Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Художественная модель мира: антиномия иерархии и субординации как способ реализации концепции праведничества 24
1.1. Построение идеального образа иерархической модели мира в рассказе «Однодум» 34
1.2. Антиномия иерархии и субординации как внутренний конфликт героя в рассказе «Пигмей» 44
1.3. Иерархическая идиллия и ее разрушение в рассказе «Кадетский монастырь» 50
1.4. Субординация как образ двойника иерархической модели мира в рассказе «Инженеры-бессребреники» 64
1.5. Дом и семья — основа иерархической модели мира (рассказ «Русский демократ в Польше») 76
1.6. Человек и государь как взаимообусловленные звенья иерархической вертикали (сказ «Левша») 83
1.7. Устав и заповедь как выражение сути двух ценностных систем координат (рассказ «Человек на часах») 90
1.8. Воплощение концепции праведничества в произведениях, в которых антиномия иерархии и субординации не является сюжетообразующей («Несмертельный Голован», «Очарованный странник», «Шерамур») 94
Глава II. Аксиология измененных состояний сознания в поэтике онейрического хронотопа 106
2.1. Нижний предел аксиологической шкалы: духовное состояние персонажей при алкогольно-гипнотическом воздействии 115
2.2. Аксиология аффективных и аффектопорождающих состояний 123
2.3. Состояния сознания с ценностной нейтрализацией их способов изменения 132
2.4. Сновидения -явления духовной жизни персонажей 138
2.5. Измененные состояния сознания как духовная рефлексия и начало преображения героя 150
2.6. Пиковые состояния сознания аксиологической шкалы: вхождение на «поле чистоты» 159
Заключение 178
Библиография 184
- Построение идеального образа иерархической модели мира в рассказе «Однодум»
- Субординация как образ двойника иерархической модели мира в рассказе «Инженеры-бессребреники»
- Нижний предел аксиологической шкалы: духовное состояние персонажей при алкогольно-гипнотическом воздействии
- Сновидения -явления духовной жизни персонажей
Введение к работе
Н. С. Лесков пришел в литературу в 60-е годы XIX столетия. В России это было время значительных исторических перемен, острых общественных столкновений, правительственных реформ, отмены крепостного права, а вместе с тем духовного раскола в общественном сознании. Росло количество религиозных сект, разнонаправленных философских учений, развивались революционно-демократическое и антинигилистическое движения. «В основе этих настроений и движений лежали не только социальные противоречия, но и духовный упадок, кризис веры»1. В это время предпринимается попытка изменить систему ценностных координат, которая была исконной для русской культуры: «новыми людьми» ставился под сомнение ее концептуальный стержень — вертикаль человек —Бог. В такие эпохи важнейшим является «выбор господственной координаты» . От него зависело не только социально-политическое развитие России, но и «художественный дух века» , поэтому каждый русский писатель решал для себя вопрос о «господственной координате».
Н. С. Лесков категорически не принял идеи отрицания («Бога нет, а царя не надо») и разрушения, противопоставив им христианское понимание мира и человека. «В период социально-политической реакции в России, по-своему преодолевая искушение скептицизмом, Лесков <.. .> пытается найти духовную опору в отдельной личности, являющей собой высокий образец мужественного противостояния губительному духу времени»4. В творчестве писателя появляется тема праведничества, наиболее полно реализованная в цикле «Праведники». 1 См. об этом: Троицкий В. Ю. Николай Семенович Лесков (1831-1895) // История русской литературы XIX века. 70-90-е годы : учеб. / под ред. В. Н. Аношкиной, Л. Д. Громовой, В. Б. Катаева. - М. : Изд-во МГУ, 2001. - С. 172. 2 Флоренский П. А. Исследования по теории искусства // Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии / сост. и ред. Игумен Андроник (А. С. Трубечев). - М. : Мысль, 2000. - С. 191. 3 Там же. 4 Столярова И. В. Н. С. Лесков и русское литературно-общественное движение 1980-1890-х годов : автореф. дис.... докт. филол. наук : 10.01.01. - Санкт-Петербург, 1992. - С. 9.
5 В 1880 г. Лесков издал сборник-цикл «Три праведника и один
Шерамур», в который вошли «Однодум», «Пигмей», «Кадетский монастырь», «Русский демократ в Польше», «Шерамур» (Лесков Н. С. Три праведника и один
Шерамур. - СПб., 1880).
Цикл «Праведники» пополнялся произведениями, создававшимися в продолжение двух десятилетий: 1870—1880-е гг., — кроме того, автор включил в него и ранее написанные тексты. Впервые полностью цикл был опубликован во втором томе прижизненного - суворинского — собрания сочинений Лескова5: «Однодум» (1879), «Пигмей» (1876), «Кадетский монастырь» (1880), «Русский демократ в Польше» (1880), «Несмертельный Голован» (1880), «Инженеры-бессребреники» (1887), «Левша» (1881), «Очарованный странник» (1873), «Человек на часах» (1887), «Шерамур» (1879). «Праведники» создавались Н. С. Лесковым с 1873 по 1887 год и отражали серьезные изменения во взглядах писателя, связанные с усилением критического отношения к окружающей действительности. Однако сформулированное в 1873 году понимание народной веры пройдет через все его творчество: «Тут, видите, вера прирожденная, и живет она у человека по-домашнему, за пазушкой: вот он и с пророком побеседовал, и во «славу Божию» поел, и во имя той же «славы» спать пошел. Он где не оступится, все Бога прославляет, а Бог сам сказал, что Он прославит прославляющих Его. Вот они и явились оба в одной цепи и, так, сказать, в круговой друг за друга поруке» . Такое понимание народной веры обусловило суть лесковской концепции праведничества: его герои проживают «изо дня в день праведно долгую жизнь, не солгав, не обманув, не слукавив, не огорчив ближнего и не осудив пристрастно врага <...>»7. Веруя во Христа, следуя Его заповедям, праведники совершают свой ежедневный, ежечасный подвиг деятельной любви к людям. Кроме того, «христианское миропонимание Лескова включает в себя 5 Лесков Н. С. Собрание сочинений : В 12 т.-СПб.: Издательство А. С. Суворина, 1889.-Т. 2. 6 Лесков Н. С. Монашеские острова на Ладожском озере // Очерки и рассказы. - Петрозаводск: Карелия, 1988. - С. 166-167. 7 Лесков Н. С. О героях и праведниках (заметка) // Церковно-общественный вестник. - 1881. - №129. - С. 5. идею божественного происхождения мира и человека <...>. Поэтому герой-праведник воплощает еще одну важную для автора мысль: приятие и совершенствование мира, сотворенного Богом <...>, для героя-праведника (как и для автора) мир существует таким, каким он дан Богом, в том числе и как государство, как сословно-иерархическое общество. Мир можно усовершенствовать, но не изменяя внешних — условных — границ существования человека, а освобождая в самом себе образ Божий» . Творя добро, проявляя участие и милосердие к живущим рядом, праведник спасает себя и человечество, стремясь приблизить Царствие Небесное на земле. Лесковская концепция праведничества, таким образом, основана на важнейшей христианской идее — идее спасения человека; вокруг нее концентрируются человеколюбие, всепрощение, жертвенность.
Образ героя-праведника становится центральным в христианской модели мира, создаваемой Н. С. Лесковым в цикле «Праведники». В предисловии к нему в воображаемом споре с маловером и скептиком, утверждавшим, что «ни в его, ни в чьей русской душе не видать ничего, кроме дряни»9 (Предисловие, 4), автор-повествователь решает доказать своему читателю существование праведных, без которых «несть граду стояния» (Предисловие, 4). Эта, казалось бы, частная полемика является отражением глобального и актуального спора о вере и безверии, о человеке и Боге. B.C. Непомнящий пишет о том, что «идея несовершенства мира, мрачная и демоническая, заключала в себе своего рода удобство: она была универсальна, то есть годилась для любого мировоззрения, от абстрактно-религиозного до безбожного, а этой разрушительной идее на каждом шагу противостояла очевидная красота мира, природы, человеческого творчества, проявлений высокого духа, разума, совести - все то, что было объяснено только христианской верой и непротиворечиво вписывалось только в христианскую
Старыгина Н. Н. Лесков в школе. - М. : Гуманитарный издательский центр ВЛАДОС, 2000. - С. 92-93. 9 Лесков Н. С. Собрание сочинений: В 12 т. - М.: Правда, 1989. - Т. 2. - 416 с. Здесь и далее произведения цикла «Праведники» цитируются по данному изданию с указанием названия и страниц в тексте.
