Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Феноменологический мир Бунина
1.1. Бунин - человек и его понимание Бога 16
1. 2. Религия и литература 20
1. 3. Религиозный вопрос 26
1. 4. Искусство Бунина и нравственность 30
I. 5. Понятие духа v проблемы искусства 41
1. 6. Дух и плоть 61
1. 7. Искусство - откровение духа и души 78
1. 8. Душа и способность к искусству 85
Глава 2. Художественный мир Бунина
2. 1. Мироощущение Бунина и поэзия 98
2. 2. Феноменологические образы в прозе Бунина
Заключение 168
Библиография 178
- Бунин - человек и его понимание Бога
- Религия и литература
- Мироощущение Бунина и поэзия
- Феноменологические образы в прозе Бунина
Введение к работе
Творчество Ивана Бунина до сих пор не исследовано во всей своей целостности. Хотя сделано здесь немало как отечественными, так и зарубежными исследователями (Адамович Г. В., Атаманова Е. Т., Бабореко А. К., Владимиров О. Н., Глинина О. Г. Двинятина Т. М., Казак В., Карпенко Т. Ю., Кирхнер Б., Крюкова Н. Г., Плешков В. В., Пономарев Е. Р., Пращерук Н. В., Степун Ф., Смирнова Л. А., Чай Чжин Хи, Честякова Н. А., Штерн М. С, Юрченко Л. Н. и др.) Наблюдается тенденция к философскому осмыслению творчества писателя, выявлению его религиозно-эстетических взглядов. В центр внимания выдвигается рассмотрение основных феноменологических образов художника, проблема «авторского сознания и его пространственной структуры».
Мироощущение, по Бунину, - это чувственная, эстетическая открытость миру. К этому выводу мы пришли в 1998 году в дипломной работе1, в которой анализировалось особое отношение Бунина к метафизике природы, любви, смерти и категориям абсолютного (роман «Жизнь Арсеньева»). Всё это компоненты образа вечного.
В диссертации нам хотелось бы проникнуть в духовный мир, в сущность и своеобразие человека, который хотел познать прекрасное в бытии, воспринять и выразить его через искусство.
Есть душа, внутренний мир, который определяет наши впечатления, настроения и чувства. Духовное в отдельной душе, объективный дух следует понимать как определённый способ существования абсолютного. Это тоска по вечному, постоянное стремление открыть в окружающем мире сияние бессмертного и приблизиться к нему.
Произведение художника возникает и существует как итог его мироощущения. Переживание мира писателем представляет собой непосредственное ощущение реальности жизни и является исходной точкой творчества. Художник как никто другой заботится о живом контакте с миром. Главные события его жизни: встреча со смертью, открытие бессмертного в природе, встреча с красотой, любовью - обостряют восприятие и чувства писателя, формируют его мироощущение. Поэтому именно природа, красота, любовь, смерть явились для нашего исследования предметом наблюдения, эстетическими формами мироощущения Ивана Бунина. В красоте мира воплощается красота Божественная. Мгновение, в котором Божественно-прекрасное - прекрасное само по себе - становится вдруг видимым, является моментом соприкосновения с истиной. Гений воспринимает это как Божественный миг. Этот миг он переживает в созерцательном безмолвии, в мистической отрешённости, искусство становится чувственной религией, зримой мистерией. Целью искусства является чувственное воплощение абсолютного, вечного, Божественного. Искусство призвано привнести духовное, духовно воспринимаемое в сферу зримого. Это не является философскими инсинуациями, а представляет собой религиозное чувство, так как речь здесь идет не о философских рассуждениях и познании абсолютного, а о чувственном видении и выражении, то есть представлении. Эта чувственность в наблюдении и изображении происходит из гармонии духа, души и тела. Искусство возникает из духа в единстве с душой и телом. Чем в более тесном единстве находятся эти компоненты, тем интенсивней восприятие Божественного мгновения прекрасного, созерцания прекрасного.
Искусство представляет этот мир как некий другой, как будто он является чувственно воспринимаемым Богом. Таким образом, искусство, эта чувственная мирская религия, есть презентация мира. С помощью искус ства художник подводит человека к Божественному, и это его религиозная потребность, его религия.
В свете того, что искусство, как мы полагаем, является чувственным видением Божественного, становится понятной первая задача диссертации: выявить отношение Бунина к религии, к Богу, к вечному. Ведь русская литература всегда пытается решить этическую и религиозную проблемы - и это является одним из важнейших выводов диссертации.
Мы исходили из мысли Николая Бердяева, что мировосприятие является религиозно-метафизической, социально-религиозной проблемой. Становление, бытие и распад постоянно находятся в центре восприятия и мышления художника. Он излагает доказательства знания действительности, а также вечного и абсолютного. В творчестве Бунина также содержится скрытая теология. Это есть вера в Божественное, в вечное, то, что снова и снова появляется в его поэзии и объясняет тем самым его притязание на религиозность.
Вторая задача диссертации: пролить свет на «религию Бунина», объяснить совершенно особую религиозность не только Бунина, но и всякого художника... Бывает ли он наблюдателем, как Л. Толстой и В. Соловьёв, которые умели понимать и толковать знамения времени и, подобно прорицателям, апеллировали к религиозной совести человека?
Ещё одна задача - показать бытие феноменологических и религиозных понятий в художественном мире Бунина, а также превращение понятий в феноменологические образы. Это определило и структуру диссертации: первая глава - феноменологический мир Бунина, вторая - мир художественный.
