Содержание к диссертации
С.
ВВЕДЕНИЕ 5
J Глава 1. ИЗ ИСТОРИИ ТЕОРЕТИЧЕСКОГО И ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОГО ИЗУЧЕНИЯ
ЖАНРОВЫХ ПРИЗНАКОВ РОМАНА 36
\Jl. 1. Предпосылки появления романа в литературе поздней
античности и Средневековья 38
J 1.2. «Просветительская» теория романа (Г. Филдинг, Ж. Ж. Руссо, '
X. М.Виланд, X. Ф. Бланкенбург) 45
J1.3. Проблема романа в трудах Г. Гегеля и немецких
романтиков 53
^ 1.4. Теоретико-литературные характеристики жанровой природы
романа в статьях В. Г. Белинского 60
\| 1.5. Вклад в развитие теории романа русской академической
школы второй половины XIX века 74
\11.6. Роман как «текст» в литературоведческих анализах представителей
формальной школы 1920-х годов 81
«) 1.7. Работы о романе западно-европейских исследователей конца
XIX-начала XXвв. 93
4 1.8. Роман в современных отечественных
исследованиях 106
Глава 2. АКТУАЛИЗАЦИЯ ПРОБЛЕМ АНТИЧНОГО РОМАНА В ТРУДАХ М. М. БАХТИНА
Д 2.1. Античность - источник европейского романа. М. М. Бахтин о
проблеме происхождения романа 116
^2.2. Категория хронотопа в работах М. М. Бахтина о романе 131
2. 3. Хронотоп греческого софистического романа, проблема его
передачи 137
^ 2. 4. М. М. Бахтин о формировании авантюрно-бытового
хронотопа в античном романе 148
v 2. 5. Хронотоп античной автобиографии и биографии 153
^-/2.6. Проблемы романной стилистики и основные стилистические
линии античной литературы, установленные М. М. Бахтиным
в жанре романа 160
Глава 3. ПРОБЛЕМА ЖАНРОВОЙ ТЕРМИНОЛОГИИ СРЕДНЕВЕКОВОГО РОМАНА И РОМАНА ВОЗРОЖДЕНИЯ В АНАЛИТИЧЕСКОМ РАССМОТРЕНИИ М. М. БАХТИНА J 3.1. Средневековый рыцарский роман и его главные жанровые
признаки в трактовке М. М.Бахтина 175
^3.2. Роман эпохи Возрождения и проблема карнавальной
культуры в романной концепции М. М. Бахтина 187
У 3.3. «Площадное слово» в романе Ф. Рабле и проблема
комического 211
Глава 4. ЖАНРОВАЯ ТИПОЛОГИЯ ЕВРОПЕЙСКОГО И
РУССКОГО РОМАНА В ЭСТЕТИКЕ М.М.БАХТИНА 230
уУ 4.1. Роман странствования 238
^ 4.2. М. М. Бахтин о жанровых элементах античного романа
испытания в русской литературе
(М. Ю. Лермонтов «Герой нашего времени») 247
4.3. Тип биографического и автобиографического повествования 256
J 4. 4. Роман становления и воспитания в бахтинской типологии
романа (романы И. А. Гончарова) 261
4.5. Тип монологического романа в понимании М. М. Бахтина
(романное творчество Л. Н. Толстого и И. С. Тургенева) 273
Глава 5. ПОЭТИКА РОМАНОВ Ф. М. ДОСТОЕВСКОГО В ИСТОРИКО-ЛИТЕРАТУРНОМ ОСВЕЩЕНИИ М.М.БАХТИНА 280 5.1. М. М. Бахтин о полифонизме «голосов» в романах Ф. М. Достоевского как о новой форме романного
художественного мышления 5.2. М. М. Бахтин о проблеме автора и героя
в романах Достоевского 298
5.3. Бахтинская классификация типов прозаического
слова в романах Ф. М. Достоевского 310
5. 4. М. М. Бахтин о жанровых и сюжетно-композиционных
особенностях романов Ф. М. Достоевского 325
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 338
БИБЛИОГРАФИЯ 345
Введение к работе
Настоящая работа посвящена рассмотрению концепции романа в историко-литературных трудах Михаила Михайловича Бахтина - одного из крупнейших отечественных ученых XX в. - филолога, философа, культуролога. Его работы, долгие годы остававшиеся малоизвестными широкой научной общественности, в последние десятилетия ушедшего столетия получили известность и признание не только в России, но и во всем мире.
В отечественной гуманитарной науке в последние десятилетия основной акцент делался на разработке темы «Бахтин - философ»1. Связано это, как мы полагаем с тем, что для многих исследователей М. М. Бахтин прежде всего философ. Авторитетный источник такого взгляда - С. Г. Бочаров, который привел записанное за Бахтиным высказывание: «Я ведь не литературовед. Я - фило-соф» .
Однако нам представляется, что рассматривать М. М. Бахтина в первую очередь как философа, а только потом как филолога, не совсем верно, если, во-первых, иметь в виду количество опубликованных его литературоведческих и историко-литературных работ. Во-вторых, сохранилось и другое свидетельство, которое также дает основание к рассмотрению ряда работ ученого как работ историко-литературных. В «Автобиографии» (1944) Бахтин писал так: «Уже в университете началась моя научная деятельность. Сначала я специализировался по философии (у проф. Ланге и проф. А. И. Введенского), а затем перешел к литературоведению, которому посвятил всю свою последующую жизнь»3.
Важное место в системе бахтинского научного наследия занимают труды ученого, посвященные рассмотрению вопросов истории и теории жанра рома-
1 Об этом же говорит и издание следующих работ: М. М. Бахтин как философ. Сб. ст. М., 1992; Тамарченко
Н. Д. «Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001.
2 Бочаров С. Г. Об одном разговоре и вокруг него // Бочаров С. Г. Сюжеты русской литературы. М., 1991.
С.482.
3 Бахтин М. М. Автобиография // Архив Мордов. госуд. ун-та им. Н. П. Огарева. Ф. 2, оп. 1, л. 1.
6 на. Работы М. М. Бахтина, в которых главным предметом исследования был роман, проблемы поэтики романа, генезиса и типологии, мы вправе считать литературоведческими в полном смысле этого слова и рассматривать их как историко-литературные и основу для изучения филологических воззрений ученого.
В отечественном литературоведении изучению романа посвящено немало исследований. Здесь можно назвать работы В. В. Кожинова, А. В. Михайлова, Е. М. Мелетинского, Н. Т. Рымаря, Н. Д. Тамарченко, А. М. Михайлова, И. П. Щеблыкина, Г. К. Косикова и др. Все названные нами ученые останавливаются на аналитическом рассмотрении ряда аспектов, связанных с бахтинскими взглядами на жанр романа1. Немало места работам М. М. Бахтина о романе отведено в исследованиях, посвященных творчеству русских писателей-романистов, прежде всего, Ф. М. Достоевского, И. С. Тургенева, Л. Н. Толсто-го, А. И. Гончарова .
Однако при всей важности и научной ценности выводов, к которым приходят исследователи в своих работах, они нередко касаются лишь отдельных сторон бахтинских взглядов на жанр романа. Между тем в системе собственно филологических воззрений М. М. Бахтина, как нами уже отмечалось, центральное место принадлежит проблемам романа. Ему посвящены два фундаментальных исследования ученого — книга «Проблемы творчества Достоевского» (1929), во втором издании - «Проблемы поэтики Достоевского» (1963),
См.: Михайлов А. Д. Французский рыцарский роман и вопросы типологии жанра в средневекой литературе. М., 1976; Тамарченко Н. Д. О принципах типологии романа в работах М. М. Бахтина // Природа художественного целого и литературный процесс. Кемерово, 1980; Тамарченко Н. Д. Реалистический тип романа. Кемерово, 1985; Михайлов А. В. Роман и стиль // Теория литературных стилей. Современные аспекты изучения. М., 1982; Мелетинский Е. М. Средневековый роман. М., 1983; Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986; Тамарченко Н. Д. Типология реалистического романа. Красноярск, 1988; Ры-марь Т. Н. Введение в теорию романа. Воронеж, 1989; Рымарь Н. Т. Поэтика романа. Саратов, 1990; Осовский О. Е. Человек. Слово. Роман. Саранск, 1993; Мелетинский Е. М. Заметки о творчестве Достоевского. М., 2001.
