Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Миссионерская деятельность православной церкви и старообрядческое движение на Удоре в XVIII-XX вв. 16
1.1. «Противораскольническая» деятельность духовных и светских властей по отношению к старообрядцам Удорского края в XIX - XX вв 16
1.2. Политика местных властей по отношению к удорских старообрядцам в начале XX вв 39
1.3. Миссия православных просветительских обществ на территории Удоры в конце XIX - начале XX вв 58
1.4. Религиозная идеология удорских старообрядцев и особенности ее распространения в конце XVIII - XX вв 76
1. Старообрядцы-филипповцы Удорского края 82
2. Странническое согласие на Удоре в конце XIX - начале XX вв 90
Глава 2. Книжная традиция крестьян-старообрядцев Удорского края в конце XVIII - XX вв 111
2.1.Типы рукописных сборников и репертуар чтения удорских старообрядцев 114
1. Сборники регламентирующего характера удорских староверов XIX - XX вв 143
2. Четьи сборники «Цветники» как тип рукописной книги. Духовные стихи удорских староверов-странников XIX - XX вв 153
2.2.Родовая история и библиотеки удорских крестьянстарообрядцев Бозовых, Ильиных, Коровиных, Федоровых 178
1. Родословная семьи Бозовых и ее место в истории развития удорского старообрядчества 179
2. Старообрядческая династия Ильиных. Рукописная библиотека П.Ф.Ильина 189
3. Семья Коровиных и их рукописное наследие 203
4. Старообрядцы Федоровы 211
Глава 3. Литературная деятельность удорских старообрядцев в XIX- XX вв 217
3.1. Полемическая традиция странников-статейников XIX-XX вв. 218
1. Страннические послания XIX-XX вв. в рукописях удорских старообрядцев 224
2. Полемические послания каргопольских и удорских странников. «Возражение» М.И.Залесского в контексте полемики страннических обществ 247
3. Полемическое сочинение «Об истинной вере» в литературной традиции удорских староверов XIX - XX вв. 266
4. Вопросно-ответные сочинения странников-статейников XIX - XX вв.: проблемы поэтики 279
3.2. Переписка удорских староверов 316
Заключение 334
Список сокращений 340
Перечень архивных материалов 341
Библиография 344
Приложения
Приложение 1 .Реконструкция библиотеки П.Ф. Ильина 357
Приложение 2.Реконструкция библиотеки старообрядческой семьи Коровиных 358
Приложение 3. Краткое описание частного собрания А.П. Лимеровой 360
Приложение 4. Эпистолярные произведения удорских староверов 361
- Политика местных властей по отношению к удорских старообрядцам в начале XX вв
- Четьи сборники «Цветники» как тип рукописной книги. Духовные стихи удорских староверов-странников XIX - XX вв
- Семья Коровиных и их рукописное наследие
- Полемические послания каргопольских и удорских странников. «Возражение» М.И.Залесского в контексте полемики страннических обществ
Политика местных властей по отношению к удорских старообрядцам в начале XX вв
Существенное изменение государственной политики по отношению к старообрядцам произошло в начале XX века. 17 апреля 1905 г. Николай II подписал указ «Об укреплении начал веротерпимости», который должен был уравнять в правах представителей всех конфессий. Данный указ допускал переход из одного вероисповедания в другое, снимал ограничения на строительство молитвенных домов и часовен, издание религиозной литературы и т.д. Большая часть документальных источников об удорских староверах этого периода касается последователей страннического согласия, распространенного среди местных жителей. Сведения об этом течении представлены в сообщениях православных священников и миссионеров, в рапортах местной полиции как о согласии, не отвечающем законодательным нормам и отвергавшем устои государства. Информация о сторонниках филипповского согласия носит совершенно иной характер, что, по всей видимости, связано с особенностями вероучения данного направления старообрядчества, которое в начале XX в. официально считалось довольно умеренным течением, «не подрывающим» основы государственного устройства. Кроме того, среди документальных материалов данного периода можно встретить немало сообщений статистического и аналитического характера, в которых рассматривается состояние местного староверия, по большей части без привлечения старообрядцев к надзору, тем более судебному взысканию.
