Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. «Повесть о тверском отроче монастыре» в переработках конца XVIII - первой половины xix: от сентиментализма к романтизму 15
1. Сюжет повести в эпоху сентиментализма 16
2. Жанровое своеобразие романтических обработок древнерусской повести 70
3. Стилевые особенности: переработок «Повести о Тверском Отроче монастыре» 124
ГЛАВА II. Сюжет древнерусской повести в литературе второй половины XIX века 158
1. Жанрово-стилистические особенности поэмы С.Д. Дрожжина «Отрок» 159
2. Случайное как основа сюжетосложения в рассказе П.Н. Полевого «Ненароком» 169
ГЛАВА III. Бытование сюжета «повести о тверском отроче монастыре» в XX веке 177
1. Былинные мотивы в переложении А. А. Навроцкого 178
2. Отражение нравственных ценностей человека в романе Г,Т. Северцева (Полшюва) «Княжий отрок» 182
3. Повесть А.М. Ремизова «Григорий к Ксения»: градации и новаторство 19 0
Заключение 196
Библиография 204
- Сюжет повести в эпоху сентиментализма
- Жанровое своеобразие романтических обработок древнерусской повести
- Жанрово-стилистические особенности поэмы С.Д. Дрожжина «Отрок»
- Былинные мотивы в переложении А. А. Навроцкого
Введение к работе
Древнерусская культура занимает значительное место в общем литературном процессе. Однако ее влияние на этот процесс оказывается шире конкретных временных рамок. Наиболее яркий пример такого влияния, безусловно, публикация в 1800 году «Слова о полку Игореве», которое «стало живым явлением не только древней русской литературы, но и новой, и в особенности современной».1 Кроме того, древнерусские литературные памятники нередко являются источником исторической информации.' В.О. Ключевский, обращаясь к сказанию о князе Михаиле Ярославиче Тверском, сравнивает различные по времени создания редакции. Историк приходит к выводу, что во второй редакции сказания «переделка... предпринята только для того, чтобы прибавить к нему длинное витиеватое предисловие и внести в простой рассказ современника обильные риторические распространения, тексты, исторические сравнения...»3 Таким образом, ученый отмечает изменения литературного изложения материала.
Тем не менее в диалоге древней и новой культур до сих пор возникает много вопросов. В данном случае диалог нами понимается как «высказывания, отдаленные друг от друга и во времени и в пространстве».4 Диалогические отношения основываются на «смысловой конвергенции» (М.М. Бахтин), то есть хотя бы частичной общности темы, точки зрения. Отмеченное нами «Слово о полку Игореве» -это лишь одно из наиболее известных произведений, повлиявших на литературный процесс XIX столетия.
Однако на периферии остаются произведения, основанные на местных легендах и получившие известность только в пределах территории их создания. К числу таких можно отнести и «Повесть о Тверском Отроче монастыре». Она создана во второй половине XVII века и повествует о женитьбе великого князя Ярослава Лрославича Тверского. Сюжет данной повести лег в основу многих авторских обработок ХГХ - XX веков.
Лихачев Д.С. Золотое слоео русской литературы // Слово о полку Игореве -М.:Худож лит., 1983. - С 2-0. " Ключевский Б.О. Древнерусские жития святых как исторический источник. -М.. Изд. К. Совдатенкова, 1671.
3Тамже.-С. 171 4БахтинМ.М. Собрание сочинений. -М.: Рус. слов, 1997 -Т. 5. -С. 335
В научной литературе этот факт не получил должного освещения. Отчасти это объясняется тем, что сюжет древнерусской повести нашел отражение в литературе так называемого «второго ряда»: в произведениях И.. Глушкова, С.Н. Глинки, В.Т. Нарежного, Ф.Н. Глинки, B.C. Глинки и других. Наибольшее внимание исследователей обратила на себя поэма В. Кюхельбекера на сюжет древнерусского произведения. Н.В. Королева в комментарии ко второму изданию поэмы «Юрий и Ксения»1 и Ю.Д. Левин в статье «Поэма В.К. Кюхельбекера на сюжет «Повести о Тверском О'іроче монастыре» ("Юрий и Ксения")»2 проследили историю создания произведения. Обращались к сюжету поэмы и такие исследователи, как С.А. Якунина и О.А. Державина. С.А. Якунина в своей работе в целом повторила наблюдения, сделанные Ю.Д. Левиным.3 О.А. Державина характеризует образную систему поэмы, обращает внимание на значительное углубление и расширение роли отца Ксении.' Однако целостный анализ произведения В.К. Кюхельбекера в названных работах не представлен.
Сама «Повесть о Тверском Отроче монастыре» также являлась предметом изучения. Впервые произведение было опубликовано в газете «Тверские губернские ведомости» за 1865 год.5 Вероятно, по этой причине научные отклики на древнерусскую повесть возникли много позже. Так, профессор В.Ф. Ржига в 1928 году посвящает «Повести о Тверском Отроче монастыре» обширную статью, в которой указывает все известные списки произведения и впервые ставит вопрос о его литературных переложениях.6 В частности, исследователь обращается к анализу произведений И. Глушкова, В. Нарежного, А. Шаховского, П. Полевого и Г. Се-верцева (Полилова). Однако в своей работе В.Ф. Ржига только намечает возможные пути дальнейших исследований, уделяя большее внимание ориганапьнои
Кюхельбекер В.К. Избранные произведения1 В 2-х т. /Подготш. текста к примеч Н.В Королевой. -М.-Л.: Советский писатель, 1967. - Т. 2. - С. 733-734.
Левин Ю.Д. Поэма В.К. Кюхельбекера на сюжет «Повести о Тверском Отроче монастыре» ("Юрий и Ксения")» // Труды Отдела древнерусской литературы Института русской литературы. - Л.: Наука, 1971. - Т 26 -С. 128-138
3 Якунина С. А Переработки XVIE-XX вв. «Повести о Тверском Отроче монастыре» // Литература Древней Руси:Источниковедение.-Л:Наука, І988.-С 290-300.
