Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление творчества Н.Никандрова: 1900-1916 гг 18
1.1 Литературный дебют. Натуральная школа в творчестве молодого прозаика. Обращение к опыту отечественной сатиры 18
1.2. Обретение художественной выразительности. «Мертвые души» новейшего времени 35
Глава 2. Сатирический паноптикум н.никандрова: конец 10- х-20-е годы 59
2.1. Новые люди новой эпохи. Провидения и открытия 59
2.2. Гомо советикус в движении времени 87
Глава 3. Антиутопический очерк «зеленые лягушки» 109
3.1. В поисках формы. Антиутопия Н.Никандрова в контексте антиутопической литературы 109
3.2. Грани абсурда 125
Заключение 141
Список литературы... 151
Приложение 1 166
Приложение 2 168
- Обретение художественной выразительности. «Мертвые души» новейшего времени
- Новые люди новой эпохи. Провидения и открытия
- Гомо советикус в движении времени
- Грани абсурда
Введение к работе
Исследование литературы ограничивается, как правило, обращением к определенному списку авторов. Некогда по идеологическим соображениям, а теперь, вероятно, в силу инерции вне поля зрения остаются художники, чьи имена когда-то не сходили со страниц журналов и газетных полос. Таким художником был ННикандров. Не случайно его вспомнил как незаслуженно забытого талантливого прозаика А.Солженицьш (Новая газета. 1998,11 — 17 мая.). Творчество этого яркого писателя-сатирика (настоящая фамилия - Шевцов), автора ряда очерков, рассказов, повестей, романа, - действительно своеобразное явление отечествешюй словесности первой половины XX века.
До настоящего времени не существует всесторонних исследовашш творчества Н-Никаїщрова. Отдельные статьи, посвященные разным периодам творчества прозаика, не способны сформировать полноценное представление о художественном своеобразии его литературного наследия. Среди современных исследователей только Мария Викторовна Михайлова уделила основательное внимание его судьбе и творчеству. За последние двадцать лет она опубликовала несколько статей о писателе. Среди них: «Проблема творческого метода Н. Никандрова (дореволюционный период)», «Об особенностях поэтики творчества НН. Никандрова (дооктябрьский период)», «"Индивидуальность свою пишущий должен отстаивать - это и есть талант"», «"...Русский писатель должен жить только в России"» «Сатира в творчестве Н.Н. Никандрова 1920-1930-х годов», «"Крым считаю своей второй Родиной..." (Крым в творчестве и судьбе КНикандрова)». М.Михайлова - автор статей о Н.Никандрове в биографических словарях, опубликовала несколько писем писателя к другу. До всех этих публикаций последний всплеск интереса к прозаику наблюдался лишь в год его смерти. Тогда, в 1964 году, вышел сборник повестей и рассказов Н.Никандрова «Береговой ветер». Большая часть этого сборника включала произведения дореволюционного периода. Статью о прозаике для этой книги написал А.Храбовицкий. Он же представил ИНикандрова в Краткой литературной энциклопедии, вышедшей в год столетия писателя. Отметим, Н.Никандрову уделяется значительное место в последнем авторитетном сборнике о русской литературе рубежа ХГХ - XX веков, изданном ИМЛИ РАН в 2008 году.
Малая изученность творчества Н.Никаидрова, важность восстановления «пробелов» в истории отечественной словесности являются факторами, указавшими на целесообразность создания настоящей работы. Актуальность ее обусловлена отсутствием комплексного анализа никандровского творчества и исследований, касающихся эволюции его писательского мастерства. Таким образом, научная новизна работы видится в том, что в ней впервые предпринята попытка рассмотреть художественный мир прозы писателя в полном объеме, начиная от ранних произведений начала XX века и заканчивая оригинальными сочинениями середины тридцатых годов.
