Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Своеобразие объекта. Автор и герой в тетралогий' . 39
Параграф 1. Вопрос об изученности автобиографического повествования как особой жанровой формы. Автор и герой в автобиографическом произведении . 39
Параграф 2. Жанровый объект автобиографической тетралогии .. 45
Параграф 3. Субъектная организация повествования в автобио графической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского 63
Глава вторая. Своеобразие пространственно-временной организации повествования в автобиографической тетралогии как жанрообразующий признак 95
Параграф 1. Обоснование ракурса исследования 95
Параграф 2. Хронотоп повести «Детство Темы» 97
Параграф 3. Своеобразие пространственно-временных отношений в «Гимназистах» 103
Параграф 4. Особенности организации пространственно- временных отношений в повести «Студенты» 125
Параграф 5. Анализ хронотопа в «Инженерах» 139
Параграф 6. Развитие сквозного образа-символа колодца в сюжете автобиографической тетралогии 149
Глава третья. Особенности композиционной организации повествования в автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского 156
Параграф 1. Теоретические основы выбранного ракурса исследования . 156
Параграф 2. Развитие сюжета-архетипа. Принцип «кумулятивной цепочки» в организации повествования 162
Параграф 3. Архетипические образы в структуре автобиографической тетралогии. Соотношение композиции отдельных частей и тетралогии в целом 181
Параграф 4. Определение особенностей жанра автобиографического произведения Н.Г.Гарина-Михайловского. Анализ циклообразующих элементов тетралогии. 199
Заключение 209
Список использованной литературы 216
- Вопрос об изученности автобиографического повествования как особой жанровой формы. Автор и герой в автобиографическом произведении
- Жанровый объект автобиографической тетралогии
- Обоснование ракурса исследования
- Теоретические основы выбранного ракурса исследования
Введение к работе
Параграф 1. Введение основных теоретических понятий, используемых в диссертационном исследовании.
Изучение художественного произведения в аспекте проблемы жанра позволяет выявить типологические, исторически устойчивые факторы и особенности художественного произведения (Пути 1981, с. 168). Жанр дает очень многое для понимания внутренней логики развития творческого сознания художника и для выявления существенных черт его индивидуальности (Пути 1981, с. 50). Жанр характеризует специфику организации отдельного произведения и особенности развития историко-литературного процесса в целом (Храпченко 1977,с.168; Поспелов 1972,с.5-34; Лейдерман 1982,с.5-10). Мысль о том, что в жанрах сконцентрированы важнейшие закономерности литературного процесса, отмечена еще В.Г.Белинским, для которого жанр-это «форма времени» (Белинский 1954,с.276).
Изучение поэтики должно быть связано с исследованием жанровых особенностей произведения, так как «жанр есть типическая форма целого произведения, целого высказывания. Реально произведение лишь в форме определенного жанра. Конструктивное значение каждого элемента может быть понято лишь в связи с жанром» (Медведев 1993, с. 144).
Изучение проблем жанра заметно активизировалось в литературоведении последних лет, что обусловлено состоянием самой литературоведческой мысли. В 60-80 годы появились фундаментальные исследования о жанре, состоялось несколько значительных конференций по проблемам жанра (широко известны исследования по истории русского романа, повести, рассказа, созданные коллективом ИРЛИ, а
также монографии В.В.Кожинова, И.К.Кузьмичева, Д.С.Лихачева, другие, посвященные проблемам жанра). И.К.Кузьмичевым отмечено: «... в середине нынешнего столетия с легкой руки проф. Стефании Сквар-чиньской (Польша) заявила о себе как о самостоятельном разделе литературоведения генология - наука о жанрах» (Кузьмичев 1999, с.23). Все это, безусловно, углубляет наши представления о жанровых процессах. Однако литературоведы отмечают, что проблема жанра, несмотря на особую значимость, по-прежнему остается самой дискуссионной областью литературоведения.
Наиболее изученными признаны проблемы, связанные с генезисом жанров. В этой области достаточно определенны результаты: прослежено зарождение и развитие жанров эпопеи, романа, повести, рассказа в различные исторические периоды, предприняты попытки воссоздать процесс формирования жанрового мышления в литературе (Бахтин 1990, Кожинов 1963, Мелетинский 1983, Чичерин 1965). Однако представляются все еще спорными вопросы, связанные с происхождением романа, разграничением отдельных жанров (рассказа - новеллы, повести - романа), не проведена четкая систематизация видов внутри определенного жанра (романа, в частности), нет обобщающих исследований о циклических образованиях, жанре автобиографии.
