Введение к работе
Русская проза 1920-х – начала 1930-х годов составляет одну из ярких страниц истории отечественной литературы ХХ столетия. Трансформация литературных традиций, сложившихся во второй половине XIX века и на рубеже 1890–1910-х годов, появление значительного числа новых имен обусловили небывалый расцвет русской прозы этого периода, возникновение новых явлений и жанровых форм, значение которых еще не определено до конца современным отечественным и зарубежным литературоведением. Как отмечает известный российский литературовед В.А. Келдыш, именно рубеж XIX–XX веков, находящий свое продолжение в 20-х годах, оказывается периодом, в котором «сошлись многие пути мысли и пути художественные (либо их предварения), которым была суждена дальнейшая жизнь: от социально-коллективистского до экзистенциалистского мировидения, от реализма до крайне левых форм. И в каждом из путей по-разному отражалось устремление к синтезу, в том числе синтезу прошлого и современного творческого опыта». Выявление принципиально новых черт отечественной прозы 1920-х – начала 1930-х годов позволяет целостно воспринять характер и основные тенденции развития литературного сознания первого послереволюционного десятилетия, определить его новаторские черты, вписать в общий контекст развития русской литературы XX века. Феномен метапрозы во всей его многоаспектности представляется одним из наиболее существенных в системе художественных открытий отечественной словесности этих лет, что определяет актуальность нашего диссертационного исследования.
История русской литературы 1920-х – начала 1930-х годов получила достаточно полное описание в современном отечественном литературоведении, а также в западной славистике. Среди важнейших работ по этой теме назовем получившие широкое научное признание исследования Г.А. Белой, С.А. Голубкова, В.Т. Захаровой, Н.В. Корниенко, Н.Л. Лейдермана, Д.Д. Николаева, Д.М. Сегала, А.И. Чагина, М.О. Чудаковой, В.В. Эйдиновой, М.Б. Ямпольского и др., ряд коллективных монографий и сборников научных трудов, в которых достаточно полно и системно изучены основные тенденции развития русской литературы данного периода, детально проанализированы творческая практика ведущих писателей, школ и направлений, художественно-эстетический, идеологический и социокультурный контексты эпохи. Но при всем многообразии научных тем и сюжетов ряд проблем остается на периферии исследовательского интереса и, получая освещение в отдельных статьях, так и не становится объектом полномасштабного научного описания. В этом контексте серьезный научный интерес представляет заявленная в диссертации проблема, связанная с историей развития русской метапрозы в ХХ веке.
Следует подчеркнуть, что большая часть отечественных теоретиков и историков литературы использует понятие «метапроза» прежде всего по отношению к произведениям постмодернистского характера, т. е. применительно к явлениям литературы последних десятилетий XX века. Мы считаем более обоснованным несколько иное, расширенное понимание, предложенное в начале 1990-х годов известным английским славистом Д. Шеппардом, который раздвинул хронологические границы бытования метапрозы в русской литературе до начала 1920-х годов, избрав объектом своего изучения произведения Л.М. Леонова, М.С. Шагинян и др.
Точка зрения Д. Шеппарда сыграла существенную роль в формировании историко-литературной концепции М.Н. Липовецкого, определившего ключевые характеристики метапрозаического произведения:
«– тематизация процесса творчества через мотивы сочинительства, жизнестроительства, литературного быта и т. д.; высокая степень репрезентативности “вненаходимого” автора-творца, находящего своего текстового двойника в образе персонажа-писателя, нередко выступающего как автор именно того произведения, которое мы сейчас читаем;
– зеркальность повествования, позволяющая постоянно соотносить героя-писателя и автора-творца, “текст в тексте” и “рамочный текст”. Кроме того, эти взаимные соотношения довольно часто сопровождаются прямыми или косвенными комментариями, трактующими взаимопроникновение текстовой и внетекстовой реальностей;
– “обнажение приема”, переносящее акцент с целостного образа мира, создаваемого текстом, на сам процесс конструирования и реконструирования этого еще не завершенного образа. Как следствие этого качества может быть рассмотрена специфическая активизация читателя, поставленного в положение со-участника творческой игры (отсюда исключительная роль пародий, самопародий, разного рода загадок, ребусов, анаграмм и т. п.);
– пространственно-временная свобода, возникающая в результате ослабления миметических мотивировок в свою очередь связана с усилением “творческого хронотопа” (Бахтин), который приобретает положение, равноправное по отношению к окружающим его “реальным” хронотопам».
