Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Теоретические основы исследования памяти в гуманитарных науках 16
1.1. Содержание памяти и ее осмысление в социальных и философских науках 16
1.2. Сущностные характеристики памяти: социальный и исторический подходы 24
1.3. Проблема памяти в художественной литературе 37
ГЛАВА 2. Тема памяти и проблема характера в произведениях К.Д. Воробьева 46,
2.1. Автобиографическое начало в прозе к.д. Воробьева и тема памяти поколения 46
2.2. Память народной традиции и воплощение черт национального характера 62
ГЛАВА III. Фрагменты-воспоминания и их роль в постижении идейного Содержания произведений К.Д. Воробьева 83
3.1. Теоретические основы выделения фрагментов-воспоминаний в сочинениях к.д. Воробьева 83
3.2. Классификация фрагментов-воспоминаний 86
3.2.1. Пейзажные воспоминания. 86
3.2.2. Воспоминания -запахи. 90
3.2.3. Воспоминания, рождающие ассоциации 92
3.2.4. Звуковые и цветовые воспоминания 94
3.2.5. Предметная память 96
3.2.6. Память детали 97
3.2.7. Память образа 99
3.3. Роль фрагментов-воспоминаний в произведениях к.д воробьева 102
3.3.1. Фрагменты-воспоминания как средство создания характер а героя... 102
3.3.2. Воспоминания-пейзажи как средство выражения авторской позиции 106
3.3.3. Сюжетно-композиционная функция эпизодов-воспоминаний. 108
CLASS Глава IV. Социально-историческая память в произведениях к.д. Воробьева CLASS 115
4.1. Память детства 116
4.2. Память войны 131
4.3. Концепция памяти в творчестве к. Воробьева 140
Заключение 152
Ф список литературы 160
- Содержание памяти и ее осмысление в социальных и философских науках
- Сущностные характеристики памяти: социальный и исторический подходы
- Автобиографическое начало в прозе к.д. Воробьева и тема памяти поколения
- Теоретические основы выделения фрагментов-воспоминаний в сочинениях к.д. Воробьева
Введение к работе
Природа так выстраивает путь человеческой жизни, что не ослабевает и не рвется нить, объединяющая и соединяющая поколения. Каждое литературное произведение несет отпечаток времени, вырастает из истории отечественной жизни и культуры и воспринимается в контексте культуры прошлого и. настоящего. И человек воспринимается как часть общества, часть его истории.
В одном из последних интервью В. Распутин, размышляя о традициях народа в современных условиях, убежденно сказал: «...сколько в человеке памяти, столько в нем и человека. Сколько памяти - столько жизни в прошлом и будущем». А потом добавил: «... наша литература, как мы говорим и как оно есть на самом деле, - литература памяти...» [Распутин, 1987: 151].
В произведениях последних десятилетий XX века особую роль играет тема памяти. Писатели пристально всматриваются в историю народа, в духовные и нравственные истоки его поступков. В литературе важна преемственность традиций, понимание того, что многое из прошлого - не принадлежность музейных хранилищ. Оно имеет высокую историческую ценность. В XVIII веке Н. Карамзин убеждал соотечественников, что история - не сухой материал, нуждающийся в соединении и обработке, и показывал, что творческой силой былого «мы живем с людьми всех времен, видим, слышим их, любим и. ненавидим; еще не думая о пользе, уже наслаждаемся созерцанием многообразных случаев и характеров, которые занимают ум или питают чувственность» [Карамзин, 1991:28].
Еще А.С. Пушкин, гордившийся своими предками, жизнь которых неотделима от истории государства Российского, писал:
Два чувства дивно близки нам — В них обретает сердце пищу —
Любовь к родному пепелищу, Любовь к отеческим гробам.
Животворящая святыня!
Земля была б без них мертва,
Как ... пустыня
И как алтарь без божества. [Пушкин, 1977: 847].
Человеческая память многообразна, она способна сберечь целостность нравственной жизни, сохранить преемственность в общественном и культурном бытии народа. «Без памяти, — писал С.Л. Рубинштейн, — мы были бы существами мгновения. Наше прошлое было мертво для будущего. Настоящее, по мере его протекания, безвозвратно исчезало бы в прошлом» [Рубинштейн, 1989: 39]. Память лежит в основе опыта человека, является условием-научения, приобретения знаний, формирования умений и навыков. Без памяти невозможно нормальное функционирование ни отдельного человека, ни-общества в целом. Память - самый надежный путь к правде минувшего, постигаемой сегодня. Человечество стремительно движется по пути прогресса, оставляя позади годы, века, тысячелетия. Каждый прожитый день в мгновение ока превращается в прошлое, аккумулирующее в себе как позитивный, так и негативный опыт. Чтобы воспользоваться им для дальнейшего блага общества и не повторять ранее допущенных ошибок, необходимо постоянно закреплять в сознании новых поколений понимание того, что без прошлого не поймешь настоящего и не представишь будущего. Эту трудную задачу берут на себя писатели, стремясь в своих произведениях донести до читателя уроки истории и спасти от исторического беспамятства.