Державина О.А Древняя Русь в русской литературе ХГХ века (Сюжеты и образы древнерусской литературы б творчестве писателей XIX века). -М., 1990. -С. 70-75.
Тверские губернские ведомости. -1865 - №Зб.Неоф. часть. -С. 200-205. 6 Ржига В.Ф. Из истории повести// Известия Тверского педагогического института. -Тверь: Изд-во Тверск. пед. ин-та, 192S.-Вып. IV.-С. 97-116
древнерусской повести. В работе ученого прослеживается мотивная структура произведения.
Позже, в 1958 году, В.Ф. Ржига анализирует драм)' В. Глинки «Отроч монастырь» в связи с сюжетом «Повести о Тверском Отроче монастыре».1 Исследователь отмечает важные изменения в трактовке образов отрока Григория и князя Ярослава.
Именно работы В.Ф. Ржиги положили начало сопоставительному анализу «Повести о Тверском Отроче монастыре» и ее литературных обработок. Тем не менее, в 1950 году В.Г, Базанов предлагает другую линию исследований обозначенной нами проблемы.2 В работах В.Ф. Ржиги обработки сравниваются с оригинальной повестью, В.Г. Базанов намечает черты сходства и различия в переложениях Сергея и Федора Глинок. Тем самым возникает возможность сопоставить известные обработки друг с другом. Позже, включив свои наблюдения над переложением Ф, Глинки в книгу «Очерки декабристской литературы: Публицистика. Проза. Критика», В.Г. Базанов уже не упоминает произведение С. Глинки/
К изучению переложений «Повести о Тверском Отроче монастыре» обратился Ю.Д. Левин, собрав воедино известные ему переложения.4 Однако в рамках статьи внимание уделено автору утраченной стихотворной обработки древнерусской повести - Марии Алексеевне Поспеловой. В качестве плюсов указанной работы Ю.Д. Левина обозначим следующее: список переложений здесь пополняется произведениями Ф. Глинки и В. Кюхельбекера.
Наряду с этим продолжается изучение оригинального древнерусского текста. Так, Ы.К. Гудзий обращает внимание на сочетание в повести церковных мотивов и романтической интриги. Кроме того, исследователь отмечает «присутствие народно-песенной свадебной символики, сказавшейся в поэтической картине пого-
Ржига БФИз истории одного литературного сюжета («Повесть о начале Тверского Отроча монастыря» в обработке В. Гшнки)//ТОДРЛ. - Т. -XIV. -М-Л: АН СССР, 1958 - С. 538-544.
2 Базанов В.Г. Поэтическое наследие Федора Глинки (10-30-е годы XIX в.). -Петрозаводск-Гос. изд. Каре-
ло-Фин ССР, 1950.-С. 14-17.
3 Базанов В.Г. Очерки декабристской литературы: Публицистика. Проза. Критика. -М.: Гослитиздат, 1953. -
С. 4145.
4 Левин Ю.Д. К истории обработок «Повести о Тверском Отроче монастыре» // Культурное наследие Древ-
нейРуеи: Истоки, становление, традиции. -Ы: Наука, 1976 -С 210-213.
ни соколов за лебединой стаей и в добывании суженой при помощи сокола».1 Однако на влияние свадебной символики в «Повести о Тверском Отроче монастыре» указывал еще В.Ф. Ржига. В дальнейшем выводы о роли свадебной традиции повторили в своих комментариях к публикации повести М.О. Скрипиль и Р.П. Дмитриева.2
Исследователи (Б.Ф. Ржига, Н.К. Гудзий, В.В. Кусков) обнаруживают общность мотива женитьбы князя на девице из социальных «низое» в «Повести о Петре и Февронии Муромских» и «Повести о Тверском Отроче монастыре». Данный факт отмечает и Д.С. Лихачев, делая дополнение: «Но в противоположность сказочному развитию сюжета ... в «Повести о Тверском Отроче монастыре» все перенесено в более «человеческий план».3
Изучением древнерусской повести занимались О.В. Творогов, С.А. Семяч-ко, Т.Н. Михельсон. Заслуга С.А. Семячко в том, что в ее работе сделаны широкие обобщения материалов предыдущих исследований.4 Кроме того, мотив свадебной символика получает здесь дополнительное развитие и аргументацию. Исследовательница анализирует типы редакций «Повести о Тверском Отроче монастыре», развивая тем самым выводы, сделанные В.Ф. Ржигой. Нельзя не сказать о том, что С.А. Семячко публикует три редакции древнерусского произведения.
Необходимо отметить также работы, связанные не только с изучением «Повести о Тверском Отроче монастыре», но и с исследованием традиций древнерусской литературы в целом. В них отражены интересные наблюдения, требующие пристального внимания литературоведов. Так, А.С. Елеонская связывает движущегося человека с лесом: «Благодаря постоянным упоминаниям о передвижениях людей в «Повести о Тверском Отроче монастыре» перед читателем предстает как бы бегущий лес».5 В рамках работы А.С. Елеонская не проводит целостного анализа образа леса в интересующей нас повести. Тем не менее, даже при поверхностном
1 Гудзий НХ История древней русской литературы. -М: Учпедгиз, 1953 - С. 395.
2 См.: ]) Русская повесть XVII века/Сост М.О. Скрипиль. -М., 1954. - С. 420.2). «Изборник»" (Сборник
произведений литературы Древней Руси). -М, 1969. - С. 791.
3 Лихачев Д.С. Великое наследие: классические произведеїш литературы Дрезкей Руси - М.. Современник,
1979 -С. 331
4 Семячко С А «Повесть о Тверском Отроче монастыре»: Исследование и тексты - СПб.. Наука, 1994.