7 картину мира»10. Понять причины этого мрачного взгляда на мир, осмыслить его истоки, показать альтернативу писатель пытается в произведениях о праведниках, создавая художественную картину мира, при этом имея в виду христианскую модель мира как некую идеальную основу.
В нашем понимании, модель мира — «сетка координат», при посредстве которой люди воспринимают действительность и строят образ мира, существующий в их сознании11; система интуитивных представлений о реальности12. Система, или «сетка координат» — это, по сути, религиозно-философские представления человека. Исследуя религиозно-философские взгляды Н. С. Лескова, И. С. Снегирева приходит к выводу о том, что «писатель создает идеальную микромодель мира, основанную на христианских законах всепрощения и любви к ближнему» . Выводы исследователя можно распространить и на цикл «Праведники», в котором образ мира, созданный писателем, соответствует христианской модели мира и воссоздает концептуальную вертикаль человек - Бог.
В христианской картине мироздания вселенная представляется в виде двух сосуществующих пространств - видимого и невидимого: «В начале сотворил Бог небо и землю» (Быт. 1:1). Невидимое пространство (небо) или пространство ноуменальное (от греч. noumenon, «объект мысли, разума; нечто только мыслимое»14) — «это весь духовный мир, то есть как весь мир ангельский, бытие которого исповедует Церковь, так и весь человеческий духовный мир, то есть все то, что в человеке является духовным, называемым, согласно принятой Церковью терминологии, духом, душой, бесплотным, невещественным»15. Видимое пространство (земля) или пространство 10 Непомнящий В. С. Пушкин. Русская картина мира. - Серия «Пушкин в XX веке». Вып. VI. - М.: Наследие, 1999.-С. 33. 11 См. об этом: Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. - М. : Искусство, 1972. - С. 15-16. 12 См. об этом: Руднев В. П. Словарь культуры XX века. - М.: Аграф, 1997. - С. 127. 13 Снегирева И. С. Религиозно-философские взгляды Лескова // Юбилейная международная конференция по гуманитарным наукам, посвященная 70-летию Орловского государственного университета : Материалы. Выпуск I: Н. С. Лесков. - Орел : Орловский государственный университет, 2001. - С. 22. 14 Карпов И. П. Словарь авторологических терминов. — Йошкар-Ола : Марийский государственный педагогический институт; Лаборатория аналитической филологии, 2004. - С. 61. 15 Добросельский П. В. О происхождении человека, первородном грехе и искусственном зарождении. - М.: Благовест, 2008. - С. 21-22.
8 феноменальное (от лат. phaenomenon, явление, «данное в опыте и постигаемое при помощи чувств (в противоположность — ноумену)» ) — «материальный план бытия, тот мир, в котором человек живет, реальность, непосредственно окружающая человека»17. При этом «Сам Бог, являясь Творцом и Первопричиной видимого и невидимого мира, по природе Своей существует вне их»18. Человек, в силу своей дуалистической природы, принадлежит и феноменальному пространству, и ноуменальному.
Согласно христианской апологетике, «зло имеет своим началом грех одного ангела»19, поэтому, «помимо ангелов света, есть и падшие ангелы, число которых «тьма тем» . В связи с этим ноуменальное пространство включает в себя сакральный и инфернальный миры. Мир сакральный оберегает, предостерегает человека, наставляет на путь праведный. Мир инфернальный искушает, и прародители (Адам и Ева), поддавшись соблазну, то есть вкусив плод с древа познания добра и зла, обрекли человечество на необходимость постоянного нравственного выбора.
Феноменальное пространство — земной путь человека, наделенного «свободой воли». Понятие «свободной воли» - «возможность (свобода) нравственного выбора, заложенная Богом в естестве (природе) человека»" -одно из основополагающих в христианской антропологии. «Свобода воли есть наша ни от кого и ни от чего не зависящая способность самоопределения по отношению к добру и злу»22. Поэтому «христианство не знает и не принимает понятия зла как особой «сущности» - оно знает зло всегда в личном его воплощении, - пишет В. В. Зеньковский. - Нет зла как сущности, но нет и безличного зла - зло всюду живо в личном чьем-нибудь бытии <.. >»23 (курсив 16 Карпов И. П. Словарь авторологических терминов. С. 130. 17 Добросельский П. В. Указ. соч. С. 21. 18 Каплун Д. Азбука православного христианина // Куб : электронная библиотека. - 2004. - URL: pravoslavnogo hristianina (дата обращения: 17.07.2009). 19 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви; Догматическое богословие. - М.: Центр «СЭИ», 1991.-С. 252. 20 Порфирьев Е. Православная естественно-научная апологетика. - Краснодар : Флер-1,2006. - С. 79. 21 Добросельский П. В. С. 108. 22 Цит. по: Митрополит Филарет (Вознесенский). Христианских катехизис. - Санкт-Петербург : Библиополис, 2006. - С. 20. 23 Зеньковский В. В. Основы христианской философии. -М.: Канон+, 1997. -С. 174. автора. -КМ.). П. В. Добросельский отмечает, что «праведность (святость) человека, равно как и грешность, является определенным состоянием человека, как следствием его свободного выбора» . Отсюда разделение феноменального пространства на. мир праведный и неправедный (грешный).
Христианской картине мира свойственна антиномичность, которая отражается в индивидуальной модели мира человека. Определяясь в феноменальном пространстве, человек делает духовно-нравственный выбор, проявляет свободную волю, руководствуясь теми или иными ценностями. Земной путь человека предопределяет его дальнейшее бытие в ноуменальном пространстве. Таким образом формируется своего рода аксиологическая преемственность между пространствами: мир праведный в феноменальном пространстве есть «приуготовление» к миру сакральному, и наоборот, мир грешный — инфернальному. Иными словами, в христианской модели мира выстраиваются «вертикальные отношения иерархии: каждая земная вещь имеет трансцендентный прототип, прообраз, который <...> раскрывает ее более глубокий смысл»25. Поэтому на первый план здесь выдвигается вертикаль, которая, по замечанию П. А. Флоренского, имеет «значительное преобладание над прочими координатами»26.
Движение человека от феноменального пространства к ноуменальному определяется его положением по отношению к сакральному / праведному и инфернальному / грешному мирам. Это положение является результатом свободного духовно-нравственного выбора человека. «Из признания в человеке внутренней свободы выбора» проистекает и «неустранимая драматичность христианского восприятия времени и истории»27. «В христианском миросозерцании понятие времени было отделено от понятия вечности» , «вечность - атрибут Бога, время же сотворено и имеет
Добросельский П. В. Указ. соч. С. 40.
Гуревич А. Я. Указ. соч. С. 267.
Флоренский П. А. Исследования по теории искусства. С. 191.
Гуревич А. Я. Указ. соч. С. 101.
Там же. С. 99.
10 начало и конец»29, поэтому время - атрибут пространства ноуменального и феноменального. Оно берет начало с творения неба и земли, как первого изменения, произошедшего в "мире, поскольку «времени нет вне мира»30.
Вместе с тем для христианства свойственна «финалистская» концепция движения мира от сотворения к его концу31, в центре этого движения находится сакраментальный факт - пришествие Христа. Поэтому, как отмечал
Д. С. Лихачев, «в отличие от наших представлений о времени, располагающих будущее впереди нас, а прошлое — позади, средневековые русские представления о времени называли прошлые события «передними» и располагали время не эгоцентрически (относительно нас), а в едином, каждый раз своем ряду - от их начала до настоящего, «последнего» времени»32. Время в христианстве имеет характеристики векторности, линейности и необратимости33. «Христианское понимание времени придает значение и прошлому, поскольку новозаветная трагедия уже свершилась, и будущему, несущему воздаяние», поэтому «прошедшее и будущее обладают большей ценностью, нежели настоящее - бренное время»34. Эсхатология в христианстве предполагает конечность времени и в феноменальном, и в ноуменальном пространствах. В первом случае время завершается для каждой человеческой души посмертным «частным» судом, во втором - всеобщим Страшным судом и концом света. Так называемая «малая» и «большая» эсхатология разделяет три вехи истории человеческой души: «земная жизнь человека, пребывание души на том свете до Страшного суда, воссоединение души и тела для Страшного суда, на котором будет определена окончательная участь обновленного человека» . Таким образом, для верующего человека (христианина) существуют созданные Творцом ноуменальное и феноменальное пространства с проявляющейся на уровне их структуры антиномией добра и зла. 29 Там же. 30 Добросельский П. В. Указ. соч. С. 19. 31 См. об этом: Гуревич А. Я. Указ. соч. С. 84. 32 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. - М.: Наука, 1979. - С. 215. 33 См. об этом: Гуревич А. Я. Указ. соч. С. 100. 34 Там же. С. 101. 35 Пигин А. В. Видения потустороннего мира в русской рукописной книжности. - СПб.: «Дмитрий Буланин», 2006.-С. 4.
