Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I «...От анализа больной человеческойнатуры к анализу больногообщества...»
1. Споры современниковДостоевского о романе «Бесы»
2. Роман «Бесы» в оценкелитературной критики XX века стр. 20.
ГЛАВА II «...Мне лучше хотелось бы оставаться со Христом, нежели с истиной»
1. Предпосылки возникновения замысла романа «Бесы»
2. Исторические и мировоззренческие основания романа стр. 56.
ГЛАВА III «Богочеловек» или «человекобог»
1. Особенности решенияДостоевским трагической проблемысвоеволия
2. Кириллов и его «мука о Боге»
3. Свобода как альтернативасвоеволию стр. 73. стр. 94.
ГЛАВА IV Николай Ставрогин. «...Это лицо-трагическое»
1. Путь формирования сюжетно-нравственной роли Ставрогина в романе «Бесы»
2. Николай Ставрогин как философско-этическии центр романа-трагедии.
3. Свобода нравственного выбора в теплохладности покаяния и ложного смирения Ставрогина. 128.
ГЛАВА V Бесовство - «болезнь века»; христианство - «исцеление болящего»
1. Противостояние христианской истины и бесовства нигилизма в миропонимании Достоевского.
2. «Базаровщина» и «хлестаковщина» как бесовские черты характера Петра Верховенского.
3. Степан Трофимович Верховенский и его первый шаг к «исцелению». стр. 145.
ГЛАВА VI «Но не всё будут мрачные лица, будут и светлые..
1. «Положительно прекрасный» Иван Шатов как альтернатива прогрессирующей безнравственности.
2. Святитель Тихон. Роль исключенной главы в романе «Бесы».
3. Художественная сила женских характеров в романе «Бесы» стр. 182. Заключение стр. 225.
Библиография стр. 235.
- Роман «Бесы» в оценкелитературной критики XX века
- Исторические и мировоззренческие основания романа
- Путь формирования сюжетно-нравственной роли Ставрогина в романе «Бесы»
- «Базаровщина» и «хлестаковщина» как бесовские черты характера Петра Верховенского.
Введение к работе
Современный исследователь-богослов, Михаил Михайлович Дунаев
утверждает: «Вне Православия Достоевский постигнут быть не может, всякая попытка объяснить его с позиции не вполне внятных общечеловеческих ценностей малосмысленна. Конечно, некоторые мысли можно извлечь из творческого наследия писателя и вне связи с его подлинною религиозною жизнью - Достоевский для этого слишком многоуровневый писатель, - но: без скрепляющей всё основы всякое осмысление любой проблемы останется и неполным, и шатким, ненадежным» . Этого постулата будет придерживаться и данная исследовательская работа. Диссертация «Христианская нравственность как альтернатива нигилизму в романе "Бесы" Ф. М. Достоевского» посвящена анализу православных мотивов в романе Федора Михайловича Достоевского «Бесы» и мотивам порицания бесовства в нем. В творческом наследии Достоевского роман «Бесы» изучен еще недостаточно глубоко; многие критические высказывания по поводу этого произведения носят полемический характер; иногда встречаются мнения диаметрально противоположные. Многие годы в нашей стране (в советский период) роман не изучался или комментировался предвзято односторонне: негативно.
Актуальность данного исследования вытекает из требования времени, когда православное мировоззрение занимает все более прочное место в формировании нравственной позиции современного общества. Это благоприятная общественная тенденция имеет множество опасностей в отклонении от истинно нравственного (ортодоксального) христианского пути, тесно связанного только с Православием. В связи с этим как никогда уместно вспомнить, пересмотреть и по-новому проанализировать размышления Достоевского о связи христианской нравственности и политики, об опасности западнических влияний на формирование мировоззрения русского человека, об его отношении к католицизму, о взаимосвязях между Богом и человеком, о
1 Дунаев М.М. Фёдор Михайлович Достоевский // Православие и русская литература. М, 2002. Ч 3. С. 404.
стремлении человека ко Христу как высшему идеалу красоты и опасностях, подстерегающих человека на пути к этому идеалу.
На сегодняшний день творчество Ф. М. Достоевского в литературоведении исследовано довольно подробно. В художественном мире писателя выявлены и исследованы «диалогизм», «полифония», «идеологичность», «вопрошание», «внезапность», проблема пространства и времени. Немало работ посвящено и религиозным исканиям писателя.
