Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Архетип зеркала в детском фольклоре и детской мифологии С.14—50
1.1. Архетип зеркала в детской магии С.14—38
1.2. Зеркало в детских мифологических рассказах С.39—50
Глава 2. Поэтика зеркала в русской детской литературе XX века С.51—132
2.1. Мифологема зеркала в русской детской литературе XX века С.51—67
2.1.1. Мотив двойничества С.68—71
2.1.2. Мотив Нарцисса и Эха С.72—76
2.1.3. Мотив тени С.77—87
2.1.4. Мотив портрета/ картины и фотографии С.88—90
2.2. Типология зеркала в русской детской литературе С.91—102
2.3. Сюжет о Снежной королеве в русской детской литературе XX века .С.103—132
Глава 3. Мотив Зазеркалья в русской детской литературе XX века С.133—164
3.1. Зазеркалье в русской литературной сказке С. 134—154
3.2. Зазеркалье в повести — «страшилке» С.155—164
Заключение С.165—169
Библиография С.170—209
- Архетип зеркала в детской магии
- Зеркало в детских мифологических рассказах
- Мифологема зеркала в русской детской литературе XX века
- Зазеркалье в русской литературной сказке
Введение к работе
Детская литература, долгое время считавшаяся явлением маргинальным, периферийным, нуждается в таком переосмыслении, которое позволило бы понять ее «в широком историко-культурном контексте во взаимосвязях с "большой культурой"»1. Такой подход к детской литературе позволяет рассматривать ее как неотъемлемую часть общелитературного процесса, не ограничиваясь такими аспектами, как сюжет, конфликт, ценностные ориентиры, воспитательное воздействие. Вместе с тем изучение детской литературы как самостоятельного вида искусства слова со своими специфическими особенностями актуализирует развитие представлений общества о детстве: от осмысления его статуса в социуме как подчиненного до принятия идеи субъектности и самоценности детства. С этим связан наметившийся на рубеже XX—XXI вв. интерес к изучению детской литературы как особому социокультурному и художественному феномену. Выявление многослойности произведений детской литературы освобождает от прямолинейного и однозначного их толкования.
Несмотря на то, что «воссоздается научная база для изучения истории детской литературы, художественно-научного и научно-популярного материала», остается множество проблем, связанных с истолкованием понятия «детская литература», определением ее объема и границ, поэтики3 и специфики, проблемы взаимодействия детской литературы с детским фольклором и мировой художественной литературой. Поэтому любые новые исследования становятся актуальными в силу того, что они способствуют дальнейшему ее углублению в теоретическом плане.
1 Кукулин И. Детское чтение советской эпохи: несоветский взгляд/ И. Кукулин, М.Майофис// НЛО.—
2003.—№2(60).—С.214
2 Минералова И.Г. Детская литература: проблемы изучения и преподавания сегодня/ И.Г. Минералова//
Мировая словесность для детей и о детях. / М-во образования РФ, МПГУ, Учеб.-науч. филолог, центр; науч.
ред. И.Г Минералова. —М., 2003.— Вып.8.—С.З—4
Колесова Л.Н. Проза для детей. 1917—1987: семинарий/ Л.Н. Колесова; М-во общ. и проф. образования РФ, ПетрГУ.—Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1999.—С.З—4
Сказанное выше и определяет актуальность работы, которая представляет собой попытку научного рассмотрения и описания зеркала как явления поэтики детской литературы XX века.
Объектом нашего исследования является детский фольклор и художественные произведения детской литературы XX века.
Предметом исследования является поэтика зеркала в русской детской литературе XX века. Становление детской литературы в ее самостоятельной, специфической форме началось в начале XX века4, после Октябрьской революции. Основная масса произведений, в которых наиболее активно использовался архетип, мотив, принцип, прием зеркала или Зазеркалья—это 50—конец 90-х гг. В основном, это стихотворения, повести и рассказы, которые ранее никогда не изучались с точки зрения поэтики (исключение составляет повесть Л.А. Кассиля «Дорогие мои мальчишки»).
Материалом для написания диссертации являются:
1 .Фольклорные тексты о зеркале из сборников «Школьный быт и фольклор» (1992), «Русский школьный фольклор» (1998), «Детский фольклор» (2002), журнала «Живая старина», а также тексты, записанные соискателем в 2002—2004 гг. в г. Кондопоге и Кондопожском районе;
2.Корпус текстов о зеркале и Зазеркалье в русской детской литературе.
Для сопоставления привлекается материал из зарубежной детской литературы, а также «взрослой» литературы. Отобранный литературный материал позволяет проследить характер воздействия мотива зеркала на поэтику детских произведений XX века.
Основная цель диссертационной работы состоит в исследовании художественного своеобразия поэтики зеркала в русской детской литературе XX века. Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
Изучить архетип зеркала в детской мифологии и детском фольклоре;
Лойтер СМ. Русская детская литература XX века и детский фольклор: проблемы взаимодействия: автореф. дис...д-ра филолог, наук/ СМ. Лойтер; КГПУ.—Петрозаводск, 2002.—СЗ
Выявить семантику и символику зеркала и Зазеркалья в детской литературе XX века;
Определить особенности функционирования мотива зеркала и семантически связанных с ним других мотивов (двойничества, близнечества, Нарцисса и эха, тени и т.д.) в структурно-смысловой организации произведений и способы его реализации в художественных произведениях для детей.
Исследование поэтики зеркала мы не случайно начали с архетипа зеркала в детском фольклоре и мифологии. Детский фольклор и детская литература—соприродные явления междисциплинарного характера, принадлежащие субкультуре детства. Именно они «стали основанием для рассмотрения детской художественной словесности как "единой метасистемы" (Д.Н. Медриш) в двух главных ее составляющих с их типологическими связями и соответствиями»5.
Классик отечественной фольклористики и этнографии Г.С. Виноградов в книге «Детские игровые прелюдии» в 20-е годы XX века отмечал, что «новейшая детская литература (в лучшей ее части) является изводом из детского фольклора» . По наблюдению фольклориста М. Китайника, «с тех пор как детский фольклор проник в книгу», многие произведения для детей были созданы «на основании сознательного использования устного детского творчества» . Эта же точка зрения - определяющая в исследованиях СМ. Лойтер, которая рассматривает детский фольклор как один из первоэлементов поэтики детской литературы8.
Проблеме взаимодействия детского фольклора с художественной литературой посвящены многочисленные исследования К.А. Рублева и О.Ю. Трыковой. Они предприняли попытку классификации фольклорных
5 Лойтер СМ. Поэтика детского стиха в ее отношении к детскому фольклору/ СМ. Лойтер.—Петрозаводск:
Изд-во ПетрГУ, 2005.—С13—15
6 Виноградов Г.С. Страна детей: избр. тр. по этнографии детства/ Г.С. Виноградов; сост., бибиблиограф.