В самом начале XX в. старообрядческие наставники умеренных течений получили право открыто совершать культовую практику и необходимые религиозные требы над лицами, состоящими в старообрядческом вероисповедании. Подтверждением на эту должность выступало избрание настоятеля какой-либо старообрядческой общиной с подтверждающей доверенностью и с приложением подписей его последователей, а также утверждение в данном официальном статусе губернскими властями.
Тем не менее, наставники-старообрядцы по-прежнему не имели разрешения совершать требы над населением, официально числящимся православным, за что привлекались к ответственности. Нередко удорские жителя «официально» переходили в старообрядчество в пожилом возрасте, причем старообрядческое крещение совершалось над человеком уже перед смертью. При этом умирающий первоначально получал наставление у священника официальной церкви, а спустя некоторое время приобщался к старообрядческой вере, после чего имел право быть похороненным по обряду «старой веры». В 1909 году от важгорт-ского наставника М.В. Бозова поступает уведомление священнику Феодосию Колмакову о крещении и погребении по обряду староверов «крестьянской девицы» д. Усть-Кульской Важгортской волости Анны Артемьевой Бутыревой. В качестве подтверждения того, что над умершей были совершены старообрядческое крещение и погребение, выступали свидетельства близких родственников крестьянки, перешедшей в «старую веру». Помимо уведомления приходскому священнику от старообрядческого наставника требовалось сообщить о погребении представителям официальной власти, в частности, полицейскому уряднику, от которого было необходимо получить согласие на погребение на кладбище умершего старообрядца.73
Между тем местное духовенство нередко усматривало в подобных действиях насильственный характер перекрещивания, совершенного над умирающими старообрядческими наставниками. Так, на уведомление М.В. Бозова о перекрещивание умершей крестьянки поступает ответное сообщение приходского священника Ф. Колмакова на имя своего начальства, согласно которому А.А.Бутырева «мною 26 числа напутствована и 26 марта крещена по истечении не более 8 часов после моего напутствия». Местный священник, опровергает утверждение наставника М.В. Бозова о добровольном переходе в старообрядческую веру и полагает, что крестьянка А.А. Бутырева была перекрещена, «когда она уже была без сознания», замечая при этом: «Оно и правда, пожалуй, ибо умершая скончалась вскоре же после бозовского изуверства, - он приехал, и тогда же стало известно и о смерти Анны Бутыревои». Указывая на неоднократную практику подобных крещений в старообрядчество, важгортский священник оговаривается, что «здесь такие случаи не редкость». При этом свои рассуждения Ф. Колмаков основывает на заявлении самой крестьянки А.Бутыревой, сказанном священнику при ее напутствии, которое заключается в том, что «она в старообрядчество перейдет только в том случае, если будут окрещиватъ ее насильно и если уже сама будет не в силах противляться изуверству».71 Возможно, что в данном случае перекрещивание в «старую веру» состоялось при содействии родственников умирающей, благосклонных к старообрядчеству и наставнику М.В. Бозову.
При отсутствии у старообрядческих наставников официальных подтверждений на право совершать религиозные требы и официального избрания его на эту должность старообрядческой общиной он лишался своего статуса; при этом представителям местной полиции предписывалось вести наблюдение над подобными наставниками. Так, в 1909 г. ходатайство важгортского старообрядца М.В. Бозова о назначении его старообрядческим наставником было отклонено официальными властями и признано «не подлежащим удовлетворению, т[ак] к [а к J проситель не избран какою-либо старообрядческой общиною духовным лицом, настоятелем или наставником». Распоряжение начальства состояло в том, чтобы «иметь наблюдение над деятельностью Бозова и принять меры к недопущению совершения им треб над православными по обряду старообрядчества». Остается неизвестным, что послужило поводом к отклонению официальной просьбы М.В. Бозова на наставническую должность, которая, как свидетельствует его заявление, было оформлено и отослано для утверждения в Вологодское губернское правление 20.01.1909 года. При этом духовное начальство не принимает во внимание того факта, что наставник М.В.Бозов на протяжении нескольких лет исполнял эту должность в кругу местных жителей, получая на то разрешение губернского начальства. В качестве предположения можно заметить, что ходатайство М.В. Бозова не отвечало необходимым нормам оформления подобных документов, что и послужило формальным поводом к отклонению его заявления.