Елеонская АС. «Древесные образы» в произведениях древнерусской литературы// Древнерусская литера
тура: Изображение природы и человека -М.: Наследие, 1995 -С. 18
сопоставлении переложений с оригиналом обнаруживается сходство в использовании данного мотива авторами XIX-XX веков.
Исследователь В.М. Кириллин, изучая символику чисел в литературе Древней Руси, отмечает использование в «Повести о Тверском Отроче монастыре» числа 15 «в качестве типичной повествовательной детали».1
Таким образом, многие традиционные образы и мотивы древнерусской книжности, получившие отражение в «Повести о Тверском Отроче монастыре», были органично вплетены в позднейшие обработки сюжета.
Изучение переложений было продолжено А.В. Архиповой, С.А. Якуниной и С.Л. Семячко. Работы А.В. АрхипоЕой напрямую не связаны с исследованием обработок древнерусского сюжета в целом: они посвящены художественной прозе начала ХГХ века, в частности, творчеству Ф.Н. Глинки. В рамках анализа «Писем русского офицера» литературовед пересказывает сюжет переложения Ф. Глинки «Село Эдимоново и Отроч монастырь» и повторяет выводы, сделанные ранее В.Г. Базановым.2 В связи со статьей исследовательницы в сборнике «На путях к романтизму» позволим себе сделать некоторые замечания. А.В. Архипова, исследуя историческую прозу начала XIX века, анализирует и цикл В.Т. Нарежного «Славенские вечера» (1809). Повесть же «Георгий и Елена», написанная им годом позже, остается вне рамок указанной статьи. Однако еще в 1896 году Н. Белозерский в своем очерке писал: «... Нарежный представил издателям «Цветника» две новые повести «Георгий и Елена» и «Анастасия», ... составляющие как бы продолжение повестей, помещенных под общим именем«Славенских вечеров»^ Более того, исследователь указывает на общие черты в обрисовке характеров Георгия и героя повести «Велесил» из «Славенских вечеров».4 Данное обстоятельство не получило распространения и развития в научной литературе.
КкріїяпинБ.М. Сішеоликя чисел в литературе Древней Русі" //Др^гйрусская іжгература: Изображение природы и человека. - С. 239.
2 См: О- Архипова АВ. Эволюция исторической темы в русской прозе 1800- 1820-х гг. //На путях к романтизму. - Л.: Наука, 1984. - С. 221-222. 2). Архипова АБ, Литературное дело декабристов. - Л.: Наука, 1987. -С. 157-158.
3БелсйерсюФгН.ЕасигшйТрофга-./ювичНареїШьй. -СПб.: Изд. Л.Ф.Пантелеева, 1896. - С. 16-17. 4Тамже. -С.74.
С.А. Якунина, обращаясь к переложениям «Повести о Тверском Отроче монастыре», в основном повторяет рассуждения, сделанные предыдущими учеными. Однако в работе дан обзор не только произведений, но и научно-критической литературы по данной проблеме. Кроме того, С.А. Якунина делает крайне важное для нашей работы замечание: «В совокупности переработки «Повести...» ни разу не рассматривались».1
Действительно, сведения о переложениях «Повести о Тверском Отроче монастыре» носят скорее информативный, нежели аналитический характер. На наш взгляд, это связано с малой известностью авторов и произведений. Многие из текстов не переиздавались со времени первой публикации.
Преодолеть стереотип чистой информативности попыталась С.А. Семячко. Она сводит воедино переложения «Повести о Тверском Отроче монастыре», однако не ставит целью провести и обосновать глобальные параллели между текстами.2 Достаточно большой список переложений древнерусского произведения в книге С.А. Семячко дополнен поэмой Н. Третьякова «Отроч монастырь». Литературовед прослеживает некоторые особенности образной структуры переработок, но их сопоставительный анализ в совокупности, по-видимому, не являлся первоочередной задачей работы.
Сюжет «Повести о Тверском Отроче монастыре» настолько популярен в литературе ХГХ-ХХ веков, что пересказывается и достаточно известными и совсем неизвестными авторами. Так, о позме Н. Третьякова до С.А. Семячко в научно-критической литературе не упоминалось. До сих пор за рамками исследования обозначенной в заглавии нашей работы проблемы оставались произведения Н.А. Полевого, С.Д. Дрожжина, А.А. Навроцкого и А.М. Ремизова.
С.А. Семячко упоминает обработку Н.М. Карамзина, основанную на переложении архимандрита Макария, однако в замечании литературоведа не содержится указаний на направление исследования текста. Нужно отметить, что Н.А. Полевой при создании своей «Истории русского народа», в которой помещена его обработка древнерусской повести, знакомился с трудам Н. М. Карамзина. Опираясь на
Якунина С.А Переработки XVTJI-XX вв. «Повесга о Тверском Отроче монастыре». - С. 291. 2 Семячко СА «Повесть о Тверском Отроче монастыре»1 Исследование и тексты -С 70-86.
один источник, оба историка предлагают художественную трактовку образов, различную по авторской оценке. Внимание исследователей сосредотачивалось на собственно художественных произведениях, а переложения Н. Карамзина и Н. Полевого стоят на границе истории и литературы. Тем не менее обе переработки заслуживают тщательного изучения.
Поэма С.Д. Дрожжина «Отрок» привлекла внимание СЮ. Николаевой, которая обратилась к анализу одного мотива легенды - мотива «любви-жертвы».1 В работе отмечаются интересные находки, однако этим не исчерпывается изучение поэмы. Образная структура произведения С.Д. Дрожжина передана кратко. Исследователь вынуждена ориентироваться на довольно узкую известность поэмы «Отрок».