Следует, однако, обратить особое внимание на то, что М.Н. Липовецкий включает в круг анализируемых произведений лишь роман В.В. Набокова «Дар» и, таким образом, не выходит за пределы русской литературы конца 1930-х годов. Соглашаясь в целом с предложенными характеристиками феномена отечественной метапрозы, подчеркнем их универсальный характер и возможность их распространения на русскую прозу 1920-х – начала 1930-х годов. Более того, практика отечественной метапрозы этого периода позволяет утверждать, что среди выявленных ученым характеристик важнейшая роль в формировании метапрозаического начала принадлежит авторской саморефлексии и процессу трансформации автобиографического героя. Подтверждением этого является мнение М.А. Хатямовой: «наиболее убедительным аргументом активизации рефлективных процессов в русской прозе этого периода (первой трети XX века. – О. О.) является феномен метапрозы, объединивший литературу метрополии и диаспоры, реализма, модернизма и авангарда, прозу “эстетическую” и “изобразительную”». Не меньшее значение для понимания механизма образования метапрозаического текста имеет происходящий внутри произведений перенос авторского внимания с фигуры автобиографического героя-повествователя (выразителя авторской рефлексии) на фигуру биографического, перемещающегося на периферию сюжета (тенденция, все более заметная во второй половине 1920-х – начале 1930-х годов).
Избранная нами для анализа метапроза В.Б. Шкловского, И.Г. Эренбурга, О.Э. Мандельштама, В.А. Каверина, О.Д. Форш, К.К. Вагинова, представленная в широком литературно-критическом и историко-культурном контекстах, позволяет наиболее наглядно показать характерные художественные особенности этого пласта отечественной литературы 1920-х – начала 1930-х годов. Поскольку отечественное литературоведение до сих пор не предпринимало полномасштабного изучения русской метапрозы этого периода, ограничиваясь лишь отдельными наблюдениями, в диссертации впервые осуществлен детальный анализ формирования теории метапрозы в зарубежном и отечественном литературоведении, литературно-критической рецепции советской метапрозы в 1920-е – начале 1930-х годов, художественного своеобразия метапрозы ведущих российских писателей; выявлены истоки теории метапрозы в ранних работах и показана роль авторской саморефлексии в формировании метапрозаической стратегии в художественных произведениях В.Б. Шкловского; определены место и функции автобиографического героя в прозе И.Г. Эренбурга и О.Э. Мандельштама; исследован процесс трансформации образа автобиографического героя в романах В.А. Каверина, О.Д. Форш, К.К. Вагинова. Этим определяется научная новизна представленного к защите диссертационного исследования.
Объектом исследования является художественное своеобразие отечественной метапрозы 1920-х – начала 1930-х годов.
Предмет исследования составляет специфика выражения авторской рефлексии и процесса трансформации образа автобиографического героя в произведениях В.Б. Шкловского, И.Г. Эренбурга, О.Э. Мандельштама, В.А. Каверина, О.Д. Форш, К.К. Вагинова.
Материалом для исследования послужили наиболее репрезентативные тексты с ярко выраженным метапрозаическим началом: «Сентиментальное путешествие», «Zoo, или Письма не о любви» и «Третья фабрика» В.Б. Шкловского, «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» И.Г. Эренбурга, «Шум времени», «Египетская марка» и «Четвертая проза» О.Э. Мандельштама, «Скандалист, или Вечера на Васильевском острове» В.А. Каверина, «Сумасшедший Корабль» и «Ворон» О.Д. Форш, «Козлиная песнь» и «Труды и дни Свистонова» К.К. Вагинова. Кроме того, нами широко использовалась мемуарная литература, эпистолярий В.Б. Шкловского, И.Г. Эренбурга, В.А. Каверина и др., литературная критика и литературоведческие работы, эссеистика 1920-х – начала 1930-х годов, современные исследования теоретико- и историко-литературного характера.
Цель диссертации – выявление художественного своеобразия отечественной метапрозы 1920-х – начала 1930-х годов в аспекте отражения в ней авторской рефлексии и проблемы героя.
