Введение к работе
В современной прозе сложно переплетены две тенденции – реалистическая, укорененная в традиции предшествующей литературной истории, характеризующаяся верой в нравственные ценности и поиском путей приобщения к ним, и – постмодернистская, пронизанная стремлением выйти за рамки классической традиции, ощущением абсурдности текущей жизни, ломкой границ эстетического, преобладанием мотивов отчуждения, одиночества, утратой языковой нормы. Явление миру нового направления – и в теоретической, и в художественной практике, оцениваемого как «неклассическое, вполне оформившееся эстетическое направление», – вызвало горячие споры и дискуссии, как с обвинениями, так и с принятием и одобрением. «Жуткая» нота, возникшая в русском постмодернизме, подобна крику ужаса, вырвавшемуся из уст литературы». В данной ситуации особенно актуальными являются проблемы традиций, опыт писателей, ориентированных на гуманистические тенденции. Именно они влияют на формирование эстетических ценностей современными художниками. Одним из таких писателей является Андрей Платонович Платонов(1899-1951).
Традициям А.П.Платонова в философско-эстетических исканиях русской прозы второй половины ХХ - начала ХХI вв. и посвящена данная работа. «Традиция (лат. tradition – передача, предание) – общегуманитарное понятие, характеризующее культурную память и преемственность». Понятие «традиция» мы рассматриваем как способ сохранения писательского опыта, а также как само содержание этого опыта. С точки зрения художественного творчества традиция представляет собой «совокупность неких устоявшихся, сформированных средств, приемов, способов как художественной выразительности, так и идейно-эстетического плана, которые наследуются авторами последующих поколений». При генетическом рассмотрении литературы, как с ее формально-структурной стороны, так и в глубинных содержательных аспектах, понятие «традиция» играет весьма ответственную роль, является ареной серьезных расхождений и мировоззренческих противостояний. Как отмечал в своих работах А.М.Панченко, культура (в том числе словесно-художественная) «располагает запасом устойчивых форм, которые актуальны на всем ее протяжении», а потому правомерен «взгляд на искусство как на эволюционирующую топику». В литературе ХХ - начала ХХI вв. бытует и противоположное представление о традиции, преемственности, которое восходит к поэме-мифу «Так говорил Заратустра»(1883-1884) Ф.Ницше: «Разбейте старые скрижали. Я велел людям смеяться над их великими учителями (...) поэтами».
В «эпоху разрушения общезначимых этических норм» для нас весомы мысли русского философа начала ХХ века В.Ф. Эрна (1882-1917): «Человечество существует благодаря свободному следованию традиции (…) свободная традиция есть не что иное, как внутреннее метафизическое единство человечества». В разрезе нашей проблемы, в диалектике литературной преемственности основополагающим понятием является понятие «большого времени» в философско-эстетической концепции М.М. Бахтина. Концепция «большого времени» формируется у Бахтина как закономерный результат активного погружения в проблемы сравнительно-исторической поэтики, предстает залогом постижения «новых смысловых глубин»: «Произведения разбивают грани своего времени, живут в веках, то есть в большом времени, притом часто (а великие произведения – всегда) более интенсивной и полной жизнью, чем в своей современности». Концептуальными для нашего исследования являются мысли ученого о «переакцентуации» классических произведений, способности их смыслового состава «расти, досоздаваться далее», «раскрывать на новом фоне все новые и новые смысловые моменты».
В ситуации современных споров о традиции основополагающими для нас являются доводы Л.А. Шубина в статье 1968 года, положившей начало научному восприятию творчества А. Платонова. Ученый отметил продуктивность художественных открытий писателя для последующего развития русской литературы: «Голос Платонова участвует в диалоге, звучащем в нашей современной литературе, и на фоне платоновской прозы совсем по-иному читаются книги Сергея Залыгина, Федора Абрамова, Василия Шукшина, Валентина Распутина». Анализируя «рефлексы платоновских идей» в литературе, Л.А.Шубин связывал природу традиций А.Платонова с нравственно-философскими и эстетическими исканиями русской прозы: «…не о литературном воздействии произведений Платонова только идет речь, а о направленности таланта писателя, о природе его героя, о попытке этого героя осмыслить свою жизнь, жизнь других людей, о смысле о т д е л ь н о г о и о б щ е г о с у щ е с т в о в а н и я» (разрядка – Л.А.Шубина). Придерживаясь взгляда на искусство как на «эволюционирующую топику», теоретики литературы подчеркивают присутствие в литературе универсальных, надвременных структур, констант всемирной литературы, т.е. топосов – общих мест, составляющих фонд преемственности, без которых литературный процесс был бы невозможен. К таким константам, неизменно присутствующим в литературном творчестве, ученые относят нравственно-философские проблемы (добро и зло, истина и красота), «вечные темы», сопряженные с мифопоэтическими смыслами, и, наконец, арсенал художественных форм, которые находят себе применение всегда и везде.