А.В. Грунтовского; подгот. текстов и коммент. А.Ф. Некрыловой.—СПб.:Историч. наследие, 1998.—С. 156
7 Китайник М. Детский фольклор и детская литература/ М. Китайник// Дет. лит.—1940. —№5.—С.12
8Лойтер СМ. Русский детский фольклор и детская мифология: исследование и тексты/ СМ. Лойтер. —
Петрозаводск: Изд-во КГПУ, 2001; Лойтер СМ. Русская детская литература XX века и детский фольклор:
проблемы взаимодействия: автореф. дис...д-ра филолог, наук/ СМ. Лойтер; КГПУ.—Петрозаводск, 2002
заимствований в литературе, определи основные пути, по которым идет наследование фольклорного опыта, выявили основные типы этих фольклорных заимствований9. Взаимодействие современного фольклора с русской литературой XX в.—процесс двусторонний, двуединый.
Тема зеркала в последнее время неоднократно становилась предметом научного анализа. Это подтверждают многочисленные диссертационные исследования10.
Методологическую и теоретическую основу диссертации составляют труды отечественных и зарубежных ученых в области мифологии и фольклористики (Е.М. Мелетинского, СМ. Толстой, В.Н. Топорова, М.П. Чередниковой, СМ. Лойтер, Е.М. Неёлова), этнографии (Дж. Фрезера, А.Н. Афанасьева), литературоведения (М.М. Бахтина, Ю.М. Лотмана, Д.С Лихачева), семиотики (СТ. Золяна, Л.Н Столовича, Г.В. Обатнина), психологии (К. Юнга, Ж. Пиаже, Ж. Лакана, Ф. Дольто).
Проблема зеркала как семиотического механизма впервые была художественно воссоздана в сказке английского писателя Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» («Through the looking Glass and What Alice Found There») в 1896 году. Эта тема продолжает сохранять свою актуальность уже более ста лет.
Рублев К.А. «Страшный» фольклор детей и научная фантастика: (к постановке вопроса)/ К.А. Рублев// Проблемы детской литературы: межвуз. сб./ М-во высш. и сред. спец. образования РСФСР, ПетрГУ им. О.В. Куусинена; отв. ред. И.П. Лупанова.—Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1989.—С. 122—133; Трыкова О.Ю. Художественная литература и «страшный» детский фольклор: (аспекты взаимодействия)/ О.Ю. Трыкова, К.А. Рублев// Проблемы детской литературы: сб. науч. тр./ М-во образования, ПетрГУ; отв. ред. Е.М. Неёлов. - Петрозаводск: Изд-во ПетрГУ, 1992. - С.34 -48; Трыкова О.Ю. Современный детский фольклор и его взаимодействие с художественной литературой/ О.Ю. Трыкова/ М-во образования РФ, ЯГПУ им. К.Д. Ушинского; науч. ред. Ю.Г. Филипповский. -Ярославль: ЯГПУ, 1997; Трыкова О.Ю. Отечественная проза последней трети XX века: жанровое взаимодействие с фольклором: автореф...д-ра филолог, наук/ О.Ю. Трыкова; МПГУ.—М., 1999; Трыкова О.Ю. Сказка, быличка, страшилка в отечественной прозе последней трети XX века: учеб. пособие/ О.Ю. Трыкова; М-во образования РФ, ЯГПУ им. К.Д. Ушинского; науч. ред. А.С. Карлов. -Ярославль: Изд-во ЯГПУ, 2000. - 302 с. и др.
10 Сафонова О.Р. Мотивы кристалла и зеркала в русской музыкальной культуре начала XX века: автореф. дис.канд. искусствознания/ О.Р. Сафонова; Нижегород. гос. консерватория им. M. Глинки. - M., 2000; Чулков О.А. Метафизические концепции зеркального отражения: автореф. дис.канд. философ, наук/ О.А. Чулков; СПбГУ.—СПб., 2001; Дегтярева О.А. Зеркало как общекультурный феномен: автореф. дис.канд. культурологии/ О.А. Дегтярева; СПбГУ.—СПб., 2002; Заболотняя О.Д. Система энантиоморфизма в творчестве В.В. Набокова: автореф. дис. канд. филолог, наук/ О.Д. Заболотняя; МПГУ. - М., 2003; Зайцева Ю.Ю. Мотив зеркала в художественной системе В. Набокова (на материале русской прозы): автореф. дис.канд. филолог, наук/ Ю.Ю. Зайцева; Перм. гос. ун-т.—Пермь, 2004
Первым специальным исследованием семиотики зеркальности стало эссе «Зеркала» У. Эко (1983). Итальянский ученый, анализируя возможности зеркала как оптического объекта, выступающего в качестве знака, рассматривает место зеркала и зеркалоподобных предметов в индивидуальной (прежде всего бытовой) практике человека. Отталкиваясь от концепции «зеркального я» французского психоаналитика Ж. Лакана, У. Эко изучает зеркало как инструмент индивидуального самоотождествления. Он исключает зеркало из класса семиотических знаков11, т.к. оно не представляет собой иконический образ изображаемого объекта, поскольку отражает объект без передачи его значения: «Зеркало не "переводит"; оно запечатлевает то, что в него попадает, именно таким, каким это в него попадает. Оно правдиво до нечеловеческой степени, и это хорошо известно тем, кто — глядя в зеркало — осознает, что не может больше себя обманывать... Наш мозг интерпретирует информацию, воспринимаемую сетчаткой; зеркало же не интерпретирует объект»12.
Один из главных аргументов У. Эко против включения зеркала в класс семиотических знаков — невозможность передачи зеркального отражения от действительного наблюдателя (отражаемого в зеркале) другому человеку, поскольку ожидаемый результат — это исчезновение отражения первого наблюдателя и появление отражения нового наблюдателя. Таким образом, по мнению исследователя, зеркало не сохраняет какую бы то ни было информацию и не передает ее от одного реципиента другому. Анализируя законы геометрической оптики и принципы семиологии, автор приходит к выводу, что зеркало нельзя считать семиотическим объектом.