Христианская концепция мира свойственна художественному мышлению Н. С. Лескова. В его произведениях вселенная представляется в виде сосуществования пространств феноменального и ноуменального, каждое из которых состоит из противопоставленных друг другу миров, маркирующихся на основе представлений о христианских ценностях. Первое пространство укладывается в пределы традиционной для русской литературы предметно-реалистической формы. Второе — пространство, возникающее на основе интуитивных представлений писателя о сакральном.
В произведениях Н. С. Лескова прослеживается деление феноменального пространства на миры праведный и неправедный и ноуменального пространства - на миры сакральный и инфернальный. Подобная оппозиция ценностно мотивирована и влечет за собой разработку автором соответствующей системы персонажей произведений. И. В. Мотеюнайте, основываясь на анализе хроник Н. С. Лескова, приходит к такому выводу: «В «Соборянах», «Захудалом роде», «Детских годах Меркулы Праотцева» Лескова существует оппозиция двух миров: праведного и неправедного и, следовательно, четкое деление героев на положительных и отрицательных»36. Антиномию двух миров увидел и В. Ю. Троицкий в рассказе «Тупейный художник»: «В столкновении доброго и античеловечного миров проясняются героические характеры глубоко правдивого рассказа» . В цикле «Праведники» существование данной оппозиции предопределяется уже самим названием цикла.
Л. Ильюнина, анализируя очерки Н. С. Лескова о Валааме «Монашеские острова на Ладожском озере. Путевые заметки», отметила, что «параллельно с тем пространством, которое было видимо повествователю и его спутникам, существует другое, не увиденное ими, сакрализованное, священное пространство» . Это невидимое пространство героями цикла «Праведники» 36 Мотеюнайте И. В. Образ «цельного» человека в хрониках Н. С. Лескова «Соборяне», «Захудалый род» и дилогии П.И. Мельникова-Печерского «В лесах», «На горах». - Псков : ПГПИ, 2004. - С. 57. 37 Троицкий В. Ю. Николай Семенович Лесков (1831-1895). С. 207. 38 Ильюнина Л. Валаам в творчестве Николая Лескова [Электронный ресурс]. - Санкт-Петербург, 2005. - URL: http7/ 103663 (дата обращения: 14.09.2009).
12 воспринимается как объективно данное. Так «высшим духовным комфортом» для Рыжова являлось «философствование о высших вопросах мира духовного и об отражении законов того мира в явлениях и в судьбах отдельных людей и целых царств и народов» (Однодум, 18); в «Очарованном страннике» путешественники размышляют о душе самоубийцы: «А на том свете что ему будет?» (Очарованный странник, 219); миссионеры заверяют Флягина: «<...> ты христианин, и потому о тебе нам уже хлопотать нечего, твоей душе и без нас врата в рай уже отверзты <...>» (Очарованный странник, 268); в «Несмертельном Головане» старуха-мать молилась «о прибраний» (Несмертельный Голован, 102). Представление о невидимом, то есть ноуменальном пространстве в лесковских произведениях складывается на основе универсальной христианской модели мира. Поэтому субъектами сакрального мира ноуменального пространства являются преподобный Сергий, святые апостолы Петр и Павел, святой мученик Федор Стратилат или «Федор
Колодезник», пророк Иоанн Предтеча, пресвятая Владычица Богородица, ангелы, душа Груши, убиенный монах («Очарованный странник»); «что-то незримое» («Пигмей»); святые Федул, Агафья Коровница, Георгий
Победоносец или «Егорий светлохрабрый», Борис и Глеб, Мавра, Зосима, святитель Николай Чудотворец, святые апостолы Иоанн Богослов, Симон
Зилот, пророк Иеремия, душа покойного епископа Аполлоса («Несмертельный
Голован»), пророки Исайя, Иезекииль (Однодум). Субъекты инфернального мира ноуменального пространства - ангел сатанин, «горделивый стратопедарх» со своим воинством, губитель-бес, их пленники — «скучные тени» грешных душ, бесенята («Очарованный странник»); черт («Левша»), душа покойного архиерея Никодима («Несмертельный Голован»).
Поскольку художественное творчество Н. С. Лескова в целом определяется характерными чертами и особенностями реализма39, в его произведениях события в ноуменальном пространстве не происходят, однако 39 См. об этом: Троицкий В. Ю. Реализм Лескова : автореф. дисс. ... канд. филол. наук. - М., 1964 ; Видуэцкая И. П. Психологические течения в литературе критического реализма : Н. С. Лесков // Развитие реализма в русской литературе : В 3 т.-М. : Наука, 1973.-Т. 2, кн. 2.-С. 215-253.
13 оно всегда имеется в виду, так как, по словам самого автора, «дело честного писателя — служить тому, чтобы Царство Божие настало на земле как можно скорее и всесовершеннее»40. Таким образом, память о ноуменальном хронотопе заложена в области ментальной памяти лесковских персонажей, самого автора и автора-повествователя, что обусловлено системой координат с вертикальной осью человек — Бог. Духовная жизнь человека предполагает постижение ноуменального пространства, когда он пребывает еще в феноменальном пространстве. «Старайся войти в храмину, находящуюся внутри тебя, и увидишь храмину небесную» , — учит святой Исаак Сирианин.
Поэтому соприкосновение феноменального и ноуменального у Н. С. Лескова происходит в сфере такого специфического хронотопа как хронотоп онейрический, представляющий собой подсознательное человека, отражение его психического и духовного состояния.
Человек является ядром художественной модели мира Н. С. Лескова. В связи с этим описание данной модели будет неполным без анализа онейрического хронотопа. «Хронотоп в произведении всегда включает в себя ценностный момент» 2, поэтому, характеризуя его, можно определить аксиологические координаты той или иной модели мира. П. Г. Жирунов отмечает, что в творчестве Н. С. Лескова проблема ценности «приобретает характер разгадки всего и вся», «позволяет в, какой-то мере, определить особенности лесковского видения мира»43. Таким образом, аксиология и поэтика позволят описать художественную модель мира в цикле «Праведники».
Степень изученности темы исследования
В различных литературоведческих работах предлагаются отдельные наблюдения, дающие представление о некоторых аспектах аксиологии и
Лесков Н. С. Меррекюль, 23.05.1894 // В мире Лескова : сборник статей. - М. : Советский писатель, 1983. - С. 365. 41 Цит. по: Феофан Затворник, святитель. О нашем спасении. Собрание творений. - М. : Трифонов Печенегский монастырь, «Ковчег», 2003. - С. 658. 42 Бахтин М. M. Формы времени и хронотопа в романе // Вопросы литературы и эстетики. - М. : Художественная литература, 1975. - С. 391. 43 Жирунов П. Г. Аксиологическая триада в контексте творчества Н. С. Лескова : К вопросу о религиозности писателя // II Пасхальные чтения: Гуманитарные науки и православная культура. - М.: МПГУ, 2004. - С. 119.
14 поэтики хронотопа в произведениях Н. С. Лескова. Если сам цикл «Праведники» не раз становился объектом специального научного изучения (материалы в сборниках научных трудов и разделы монографий: В. Хализев и
О. Майорова44, А. А. Горелов45, И. В. Столярова46, Н. Н. Старыгина47; диссертации последних лет: Г. А. Косых48, Н. В. Лукьянчикова49,
Е. А. Терновская50), то целостный анализ аксиологии и поэтики художественного пространства и времени данного цикла на сегодняшний день отсутствует.