Замысел работы в том, чтобы рассмотреть феноменологические понятия «дух», «душа», «тело» неотрывно от художественного мира. Иначе говоря, увидеть, как эти понятия в творчестве Бунина превращаются в феноменологические образы.
Новизна диссертации в избранном ракурсе на феноменологическую основу творчества в триединстве образов души, духа и плоти. Это позволяет
воссоздать образную концепцию писателя, включающую три момента: эстетическое, религиозное и художественное видение мира Буниным.
Объект исследования потребовал особого предмета и заставил обратиться к совершенным произведениям писателя: «Тёмные аллеи», «Жизнь Арсеньева», «Лёгкое дыхание», «Солнечный удар», «Митина любовь» и др. Отбор произведений также определялся образами-понятиями «дух», «душа», «плоть».
Пессимизм Бунина имеет религиозно-метафизический фундамент. Несогласие с Богом, который, по мысли Бунина, равнодушно взирает на происходящее, разочарование в бытии человека, в собственной судьбе - всё это отражается в мировосприятии и поэзии Бунина.
У Бунина была религия, он был религиозен. Мы увидели это в романе «Жизнь Арсеньева», но сначала не хотели распространять религиозность на всё его творчество. В связи с этим возникла третья задача: философски исследовать понятия религии и религиозности с тем, чтобы на основании этих понятий рассмотреть религиозность мировосприятия Бунина, отразившимся в его поэзии и прозе.
Мы также хотели решить вопрос о том, был ли Бунин верующим. Довольно щепетильный вопрос, поскольку Бунин скептически относился к церковной вере своей матери, в то же время восхищаясь её верой.
Бунин не был моралистом. Его творчество просто отражает действительность его существования, действительность, пережитую и прочувствованную им. Бунина в первую очередь интересовало искусство, красота изобразительных средств искусства. Вина и грех не являются для Бунина темой теологического и нравственного рассмотрения. Раздел «Бунин и нравственность» призвана доказать, что Иван Алексеевич остался верным себе и своему искусству, несмотря на критику и воздействие извне.
Чтение трёх томов «Устами Буниных» дало нам возможность проникнуть в глубоко личные мысли и чувства писателя. Здесь обнаруживается мировосприятие Бунина, не ограниченное рамками искусства, без претензии на красоту художественного воплощения. Здесь мы пережили непосредственную близость души Бунина, читали мысли, которые выражали его отношение к бытию, смерти, Богу, вечности.
Творчество Бунина проникнуто абсолютно искренней верой в жизнь, любовь, красоту и чувственность. Кажется, что его страсть к жизни была неутолимой. Однажды он сказал по этому поводу: «Всю свою жизнь, осознанно и неосознанно, я разрушаю пространство, время и формы. Неутолима и безмерна моя страсть к жизни, и я живу не только своей непосредственной жизнью, но и жизнью тысяч других, живу настоящим временем и тем, что скрыто туманами далёких столетий» (13, т. 4, 305).
Жизнь означает восприятие действительности духом, душой и телом. Снова и снова вспоминает Бунин в своей прозе и поэзии о душе и прославляет её. Она для него, писателя, - воспринимающий и творческий элемент. Она обнаруживает красоту бытия, она - источник и движущая сила любого творческого процесса. Дух воспринимает, с помощью тела человек постигает чувственность. Поэтому концептуальной задачей работы явилось: внимательное вглядывание в главные образы феноменологического и художественного мира художника: Дух. Душа. Плоть. Тем более, что кажется странным невнимание исследователей к этим определяющим феноменологическим образам в творчестве Бунина. Они D начало, исток, всего. Они определяют не только поведение героев, стиль, поэтику, образ автора, но саму личность писателя. В этом принципиальная новизна данной диссертации. Эта концепция определяет всё в нашей работе: структуру, деление, обобщения и выводы. Метод, средства и способы анализа. Каждый момент рассматривается в целостности философского, религиозного, эстетического. Это триединство связано с единством, с трудными, подчас трагическими взаимодействиями феноменологических образов духа, души и плоти в художественном мире Бунина.
Рассматривая три компонента - духа, души и тела - мы хотели постичь более глубокое значение этих понятий в творчестве Бунина. При этом мы,
конечно, осознаём, что Бунин, возможно, никогда в своей жизни не занимался рассмотрением философского и теологического содержания этих понятий. Он был гением и, вероятно, с самого начала своего творчества не имел ясного представления об этих компонентах. В его мировосприятии эти компоненты не нуждались в толковании и определении. Они были опорой и фундаментом его жизненной философии. На них возникало и развивалось его искусство.
Анализируя эти три понятия, мы поняли, какое значение они имеют для гуманитарных наук и какую путаницу постоянно вызывали. И, конечно же, этим определяется актуальность предпринятого исследования. Чем больше мы занимались этой материей, тем очевидней становилось, что только на этом религиозно-философском фоне можно узнать и понять философию духа души и тела Бунина. Итак, в первую очередь нам было важно приблизиться с помощью анализа художественных произведений и с учётом философских выводов, к которым пришли, исследуя три этих компонента, к образу Бунина-писателя, его сути и своеобразию.
Бросается в глаза, что религия Бунина, его религиозные чувства не имеют ничего общего с рациональным образом мыслей западных философов и писателей.
