Содержание к диссертации
Введение
Глава 1: Истоки и источники творчества в «народном духе» 11
Глава 2: Произведения русской литературы XVIII - начала XIX вв., созданные в «народном духе» 31
1. Загадки 32
2.Песни 39
3. Сказки 65
4. Драматические произведения 75
5. Поэмы 94
Глава 3. Творчество в «народном духе» и литературные движения XVIII -началаХІХвв 107
Заключение 118
Примечания 122
Список литературы 139
- Истоки и источники творчества в «народном духе»
- Загадки
- Драматические произведения
- Творчество в «народном духе» и литературные движения XVIII -началаХІХвв
Введение к работе
О романтизме написано множество монографий, коллективных трудов и журнальных статей, авторы которых, пытаясь определить сущность этого литературного движения, давали его определения с самых различных точек зрения1, но до сих пор среди исследователей не существует единого мнения даже о хронологических рамках романтизма, временем господства которого называют то 1790 - 1830-е гг., то 1810 — 1840-е гг., то 1825 - рубеж XIX - XX веков.
Определение временных границ романтического движения на прямую зависит от понимания сущности явления, которое определяется понятием «романтизм», от того значения, которое вкладывается в него исследователем. В отечественном литературоведении первой половины XX в. существовало множество ответов на вопрос о том, что же такое романтизм? Одни полагали, что в основе романтизма заложена идея личности (Г.А. Гуковский, Н.В. Фридман) ; другие видели сущность романтизма «в субъективных мечтаниях, расходящихся с объективной действительностью» (А.Г. Цейтлин)3, третьи предлагали выделять несколько романтических течений, высказывая мысль о идейно-художественной дифференциации романтизма (Б.С. Мейлах)4. Последующее поколение исследователей также не смогло выработать единую точку зрения по вопросу о сущности романтизма.
Жаркие споры о романтизме, разгоревшиеся на страницах литературоведческих журналов в 70 - 80-х гг. XX в., способствовали отказу от долгое время остававшегося общепринятым мнения о том, что возникновение этого течения связано с событиями французской революции и социально-политической обстановкой в стране. Хотя при
этом большинство литературоведов5 все же продолжало настаивать, что романтическое движение возникло в Европе в 90-х гг. XVIII в., а в России романтизм зародился под влиянием западных литератур в 1810-х гг., отмечая, что русская литература уже была готова к его восприятию.
Среди литературоведов в 80 - 90-х гг. XX в. становится очень популярно мнение о том, что в истории литературы был некий переходный доромантический период, о существовании которого писали еще исследователи начала века. Тогда же этот период получил название «предромантизм». Отличительными чертами предромантизма были названы «верность просветительским идеалам XVIII века, некий рационалистический уклон, во-первых, и борьба за национальную самобытность литературы, во-вторых»6, а также «новый характер изображения интимно-психологического мира человека», «новое решение проблемы личности» .
Началом предромантического периода было принято считать последнюю треть XVIII века. Это время характеризуется всплеском интереса к отечественной истории, ко всему национальному - искусству, верованиям.... Увлечение «народностью» способствовало собиранию фольклорных произведений: сказок, песен, пословиц, которые в большом количестве появляются на страницах журналов. Народная устно-поэтическая словесность постепенно становится основным источником вдохновения, из которого писатели черпают материал для своих произведений. Литературной обработке подвергаются народные сказки, песни, загадки и даже пословицы. Постепенно в русскую литературу проникают фольклорные жанры, мотивы, образы; начинается освоение национального художественного опыта. Все это, считали сторонники «предромантизма», и подготовило почву для возникновения романтизма, одной из черт которого было стремление к самобытности и народности.
Однако, с введением в обиход понятия «предромантизм» в литературоведении появились новые вопросы: чем конкретно отличается предромантизм от романтизма и сентиментализма? И где граница между этими течениями? Как и почему происходит их смена? Мнения исследователей по этим вопросам снова расходятся. Одни отождествляли предромантизм с сентиментализмом, выделяя общее сентиментально-предромантическое направление (Г.А. Гуковский, Д.Д. Благой, В.И.