По настоянию местного начальства, в 1910 г. М.В. Бозов дает подписку Яренскому уездному исправнику, согласно которой обязуется «никогда впредь не именовать себя ни словесно, ни в бумагах, ни в книгах старообрядческим наставником, а также не совершать треб над православными по обряду старообрядчества, в противном случае буду привлекаться к уголовной ответственности» Однако, несмотря на составление подобной бумаги, М.В. Бозов не оставил свою деятельность среди местных единоверцев, теперь уже нелегально продолжая совершать старообрядческие вероисповедальные обряды.
Помимо наставника М.В. Бозова в начале XX в. на территории Удорского края, существовало несколько старообрядческих наставников, которые не получили официального подтверждения на эту должность: «самовольно позволяющихся старообрядческих настоятелей и наставников, которые еще не избраны какою-либо старообрядческою общиною и не утверждены подлежащим губернским начальством». Согласно рапорту местного урядника Отева от 18.03.1909 г., «в Важгортской волости таких наставников имеется чуть ли не б человек, и из них в удобном случае каждый совершает требу над православ-ными по обряду старообрядчества днем и ночью». Местный урядник приводит информацию о том, что удорские наставники, а именно, крестьяне д. Ки-рикской Андрей Савельев Скомороков и села Важгорт Михаил Филиппов Лукин и Михаил Васильев Бозов «распространяют среди населения старообрядчества и православных, будъто бы покойный о. Иоанн Кронштадский при своей смерти перешел в старообрядчество и окрестился, чем более привлекают православных к своей вере». Составленный местным урядником рапорт имел своей целью довести до гражданского начальства сведения о деятельности «нелегальных» наставников среди местного населения Удорского края, за которыми следует вести надлежащее наблюдение.
К числу подобных заявлений необходимо отнести рапорт урядника Отева, сообщающий о наставнической деятельности неграмотного крестьянина д. Усть-Кульской Важгортской волости А.С. Скоморокова, который, не будучи официально избранным руководителем старообрядческой общины, самовольно похоронил крестьянина д. Выльгортской Важгорсткой волости Семена Васильева Козлова, «который не был исповедан и причащен православным священником» 5 По всей видимости, сведение о наставнической деятельности А.С. Скоморокова появилось у светских властей вследствие прошения М.В. Бозова о снятии с наставничества неграмотного крестьянина, отправленное на имя гражданского начальства.
Четьи сборники «Цветники» как тип рукописной книги. Духовные стихи удорских староверов-странников XIX - XX вв
Среди рукописных книг удорских крестьян-старообрядцев можно встретить немало сборников четьего характера - «Цветников», под которыми традиционно понимали рукописи, предназначенные для чтения на досуге.68 «Цветники», ставшие своеобразной приметой и одновременно символом старообрядческой книжности, в первую очередь были направлены на формирование мировоззрения читателя.
Исследователи не раз отмечали неопределенность в употреблении термина «Цветник» как самими авторами, так и учеными-археографами. Начало изучения подобных рукописей было положено исследователями XIX в. По мнению Н.С. Тихонравова, рукописные «Цветники» представляют собой сборники выписок и мелких статей, подобранных по вкусу составителя сборника для индивидуального чтения. М.Н. Сперанский, обратившись к изучению старообрядческих сборников, отмечал, что термином «Цветник» назывались лицевые сборники, которые «содержали большей частью произведения не СТарООбрЯД-ческие, но ими усвоенные из общей старой письменности».
По мнению исследователей XX в. И.М. Грицевской и Т.В. Черторицкой, рукописные сборники с самоназванием «Цветник» появляются не ранее XVII в.71 К изучению старообрядческих старопечатных «Цветников» подошел А.В. Вознесенский, который подытожил предыдущие замечания о сборниках четьего характера и обратился к истории развития старопечатных «Цветников». Исследователь полагает, что среди «Цветников» можно выделить сборники эсхатологического и «синодичного» характера.73 Главное отличие этих типов сборников он видит в том, что в отличие от эсхатологических сборники синодичного типа «вобрали в себя статьи, посвященные не общим судьбам мира и человеческого рода, а более частным вопросам: судьбе каждого конкретного человека по его кончине и ожидающему его воздаянию»7
Старообрядческие рукописные «Цветники» можно рассматривать в двух аспектах: во-первых, как особый тип рукописной книги, во-вторых, как единое произведение, выполненное в особом «жанре». Объединяющим началом рукописных сборников цветникового типа стали их структурные особенности и отчасти их содержательно-смысловое наполнение. К характерным чертам старопечатных «Цветников» А.В. Вознесенский относит: во-первых, их непостоянный состав, что позволяет рассматривать их в качестве однородных явлений; во-вторых, объединяющей чертой является «характер отбираемых статей, со-держанием которых определялось общее содержание сборника». Видимо, данные особенности можно отнести и к рукописным «Цветникам». Кроме того, отметим, что подобные сборники представляют собой выписки из разнообразных источников, объединенных по тематическому принципу и выстроенных в соответствии с авторским замыслом.