Русское мышление отличается своей религиозной силой, где на первом плане постоянно стоит волнующий вопрос о смысле жизни. Особое впечатление на нас произвели четыре религиозных мыслителя: Толстой, Достоевский, Соловьёв и Бердяев. Все четыре мыслителя превращают существующую действительность с помощью своего мыслительного импульса в трансцендентную. Целостность жизни познаётся как нечто религиозно важное, а не только как область, вычлененная Богом.
Несмотря на их неизменно индивидуальное русское своеобразие, у всех четырёх наблюдается явное сходство с западными мыслителями. Однако чувство того, что западный рациональный образ мыслей содержит в себе нечто саморазрушающее, подтолкнуло их к дистанцирующемуся от запада русскому самоутверждению. Книга Бердяева «Русская идея» является особенно важным ключом, как нам представляется, к разгадке феномена русской души, который с таким трудом понимают на западе. Бердяев пишет, что русская философия находится на более высоком уровне развития, чем западноевропейская, она по своей сути и цели никогда не была чистой теорией, простым постижением мира, но всегда - религиозно-эмоциональным толкованием жизни (62, 250). Следующая цитата из Бердяева могла бы характеризовать мироощущение Бунина: «Никогда меня не интересовало исследование мира таким, каков он есть, но меня интересовала судьба мира и моя собственная судьба: меня интересует, таким образом, конец вещей» (62, 54). Все четыре мыслителя не просто воспринимают политические реалии, но выступают как мятежники, как люди с обострённым чувством совести, как критики существующей идеологии. Однако Бунин держится в тени, так как его призвание - лишь воспринимать и художественно отображать воспринимаемое. Его оружие не проповедь, не величавое слово, а одно лишь искусство.
В произведениях и записях Бунина есть только некоторые указания на возможные связи с философами и писателями его страны. В романе „Жизнь Арсеньева" он описывает, как некоторое время был очарован Толстым, восхищался им, рассматривал его философию непротивления злу насилием как подарок человечеству.
Философию души Достоевского он не ценил, даже ругал её. Степун сравнивает Бунина и Достоевского и говорит следующее об образе человека в произведениях Бунина: „По сути дела нет ни одного единственного произведения Бунина, в котором человеку было бы отведено абсолютно особенное место в мире, в котором он был бы показан существом, которое принципиально несравнимо с другими существами. Тот метафизический антропологизм, который составляет силу Достоевского, чужд Бунину. В творчестве Бунина человек современен, точность и сила его мастерского портрета удивительна, но человек является в творческом мире Бунина в открытом аспекте, не как сверхестественная вершина, а как естественная глубина. И поскольку Бунинская природа человека открыта, она (природа) так нежна и человечна" (153, 86).
Бунин не был философствующим писателем, как Толстой и Достоевский. И его творчество также не даёт повода для философских экскурсов. Когда же изучаешь произведения его философствующих и сочиняющих земляков, в сравнении с ними становится очевидным философское и религиозно-метафизическое содержание творчества Бунина.
В эмиграции Бунин много раз встречал своего литературного соперника Мережковского, чьи философские размышления о душе и теле явно не совпадали с его мировосприятием. Страстная вера Бунина в любовь, чувственность и красоту нашла убедительное подтверждение в толковании этого русского писателя.
Интересуясь работами о Бунине, написаные в немецкоязычном пространстве, мы сделали такое открытие: о мировосприятии и мировоззрении Бунина здесь написано очень мало. Большинство критико-литературньгх статей о Бунине не лишены тех же методических слабостей, таких как связывание воедино жизни и творчества и изображение того и другого в хронологическом порядке. В результате такие подходы выливаются в передачу содержания отдельных рассказов. Очень мало творчество Бунина исследовалось в его собственных закономерностиях. Оно рассматривалось лишь как отклонение от принятой нормы. В западном мире серьёзно занимался исследованием творчества Бунина Фёдор Степун, который, между прочим, пришёл к следующему суждению: „Чистое искусство Бунина стремится более к познанию мира. Темы большой скрытой любви, жадной, постоянно неутолённой страсти, но прежде всего смерти пронизывают всё его великое творчество... Его искусство оказалось способным на это, возможно, потому что оно не изображает великих событий, не ставит фундаментальных проблем не охотится за интересными ситуациями, не выдумывает оригинальных типов человека. Содержательно оно остаётся в повседневности, даже в мелочах..." (153, 301)
Мы попытались представить повествовательное творчество Бунина как «комплекс условий воздействия», особенно после того, как прочитали в книге Коскимиса «Теория романа» следующие мысли: «...таким образом, остается...выяснить важную неизбежную задачу эстетики, а также прояснить основные понятия... единичного анализа и выяснить при сохранении внеэстетической точки зрения основной принцип эстетического анализа художественного произведения как комплекса условий воздействия» (113, 10).
Бандур Кирхнер пытается в своей диссертации, написанной в 1968 году, проанализировать жизненные принципы Бунина. Во введении Кирхнер пишет: «В сочинениях Бунина нет мировоззрения в философском смысле, а его искусство представляет собой чистое миросозерцание, которое ориентировано на пережитое и душевно воспринятое» (110, 67).
