Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Концепция личности у И.С. Тургенева как основа для классификации героев 15
1.1. Понимание человека в литературно-критических статьях и переписке И.С.Тургенева 15
1.2. Особенности классификации героев и их эволюция в повестях И.С. Тургенева 26
1.3. Портрет героя в свете концепции личности: доминанта социально-видового начала 54
ГЛАВА 2 Поэтика статического портрета героев в повестях И.С. Тургенева 67
2.1. Становление статического портрета в ранних повестях писателя в контексте литературных традиций 67
2.2. Статический портрет как форма выявления характера «исключительной» героини в зрелых повестях И.С. Тургенева 86
2.3. Индивидуализация и субъективизация как портретные доминанты в поздних повестях И.С. Тургенева 108
ГЛАВА 3 Своеобразие динамического портрета в повестях И.С. Тургенева 131
3.1. Маскирующие жесты как форма поведения в повестях «Бретер» и «Дневник лишнего человека» 131
3.2. Антитеза естественности-неестественности в повести «Ася» 148
3.3. Коллизия между духовной и телесной красотой в повести «Вешние воды» 161
Заключение 173
Библиография 177
- Понимание человека в литературно-критических статьях и переписке И.С.Тургенева
- Становление статического портрета в ранних повестях писателя в контексте литературных традиций
- Индивидуализация и субъективизация как портретные доминанты в поздних повестях И.С. Тургенева
- Маскирующие жесты как форма поведения в повестях «Бретер» и «Дневник лишнего человека»
Введение к работе
Создание образа героя является той первостепенной задачей, которую решает в своем творчестве каждый писатель и которая в значительной степени определяет своеобразие его художественной картины мира. Литературоведы занимаются изучением проблемы героя с различных методологических позиций. При этом особое значение приобретает тот исследовательский оптимум, при котором выбранный метод изучения максимально кореллирует с изучаемым материалом. В случае с исследованием вопроса портретирования в художественном произведении целесообразно использовать возможности литературно-антропологического подхода, позволяющего проводить адекватный анализ поэтики портрета.
В рамках антропологического подхода, рассматривающего человека как целостную, эстетически цельную личность, портрет понимается как момент встречи внутреннего человека с внешним; момент, когда во внешнем, очевидном видится то, что может быть скрыто, что является загадкой личности, ее внутренним началом, или такое внутреннее начало, которое находит выражение во внешнем человеке. Другими словами, речь идет о единстве изображения внешности и психологической характеристики персонажа, о синтетических формах такого соединения. Портрет имеет две структурные составляющие – статическую и динамическую. Если первая предполагает наличие в образе природных (внешние черты) и социальных (костюм) констант, то вторая, включающая жесты и жестовые формы изображения героя, непосредственно связана с внутренней жизнью, ее изменяемостью, сиюминутностью, текучестью. Жест как единица динамического портрета воспринимается изначально в качестве литературно-аутентичного способа представления внешнего и раскрытия внутреннего человека; оба начала в их неразрывной связке конституируют жест как особое проявление человеческой личности.
В историю русской литературы ХIХ в. Иван Сергеевич Тургенев вошел как один из самых оригинальных создателей классического портрета героя. Вслед за А.С. Пушкиным и М.Ю. Лермонтовым И.С. Тургенев придал словесному портрету героя особое значение и сделал его одним из важнейших способов представления человека в литературном произведении. Кроме того, портреты, созданные И.С. Тургеневым, позволяют выявить точки соприкосновения писателя с предшественниками в данной области и определить черты новаторства, позволяющие говорить о И.С. Тургеневе как мастере реалистического портретирования.
Степень изученности темы. В тургеневедении вопрос о портрете героя как значимом способе выражения его характера был поставлен во второй половине XX в. (А.Г. Цейтлин, С.Е. Шаталов, Г.Б. Курляндская, П.Г. Пустовойт, В.М. Головко и др.). В своих суждениях исследователи исходили из того, что портрет является важным средством воплощения принципов художественного метода писателя, его концепции личности. В общих чертах были обозначены связи тургеневского портрета с современной ему литературой и литературой предыдущих этапов – «натуральной школой» и романтизмом, выявлены отдельные элементы специфики тургеневского портрета и предприняты попытки его классификации.