Центральным объектом исследования является проза ННикандрова. Наибольшее внимание в диссертации уделяется рассказам «Больные» (1905Х «Бунт» (1906), «Береговой ветер» (1909), «Бывший студент» (1909), «Ротмистр Закатаев» (1912), «Во всем дворе первая» (1912), «Во время затишья» (1914), «Искусство» (1914), «Вечером» (1916), «Па Часовенной улице» (1916), «Лес» (1916), «Катаклизма» (1917), «Все подробности» (1917), «Диктатор Петр» (1923) и др., повестям «Рынок любви» (1924), «Профессор Серебряков» (1924), «Любовь Ксении Дмитриевны» (1925), «Проклятые, зажигалки» (1926), роману «Путь к женщине» (1928), очерку «Зеленые лягушки» (1935). Хронологический подход к объекту исследования позволяет показать, как развивалось творческое мастерство прозаика, как формировалась его художественная индивидуальность, определившая самобытность и своеобразие его литературного наследия. Особое место в работе занимает исследование типологических и творческих связей Н.Никандрова с представителями русской классической
прозы М.Салтыковым-Щедриным, Н.Гоголем, Ф Достоевским, а также с литераторами-современниками А.Блоком, В.Брюсовым, МБулгаковым, М.Зощенко, МЗамятиным, А.Куприным, А.Платоновым, П.Романовым и др.
Значительное внимание в исследовании уделяется произведениям ННикандрова, которые не переиздавались после его смерти. В качестве дополнительного материала привлекаются письма прозаика к НЗамошкину, НКлестову, АЛерегудову, С.Сергееву-Ценскому, Е.Янтареву, отклики и воспоминания А-Амфитеатрова, МГорького, А.Куприна, КЛаустовского, АЛерегудова и других писателей.
Специфика изучаемого материала потребовала привлечения многих публикаций о ННикандрове, рецензий и откликов на его сочинения, напечатанных как в дореволюционное, так и в советское время. В работе использованы критические отзывы на ранние никандровские произведения А-Басаргина, Б.Вальбе, АТизетти, В.Голикова, НИгнатова, А.Измайлова, НЛернера, АЛетрова, ВЛолонского, М.Чуносова. Анализ творчества ННикандрова в советскую эпоху проводился с привлечением литературоведческих оценок ЛБойтоловского, ИДукора, ПЖурова, Г.Колесниковой, ИКора, В.Красильникова, МЛирова, В Лравдухина, НТица, Л-Усенко и других журналистов, критиков, литераторов.
Предметом изучения являются тематика, проблематика, поэтика и жанровая специфика прозы Н.Никандрова на разных этапах его литературного творчества.
Цель диссертации — анализ эволюции стилистической манеры ННикандрова: поэтических фигур, лексико-повествовательных и жанровых особенностей его прозы, рассмотрение наследия прозаика в контексте культурно-исторического пространства первой трети XX века. Достижению данной цели способствует решение следующих задач:
определение влияния традиций классической литературы, прежде всего сатирической, в произведениях ННикандрова;
анализ отображения эволюции человека массового сознания, его связи с исторической действительностью в пореволюционном сатирическом творчестве писателя;
выявление новаторства прозаика в области тематики, проблематики, жанровых образований, его места в литературном процессе первой трети XX века.
Методология исследования. В связи с означенными задачами работы в качестве основных методов избраны текстологический, историко-фушсциональный, сравнительно-типологический. Методология диссертации опирается на системный подход, при котором художественное произведение изучается на всех уровнях организации: лексическом, образном, композиционном, идейном, сюжетном. Каждый компонент текста при этом рассматривается не в отрыве от целого, а в соотношении с ним.
Теоретической основой стали труды по теории литературы М.Бахтина, Б.Томашевского, Ю.Тынянова, В.Хализева, Б.Эйхенбаума, а также работы А.Ануфриева, А.Есина, БЛанина, Ю.Манна, ГМорсона, А.Селищева, МЛудаковой и других авторов. В диссертации были использованы исследования по истории литературы Г.Белой, ЕДобренко, НЛейдермана, Е.Скороспеловой; привлекались труды по социологии, истории, политологии Х^Арендт, НБердяева, Ф.Волкова, А-Зиновьева, НИяьина, Хосе Ортеги-и-Гассета, В.Роговина и других авторов.
На защиту выносятся следующие положения:
-
ННикандров выступает как писатель-реалист, продолжатель традиций натуральной школы.
-
Главным персонажем произведений писателя периода 10-х - 30-х гг. становится новый тип героя, позже названный «гомо советикус». Этот никандровский персонаж имеет свою отрицательную эволюцию и достигает предела падения в произведениях, которые привели к изгнанию ННикандрова из литературы.
-
Гомо советикус Н.Никандрова обладает «массовым», или «внеличностным» сознанием, лишающим его моральных принципов, нравственной требовательности к себе, чувства ответственности перед настоящим и будущим.
-
Развивая традиции антиутопического жанра, ННикандров создаст новое жанровое образование - антиутопический очерк.