Было бы точнее написать, что у Бунина нет мировоззрения в религиозно-идеологическом смысле, и что его искусство представляет собой отражение его мировосприятия. В своей дипломной работе мы попытались объяснить, что мировоззрение Бунина является одновременно его мировосприятием. Для того чтобы анализировать и понимать мировосприятие Бунина, совершенно недостаточно знать его индивидуальное миросозерцание, его индивидуальный мир переживаний лишь в рамках его творчества. Ещё в большей мере здесь необходим глубокий анализ отношения Бунина к духу, душе и телу, а также к категории вечного, к Богу, религии, любви и смерти. В заключительной части диссертации Кирхнер, впрочем, анализирует отношение Бунина к смерти. При этом он использует рассказы «Братья» и «Сны Чанга». В своём исследовании Кирхнер приходит к заключению, что «Бунин представляет в своём творчестве пантеистико-даоистические жизненные принципы и мировоззрение» (110, 178).
Он пишет, что человек участвует в процессе бытия, что он образует единое целое с вещами, которые существуют вне его индивидуальной сферы
и которые можно было бы охарактеризовать как космическое единство бытия. С этой точки зрения также можно было бы рассмотреть проблему смерти в творчестве Бунина. Человек принимает участие в космическом процессе бытия, и своей смертью он возвращается в вечно единое, в первоначальное бытие. В образе человека становится очевидным вечное бытие, Дао. Возвращение человека в Дао, в невидимую форму бытия представляет собой третью истину, о которой говорит Бунин. Таким образом, смерть появляется не как нечто пугающее и уничтожающее жизнь, а как событие, которое лишь снимает границы индивидуальности (110,130).
Действительно, Бунин интересовался Буддизмом и Даосизмом. Но до самого конца своей жизни он так и не смог преодолеть ужасный страх перед смертью, особенно перед своей собственной смертью. В романе «Жизнь Ар-сеньева» и публицистических заметках «Устами Буниных» это проявляется совершенно отчётливо.
Кирхнер опирается на цитату Бунина из его романа «Освобождение Толстого», где русский писатель описывает превращение земного «Я» в некую одухотворённую экзистенцию: «Старая индийская мудрость гласит, что человек должен пройти в своей жизни два пути: путь восхождения и путь возвращения; на пути восхождения человек чувствует себя сначала только в своей собственной «форме», в своём временном телесном бытии... На пути возвращения исчезают границы его личного и общего «Я», жажда постепенно исчезает и всё более и более возрастает требование вернуть полученное от природы, от людей, от мира: так растворяются сознание, жизнь людей в собственной жизни с единственным «Я» - начинается новое духовное существование» (17, 24).
Осмелимся подвергнуть сомнению, что индийская философия действительно помогла Бунину преодолеть страх перед смертью. Его творчество дает иную картину восприятия смерти. Создаётся впечатление, что Бунин искал в восточной ментальности утешение и помощи для преодоления смерти. Кирхнер подчёркивает это преобразование в сознании Бунина и пишет:
«Этот всеохватывающий процесс бытия можно было бы сравнить с человеческим существованием, которое движется к своей смерти и превращается в невидимую форму бытия. В этот процесс втянуты также становление и исчезновение природы» (110,131).
Всю жизнь Бунин искал объяснения и откровения феномена смерти: в религии, в философии, в мистике. Он пытался постичь и понять её. Он пытался преодолеть печальный факт того, что человек смертен. Он верил в бессмертие души и искусства.
«Я без начала и без конца... Рождение! Что это означает? Рождение! Моё рождение никогда не было моим началом. Моё начало лежит в этой непостижимой для меня темноте, в которой я пребывал до моего рождения, в моём отце, в моей матери, в моих предках, так как я одновременно являюсь ими всеми, только в другой форме, в которой повторилось очень многое, что роднит меня с ними... Всю свою жизнь я живу под знаком смерти - и тем не менее я чувствую, что я никогда не умру» (12, т. 4, 211). Возможно, в этой убеждённости Бунин выражал мысль о том, что душа его, его творчество никогда не умрут.
Несмотря на эту веру, Бунин не смог преодолеть страх перед телесной, материальной, смертью, и это отчётливо проявляется во всех его произведениях и стихах.
Поэтому нам не совсем понятно, почему Кирхнер в заключении своей диссертации приходит к выводу о том, «что мысли прозаических произведений Бунина выражают жизнеутверждающую позицию и непоколебимую веру в бытие. Бунин рассматривает существование человека как составную часть космического процесса бытия, из которого он выходит, становится зримым и вновь растворяется в его невидимой форме» (110, 168).
Несмотря на философские мысли Бунина о вечном бытии, следует обратить внимание на боль, переживаемую писателем по поводу бренности существования в прекрасном мире. Этот мотив часто звучит в его творчестве. «Родиться, жить и умереть означает один и тот же дом. Но как много домов я уже сменил в своей жизни? И что ещё в этом мире я не познал, не увидел? Настало время уходить. Но это означает - навсегда расстаться с этим миром, в котором я родился, вырос, проводил дни и ночи, без конца видел смену восхода и заката... - это означает - навсегда отказаться от любой бесконечности, с которой я жил всю свою жизнь... Уйти. Это означает - никогда больше не читать Евангелие, не слышать орган в холодном большом и заброшенном старом соборе, в его полумраке, в котором на высоте алтаря появляется чудесное жутко-голубоватое и пурпурное мерцание... - это означает - не видеть больше снега при зарнице, не качаться в равномерном ритме гондолы... в объятиях вечной очаровывающей весны Венеции... »2
Диссертация Кирхнера в недостаточной степени освещает жизненные принципы Бунина. Автор слишком увлекается передачей содержания им самим выбранных рассказов. Диссертация даёт недостаточное представление о религиозности Бунина, о его мировоззрении и мировосприятии. Противоречивы высказывания об отношении Бунина к смерти. Писатель испытывал неописуемый страх перед смертью, и никакая философия, никакая религия не могли уменьшить его душевных мучений. Бунин любил жизнь, красоту мира. Она восхищала его. Но над всем этим притаилась тень смерти, омрачающая радость жизни. Чтобы проникнуть в мировосприятие Бунина («жизненные принципы» - неудачное понятие, так как по сути дела не имеет ничего общего с мировосприятием автора и способно дать лишь поверхностную его картину), необходим основательный анализ отношения Бунина к любви, к природе, к смерти, а также к вечному, Божественному. Также представляется невозможным обойтись без анализа компонентов духа, души и тела в его мировосприятии. Так как именно философия и метафизика этих трёх аспектов делает понятным значение поэзии Бунина. Это мы и попытались сделать в работе.
