Содержание к диссертации
ВВЕДЕНИЕ
ГЛАВА I.
1.1.
ЭКСПРЕССИОНИЗМ В РОССИИ НАЧАЛА XX ВЕКА: ТИ- 13 ПОЛОГИЧЕСКИЕ ЧЕРТЫ, ИСТОРИКО-КУЛЬТУРНЫЙ КОНТЕКСТ, ЛИТЕРАТУРНЫЕ ГРУППЫ
Экспрессионизм как литературное явление. Основные типоло- 13 гические черты
1.2.
Экспрессионизм в контексте русской культуры
1.3.
Персоналии и поэтические группы русского экспрессионизма 32
1.4.
«Экспрессионисты» и русский авангард
ГЛАВА И. ДЕСТРУКТИВНОСТЬ КАК СТРАТЕГИЯ ПОЭТИКИ МОС- 57 КОВСКИХ «ЭКСПРЕССИОНИСТОВ»
2.1.
2.2.
Лирика «экспрессионистов»: периодизация, типологические 57 характеристики, стилевое своеобразие
Тематизация деструктивное в лирике «экспрессионистов» 83
2.3. Человек и мир в лирике «экспрессионистов»
ГЛАВА III. ЭСХАТОЛОГИЯ В ЛИРИКЕ «ЭКСПРЕССИОНИСТОВ»
3.1.
3.2. 3.3.
Образы из ветхозаветной эсхатологии в лирике «экспрессиони- 104 стов»
Новозаветные эсхатологические образы в лирике «экспрессио- 114 нистов»
Хилиастические образы в лирике «экспрессионистов» ЗАКЛЮЧЕНИЕ
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Введение к работе
Экспрессионизм как одно из наиболее противоречивых и парадоксальных художественных явлений в искусстве первой трети XX века вызвал множество полемических суждений, оценок в отечественном и зарубежном литературоведении. Вместе с тем, по общему мнению, экспрессионизм следует оценивать как значимое направление в искусстве и литературе авангарда начала века. Так, В. Н. Терехина, историк русского экспрессионизма, констатирует: «Экспрессионизм - направление в искусстве и литературе стран Запада первой четверти XX века, принадлежавшее широкому художественному движению, обобщенно называемому авангардом. Оно возвестило пересмотр доминирующих представлений о творчестве как объективном постижении жизни, воссоздаваемой в пластичных, узнаваемых формах. Разрыв с традициями искусства XIX века, примат субъективности, эксперимента и новизны становятся общими принципами для экспрессионизма как художественного явления. Особую важность в этой программе приобретает отказ от требований изображать действительность правдоподобно. Этой установке экспрессионизм противопоставил подчеркнутую гротескность образов, культ деформации в самых разных ее проявлениях» [190, с. 1222-1223] (здесь и далее первая цифра в квадратных скобках обозначает порядковый номер источника в списке литературы, после запятой указаны страницы. -А. Н.).
Экспрессионизм как направление возникает в Германии, распространяется на все виды пластических искусств, а затем приходит в литературу. Накануне первой мировой войны формируются основные группы экспрессионистов: «Мост» (в состав группы входили Геккель, Кирхнер, Шмидт-Ротлюф, Нольде, Пехштейн), «Голубой всадник» (Кандинский, Марк, Маке, Явленский,
Канольдт, Хофер, Кубин, Кокошка, Клее и др.). Кроме того, существовала и группа «активистов», примыкавших к экспрессионизму, но имевших несколько иную идейно-художественную программу [см.: 129, с. 15].
В 1910 - 1920-х годах экспрессионизм распространяется и в других странах: в России появляется группа «экспрессионистов» во главе с Ипполитом Соколовым, в Бельгии - это поэт Пауль ван Остайен и журнал «Хет гети» (1916), в Югославии - группа Станислава Винавера, в Румынии - художник Матис Тейч; в Польше - группа «Здруй», а в Чехословакии - группа «Осма» [188, с. 23].
Творчество московских «экспрессионистов» (1919-1921гг.) - одна из самых малоисследованных областей русского авангарда. Наиболее полно экспрессионистские тенденции воплотились в лирике Ипполита Васильевича Соколова, Бориса Сергеевича Земенкова, Гурия Александровича Сидорова. «Экспрессионисты» стали группой, представители которой отдавали себе отчет в общности с европейским экспрессионизмом. (Слово «экспрессионисты» в данном исследовании является названием группы указанных московских поэтов, манифесты и творческая практика которых позволяет констатировать их причастность к экспрессионизму в европейской и русской литературе.)
Отправной точкой диссертационного исследования служило стремление понять, являлось ли творчество Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова близким немецкому экспрессионизму, в чем состоит сходство и различие поэтики «экспрессионистов» и экспрессионизма в целом.