Впервые на материале творчества Н. С. Лескова проблемы времени, пространства, «структуры идеи» решались польским литературоведом
Ф. Листваном51. В монографии Г. В. Мосалевой «Поэтика Н. С. Лескова» пространственно-временные отношения рассмотрены, в основном, на материале трех произведений писателя: «Соборяне», «Старые годы в селе
Плодомасове» и «Захудалый род» . Частные проблемы художественного пространства и времени в произведениях Н. С. Лескова освещены в работах
Н. Н. Старыгиной , рассматривающей некоторые особенности хронотопов в таких произведениях как «Соборяне», «На ножах», рассказе «Однодум», входящем в цикл «Праведники», в святочных рассказах. Проблему отношения героя ко времени на материале хроники «Соборяне», «Захудалый род», 44 Хализев В., Майорова О. Лесковская концепция паведничества // В мире Лескова : сборник статей. - М.: Советский писатель, 1983.-С. 196-232. 45 Горелов А. А. Н. С. Лесков и народная культура. -Л.: Наука, 1988. - 296 с. 46 Столярова И. В. В поисках идеала (Творчество Н. С. Лескова). — Л. : Издательство Ленинградского университета, 1978.-232 с. 47 Старыгина Н. Н. Лесков в школе. 48 Косых Г. А. Праведность и праведники в творчестве Н. С. Лескова 1870-х годов: автореф. дис.... канд. филол. наук: 10.01.01. -Волгоград, 1999.-22 с. 49 Лукьянчикова Н. В. Трансформация агиографической традиции в произведениях Н. С. Лескова о «праведниках» : автореф. дис.... канд. филол. наук : 10.01.01.-Ярославль, 2004.-22 с. 50 Терновская Е. А. Проблема «праведничества» в прозе Н. С. Лескова 1870-1880-х годов : автореф. дис.... канд. филол. наук. — Тамбов, 2006. — 24 с. 51 Listwan F. Sztuka pisarska Mikolaja Leskowa. - Krakow : Wyd-wo nauk. WSP, 1988. - 252 s. 52 Мосалева Г. В. Поэтика H. С. Лескова (Системносубъектный анализ): учеб. пособие. — Ижевск: Издательство Удмуртского университета, 1993.— 109 с. 53 Старыгина H. Н. Лесков в школе ; Она же. Природа как храм: изображение восприятия природы христианином в антинигилистическом романе H. С. Лескова «На ножах» // Христианское просвещение и русская культура : Материалы второй научно-богословской конференции. - Йошкар-Ола : Йошкар-Олинское епархиальное управление, 1999. - С. 93-97 ; Она же. Содержание, структура и поэтика сказовой ситуации в святочных рассказах H. С. Лескова // Новое о Лескове : межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 2. - Йошкар-Ола : МГПИ им. Н.К. Крупской, 2006. - С. 43-59 ; и др. работы.
15 исследует И. В. Мотеюнайте54. Через призму жанрового своеобразия повестей
Н.С.Лескова 1870-90-х годов Л. В. Савеловой рассматриваются специфика пространственно-временных композиций таких произведений как «Запечатленный ангел», «Юдоль», «Островитяне», «Детские годы», «Очарованный странник», «Смех и горе»55. К анализу топоса провинции в «Печерских антиках» обращался П. Г. Жирунов56. Попытка раскрыть смысл повести «Смех и горе» через пространственно-временную организацию произведения предпринята В. П. Писаревским57; «Леди Макбет Мценского уезда» - в совместной работе В. Н. Наседкиной и Н. А. Лепахина58. Поэтика пространства в романе Н. С. Лескова «Некуда» рассмотрена Л. А. Сапченко59.
Изучая жанровое своеобразие романов и хроник Н. С. Лескова, французский филолог Ж.-К. Маркадэ останавливается на вопросах специфики художественного пространства и времени в таких произведениях как «На ножах» и «Захудалый род» . Работы других исследователей сводятся к выявлению отдельных хронотопических мотивов в произведениях
Н. С. Лескова, пространственных образов, таких как топос Москвы 54 Мотеюнайте И. В. Образ «цельного» человека в хрониках Н. С. Лескова... 55 Савелова Л. В. Проблема повествовательной перспективы повести Н. С. Лескова и общие принципы организации пространства русской иконописи // Творческая индивидуальность писателя : традиции и новаторство. Элиста : Издательство Калмыцкого государственного университета, 2003. С. 94-103 ; Она же. Динамика пространственных способов воплощения эволюции сознания героя в повестях Н. С. Лескова 70-90-х годов // Уч. зап. Орловского гос. ун-та : Лесковский сборник. — Орел : Издательство Орловского государственного университета, ООО Полиграфическая фирма «Картуш», 2006. - Т. 3. - С. 54-60 ; Она же. Повесть Н. С. Лескова 1890-х годов : концепция человека и проблема жанрового синтеза [Электронный ресурс] // Материал доклада на конференции Ставропольского государственного университета. - Ставрополь, 2006. - URL: (дата обращения: 27.08.2007). 56 Жирунов П. Г. Топос провинции в «Печерских антиках» Н. С. Лескова // Жизнь провинции как феномен духовности. - Н.Новгород : Вектор ТиС, 2006. - С. 101-104. 57 Писаревский В. П. Хронотоп повести Н. С. Лескова «Смех и горе» // Юбилейная международная конференция по гуманитарным наукам, посвященная 70-летию Орловского государственного университета : Материалы. Выпуск I: Н. С. Лесков. - Орел : Орловский государственный университет, 2001. - С. 97-101. 58 Наседкина В. Н., Лепахин Н. Л. Особенности организации пространства в художественно мире повести
Н. С. Лескова «Леди Макбет Мценского уезда» // Отражение русской ментальносте в языке и речи (Материалы Всероссийской научно-практической конференции 8-9 апреля 2004 года). - Липецк : Липецкий государственный педагогический университет, 2004. - С. 187-203. 59 Сапченко Л. А. Поэтика пространства в романе Н. СЛескова «Некуда» // Восток-Запад: пространство русской литературы. - Волгоград : Волгоградское науч. изд-во, 2005. - С. 352-358. 60 Маркадэ Ж.-К. Творчество Н. С. Лескова. Романы и хроники / пер. с французского А. И. Поповой, Е. Н. Березиной, Л. Н. Ефимова, М. Г. Сальман. - СПб.: Академический проект, 2006. - 478 с. (О. В. Евдокимова ), Петербурга (И. В. Мотеюнайте ), образы Польши (А. В. Кузьмин63), характер пейзажа (В. Гебель64).
Таким образом, если художественное пространство и время в различных произведениях Н. С. Лескова (за исключением цикла «Праведники») становились предметом специального анализа исследователей, то описания художественной модели мира и выявления принципов миромоделирования в его произведениях до сих пор нет. (Более подробно степень изученности материала представлена во вступлениях к первой и второй главам.)
Актуальность исследования художественной модели мира в творчестве Н. С. Лескова, в целом, и в его цикле «Праведники», в частности, обусловлена необходимостью формирования целостного представления о художественной системе писателя, о концептуальных для него аксиологических координатах, лежащих в основе понимания мира и человека.
Научная новизна
В работе впервые описана модель мира, созданная Н. С. Лесковым в цикле «Праведники», отражающая его представления об иерархии и субординации, о концептуальных категориях христианской системы ценностей. Это позволило более глубоко проникнуть в идейный замысел цикла, обосновать лесковскую концепцию праведничества, выявить принципы художественного миромоделирования, с учетом религиозно-философских воззрений писателя. Такой подход дал возможность рельефно выделить особенности мирочувствования «праведников» Н. С. Лескова, выявить основу их убеждений, входящих в противоречие с возобладавшими в обществе этой поры нормами новой, упрощенной морали, понять драматизм судеб «праведников». 61 Евдокимова О. В. Москва в рассказе Н. С. Лескова «Штопальщик» // Юбилейная международная конференция по гуманитарным наукам, посвященная 70-летию Орловского государственного университета : Материалы. Выпуск I: Н. С. Лесков. - Орел : Орловский государственный университет, 2001. -С. 44^16. 62 Мотеюнайте И. В. Образ Петербурга в творчестве Н. С. Лескова (на материале хроник «Захудалый род», «Соборяне» и повести «Островитяне») // Новое о Лескове : межвузовский сборник научных трудов. Выпуск 2. - Йошкар-Ола : МГПИ им. Н.К. Крупской, 2006. - С. 153-161. 63 Кузьмин А. В. Образы Польши и поляков в творчестве И. С. Лескова // Юбилейная международная конференция по гуманитарным наукам, посвященная 70-летию Орловского государственного университета : Материалы. Выпуск I: Н. С. Лесков. -Орел : Орловский государственный университет, 2001. -С. 71-80. 64 Гебель В. Н. С. Лесков. - M.: Советский писатель, 1945. - С. 178-182.