2 Фридлендер Г. М. Реализм Достоевского М,. 1964; Федоров В. В. Диалог в романе. Структура и функции: автореф. дисс. ... канд. филол. наук. Донецк, 1975; Сейшельский В. А. Композиционная структура романа Ф. М. Достоевского «Братья Карамазовы» // Анализ художественного произведения. Воронеж., 1977; Гохштейн Г. М. О жанровой природе полифонизма: авторская позиция в романе Ф. М. Достоевского «Преступление и наказание» и И. А. Гончарова «Обломов» // Проблема автора в русской литературе XIX - XX вв. Ижевск, 1978. С. 49 - 57; Захаров В. Н. Система жанров у Достоевского. Л., 1985; Буданова Н. Ф. Достоевский и Тургенев. Творческий диалог. Л., 1987; Осмоловский О. Н. Достоевский и русский психологический роман XIX века. Дисс... д-ра филолог, наук. Орел, 1999.
«Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и Ренессанса» (1965).
Но не только в указанных работах раскрываются важнейшие аспекты бах-тинской концепции романа. В период с 1930 по 1960-е годы ученым были написаны исследования, посвященные исторической поэтике, типологии, стилистике жанра и другим проблемам, связанным с жанром романа. Сейчас все они в их целостности и концептуальном единстве могут рассматриваться как основа для изучения бахтинской концепции романа.
Нет никакого сомнения в том, что работы М. М. Бахтина представляют одно из примечательных явлений отечественной гуманитарной науки. Их тщательное изучение позволяет с большой долей аутотентичности не только установить систему философских, филологических и культурологических воззрений ученого, но и внести существенные дополнения и уточнения в общую картину развития русской литературной науки XX века.
Однако нельзя не сказать и о трудностях в изучении научного наследия М. М. Бахтина, которые, с нашей точки зрения, заключаются в том, что само это наследие сохранилось не полностью. Публикация его продолжается. Некоторые его работы - «Автор и герой в эстетической деятельности», «Формы времени и хронотопа в романе», название которым были даны публикаторами текстов, не представляют собой целостной и авторски завершенной работы. Не сохранилось в полном объеме и большое исследование М. М. Бахтина - «Роман воспитания и его значение в истории реализма», сданное в издательство и утерянное во время войны1.
Сегодня бахтинское научное наследие нередко рассматривается как части большого, незавершенного до конца, но, тем не менее, целостного исследования форм литературного мышления, развернувшегося в контексте той или иной историко-литературной эпохи. Основание к такому пониманию дал сам М. М. Бахтин, который во введении к неосуществленному изданию одной из своих книг писал: «Предлагаемый сборник моих статей объединяется одной
s темой на разных этапах ее развития. Единство становящейся (развивающейся) идеи» (ЭСТ.380). Ученый неоднократно подчеркивал, что незавершенность, подчас даже и нарочитая, является отличительной чертой его работ. Однако он все-таки различал два вида незавершенности: «Но я не хочу превращать недостаток в добродетель: в работах много внешней незавершенности, незавершенности не самой мысли, а ее выражения и изложения» (ЭСТ. С. 380).
Говоря о научном наследии М. М. Бахтина, мы не можем не затронуть еще одной проблемы. В истории отечественной литературной науки принято считать бахтинскими некоторые работы, вышедшие в свет в 1920-е годы под именами его ближайших друзей В. Н. Волошинова и П. Н. Медведева. Это опубликованная в 1927-м году книга «Фрейдизм. Критический очерк», вышедшая в свет под именем В. Н. Волошинова; опубликованное в 1929-м году под именем П. Н. Медведева исследование «Формальный метод в литературоведении. Введение в социологическую поэтику», а также работа В. Н. Волошинова «Марксизм и философия языка. Основные проблемы социологического метода в науке о языке». Эти работы нередко называют «спорными текстами» из-за неясности вопроса об их авторстве. Основание к возникновению самой проблемы так называемых «спорных текстов» положил В. В. Иванов, который сделал еще в 1973 году печатное заявление о том, что указанные работы П. Н. Медведева и
B. Н. Волошинова на самом деле принадлежат перу М. М. Бахтина.
Многих ученых тогда заинтересовало это утверждение, и возник законно-мерный вопрос, почему Бахтин обратился к такому необычному способу публикации своих работ? Часть историков литературной науки и бахтиноведов, опираясь на свидетельства самого Бахтина или воспоминания людей его близко знавших, считают эти работы либо написанными Бахтиным единолично, либо при его непосредственном участии. Другие, также ссылаясь на свидетельства современников, полагают, что вопрос так называемых «спорных текстов» со-временной литературной наукой не может быть решен столь однозначно .
1 См. примеч. С. С. Аверинцева и С. Г. Бочарова // Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.
C. 395. Далее - в тексте ЭСТ и страница.
2 См.: Фридлендер Г. М. Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня // Рус. лит. 1993. № 3. С. 200.
В статьях Ю. П. Медведева, С. Г. Бочарова, Н. А. Панькова, В. В. Иванова, С. С. Конкина, Н. Л. Васильева высказывались разные точки зрения, что привело к тому, что f«*-r*> вопрос о принадлежности Бахтину указанных работ «стал в 1990-х гг. одним из наиболее интригующих в изучении биографии Бахтина, его окружения и литературного наследства так называемого "круга Бахтина"» . Необходимость концептуального, взвешенного и ответственного разговора о «спорных текстах» была обоснована Н. Л. Васильевым в статье «М. М. Бахтин или В. Н. Волошинов?» в 1991 году2.
В нашей работе мы не проводили никаких специальных текстологических или иных дополнительных исследований, касающих указанной проблемы, поскольку этот вопрос уже достаточно подробно освещался в отечественной нау-ке . История вопроса наиболее полно представлена в статье Н. Л. Васильева, вобравшей в себя основные тезисы его же доклада. Доклад был сделан на XI Бахтинской научной конференции, состаявшейся 21-25 июля 2003 г. в Бразилии . Мы частично опирались на некоторые из так назваемых «спорных текстов», полагая, что рассматриваемые в них проблемы, в том числе и связанные с жанром романа, бесспорно, отражают научные интересы и позицию М. М. Бахтина в 1920-е годы.
Инструментом рассмотрения явлений литературы у М. М. Бахтина, в том числе и проблем романа, стала предложенная им методология литературоведческого исследования и категории, отразившие направление его собственных научных поисков. Жанр романа рассматривался М. М. Бахтиным в перспективах, так называемого «большого времени» литературы, в котором, как полагал ученый, действуют глубинные силы, формирующие литературный процесс. В
1 Васильев Н. Л. История вопроса обавторстве «спорных текстов» в российской бахтинистике (М. М. Бах
тин и его соавторы) // Интеграция образования. 2003. № 3. С. 123.
2 Васильев Н. Л. М. M. Бахтин или В. Н. Волошинов? // Лит. обозрение. 1991. № 9.
3 См.: Осовский О. Е. Человек. Слово. Роман. Научное наследие М. M. Бахтина и современность. Саранск.
1993. С. 42 - 55. По этому вопросу также: Пешков И. В. Один вопрос вокруг двух конференций. [ Вопрос об
авторстве «спорных» книг на Бахтинских конференциях в Москве и Витебске] // Диалог. Карнавал. Хронотоп.
1995. № 3. С. 178 - 187; Иванов Вяч. Вс. Об авторстве книг В. Н. Волошинова и П. Н. Медведева // Диалог.
Карнавал. Хронотоп. 1995. № 4. С. 134 - 139; Кожинов В. В. Книга, вокург которой не умолкают споры [«Фор
мальный метод в литературоведении»] // Там же. С. 140 - 147.
4 Васильев Н. Л. История вопроса об авторстве «спорных текстов» в Российской бахтинистике (М- М. Бах
тин и его соавторы) // Интеграция образования. 2003. № 3. С. 121 - 129.
перспективах «большого времени», в «далеких контекстах» развития литературы, считал Бахтин, более отчетливо проявляют свои черты «великие реальности» литературного процесса - жанры.
М. М. Бахтин считал, что из «необозримого мира литературы наука (и культурное сознание) XIX века выделила лишь маленький мирок», который в XX веке был сужен еще более. Ученого-литературоведа, полагал Бахтин, должна занимать проблема далеких контекстов, сужение же предмета исследования оставляет его в рамках «малого» времени. Теория жанров должна также строиться с учетом этой исторической перспективы, а в своеобразном замыкании изучения романа в «малом» времени кроется причина неверного понимания его сущности.
Определяя характер научного наследия М. М. Бахтина, некоторые современные исследователи характеризуют его как «философию литературы»1, в недрах которой сложилась «особая научная дисциплина - "эстетика словесного творчества", т. е. поэтик<а>, построен<ая> на основе философской эстетики»2. В ранней работе «Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве» (1924) М. М. Бахтин настойчиво проводит мысль о необходимости рассмотрения поэтики литературных произведений с позиций систематико-философской эстетики. Само определение поэтики как «эстетики словесного творчества» должно, по мнению Бахтина, подчеркнуть «ее (поэтики) зависимость от общей эстетики»1.