Позже существенная попытка рассмотреть семиотические возможности зеркала в художественном тексте была предпринята учеными в 1986 году на симпозиуме, подготовленном лабораторией истории и семиотики Тартуского государственного университета. По его материалам выпущен сборник
11 Eco U. Mirrors/ U. Eco // U. Semiotics and the Philosophy of Language.— Bloomington: Indiana University
Press, 1983.—P. 202—226
12 Там же.—C.207—208
«Зеркало. Семиотика зеркальности» , в которым опубликованы работы Ю.И. Левина, Л.Н. Столовича, Б.А. Успенского, Ю.М. Лотмана, З.Г. Минц и Г.В. Обатнина. Авторы систематизируют все возможные значения зеркала, определяют набор функций, которое оно может выполнять, а также, показывают способы реализации в конкретных художественных текстах. Статьи сборника являются своеобразной полемикой с эссе «Зеркало» У. Эко. Главный тезис тартуских ученых прямо противоположен его выводам: «отражение, будучи воспроизведением оригинала, может служить моделью знака вообще и иконического в особенности» .
Зеркало для тартуских ученых является механизмом организации картины мира, строящейся на противопоставлении разных миров. В этом случае оно выступает как граница между «нашим» и «чужим» мирами. То есть исследователи говорят о том, что зеркало обладает возможностью организовывать структуру мира. Этот подход продолжают идеи монографии Ю.М. Лотмана «Структура художественного текста», в которой художественный мир предстает как система противопоставленных друг другу пространств: «Язык пространственных отношений оказывается одним из основных средств осмысления действительности. Понятия «высокий-низкий», «правый-левый», «открытый-закрытый» <...> оказываются материалом для построения культурных моделей...»15, существенной характеристикой которых является наличие границ. Одним из ее вариантов, по мнению авторов сборника, и есть зеркало: «Зеркало в большинстве случаев выступает как граница семиотической организации и граница между "нашим" и "чужим" мирами»16. Эта способность выступать в качестве границы и определяет дополнительные возможности зеркала, связанные с организацией структуры художественного мира. Систематизируя смыслообразующие возможности зеркала, авторы статей определяют
13 Зеркало. Семиотика зеркальности// Тр. по знак, системам. T.XXII/ Тарт. гос. ун-т; под ред. Ю.М.
Лотмана.—Тарту, 1988.—(Уч. зап. Тарт. гос. ун-та. вып.831)
14 Там же.—С.8
15 Лотман Ю.М. Структура художественного текста/ Ю.М. Лотман.—М., 1970.—С.267
16 К семиотике зеркальности// Тр. по знак, системам. Т.ХХН.—С.4
зеркало «как потенциальный семиотический объект» (Ю.М. Левин) и «как семиотическую, гносеологическую и аксиологическую модель» (Л.Н. Столович)17.
Одна из первых работ, обращенных к изучению функционирования зеркала в художественной литературе,—монография А.З. Вулиса
«Литературные зеркала» , в которой мотив, образ, символ зеркала рассматривается на большом материале фольклора, мировой литературы и живописи.
Вслед за ней появляются работы, посвященные отдельным писателям— Г.Р. Державину19, А. Фету и Ф. Тютчеву20, в творчестве которых проявляется древнейший мифологический смысл зеркала как символа мироздания. Смысловая проекция зеркала как символа познания и самопознания
актуализировалась в исследованиях о творчестве А. Блока , И. Анненского ,
И. Бунина , Вяч. Иванова и других.
Е.К. Созина в статье «Зеркальная символика как явление стиля русской поэзии рубежа веков» показала возможность иной трактовки зеркала, выходящего за границы индивидуального стиля писателя и позволяющей
17 Левин Ю.И. Зеркало как потенциальный семиотический объект// Тр. по знак, системам. Т.ХХН.—С.6—25;
Столович, Л.Н. Зеркало как семиотическая, гносеологическая и аксиологическая модель// Там же.—С.45—
51
18 Вулис А.З. Литературные зеркала/ A.3. Вулис.—М.: Сов. писатель, 1991
19 Гришакова М.Ф. Семантика отражения в поэзии Г.Р. Державина/ М.Ф. Гришакова// Тр. по знак, системам/
Тарт. гос. ун-т; под ред. Ю.М. Лотмана.—Тарту, 1989.—С.139—144.—(Тр. по знак, системам, вып.855)
20 Созина Е.К. Космологические зеркала: образ «двойной бездны» в русской поэзии XIX—начала XX века/
Е.К. Созина// Литературный текст: Проблемы исследования: сб. науч. тр./ М-во общ. и проф. образования
РФ, Твер. гос. ун-т; отв. ред. И.В. Фоменко.—Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-та, 1997.— Вып.З.—С.81—95
21 Максимов Д.Е. А. Блок «Двойник»/ Д.Е. Максимов// Поэтический строй русской лирики/ АН ССР, Ин-т
рус. лит. (Пушкинский Дом); отв. ред. Г.М. Фриндлер.—Л.: Наука, 1973.—С.211—235
2 Созина Е.К. Трансформация зеркального мифа символистов в творчестве И. Анненского/ Е.К. Созина// Традиции в контексте русской культуры: сб. ст. и мат./ Упр-е культуры мэрии г. Череповца, Череповец, гос. педагог, ин-т им. А.В. Луначарского; ред.-сост. А.В. Чернов.—Череповец: Изд-во ЧГПИ им. А.В. Луначарского, 1995.—С.108—112
23 Созина Е.К. Мотив зеркала в прозе И. Бунина. Рассказ «У истока дней»/ Е.К. Созина// Литературный текст: Проблемы и методы исследования: сб. науч. тр. / Твер. гос. ун-т; под ред. Г.И. Богина и др.—Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-т, 1998.— Вып.4.—С.59—74
24Минц З.Г. Символика зеркала в ранней поэзии Вяч. Иванова (сборники «Кормчие звезды» и «Прозрачность»)/ З.Г. Минц, Г.В. Обатнин// Тр. по знак, системам. Т.ХХН/ Тарт. гос. ун-т; под ред. Ю.М. Лотмана.—Тарту, 1988.—С.59—65
25 Созина Е.К. Зеркальная символика как явление стиля русской поэзии рубежа веков/ Е.К. Созина// XX век. Литература. Стиль. Стилевые закономерности русской литературы XX века (1900—1950)./ отв. ред. В. Эйдинова.—Екатеринбург, 1998.— Вып.З.—С.48—59
рассматривать его не как конкретный образ, символ или мотив, а как предельно общий стилевой принцип.
Целый ряд статей связан с зеркалом как одним из лейтмотивных образов в поэзии М. Цветаевой26, А. Ахматовой27, Л. Пастернака28 и т.д.
Мотив зеркальности, а также связанные с ним семантически целый комплекс мотивов (двойников, границ, Зазеркалья, тени), исследуется в прозе В. Набокова29 и М. Булгакова30.