Методологическую основу исследования составили произведения классических авторов (Хомяков, Чаадаев, Соловьёв, Бердяев), труды по эс 2Бунин. Безымянные записки. - Нью-Йорк: Новый журнал, 1966. - 232 с. тетике (Мережковский, Лев Толстой, Гёте, В. Розанов и др.) Исследование опиралось на достижения русской и немецкой эстетической и литературоведческой мысли.
В диссертации использовались сравнительно-исторический, структурно-типологический методы изучения, целостный анализ художественных произведений.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что разработан способ целостного концептуального анализа литературного произведения в тесном взаимодействии с нравственной и религиозной проблемами. Результаты работы могу иметь значение для теории художественного образа, истории литературы XX века.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования её положений и результатов в лекционных курсах по истории русской литературы, в соответствующих спецкурсах, а также при подготовке дипломных сочинений и курсовых работ.
Апробация работы. Диссертация обсуждалась на кафедре русской и зарубежной литературы Иркутского государственного лингвистического университета, основные идеи работы заслушивались на международных конференциях в Иркутске, Улан-Удэ. Основные положения диссертации отражены в следующих работах автора:
1. Проповедь // Литература как эстетический феномен: Межвузовский сборник научных трудов. - Иркутск: ИГЛУ, 1998. - с. 105 - 108
2. Исповедь и признание // Литература как эстетический феномен: Межвузовский сборник научных трудов. - Иркутск: ИГЛУ, 1998. - с. 108 - 111
3. Художественная феноменология Ивана Бунина // Вопросы языковой политики и языкового планирования в условиях информационного общества: Тезисы докладов международной научной конференции. - Иркутск: ИГЛУ, 2001.-с. 150-153.
Бунин - человек и его понимание Бога
«Путь Твой в море и стезя Твоя в водах великих и следы Твои неведомы... И я был в страшной и сладкой близости Твоей, и безгранична моя любовь к Тебе, и крепка в родимое, отчее лоно Твое!» (51,100).
Искренние слова любви к Богу, глубоко прочувствованные и поэтически выраженные - такое признание может сделать только человек, преисполненный крепкой веры в существование Бога.
Слова Бунина впечатляющим образом подтверждают то, как интенсивно он в течение всей своей жизни общался с Богом, насколько он стремился приблизиться к нему, понять и постичь Его. Он пишет о пугающей и в то же время сладкой близости к Богу. Становится ясным насколько противоречиво Бунин воспринимал Бога. С одной стороны, он преисполнен и даже упоен бесконечной красотой Божеского творения. С другой стороны, он протестует против молчащего Бога, который равнодушно и безучастно взирает на ужасы происходящего в мире. Но своего пика сомнение Бунина достигает в страстном и даже болезненном отрицании смерти, которую он оценивает в земном бытии как бессмысленную и абсурдную. Он, любящий жизнь художник, беспомощен пред этим абсолютным феноменом. Вопрос о смысле жизни становится мучающей, всепоглощающей темой его произведений.
В детстве Бунин перенял образ Бога от своей глубоко набожной религиозной матери. Ее слезы, ее печаль, ее стремление к отказу от всего мирского, постоянное memento mori угнетающе и парализующе действовали на сына, лишали его уверенности в понимании Бога, жизни и смерти.
При его молодой неопытности ему не хватало необходимого понимания того, что земная жизнь, так, как она представлялась его матери, является путем страданий, крестным путем, путем отречения, который был временем для подготовки к жизни, которая должна была начаться после. Слишком он любил жизнь, слишком велики были его требования к красотам окружающего его мира. Это противоречие привело его к убеждению, что в своем созидании Бог сам манифестирует, что задачей художника должна стать его способность воспринять и ощутить Божественное и выразить это в искусстве.
«Ян верит, что существует нечто выше нас...» (52, 138). Бог был для Бунина чем-то в высшей степени глубоко таинственным, тем, что, несмотря на свою недосягаемость, проявляется повсюду и для всего открыто в воспринимающей душе. Именно эта душа восхищала Бунина, душа, которую он воспринимал как незримый мост между человеком и Богом, душа, которую он надеялся ощущать, которая позволяла предчувствот вать Божественное.
Отношение Бунина к Богу отражается многообразно в его произведениях. Его герои говорят о Боге и делают это с уважением, иногда со страхом и почитанием, и всегда с тихой надеждой получить его помощь, его успокоение в земном бытии.