Содержание и смысл жизни писателя заключается в преемственности духовного опыта поколений. Чувство сопричастности происходящему рождает опыт личности, основу которого составляет национальное самосознание народа.
Сложившееся в конце XX века пристальное внимание к провинции, к истории и культуре каждого края, к сохранению его культурного наследия и потребности помнить прошлое определило интерес к изучению творчества авторов родного края. Оно переживает сегодня период значительного подъема, повышенного интереса к знаменательным событиям и нелегким судьбам самих авторов. Историческая дистанция позволила видеть прошлое в истинном свете. Переосмысление масштабных событий XX века привело к новому восприятию и оценке прошлого. Память об исторических реалиях XX века является одной из главных причин, заставляющих обращаться к прошлому, в котором кроются причины конфликтов и которое является ключом к решению проблем настоящего. Поэтому исследование темы памяти в творчестве К.Д. Воробьева является важным и актуальным. Именно «по памяти» сверяет Воробьев свое творчество, ее считает высшим судом своих произведений. Каждое из них - это дань памяти тем, кому посвящены его творения, — людям, прошедшим через трудные жизненные испытания, но сумевшим сберечь душевную теплоту,.совестливость,, нравственную чистоту. У этого нравственного начала есть свой четкий исток: страна детства, родная курская земля.
Созданные Константином Воробьевым за двадцать пять лет произведения не устарели и не потеряли актуальность, потому что написаны искренне. В эволюционирующем обществе меняются жизненные ориентиры и ценности, неизменным остается в своем существе человек, несмотря на тяготы и невзгоды, выпавшие на его долю. Это в полной мере можно сказать, о К.Д. Воробьеве. Его жизнь продолжается в произведениях, ставших классическими, основанных на воспоминаниях автора. Книги писателя прошли испытание временем, связали эпохи и поколения в одну бесконечную нить бытия.
С большой степенью уверенности можно сказать, что, придя в «русскую вечность», книги К. Воробьёва будут всегда востребованы, потому что они несут в себе мощный нравственный заряд, накопленный про запас, рассчитанный на будущее.
Особенность таланта писателя подметил Виктор Астафьев: «...у даровитого человека судьба была, есть и будет отдельная. У да-ро-ви-то-го! Возьму на себя смелость заявить, что у Константина Воробьева не только жизнь, но и творческая судьба была не просто отдельной, но исключительной!» [Астафьев, 1998: 37].
Произведения Воробьева печатались, но имя его и книги были мало известны в широких литературных кругах. Критик И. Золотусский удивлялся этому факту: «Странно...Может быть, потому, что слишком горькая правда была заключена в них» [Золотусский, 1983: 15].
В повести «Почем в Ракитном радости...» герой, вернувшийся после долгого отсутствия в родную деревню, встретив там своего дядю, говорит ему: «Я хороший писатель... Я хороший писатель... Я не плохой писатель, дядя Мирон!» [Воробьев, 1978: 416]. В отношении своей судьбы Константин Дмитриевич оказался пророком. Не прошло и пяти лет со времени его смерти, как имя Воробьева сделалось в литературе символом чести, о которой в дневниковых записях сказал сам автор: «Чтобы идти в этом мире верным путем, надо жертвовать собой до конца. Назначение человека состоит не в том только, чтобы быть честным, - он должен открыть для человечества что-то великое, утвердить благородство и преодолеть пошлость, среди которой влачит свою жизнь большинство людей» [Цит. по: Новиков, 1988: 113].
Даже в числе писателей, близких по духу, темам и проблемам, Воробьев стоит особняком. Удивлялся автор тому, что «лишения, страдания и унижения возведены в некую доблесть. Об этом всевозможные жулики от так называемой советской литературы написали множество баллад, романов и еще черте чего. Все это в угоду одному: лжи, всесветному обману... Люди должны противиться лжи. Человек должен сделать себе радость при своей жизни. Себе. И это останется потомкам» [Цит. по: Новиков, 1988: 113].
Он выбивается из числа собратьев по перу, фронтовиков и деревенщиков, совестливых, многое испытавших, сильных художников, какой-то уж совсем необычайной сиротливостью. Его, что редко для литератора, нельзя заподозрить в наигранности.
И. Золотусский выделил талант Воробьева из ряда его современников, писавших на схожие темы: «Несколько раз принимался я писать о К. Воробьеве и всякий раз оставлял: слишком высокую ноту приходится брать, хочется подхватить его крик, удержать на высоте, но не хватает сил, недостает напряжения. Страшно сорвать голос. В этом смысле проза К. Воробьева особая. Те же законы прозы, те же сюжет, композиция, характер, но интонация не та, интонация какая-то другая - с первых строк резко взыскующая, истово реющая в полете совести. В нравственном поле воробьевской прозы все перенапряжено, все жжет и горит и требует в ответ жжения и горения» [Золотусский, 1995: 3].
