Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Философско-художественная концептуальность творчества Чехова . 20
Глава 2. Своеобразие категории "правды" в чеховском реализме 120
Глава 3, Слово героя и конфликт в чеховских произведениях 179
Глава 4. О меняющемся и неизменном в художественном мире Чехова 260
Заключение. 373
- Философско-художественная концептуальность творчества Чехова
- Своеобразие категории "правды" в чеховском реализме
- Слово героя и конфликт в чеховских произведениях
- О меняющемся и неизменном в художественном мире Чехова
Введение к работе
Диссертация посвящена общим методологическим проблемам интерпретации чеховского творчества, а также дискуссионным вопросам истолкования отдельных произведений писателя. Такова, в самом сжатом определении, цель исследования.
С завершением первого академического собрания сочинений и писем Чехова в 30-ти томах /1974-1983/ работа над изучением его творчества вступает в новый период, приобретает новое качество. Книги и статьи участников этого издания Г.П. Бердникова, М.П.Громова, В.И.Кулешова, Л.Д.Опульской, З.С. Паперного, Э.А.Полоцкой,Е.М.Сахаровой,М.Л.Семановой, А.П. Чуда-кова и др.Jсборники-"спутники",подготовленные чеховской груп-I. Опульская Л.Д. Академическое издание А.П.Чехова. - Вопр. литературы, 1965, №2; она же. А.П.Чехов. Полное, академическое. - Лит.газета, 1974, 6 марта; Громов М.П. Антон Чехов: первая публикация, первая книга.- "Прометей.Историко-биографический альманах".Том второй.М.,1967; Чудаков А.П. Поэтика Чехова. М., 1971; Бердников Г. Чехов. М., 1974; он же. "Дама с собачкой"А.П.Чехова. К вопросу о традиции и новаторстве в прозе А.П.Чехова. Л. ,1976; он же. А.П.Чехов.Идейные и творческие искания. йзд.З-е,доработ. М. ,1984; Семанова М.Л. Чехов-художник. М.,1976; Паперный 3. Записные книжки Чехова. 'М.,1976; он же. "Чайка"А.П.Чехова. М.,1980; он же. "Вопреки всем правилам..." Пьесы и водевили Чехова.М.,1982;Видуэцкая Й.П. А.П.Чехов и его издатель А.Ф.Маркс М.,1977; Полоцкая Э. А.П.Чехов. Движение художественной мысли. М.,1979; она же. Пути чеховских героев. Книга для учащихся. М. ,1983; Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.П.Чехова. Очерк. М.,1982; и др.
4 пой ШЛИ*, новые выпуски "Чеховских чтений в Ялте"2, расшире-ние "географии" работ о Чехове - свидетельства оживления поисков в изучении творчества писателя и вместе с тем новых проблем, встающих перед его исследователями.
Особенность сегодняшнего состояния науки о Чехове: вновь найденный фактический материал побуждает к его теоретическому осмыслению; интерес текстологический, комментаторский уступает место интересу историко-литературному, теоретическому; в книгах и статьях "развертывается полемика со старыми, догматическими концепциями" ; на первый план выдвигается задача "усовершенствовать приемы познания Чехова". І. В творческой лаборатории Чехова. М. ,1974; Чехов и его время. М.,1977; Чехов и Лев Толстой. М.,1980.
Чеховские чтения в Ялте. М.,1973; Чеховские чтения в Ялте. Чехов и театр. М.,1976; Чеховские чтения в Ялте. Чехов и русская литература. М. ,1978; Чеховские чтения в Ялте. Чехов в Ялте. М.,1983.
Творчество А.П.Чехова.Сборник статей.Ростов н/Д.Вып.1-6, I976-I98I; Фортунатов Н.М. Архитектоника чеховской новеллы. Спецкурс. Горький,1975; он же. Чехов и нижегородцы. Горький, 1983; Червинскене Е. Единство художественного мира.А.П.Чехов. Вильнюс,1976;Цилевич Л.М. Сюжет чеховского рассказа. Рига, 1976; Соболевская Г. И. Динамика повествовательных и драматургических форм в творчестве А.П.Чехова второй половины 80-х годов, Автореф.канд.дисс. Томск,1979; Ошарова Т.В.Библиография литературы о А.П.Чехове.Вып.I.Саратов,1979; Чехов и литература народов Советского Союза.Сборник. Ереван,1982.
Паперный 3. "Вопреки всем правилам...", с.79.
Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.П.Чехова, с.8.
Завершение академического собрания сочинений - одна из. предпосылок более глубокого понимания Чехова, другое обстоятельство, делающее актуальным рассмотрение проблем интерпретации произведений Чехова,- все возрастающий интерес к творчеству писателя в современном мире. Его произведения продолжают вызывать живой отклик все новых поколений читателей и зрителей, оплодотворяют самые различные виды современного искусства. Интарпретации Чехова в театре, кино, на телевидении, при всей неравноценности отдельных постановок, вносят новые черты в сегодняшнее понимание Чехова и связаны с решением проблем интерпретации в литературоведении1.
Творчество Чехова давно вошло в систему мировых художественных ценностей, подтверкдая правоту слов Л.Н.Толстого о том, что "оно понятно и сродно не только всякому русскому, но и всякому человеку вообще... А это главное" . Ученые самых разных стран вносят свой вклад в изучение творчества рус-ского писателя . В сборниках кафедры истории русской литературы МГУ "Русская литература в оценке современной зарубежной критики" давались обзоры работ о Чехове, появившихся в Англии
и США в 60-е - первой половине 70-х годов4. Последние пять -
им.,напр.: лшлакявичус В. Герои в плену ложных представлений. - Искусство кино, 1980, Рб, с.69-70.
Толстой о Чехове. Неизвестные высказывания. - В кн.: Литературное наследство, т.68. М., I960, с.875.
См.: Вердников Г. Чехов в современном мире. - Вопр. литературы, 1980, PI; Katayev V. Understanding Chekhov's World. Soviet Literature, 1980, Ж I.