Чрезвычайно сложны и проблематичны вопросы, связанные с классификационно-морфологическим аспектом изучения жанра (Каган 1972, Кузьмичев 1984, Эсалнек 1985). Понимание жанра и его составляющих, классификация родов и жанров, проблемы их взаимодействия, типология жанров - таков далеко не полный круг вопросов в этой области, которые недостаточно изучены на современном этапе, причем это коренные проблемы науки о жанрах.
Из общего круга обозначенных проблем нас прежде всего интересует вопрос о жанре автобиографии (романа, повести, хроники),
6 проблема трактовки жанра и его составляющих. Именно уточнение
исходных понятий (жанр и его слагаемые) должно быть отправным
моментом в исследованиях любого типа. Мы будем опираться на
концепцию, выдвинугую авторами коллективного труда «Теория ли
тературы. Основные проблемы в историческом освещении. Роды и
виды» (М, 1964), в котором жанр рассматривается как
«содержательная форма». Положение о «содержательности жанровых форм» базируется на диалектическом понимании жанра, для которого важно равновесие двух начал - жанрового содержания и жанровой формы (Бернштейн 1971,с.94). Жанр рассматривается как историческое понятие, подверженное эволюции, и «изучить произведение с точки зрения жанра» - это значит показать, «как определенное художественное содержание «переходит в форму» (Кожинов 1963, с.8). Одним из основных положений в концепции данной школы является утверждение, что всякий жанр - определенный тип художественной целостности (единства). Подобное понимание жанра было принято уже в 20-е годы и связано прежде всего с работами М.М.Бахтина и его сторонников (см. об этом: Осовский 1997, с.64).
Проблема жанра является одной из ключевых в литературоведе
нии, однако сам термин даже в рамках одной школы не имеет об
щепринятого определения. В нашем диссертационном исследовании мы
будем исходить из определения жанра, предложенного
Н.Л.Лейдерманом. На наш взгляд, оно наиболее полно обобщает размышления об этом явлении. Жанр - «это исторически складывающийся тип устойчивой структуры произведения, организующей все его компоненты в систему, рождающую целостный образ мира, который единственно может быть носителем определенной эстетической концепции действительности и выразителем художественной истины» (Лейдерман 1976, с.26).
Данное определение позволяет понять общий смысл и роль жанра как такового. Именно литературоведам, занимающимся генезисом жанров, удалось прийти к выводу, что «ядро» жанра - в создании образа мира («модели мира»). Ведь жанры появились в процессе исторического развития художественного мышления как основные формы «видения и осмысления определенных сторон мира» (Бахтин 1979,с. 332).
Вопрос о константах (слагаемых) жанра дискуссионен, несмотря на аналогичность исходных посылок. Это объясняется недостаточной разработанностью конкретной методики анализа, а также функционированием терминов, обладающих многозначностью. Постановка вопроса о слагаемых жанра вполне закономерна, поскольку именно в жанрах проявляют себя роды литературы.
Жанр объединяет в себе все компоненты художественного произведения - композицию, образную систему, сюжетные линии, язык, стиль-и придает им не только законченность, но и определенную окраску. Каждый из компонентов в различных жанрах приобретает новое значение и содержание (см. об этом: Пути 1981, с. 169). Рассматривая «уровни жанра», В.АГрехнев выделяет «жанровый объект» («пределы художественного видения жанра, его эстетический кругозор, захватывающий внешнюю и внутреннюю реальности, их соприкасания в зоне перехода, в исходной точке, претворения объективного мира в реальность лирического переживания»), «жанровое время» (философию жанра), «композицию жанра» (внутреннюю структуру жанра) (Грехнев 1985, с. 13-14). Трехмастный характер этой концепции соотносим с тремя категориями, «выражающими переход от линейной последовательности предложений к художественной реальности», которые характеризует МЯ.Поляков: «Категория видение (здесь и далее курсив автора. - М.К.) выражает определенную точку зрения пи-
сателя в его подходе к материалу действительности, определяющую субьектно-эмоциональную окраску произведения. Категория образ мира связана с пространственно-временной характеристикой вымышленного мира произведения. Обе они в процессе создания объединя- ^ ются в художественной концепции мира» (Поляков 1986, с.42).