Наше обращение к теме, которая неоднократно служила объектом научного исследования, отнюдь не случайно. Несмотря на то, что существует обширная исследовательская отечественная и зарубежная литература по данной проблематике, подчеркнем отсутствие в историографии работ о зеркале и зеркальности в детской литературе.
Исследование зеркала как принципа поэтики в литературе для детей специально не предпринималось. Впервые заявленная нами проблема становится темой диссертационного исследования. Этим обусловлена научная новизна работы. Поэтому возникает необходимость рассмотрения этой темы в качестве самостоятельного аспекта научных изысканий.
Зеркало в художественной литературе может быть мифологемой, архетипом, мотивом, микросюжетом, принципом.
Под термином «мифологема» (в англоязычной литературе—«мифема») понимается сознательное заимствование у мифа мотива, темы или ее части,
Сокиркина О.В. Анализ лирического стихотворения: [о стих. М. Цветаевой «Хочу у зеркала...»]// Русская духовная культура/ О.В. Сокиркина; Гос. ком. РФ по высш. образованию; под ред. А.Я. Эсалнек и М.Д. Зиновьевой.—М.: МГУ, 1995.-С.208—212
27 Молок Ю. «Как в зеркало, гляделась я тревожно...»: (этюд к первой главе иконографии Ахматовой)/ Ю.
Молок// Ахматовский сборник: К 100-летию со дня рождения/ Рус. б-ка ин-та славяноведения; сост. С.
Дедюлин и Г. Суперфин.—Париж: Ин-т славяноведения, 1989.—С.43—52; Зайцев Н.И. Система
«поэтических зеркал» в художественном мире А.Ахматовой/ Н.И. Зайцев// Ахматовские чтения: сб. науч.
работ/Твер. гос. у-т; под ред. В.А. Редькина.—Тверь: Изд-во Твер. гос. ун-та, 1991.—С.85—95
28 Юнггрен А. «Сад» и «Я сам»: смысл и композиция стихотворения «Зеркало»/ А. Юнггрен// Boris Pasternak
and His Times: selectred Papers from the Second International Symposium on Pasternak/ ed. by L. Fleishman.—
Berkleley, 1989.—p.224—237, Maroti Z. Зеркало как метафора познания: (Анализ стихотворения Б.
Пастернака «Зеркало»/ Z. Maroti// Пушкин и Пастернак: мат. Второго Пушкинского Коллоквиума.—
Будапешт, 1989.—С.186—195
29 Нива Ж. Два «зеркальных» романа тридцатых годов. «Дар» и «Мастер и Маргарита»/ Ж. Нива// La
Litteratura Russa del Novecento: problemi di poetica.—Napoli, 1990.—P. 95—105
30 Химич B.B. «Зеркальность» как принцип отражения и пересоздания реальности в творчестве М.
Булгакова/ B.B. Химич// Русская литература XX века: Направления и течения: ежегодник/ М-во образования
РФ, Урал. гос. педагог, ун-т; отв. ред. Н.Л. Лейдерман.—Екатеринбург, 1995.— Вып.2.—С.53—68
сюжета и воспроизведение в более поздних фольклорных и литературных произведениях .
Постулируемая бессознательная репродукция мифологических мотивов обозначается понятием архетип. Термин архетип (греч. arche — «начало» и typos—«форма, образец») получил распространение в современной западной литературе под влиянием работ швейцарского психолога К.Г. Юнга и обозначает некие первичные врожденные структуры «коллективного бессознательного», архаический психический «осадок» повторяющихся жизненных ситуаций, задач и переживаний человека. Под воздействием проблемной, кризисной ситуации личной или социальной жизни происходит, по К.Г. Юнгу, бессознательное оживление и воплощение соответствующего архетипа. Именно «архетипическая матрица», априори, формирующая деятельность фантазии и творческого мышления, объясняет, с его точки зрения, существование повторяющихся мотивов в мифах, сказках разных народов, «вечных» образов мировой литературы и искусства32.
Под мотивом в диссертационном исследовании понимается простейшая, неделимая единица повествования; повторяющаяся схематическая формула, лежащая в основе сюжетов (А.Н.Веселовский, В.Я. Пропп, Б.В. Томашевский, А.И. Белецкий, В.Б. Шкловский, А.П. Скафтымов, Ю.М.Лотман, Б.М. Гаспаров, Е.М. Мелетинский, А.К. Жолковский, В.И. Тюпа, И.В.Силантьев и др.). Признаком мотива является его повторяемость и, как следствие, повышенная семантическая значимость. Именно последовательный текстовой «функционально-семантический» (В.И. Тюпа) повтор позволяет считать элементы текста мотивами. В роли мотива может выступать любое смысловое «пятно», то есть, любой элемент текста на уровне героя, сюжета, предметно-вещного мира и т.д. (Б.М. Гаспаров).
Козлов А.С. Мифема, мифологема/ А.С. Козлов// Современное зарубежное литературоведение. Страны Западной Европы и США: Концепции. Школы. Термины/ РАН, ИНИОН; науч. ред. и сост. И.П. Ильин, Е.А. Цурганова.—2-е изд., испр. и доп.—М., 1999
32 Юнг К.Г. Подход к бессознательному/ К.Г. Юнг// Юнг К.Г. Архетип и символ. —М., 1991; Юнг К.Г. Об архетипах коллективного бессознательного/ К.Г. Юнг // Юнг К.Г. Архетип и символ. —М., 1991
Принцип зеркала—это выраженный в зеркальном символе, образе, мотиве, композиции способ организации художественного мира, основанный на противопоставлении взаимоотражающихся миров, способ восприятия их героем, отражающем все в своем сознании .
Методология исследования предполагает применение различных методик анализа текста: историко-типологический, сравнительно-исторический, мотивный и мифопоэтический.
Научно-практическая значимость исследования заключается в том, что полученные результаты и выводы диссертационного исследования могут быть использованы:
в вузовском учебном процессе при разработке и проведении лекционных и практических занятий по курсу «Детская литература»;
на специальных семинарах и курсах по выбору по детскому фольклору, культуре детства и детской литературе;
при написании курсовых и дипломных работ на филологическом факультете;
в научных исследованиях, посвященных мифопоэтике детской литературы.
Впервые в научный оборот вводятся новые тексты по детскому фольклору и детской мифологии из личного архива соискателя.