Эта же мысль проводится ученым и в поздней работе «Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных дисциплинах» (1959 - 1961). М. М. Бахтин вновь подчеркивает: «Приходится называть наш анализ философским, прежде всего, по соображениям негативного характера: это не лингвистический, не филологический, не литературоведческий или какой-либо иной специальный анализ (исследование). Положительные же соображения таковы: на-
1 См.: Сухих И. Н. Философия литературы М. М. Бахтина // Вести. Ленингр. ун-та. Серия. История. Язык.
Литература. 1982. Вып. 1.J62. С. 51.
2 Тамарченко Н. Д. «Эстетика словесного творчества» Бахтина и русская религиозная философия. М., 2001.
С. 5.
11 ше исследование движется в пограничных сферах, то есть на границах всех указанных дисциплин, на стыках и пересечениях»2.
С нашей точки зрения работы ученого, четко ориентированные на историю ближних и дальних контекстов развития литературы, созданные им на основе философского подхода к рассмотрению проблем истории литературы, в том числе и проблем истории и теории романа, можно охарактеризовать как философское литературоведение.
В нашу задачу не входит детальное рассмотрение преимуществ или слабых звеньев бахтинской методологии как такой, о которой мы говорили выше. Нами подчеркивается, что именно она позволила ученому обосновать целый ряд жанровых категорий романа, которые сегодня признаны как категории, с наибольшей вероятностью относящиеся к разряду фундаментальных.
Предметом настоящего диссертационного исследования являются: признаки и свойства романа, аналитически рассмотренные и обобщенные М. М. Бахтиным в историческом ключе не только в указанных нами работах, но также в набросках, планах и проспектах незавершенных работ, в письмах и других материалах, сохранившихся в архиве ученого; аналитическое рассмотрение категорий, введенных М. М. Бахтиным для характеристики жанровой сущности романа; рассмотрение соотношения системы взглядов М. М. Бахтина на жанр романа, а также категорий и терминов, введенных им, с ранее утвердившимися в отечественной литературной науке взглядами на жанровую природу романа.
Многие вопросы, связанные с проблемами, обозначенными нами как предмет исследования, в последние десятилетия прошлого века стали настолько популярными в русском и зарубежном, особенно американском литературоведении, что создали целую культуру мышления.
Более того, в отечественной науке появились такие отрасли, как «бахтино-ведение», «бахтинистика», «бахтинология»1, а последователи бахтинских идей
1 Бахтин М. М. Проблема содержания, материала и формы в словесном художественном творчестве // Бахтин М. М. Вопросы литературы и эстетики. M., 1975. С. 10. Далее - ВЛЭ и страница в тексте.
2 Бахтин М. М. Проблема текста в лингвистике, филологии и других гуманитарных науках. Опыт философского анализа// Бахтин М.М. Литературно-критические статьи. М., 1986. С.473. Далее - ЛКС и страница.
везде находили «диалогичность» и «полифонизм», «хронотопы» и «карнаваль-ность», рассматривая эти понятия как категории универсальные. В диссертации обращено внимание на то, что термины, используемые литературоведом, не всегда обладают той точностью, которая позволила бы любому читателою или коллеге-литературоведу с полной уверенностью заявить, что он ясно понимает, о чем идет речь, если термин не объясняется дополнительно. В известной степени эта особенность присуща терминологическому аппарату любой гуманитарной науки, но в большей степени это характерно для литературной науки в целом. Категории терминологического аппарата М. М. Бахтина нередко заимствованы им из других наук - биологии, психологии, теории музыки, что накладывает на них особый отпечаток метафоричности.
В наши дни нет литературоведческой работы, посвященной роману или творчеству писателя-романиста, в которой не использовались бы и такие категории, введенные М. М. Бахтиным, как «хронотоп», «полифонизм голосов», «карнавальность», «амбивалентность». Несмотря на это достаточно глубокой и последовательной систематизации бахтинских взглядов на возникновение, развитие, поэтику и типологию романа не сделано; не определено и место ученого в истории отечественной литературной науки.
Исходя из сказанного, мы убеждены, что установление бахтинской концепции романа, а также определение ее места в истории отечественного литерату-роведениия, следует отнести к числу важных и перспективных направлений в современной науке, а также в истории отечественного литературоведения в целом. Выявляя вклад М. М. Бахтина в изучение романа, мы, тем самым, не только определяем действительное место крупного ученого в истории отечественного литературоведения, но также намечаем возможные пути дальнейшего изучения жанра романа. Все сказанное дает основание говорить об актуальности предлагаемого исследования.
1 См.: М. М. Бахтин и философская культура XX века. Проблемы бахтинологии. Спб. 1991; Бахтинология: исследования. Переводы. Публикации. СПб., 1995; Emerson С. The first Hunfred Years of Mikhail Bakhtin. Prin-centon University Press. 1997.
Цель нашего исследования: раскрыть концепцию романа, которая сложилась в ряде работ ученого, написанных им в период 1920 - 1960-е гг., посвященных теории и истории европейского и русского романа, и которая, как мы полагаем, составляет наиболее существенную часть литературоведческого исследовательского наследия М. М. Бахтина.
Объектом исследования являются работы М. М. Бахтина, наброски, письма, материалы архива, совокупность которых дает представление об общей методологии ученого, сказавшейся наиболее четко в его анализе особенностей исторических форм развития романа.
Научная новизна предлагаемого исследования состоит в том, что впервые в истории отечественной историко-литературной науки предпринимается систематическое изучение всего корпуса бахтинских работ о романе.
Роман - жанр, которому в литературоведении традиционно уделяется значительное внимание: от понимания жанровой природы той или иной литературной эпохи в целом и в особенности одного из самых востребованных жанров нового времени - романа - в большой степени зависит характер историко-литературного процесса.
Анализ всей совокупности указанных проблем - вопросов генезиса, поэтики, типологии романа, его исторически сложившихся форм и модификаций, как их понимал М. М. Бахтин в целостности и концептуальном единстве может рассматриваться как выявление бахтинской концепции романа. Усилия в этом направлении впервые предпринимаются в предлагаемом диссертационном исследовании.
Для более четкого понимания бахтинских подходов к рассмотрению проблем романа необходимо, на наш взгляд, определить, какое место они занимают в системе не только его философско-литературоведческих работ, но и установление того, как соотносятся введенные Бахтиным категории, термины, методология с ранее утвердившимися в науке взглядами на сущность романного жанра. В настоящем диссертационном исследовании впервые проводится развернутый сопоставительный анализ основных этапов в изучении романного
жанра: от античности до работ непосредственных предшественников М. М. Бахтина - формалистов, а также западно-европейских ученых со взглядами М. М. Бахтина на возникновение и развитие европейского и русского романа.
Новизна предлагаемого исследования состоит в том, что мы впервые рассматриваем категории, введенные М. М. Бахтиным для характеристики жанровой сущности романа, в их единстве и систематической последовательности.
Методологической основой исследования явились труды представителей русской и западно-европейской литературной науки: немецкой классической философии (Г. Гегель, Ф. В. И. Шеллинг), русской академической науки (Ф. И. Буслаев, А. Н. Веселовский), отечественного литературоведения и философии конца XIX - начала XX вв.
Учитывались и современные работы, созданные на основе историко-генетического (В. В. Виноградов), системно-типологического (И. Г. Неупокое-ва, Г. М. Фридлендер); функционально-аналитического (В. Е.. Хализев) методов исследования литературы в их конструктивном единстве и различиях.
В нашем исследовании мы основывались на историко-литературном подходе к рассмотриваемым проблемам, а в ряде случаев при рассмотрении поставленных проблем и на методологии М. М. Бахтина.
Практическая значимость диссертации определяется тем, что ее материалы могут быть использованы для дальнейшей разработки общей концепции развития форм романа и истории русского романа; истории отечественной литературной науки. Основные положения диссертации могут быть использованы в лекционных курсах по теории и истории русской литературы, по истории и методологии отечественной литературной науки для студентов филологических факультетов пединститутов.
Изученность исследуемой проблемы
Первая книга М. М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского» вышла в свет тогда, когда социологический подход к рассмотрению явлений литера-
туры становился господствующим. Такой подход, связанный с историко-литературным принципом, ставил задачу определения генезиса произведения, причем, как правило, генезиса «классового». Частично такая методология заявлена и у Бахтина в его книге «Проблемы творчества Достоевского». «В основу настоящего издания, - пишет М. М. Бахтин, - положено убеждение, что всякое литературное произведение внутренне, имманентно социологично. В нем скрещиваются социальные силы, каждый элемент его формы пронизан живыми социальными оценками»1.