См.: Владимиров A.M. Драматургия А.П.Чехова в оценке английского и американского литературоведения 60-х гг. - В
семь лет принесли новую волну материала: около полутора десятков монографий, полностью или частично посвященных Чехову, десятки статей, новые переводы, сборники . В них можно найти немало нового и интересного: без учета того, что пишут совре-м иные зарубежные литературоведы и критики, невозможно полноценное историко-функциональное изучение чеховского творчества. Вместе с тем очевидно, что за похвалами и даже "культом
Чехова" порой стоит непонимание или понимание ложное.
Весьма важным представляется суждение о господствующем в западном литературоведении подходе к изучению Чехова,которое находим в книге Харви Питчера "Чеховская пьеса'71973/. В за-кн.:Русская литература в оценке современной зарубежной критики.!. ,1981, с. 222-235; Катаев В.Б. Чехов в Англии семидесятых /О книгах дж.Стайена,Д.Магаршака,Х.Питчера,В.Л.Смит и Дж.Б. Пристли, посвященных творчеству Чехова/.- Там же,с.236-257.
I. Chekhov's Art of Writing.A Collection of Critical Essays.Columbus,Ohio,1977; Van der Eng., SBmid H. Од the Theory of Descriptive Poetics: Anton P. Chekhov as Story-teller and Playwright. Atlantic Highlands, 1978j Pitcher H;Chekhov's Leading Lady:A Portrait of the Actress Olga Khipper. Lnd.,1979; Tulloch J. Chekhov:A Structuralist Approach. Lnd.&Basing,I980; Andrew, J. Hussian Writers and Society in the Second Half of the XIX Century. Lnd.,1982; Chekhov A. The Early Stories. Chosen and transl. by P.Miles and H.Pitcher.Lnd.,1982; Chekhov's Greatest Plays. A Critical Antology. NД.,Lnd.,1982;Gottlieb V. Chekhov and Vaudeville. A, Study of Chekhov's One-Act Plays. Lnd.,1982; a.o.
2. Magarshack D. The Eeal Chekhov. An Introduction to Chekhov's Last Plays. Lnd., 1972, p.16.
падных работах, считает он, авторы как бы заранее молчаливо соглашаются с общепризнанным мнением,что главное в творчестве Чехова - это изображение тоски, отчаяния, трагедии человеческой разобщенности. Смысл чеховского творчества признается, таким образом, окончательно установленным, и авторов таких работ прежде всего и исключительно интересует исследование драматургической техники Чехова. "В то время как советские критики всегда ищут ответа на вопрос: о|чем говорится в пьесах Чехова? - западные критики считают этот вопрос не стоящим внимания и даже в каком-то смысле постыдным... Все свидетельствует о том, что западное литературоведение движется все дальше и дальше в этом направлении и что все больше будет укрепляться взгляд на Чехова как на одинокого и ироничного, если не сказать циничного, наблюдателя человеческой пошлости и бесполезности".
Х.Питчер выражает здесь чувства, к которым неизбежно приходит серьезный западный литературовед. Он понимает, что объяснить Чехова - значит больше, чем просто раскрыть его драматургическую технику; и многие страницы его собственной книги показывают, как логика научного исследования приводит к необходимости понять содержательный смысл чеховского искусства. Как ни специфичны проблемы интерпретации творчества Чехова, возникающие в работах западных литературоведов, они по-своему подчеркивают необходимость правильного понимания задач интерпретации, подлинного объективного истолкования творчества одного из величайших художников мировой литературы.
Сама жизнь, время требуют от исследователей понимания и изучения тех сторон творчества Чехова, которые делают его писателем, столь нужным сегодня всему человечеству. Но все-
I. Pitcher Н. The Chekhov Play. A New Interpretation.laid., 1972, p.34.
8 человеческое, всевременное не означает вневременного, внеположного истории. Разумеется, такое понимание возможно лишь на путях историзма. Статьи В.И.Ленина о Толстом, лучшие работы советских литературоведов утверждают методологическую истину о том, что творчество писателя может получить всемирное значение, стать "шагом вперед в художественном развитии всего человечества", если оно тесно связано со своей исторической эпохой, тем более с эпохой революции или ее подготовки. Учет этих методолгических положений необходим и при уяснении непреходящего значения творчества Чехова. Конкретизация связи чеховского творчества с эпохой, в которую проходило его формирование и становление,- одна из задач, решаемых в диссертации.
Богатство методов и методик, накопленных современным литературоведением, также требует определенного выбора. В последние годы развивалось историко-типологическое изучение особенностей реализма конца XIX века . Творчество отдельных
Ленин В.И. Л.Н.Толстой. - Поли.собр.соч., т.20, с. 19.
См.: Келдыш В.А. веский реализм начала XX века.М.,1975; Каминский В. И. Основные идейно-художественные тенденции в русской литературе конца XIX века и их трактовка в современной науке.- В кн.:Современная советская историко-литературная наука. Актуальные вопросы.л.,1975;он же.Пути развития реализма
в русской литературе конца XIX века. Л., 1979; Нигматуллина Ю.Г. и др. Соотношение типов творчества и художественных методов в русской литературе последней трети XIX века. - В кн.: І'усская литература последней трети XIX века/Некоторые аспекты системно-комплексного анализа литературного процесса/. Казань, 1980; Г^сев В.А.Поэтика русского реализма конца XIX века. Учебное пособие. Днепропетровск, 1980; и др.
писателей, в их числе Чехова, интересует при этом исследователей не в его индивидуальности и "прихотливой неповторимости", "а в первую очередь как самобытное проявление некоторой общей закономерности"; основное внимание уделяется выявлению "надиндивидуальной тенденции, сказавшейся в деятельности художника" . Нельзя не учитывать результаты историко-типологи-ческих исследований, но следует осознать границы научной эффективности применения подобного принципа к таким величинам, как творчество Чехова. Ведь дело тут не только и не столько в "прихотливой неповторимости",- а в том, что творчество такого художника само является "некоторой закономерностью", но не общей, то есть не выводимой из совокупности тех сходных признаков, которые обнаруживаются в творчестве писателей-современников. Главное в творчестве таких писателей, как Чехов,-как раз то, что выходит за пределы этих сходств и "надиндиви-дуальных тенденций" /включая их в себя/, в том новом слове, которое и позволяет ему перерасти рамки своего времени и стать в ряд непреходящих идейно-эстетических ценностей. Изучение литературных связей чеховских произведений, ведущее к углублению их интерпретаций,-одна из задач работы; связи с писателями-современниками при этом устанавливаются для выявления необщего.
