Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Идейные и эстетические ориентиры прозы Б. Жилина 19
1. Творчество Б. Жилина в контексте русской литературы 1950-1980-х гг 19
2. Проблематика ранней прозы Б. Жилина 41
3. Особенности повествовательной структуры прозы Б. Жилина внутренняя и несобственно-прямая речь 58
4. Человек и природа в произведениях Б. Жилина 81
Глава II. Поэтика романа Б. Жилина «Люди без колокольчиков» 93
1. Авторская позиция в романе «Люди без колокольчиков» 93
2. Историзм в романе Б. Жилина «Люди без колокольчиков» 117
3. Художественное пространство и время в романе «Люди без колокольчиков» 130
4. Особенности индивидуального стиля Б. Жилина в романе «Люди без колокольчиков» 145
Заключение 161
Список используемой литературы 170
- Творчество Б. Жилина в контексте русской литературы 1950-1980-х гг
- Проблематика ранней прозы Б. Жилина
- Авторская позиция в романе «Люди без колокольчиков»
- Историзм в романе Б. Жилина «Люди без колокольчиков»
Введение к работе
Имя писателя Бориса Ивановича Жилина (1921-1993) в наши дни знакомо лишь узкому кругу литературоведов и читателей. Между тем его творчество представляет собой одно из симптоматичных явлений в литературной жизни Астраханской области и в русской прозе 1960-1980-х гг., он известен как автор многочисленных художественных и публицистических произведений, оценка и интерпретация которых в современной критике и литературоведении сводятся к определению их роли в разделах литературного краеведения и выявлению их функционирования в границах соцреалистического метода. Однако проза Б. Жилина вызывает интерес читателей и критиков с точки зрения формирования историко-литературного процесса 1960-1990-х гг., расширяя границы сложившейся системы жанров.
Некоторые особенности творчества Б. Жилина позволяют рассматривать его в контексте жанрово-стилевых тенденций русской литературы 1960-1980-х гг., и сам писатель отстаивал свою приверженность реалистическим принципам изображения.
Проза Б. Жилина обнаруживает типологическое сходство с творчеством Л. Леонова, В. Шукшина, Вс. Залыгина, В. Тендрякова, В. Овечкина, Е. Дороша, А. Иванова, тексты которых отражают эстетическую установку, сформировавшуюся к началу 1950-х гг., на обновление художественной структуры произведения в рамках соцреалистического метода. Подобная ориентация была мотивирована, с одной стороны, осознанием схематизма, присущего как сюжетной организации текстов, так и формам проявления авторской оценки изображаемой действительности, с другой - слишком упрощенной дидактической направленностью, отсутствием внимания к внутреннему миру личности в произведениях, традиционно отождествляемых с соцреализмом в классической его разновидности. Процесс изменений, которые происходили в советской литературе 1950-х гг., соответствует определению Д. Лихачева как о явлении «постепенного снижения прямолинейной услов-
ности искусства» . В периодической печати разворачивается полемика с так называемой «теорией бесконфликтности», с концепцией «положительной сатиры». В связи с этим проявляется повышенный интерес к наследию русской сатирической литературы и в целом актуализируется ориентация на классическую литературу XIX в. В начале 1960-х гг. теоретики литературы активизировали идею классической эстетики о специфической силе искусства, об отличии эстетической реальности от действительности как таковой. В это время провозглашается мысль, согласно которой содержание художественного произведения нельзя сводить к отраженным в ней событиям реальной жизни. Более того, мировоззрение художника не подлежит разложению на образное и понятийное начала, что продуцирует усложнение трактовки характера.
Между тем еще в 1952 г. в печати появились два литературно-эстетических документа, отражающих перелом в культурной ситуации того времени: редакционная статья «Правды» «Преодолеть отставание драматургии» (1952, 7 апр.), обозначившая начало конца «теории бесконфликтности», и передовая статья «Правды», приуроченная к столетней годовщине со дня смерти Н. Гоголя, содержащая призыв всемерно развивать искусство сатиры.
В 1952-1953 гг. были опубликованы очерки Б. Жилина, В. Овечкина, сатирические новеллы Г. Троепольского, социально-философский роман Л. Леонова «Русский лес» и др. Они одними из первых перевели проблему иллюзорности «всеобщего благополучия» в плоскость философского и художественного осмысления.
Творчество Б. Жилина генетически связано с идейными установками и эстетическими принципами так называемой «овечкинской школы», а впоследствии и того явления, которое принято обозначать как «деревенская проза». Герои его произведений - это люди, живущие в деревне, где жизнь проходит у всех на глазах, где каждый поступок становится предметом обсуждения. Писателя интересовали вопросы этического характера: сохранит ли че-
1 Лихачев Д.С. Будущее как предмет литературы // Новый мир. 1969. № 9. С. 17.
ловек свои нравственные ориентиры в условиях современного конформизма и бесконечного круговорота повседневности.
Жанровое многообразие прозы Б. Жилина, характеризующееся освоением таких эпических форм, как очерк, рассказ, повесть («Черные флажки», 1960 г.; «Тревога», 1967 г.), роман («Люди без колокольчиков», 1976 г.; «Шутиха», 1965 г.; не изданный роман «Цепь», отрывки из которого были опубликованы в енотаевской районной газете), отражает авторскую интенцию к соединению художественного и публицистического стиля, которое мотивировано «мирообъемлющим» стремлением воссоздать действительность в све-те одной и той же «формулы мира» , акцентируя внимание на «одних и тех же принципиальных отношениях между человеком и жизнью»3.
Литературная и журналистская деятельность Б. Жилина во многом определялись не только особенностями его гражданского и художественного мировоззрения, но и личностными качествами писателя. К нему приходили и приезжали люди с самыми различными просьбами и вопросами, обращались за помощью. Нередко его дом напоминал приемную ответственного работника. По воспоминаниям вдовы писателя Анны Дмитриевны Жилиной, Борис Иванович всегда внимательно выслушивал посетителей, принимал активное участие в решении самых различных проблем (от житейских до социально-политических).
Своеобразным литературным манифестом является статья писателя «С думой о человеке», где он формулирует свою эстетическую общественную позицию: «Давно уже не выслушиваешь чутким фонендоскопом дыхание больного - слушаю боль и крик души человеческой. И берешься за перо -скальпель, чтобы вскрывать нарывы и язвы общества - бюрократизм, бездушие, вседозволенность и безнаказанность, от которых страдает человек. Признаюсь, борьба трудная, иногда ужасно затяжная, ибо встречаешь отчаянное сопротивление (силен противник и его покровитель!), но доверие людей при-
2 Лейдерман Н.Л. Движение времени и законы жанра. Свердловск, 1982. С. 23.
3 Там же.