Историческая преемственность составляет необходимое условие плодотворности всякого литературно-художественного творчества. Мы учитываем точку зрения Д.Благого на преемственномть: «Преемственность – это не только усвоение, но и отталкивание, не только продолжение и развитие, но и критический пересмотр (…) преемственность – естественный закон общественно-исторического и соответственно литературного развития». Необходимо было учесть и замечание А.С.Бушмина, что «…сознательное усвоение традиции может приобретать то глубоко творческий характер, то, напротив, выражаться в заимствованиях, подражаниях, в поверхностных стилизациях, ведущих к эпигонству». В механизме подключения сопоставляемых произведений для нас важен подход ученого: «... плодотворность художественной традиции определяется не степенью зависимости того или иного писателя от своего предшественника, не широтой использования элементов его стиля, творческой манеры и т.п., а качеством художественного результата, отразившим глубину творческого преобразования воспринятого опыта». Проблему «влияний», «литературной традиции» при историко-генетическом рассмотрении художественного текста ставит в центр внимания В.М.Жирмунский, анализируя универсальность связей русской литературы предшествующих эпох и современности. «Задачей историка является сравнение старого и нового: новое, индивидуальное, творческое устанавливается в результате такого сравнения после учета элементов традиции. Разумеется, такой учет не может сводиться к простому механическому вычитанию традиционных элементов: он предполагает заранее органическое усвоение и творческое преобразование «заимствованного» материала» (курсив – В.М.Жирмунского).
Приведенные выше доводы станут основополагающими для нас в разработке методологии исследования традиций А.Платонова в русской литературе, типологических аналогий, в раскрытии особенностей большого диалога, разворачивающегося в рамках единой национальной культуры.
Актуальность исследования определяется, во-первых тем, что разрабатываемая проблема находится в русле научных направлений современной литературоведческой науки; во-вторых,– потребностью сравнительного описания ранее не сопоставлявшихся художественных миров; в-третьих, – необходимостью определения природы, роли и места «смыслообразующих величин» (В.П. Скобелев) в движущейся панораме литературного процесса, что приводит к выявлению духовно значимых тенденций русской прозы изучаемого периода, и, наконец, тем, что изучение классических традиций, в том числе и платоновских, позволяет глубже понять основные тенденции развития русской литературы в ХХ-начале ХХ1 вв. и перспективы ее дальнейшего развития.
Преемственность это не подражательность. Мы понимаем традицию как художественное освоение творчества писателя без подражательности. По мнению писателя и литературоведа А.Н.Варламова, «...подражать Платонову бессмысленно. (…) в произведениях Платонова заговорила сама жизнь и он как мог устранился, чтобы дать ей выговориться». Для художественного творчества оптимальна установка на преемственность без подражательности.
На современность творчества А.Платонова и актуальность его изучения обращают внимание многие исследователи литературы ХХ века. Такое внимание к личности, нравственной позиции, художественному творчеству писателя вызвано прежде всего обращением Платонова к «вечным темам», его глубоким пониманием внутреннего мира человека. Главные темы произведений Платонова – экзистенциальные, касающиеся переживаний человека, его жизни, смерти, бессмертия, любви, творчества, свободы. Вопросы онтологического смыслостроительства, проблемы «житейской нужды», стремление «воспеть тревожную жизнь в человеке» – средоточие художественных поисков Платонова – поэта и публициста, литературного критика и журналиста, прозаика и драматурга. Все это нашло отражение в современной отечественной прозе.
Степень изученности темы. Проблема традиций А.Платонова в русской литературе второй половины ХХ-начала ХХ1 вв. привлекала внимание критиков, литературоведов, писателей. Для нашего исследования важно было учесть в диссертации работы 1960–1970-х гг., которые соединили в одну линию писательские имена.
После опубликования основного корпуса платоновских текстов – с конца 1980-х гг., а главным образом в 1990-е годы и в начале ХХI века появляются работы, посвященные сопоставительному анализу творчества или отдельных произведений А.Платонова с творчеством его современников: Л.Леонова (Агеносов В.В. Мировой литературный процесс 20-30-х годов и советский философский роман); М.Булгакова (Соколов Б. «Счастливая Москва» и «Мастер и Маргарита»: Спор о городе и мире); М.Горького (Драгомирецкая Н.В. Горький и Платонов: К проблеме метода и стиля; Аннинский Л.А. Откровение и сокровение. Горький и Платонов); Е.Замятина (Мущенко Е.Г. В художественном мире А.Платонова и Е.Замятина; Корниенко Н.В. Зощенко и Платонов: Встречи в литературе); Б.Пильняка (Скобелев В.П. Андрей Платонов и Борис Пильняк (Романы «Чевенгур» и «Волга впадает в Каспийское море»); М.Пришвина (Яблоков Е. А. Художественная философия природы: Творчество М. Пришвина и А.Платонова середины 20-х- начала 30-х годов); М. Шолохова (Корниенко Н.В. «Сказано русским языком…» Андрей Платонов и Михаил Шолохов: Встречи в русской литературе»; Дырдин А.А. С кровью и потом. «Поднятая целина» М. Шолохова и «Впрок» А.Платонова: два взгляда на крестьянскую трагедию; Матвеева И.И. «Чевенгур» и «Поднятая целина» М.Шолохова ); В.Хлебникова (О.Меерсон. Москва, ты кто? Сходные вопросы без ответа у Хлебникова и Платонова).