В предлагаемой диссертации в центре внимания - именно творческая индивидуальность Чехова, та оригинальная разновидность художественного мышления, которая реализована в его
творчестве и которая полемически ориентирована на предшеству-
р ющую и современную писателю литературу . Попытка решения этой
Келдыш В.А., указ. соч., с. 10.
интерес к творческой индивидуальности писателя и изуч^е-
задачи в диссертации связана с рассмотрением принципов интерпретации творчества Чехова.
В работе содержатся толкования или попытки толкования отдельных рассказов, повестей и пьес Чехова.Не повторяя предшественников и не анализируя всех сторон творческой деятельности Чехова, мы стремимся к выяснению именно проблем интерпретации - проблем возможностей, границ, принципов, того, что подлежит истолкованию, что имеет отношение к интерпретации чеховских произведений. Интерпретация, не претендуя на то, чтобы дать исчерпывающий понятийный эквивалент создания художника, может выполнить свою задачу и в том случае, если в результате проводится разграничение возможного и невозможного для данного художественного мира, устанавливается правомерность одних исследовательских приемов по отношению к нему и неправомерность других, хотя бы они и были оправданны при интерпретации других писателей.
В научной литературе в последние годы уделяется значительное внимание теоретическим и практическим проблемам интерпретации. Понятие интерпретации все больше приобретает общенаучный характер ,ученые говорят о необходимости "построения
общей теории интерпретации", включающей в себя обыденную,
научную и художественную интерпретацию , рассматривают соот-
ние общих проблем литературного процесса - две тенденции, которые в идеале, разумеется, не исключают, а сосуществуют, дополняя друг друга /см.: Храпченко М.Б. Творческая индивидуальность писателя и развитие литературы. М.,1975/.
См.: Крымский Б.С. интерпретация как логическая операция. - Вопр. философии, 1965, PII.
Гуренко Е.Г. Проблемы художественной интерпретации /Философский анализ/. Новосибирск, 1982, с.60.
ношение понятия интерпретации со сходными терминами "описание", "объяснение", "истолкование" , выделяют основные моменты философско-теоретического рассмотрения художественного 2
произведения , прослеживают историю концепции интерпретации
в XIX-XX вв. , дают оценку современным школам герменевтики и интерпретации . Использование понятия интерпретации в искусствознании и литературоведении связано с общей тенденцией проникновения общенаучной терминологии в сферу гуманитарных наук .
Интерпретация в современном понимании термина отнюдь не покрывается тем узким значением, которое она приобрела в англо-американской "новой критике" и швейцарской школе Э.Штай-гера . В советском литературоведении /в частности, в работах М.М.Бахтина, С.М.Бонди, А.П.Скафтымова, М.П.Алексеева, Д.С. Лихачева, С.С.Аверинцева и др./ имеется опыт глубоких интер-
Штофф В.А. Моделирование и философия.М., 1966,с. 185-193.
Волкова Е.В. Произведение искусства - предмет эстетического анализа. М.,1976.
Кузнецова Й.Д. Эстетические аспекты интерпретации художественных произведений. Автореф.канд.дисс. М. ,1980.
Гайденко П.П. Герменевтика и кризис буржуазной культурно-исторической традиции. - Вопр.литературы, 1977, №5.
См.: Бирюков Б.В., Геллер Е.С. Кибернетика в гуманитарных науках. М., 1973.
См.: Вайман Р. "Новая критика" и развитие буржуазного литературоведения. М., 1965; Тенденции в литературоведении стран Западной Европы и .Америки. Сб.обзоров и рефератов. М., 1981; Урнов Д.М. Литературное произведение в оценке англо-американской "новой критики". М.,1982.
12 претаций, исключающих субъективистское истолкование произведений, навязывание им предзаданных концептуальных схем, изоляцию произведения от автора,действительности,истории.Диссертант придерживается широкого понимания термина"интерпретация"-как истолкования произведений, синтезирующего результаты предшествующих актов их освоения /стихийно-целостного непосредственного их восприятия и анализа их отдельных уровней и частей/ .В таком понимании интерпретация включает учет культурно-исторического "контекста" творчества, раскрытие смысла произведения, адекватное авторскому замыслу, эстетическую оценку и имеет конечной целью воссоздание своеобразия данной творческой личности, порожденной определенными социально-историческими улоВИЯМИ.
Произведение, как мир, неисчерпаемо для познания. Продуктом интерпретаторской деятельности, как и всякой познавательной деятельности на ограниченных временных промежутках, являются истины относительные. Поэтому в принципе немыслимы "окончательные" интерпретации. Но к деятельности интерпретатора приложим критерий правильности - ложности; в тексте
I. Ср.: Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы. -Уч.зап.Саратовского ун-та, 1923, т.1, в.З; Эпштейн М.Н. Анализ произведения. Интерпретация. - КЛЭ, т.9. М.,1978; Кузнецова И. Г. К проблеме интерпретации художественных произведений. - В сб.: Искусство и действительность. Методологические проблемы эстетического анализа. М., 1979; Хализев В.Е. Штер-претация и литературная критика. - В сб.: Проблемы теории литературной критики. М.,1980.
ІЗ произведения, идейно-художественно организованном автором единстве, заключена объективная основа правильной интерпретации. Постижение цели, которую поставил и осуществил своим творением художник, не исключает всех иных аспектов изучения произведения, но предшествует им, являясь исходным по отношению к ним.
Отдельные стороны смысла произведения могут выявляться как синхронно - в разных толкованиях разных интерпретаторов одной эпохи, так и диахронно - в историческом бытии, произве-
г дения в сознании последующих поколений , неизбежно неся за
собой шлейф множества интерпретаций, тянущийся за каждым великим произведением искусства.Читательские "переакцентуации" /М.М.Бахтин/ смысла произведения также подлежат изучению и объяснению , но - на фоне исходного, первичного, авторского смысла. Спорить с автором, опровергать, судить его или, наоборот, видеть в нем союзника, объявлять его своим единомышленником можно с достаточным основанием, лишь установив подлинный смысл его творений. "Понимать по-своему не грех, но нужно понимать так, чтобы автор не был в обиде",- замечал Чехов в статье "Гамлет на Пушкинской сцене" по поводу очередного истолкования шекспировской трагедии.