дает силы и уверенность в победу. Вот один из случаев, который потряс меня. Не могу умолчать о нем. Судьба свела меня с группой демобилизованных солдат - «афганцев», намытарившихся на родных и мирных житейских колдобинах... Писатель, помогай! Главное, надо было решить жилищные проблемы. Здесь, правда, не пришлось вести долгой борьбы: быстро было найдено взаимопонимание с нашим руководством. И все же, все же, все же... Были и препятствия, и сопротивление руководителей - все было»4.
О своей программе к выборам народных депутатов Б. Жилин говорил так: «Программу эту я обозначил бы кратко: «Человек». Ну, а если развернуть, то так: забота о его материальных и духовных потребностях, борьба за права человека, его честь и достоинство, борьба за экологическую чистоту, за социальную справедливость, без которой не может быть успешной перестройки - прежде всего в душах людей - и нарушение которой рождает в людях безверие во все добрые начинания».
Некоторая прямолинейность взглядов Б. Жилина предопределяет особенности его прозы, в частности, проникновение в художественную ткань публицистического начала. Автор открыто высказывал свое мнение о том, как ему видятся современные события в стране и за рубежом, в публичных выступлениях, опубликованных в газетах «Волга», «Правда», «Литературная Россия», «Советская Россия» и других изданиях. Таким образом, критическая и журналистская деятельность писателя выступает в качестве катализатора, формирующего и обусловливающего специфику его творчества, которое выполняет функцию своеобразного диалогического обертона и является продолжением, развитием его общественно-политического мировоззрения.
В этой связи особый интерес представляет эпистолярное наследие писателя. В Астраханском государственном архиве сохранилась переписка Б. Шаховского и Б. Жилина. Борис Михайлович Шаховский родился в Астрахани в том же году, что и Б. Жилин. Закончив Литературный институт,
4 Жилин Б. С думой о человеке // Волга. 1967. № 7. С. 3.
стал работать корреспондентом газеты «Волга», опубликовал сборник стихов «Путь юности» в местном издательстве. Затем переехал в Москву.
Его квартира на проспекте Вернадского становится своеобразным литературным штабом, где зачастую бывали астраханские друзья. Это отражено в письме Жилину от 20 августа 1959 г.: «...В Москве все время мелькают астраханцы. Был Селенский, проводил Архангельского (Николай Александрович Архангельский - зав. литературным отделом газеты «Волга»), сейчас здесь Гена Ефимов (сотрудник газеты «Волга»). Через пару дней уезжает Павел Осипов (летчик, литератор, автор книг об астраханских авиаторах), с ним я передал в твой адрес свою книжку «Опять вернутся журавли». Надя, оправившись от хлопот по приобретению наследницы (у них родилась дочь Татьянка), рвется в Астрахань. Я тоже не возражаю отпустить их и поработать в тишине по строгому распорядку. С другой стороны, самому хочется побывать в дельте, черпнуть пригоршню-другую материала для очередных стихов...».
Роль Шаховского в творческой судьбе Б. Жилина трудно переоценить, он содействовал публикации романа «Черные флажки» в издательстве «Молодая гвардия», но когда это не получилось, обратился в издательство «Советская Россия». Вот как он характеризовал закулисные интриги в издательствах: «Тут столько теплых и холодных течений, и так они переменчивы, что систематизировать все не представляется возможным. Порой они издают по десятку раз, что никем не читается, а вещи важные с трудом проклевывают издательскую скорлупу...».
Шаховский неслучайно называл подворье Б. Жилина «казачьими угодьями». Он знал, что писатель работает над романом, события которого разворачиваются в бывшей казачьей станице Кордонной. Да и сам Енотаевск был когда-то крепостью, станицей. Колоритный быт астраханского казачества, его роль в истории края становятся предметом художественного изображения в произведении астраханского писателя. Этой теме и был посвящен роман «Шутиха», который вышел в Нижне-Волжском издательстве в 1965 г.
В последние годы научный интерес к изучению прозы Б. Жилина заметно возрос. Его произведениям посвящено достаточное количество критических статей в периодической печати.
Значительный вклад в изучение прозы Б. Жилина внесли публикации ряда исследователей (Д. Чирова, А. Маркова, Е. Дрюкова, С. Свердлиной, А. Гаркуши, Б. Куликова, Н. Утехина, Ю. Кочеткова и др.), в которых особое внимание уделялось литературной деятельности писателя. В основном эти источники представляют собой материалы ознакомительного плана с указанием основных этапов творчества Б. Жилина, содержат критико-биографические заметки. Авторы выявляют истоки творческой манеры писателя, акцентируя внимание на таких отличительных принципах изображения действительности, обусловленных особенностями его художественного ми-ровидения, как патриотизм, историзм, народность, особое значение исследователи придают определению природы его творчества, генетически связанной, по их мнению, с традициями русской реалистической литературы и фольклора.
В ряде статей эссеистического плана освещается не столько поэтика, сколько этапы творческого пути Б. Жилина в тесной соотнесенности с его биографией сельского врача (Е. Дрюков «Жить по правде»5, А. Гаркуша «Врач из Енотаевки» ).
В книге «Писатели Нижней Волги» Дмитрия Чирова содержится лишь несколько общих биографических сведений о Б. Жилине, преобладают оценочные конструкции, характеризующие взаимоотношения художественного слова и изображаемой реальности: «Слово писателя - его дело. У Бориса Жилина это еще и сама его жизнь. А что может быть убедительней и надежней, чем слово художника, подтвержденное правдой всей жизни?..» - пишет Д. Чиров.
5 Дрюков Е. Жить по правде // Ак Арна. 2001. № 11. С. 2.
6 Гаркуша А. Врач из Енотаевки //Литературная газета. 1965.4 мая. С. 4.
Литературовед Н. Травушкин, определяя отличительные свойства прозы Б. Жилина, так охарактеризовал роман «Шутиха»: «Вынесенная в заглавие «шутиха» - это метафора. Бывает на Волге во время половодья: как ножом срезает бешено крутящийся поток огромные глыбы берега, рушатся в круговерть прибрежные деревья и постройки...».
Темой статьи Н. Утехина «Главная тема писателя» становится исследование истоков характера и выделение приемов его создания в романе «Шутиха», среди которых особое место отводится авторской оценке. Автор статьи предпринимает попытку создать типологию героев и их столкновений в конфликтных ситуациях.