Мы исходим из того, что стилеобразующим и мировоззренческим факторами поэзии московских «экспрессионистов» являются поэтика деструктив-ности и эсхатологические представления И. Соколова, Б. Земенкова, Г. Сидорова.
Данные проблемы не рассматривались в работах по творчеству перечисленных поэтов. Своеобразие же их лирики выявляется при сопоставлении с
аналогичными художественными практиками. Между тем вопросы связи творчества московских «экспрессионистов» с немецким поэтическим экспрессионизмом до сих пор остаются открытыми, что обусловлено и отсутствием работ о типологических схождениях между произведениями немецких и русских по-этов-«экспрессионистов», и недостаточно разработанной спецификой экспрессионизма на русской почве, что и определяет актуальность темы исследования.
Исследование вводит творчество русских поэтов-«экспрессионистов» в широкий контекст немецкого поэтического экспрессионизма. В работе исследуются проблемы историко-типологического характера, типологических параллелей (между русскими и немецкими поэтами-экспрессионистами, представителями других групп русского поэтического авангарда - имажинистами и футуристами), своеобразие поэтики группы Ипполита Васильевича Соколова, а также рассматриваются типологически сходные с немецким экспрессионизмом темы и образы лирики «экспрессионистов».
Экспрессионизм является эстетической реакцией на натурализм и импрессионизм. В программах экспрессионистов и импрессионистов много сходного: иррациональность, отказ от подражания природе и т.д. Однако в творческой практике экспрессионистов искусству изображения противостоит искусство выражения; это принципиальное различие подчеркивал Эрнст Толлер, утверждавший, что в новом искусстве «реальность должна быть пронизана светом идеи» [85, с. 5-Ю].
Объект изображения в экспрессионизме - субъективный мир художника, когда особое внимание уделяется интуиции и инстинктам. В отображении действительности экспрессионисты отказываются от аристотелевского мимезиса, их интересует сугубо авторское преломление бытия в художественной форме; «...оттенки стиля, - по мнению Вальдена, - не так важны, главное - отказ художника от подражания природе» [188, с. 8].
В текстах экспрессионистов манифестация субъективного начала, апологетика чувственного приводят к схематизму, в котором теряется и растворяется основной смысл сказанного: «Экспрессионизм не хочет более заменять художественное творчество воспроизведением душевных процессов. Но он поэтому еще не отказывается пока от душевного. Но оно не столько анализируется, сколько выражается в момент сильного возбуждения. Оно хочет быть непосредственным выражением чувства, а не взвешивающего рассудка» [112, с. 92].
А. Эльяшевич выделяет следующие черты экспрессионизма как художественной системы: существенный разрыв изображаемого с изображением, де-миургический пафос экспрессивного художника, эскалация негативных, болезненных импульсов в отражении художником внешнего мира, деформация действительности, постижение мира в художественном экстазе [156, с. 132]. Ведущие признаки поэтики экспрессионизма - это абстракция стилистических конструкций, антимимезис, гипертрофированное гротескное изображение бытия, схематизм, антипсихологизм, теургия, контрастность, деформация эмпирической реальности, мистичность, тяга к примитиву.
Параметры мироощущения экспрессионизма были обусловлены сменой позитивистских воззрений иррациональными, интуитивистскими теориями Анри Бергсона, Артура Шопенгауэра, философией персонализма и экзистенциализма. Нельзя не отметить влияние на экспрессионизм философии Ницше. Хотя экспрессионизм принадлежал к постницшеанской эпохе, многие экспрессионисты увлекались учением Ницше, изучали его философию в университетах, писали о нем научные исследования. К знаковым для экспрессионизма личностям относился и Зигмунд Фрейд, родоначальник теории бессознательного.
Среди философов, повлиявших на экспрессионизм, можно назвать имена Эрнста Маха, по фамилии которого названо крупное течение философской мысли, Эдмонда Гуссерля, родоначальника феноменологии, Генриха Риккер-
та, представителя неокантианства, Вильгельма Дильтея, Теодора Липпса, психолога-теоретика. Также были популярны Р. Штайнер и Е. П. Блаватская. Нельзя не отметить увлечение немецких экспрессионистов русской культурой. Творчество Ф. М. Достоевского, Л. Н. Толстого, православная иконопись, русское лубочное искусство - все это вызывало у экспрессионистов живой интерес. При всем многообразии философских предпочтений немецких экспрессионистов важной явилась установка на апологию духовного мира человека, всего того, что В. Кандинский называл «внутренним опытом».