См. об этом: Храпченко М.Б. ^Художественное творчество, действительность, человек. М., 1976, с.173-206.
йсторико-функциональный аспект изучения произведений Чехова представлен в работах: Семанова М.Л. Чехов и советская литература. І9І7-І935. М.-Л., 1966; Полоцкая Э.А. Чехов /личность, творчество/. - В кн.: Время и судьбы русских писателей. М.,1981; об истории театральных интерпретаций Чехова см.: рудницкий К. Спектакли разных лет. М.,1974; Паперный 3. "Вопреки всем правилам..." Пьесы и водевили Чехова.
Существуют традиции в истолковании практически каждого чеховского рассказа, повести и пьесы. Но каждая эпоха выдвигает на первый план свои проблемы в истолковании творчества великого художника, его заново открывает для себя каждое новое поколение.
Было время, когда казалось, что творчество Чехова может представлять чисто исторический интерес, что его значение ушло вместе с эпохой, унесшей его героев. Но реальность - не угасавший, а все возраставший интерес к Чехову со стороны широких масс - заставила пересмотреть подобные схемы. Заслугой советского литературоведении в 30 - 50-е годы /при всех известных недостатках работ В.В.Ермилова и его школы/ было установление огромной общественной значимости наследия Чехова -того, в чем писателю отказывала большая часть дореволюционной критики, а также вульгарносоциологическое литературоведение. Творчество Чехова, как показали эти работы, сыграло важную роль в развитии русского общественного сознания накануне первой русской революции.
Однако затем стала ясна недостаточность и такого подхода к изучению Чехова. Как замечал И.Г.Эренбург на рубеже 50-60-х годов, в книгах, статьях, энциклопедиях того времени о прогрессивных общественных чертах творчества Чехова говорилось приблизительно в тех же выражениях, что. и о Г.Успенском, Салтыкове-Щедрине и других писателях-общественниках .Автор отождествлялся с его персонажами, Чехову приписывались высказывания, намерения, надежды, принадлежащие персонажам его прозы и драматургии. Возникал облик благородного, но бессильного мечтателя о перемене окружающей действительности в неопреде-
I. Эренбург И. Перечитывая Чехова М.,1960, с.8-9.
15; . ленном будущем,писателя,пытавшегося, но не сумевшего создать образы подлинных положительных героев своего времени. При этом складывалась точка зрения на Чехова как на некую проходную фигуру в истории русской литературы. Значение Чехова видели в том, что он сохранил на должной высоте уровень,достигнутый его великими предшественниками, и начал говорить
то, что впоследствии с гораздо большей определенностью и си-
т лой скажут писатели следующих поколений .
При подобном подходе вовсе снимается или отодвигается на
задний план основной вопрос - о совершенно новом,не сводимом
ни к каким аналогиям слове,сказанном Чеховым,о совершенном
им "перевороте в литературе", осмыслить значение которого
пытались писатели от Григоровича и Л.Толстого до Маяковского
и Томаса Манна /проблема традиций и преемственности при этом
встает совершенно по-особому/.
1. Эта точка зрения особенно последовательно формулирова
лась в 40-50-е годы. И.В.Сергиевский писал:"Никому из русских
писателей до Чехова - за исключением,конечно,Салтыкова-Щедри
на - не удавалось так ясно разглядеть мещанскую ограниченность
русской либеральной интеллигенции, уловить за излюбленными
ею красивыми фразами и красивыми жестами бездонную внутреннюю пустоту. ...Но чеховская критика буржуазной интеллигенции явилась необходимым подготовительным этапом к той критике ее, которая была так широко и полно развернута Горьким"/Сергиевский И.В. Горький и Чехов. - В кн.: М.Горький и А.Чехов. Переписка. Статьи. Высказывания. М.,1951, с.10-11/.
2, Формула, впервые примененная к творчеству Чехова Д.В.
Григоровичем /см.: Письма А.П.Чехову его брата Александра
Чехова. М., 1939, с.149/.
За последние годы немало сделано для преодоления предрассудков, долго господствовавших в науке о Чехове и дающих о себе знать и по сей день. Работы А.П.Скафтымова, Г.А.Бялого, З.С.Паперного, Н. Я. Берко веко го, Г.П.Бердникова, Й.А.ГУрвича и других стали следующей ступенью в изучении Чехова /хотя хронологически они появились почти одновременно с работами предшествовавшего этапа/. В них предлагаются более специфические и конкретные формулы социального аспекта чеховского творчества, устанавливаются черты сходства и отличия между Чеховым и его предшественниками, идейные и творческие искания писателя рассматриваются в их эволюции.
В 70-е годы при исследовании творчества Чехова все чаще рассматривается проблема единства художественного мира писателя. Вопрос о единстве художественного мира Чехова был поставлен А.М.Горьким еще при жизни писателя: "У Чехова есть нечто большее, чем миросозерцание,- он овладел своим представлением жизни и таким образом стал выше ее. Он освещает ее скуку, ее нелепости, ее стремления, весь ее хаос с высшей точки зрения" . Авторы многих современных работ /Й.П.Видуэцкая, М.П.Громов, В.Я.Линков, Э.А.Полоцкая, А.М.ТУрков, Л.Д.Усманов, Л.М.Цилевич, Е.П.Червинскене, А.її.Чудаков и др./ стремятся осознать чеховское творчество как целостный художественный мир, обладающий такими особенностями, которые объединяют раннее и зрелое творчество писателя, его прозу и драматургию, обеспечивают ему неповторимое место в ряду современников и преемников.
Важно это растущее понимание того, что особенности содер-
I. Горький М. По поводу нового рассказа А.П.Чехова "В овраге". - Собр.соч. в 30-ти томах. Том 23. М.,1953, с.316.
жания, стиля, поэтики Чехова базируются на определенной концепции, которая заслуживает особого внимания.Становится все более очевидным, что именно на этом пути определения главной сферы чеховских творческих интересов, осмысления того непо-вторимого, что Чехов внес в литературу, исследователей и ждут основные открытия.