Основные идеи и выводы диссертации излагались в выступлениях, докладах и тезисах на следующих конференциях: на международной конференции «"Свое" и "чужое" в культуре народов Европейского Севера» (Петрозаводск, ПетрГУ, 2003, 2005), на международной конференции «Дошкольник и младший школьник в системе образования» (СПб, РГПУ им. А.И. Герцена, 2004), на 7-й, 8-й, 9-й, 10-й, 11-й всероссийских конференциях «Мировая словесность для детей и о детях» (Москва, МПГУ, 2002, 2003, 2004, 2005, 2006), на всероссийской конференции «Детская литература:
33 Зайцева Ю.Ю. Мотив зеркала в художественной системе В. Набокова (на материале русской прозы): автореф. дис.канд. филолог, наук/ Ю.Ю. Зайцева; Перм. гос. ун-т.—Пермь, 2004
история и современность» (Петрозаводск, ПетрГУ, 2003), на 5-м
междисциплинарном семинаре «Текст художественный: В поисках
утраченного» (Петрозаводск, Петрозаводская государственная
консерватория, 2002), на всероссийской конференции «Е.В. Гиппиус. К 100-летию со дня рождения» (Петрозаводск, Петрозаводская государственная консерватория, 2003), на 7-й научно-практической конференции «Этнокультурный ландшафт Вятского края» (Киров, ВятскПУ, ОДНТ, 2003), на всероссийской научной конференции «Проблемы развития гуманитарной науки на северо-западе России: опыт, традиции, инновации» (Петрозаводск, ПетрГУ, 2004), на всероссийской конференции «Ханс Кристиан Андерсен и судьбы сказки в мировой художественной культуре» (СПб, РГПУ им. А.И. Герцена, 2005), на 4-х краеведческих чтениях «Кондопожский край в истории Карелии и России» (Петрозаводск—Кондопога, ПетрГУ, 2005).
Отдельные фрагменты диссертации обсуждались на заседании кафедры русской литературы Карельского государственного педагогического университета в 2004 и 2006 годах.
Основные положения исследования отражены в 16 статьях. По теме диссертации опубликовано 14 статей, 2 находится в печати.
Материалы диссертации использовались автором при подготовке и проведении лекционных и практических занятий по курсу «Детская литература» для студентов филологического факультета в Карельском государственном педагогическом университете.
Структура диссертации определена материалом, целью и задачами исследования. Работа состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего в себя 433 наименования.
Архетип зеркала в детской магии
Детская магия как явление детского фольклора и детской мифологии стала изучаться недавно - в конце XX века. Тексты о детских «вызываниях» получили большое распространение в конце 60-х - начале 70-х годов. До определенного времени этот жанр детского фольклора не был известен. Начало его изучения стало возможно в связи с выходом в свет двухтомного издания «Школьный быт и фольклор» и антологии «Русский школьный фольклор»4, в котором опубликовано более 30-ти записей от информантов со всего Советского Союза. Первое упоминание о «вызываниях» сделано в статьях М.В. Осориной5 и Т.В. Зуевой6. В последнее время детская магия как феномен детской субкультуры стала исследоваться М.П. Чередниковой7, М.Ю. Новицкой и И.Н. Райковой8.
В основе архетипа зеркала лежит проявление двойственности, бинарности. Память о «другой» реальности, преломленная в призме символики, появляется в детской магии. Реальное и вымышленное в детском сознании становится единым целым. «Мир интересует дитя не таков, каков он «на самом деле», а таков, каким он кажется...»9. В своих мечтах и фантазиях ребенок моделирует иномир. Порыв к запредельному, трансцендентному может осуществляться в гаданиях, снах, озарениях, играх. И тогда такой переход осуществляется с помощью одного из предметов домашнего обихода - зеркала.
Игра с зеркалом очень важна для ребенка. Эта игра у черты/ порога/ границы «остраняет» (В.Б. Шкловский10), «очудняет» (Б. Брехт). Оно выступает как своеобразный «мифотоп» (Ю.В. Линник11) -мифологизированное пространство.
С давних времен зеркало использовалось как традиционный канал для связи с ним в ритуале гадания12. Создаваемое отражением удвоение, зеркальная инверсия, приписывание зеркалу «волшебных» свойств в мантических обрядах - все это явилось предпосылкой представления о зазеркальном мире как потустороннем, инфернальном, что и стало причиной мифологизации этого предмета.
Вера в возможность установления контактов с божествами и духами породила представление о способности зеркала предсказывать и показывать будущее. Зеркало в магии становится «дверью» в потусторонний мир. Зеркало воспринимается гадающими «как рамка, "экран", определяющий переход из "зазеркалья" в реальное пространство»13. В гаданиях зеркало выступает в качестве магического посредника между земным («своим») и иным («чужим») миром. Оно используется как «машина времени», с помощью которой возможно совершить перенос во времени и пространстве. Зеркало условно разделяет наш мир на мир Предзеркалья и Зазеркалья.
«Магическое мышление»14 детей нуждается в проникновении чудесного в обыденное течение жизни. В практике детских «вызываний» эта граница легко стирается. «Свой» и «чужой» мир в представлениях детей находятся в «зеркальных» соотношениях друг с другом.
Детские «вызывания» или «страшные вызывалки» (Т.В. Зуева) и гадания очень близки между собой. «Вызывания» восходят по своей форме к традиционным гаданиям. Очень часто эти понятия для детей становятся синонимами.
«Гадали мы ночью, все вместе гадали, когда вызывали Пиковую даму. Она пришла, и мы накинули платок на зеркало, чтобы она быстрее убралась. Она страшная была» (Зап. автором от Оли Матвеевой, 11 лет).
Детская магия представляет собой совокупность мифологических представлений и обрядов, в основе которых лежит вера в существование таинственных сил, с помощью которых путем ритуальных действий и вербальных формул можно получить определенные результаты.
По словам А.Ф. Белоусова, «вызывания» являются «ядром магической практики современных школьников»15. В их основе лежит желание самостоятельно получить знание о «тайном», приобщиться к магическому искусству и, соприкоснувшись с таинственным и опасным миром, показать свое превосходство над ним. «Страшные» истории и «вызывания» отличаются друг от друга. Как отмечает М. Чередникова, «на смену представлениям о стихийном проникновении опасных невидимых сил в мир упорядоченной реальной жизни приходит идея управляемого контакта с иным миром»16.
Возраст носителей и исполнителей, обычно девочек, колеблется от 6 до 14 лет. Интерес к волшебству, чародейству у них возникает тогда, когда хочется почувствовать себя в роли героев произведений, в которых дети являются волшебниками .