-
Обращаясь к современной действительности, ННикандров использует новые формы ее отображения; новаторство прозаика впоследствии оказывает влияние на его современников.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что оно вносит определенный вклад в историю русской литературы начала XX века, вводит в научный оборот новый материал, способствующий исследовашпо природы поэтики ННикандрова, углубленному пониманию его сочинений.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы при чтении курсов по русской литературе первой трети XX века, проведении спецкурсов, посвященных сатирической прозе 20-х - 30-х гг., в практике факультативного преподавания русской литературы в школе.
Апробация работы осуществлялась публикацией статей по теме диссертации (имеется 3 публикации).
Обретение художественной выразительности. «Мертвые души» новейшего времени
В числе примечательных произведений, написанных молодым Н.Никандровым в период после первой русской революции, есть рассказ «Бывший студент», совершенно не связанный с сатирическим пафосом. В нем говорится о судьбе вечного студента, умирающего от неизлечимой болезни вдали от своих родных.
Многие чисто реалистические произведения Н.Никандрова отражают его знание жизни и даже некоторые этапы его биографии. О том, какие трудности мог испытывать ссыльный «бывший студент», Н.Никандров знал на собственном опыте, Известно, что в молодости он неоднократно становился участником различных политических акций и почти постоянно находился под полицейским надзором, несколько раз сидел в тюрьме. В сентябре 1906 года он был выслан из Севастополя, куда вернулся четыре года спустя. Его снова выследили и представили к административной высылке. М.Михайлова перечисляет целый ряд его «ссылок и поселений». География их такова: Саратовская губерния, Пермский край, Нижний Новгород, Архангельская губерния [129. С. 125]. В рассказе «Бывший студент» отразились впечатления Н.Никандрова о ссылке в Архангельскую губернию в 1905 году.
Большой жизненный опыт, помноженный на писательский талант, позволяет Н.Никандрову тонко передавать сложное душевное состояние воображаемого заключенного. Особо близок писателю такой прием психологического изображения, как психологический анализ. Опираясь на него, уже в начале повествования автору удается показать, какие противоречивые чувства испытывает герой. Писатель использует распространенную фигуру противопоставления физической немощи силе духа. Революционер Александр Красовский при всех обстоятельствах остается верным своему делу, за которое его сослали под надзор. При этом Н.Никандрову важно показать человечность своего персонажа. Вероятно, поэтому он рисует его несколько сентиментальным, скучающим по родителям и сестре.
Н.Никандров последовательно передает сильные переживания, боль героя за стариков-родителей. Саша «думал о временности всего живущего, о тщетности человеческих усилий, о своей собственной жизни, о неизбежности смерти... Мысль самовольно уносила его к старикам, отцу и матери, - что станет с ними, когда они узнают о его смерти!». Чтобы усилить ощущение душевной тревоги, художник использует слова и словосочетания с яркой экспрессивной окраской: «чрезвычайно больно», «каялся», «тяжкие, нескончаемые муки». Таким образом, внутренний мир Саши Красовского, с полнотой представленный повествователем уже в начале рассказа, раскрывается перед читателем.
Молодой прозаик тяготеет к созданию зрительного образа описываемого. Вот как выглядит стол в комнате Саши: «На столе скучал в одиночестве сладкий стакан, присохший к блюдцу; корчился ломоть потемневшего хлеба с выеденным мякишем, и выжидательно глядел на Красовского опрокинутый кулек с белеющими на донышке кусками сахара». В одном предложении писателю удается не только изобразить скудный натюрморт стола, но и передать психологическое состояние бывшего студента с помощью интересной художественной находки: оживлению неодушевленных предметов, своеобразному перенесению на них душевных страданий умирающего в одиночестве Саши. Экспрессивно окрашенный глагол «корчился» ассоциативно требует привычного для читателя добавления - «в муках». Причастие «выеденный» невольно указывает на физическую природу этих страданий. И, наконец, то, что кусок сахара «выжидательно глядит» на своего хозяина, липший раз напоминает о голоде, который испытывает герой. Таким образом, в этом маленьком отрывке дается вполне исчерпывающая косвенная характеристика главного персонажа рассказа.
Наделение предметного мира чертами и свойствами живого существа приводит к тому, что он выдвигается у Н.Никандрова как самостоятельный объект изображения. Конечно, этот прием достаточно известен в литературе. Н.Гоголь довел его до совершенства. Очень выразительно прием «играет» в поэме «Мертвые души», где Н.Гоголь впервые показывает новые возможности использования вещных деталей.22 Возможно, именно великому предшественнику следует здесь Н.Никандров.