Но вполне проявились и характерные недостатки, связанные с новыми тенденциями.
Если взять на выбор некоторые предлагавшиеся в работах советских и зарубежных литературоведов "доминанты" чеховского творчества, то бросается в глаза пестрота, разнородность самих оснований, по которым такие доминанты вьщеляются. Центром чеховского творчества называют либо какую-нибудь тему /"нравственного пробуждения", "культуры", "всеобщего обособления" или, по контрасту с этим, "религиозную тему", "тему взаимоотношения полов"/, либо какую-нибудь черту духовного склада писателя /"зоркость", "интерес к разнообразным проявлениям жизни"/, либо господствующий пафос /"протест против пошлости, обывательщины, духовного мещанства"/, либо особенности его поэтики /"объективность", "случайностность", "сжатость"/.
Очень часто при этом независимо от деклараций исследователя проявляется избирательный подход к творчеству Чехова: анализируются произведения или фрагменты произведений, которые могли бы подтвердить избранную концепцию, другие же, противоречащие ей, оставляются в стороне, объявляются нехарактерными для писателя.
Определения чеховских доминант, выводимые из какой-либо "специальной" темы, проблемы, ситуации или только из способа подачи жизненного материала, либо сужают, мельчат новое
18 слово, сказанное Чеховым, либо сосредоточиваются на следствиях вместо причин. Одна из разновидностей неверных интерпретаций - выдвижение в качестве главных черт чеховского творчества тех,которые в нем действительно присутствуют,но носят второстепенный характер или являются следствием из других, действительно главных. При определении доминирующих черт необходимо правильное представление об их соподчиненности. А.П. Скафтымов справедливо писал о предпосылках правильного понимания художественного произведения: "Каждое его отдельное слово и составная часть, взятая отдельно, может приобретать в наших глазах различный смысл, но взятая в охвате всего
контекста, будет иметь только одну значимость... Противоре-
„т
чивые толкования возможны только лишь в отрыве от целого .
Это положение может быть распространено и на понимание "смысла" и "значимости" художественного творчества писателя в целом. Суммарность, неконкретность суждений и оценок, прочтение "не до конца",выборочное прочтение - преодоление этих распространенных интерпретаторских ошибок поможет проникновению в подлинный смысл произведений Чехова.
Главным предметом анализа должно стать чеховское "представление мира" /М.Горький/, его угол зрения на действительность, предопределивший единую трактовку целого ряда разнообразных тем, мотивов, ситуаций и ставший "формообразующей идеей" писателя. Чехов должен быть понят как представитель особого типа художественного творчества.Необходимо осознать содержательный смысл и объективную социальную значимость самих форм художественного мышления Чехова.
I. Скафтымов А.П. К вопросу о соотношении теоретического и исторического рассмотрения в истории литературы, с. 60.
Модель художественного мира может быть выстроена не по одной линии, хотя бы и пронизывающей разные уровни и произведения, а лишь в системе идейно-художественных координат. Такая исследовательская модель чеховского мира может стать многомерной, если каждое произведение будет понято как результат взаимодействия не одной, а нескольких доминант, а весь художественный мир - как система, развивающаяся во времени.
Говоря о системе идейно-художественных координат,в которых строится творчество Чехова, мы будем использовать некоторые принадлежащие самому писателю определения, формулировки, в которых отразилось понимание им задач литературы, особенностей современного этапа ее развития, основной сферы собственных творческих интересов. В них можно видеть эстетическое самоопределение писателя, указание на то новое, что несло его творчество в русскцй реализм. За этими, пусть не сведенными в терминологически стройную систему формулировками, за всей разноликостью сюжетов, пестротой действующих лиц, многообразием тональности в произведениях Чехова просматривается продуманная и последовательная философско-художественная концепция. Осмысление этой концепции, как показано в работе, является одним из условий правильного понимания произведений Чехова.
Работа состоит из введения, четырех глав и заключения. В них последовательно, по преимуществу хронологически, рассматриваются проблемы интерпретации главных произведений Чехова - прозаика и драматурга. Параллельно этому прослеживается формирование основополагающих начал, координат чеховского художественного мира.
Философско-художественная концептуальность творчества Чехова
Обратимся вначале к тем особенностям литературной позиции Чехова, которые проявились вполне к середине первого десятилетия его творчества.
Сейчас уже не может быть речи о недооценке самого раннего периода творческого становления писателя . Несомненно, что в первых, во,многом незрелых произведениях Чехова, подписывавшихся псевдонимами и в большинстве своем отвергнутых писателем при подготовке собрания сочинений,проявились некоторые изначальные, фундаментальные основы будущего художественного мира. В юношеской пьесе , юмдэристических произведениях первых лет Чехов высту-I. Еще недавно велась полемика о месте и ценности ранних произведений Чехова; от её исхода зависел практический вопрос о способах издания Чехова,о структуре и принципах его полного собрания сочинений. См.: Зйльберштейн И. Так ли надо издавать Чехова? - Правда, 1967,23 ввг.; Чуковский К. Так как же изда- -вать Чехова? - Правда, 1968, II июля; Опульская Л. А.П.Чехов. / Полное академическое. - Лит.газета, 1974, 6 марта. 2. Советские литературоведы в последние годы справедливо подчеркивают важное место юношеской пьесы в начале творческого пути Чехова /см.: Громов М.П.. Первая пьеса Чехова. - В кн.: Лит. музей А.П.Чехова. Таганрог. Сб. статей и материалов. Вып.З. Ростов н/Д., 1963; его же, примечания к пьесе в II томе Академического собрания сочинений; Кулешов В.И. Жизнь и творчество А.П.Чехова. М., 1982/. Вместе с тем, вопросы о точном времени завершения пьесы, о соответствии ей заглавия "Безотцовщина" , о связи главного героя с эпохой 70-х или 80-х годов нельзя считать окончательно решенными. пил как писатель демократической ориентации, помнящий о традициях 60-х годов, твердо приверженный реализму, обладающий большим запасом наблюдений над жизнью и разнообразными людьми их языком и характерами. Вплоть до "Вишневого сада" прослеживают исследователи движение отдельных мотивов, звучавших в самых первых произведениях, в том числе в первой пьесе2.