«Глубокую обеспокоенность состоянием души человека, его судьбой в сложных исторических ситуациях» в прозе Л.Леонова, А.Платонова, М.Шолохова – отмечает Н.Д.Котовчихина. А.П. Казаркин сравнивает роман «Чевенгур» с одной из крупнейших трагедийных поэм 20 века, с «Песнью о Великой Матери» Н.А. Клюева. Эта параллель помогает исследователю обозначить путь Платонова «от крайнего утопизма к эсхатологическому неореализму и далее – к традиционализму. Концепция конца истории, счастливого или катастрофического, отвергнута, возможности разрешения конфликтов и социальных тупиков прозаик видел внутри истории»
Типологические сопоставления творчества Платонова и писателей «после Платонова»(О.Павлов) привлекают литературоведов в конце ХХ- начале ХХI вв. Известны работы А.Н.Варламова «Платонов и Шукшин. Геополитические оси русской литературы», С.П.Залыгина «Трифонов, Шукшин и мы», А.Лысова «Идеалы целостности жизни у А.Платонова и А.Твардовского («Чевенгур», «Страна Муравия») и др.
Изучение произведений Платонова «по горизонтали», в историко- культурном контексте эпохи, позволило установить, что значение наследия писателя для дальнейших философско- эстетических исканий русской прозы заключалось в глубине и самобытности осмысления им жизни человека, оказавшегося свидетелем трагического хода национальной истории, в художественном совершенстве прозы, в «магическом языке»(Ю.Нагибин). Творчество Платонова обозначило важный фактор развития общественной мысли, эстетики, культуры. Благодаря его художественным открытиям русская литература обрела новый способ видения и оценки событий, реализовав ключевые составляющие возрожденной в 1920-30-е годы «экзистенциальной парадигмы культуры», зафиксировавшей постоянный интерес художника к онтологическим, сущностным проблемам бытия.
Диахронический подход к прозе А.Платонова, охватывающий «вертикальные контексты» его творчества – связи с предшественниками (А.С. Пушкиным, Н.В. Гоголем, М.Е. Салтыковым-Щедриным, Ф.М. Достоевским, Л.Н. Толстым, А.П. Чеховым), и теми, кто пришел в русскую литературу значительно позднее, – был намечен в работах А.Н.Варламова, С.П.Залыгина, Н.В. Корниенко, Н.М. Малыгиной, В.А.Свительского и др. Ученые удачно реализовали этот подход, но задачи создания обобщающего монографического труда о месте и роли прозы Платонова в диахронических связях русской литературы исследователи перед собой не ставили. Между тем о влиянии художественного наследия Платонова на дальнейшие философско-эстетические искания русской прозы, как об очевидном факторе, задающем важнейшие линии ее развития, говорили сами участники литературного процесса. О значении уроков, полученных у Платонова как духовного учителя, есть свидетельства Ю.Нагибина, В.Бокова, Ю.Трифонова, Ф.Сучкова, Л.Бородина и др. «Платонов – предвестник и предтеча многих и многих талантов будущего, которые станут изображать не только мир в людях, как это было до сих пор, но и людей в мире», – считает С. Залыгин, определяя место и роль творчества Платонова в художественных исканиях русской прозы и перспективах ее развития как ключевое. Современное литературное пространство многие литературоведы и писатели рассматривают как «постплатоновское». «Проза Платонова есть главный рассказ о бытии человеческом. Он не создал духовного учения, но взгляд его на человека и на мир, как ценность, содержит в себе ценнейший нравственный и духовный опыт – философию существования». «Платонов разделяет век пополам: в течение своей жизни свидетель и диагност, после смерти – пророк». Перспективный путь изучения особенностей восприятия современными писателями художественного наследия Платонова нам видится в том, чтобы «соединить» указанные выше парадигмы анализа платоновской прозы: «синхронической», учитывающей литературные контексты его эпохи, и «вертикальной», направленной на постижение феномена «самого метафизического русского писателя ХХ века» в диахроническом аспекте. Данная диссертационная работа призвана развить намеченные исследователями перспективы в изучении платоновских традиций.
В дальнейших рассуждениях мы исходим из гипотезы, что воздействие творческого наследия А.Платонова на русскую прозу второй половины XX-начала XXI вв. обусловлено продуктивностью его художественных решений, связанных с глубиной постановки и разрешения онтологических, нравственно-этических, сущностных проблем бытия, гуманистическим пафосом, вниманием к внутреннему миру человека, своеобразием художественного метода писателя, реалистического в своей основе, подлинной художественностью прозы, творческим отношением Платонова к познаваемой действительности, т.е. ее пересозданием, «неослабным коррективом своим чувствам». Без изучения влияния творчества А.Платонова на русскую литературу нельзя составить полноценного и целостного представления о путях ее развития.
Круг изучаемых в этом отношении писателей включает авторов, которые действительно репрезентативны для выявления аспектов влияния Платонова-художника на литературный процесс последующих десятилетий. При выборе имен писателей, творчески преемствующих и развивающих традиции А.Платонова, мы ориентировались на тех, которые сумели выразить поэзию и трагедию русской жизни, когда идеей многих стали идеи, враждебные русскому самосознанию. Это и представители «деревенской прозы», не без основания названной С.Г.Бочаровым «великой». Это и Ю.Трифонов, автор «московских повестей», ставших началом целого направления в русской литературе второй половины ХХ века – «городской прозы». Это и Л.Бородин, представитель неореалистической тенденции, в прозе которого получают сходное с Платоновым разрешение идеи «преображения души», реальности «падшего» мира. В исследование включены представители различных эстетических ориентаций, что позволяет сделать вывод о специфике прочтения «платоновского слова» и особенностей влияния А.Платонова на процесс формирования разных векторов отечественной словесности. Нами учитываются также высказывания самих писателей о воздействии прозы А.Платонова на становление их поэтического мастерства. Об информационной ценности высказываний автора о своем творчестве мы ориентируемся и на работу М.М.Бахтина «Эпос и роман» (О методологии исследования романа)», отметившего, что именно прямые высказывания авторов помогли ему в выявлении специфических свойств исследуемых им романов.