Однако до настоящего времени в литературоведении отсутствует монографическое исследование особенностей и эволюции портрета в повестях И.С. Тургенева. Исследователи, как правило, изучают отдельные аспекты тургеневского портрета, проводят связи между отдельными типами героев и отдельными способами их портретирования, утверждают идею мастерства психологического анализа и портретного воплощения героя в произведениях писателя. При этом все известные заключения сделаны на материале статического портрета, созданного И.С. Тургеневым в романах. Статический и динамический аспекты портрета в повестях писателя как яркое и важное явление его художественного мира остаются вне поля зрения исследователей и нуждаются в специальном изучении. Именно такой подход к портрету в целом и к тургеневскому портрету в частности позволит уточнить его значение и роль в художественной системе литературного произведения.
Актуальность данной работы обусловлена необходимостью изучения портрета в повестях И.С. Тургенева с новых методологических позиций, а именно – в аспекте литературно-антропологического подхода, способствующего уяснению природы портрета как художественной категории, а также позволяющего внести определенный вклад в один из разделов исторической поэтики русской литературы XIX в.
Исследование статического и динамического аспектов портрета в творчестве И.С. Тургенева целесообразно начать с повестей, поскольку именно повесть являлась «творческой лабораторией» писателя, в которой формировались и совершенствовались его художественные принципы, решались острые и злободневные вопросы, создавалась особая, тургеневская концепция человека.
Таким образом, целью работы является исследование и описание статического и динамического аспектов портрета главных героев повестей И.С. Тургенева. Данная цель реализуется посредством решения ряда задач:
1. Определить черты концепции личности И.С.Тургенева как основы для классификации героев.
2. Уточнить характеристики главных героев и их эволюцию от ранних повестей к поздним в свете концепции личности писателя; определить другие наиболее важные и частотные типы героев в повестях И.С. Тургенева.
3. Выявить особенности статического и динамического портрета героев в связи с основными принципами художественного мировидения И.С. Тургенева и изменениями в характере героев.
4. Выявить принципы портретирования Тургенева в рамках эстетико-философских и антропологических взглядов писателя.
5. Определить особенности пути развития тургеневского портрета от ранних повестей к поздним.
Объектом исследования являются статический и динамический аспекты словесного портрета в повестях И.С. Тургенева.
Предмет диссертационного исследования составляет выявление закономерностей статического и динамического аспектов портрета, обусловленных социально-психологическими особенностями воплощения героев в повестях И.С. Тургенева разных периодов.
В качестве материала исследования используются повести И.С. Тургенева, принадлежащие к разным периодам творчества: ранние повести (1844-1853-х гг.), зрелые (1855-1860-х гг.), поздние (1864-1883-х гг.).
Научная новизна настоящей работы заключается в целостном подходе к проблеме портрета в повестях И.С. Тургенева как синтетической эстетической категории, что проявляется, во-первых, в обусловленности этапов развития портрета тургеневских героев эволюцией их характеров от ранних повестей к поздним; во-вторых, в выявлении особенностей такого аспекта словесного портрета в повестях И.С. Тургенева, как динамический портрет, основной элемент которого – жест, дает полное представление о внутреннем человеке в его внешних проявлениях. В-третьих, в диссертации уточнена природа статического портрета, представляющего не только малоизменяемые и относительно стабильные портретные характеристики, но и сиюминутные изменения во внутреннем состоянии героя.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту:
1. В рамках системы мужских образов повестей И.С. Тургенева выделяются два самостоятельных характера – «романтик-индивидуалист» и «романтик-энтузиаст». Тип «тургеневской девушки» уточняется через призму проявления естественности как доминанты в характере и поведении героини в ранних повестях, исключительности в зрелых повестях; рассматривается движение данного типа к типу «новой» героини в поздних повестях.
2. Статический и динамический аспекты портрета героя строятся на реалистической основе с элементами романтического живописания. Специфика метода художественного изображения обусловлена сложным авторским пониманием человека как существа, формирующегося в конкретных социально-исторических условиях, но со сложным внутренним миром, по-романтически непостижимым и загадочным.
3. Принцип «тайной психологии», свойственный И.С. Тургеневу, реализован, прежде всего, в жестовом портрете героя, с помощью которого происходит «опредмечивание» движений души. Тайный психолог проявляется также в статическом портрете, когда неяркие или «неидеальные» детали внешности являются яркими выразителями душевной красоты.
4. И.С. Тургенев меняет природу статического портрета. От портретной статики, направленной на прямое отражение характера героя, стабильных свойств его личности, писатель стремится к динамизации статического портрета, позволяющей уловить сиюминутные изменения в настроении и внутреннем состоянии героя. Способы включения статического портрета («очерк-портрет», «портрет-впечатление», «портрет-воспоминание», «портрет-галлюцинация») в повестях И.С. Тургенева зависят от изменяющейся от периода к периоду степени субъективности восприятия героя рассказчиком, а также подвижности/неподвижности характера героя.