Типическое название «Цветник» закрепилось в сознании удорских староверов и активно использовалось в их повседневной практике. Подобное наименование, являясь полифункциональным термином, было характерно для рукописей разной направленности: не только созданных для душеполезного и назидательного чтения, но и в качестве названия рукописных книг этически-вероисповедального и полемического характера. Так, рукописный сборник, в котором часть тематических выписок носит вероисповедальную направленность, получает название «Нравственный Цветник» (Вашк.р.-23, Гагар.р.- 41). В ряде случаев слово «Цветник» не выносилось в заглавие сборника. Между тем сами старообрядцы используют это типологическое название сборника в частной переписке. Так, в послании Федора Михайлова руководителю страннической братии А.В. Рябинину сборник «Просветитель страннический» назван «Цветником» (Карг.р.-350): «вы обещались нам выслать из своей обители «Цветник», провТкреннный под названием «ПросвтЬпитель», но до сих пор мы его от вас не получили» (л. 75).
Среди «Цветников», написанных удорскими старообрядцами, условно можно выделить как сборники устойчивого состава, так и непостоянного содержания. К первому типу в первую очередь следует отнести старопечатные, гектографированные и стеклографированные сборники («Нравственный цветник» -Вашк.р.-23, Гагар.р.- 41; «Просветитель страннический» (Гагар.р.-36). Второй тип сборников представлен рукописными «Цветниками» либо сборниками смешанного состава, в которых рукописные сочинения объединяются с гектографированными и стеклографированными текстами под одним переплетом. Рукописные «Цветники» имеют неповторимый состав, поскольку каждый составитель сборника подбирал выписки самостоятельно, согласно функциональному предназначению данной книги и своим вкусам и предпочтениям.
В рукописные «Цветники» могли включать произведения самого разнообразного характера и жанрового состава. В «Цветники» нередко входили выписки из тестов Писания и патристики, сборников Златоуст, Маргарит, Альфа и Омега, Пролог, «Великое зерцало», патериковые рассказы, апокрифические сочинения о мытарствах души, статьи об истинном христианском житии, о постах и покаянии, о милостыни, молитве, о пользе чтения книг, женщинах-грешницах и их наказании, о необходимости помнить о будущем воздаянии, об искушениях и борьбе с ними, об адских мучениях, о стяжательстве, о помощи святых, о чудесах Богородицы и др.
Останавливаясь на кодикологической и палеографической характеристике четьих сборников «Цветников», входящих в состав крестьянской старообрядческой библиотеки удорских жителей, отметим, что, как правило, эти книги, по сравнению со сборниками полемического, уставного и регламентирующего характера, имели довольно красочное оформление: в подобных рукописях встречаются многочисленные заставки, инициалы, концовки, нередко выполненные в поморском стиле (Мезен. собр., № 22, 34); в ряде случаев подобные Цветники, не отличаются тонкостью исполнительской манеры и выполнены неумелой крестьянской рукой (Мезен. собр., № 28). Получили распространение среди удорских жителей и лицевые «Цветники», например, «Духовный цветник», созданный и бытовавший в страннической среде (Частное собрание А.П.Лимеровой, р.-10).
Правомерность рассмотрения рукописных «Цветников» в качестве самостоятельных произведений видится в том, что эти рукописные сборники можно определять не только как интертекстуальные произведения, состоящие из отдельных цитат и выписок, но и как тексты, имеющие определенную структуру. Посредством этих сборников-текстов автор обозначает свою идеологическую позицию и проводит ее через всю рукопись. Как правило, рукописные «Цветники» имеют предисловие, основную часть и заключение: каждая из этих частей выполняет свою структурно-смысловую нагрузку.