Часто Бунин описывает бегство человека в вынужденную детскую религиозность. Кажется, что люди в их хаотической жизни, в их одиночестве, покинутости уважают и боятся невидимого Бога как единственного авторитета. Но все возрастающая волна страха перед непредсказуемым, карающим Божественным всесилием делает людей узниками их собственной религиозности. Они видят себя беспомощными перед произволом Бога. В жизненных обстоятельствах и чувственных настроениях они разрываются между набожностью и безбожием, между страстным стремлением к Богу и дерзким отрицанием Его.
Непостижимый Бог пробудил сомнения в нетерпеливой душе художника. Бунину-художнику, который описывал и оценивал красоты Божеского творения, который воспринимал в этом всесилие Бога, было тяжело сопоставить этого любимого Бога с тем ужасным повелителем жизни и смерти. Смерть, и в этом Бунин был убежден, есть высшее проявление бессмысленности бытия. Ощущение одиночества, постоянный страх перед смертью часто превращали его жизнь в муку. Бунин страдал от того, что Бог не освобождал его от душевной беды. Он молил Его, просил о помощи, участии и спасении.
Религия и литература
Религия и литература стоят перед одной и той же задачей - не уклоняться от мистерий рождения и смерти, которым подвластны все люди, а воспринять их как вневременной первичный феномен всей жизни и искать возможный их смысл.
В XIX веке литература и религия, как на Западе, так и на Востоке, находились в особенно продуктивном отношении друг к другу. Обе решали основной вопрос человеческого бытия, прежде всего вопрос борьбы за свободу и социальную справедливость. В русской и западной философии преобладали религиозные, моральные и социальные мотивы, которые оказывали решающее влияние на литературу обеих сторон.
Начать, видимо, следует с описания отношения литературы и религии сквозь призму некоторых методологических проблем. Во вступлении мы исходим из того т -;-, что, с одной стороны, религия понимается как христианство, с другой стороны, литература не трактуется как специфически христианское явление, и что литература лишь интерпретирует материал и темы христианской религии. Сама же по себе она оценивается на основе критериев и требований эстетики, которые предъявляются к литературным произведениям литературной критикой.
Общность реалий, стоящих за обоими понятиями, заключается в их языковом характере. Христианская религия двойственным образом опирается на слово: как на откровение слова Божьего, которое в виде языка рассматривается как нечто самостоятельное и уже тем самым высказывает претензии на то, чтобы быть литературно оформленным языком, что составляет вторую сторону отношения христианской религии к слову. Тем самым каждый религиозный текст как языковое явление представляет собой литературный текст, но не каждый литературный текст является текстом религиозным.
В то время как литература понимается как многозначное, выразительное языковое высказывание, христианское откровение решительно претендует на однозначность. Но обе - литература и религия - призваны объяснять действительность. Религия делает это на основе определенной всеобщей истины и вытекающего из нее мировоззрения, литература же, напротив, выражает интерпретацию познанной и рефлектируемой субъектом действительности.
Религия и литература указывают на нечто, что лежит над языковым выражением: религиозный текст - на трансценденцию потустороннего мира, литературный текст возвышается в своем эстетическом оформлении над процессом познания, который он, литературный текст, может вычленить как нечто самостоятельное из внутреннего мира, преодолевающего отчуждение и сохраняющего человечность.
«Эстетически структурированные тексты образуют параболы завершения и спасения, но только там, где они выражают диссонансное и диссонирующее. Их структура, их бытие заключаются в указании на завершение, окончание боли, муки, террора, ужаса» (Клаус Ециорковский).
В обеих науках речь идет о понимании текстов. В литературе говорится, как правило, о функциональных текстах. То же самое относится к религиозным текстам, чья функциональность оспаривается, как их самопознаванием, так и позицией всех читателей, которые внутренне понимают текст только как эстетическое отражение с более или менее имманентным и относящимся к имманентному содержанием истины (Рихард Бринкманн).
Религиозные тексты придают многим людям понимание смысла их существования и поэтому служат посредниками в вере в авторитет Создателя. Литературный же текст, наоборот, является продуктом отдельной личности, обращенным к обществу, рассчитанным на потребность общения и восприятие читателя. Если литературный текст является свидетельством опыта автора, то религиозный текст предъявляет требования для манипуляции с действительностью, переходящей в действительность трансценденций.
Религия использует литературу для того, чтобы распространить свое учение. Она перенимает из литературы формы и категории, из которых она образует как свои практические тексты, так и поэтические, которые выражают величие Бога и отношение человека к Божественному.
Литература же, напротив, обращается к религии потому, что поэты рассматривают свое творчество как процесс, аналогичный Божественному творению, а поэзию - как скрытую теологию.
Слияние литературы и религии в XIX веке наблюдается в равной степени как на Западе, так и в России с той лишь разницей, что на Западе искусство и философия в рамках Романтизма занимают место или выполняют функции религии там, где догматические учения не удовлетворяют больше потребностям религии, в то время как произведения русских поэтов пронизаны «эсхатологической» идеей величия Бога.
Тем самым литература становится сакральной, так как религиозность возгорается от истинной поэзии также, как от «откровения». Она предпосылает чувство для эстетического понимания и осознания того, что вера в Божественное начало искусства всегда предшествует его пониманию.
Поэзия вводит, таким образом, не только в действительность, она ведет дальше, и это уже может являться притязанием на религиозность.
Если говорить о сакрализации поэзии, нужно отметить, что после проникновения религиозного опыта в чувства отдельного субъекта понятие сакраментальности религии растворяется в свободе, из которой происходит чувство эстетического переживания, то есть поэзия сама как результат состояния чувств порождает религию и отражает ее в религиозных картинах, метафорах и жестах.
