Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Русский человек в осмыслении В .Г. Распутина-публициста 15
Глава 2. Концепция русского национального характера в художественном творчестве В.Г. Распутина
Глава 3. Опыт русской литературной классики в осмыслении русского характера в творчестве В.Г. Распутина
Заключение 121
Литература
- Русский человек в осмыслении В .Г. Распутина-публициста
- Концепция русского национального характера в художественном творчестве В.Г. Распутина
- Опыт русской литературной классики в осмыслении русского характера в творчестве В.Г. Распутина
Введение к работе
В. Г. Распутин один из самых значительных русских прозаиков современности. Его творчество стало ярким явлением духовной жизни России во второй половине 20 века. Художнический талант В. Распутина сочетается с глубиной философского содержания, с тем проповедническим началом, которое делает всё творчество писателя насущно-необходимым современникам. Произведения, написанные в 70-е годы: «Последний срок» (1970), «Уроки французского» (1973), «Живи и помни» (1974), «Прощание с Матёрой» (1976), стали вехами на духовном пути нашего общества во второй половине 20 столетия. Каждая повесть прозаика обозначала ту сферу бытия народа, которая требовала в то время особо пристального общественного внимания. По справедливому слову В. Курбатова, В. Распутин - «честный свидетель, стоящий на правде народного сердца, народной памяти, народной веры» [265. С. 3]. Провидческая сила распутинского слова подтверждена временем. Достаточно назвать пред-перестроечную повесть «Пожар» (1985), последовавшие затем статьи и выступления «Время и бремя тревог» (1985), «Что в слове, что за словом?» (1987), «Жертвовать собою для правды» (1987), «Россия уходит у нас из-под ног» (1991). Всё написанное В. Распутиным в последние десятилетия 20 века и в начале нынешнего отвечает главной задаче - «помочь человеку верой в Россию и народ» [6. Т. 1. С. 14]. Об этом его глубоко содержательные и психологически тонкие рассказы и страстная публицистика, которая является важнейшей составляющей творчества В. Распутина.
Вот уже более тридцати лет произведения В. Г. Распутина находятся в зоне пристального внимания общественности, изучаются литературной наукой. За эти годы исследователями созданы многочисленные работы о писателе, как общего, так и частного характера.
В одной из первых монографических работ, посвященных В. Г. Распутину, Н. С. Тендитник [321] рассматривала творчество писателя в контексте современного литературного процесса, соотносила его художественные искания с достижениями виднейших представителей той прозы, которую долгое время условно именовали «деревенской». Наблюдения над содержательной стороной произведений В. Г. Распутина сопровождаются анализом особенностей его повествовательной манеры. Критик исследовала специфику конфликтных ситуаций в прозе писателя, отметила фольклорные истоки неповторимого языка распутинской прозы, естественно и органично вобравшего в себя народную лексику.
Перед исследователем творчества В. Г. Распутина встала проблема преемственности литературного опыта предшественников. В годы формирования художественного метода и стиля писателя чрезвычайно важным для него был опыт русской литературы. Однако нельзя не отметить, что Н. С. Тендитник с некоторой поспешностью прикрепляла В. Г. Распутина к той или иной традиции: то, явно преувеличивая влияние на него Ремарка, то, рассматривая повесть В. Г. Распутина «Прощание с Матёрой» в контексте абстрактно-гуманистических проблем романа Ф. Моуэта «Кит на заклание» и т.п.
По мнению исследователя, традиции русской литературы, органично вошедшие в творчество В. Г. Распутина, преломились, прежде всего, в раскрытии народного характера. Н. С. Тендитник указывает на данный факт, как на черту, сближающую устремления В.Г. Распутина с творческими поисками В. Шукшина, В. Белова, Е. Носова. Однако автор монографии лишь касается проблемы самобытности национального характера в прозе В. Г. Распутина. Необходимо заметить, что и в последующих литературоведческих работах, посвященных В. Г. Распутину, Н. С. Тендитник не отступает от обзорно-тематического принципа освещения прозы писателя. В частности, в книге Н. С. Тендитник «Валентин Распутин:
Очерк жизни и творчества» (1987) впервые представлено относительно полное и систематизированное изложение фактов биографии, литературной и общественной деятельности В. Г. Распутина.
Глубоким исследованием прозы В. Г. Распутина является книга С. Г. Семеновой [299] «Валентин Распутин» (1987). Творчество писателя рассматривается в данной монографии с обоснованным выделением и характеристикой этапов его развития. В поле зрения литературоведа постоянно находятся проблемы традиций и новаторства. Отмечается ориентация писателя на художественный опыт Ф. Достоевского, И. Бунина, М. Шолохова. Достоинством литературоведческого труда является содержательный анализ нравственно-философской основы повестей В*. Г. Распутина. Кроме повестей, исследователь рассматривает рассказы из цикла ВіГ. Распутина «Век живи - век люби», определяя в них новые художественные качества, являющиеся предшествием дальнейшего значительного совершенствования художественного мышления и стиля писателя.