В этой же работе СЮ. Николаевой назван А.А. Навроцкий как автор совсем неизвестного в научном мире переложения. Произведение «Княжий отрок Григорий» не рассматривалось ни в качестве самостоятельного, ни как обработка ((Повести о Тверском Отроче монастыре».
Последнее, известное на сегодняшний день переложение сюжета древнерусской повести выполнено А.М. Ремизовым. Судьба повести «Григорий и Ксения» с точки зрения изученности, с одной стороны, более удачна по сравнению с обработкой А. Навроцкого. С другой - открытие текста для широкого круга читателей произошло в 1996 году, когда A.M. Грачева подготовила произведение для издания в «Новом журнале» (СПб).
Именно A.M. Грачева предложила, подробный анализ повести «Григорий и Ксения».2 Однако, несмотря на тщательно прослеженную историю создания, произведение А.М. Ремизова не вписано в контекст остальных переработок.
Следует также заметить, что тщательной разработки требует проблема художественного метода переложений. В работе С.А. Семячко четко определен творческий метод только некоторых обработок (И Глушков - сентиментализм, В. Кю-
НгшшаеЕа СЮ. Легенда о Тверском Отроче монастыре з поэтической интерпретации С. Д. Дрояскина // Спирздон Дмитриевич Дрожжин глазами современников и потомков.-Тверь: ТвГУ, 2001. - С. 21-31. 2 Грачева А.М. Алексей Ремизов и древнерусская культура. -СПб,: Дмитрий Буланин, 2000, - С. 294-310.
хельбекер - романтизм, В. Глинка - романтизм). Указанная проблема требует решения, так как творческий метод определяет позицию автора в отношении к героям и описываемым событиям.
Выявление различий в характеристиках главных героев - наиболее востребованная в научной литературе область исследования переложений «Повести о Тверском Отроче монастыре». Гораздо меньше изучаются сюжетно-компознционные отличия. С.А. Семячко указывает на изменение времени и места, действия в переложении В.Т. Нарежного, а также на измененные имена героев. Но исследователь ограничивается только констатацией данных фактов.
На наш взгляд, анализ (а не просто фиксация) различий оригинала и переложений способствовал бы выявлению изменений идейных, эстетических, художественных приоритетов в каждую эпоху и у каждого писателя.
Сама «Повесть о Тверском Отроче монастыре», созданная в XVII веке, заслуживает, на наш взгляд, большего внимания. Ценный материал для наблюдений можно найти в работе Д.С. Лихачева.1 Он указывает, что конфликт повести не основан на борьбе добра со злом. Он обостряется наличием дружеских отношений и феодальной иерархии героев. Но никто из исследователей не задается вопросом, почему во многих обработках все-таки присутствует и занимает подчас центральное место конфликт добра и зла. Д.С. Лихачев пишет, что в древнерусском произведении нет злых персонажей, тогда какую роль они играют в переложениях?
Анализируя древнерусскую повесть, Д. Лихачев обращает внимание на фольклорный образ мудрой девы, который воплощен в поступках и словах главной героини. Но литературоведы, исследуя переложения, вообще упускают из виду влияние устного народного творчества на характер обработок. Тем не менее, сказочно-песенные традиции широко используются в произведениях В. Кюхельбекера, С. Дрожжина и А. Навроцкого. Необходимо выявить роль фольклорных элементов в этих переложениях, что мы и попытаемся сделать в настоящей работе.
Современное литературоведение ориентировано во многом на изучение традиций и новаторства в широком спектре произведений. Древнерусская литера-
" Лихачев Д. С. Великое наследие: Классические произведения литературы Древней Руси. -С 330-335.
11 тура есть не что иное, как база, на которую опирались и романтики, и творцы более позднего времени. Тем актуальнее изучение функционирования «Повести о Тверском Отроче монастыре» в новой и новейшей литературе. Актуальность заявленной темы обусловлена тем, что исследование бытования древнерусских литературных памятников в литературе более позднего времени - самостоятельное научное направление.
Научная новизна данной работы обусловлена использованием историко-функционального метода исследования и системного подхода к анализу существующих переработок «Повести о Тверском Отроче монастыре» в ХГХ - XX веках. Б данной работе впервые делается попыгка собрать, обобщить, систематизировать все существующие переработки древнерусского произведения.
Цель диссертации: проследить эволюцию и функциональные изменения сюжета древнерусской «Повести...» в переложениях XIX - XX веков, выявить основные особенности поэтики этих произведений.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
определить причины актуальности и востребованности «Повести о Тверском Отроче монастыре» в разные литературные эпохи;
изучить связь позднейших переложений и переработок «Повести...» с ее сложной жанровой структурой, позволяющей интерпретировать произведение-первоисточник как любовную новеллу, местную легенду, повесть об основании монастыря, социально-бытовую повесть;
оценить степень самостоятельности позднейших авторов при обращений к сюжету «Повести о Тверском Отроче монастыре», выявить отличия их переложений от первоисточника на сюжетио-композиционном и образно-характерологическом уровнях;
проанализировать связь между идейно-эстетическими позициями авторов, их типом творчества, литературными эпохами, к которым они принадлежали и своеобразием созданных ими произведений;
рассмотреть всю жанровую парадигму возникших переложений «Повести...», включающую в себя повесть, рассказ, новеллу, роман, очерк, поэму, пьесу, былину;
проследить парадигм}' адресации произведений, созданных на основе «Повести...» (взрослый, детский, народный читатель);
выявить соотношение литературных и фольклорных элементов в переложениях В. Кюхельбекера, С. Дрожжина, А. Навроцкого;
выявить соотношение светского (мирского) и духовно-религиозного начал в переработках «Повести...», обусловленное авторской позицией того или иного художника.