Воробьев подвергает критике социальный уклад жизни, общественные штампы, нравственные устои, но в то же время остается психологом. Им он становится тогда, когда раскрывает переживания отдельного человека, его мысли и чувства, сокровенные желания и стремления.
Обращение к прошлому - к детству, к военной юности - помогает автору понять и раскрыть его душевное состояние сегодня.
Все в произведениях Воробьева настоящее, значительное по чувству, мысли, художественному вкусу. Можно, конечно, искусственно отгородить писателя от читающей аудитории, но власть не может отнять у него его память, его биографию, его судьбу, его культуру, а главное, язык его родины, его народа и память. Это именно те слагаемые, из которых всегда складывался крупный талант писателя. А всем этим в полной мере обладал Константин Дмитриевич Воробьев.
В последние десятилетия XX века имя К.Д. Воробьёва стало всё чаще появляться на страницах литературно-критических журналов. В 1991 году вышло в свет трёхтомное собрание его сочинений, продолжали печататься отдельные
повести, рассказы, письма, дневники и записные книжки писателя. Это явление, безусловно, обогатило всю отечественную литературу, открыло новые страницы истории, освещенные богатым личным опытом К.Д. Воробьёва, основанным на прочных связях писателя с народными традициями. Запоздалое признание истинного и искреннего таланта К. Воробьёва - это не только акт раскаяния за долгие годы замалчивания и непечатания, но и внесение его произведений в скрижали вечных ценностей, по которым человечество будет учить добру и красоте многие поколения.
Но даже и теперь произведения К.Д. Воробьёва живут своей, как бы несколько обособленной жизнью. Литературоведческая наука по-прежнему незаслуженно мало внимания уделяет творчеству писателя, хотя существующая библиография насчитывает более сорока наименований разрозненных статей, опубликованных в газетах и журналах в основном в шестидесятые — восьмидесятые годы. Однако о нём как о писателе, отразившем в своём художественном сознании не только тему войны, написано крайне недостаточно, а то, что написано, не систематизировано. До сегодняшнего дня нет монографического исследования творчества Воробьева. Некоторые сведения о писателе изложены в автобиографической повести жены Константина Дмитриевича Веры Викторовны Воробьевой «Розовый конь». Отразил отдельные факты жизни и творчества писателя А.Е. Кедровский в монографии «Земляки: творчество К.Д. Воробьева и Е.И. Носова» (2000).
Авторы наиболее значимых работ: И. Дедков «До конца дней своих (проза Константина Воробьева)» (1977), Ю. Томашевский «Право на возвращение» (1987), И. Золотусский «Очная ставка с памятью» (1987), Л. Лавлинский «Биография подвига» (1980), С. Журавлёв «Выстраданное слово» (1987), В. Чалмаев «Слово, не сорвись на стон...» (1998), М. Лобанов «Правда войны» (1980), В. Камянов «Доверие к сложности» (1984), В. Енишерлов «Мужественные книги» (1980) и другие современные литературоведы — видят в Константине Воробьеве яркого и своеобразного художника, который прочно занял ме-
сто именно в «обойме военных писателей». Работы Н.В. Петраковой «Военная проза К.Воробьева (проблема характера)» (1986), А. Станюты «Пространство проклятого квадрата» (1990), М. Чеботаева «Страдая за людей» (1990), диссертационные исследования М.В. Кульгавчук «Проза К.Воробьева и В. Семина в контексте литературного процесса (к проблеме авторской позиции)», Н.Н. Золотрубовой «Нравственные аспекты войны и мира в прозе К. Воробьева» (1995) исследуют тему войны и плена в произведениях Воробьева. Это стало достаточным основанием для некоторых критиков считать К.Д. Воробьёва писателем одной главной темы — темы войны.
Однако К.Д. Воробьев принадлежит к числу писателей, чьи произведения выходят за рамки военной темы. В частности, тема памяти расширяет проблематику его произведений, рамки конфликтов, мотивов, систему художественных образов. В них отразились и боль сиротства, выпавшего на годы гражданской войны и коллективизации, и такие всеобъемлющие понятия, как «детство» и «любовь» (любовь к Родине, к родной природе, к отчему дому, к матери, к женщине).
В работе Н.Кузина «Мужество таланта» (1984) анализируется творчество Воробьева не с точки зрения военной темы. Автор объектом своего внимания избрал такие произведения, как «Первое письмо», «Почем в Ракитном радости», «Вот пришел великан». Произведениям для школьного чтения посвящена работа Г.Л. Ачкасовой «Причастный к юным судьбам» (1995). Автор предлагает не оставлять без внимания в школьном курсе литературы изучение рассказов «Синель», «Настя», «У кого поселяются аисты». В диссертационном исследовании В.Я. Зимина (2004) рассматривается тема детства в творчестве К. Воробьева.