Очерк Н. Н. Котенко о творчестве В. Г. Распутина - констатирующая, описательная работа, в которой затрагивается, в частности проблема литературной преемственности. В книге Н. Н. Котенко есть известная односторонность суждений. Сосредоточив внимание на анализе повестей, критик явно приуменьшает значение ранних произведений прозаика, считая, что «упрощенность и построенность, придуманность коллизий соседствуют в ранних рассказах с мелодраматизмом и наивным философствованием «по поводу...» [252. С. 19]. И лишь для более позднего Распутина, по мнению Н. Котенко, характерно пристальное внимание к человеку в его повседневности, психологизм.
Необходимо отметить, что авторы указанных работ о творчестве В. Г. Распутина почти не затрагивают публицистику писателя. Лишь в очерковой книге В. Курбатова предпринята попытка показать своеобразие творческого лица писателя на материале его публицистики. Литературо-
вед рассматривает В. Г. Распутина как писателя ярко выраженного социально-философского склада. Отмечается масштабная философская система, концепция самосознания человека в природе и обществе, в истории и современности, присущие В. Распутину. Отличительной чертой творчества писателя признается специфическая постановка вопроса о смысле жизни, опирающаяся на миропонимание народа. В книге В. Курбатова [264] дано, пожалуй, наиболее полное представление о В. Распутине.
В центре внимания литературоведов и критиков, оказались вопросы связанные с осмыслением сформировавшейся в творчестве писателя системы принципов изображения человека. Это закономерно, поскольку самобытность художника в первую очередь определяется своеобразием и глубиной постижения человеческой личности.
Главными направлениями анализа творчества В. Распутина стали вопросы психологического мастерства писателя, проблемы сюжетосло-жения и конфликтологии, жанровые и стилевые особенности его произведений. Так, идейные концепции, проблематика, система образов распу-тинской прозы были исследованы в работах Г. Белой [194], А. Дырдина [230], Ф. Кузнецова [259], Л. Дорофеевой [222], В. Сурганова [319].
Особенности психологического анализа в повестях и рассказах В. Распутина стали предметом исследования А. Ануфриева [192], А. Урма-нова [328]. Жанрово-стилевая специфика произведений В. Распутина изучалась А. Газизовой [212], В. Сиговым [304], О. Алейниковым [191] и др.
Проблемы литературной преемственности вызывают все возрастающее внимание исследователей прозы В. Распутина. С появлением в 1974 году повести «Живи и помни» критики обратили внимание на углубляющийся интерес В. Распутина к опыту Ф. Достоевского (Е. Старикова [314], Ю. Дворяшин [218], М. Ермакова [234]).
Позднее исследователи пытались выявить своеобразие творческой индивидуальности В.Распутина в сопоставлении с персональными тради-
циями: А. Платонова [211], Л. Леонова [236], М. Горького [229], М. Шолохова [335].
Однако при всей многочисленности работ о творчестве писателя нельзя сказать, что оно осмыслено в полной мере. Некоторые грани творчества В. Распутина сколько-нибудь подробно не рассматривались. Так, например, такая значительная составляющая творчества В. Распутина как публицистика нашла отражение лишь в нескольких литературно-критических статьях [286, 261, 289].
Среди многочисленных аспектов творчества В. Распутина, привлекших внимание литературоведов и критиков, выделяется проблема, связанная с изучением системы характерологических принципов писателя. Это закономерно, поскольку самобытность художника в первую очередь определяется своеобразием и глубиной постижения человеческой личности.
Проблема характера в творчестве В. Г. Распутина затрагивалась в работах Овчаренко А. [280], Литвинова В. [273], Хмелюк Н. [336], Лап-ченко А. [267]. Критика уловила доминирующую особенность творчества В. Распутина, в котором основное внимание автора сосредоточено на изображении душевных движений персонажей и нравственно-детерминированных связей, возникающих между ними перед лицом жизненных испытаний. Было отмечено, что в произведениях В. Распутина нет подчеркнутого акцентирования так называемых земных проблем. Это не значит, что автор безразличен к производственной жизни села, но она здесь как бы ушла в подтекст, проявляясь не прямо, а опосредованно в повседневном бытии героев, в их порой сугубо личных, домашних заботах. Одно из важнейших качеств в характерологии В. Распутина определяется, по убеждению критиков, стремлением писателя выявить состав человеческой личности в ее соотнесенности со своей родовой общностью,
со своим народом, осмыслить природу национальной сущности человека и формы ее реализации в условиях современной действительности.
