Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Кризис нравственного сознания «маленького человека» в период революции 24
1.1 Особенности миропонимания М. Осоргина и роман «Сивцев Вражек» 24
1.2 Нравственный выбор «маленького человека» 46
1.3 Проблема нравственного распада «маленького человека» 51
Глава 2. «Маленький человек» как свидетель истории 63
2.1. Миф самопожертвования в литературе начала XX века и романы М. Осоргина «Свидетель истории» и «Книга о концах» 63
2.2. Жизнь против утопии 78
2.3. Современность глазами «маленького человека» 91
Глава 3. Ревизия нравственных представлений «маленького человека» в повести «вольный каменщик» 103
3.1. Нравственные ценности «маленького человека» и масонство... 103
3.2. Масонство в этической системе М. Осоргина ... 132
Заключение
- Нравственный выбор «маленького человека»
- Проблема нравственного распада «маленького человека»
- Жизнь против утопии
- Масонство в этической системе М. Осоргина
Нравственный выбор «маленького человека»
Поиску общелитературной концепции «маленького человека» посвящена книга В. Лаврова «Человек. Время. Литература»41. Автор показал, как человек, исчезнув из литературы первых лет советской власти, вновь появился в ней в 30-е годы как винтик социального механизма, и только в современной литературе начал обретать черты индивидуальности. Монография М. С. Кургинян «Человек в литературе XX века», исследуя образ простака, обращается к исто кам этой темы - романам Руссо, Стерна, Диккенса . Эволюция образа «маленького человека» от литературы XIX до XX века отражена в статье С. Носова «Свобода и сила». От Пушкина до Достоевского в русской литературе лучшими оказывались слабейшие, - замечает критик.43 В статье Е. Бича «Маленький человек и его вина» утверждается, что тема «маленького человека» подходит к концу и новая жизнь неизбежно растопит комплекс «маленького человека».
Но все имеющиеся исследования посвящены произведениям советской литературы. Развитие темы «маленького человека» в произведениях русских зарубежных писателей ещё не затрагивалось. Изучение эволюции нравственного сознания «маленького человека» в творчестве М. Осоргина позволяет сделать выводы о продолжении традиционной темы в литературе русского зарубежья. Кроме того, научная новизна диссертации определяется выбором в качестве объекта исследования М. Осоргина, чьё творчество изучено пока ещё недостаточно.
Предметом исследования является нравственное сознание «маленького человека». Нравственное сознание определяется характером отношений добра и зла. (Неслучайно В. Соловьёв свою главную работу назвал «Оправдание добра») Категория «нравственного сознания» включает в себя понятия «стыд», «совесть», «долг», «ответственность», «стремление к добру». Все эти качества, к сожалению, не неизменны. Соблазны нравственной деградации преодолеваются только путём непрерывного духовного воспитания и образования. В эпоху кризиса общества нравственные ценности приходят в упадок, стираются границы добра и зла. Нередко ориентирами становятся ложные идеалы. Начало XX века, сочетавшее пафос обновления, великих научных открытий со страшными социальными катаклизмами, способствовало формированию у людей утопического сознания.
Г. Флоровский, изучая сложную структуру утопического сознания, выделил три его основных уровня. Первый - это общественный утопизм, или вера в возможность достижения идеального общественного порядка. Второй уровень предполагает веру в непогрешимость исторического процесса. Третий уровень обнаруживает единство человека с космическим целым. В каждом из этих уровней есть своя правда, но философ предупреждал о «величайшей ... ядовитой энергии», разлагающей человеческое сознание, соблазнённое утопией.