Существующие литературно-критические работы по творчеству К. Воробьева так или иначе затрагивали тему памяти. Авторы этих работ обращались к прошлому, чтобы лучше понять настоящее. Исследование детства необходимо для понимания истоков проблем, условий формирования характе-
pa героя. Изучение войны как факта истории дало возможность понять ошибки прошлого, восполнить пробелы и дать уроки будущим поколениям. Особо следует отметить, что мотив памяти в военной прозе К. Воробьева стал предметом анализа статьи Е.М. Евглевского (1997). Однако целостное рассмотрение функционирования темы памяти в творчестве К. Воробьева не было избрано объектом ни одного исследования.
В данной диссертации война и детство в творчестве Воробьева, подробно рассматриваемые в литературоведческих работах, представлены как события не только исторические, но и определяющие организацию внутренней жизни героя. Это своего рода «призма времени», сквозь которую он воспринимает и благодаря которой оценивает, осмысливает прошлое, настоящее и будущее, осознает собственную причастность истории, определяет меру нравственности, ориентирует своих героев в окружающем мире.
Чем старше становится человек, тем острее он воспринимает связь настоящего с прошлым и вечностью. Именно память является звеном, связующим поколения и времена. Чтобы лучше понимать будущее, нужно знать свои истоки. Собственно память заставляет думать, анализировать, сопоставлять и сравнивать события прошлого и настоящего, осуществляя и закрепляя связь поколений, она не позволяет забыть прошлое.
Объект исследования — проза К.Д. Воробьева, созданная за двадцать пять лет интенсивного литературного труда.
Предмет исследования — тема памяти в творчестве писателя.
Цель исследования — целостное изучение темы памяти как компонента идейно-художественной системы произведений Воробьева.
Задачи исследования:
определить сущностные характеристики памяти в рамках социального, исторического и социально-исторического подходов;
раскрыть формы взаимодействия прозы К. Воробьева с мемуарно-биографической литературой;
показать роль эпизодов-воспоминаний в произведениях Воробьева;
представить классификацию фрагментов-воспоминаний с учетом проблемно-тематической роли и сюжетно-композиционной задачи.
Методологической основой диссертации послужили теоретические разработки ведущих отечественных и зарубежных исследователей по проблемам памяти в социально-философских науках (А. Бергсон, Х.Г. Гадамер, Е.И. Вы-сочина, В.А. Колеватов, А.И. Ракитов, С.Л. Рубинштейн, Ж.Т. Тощенко и пр.), а также исследования отечественных ученых по проблемам мемуарно-автобиографической прозы (М.М. Бахтин, А.В. Антюхов, Ю.М. Лотман, В.А. Мильчина, Н.А. Николина, А.Г. Тартаковский, В.Н. Топоров и др.) и собственно творчества К.Д. Воробьева (И. Дедков, И.П. Золотусский, А.Е. Кедровский, Е.И. Носов и др.).
Методы исследования — сравнительно-исторический, сравнительно-типологический, историко-литературный.
Актуальнос-т-ь исследования. Изучение памяти, механизмов ее функционирования и сохранения, становится важной'потребностью современного общества; в самобытном творчестве К.Д. Воробьева отразились исторические реалии XX века, оказавшие влияние на судьбу народа и становление отдельной личности, что требует особого осмысления в аспекте национальной социально-исторической памяти.
Новизна. В работе впервые комплексно рассматриваются прозаические произведения К. Воробьева с точки зрения функционирования в них темы памяти.
Научные новации проявляются в:
классификации героев;
выявленных способах функционирования памяти в текстах и предложенной классификации фрагментов-воспоминаний.
Теоретическая значимость работы состоит в том, что наблюдения и выводы, полученные в результате исследования, содержат теоретико-
литературные уточнения и дополнения в изучении своеобразия русской прозы XX века, а именно:
предлагается сближение прозы К. Воробьева с жанрами мемуарно-биографической прозы (воспоминаниями и автобиографией) на основе сходства манеры повествования и наличия автобиографических черт в образе героя-ровесника;
выделяются и классифицируются эпизоды-воспоминания, которые создают художественный мир памяти героя.
Практическая ценность работы определяется тем, что ее результаты могут быть использованы в дальнейшем изучении творчества К.Д. Воробьева, в лекционных курсах по истории русской литературы XX века, в спецкурсах, спецсеминарах, дипломных работах по этой дисциплине, в практике школьного преподавания литературы.
Положения, выносимые на защиту:
Тема памяти в творчестве К. Воробьева имеет концептуальное значение, поскольку она реализуется практически во всех произведениях писателя и играет огромную роль в формировании художественного мира и выражении авторской позиции. Концепция памяти К. Воробьева включает нравственную оценку прошлого, ибо только оценка прошлого и самого себя в нем дает возможность личности и обществу творчески развиваться в настоящем и будущем.