Среди литературоведческих проблем, отражающих сущностные черты художественного мира Распутина, но не ставших предметом углубленного анализа, выделяется проблема русского национального характера в осмыслении писателя. Причины затруднений понятны. Прежде всего, следует отметить трудности общенаучного свойства в изучении категории «национальный характер». Несмотря на более чем полуторавековой процесс исследования этого феномена, в нем остается немало неясного и спорного как с общефилософской, так и с социологической точек зрения. Не случайно современный литературовед, занимающийся данной проблемой, констатирует, что «исследование национального характера, национальной психологии - это еще во многом terra incognita для нашей науки» [320. С. 220]. Сложность этой проблемы, непредсказуе*мость результатов ее изучения в будущем подчеркиваются и зарубежными учеными [О. Клайнберг, Ж. Коти и др.].
Как остроумно заметил Г. Гачев, «национальный характер... - очень «хитрая» и трудно уловимая «материя». Ощущаешь, что он есть, но как только пытаешься его определить в слова, - он часто улетучивается, и ловишь себя на том, что говоришь банальности, вещи необязательные, или усматриваешь в нем то, что присуще не только ему, а любому, всем народам. Избежать этой опасности нельзя, можно лишь постоянно помнить о ней и пытаться с ней бороться - но не победить» [215. С. 55].
В задачу настоящей работы не входит выработка оригинальной модели литературоведческого анализа проблемы национального характера. В этом смысле мы ориентируемся на известные изыскания таких литературоведов, как Г. Гачев, В. Маркович, Л. Пумпянский и др., на основе работ которых считаем возможным принять в качестве рабочего определения ключевого понятия данной диссертации - национальный характер -
следующее: национальный характер - это достаточно устойчивая, но подверженная изменениям целостная структура, сформированная в течение многовековой совместной жизни определенного этнического сообщества и выражающаяся как в цивилизационных предпочтениях, так и в культуре, в повседневном поведении человека. Детерминантами национального характера выступают религия, язык, история, политическое устройство, климатические условия жизни, психофизиологическая природа нации.
Следует иметь в виду, что изучением национального характера занимаются самые разные науки. Определенное место среди них занимает и наука о литературе, причем это место отнюдь не периферийное. Как признает известный социолог, «затруднительность, а во многих случаях и невозможность изучения национального характера делает особенно важными... литературоведческие исследования» [247. С. 228].
Разумеется, литературоведческие изыскания в указанной сфере имеют свою специфику. Постижение сущностных особенностей того или иного национального характера не является основным предметом собственно литературоведческого анализа. Литературоведа в этом случае должны интересовать прежде всего поэтические аспекты: Как изображен тот или иной национальный характер? Каковы художественные функции того или иного национального характера в художественной системе писателя? и т.п. Но при этом правомерны в литературоведческом исследовании и вопросы о влиянии на художественное решение писателя его мировоззренческих представлений.
Значимость научной разработки проблем национального характера определяется не только общетеоретическими потребностями, но и нуждами конкретно - аналитического свойства. Так, в сфере литературоведения невозможно постичь специфику того или иного художника, игнорируя либо недооценивая его представления о национальном составе его образной системы. Особенно это касается творчества тех писателей, для
которых постижение национальной сущности человека представляет специальную задачу. Плодотворность такого ракурса осмысления творческой индивидуальности писателя подтверждается ныне работами о творчестве И. С. Тургенева, И. А. Гончарова, Л. Н. Толстого и других писателей-классиков 19 века. Нет сомнения, что и художественная самобытность В. Г. Распутина будет выявлена более рельефно и глубоко при исследовании путей решения им проблемы русского национального характера, поскольку известно, что писатель на протяжении всего своего творческого пути с особым вниманием наблюдает за процессами, происходящими в сфере национального самосознания.
Он неоднократно свидетельствовал публично о своей тревоге в связи с драматическими процессами, происходящими в сфере национального бытия русского человека. «О русском типе как о типе человека несостоявшегося, изломанного, неокультуренного, непредсказуемого, то впадающего в спячку, то в буйство, говорили всегда. Но никогда, по-моему, так плотно и яростно как теперь. Я не имею в виду врагов России... Но и сами мы, составляющие сердцевину этого типа... Знаете, как искры с треском из костра, взвиваемся и вопрошаем: что мы за люди? Что в нашей душе такого, что мы только и можем, что радоваться ярму и сталкивать друг друга в яму? От каких несчастий мы произошли?» [173. С. 3]. Пафос публицистических выступлений писателя - «сохранить национальную культуру, воспитать активную личность, противостоять психозу потребительства, пробудить гордость за свою многовековую историю, свое отечество...» [286. С. 168]. Не случайно в общественном сознании В. Распутин приобрел репутацию радетеля русских национальных ценностей.