Федоров) ; другие считали, что предромантизм, пришедшей на смену классицизму, развивался параллельно с сентиментализмом и был начальной стадией романтического направления (Г.Н. Поспелов, А.И. Разживин)9; третьи отмечали, что никакого предромантизма не было, а его «основные признаки» следует соотносить с сентиментализмом (Н.Д Кочеткова, Ф.Я. Прийма)10. Мнение о существовании предромантического периода бытует и по сей день11, несмотря на то, что некоторые ученые12 уже неоднократно высказывали мысль о необоснованности выделения такого промежуточного периода в литературном процессе конца XVIII в., ссылаясь при этом на теоретические работы самих романтиков.
И действительно, ни А.А. Бестужев - Марлинский, ни В.К. Кюхельбекер, ни Н.А. Полевой, ни другие теоретики романтизма не выделяли никаких переходных периодов, отмечая, что на смену классицизму с его поэтикой подражания приходит романтизм, движущей силой которого является «мысль о создании самобытных, народных литератур почти повсюду и об отыскании для того национальных элементов»13. При этом «пособиями» для творчества, источниками вдохновения должны служить фольклорные произведения. «Вера праотцев, - пишет В.К. Кюхельбекер, - нравы отечественные, летописи, песни и сказания народные — лучшие, чистейшие, вернейшие источники для нашей словесности»14. Обращение писателей к собственной
древности, обработка фольклора, творчество в «народном духе» - все это уже свидетельствует о начале собственно романтического движения в русской литературе.
Взаимовлияние литературы и народного творчества неоднократно становилось предметом изучения отечественных литературоведов и фольклористов. Особо следует отметить обобщающие работы Л.Н. Соколова и А.И. Разживина о предромантической поэме15, И.Н Розанова и. A.M. Новиковой о «русской» песне16, Т.Г. Леоновой, И.П. Лупановой и O.K. Герлован о сказках17, монографии М.К. Азадовского и С.Ф.
1 R
Елеонского , коллективную монографию «Русская литература и фольклор»19. Однако, отмечая существование в конце XVIII - начале XIX вв. произведений в «народном духе», историки литературы не рассматривали их комплексно, сосредотачивая свое внимание либо на описании фольклорных мотивов в творчестве отдельных авторов, либо на влиянии фольклора на определенный литературный жанр. Вследствие чего огромный пласт литературы в «народном духе» до сих пор остается неизученным, не выявлены и основные признаки, по которым следует выделять произведения в «народном духе». Единственное, что отмечалось исследователями - многие песни и поэмы конца XVIII -начала XIX вв. написаны так называемым «русским размером», ритмическая характеристика которого, основанная на изучении распределения ударений по слогам, была дана В.А. Западовым . Исследователем сформулированы такие «основные признаки правильных "русских размеров": 1) они основаны на ударном, тоническом принципе, который подразумевает, что определенные слоги в произведении или его части стремятся к 100% ударности <...>; 2) для них характерно отсутствие рифмы — «белый стих»; 3) клаузула чаще всего дактилическая, реже женская, иногда мужская; 4) <...> внутри стиха характерны «стыки ударений», разрушающие иллюзию ритмической инерции силлабо-
тонических размеров <...>» . Данной характеристикой мы и будем руководствоваться в настоящей работе при анализе стихотворных произведений.
Лишь однажды, в самом начале XX века, в отечественном литературоведении поднимался вопрос о взаимосвязи творчества в «народном духе» и романтического движения.
В 1900 году вышла в свет книга И.И. Замотина «Ранние романтические веяния», одна из глав которой посвящена интересующему нас вопросу. Поставив перед собой цель выявить «следы романтических веяний <...> у корифеев русской литературы конца XVIII и начала XIX столетия и даже у представителей псевдоклассицизма, чтобы тем убедительнее были доказательства существования новаго литературнаго направления даже в эпоху процветания старых литературных форм» , автор обращается к обзору произведений с «элементами народной поэзии». Среди «корифеев», произведения которых и рассматривает И.И. Замотин в своей работе, были: Екатерина И, Г.Р. Державин, И.Ф. Богданович, М.М. Херасков, Н.М. Карамзин, упоминаются Н.А. Львов, И.И. Дмитриев. Сгруппировав произведения этих авторов по родам — лирика, драма и эпос — исследователь пытается проследить хронологию проникновения народного элемента в литературные сочинения. Отправная точка романтического движения в лирике и драме, по мнению автора, — творчество Екатерины II, драматические сочинения которой были насыщены народными песнями, а «содержание их взято из области народных преданий»; а первой попыткой освоения фольклора эпосом исследователь называет «Душеньку» Богдановича . Таким образом, получается, что в России первыми к народному творчеству как источнику вдохновения обращаются Екатерина II и И.Ф. Богданович. Трудно согласиться с такой точкой зрения. Прежде всего потому, что «народный элемент» проникает в литературу до сочинений Екатерины II. Уже А.П.