Наряду с этим появились исследования, в которых намечался более конструктивный подход к выявлению общих закономерностей, определяющих художественное своеобразие прозы Б. Жилина. Так, в своей рецензии Е. Руденко «Черные флажки», объектом анализа которой стала одноименная повесть Б. Жилина, рассматривает систему персонажей, «сюжетную канву», приемы создания образов в соотнесении с реалистическими принципами изображения художественной действительности. Автор работы акцентирует внимание на обозначении структурообразующей роли лирических отступлений в повести «Черные флажки». Особый интерес в границах исследуемой проблематики представляет определение художественных функций пейзажа в произведении Б. Жилина как способа раскрытия внутреннего мира героя, как одного из средств психологизма: «...он раскрывает на ее фоне душевные переживания своих героев»8. Наиболее продуктивными являются замечания, относящиеся к использованию писателем тех или иных языковых средств для реализации в стилевом плане принципа жизнеподобия. В частности, использование автором профессионализмов, слов, относящихся к медицинской сфере употребления, по мнению критика, не является достоинством повести, затрудняет ее восприятие читателем.
Утехин Н. Главная тема писателя // Ленинград. 1968. 15 дек. С. 3. Руденко Е. «Черные флажки» // Волга. 1961. № 4. С. 4.
Литературная рецензия московского критика В. Бондаренко посвящена анализу романа Б. Жилина «Настежь дверь», в поздней редакции «Люди без колокольчиков». В результате анализа романа автор рецензии выявляет особенности сюжетно-композиционной структуры, определяемые как «прием романа в романе», «взаимосвязь двух сюжетных линий». Дискуссионной, по мнению В. Бондаренко, остается вопрос о контекстном соотнесении произведения Б. Жилина с русской прозой 1950-1970-х гг.: «Книгу Бориса Жилина не отнесешь ни к деревенской прозе, ни производственной (о врачах), ни к военной. Правильнее ее назвать просто - проза»9. Такое понимание проблемы типологии, на наш взгляд, снижает, в целом, удачный анализ потенциальной глубины. Такой же спорной, на наш взгляд, выглядит позиция критика в обозначении жанровой природы произведения, которую он идентифицирует с такими разновидности романа, как «деревенская хроника», «деревенский семейный эпос».
Некоторые литературные критики, которые определяли общие свойства творческой манеры Б. Жилина, фокусировали свое внимание на анализе отдельных аспектов поэтики его произведений, очерчивали круг социальных, этических и философских проблем, составляющих основу идейно-эстетического содержания его текстов, а в их оценках преобладали внеэсте-тические категории. Такие конститутивные элементы поэтики, как тематический комплекс, совокупность оппозиций, формирующих представление о проблематике его творчества, типы сюжетных схем и конфликтных ситуаций, принципы сюжетостроения, композиционная организация, система образов, повествовательная структура, хронотоп, авторская позиция и способы ее выражения в тексте, языковые средства художественного миромоделиро-вания не были самостоятельным предметом исследования прозы Б. Жилина. Ряд вопросов, касающихся общей типологии его творчества, остался нерешенным. Так, практически неизученной является проблема творческой эволюции писателя в контексте историко-литературного процесса 1950-1980-х гг.
9 Бондаренко В. Ценой потерь//Литературная Россия. 1978. 3 февр. С. 5.
Обозначение ряда сквозных мотивов, сюжетообразующих коллизий, приемов создания образов персонажей и их взаиморасположение в парадигме авторской модальности, которые отмечались в предшествующих работах, носит характер скорее разрозненных суждений, чем развернутой системы доказательств. Вместе с тем системный подход к творчеству писателя продуцирует новые возможности интерпретационных практик, способствует раскрытию глубинных пластов содержания его текстов, а также дает представление об индивидуальности авторского мировосприятия. Подобный интегрирующий взгляд на художественную природу текста позволяет воссоздать сквозь призму авторского сознания сложную систему взаимодействий отдельных компонентов внутри целого с точки зрения проблемы структурного единства, в чем и заключается актуальность диссертационного исследования.
Объектом исследования является художественная проза Б. Жилина.
В качестве основного материала используются рассказы и повести писателя, вошедшие в сборник «Родное и близкое», а также роман «Люди без колокольчиков».
Предмет исследования - проблематика и поэтика прозы Б. Жилина, включающие круг проблем, особенности повествования, моделирования пространственно-временного континуума и его роль в создании исторического контекста, взаимоотношений человека и природы в границах оппозиции / тождества «микрокосм - макрокосм», формирования идиостиля, специфику авторской позиции и ее проявления в тексте.
Научная новизна работы обусловлена впервые предпринятой попыткой разработки принципов системного анализа прозы Б. Жилина, определением доминирующих черт поэтики писателя в русле жанровых и стилевых исканий русской литературы 1950-1980-х гг., классификацией различных типов повествования в его текстах, исследованием особенностей авторской позиции, смены точек зрения, соотношения «своего» и «чужого» слова в границах авторского сознания, обоснованием зависимости повествовательных инстанций и приемов психологизма. Таким образом, диссертационное исследо-
вание демонстрирует принципиально новый, комплексный взгляд на творческий путь Б. Жилина, который позволяет в значительной степени раздвинуть рамки интерпретации большинства произведений писателя, создать динамическую концепцию его творчества.
Цель работы - определить своеобразие художественного мира прозы Б. Жилина, особенности ее проблематики и поэтики в контексте жанрово-стилевых тенденций русской литературы 1950-1980-х гг.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач: ^ обнаружить связи сюжетных схем, мотивов и образов в творчестве писателя с традициями русской литературы 1950-1980-х гг., раскрыв характер контекстного соотнесения;
S исследовать своеобразие проблематики прозы Б. Жилина, принципы сюжетосложения, композиционной организации, создать типологию конфликтных положений;
S выявить единство авторского сознания, определив его инвариантные черты в различных повествовательных ситуациях;
S раскрыть специфику построения системы пространственно-временных координат в романе Б. Жилина «Люди без колокольчиков», обозначив их роль в формировании принципов исторического мышления в тексте; S рассмотреть приемы создания художественных образов в романе «Люди без колокольчиков; S выделить конститутивные признаки идиостиля писателя.
Теоретико-методологическую основу настоящей диссертации составляют концепции ведущих отечественных ученых - В. Виноградова, М. Бахтина, Б. Кормана, Ю. Лотмана, Ю. Тынянова, Л. Гинзбург, С. Бройтмана, Б. Успенкого, исследования отдельных аспектов поэтики -Н. Кожевниковой, Н. Тамарченко, Г. Глинина, А. Буланова, А. Смирновой и др., работы историко-литературного плана - Н. Лейдермана, М. Липовецко-го, Г. Белой, В. Островской, А. Огнева.
В работе мы учитываем критические статьи Д. Чирова, А. Маркова,
Е. Дрюкова, С. Свердлиной, А. Гаркуши, Б. Куликова, Н. Утехина, Ю. Кочеткова и др., сформировавших аксиологическую парадигму восприятия творческого наследия Б. Жилина. К исследованию привлечены также мемуарные и эпистолярные источники, публицистика писателя.
Диссертационное исследование базируется на следующих методологических принципах:
системный подход к выявлению константных свойств поэтики прозы Б. Жилина;
многоуровневый анализ художественной структуры произведений с точки зрения проблемы жанра, автора и стиля.