Каждый предмет у Н.Никандрова подобно человеку имеет свой неповторимый облик, характер, даже манеру поведения. Например, в приведенном выше описании стола Саши присутствует примечательная деталь: обыкновенный ломоть хлеба. У Н.Никандрова хлеб «корчится», совершает какие-то действия. Или вот еще пример того, как в изображении писателя обычные части интерьера обретают символическое значение. Когда Саша Красовский пишет письмо родителям, «старая, растерзанная кровать жиденько колеблется под ним, попискивает и позванивает всеми своими железками». Звуки, которые издает кровать, резонируют с душевными и физическими терзаниями студента. Емкое словосочетание «растерзанная кровать» содержит не только намек на то, что ее владелец измучен болезнью и почти не встает. Этот предмет мебели как бы «перерастает» функцию спального места. В сознании читателя рождается очеловеченный образ старой вещи, которая, кажется, живет своей собственной самостоятельной жизнью. Таким образом, привычным вещам Н.Никандров придает необычные и неожиданные черты. Можно сказать, что вещный мир привлекает писателя и сам по себе, в отрыве от человеческих характеров и судеб, представленных в его произведениях.
Некоторая избыточность деталей-подробностей, пожалуй, становится отличительной особенностью никандровских произведений. Это характерно как для раннего, так и для позднего Н.Никандрова. Прозаик, как уже говорилось, склонен к своеобразному фотографированию действительности. Вот, например, описание комнаты, где жила мещанка Катя из рассказа «Во всем дворе первая»: «Стекла в окнах были прозрачны и невидимы, как воздух, и тщетно бились в них лбами давно сошедпше с ума мухи. На белых, как писчая бумага, подоконниках, вместе с темно-красными бутылками вишневки, теснились одетые в розовую и голубую бумагу горшки с геранью, сквозь узорчатую зелень которых в комнату пробивался золотисто-зеленый солнечный свет...
Новые люди новой эпохи. Провидения и открытия
Октябрьский переворот нарушил естественное течение истории. Директивное воздействие на сознание людей имело вполне конкретный результат, оказало влияние на менталитет человека. В это время в литературе нашли свое отражение характеры, которые, благодаря силе писательской фантазии, представляли собой законченный результат такого влияния эпохи. Один из таких «героев» впоследствии в литературных и исторических работах русских и зарубежных авторов получил ироничное название «гомо советикус».28 Гомо советикус стал главным литературным персонажем произведений Н.Никандрова.
Н.Никандров скоро увидел, как советская власть стирает исконные черты русского человека, переписывает классические страницы русской истории. Своего персонажа, тесно связанного с условиями жизни, писатель наделяет такими чертами характера, как политический конформизм, изощренная бытовая приспособляемость, стремление к сиюминутной выгоде и т.д. Известный русский писатель В.Войнович не любил термин «гомо советикус», но он, думается, дал этому типу самую точную характеристику: «Это презренное существо, которое обладает двойным или даже тройным сознанием (думает одно, говорит другое и делает третье)» [52].
В годы становления новой власти Н.Никандров был уже достаточно зрелым писателем. За его плечами был продолжительный период сотрудничества в журналах «Мир божий», «Современный мир», «Летопись», участия в горьковских сборниках «Знание». За активную антиправительственную деятельность писатель прошел тюрьмы и ссылку, жил на нелегальном положении, в эмиграции. В 1914 году Н.Никандров вернулся на родину, потому что, по его убеждению, «русский писатель должен жить только в России» [188. С. 474]. Он ждал новой жизни, но та новизна, которая устанавливалась, ужасала его. С 1917 года настало время никандровского скитания по Руси. Он вынужден был работать грузчиком, виноградарем, рыбаком, чтобы не умереть от голода в гражданскую войну. После октябрьского переворота писатель не мог найти себя в изящной словесности, однако все увиденное призывало к творчеству. Можно предположить, что, видя становление новой власти, Н.Никандров испытывал чувство вины, поскольку в прошлом он сделал многое, чтобы приблизить это время, но все его усилия оказались напрасными. Думается, творчество прозаика можно считать покаянием.