Современный детский фольклор - синтетическое и развивающееся явление. На его формирование влияет фольклор, литература, средства массовой информации, культура масс-медиа. Неслучайно в магический репертуар детей входят популярные сказочные и литературные персонажи, герои мультфильмов и кинофильмов (Пиковая дама, Белоснежка, Золушка, Русалочка, Золотая Рыбка), герои мультфильмов (Микки Маус), кинофильмов (Кинг Конг, Терминатор), образы известных людей (А. Пушкин, В. Ленин, В. Чапаев, А. Пугачева, В. Цой, принцесса Диана), а также образы, восходящие к народной демонологии (черт, русалка, домовой, гномик), или рожденные детской фантазией (Бабка-Матка, Бабка Матюгалка, Матный/ Матерщинный Король, Шоколадный Король, Жвачный Король, Мятный гномик, Бабушка-конфетница, Король сладостей, Пекарь, Сопля, лунные и стеклянные человечки).
«Наивное очеловечивание», «всеобщая персонификация» (Е.М. Мелетинский18) неодушевленных вещей и предметов, наделение их сознанием, психикой и душой отражает «синтетическое первобытное сознание как источник мифологического олицетворения - некоего индикатора, взаимоотношений человека и природы и средства воздействия на нее»19. Одушевление, оживление, персонификация окружающих предметов и сказочных/ литературных героев обусловлено психологией детства. На ранней стадии своего развития у детей появляется страх всего нового и неизвестного - «мизонеизм» (К.Г. Юнг).
Для магико-мифологического сознания детей характерно «приращение реальности»20, когда они не осознают фантастичности своих представлений. Это воображение проявляется в вере ребенка в чудеса, в существование сверхъестественных сил и возможность влияния на них, в события и героев сказок. Контакт с представителями «чужого», зазеркального мира становится способом реализации потребностей и запросов детей.
Зеркало в детских мифологических рассказах
Детские «страшилки» (М.В. Осорина) или страшные мифологические рассказы уже достаточно изучены74.
В детских мифологических рассказах обращает на себя внимание обилие предметов из обыденного мира, которые начинают жить своей, независимой от людей жизнью. Анализируя вещный мир страшных историй, исследователи выделяют устойчивые, часто повторяющиеся образы-архетипы: Рука, Глаз, Зубы, Пятно, Окно, Кукла, Зеркало и т.д.
Основной сюжетообразующий фонд мотивов «страшилок» систематизирован СМ. Лойтер в «Указателе типов и сюжетов-мотивов детских страшных историй» (впервые в 1995 году, затем он корректировался и дополнялся) . Мотив зеркала в нем специально не выделен. Образ зеркала можно отнести к разделу ДС XIV Портрет, картина, фотография. Все эти предметы объединены по признаку сходства, которое, как известно, указывает на «общее начало, на одну основу» . Каждая идея обладает большой степенью общности, поэтому ее воплощение допускает разные варианты. Здесь уместно сказать о миметическом (подражательном) начале. А.З. Вулис в исследовании «Литературные зеркала» ставит знак равенства между мимесисом и зеркальностью.
Раздел ДС XIVПортрет, картина, фотография СМ. Лойтер поделен на три подтипа. Дополним Указатель и введем 4-й подтип: 4.А. Из старого зеркала появляется ночью черная рука; ловит; хватает; душит девочку.
Б. Зеркало в желтой/ черной раме летает над пионерским лагерем; мальчик стреляет в него рогаткой; зеркало забирает его с собой; остальные дети стали кривыми.
В. Старинное зеркало купили в антикварной лавке, магазине; в комиссионном магазине; в магазине «Second hand»; на рынке; ночью из него выходит Пиковая дама, Баба-яга, девушка в черном; мучает, душит, убивает, забирает с собой в зеркало.
Г. Зеркало с трещиной, разбитое, дефектное поглощает; засасывает мальчика, девочку, всю семью.
В детских мифологических рассказах зеркало теряет свое бытовое назначение и приобретает статус демонической вещи. Оно функционирует как предмет-«губитель»: хватает, душит, убивает, засасывает.
Зеркальный импринтинг «складывается в устойчивое переживание»78. По словам М.П. Чередниковой, «переживание предмета» (Л.С. Выготский) «может быть связано не только с положительными, но и с отрицательными эмоциями (предмет, до которого нельзя дотрагиваться, который внезапно исчезает из поля зрения, когда взрослые его убирают и т.п.»79. Не случайно запрещается подносить ребенка к зеркалу в возрасте до одного года. В народном сознании опасность этой вещи состояла «не только в соприкосновении через зеркало с областью потустороннего (где царит неподвижность, молчание), но и в последствиях самого удвоения (благодаря отражению в зеркале), грозящего «двоедушием», превращением в колдуна, ведьму, упыря» . Однако, основные семиотические функции зеркала - отражение и удвоение - используются в качестве средства, отвращающего опасность как оберег. Например, чтобы защитить ребенка от нечистой силы, в колыбель под голову клали зеркало. Таким образом, на предметном уровне, зеркало имеет двойную семантику - отвращающего и замещающего средства81.
По-особому зеркало воспринимается детьми ночью. Блеск зеркала в темной комнате вводит ребенка в особое измененное состояние. Оно начинает действовать как «оптический прибор, позволяющий сделать более отчетливым для человека образы тонкого мира» . В этом контексте уместно вспомнить повесть Э.Т.А. Гофмана «Пустой дом»: «...Мне сразу припомнилась старая детская сказочка, с помощью которой нянька в раннем детстве мгновенно загоняла меня в постель, когда я по вечерам подолгу простаивал перед большим зеркалом в отцовском кабинете. А говорила она вот что: если дети, на ночь, глядя, торчат перед зеркалом, то появляется страшное незнакомое лицо, и глаза ребенка застывают в оцепенении. При этих словах меня охватывал какой-то необъяснимый ужас, и все же, невзирая ни на что, я не мог удержаться, чтобы не поглядеть хотя бы искоса, мимоходом, в большое зеркало: уж очень мне было любопытно -что же за незнакомое лицо? Однажды мне почудилось, что на меня сверкнули откуда-то чьи-то страшные, горящие глаза, я громко вскрикнул и упал без чувств. Последствием этого случая была длительная болезнь...» .
Мотив «вынутых» глаз получил широкое распространение в фольклоре и в литературе. Как правило, этот мотив связан с миром мертвых.
«В детстве я очень боялась ложиться спать. Моя кровать стояла как раз напротив зеркала. Когда я не могла уснуть, я смотрела в него. Там всегда появлялись черные глаза, которые превращались в черное лицо, а оно - в черную женщину. Когда я увидела это в первые раз, то я долго болела» (Зап. автором 12.06.2004 г. в г. Кондопоге от Ирины Володиной, 12 лет).