Сумароков сознательно использует при создании своих произведений фольклорные мотивы и образы, народные анекдоты.
Основные положения, высказанные в «Ранних романтических веяниях», были повторены автором и в книге «Романтизм двадцатых годов XIX столетия в русской литературе» (1903). Попытку И.И. Замотина доказать существование романтического направления «в эпоху процветания старых литературных форм» в целом нельзя признать удачной. Теория, изложенная автором, не подтверждалась убедительными примерами, что было отмечено уже его современниками24. Да и количество этих примеров слишком мало. Кроме того, ограничиваясь произведениями трех жанров (песня, драма и поэма), И.И. Замотин вывел за рамки исследования огромную массу прозаических произведений «с национальным элементом», что не позволило ему создать полную картину возникновения романтизма на русской почве. Однако, следует заметить, что И.И. Замотину принадлежит, пожалуй, самое точное определение сущности романтического движения: «Отправная точка романтизма — обращение к народно-поэтической старине, конечная цель его - создание национальной, самобытной поэзии» . К такому представлению о романтизме наша наука обратилась вновь в конце XX века, считая его наиболее полно отражающим сущность это литературного движения26.
Актуальность настоящей диссертации обусловлена отсутствием специальных исследований по данной теме, неизученностыо национальных истоков романтического движения в нашей стране, без выявления которых картина развития отечественной литературы XVIII — начала XIX вв. остается неполной и существенно обедненной.
Это определило предмет исследования - творчество в «народном духе» русских писателей XVIII - начала XIX вв.
Цель данного исследования - раскрыть истоки романтического движения в России, которое как в Европе, так и у нас предваряется реабилитацией художественной ценности национального фольклора, средневековой словесности, начинается с освоения поэтики и жанров народной поэзии, создавая условия для творчества в «народном духе» -первой, фольклорной стадии романтического движения в отечественной литературе XVIII - XIX вв.
Цель диссертации обусловила постановку следующих задач:
Определить сущность понятий «творчество в "народном духе"» и «произведение е "народном духе "».
Выявить теоретические предпосылки, истоки и этапы развития в русской литературе XVIII - начала XIX вв. творчества в "народном духе".
Проследить хронологию возникновения в русской литературе жанров в "народном духе ".
Исследовать поэтику произведений в "народном духе".
Обозначить место творчества в "народном духе" в отечественном литературном процессе XVIII - начала XIX вв., характер и степень его влияния на дальнейшее развитие русской литературы.
Объектом диссертации являются произведения русской литературы, написанные в «народном духе». Хронологические рамки привлекаемого для исследования материала - от времени появления первых произведений в «народном духе» до начала 1810-х гг., когда формирование системы собственно «русских» жанров в основном было закончено, и появились работы, где начинается теоретическое обоснование правомерности и даже необходимости обращения к национальным источникам вдохновения.
Обозначенные цель и задачи исследования определили структуру duccepmaifuu, которая состоит из трех глав и заключения.
Научная новизна работы обусловлена тем, что творчество наших писателей в «народном духе» подробно не рассматривалось исследователями как часть отечественного литературного процесса XVIII - начала XIX вв. Решение задач, поставленных в настоящей работе, позволяет включить в историко-литературный процесс весь комплекс произведений в «народном духе», ранее в таком качестве практически не изучаемых ни в курсах истории русской литературы, как выходящие за рамки подлинной изящной словесности попытки писателей «подделаться под творчество народа», ни в курсах по истории отечественного фольклора как псевдофольклор.