Революция 1917 года свергла ненавистную власть во имя свободы и идеального коммунистического будущего. Но жестокость, с которой новое государство подавляло инакомыслие, рождала недоверие к идее всеобщего счастья. Те мыслители и деятели русской культуры, кто осмелились усомниться, оказались «вышвырнутыми» за пределы Родины. Обогащенные личными впечатлениями и европейским опытом, русские писатели-эмигранты раньше своих советских собратьев по перу поняли утопичность идеи революции. «Какой диктатор не использовал этого краденого слова? Какие гражданские цепи не выкованы из понятия «свободы»? Мы были последним поколением чистых и цельных иллюзий, могиканами наивных верований. И это наша вина: нужно было внимательней вглядываться в глубь истории», - писал М. Осоргин в 1942 году.45
В дилогии «Свидетель истории» и «Книга о концах» автор вглядывается «в глубь истории», в события 1905 года. Террористы, считавшие себя катализатором исторического прогресса, с готовностью приносили себя в жертву «исторической необходимости» и «счастью будущих поколений». Но на потоках безвинной крови и слёз нельзя построить будущую гармонию и всеобщее счастье. «Мы начинаем чистой и прочной верой, - вспоминал М. Осоргин о событиях 1905 года, - но до конца проносим только обрывки знамён.»46 Крах революционных мифов стал очевиден уже в 1917 году, но стремление человека к идеалу неистребимо. В повести «Вольный каменщик» М. Осоргин обращается к нравственным поискам масонства. Масонство даёт «маленькому человеку» иллюзию братского единения людей, возвышенной одухотворённой жизни. И пусть вольный каменщик не может реально изменить суровый и жестокий мир, но он выбирает достойную жизнь. На маленьком садовом участке ему открывается гармония мира. Автор разделяет последнюю утопическую веру своего героя в органическое единство вселенной. Жизнь человека - лишь звено вечной цепи смертей и рождений. Человек может быть «маленьким», может быть слабым, главное - понимать законы природы и им следовать.
М. Осоргин, объективно и всесторонне отражая эпоху, не проходит мимо главных мифов XX века - и революционных, и нравственных. Но при этом писатель выбирает неожиданный ракурс: оценивает события с точки зрения простого человека. Народный здравый смысл безошибочно разоблачает надуманность теорий. Жизнь побеждает любые схемы. Надо учиться у природы мудрости, простоте и правде.
Материалом исследования послужила вся та часть обширного наследия М. Осоргина, которая опубликована в России. Но главным объектом изучения стали крупные прозаические произведения 1920-1930 годов: «Сивцев Вражек», «Свидетель истории», «Книга о концах» и «Вольный каменщик». Эти произведения наглядно демонстрируют эволюцию взглядов М. Осоргина на проблему «маленького человека» и его роль в истории.
Актуальность нашей работы определяется близостью проблем, решаемых в начале XX и XXI века. Террористическое безумие поразило мир с новой силой. «Маленький человек» вновь оказался беспомощным перед лицом жестокого века. В условиях кризиса общественной морали люди всё чаще находят духовную опору в тайных организациях, в России вновь активно возрождается масонство. Сохраняется в обществе и вера в революционные преобразования. Однако ни один из этих путей не способен вывести общество из кризиса. Русская литература не раз предостерегала от ошибок социальных и нравственных утопий. Наша литература, наша культура - тот нравственный потенциал, который может помочь нам найти верный выход из самой сложной ситуации. Надо только хорошо знать свою историю и свою культуру.
Проблема нравственного распада «маленького человека»
Роман «Сивцев Вражек» (1929) стал большим событием в литературе 20-х годов и важной вехой в творчестве М. Осоргина. По завершении большой работы у каждого писателя наступает период поисков и размышлений. В романах 1930-х годов наметился поворот писателя к документальному началу, интерес к фактам истории, к собственному жизненному и духовному опыту.
В 1932 году в Париже был опубликован роман «Свидетель истории» (на иностранных языках печатался под названием «Террористы»). Роман был посвящен деятельности боевиков-максималистов в период первой русской революции. В 1935 году в Берлине вышло его продолжение, «Книга о концах», связанное с первым романом общими персонажами и фабулой. В этом произведении перед читателями раскрывались трагические судьбы русских эмигрантов-террористов, отдавших молодость борьбе с монархией.
В основу дилогии легли события 1905 - 1919 годов, связанные с работой Боевой организации эсеровской партии. Сюжет первого романа строится на событиях 1905 - 1906 годов, связанных с попыткой взрыва в Государственном совете, взрыва дачи П. А. Столыпина на Аптекарском острове, с побегом из женской каторжной тюрьмы 12 политзаключённых. Вторая книга посвящена жизни русской эмиграции и попыткам боевиков организовать из-за границы «центральный террор» - покушение на царя.