Новизна данного исследования заключается в том, что в нем рассматривается мировоззрение писателя в стадии становления, в то время как большинство литературоведов считает период создания «Бесов» моментом поиска и заблуждений в духовно-нравственном становлении писателя. Да, произведение достаточно и всесторонне исследовано, но, анализируя критику XX века, данное исследование полемизирует с ней по некоторым устоявшимся воззрениям. Оно придерживается точки зрения, сходной с очень немногими исследователями: М.М. Дунаевым, Ю.И. Сохряковым, Б.Н. Тарасовым, Н.В. и В.Н. Касаткиными. Новизна данного исследования - в аспекте подхода к роману как к религиозно-философскому, а не как к политически-философскому произведению. Здесь также дается новая трактовка некоторых образов романа, присутствует отказ от ранее принятых в науке стереотипов.
Предметом исследования является не только христианская нравственность, христианский мотив как ведущий, но христианство, а именно Православие, рассматривается как одна из равноправных альтернатив нигилизму, который тоже имеет некоторые нравственный принципы (пусть уродливые, но имеющие место быть). Следует отметить, что писатель не трактует нигилизм однозначно негативно (достаточно вспомнить мятущийся и страдающий образ самого яркого нигилиста, созданного Достоевским, -Раскольникова). Достоевский как убежденный христианин сознает, что человек, созданный по образу и подобию Божьему, свободен, а, следовательно, сам выбирает направление своего нравственного и духовного развития. Своим горячим, ярким и до сих пор спорным романом «Бесы» писатель стремился
показать, что человек, пришедший к вере, тотчас перестает быть нигилистом, а нигилист не может быть истинным христианином. Где грань между верой и безверием? Где та ступень, перешагнув которую, атеист становится на путь веры? Эти вопросы ставит перед читателем автор романа, эти же вопросы рассматриваются в данной работе. Предметом изучения является и поэтика романа «Бесы», связанная с композиционными приемами, трагедийностью произведения, сатирой и юмором писателя, философичностью диалогов и внутренних монологов, лиричностью отдельных характеров и зарисовок.
В соответствии с обозначенным предметом, целью исследования является выявление в контексте романа «Бесы» христианского мотива как основного, с опорой на подготовительные материалы к произведению, письма Достоевского данного периода, «Дневник писателя», где довольно ясно сформировано мировоззренческое кредо автора произведения. Цель этой работы - проанализировать различные критические точки зрения и аргументировано доказать, что христианская нравственность, христианский мотив человеколюбия и смирения (доминирующий в творчестве Достоевского вообще), в этом знаменитом произведении является не только ведущим, но альтернативным к нигилизму. Как было сказано выше, подход к роману Ф.М. Достоевского «Бесы» как к творению писателя, в котором преобладают христианские, а не политические мотивы, не привлекал внимания исследователей. Такое положение можно объяснить тем, что в самом романе тема христианской нравственности - человеколюбия и всепрощения - не лежит на поверхности, а передается через образы, поступки, сцены и ситуации. Автор также не выражает прямо свою позицию, а передает ее опосредованно. Известно также, что религиозные, христианские, человеколюбивые мотивы яснее звучат в других произведениях этого великого мыслителя, исследователя человеческой души. Параллельно реализуется еще одна цель: в процессе анализа художественных образов и сюжетных линий освещается поэтика произведения Достоевского.
Эти цели определяют следующие задачи исследования:
Сделать краткий анализ уже проведенных в данном направлении исследований, выявить близкие, параллельные и далекие направления по отношению к задачам этой работы.
Проследить процесс создания данного романа с целью анализа формирования авторского мировоззрения под влиянием различных политических и жизненных реалий.
3. Осветить со своей точки зрения основную философскую проблему
данного романа: Богочеловек или «человекобог».
Проанализировать спорный и трагический образ всего творчества Достоевского - Николая Ставрогина - с точки зрения стремления «великого грешника» к идеалу христову. Раскрыть опасность ложного пути в данном стремлении.
На примере сопоставления отца и сына Верховенских определить нигилизм как нравственную болезнь различных этапов развития общества, неизменно переходящую в бесовство в прямом смысле слова, а христианство как «лекарство» от этой «болезни».
Более подробно исследовать «светлые образы» романа и доказать, что они связаны так или иначе с жертвенной христианской любовью, православным смирением, со спорной идеей писателя о народе-богоносце.