5. Портрет у И.С. Тургенева развивается в направлении от портретной типизации к портретной индивидуализации, что напрямую соотносится с писательской характерологией – от изображения человека с акцентом на определенные социальные установки (воспитание, происхождение) до выхода к надтиповому, личностному уровню.
6. В портрете возможность постижения характера героя осуществлена посредством широко используемого писателем приема – указания на сходство героя с родственниками. «Семейный портрет» позволяет говорить о важности для писателя наследственного фактора, определяющего характер и судьбу героя. Благодаря этому И.С. Тургенев усиливает значимость природного элемента в структуре личности и подтверждает мысль о неподвижности человеческой натуры.
Теоретической и методологической базой исследования послужили труды по литературно-философской и литературной антропологии (М.М. Бахтин, Д.С. Лихачев, Л.А. Колобаева, Б.Т. Удодов и др.), по теории и истории портрета (П.М. Михайлов, М.О. Габель, Б.Е. Галанов, Л.А. Юркина, Л.И. Кричевская, В.В. Башкеева, М.Г. Уртминцева и др.), по проблемам изучения творчества И.С. Тургенева (А.Г. Цейтлин, А.И. Батюто, С.Е. Шаталов, Г.Б. Курляндская, Г.А. Бялый, В.М. Маркович и др.).
В диссертации автор стремился к такому анализу художественного текста, который позволяет понять портрет как форму выражения характера героя в художественном мире произведения. Базой для понимания портрета является антропологический подход. Кроме того, в диссертации используются сравнительно-сопоставительный и структурно-семантический методы.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Результаты исследования могут быть использованы при изучении творчества И.С. Тургенева, при дальнейшей разработке проблемы портрета в русской литературе XIX в., в лекциях по истории русской литературы XIX в., по теории литературы, в спецкурсах по творчеству И.С. Тургенева, по портрету в русской литературе.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования были апробированы в выступлениях на ежегодных научно-практических конференциях сотрудников, преподавателей и аспирантов Бурятского государственного университета (Улан-Удэ, 2002; 2003; 2009; 2010), международной научно-практической конференции «Воспитательное пространство школы как среда жизненного самоопределения личности» (Улан-Удэ, 2004), всероссийской научно-практической конференции «Филологическое образование: проблемы и перспективы», посвященной 75-летию ФФ и БГПИ-БГУ (Улан-Удэ, 2007), V Межвузовской научно-практической конференции «Язык и межкультурная коммуникация» (Санкт-Петербург, 2008), X Международной научно-практической конференции «Проблемы славянской культуры и цивилизации» (Уссурийск, 2008), международной научной конференции «И.С. Тургенев: вчера, сегодня, завтра. Классическое наследие в изменяющейся России» (Орел, 2008). По теме диссертации опубликовано 8 научных статей, в том числе 1 в издании, включенном в перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий. Материалы диссертации используются при чтении лекций, спецкурсов и проведении семинарских занятий на филологическом факультете Бурятского государственного университета, что подтверждается соответствующей справкой о внедрении.
Диссертация обсуждена на заседании кафедры русской литературы Бурятского государственного университета (2009).
Структура и объем работы: Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы, включающего библиографический указатель произведений И.С. Тургенева. Общий объем работы составляет 193 с., из них основного текста – 177 с. Список использованной литературы включает 212 наименований.
Понимание человека в литературно-критических статьях и переписке И.С.Тургенева
Вопрос о классификации героев в творчестве писателя невозможно рассматривать вне ее связи с концепцией человека, который представляет собой, с точки зрения Л.А. Колобаевой, «объект и субъект жизнедеятельности» [111, с. 13]. Как объект человек формируется под влиянием социума, общественных отношений, биологических факторов, то есть всего того, что детерминирует человека. Как субъект он формируется благодаря своему собственному пониманию обстоятельств, личному выбору и принимаемым решениям сообразно его мировоззрению и внутренним ценностям, в общем, тому, что можно обозначить как «личную ценность» [111, с.14].
Становление личности человека представляет собой сложный, двусторонний процесс, в котором сталкиваются два противоположных начала - неизбежная связь человека с окружающим миром и стремление к независимости от этого окружения, противостояние ему ради самосознания и самореализации. Эти два начала получают в человеке свою истинную силу и значимость тогда, когда они органично связаны между собой. В этом случае личность обретает некую внутреннюю устойчивость, составляющую ее целостность. Атрибутами целостной личности становятся тогда сопряженные друг с другом «внутренняя свобода» и «ответственность», «причастность к окружающему» и «активность самосознания»1.