Из исторической действительности Н.Никандров черпает первые образы, связанные с отображением людей, занятых мыслями о переустройстве мира, быстром достижении всеобщего счастья. От изображения широких масс писатель приходит к созданию конкретных типических характеров, возникших в эпоху повсеместного распространения идеологами революции утверждения, что только вооруженные революционными идеями массы творят историю. Скептическое отношение к подобным взглядам Н.Никандров выразил в таких, например, ярких рассказах, как «На Часовенной улице», «Катаклизма», «Все подробности». Писателю важно было показать, что, перечеркивая историческое прошлое, массы убивают в себе нечто важное, животворящее. Он последовательно выражал ту мысль, что привычное противопоставление исторического материализма волюнтаризму не имеет под собой никаких оснований. Драматические последствия произвола человеческой воли в событиях, претендующих на исторический масштаб - вот, что находит читатель на страницах рассказов Н.Никандрова. Авторское видение абсурда происходящего несут персонажи, оказавшиеся в абсурдных условиях жизни. Новые формы бытия потребовали от них освоения иных социальных ролей. В общем и целом прав оказался классик, который писал: «Общественный характер присущ всему движению; как само общество производит человека как человека, так и он производит общество... Индивид есть общественное существо» [123. С. 118]. Философ И.Ильин так описывает процесс трансформации массового сознания после 1917 г.: «Русский человек, начавший революцию в качестве инстинктивно-индивидуализированного бунтовщика, заканчивает её в качестве инстинктивно и духовно-коллективизированного раба. Большевизм был только соблазном; настоящим замыслом был коммунизм. Надо было взбунтовать русского гражданина, чтобы превратить его в крепостного пролетария» [94. С. 310].
В первые пореволюционные годы причины превращения индивидов в «общественные существа», т.е. людей в гомо советикус, Н.Никандров видит в низком уровне культуры. Красноречиво высказывшше одного из прохожих рассказа «На Часовенной улице», которое автор облекает в форму выкрика: «Чего нам скажут, мы тому и верим! Самый темный класс!». Писатель отмечает, что низкий культурный уровень подавляющего большинства населения способствует подчинению неограниченной и неконтролируемой государственной власти.
В рассматриваемую эпоху был задуман скачок в духовном развитии человека. Об этом много писатели деятели Пролеткульта и Совнаркома, члены ВЦИК и ЦИК СССР. Так, например, в 1917 году незадолго до Октября была опубликована книга А.Луначарского «Культурные задачи рабочего класса» , содержащая политическую программу по приобщению к культуре народных масс. Дебютным документом первого наркома просвещения стало воззвание к гражданам России «О народном просвещении», в котором провозглашались общие направления просветительской деятельности: добиться в кратчайшие сроки всеобщей грамотности, организовать для всех граждан абсолютно светскую школу, поддерживать любые формы культурно-просветительского движения в среде рабочих и крестьян. Широкую просветительскую деятельность в рабочей среде вела группа большевиков, в которую входили Н.Крупская, П.Лебедев-Полянский, В.Познер, Н.Калинин и др.
Становление сознания Н.Никандрова происходило в эпоху Серебряного века. Он понимал, что стать культурным человеком можно только эволюционируя, вбирая в себя духовный опыт предшествующих поколений. Поэтому прозаик нередко с горьким юмором отображает анекдотичную ситуацию, при которой искусственно соединяются желаемое и возможное. Обыватель под давлением новой власти готов сменить прежние культурные ориентиры на новые, но при этом самым нелепым образом демонстрирует эту готовность. Объектом сатиры Н.Никандрова становится несовпадение внутренней данности индивида внешней заданности. Покупатель рассказа «На Часовенной улице» спрашивает книжку «потолстее» и «понятливую». Другой покупатель возмущается, почему книга «начинается с третьей страницы» и требует ее «сменить».
Писатель раньше других спрогнозировал явление, которое получило свое развитие годы спустя. Теоретик литературы О.Брик назвал его «хождением народа в интеллигенцию» и признал «весьма опасным». В 1929 году в статье «Ближе к факту» О.Брик писал: «Достаточно какому-нибудь рабочему от станка или крестьянину от сохи попасть в литературную среду, как он немедленно начинает превращаться в исконно русского интеллигента» [43. С. 232].