В ходе решения выше названных задач рассматривается и поэтика романа «Бесы», чему в критике ранее почти совершенно не уделялось внимания. Многие исследователи отказывали автору в художественном мастерстве, считая, что оно не вполне выразилось в этом произведении.
В ходе решения этих задач решаются и другие. Например, корректировка и уточнение ранее выработанных в науке и уже ставших традиционными подходов к характеристикам героев (Шатов, Хромоножка, Верховенский-старший), сюжетам и концепциям.
Методологическими основаниями для данного исследования служат воззрения на христианские мотивы в творчестве Достоевского очень широкого спектра ученых: от времен первого выхода романа в свет до новейших
публикаций. За основу взяты взгляды, изложенные в исследованиях Вяч. Иванова, К.С. Леонтьева, Н.А. Бердяева, Д.С. Мережковского, Л.П. Гроссмана, А.С. Долинина, И.Ф. Анненского и многих других. Используются как методологическая основа святоотеческие учения как прошлого века, так и современные. За основу взяты работы современных ученых: Дунаева, Сохрякова, Касаткиных, Тарасова.
В работе использован метод контекстуального анализа, связанный с исследованием переписки Достоевского, подготовительных материалов и «Дневников писателя».
В общую методологическую базу работы входят традиции культурно-философско-религиознозной школы современной науки с дополняющими поправками. Учитываются также рекомендации герменевтики, используются принципы текстуально-герменевтической аналитики. В методе исследования использован также онтологический подход как способ толкования автором основных законов бытия.
Наряду с общими методологическими направлениями для данного исследования имели значение и частные подходы и концепции специалистов прошлого века, современных и новейших разработок.
В работе использованы методы анализа и синтеза, контекстуального анализа, системности, сопоставление общего и частного. В работе применяется новая методология современного литературоведения: историографический подход, а также новая методология, рассматривающая отражение личностных и биографических фактов из жизни автора в данном произведении.
Роман «Бесы» в оценкелитературной критики XX века
В начале XX века религиозно-философские идеи романа Федора Михайловича Достоевского «Бесы» были подхвачены русскими символистами: Вяч. Ивановым, А. Волынским, Д. Мережковским, а также другими проповедниками «нового христианства»: В.В. Розановым, С.Н. Булгаковым, С.Л. Франком, Н.А. Бердяевым, Л.И. Шестовым, объявившими себя наследниками Достоевского. Для них творчество Достоевского явилось важной вехой на пути от марксизма к идеализму. Они видели в нем «новое религиозное сознание», «третий завет», «второе измерение мышления». Д.С. Мережковский написал книгу «Толстой и Достоевский» , в которой, в частности, рассуждая о реализме Достоевского, отождествлял «фантастическое» с «религиозным», утверждая, что Достоевский - великий реалист, но и великий мистик. Лев Шестов опубликовал работу «Достоевский и Ницше» . В 1921 году в Москве Бердяев вел семинар по творчеству Достоевского в «Вольной Академии Духовной культуры»; лекции семинара послужили основой труда «Миросозерцание Достоевского». О романе «Бесы» там сказано: «Что-то вещее, пророческое есть в картине, раскрывающейся в "Бесах". Достоевский первый узнал неотвратимые последствия известного рода идей» . Бердяев в Праге пишет много философско-исторических работ, посвященных анализу русской истории и культуры. В известной работе «Духи русской революции», в статье, посвященной творчеству Достоевского («Достоевский в русской революции») где анализируется тема нигилизма в основных романах русского писателя, он, в частности, писал: «Сейчас, после опыта русской революции, даже враги Достоевского должны признать, что "Бесы" - книга пророческая. Достоевский видел духовным зрением, что русская революция будет именно такой и иной быть не может. Он предвидел неизбежность беснования в революции. Русский нигилизм, действующий в хлыстовской русской стихии, не может не быть беснованием, исступленным и вихревым кружением. Это исступленное вихревое кружение и описано в "Бесах". Там происходит оно в небольшом городке. Ныне происходит оно по всей необъятной земле русской» . В 20-х годах за границей работа Бердяева «Миросозерцание Достоевского» увидела свет; в ней он говорит о роли фантастического и нереального в произведениях писателя, а также почти впервые в критике этого периода прозвучала мысль о христианском мотиве как основном в мировоззрении Достоевского. «Через всю жизнь свою Достоевский пронес исключительное, единственное чувство Христа, какую-то иступленную любовь к лику Христа. Во имя Христа, из бесконечной любви к Христу порвал Достоевский с тем гуманистическим миром, пророком которого был Белинский. Вера Достоевского во Христа прошла через горнило всех сомнении и закалена в огне» , - писал русский философ.