Проза К.Д. Воробьева несет в себе традиции мемуарно-автобиографической литературы, которая по определению апеллирует к личной памяти создателя. Однако в анализируемых сочинениях автор наделяет своего героя не только собственным биографическим опытом, но памятью поколения, создает обобщенный образ своего ровесника. В то же время герои К.Д. Воробьева по-разному переживают прошлое и реализуют память о
нем в своем настоящем и будущем, что позволяет выделить два типа: герои, разрушающие родственные узы и цепочку памяти, и герои, обеспечивающие преемственность памяти;
Генетическая связь произведений К.Д. Воробьева с автобиографией и мемуарами позволяет выделить в них фрагменты-воспоминания, которые расцениваются как особый литературный прием, при помощи которого создается художественный мир, соединяющий в себе настоящее и прошлое. Фрагменты-воспоминания базируются на восприятии предметного мира, ассоциативных впечатлениях, запахах, звуках, деталях и образах, способствующих обращению героя в своей памяти к тем или иным значимым для него событиям или впечатлениям. Фрагменты-воспоминания в сочинениях К.Д. Воробьева могут выполнять сюжетообразующую функцию, также служить средством создания характера или способом выражения авторской позиции.
Социально-историческая память в творчестве К.Д. Воробьева реализуется, в первую очередь, через кульминационные периоды биографии героя, которыми являются трудное деревенское детство, совпадающее с эпохой гражданской войны и раскулачивания, и военная молодость, включающая в себя фронтовой опыт, плен и мучения в фашистских лагерях смерти.
Апробация полученных результатов исследования осуществлялась в- виде докладов на Всероссийской научно-практической конференции «"Поэтика" литературных гнезд: филология, история, краеведение» (Орел, 2004), «XX Фе-товские чтения» (Курск, 2005 г.), «Образ России в историко-литературном пространстве XIX - XXI веков» (Курск, 2006). Результаты исследования нашли отражение в 5 публикациях.
Структура исследования. Работа состоит из введения, четырех глав, заключения, библиографического списка.
Содержание памяти и ее осмысление в социальных и философских науках
Память является объектом исследования целого ряда наук. Несмотря на тот факт, что история исследования памяти исчисляется веками, эта категория остается малоизученной, особенно с точки зрения литературоведения.
В наше время слово «память» можно услышать в бесчисленных научных дебатах. Этот термин используют в физике и химии, в молекулярной биологии, генетике, иммунологии, медицине, кибернетике, психологии и ряде других наук. В каждой из них существует своя система понятий и, соответственно, свои теории памяти. В совокупности все эти науки расширяют знания о памяти человека, дополняют друг друга, позволяют глубже заглянуть в одно из самых важных и загадочных явлений человеческой психологии.
В первую очередь память исследуется как философская категория. Обратимся к ряду определений в специализированных словарях. Например, философский энциклопедический словарь толкует память следующим образом: «Память - способность к воспроизведению прошлого опыта, одно из основных свойств нервной системы, выражающееся в способности длительно хранить информацию о событиях внешнего мира и реакциях организма и многократно вводить ее в сферу сознания и поведения» [Философский энциклопедический словарь, 1986: 475].
Философский словарь под редакцией И.Т. Флорова определяет память как способность к получению, хранению и воспроизведению жизненного опыта [Философский словарь, 1991: 331]. Разнообразные инстинкты, врожденные и приобретенные механизмы поведения есть не что иное, как запечатленный, передаваемый по наследству или приобретаемый в процессе индивидуальной жизни опыт. Без постоянного обновления такого опыта, его воспроизводства в подходящих условиях невозможно было бы адаптироваться к текущим, быстро меняющимся событиям жизни. Не помня о том, что с ним было, организм просто не смог бы совершенствоваться дальше, так как то, что он приобретает, не с чем было бы сравнивать, и оно бы безвозвратно утрачивалось.
П.А. Флоренский называл памятью попытку «удержать в целостности бесконечно разрывающуюся ткань существования, сказать «нет» тлению временной жизни, воссоздать руины, собрать воедино рассыпающиеся осколки прошлого, сохранить в сознании образ ускользающего времени, отняв его у забвения» [Флоренский, 1990: 19]. Основываясь на платоновском тождестве воспоминания и познавания и августиновском знаке равенства между памятью и сознанием человека, Флоренский подводит к выводу о том, что «память — это и есть мысль по преимуществу, сама мысль в ее чистейшем и коренном значении» [Флоренский, 1990: 21], а, стало быть, и о том, что мысль о памяти— все равно, что мысль о мышлении: память сама есть «мысль о помысленном» [Флоренский, 1990: 137].
Память является изначальным, естественным кодом восприятия и оценки действительности, истории, будущего, поэтому редко осознается анализирующим сознанием. В некоторой степени причину неразработанности этого феномена объясняет М.М. Бахтин: «память надындивидуального тела», «память противоречивого бытия» «не может быть выражена односмысленными понятиями и однотонными классическими образами», так как «в термине, даже и неиноязычном, происходит стабилизация значений, ослабление метафорической силы, утрачивается многосмысленность и игра значениями» [Бахтин, 1975: 67].