Дилогия обратила на себя внимание критики ещё в процессе публикации. Оценки были неоднозначные. А. Савельев увидел в новом произведении «по верхностность фельетониста» . В. С. Яновский назвал романы малоудачны ми, неубедительными там, где заходит речь о жизни души. Внимательнее других отнёсся к дилогии Г. Адамович. Он оценил писательскую смелость: в 1930-е годы отношение к революции, террору и насилию было неоднозначным. А М. Осоргин не скрывал своей симпатии к героям-боевикам, воздавая должное их смелости, бескорыстию, жертвенности. В других своих рецензиях Г. Адамович назвал первую часть первого романа — «Олень» — удачнейшим произведением М. Осоргина121, а «Книгу о концах» - нужной, правдивой, очень смелой и очень своевременной. " М. О. Цетлин, размышляя над дилогией, отмечал большое мастерство автора в создании образов главных героев — Наташи Ка-лымовой и отца Якова.
Писатель признавался, что главная героиня его романа «может считаться портретом, срисованным с натуры»(222). Её прототип - Наталья Сергеевна Климова - была одним из руководителей отряда М. Соколова. По воспоминаниям современников, она обладала способностью «всецело и безоглядно отдаваться какому-нибудь образу своей фантазии, заражала всех уверенностью в удаче, в ней было обаяние, присущее всем красивым и талантливым людям» " . После взрыва министерской дачи Столыпина 12 августа 1906 года Соколов, как организатор покушения на министра, был казнён, а Наталья Климова и другие участники теракта были приговорены к пожизненному заключению. Письмо Климовой из тюрьмы, опубликованное в журнале «Образование» № 8 за 1908 год, приводится в романе без изменений. Документально воспроизведён в романе и побег из тюрьмы. Действительно, в июле 1909 года двенадцати женщинам - политзаключённым удалось бежать. Одна из них, переодевшись в платье начальницы, сумела обмануть надзирательниц и открыть двери тюрьмы. Бежала с ними и молодая надзирательница Александра Васильевна Тарасова, помо гавшая устроить побег. За образом руководителя максималистов Оленя легко угадывается Михаил Соколов, «Медведь», «человек исключительной дерзости и больших организаторских способностей» . Его деятельность послужила событийной основой первой части «Олень» романа «Свидетель истории»: взрыв на Аптекарском острове, экспроприация в Фонарном переулке, подготовка взрыва в Государственном совете.
Все эти факты были хорошо известны М. Осоргину, который в 1904 — 1911 годах сам был членом партии социалистов-революционеров. О своей революционной деятельности М. Осоргин рассказывал скромно: был «незначащей пешкой, рядовым взволнованным интеллигентом, больше зрителем, чем участником», «больше, чем я сам, деятельное участие в революции пятого года принимала моя квартира». " В ней скрывались революционеры, хранились нелегальная литература, оружие, типографский шрифт. Несколько месяцев скрывался у М. Осоргина бежавший из Сибири Пётр Андреевич Куликовский, участник нескольких террористических актов. На этой квартире побывал и товарищ Ленин под кличкой Владимир Ильин. " Когда обострились противоречия в партии эсеров, М. Осоргин оказался в оппозиции. Он не любил «партийных дрязг», его интересовали люди - и вожди, и рядовые революционеры. Наблюдая человеческие характеры, писатель видел, что среди них есть страшные люди, способные на предательство и убийство, а есть и идеалисты, мечтающие принести «себя в жертву благу народа путём убийства и, одновременно, самоубийства»128.
В 1905 году писатель был арестован и провёл полгода в тюрьме, ожидая смертного приговора. В 1906 году был выпущен под залог и тут же бежал за границу. Жил в Италии близ Генуи на вилле «Мария» в эмигрантской коммуне. «Какая жалкая картина, - писал позднее М. Осоргин. - Инциденты, оппозиции, контроппозиции, товарищеские суды, товарищеские сплетни, протоколы о нравственности, разоблачения предателей... Гнильё, гнильё, гнилой воздух, ужасная зараза!.. За границей я держусь подальше от них» . В Италии М. Осоргин вышел из партии эсеров ив 1911 году официально объявил о своём отходе от общего партийного течения. «Какая путаница для историков - и какой материал для романистов!» - писал М. Осоргин о своём времени. Попыткой автора разобраться в трагических противоречиях русской жизни, в характерах и судьбах людей, в неё вовлечённых, и явилась дилогия «Свидетель истории» и «Книга о концах».