Мифологическая символика глаза связана с «магической силой, благодаря которой божество или мифологический персонаж обладают способностью видеть, сами, оставаясь невидимыми» . Переживание глаз, ведущих самостоятельную, независимую жизнь, - одно из самых сильных. В нашем архиве есть запись рассказа 16-летнего Алексея Ручкина: «В детстве меня мама пугала Песочным человеком, который выходит из зеркала, если ребенок не спит. Он приходит и забирает с собой в Песочную страну». Жестокий Песочник - персонаж из повести Э.Т.А. Гофмана «Песочный человек». «Это такой злой человек, который приходит за детьми, когда они упрямятся и не хотят идти спать, он швыряет им в глаза пригоршню песку, так что они заливаются кровью и лезут на лоб, а потом кладет ребят в мешок и относит на Луну, на прокорм своим детушкам .. . , и они выклевывают глаза непослушным детям»86.
Мотив «вынутых» глаз получил свое воплощение в повести Н.В. Гоголя «Портрет». Художник Чартков увидел на портрете два страшных глаза: «Это были живые, это были человеческие глаза! Казалось, как будто они были вырезаны из живого человека и вставлены сюда» .
Мифологема зеркала в русской детской литературе XX века
Мифологема зеркала как одна из основных универсалий получает разные изображения в мировой литературе. Значение зеркала принимают его эквиваленты и подобия, которые при всех различиях обладают сходными признаками и функциями: двойники, близнецы, копии, тени, фотографии, портреты/ картины, блики, отблески, отпечатки, солнечные зайчики и так далее. Эффект зеркальности может приобретать любой предмет, имеющий отражательную способность: зеркало воды, витрина магазина, лужи, елочный шарик, кристалл, хрусталь, стекло и другие. Стекло (например, витрина магазина) или оптический прибор (очки, лупа, бинокль) остраняют и «переносят в среду воображаемого»1.
Подобно тому, как В.Я. Пропп для анализа волшебных сказок в монографии «Морфология волшебной сказки» вводит биологическое понятие «морфология», так и мы для своего исследования используем понятие «рефрен». В биологии под «рефренной структурой разнообразий» (СВ. Мейен) того или иного множества понимается «совокупность отношений различия и сходства между элементами этого множества»3.
В этом случае уместно сказать о миметическом (подражательном) начале. А.З. Вулис в исследовании «Литературные зеркала» ставит знак равенства между мимесисом и зеркальностью: «Мимесис - это и есть зеркальность...» . Известно, что «всякое сходство вещей указывает на их общее начало»5, на одну основу. Поэтому ее воплощение допускает разные варианты.
Функциональная значимость зеркала состоит в «идентификации» отражаемого самому себе. Зеркало в толковых словарях определяется как «стеклянный и металлический предмет с отполированной поверхностью для отражения находящихся перед ним предметов»6.
Первым зеркалом было природное зеркало - зеркало воды («жидкое» зеркало). Человек испокон веков встречается со своим зеркальным двойником. «Ребенок заглянул вниз, где не было дна, а только успокоенная бесконечность. Черная скала повисла между двумя небесами. Сверху и снизу свесилось по ребенку. Каждый впивался в своего двойника безмирностными очами» . Два мира зеркально симметричны друг другу (энантиоморфизм).
Инструментом создания отражения может быть водное зеркало (поверхность лужи, озера, реки и т.д.). Оно обладает основными семантическими возможностями—отражением и удвоением. Зеркало воды заменяет горизонтальную оборотность правого—левого на вертикальную верх—низ, т.е. отражение переворачивается по вертикали. Этот эффект обрел в художественной литературе многократное образное воплощение в двух вариантах—опрокинутости и перевернутости.
Прием опрокинутости использует Л.Ф. Воронкова в рассказе «Как Аленка разбила зеркало», в котором описывается реакция девочек на свое отражение в луже: «"Смотрите-ка - зеркало! - сказала Аленка. - Все видно!". Таня посмотрела на лужу. И правда: все видно - и небо, и белое облачко, и ветки сирени из палисадника... И их самих тоже видно - стоят в глубине Таня и Аленка и смотрят на них из воды. Аленка прыгнула в неподвижную голубую лужу и правда, будто зеркало разбила - огнистые брызги взлетели, как осколки»8.
Горизонталь «зеркала» актуализирована «гидроморфным замещением» (поверхность зеркала - это «гладь зеркальная»), а вода «отражает небо», которое как бы опрокидывается в глубину и ориентирует мир в соответствии с оппозицией верх/низ. Этот же прием использует поэт В.Д. Берестов в стихотворении «Картинки в лужах». Ребенок видит знакомые ему предметы—дом, небо, ветку—в четырех картинках луж: В лужах картинки! На первой—дом, Как настоящий, Только вверх дном. Вторая картинка. Небо на ней, Как настоящее, Даже синей. Третья картинка. Ветка на ней, Как настоящая, Но зеленей. Ребята настолько включаются в процесс игры картинками «верх дном», что: ... на четвертой Картинке Я промочил Ботинки9. Совсем иное по эмоциональной окраске стихотворение «Зеркала» Г.М. Кружкова. Оно рассчитано на другое возрастное восприятие: В круглом зеркале морей, В круглом зеркале небес Рыбы—отраженья птиц, Птицы—отраженья рыб. В глубине зеленых вод Светятся морские звезды— Отраженья звезд ночных. Отражения китов— Облака плывут над морем, Совершенно как киты, Но фонтанчиками вниз.
Пейзаж, отраженный в воде, соединяет «верх» и «низ», образуя перевернутый по всем параметрам мир. Но это «перевернутость» иного рода. Г.М. Кружков показывает характерную для художественного мышления ребенка логику «наоборот». В фантазии детей зеркало воды и зеркало моря отражаются друг в друге. Морские звезды и ночные звезды, киты и киты-облака меняются друг с другом местами.
Зазеркалье в русской литературной сказке
Мотив Зазеркалья особенно часто использовался в народных и литературных сказках. Сказки содержат плоскость симметрии, аналогичную волшебному зеркалу, инверсирующему основные признаки и отношения. В сказках о Зазеркалье сказочное пространство и время способно чудодейственно сжиматься и растягиваться. В нем могут происходить необычные флуктуации, позволяющие герою совершать фантастические действия (например, переноситься на огромные расстояния, исчезать из виду и т.п.). В Зазеркалье привычное свободно пересекается с небывалым. Это придает пространству своеобразную мозаичность: обыденное и волшебное перемежаются друг с другом.