Теоретико-методологическую базу диссертации составили исследования В.П. Адриановой-Перетц, Н.К. Гудзия, В.В. Кускова Д.С. Лихачева, А.С. Елеон-ской по проблемам поэтики древнерусской литературы; А.Н. Робинсона об особенностях историю- функционально го изучения древнерусских памятников литературы; В.П. Аникина, А.В. Гончаровой, Н.А. Криничной, Е.М. Мелетинского, О.М. Фрейденберг в области мифологии и фольклора. Мы также опирались на исследования Н.А. Гуляева, Р.В. Иезуитовой, И.В. Карташовой, Ю.В. Манна, А.В. Архиповой, посвященные проблемам романтизма и его исторических судеб в русской литературе.
В диссертации используются историко-функциональный, сравнительно-исторический и системно-типологический методы исследования.
Научно-теоретическое значение работы состоит в том, что ее результаты и выводы позволяют дополнить современные представления о связях древнерусской литературы с литературой нового времени, о механюме функционирования литературной традиции во времени.
Практическое значение работы заключается в возможности использования ее материалов при чтении общих и специальных курсов по истории русской литературы XVIII - XX вв., литературе Древней Руси.
Апробация научных результатов.
Основные аспекты и результаты исследования были представлены в докладах на межвузовских научных конференциях «Актуальные проблемы филологии в вузе и школе», «Чеховские чтения в Твери», «Книга в истории русской культуры» (Тверь, ївГУ, 2003, 2005, 2006); международных научных конференциях «Мир романтюма», «Межкультурная коммуникация в современном славянском мире» (Тверь, 2004, 2005, 2006).
Положений, выносимые на защиту:
Подобно «Слову о полку Игореве» «Повесть о Тверском Отроче монастыре» породила целую школу поэтических переработок и переложений. Сюжет «Повести...» вошел в число востребованных древнерусских сюжетов в литературе конца XVIII - первой половины XX вв.
Под пером поэтов и писателей «местная легенда» трансформировалась в сюжет, имеющий вневременное и общечеловеческое значение.
В процессе бытования сюжета происходила эволюция характеристик персонажей древнерусской повести от схематичности и шаблонности к индивидуализации в соответствии с этическими и эстетическими представлениями авторов обработок.
Портрет и пейзаж, как значимые компоненты стиля, эволюционировали по пути углубления психологизма, становятся более конкретными и индивидуализированными.
Жанровая парадигма переложений «Повести о Тверском Отроче монастыре» весьма разнообразна, что обусловлено индивидуальными творческими предпочтениями авторов и тенденциями литературного развития в ту или иную эпоху, а также особым художественным потенциалом источника.
Сочетание литературного и фольклорного начал в «Повести...» было тонко уловлено, прочувствовано авторами переложений и переработок и было использовано при реализации индивидуальных творческих замыслов.
Духовно-религиозный аспект «Повести...» оставался актуальным для всех авторов во все литературные эпохи, хотя в отдельных случаях мог усиливаться (С. Дрожжин, А. Навроцкий, Г. Северцев (Полилов)) или редуцироваться (И. Глушков, М. Каченовский, Н.А. Полевой).
К «Повести о Тверском Отроче монастыре» обращались в основном писатели «второго ряда», хотя произведение вдохновляло и крупных художников (С.Д. Дрожжин, A.M. Ремизов). Это объясняется тем, что в процессе литературного функционирования «Повести...» раскрьшась в полной мере ее художественная значимость, целостность, и создать нечто равноценное оказалось сложной задачей.
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографии.
Сюжет повести в эпоху сентиментализма
«Повесть о Тверском Отроче монастыре» получила отклик в произведениях сектименталистов в связи с возросшим интересом к внутреннему миру человека, с одной стороны, и к национальной истории - с другой.
Из прошлого Руси выхватываются отдельные примеры, иллюстрирующие стремление к личностному восприятию истории. Уже на первом этапе развития сентиментализма (1760-1775 гг. по периодизации П.А. Орлова) наблюдаются попытки создать произведения дневникового характера. При этом для авторов остается актуальной любовная, дружеская и семейная проблематик
Именно в этот период появляется первая из известных нам переработок «Повести о Тверском Отроче монастыре», созданная архимандритом Макарием в 1765 году.3 Отметим, что данное переложение следует рассматривать в русле изменений, произошедших в древнерусской литературе уже во второй половине XVII века. В то же время писатель во многом ориентируется на опыт литературы XVIII века.
История отрока Григория вписана Макарием в «Житие» Михаила Тверского, поскольку связана с его родителями. Классический древнерусский жанр расширяется до рамок историке-биографического повествования. В XVII в. в литературе древней Руси, как отмечает Д.С. Лихачев, усиливается индивидуальное начади. В то же время появляется жанр автобиографии, «вобравший в себя и элементы житийного жанра и исторического повествования».1 Архимандрит Макарий создает житие с историю -биографическими элементами. Работая над «Житием» Михаила Тверского, он «стремился включить в него как можно больше сведений, касающихся Твери. Так попадает в это Житие история родителей Михаила...»? Автор не только пересказывает сюжет древнерусской повести, но вписывает романтическую историю в политическую обстановку накануне возведения на княжеский престол Ярослава Ярославича: «Егда святый благоверный великий князь Александр Яро-славич Невский, по четвертом хождении в орду к Беркалю татарском} царю, на возвратном пути, во граде Городце, облекшися в иноческий чин и схиму, престави-ся к Богу, тогда общим согласием возведен бысть по нем на великое княжение Ярослав Ярославич князь Тферский, яко старейший брат святаго.. ,»
Обратим внимание, что в названии архимандрит Макарий следует традициям древнерусской литературы, в которой «соединение нескольких жанровых определений в названии произведения,..является результатом того, что древнерусские произведения действительно соединяли в себе несколько жанров».4 В произведении речь идет о житии и страдании Михаила Тверского, а повествование о родителях князя можно рассматривать как вставную новеллу. Это, с одной стороны, является приметой новой авторской литературы, с другой стороны, связано с изменениями средневековой русской литературы в XVI-XVII вв. В произведениях указанного периода мы находим «включение одних произведений в состав других без внешней мотивировки, как особенность самой жанровой структуры произведения»,1 В произведении архимандрита Макария логика изложения событий не нарушается. Вставная новелла о родителях Михаила Тверского лишь возвращает читателя от времени восшествия Ярослава на великокняжеский престол к событиям, связанным с его женитьбой. Используя сюжет древнерусской «Повести о Тверском Отроче монастыре», автор не только пересказывает, но и переосмысливает его. Можно сказать, таков стиль писателя, о чем свидетельствует отзыв архимандрита Димитрия: «Ректор Тверской духовной семинарии, архимандрит Макарий Петрович, серб, полтора года проживший в Твери, плодовитый писатель, с пылкой фантазией, не стеснявшийся в своих исторических сочинениях летописными, сухими сказаниями...».2 Об этом же пишет Н.А. Полевой: «Из этого, с прибавлением сказок и преданий, расплодили подробности.. .(особливо тверской архимандрит Макарий)».3
По сравнению с оригинальной «Повестью о Тверском Отроче монастыре» Макарий переносит внимание читателя с образа отрока Григория на князя Ярослава и Ксению. Данное обстоятельство можно объяснить тем, что перед автором стоит цель -рассказать о родителях святого.