17 Картина мира, которую создал писатель в цикле «Праведники», предстает как цельная система, элементы которой отражают менталитет русского человека.
Впервые в литературоведении применена шкала аксиологической оценки иерархической структуры состояний сознания человека, вызывающих образы онейрического хронотопа, которая позволяет определить закладываемую автором ценностную значимость того или иного состояния сознания героя, а также систематизировать виды специфических хронотопов. В диссертации разработана методика анализа художественного текста на основе метода аксиологической оценки измененных состояний сознания, вызывающих образы онейрического хронотопа. Анализ данных художественных явлений с точки зрения этико-философской системы дает возможность логического обоснования их содержательных элементов и функциональных особенностей онейрического хронотопа в структуре художественного текста.
Объектом исследования стал цикл произведений Н. С. Лескова «Праведники».
Предметом исследования в диссертации является аксиология и поэтика цикла Н. С. Лескова «Праведники» в следующих аспектах: а) художественная модель мира и принципы миромоделирования, б) человек в художественной модели мира и лесковская концепция праведничества, в) состояния сознания персонажей как отражение состояния психического и духовного, г) способы и приемы символизации художественного пространства и времени и их аксиологические смыслы.
Целью диссертации является описание художественной модели мира в цикле Н. С. Лескова «Праведники» с помощью методов и категорий аксиологии и поэтики.
Поставленной целью определяются следующие задачи исследования: описать ценностные координаты художественной модели мира в цикле и ее структуру; выявить основные принципы миромоделирования в цикле;
3) установить взаимосвязь между созданием художественной модели мира и лесковской концепцией праведничества; проанализировать ценностное и художественное значение хронотопа в цикле; исследовать внутренний мир персонажей при изменении состояния сознания и выявить причинно-следственные связи данных изменений; построить шкалу аксиологической значимости состояний сознания, вызывающих образы онейрического хронотопа в цикле; проследить духовную эволюцию героя-праведника с помощью метода аксиологической оценки измененных состояний сознания.
Методология исследования
Решению поставленных задач послужил комплексный подход к материалу, сочетающий культурно-исторический, структурно-семантический, сравнительный методы, элементы интертекстуального и лингвистического анализа.
Методологической и теоретической базой исследования художественного пространства и времени в цикле «Праведники» и особенностей построения универсальной христианской модели мира являются работы М. М. Бахтина65, П. А. Флоренского66, А. Я. Гуревича67, Д. С. Лихачева68, Ю. М. Лотмана69, Е. Фарино70, В. В. Зеньковского71, С. С. Аверинцева72, В. Н. Лосского73, П. В. Добросельского74, Е. Порфирьева75. В работе, прежде всего, учитывается аксиологический поход к пониманию литературного произведения, 65 Бахтин М. М. Формы времени и хронотопа в романе ; Он же. Творчество Франсуа Рабле и народная культура средневековья и ренессанса. - М. : Художественная литература, 1990. - 543 с. 6 Флоренский П. А. Статьи и исследования по истории и философии искусства и археологии. 67 Гуревич А. Я. Категории средневековой культуры. 68 Лихачев Д. С. Поэтика древнерусской литературы. 69 Лотман Ю. М. В школе поэтического слова. Пушкин. Лермонтов. Гоголь : Книга для учителя. — M.: Просвещение, 1988. -352 с. 70 Фарино Е. Введение в литературоведение : учеб. пособие. - СПб.: Издательство РГГГУ им. А.И. Герцена, 2004. - 639 с. 71 Зеньковский В. В. Указ. соч. 72 Аверинцев С. С. Поэтика ранневшантийской литературы. - М. : «Coda», 1997. - 343 с. 73 Лосский В. Н. Очерк мистического богословия Восточной Церкви; Догматическое богословие. 74 Добросельский П. В. Указ. соч. 75 Порфирьев Е. Указ. соч.
19 предложенный И. А. Есауловым, исходящим из постулата существования различных типов культур, типов ментальностей , что оправдывается высказываниями самого Н. С. Лескова: «Культуры, к которым принадлежат люди, и особенности их натуры взаимосвязаны» , «вы нигде не рассмотрите самых возвышенных свойств его (народа. — И. М.) натуры, как в его отношении к вере» .
В основе методики анализа феноменального хронотопа лежит семиотическая концепция типологии русской культуры Ю. М. Лотмана , В. С. Непомнящего80, А. М. Панченко81, Б. А. Успенского82, В. В. Колесова83.
Методика исследования онейрического хронотопа базируется на используемом в психиатрии методе аксиологической оценки измененных состояний сознания (Ч. Тарт84). Оценка состояний сознания человека с учетом христианской картины мира дана на основании трудов П. А. Флоренского85, М. М. Бахтина , Д. С. Лихачева , Ф. Е. В аси люка , а также использовались труды по аскетике преподобных Иоанна Лествичника89, Исаака Сирина90, святителя Феофана Затворника \ 76 Есаулов И. А. Спектр адекватности в истолковании литературного произведения : «Миргород» Н. В. Гоголя. - М.: Издательство РГГУ, 1995. - С. 12. 77 Лесков Н. С. Русские деятели в Остзейском крае (Свои и чужие наблюдения) // Исторический вестник. - Декабрь 1883.-С. 506. 78 Лесков Н. С. Поповская чехарда и приходская прихоть. Церковно-бытовые нравы и картины (рассказано по официальным источникам) // Исторический вестник. — Февраль 1883. — С. 264. 79 Лотман Ю. М. Семиосфера. - СПб.: «Искусство-СПБ», 2000. - 704 с. 80 Непомнящий В. С. Поэзия и судьба. Над страницами духовной биографии Пушкина. - М.: Советский писатель, 1987.-448 с. 81 Панченко А. М. Русская культура в канун петровских реформ. —Л. : Наука, 1984. —205 с.; Он же. Смех как зрелище // Д. С. Лихачев, А. М. Панченко, Н. В. Понырко. Смех в Древней Руси. -Л.: Наука, 1984. - С. 72-153. 82 Успенский Б. А. Избранные труды. Т. 1. Семиотика истории. Семиотика культуры. - М. : Гнозис, 1994. - 432 с. 83 Колесов В. В. «Жизнь происходит от слова...». - СПб.: Златоуст, 1999. - 220 с. 84 Тарт Ч. Состояния сознания // Магический кристалл : Магия глазами ученых и чародеев. - М.: Республика, 1994.-С. 180-248. 85 Флоренский П. А. Иконостас // Сны: Их происхождение и роль в христианском истолковании. - М.: Образ, 2006. — С. 46-77 ; Он же. Из богословского наследия // Богословские труды. Сб. XVII. - М. : Издание Московской Патриархии, 1977.— С. 85-248. 86 Бахтин М. M. Эстетика словесного творчества. - М. : Искусство, 1979.-424 с. 87 Лихачев Д. С. Избранные работы: В 3 т. - Л.: Художественная литература, 1987. 88 Василюк Ф. Е. Переживание и молитва (опыт общепсихологического исследования). - М.: Смысл, 2005. - 191с. 89 Иоанн Лествичник. Лествица / печ. по 7 изд. 1908 года Козельской Введенской Оптиной Пустыни с переводом текста в современную орфографию. - СПб.: Благовест, 1996. - 352 с. 90 Исаак Сиріянин. Слова подвижническія. - Сергіевь Пасадъ : Типографія Св.-Tp. Сергіевой Лавры, 1911.- 443 с. 91 Феофан Затворник, святитель. Указ. соч.
На защиту выносятся следующие положения:
Художественная модель мира в цикле «Праведники» соответствует модели христианской, то есть отражает представления о сосуществовании феноменального и ноуменального пространств, каждое из которых состоит из противопоставленных друг другу миров: феноменальное пространство — из праведного / неправедного миров, ноуменальное пространство - из сакрального / инфернального миров. Типологическими чертами лесковскои художественной модели мира являются традиционность, патриархальность, ей присуща национальная и ментальная специфика.