В данном исследовании использованы историко-типологический, структурный методы, а также методы интертекстуального и мотивного анализа.
Необходимость комплексного подхода к анализу художественного текста продиктована современным состоянием литературоведческой науки, где заметно повысился уровень систематизации литературных явлений. В последние годы появились многочисленные исследования, в которых предмет научной рефлексии - вопросы и понятия поэтики, теоретической (структура литературного произведения и литература как система в аспекте синхронии) и исторической (изменения художественных структур и их функции в диахронической перспективе). Так, академик М.Б. Храпченко говорит о том, что «раскрытие духовной, эстетической энергии литературного произведения невозможно без глубокого и всестороннего исследования их художественной структуры» .
В наблюдениях над такими иерархически обусловленными элементами поэтики, как проблема автора, жанр, художественное пространство и время, психологический анализ и др. заключается, по нашему мнению, наиболее перспективное направление в изучении творческой индивидуальности Б. Жилина.
10 Храпченко М.Б. Наше духовное богатство //Литературная газета. 1981. 11 февр. С. 4.
В своих суждениях о вопросах поэтики мы исходим из наиболее распространенного в последнее время представления о ней как «комплексе художественных средств, при помощи которых писатель создает целостную художественную форму, раскрывающую содержание его творчества... Изучить поэтику писателя - значит осмыслить комплекс его художественных средств в их идейно-художественной мотивировке, в их конкретной художественной функции... Дело не только в описании приемов, айв определении их цели, их конкретного художественного смысла и значения»11. Одной из решающих тенденций в развитии поэтики явилось стремление освоить содержательность литературных форм, понять жанр, сюжет, композицию, речь, стих «как воплощение определенного смысла»12.
Теоретическая значимость диссертационного исследования обусловлена разработкой принципов классификации и типологии повествовательных форм, способов их реализации в рамках психологического анализа, определением доминирующих черт поэтики прозы Б. Жилина, разграничением таких понятий, как внутренняя, несобственно-прямая и косвенная речь, несобственно-авторское повествование. В теоретическом плане интерес также представляет предлагаемый метод выявления в текстах писателя различных модуляций авторского и иных голосов в сфере диалогического соотношения.
Практическое значение диссертационного исследования состоит в возможности использования его результатов в вузовских и школьных курсах «Литературного краеведения Астраханской области», «Истории русской литературы 1950-1980-х гг.», а также спецкурсах и спецсеминарах, посвященных проблемам теоретической поэтики и творчеству Б. Жилина. На защиту выносятся следующие положения:
Творчество Б. Жилина развивалось в историко-литературном контексте 1950-1980-х гг. Общие тенденции обновления идеологических и эстетических установок социалистического реализма, наметившиеся в период «оттепе-
" Тимофеев Л.И. Советская литература: Метод. Стиль. Поэтика. М., 1964. С. 349-350. 12 Кожинов В.В. Поэтика. M., 1967. Т. XXVI. Вып. 5. С. 432.
ли» в русской литературе (отказ от схематизма сюжетных коллизий и перипетий, от принципа «лакировки действительности», усиление внутренних противоречий в характере положительного героя, процессы романизации малых эпических жанров, с одной стороны, и лиризации прозы - с другой), определяют проблематику и особенности художественной структуры ранних произведений Б. Жилина. Жанровое своеобразие и поэтика прозы писателя генетически связаны с беллетризованной публицистикой В. Овечкина и его школы (жанровая форма очерка, социально-экономическая проблематика, сочетание художественного вымысла и документальности, продуцирующие стилевую доминанту). В то же время система образов, тематический и мотивный комплекс, типология повествовательных форм в текстах Б. Жилина тяготеют в ряде случаев к открытиям «деревенской» прозы.
Социально-психологическая и этическая проблематика ранней прозы писателя реализуется в классических для соцреалистическои парадигмы конфликтных столкновениях: общего и частного, чувства и долга. Однако уже в ранних текстах Б. Жилина традиционные противопоставления модифицируются и осмысливаются в границах оппозиции «ложное - истинное»: декларация примата общественных интересов оборачивается удобной квазипозицией героя. В позднем творчестве писателя круг проблем существенно расширяется, что обусловлено его ориентацией на проблемное поле «деревенской» прозы. Повышенный интерес к русской истории и культуре, к истокам национального характера формирует цепочку взаимосвязанных проблемных соотношений: человек и природа, город и деревня, история и современность. Принцип хроникального сюжетостроения, осложненного включением элементов автобиографизма, в ранних рассказах Б. Жилина модифицируется в поздних произведениях за счет совмещения различных временных планов и использования приемов проспекции и ретроспекции.
Внутренняя речь в различных формах (прямая, полупрямая, косвенная, несобственно-прямая) является одним из доминирующих приемов психологизма в прозе Б. Жилина, служит средством самораскрытия героя и его
авторской оценки. Этот традиционный для классической литературы способ психологического отображения внутреннего мира персонажа характеризуется в произведениях писателя следующими чертами: сочетание прямой и полупрямой речи, немотивированное переключение различных речевых планов (героя, рассказчика и автора-повествователя) и совмещение несобственно-прямой речи и несобственно-авторского повествования, использование осложненных форм «чужой» речи, диалогизации внутреннего монолога, трансформация диалога с предполагаемым адресатом в обращение к самому себе, функционирование внесюжетных элементов (пейзажа, портрета) как фактов внутренней речи, особая роль внефабульной речи в создании художественного единства текста. Эволюция субъектной сферы в творчестве Б. Жилина определяется возрастающим, по сравнению с ранней прозой, значением несобственно-прямой речи (как в количественном, так и в функциональном аспектах).
Воссоздание природного мира в творчестве Б. Жилина отличается натуралистической (порой фактографической) точностью воспроизведения топографии Астраханского края, представленной совмещением панорамного и фрагментарного планов изображения, национальным колоритом пейзажа, в описательных характеристиках которого намечается динамика изменений от очерковых зарисовок, выполняющих фоновую и композиционную функцию, к концептуальному и психологическому принципам художественного миро-моделирования, в пределах которых формируется авторская идея о взаимодействии человека и Универсума.
Сложное переплетение временных и пространственных планов, сочетание различных временных (событийное и историческое, линейное и циклическое) и пространственных (точечное и плоскостное, замкнутое и открытое) форм, создающих образ многомерного, иерархически организованного хронотопа романа с доминантой концентрического движения времени, активизирует мотив исторической памяти, где фиксация «большого», онтологи-
ческого времени выполняет жанрообразующую функцию в романе «Люди без колокольчиков».