Гомо советикус в движении времени
В 1920-е гг. — время, традиционно считающееся эпохой начала «строительства новой культуры революционного мироощущения», -Н.Никандров все более интересуется отражением так называемой революционной культуры на мещанине-обывателе [99. С. 26]. Как бытописатель-сатирик он создает обобщенную картину советской реальности с глубоким драматическим и психологическим подтекстом. Основной творческой целью писателя становится необходимость показать полнейшую деградацию «человека улучшенной породы и природы» [99. С. 76]. Писатель предвосхищает возникновение шариковщины в литературе и в жизни. Только через восемь лет после появления первого массового человека на страницах никандровских рассказов выдающийся сатирик М.Булгаков напишет повесть «Собачье сердце» (1925), в которой мастерски выведет ряд образов, тесно связанных с действительностью (Полиграфа Полиграфовича, Швондера и др.). Повесть, как известно, появится лишь в начале тридцатых годов.
Отличительной чертой персонажей, попавших на страницы никандровских произведений прямо со столичных и провинциальных улиц, является утрата ими таких исконных человеческих качеств, как богобоязнь и совесть. Утрата Бога в душе гомо советикус есть следствие естественного развития советской истории. Реалии таковы, что с 1917 года «религиозное содержание принимает атеистические формы, на место Бога объявляется человек» [99. С. 76]. Отсутствие совести - животное качество (о схожести модели поведения никандровского гомо советикус с моделью поведения животного уже шла речь в первом разделе главы. Ниже будет рассматриваться превращение в гомо советикус обычного человека, беллетриста Никиты Шибалина - главного персонажа романа «Путь к женщине», чье поведение нельзя назвать иначе, чем животноподобное). М.Михайлова в статье «Сатира в творчестве Н.Н.Никандрова 1920-1930-х годов» отмечает силу прозрения писателя, которое сказалось в его сатирических вещах середины двадцатых годов. По справедливому мнению исследователя, художник сумел показать «ужасающее "расчеловечивание" человека в условиях социалистического строительства» [130. С. 166].
Н.Никандров фиксирует парадоксальность ситуации, заключающаяся в том, что человек, которого от других существ отличает способность к разумному познанию и мышлению, превратившись в гомо советикус, теряет способность пользоваться данным ему Богом или природой даром. Выражаясь словами А.Зиновьева, гомо советикус становится «единичкой в массовом процессе». Любое его «поведение, кажущееся проявлением индивидуальности, учтено в расчетах организаторов этого массового явления» [88]. Таким образом, Н.Никандров затрагивает глубоко философскую проблему человеческого существования, пытается осознать первопричину саморазрушения человеческой индивидуальности. Писатель понимает, что в человеке кроются потенциально разные возможности, проявлению которых способствует социальный климат. Художник идет классическим путем: он показывает, как в переломную эпоху проявляют себя положительные и отрицательные характеры.
Утрату собственного «я», как показывает Н.Никандров, переживают люди разных возрастов, профессий, образования, социального положения. Если ранее писатель ставил уровень народного правосознания в зависимость от степени образованности, то, прожив несколько лет в советской России, он увидел, что даже высокообразованные люди способны перестать самостоятельно мыслить, забыть о чести, достоинстве, потерять неподкупность. На этой проблематике строится очень любопытная повесть «Профессор Серебряков», в которой Н.Никандров продолжает традициошгую для литературы XIX века тему «маленького человека». Примечательно и выразительно то, что таким «маленьким человеком» здесь становится профессор права.
В экспозиции Н.Никандров подробно описывает появление Степана Матвеевича Серебрякова в провинциальном городке. Здесь, как и везде, писатель прибегает к портретному описанию, отмечает «неожиданную внешность фигуры профессора», возбудившую «огромный, небывалый интерес» среди горожан. Чтобы подчеркнуть необычность героя, его непохожесть на других, повествователь указывает на «апостольскую бледность, соединенную с какой-то затаенной трагичностью». С этой же целью художник использует и маленькую портретную деталь: уподобляет лицо профессора лицу «отшельника». И комната ученого своей скудной обстановкой напоминает монастырскую келью.
Шаржированный, гротесковый портрет рисует особу царственной величественности. Автор обосновывает свой вывод: персонаж напоминает «пастыря среди паствы». Горожане принимают профессора за святого и даже просят у него прощения за свои грехи. Таким образом, автор всеми средствами «поднимает» своего героя, чтобы очевиднее и ярче подчеркнуть его последующее падение.