И тем не менее, все это было лишь исходной почвой, предварительными условиями для создания в дальнейшем самобытного чеховского мира. В 1885-1887 годах многое в творчестве Чехова меняется по сравнению с первыми годами писательства. Исходные начала трансформировались, обогащались. Определяющую роль в этом развитии, как будет показано дальше, сыграли процессы в жизни русского общества начала и середины 80-х годов, общественно-культурный контекст эпохи, новые тенденции в развитии русской литературы, та научная школа, которую Чехов прошел в стенах Московского университета.
Один из первых таких рассказов - "Тапер" (1885). В рассказе еще немало от обычной для раннего Чехова установки - всеми сред- . ствами смешить читателя. Сюжет еще анекдотичен: с тапером Петей Рублевым на купеческой свадьбе случается истерика и его выгоняют в шею. В духе поэтики юмористических журналов и значащие фамилии, и комические словечки, обороты ("На Арбате живет некий Присвистов, отставной подполковник ... Выдает он дочку за купеческого сына Бскиносова ... Этот Ескимооов /.../ свинья в ермолке и моветон, но папаше с дочкой манже и буар хочется, так что тут некогда рассуждать о мовежанрах" и т.д.). Приятель, слушая рассказ Пети, предлагает ему: "Ти покороче: без психологии", - а потом уговаривает с юмором отнестись к глупой спесивости хозяев. И, действительно, будь акценты расставлены чуть иначе ("без психологии", "и девчснка глупа, и старуха глупа") - получился бы рассказ типа таких ранних чеховских юморесок, как "Корреспондент", "Гордый человек", "Тряпка".
Но "Тапер" - рассказ уже не шуточный. Чехов сосредоточивает внимание именно на "психологии" Пети - бывшего студента консерватории, а сейчас тапера, играющего за плату на вечеринках. На свадьбе Петя забылся: по студенческой привычке свободно, как с равной, заговорил с хозяйской дочкой. И тогда ему грубо напомнили, что он всего лишь прислуга, официант, умеющий играть. "В сущности ведь это естественно... - говорит Петя, - даже смешно, а меня тошнит /.../ И что это, думаю, за черга у русского человека! Пока ты свободен, учишься, или без дела шатаешься, ты можешь с ним и выпить, и по животу похлопать, и с дочкой его полюбезничать, во как только ты встал в мало-мальски подчиненные отношения, ты уже сверчок, который должен знать свой шесток... Кое-как, знаешь, заглушаю мысль, а к горлу все&таки подкатывает... Подкатит, сожмет и этак ... сдавит..." (4, 207-208) .
Появление этой "мысли", вдруг открывшейся Пете, и есть главное событие "Тапера". Это рассказ о сдвиге в сознании человека, об открытии, разрушившем прежнее, поверхностное представление о жизни.
Эта тема настойчиво повторяется дальше в ряде рассказов, написанных Чеховым в 1885-1887 годах: "Переполох", "Кошмар","Знакомый мужчина", "Хористка", "Житейская мелочь", "Сестра" $впо -следствии - "Хорошие люди""), "Следователь", "Его первая любовь"
(впоследствии "Володя"),"Ненастье". Эти рассказы, при всем различии фабул и героев в них, объединены сходством темы и построения. Они образуют особую разновидность чеховской прозы второй половины 80-х годов: рассказ открытия - так можно определить эту жанровую разновидность.
Своеобразие категории "правды" в чеховском реализме
Начиная со второй половины 80-х годов в произведениях Чехова наметилась еще одна фундаментальная особенность его взгляда на мир, подхода к жизненному материалу.
Не явление само по себе, а знание и суждение о нем становятся у Чехова самостоятельным предметом анализа - об этом свидетельствуют "Огни", "Неприятность", "Припадок", "Иванов". Человек в мире Чехова выступает в первую очередь как субъект познания, субъект ориентирования в действительности.
Но шало отметить сам факт приверженности писателя к "гносеологической" теме, к исследованию познавательных иллюзий, "ложных представлений". Исследуемые Чеховым различные виды заблуждений тяготеют в его произведениях к определенному центру, группируются вокруг некоей основной разновидности заблуждений.
Чаще всего писатель возвращается к ложности общих представлений и шаблонных решений. В своем последовательном, ни на чем не успокаивающемся разрушении иллюзий, относящихся к "знанию в области мысли", главную свою задачу Чехов видел в указании на несостоятельность "общих мест", общих решений, постоянно сталкивая их с конкретными "случаями", с индивидуальным! и единичными явлениями. г
Так было в "Иванове": к главному герою прилагаются взятые из литературы готовые определения (Гамлет,-Тартюф, Обломов) и объяснения ("среда заела") и обо всех можно сказать: "не то", "старо и глупо"... Так было в "Огнях": неправомерна попытка вывести общеобязательный пример из предельно индивидуального жизненного случая. Так было в "Неприятности": общепринятые решения "нелепы" в ситуации, в которой оказался герой. Так было в "Припадке": общие представления героя оказываются несостоятельными , шаблонные рецепты, которые может предложить медицина, так же не способны облегчить "и слезы, и отчаяние" данного человека, как бессильны рецепты спасения "падших женщин", предлагаемые в книгах, журналах, на сцене.
Доктор из последней главы "Припадка" изображен Чеховым почти столь же саркастически, как в ІУ главе "Смерти Ивана Ильича". Толстым изображен "знаменитый доктор". Толстому претит уверенность "знаменитого доктора" в том, что"у нас известно и несомненно, как все устроить, все одним манером для всякого человека, какого хотите", эта свойственная докторам, юристам уверенность в том, что известные общие решения приложимы к любому индивидуальному случаю.
Но Толстой, отметая претензии докторов и судейских на их общие для всех решения, всегда предлагает взамен иные, свои, столь же общеобязательные нравственно-религиозные решения. Отвергая отдельные случаи генерализации, он не отвергает, а энергично утверждает сам принцип генерализации. Отрицая общепризннн-ное, Толстой утверждает общеобязательное.