К приемам создания образа персонажей в романе «Люди без колокольчиков» можно отнести портретную и речевую характеристику героя, художественную деталь, описание интерьера, прямую авторскую оценку, оценку персонажа другими действующими лицами, внутреннюю речь героя и др. Многослойность повествования, включающая различные стилистически окрашенные элементы, представленные такими лексико-семантическими подгруппами, как общеупотребительная, разговорно-просторечная, профессиональная и др., использование приемов экспрессивного синтаксиса, имитирующего живую разговорную речь, функционирование устойчивых лексико-семантических полей в описании Волги, Отечественной войны, нижневолжской деревни, эволюция их семантических ореолов становятся конститутивными признаками индивидуального стиля писателя. Художественные функции языковых средств, восходящих к разным сферам употребления, определяются сближением авторского и «чужого» слова, речевым самораскрытием персонажа, выражением авторской оценки и - в целом - авторской позиции.
Апробация диссертации
Основные положения и выводы диссертации нашли отражение в форме докладов на I Международной научной конференции Пятигорского лингвистического университета «Эпическое повествование романа Б. Жилина «Люди без колокольчиков», а также в «Вестнике Пятигорского государственного лингвистического университета». По теме исследования опубликовано 6 работ.
Структура диссертации обусловлена поставленными целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы, насчитывающего 156 наименований. Общий объем диссертации 180 страниц.
Во введении сформулированы цель и задачи исследования, отмечается его актуальность и научная новизна, определяются объект, материал и пред-
мет, указывается методологическая база, дается обзор литературоведческих источников по избранной теме.
В первой главе «Идейные и эстетические ориентиры прозы Б. Жилина» характеризуются проблематика прозы Б. Жилина, принципы сюжетосложе-ния и основные композиционные приемы в ранних рассказах и повестях писателя. Отдельный аспект исследования представляет определение места Б. Жилина в историко-литературном процессе 1950-1980-х гг. Особое внимание уделяется феномену внутренней речи, которая рассматривается как одно из основополагающих средств самораскрытия и саморефлексии персонажа. Подробно анализируется взаимодействие человека и природы в произведениях писателя.
Во второй главе «Поэтика романа Б. Жилина «Люди без колокольчиков» автор работы исследует авторскую позицию и способы ее выражения в романе Б. Жилина «Люди без колокольчиков». Раскрываются основополагающие приемы создания художественной картины мира на основе принципов историзма, выявляется роль пространственно-временных отношений в концептуальной парадигме романа. В рамках проблемы идентификации идиостиля писателя предпринята попытка классификации языковых средств в романе Б. Жилина и обозначения их функциональной значимости в конструировании художественной модели мира и образной системы романного целого, в построении его тропеической структуры.
В заключении формулируются основные выводы.
Творчество Б. Жилина в контексте русской литературы 1950-1980-х гг
Прозу Б. Жилина можно рассматривать в контексте литературных открытий русской литературы 1950-1960-х гг. В указанный период сложившаяся к началу 1950-х гг. концепция личности и, прежде всего, ее соотношение с идеологическими и эстетическими установками соцреализма обнаруживает собственную несостоятельность, что приводит к качественному переосмыслению некоторых теоретических положений соцреалистического метода. В частности, намечается новый подход к изображению положительного героя, происходит обновление конфликта, на первый план выдвигается проблема ценности личности. Начатое в годы «оттепели» развитие «соцреализма с человечески лицом» приводит к трансформации концепции «простого советского человека» в концепцию «человека трудолюбивой души». Подобные деформации структуры образа обусловлены стремлением авторов смоделировать «новую духовную цельность», которая отождествляется с принципиально необъективированным, незавершенным образом-личностью. Отказ от схематизма в воссоздании характера героя, отрицание канонического представления о его цельности как об аскетическом самоотречении во имя надличностных интересов, ориентация на «простые законы нравственности», противоречивость как имманентное свойство нового героя, конфликтное взаимодействие его с окружающим миром - все эти отличительные особенности «человека трудолюбивой души» определяют изменения и в субъектной сфере произведений, в соотношении авторского плана и плана героя, в способах выражения авторской позиции.
Дискуссия о положительном герое в 1960-х гг. (проведенная журналом «Вопросы литературы») иллюстрирует колебания критериев и оценок самого концепта «положительность». Так, Ю. Кузьменко в статье «Человек творящий» ретроспективно воспроизводит неустойчивость понятия «идеальный герой»: критерием положительности являлось «наличие или отсутствие «не-достатков», «изъянов» в его поведении» . Сомнению было подвергнуто и соотнесение героя с неким абстрактно сконструированным идеалом. Сохраняя в первооснове критерия мысль о положительном герое как воплощении этической нормы своего времени, критика активно отвергала практику сведения его к «эталону», «инструкции», «директиве»14.
Главным предметом спора, по которому пошло размежевание писателей, был вопрос о «правде жизни». Это выражение приобрело значение краеугольной эстетической формулы. Оно использовалось как «левыми», так и «правыми», но наполнялось разным содержанием. Для одних «правда жизни» ассоциировалась с пафосом критического исследования действительности. Для их противников «правда жизни» означала изначально заданную истину («нашу, партийную правду»), с которой художник должен сверять свои впечатления о действительности. С середины 1950-х гг. пафос «правды жизни» стал связываться с прямым, неопосредованным изучением действительности.
Таким образом, изменилась саморефлексия героя, осознавая свою индивидуальность, он в то же время ощущает себя «вписанным в род человеческий»15. Такая новая диспозиция личности и истории становится основой художественного миромоделирования, в котором «всеобщая связанность» проецируется в сферу общефилософской и нравственной проблематики. Подобное взаимодействие человека и мира, составляющее идейно-эстетическое своеобразие произведений русской литературы конца 1950-х - начала 1960-х гг., в критической литературе получает свое наименование - «концептуальная проза». Темы жизни и смерти, вечности и быстротекущего времени, природы и города, труда, творчества, судьбы и позиции художника, культуры и исто- рического прошлого образуют проблемное поле современных Б. Жилину текстов.
Все эти тенденции в развитии русской прозы 1950-1970-х гг. так или иначе воплощаются в творчестве Б. Жилина. К середине 1960-х гг. публицистика и лирико-документальная проза с присущими им аналитичностью, исследовательским началом, пафосом открытий занимают доминирующее положение в русской советской литературе. С другой стороны, в прозе 1960-х -начала 1970-х гг. становится актуальным вопрос о роли традиции в формировании нравственной цельности человека. Суммарное представление о народе, которое отражено в соцреалистических произведениях 1930-1940-х гг., сменяет концепция его разносоставности (В. Шукшин), воплощенная в принципе исторического изображения отдельных представителей народа.