Истоки и источники творчества в «народном духе»
Творчество в «народном духе» - создание литературных произведений с ориентацией на художественные формы и поэтику национального фольклора, в согласии с жанровыми и образно-выразительными традициями устного народного творчества. Авторы таких — в «народном духе» — произведений опирались на народную систему стихосложения и повествования, использовали лексику, стилистические и композиционные приемы, свойственные произведениям народного творчества, вводили в свои сочинения фольклорные сюжеты и мотивы, стремясь создать «народные» и по содержанию и по форме произведения. В жанровом отношении они представляли собой систему литературных бытовых и исторических песен, поэм-былин и сказок.
По своему характеру произведения в «народном духе» подразделяются на три группы: 1. Литературно-обработанные народные произведения с сохранением исходного сюжета и «норм» фольклорной поэтики; 2. Литературные произведения стилизованные под фольклор; 3. Оригинальные произведения в традициях народного творчества.
Обращение к фольклору как источнику вдохновения стало возможно только после реабилитации художественной ценности народного творчества, изменения отношения общества к собственной древности. В 50-х годах XVIII века в России начинается этот процесс реабилитации, начало которому было положено статьями В.К. Тредиаковского «Мнение о начале поэзии и стихов вообще» (1752) и «О древнем, среднем и новом Стихотворении Российском» (1755), Г.Н. Теплова «Рассуждение о начале стихотворства» (1755), А.П. Сумарокова «О стихотворстве камчадалов» (1759) и С.Г. Домашнева «О стихотворстве» (1763). Эти работы, объединенные идеей «.природного», незаимствованного происхождения поэзии, стали важной вехой в истории русской литературы.
Возникает и утверждается мысль, что способность к поэтическому творчеству свойственна всем народам и является «порождением человеческой природы», поэтому и «в простом народе, ... люди, неведающие никаких правил стихотворческих, да и про то незнающие, что есть на свете между науками особливое искусство называемое Стихотворство, поют истории царей, бояр или молодцов, по их наречению, удалых»27. Это открытие поставило под сомнение представление об исключительности, о превосходстве античной литературы над другими и навело отечественных филологов на мысль о том, что если каждый народ имеет поэтический дар самовыражения, то, следовательно, имеет к этому и собственные средства. «Поэзия ... есть одна и та ж по свойству своему во всех веках и во всех местах у человеческого рода: но способ речи или Стих, коим обыкновенно изображается Поэзия, находится многоразличен в различных народах» . Так на смену учению о подражании классическим образцам приходит «учение» о подражании естеству, природе.
«Щастливы те, — отмечает А.П. Сумароков, - которых искусство не ослепляет и не отводит от природы, что с слабостию ума человеческого не редко делается. А говоря о стихотворстве ... оно всего больше ослеплению искусства подвержено, что ясно доказали старающиеся превзойти Гомера, Софокла, Виргилия и Овидия. Останемся лутче в границах природы и разума», - предлагает автор, т.к. « ... Природное (т.е. соответствующее национальному характеру, менталитету - Е.М.) чувствия изъяснение изо всех есть лутчее» .
Об этом прямо говорит и Г.Н. Теплов. Выступая против слепого подражания древним писателям, которые «свои веки услаждали», он заявляет о необходимости для каждого стихотворца выработать «свой собственный стиль», ориентируясь на «свойства собственного своего языка», на его поэтические, лексические, образные возможности30.
Надо отметить, что Теплов не был первым, кто призывал обратить внимание на творческий потенциал отечественной словесности. За долго до него это сделал В.К. Тредиаковский, приступив к изучению народных песен. Результатом этой работы стал опубликованный в 1735 году его «Новый и краткий способ к сложению российских стихов с определениями до сего надлежащих званий». Создавая эту «новую, - как он считал, — систему стихосложения», Тредиаковский опирался на законы народного стиха, на что сам и указывал: «...поистине всю я силу взял сего нового стихотворения из самых внутренностей свойства нашему стиху приличного; и буде желается знать, но мне надлежит объявить, то Поэзия нашего простого Народа к сему меня довела»31. Именно изучение народных песен привело автора к выводу о решающей роли ударения в русском стихе и «подало ... руководство к введению ... двухсложных стоп» . Двадцать лет спустя (1755) Тредиаковский напишет, что эта система «во всем подобна оному первобытному нашему [стихосложению], кроме Рифмы. Следовательно, сия Система справедливее называться долженствует Возобновленною, а не Новою»33.