Проблема человеческой личности волновала всех писателей-реалистов XIX в. Находясь под влиянием новых принципов изображения человека, нашедших свое воплощение в романах А.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Гоголя, новое поколение писателей (А.И. Герцен, Ф.М. Достоевский, И.И. Панаев, М.Е. Салтыков-Щедрин, А.В. Станкевич, позже Л.Н. Толстой и многие другие) пыталось определить место человека в социуме, установить связи между индивидуальной личностью и обществом, внешними обстоятельствами в определенный исторический период.
В 40-е годы XIX в. в произведениях русских писателей личность понималась еще в романтическом духе. Романтический характер главных героев, образованных, «исключительных» личностей, по-прежнему оставался организующим элементом художественного построения произведений многих писателей (Н.Н. Некрасов «Повести о бедном Климе», 1842-1843, П.Н. Кудрявцев «Звезда», 1841, И.И. Панаев «Родственники», 1847, А.В. Станкевич «Ипохондрик», 1848 и др.). Социальный, а тем более исторический аспекты в развитии личности оставались вторичными. Тем не менее процесс переосмысления личностной структуры и принципов ее художественного изображения набирал обороты. В русской литературе первой половины XIX в. возникла проблема многослойной структуры личности, включающей в себя как природные качества, так и те, которые сформировались под влиянием социальной среды. Кроме того возник интерес к соотношению и противоборству в человеке естественных желаний, чувств, стремления к счастью и чувства долга, разума (А.И. Герцен, А. Д. Галахов, Ф.М.Достоевский, А.В. Станкевич, М.Е.Салтыков-Щедрин и ДР-) Все эти вопросы и проблемы являлись важными и для И.С. Тургенева. Его понимание современной человеческой личности обнаруживается уже в ранних поэтических произведениях (поэмах «Стено», 1834, «Параша», 1843, «Андрей», 1846, лирическом стихотворении «Разговор», 1845), дальнейшее развитие получает в прозе, но все же прямое и более глубокое проникновение в сущность человеческой личности дают его публицистические работы. В 1845 году в журнале «Отечественные записки» в связи с появлением нового перевода гетевской трагедии была опубликована статья писателя «Фауст», важная не только как анализ перевода М. Вронченко, но и как «разнообразные размышления насчет нас самих» [35, с. 14]. И.С. Тургенев в статье соглашается с Гете как с «защитником всего человеческого, земного», врагом «всего ложно-идеального и сверхъестественного». Однако Гете боролся за права «отдельного, страстного, ограниченного человека», Тургенев же считал, что «человеческое развитие не может остановиться на этом результате», ибо краеугольным камнем человека он считает не его самого, как неделимую единицу, а «человечество, общество, имеющее свои вечные, незыблемые законы».
Вслед за Гете Тургенев относит Фауста к категории индивидуалистов: «Фауст - это эгоист, эгоист теоретический, самолюбивый, ученый, мечтательный эгоист», «человек, который без веры в счастие стремится к нему». Образ Мефистофеля он интерпретирует как начало отрицания в личности фаустовского типа: «Мефистофель - бес каждого человека, в котором родилась рефлексия; он воплощение того отрицания, которое появляется в душе, исключительно занятой своими собственными сомнениями и недоумениями; он - бес людей одиноких и отвлеченных, людей, которых глубоко смущает какое-нибудь маленькое противоречие в их собственной жизни и которые с философическим равнодушием пройдут мимо целого семейства ремесленников, умирающих с голода» [35, с. 27].
И.С. Тургенев критикует индивидуалистическое отношение к жизни, поскольку «человек, не выходя из сферы лично-человеческого», не способен «дойти до полного округления своего существования». Но он активно не принимает и гетевского разрешения конфликта - признания реально-практической деятельности во имя счастья людей.
Те «трансцендентные вопросы», которые волнуют Фауста, не могли, с точки зрения Тургенева, найти свое разрешение в «сфере чисто человеческой». Таким образом, он признает возможность познания действительности как созерцательного процесса. «Созерцание» и «деятельность» остаются для него различными сферами. Эта мысль намечает дуализм в философии личности писателя, формирует авторское понимание личностного «идеала» и мысль о его недостижимости.
В последующие десятилетия Тургенев неоднократно возвращается к данному вопросу. Несомненно, самой популярной и чаще всего обсуждаемой в критике и литературоведении является статья Тургенева «Гамлет и Дон-Кихот» (1860). В ней автор проецирует свое представление о природе на человеческую жизнь и настаивает на совпадении их коренных законов. Главная мысль сводится к тому, что «всеобщее разъединение самоцельных индивидуальных существований в конечном счете оборачивается объективным единстволі как в общественной жизни человечества, так и в природе» [42, с. 131].