Как одна из самых широких и фундаментальных категорий, память может быть воспринята в качестве метакатегории литературоведения, так как генетически художественная литература, как и культура в целом, есть один из способов коллективной памяти, ориентированный на специфическое сохранение, закрепление и воспроизведение навыков индивидуального и группового поведения.
В: Даль трактует память как особое свойство души хранить, помнить сознание о былом. «Память, - говорит Даль, — относительно прошлого то же, что заключение, догадка и воображение относительно будущего» [Даль, 1980: 314]. Именно память не оставляет человека равнодушным, бездеятельным, владеет умом и сердцем человека. Память противостоит уничтожающей силе времени.
В самом широком смысле память есть общая категория, определяющая то, что остается от прошлого, своеобразная «база данных» прошлого опыта и информации. В то же время она не только «пассивное хранилище константной информации» [Коковина, 2003: 3] но и генерирующий, творческий механизм ее сохранения.
Память — великое свойство, без которого трудно представить себе жизнь человека. Благодаря памяти человек использует в повседневной жизни свой собственный опыт и опыт предыдущих поколений.
Д.С. Лихачев писал: «Память - основа совести и нравственности, память -основа культуры. Хранить память, беречь память - это наш нравственный долг перед самим собой и перед потомками» [Лихачев, 1985: 160].
Она представляется нам своеобразным действием, изобретенным людьми в ходе их исторического развития, а главное, - действием, совершенно отличным от обычного, автоматического повторения, которое составляет основу привычек и навыков.
Сущностные характеристики памяти: социальный и исторический подходы
Понятие памяти оказалось в центре внимания истории и философии с середины XX века и вплоть до сегодняшнего времени. Проблемами изучения памяти занимались и историки, и социологи. Существуют разные точки зрения на классификацию памяти. Одни ученые выделяют историческую память, другие — социальную. Ряд исследователей занимает пограничную позицию, предлагая рассматривать «социально-историческую память».
Историческая память подразумевает сознательное обращение к прошлому, со всеми его плюсами и минусами, негативным и позитивным содержанием. Следует обратить внимание, что часто к оценке исторической памяти народа историки, философы, культурологи, социологи подходят субъективно: и не рассматривают ее с позиций теории ценностей. Историческая память представляет собой некую устойчивую систему представлений о прошлому бы-тующих в общественном сознании. Ей свойственна не столько рациональная, сколько эмоциональная оценка прошлого.
Историческая память не является статичным явлением, она развивается, отражая сложный и противоречивый характер общественного процесса. Она избирательна в каждый конкретный момент исторического времени.
Значение исторической памяти заключается в способности этноса с ее помощью извлекать уроки из чужой и из собственной истории. Так, Е.И. Высо-чина считает, что изучение исторической памяти народа должно происходить на основе этнической идентификации. Проблемное поле исторической памяти, по ее мнению, включает в себя «...комплексное освоение специфики взаимоот-ношений культуры, национальное самосознание в его динамике, особенности человеческого восприятия прошлого и формирование его образов, а также оперирование ими в целях культурно-исторического процесса» [Высочина, 1988:92].
Л.М. Дробижева в работе «Историческое самосознание как часть национального самосознания народов» полагает, что одним из элементов национального самосознания, понимаемого широко, как образ «мы» в целом, явля- ется представление об историческом прошлом своего народа, о его культуре, национальных интересах; знание легенд, преданий входит в сферу «историче- -ской памяти» [Дробижева, 1990: 29]. Это непременная часть культуры, преем- ственность в которой стабилизирует этнос. Поэтому Л.М. Дробижева определяет «историческую память как своеобразный духовный потенциал народа» [Дробижева, 1990: 21].
«Память мира» - так называл французский исследователь А. Моль память, материализованную в библиотеках, памятниках, языках. Термин «культура» охватывает совокупность интеллектуальных элементов, имеющихся у данного человека или у группы людей и обладающих некоторой стабильностью, связанной с тем, что можно назвать «Памятью мира» [Моль, 1973: 97].
Память этноса содержит в себе многослойную сеть информации, регулирующую поведение человека. В силу этого она выступает сферой первичной социализации индивида, когда он осваивает язык и традиции, получает образование и воспитание, что позволяет ему самоидентифицироваться в системе социокультурных ценностей. Следует отметить, что благодаря этому, последующие поколения получают готовыми основные жизненно важные ориентиры. По меткому замечанию Б. Пастернака, «новое возникает не в отмену старому, как обычно принято думать, но совершенно, напротив, в восхищённом произведении образца» [Пастернак, 1982: 3].
Формирование исторической памяти - объективный процесс, результат самоорганизации социальной психики.
Память представляет собой процессы организации и сохранения прошлого опыта, делающие возможным его повторное использование в деятельности и возвращение в сферу сознания. Историческая память фиксирует осмысленные единичные события биографии субъекта. Осмысление берется из того,факта, что каждый раз новое поколение, личность заново осмысливает историю, выбирает из нее то, что для нее имеет значение здесь и сейчас, и-как бы отодвигает на второй план то, что не важно на данный момент.