В конце 1960-х - начале 1970-х гг. некоторые критики утверждали, что будущее за документальностью. Взаимопроникновение публицистического и художественного начал как ведущая жанрово-стилевая особенность русской литературы указанного периода находит свое отражение в дискуссиях журнала «Вопросы литературы»: «Жизненный материал и художественное обобщение» (1966), «Публицистика - передний край литературы» (1970), «Публицистика и современность» (1973). Однако участники обсуждений несколько преувеличивали роль фактографии и документальных жанров в современном литературном процессе, так как в это время в литературе актуализируется переход к иному - интегрированному - видению жизни. Вместе с этим в авторских концепциях художественного мировидения проявляется стремление к эпизации изображения, к укрупнению формы, которое осознается как конструктивный признак современного искусства. Показательно, что при определении задач литературоведения и критики еще в середине 1960-х гг. все чаще раздавались призывы к «научному синтезу», воссозданию «общих глубинных закономерностей». В критике 1950-х - начала 1960-х гг. прошла дискуссия о судьбе большой эпической формы (статьи под заглавиями: «Начало эпопеи», «У истоков эпоса», «Наш советский многоплановый роман» и др.).
Именно таков культурный и историко-литературный контекст произведений В. Овечкина, Г. Троепольского, Е. Дороша, В. Тендрякова, А. Иванова, В. Шукшина и др., с которыми генетически связана ранняя проза Б. Жилина. Одним из непосредственных источников ранних произведений писателя является беллетризованная публицистика В. Овечкина. Так называемый «феномен Овечкина» определяется жанровым своеобразием, особенностями проблематики и поэтики его первой книги «Районные будни» (1953), которая представляет собой цикл из трех очерков о жизни современной деревни. В изображении среднерусской деревни В. Овечкин сознательно отказывается от принципа «лакировки действительности», предполагающей определенный набор канонических правил (в основе сюжета произведений писа-телей-«лакировщиков» были отношения героев «на производстве» - в МТС, в бригаде, в колхозе, энтузиазм селян, побеждающий все препятствия, описания праздничных картин вдохновенного труда на колхозных полях), которым должен руководствоваться писатель в создании образа советского колхоза. Это же относится и к Ф. Абрамову, который заявил о себе в литературе в качестве непримиримого критика «лакировочных» тенденций в статье «Люди колхозной деревни в послевоенной литературе» (1954).
Проблематика ранней прозы Б. Жилина
Врач по профессии, Борис Иванович Жилин пришел в литературу в начале пятидесятых годов, когда им был написан первый рассказ, опубликованный в 1950 г. в сборнике «Каспийские зори». Событийный ряд, лежащий в основе сюжета - история чабана, который трое суток в пургу спасал отару овец и обмороженным был доставлен в больницу, - представляет собой традиционную сюжетную схему советского соцреалистического рассказа 1940-1950-х гг. Заглавие рассказа - «Мужество» - отражает основную идею произведения и одновременно содержит элемент авторской характеристики и оценки персонажа. Название текста относится к типу проблемного заглавия, в который вынесен аксиологический компонент, формирующий концепто-сферу всего произведения.
Вскоре редакция областной газеты «Волга» передала этот рассказ писателю Александру Ивановичу Черненко - автору романа «Моряна», который в то время находился в Астрахани. Именно он посоветовал Б. Жилину серьезно заняться литературным творчеством, а затем внимательно следил за ростом его мастерства. При его поддержке появились в печати рассказы Б. Жилина, вошедшие в книгу «Близкое и родное» (записки сельского врача), выпущенную в 1954 г.
Эта книга, по словам Д. Чирова, «напоминает повесть в новеллах, населена хорошими людьми, людьми с золотыми сердцами. Среди них и коллеги повествователя, молодого врача Владимира Гордеева, и больные, и те, с кем приходится встречаться сельскому врачу во время бесконечных разъездов по району. Основное чувство, которым живет и дышит книга Б. Жилина, - любовь. Любовь, понимаемая по-горьковски широко: любовь к жизни и борьба за нее, любовь к людям и непримиримость ко всему, что мешает их нормальной жизни, любовь к суровому степному краю и стремление оградить людей от буйства свирепой подчас стихии, и та единственная любовь, что приходит к каждому человеку своими, никем не проторенными путями.. .»30.
Книга Б. Жилина представляет собой цикл рассказов, к конструктивным элементам которой можно отнести: единство проблематики, тематического комплекса, авторскую заданность композиции (принцип ассоциативных связей - контраста и аналогии), группировку рассказов по принципу тематической общности, наличие сюжетной организации, функционирующей на основе межтекстовых взаимодействий и характеризующейся определенной динамикой, и, наконец, смысловое наполнение всего цикла, складывающегося из суммы значений отдельных текстов и качественного, дополнительного (коннотативного) значения, рождающегося на пересечении отдельных фрагментов внутри целого. Подзаголовок книги («записки сельского врача») является фактором, образующим сверхжанровое единство, с одной стороны, и демонстрирует ориентацию на традицию классической литературы (рассказы А. Чехова, М. Булгакова, ), с другой. Прямую аналогию цикл Б. Жилина вызывает с «Записками юного врача» М. Булгакова (хотя подобная параллель носит явно ассоциативный характер и не может быть рассмотрена как пример генетического или типологического соответствия). В то же время Б. Жилин, заявляя в подзаголовке книги жанровую номинацию - «записки», тем самым актуализирует признаки достаточно продуктивной жанровой формы: установку на достоверность и документальность, композиционную этюдность, имитацию непреднамеренности автописьма, фактографич-ность, подчеркнутую описательность, соединяющуюся с историческими отступлениями философского характера, публицистичность и др.
Рассказы цикла «Близкое и родное» - записки сельского врача, основаны на реальных событиях, что постулирует авторскую установку на достоверность, а использование приемов типизации возводит ситуативные коллизии на уровень этического, психологического и социального обобщения. Каждый рассказ представляет собой фрагмент-зарисовку отдельной сценки, которые в совокупности составляют художественную картину жизни села.
Название книги - «Близкое и родное» - с одной стороны, продуцирует наличие автобиографического начала в рассказах, с другой - обусловливает особенности их повествовательной структуры. Повествование от первого лица и фигура рассказчика, образ которого сформирован в границах метажан-ровой целостности - цикла, являются средствами создания эффекта соприсутствия читателя и вместе с этим служат приемами конструирования автобиографической модели. Рассказчик в каждой из «записок» занимает самостоятельную позицию в зависимости от выполняемой функции: он может быть непосредственным наблюдателем (рассказ), повествователем («Хирург Кондаков»), одним из участников событий («Трудные роды») или главным действующим лицом («В степи»).
Круг проблем, поставленных автором в книге: проблема нравственного выбора между личными интересами и чувством долга, проблема буквального следования инструкциям и неформального отношения к своим профессиональным обязанностям - истинного и ложного профессионализма, проблема взаимодействия природной стихии и человека; проблема мужества и ситуативной трусости, расширяют границы изображаемого в цикле и переводят социальную проблематику в сферу этико-философских размышлений.