XX век признал необыкновенную точность художественных диагнозов и прогнозов Достоевского, определяя роман «Бесы» как символическую русскую трагедию. С.Н. Булгаков подчеркивал, что эта трагедия «имеет не только политическое, временное, преходящее значение, но содержит в себе такое зерно бессмертной жизни, луч немеркнущей истины, какие имеют все великие и подлинные трагедии, тоже берущие для себя форму из исторически ограниченной среды, из определенной эпохи» .
Впервые основную структурную особенность художественного мира Достоевского выявил Вячеслав Иванов. Реализм Достоевского он определяет как реализм, основанный не на познании (объектном), а на «проникновении». Утвердить чужое «я» как субъект познания - таков принцип мировоззрения Достоевского. Утвердить чужое «я» - «ты еси» - это и есть та задача, которую, по Иванову, должны разрешить герои Достоевского, чтобы преодолеть свой этический солипсизм, свое отъединенное «идеалистическое» сознание и превратить другого человека из тени в истинную реальность. В основе трагической катастрофы у Достоевского всегда лежит солипсическая отъединенность сознания героя, его замкнутость в своем собственном мире .
В 1911 году в журнале «Русская мысль» за май-июнь Иванов печатает реферат «Достоевский и роман-трагедия», зачитанный в петербургском Литературном обществе, где дается психологический анализ основных образов, созданных Достоевским. «Достоевский хотел показать в «Бесах», как Вечная Женственность в аспекте русской Души страдает от засилья и насильничества "бесов", искони борющихся в народе с Христом за обладание мужественным началом народного сознания, - пишет здесь критик. - Он хотел показать, как обижают бесы, в лице Души русской, самое Богородицу (отсюда символический эпизод поругания почитаемой иконы), хотя до самих невидимых покровов Ее досягнуть не могут (символ нетронутой серебряной ризы на иконе Пречистой в доме убитой Хромоножки)» .
Сходно с Ивановым определяет религиозную направленность творчества Достоевского и С. Аскольдов. Но и он остается в пределах монологизованного религиозно-этического мировоззрения Достоевского и монологически воспринятого содержания его произведений. «Первый этический тезис Достоевского, - говорит Аскольдов, - есть нечто на первый взгляд наиболее формальное и, однако, в известном смысле наиболее важное. "Будь личностью", - говорит он нам всеми своими оценками» . Личность же, по Аскольдову, отличается от характера, типа и темперамента, которые обычно служат предметом изображения в литературе, своей исключительной внутренней свободой и совершенной независимостью от внешней среды.
Со стороны художественного построения романов писателя подходит к творчеству Достоевского Л.П. Гроссман. Для Гроссмана Достоевский, прежде всего, создатель нового своеобразнейшего вида романа. «Думается, - говорит он, - что в результате обзора его обширной творческой активности и всех разнообразных устремлений его духа приходится признать, что главное значение Достоевского не столько в философии, психологии или мистике, сколько в создании новой, поистине гениальной страницы в истории европейского романа» . В другой работе Гроссман ближе подходит именно к многоголосости романа Достоевского. В книге «Путь Достоевского» он выдвигает исключительное значение диалога в его творчестве. «Форма беседы или спора, - говорит он здесь, - где различные точки зрения могут поочередно господствовать и отражать разнообразные оттенки противоположных исповеданий, особенно подходит к воплощению этой вечно слагающейся и никогда не застывающей философии. Перед таким художником и созерцателем образов, как Достоевский, в минуту его углубленных раздумий о смысле явлений и тайне мира должна была предстать эта форма философствования, в которой каждое мнение словно становится живым существом и излагается взволнованным человеческим голосом» . Как и М.М. Бахтина, Гроссмана нужно признать основоположниками объективного и последовательного изучения поэтики Достоевского в нашем литературоведении.
Исторические и мировоззренческие основания романа
Роман «Бесы» был задуман и начат писателем во время пребывания за границей. Он жил в Германии, Швейцарии, Италии. Не стоит думать, что Достоевский не видел издержки капиталистического строя в России и за рубежом. И, тем не менее, он резко осуждал те силы, которые боролись за новый общественный строй, осуждал их методы, мечты преобразования мира посредством отвержения старых, а самое главное, религиозных, православных устоев. Потому что «никогда еще не было народа без религии, без понятия о добре и зле». Кроме того, Достоевский был убежденным монархистом, уверенным в иерархическом устройстве как мироздания, так и общества, что отразилось в романе «Бесы».