Одним из первых в журнале «Звезда» с рецензией на эту книгу Бахтина выступил Н. Берковский, который считал, что «неудачная идея "полифонизма" разбила все построения Бахтина. Сохраняются в книге одни лишь частные, социолого-лингвистические тезисы»2.
По поводу книги Бахтина в те дни выступил А. В. Луначарский. Его статья «О "многоголосности" у Достоевского» появилась в журнале «Новый мир». В ней ее автор не только анализирует книгу М. М. Бахтина, но также дает и свое понимание природы полифонизма у Достоевского3.
На страницах весьма влиятельного в те годы журнала «На литературном посту» выступил И. Гроссман-Рощин, который опубликовал статью «О "социологизме" М. М. Бахтина, автора "Проблемы творчества Достоевского"». В статье книга Бахтина, также как и в рецензии Луначарского, была рассмотрена с позиций ортодоксального марксизма.
В эти же годы журналом «Литература и марксизм» была опубликована рецензия М.Старикова «Многоголосый идеализм». Автор рецензии упрекал М. Бахтина в проповеди идеализма, который «сдобрен социологической терминологией...» «Идеализм, - предостерегал он, - ползет в литературоведение под покровом социологии, скрыто борется с марксизмом. Марксистское литерату-
1 Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского // Собр. соч.: В 7 т. Т.2. М., 1992. С. 7. Далее в тек
сте СС, том и страница.
2 Берковский Н. < Рец. на кн.> Бахтин М. М. «Проблемы творчества Достоевского» Л.: Прибой, 1929 //
Михаил Бахин: Proet contra. СПб, 2001. Т. 1. С. 187.
3 См.: Луначарский А. В. О «многоголосности» у Достоевского. По поводу книги М. М. Бахтина «Пробле
мы творчества Достоевского// Луначарский А. В. Собр. соч.: В 8 т. Т. 1. М., 1963. С. 157 - 178.
16 роведение должно открыть огонь по замаскированным позициям идеализма и победить его оруженосцев»1.
Как видим, в этих суждениях рецензентов есть особого рода аргументация и обоснование подходов к рассмотрению концепции полифонического романа, представленной в бахтинской книге о Достоевском: все они основательно замешаны на социологическом методе.
Необходимо, на наш взгляд, остановиться на некоторых отзывах на книгу М. М. Бахтина «Проблемы творчества Достоевского», опубликованных в 1930-1940-е годы в русской эмигрантской печати. Среди них отзыв Н. С. Трубецкого, о котором В. В. Виноградов писал так: «При изучении творчества Достоевского идеологически-философский подход может привести к небольшим заблуждениям, к отождествлению мировоззрения героев со взглядами самого Достоевского. По мнению Н. С. Трубецкого, "в противоположность Толстому, Достоевский не тенденциозный писатель... У него мировоззрения всех действующих лиц совершенно равноправны". Отсюда и невозможно, как считает Н. С. Трубецкой, "выводить идеологию Достоевского из его произведений"». Далее В. В. Виноградов указывает, что на это мнение Трубецкого сильное влияние оказала книга М. М.Бахтина «Проблемы творчества Достоевского» (1929), «в которой доказывается множественность самостоятельных и неслиянных го-лосов и сознаний... полифония полноценных голосов"» .
В 1930 г. в Берлине была опубликована рецензия на книгу М. М. Бахтина
A. Л. Бема, жившего и работавшего в 1920 - 1930-х гг в эмиграции в Праге ; в
1930 г. в Париже вышла рецензия П. М. Бицилли, литературоведа и философа,
автора ряда работ по творчеству Достоевского; в 1931 г. в Праге - рецензия Р.
B. Плетнева, русского религиозного мыслителя и писателя, историка литерату
ры3.
1 Стариков М. Многоголосый идеализм: (О книге М.М.Бахтина «Проблемы творчества Достоевского») //
Лит. и марксизм. 1930. № З.С. 105.
2 Виноградов В. В. Проблема авторства и теория стилей. М. 1961. С. 30 - 31.
3 Бем А. Л. < Рец на кн.: > Бахтин М. М. Проблемы творчества Достоевского. Л.: Прибой, 1929 // Михаил
Бахтин. Pro et contra. СПб., 2001. Т. 1. С. 191 - 193; Бицилли П. М. < Рец. на кн.:> Бахтин М. М. Проблемы
творчества Достоевского.Л,: Прибой, 1929 // Там же. 188 - 190; Плетнев Р. В. <Рец. на кн.: >Бахтин М. М.
Проблемы творчества Достоевского. <Л., 1929> // Там же. С. 194 - 199.
Авторы рецензий говорили о бахтинской концепции творчества Достоевского и выводах, сделанных в его книге, рассматривая их как противостояние узко формалистическому и марксистскому подходам к рассмотрению творчества Достоевского (Р. В. Плетнев), как «законченную систему понимания творчества Достоевского (А. Л. Бем) или, как определение того направления, в котором необходимо двигаться при дальнейшем исследовании творчества Достоевского (П. М. Бицилли).
В статье-обзоре «Новые книги о Достоевском», вышедшей в свет в Нью-Иорке, ее автор Д. И. Чижевский посвящает книге М. М. Бахтина (1963) несколько страниц и подчеркивает, что она заслуживает внимательного изучения1. Автором статьи отмечено также главное в бахтинской книге - тезис о «равноправии» героев Достоевского «перед лицом истины». Этим, с его точки зрения, и объясняется тот странный факт, что исследователи творчества Достоевского «характеризуют его мировоззрение на основе высказываний самых различных его героев: от старца Зосимы и Алеши Карамазова до Ивана Карамазова и даже "человека из подполья"!» .
Второе издание книги М. М. Бахтина, названной им «Проблемы поэтики Достоевского» (1963), вызвало не только отклик научной общественности в России и краткие оценки ею новой редакции книги (до этого мало известной), но положило начало научному изучению представленных в ней идей.
Одним из постоянных оппонентов М. М. Бахтина в эти годы был Г. М. Фридлендер, который неоднократно обращался к анализу и оценке того, что было сделано Бахтиным в области теории и истории романа. В статье «Новые книги о Достоевском» Г. М.Фридлендер писал, что бахтинская концепция творчества писателя в целом «явилась реакцией на многочисленные образцы субъективного, антиисторического истолкования творчества Достоевского, которые пользовались широким распространением в эпоху русского символиз-
1 Чижевский Д. И. Новые книги о Достоевском (фрагмент) // M. Бахтин. Проблемы поэтики Достоевского.
Изд. 2-е, переработанное и дополненное. Москва. 1963 // Михаил Бахтин. Pro et contra. СПб, 2001. Т. 1. С. 210
-212.
2 Там же.
ма» . При этом Г. М. Фридлендер, на наш взгляд, совершенно справедливо указывает и на причину такого «неправильного», с его точки зрения, истолкования произведений великого русского писателя: она состояла в попытке «отождествления мировоззрения Достоевского с идеями тех его героев, которые казались наиболее созвучными интерпретатору»2.
Возвращаясь к мнению Г. М. Фридлендера, скажем, что в целом заслугу Бахтина он видит в том, что, с его точки зрения, он дает отпор узким толкованиям Достоевского и делает «несостоятельным... прямолинейное сведение идейного смысла романов Достоевского к одному, более или менее тощему идеалистическому философскому знаменателю»3. В этом своем выводе Г. М. Фридлендер сам становится на позиции ортодоксальной интерпретации творчества Достоевского. Дальнейшая его критика и замечания о «тощем идеализме» интерпретаторов, в число которых попадают и Вяч. Иванов, и Н. Бердяев, конечно, не могут признаваться вполне убедительными, хотя в этой же статье есть замечания, касающиеся существа затронутых в книге Бахтина проблем.
В частности, Г. М. Фридлендер отмечает особую ценность главы «Слово у Достоевского», названной им «одной из лучших в нашей литературе теоретических работ этого рода, <...> развивающ<ей> свое, оригинальное понимание путей и принципов научного изучения языка художественной прозы»4.
Указывая на несомненные, с его точки зрения, находки и интересные наблюдения Бахтина над поэтикой романов Достоевского, например, разработку им роли и значения карнавального мироощущения в формировании художественного мира великого русского писателя, выдвинутую Бахтиным концепцию Фридлендер считает «научно несостоятельной» .
В одной из своих последних статей «Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня», посвященной анализу того, что сделано в области изучения бахтинско-
1 Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском// Рус. лит. 1964. № 2. С. 186.