Загадки
Интерес к этому жанру в 1770-е гг. продолжает расти. В печати появляются как отдельные произведения, так и целые сборники загадок: «Загадки, служащие для невинного разделения праздного времени» (1773) В.А. Левшина, «Универсальные загадки со нравоучительными отгадками, состоящие в стихах» Аполлоса (Байбакова, 1781), «Сто и одна загадка» (1790).
Все многообразие литературных загадок, в соответствии с принятой в современной фольклористике классификацией, можно подразделить на группы по тематическому принципу. Загадки о явлениях природы и о времени составят самую многочисленную группу. В нее же войдут и загадки о временах года, небе, земле, воде и огне. Как без воды, земли не могут люди жить, Так без меня и их не могут вещи быть. Моя малейша часть их раздражает; При солнце блеск мой тускл, а ночью освещает. Коль шерсти я коснусь, пойдет и смрад и вонь; Так кто же я такой? Конечно что .... (Отгадка: огонь) Чуть меньше загадок о предметах быта, окружающих человека в повседневной жизни. Среди них есть следующая загадка про стул:
Ходить я не могу, однако ж не лежу; Согнутым я ногам подпорою служу. Мя часто носят все, стою же весь свой век; А пользую тогда, устал коль человек. Равно как с женщиной, с мужчиной я ласкаюсь И только лишь к одной спине их прилепляюсь. Устанешь как когда, кричишь: меня подайте, А как меня зовут, вы сами отгадайте69. Следом идут загадки о животных (в том числе, птицах, насекомых), в которых нашли отражение наблюдения за повадками животных, их образом жизни:
Я путешествуя мой дом ношу с собой И не страшуся в нем погоды никакой. Хожу тихохонько: без моего жилища Никто нигде меня не узрит никогда;
Живу одна всегда, И даже самая в мой дом не входит пища;
Однако ж там зимой Запершись, не терплю я нужды никакой. Я странно создана: природа так хотела,
Чтоб я ни рук, ни крыльев не имела; Но голову могу высоко возносить,
Глаза куда хочу могу стремить, И лучше я людей на небеса взираю. Великую при том я редкость заключаю: Имея дар плодотворить, Имею силу я плодородить. (Отгадка: улитка) Самую малочисленную группу составляют загадки о человеке, к этому же типу относятся загадки о частях тела - про глаза, уши, нос, руки и т.д. В том числе и такая:
Что? Десять работают, А двое надзирают; Ничего ж никто не знает, Как один управляет71.
(Отгадка: руки, глаза, разум) Следует отметить, загадки всегда ориентированы на определенные условия, образ жизни человека и чутко реагируют на их изменение — исчезают произведения, в которых требовалось отгадать предметы редко встречающиеся или малоизвестные, а их место занимают новые о современных предметах обихода. Именно поэтому среди литературных загадок конца XVIII века нет ни одной о земледельческом труде или крестьянском быте, но появляются загадки про циркуль, микроскоп, монгольфьеров шар, игральные карты, карнавальные маски и т.д. Например, загадка М.И. Сушкова про поцелуй:
Я в царстве нежностей известен, И там всегда прелестен. Коль враг меня дарит, То хочет показать, что больше не сердит В игрушке коль отец отказывает чаду, То много думает подать ему отраду; Обычай иногда давать меня велит,
Но я тогда лишь знаменит, Когда красавица не юную подругу Меж ласки подарит, Но мною за услугу
Красавца наградит73. Литературная загадка XVIII века дает нам образцы как прозаической, так и стихотворной формы, однако и те и другие значительно отличаются от произведений, созданных в народной среде. В отличие от народной прозаической загадки, состоящей, как правило, из одного-двух простых, часто неполных, назывных или безличных предложений без развернутых дополнений, вводных слов и т.д., литературные прозаические загадки составлены из сложных предложений, содержащих придаточные и вводные конструкции. Например, загадка о свече из сборника В.А. Левшина: «Во время торжества, да и всякой простой день не можно никак без меня обойтися. Монархи в своих спальнях дают мне место. Огонь есть моя душа, но он съедает мое тело, и с пролитием горячих слез кончается моя жизнь»74. Или загадка о солнце из того же сборника: «Я есмь прекрасное тело без тени; полезно и вредно для животных. Служу глазом для многих тел: но у меня оных нет. Других я освещаю; а себя не вижу»75. И первая, и вторая содержат избыточную информацию о загадываемом предмете, причем пространное описание признаков предмета дается от первого лица. В загадке о предмете (явлении) следует говорить только то, что поможет его узнать, никаких дополнительных замечаний или рассуждений быть не должно. Краткость, лаконичность высказывания, ориентация на легкое запоминание - основные требования, предъявляемые загадкам в народной среде. Для сравнения приведем народную загадку о солнце, опубликованную М.Д. Чулковым в «Парнасском щепетильнике» несколькими годами ранее сборника Левшина: «Кругленько, маленько, всему свету миленько»76.