Как пелось в начале XX века в социалистических гимнах об идеях революционного разрушения, возникших еще во времена творческого рассвета Достоевского: «Весь мир насилья мы разрушим до основанья, а затем...... Вот это эфемерное «затем» и вызывало сомнение и неприятие у великого русского мыслителя, страстно любившего свою Родину. Поэтому в романе «Бесы» Достоевский противопоставляет идею русского православия («не православный не может быть русским») , способного «спасти человечество», идеям революционного социализма. В ранних набросках к произведению встречаются различные черновые варианты названия романа: «Подпольная идея для Русского вестника», «Зависть», «История одного пролетария» . В декабре 1969 года, когда писатель почти полностью определился в своих творческих планах, в письме к своей племяннице СИ. Ивановой он говорит о романе, который составляет «все упование мое, ... всю надежду моей жизни» . В это время из образа героя «Жития великого грешника», как был переименован задуманный ранее роман «Атеизм», в дальнейшем выработались три персонажа последних произведений Достоевского: Ставрогин в «Бесах», Аркадий в «Подростке» и Алеша в «Братьях Карамазовых». В этих замыслах должны были найти отражение религиозно-философские искания Достоевского. Ему хотелось столкнуть в романе таких выдающихся лиц, как знаменитый в ту эпоху оплот православия Тихон Задонский, раскольник Павел Прусский, критик православия Чаадаев и других. В пометках к «Житиям...» можно прочитать: «Аникита идет к Чаадаеву усовещевать. Зовет Тихона, тот идет, спорит и потом прощения просит» . Но поскольку вопрос религиозный был для автора теснейшим образом связан с вопросом национальным, в романе должны были быть противопоставлены друг другу люди, отказавшиеся от русской национальной идеи (западники, такие, как Белинский, Тургенев и другие) и истинные, с точки зрения автора, «носители народного духа», такие как Голубов, ученик Павла Прусского, — «мужик, бывший раскольник».
Возникновением всех романов Достоевского, написанных после «Идиота» из материалов, собранных для эпопеи «Житие великого грешника» занимались многие литературоведы. Л.П. Гроссман, например, утверждает, что «"Бесы", "Подросток" и "Братья Карамазовы" явились фрагментарными осуществлениями "Жития великого грешника". Это с полной очевидностью явствует из записных книжек Достоевского» . Вопрос возникновения романа «Бесы» из других замыслов внимательно изучили Е.Н. Коншина и Н.И. Игнатова, подготовившие к печати «Записные тетради» к роману «Бесы», о которых говорилось выше. Объективный и доказательный анализ дали редакторы 30-томного ленинградского собрания, И.А. Битюгова, Н.Ф. Буданова, Т.Ф. Орнатская, В.А. Туниманов, которые, как уже упоминалось, занимались и анализом литературной критики романа. За рубежом этот вопрос глубоко исследовал историк литературы Н.Л. Бродский в статье «Угасший замысел». В последние годы эту проблему объективно осветила Г.Б. Пономарева в труде «Достоевский: я занимаюсь этой тайной». Из данных исследований можно сделать вывод, что Достоевский не любил оставаться в пределах одного сюжета и одной темы. Больше других соблазнял и настойчиво выдвигался на первый план сюжет злободневный. Так автор вплотную подступает к теме романа «Бесы». Зарождение этой темы А.С. Долинин видит в письме Достоевского к А.Г. Майкову от 1870 года: «Сел за богатую идею. Одна из тех идей, которые имеют несомненный эффект в публике. В роде Преступления и Наказания, но еще ближе, еще насущнее к действительности и прямо касается самого важного современного вопроса. Только уж слишком горячая тема. Никогда я не работал с таким наслаждением и с такой легкостью» .