Экспрессионизм в философском плане выходит далеко за рамки конкретного течения или направления, его называют «новейшим трагическим сознанием» [193, с. 130-131]. Это обусловлено реалиями немецкой истории: эпохой первой мировой войны, кризиса позитивистского мышления и искусства, мрачных ницшеанских пророчеств. В творчестве экспрессионистов прослеживаются анархический пафос и тема Апокалипсиса. От философии Ницше в экспрессионизме - чувство безмерного одиночества, метафизической пустоты. На место Бога приходит искусство - «последняя метафизическая деятельность человеческого духа» [82, с. 48]. Влиянием идей Ф. Ницше во многом обусловлен и нигилизм экспрессионистов. Эстетика нигилизма стала основой для всевозможных эстетических концепций экспрессионистов, базисом для формирования различных деструктивных мотивов в их творчестве.
Угловатость, «каллигаризм» (Л. Ришар) художественного повествования во многих произведениях экспрессионистов обусловлены вниманием к феномену бессознательного, влиянием философии 3. Фрейда, отсюда и особая эротика экспрессионизма, «черный эрос» (Л. Ришар), внимание к маргинальным слоям общества, подчеркнутый физиологизм. Трагическая суггестия экспрессионизма обусловливает (на уровне эстетики и в области экспрессии) историческую связь с искусством готики, немецким романтизмом, поставившим экспрессионизм в рамки «барочного слома искусства». Художественный мир экс-
прессионистов парадоксален и богат антиномиями: от маленького человека до сверхчеловека, от Апокалипсиса до всеобщего преображения и нового Завета, от хаоса к абсолютной гармонии, от нечеловеческой жестокости окружающего мира к всеобщему братству человечества. Демиургический пафос экспрессионизма провоцирует появление образов нового (Третьего) Завета и всечеловеческого братства.
Московские «экспрессионисты» справедливо могут быть отнесены к «поэтам второго ряда». Действительно, в их поэзии много подражательного, зависимого от имажинистов. Справедливо также причислить данную группу поэтов к «маргинальным» группам русского авангарда.
Следует отметить, что в ряду существующих исследований лишь отдельные статьи и монографии опосредованно адресуются к проблемам изучения экспрессионистских тенденций в лирике рассматриваемых в настоящей диссертации поэтов.
Вслед за В. Н. Терехиной нельзя не признать, что экспрессионизм в лирике московских поэтов предстает явлением «диффузным» [144, с. 171], в нем прослеживается «имажинистская» доминанта [143, с. 55]. Тем не менее В. Н. Терехина пишет о том, что «в манифестах Соколова, помимо эпатажного самоутверждения, было немало близких к работам Эдшмида положений, в частности, об интуитивном принципе постижения сути вещей, о распространении экспрессивности на всех мировых гениев прошлого, о необходимости объединить формальные достижения футуристов с философской программой» [143, с. 56]. Ценность работы В. Н. Терехиной состоит в том, что в научный оборот вводятся малоизвестные художественные тексты и манифесты русских «экспрессионистов», интерес представляет и историко-литературная сторона ее исследований.
Иной точки зрения придерживается И. Н. Югова. В работе 2000-го года она утверждает: «...несмотря на самоопределение, стихи Соколова ни по тема-
тике, ни по средствам создания выразительности, ни по своей сути не являются экспрессионистскими» [161, с. 49].
В монографии И. Е. Васильева «Русский поэтический авангард XX века» (2000) лирика «экспрессионистов» рассматривается как часть русского авангарда, а в связи с избранным ракурсом анализируются некоторые аспекты лирики и мироощущения поэтов.
К творчеству московских «экспрессионистов» проявляли интерес зарубежные исследователи А. Пашкевич (Польша, 1999), Л. Ришар (Франция, 2003).
Характерной чертой работ зарубежных исследователей является то, что они не воспринимают творчество «экспрессионистов» как малоинтересный подражательный эпизод в истории русского авангарда, а рассматривают их декларации и художественную практику как органичную часть общеевропейского экспрессионизма.
Таким образом, идентификация поэтики московских «экспрессионистов» остается проблемой, требующей пристального внимания, детального анализа.
Объект исследования в нашей диссертационной работе - лирика поэтической группы «экспрессионистов» (И. Соколов, Б. Земенков, Г. Сидоров) 1919-1921 годов. Материалом для исследования служили поэтические сборники И. Соколова «Полное собрание сочинений: Издание не посмертное. Не стихи», «Бунт экспрессиониста» (1919), «Экспрессионизм» (1920), «А», «Гибель Европы» (1921), Б. Земенкова «Стеарин с проседью: Военные стихи экспрессиониста», «От мамы на пять минут» (1920), Г. Сидорова «Ведро огня», «Ялик», «Стебли», «Ходули», «Расколотое солнце» (1920).
Предмет исследования - экспрессионистские тенденции в поэтике Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова (1919-1921 гг.).