Драматические произведения
В начале 70-х гг. в отечественной драматургии появляется особый жанр - комическая опера, возникновению которой способствовало увлечение фольклором, в частности народной песней и сказкой. В 1772 году была поставлена первая комическая опера - «Анюта» М.И. Попова. Это была и первая в русском театре пьеса, где главными действующими лицами были крестьяне. Стремясь показать мужика «как он есть», автор воспроизводит в репликах крестьян особенности народной речи, и делает это очень точно, вызывая неудовольствие современников: «крестьяне в сей Опере разговаривают хотя и справедливым своим наречием, в отдаленных Провинциях употребляемым, но для Оперы сие наречие кажется нам несколько дико. Стихотворцы, хотя и обязаны в таких случаях Подражать Натуре, но им оставлена вольность избирать лучшую: а Российские крестьяне не все одинаковым наречием говорят»157. Новаторство М.И. Попова проявляется и во введении им в драматическую пьесу народной лирики: по замыслу автора отрывки народных песен должны были исполнять, появляясь на сцене, батрак Филат (явл. 3) и Анюта (явл. 4). Впоследствии использование народных песен или песен в «народном духе» станет обычным явлением для комической оперы. Как правило, «русской» песней сопровождались сцены свадьбы или сговора (например, оперы М. А. Матинского «Санкт-Петербургский Гостиный двор», 1780 и И. Юкина «Кодун, ворожея и сваха», 1789; во втором действии каждой из которых описан старинный обряд - сговор, сопровождающийся причитаниями и народными песнями).
Целиком на народных ритмах построена опера А.О. Аблесимова «Мельник - колдун, обманщик и сват» (1778), которая с большим успехом шла на российской сцене и «со всеми слабостями сочинения и ненаблюдениями Аристотелевых правил более 200 полных представлений выдержала»158. Секрет такой популярности в удачном сочетании «национального» содержания (крестьянской тематики) и народной формы, в первую очередь музыкальной. А.О. Аблесимов указывал в «Мельнике» «голоса» народных песен, на которые должен был исполняться авторский текст: например, к песне Фетиньи «Ах! на что ж бола...» (действ. 2, явл. 4) автор делает примечание «На голос: "Ах, на что бола, Ах, к чему бола..."». Эта народная песня, известная по рукописным сборникам, была одной из самых популярных в то время. Она послужила источником и для М.Л. Нарышкиной, одноименная песня которой была напечатана в песеннике В.В. Трутовского (1778)159.
В данном случае из народной песни А.О. Аблесимовым взято почти все: запев, размер, характер повторения строк и т.д. Однако не все тексты песен в опере восходит к фольклорным истокам, а их народный колорит создается исключительно за счет музыки. Наряду с произведениями в «русском духе» и песнями «на голос» текст оперы содержит в себе и подлинные народные песни. Сцены девичника (действ. 3) сопровождают русские свадебные песни. В опере звучит и настоящее русское слово: речь крестьян ориентирована на народный говор, диалоги насыщены разговорной лексикой. Все это создает характерную атмосферу русского быта.