Если предмет поэзии освящается, то создателя этой поэзии окружает особая аура, которая начинает оказывать воздействие не только из опоры на предсказателя и певца Библии, но и из связи с по-новому оцененной верой в поэтическое начало.
Мироощущение Бунина и поэзия
«Я, вероятно, всё-таки рождён стихотворцем. ... Для меня главное -это найти звук. Как только я его нашёл - всё остальное дается само собой...»
Истинную силу художественного выражения Бунин находит в высоком искусстве поэзии. Поэзия представляет собой внутреннее откровение, откровение души, она есть осмысление всего того, что душа воспринимает и ощущает. Нигде так не близка, искренне не ощутима личность, суть поэта, как в поэзии.
В отличие от прозы стихи Бунина представляют собой прямое отражение его души, его истинного восприятия и настроений. Поэзия есть познание прекрасного. Звук и ритм являются основными элементами создания прекрасного не только в музыке, но и в литературе. В искусстве поэзии красота представляет собой слияние языка и души.
Каждая строка в стихах Бунина - это выражение его гениального эстетического восприятия, его стремления к прекрасному в поэтическом образе. Однако, идея о том, что поэзия выражается не только в словах, имеет для Бунина особый смысл. Всегда остаётся нечто таинственное, невысказанное в глубине поэтического сознания. Поэзия темна, в словах невыразима: Поэзия не в том,совсем не в том, что свет Поэзией зовёт. Она в моём наследстве. Чем я богаче им, тем больше я поэт (12, т. 5,424).
В поэзии автор открывает читателю свою душу, интимную сферу своего чувственного мира. Он доверяет читателю ту истину, которая движет его душой. Поэзия Бунина есть поэзия познания. Тщетно ждал он того, что это будет понято и одобрено в литературном мире. Ещё не пришло время для постижения и оценки поэтической тонкости и красоты его произведений.
Проблемы духа, души и тела, любви и смерти также составляют поэзию Бунина. Но в своей лирике он трансформирует эти мотивы в фантастическое, таинственное, мистическое. Душа - источник всех чувств и ощущений. Она таит в себе потенциал и желание художественного выражения. Душа есть лёгкое дыхание, которое преодолевает силу тяжести земного бытия и как принцип божественного стремится к божеству, подобно птице, стремящейся в небо. Душа, затрепетав, как крылья вольной птицы, Коснулась солнечной поющей высоты! (12, т. 5, 302) Гнетущее ощущение Бунина по отношению к смерти проявляется также в его поэзии. Смерть оставляет после себя траур. Души оставшихся пусты, неутешны и одиноки. Однако власть смерти всё равно не способна восторжествовать над бессмертной душой. Она молчит, - её душа теперь Пуста, как намогильная часовня, Где над немой гробницей день и ночь Горит неугасимая лампада (12, т. 5,331) Вечный свет символизирует бессмертие души. Даже в сфере господства смерти сила души борется и постоянно даёт свет бытию. Пустая душа обретает силу и возвращается к новой радости жизни. Вновь и вновь Бунин воспевает душу, этот божественный феномен, этот воспринимающий и творящий принцип. В мировосприятии писателя она - источник всего прекрасного, источник художественного творчества. По вечерам заплакала сова, К моей душе забывчивой взывая, Таитукор... Но ты, земля, права! Земля, земля! Весенний сладкий зов! Ужель есть счастье даже и в утрате? (12, т. 5,346) Весна просыпается и приносит новую жизнь. Она символизирует растущие силы души. Она будит новое чувство жизни, она утверждает жизнь. Смерть и тлен преодолеваются в природе. Земля, воплотившая в себе жизнь, торжествует. В одном стихотворении Бунин выразил отношение его души к поэту Вергилию. Верю - знал Ты, умирая, Что твоя душа - моя (12, т. 5, 419) Бунина роднит с римским певцом общее поэтическое вдохновение. Оба знают, что душа как божественный принцип, который живёт во всех людях, объединяет в себе человеческое и Божественное. Искусство является их высшим проявлением, с его помощью человек познаёт это Божественное откровение. Знал поэт: опять весною Будет смертному дано Жить отрадою земною, А кому - не всё ль равно! Запах лавра, запах пыли, Тёплый ветер... Счастлив я, Что моя душа, Вергилий, Не моя и не твоя (12, т. 5, 419).
Вереск со своим дурманящим ароматом символизирует энергию жизни, а также чувственную её радость. Бунин подчёркивает здесь, что тело человека недолговечно, но его душа и созданное им искусство бессмертны. То, что Бунин и Вергилий получили от Бога, а именно - душу и художественную одарённость, они возвращают Ему, своему создателю. Удивительно, как многообразно воспевает Бунин жизненный принцип души. Вновь и вновь он объединяет её с Божественным, с бессмертным, с абсолютной, совершенной и безграничной свободой Жизнь есть в действительности полное слияние с душой.
Пора, пора мне кинуть сушу, Вздохнуть свободней и полней И вновь крестить нагую душу В купели неба и морей! (12, т. 5,416) В необыкновенно нежном, материнском отношении души к земле, к творениям человека утверждается отношение Бога к своему созданию. Душа есть Бог, а человек - связующее звено. А ранним утром, белым и росистым, Взмахни крылом, среди листвы шурша, И растворись, исчезни в небе чистом Вернись на родину, душа! (12, т. 5, 364) Бунин влюблён в душу. Он видит в ней тот феномен, который единственный в земном бытии может дать утешение, безграничную свободу и бессмертие. Божественный принцип действительно существует в человеке. Смысл жизни познаётся в осознании красоты и любви. Бунин подчёркивает, что именно душа придаёт человеку способность воспринять Божественное в творении и отразить его в искусстве. Поэзия Бунина - это тоска по бесконечному и бессмертному. Воссоединение с душой означает не только утверждение жизни, но и вечную тоску по Создателю.