2 Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском. С. 186.
3 Там же.
4 Там же.
5 Фридлендер Г. М. Новые книги о Достоевском. С. 187. Подобные суждения Г.М.Фридлендер развивает и
в своей книге «Реализм Достоевского», в которой е концепции М.М.Бахтина отведено несколько страниц. См.:
Фридлендер Г.М. Реализм Достоевского. М; Л., 1964. С. 188 - 191.
го научного наследия, Г. М. Фридлендер писал, что «постоянно растущая научная литература о нем (Бахтине. - Л. К.) имеет немало пробелов в освещении вопросов жизни, окружения, реальных истоков и истории восприятия его работ» . Позднее, в 1994 году, отвечая на вопросы, предложенные редакцией журнала «Диалог. Карнавал. Хронотоп», Г. М. Фридлендер скажет о том, что он ценит у Бахтина: книгу о Достоевском за «пронизывающий ее дух свободного, независимого научного исследования» и за утверждение ее автором идеи ПЕРСОНАЛИЗМА, которая выражает, с его точки зрения, убеждение Бахтина в том, что «в каждом человеке есть своя нетленная ценность (и часть истины) и что истинное богатство мира состоит в многообразии людей, наций, культур, идей, форм, ощущений, внутренних переживаний личности»2.
Возвращаясь к 1964 году, следует вспомнить развернутую в журнале «Вопросы литературы» полемику, в которой приняли участие Л. Шубин и Г. Поспелов. Мнения и оценки участников полемики хорошо известны. В статье «Гуманизм Достоевского и " достоевщина"» Л. Шубин подчеркивал, что бах-тинское толкование творчества Достоевского противостоит как формализму, так и вульгарному социологизму в понимании основных черт его творчества3.
Г. Н. Поспелов, анализируя основные доводы и утверждения М. М. Бахтина, также признает, что в них есть «значительная доля истины». Но вместе с тем, он считает, что все они «остаются описательными, лишенными исторического обоснования, так как не связаны с выяснением тех конкретных особенностей, какими отличалось "видение мира" у Достоевского»1.
В результате, считает Г. Н. Поспелов, выдвинутая им теория полифонического романа «страдает не только описательностью некоторых верных своих положений, но и очевидной неубедительностью целого ряда других». Слабую сторону концепции Бахтина автор статьи видит в том, как он представляет авторское сознание в романах Достоевского. «Отношение Достоевского к идейной жизни своих героев, - пишет он, - действительно, очень сложно и проти-
1 Фридлендер Г. М. Наследие М. М. Бахтина вчера и сегодня // Рус. лит. 1993. № 3. С. 198.
2 Анкета «ДКХ». Фридлендер Г. М. // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 14.
3 Шубин Л. Гуманизм Достоевского и «достоевщина» // Вопр. лит. 1964. № 1.
воречиво. Но объяснять его сложность и противоречивость надо, конечно, не какими-то абстрактными и неизвестно откуда взявшимися законами поэтики "полифонического" романа, а опять-таки исторически сложившимися конкретными особенностями идеологического "миросозерцания" писателя»2.
Не приемлет Г. Н. Поспелов и идеи Бахтина о карнавальном происхождении образов в романах Достоевского и, а также и идеи их генетического родства с карнавальной стихией античности и Средневековья. Бахтинская идея о карнавальной традиции, нашедшсщ отражение в романах Достоевского, по мнению Поспелова, является «большой натяжкой». То, что Бахтину представляется отголоском древнего карнавального «действа», Г. Н. Поспелов характеризует как одно из средств «заостренной психологической подачи тех или иных существенных сторон их (героев Достоевского. - Л.К.) характеров со стороны писателя-моралиста»3.
К краткому анализу книги Бахтина о Достоевском обращался и Д. С. Лихачев. В статье «Принцип историзма в изучении содержания и формы литературного произведения» он указал, что полифонизм романов Достоевского в понимании Бахтина состоит в особом сочетании формы и содержания. При этом, подчеркивает автор статьи, возникает вопрос «является и этот род полифонического романа типичной особенностью творчества Достоевского» . «Если роман Достоевского полифоничен, - продолжает свои рассуждения Д. С. Лихачев, -то нельзя выхватывать отдельные высказывания его героев для интерпретации мировоззрения Достоевского...»5 и приводит в пример книгу Н. О. Лосского, изданную в Нью-Йорке «Достоевский и его христианское мировоззрение», в которой это и было допущено.
Правоту Бахтина, считает Д. С. Лихачев, подтверждают черновики Достоевского, которые наглядно иллюстрируют процесс «расстановки» героев, их кардинальной смены, установления их соотношений и т. д. Этот пример Д. С.
1 Поспелов Г. Н. Преувеличения от увлечения//Вопр. лит. 1964. № I.C. 98.
2 Поспелов Г. Н. Преувеличения от увлечения. С. 99.
3 Там же. С. 107
4 Лихачев Д.С. Принцип историзма в изучении содержания и формы// Рус. лит. 1965. № I. С. 31.
5 Там же.
Лихачев приводит с одним только романом Достоевского - «Идиот». Ничего подобного, считает Д. С.Лихачев, нельзя обнаружить в «Дневнике писателя», в котором «"многоголосости", полифоничности в художественной структуре нет совершенно»1.
Заблуждение М. М. Бахтина, с точки зрения Д.С.Лихачева, состоит в том, что в увлечении сделанным им открытием он поставил «полифонизм» как художественный принцип выше «монологизма», что последнему представляется ошибочным. Если стать на его точку зрения, совершенно справедливо полагает Д. С. Лихачев, то многие выдающиеся произведения русской литературы попадают в число «монологических», но это со всей очевидностью нисколько не уменьшает ни их художественно-эстетической ценности, ни идейно-нравственной значимости не только для русской, но и для мировой литературы.
Заслуживают внимания и статьи, рецензии, отзывы, опубликованные в зарубежной печати, достаточно основательно и подробно исследованные О. Е. Осовским . Среди них отметим как наиболее ценные и известные у нас в стране работы некоторых английских и американских исследователей3.
Бахтинская книга о Достоевском во втором ее издании была рассмотрена и французскими структуралистами, которые стали толковать ее в духе своих подходов. В работе Ю. Кристевой, которая по ее же словам отразила самые первые, наиболее яркие впечатления исследовательницы послё^накомства . .: с трудом Бахтина, отмечено, что работа Бахтина представляет ярчайшее событие в литературной науке и одну из наиболее мощных попыток преодоления формальной школы. Автор статьи рассмотрела основные категории бахтинской
1 Лихачев Д. С. Принцип историзма в изучении содержания и формы // Рус. лит. 1965. № 1. С. 31.
2 См.: Осовский О. Е. В зеркале «другого»: рецепция научного наследия М. М. Бахтина в англо
американском литературоведении 1960-х - середины 1990-х годов. Саранск. 2003.
3 Укажем на некоторые из них: Clark К., Holquist М. Mikhail Bakhtin I К. Clark, М. Holquist. Harvard
University Press. 1984; Morson G. S. The Baxtin Industry II Slavic and East European journal. 1986. Vol. 32. N 1. P.
81-90; Emerson С Problems with Baxtin' s poetics II Slavic and East European journal. 1988. Vol. 32. N 4. p. 503 -
525; Morson G. S. Creation of a Prosaics IG. S. Morson, С Emerson. Stanford. 1990; Jones M. V. Dostoevsky after
Bakhtin. Readings in Dostoevsky 's Fantastic Realism. Cambridge. 1990; Emerson С The first Hundred Years of Mik
hail Bakhtin. Princenton University Press. 1997 и др.
теории романа - мениппейность, карнавальность, полифонизм, последовательно принимая все основные положения его трактовки романа у Достоевского.
«Эпичность и карнавальность, - пишет Ю.Кристева, - таковы два потока, формировавших европейский тип нарративности». Античный гуманизм способствовал разложению эпического монологизма, столь удачно оплотнившего-ся и нашедшего выражение в речах ораторов, риторов и политиков, с одной стороны, в трагедии и эпопее - с другой. «Прежде, чем успел утвердиться новый тип монологизма, - считает автор статьи, - обязанный своим возникновением триумфу формальной логики, христианства и ренессансного гуманизма, поздняя античность сумела дать жизнь двум жанрам, которые, восходя к карнавальному предку, обнажили внутренний монологизм языка и послужили закваской европейского романа. Это жанры суть сократический диалог и менип-пея»1.