Объект исследования – проза, публицистика, литературно-критические статьи А.Платонова, творчество русских прозаиков второй половины ХХ – начала ХХI вв., в философско-эстетических исканиях которых существенное значение имеют платоновские традиции (В. Белова, Ю. Казакова, В. Шукшина, В.Распутина, Ю.Трифонова, Л.Бородина и др. авторов). Для выявления глубинного родства прозы А.Платонова с русской классической и мировой литературой привлекаются произведения А.С.Пушкина, Ф.М.Достоевского, Л.Н.Толстого, С.Т.Аксакова, Л.М.Леонова, Е.И.Замятина, М.А.Шолохова, Б.А.Пильняка и др. Конкретные формы преемственности, «сближения-отталкивания» различных художественных миров рассматриваются с учетом преломления в анализируемых произведениях философских идей Аристотеля, А.Бергсона, Н.А.Бердяева, В.И.Вернадского, Л.Н.Гумилева, Ф.Ницше, Платона, В.В.Розанова, Ж. Руссо, Вл.С. Соловьева, Н.Ф. Федорова, П.А.Флоренского, С.Л.Франка, К.Э.Циолковского, О.Шпенглера.
Предмет исследования – выявление преемственных литературных связей, традиций и новаторства в художественных исканиях рассматриваемых в исследовании писателей в указанный период, воздействие классического литературного наследия А.Платонова на прозу В.Белова, Л.Бородина, Ю.Казакова, В.Распутина, Ю.Трифонова, В.Шукшина и других художников, историко-генетические, типологические связи творчества названных писателей, формирующих значимую линию развития русской литературы ХХ – начала ХХI вв.
Цель диссертационного исследования – выявить преемственные литературные связи, традиции и новаторство в философско-эстетических исканиях писателей второй половины ХХ - начала ХХ1 вв. в сопоставлении с классическим наследием А.Платонова; определить характер и особенности этих неоднородных, многоуровневых связей поэтических средств и приемов, получивших творческое переосмысление и развитие в художественной практике писателей разных литературных поколений.
Для достижения поставленной цели в диссертации решаются следующие задачи:
– обобщить и дополнить существующие знания о том, как в процессе творческой полемики и взаимодействия с классической русской и современной ему литературой формировались мировоззренческие взгляды и эстетические принципы А. Платонова;
– сопоставляя малоизученные статьи А. Платонова с его вершинными произведениями, дать характеристику концептуально важных для его художественной системы констант: «идея жизни», «сокровенный человек», «философия существования», «душа мира», «смысл отдельного и общего существования», «человечество-организм», «обнажившееся сердце и др.;
– дать представление об особенностях платоновской концепции русской жизни и национального характера, по возможности соотнеся их с концепциями других писателей, игравших заметную роль в литературном процессе XX –начала ХХI вв.;
– выяснить, какими философскими и эстетическими установками руководствовались сопоставляемые авторы в своем художественном творчестве, отстаивая идеи преемственности;
– установить основные типы взаимодействия, определяющиеся сходством мышления, мировоззренческих презумпций, творческого метода писателей и концепции человека в их произведениях, принципов психологического анализа;
– выявить закономерности связей, «сближений» и «различий» на стилистико-языковом, сюжетно-композиционном, нравственно-эстетическом, философском уровнях в решении вопросов искусства, природы и таких онтологических проблем, как жизнь, смерть, свобода, любовь, семья, дети, творчество, а также вода, хлеб, земля и др.
Научная новизна диссертации заключается в установлении парадигмы художественных контактов писателей второй половины XX - начала ХХI вв. с творчеством А. Платонова, в системном осмыслении этих связей как традиции и в выявлении типологических особенностей данной традиции на исследуемом в диссертации материале. Итак,
1. Доказана продуктивность для последующей литературы платоновского подхода к герою, в основе которого лежит принцип, позже ставший известным как пассионарная теория этногенеза Л.Н. Гумилева.
2. Исследована художественная интерпретация А.Платоновым философской концепции Н.Федорова, его учение о бессмертии и воскрешении умерших средствами науки, – в образной форме позже художественно освоенная последователями Платонова уже как черта его художественного мира.