Кроме портретного описания Н.Никандров дает также вещный портрет персонажа: «Комната была пуста, без мебели, без намеков на убранство и уют, с четырьмя голыми стенами...». О непрекращающейся творческой работе Серебрякова говорят и «забрызганное, в пятнах, кляксах, разводах» окно, и лежащие «высокими колоннами» книги... Перед нами вещный портрет аскета науки, всецело поглощенного своим делом, мало заботящегося о самых элементарных удобствах. Усилению последующих чувств и эмоций читателя в связи с духовным падением знаменитого правоведа служит внутренний монолог персонажа. Обращаясь к форме несобственно-прямой речи, повествователь знакомит читателя с размышлениями профессора о хлебе насущном.
Серебряков откровенно радуется тому, что лишен возможности ежедневно питаться. По его мнению, отсутствие пищи «как нельзя лучше отражается на его умственной трудоспособности», делает мысль «легче, подвижнее, гибче, острее». Ученый размышляет: «Бедные люди, жалкие люди! В большинстве, и притом подавляющем большинстве, они так и умирают, ни разу в жизни не поднявшись на вершок из своего скотского состояния, ни минуты не побыв человеком, духовным существом! И в этом немало повинна их закостенелая верность "обедам"». Таким образом, подтекст экспозиции как бы подталкивает к мысли: вот этому персонажу точно не стать гомо советику с! Но в жизни профессора происходит событие, заставляющее его пересмотреть свои прежние взгляды. Выражаясь словами критика Л.Войтоловского, «за несколько золотников масла и несколько фунтов пшена» профессор поступается с моральными принципами и прежними взглядами. Голод оказывается «сильнее теоретических принципов» [53. С. 185]. Обычная «Охранная Грамота», дающая ее владельцу право пользоваться «покровительством Советской Власти», способствует превращению интеллигентного человека в марионетку.
Грани абсурда
Спустя много лет после написания очерка «Зеленые лягушки» в письме к А.Перегудову автор подведет итог многолетним наблюдениям: «Родятся люди сотнями миллионов особей, а достигают человеческого подобия, доходят до истинного человеческого самосознания - страшно произнести - отдельные единицы. Остальные, прожив свой биологический век, так и умирают, не познав, в чем же дело, ни на миг так и не побывав человеком, ни разу так и поднявшись над духовным развитием рабочей лошади, выполняющей или перевыполняющей норму, план...» [157]. Невозможность человека стать личностью — вот что тревожило Н.Никандрова вообще и в связи с тоталитарной реальностью в особенности.
Тоталитарная система опирается на ограниченность андросовцев, на то, что они оторваны от большой жизни. Окруженные «глухим бездорожьем», лишенные свободы перемещения, они вынуждены заниматься тем, что навязывает им судьба. Н.Никандров прекрасно знал быт прикаспийского региона, он хорошо отобразил его в повести «Морские просторы» (1926). «Для каспийского ловца ловить — значит, жить, - писал Н.Никандров в повести, -Во-первых, он ремесленник лова, человек, который больше никакой другой профессии не знает. Во-вторых, он любитель своего дела, спортсмен... В третьих, что самое главное, он еще и азартный игрок, который в надежде на необыкновенный выигрыш, привык ставить на карту все, что имеет, в том числе собственную жизнь». Повесть «Морские просторы» создана на основе реалистической поэтики. Кстати, это произведение является доказательством того, что Н.Никандров относился к каспийцам с любовью и уважением.
Если в «Морских просторах» выразилось личное отношение автора к людям, то в «Зеленых лягушках» жало сатиры направлено против всего того, что подавляет. Помимо внешней свободы, система ограничивает и внутреннюю свободу, лишая человека возможности критически взглянуть на действительность. «Ловить-то... мы... будем...», - говорит один из персонажей-рыбаков упомянутой повести. Эти многоточия в его словах, вроде бы выражающих смирение и покорность, в то же время можно расценивать как существующий в зачаточном состоянии протест, который может когда-нибудь прорваться. На месте этих многоточий читается противительный союз «но», который подневольный человек не решается произнести.
Как и следует писателю антиутопического жанра, Н.Никандров прогнозирует конечные результаты развития социальной и политической ситуации в стране. По поводу прогнозирования в антиутопиях А.Чанцев пишет: «Утопические, антиутопические, в целом дистопические сюжеты в литературе становятся распространенными в эпохи, когда в обществе утверждается мысль, что существующая ситуация утвердилась надолго и имеет явную тенденцию лишь ухудшаться в будущем, а людей не покидает ощущение отчуждения от участия в истории» [189].