Художественная модель мира в цикле образуется сочетанием двух ценностно противопоставленных моделей: иерархической и субординационной, для создания которых писатель использует иерархический и субординационный принципы миромоделирования в сочетании с принципом контраста, позволяющим резко подчеркнуть их антиномичность.
Восприятие героем-праведником мира как иерархического является неотъемлемой частью лесковскои концепции праведничества.
Пересечение сферы феноменального и ноуменального, сознательного и бессознательного формирует еще одну грань художественной модели мира в цикле «Праведники» — онейрическое пространство и время.
Специфику и значимость аксиологии и поэтики онейрического хронотопа выявляет метод аксиологической оценки измененных состояний сознания персонажей.
Причина, способ изменения состояния сознания, характеристика онейрического хронотопа, реакция на происходящее в нем персонажей и следствие изменения состояния сознания представляют собой этапы нравственного выбора героя, позволяющие осмыслить мотивацию поступков персонажей, их духовное состояние.
Анализ онейрического пространства как пространства подсознания героя позволяет выявить ценностную значимость того или иного измененного состояния сознания в духовной эволюции персонажа.
21 Теоретическая значимость диссертации обусловлена тем, что для применения в литературоведении используемого в психиатрии метода аксиологической оценки измененных состояний сознания была разработана методика анализа художественного текста. В работе также поднимаются вопросы, связанные с исследованием художественного пространства и времени, принципов миромоделирования.
Практическая значимость исследования состоит в том, что его материалы и результаты могут найти применение при изучении художественной модели мира в отдельных произведениях Н. С. Лескова и его творчестве в целом. Характеристика художественной модели мира раскрывает важные черты национальной картины мира, которые необходимо учитывать, говоря об этнопоэтике русской словесности. Идеи иерархии и субординации, определяющие модели мира в художественных произведениях, являются концептуальными для ряда произведений русской литературы. Метод аксиологической оценки можно эффективно использовать при разработке общих и частных вопросов миромоделирования в художественном тексте. Выводы, полученные в ходе исследования, могут найти практическое применение в учебном процессе: в курсах лекций по русской литературе XIX века, в вузовской и школьной практике преподавания, спецкурсах, семинарах.
Апробация диссертации проводилась в течение ряда лет. Материалы диссертационного исследования были представлены и обсуждены: на 5 международных конференциях: «Евангельский текст в русской литературе XVIII-XX веков: цитата, реминисценция, мотив, сюжет, жанр» (Петрозаводск, 2008), международной научной конференции «И.С. Тургенев: вчера, сегодня, завтра. Классическое наследие в изменяющейся России» (Орел, 2008), «XI Невские чтения» (Санкт-Петербург, 2009), «Орловский текст российской словесности» (Орел, 2009), XV международной междисциплинарной конференции молодых ученых «Человек, Природа. Общество. Актуальные проблемы» (Санкт-Петербург, 2009);
22 на 4 всероссийских конференциях: VI Пасхальные чтения «Гуманитарные науки и православная культура» (Москва, 2008), «Православие и русская литература. Вузовский и школьный аспект изучения» (Арзамас,
2009), «Духовность как антропологическая универсалия в современном литературоведении» (Киров, 2009), «Актуальные проблемы изучения и преподавания литературы в вузе и школе» (Йошкар-Ола, 2009); на 4 региональных конференциях: «Актуальные проблемы изучения и преподавания литературы в вузе и школе» (Йошкар-Ола, 2007), научно-богословской конференции «Христианское просвещение и русская культура» (Йошкар-Ола, 2007, 2008, 2009); на межвузовской конференции «Высшее образование и региональная педагогическая элита Республики Марий Эл» (Йошкар-Ола, 2007); на 2 внутривузовских конференциях: «Литературные универсалии: теория и практика изучения художественного произведения» (Йошкар-Ола, 2007, 2009).
Научные положения диссертации отражены в 13 публикациях, в том числе в 2 журналах («Вестник Чувашского университета» и «Вестник Санкт-Петербургского университета»), рекомендованных ВАК для публикации основных результатов диссертационных исследований.
Структура работы, состоящая из введения, двух глав, заключения и библиографии, продиктована логикой отбора материала исследования.
Во введении обозначены степень изученности темы диссертации, ее актуальность и научная новизна, объект и предмет исследования, его цели, задачи и методология, теоретическая и практическая значимость, представлены сведения об апробации и структуре работы, сформулированы положения, выносимые на защиту. Также во введении обозначены параметры универсальной христианской модели мира.
В первой главе рассматриваются создаваемые в феноменальном хронотопе цикла «Праведники» иерархическая и субординационная модели
23 мира, их принципы миромоделирования и роль в реализации лесковскои концепции праведничества.
Вторая глава посвящена аксиологии и поэтике внутреннего мира человека, анализу измененных состояний сознаний персонажей, вызывающих образы онейрического хронотопа.
В заключении подводятся итоги диссертационной работы, формулируются выводы и перспективы исследования.
Библиография насчитывает 236 наименований.
Построение идеального образа иерархической модели мира в рассказе «Однодум»
Рассказ «Однодум» Н. С. Лесков не случайно поставил первым при компоновке цикла. Город Солигалич во главе с Александром Афанасьевичем Рыжовым - образец идеальной государственно-религиозной (иерархической) модели власти. В рассказе автор-повествователь дает четкую структуру государства: «Государственная власть в народном представлении от первоисточника своего — монарха разветвлялась так: первое лицо в государстве - государь, правящий всем государством; за ним второе - губернатор, который правит губерниею, и потом прямо за губернатором непосредственно следует третье - городничий, «сидящий на городу». Исправников тогда еще не было, и потому о них в разделении власти суждения не полагали. Так это оставалось, впрочем, и впоследствии: исправник был человек разъездной, и он сек только сельских людей, которые тогда еще не имели самостоятельного понятия об иерархии и, кто их ни сек, — одинаково ногами перебирали. ... Квартальное место ... составляло первую ступень ниже городничего» (курсив мой. —И.М. Однодум, 9—10). Авторское замечание по поводу народного понятия об иерархии иронично, поскольку действительность далека от истинного предназначения властей - служения людям, Отечеству. «Этическая норма праведников Лескова - независимо достойное служение» , поэтому
Н. С. Лесков стремится показать, что этой безликой структуре можно вернуть ее исконное символическое содержание.
Духовные основы иерархической вертикали человек — Бог закладываются в семье. Проблеме семьи Н. С. Лесков был склонен предавать «большое общественное и даже государственное значение» . В газете «Русский мир» от 1 сентября 1871 г. Н. С. Лесков писал: «Сила и крепость государства находятся в прямой зависимости от силы и крепости семейного союза в стране»42. Для писателя дом и семья - это воплощение некоего нравственного стержня, островка прочности, стабильности, дающее опору в жизни и поддерживающее человека в постоянно изменяющемся мире . Для лесковских героев-праведников идея священноначалия пронизывает все социальные институты. Так, например, представление о мире главного героя рассказа «Однодум» -Александра Афанасьевича Рыжова - основывается на «Домострое». Понимание дома для него заключается в русском патриархальном укладе, в семье: « ... он ей говорил «ты», а она ему «вы»; он звал ее «баба», а она его Александр Афанасьевич; она ему служила, а он был ее господин; когда он с нею заговаривал, она отвечала, - когда он молчал, она не смела спрашивать. За столом он сидел, а она подавала, но ложе у них было общее ... » (Однодум, 12). Установленный в семье Рыжова порядок сопоставим с образом семьи в послании к ефесянам святого Апостола Павла: «Жены, повинуйтесь своим мужьям, как Господу, потому что муж есть глава жены, как и Христос глава Церкви, и он же Спаситель тела. Но как Церковь повинуется Христу, так и жены своим мужьям во всем» (Ефес. 5: 23-25). Не случайно жена Александра Афанасьевича «его боялась, как лица, поставленного над нею законом божеским и имеющего на нее божественное право» (Однодум, 17). Такой семейный уклад передавался из поколения в поколение. В. Хализев и О. Майорова отмечают, что «национальный уклад бытия с его воззрениями и обычаями - это для них (лесковских праведников. - И. М.) единственно приемлемый образ жизни»44. Представление о семье Рыжова типично для национальной картины мира.