Цель исследования состоит в изучении специфики стилевых тенденций в поэтике московских «экспрессионистов» на фоне немецкого экспрессионизма и русского поэтического авангарда.
Цель работы предполагает решение следующих задач:
выявить влияние русского поэтического авангарда на поэтику «экспрессионистов» (теория и художественная практика);
рассмотреть специфику поэтики «экспрессионистов» в сопоставлении с немецким экспрессионизмом;
исследовать стадиальное развитие стилевых тенденций в творчестве московских «экспрессионистов»;
проследить эсхатологические мотивы и образы в поэтике И. Соколова, Б. Земенкова и Г. Сидорова.
Методологической и теоретической основой диссертационного исследования являются труды русских и зарубежных ученых - М. М. Бахтина, И. Е. Васильева, А. Н. Веселовского, В. В. Виноградова, Ю. М. Лотмана, Н. С. Павловой, О. Вальцеля, А. Пашкевич, а также культурологические исследования Е. М. Мелетинского, В. Хофмана, М. Элиаде и др.
Диссертация является историко-литературной работой, в анализе литературно-эстетических феноменов автор опирается на сравнительно-исторический и сравнительно-типологический методы исследования.
Научная новизна исследования определяется тем, что впервые поэтика русских «экспрессионистов» рассмотрена в широком контексте русского поэтического авангарда и немецкого экспрессионизма. Уточняется специфика экспрессионизма в лирике московских поэтов Ипполита Соколова, Бориса Земенкова, Гурия Сидорова.
Впервые исследованы эсхатологические образы в лирике «экспрессионистов» (1919-1921).
Деструктивность трактуется как один из доминирующих факторов, определивших мироощущение и литературную практику поэтов, установлена стадиальность развития стилевых тенденций в их творчестве.
Положения, выносимые на защиту:
Стадиальное развитие стилевых тенденций в поэтике «экспрессионистов» можно разделить на два этапа: «имажинистский» (1919 г.) и «экспрессионистский» (1920-1921 гг.). Поэтика «экспрессионистов» на первом этапе находилась под большим влиянием формализма «имажинистов». Для второго периода характерно усиление стилевых тенденций, свойственных немецкому экспрессионизму.
В поэтике «экспрессионистов» выявляется сходство с немецким поэтическим экспрессионизмом в стилевых доминантах (гротеск, контраст, схематизм), в репрезентации деструктивной картины мира, трактовке определенных тем и образов.
В творчестве «экспрессионистов» эсхатология трактуется по-разному: это и христианское понимание конца мира как пути к дальнейшему блаженному царству, и визионерское видение гибели мира как трагедии, рока, неминуемой катастрофы.
Теоретическая значимость диссертационного исследования содержится в расширенном представлении о поэтике «экспрессионистов» в плане эсхатологических представлений и поэтики деструктивности. Экспрессионизм как стилевая тенденция в русской литературе начала XX века рассматривается в синхронном и диахронном аспектах.
Практическая значимость исследования заключается в возможности применения его результатов в работах филологов по вопросам творчества «экспрессионистов», в курсах истории русской литературы XX века, в спецкурсах и спецсеминарах по проблемам изучения русского поэтического авангарда.
Материалы диссертации апробированы на межвузовских, международных конференциях в Москве (2003, 2004, 2006), Тюмени (2003, 2006), Ишиме (2004, 2006), обсуждались на заседаниях кафедры литературы Ишимского государственного педагогического института им. П. П. Ершова.
Основные результаты исследования представлены в девяти публикациях общим объемом 3 п. л.
Структура диссертации. Диссертация состоит из Введения, трех глав и Заключения.
Во Введении обосновывается актуальность темы диссертации, определяются цель, задачи работы, ее методологические основания, научная новизна и практическая значимость.
Первая глава исследования носит историко-литературный характер. В ней рассматривается творчество московских поэтов-«экспрессионистов» И. В. Соколова, Б. С. Земенкова, Г. А. Сидорова в контексте европейского экспрессионизма и русского авангарда. Характеризуются типологические черты экспрессионизма, персоналии и поэтические группы русского экспрессионизма, воздействие экспрессионизма на различные поэтические течения и<группировки - «футуристов», «эмоционалистов», «ничевоков».
Во второй главе проводится анализ стиля московских поэтов И. Соколова, Б. Земенкова, Г. Сидорова с привлечением широкого контекста - литературного опыта немецкого экспрессионизма. Исследуется деструктивность как доминирующая черта поэтики московских «экспрессионистов», проявившаяся в темах, выразительных средствах, в образных характеристиках, связанных с окружающим миром и лирическим героем.
Третья глава посвящена исследованию эсхатологических образов в творчестве И. В. Соколова, Б. С. Земенкова, Г. А. Сидорова.
В Заключении формулируются выводы, полученные в результате проведенного исследования.