По сути дела, приведенный нами отрывок представляет собой вольный пересказ бахтинской концепции происхождения полифонического романа Достоевского. «Возникнув уже после Сократа, Платона и софистов, - пишет она, -мениппея, современная той эпохе, когда мысль перестала совпадать с практикой. <... > Отчужденный от природы и общества, человек отчуждается и от самого себя; открывает свой "внутренний мир" и "овеществляет" это открытие в амбивалетной мениппее»2.
Исследовательница считает, что все великие романисты наследуют этой карнавально-мениппейной традиции и называет имена Рабле, Сервантеса, Бальзака, Свифта, Достоевского, Джойса, Кафки. «История романа-мениппеи, -продолжает Ю. Кристева, вводя новый термин - «роман-мениппея», - это история борьбы против христианства (против идеологии, репрезентации), это глубинное прощупывание языка (секс, смерть) и утверждение его амбивалентности, "аморальности"»3.
1 Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман// Михаил Бахтин. Pro et contra. Т. 1. С. 232.
2 Там же. С. 237.
3 Там же. С. 239.
Начиная с пересказа концепции карнавальное и мениппейности у Бахтина, Ю. Кристева приходит к выводу о том, что «именно диалогизм станет основой интеллектуальной структуры нашего времени. Преобладание романа и амбивалентных структур в литературе, притягательность групповых (карнавальных) форм жизни для молодежи» и т. д. подтвердят, по ее мнению, правильность гипотезы сторонников карнавальности и мениппейности. Таким образом исследовательница подчеркнула, что бахтинская концепция полифонического романа не только и не столько говорит о собственно романах Достоевского, сколько указывает, как будет идти дальнейшее развитие романа и его форм1.
Приведем еще одно высказывание Ю. Кристевой: «Роман, в особенности же современный полифонический роман, впитавший в себя мениппею воплощает усилия европейской мысли, стремящейся выйти за пределы самотождественных, казуально детерминирированных субстанций, обратиться к иному способу мышления - диалогическому (предполагающему логику дистанцирования, реляционные связи, принцип аналогии, не исключающие и трансфинитные оппо-зиции)» . Пробраться к смыслу в таких чрезмерно абстрагированных по-стммодернистских понятиях, как видим, очень непросто. Ясно одно, что Ю.Кристева безоговорочно принимает построения Бахтина, и для нее роман -жанр, не только «впитавший в себя мениппею», но и наиболее полно соответствующий «бунтарскому» духу современного мира.
Говоря об оценках бахтинских работ, нельзя не остановиться на очень интересной и важной для понимания места и значения работ ученого в среде отечественных структуралистов статье Вяч. Вс. Иванова «Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семиотики», опубликованной в сборнике «Труды по знаковым системам»3.
1 Кристева Ю. Бахтин, слово, диалог, роман // Михаил Бахтин. Pro et contra. Т. 1. С. 239.
2 Там же. С. 232.
3 Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семио
тики // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту, 1973, С. 5 - 44.
Не будет преувеличением сказать, что указанная статья многое определила в дальнейшем осмыслении научных идей М. М. Бахтина. В ней ее автор писал, что все основные литературоведческие работы М. М. Бахтина посвящены проблеме романа, который «он изучает в его истоках». «В своей критике ранних работ ОПОЯЗа, - пишет он, - М. М. Бахтин в качестве одного из существенных упреков формальной (морфологической) школе указал на то, что ее средства оказываются недостаточными для описания такого важнейшего жанра, как роман»1.
В 1970-е годы по поводу теории происхождения романа от античной ме-нипповой сатиры и концепции творчества Рабле высказались В. Б. Шкловский и А. Ф. Лосев. Первый из названных ученых остановился на рассмотрении лишь некоторых аспектов бахтинской теории романа. Его возражения касались, в частности, употребления термина «мениппея», который в книге М. М. Бахтина о Достоевском используется по-разному: в кавычках, что говорит о его применении как частного случая, не относящегося к стабильным жанрам, и без кавычек, что говорит об обратном. «Постепенно, - подчеркивает В. Б. Шклов-ский, - под именем мениппеи соединяются самые разные явления» . Применение указанного термина к «невероятно широкой области литературы», считает В. Б. Шкловский, привело у Бахтина к тому, что он утратил свою определенность и в результате оказался примененным почти ко всей литературе. Это он считает неверным и преувеличенным.
Свои краткие, но интересные и важные для нашего исследования замечания о бахтинской концепции романного творчества Рабле оставил А. Ф. Лосев. Ученый разошелся с Бахтиным в оценке творчества этого писателя. Автор фундаментального исследования «Эстетика Возрождения» понимает художественно-эстетические достижения Ренессанса, прежде всего, как явления лично-стно-материальные, но в романе Рабле, которому Бахтин отвел такое важное место при характеристике этой эпохи, он и не обнаруживает личности. Здесь,
1 Иванов Вяч. Вс. Значение идей М. М. Бахтина о знаке, высказывании и диалоге для современной семио
тики // Труды по знаковым системам. Вып. 6. Тарту. 1973. С. 29.
2 Шкловский В. Б. О мениппеях // Тетива. О несходстве сходного. М., 1970. С. 293.
считает А. Ф. Лосев, вместо личности выступает «деклассированная богема», если «не просто шпана», «вполне ничтожная». Герои Рабле представляются А. Ф. Лосеву антиподами «мощного и самоуглубленного, наполненного мечтами» человека Ренессанса1.
После выхода в свет целого ряда более поздних работ М. М. Бахтина, среди которых были и работы, связанные с теорией романа, они стали предметом широкого научного обсуждения. Такие понятия, как «полифонизм», «мениппей-ность», «карнавальность», первоначально примененные Бахтиным для объяснения своеобразия Достоевского и Рабле, постепенно стали переноситься и самим Бахтиным, и его последователями на понимание происхождения и сущности романа в целом. Е. М. Мелетинскому - автору работ по исторической поэтике романа этот процесс представляется неверным. Он считает, что «карнавальность» и «мениппейность» не являются субстанциональными свойствами романа, а лишь «жанровыми привнесениями, стимулировавшими его развитие»1.
По мнению Е. М. Мелетинского, не выдерживает критики и представление М. М. Бахтина о «диалогичности» и «двуголосии» романного слова, за которым стоит «гамлетовское рефлексирующее сознание». Здесь правоту оппонента Бахтина подтверждает он сам, признавая, что двуголосая и двуязычная проза в античности не всегда характеризовала роман. Более того, Бахтин оговаривается, что свои положения он «развивал в несколько отвлеченной форме», а выводы иллюстрировал «только некоторыми примерами из античного этапа становления жанра» (ВЛЭ. С.482).
Важна, на наш взгляд, другая мысль Бахтина, на которой не акцентирует внимания Е. М. Мелетинский. Мысль о том, что обращенность романа в будущее смогла отчетливо проявиться только в эпоху Ренессанса и что «бесперспективность античного общества» не давала оснований к «переориентации» романа на реальное будущее» (ВЛЭ. С. 482). В этом утверждении со всей очевидностью прослеживается другая сторона романного жанра — связь с со-
1 Лосев А. Ф. Эстетика Возрождения. М., 1978. С. 587 и далее.
циальной средой, а именно с этим ранний М. М. Бахтин связывает дальнейшее развитие жанра.
Однако, несмотря на несогласие с рядом введенных М. М. Бахтиным категорий - «диалогичность», «двуголосие романного слова», Е. М. Мелетинский, тем не менее, считает, что бахтинские исследования чрезвычайно расширили диапазон аналитического рассмотрения романа в целом. Особенно ценными наблюдениями ученый считает бахтинский анализ пространственно-временных единств, влияющих на построение художественного образа в романе.
Говоря об изучении бахтинской теории романа, нельзя не указать и на ряд работ О. Е. Осовского, который считает, что уже в «Формальном методе» Бахтина-Медведева можно видеть приближение «к объяснению специфических особенностей романа» , и подчеркивает, что работы Бахтина о слове позволили ему в полемике с Г. Г.Шпетом и В. В.Виноградовым радикально переосмыслить значение слова в романе и на этом основании утверждать «принадлежность романа к художественным жанрам»3. «Вольно или невольно, - подчеркивает исследователь, - в изложении Бахтина роман становится непосредственным участником идеологического процесса, персонифицируется и идеологизируется, мифологизируется в той же степени, что и "полифония", "диалог", "карнавал". Это не просто объекты исследовательского внимания, но авторы собственных реплик в сложном историческом диалоге эпох»4.
Большое уважение вызывает работа над научным наследием М. М. Бахтина Н. К. Бонецкой. Интересовала исследовательницу и проблема романа, как она представлена у Бахтина. В частности, анализируя бахтинскую концепцию творчества Ф. Рабле, Н. К. Бонецкая приходит к выводу о том, что Бахтин «рассыпал» роман Рабле и собрать его в единое целое при таком подходе к его рассмотрению трудно.