Александр же Афанасьевич поставил для себя задачу утверждения принципа иерархии в мире, «самому сделаться крепким, дабы устыдить крепчайших» (Однодум, 9). Поэтому он ревностно оберегает царскую власть — следующую иерархическая ступень феноменального пространства. Так, возмутившись надменным поведение губернатора С. С. Ланского в церкви, Рыжов бесстрашно делает ему замечание, позже объясняя свой поступок: « .. . а что в храме сделал, то должен был учинить, цареву власть оберегаючи ... , дабы видели все его (государя. - И. М.) слуг к вере народной почтительными» (Однодум, 32). При этом повествователь обращает внимание на то, что Александр Афанасьевич «в мыслях же своих отчитывался единому, в кого неизменно и крепко верил, именуя его учредителем и хозяином всего сущего» (Однодум, 18). Таким образом, последовательная концептуализация вертикали отец — царь - Бог свидетельствует о моделировании мира Александра Афанасьевича Рыжова по иерархическому принципу.
Автор-повествователь начинает рассказ о судьбе героя с рождения, показывая, как формировалось его мировоззрение. С четырнадцати лет Алексашка стал носить почту из Солигалича в Чухлому и обратно, но помимо тяжелой почтовой сумы, он всегда носил с собой Библию. То, что он в ней почерпнул, «легло в основу всей его последующей оригинальной жизни» (Однодум, 8). Таким образом, путь Алексашки - это путь духовного роста, поэтому временное здесь отходит на второй план и его движение по горизонтали превращается в символическое движение по вертикали, в духовную лестницу, по которой восходит герой. Он возвышается над реальным пространством и временем, преодолевая его как нечто временное: «Ни даль утомительного пути, ни зной, ни стужа, ни ветры и дождь его не пугали»
Субординация как образ двойника иерархической модели мира в рассказе «Инженеры-бессребреники»
В отличие от «Кадетского монастыря» сравнение с монастырем устройства инженерного ведомства в Варшаве в рассказе «Инженеры-бессребреники» саркастично: «Причетники получали то, что им давал отец настоятель, и никаких частностей всей этой благостыни могли не знать» (Инженеры-бессребреники, 156). Это своего рода субординационный двойник иерархической структуры, которая осуществлена в кадетском корпусе. С одной стороны, здесь также есть понятия благородства (командир был «человек благородный и давал не скупясь» (Инженеры-бессребреники, 156)), совести, уважения к начальству (подчиненные, получив к основному жалованию прибавку, служили «с незапятнанною совестью, исполняя приказания старшего и ни в чем ему не переча» (Инженеры-бессребреники, 156)). Но, с другой стороны, всем было известно, что командир обворовывает казну, а прибавки к жалованию — это взятки: «В инженерном ведомстве многие тогда были заняты заботами о наживе и старались ставить это дело «правильно и братски», — вырабатывали систему самовознаграждения» (курсив автора. — И. М. Инженеры-бессребреники, 143). Поэтому декларируемые героями понятия благородства, совести оказываются своего рода «перевернутыми». Примечательно, что казначей выдавал основное жалование правой рукой, а нечестные деньги доставал из корзины левой рукой. Как известно, левое в христианской картине мира связано с осмыслением греховности (в картинах Страшного Суда праведники располагаются по правую руку, грешники - по левую руку от Господа60). Таким образом, сходство двух «монастырей» носит внешний характер, в то время как внутреннее содержание их диаметрально противоположно.
Образ «монастыря» в «Инженерах-бессребрениках» воспринимается субординационным двойником по отношению к образу кадетского монастыря. Показательно, что Ф. М. Достоевский связывал двойничество как состояние личности с раздвоением как неким состоянием страны и нации, которые «сливаются в мотиве отречения - от старинных обычаев, от веры предков, от заветов отцов»61. Тема двойничества важна и для Н. С. Лескова, при этом в его произведениях она непосредственно связана с вопросами миромоделирования, поскольку включает в себя пространственный и временной аспекты. Развитие данной темы в «Инженерах-бессребрениках» можно сопоставить с памятниками древнерусской литературы: «если двойник помогает подопечному подыматься по лестнице социального успеха, — значит, двойничество связано не только с бунтом против родовых устоев и конфессиональных авторитетов. Двойничество есть также тема социальная» . Тема двойничества у Н. С. Лескова затрагивает социальный план, отсюда пространственная экспансия двойника, захват территории. В. И. Кулешов обратил внимание на то, что «двойничество — распад в пространстве, а подполье — во времени» . Поэтому в отличие от кадетского монастыря, образ его двойника не ограничен замкнутым пространством, он, подобно эпидемии, захватывает огромную территорию: «Заря, облиставшая инженерную славу, поднималась в Варшаве и Новогеоргиевске и оттуда светила далее, против естества, — с запада на восток, через Киев, даже до Баку и Ленкорани, ибо ныне даже и там воспрославлено имя русского инженера» (курсив мой. - И. М. Инженеры-бессребреники, 161). В произведении создается некая модель мира, в которой все, включая движение светила, «против естества». Здесь текут реки золота, окунание в воды которых имеет сходство с таинством крещения: «Кто по нежеланию, или по неуменью, или из страха сам не лез в золотое русло, чтобы купаться в золоте, таких чрезвычайно предупредительно и ласково сами старшие окунали в ванны домашним порядком» (Инженеры-бессребреники, 154-155). Заметим, что забота и ласка есть одна из губительных характеристик двойника: «двойник как бы заботливо (поэтому-то он часто слуга) относится к своей жертве, любя сводит его в могилу, ведет к пропасти ... »64. В субординационной структуре присяга является подменой истины, поэтому призыв Н. Фермора отказаться от самовознаграждения, «дать друг перед другом торжественную клятву, что они будут служить отечеству с совершенным бескорыстием» встречает возражение: «Надо помнить о присяге, подчиняясь ей, не заводить никаких союзов, основанных на исключительных клятвах и обязательствах» (Инженеры-бессребреники, 153). Таким образом, внешне копируя иерархическую систему отношений, субординация подменяет ее ценности ложными.
А. М. Панченко также отмечал, что с раздвоением, «рассечением» пространства «нечто подобное происходит и с временем: оно рассекается на старое и новое, на прошлое и будущее»65. Примечательно, что и в «Инженерах-бессребрениках» со становлением субординационного мира-двойника также связано изменение образа времени: «После отшедшего века магнатории они начинали век инженерии ... » (Инженеры-бессребреники, 161). Его расцвет начался после взятия Варшавы, которая и стала центром субординационной модели мира: «После взятия Варшавы ... «система самовознаграждения», казалось, достигла до самого наивысшего своего развития» (Инженеры-бессребреники, 151).
Нижний предел аксиологической шкалы: духовное состояние персонажей при алкогольно-гипнотическом воздействии
В сказе «Левша» автор-повествователь описывает, как под воздействием алкогольного опьянения левше и полшкиперу привиделся черт: « ... и пили они до рижского Динаминде, но шли всё наравне и друг другу не уступали и до того аккуратно равнялись, что когда один, глянув в море, увидал, как из воды черт лезет, так сейчас то же самое и другому объявилось. Только полшкипер видит черта рыжего, а левша говорят, будто он темен, как мурин» (Левша, 214-215). Человек с измененным состоянием сознания представляет картину мира иначе, чем в состоянии адекватном. В зависимости от причины изменения состояния сознания меняется образ онейрического пространства. Если причиной является какая-либо греховная страсть, то подсознание чаще всего воспроизводит онейрическое пространство с инфернальными образами. Причина пьянства левши — скука: «Левша думает: небо тучится, брюхо пучится, - скука большая, а путина длинная, и родного места за волною не видно — пари держать все-таки веселее будет» (Левша, 214). Святитель Феофан Затворник пишет о том, что скука мучительна, мрачна и убивающа, она не духовна, а душевна, «в скуке нет определенного предмета: тут человек крушится и грустит, не зная сам, отчего и о чем»17. Скука стала причиной того, что левша перестал вглядываться в даль в ожидании родного берега, как это было прежде, и согласился «развеселиться». С. В. Дремов и И. Р. Семин, исследовавшие психическую и философскую проблему измененных состояний сознания, указывают на то, что «алкогольное опьянение и связанные с ним психологические эффекты при определенных условиях могут стать способом очень быстрой и не требующей духовных усилий модификации психоэмоционального состояния, способом моментального и краткосрочного разрушения персональной организации сознания и самосознания. Опасность такой «технологии» трансформации переживаний состоит в том, что более трудные, гуманизированные способы изменения своего сознания, образа «я» ... становятся ненужными» . Под более трудными способами изменения сознания христианская этика понимает духовное преображение личности путем смирения, покаяния. Однако левша сделал иной выбор, повлекший за собой опьянение и смерть героя.