3. Впервые решен ряд историко-литературных проблем:
а) выявлены схожие установки на философское осмысление жизни в прозе Ю.П. Казакова и А.П. Платонова;
б) наблюдения, сделанные над полем типологических схождений между А.Платоновым и В. Беловым, показали важность для В. Белова платоновской притчевости. Функционирование притчевого начала в «Привычном деле» восходит к «Усомнившемуся Макару» А. Платонова;
в) указаны общие черты и существенные отличия приемов психологического анализа в прозе А.П. Платонова и Ю. В.Трифонова;
г) обоснована сходная оценка полярных сторон русского характера, двуединства человеческой души, позиция рассказчика, отождествляющего себя с демократической средой, способного противостоять деструктивным силам бытия в прозе В.М. Шукшина и А.П. Платонова;
д) локазана типологическая близость мотивной структуры («идеи жизни» и «порядка внутри себя»), определяющей сюжетную основу произведений А.Платонова и В. Распутина, основ метафизического миропознания их героев;
е) творческий диалог Л.И. Бородина с А.П. Платоновым впервые изучен на фоне художественных достижений Ф.М. Достоевского. Это позволило более точно определить преемственную связь образов героев-правдоискателей в их прозе, сходство в решении проблем человеческого сознания, в способах психологического анализа, в разработке христианских мотивов, мотива странничества, взаимодействия утопического и антиутопического начал.
4. Диссертация активно вводит в научный оборот малоизученные материалы ранней публицистики А. Платонова, а также ранее почти не рассматривавшиеся в научном контексте произведения современных прозаиков:
а) изучены доминирующие идейно-смысловые концепты в повести А.Платонова «Сокровенный человек» и в романе В. Березина «Свидетель» (о ценности человеческой жизни, реальности самоликвидации человека);
б) выявлена актуализация платоновских традиций в рассказе В. Шпакова «Железный Ренессанс» (демифологизация мифов об «общепролетарском доме» и «стальной коннице»);
в) показано преломление платоновского опыта в романе В. Сорокина «Голубое сало».
В диссертационном исследовании продемонстрирована специфика нового прочтения платоновских традиций представителями различных эстетических направлений; отмечены особенности влияния Платонова на формирование разных векторов отечественной словесности. Обращение к генетическим и типологическим схождениям позволило продемонстрировать укорененность творчества А. Платонова в пространстве традиционной духовной русской мысли. Доказано, что именно включение произведений А.Платонова в «вертикальный» историко-литературный контекст с использованием «онтологического подхода позволяет выйти на новый концептуальный уровень, понять эстетическое качество русской литературы XX – начала ХХI вв. – следование плодотворной тенденции гуманизма как этического и философского явления, продемонстрировать «всеобщность» этого свойства.
Методологическую основу диссертационного исследования составляют труды крупнейших отечественных и зарубежных ученых. Типологическое изучение литературы рассматривается в современной науке как потребность строить исследовательское обобщение на прочной методологической основе: «Необходимость типологического подхода к материалу становится особенно очевидной при постановке таких исследовательских задач, как сравнительное изучение литературы».
Для решения стоящих перед нами задач важны концепции ученых, представляющих сравнительно-историческое направление, – Д.Д.Благого, А.С.Бушмина, А.Н.Веселовского, В.М.Жирмунского, Ю.М.Лотмана, Н.В.Осьмакова, Н.И.Пруцкова, М.В.Храпченко и др. Установление типологических связей творчества писателей различных эпох помогает лучше понять индивидуальное своеобразие каждого и уточнить общие параметры литературного процесса. Еще А.Н.Веселовский в лекции «О методах и задачах истории литературы как науки»(1870) отметил: «История литературы в широком смысле этого слова – это история общественной мысли, насколько она выразилась в движении философском, религиозном и поэтическом и закреплена словом (…) сравнительный метод откроет ей в этой более тесной сфере совершенно новую задачу – проследить, каким образом новое содержание жизни, этот элемент свободы, приливающий с каждым новым поколением, проникает старые образы, эти формы необходимости, в которых неизбежно отливалось всякое предыдущее развитие». Побуждающим является для нас положение: «…даже установленный факт знакомства одного писателя с творчеством другого не может полностью объяснить сходства сюжетов, образов, приемов в их произведениях – остается вопрос, почему писатель воспользовался именно этими художественными открытиями».
Мы исходим из того, что типологические соответствия обусловлены сходством систем художественного мышления, что плодотворным является изучение литературных традиций, которые «раскрывают их участие в формировании личности писателя и его жизненного миросозерцания, в развитии его художественного мышления и его собственной творческой силы». Выявление типологических аналогий не означает невнимания к индивидуальному своеобразию. Существенными в конкретных методах исследования для нас являются доводы А.А.Газизовой при рассмотрении вопросов художественной типологии: «Типологические явления возникают объективно и не предполагают сознательного следования тем или иным образцам. (…) типология означает общность того, что несходно по внешним признакам, по видимым качествам (…) в типологических сопоставлениях писателей нужно больше опираться на сходство типов мышления, нежели на сходство изображаемого материала».
Типологическая связь выражается многообразно: «в основополагающих принципах воспроизведения, интерпретации и «озарении действительности», в проблемно-тематическом содержании, в стиле и в жанре, в общей структуре произведений, в эстетической позиции писателей. Под контактным видом связи разумеются те конкретные соприкосновения и сцепления, переклички, а иногда и совпадения, которые обнаруживаются во взаимных отношениях произведений».
Историко-генетический анализ опирается на генетическое родство. Применяя историко-функциональный анализ мы следим за тем, как в контексте «большого времени» живет и воспринимается художественное целое, ставшее литературной традицией. В исследовании мы используем методику компаративистского анализа (компаративизм (лат. comparativus – сравнительный). «Обычно различаются сходства и аналогии типологические, т.е. возникающие независимо друг от друга благодаря общности исторического развития, и прямые «влияния» и связи при контактах различных литератур».