Эта проблема нашла отражение не только в публичных суждениях писателя. Она рельефно и глубоко воплотилась в его художественном творчестве, что неоднократно отмечалось критикой. Например, В. Кур-
батов, обращаясь к анализу распутинских характеров, подчеркивает, что «это русский человек в его стоянии, в его прощально открывшемся мужестве и терпении, в его женской, материнской стихии» [265. С. 3].
Однако при всей отчетливости понимания значимости проблемы русского национального характера в произведениях писателя, она не нашла объемного освещения в литературной науке. Далее отдельных локальных оценок и констатации исследователи не пошли. Так, например, иркутский критик П. Забелин, одним из первых обозначивший вопрос о национальном своеобразии героев В. Распутина названием своей статьи, ограничивался лишь общими рассуждениями на эту тему. Пытаясь выявить особенности изображения национально-исторического облика русского земледельца у В. Распутина, критик утверждает: «Не унылая повторяемость жизненных кругов интересует писателя, а то, что связано с пра-щурскими отпечатками, лучшим, что только есть в русском человеке. Высокая нравственность, жизненная стойкость, ощущение своего земного долга, которое в этом случае простого человека возвышает до философа». Критик подчеркивает преемственность распутинских характеров, воплощающих авторский идеал народной души. Он считает центральным мотивом его творчества — «философское ощущение времени» [239. С. 71]. Тем самым подчеркивается стремление писателя рассматривать морально-этические проблемы современного бытия героев В.Распутина не на уровне конкретно-бытового описания, а на уровне философского их осмысления.
А. Дырдин в своей статье [230. С. 270] с характерным названием «Былинный источник силы» справедливо, но несколько декларативно утверждал, что воплощение народного характера становится средством, позволяющим писателю выявить, насколько оправданность происходящих общественных преобразований соответствует глубинным народным чаяниям. Подчеркивая близость писателя к миру народной «диалектики ду-
ха», исследователь выделил в образах главных его героинь реализацию принципов той народной философии, которая существовала долгие годы в разных формах изустного слова, складывалась в привычных русскому человеку понятиях. По мнению литературоведа, распутинские героини явились воплощением зримых национальных качеств.
Таким образом, анализ процесса постижения русского национального характера, который запечатлелся в творчестве В. Г. Распутина, представляет собой достаточно сложную, не раскрытую литературоведением задачу, решение которой требует конкретного подхода к творчеству писателя, всестороннего рассмотрения его идейно-эстетической позиции, тщательного анализа образной системы каждого изучаемого произведения.
Объектом исследования является творчество современного русского писателя В. Г. Распутина.
Предметом изучения является система представлений В. Г. Распутина, ставшая результатом постижения им русского национального характера, воплотившаяся в идейно-образной ткани художественного творчества писателя, в его публицистических произведениях, а также в прямых суждениях и оценках, выраженных художником в процессе его общественной деятельности.
Внимание к творчеству именно этого писателя объясняется тем, что он достаточно широко и целенаправленно обращается к проблеме национального характера. При этом его позиции присущ гуманистический дух, толерантность в изображении человека, представляющего иную культуру. Представления В. Г. Распутина о состоянии русского национального характера отличаются репрезентативностью и особой значимостью в решении исследуемой проблемы в русской литературе 2-й половины 20 века.
Цель работы — выявить основные тенденции, пути и результаты постижения русского национального характера в творчестве В. Г. Распутина.
Поставленной целью определяются основные задачи исследования:
выявить особенности и черты русского национального характера, которые запечатлены в художественном и публицистическом творчестве В. Г. Распутина как определенная духовная, нравственно этическая и мировоззренческая целостность;
определить систему представлений В. Г. Распутина о чертах русского национального характера в его современном бытовании;
проследить эволюцию взглядов писателя на русский национальный характер, отразившуюся в развитии его образной системы;
уточнить бытующее представление об особенностях характерологии В. Г. Распутина.
Методологическую основу исследования составляет синтез традиционных, выдержавших испытание временем подходов: системно-типологического, сравнительно-исторического и историко-генетического. Методологические принципы указанных подходов используются в диссертации в зависимости от конкретного материала исследования и поставленных научных задач.
Теоретическая значимость определяется достаточно обширной и содержательной работой по систематизации и изучению публицистики писателя, исследованию системы характерологических принципов, реализовавшихся в его творчестве, выявлению преемственной связи характерологии В. Г. Распутина с традициями изображения русского человека в отечественной литературной классике.
Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования результатов исследования в систематическом курсе
истории русской литературы 20 века. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы при подготовке спецкурсов и спецсеминаров в вузовском и школьном преподавании литературы.