Поставленная цель определила задачи исследования:
– выявить особенности историко- и теоретико-литературной интерпретации феномена метапрозы, проследить процесс формирования теории метапрозы в современном литературоведении;
– проанализировать специфику литературно-критической рецепции отечественной метапрозы 1920-х – начала 1930-х годов в России и в российском зарубежье;
– исследовать особенности авторской рефлексии в «Сентиментальном путешествии», «Zoo, или Письмах не о любви», «Третьей фабрике», а также эссеистике В.Б. Шкловского;
– определить роль и функции автобиографического героя-повествователя в метапрозаической стратегии романа И.Г. Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» и книг прозы О.Э. Мандельштама «Шум времени», «Египетская марка» и «Четвертая проза»;
– рассмотреть процесс перемещения автобиографического героя на периферию повествования как средство усиления фикциональности сюжета в прозе В.А. Каверина, О.Д. Форш и К.К. Вагинова конца 1920-х – начала 1930-х годов.
В основе методологии нашего исследования лежат принципы отечественного сравнительно-исторического литературоведения, выраженные в трудах А.Н. Веселовского, М.М. Бахтина, В.М. Жирмунского, А.В. Михайлова, И.О. Шайтанова и др. В своей работе мы использовали сравнительно-исторический, типологический, социокультурный, биографический методы, а также метод целостного анализа художественного произведения.
Научно значимыми для нас явились работы ведущих историков отечественной литературы ХХ века (Г.А. Белая, Н.А. Богомолов, М.Л. Гаспаров, Н.Ю. Грякалова, В.Т. Захарова, А.И. Иваницкий, Вяч.Вс. Иванов, В.А. Келдыш, Т.М. Колядич, Н.Л. Лейдерман, М.Н. Липовецкий, Ю.М. Лотман, Д.Д. Николаев, В.И. Новиков, О.Ю. Осьмухина, О. Ронен, Р.Д. Тименчик, В.Н. Топоров, М.О. Чудакова, Д.М. Сегал, Л.Г. Флейшман, М.А. Хатямова, А.И. Чагин, М.Б. Ямпольский, А. Ханзен-Леве, Д. Шеппард и др.), исследования отечественных и зарубежных теоретиков литературы (Д.П. Бак, А.Ю. Большакова, Ю.Б. Борев, С.Н. Зенкин, В.Б. Зусева, Н.Д. Тамарченко, В.И. Тюпа, В.Е. Хализев, П. Во, Г.С. Морсон, Ц. Тодоров, Р. Уэллек, Л. Хатчен, В. Эрлих и др.), философов и историков отечественной культуры (Л.Д. Гудков, Е.А. Добренко, Б.С. Дубин, К.Г. Исупов, В.К. Кантор, И.В. Калинин, К. Кларк, Я. Левченко, В.Л. Махлин, Н.И. Николаев и др.).
Основные положения, выносимые на защиту:
– Метапроза 1920-х – начала 1930-х годов составляет важную часть отечественной литературы этого периода и отражает существенные тенденции в эволюции литературного сознания эпохи (усиление авторской рефлексии, возрастающая роль автобиографического героя-повествователя, литературная игра с читателем, пародийное и автопародийное начало, синтез художественных и нехудожественных элементов, разрушение жанровых границ). Наиболее ярко метапрозаическая стратегия выражена в эссеистике и прозе В.Б. Шкловского и О.Э. Мандельштама, в романах И.Г. Эренбурга, В.А. Каверина, О.Д. Форш, К.К. Вагинова.
– Феномен метапрозы как историко- и теоретико-литературная проблема получает осмысление и детальное описание в исследованиях зарубежных и отечественных литературоведов на протяжении 1970-х – 2000-х годов, при этом основное внимание уделяется связи метапрозаического повествования с постмодернистским типом художественного мышления в зарубежной и отечественной прозе второй половины ХХ – начала XXI века. Однако универсальность выявляемых характеристик метапрозы позволяет расширить исторические границы этого явления до 1920 – 1930-х годов. Особую страницу в истории восприятия художественных открытий отечественной метапрозы на раннем этапе ее существования представляет ее литературно-критическая рецепция в России и в русском зарубежье в 1920-х – начале 1930-х годов.