Необычность этой оперы, отличие ее от переводных французских и итальянских пьес подчеркнул неизвестный автор в «Оде похвальной автору "Мельника"», уже упоминаемой нами: Своею оперой прекрасной Кинольту дал ты тулумбас И Метастазию ужасный Ты ею же отвесил раз. Фавар с тобой не входит в спорец Ты ведь у нас не однодворец, Тягаться льзя ль им всем с тобой? Ты купишь добрую плетищу Да подрумянишь им спинищу — Так спор они забудут свой.160 (курсивом выделены слова из оперы Аблесимова) Наиболее богата фольклорными элементам, которые «превосходят по своему объему и подлинности все, что только было подобного в русской литературе XVIII века»161, опера М. А. Матинского «Санкт-Петербургский Гостиный двор» (1780). Она стала известна только в начале 90-х гг. (опубликована в 1791; 2-е изд. «Как поживешь, так и прослывешь, или Забавное зрелище с песнями», 1792). Связь этой пьесы с фольклором не ограничивается наличием подлинных народных свадебных песен и типичных фольклорных выражений. По замыслу автора в постановке должны принимать участие более двадцати действующих лиц. Такое количество персонажей ранее не встречалось ни в одной комической пьесе, но является обычным для народной сатирической драмы, которой соответствует и сама тематика произведения - сатирическое изображение нравов местных жителей, в данном случае петербургских купцов, подьячих, дворян.
В середине 70-х гг. появляются и первые литературные пьесы для народа. Первое такое произведение под названием «Народное игрище, комедия в одном действии» было опубликовано в 1774 году в журнале Н.И. Новикова «Кошелек». Кто был автором этой комедии остается загадкой, но причина, побудившая его к написанию пьесы, в том, что «де Тушевы и другие Комедии», представляемые в «публичном Феатре» для народа мало полезны, и для народа нужно писать специально. В подтверждение этой мысли автором в пьесу включен диалог двух крестьян Глеба и Василия, которые рассуждая о комедиях, приходят к выводу, что такие комедии, «как в Питере играют в Карусели», «для нас (т.е. простого народа. - Е.М.) не годятся; мы гораздо лучше сделаем, когда соберем игрище» . Поддерживая начинание неизвестного автора, Новиков даже предлагает в таких пьесах отступать от театральных правил «лишь бы замыкалось в оных нравоучение»163. В «Народном игрище» действительно мало что напоминает классическую комедию, а вот связь с народным театром очень сильна. Само название «Игрище» (в народном представлении - комическая бытовая сценка) отсылает к традициям народного театра.
Творчество в «народном духе» и литературные движения XVIII -началаХІХвв
Известно, что вторая половина XVIII - начало XIX вв. это период усиленного освоения в России мирового художественного опыта, достижений западноевропейской литературы, ее новейших направлений и течений. Литература данного времени представляла собой «брожение» всевозможных идей, в основном ввозимых с Запада и усваиваемых русской литературой. Такое освоение европейских литературных ценностей отвечало потребностям развития русской литературы, стремившейся быть во всем наравне с западной и наконец избавится от своей «отсталости». Начавшееся еще в конце XVII в. приобщение России к мировым культурным достижениям (в первую очередь античности), во второй половине XVIII в. идет с особым размахом. Стремление писать не хуже, чем признанные античные и западноевропейские классики, сильно стимулировало развитие отечественной словесности. К 1760-м гг. наша литература уже могла соперничать с «новыми» западными литературами, а созданные отечественными писателями произведения отвечали общепризнанным в Европе художественным формам.
Во второй половине XVIII в. в Россию хлынул поток переводной литературы, обилие переводных произведений принесло с собой новые жанры, идеи, образы, открывая новые возможности, новые формы, приемы поэтической выразительности. И наши писатели активно включаются в процесс освоения возможностей новейших западноевропейских литературных движений.
С конца 1760-х гг. в России появляются произведения западноевропейских сентименталистов. Русского читателя того времени удивляла и восхищала эта литература, говорящая на языке чувств, непохожая на привычную классическую. Сменяя друг друга увлечения Ричардсоном, Стерном, Греем, Юнгом, Гете и т.д., способствовали появлению огромного количества подражаний и переложений, вызванных желанием писать точно так же, как и новейшие авторы.