Главная героиня романа эсерка Наталья Калымова готовит взрыв дачи премьер-министра, в результате которого пострадали его дети и были убиты десятки ни в чём не повинных людей. Но для М. Осоргина Наташа не «злодейка», а простая девушка, «запутавшаяся в сетях жизни». Она приехала учиться в Москву в 1904 году. От «лекций, докладов и споров... кружилась голова, и не было возможности разобраться». Когда началось вооружённое восстание, стало ясно - «нельзя же читать книжку, пить чай или спать, когда рядом люди борются и гибнут». А потом - дружба с террористами, любовь к руководителю боевого отряда, человеку сильному и храброму... Жизнь летит, «как со снежной горки, без возможности оглянуться и остановиться, - день за днём и словно бы в ясном сознании, - а в полусне... пока санки не перевернутся» ш.
Но очень скоро наступает пробуждение. Верные друзья погибают во время покушения, руководитель отряда Олень найден и повешен, самой Наташе казнь заменена пожизненным заключением. Впрочем, девушка так обаятельна и жизнелюбива, что сама надзирательница помогает ей и её подругам по камере бежать. Наташа уезжает в Европу через Сибирь и Монголию. В поезде, в долгом пути через всю Россию, Наташа начинает понимать, что «её молодость была погоней за ничтожным, незначащим и ненужным».
Жизнь против утопии
Отец Яков родом из приуральской губернии. «Бесприходным стал после разных сложных событий и неприятностей, и семейных, и общественных, и финансовых. В чём дело — никто точно не помнит... Было что-то со сбором на голодающих и с приютом для девочек — история стародавняя» (230). Отец Яков путешествует по России, всюду заводит добрые знакомства. Живёт тем, что пишет краткие исследования «о местных обычаях, провинциальных памятниках старины, о пустырях, о ярмарках» (231). Он выпустил более 20 книжечек, а статеек написал без числа. Отец Яков пишет летопись русской революции и тетрадочки свои собирает в обложку «Летопись отца Иакова Кампинского». Широкая панорама русской жизни предстаёт в записях странствующего священника. Декабрьское восстание 1905 года в Москве, Кронштадское восстание 1906 года, разгон Государственной думы, еврейский погром в Белостоке, германская война 1914 года, революция 1917, массовые аресты 1919 года... Причём в соответствии с принципами русского летописания фиксируются не этапы смены власти, а события, произошедшие в стране в эти годы. Отца Якова интересуют прежде всего социальные аспекты жизни страны, он изучает человеческую жизнь вдоль и поперёк. «Дурного он не хочет видеть и говорить о дурном не любит», он «хвалит всё и всех» (231). «Для меня сторон нет, дело не моё, говорит отец Яков, - Мне всё интересно» (233). Он побывал у Гапона и у Плеве, знал и Григория Нового и революционеров-террористов. При первой встрече с революционером Николаем Иванычем отец Яков рассказывал об уральских лесах, слушал песни и стихи. А когда узнал, что его приятель убил градоначальника, то, опасаясь последствий, немедленно съехал с квартиры. Потому что он - «только частный наблюдатель жизни, смиренный свидетель истории» В центре его внимания, как и у древнерусского летописца, естественный эволюционный ход жизни, участие в революционных событиях не входит в его планы.
В главах, посвященных отцу Якову, М. Осоргин сам придерживается летописного характера повествования. Даже названия глав звучат летописно: «Череда дней», «Дни идут», «Страница летописей». Традиционно каждая статья в летописях была посвящена одному году и начиналась словами: «В лето как быть...» Подобное построение глав мы встречаем и у М. Осоргина: «Был год четвёртый и был год пятый двадцатого века» - начало главы. «Может быть, кто знает, это лето будет последним» (228) - конец главы.
Все известные в настоящее время летописные своды начинаются с Рязани. 164 О знакомстве автора с летописями говорят и пересказанные им во второй главе романа «Свидетель истории» предания о том, как рязанцы в бою с москвичами «солнышко мешком ловили» и как они «острог конопатили блинами» (224). 5 Не случайно и события романа начинаются с рязанской деревни.