Система персонажей книги подчинена основной идее - изображению трудовых будней сельчан, в повседневной жизни которых и проявляется героизм их поступков. Центральные действующие лица «записок» - заведующий райздравотделом Петр Иванович Селезнев и главный врач районной больницы, хирург Семен Кузьмич Кондаков - являются героями ряда рассказов в книге. Образы Селезнева и Кондакова не только играют роль своеобразных скреп в создании художественной целостности цикла, но и становятся организующим началом композиционного строения сверхжанрового единства. Каждому из них автор посвящает в начале своей книги отдельные рассказы, соответственно названные «Петр Иванович» и «Хирург Кондаков». Подобный композиционный прием на первый взгляд отражает классическую парную конфигурацию (принцип двойников) системы персонажей, однако авторское сопоставление двух образов лишь дополняет центробежный демократический принцип расположения героев в цикле. Разомкнутая система образов предполагает приравнивание персонажей так называемого «фона» главным и тенденцию к «многогеройности». Многоплановое изображение таких второстепенных, казалось бы, персонажей, как рыбак, огородник, агроном, чабан, профессор, доярка и фельдшерица, врачи, колхозники служит иллюстрацией к равноправному соотношению персонажей в произведении Б. Жилина. В его книге созданы образы людей различных профессий, социального статуса, интересов, характеров. Однако большинство из них живет коллективный трудовой жизнью деревни, тем самым писатель изображает обобщенный, собирательный образ астраханского и - в целом - российского села.
Авторская позиция в романе «Люди без колокольчиков»
В 1976 г. в издательстве «Современник» выходит новый роман Б. Жилина «Настежь дверь», который в 1981 г. был переиздан в волгоградском издательстве под названием «Люди без колокольчиков». Роман писателя невозможно однозначно соотнести с традиционной деревенской или производственной прозой, хотя в определенном отношении он представляет собой синтетическое явление. Произведение Б. Жилина, с одной стороны, генетически связано с проблемными очерками В. Овечкина (отсюда социально-хозяйственная проблематика, обилие экономической терминологии), с другой - продуцирует жанровые признаки производственного романа (борьба врачей с лепрой, конфликт между чувством (малодушием) и долгом (решение производственных задач), а также в какой-то степени развивает жанровые традиции деревенской прозы (внимание к историческому прошлому, особенности повествования). Между тем, в романе «Люди без колокольчиков» актуализирована ориентация автора на классический жанр романа-хроники (семейной и, отчасти, исторической). Проблема жанровой идентификации романа породила аморфность критических суждений о его жанровой природе. Так, московский критик В. Бондаренко отмечал: «Правильнее ее назвать просто - хорошая проза» . Попытка критического осмысления поэтики произведения Б. Жилина находит отражение в высказывании М. Ше-ломенцева: «...за местным своеобразием жизни героев встают проблемы вечные, всегда волнующие литературу, - проблемы человеческих взаимоотношений, нравственности и безнравственности, подлости и благородства».
Значительную роль в понимании авторской концепции играет изучение его публицистики, очерков, суждений о собственных произведениях. Исследователи говорят «о стройной системе эстетических воззрений художника» 2, требующей своего осмысления и соотнесения с его творческими поисками. Важное значение для интерпретации произведения имеет и внелите-ратурный контекст его функционирования. «Книга, открываясь, есть уже продолжение - и продолжение авторской мыслительной и чувственной работы, и продолжение жизни ее героев, и продолжение нашего восприятия искусства и окружающего мира. Границы книги гораздо шире ее начала и конца; она есть лишь обозримое, высвеченное пространство в ряду других пространств» .
Земляки-енотаевцы стали прототипами героев романа Б. Жилина. В совхозе Волжском «на семейном подряде» работала бригада гуртоправа Ивана Федоровича Борзенко. Семья эта была примечательна тем, что, начиная с матери Борзенко, Елизаветы Демидовны, три поколения ее выращивали совхозных бычков, давая высокие привесы при минимальных расходах кормов. «Я дважды публиковал в «Сельской жизни» очерки об этой династии животноводов - в 1967 г. «Хозяин степи» и в 1983 г. - «Своя звезда». Признаюсь, от гуртоправа Ивана Федоровича моему герою романа «Люди без колокольчиков» гуртоправу Илье Демидовичу Воронцову перешли такие драгоценные борзенковские качества, как добропорядочность, трезвый крестьянский пригляд и расчет, чувство собственного достоинства, стремление к трудовому воспитанию детей, а их у Борзенко - пятеро. И усадьба Воронцова в романе - прямая копия подворья Борзенко 1967 года, когда у него на «точке» проходил областной семинар гуртоправов»64.
Б. Жилин обращается в романе «Люди без колокольчиков» к необычной, «экзотической» тематике и проблематике, в фокус художественного изображения попадают жизнь больных лепрой, события Великой Отечественной войны и история современного автору села Грушево. Авторская концепция, лежащая в основе идейно-эстетического содержания произведения, построена на оппозиции прямого значения слова и его метафорического обыгрывания: болезнь не убивает человеческое в человеке, а общественная «проказа» превращает его в равнодушное звено социальной системы. Название романа «Люди без колокольчиков» отражает эволюцию авторского замысла и представляет собой антитетическую модель, построенную на отрицании жизненной реалии (в средние века прокаженные, прося милостыню, ходили с колокольчиками, предупреждая о своем появлении) и последующего устойчивого метафорического отождествления. Заглавие произведения в концентрированном виде выражает авторскую идею: отчуждение больного лепрой человека от общества трансформируется в мотив отчуждения на основе нравственного «заболевания».
Рассказ о прокаженных как экстраполяция авторского замысла на первый взгляд мотивирован медицинскими познаниями Б. Жилина. Не случайно он в одном из интервью процитировал высказывание Г. Гете: «Смелее черпайте из жизни всех людей и для задуманной комедии своей не будете нуждаться вы в предмете», что предопределило дальнейшее наивное отождествление критиками «сопричастность» автора происходящему в тексте, которое, в свою очередь, спроецировано замечанием самого писателя: «Впереди мучительный и сладкий период шлифовки романа, время мук над словом, когда уже не перо скрипит, а стонут и смеются твои герои, и не чернила проливаются на бумагу, а их кровь и слезы. И кровь и слезы автора»65.
Фигура автора как аксиологический и коммуникативный центр художественного высказывания и его взаимоотношения с различными вариациями плана героя в романе Б. Жилина «Люди без колокольчиков» определяют особенности авторской позиции, позволяющей рассматривать ее в качестве организующего начала, смыслового фокуса, композиционного стержня и речевой структуры художественного произведения писателя.