Особое место в составе рукописных «Цветников» занимало Предисловие. Предисловия старообрядческих сборников, как правило, лаконичны, в других случаях носят пространный характер. Для предисловий рукописей четьего типа характерна общность их содержания и функций. Главная функция этого композиционного элемента - представить назначение книги и ведущую позицию автора-составителя .
Приступая к написанию рукописных сборников, удорские книжники в ряде случаев сами обозначают характер и тип составляемой книги, а также ее содержательно-смысловое наполнение: «Сия книга глаголемя Цветник, в ней же выписано душеполезные слова» (л. 1). В предисловии одного из «Цветников» (Мезен. собр., № 22)79 автор оговаривается о тематике рукописного сборника: «Предисловие божественныя книги сея, глаголемаго Цветника, яко потребно есть и нужнейши всего знать и разсуждать о времени и Писание по времени принимать наше; не будем о времени разсуждать, то не познаем в последнее ныне и горкоплачевное время пути истиннаго» (л. 1).
В качестве вступительной части старообрядческих сборников цветникового типа могли выступать не только специально написанные для этих целей авторские предисловия, но эту функцию могли выполнять и другие тексты: поучения и наставления братии о времени пришествия антихриста и поведении в этих условия староверов; выписки из дидактических рукописных и старопечатных сборников о чтении, «книжной премудрости» и почитании письменного слова, и сочинения другой тематики, отвечающей общей направленности предисловий.
Семья Коровиных и их рукописное наследие
Родовая история одной из самых известных на Удоре крестьянских фамилий Коровиных, среди которых было не мало создателей рукописных сборников и распространителей книжной культуры в кругу местного населения, насчитывает не одно столетие. На сегодняшний день мы располагаем сведениями, позволяющими говорить о том, что большинство представителей семьи Коровиных исповедывало старообрядческое вероучение. Начиная со второй половины XIX в. - периода распространения среди удорских жителей странничества -несколько представителей этой семьи приобщились к странническому вероучению. Причем среди них были как странноприимцы, создающие приюты для истинно православных христиан-странников, так и собственно странники, принявшие новое крещение и отрекшиеся от мирской жизни.
Краткие сведения о семье Коровиных встречаем в исповедальных ведомостях, составляемых приходскими священнослужителями. Большинство представителей семьи Коровиных проживали в деревне Верхозерье Чупровского прихода. Среди старшего поколения Коровиных до нас дошли имена двух братьев: старшего - Стефана Елисеева (1811 - ) и младшего - Василия Елисеева Коровиных (1828 - ). У СЕ. Коровина было четыре сына: Александр, Егор, Аврам, Петр, которые собственно и стали родоначальниками известного старо-обрядческо-скрытническо рода. Практически все представители этой семьи являлись государственными крестьянами, занимались, подобно большинству мужского населения Удорского края, охотничьими промыслами.
Среди документов Вологодской духовной консистории сохранились сведения относительно одного из братьев Коровиных - Егора Степановича Коровина, приверженца старообрядческой религиозной идеологии. По рапорту священника Чупровской Спасской церкви Владимира Раввинова 1888 г., «крестьянин деревни Верхозерской Егор Степанов Коровин, как и его два брата, явно сочувствуют расколу, что он заявлял и лично сам, когда его хотели выбрать, как кандидата, волостным старшиной».166
Следующие поколения семьи Коровиных стали последователями страннического согласия. Егор Степанович Коровин имел троих сыновей Платона, Михаила и Ивана и двоих дочерей - старшую, мирское имя которой до нас не дошло, но известно ее странническое имя, полученное после крещения - Мария и младшую Марию (странническое имя Екатерина).
Дети Е.С. Коровина практически все исповедовали вероучение страннического согласия. Два его сына - Михаил и Иван - проживали в деревне Верхозе-рье Чупровского прихода и являлись местными странноприимцами. По всей видимости, женой М.Е. Коровина была одна из дочерей М.В. Бозова, которая умерла в молодом возрасте (по всей видимости, по словам Н.М. Давыдовой, от сердечного приступа), оставив М.И. Коровину малолетнюю дочь Гликерию (ум. в 1974).