Игра, моделирование в искусстве есть, как известно, средство познания и способ получения новой информации.58 Конкретному месту действия в очерке - Волжский берег, Андросовское рыбное хозяйство - Н.Никандров придает символический смысл и высокую степень обобщения. Современники не поняли авторской игры в моделировании тоталитарной действительности, не прониклись всей глубиной содержания произведения, говорящего о реальной ситуации в российском обществе тридцатых годов. Вымышленную историю с лягушками многие критики приняли за правду и стали, образно говоря, ломиться в открытые двери, доказывая, что очерк написан на основе несуществующих фактов. Между тем, сочинение Н.Никандрова гораздо сложнее элементарной аллегории, имеющей однозначную трактовку.
Произведение Н.Никандрова подтверждает вывод А.Ануфриева, согласно которому антиутопия «пытается смоделировать такой художественный мир, в котором идеальные планы и проекты не только реализуются, но и оборачиваются своей разрушительной, отрицательной и карикатурной стороной. Исследуя философские и социальные тенденции.., она обостряет их до предельной степени, доводит до крайности» [31. С. 44]. Конкретное пространство в «Зеленых лягушках» Н.Никандров превратил в универсальную модель бытия, обладающую определенной степенью условности. Условность в «Зеленых лягушках» определяется не только использованием фантастических приемов, но и пародированием социалистических порядков, гротесковым пересозданием партийных идей и установок.
В описанной в «Зеленых лягушках» социальной реальности присутствуют многие другие характерные для антиутопий особенности. К ним относятся «деиндивидуализация, управляемость, сведение роли человека к экономической единице ресурса и потребительской возможности». Н.Никандров указывает на то, приводит к «полной унификации человеческого рода» [178. С. 166]. Конечно, автор рисует гротесковые картины. Во время охоты на лягушек андросовцы ведут себя как безумные, потерявшие рассудок люди. В горячке они в прямом и переносном смысле не замечают, есть ли под ногами почва. Это безумие в отображении Н.Никандрова носит коллективный характер. Индивидуализм волевых проявлений здесь категорически отвергается и, напротив, повсеместно насильно внедряется коллективизм. Н.Никандров красноречиво вставляет в текст характерные для советского времени лозунги социалистических соревнований, призванные стать рычагом вовлечения масс в строительство новой жизни.59 Это строительство в то же время отображает А.Платонов. Андросовцы соревнуются «звено со звеном, бригада с бригадой, колонна с колонной», борются за ту же «максимальную цифру», за которую борются платоновские строители «дома счастья». Глубоко ироничны слова никандровского повествователя о «преданных своему делу хозяйственниках»-андросовцах, которые искали предлог для того, чтобы «снизить поштучную расценку за лягушек» и одновременно «повысить дневную норму вылова». Автор находит оригинальную возможность показать истинное положение вещей. Хрестоматийное проявление можно найти в сказке о «Голом короле». Будто невзначай один из юных персонажей очерка говорит о своем бригадире: «Ему как бы побольше лягушек наловить, премиальные получить».
И до написания очерка «Зеленые лягушки» писатель неоднократно обращался к теме ударного труда. Почти всегда эта тема осмысливалась им в сатирическом ключе. Например, в упомянутой повести «Морские просторы» он высмеял руководящего «товарища, присланного из центра». «Придерживая на носу пенсне», партработник призывал к выполнению «ответственной политической задачи»: поднятию «на всех участках социалистической стройки новых мощных волн соревнования и ударничества». Детализация эпизода позволяет читателю зримо представить эту комедийную ситуацию и громогласного функционера, стоящего на шатающихся бочках из-под селедки. Здесь, как и в «Зеленых лягушках», сатира строится на несоответствии формы и содержания.
Н.Никандров обращается к обязательным в советское время собраниям, или, как выразился О.Хаксли, «сходкам единения», на которых каждый должен испытывать «ни с чем не сравнимую прелесть монолитного единения, осознания себя частью мощного, могучего, спаянного и целенаправленного организма, подчиненного единой высшей воле» [30. С. 22]. Мысль английского писателя оригинально продолжила Е.Скороспелова, отметившая своеобразие антиутопической ситуации: «Дьявольский парадокс заключается в том, что сознание своей включенности в коллектив единомышленников может приводить к состоянию подъема, вдохновения, ощущения своих необычайных возможностей... Эта особенность массового сознания... возносит и порабощает его» [168. С. 45]. Все это имеет непосредственное отношение к Н.Никандрову, который обратился к типичным реалиям советского времени, в том числе выступлению руководящих товарищей перед трудящимися массами.