Подлинная историческая память не может существовать без личной исторической памяти, без знания того, что связано с личной судьбой конкретного человека, историей его семьи, его предшественников, которые функционировали в истории.
Автобиографическое начало в прозе к.д. Воробьева и тема памяти поколения
В мемуарно-биографической литературе, в том числе и в художественной литературе с автобиографическими элементами, отражается индивидуальная память автора. Она обеспечивает субъективное отражение пройденного человеком отрезка жизненного пути. Содержание памяти автора составляют автобиографически значимые события, состояния и представления о себе в различные периоды жизни,.которыми определяется самоидентичность личности и ее уникальность.
В российском литературоведении произведения автобиографического характера изучены еще недостаточно, особенно в рассматриваемом нами аспекте. При общем достаточно значительном числе научных работ, посвященных мемуарно-автобиографической прозе XVIII - XX вв., в современном отечественном! литературоведении выделяются немногочисленные исследования, в которых предметом научного дискурса становится проблема памяти. Среди них можно назвать работы А.О. Болынева «Исповедально - автобиографическое начало в русской прозе второй половины XX века» (2002), Л.И. Бронской «Концепция личности в автобиографической прозе русского зарубежья первой половины XX века (И.С. Шмелев, Б.К. Зайцев, М.А. Осоргин)» (2001), Н.А. Николиной «Поэтика русской автобиографической прозы» (2002), Л.А. Савиной «Проблематика и поэтика автобиографических повестей о детстве второй половины XIX века (Л.Н. Толстой «Детство», С.Г. Аксаков «Детские годы Багрова-внука», Н.Г. Гарин-Михайловский «Детство Темы»)» (2002).
Известно, что автобиография рассматривается в качестве отдельного жанра мемуарной литературы. Являясь, как и мемуары, ретроспективным источником, автобиография отражает складывание особого типа исторического самосознания личности, появляющегося в XIX в. Представление о самоценности собственной жизни, вне зависимости от ее соприкосновения с историческими событиями, отражает процесс индивидуализации общественного сознания.
«Автобиография - это всегда акт преодоления уходящего времени, попытка вернуться в собственное детство, юность, воскресить наиболее значительные и памятные отрезки жизни - как бы прожить жизнь сначала» [Мильчина, 1987: 12]. Автобиография представляет собой прозаический жанр, описание собственной жизни. Этот жанр близок мемуарам, но более сосредоточен на личности и внутреннем мире автора. В литературоведении выделяют следующие виды автобиографий: исповеди и воспоминания религиозного, содержания, в-центре которых стоит «обращение» автора, семейные хроники торговцев и ремесленников, самозащиты и самооправдания, автобиографии выдающихся людей, частные дневники, которые писались без расчета на публикацию, повествования авантюристов о своих приключениях.
Особенностью автобиографической прозы следует назвать максимальную близость повествователя к автору. Образ повествователя в ней не просто одна из речевых масок автора, но и непосредственное самовыражение его как определенной языковой личности, обладающей конкретной биографией. Основная коммуникативная установка при создании автобиографии - передача информации о своем прошлом, при этом интенции авторов автобиографических произведений различны.
Николина Н.А. выделяет признаки автобиографических произведений: 1) стремление сохранить память о своем прошлом и лицах, неразрывно с ним связанных, в сознании ближайших потомков: 2) стремление сохранить в беспредельно долгой памяти другие образы своих близких или образ себя; 3) стремление остановить переживаемый миг, преодолеть время; 4) стремление дать нравственный урок современникам и потомкам; 5) исповедь; 6) история становления личности, история собственной духовной жизни. [Николина, 2002: 112-114]
Ни одно из сочинений К. Воробьева нельзя квалифицировать как- автобиографию, однако в критике совершенно справедливо неоднократно отмечалось, что проза К. Воробьева во многом автобиографична. Называлась и особенность автобиографической прозы: сосредоточенность на одном центральном характере, к которому, как верно подметил И. Дедков, «писатель был всегда очень пристрастен, не давал ему полную свободу, потому что слишком полно жил в этом своем «сквозном» герое, будь он мальчишка-сирота Алеша Ястребов («Сказание о моем ровеснике»), или Алешин двойник Санька («ТеткаЕго-риха»), или другой Алеша Ястребов - молодой лейтенант («Убиты под Москвой»), или умудренные жизненным опытом писатель Константин Останков («Почем в Ракитном радости») и архитектор Родион Сыромуков («...И всему роду твоему»)» [Дедков, 1977: 27].
Верно сказано, что автобиографический герой К. Воробьева не только обостренно чувствует беду и горе других, но и воспринимает эти напасти как свои собственные. Героев повестей и рассказов Воробьева убивают не один раз:и не могут убить ни внутренние враги, ни внешние. Их убивают холодом, голодом, унижением, страхом, но ничто не берет их.