Второй женой Михаила Егоровича Коровина стала Анисья Авраамовна Коровина (1894-1972). А.А. Коровина еще в детские годы приняла странническое крещение, получив при этом имя Галина. После перехода в странническое согласие она проживала на территории Чупровского прихода вместе с другими странницами в особой келье, построенной странноприимцами для последователей страннического вероучения на берегу реки. В годы репрессий А.А. Коровина оставила странничество, вышла замуж. По воспоминаниям Н.М. Давыдовой (дочери наставницы А.А. Коровиной), отец ее матери, не приняв перехода своей дочери в мирскую жизнь, предрек ей иметь много детей, что так и произошло в дальнейшем. У М.Е. и А.А. Коровиных было семеро детей: Василий (1925 г.р.), Иван (1926 - 1944), Александр (1927 г.р.), Андрей (1928 г.р.) и трое дочерей Алевтина (1931 г.р.), Мария (1934 г.р.), Нина (1938 г.р.). После скоропостижной смерти мужа, А.А. Коровина вынуждена была одна воспитывать детей; в конце своей жизни она, вновь приобщившись к странничеству, долгое время являлась наставницей деревни Вехозерье и позднее села Чупрова.167
Третий сын Е.С. Коровина - Платон Егорович - и обе его дочери приняли странническое крещение. Платон Егорович Коровин (1888 - 1937), странническое имя Иоасаф) приобщился к странничеству в двадцати-семилетнем возрасте. Причем поводом к принятию «иноческого сана» послужила драматическая история в его жизни, рассказанная Н.М. Давыдовой (его племянница). Платон Коровин полюбил свою двоюродную сестру (по всей видимости, Ольгу Петровну Коровину), но мать запретила ему жениться. Повреждение ноги на лесоповале было расценено самим Платоном Коровиным и его родственниками как Божья кара, после чего он принял странническое крещение и проживал на территории Каргопольского предела.168 В конце 20-х-ЗО-х гг. XX в. после смерти наставника П.Ф. Ильина многие из удорских странников, проживающие в Кар-гополье, вернулись на родину. Среди них, по словам Н.М. Давыдовой, были и Мария и Платон Коровины. В годы раскулачивания и репрессий они были арестованы и расстреляны.
В частном архиве Н.М. Давыдовой, в настоящее время являющейся наставницей староверов с. Чупрова Удорского района Коми края, хранится рукописный сборник духовных стихов, составленный Платоном Егоровичем Коровиным и подаренный родному брату Михаилу Егоровичу Коровину (отцу Н.М. Давыдовой). Данный сборник, выполненный полууставом, был создан в начале XX века. На дарственный характер сборника указывает надпись сделанная Платоном Егоровичем Коровиным: «Сей стиховник принадлежит Михаил Егорович Коровин. Писал Платон Егорович Коровин».
Последний сын Е.С. Коровина - Иван Егорович - проживал в д. Верх озе-рье; его жена исповедывала старообрядческую веру, не принимая странническое вероучение, которого придерживался ее муж.
Родоначальником другой ветви старообрядческого рода Коровиных был Петр Егорович Коровин, имевший троих сыновей - Григория, Ивана и Николая и двоих дочерей - Степаниду и Феодору (1882 - ). Обе дочери П.Е. Коровина стали последовательницами странничества. После принятия страннического крещения, согласно уставу, они покинули родину - д. Верхозерье - и какое-то время жили в соседней д. Муфтюге в доме странноприимца Василия Петровича Федорова. По рассказам местных жителей, П.Е. Коровин в конце жизни сам принял странническое крещение и жил в том же доме вместе со своими дочерьми.
Наибольшей известностью и авторитетом в кругу местных жителей пользовалась его старшая дочь Степанида Петровна Коровина (1878 (?) - 1937) гг., странническое имя Ольга). Согласно страннической традиции, после принятия крещения человек получал новое имя и пользовался этим именем, присоединяя к нему свое отчество, данное ему от рождения. Поэтому в памяти местных жителей и сохранились не мирские имена последователей страннического согласия, а имена, полученные при новом крещении.