Образ онейрического пространства, который видит левша, по пространственно-временным показателям соответствует образу феноменального пространства, при этом персонаж с измененным состоянием сознания воспринимает совмещение субъектов феноменального и ноуменального пространств как нормальное явление. В опьяненном состоянии при внешней адекватности картины мира у левши появляется внутренняя психологическая проекция греха в виде черта. Поэтому первая реакция левши, как человека верующего, на данный образ онейрического хронотопа — «Перекрестись и отворотись - это черт из пучины» (Левша, 215). Однако «англичанин спорит, что «это морской водоглаз» (Левша, 215). Поскольку реакция опьяненного человека снижена, левша оказывается духовно беззащитным, нагим. Не случайно в литературе Древней Руси нагота пьяного -это не только конкретный образ (пьяный все пропивает, становится «наг и бос»), но и аллегория, поскольку «пьянство Духа Святаго прогонит», пьяные «Царства Божьего не получат»19.
Таким образом, доверие левши фактически аннулирует его первичную реакцию. Поэтому в данном состоянии левша соглашается на безумное предложение полшкипера: «Хочешь, - говорит, — я тебя в море швырну? Ты не 117 бойся — он (водоглаз. —И. М.) мне тебя сейчас назад подаст». А левша отвечает: «Если так, то швыряй» (Левша, 215). С точки зрения христианской традиции, опасность этой затеи состоит в том, что лишение жизни без покаяния для человека верующего недопустимо, поскольку «непостыдная и мирная» «христианская кончина» предполагает молитву, размышления и принятие святых Тайн. Реакция персонажа на происходящее в онейрическом хронотопе готовит почву к следствиям изменения состояния сознания. Для левши — это прибытие в состоянии алкогольного опьянения в Россию, где его встречает чиновничий Петербург, и субординационная структура губит беззащитного человека. В этом плане гипноз по сравнению с алкогольным опьянением - менее опасное состояние, так как «в гипнотическом состоянии человек может многое совершить не по своей воле, но погрузиться в это состояние против воли невозможно» . Однако совмещение алкогольного опьянения и гипнотического воздействия располагает данное состояние сознания в самой низкой точке аксиологической оси из всех представленных в цикле «Праведники» измененных состояний сознания.
В повести «Очарованный странник» показан механизм трансформации взгляда на мир при изменении состояния сознания Ивана Флягина под воздействием алкоголя и гипноза (манипуляции магнетизера): «чувствую, что уже он совсем в меня сквозь затылок точно внутрь влез и через мои глаза на свет смотрит, а мои глаза ему только словно как стекла» (Очарованный странник, 293). Показательно, что после этого Иван Северьяныч увидел то, «чего нету»: « ... своим зрением ты теперь только то увидишь, чего нету». — «Вот, мол, еще притча! Ну-ка, давай-ка я понатужусь». - Вылупился, знаете, во всю мочь, и вижу, будто на меня из-за всех углов темных разные мерзкие рожи на ножках смотрят, и дорогу мне перебегают, и на перекрестках стоят, ждут и говорят: «Убьем его и возьмем сокровище» (Очарованный странник, 293).
Сновидения -явления духовной жизни персонажей
Один из главных критериев ценностной шкалы состояний сознания, свойственный христианской модели мира, — проявление свободной воли человека, свободы нравственного выбора. В цикле «Праведники» явление спящим сновидений находится вне их осознанной воли. Например, в «Очарованном страннике» повествователь обращает внимание читателя на то, что они навязаны воле визионера: « ... приходит ко мне в видении этот монах, которого я засек, и опять, как баба, плачет. Я говорю: «Чего тебе от меня надо? пошел прочь!» (Очарованный странник, 231); более того, являющиеся субъекты «повелевают» спящему: «Милости хощу». - «Кому же повелишь явить ее?» (Очарованный странник, 221); « ... стая весенних гусей ... сквозь плач тихо стонут: «Отпусти его!» (Очарованный странник, 222). Однако причина появления сновидений, реакция на них персонажей и их следствие зависят исключительно от нравственного выбора героев.
Сновидения, с точки зрения православной духовной традиции, «суть те образы, которые отделяют мир видимый от мира невидимого, отделяют и вместе с тем соединяют эти миры. ... Оно насыщено смыслом иного мира, оно — почти чистый смысл иного мира, незримый, невещественный, непреходящий, .. . оно есть явление иного мира, того мира. Сновидение есть общий предел ряда состояний дольних и ряда переживаний горних, границы утончения здешнего и оплотнения — тамошнего» 6. В народной традиции различались сновидения, производимые действием домового (кошмары), дьявола (в них есть «что-нибудь греховное, соблазнительное»)47 и сновидения «религиозные, происхождение которых народ единогласно приписывает Богу и святым»48. В работе «Иконостас» П. А. Флоренский также говорит о двух родах образов в сновидениях: образ, «соответствующий восхождению, или вхождению в горнее», и образ «нисхождения долу»49. Поскольку сновидения в цикле «Праведники» представляют собой либо «духоводительные» видения, предостерегающие персонажей от неверного нравственного выбора, либо «вещие» сновидения, направляющие героев к пути духовного совершенствования, преображения, указывающие путь к спасению, их можно отнести к образам, имеющим сакральное происхождение.
Таким образом, в художественной структуре цикла «Праведники» сновидения — это не физиологическое состояние визионера, а явление духовной жизни, поэтому они представляются ценностно более значимыми, чем такие измененные состояния сознания, в которых являются сумеречные галлюцинации, состояние «одури», гипноза, опьянения и пр. Причиной того, что персонажи видят сны, является их неверный нравственный выбор, какой-либо проступок. Б. С. Кондратьев в мифопоэтике снов в творчестве Ф. М. Достоевского выделяет такую категорию сновидений, в которой «сон становится симптомом болезни духовной»50. В цикле Н. С. Лескова также сны можно считать признаками духовной болезни, однако его визионерам сновидения даются как некий «рецепт», возможность исправить ошибки, следовательно, потенциально его герои способны на это. В связи с чем положение сновидений на аксиологической шкале состояний сознания будет лишь на одну позицию ниже исходного состояния сознания.
Д. А. Нечаенко, рассматривавший сновидения в поэтике Н. С. Лескова, выделил пять основных разделов «снов»: «вещие» сны, «духоводительные» сны-видения, интроспективные сновидения, «просонки» и сон как сюжетная и психологическая деталь . Однако в цикле «Праведники» анализ сновидений более продуктивным представляется согласно следующий схеме (Схема 3):
Все сновидения в цикле «Праведники» можно разделить на две категории: сны и «просонки». И те, и другие могут быть «вещими» или представлять собой «духоводительные» видения. В представленной схеме (Схема 3) категории первого ряда — формальные, второго - аксиологические.
«Духоводительные» видения и сновидения «вещие» уходят своими корнями в библейские тексты53. Состояние визионера во время откровения (видения) определяется в некоторых текстах как сон, исступление, временная смерть (летаргический сон), реже - видение наяву. А. В. Пигин, исследуя видения потустороннего мира в русской рукописной книжности, выделяет такие типы видений, как видения потустороннего мира; видения, не содержащие образов загробного мира (явления святых, Богородицы, Христа, Троицы, различные пророческие видения и т.п.); видения, в которых загробный мир не созерцается самим визионером, а описывается ему иным лицом (например, ангелом)54. В цикле «Праведники» «духоводительные» видения в снах и просонках можно соотнести с тем типом видений, в которых не содержится образов загробного мира, но спящему являются ноуменальные субъекты. Это и определяет специфику построения онейрического пространства: если оно обозначено, то моделируется по образу пространства феноменального (например, келья, лиман).