Теоретические основы выделения фрагментов-воспоминаний в сочинениях к.д. Воробьева
Воспоминания (мемуары), в первую очередь, - это жанр литературных произведений, в которых автобиографический элемент соединяется с описанием лиц и событий, имеющих общественное значение. По мнению А.Г. Тарта-ковского, слово «воспоминания» используется «по меньшей мере в трех значениях: как мыслительное действие по воспроизведению предшествующих состояний сознания; как содержимое того, что хранится в памяти, и как записки о прошлом» [Тартаковский,1980: 4].
Воспоминания - повествование о ком-то или о чем-то существенном, выступающем из прошлого как безусловный и важный для автора объект, с несомненными возвращениями в памяти к этому (не только на один день, назад, как чаще всего бывает в дневнике; но иногда на много-много лет), с неизбежными при этом потерями и приобретениями смысла. Текст оказывается- частично документальным, а частично художественным, иногда независимо от воли автора, но часто автор вполне трезво отдает себе в этом отчет. Жанр воспоминаний - особый жанр, требующий от автора прежде всего цепкой и подробной памяти, а кроме того, - склонности к сочинительству, фантазии.
Воспоминания как жанр генетически связаны, прежде всего, с жизнеописанием, воспроизводя композиционную схему жанра-«прототипа» и принцип его пространственно-временной организации. «Используя терминологию Бахтина, можно сказать, что тот, о ком мы читаем, не обладает избытком художественного видения, необходимым для того, что написать о себе, но таким избытком располагает тот, кто ведет повествование о своем прошлом из другой точки времени и пространства, и этот избыток является критерием, который позволяет разделить их» [Коковина, 2001: 18].
Н.А. Николина считает, что «для воспоминаний характерна субъективная сегментация временного ряда, которая проявляется в неравномерности описаний различных временных отрезков, мотивированная прежде всего особенностями памяти повествователя, в наличии временных лакун, в авторском отборе временных периодов и преобразовании их в последовательность [Николина, 2002: 127]. Память, как отмечает исследователь, складывается из дискретных эпизодов, которые могут быть «большими» и «маленькими» с точки зрения их пространственно-временной протяжённости, а также по количеству деталей, которые могут вспоминаться в пределах эпизода.
Как единицы времени в автобиографической прозе используются не только ситуации прошлого, образующие линейную последовательность, но и «картины» воспоминаний, связь между которыми отсутствует или носит ассоциативный характер.
Воздействие воспоминаний на сознание героя может быть столь же важным и значительным, как многие прожитые годы, так как впитывают их опыт. Но может и различаться по качеству воздействия на чувство и мысль, преображая прошедшее, окрашивая его ностальгическими чувствами.
Жанр воспоминания предполагает отчуждение материала воспоминания от вспоминающего, передачу его функции автору-рассказчику. В.Н. Топоров сопоставляет два типа воспоминаний: «некое живое, субъективное, индивидуальное движение восходяще-усиливающего типа, определяемое особенностями психоментальной структуры самого «воспоминателя» и воспоминание как уже отчужденный от «воспоминателя» текст. На этом пути происходит непрерывное преобразование «дискретного, хаотического - в космизированное, многообразное и многоразового — в единое и разовое (или, по меньшей мере, в типовое), внутренне противоречивого - в логизированно-дискурсивное, незавершенного в конечное и завершенное, т.е. в знаково зафиксированное и неким авторитетом верифицированное явление, одним словом, «природного» - в текст культуры» [Топоров, 1994: 41].
Основная коммуникативная цель воспоминаний — сохранение во времени информации о своей жизни, события которой служат предметом рассказа. В воспоминаниях, таким образом, три основных «героя»: быстротечное время, которое пытается остановить автор, его собственное «Я», полнота раскрытия которого может быть различной, и память, которая сохраняет мир прошлого и «надвременное единство и тождественность "Я"» [Коковина, 2001: 22]. Воспоминания могут выступать в форме документальных записок или служить литературным приемом, когда в художественном тексте они являются- своего рода точками отсчета, определяющими или объясняющими размышления и поступки героев, этапы в его жизни, сосуществующие с. событиями настоящего и их осмыслением. В них автор получает возможность перспективного взгляда назад, охвата большего промежутка времени и анализа его событий под углом зрения определенной идейной концепции. В них меньше случайного и гораздо больше присутствуют элементы отбора, отсева событий.
Воспоминания, с одной стороны, обращены во внутренний мир автора, а с другой - к его прошлому, которое с той или иной мерой последовательности сопоставляется с его настоящим.
Несомненно, произведения К. Воробьева не могут быть характеризованы как мемуарно-биографические, и ни одно из сочинений не обладает всеми признаками жанра воспоминания. Однако практически во всех повестях и рассказах писателя мы обнаруживаем фрагменты, которые можно квалифицировать как воспоминания персонажа.