Научная новизна работы определяется тем, что творчество В. Г. Распутина впервые в отечественном литературоведении анализируется в аспекте проблемы русского национального характера. Новизна работы связана также с тем, что в ней впервые предпринят системный анализ публицистики В. Г. Распутина.
Апробация работы. Основные положения диссертации изложены в четырех научных публикациях. Результаты исследования были представлены в докладах на научно-практических конференциях СурГУ (Наука и образование 21 века: вторая окружная конференция молодых ученых ХМАО) и СурГПИ (Модернизация образовательной системы СурГПИ: поиски и решения).
Структура и объем диссертации. Работа состоит из «Введения», трех глав, «Заключения» и «Литературы». Текст изложен на 130 страницах. Библиография включает 340 названий.
Русский человек в осмыслении В .Г. Распутина-публициста
Творческая деятельность В. Распутина многообразна. Писатель широко известен не только своими художественно яркими, глубоко содержательными повестями и рассказами, но и активным участием в общественной жизни. Его голос звучит в связи с самыми животрепещущими, ключевыми вопросами современности. В. Распутина беспокоит состояние отечественной культуры и образования, русского языка и родной природы. В традициях русских писателей-классиков он в иные минуты, кажется, готов предпочесть художественному творчеству участие в решении жизненно важных проблем. При этом действенным оружием художника становится его тревожное, проникнутое заботой о соотечественниках, сокровенное слово.
Важнейшей гранью творчества В. Распутина является его публицистика. Им написаны десятки статей и очерков. Ему принадлежат книга очерков, интервью и рецензий «Что в слове, что за словом?», публицистическая книга «Россия: дни и времена», книга очерков «Сибирь. Сибирь...»; свои размышления о дне текущем писатель неоднократно выражал в многочисленных интервью и беседах с читателями и журналистами. Все это в совокупности дает основание констатировать наличие в современной отечественной культуре такого яркого, самобытного явления как публицистика В. Распутина, которая, безусловно, заслуживает целостного и глубокого литературоведческого анализа.
Между тем, в суждениях современных критиков публицистическая грань творческой деятельности писателя если не игнорируется, то затеняется; статьи, очерки, выступления прозаика противопоставляются его собственным художественным произведениям: повестям и рассказам, причем противопоставляются под знаком уничижения. Так, Д. Быков в «Литературной газете» отзывался о публицистике В. Распутина следующим образом: «Изобразительная сила его первых сочинений была такова, заряд тоски, сострадания и всепрощения в них так велик, что и самый публицистичный, самый желчный Распутин не заслонил нам того подлинного, необъяснимо молодого и всё уже знающего автора» [210. С. 10]. А критик А. Агеев о публицистических работах Распутина последних полутора десятилетий — то есть о наиболее ярком периоде публицистической деятельности - высказывался еще более прямолинейно: «... после «Пожара» прошло уже 14 лет, и в этом промежутке - только невнятная публицистика, не принесшая автору ни чести, ни славы...» [190. С. 218]. О. Славникова в обзоре «Деревенская проза ледникового периода» резюмирует с досадой: «Сказать по правде, странное возникает ощущение от встречи с их (В. Распутина, В. Белова - Т. Г.) публицистикой: как будто развеивается какая-то дорогая иллюзия. И видишь уже, как забавно и нелепо было так обманываться. Очень многим, я думаю, мерещилось, что большой русский писатель способен написать и растолковать всё, что только может касаться страны и людей» [309. С. 201].
Нельзя не упомянуть и о том, что высказывания идеологических оппонентов Распутина о его публицистике нередко находятся уже за пределами логики, их эмоционально-неприязненные характеристики не содержат ни грана объективности. Так, например, А. Приставкин, объясняя причины, вынудившие Распутина обратиться к публицистике, заявил: «Когда «деревенская проза» себя изжила, он (Распутин - Т. Г.) с досады (!) ушел в публицистику» [264. С. 147]. Однако и в более сдержанных оценках критиков подобной ориентации все же преобладают эмоционально-чувственные интонации. А. Кошелев, приветствуя начавшееся возвращение Валентина Распутина «из общественно-государственно-публицистических гастролей в лоно литературы», без доли сомнения заявил, что художественные произведения писателя «дают позитивный эффект много сильнее, чем статьи, речи и интервью» [255. С. 3].
Несмотря на то, что для самого писателя публицистика является очень важным видом деятельности, что его речи и статьи широко известны отечественному и зарубежному читателю, все-таки в литературной науке она не обрела должного внимания, не воспринимается исследователями как нечто цельное, имеющее свою самостоятельность. До сих пор нет специальной работы о публицистике В. Распутина. Правда, в ряде литературно-критических очерков, посвященных писателю, эта грань его творчества в той или иной мере все же затрагивается.