Феноменологические образы в прозе Бунина
Эстетика Бунина заключается в том, чтобы воспринять и художественными средствами выразить красоту мира. Восприятие красоты позволяет человеку, по мнению Бунина, любить мир, природу. Только в любви человек познаёт истинную радость жизни. Поэтому темы Бунина столь человечны и направлены на описание мира человека.
Связь души с бытием, её зависимость от жизни, от многообразной красоты мира - всё это составляет стиль Бунина, определяет творческое воплощение его образа. Но проблематика человеческого бытия показывает, что в жизни красота мира соседствует с болью. И боль, вызванная недолговечностью человеческой жизни, также является проблематикой бытия человека.
Феномены духа, души и тела проявляют в творчестве Бунина мотивы любви, природы, религии и смерти, хотя они и не становятся предметом философских размышлений.
В мировосприятии Бунина тело и душа составляют принципы чувственного восприятия прекрасного, восприятия и переживания любви, самовыражения и творчества. Они находятся в постоянном конфликте с принципом духа, который открывает человеку: всё в мире преходяще и обречено на смерть. Этот конфликт между жизнью и смертью Бунин сделал главной темой своего литературного творчества. Материалы, темы, мотивы и слова -на всём откладывается печать этого конфликта. При этом речь постоянно идёт о любви, о величайшей силе души, о высшей силе образа в человеческом бытии.
С необычайной утончённостью Бунин освещает самые заветные уголки мира и с огромным желанием показывает драматизм человеческих отношений. Он не препарирует человеческую душу, как это делает Достоевский. Бунин душу освещает, и мы становимся свидетелями счастья, страданий и печали в человеческом бытии. Он показывает тончайшие оттенки в человеческих отношениях, особенно в отношениях между мужчиной и женщиной.
В творчестве Бунина дух, душа и тело редко становятся предметом философских размышлений. Он не философ, а художник, эстет. Всё, что он пишет, предстаёт в эстетическом свете. Именно поэтому крайне сложно понять искусство Бунина, проанализировать и правильно проинтерпретировать его. Он описывает неприкрашенную действительность, и тем более очевидным становится в анализе, насколько утончённой является сеть взаимоотношений трёх компонентов в его искусстве рассказа.
При чтении рассказов о любви появляется впечатление, что сам автор является главным героем происходящего и из глубины событий сообщает о своих жизненных впечатлениях. В этом всеми своими гранями раскрывается сущность Бунина.
Мужские образы - это образы Бунина в том смысле, что они отражают его сущность, его личный опыт в любви. Во всех анализируемых рассказах s Бунин предстает как архетипический образ мужчины со всей своей чувственностью и влечением. В большинстве случаев этот архетипический образ меняется в процессе происходящих событий. То, задумывается ли мужчина о своей душе, часто зависит от духа, который господствует во взаимоотношениях между мужчиной и женщиной. Лишь дух способен объединить душу и тело в высшем счастье любви.
Женщина почти всегда олицетворяет душу и помогает мужчине выйти из своего архетипического заточения. Но если в переполненных любовью духе, душе и теле возникает гармония, она в большинстве случаев подверга- -f ется воздействию разрушительных сил (что типично для прозы Бунина). Причина гибели прекрасного заключается либо в человеческой неспособности сохранить своё счастье («Последнее свидание», «Тёмные аллеи»), либо в разрушительном воздействии извне, которое обусловливает конец счастья («Руся»). После этого несчастливый человек отправляется на поиски другой, утраченной, части своей души, как будто хочет вновь обрести свою потерянную идентичность.
Чаще всего любовные отношения в художественной прозе Бунина терпят крах. Либо мужчина покидает свою любимую («Тёмные аллеи»), либо женщина уезжает после счастливой ночи любви («Солнечный удар»). Это обстоятельство наводит на мысль, что Бунин всю свою жизнь страдал от осознания того, что всё земное: красота, любовь, природа - преходящи, власть смерти всегда и везде всесильна. Израненная, больная и утончённая душа - постоянно повторяющийся мотив в рассказах Бунина («Тёмные аллеи», «Лёгкое дыхание», «Чистый понедельник»). Его душа не способна смириться с несовершенством человеческого бытия, со смертью, бренностью всего живого.
В художественном мире Бунина дух является не только всё объеди няющим гармонизирующим элементом, он противостоит бренности мира, протестует против всесилия смерти. Земное бытие без чувственно душевного элемента вызывает в мировосприятии писателя чувство одиноче ства и потерянности. Вновь и вновь Бунин делает предметом своей прозы. При этом всеми средствами художественного и эстетического воздействия он стремится сохранить то, что утрачено и ушло в небытие. Ушедшие красо та и любовь должны, с его точки зрения, вечно жить в одухотворённости («Лёгкое дыхание», «Грамматика любви»). Бунин наделяет одухотворённое чувством и возвращает его действительности. Это ему удаётся. Ему удаётся / привнести дыхание бессмертия в недолговечную действительности. И это / можно назвать гениальным в его искусстве.