Ольга Петровна Коровина была известна среди местных жителей как наставница среди местных старообрядцев, исповедующих странническое согласие. Приняв странническое крещение, она приобщилась к духовной культуре этого течения: была грамотной и владела навыками составления рукописных сборников; неоднократно посещала пределы Каргополья, где находился центр северно-русских странников-статейников. Характерно, что среди последователей страннического согласия, проживающих на Удоре, было немало женщин-наставниц. Это вполне закономерно для последователей руководителя страннической общины - «преимущего старейшего» Александра Васильева Рябинина, к числу которых принадлежали удорские странники-статейники, поскольку данный руководитель допускал подобную практику в кругу своих единоверцев. В именном списке удорских странников 1914 г. упоминается несколько женщин, выполняющих роль наставников: Степани да Петровна Коровина (Ольга), Екатерина Петрова Коровина (Анна), Мария Прокопьева Афанасьева (Параскева), осуществлявших свою богослужебную и наставническую практику в пределах Важгортского и Чупровского приходов.170
Судьба О.П. Коровиной в годы репрессий советской власти сложилась трагично: она была арестована и расстреляна вместе с другими наставниками Чупровского и Важгортского приходов, открыто выступавших против коллективизации и вступления местного населения в колхозы. В 1936 г. органами НКВД была устроена настоящая облава на последователей странничества, собравшихся на совместное Пасхальное богослужение.
Полемические послания каргопольских и удорских странников. «Возражение» М.И.Залесского в контексте полемики страннических обществ
Разделение странников на два противоборствующих течения не прошло стороной и северно-русских странников, проживающих на территории Карго-полья и Удоры. Общие несогласия странников различных течений способствовали активизации «литературных прений», оформившихся на странницах оригинальных полемических сочинений, созданных местными старообрядцами в 10-30-х гг. XX века.
Ярким примером полемических произведений публицистической направленности XX в. стали сочинения Максима Ивановича Залесского (1894 - 1975) - каргопольского странника, одного из духовных лидеров своих земляков-единоверцев, возглавившего после «раскола» общины в Каргопольском округе сторонников страннической оппозиции. Сочинения М.И.Залесского, в которых встречаются «официальные» сведения из жизни странников Каргопольского предела, помогают проследить развернувшиеся в то время события и выявить причины внутриобщинных разногласий и споров, нашедших свое художественное претворение на страницах страннических сочинений.
Подборка страннических рукописей, принадлежащая М.И.Залесскому, включает в свой состав несколько десятков сборников. В ней представлены материалы, позволяющие реконструировать библиотеку М.И. Залесского как одного из страннических наставников, определить особенности формирования жанрово-тематического состава рукописных книг и общей направленности страннических сборников. Рукописи М.И. Залесского отражают различные этапы создания страннических сочинений, поскольку среди них имеются как черновые варианты авторских текстов и сборников тематических выписок и подборок, так и их итоговые чистовые образцы. Исследование этой рукописной библиотеки позволяет в известной степени приблизиться к выявлению особенностей работы старообрядческих книжников страннического согласия конца XIX - XX вв. над своими авторскими сочинениями и компилятивными сборниками.
Среди рукописных материалов, созданных М.И. Залесским,34 встречаются следующие типы рукописных книг: 1)Сборники «документальных» материалов35, включающие в свой состав выписки из постановлений страннических соборов и разнообразных исследований по истории каргопольского странничества и старообрядчества в целом; правила поведения странников в бытовой и ре лигиозной жизни и т.п. М.И.Залесский представляет эти материалы в определенной последовательности, согласно своему авторскому замыслу. Эти сборники заслуживают особенного внимания, поскольку содержат ценные документальные сведения из внутриобщинной жизни каргопольских странников, которые в силу закрытости данной социальной группы не были доступны светским исследователям, неоднократно пытавшимся «написать» историю странниче-ской общины; 2) Эпистолярные сочинения . В этот круг текстов мы включили произведения, в первую очередь носящие адресный характер: послания М.И.Залесского своим сторонникам и оппонентам, частная переписка со странниками и странноприимцами, исследователями старообрядческой книжности и т.п.; 3) Сочинения исторического характера , в которых излагается история страннического согласия, увиденная глазами человека, вышедшего из этой ре-лигиозной среды; 4) Сочинения мемуарного характера . Эта группа текстов содержит информацию, которая непосредственно касается событий из жизни автора и потому носит субъективный, личностный характер и др.
Главным оппонентом М.И. Залесского по вопросам разделения и управления странническим братством Каргопольского округа стал Прохор Филиппович Ильин (1865-1922). Будучи родом из д. Муфтюги Удорского района, расположенного на территории Коми края, П.Ф. Ильин на протяжении почти всей своей сознательной жизни проживал в Каргопольском уезде и являлся влиятельным лицом среди каргопольских странников. Как ученик и последователь «преимущего старейшего» Александра Васильева (Рябинина) П.Ф. Ильин способствовал утверждению его вероучения и авторитета среди довольно большого числа каргопольских странников. В то же время П.Ф. Ильин, не прерывая своей связи с родиной и духовно поддерживая своих земляков, во многом по влиял на тот факт, что последователи странничества, проживающие на территории Коми края, в большинстве своем стали сторонниками «преимущего» Александра Васильева.