Так, в книге В. Курбатова предпринята попытка обзора публицистики В. Распутина как в контексте творчества самого писателя, так с точки зрения русской литературы и русской нравственности. В главе «И это всё я!», посвященной публицистике В. Распутина, содержится анализ художественного мира писателя на материале очерков «Сибирь, Сибирь...» и ряда статей В. Распутина, вышедших в 1988-1990 годах в альманахе «Литературный Иркутск». Осмысляя творческий путь В. Распутина, В. Курбатов отмечает, что «пафос долженствования», являющийся первоосновой публицистики, постепенно вызревал в творчестве прозаика, выпукло и весомо проявился в «Пожаре» и окончательно возобладал над «пафосом бытия» в конце 80-х годов в обращенности писателя к самому открытому, активному и мобилизующему жанру. К этому времени автор «Прощания с Матёрой», по словам критика, возвысился до общерусского масштаба, невольно сделался «предстателем за Сибирь, за её характер, историю, за целостность её облика» [264. С. 124].
В. Курбатов, подвергая исследованию публицистические произведения В. Распутина, не раз подчеркивает главное в своей работе: это дума о художнике слова, о том, что с ним и с его даром происходит в столь трудное своей изменчивостью, непостоянностью время. Касаясь этнографического исследования В. Распутиным Сибири, литературовед доказывает предположение о том, что, собственно, обращение к истории Родины было неизбежным для писателя, уходящего корнями к духовным началам своего народа и принимающего на себя его боль и страдания, ощущающего себя ответственным за сбережение и преемственное развитие нравственных первооснов. Обозревая публицистику В. Распутина, критик акцентирует внимание на его общественной позиции, обозначая, главным образом, лишь проблематику статей и очерков, созданных писателем в 80-ые годы. Очевидно, в силу очерковости литературоведческого труда В. Курбатова в нем не затрагиваются особенности взгляда В. Распутина на русский характер, судьбу русского народа, не характеризуются представления писателя о сути его национального предназначения.
К исследованию публицистики в творчестве В. Распутина обращалась и литературовед Н. С. Тендитник в своей книге: «Валентин Распутин. Колокола тревоги» [323]. Одну из глав исследователь посвятила этому «врачующему жанру», ставшему неотъемлемой составляющей творческого наследия современного писателя. Н. С. Тендитник обозначает стержневые темы публицистики В. Распутина: историческая судьба русского народа, его трагедия, уродование и порча его характера в условиях постсоветской действительности, настоящее и будущее России. Автор критического очерка отмечает стрЄх\шение писателя выяснить причины происходящих необратимых перемен в истории страны, народа ее населяющего.
Концепция русского национального характера в художественном творчестве В.Г. Распутина
Весь творческий путь В. Распутина связан с утверждением мысли о непреходящем значении тех нравственных ценностей, которыми определяются поведение человека, отношения между людьми. «Человек, - пишет Д. С. Лихачев, - микрокосмос, малый мир... Большой мир и малый, Вселенная и человек! Все взаимосвязано, все значительно, все напоминает человеку о смысле его существования, о величии мира и значительности в нем судьбы человека» [272. С. 10]. Эту прекрасную традицию русской литературы развивает своим творчеством В. Распутин.
Пристальное внимание к человеку, неповторимости и индивидуальности каждой личности было присуще В. Распутину еще в первых его литературных опытах. С появлением книги «Край возле самого неба» критика, отмечая особенности художественной позиции молодого прозаика, писала: «В. Распутин настолько зримо, объемно и глубоко описывает своеобразие уклада и мышления тофаларов, что на первый план ясно и четко выступают, прежде всего, самые высокие, самые истинные человеческие ценности» [293. С. 3].
Такие оценки не были случайными, ибо в самом обращении начинающего писателя к жизни тофаларов было нечто принципиально важное и для формирования системы его идейно-эстетических принципов, для выражения глубинных качеств свойственного ему миропонимания. Описывая бытовой уклад, этические нормы, особенности поведения представителей так называемой «малой народности», В. Распутин запечатлел в образной плоти произведения черты духовного своеобразия русского человека. Погружение в экзотический мир тофаларов создавало у читателя «тофаларского цикла» ощущения родственности, готовности понять и принять инонациональные ценности как свои, способности искренне радоваться этим ценностям. Здесь, в значительной мере еще подспудно, реализовалось одно из характерных качеств духовности русского народа, его способности к «всехмирной отзывчивости» (Ф. Достоевский).