Путь формирования сюжетно-нравственной роли Ставрогина в романе «Бесы»
Творческий характер писателя и его взгляды на мироустройство в романе «Бесы» выразились наиболее четко и однозначно, благодаря чему Достоевский остался в русской литературе не только как художник слова и психолог, но продолжает сохранять свою значимость как религиозный мыслитель. Он выступил с романом «Бесы» как пророк, предсказавший в своем произведении губительные последствия социальных революций и тоталитарных идеологий. Достоевский своим романом открывает новый этап развития антинигилистических произведений: своеволие его героев находится уже на стадии бесовства. (Название романа - не аллегория). Устами своих героев Достоевский выражал многие свои идеи и воззрения, а также спорные философские постулаты, о чем справедливо писали исследователи Касаткины в последней трети прошлого века. Они говорили о Достоевском: «Он никогда не выдавал себя за собственника истины. Однако его романы вместили напряженную философскую мысль. Его философия менее всего академична не только по способу выражения, но и по существу. В явной форме не поставлены проблемы бытия и сознания, материи и психики, причин и действий, пространства и времени, количества и качества, конечного и бесконечного, добра и зла, красоты и безобразия, хотя по ходу повествования он сам непосредственно или устами отдельных своих героев высказывался по самым главным проблемам философии. Его философская мысль была направлена на разрешение проблем, которые стояли перед современниками: Россия и Запад, интеллигенция и народ, религия и атеизм, мораль и искусство, культура и жизнь, личность и коллектив, человек и мир» .
Н.С. Лесков в свое время назвал веру, христианство Ф.М. Достоевского «религией любви» . Достоевский в своем творчестве не морализирует, он старается любить и понимать всех своих героев - от князя Мышкина и Алеши Карамазова до Родиона Раскольникова и старца Зосимы, - оставляя за каждым из них нравственную свободу и право выбора между верой в свои человеческие силы, между отрицанием добра и верой во Христа как в высший критерий Красоты. Трактовка любого характера или идеи сопряжена с верой самого автора, религиозностью, нравственными убеждениями. Бердяев писал: «Много раз уже отмечали, что Достоевский как художник мучителен, что нет у него художественного очищения и исхода. Выхода искали в положительных идеях и верованиях Достоевского, раскрытых частью в "Братьях Карамазовых", частью в "Дневнике писателя". Это - ложное отношение к Достоевскому. Он мучит, но никогда не оставляет во тьме, в безвыходности. У него всегда есть экстатический выход. Он влечет своим вихрем за все грани, разрывает грани всякой темноты. Тот экстаз, который испытывается при чтении Достоевского, уже сам по себе есть выход. Выхода этого нужно искать не в доктринах и идеологических построениях Достоевского-проповедника и публициста, не в
"Дневнике писателя", а в его романах-трагедиях, в том художественном з 0 генезисе, который в них раскрывается» . В данном случае можно согласиться с Бердяевым: нравственный выход из мрачных тупиков романа «Бесы» виден в проповеди Достоевским Православия как веры в красоту Христову, что проповедует писатель буквально через все образы романа. Именно сложными переплетениями сюжетных линий романа, мастерски показанными художественными образами и выражает Достоевский свои нравственные и духовные убеждения. А.С. Долинин считает проблему «человекобожия», поставленную в романе «Бесы», основной, итоговой во всем творчестве Достоевского. Он пишет: «Прежние проблемы, прежние антитезы, переходят здесь в свою последнюю стадию, в противопоставление: "Богочеловек и человекобог". Напряженная воля Ставрогина одинаково тяготеет к верхней и к нижней бездне, к Богу и к диаволу, к чистой Мадонне и к содомским грехам. Поэтому он и в состоянии одновременно проповедовать идеи Богочеловечества и человекобожества. Первым внемлет Шатов, вторым - Кириллов; его же самого не захватывают ни те, ни другие» .