Между этим наставниками - М.И. Залесским и П.Ф.Ильиным, возглавлявшими противоборствующие страннические течения на территории Каргополь-ской области, происходили устные и письменные прения, в результате которых появилось несколько интересных полемических сочинений. К этой группе текстов следует отнести полемическое «Возражение», написанное М.И. Залесским в 1920 году и адресованное старцу П.Ф.Ильину.39 Сочинение написано почерком, подражающим полууставу, на 79 тетрадных листах; оно представляет собой список-автограф руки Залесского, который первоначально, по всей видимости, являлся чистовым вариантом, но впоследствии - в процессе функционирования - был доработан автором.40 На это указывают многочисленные исправления и дописки, внесенные в авторский текст. Весьма примечательна цветовая гамма этого сочинения: в качестве писчего материала были использованы карандаши (основной текст написан простым и химическим карандашами, заглавия и инициалы цветными карандашами - красным и синим; выписки из авторитетных текстов выполнены фиолетовыми чернилами, исправления внесены простым карандашом и черными чернилами). Между тем практически все изменения и исправления текста не повлияли на его содержательно-смысловую сторону и носят стилистический характер.
На основании этого сочинения можно не только выявить мнение оппозиционно настроенных странников, в частности, М.И. Залесского, но и реконструировать точку зрения противоположной стороны. Автор «Возражения», обосновывая свое мнение по тому или иному поводу, зачастую предваряет свои выска зывания довольно обширными выписками из писем наставника Прохора Ильина.
«Возражение» М.И.Залесского, по словам самого автора, представляет собой «Отвгкт или слово защиты против mine завинений, коими в нескольких письмах ваша мудрость весьма Єдко и настойчиво порицала нас и вообще всіх последователей истиннаго учения. Ответа на их ты давно уже желал и даже, если можно выразиться, требовал писъменнаго разбора и возотвітствия ... Мы в предлагаемом зд сь ответном сочинении с помощью Божиею частию указали правоту своего упования, а также ваши недосмотры, заблуждения и несправедливости в учении и действии» (я. 7 об.).
По всей видимости, причинами, побудившими М.И. Залесского к написанию данного произведения, послужили не только прения устного характера, возникавшие между этими каргопольскими наставниками, но письма П.Ф. Ильина к «разным лицам»41, его полемическое сочинение «Возражение на письмо Клавд[ии] Ал."42. В сочинении М.И. Залесский сам объясняет причины, побудившие его к написанию произведения, обозначая свою точку зрения. Выступая от лица оппонентов «преимущего старейшего» Александра Васильева, он обосновывает необходимость «прервать молчание» «не в поношение и укоризну, но для исправления вредных мнений и благочестия» (л. 5).
Можно полагать, что страннические руководители Каргопольского округа намеренно игнорировали друг друга, не желая вступить в прямую полемику. По всей видимости, первым прервал молчание М.И. Залесский, который адресует П.Ф. Ильину свое «Возражение», предполагая возможность примирения - всеобщего «единомыслия». В свою очередь, наставник Прохор, не принимая странническую оппозицию Каргопольского предела, долгое время игнорирует ее руководителя. Отказываясь вступить с ним в прямую полемику, Прохор
Ильин формально адресует свои «Возражения» старице Клавдии Ал., которая разделяла учение оппозиционно настроенных странников. Всего П.Ф.Ильиным было составлено на имя старицы 5 писем, написанных в период 7421 (1913) — 7425 (1917) гг. В своем сочинении М.И. Залесский оговаривается: «Вы, П[рохор] Ф[илиппович], желая ввести нас в разбор и опровержение твоих мн і ний, не захот или написать лично к нам ни одной строки, а для оного воспользовались возражением на какое-то письмо Щлавдии] А. Признаться ваших писем к ней нам приходилось вид ТЬпь н сколько. Настоящее ваше возражение по числу становится пятым " (л. 6 об.).