Чехов говорит о невозможности приложить любое из известных общих решений к вопросам, встающим перед его героем. Он ставит под сомнение, подвергает проверке как общепризнанные, так и общеобязательные решения, принцип генерализации как таковой. Общие категории вступают в противоречие с конкретными явлениями, общепризнанные положения на деле оказываются ложными, нет той истины, которая была бы убедительна для всех - вот выводы, вытекающие из "Огней", "Неприятности", "Припадка", "Иванова".
В сознательном и постоянном возвращении Чехова к проблеме общего и индивидуального проявились, преде всего, уроки той научной школы, которую Чехов прошел в стенах Московского университета, школы его учителя по медицинскому факультету, про т фессора Г.А.Захарьина .
Основной чертой учения Захарьина является строгая индивидуализация каждого случая заболевания и решительный отказ от шаблона в лечении. Не существует болезней "вообще", есть конкретные больные - этому исходному положению Захарьин придавал особое значение.Успешно вылечить больного можно,лишь учитывая те осложнения,которые болезнь получает из-за множества индивидуальных особенностей данного случая.Захарьин учил точному определению картины болезни,то есть "конкретному,в данном случае, во всех его особенностях и,обыкновенно,осложнениях /совершенно чистые случаи одной болезни встречаются гораздо реже, чем осложненные/" ."Чтобы предотвратить впадение в рутину, учил он,- врач должен указывать на все особенности встречающихся случаев - индивидуализировать" .
Внедряя индивидуальную терапию, то есть лечение не болезни, а больного,Захарьин выработал и научно обосновал свой метод опроса и осмотра больного,который позволял с большой точностью определять индивидуальные особенности организма и диагностировать и такие заболевания,которые протекают и без ясно выраженных объективных признаков.Это оеобое внимание к формам осознания больным своего положения и состояния стало другим фундаментальным принципом медицинской школы Захарьина. 1. См. нашу статью: 0 роли школы Г.А.Захарьина в творчестве Чехова. - Филологические науки,1968, W б, с.104-107. 2. Захарьин Г.А. Клинические лекции. Вып. 2,1/1.,1889, с.5. 3. Захарьин Г.А. Клинические лекции. ВыпЛ.М. ,1889,с. 10.
В русской медицине той эпохи сосуществовали две научные школы, которые современниками осознавались как принципиально различные. В школе С.П.Боткина центр тяжести лежал в разработке общих, теоретических вопросов болезни и в лечении, основанном на анализе объективных, лабораторных данных. В школе Г.А. Захарьина упор делался на "подробнейшее изучение больных, их, возведенный на высоту искусства .
Захарьинский принцип индивидуализации каждого-отдельного явления не раз упоминается в письмах и произведениях Чехова. В частности: показательны в этом отношении два рассказа, созданные им в начале и в конце творческого пути - "Рассказ без конца" (1886) и "О любви" (1898).
Слово героя и конфликт в чеховских произведениях
Интерес к тому, что сам Чехов называл "знание в области мысли", "ориентирование", поиски "настоящей правды", и особое освещение этих проблем, стремление объяснить каждый случай в отдельности" вели к созданию художественного мира, который столь отличается от художественных систем, созданных предшественниками писателя. По отношению к этому "странному миру" теряют смысл и значение многие и многие привычные мерки. В нем свои соотношения между главным и второстепенным, меняющимся и неизменным, подлежащим и не подлежащим решению. Об этих практических вопросах интерпретации чеховских произведений пойдет речь в следующей главе.
Воспользуемся в связи с этим еще одним понятием-термином, которое нередко встречается в высказываниях Чехова о литературе.
К понятию "специального" писатель часто обращался, начиная со второй половины 80-х годов, когда окончательно сформировались главные черты его художественного мира Так, давая высокую оценку творчеству Короленко и Щеглова, единственный упрек к этим современникам Чехов формулирует следующим образом:"Только - аллах керим! - зачем они оба специализируются? Первый не расстается со своими арестантами, а второй питает своих читателей \ олшо[орЩЩ обер-офицерами..." (П 2, 191). О своей ненаписанной еще повести "Степь": "Она кажется мне /.../ слишком специальной. Для современной читающей публики такой сюжет, как степь с ее природой и людьми, представляется специальным и ма лозначащим" (П 2, 178). И - шире - о своем понимании задач литературы: " В разговорах с пишущей братией я всегда настаиваю на том, что не дело художника решать узко ---специальные вопросы. Дурно, если художник берется за то, чего не понимает. Для специальных вопросов существуют у нас специалисты, их дело судить об общине, о судьбах капитала, о вреде пьянства, о сапогах, о женских болезнях ... Художник же должен судить только о том, что он понимает; его круг так же ограничен, как и у всякого другого специалиста, - это я повторяю и на этом всегда настаиваю" (П 3 ,45).
В произведениях Чехова, где заходит речь о задачах и назначении литературы, герои оперируют тем же понятием. Например, в неоконченном рассказе "Письмо": "Как жаль и обидно,что даже умные, хорошие люди на каждое явление смотрят с специальной, предвзятой, слишком личной точки зрения. Травникова, например, мучит специальный вопрос о боге и целях жизни; искусства не решают этого вопроса, не объясняют, что будет за гробом, и Травников считает их за это предрассудком, низводит их на степень простого развлечения..." (7, 515); ср. разговор о назначении литературы, который ведется в повести "Три года". Настойчивость , с которой Чехов возвращается к проблеме"специального", указывает, что это одно из главных для его эстетического сознания понятий. И для осмысления законов его художественного мира важно учитывать эту категорию и отграничивать ее от противоположных ей категорий.
В известном смысле это разграничение константных и переменных величин, определение существенно важного и частного,не подлежащего решению. Писатель, по убеждению Чехова, должен
сознательно избегать "специального", если он правильно понимает суть своей деятельности, доступные этой деятельности возможности и результаты. Решение "специального" - дело специалистов, писатель должен уметь отыскать то общее, что объединяет различные "специальные" явления, то всеохватное, что делает их по отношению к себе частными случаями . Надчастными "специализациями" в литературе, как и в науке, считал Чехов, поднимает "общее понятие", единая концепция, метод (см. письма к А.С. Суворину от 18 октября и 3 ноября 1888 года) - все то, при помощи чего Чехов создавал свой художественный мир и чем не обладали литераторы-восьмидесятники, не умевшие "возвышаться над частностями" (П 2,37).