– Авторская рефлексия выступает важнейшим принципом организации метапрозаического повествования в эссеистике Шкловского («Розанов» и др.), стоящей у истоков отечественной теории метапрозы, и в таких его произведениях, как «Сентиментальное путешествие», «Zоо, или Письма не о любви», «Третья фабрика». Эволюция автобиографического героя-повествователя становится частью эволюции его метапрозаической стратегии, оказывающейся под влиянием не только литературно-художественных и культурно-эстетических, но и политико-идеологических факторов, что объясняет отказ писателя от метапрозаического повествования как формы литературного новаторства в конце 1920-х годов.
– Присутствие автобиографического героя как сюжетно-организационного центра повествования принципиально значимо для романа И.Г. Эренбурга «Необычайные похождения Хулио Хуренито и его учеников» и книг О.Э. Мандельштама «Шум времени», «Египетская марка» и «Четвертая проза», что дает основание выделить проблему трансформации образа героя как одну из ключевых для метапрозы 1920-х – начала 1930-х годов. Авторское «я», по-разному представленное в них, с одной стороны, расширяет саморефлексивный потенциал текста, а с другой, открывает широкие возможности для использования пародийного и сатирического начал, трансформации литературной традиции, литературной игры и др.
– В конце 1920-х – начале 1930-х годов в новой идеологической, литературно-художественной и социокультурной ситуации отечественная метапроза претерпевает заметные изменения. Она достигает творческой зрелости и заметно расширяет свой художественный потенциал. В прозе В.А. Каверина, О.Д. Форш, К.К. Вагинова автобиографический герой-повествователь перемещается на периферию сюжета, что создает ощущение объективности и достоверности описываемых событий, усиливающееся за счет появления узнаваемых персонажей литературной жизни Петрограда–Ленинграда, описания культурной и литературной среды, представленной в ироническом, сатирическом и пародийном ключе. Возникающая при этом дистанция между автором, героями и описываемым сюжетом открывает новые возможности для метапрозаического описания реальности.
Теоретическая значимость диссертации определяется тем, что в ней предложено новое, более широкое толкование понятия «метапроза», позволяющее использовать его по отношению к истории русской литературы первой половины XX века; выявлена сущность авторской метапрозаической стратегии, представляющей собой важную часть формирования отечественного литературного сознания 1920-х – начала 1930-х годов.
Практическая значимость диссертации состоит в том, что материалы диссертации, ее основные выводы и положения могут быть использованы в курсах истории отечественной литературы ХХ века на филологических факультетах университетов и педагогических вузов, при подготовке курсов по выбору, посвященных истории отечественной метапрозы, творчеству В.Б. Шкловского, О.Э. Мандельштама, И.Г. Эренбурга, В.А. Каверина, О.Д. Форш, К.К. Вагинова.
Апробация работы. Основное содержание и выводы диссертации, отдельные аспекты работы представлялись на заседаниях кафедры русской и зарубежной литературы ФГБОУ ВПО «Мордовский государственный университет имени Н.П. Огарева», на научных и научно-практических конференциях: «Коды русской классики: «дом», «домашнее» как смысл, ценность и код» (II Междунар. научн.-практ. конф. Самара, СамГУ, 19-20 ноября 2009), «Актуальные проблемы филологии и журналистики» (XIV науч. конф. молодых ученых филол. фак-та Мордов. гос. ун-та. Саранск, МГУ имени Н.П. Огарева, апрель 2010), «Литературная пародия» (Всеросс. научно-практ. конф. Самара, СамГУ, апрель 2010), «Синтез документального и художественного в литературе» (Междунар. научн. конф. Казань, КФУ, май 2010), «Русское литературоведение ХХ века» (Междунар. научн. конф. М., МГУ имени М.В. Ломоносова, декабрь 2010), «Михайловские чтения 2011. Актуальные проблемы современной теории литературы» (М., ИМЛИ им. М. Горького РАН, декабрь 2011). Результаты исследования нашли отражение в 8 публикациях, из них три (одна в соавторстве) – в журналах, входящих в Перечень ведущих рецензируемых научных журналов и изданий.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка использованных источников, включающего 289 наименований, из которых 18 на английском языке. Общий объем диссертации составляет 240 страниц.