Основным носителем бесовской идеи своеволия, «человекобога» в романе является Алексей Нилыч Кириллов. Образ атеиста Кириллова, возникший позже других в набросках к роману, по замыслу писателя, должен был свидетельствовать о «мертвенности» безверия, «несовместимости с живой жизнью», которые присущи атеизму вообще. Отвергая Бога и считая себя обязанным «показать свою непокорность и новую страшную свободу», Кириллов приходит к выводу, что высшим пунктом его своеволия может быть только самоубийство, которое в христианской религии трактуется как смертный грех нераскаянной смерти, отвержение наличия над собой воли Божьей. «Жизнь дается теперь за боль и страх, - говорит герой, - и тут весь обман. Теперь человек еще не тот человек, счастливый и гордый. Кому будет все равно, жить или не жить, тот будет новый человек. Кто победит боль и страх, то сам бог будет. А того Бога не будет» . Долинин сказал о творческом разрешении проблемы своеволия Достоевским, что «Кириллов проводит усвоенную им идею человекобожества до конца. Страницы, ему посвященные, изумительны по глубине душевного анализа. Кириллов - у какого-то предела; еще одно движение, и он, кажется, постигнет всю тайну» . Н.А. Бердяев в своей статье «Откровение о человеке в творчестве Достоевского» впервые подметил связь теории о «сверхчеловеке» Ф. Ницше размышлениями о пределах человеческой воли у Достоевского. Он пишет: «Достоевский может быть сопоставлен лишь с Ницше, в котором кончился старый европейский гуманизм и по-новому была поставлена трагическая проблема о человеке. Много раз уже указывали на то, что Достоевский предвидел идеи Ницше. Оба они глашатаи нового откровения о человеке, оба прежде всего великие антропологи, у обоих антропология апокалиптична, подходит к краям, пределам и концам. И то, что говорит Достоевский о человеке и Ницше о сверхчеловеке, есть апокалипсическая мысль о человеке. Так ставится проблема человека Кирилловым» . Это же подмечает И.А. Ильин, утверждая, что «Ставрогин - не антиквариат: от него тянутся прямые нити к Вольтеру и лорду Байрону; идея сверхчеловека-безбожника, которую Ставрогин внушил Кириллову, была ницшеанская уже до Ницше, Ницше лишь восторженно принял ее» . Федор Степун, русский философ-эмигрант, так говорит об этом: «Известно признание Ницше, что он многим обязан Достоевскому. ... Ницше и Кириллов согласно утверждают, что Бог умер, и объявляют наследником умершего Бога всемогущего человека, по терминологии Ницше - сверхчеловека, по терминологии Кириллова -человекобога. Мысль о смене Бога человеком для Ницше никаких трудностей не представляет, так как она покоится на учении Фейербаха, что не Бог создал человека, а человек выдумал Бога, вложив в его образ мечту о своем собственном совершенстве» . В этот же период исследования творчества Достоевского другой русский философ, Лев Шестов, говорит об общности взглядов на взаимоотношения человека и Бога экзистенциалиста Кьеркегора и Достоевского.
«Базаровщина» и «хлестаковщина» как бесовские черты характера Петра Верховенского.
Достоевский писал своему другу А.Н.Майкову о замысле нового романа: «Это будет мой последний роман. Объем в «Войну и мир», и идею Вы бы похвалили - сколько я, по крайней мере, соображаюсь с нашими прежними разговорами с Вами» М.М. Дунаев обозначает жанр замышляемого романа как грандиозную эпопею: «В сознании писателя подробно обозначились контуры лишь второй из пяти повестей. Предположительно, первая повесть должна была быть посвящена детству главного героя, третья молодым годам "великого грешника", далее глубинному падению героя, затем душевному кризису падшего и духовному возрождению как итогу этой грандиозной эпопеи - именно эпопеи, как можно определить жанр всего замысла» О главном герое он пишет: «История центрального персонажа эпопеи мыслилась автором погруженною в пространство исторического бытия народа» . В данной работе уже показывалась параллель, которую проводят некоторые исследователи между творчеством Лермонтова и Достоевского. И Дунаев справедливо подмечает это: «Характер Ставрогина узнаваемо напоминает в основных своих контурах натуру Печорина - в ее развитии: как если бы лермонтовский герой не умер где-то по дороге из Персии, а вернулся в Россию и, еще более озлобленный, продолжил жестоко равнодушные к жизни эксцентричности. Ставрогина легко было бы причислить к типу лишнего человека, когда бы он не успел уже перейти в качественно иное состояние, так что любой лишний рядом с ним покажется слишком ясен...» Недаром и Хроникер, герой романа «Бесы», дает такую характеристику Ставрогину: «Он бы и на дуэли застрелил бы противника, и на медведя сходил бы, если б только надо было, и от разбойника отбился бы в лесу - так же успешно и бесстрашно, .но зато уже без всякого ощущения наслаждения, а единственно по неприятной необходимости, вяло, лениво, даже со скукой. В злобе, разумеется, выходил прогресс... даже против Лермонтова Но злоба эта была холодная, спокойная и, если можно так выразиться, разумная, стало быть, самая отвратительная и самая страшная, какая может быть» .