При этом "специальным" в мире Чехова оказывается то, что у его предшественников было главным, всеопределяющим. Насколько же нетрадиционно соотношение между константами и переменными в мире Чехова, если даже вопрос "о боге и целях жизни" оказывается частной, "специальной" проблемой!
Задача интерпретатора, таким образом, правильно уловить в каждом произведении то соотношение существенно важного и "специального", которое соответствует чеховскому видению мира. Задача интерпретации может считаться в значительной степени выполненной, если удастся ограничить закономерность ("всеобщее") от частного случая ("специального") и таким путем выделить ту сферу, в которой Чехов творил свое, новое, никем до него не созданное и в которой сосредоточены его обобщения, Логика авторской художественной мысли, в частности, может выявляться в тех элементах содержания и поэтики, которые наиболее устойчивы , дают о себе знать в раде произведений писателя.
О меняющемся и неизменном в художественном мире Чехова
Деятельность Чехова-писателя охватывает неполные четверть века, а за вычетом ранней полосы человеческого и профессионального становления - и того меньше.
Для "переломов", "смены позиций" этой творческой судьбе не было отпущено сроков. Но и в недолгой писательской жизни Чехова были обстоятельства, которые могли бы оказать на нее серьезное воздействие, изменить ее в ту или иную сторону. Кроме общего хода истории, перемен в жизни общества и литературы в целом, естественного возмужания, житейских обретений и утрат, несколько особенных эпизодов в жизни Чехова не могли не.наложить отпечаток на его творчество. Это поездка на Сахалин, "жизнь среди народа" в Мелихове, катастрофа со здоровьем, пребывание за границей и дело Дрейфуса, вынужденная изоляция на своем "Чертовом острове" - в Ялте.
Но, очевидно, что эти события не опровергали, а лишь укрепляли некоторые существенные, основополагающие начала художественного мира Чехова. Начала, которые делают столь разные произведения, как "Огни" и "Дама с собачкой", "Тоска" и "Архиерей", "Тапер" и "Невеста", "Предложение" и "Три сестры", явлениями единой художественной системы. Этой системе, как и творчеству всякого большого писателя, свойственно свое, индивидуальное и неповторимое соотношение ...между неизменными и меняющимися ее элементами.
Неизменным, постоянным был тот круг явлений действительности, на котором Чехов сосредоточил свое творческое внимание, - неисчислимые разновидности ориентирования в окружающем мире, от мнений и поступков отдельного человека до "общих идей", господствующих представлений и духовных исканий человечества в целом. И угол зрения на изображаемый материал -"индивидуализация каадого отдельного случая" -остай вался устойчивым в зрелом творчестве Чехова,
Но наряду с этими неизменными началами, придававшими чеховскому художественному миру устойчивость и последовательность, в нем были иные элементы, которые непрерывно эволюционировали с ростом автора как человека и художника. В системе координат, которые определяют строение художественного мира Чехова, было и третье измерение - эволюция этого мира во времени.
Сложное соотношение неизменного и меняющегося можно наблюдать в выводах, обобщениях, к которым писатель ведет в своих произведениях.
Постоянны чеховские указания на иллюзии, заблуждения, ложные представления", на то, что "никто не знает настоящей правды". Столь же неизменно Чехов говорит о том, что жизнь состоит из попыток "разобрать" - попыток, обреченных на неудачу в каждом индивидуальном случае, но вечных и неотъемлемых от человека. Попыток, показанных писателем на примерах доктора Овчинникова, студента Васильева, фельдшера Ергунова, татарина-перевозчика, гробовщика Якова Бронзы, учителя словесности Никитина, трактирщика Якова Терехова, офицеров Вершинина и Тузенбаха... Этот ряд продолжается во многих других произведениях. В конкретных произведениях критика заблуждений и иллюзий и вера в неизбежность поисков "настоящей правды" находятся в разном соотношении, на первый план может выдвигаться то одна, то другая разновидность выводов. Но в перспективе всего творчества Чехова, при рассмотрении ряда его произведений они выступают как постоянные и неизменные, сопутствующие друг другу в чеховском мире тенденций, авторские обобщения»
Не поиски ради поисков ведутся в мире Чехова. Для писателя, постоянно говорящего о неимоверных трудностях отыскания "настоящей правды", существование ее бесспорно. Несмотря на несостоятельность каждой отдельной попытки "разобрать", Чехов вовсе не утверждает несостоятельность стремлений человеческих "разобрать" вообще. В чеховских произведениях всегда в той или иной степени указываются критерии "настоящей правды",условия, которым должна удовлетворять "правильная постановка вопросов" о жизни.
Менялся, эволюционировал с развитием чеховского художественного мира именно этот конструктивный элемент.
Если вернуться к произведениям Чехова второй половины 80-х годов,критерии настоящей правды для писателя в ту пору, как и в дальнейшем, - сложность и полнота, обозначимость, справедливость, истаивая на сложности жизненной правды, Чехов в эти годы включает в понятие правды не только суровость и враждебность жизни по отношению к обыкновенному человеку, но и другие неотъемлемые ее составляющие - красоту, богатство всех красок мира (полемизируя тем самым с писателями-народниками, бытописателями, а также с аскетическими тенденциями в творчестве своего кумира Л.Толстого).
Повесть "Степь" ошеломила современников не только описаниями природы самими по себе. Она показала возможность (казавшуюся к концу 80-х годов утраченной и для проповеднической или пропагандистской литературы ненужной) нового освещения человека через природу, перекличкой того, что совершается природе, рш, что совершается среди людей. Повесть со столь обширными описаниями природы стала новым словом в изображении человека и социальной жизни, ибо описания степи, "прекрасной, суровой родины", содержали масштабы и критерии оценки человеческих отношений, ходячих представлений о действительности.