По мнению И.С. Тургенева, основой единства или гармонии в природе, равно как и в человеческой личности, является вечная борьба и вечное примирение двух начал — центробежного и центростремительного. Эти начала воплощены в двух категориях человеческих личностей: типе Гамлета и типе Дон-Кихота. Точкой отсчета для такого разделения явилось полярное отношение людей к своим идеалам. Одни (Дон-Кихоты) не сомневаются в своем идеале и пытаются достичь его, другие (Гамлеты) «подвергают его анализу собственной мысли».
Становление статического портрета в ранних повестях писателя в контексте литературных традиций
Достаточно большое внимание в первой главе к особенностям характера тургеневских героев и их эволюции вызвано важностью постижения тургеневского человека как целостной, эстетически цельной личности, становящейся в каждый миг своего художественного бытия. Целое героя постигается в акте эстетического созерцания, который реализуется в портрете героя. Поэтому так важно уловить характерологические изменения именно в изменениях портретных. В данном параграфе изучаются особенности портретной статики выделенных типов героев - «романтика-индивидуалиста», «романтика-энтузиаста», «естественной» героини и «нового» героя в контексте литературных влияний и становления художественного метода писателя.
Ранние повести И.С. Тургенева являют собой важный этап в области освоения писателем повествовательной манеры, в подготовке к самостоятельному решению сложных идейно-художественных задач. Несмотря на довольно сдержанное мнение о повестях в критике, вполне резонное указание на «бедноватость» «по художественным идеям» [51, с. 371], «эскизность», «недостаточную мотивированность характеров» [1, с. 545], художественную «слабость», «недоделанность» [49, с.225], они все же являются одной из наиболее интересных и значительных глав в общей истории развития русской литературы сер. 1840-х - сер. 1850-х. годов.
Несмотря на объективное влияние романтических и натуралистических тенденций, Тургенев искал свою собственную дорогу в творчестве, стремился к художественной свободе и всегда был противником ограничивающих свободу «систем». «Системами дорожат только те, которым вся правда в руки не дается, которые хотят ее за хвост поймать», - писал он Л.Н. Толстому в 1857 году [49, с. 261]. Поэтому ограничиваться в оценке раннего творчества Тургенева только воздействием на него данных литературных направлений будет неверным. Согласимся с мнением исследователей о том, что в отличие от представителей «натуральной школы» (например Я.П. Буткова и Д.В. Григоровича), которые шли в изображении характера поэтапно — «от «социологической» структуры характера к обнаружению многослойной психологии человека», Тургенев изображает прежде всего «человеческое» в герое, образ которого в то же время «отличается социальной конкретностью» [158, с. 12], то есть исследует человеческий характер не «вовне», а «изнутри» [182, с.374]. В частности эта особенность в раннем тургеневском творчестве позволила современным писателю критикам и самому автору говорить о развитии его художественного метода и переходе от «старой манеры» к «новой».
Само понятие «старой»/ «новой» манеры в художественном методе Тургенева появилось в письмах писателя в 1852 году как его собственное признание художественной незрелости цикла «Записки охотника»25, затем успешно использовалось критиками XIX века и приобрело устойчивость в литературоведении XX века. Сам писатель подразумевал под «старой манерой» неточность, «пересоленность» или «недоваренность» [49, с. 115] в изображении характеров, эмоциональную напряженность повествовательной манеры, неоправданное острословие. В письме к Анненкову он заявляет: «Надобно пойти другой дорогой..., раскланяться навсегда со старой манерой. Довольно я старался извлекать из людских характеров разводные эссенции riples extraits - чтобы влить их потом в маленькие сткляночки - нюхайте, мол, любезные читатели, - откупорьте и нюхайте - не правда ли - пахнет русским типом?» [49, с. 122]. Переходом к «новой» манере он считал появление «спокойных», «простых и ясных линий» [там же, с. 122]. Одним из критиков, сумевшим верно и беспристрастно уловить существенные изменения в художественном методе писателя, был П.В. Анненков. В статье «О мысли в произведениях изящной словесности» он увидел, как «расширяется у него Тургенева - прим. Е.К. понимание искусства», «ровнее и постепеннее начинают ложиться подробности, не скопляясь в одну массу...», «характеры начинают развиваться последовательнее ... , «сущность характеров делается не так очевидна», «поэтический элемент ... не бьет ярким огнем, а ровно разлит по всему произведению и способен принять множество оттенков» [1, с. 551].