Проблема Зазеркалья впервые глубоко и всесторонне была исследована Н.М. Демуровой на материале одного из классических произведений английской детской литературы - сказки Л. Кэрролла «Алиса в Зазеркалье» (1871).
Д.С. Лихачев, вспоминая кэрролловские сказки пишет: «Помню, как меня, да и многих детей, волновал «феномен зеркала». Что там за мир, и нельзя ли взглянуть в ту часть зеркального мира, которая скрыта за краями зеркала? «Алиса в Зазеркалье» - этот интерес переживают, мне кажется, все дети. Меня интересовали еще - остаются ли на месте те предметы и тот мир, который я в данное время не вижу. Я старался как можно быстрее и внезапнее оглянуться, чтобы поймать - что же делается за моей спиной, когда я туда не смотрю»3.
Сказочная дилогия об Алисе оказала огромное влияние на всю мировую литературу. Повесть-сказка В.Г. Губарева «Королевство кривых зеркал» (1951)—одна из популярных детских книг. В 1952 г. повесть была переделана в одноименную пьесу, а в 1963 году был создан кинофильм. С 1970 года «Королевство кривых зеркал» не переиздавали. Его исторические, сказочные и фантастические повести вернулась к нам в 1990-е годы.
В повести-сказке «Королевство кривых зеркал» волшебное говорящее зеркало предлагает Оле побывать «по ту сторону» зеркала. Переход в Зазеркалье происходит мгновенно. «Хрустальный звон все усиливался. По гладкому стеклу зеркала побежали голубые волны. С каждой секундой они становились все голубее и голубее, и теперь уже зеркало ничего не отражало. Затем голубые волны рассеялись, словно туман, и хрустальный звон затих. Оля снова увидела в зеркале переднюю и свое отражение. Однако стекло исчезло. Осталась только одна рама»4. Такая «переправа» на языке научной фантастики называется «нуль-транспортировка» или, по определению А.З. Вулиса, «переправа в уме»5. Зеркало становится дверью в Зазеркалье.
Зеркальный хронотоп организует пространственно-временное поле Зазеркалья. Пройдя сквозь волшебное зеркало, Оля оказывается в «чужом» мире, в «нуль-пространстве»6. Способом передвижения по другую сторону зеркала становится физическое движение девочки: «Оля быстро подняла ногу, переступила через раму и, столкнувшись с кем-то, полетела на пол» (12). В Зазеркалье через книгу Оля попадает вместе со своим зеркальным двойником Яло в Королевство кривых зеркал: «Яло, посмеиваясь, приставила открытую книгу к стене, и картинка вдруг на глазах у девочек выросла до самого потолка» (17). «Отправка» совершилась безо всякого труда.
Зеркало делит сказочное пространство повести-сказки на две части -Предзеркалье и Зазеркалье. Ее сюжет разворачивается в реальной жизни (см. зачин и концовку) и в сказочном королевстве, то есть имеет обрамление. «Двухходовая траектория»7 - перемещение «туда» и «обратно» - происходит через зеркало. И В.Г. Губарев, и Л. Кэрролл подчеркивают, что «свой» и «чужой» миры находятся рядом. Зеркало в сказке становится границей, обозначающей вход/ выход и образует семиотическую оппозицию внутрь/ наружу.
Выход за рамки «своего» мира сопровождается рядом инверсий и метаморфоз. Основной принцип Зазеркалья, по Л. Кэрроллу, - «задом наперед, совсем наоборот». «И девочка протянула книгу, на которой было написано «икзакС». Оля усмехнулась и внимательно оглядела отраженную переднюю, в которой находилась. Все в ней было наоборот. То, что стояло дома справа, здесь оказалось слева, а то, что там стояло слева, здесь оказалось справа» (14).
Оля на границе миров встречает своего зеркального двойника девочку Яло, которая становится «проводником» по сказочному миру. Яло живет в мире, противоположном «нашему»: «Видишь, у меня все наоборот: у тебя родинка на правой щеке, а у меня - на левой» (16). В повести-сказке Оля и Яло действуют как зеркальные (гомозиготные) близнецы: Оля правша, а Яло - левша. Бинарная оппозиция правый/ левый здесь используется не в оценочном значении «хороший - плохой», «добрый -злой», а для зеркального обращения пространства. Оля попадает в зазеркальное пространство, которое может рассматриваться как пространство «мнимое». По П.А. Флоренскому, «переход от поверхности действительной к поверхности мнимой возможен только через разлом физического пространства и выворачивания тела через самого себя» . «Выворачивание» через самое себя означает переход из одного мира в другой. Выделим основные типы организации времени в повести-сказке: 1) реальное, «биографическое», необратимое время Это время, в котором живет Оля в Предзеркалье, в «своем» мире. Оно присутствует в начале и в конце сказки и течет линейно, последовательно. 2) собственно сказочное, обратимое время Это время Зазеркалья, в котором протекает действие сказки. В зазеркальном мире время, «выворачиваясь через себя самого, по переходу через бесконечную скорость, получать обратный смысл своего течения. А между тем, время действительно может быть мгновенным и обращенным от будущего к прошедшему...»9. Принцип «обратного» времени использует в своих сказках и Л. Кэрролл. Категория зеркального хронотопа у него разработана более детально. Английский писатель подошел к сказочному пространству - времени с математической, физической и логической точек зрения.
В Зазеркалье происходит инверсия времени - оно течет в обратном направлении. «Когда бы ты ни вернулась обратно, ваши часы будут показывать тот же час, ту же минуту и даже ту же секунду, когда ты переступила раму» (17). В Королевстве кривых зеркал время идет в другую сторону: «Оля подняла голову и увидела на стене часы, точно такие, какие висели дома в передней. Только циферблат на этих часах был нарисован наоборот, и стрелки двигались не вперед, а назад» (17). Действие проходит в течение нескольких минут: «"Что с тобой? Как будто год не виделись, а расстались-то всего десять минут назад"» (126). 3) «визионерское время».
Это время перехода сквозь зеркало «туда» и «обратно». По месту «локальной приуроченности»11 Оля принадлежит к «своему» миру. Оппозиция свой/чужой, другой постоянно присутствует в произведении. В.Г. Губарев постоянно подчеркивает «чуждость» Оли миру кривого Зазеркалья. «Вы, девочки, наверно, чужестранки?» (22). О Яло главная героиня говорит: «Ты моя единственная подруга в этой чужой стране» (102). Оля, как подмечает король Топсед Седьмой, говорит «на каком-то странном наречии» (50). Она называет церемониймейстера «дедушкой», королевскую мантию - «пальто», короля - «гражданином». В речи девочки присутствуют слова «городская милиция», «трамвай».