Неизвестный автор древнерусской повести стремится передать историю основания Отроча монастыря, связанного с отроком Григорием. Поэтому всем персонажам отведено в произведении достаточно места. Если архимандрит Макарий в своеобразном вступлении к легендарным событиям касается обстоятельств принятия великокняжеского престола Ярославом, то автор древнерусской повести указывает дату основания монастыря и причастных к этому лиц. В «Повести о Тверском Отроче монастыре» в начале дана краткая характеристика княжеского отрока Григория: «... бысть у сего великага князя отрок, именем Григорий, иже пред ним всегда предстояще и бе ему любим зело и верен во всем.. .».
Жанровое своеобразие романтических обработок древнерусской повести
Нередко сюжет одного произведения становится предметом своеобразного исследования нескольких художников слова. Каждый автор вкладывает в исходный текст свое понимание проблем. Личное мировоззрение и эстетические взгляды писателя влияют на жанровую структуру произведения. Затрудняют процесс определения жанра и некоторые другие причины, о которых пишет В. Е. Хализев. Жанры имеют разный «исторический объем» (термин В.Е. Хализева). Одни жанры существуют с момента зарождения литературы, бытование других ограничено временными рамками отдельной эпохи. Кроме того, «авторы нередко обозначают жанр своих произведений произвольно, вне соответствия привычному словоупотреблению».1
Ярким доказательством приведенных выше слов могут служить романтические обработки «Повести о Тверском Отроче монастыре». До сих пор мы анализировали произведения традиционных сентиментальных жанров: вставные новеллы, повести, письмо, комментарий. Как видим, господствуют прозаические произведения. Эпоха романтизма представлена также поэтическими и драматургическими жанрами. Сюжет древнерусской повести не теряет своего очарования для литераторов.
А. А. Шаховской, известный своими комедиями, в 1823 году представил на суд зрителей «русскую быль» «Сокол князя Ярослава Тверского, или Суженый на белом коне». Драматург при создании пьесы использовал пересказ Н.М. Карамзина, присоединив к сюжетной «любовной линии... линию политическую: Русь и татары, Русь и Запад, Тверь и Новгород».3 Жанровое определение, данное автором, настраивает нас на конкретное восприятие произведения. Быль - «то, что было в действительности, действительное происшествие; рассказ о нем».э А. Шаховской включает в пьесу исторические факты. В начале произведения читатель узнает о сражении при Раковоре. Отметим, что рассказ передается бытовым языком с подробностями, которые интересны обычному человеку: «... вот как наши подошли к реке, а немцы как туча и поднялись на той стороне: наш князь задумал такую думу крепкую, что ждать, то хуже, а с помощию Божиею, как грудью ударим, то ошало-мим немецкие головы...». Первый поход к Раговору, как указывает B.C. Борзаков-ский, состоялся в 1268 году без участия Ярослава Ярославича. Новгородцы с племянником .Ярослава Юрием Андреевичем «ходили за Нарову на датчан к Раговору (Везенберг), землю опустошили, но города не взяли и вернулись назад».2 В пьесе речь идет о немцах, которые выступили на стороне противника, обманув новгородцев. Второй поход к Раковору состоялся в этом же году при поддержке Ярослава Ярославича: «Когда ливонские немцы узнали о таких приготовлениях, то прислали сказать новгородцам: «... мы к ним не пристаем, на том и крест целуем»... произошла знаменитая Раковорская битва, в которой они должны были иметь дело и с нещами, обманувшими их и нарушившими клятву».3 В этой битве погиб новгородский посадник Михаил и пропал без вести тысяцкий Конрат, месго которого позже занял сторонник Ярослава Ратибор Клуксович.4 А. Шаховской допускает в произведении неточности. Действительно, согласно пьесе, погибает Михаил и исчезает тысяцкий Конрат, однако погибает в Новгороде и Ратибор. Один из центральных персонажей - Вассиан Ратиборович - сын погибшего тысяцкого, получает в награду за спасение князя село Отроковичи близ Твери на Волге. Основное действие разворачивается именно здесь.
Произведение А.А. Шаховского, по сравнению с предыдущими обработками, дополнено не только историческими сведениями, но также дополнительными сюжетными линиями. Возникает любовная линия «Наташа - Чешко», отражены сложные взаимоотношения между опальным тысяцким Юрием и князем Ярославом. Попытаемся разобраться в особенностях конфликта в пьесе.