В современном литературоведении элементами «старой» манеры исследователи считают «подчеркнутую субъективность изобразительной манеры», «относительную узость тематики», «неуверенность и мозаичность художественных оценок» [197, с. 70-71], «преобладание статичности, описательности при слабом развитии или отсутствии сюжета, обилии портретов, пейзажей, диалогов...» [89, с. 101]. Переходом к «новой» считается, в частности, появление «особой художественной задачи», которая предусматривает «исследование самого человеческого характера изнутри» [182, с. 374; 191, с.50].
Переход Тургенева от одной манеры к другой ставит вопрос о том, как этот переход был связан с влиянием на его творчество традиций романтизма и «натуральной школы». Мы полагаем, что связь, несомненно, существует, но понимать ее прямолинейно и однозначно будет неверно. Конечно, романтические тенденции в ранних тургеневских повестях повлекли за собой художественную «пересоленность»; особенности «натуральной школы» проявлялись прежде всего в максимально сгущенном изображении характеров, поисках типических черт русского человека. Все это может быть основанием для выделения их как черт «старой манеры» писателя. «Новой» манерой по логике является то, что было связано с отходом Тургенева от вышеназванных направлений и формированием реализма в его творчестве. Но нельзя забывать о том, что наряду с развитием реализма писатель до конца жизни оставался верен романтическому пониманию действительности. Поэтому правильнее будет рассматривать ранние повести Тургенева как сложный процесс взаимопроникновения особенностей разных литературных традиций, с одной стороны, и как процесс напряженного поиска своего художественного пути, своего литературного стиля, с другой.
Особенности художественного метода необходимы в нашем исследовании в той степени, в какой они способны раскрыть значимые моменты становления тургеневского портрета на раннем этапе. В первую очередь отметим те особенности тургеневского портрета, которые демонстрируют влияние романтической школы на творчество писателя.
Доминантой статического портрета в произведениях романтиков считается живописность. В литературоведении живописность трактуется по-разному. СЕ Шаталов проводит параллели между словесным портретным искусством и поэтикой живописного портрета, при этом главной здесь становится «образная перекличка», когда «изображение героев как бы опирается на литературную реминисценцию или на известное произведение искусства и в сопоставлении с ним приобретает образную определенность» [201, с. 92]. Живописность такого рода придает особую значимость герою.
Эта интерпретация живописности связана с немецкой эстетической мыслью (идеями Ф. Шиллера и А. Шлегеля), под влиянием которой живописность пережила второе рождение в русской эстетике и критике в 20-30-е годы XIX в. Здесь живописность накладывается на понятие «пластичности» и трактуется как способность писателя воссоздать вещные, телесные, зримые субъекты и объекты.
Индивидуализация и субъективизация как портретные доминанты в поздних повестях И.С. Тургенева
Поздние повести И.С. Тургенева отличаются от зрелых наличием большого количества типов. Писатель проявил интерес практически ко всем существующим тогда сословиям: дворянам, помещикам, чиновникам, церковнослужителям, представителям разночинно-демократической среды, крестьянству и недавно появившемуся и быстро развивающемуся классу буржуа, собственнику. Многоликость его повестей достигается также благодаря новому авторскому отношению к фоновым героям. Если раньше характер второстепенных персонажей был достаточно схематичен, глубоко не проработан, то теперь, кроме фоновой функции, второстепенный персонаж наделяется определенным характером, индивидуальными, порой очень яркими чертами. Функциональность фонового персонажа расширяется, он может играть заметную роль в развитии сюжета (Ратч из «Несчастной», господин Клюбер из повести «Вешние воды», Слеткин, Житков, Сувенир из «Степного Короля Лир»), а также в постижении характера главных героев (Панталеоне из «Вешних вод»).
Тем не менее взгляды писателя на человека, современную личность ярче и глубже реализуются в главных героях. Художественным и идейным центром в данный период остается «исключительная» героиня, развивающаяся по своим характеристикам в героиню «нового» типа. Женский образ усложняется, автором признается ее историческая значимость в способности служить долгу, исполнять заветное дело (Муза, Раиса), отмечается ее высокий духовный потенциал (все героини). Ей противопоставлена светская героиня, характер которой усложнен и вызывает неоднозначное отношение автора. Образы героев-романтиков (индивидуалиста и энтузиаста) утрачивают на данном этапе элемент исключительности и героический статус, поскольку герои не способны не только служить людям, но и не в состоянии устроить свою собственную жизнь. Им на смену приходит «новый» герой, человек деятельный, с твердым характером и силой воли.