Главными действующими лицами летописей были, как правило, князья, святые и другие выдающиеся личности. Но им отводилась роль не организаторов, а участников великого исторического процесса. Русские летописцы всегда были заняты поисками «высшей предопределённости хода истории». На страницах дилогии М. Осоргина тоже появляются исторические деятели, но это не действующие лица, это всего лишь портреты. Председатель совета министров - «умный человек», он «очень любил Россию» и мыслил её «мудро устроенной». Вождь большевиков «лишён фантазии», с «умом абсолютной негибкости» (471). Л. Н. Толстой - «Великий Учитель», совестливый и честный «бунтовщик». (313) Герои М. Осоргина приходят к пониманию, что великие личности не в состоянии изменить ход истории, жизнь движется по своим законам.
Летописцы наблюдали историю в аспекте высокого гуманизма и истинного патриотизма. Для М. Осоргина такой высшей правдой был человек: «В основе гуманизма настоящего не жалость, а гордость, уважение к человеку, и к себе и к другому, вообще к человеческому достоинству» . Отсюда вставал очень страшный и очень важный вопрос, поднятый в своё время Ф. М. Достоевским.: «Стоит ли вообще всё будущее, любой обещанный рай одной пролитой капли крови ребёнка (или итальянского солдата в Эфиопии, если так говорить проще)»168. К ответу на этот вопрос подводит М. Осоргин своего героя-летописца отца Якова через кровавые события 1905 года. Ему поручают собрать статистический материал для газеты о политических убийствах и казнях за год - с 17 октября 1905 года: 17 тысяч убитых «во имя справедливости и порядка»! Отец Яков далёк от политики, его мнение - христианское: «Религия ...осуждает всякое смертоубийство...у Бога же и злодей - человек» (305). Летопись отца Якова теперь не только отражает события русской жизни, она отмечает перемены в общественном настроении: «Убыло в людях простосердечия. Каждый стал жить для самого себя, о ближнем помышляя мало. Главное -нет прежней простоты...Наблюдается разочарование человека в достижениях высоких идеалов, каковыми увлекались тому назад три года, и , однако, кончилось поражением надежд и тайных мечтаний» (322).
Осознание нравственных болезней общества только укрепляет отца Якова в тех принципах христианской нравственности, которые всегда составляли основу народной жизни. Исторические события вовлекают священника в свой водоворот. Следуя принципам доброты, сострадания, взаимопомощи, он становится невольным участником революционных событий. Сирота Анюта, которую он помог пристроить на службу в тюрьму, помогла бежать политзаключённым. Встретив в Иркутске бежавшую из тюрьмы Наташу, он советует ей скорее уехать, так как слышал опасные для неё разговоры. Отец Яков не может не помочь человеку, хотя сам не на шутку пугается содеянного: он «был и хотел быть неложным свидетелем истории, но быть её участником не входило в его жизненные планы» (346).
Масонство в этической системе М. Осоргина
М. Осоргин никогда не был затворником, никогда не пытался отгородиться от жизненных проблем. В 1905 году он редактировал и печатал революционные воззвания, в его квартире скрывались известные террористы. После революции 1917 года работал в Книжной лавке вместе с Б. Зайцевым и Н. Бер Русские писатели о литературном трудедяевым. В 1921 году М. Осоргин вошёл в Комитет помощи голодающим и стал редактором газеты «Помощь». Трижды писатель оказывался в тюрьме — в 1905, 1919 и в 1921 году, а в 1922 году ему приказано было в недельный срок покинуть Россию. В Европе писатель не мог остаться равнодушным к такому мощному явлению культуры, как масонство. В 1914 году М. Осоргин вступил в Великую ложу Италии, а в 1925 году в ложе Великого Востока Франции приступил к активной посвятительской работе. Для М. Осоргина ложа была прежде всего «союзом нравственной взаимопомощи», «братством» людей, умственно развитых, нравственно незапятнанных, способных к высоким душевным устремлениям. (9).