При рассмотрении поэтики сопоставляемых произведений мы используем онтологический подход. Он необходим для констатации углубленного внимания писателей к бытийным аспектам в художественном отображении мира, к фундаментальным проблемам человеческого существования. Приемы онтологического анализа текста предложены в работах М.А.Дмитровской, Л.В.Карасева, Е.Толстой-Сегал, В.И.Топорова, Н.А.Шогенцуковой и др. В задачу онтологической поэтики входит поиск, интерпретация смыслов литературных произведений с целью выявления тех аспектов «персональной мифологии» автора, которые могут служить моделью, образцом, эмблемой для обозначения типа онтологического смыслостроительства, имеющего отношение к очень многим людям. Как уже было отмечено, философская система А.Платонова выражена в художественной форме. В основе этики и теории познания Платонова лежит философская антропология. «Сознание, будучи отношением рефлексивным, приковывает человека к своему собственному «я» и к телу, в котором существует человек. Одновременно с этим человек выходит из круга природной, космической жизни и приобретает отдельное, замкнутое в своих границах существование. (…) Платонов исследует две возможности восстановления человеком утраченной целостности: этический путь – избавление от себя посредством соединения с другими людьми (в романах «Чевенгур», «Счастливая Москва») и путь гносеологический – воссоединение с миром посредством его освоения, (…) через познание (повесть «Котлован»)».
Термины «онтологический подход», «онтологическая поэтика» ввел Л.В.Карасев: «В литературе онтологические интуиции сказываются и в самой потребности автора в создании «второй реальности», и в особенностях устройства текста, в сюжетных ходах, мотивах поступков персонажей и в различных деталях. Исследование этого смыслового слоя (обычно закрытого для автора текста) я назвал онтологической поэтикой или онтологическим подходом к литературе». Нами используется разработанная Карасевым методика «иноформного анализа» или «поэтика реконструкции» для нахождения «иноформ», «реконструирующих» «исходные» смыслы в ряде вариантов (иноформ), похожих или мало похожих друг на друга, но обладающих несомненным внутренним единством». Продуктивно предложение Н.А.Шогенцуковой «раскрывать» и «расшифровывать» мифосимволы и мифометафоры, опираясь на понимание символа как кода бытия и языка бессознательного, что расширяет область применения терминов «онтологическая поэтика», «онтологический подход».
С учетом всего лучшего в опыте, накопленном отечественным и зарубежным литературоведением, диссертационная работа строится на сочетании историко-генетического, историко-функционального, сравнительно-исторического и онтологического подходов.
Помимо известнейших философов, теоретиков и историков литературы, на которых мы опираемся в своей работе, мы изучили труды исследователей творчества А.Платонова и современных авторов. Нами учитывались работы отечественных и зарубежных исследователей русской литературы – В.В.Агеносова, О.Ю.Алейникова, Л.Ф.Алексеевой, Л.А.Аннинского, К.А.Баршта, Г.А.Белой, А.Ю.Большаковой, В.В.Васильева, Т.И.Васильевой, А.Н.Варламова, В.Ю.Вьюгина, А.А.Газизовой, М.Геллера, Х.Гюнтера, Л.Дебюзер, О.В.Дефье, М.А.Дмитровской, А.А.Дырдина, А.П.Казаркина, Л.В.Карасева, А.В.Коваленко, Н.В.Корниенко, Н.Д.Котовчихиной, А.В.Кулагиной, В.А.Лазарева, Н.М.Малыгиной, Т.Н.Марковой, О.Меерсон, Ю.И.Минералова, Е.Г.Мущенко, Т.А.Никоновой, Н.Г.Полтавцевой, В.А.Свительского, С.Г.Семеновой, В.К.Сигова, В.П.Скобелева, Е.Б.Скороспеловой, В.А.Славиной, Е.Толстой-Сегал, Л.А.Трубиной, Л.П.Фоменко, Н.П.Хрящевой, В.А.Чалмаева, Роберта Чандлера, А.В.Шаравина, С.И.Шешукова, Л.А.Шубина, Е.Д.Шубиной, В.В.Эйдиновой, Е.А.Яблокова и др.
Теоретическая значимость работы заключается в открытии новых методологических подходов к изучению историко-литературного процесса второй половины ХХ – начала ХХI вв., в исследовании произведений современных прозаиков в свете преемственности традиций русской классики, А.Платонова, М. Булгакова, М. Шолохова, А. Солженицына, Ю. Трифонова, А.Твардовского и других писателей, в возможности использования материалов диссертации в дальнейшем научном исследовании проблемы «русская классическая литература и современный литературный процесс»; в уточнении и использовании применительно к конкретному материалу теоретических понятий, таких, например, как «сравнительно-исторический подход», «традиция», «преемственность», «постреализм», «компаративизм», «магический реализм», «антиутопия», «онтологическая поэтика», «персональная мифология», «постмодернизм», «мифосимволы» и др. Наблюдения и выводы, сделанные в работе, могут быть учтены при исследовании типологических характеристик произведений русской литературы, проблем сравнительно-исторического изучения литературы ХХ - начала ХХI вв.
Практическая значимость работы заключается в возможности использования ее материалов, положений и обобщающих выводов в вузовских курсах по истории русской литературы ХХ-начала ХХ1 вв., в школьной практике, на спецкурсах и спецсеминарах по творчеству рассматриваемых в диссертации писателей.