Историческое повествование в пьесе А. Шаховского не занимает центрального места, а жанровое определение «русская быль» достаточно узко очерчивает конфликт произведения. Нам кажется справедливым замечание о том, что «Сокол князя Ярослава Тверского...» является «романтической драмой» (А. Гозенпуд).5 Однако определение жанра, данное А. Гозенпудом, не было аргументировано ис следователем. Наша задача состоит в раскрытии романтических особенностей драмы.
Читатель в начале пьесы попадает в дом старосты Порфирия Ратши. Здесь царит атмосфера идеализированного согласия между крестьянами и семьей старосты. Наташа, дочь Порфирит благодарит: «Спасибо, добрые люди, за вашу песенку и за помочь вашему старосте, отцу моему; вы уж устали и петь и работать...». В данном случае мы расцениваем идеализацию как отголосок сентиментализма. П. А. Орлов отмечает: «Гневная душа крестьянина почти не нашла отражения в их (сентименталистов) повестях и пьесах: крестьяне, как правило, добры, трудолюбивы, любвеобильны, а главное - смиренны и послушны».2 Идеализация распространяется не только на отношения крестьян со старостой. Прослеживается она и по линии «князь - подданные». В речи героев повторяются слова: «наш князь», «наш батюшка», «наш отец». Подчеркнуты патриархальные нравы, что не теряет значения и в романтизме. Гармоничные отношения между людьми становятся основой эстетики раннего романтизма.
Мы знакомимся с героями пьесы в момент подготовки семьи к свадьбе отрока. Вассиана с Ксенией. Вассиан Ратиборович -любимый отрок Ярослава, защитил князя во время Раковорской битвы. Ксения - приемная дочь старосты, что тщательно скрывается от посторонних. А. Шаховской превращает привычный древнерусский сюжет в интригующее повествование. Если образ Вассиана в начале пьесы вырисовывается традиционно, то образ Ксении окутан тайной. Заметим, что о девушке мы сначала узнаем из уст других героев. Например, Наташа на вопрос Юрия о количестве детей у старосты отвечает: «Да как бы тебе сказать да не солгать, только я... да... нашаКсения».3 Заминка, с которой Наташа отвечает, настораживает читателя. В данном случае приобретают повышенное значение ремарки драматурга.
Жанрово-стилистические особенности поэмы С.Д. Дрожжина «Отрок»
Легенда «Отрок», по мнению СЮ. Николаевой, «стала ... первым масштабным произведением»1 Спиридона Дрожжина. Обращение к сюжетам древнерусских произведений для поэта не было новым: в 1871 году создана «Песня про горе добра молодца», имеющая явные пед)еюшчки с «Повестью о Горе-Злочастии».2
Лиро-эпическая поэма «Отрок» представляет собой органичное сочетание сюжета, композиции и языка. Произведение выдержано в едином стиле: обнаруживаются интонации былины, исторической песни, ноты задушевного разговора с читателем.
С. Дрожжин создает не просто поэму. «Отрок» - это рассказ о событиях прошлого. Автор-рассказчик делится впечатлениями, жизненным опытом со своими слушателями-читателями. Эффект устного рассказывания достигается за счет упшребления разговорных словесных форм, синтаксического строя фраз, а также включения в текст поэмы колыбельной песни. Все это способствует общедоступному пониманию произведения и одновременно отсылает нас к традициям народных былин и песен. Собственно легенде предшествует авторское вступление: Припомним, братцы, старину. Легенду я слыхал одну, Ее рассказывал мне дед, Давно которого уж нет, Навек, уснул в селе родном Он на погосте крепким сном; И я решился записать Его слова, чтоб передать В немногом ряде звучных строф Родную быль минувших дней
Великой родины моей. Автор проясняет путь легенды к читателю, подчеркивая устное ее бытование. В этой главе дается установка на восприятие произведения с точки зрения отношения к историческому прошлому Руси и Тверского края в частности.
Отсылка к фактам истории происходит за счет упоминания имен Александра Невского, Ярослава Тверского, который в тексте поэмы назван внуком Александра Невского (на самом деле приходился ему братом), а также хана Узбека. С. Ю. Николаева предположила, что эти сведения навеяны чтением «Истории» Н. М. Карамзина.2
Вместе с тем, рассказчик обрисовывает в традиционных тонах последствия татарского нашествия:
В бою кровавом страшен был И днк злодей, - он не щадил С своей ордою ни детей, Ни стариков, ни матерей../ Герой-рассказчик занимает в поэме место человека, который живет на несколько столетий позже этих событий. Он обнадеживает своих слушателей: Пройдут Года неволи вековой, Татарин с бритой головой Не будет больше набегать На землю русскую, и рагь Его рассеется, как дым.. Не случайно изображение весны как символа новой свободной жизни. Однако колыбельная песня звучит напоминанием о цене вольного труда:
Во честном бою
За родимый край Пал твой дедушка И отец родной... Мирная жизнь диктует свои условия: тема зашиты от врагов сменяется историей любви. Сначала рассказывается о любви народа к князю Ярославу: «Ликует доблестный народ».1 Ярослав возвращается в «град престольный» Тверь, он защитник и победитель. Такой, в общем положительный, взгляд на героя отличает произведение С. Дрожжина от обработок В. Глинки и Н. Третьякова, зато сближает с переложениями А. Шаховского и В. Кюхельбекера. В драме «Сокол князя Ярослава Тверского...» и поэме «Юрий и Ксения» мы обнаруживаем сцены сражений с иноземцами и новгородцами с целью предотвращения захвата родной земли. Поэма Н. Третьякова предлагает читателю частный случай победы над кабаном во время охоты.