Почти все герои в повестях исследуемого периода претерпевают внутренние изменения. Они касаются определенного состояния героя, его настроения в зависимости от внешних обстоятельств, общения с окружающими людьми, реже встречаются изменения в характере или мировоззрении. Все внутренние модификации отражаются в портрете героев, точнее - портретах или «галерее портретов». Правда, выстроить изменения чувств и состояний теперь по определенной схеме, как в ранних и отчасти в зрелых повестях, становится невозможным. У каждого героя своя судьба, свое отношение к миру, к людям, к себе. Именно это определяет такую особенность портретирования героев поздних повестей, как индивидуализация, то есть стремление художника отобразить в портретной статике героя все то, что отличает его от представителей своего типа. Обратимся к индивидуализации в портрете «исключительной» героини как наиболее структурно и содержательно полному явлению.
Линия характера тургеневской девушки продолжена в поздних повестях в таких основных характеристиках типа, как необыкновенность, оригинальность, сила характера, страстность; каждое из этих качеств в судьбе представительниц типа проявляется по-своему. Характерологическая скрепа обусловливает наличие и портретного стержня, не меняющегося от периода к периоду. И в поздних повестях типичными портретными деталями остаются возраст «невесты» (18-19 лет56), стройная фигура, у многих строгие тонкие черты лица, ограниченная цветовая гамма в костюме (черный, темно-синий, коричневый), его простота («черное шерстяное платьице» у Раисы, «старенькое, почти детское платьице» у Сусанны, «поношенная мантилья» у Клары, «ситцевое платьице» у Музы) и иногда небрежность («одевалась как попало» о Кларе), необычный сложный цвет глаз («темно-серые с черной каемкой вокруг зениц», «черные, как агат, живые и светлые») или взгляд («с поволокой», «глаза, то прищуренные, то широко раскрытые»), длинные, часто темные волосы, монументальность, статуарность большинства героинь (Сусанна, Евлампия, Клара Милич, Джемма).
Новый этап вносит свои уточнения в образ тургеневской девушки, что выражается в наличии ряда индивидуальных деталей, отличающих одну героиню от другой. Выявление последних начнем с вопроса о красоте, поскольку в поздних повестях именно она становится одним из важных аспектов в индивидуализации «исключительной» героини. В ранних повестях, напомним, Тургенев отдал преимущество красоте внутренней, наделяя «естественную» героиню не яркой, не броской внешностью. В зрелых героиня с неоднозначной натурой и прекрасна, и в то же время красота ее не идеальна. Сочетание в ней женской прелести и неидеальности обусловлено синтезом реального (земного, жизненного) и сверхреального (духовного) начал в ее характере. В поздних повестях понимание красоты сложнее. Тургенев решает данный вопрос с различных позиций. Здесь важными становятся и характер героини, и ее происхождение, «генетический» код, и судьба, и усиленный на данном этапе акцент на национальной принадлежности героини.
Маскирующие жесты как форма поведения в повестях «Бретер» и «Дневник лишнего человека»
В данном параграфе будет предпринята попытка выявить особенности жестового портрета героев ранних повестей И.С. Тургенева («романтика-индивидуалиста», «романтика-энтузиаста» «естественной» героини), определить портретно-типологические связи и показать процесс становления тургеневского жестового портрета в контексте литературных традиций.
Мы полагаем, что концепция тургеневского жестового портрета строится прежде всего на основных принципах психологизма писателя. Советские литературоведы часто обращались к выяснению особенностей тургеневского психологизма, ставили вопросы об отличии его от психологизма Толстого, Достоевского и других писателей, рассматривали эволюцию психологического метода и ее этапы. Эти и некоторые другие вопросы решались в специальных разделах монографий А.И. Батюто, Г.А. Бялого, И.А. Винниковой, Г.Б. Курляндской, СЕ. Шаталова, в работах Л.А. Герасименко, О.Н. Осмоловского, СМ. Петрова, П.Г. Пустовойта, Л. Матюшенко, Е.Г. Новиковой, Ю.С Сазонова, О.И. Соболевской, Е.В. Тюховой и других.
Несмотря на сравнительно большое количество работ по данному вопросу, «основополагающими... остаются работы Г.А. Бялого и Г.Б. Курляндской». Этот вывод, сделанный О.И. Соболевской в 1970-е годы, был правомерен и в последующие десятилетия. В современном литературоведении (Т.А.Савоськина, М.А. Курбанова, Л.Г. Малышева, Е.Ю. Лукина и др.) ссылки на монографии этих авторов повсеместны.