Апробация работы проходила в ходе ее обсуждения на кафедре русской литературы и журналистики ХХ-ХХI вв. МПГУ; на кафедре русской литературы МГГУ им. М.А.Шолохова; в рецензии на монографию «А.Платонов и философско-эстетические искания русской литературы 2-ой половины ХХ века (В.Шукшин, В.Распутин, Л.Бородин)» на страницах журнала «Университетская книга». (М.: Университетская книга, 2007); значимость работы подтверждена итогами конкурса учебников по русской литературе ХХ века: Диплом Министерства образования Российской Федерации от 7.09. 1995 г.за учебник-хрестоматию для старшеклассников «Русская литература(1-я половина ХХ века)»(М.:ВЛАДОС, 1997).
Основные положения диссертации были изложены в докладах: на пяти международных научных конференциях, посвященных творчеству А.П.Платонова в ИМЛИ им. А.М.Горького РАН (1996, 1999, 2001, 2004, 2009); на Шешуковских межвузовских научных конференциях в МПГУ (2002-2010); на Всероссийских научно-методических конференциях «Мировая словесность о детях и для детей» (МПГУ, 2003 - 2004 гг.); на Международной научной конференции в Праге в 1990 году, посвященной 100-летию со дня рождения Б.Л.Пастернака; на третьей международной научной конференции в Воронеже, посвященной творчеству А.Платонова (1999 г); на 7-х Международных чтениях, посвященных памяти Н.Ф.Федорова 2-6 июня 2009 г., проводимых ИМЛИ им. Горького РАН и т.д.
Положения и выводы диссертационного исследования нашли отражение в 75 опубликованных работах, в том числе в 11 статьях, опубликованных в изданиях, рекомендованных ВАК МО и НРФ.
Структура работы. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, каждая из которых представлена отдельными разделами, и Заключения. Список использованной литературы включает 400 наименований.
Положения, выносимые на защиту
1. Прозаическое наследие А. Платонова было «востребовано» отечественной художественной культурой в эпоху быстрой смены социальных, нравственных и эстетических ориентиров и может рассматриваться как предмет историко-литературной контекстуализации и типологизации.
2. А. Платонов выработал художественно-философские установки в творческом диалоге с предшественниками и современниками. Образная система, художественные решения, сделанные Платоновым в области прозы, обнаруживают возможности их сопоставления в тех или иных аспектах с художественными произведениями отдельных авторов, являются одной из историко-литературных универсалий, важных для целого ряда писателей более позднего времени. Выявленные схождения формируют поля и векторы мощного платоновского влияния на важнейшие направления развития прозы второй половины XX – начала ХХI веков.
3. Включение произведений А. Платонова, как и произведений М. Шолохова, А. Солженицына, А. Твардовского, В. Некрасова, Е. Носова, В. Белова, В. Шукшина, Ю. Казакова, Ю. Трифонова, В. Распутина, Л. Бородина, Б. Екимова, В. Маканина, В. Токаревой и др. писателей ХХ века, в «вертикальный контекст» художественного универсума с использованием «онтологического» подхода, определяет «лицо» русской литературы XX – начала ХХI вв., позволяет из частных наблюдений выйти на новый концептуальный уровень осмысления плодотворности гуманистической тенденции в русской литературе как ее этической и философской направленности, определяет «всеобщность» этого свойства.
4. Творчество Ю. Казакова и А. Платонова объединяют схожие установки на философское осмысление жизни, доминантные идеи общности людей и цельности мира, типологически близки важнейшие концепты писателей. Созданный Казаковым художественный мир проникнут платоновскими мотивами «тревоги бедных деревень», «житейской нужды». Историко-генетическое рассмотрение прозы Платонова и Казакова позволяет говорить о диалоге творческих сознаний в постановке и разрешении проблемы дома, семьи, человеческой сущности. В лирической прозе Казакова важна символика образа-понятия «музыка», являющегося устойчивой опорой в художественно-философской системе Платонова. Ситуация общения с музыкой в творчестве писателей является средством характеристики поэтически настроенных героев, вносит в произведения писателей романтическое начало.
5. Глубокий интерес к потаенным сторонам народной жизни, народный взгляд на мир и на человека, предметно-изобразительное начало, использование традиций сказа, притчи, сближают творчество А. Платонова и В. Белова. Эпическая полнота и достоверность изображения в прозе Белова соединяются с психологически убедительным исследованием внутренней жизни человека. В сохранении семьи, народного лада В. Белов, как и А. Платонов, как и В. Распутин, В. Шукшин, Л. Бородин видит истоки жизнестойкости народа, в семье его герои будут черпать силы, помогающие жить в гармонии с природой, «согласно сердцу». Образный афористический язык передает особенности национального характера, отторжение всего, что разрушает крестьянский лад.