1 Мелетинский Е. М. Введение в историческую поэтику эпоса и романа. М., 1986. С. 129.
2 Осовский О.Е. Роман в контексте исторической поэтики: (от А.Н.Веселовского к М.М.Бахтину) // Бахтин
ский сборник II. М., 1991. С. 326.
3 Там же. С. 330.
4 Там же. С. 332.
Н. К. Бонецкая останавливается и на исследовании бахтинскоЙ концепции полифонического романа. В своей статье начала 1990-х гг. «Бахтин в 1920-е годы», перепечатанной в сборнике «Михаил Бахтин: Pro et contra» в 2002 г., она утверждала, что эстетика Бахтина указанных ею лет - это разработка эстетики, которую она назвала «освобождением героя», или «возвращением героя» в жизнь, иначе переход от героя-типа к герою-личности1.
Но далее исследовательница, утверждая мысль о единстве творческих устремлений Бахтина 1920-х годов, отрицает возможность рассмотрения работ Бахтина «на стыке» философии и литературоведения, тем более, считает она, нельзя говорить о построении бахтинской философской идеи «на материале» литературы. «...При таком понимании, - считает исследовательница, - литературоведение не просто оказывается в трудах Бахтина на вторых ролях, но с него негласно снимается обязанность адекватно описывать свой предмет»2. Согласно такой точке зрения, теория полифонического романа отделяется от проблем творчества Достоевского и его поэтики, и Бахтин и его научное наследие «выводятся» из предмета литературной науки вообще3.
В статье «М. М. Бахтин в русской культуре XX века» М. Л. Гаспаров характеризует работы Бахтина как «нигилистический отбор ценностей», в результате которого ни Пушкин, ни Толстой не являются для него интересными фигурами. «Он принимает лишь Рабле с его карнавальной традицией и трагическую разноголосицу Достоевского» , - пишет он в этой статье.
Из духа отрицания, считает ученый, возникает бахтинское противопоставление романа и поэзии, а также и его «неприязнь» к «авторитарному» слову. «Мы знаем, - продолжает М. Л. Гаспаров, - что поэзия не менее (если не более) умело играет "чужим словом", чем роман; Бахтин был против поэзии не поэтому, а потому, что она - "язык богов", раздражающий человека новой
' Бонецкая Н. К. Бахтин в 1920-е годы //Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 26.
2 Там же.
3 Там же.
4 Гаспаров М. Л. М. М. Бахтин в русской культуре XX века // Вторичные моедлирующие системы. Тарту,
1979. С. 112.
культуры, и потому что она - язык "авторитарный", парализующий собственное читательское творчество»1.
В нашем исследовании мы неоднократно подчеркиваем, что бахтинское научное наследие, не обладающее «завершенностью», но, бесспорно обладающее целостностью, само стало предметом своеобразного незавершенного исследования. Эту же мысль мы встречаем у М. Л. Гаспарова: «Органическая целостность бахтинского мировоззрения оказалась раздроблена на отдельные положения: о диалоге, о смеховой культуре и пр.»2. Добавим, и о романе. Пафос статьи Гаспарова выражен его словами о том, что творческое наследие Бахтина - само роман, и «не нужно превращать его в эпос»3.
Л. М. Романовская, автор статьи «Карнавал как утопия» (она же автор диссертации «Текст М. М. Бахтина "Творчество Ф. Рабле..." как факт гуманитарной культуры XX века») указывает на то, что в огромном многообразии сюжетов, мотивов и тем, актуализированных и сложившихся вокруг и по поводу бахтинского «Рабле», тема мифа занимает особое место4. При этом исследователями творчества Бахтина отчетливо ощущается привкус «мифологичности»/ «утопичности» самого бахтинского текста. Здесь автор статьи называет исследования С. С. Аверинцева, К. Г. Исупова, В. Н. Турбина 5 и др. Действительно, нельзя не согласиться с тем, что тексты, да и сама личность Бахтина в некоторых исследованиях и ряде статей, посвященных его жизни и творчеству, стала предметом своеобразной мифологизации .
Эту же мысль подтверждает В. И. Каравкин, подчеркивая, что некоторые авторы, интерпретирующие творчество М. М. Бахтина, как еще далеко непо-нятое, «претендуют на собственное разрешение сути всего его наследия» .
1 Гаспаров М. Л. М. М. Бахтин в русской культуре XX века. С. 113.
2 Там же. С.ПЗ-114.
3 Там же.
4 Романовская Л. М. Карнавал как утопия // Диалог. Карнавал Хронотоп. 2001. № 2. С. 131 - 153.
5 Аверинцев С. С. Бахтин и русское отношение к смеху // От мифа к литературе. М.: Российский универси
тет, 1993. С. 343; Исупов К. Г. Михпил Бахтин и Александр МеЙер // М. М. Бахтин и философская культура XX
века (проблема бахтинологии). Вып. 1. Ч. 2. СПб.: Образование, 1993. С. 66; Турбин В. Н. «... и захватите с со
бой масла и сахару» (два письма М. М. Бахтина: публикация и примечания) // Там же. С. 103.
6 Конкин С. С. Моим оппонентам // Материалы архива диссертантки.
Р. А. Евтушенко и В. И. Пронякин в статье «Рефлексия и метод в эстетике М. Бахтина» высказываются так: «Мы же до сих пор состоим у Михаила Михайловича в долгу: ведь далеко не решена задача реконструкции его взглядов как целостной, внутренне завершенной теоретической системы»1.
Такие утверждения, однако, вызывают наши законные возражания, потому что сам Бахтин, как уже неоднократно подчеркивалось нами, не стремился к созданию такой «целостной, внутренне завершенной» системы. Напротив, он настойчиво подчеркивал «незавершенность», подчас нарочитую, своих концепций. Эта черта, считал он, открывает дорогу дальнейшему научному диалогу и возможности последующего изучения целого ряда явлений.
Бахтинская теория романного слова (если подходить к ней с литературоведческой стороны) подвергнута критике в статье С. И. Кормилова «Металингвистическая классификация типов прозаического слова М. Бахтина и состав литературно-художественного произведения». Автор статьи обнажает неточность бахтинской классификации типов прозаического слова. Более того, считает С. И. Кормилов, если перейти к проблеме строения художественного произведения, то у М. М. Бахтина в его классификации обнаружится еще больше неточностей2.
Возражения вызывали и положения, развиваемые Бахтиным в его книге о Достоевском. Автор исследования о творчестве Достоевского и Тургенева Н. Ф. Буданова, отзываясь о «Проблемах поэтики Достоевского», писала: «Книга Бахтина не дает, на мой взгляд, цельной концепции творчества Достоевского. Местами она противоречива, в ней много недосказанного и даже загадочного...»3. Н. Ф.Буданова говорит о том, что наиболее глубокими ей представляются идеи диалогизма и полифонии, но вывод Бахтина о «равноправии» голосов автора и его же героев вызывает ее категорическое несогласие. Авторитет-
7 Каравкин В. И. Горизонт бахтиноведения и альтернативы нрядущего // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1998. № 1.С. 166.
1 Евтушенко Р. А., Пронякин В. И. Рефлексия и метод в эстетике М. Бахтина// Бахтинология: Исследова
ния, переводы, публикации. СПб., 1995. С. 45.
2 Кормилов С. И. Металингвистическая классификация типов прозаического слова М. Бахтина и состав
литературно-художественного произведения» //
Буданова Н.Ф. Ответы на вопросы анкеты ДКХ // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 6.
зо ность авторского слова у Достоевского не вызывает никакого сомнения, она опирается, с ее точки зрения, на авторитетность христианских истин, проводником и провозвестником которых был Достоевский.
«О бесконечном, открытом, незавершенном диалоге у Достоевского, - считает она, - ... можно говорить в тех случаях, когда спор идет о "вечных", "проклятых" вопросах бытия; именно тогда не могут восторжествовать ни доводы "pro", ни доводы "contra". Однако и в подобных случаях автор занимает твердую нравственную позицию, находясь на стороне идейно близкого ему оппонента»1. Примирить враждующие стороны автор, который тоже ведь «идеолог», с точки зрения Будановой, стремится не только в «вечности», но и в пределах романного времени.
Важнейшее, с нашей точки зрение, замечание Н. Ф. Будановой касается того факта, что Бахтина совсем не интересует вопрос мировоззрения Достоевского. По каким причинам Бахтин обошел полным молчанием этот вопрос является определенной загадкой: цензурные ограничение или стремление утвердить «множественность» как принцип? На этот вопрос трудно сейчас дать однозначный и вполне точный ответ.