Именно поэтому можно сказать, что собственно как художник В. Распутин начинается с открытия для себя народа таежного края Саян. Тофалар в переводе означает — человек. И в его суровой стране Тофала-рии в первозданной чистоте и значительности ценятся все добрые человеческие качества, но здесь также обнажено и видно зло — ведь «... в горах... очень мало хоженых троп, и на них нельзя разминуться добру и злу» [1. С. 5]. Тофалару, живущему в тесном единстве с природой, незнакомо чувство одиночества, потому что люди «одиноки не тогда, когда они одни, а когда начинают жалеть себя» [1. С. 15]. Поэтичность и философская подоплека произведений В. Распутина обозначается уже в первых его произведениях. Почти во всех первых рассказах В. Распутина в центр выдвигается образ старой женщины. Героини рассказов «И десять могил в тайге», этого скорбного плача матери по потерянным детям, «Эх, старуха» - о смерти старой шаманки, «Человек с этого света» - о старой неграмотной охотнице, удивительном, никем не заменимом человеке, - первые подходы к будущим знаменитым распутинским старухам.
Такова старая тофаларка из рассказа «И десять могил в тайге», у которой «четырнадцать детей, четырнадцать раз она рожала, четырнадцать раз платила за муки кровью, у нее было четырнадцать детей - своих, родных, маленьких, больших, мальчиков, девочек, парней и девок. Где твои четырнадцать детей, старуха? Где твои четырнадцать детей? Двое из них остались в живых, двое из них лежат на деревенском кладбище, десять из них разбросаны по Саянской тайге, по бесконечной тайге, по дремучей Саянской тайге растащили звери их кости» [1. С. 35]. Уже все о них позабыли, только не она, не мать; и вот она вспоминает каждого, пытается вызвать их голоса и лики из небытия, не дать им навсегда раствориться в вечности: ведь пока кто-то хранит память погибшего, не разорвется тонкая нить, связывающая эти миры воедино. Образы детей живут в ее сердце: этот, четырехлетний, упал со скалы на ее глазах — как она тогда кричала! Этот, двенадцатилетний, умер у юрты шамана от того, что не было хлеба и соли; девочка замерзла на льду; еще одного придавило во время грозы кедром...
Такова и умирающая шаманка из рассказа «Эх, старуха ...», которая всю свою жизнь умела хорошо трудиться вместе со всеми, добывала соболя, пасла оленей... Что же мучит ее перед смертью? Ведь она не боится умирать, ибо исполнила «свой человеческий долг, ее род продолжался и будет продолжаться - она в этой цепи была надежным звеном, к которому прикреплялись другие звенья» [1. С. 54]. Но лишь биологического продолжения ей недостаточно. Шаманство для нее уже часть культуры, обычаев народа и потому она боится, что оно забудется, потеряется, если она никому не сумеет передать хотя бы внешние его приметы. По ее мнению «человек, заканчивающий свой род, несчастен». Но она не знает, как назвать человека, «который похитил у своего народа его старинное достояние и унес с собой в землю, никому ничего не сказав?!» [1. С. 54].
В этом рассказе, пожалуй, впервые у Распутина звучит тема па4мяти, одна из важнейших тем в творчестве прозаика. Хотя и понятно, что здесь она лишь обозначена, а поразит читателя своей философской глубиной и человеческой обобщенностью в более поздних произведениях и с особенной силой в «Прощании с Матёрой».
Образы распутинских старух, появившиеся в ранних рассказах, камертоном отзовутся в его повестях, в его зрелом творчестве. Выстраивая собственную концепцию характера, В. Распутин отметил наиболее важное в нем. В повести «Деньги для Марии» писатель ставит в центр повествования положительного Кузьму. Это нравственно светлый герой, который к деньгам «относился очень просто: есть - хорошо, нет - ну и ладно». Все необходимое для жизни в доме было, и «он мог думать о запасах хлеба и мяса — без этого нельзя обойтись, но мысли о запасах денег казались ему забавными, шутовскими... Он был доволен тем, что имел» [5. Т. 1. С. 66]. Мы видим, что основной внутренний стержень Кузьмы - человечность и естественная доброта. Свое спасение Мария видит только в нем: «Спаси меня, сделай что-нибудь», — в исступлении просит она мужа. И дети надеются на отца: «Папа, у нас все в порядке будет?» И то, что несчастье случилось с родным ему человеком, только удесятеряет его силы: «Всю землю перевернем вверх тормашками, а мать не отдадим» [5. Т. 1. С. 30].
Опыт русской литературной классики в осмыслении русского характера в творчестве В.Г. Распутина
Постижение русского национального характера во всей его глубине и многогранности, как известно, стало одной из ведущих идей отечественной литературы 19 века. С осмыслением именно этой проблемы так или иначе связаны крупнейшие художественные открытия русских писателей. Своеобразная человекоцентричность отечественной литературы, ее сосредоточенность на парадоксе человека, на глубинной сути его природы и смысле явления в мир определили характер ее самобытности в контексте мировой словесности.