С. Дрожжин в начале повествования рассматривает Ярослава Тверского как воина-освободителя. Рассказчик идеализирует князя, как это мы видели в ранних переложениях «Повести о Тверском Отроче монастыре». Однако образ получается не схематичным, а живым. Смеем предположить, что поэт ищет в этом герое Руси XIII века те черты, которые так необходимы были в переломную эпоху: Пред князем все, на пире равны. Гусляр захожий, воин славный, Простой крестьянин и мудрец, Последний нищий и калека, Во всех он видел человека. Созданья Божьего венец." Ярослав Дрожжина противопоставлен Ярославу В. Глинки. Герой драмы «Отроч монастырь» отмечает необходимость, так сказать «нужность» конюшего и воеводы. У С. Дрожжина Ярослав ценит человека, а не слугу.
На фоне этой характеристики князя и ведется рассказ о его любимом отроке. Юноша красив внешне:
Былинные мотивы в переложении А. А. Навроцкого
Интерес к родному прошлому, к фольклору, возникший еще в сентиментальной и романтической литературе, остается популярным много позже. Не случайно исследователь В.И. Каминский отмечает существование романтического течения, «но почти всегда на периферии литературного процесса»1 в последнее десятилетие XIX века.
А.А. Навроцкий, обработка которого вышла в 1903 году, предложил необычную форму - стилизацию под народную былину. Мы склонны считать, что вариация на фольклорную тему явилась как раз результатом неоромантических тенденций в литературе рубежа веков. Поэтическое произведение «Княжий отрок Григорий» А. Навроцкий помещает в сборник стихотворных былин и сказаний.2 Это произведение представляет собой смешение былинных мотивов, с одной стороны, и упрощения композиции - с другой. Попытаемся проследить изменения, внесенные автором в сюжет и композицию древнерусской повести.
Уже из заглавия ясно, что внимание сосредотачивается наличной участи отрока Григория. Однако заметим следующий факт: имя персонажа упомянуто только в названии былины, тогда как в тексте его нет. В произведении перед читателем появляются просто князь и его отрок. Роль же героини практически не выписана автором. Тем самым достигается абсолютная степень обобщения. Герои названы по своей социальной функции, что позволяет не привязывать сюжет к конкретному временном} периоду.
Однако в произведении А. Навроцкого отсутствует традиционный для былины зачин. Мы сразу включаемся в диалог князя и трока: - Разреши мне, князь, не на пир ПОЙТИ, А во храм святой под венец идти, Честью-славою повенчатися. Полюбилась мне и сама не прочь Пономарицы молодая дочь,
С ней прожить хочу век свой до смерти.
По сути 6 строф из 12-ти представляют собой реплики господина и слуги. Поэт редуцирует начало сюжета об Отроче монастыре настолько, что точка кульминации смещается ближе к финалу. А. Навроцкий сохраняет мотив княжеского разрешения жениться, данного отроку. Читатель понимает, за что ценит государь своего слугу:
А за то, что ты честью мне служил, Не вилял хвостом, а по правде жил И прямил, как сын пред родителем, Как прямил отец моему отцу.. .1 Обратим внимание на повтор глагола «прямить», употребленного Б значении «прямо, откровенно и правдиво говорить или поступать». Повторы характерны для былины, они создают песенный ритм наряду с созвучиями слов в конце строки. В народной былине рифмы в строгом смысле слова нет. А. Навроцкий пытается найти компромисс между современной поэзией и древней традицией. В его произведении строфа представляет собой шестистишие, в котором зарифмованы строки 1-2 и 4-5. Однако характер рифмы предсказуем, повторяются 2-3 конечных звука («пойти - идти», «прочь - дочь»). Отроки 3 и б между собой не созвучны, но поддерживают общий ритм произведения. Кроме того, поэт подчеркивает песенный характер былины, используя разговорно-просторечные формы («повенчатися», «оженитися»).
Князь благосклонен к слуге, его речь открывает читателю и некоторые особенности княжеского одобрения: - Что ж, женись, женись, дело доброе. Молодцу жена кладь удобная И помощница, коли ТОЛКЕ ней есть. Надо полагать, именно такую супругу мечтает иметь и он сам. Появление князя в храме у А. Навроцкого рассматривается кж особая благодарность за честную службу отрока.
Сюжет «Повести о Тверском Отроче монастыре» редуцируется не только в зачине, но и в сцене венчания. Во-первых, исключен мотив вещих снов кня зя и девушки. Во-вторых, отсутствует сцена охоты и эпизод с улетевшим соколом. Кроме того, героиня исполняет роль второстепенную, необходимую лишь для того, чтобы показать столкновение отрока с князем.
Имя девушки не названо. Читатель узнает только, что невеста отрока -дочь пономарицы. Образ матери (а не отца) мы встречали до сих пор только в поэме С. Дрожжина. А. Навроцкий предельно краток и здесь. Упоминание по-номарицы в данном случае указывает только на происхождение невесты. Она красива, о чем говорит отрок; дальнейшая характеристика девушки отсутствует. В храме отрок не может отвести от нее глаз:
У невесты взгляд, слоако сноп лучей... Создается смутное впечатление о героине. Даже сияющий азор можно отнести на счет ярко освещенного свечами и лампадами храма, а не счастливого ожидания.
Появившийся князь оценивает невесту отрока: Вот приводит князь; головой кивнул, На невесту он знатоком взглянул,.. С одной стороны, конфликт князя и отрока не социальный. Государь не прибегает к помощи других слуг, не пользуется превосходством княжеского положения, чтобы увести отрока из храма.. Однако его объяснение звучит более чем прозрачно:
Красоте такой в стороне родной Не Б твоем дому быть рабой-женой, А в моем дворце стать княгинею.3 Антитеза «раба - княгиня» только подчеркивает разницу социального положения героев. В романтических обработках мы находим еще противопоставление «избушка (хижина) - дворец». В былине А, Навроцкого оно звучит уже как «дом-дворец».