6. «Вдумывание в жизнь», стремление разгадать ее тайну, неприятие насаждаемых стандартов – характерная черта «чудиков» В. Шукшина и «чудаков» А. Платонова. Сходной является оценка полярных сторон русского характера, двуединства человеческой души, в поисках истины обнаруживающей свою сокровенность. Писатели испытывают героев определяющим нравственным законом – отношением к детям, к старикам, к моральной категории памяти, земле, и, наконец, к смерти и бессмертию. В ряде рассказов Шукшина более жестко, чем у Платонова, акцентируется трагически мучительное осознание смерти героем. Осознав непреложность смерти, герой Шукшина решает этическую задачу – как прожить жизнь на земле; у героев Платонова неоднозначное отношение к «интересу смерти», несущее, в основном, онтологическую направленность. В прозе обоих писателей наблюдается соединение эпической по масштабу мысли с жанровой формой рассказа.
7. Типологические связи прозы Ю. Трифонова и А. Платонова обнаруживаются в подходе к герою. Для его верной трактовки должны быть учтены положения пассионарной теории этногенеза Л.Н. Гумилева, идеи бессмертия и воскрешения, рассматриваемые в «Философии общего дела» Н. Федорова. Платоновская установка на философское осмысление бытия, поиск ответов на «главные» вопросы: памяти, человеческого предназначения, связи человека с родом, семьей, с человечеством – найдут дальнейшую разработку в исследовании нравственного мира людей в «московских» повестях Трифонова. Трифоновская концепция человека, призванного укреплять духовные связи между людьми совпадает с платоновской: «свет жизни» (Платонов), «нить, проходящая сквозь поколения» (Трифонов). Обнаруживается существенное различие в приемах психологического анализа у писателей. Платонов чаще прибегает к описанию внутреннего состояния героя, передавая его переживания через символическую пластику. Трифонов же обращается непосредственно к внутреннему монологу для передачи всех нюансов внутренней жизни.
8. В описании самосознания героев В. Распутин, как и А. Платонов, прибегает к приемам метафизического опыта, полагаясь на сверхчувственные возможности личности. Система изобразительно-выразительных средств языка, введение в текст онирического пространства позволяют художникам не только вписать своих героев в жестокие условия действительности, но и сделать полем решения нравственно-философских проблем величественную картину мироздания. Традиционные платоновские мотивы «идеи жизни», «философии существования» творчески развиваются Распутиным в сходной системе мотивов «порядка внутри себя», определяют сюжетную основу произведений. С ними контрастирует мотив «постороннего прохожего», доминирующий в создании образов «врагов жизни». Проблему «отсутствия хозяина», «превращения городов и весей в свалку» писатели рассматривают с морально-этической точки зрения, предъявляя «спрос» к самому человеку. Образ ребенка символизирует жизнь, будущее, Россию, на которую посягают «архаровцы», «нелюди», «горлохваты», «идущие напролом». Сходными являются концепты писателей, фиксирующие ментальные сгустки культуры.
9. Творческий диалог Л. Бородина с А. Платоновым проходит на фоне художественных достижений Ф.М. Достоевского, у которого писатели наследуют интерес к сложности и противоречивости человеческой натуры. Сближает писателей антиутопическая стратегия, стремление спасти сознание человека от поклонения ложным идеалам, интонационная сфера прозы, система тональностей, выраженная как процесс эстетического освоения мира. У писателей преобладает ориентация на архаический миф, на такие архетипические константы, как дом, дорога, вода, мать, ребенок, хлеб, земля, смерть, которые переплетены с библейскими мифами. Перекличка многих мотивов и стоящих за ними смыслов в прозе Бородина, как и в прозе Платонова, связана с образом дома. Дом в художественном сознании писателей – неустранимое бытийное начало, непререкаемая ценность, пространство, в котором осуществляется связь поколений, дом, как источник, питает высшие сферы жизни, любовь к Родине.
10. Роман В. Березина «Свидетель» в соотнесении с повестью А. Платонова «Сокровенный человек», его статья «Счастье и страдание» о романе «Счастливая Москва» свидетельствуют об осознанном освоении современным писателем творческого наследия классика. В. Березин следует Платонову в главном: в отстаивании ценности человеческой жизни, говорит о ее хрупкости. Основные мотивы романа В. Березина соотносятся с ключевыми понятиями платоновской художественной методологии.
11. Рассказ В. Шпакова «Железный Ренессанс» являет собой своеобразный опыт стилизации, травестирующий такие произведения Платонова, как «Котлован» и «Усомнившийся Макар». В рассказе «Железный Ренессанс», как и в «Котловане», происходит сопряжение социального сюжета с библейским мифом – строительство Вавилонской башни в «Котловане» и воскрешение умерших в «Железном Ренессансе», и – демифологизация мифов – «общепролетарский дом» в повести А. Платонова и новая мифология («стальная конница») в рассказе В. Шпакова.
12. Принцип включения «платоновского» слова в текст романа В.Г. Сорокина «Голубое сало», в главе «Платонов-3. Предписание» определяется его пародийным использованием и имеет эпатажный характер. В. Сорокин обращается к ставшим привычными для постмодернизма, выдвинувшего концепцию деконструкции, приемам разрушения стиля. Стилизация ориентирована на ломку этики и эстетики гениального писателя. В. Сорокин демонстрирует антиплатоновскую линию, не столько пародируя, сколько демонтируя, переделывая повесть «Сокровенный человек» по типу римейка. Такая попытка развенчания оборачивается парадоксом, подтверждая звездный статус прозы А. Платонова. Функционирование художественных «конструктов» Платонова в снижено-деструктивном контексте современного постмодернизма свидетельствует об огромной роли наследия писателя в современном социокультурном пространстве.