Но повесть М. Осоргина «Вольный каменщик», вышедшая в 1936 году, отнюдь не безмятежна. Она честно и прямо отразила кризис гуманизма. В Европе ширились националистические движения, в соседних с Францией государствах к власти пришли фашистские режимы. Хотя автор специально не описывает политическую жизнь страны, исторический фон событий повести драматичен. В центре Парижа - антиправительственный митинг, в результате экономического кризиса и понижения процента работающих иностранцев большинство русских теряет работу. В газетах пишут об угрозе «возможного вооружённого столкновения» (103), ожидание прихода «арийского палача» рождает в обществе страх. Политический кризис влечёт за собой кризис нравственности. Общество, потерявшее духовные ориентиры, стремительно деградирует. Разврат кажется невинной шалостью, возрастает интерес к порнографии, растёт тираж сомнительных изданий. Деньги диктуют правила поведения, продаются бывшие друзья, покупаются недавние враги. Грубая сила показывает свою власть, а «терпеливый и бичуемый народец» оказывается решительно неспособен к борьбе. В этих условиях утопические идеи всеобщего братства и нравственного усовершенствования не могли остаться без изменений. М. Осоргин проводит ревизию прежних нравственных ценностей в новых исторических условиях.
Ревизии подвергаются ценности, совсем недавно казавшиеся незыблемыми: научные знания, вера в идеалы, благотворительность, непротивление злу. Позиция автора не выражена прямо и откровенно, она завуалирована несложными мыслями героя, поэтическими картинами древних мифов. Но, как писал В. Виноградов, «во взаимодействии речи автора, рассказчика и персонажей заключён самый нерв искусства прозы». М. Осоргин раскрывает своё отношение к происходящему судьбой героев, авторским комментарием, иронической оценкой событий. Ирония в повести становится важнейшим способом реализации авторского замысла. Ирония в разные эпохи понималась по-разному. У Гомера «ирония» означала «притворную речь». Аристотель писал, что ирония — это особый приём, когда мы говорим одно, а делаем вид, что говорим другое. Для Сократа ирония стала средством полного и всеобщего отрицания: «Я знаю только то, что я ничего не знаю». Все исследователи указывали на двойственный характер иронии, на её амбивалентность. В XX веке, в эпоху кризиса гуманизма, объектом иронии становится абсурдность существования, ирония вносит в литературу откровенный нигилистический скепсис и тем самым выполняет деструктивную функцию. В повести М. Осоргина ирония является формой выражения авторского сознания: ироническое освещение поступков героя и их последствий придаёт противоположный смысл происходящему. То, что герой оценивает как «событие», «подвиг», «прогресс», сам автор воспринимает не иначе как сладкие иллюзии, самообман, попустительство. Кроме того, ирония в повести выражает стилистическую функцию: снижает образ героя. Реализм окружающей жизни противостоит идеализму героя и разрушает романтический ореол. Проследим, как в кульминационных сценах повести проявляется позиция писателя.
Тетёхина пригласили вступить в члены масонской организации. Всё было «довольно обыкновенным, и незнакомый француз с лентой через плечо говорил с полчаса в общем очень хорошие слова, пуская, где нужно, дрожь в голосе» (22). Сам же Егор Егорович верит, что «в жизни его завершился этап и предстоит нечто совсем новое» (25). «Подвигом», достойным Георгия Победоносца, кажется Егору Егоровичу удар палкой по голове предателя Ришара. Автор рисует эту сцену в несколько ином плане: «Он бьёт его с ужасом и отчаянием, не в силах сдержаться и зная наверное, что сейчас сам будет лежать на земле растоптанным и, может быть, убитым» (194).
Важный эпизод повести - создание «Союза облегчения страданий». Облегчать страдания человечества Егор Егорович и его друзья хотят бесплатными лекарствами, на которые они готовы пожертвовать 100 франков в месяц. Но благотворительность не делает жизнь совершеннее, не меняет мира. Автор не может не видеть огромной пропасти между большими задачами исторического масонства, запечатлевшимися в книгах, обрядах и речах, и мелкой практикой масонства современного, превратившегося в «клуб порядочных людей» (136). М. Осоргин, Досточтимый мастер ложи, не отвергает масонство как таковое, но он не может не понимать уязвимость современного каменщичества. В письме к Маргулиесу, стороннику политического направления в работе ложи, М. Осоргин высказал мнение, что надежда на «особую миссию» русских эмигрантов есть «не более как сладкий самообман, одна из последних, уже давно потускневших иллюзий» (11). «Здесь налицо только злоба обиженных судьбой неудачников, полнейшее невежество в делах и настроениях России», - писал М. Осоргин (10). Масонство утратило свои высокие задачи, содержанием работы ложи стало «познание вечных законов природы» (185), братское общение и поддержка друг друга.