Многообразие форм авторского присутствия в романе Б. Жилина сводится к инстанции автора-повествователя, который является носителем целостной авторской концепции. Инвариантные черты авторского сознания, представленные такими идеями, как социальный детерминизм индивидуального характера, гармонизация общечеловеческого бытия, непрерывное течение исторического времени, взаимосвязь традиции и современности, диалектическая общность личности и окружающей действительности, природы и культуры, реализуются в языковом плане повествователя, выражающего авторскую оценку в единстве разнообразных проявлений.
Вертикальная повествовательная перспектива, «стягивающая» различные точки зрения, прежде всего, в плане идеологии и оценки, обусловливает монологическую природу субъектной сферы. Слово автора-повествователя, отражающее смысловую завершенность его позиции, аккумулирует разнообразные (альтернативные, совпадающие, противопоставленные) точки зрения персонажей. Такая особенность организации художественного высказывания в романе Б. Жилина отражает структуру авторского сознания в соцреалисти-ческом произведении. С другой стороны, специфическое положение автора-повествователя как некоего сверхсубъекта (С. Бройтман) восходит к концепции «равенства верха и низа» с позиции ... верха» (В. Гусев) в «деревенской» прозе, постулирующей активность авторской позиции.
Историзм в романе Б. Жилина «Люди без колокольчиков»
Понятие историзма в отношении литературного текста существует в литературоведении давно, однако его содержание представляется крайне нечетким и до сих пор не становилось объектом серьезных теоретико-литературоведческих исследований. Виной тому, по всей вероятности, внежанровый характер самого феномена историзма: отсутствие опоры на какие бы то ни было формальные признаки в определении его природы предполагает поиск новых методологических путей, которые бы позволили приблизиться к пониманию сущности историзма и механизмов фиксации его в тексте. М.В. Строганов утверждает, что «само понятие историзма постепенно теряет свои конкретные исторические очертания. Историзм становится оценочной категорией, наличие которой воспринимается как медаль, данная тому или иному писателю. Между тем становление историзма осуществлялось в формах, подчас очень трудно уловимых и мало узнаваемых».
Историзм как эстетическая категория предполагает художественное изображение явлений реальной жизни в их развитии, взаимосвязи, в процессе становления, с исторической точки зрения. Применительно к искусству речь идет об особом творческом принципе восприятия действительности. Сложившийся как осознанный принцип художественного мышления в начале XIX в., историзм провозглашается одним из трех доминант, наряду с принципами партийности и народности, соцреалистической парадигмы.
Историзм не тождественен историческим или философско-историческим взглядам. В то же время формирование историзма как определенного художественного свойства проходило в тесной связи с развитием философско-исторической мысли, а многообразие его заключено в самой природе искусства, в творческой индивидуальности писателя.
Общие, универсальные, в сущности, философские принципы исторического подхода получают конкретное преломление в специфических нормах, неотделимых от характера образного мышления, национального своеобразия, от категорий жанра, поэтики и стиля. Одна из тенденций, характеризующей особенности историзма в русской литературе, - сближение истории с философией, обостренный интерес к вопросам исторической методологии, к проблемам философии истории. Наряду с разработкой конкретных историографических тем активно развивается философско-историческая проблематика; история становится предметом и объектом литературно-философских построений. С другой стороны, наблюдается не менее интенсивное сближение истории с поисками социального идеала, «социальность» становится существенным признаком исторического сознания.
Вот почему особую актуальность в русской общественной жизни приобретают вопросы философии истории; обнаруживается стремление применить общие философские принципы к истории человечества, выяснить характер и смысл исторического процесса и места в нем человеческой личности, народа, государства.
Нередко основное внимание исследователей проблемы историзма сосредоточено на соотношении образов и фактов, художественном отражении прошлого и его научной интерпретации, влиянии литературы XIX-XX вв. на стереотипы общественного сознания. Подобный научный подход иллюстрирует стремление современных ученых распознать в художественных произведениях исторический источник, найти способы их достоверного истолкования. Так, А. Соколов рассматривает конкретно-историческое содержание художественных произведений XIX в. как богатый источниковый пласт.
Многие исследователи убеждены, что несколько прямолинейный подход к художественной литературе далеко не исчерпывает возможностей использования ее в качестве источника исторического познания. Своеобразие литературы состоит в признании за ней способности отразить нематериальные, иногда трудноуловимые, но от этого не менее действенные факторы исторического процесса. Так, М. Голубков видит историзм литературных произведений не только в обращении писателей к ключевым историческим мо ментам в судьбе своего народа, но и в создании собственного, оригинального взгляда на прошлое, своеобразной социально-политической концепции.
Понятие историзма, формирующее проблемное поле взаимодействия литературы и истории, включает проблему мифологизации истории. Эта проблема во многом обязана такому специфическому литературному жанру, как исторический роман. Многих писателей привлекали события прошлого, содержащие в себе возможность создания занимательного сюжета, включения в текст по авторскому усмотрению известных исторических личностей и вымышленных персонажей, которые сосуществуют в границах художественного мира как равноправные инстанции.
Одной из продуктивных концепций историзма в современном литературоведении (прежде всего, в структуралистской критике и семиотике) становится референциальный подход к этому феномену, основанный на выявлении логико-семантических принципов соотношения текста и внетекстовой реальности, определении особенностей функционирования исторического времени в литературном повествовании.
В американской современной филологии одним из популярных само-обозначений нового направления стал «новый историзм» - история не событий, но людей и текстов в их отношении друг к другу. Его методология сочетает три компонента: интертекстуальный анализ, который размыкает границы текста, связывая его с многообразием других текстов, его предшественников и последователей; дискурсивный анализ, который размыкает границы жанра, реконструируя прошлое как единый, многоструйный поток текстов; и наконец, биографический анализ, который размыкает границы жизни, связывая ее с дискурсами и текстами, среди которых она проходит и которые она продуцирует. Интенция нового историзма на обусловливает прямые сопоставления между идеями автора и его жизнью, между теориями эпохи и ее практиками.
Тема Родины, ее судьбы в историософском аспекте всегда являлась предметом эстетического осмысления русской литературы. Эту традицию обращения к народным истокам современной жизни, к нравственно-этическим идеалам прошлого продолжила и развила литература 1950-1980-х гг.
Проблема активизации исторической памяти становится актуальной в 1960-х гг. На страницах литературных журналов разворачивается дискуссия не только о необходимости извлечения уроков из исторического прошлого России, но и о сохранении и аккумуляции духовного опыта поколений, выработанного народом на протяжении тысячелетий. Эта дискуссия, явившаяся своеобразной школой философско-исторической мысли, оказала влияние на развитие русской литературы 1960-х гг. Девизом литературы этого периода могут стать слова Л. Леонова: «А не к лицу нам забывать свое недавнее прошлое, откуда вышли на простор неслыханных идей... опасно отстраняться от истории отцов, будто ничего там не случалось, кроме исчадий гнилого феодализма. Было там, много кое-чего полезного было!» .