Достаточно вспомнить стихотворения М.Н. Муравьева, И.И. Дмитриева, Г.Р. Державина и др., «Письма Ернеста и Доравры» (1766 — 1768) Ф.А. Эмина, «Утренники влюбленного» (1775) В.А. Левшина. Очевидным подражанием западному сентиментализму были «Роза. Полусправедливая оригинальная повесть» (1786) Н.Ф. Эмина, «Российская Памела, или История Марии, добродетельной поселянки» (1789) П.Ю. Львова, «Письма русского путешественника» (1790 - 1791) и «Бедная Лиза» (1792) Н.М. Карамзина, «Темная роща, или памятник нежности» (1793) П.И. Шаликова, «Отчаянная любовь» (1795) А. Столыпина, «Российский Вертер» (1801) М. Сушкова и т.д.
С 1780 - 1790-х гг. в русскую литературу стали проникать веяния европейского романтического литературного движения, что выразилось в увлечении творчеством Шекспира, песнями Оссиана и восточной поэзией.
В 1765 году вышло в свет сводное издание «Сочинений Оссиана» Дж. Макферсона, сопровождаемое предисловием X. Блэра, объявившего Оссиана северным Гомером, а его поэмы — эпопеями достойными занять место рядом с «Иллиадой» и «Одиссеей». С этого начинается триумфальное шествие песен Оссиана по европейским литературам. Их переводили, им подражали. Возник целый пласт произведений в «духе Оссиана», возникло новое направление «оссианизм».
В России с «творчеством» Оссиана первоначально знакомились по французским переводам, затем в конце века появляются первые русские переводы: «Поэмы древних бардов» (1788). А.И. Дмитриева, «Сельмские песни» (1791). Впервые полностью на русский язык песни Оссиана были переведены в 1792 г. И.Е. Костровым. Вслед за тем у целого ряда отечественных поэтов мы находим переводы, подражания, заимствования из Оссиана (Н.М. Карамзин, Г.Р. Державин, В.Л. Пушкин, А.П. Бенитцкий, А.Н. Муравьев, С.Н. Глинка, В.А. Жуковский, К.Н. Батюшков и др.) . Обращение русских поэтов к Оссиану отчасти было продиктовано их глубоким интересом к самобытной поэзии своей страны, которая представлялась если не тождественной, то, во всяком случае, очень похожей на оссиановскую. Поэтому характерной чертой русского оссианизма стало стремление сблизить творения Оссиана и отечественный фольклор. При этом «северный» колорит нередко получал русскую «окраску». Н.И. Гнедич, П. Медведев, Ф.Ф. Иванов и др. перелагают поэмы Оссиана русским складом.
Кроме того, очень скоро русские поэты нашли собственный образ певца стародавних времен, который вытесняет шотландского барда на положение исторической аналогии: О древних лет певец, полночный Оссиан! В развалинах веков погребшийся Баян! Тебя нам возвестил незнаемый писатель; Когда он был твоих напевов подражатель, Так Игорева песнь изображает нам, Что душу подавал Гомер твоим стихам; В них слышны, кажется мне, песни соловьины, Отважный львиный ход, парения орлины... (Херасков М.М. «Владимир», 1785) Интерес к поэмам Оссиана дополнялся разработкой так называемой «скандинавской темы», основу которой составляли переложения саг и отрывков из «Эдды»: Н.А. Львов «Песнь Норвежского витязя Гаральда Храброго, из древней исландской летописи Книтлинга сага, господином Маллетом выписанная и в «Датской истории» помещенная» (1793), отрывок из «Эдды» А.Х. Востоков (1812) и др.
Имя Шекспира в нашей литературе появляется в конце 1780-х г., именно тогда отечественные литераторы предпринимают первые попытки «привить» русскому театру «новый вкус» и заменить устаревший, ориентированный на классическую французскую традицию репертуар . Одним из первых, кто у нас по достоинству оценил творения Шекспира, был Н.М. Карамзин.