В. П. Захаров - автор исследования «Система жанров у Достоевского» указал на то, что Бахтин в своей книге о Достоевском не уделил внимания поэтике такого жанра как повесть. Повесть занимала в русской литературе и в XVIII, и в XIX вв особое место, и следовательно, является одним из самых продуктивных и востребованных жанров русской литературы. У Достоевского есть шесть повестей, среди них - «Двойник», «Записки из подполья», во многом предопределившие художественные открытия Достоевского в жанре романа. «В истории жанра много произведений, которые находятся за рамками романа, каким его определил Бахтин. <.. .>», - считает Захаров. В русской литературе этот жанр -повесть, который помог становлению русского романа, жанр, без которого нет истории русской литературы, не интересовал Бахтина.
1 Буданова Н. Ф. Ответы на вопросы анкеты ДКХ // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 1. С. 7.
Есть еще одна черта в работах Бахтина, о которой нельзя здесь не сказать. А. И. Журавлева назвала эту черту «абстрактным теоретизированием». Суть ее, по мнению исследовательницы, состоит в том, что после бахтйнских работ появилась «опасная болезнь» отечественного литературоведения, которая заключается в утверждении представления о том, что науку о литературе можно развивать в отрыве от ее предмета - самой литературы. Работы Бахтина, в которых нередко отстутствует филологический или литературоведческий анализ текстов произведений, послужил к этому явлению толчком и своеобразным катализатором1.
В нашем обзоре мы представили работы, в которых анализируются ряд вопросов, связанных с бахтинским понимаем романа и его сущности. Отзывы и мнения, и даже более развернутые суждения ученых можно было бы продолжать. Ясно одно, что, несмотря на довольно многочисленные, как мы видели, обращения отечественной и западно-европейской науки к отдельным сторонам бахтинской концепции романа (в ее историческом и теоретическом аспектах) систематического рассмотрения она все-таки не получила. Все исследователи говорят о ее частных отдельных компонентах, часто трактуя их совершенно по-разному.
Положения, выносимые на защиту
Диссертантка исходит из убеждения в том, что:
1. Роман - самый свободный, самый изменчивый и пластичный жанр, наиболее востребованный современной литературой. Эти свойства романа позволяют ему более других жанров ориентироваться на будущее развитие литературы и ее форм. Изменчивость романа, «текучесть» его форм, дала М. М. Бахтину основание назвать его «центральным героем» литературного процесса, ибо, с его точки зрения, «рождение и становление романного жанра совершается при полном свете исторического дня» (ВЛЭ. С. 447).
1 См.: Журавлева А. И. Анкета «ДКХ» // Диалог. Карнавал. Хронотоп. 1994. № 3. С. 14-17.
В диссертации устанавливается важнейший принцип подхода М. М. Бахтина к роману как к «становящемуся жанру», возникающему из контакта с современностью.
В диссертации исследуется своеобразие подходов Бахтина, заключавшееся в глубоком осмыслении таких сторон поэтики романа, как пространственно-временные характеристики (категория хронотопа), определяющие, в свою очередь, принципы построения сюжета и способы развития действия, образ героя. Подчеркнуто, что время рассматривается М. М. Бахтиным не как специфическое литературоведческое понятие, традиционно изучаемое теорией и историей литературы, - «художественное время», а как категория философская.
В диссертации рассмотрена бахтинская типология романа как одна из составляющих сторон его романной концепции. Это такие разновидности романов, как роман испытания (Prufungsroman), роман становления и воспитания (Bildungsroman), роман биографический и автобиографический, роман Возрождения (представленный романами Рабле и Сервантеса), тип романа, созданный Достоевским, в терминологии Бахтина - полифонический роман, а также тип монологического романа.
5. В диссертации акцентируется внимание на том, что, рассматривая роман как категорию исторической поэтики, М. М. Бахтин, через введенное им понятие «память жанра», осуществил попытку раскрытия механизма передачи жанровых признаков. В диссертации указано на неясность бахтинского понимания самораскрытия этой категории.
6. В диссертации осуществляется сопоставление теоретических установок М. М. Бахтина относительно генетики романного жанра с тем, что дали исследования ученых предшествующих периодов в историческом изучении жанра романа, в частности, Г. Гегеля, В. Г. Белинского, А. Н. Веселовского и др.
7. Важнейшую роль в становлении романа, по Бахтину, сыграли сатирические жанры античности. В диссертации рассмотрен вопрос соотношения романа с сатирическими жанрами античности, как это представлено у Бахтина.
8. К числу важнейших положений, предлагаемого исследования следует
отнести наше стремление выделить объективно значимые бахтинские катего
рии, без учета которых невозможно составить целостное, вполне научное
представление о его концепции романа как жанре, с развитием которого совре
менная литературная наука связывает дальнейшее развитие русской и западно
европейской литературы.
При этом подчеркнуто, что необходимо установить границы применения термина «карнавальность», и из разряда универсальных категорий и терминов поэтики жанра романа, каковой эта категория выступает у Бахтина, перевести его в разряд функциональных.
9. В диссертации рассмотрено применение М. М. Бахтиным понятия кар
навальность к творчеству Н. В. Гоголя и подчеркнуто, что эта категория не мо
жет применяться ко всему творчеству писателя. Нами проанализированы вы
сказывания писателя о своих произведения, из которых становится очевидным
недооценка М. М. Бахтиным философско-мировоззренческих позиций Н. В.
Гоголя.
10. В работе подчеркивается, что наследие М. М. Бахтина нужно рассматривать как факт истории отечественной литературной науки XX века, без учета которого она была бы неполной. Все позитивное в трудах М. М. Бахтина связано с предшествующими научными поисками и в конечном счете является их исторически оправданным продолжением.
Структура работы
Исходя из сказанного, мы намерены рассмотреть концепцию жанра романа так, как она отразилась в работах М.М. Бахтина в следующих аспектах:
- античный роман как исток европейского романа нового времени, формы времени и хронотопа, сложившиеся в античном романе, значение этих форм для последующего формирования жанра, как они нашли отражение в бахтин-ских текстах;
- средневековый и ренессансный роман, значение и роль «карнавально-
сти» в раблезианском хронотопе;
- типы романов в классификации М. М. Бахтина: роман странствования, роман испытания, роман становления, воспитания, биографический, монологический;
- полифонический роман в системе историко-литературных и теоретиче
ских представлений Бахтина.
Наш анализ предваряется экскурсом в историю изучения романа. Здесь внимание сосредоточено преимущественно на основных работах в этой области: от работ о романе Гегеля и Белинского до исследований непосредственных предшественников М. М. Бахтина. Такая структура работы, с нашей точки зрения, позволит выявить вклад ученого в изучение жанра романа и систематизировать его подходы, связанные с уяснением фундаментальных закономерностей его развития, формирующегося на протяжении нескольких столетий.
Работа состоит из пяти глав, введения, заключения и библиографии, насчитывающей более трехсот наименований изданий на русском и иностранных языках.
Апробация работы
Основное содержание диссертации докладывалось на обсуждении настоящей работы, которое состоялось на кафедре русской литературы Пензенского государственного педуниверситета им. В. Г. Белинского 20 ноября 2003 года (протокол № 3); на кафедре русской классической литературы Московского государственного областного педагогического университета 19 апреля 2004 года (протокол № 9); на кафедре русской и зарубежной литературы Мордовского государственного университета им. Н. П. Огарева 2 июля 2004 года (протокол № 12); 1 октября 2004 года (протокол № 2).
Основные положения диссертационного исследования докладывались на международных конференция, посвященных изучению научного наследия М.
М- Бахтина, проходивших в Саранске в 1995, 1997, 1999 и 2001 гг., а также на Международной Горьковской конференции в Нижнем Новгороде в 2002 г., на Международной конференции «Русское литературоведение в новом тысячелетии» (Москва, 2002 г.), Всероссийских конференциях: (Саранск, 1999 г.) и (Пенза, 1999 г.), на II Международных Бодуэновских чтениях (Казань, 2003 г.). По проблеме диссертационного исследования нами опубликовано около тридцати
работ, в том числе две монографии: «Михаил Бахтин. Страницы жизни и творчества» (Саранск: Мордов. кн. изд-во, 1993. - 400 с.) и «Концепция романа в историко-литературных трудах М. М. Бахтина» (Саранск: изд. Мордов. унта им. Н. П. Огарева, 2003. - 204 с). Первая из указанных монографий, написанная в соавторстве с С. С. Конкиным, переведена на китайский язык и издана в Восточно-китайском книжном издательстве в 1999 г. (Китай, г. Шанхай).