Не случайно именно эта стержневая устремленность классической литературы стала предметом пристального внимания ее наследников и последователей в конце 20 века. Крупнейшим среди них, по нашему мнению, является В. Г. Распутин.
Важнейшая при изучении творчества любого писателя проблема литературной преемственности вызывает особенное внимание исследователей прозы В. Г. Распутина, что объясняется характерным для нее высоким интеллектуальным уровнем и своеобразием мировоззренческой концепции автора.
Следует отметить, что В. Г. Распутин в поисках собственной писательской манеры был одинаково отзывчив как к стихии самой жизни, так и к опыту ее «прочтения» классической русской литературой. Среди тех, чей художественный багаж не просто почитался, но и активно осваивался современным писателем, важнейшее место занимают Ф. М. Достоевский, Л. Н. Толстой, М. А. Шолохов.
Безусловно, изучение трансформации литературной традиции в плане постижения русского национального характера в творчестве В. Распутина может дать, с одной стороны, более глубокое представление о свойствах художественного мира современного прозаика, с другой - о конкретных формах осуществления преемственных связей между классикой и современной русской литературой. О своих литературных предшественниках
B. Распутин высказывался не раз, отмечая изначальную свою творческую ориентированность на совокупный идейно-художественный опыт отечест венной литературы. Среди своих литературных «учителей» писатель называет различные имена художников 19-20 в.в. Чаще всего упоминалось имя Ф. М. Достоевского, которое современный писатель ставил выше общего ряда великих имен русской классической литературы: «Достоевский стоит не в ряду самых великих имен мировой литературы, впереди или позади кого-то, а над ними, выше их. Это писатель другого горизонта, где ему нет равных. Были и есть таланты блестящие, сильные, смелые, мудрые и добрые, но не было и нет (и не будет, на мой взгляд) явления в литературе более глубокого, более центрового, необходимого, более человеконаправлен ного и вечного, чем Достоевский» [291. С. 66].
Мировоззренческие позиции Ф. М. Достоевского и В. Г. Распутина относительно взгляда на русский национальный характер имеют множество точек соприкосновения. Главное, что сближает классика 19 века и современного писателя, это стремление видеть в русском народе, в первую очередь, его лучшие свойства и деяния. Ибо в основании всех суждений прозаиков о русском национальном характере - любовь к русскому народу. В «Дневнике писателя» Достоевский призывал судить русский народ «не по тем мерзостям, которые он так часто делает, а по тем великим святым вещам, по которым он в самой мерзости своей постоянно воздыхает» [226.
C. 43]. В последние десятилетия 20 века русский писатель В. Распутин не разочаровывается в человеке, а с верой в русский народ утверждает: «Не смотря на все тяжелые строки и слова я верю в будущность русской нации» . В этих рассуждениях подчеркивается способность русского человека на поступок во имя высшей идеи. Эта мысль перекликается с указанием Достоевского на склонность русского человека «во всем до крайности доходить». Классик 19 века эту крайность считает даже психологической потребностью: «Эта потребность хватить через край, потребность в замирающем ощущении, дойдя до пропасти, свеситься в неё наполовину, заглянуть в самую бездну, и - в частных случаях, но весьма нередких, броситься в неё как ошалелому вниз» [225. С. 36]. Такое стремление к крайностям порождается, по мысли писателя, жертвенностью, потребностью страдания русского человека. В. Распутин близок к Ф. Достоевскому и своим повышенным вниманием к такому человеческому качеству как способность на самопожертвование во имя высших духовных ценностей и, в первую очередь, во имя человека.
Как известно Ф. Достоевский чрезвычайно высоко ставил это качество, почитая его свидетельством высшего развития личности: «Самовольное, совершенно сознательное и ничем не принужденное самопожертвование всего себя в пользу всех есть, по-моему, признак высочайшего развития личности, высочайшего ее могущества, высочайшего самообладания, высочайшей свободы собственной воли» [223. С. 79].
У Достоевского эта черта объединяет многих героев, одна из них -Сонечка Мармеладова. Именно в ней сильнее всего развито начало жертвенности, ощущение личной ответственности за все, что происходит в мире неправедного и злого. И она, в отличие от Раскольникова, приносит в жертву себя, а не кого-то другого. Поэтому Соня Мармеладова, по Достоевскому, истинно русский человек. Жертвенность, осмысленное страдание определяется и В. Распутиным как одно из стержневых свойств характера русского человека. Любимая героиня В. Распутина Настена Гуськова из повести «Живи и помни» — яркий пример самопожертвования. Ощущение собственной совиновности - коренная черта русского человека, воспринимаемая им как нечто само собой разумеющееся, и готовность к покаянию, — свойства характера, в высшей степени присущие Настене Гуськовой, являются ярким свидетельством его нравственной крепости.