Еще на сравнительно ранней стадии работы над романом (весна-лето 1870 года) сюжет его сильно усложняется. Основную идею своего антинигилистического романа писатель решает преломить и в самом глубоком аспекте - философском, религиозно-этическом. Как бы возвращаясь к этому повороту темы, которая намечалась в «Житиях великого грешника» - но теперь уже применительно к совершенно другому сюжетному материалу, -Достоевский хочет антитезу «православие или нигилизм», «Россия или Запад» раскрыть как трагическую коллизию, развертывающуюся в душе одного персонажа, центрального героя, в котором религиозное начало борется с началом «бесовским», «нигилистическим», атеистическим, что равнозначно моральному разложению, утрате чувства Родины, жестоким разрушительным стремлениям. Таким героем становится Ставрогин.
В набросках к «Подпольной идее "Русского вестника"», названным позже «Житие великого грешника» Достоевский помечает о нем: «Человек необычный - но что же он сделал и совершил» И.А. Ильин написал о Ставрогине: «Это трагический, но и пророческий образ, человек, которому даровано все, кроме самого важного, - прекрасный нарцисс с покойником в сердце; концентрация интеллекта и воли, но без любви и веры; исполин с парализованной душой, сверхчеловек без Бога. Как бы всемогущий духовный аппарат, но без духа, а потому - без идеи, без цели, без радости в жизни» .
В первоначальных замыслах к роману имеется следующая запись: «Князь обворожителен, как демон, и ужасные страсти борются с подвигом. При этом неверие и мука - от веры. Подвиг осиливает, вера берет верх, но и бесы веруют и трепещут. "Поздно", - говорит Князь и бежит в Ури, а потом повесился» В процессе работы Ф.М. Достоевского над романом роль Ставрогина все возрастает, Шатов и Кириллов становятся выразителями его внутренних исканий, как бы воплощая собой разные, противоречиво в нем сочетающиеся устремления. Почти в одно и то же время Ставрогин внушает Шатову его славянофильские идеи, а Кириллову - атеизм. Любви Ставрогина домогаются все три молодых героини романа: Лиза, Дарья, Мария Лебедякина. Достоевский помечает в набросках: «Все заключается в характере Ставрогина. - Ставрогин ВСЕ». Н.А. Бердяев в статье «Откровение о человеке в творчестве Достоевского» говорит об этом: «В "Бесах" все сосредоточено вокруг Ставрогина, как в "Подростке" вокруг Версилова. Определить отношение к Ставрогину, разгадать его характер и его судьбу есть единственное жизненное дело, вокруг которого сосредоточивается действие» Эту же мысль в собственной интерпретации высказывает религиозный исследователь Дунаев, который утверждает: «Убийство группою Нечаева в Москве студента Иванова стало основою одной из сюжетных линий романа -убийства Верховенским Шатова. Однако Верховенский вторичен, ибо обладает натурой пошлою и неоригинальною - даже во зле, им творимом, несамобытною. Истинный источник всех бед, всего совершающегося абсурда таится в натуре центрального персонажа - Николая Ставрогина» .
Образ Ставрогина в процессе работы Достоевского над романом «Бесы» претерпел наибольшее количество метаморфоз, пересматривался и перерабатывался многократно. В первых набросках его роль была сюжетно-психологической. В пометках к «Житиям...» сказано: «Главная мысль. После монастыря и Тихона Великий грешник с тем и выходит вновь на свет, чтобы быть величайшим из людей. Он уверен, что он будет величайшим из людей. Он так и ведет себя: он гордейший из гордецов и с величайшею надменностью относится к людям. При этом неопределенность формы будущего величия, что совершенно совпадает с молодостью. Но он (и это главное) через Тихона овладел мыслью (убеждением): что, чтобы победить весь мир, надо победить только себя. Победи себя и победишь мир» Эти замыслы определили стержень характера главного героя «Бесов» - Николая Ставрогина. Он уступает одному из главных искушений, которое предлагал бес Христу в пустыне; он хочет овладеть всем миром при помощи мнимого смирения, а значит, становится проводником одной из бесовских идей, становится, по сути - бесом. На одной из следующих стадий разработки замысла Ставрогин становится важнейшей идеологической фигурой романа, но в ином смысле, нежели в его окончательной редакции. В «Записных тетрадях» к роману Бесы Достоевский помечает, называя Ставрогина «князем»: «И так весь пафос романа в Князе, он герой. Все остальное движется около него как калейдоскоп.