В монографиях Г.Б. Курляндской «Художественный метод Тургенева-романиста» (Тула, 1972), «Структура повести и романа И.С Тургенева 1850 132 х годов» (Тула, 1977), «Тургенев и русская литература» (М., 1980) психологизм Тургенева рассматривается с учетом его мировоззрения и метода - его философско-этической позиции, эстетических взглядов, концепции и принципов типизации человека.
Г.Б. Курляндская выделяет следующие ведущие принципы в раскрытии психологии героя: «лаконизм и сдержанность», «соблюдение естественных пропорций в изображении внутреннего мира человека», «простые и ясные линии», соответствующие тургеневскому эстетическому кредо.
Она подчеркивает, что душевный хаос, болезненные нравственные состояния человека, характерные, например, для Достоевского, вызывали внутренний протест у Тургенева. Достоевский раздражал Тургенева своими постоянными нарушениями основного закона жизни — равновесия введением патологии в область искусства. «...У Достоевского, говорил он, через каждые две страницы его герои — в бреду, в исступлении, в лихорадке. Ведь этого не бывает» [49, с. 199].
Исследуя формы психологического анализа, исследовательница отказывается и от сближения Тургенева с Толстым в этой области, считая их антиподами. «Если Толстой передавал все этапы познания, всю цепь непосредственных впечатлений, способствующих развитию миропонимания героев, изображал течение психического процесса, словом «диалектику души», - пишет она, - «то Тургенев интересовался преимущественно «началом и концом психического процесса» [123, с.236]. Он считал «глубинную сущность человеческой личности рационально непостижимой и потому не подлежащей разложению на мельчайшие неделимые элементарные частицы» [там же, с.239]. Так этико-философские воззрения писателя, по мнению Г.Б. Курляндской, объясняют его принцип «тайной психологии», то есть «отказ от изображения таинственного рождения мысли и чувства» и преимущественное внимание к «результатам» психического процесса. «Поэт должен быть психологом, - писал Тургенев К.Н. Леонтьеву, 133 но тайным: он должен знать и чувствовать корни явлений, но представляет только самые явления - в их расцвете или увядании» [50, с.135].
Г.А. Бялый также утверждал, что «диалектика души», свойственная психологизму Толстого, «совершенно противопоказана Тургеневу», который «не присваивает себе дара всеведения...», а показывает то, что «может видеть каждый, если только он наделен даром художественной наблюдательности». «Его не интересуют мелкие мысли, зыбкие переходы и переливы чувств, ему не нужны авторские комментарии к внутреннему миру героев... Его занимают лишь те главнейшие проявления ...чувств и мыслей, которые соответствуют твердым очертаниям ...характера» [75, с. 93].
Кроме того, романтическое понимание личности как «загадочной и непостижимой в своей субстанциональной основе обусловило метод «тайной психологии» [177, с. 101].
Наряду с разнообразными способами изображения внутреннего мира героя (приемом психологической характеристики, формами несобственно-прямой речи, использованием «внутреннего говорения») важным оказывается изучить жестовый портрет героя, его мимику, жесты, движения, внутреннюю жизнь сердца, полуфизиологические проявления. Именно те движения психики, которые наиболее удалены от порога нашей сознательной мысли, Тургенев улавливал в их внешних обнаружениях. По глубокому убеждению писателя, «наиболее глубокое и часто наиболее больное и тщательно скрываемое в человеке и потому просто отодвигаемое в область подсознательного не терпит внешнего, холодного, устойчивого определения, познания со стороны, а также не может быть раскрыто и в свободном акте самосознания и доверительного слова» [123, с. 241]. Сторонник «тайной психологии» был убежден в невозможности найти для иррациональной стихии чувства адекватное словесное выражение, поэтому он обратился к физически наглядному изображению нравственно-психологических состояний личности героя, то есть «предметному изображению душевных движений» [188, с. 17], или «языку тела» [177, с 67], реализующемуся в жестах героя.
Под жестом мы понимаем «акт встречи внешнего (физического) и внутреннего (психического) человека» [63, с. 4]. Отличительными признаками жеста являются его знаковая природа, то есть наличие в нем некоего содержания (психологического смысла) и формы его выражения (физиологического движения), нецеленаправленность или непроизвольность выражения и кратковременность.
Жесты в художественной системе Тургенева являются именно теми «результатами» психического процесса, которые положены в основу принципа «тайной психологии». Поэтому изучение жестового портрета героев Тургенева становится значимым и определяющим в раскрытии многослойности личности персонажей.