Таким образом, исследователи признают компонентами жанра жанровый объект (свои особые масштабы охвата действительности) (Белинский 1954, с.28,34), субъектную организацию («единое отношение автора к предмету») (Толстой 1951, с.18-19), хронотоп, композицию (в ней «преломляются особенности жанрового объекта, субъектной организации, по-особому выстраивается хронотоп» (Ляпаева 1993, с. 11)). Эти положения определили принципиальный подход к формированию структуры нашего диссертационного исследования.
Вопрос о жанре художественного произведения традиционно связывается в литературоведении с вопросом о способе изображения действительности, о широте и глубине взгляда на нее: «Каждый жанр способен овладеть лишь определенными сторонами, ему принадлежат определенные принципы отбора, определенные формы видения и понимания этой действительности, определенные степени широты охвата и глубины проникновения» (Медведев 1993, с. 146).
В литературоведении не существует определений жанра романа, повести, хроники, которые бы содержали весь набор признаков, на который мы опираемся в нашем диссертационном исследовании. Поэтому мы сделаем попытку представить такие определения, используя существующие исследования по теории разных жанров.
В современном литературоведении признано, что цель эпических жанров - стремление «запечатлеть эпическое многообразие мира» (Кузьмичев 1983, с.47). «Роман вбирает в себя широкое изображение предметного мира, и воссоздание напряженных событий, реализующихся
в поведении, поступках людей или в диалоге, словесной схватке, и углубленное освоение душевной жизни» (Кожинов 1964, с. 136). Своеобразие жанрового объекта романа, таким образом, - изображение жизни отдельного человека в единстве с миром: «Для романа ... жизнь является в человеке» (Белинский 1955, с.41). Причем в центре внимания -«жизненный путь человека в его наиболее сложных проявлениях, в переплетении с жизненным путем других людей, показанных столь же многосторонне, как и он» (Тимофеев 1966, с.344). Так как «от романистов ждали чуткой и осмысленной реакции на текущие события национальной жизни» (Минский 1992, с.269), то позиция романного повествователя сочетает в себе два аспекта - это одновременно н внешняя, и внутренняя точка зрения и коллективного, и частного опыта», поэтому «слово романного повествователя заключает в себе две интонации - интимно-теплое, задушевное отношение к герою и объективную, критическую дистанцию, очень часто обнаруживающую себя в иронизировании над героем» (Рымарь 1989, с.236). Особенность субъектной организации повествования - в «проникновении лирических элементов в эпическое произведение», которое «не разрушает эпичность, а лишь усугубляет и обогащает ее» (Кузьмичев 1968, с. 117). Характеризуя хронотоп как жанровый признак романа, необходимо отметить: «Романная концепция эпического единства отличается тем, что мир предстает в дробности и оско-лочиости разных форм жизни, но вместе с тем в нем открывается некая внутренняя энергия, в которой все разрозненные, «прозаические» осколки, шаг за шагом упорядочиваясь, перестают быть случайными и претворяются в поэтическую целостность» (Рымарь 1989, с.77). К тому же, «сюжетное время может распадаться на ряд отдельных форм, присущих сознанию времени. Все произведение может иметь несколько форм времени, развивающихся в различных темпах, перебрасываться из одного течения времени в другое, вперед и назад» (Лихачев 1979, с.215). Компо-
зиционное своеобразие характеризуется «стилистической трехмерностью романа, связанного с многоязычным сознанием, реализующимся в нем», и в «новой зоне максимального контакта с настоящим (современностью) в его незавершенности» (Бахтин 19756, с.455).Особая расстановка и соотношение персонажей в романе формируют «романную ситуацию», включающую в себя микросреду (два-четыре основных героя) и среду (другие персонажиХЭсалнек 1991, с.18).В сюжетно-композиционной системе романа возможно создание «портретов - диалогических отражений» образа главного героя. Такой путь «превращений» «внутри системы композиции образов» Н.Т.Рымарь назвал «вертикальным» развертыванием образа героя (Рымарь 1989, с.246).
М.М.Бахтин отметил возможность романизации других жанров:
«...роман вносит в них проблемность, специфическую незавершенность и
живой контакт с неготовой, становящейся современностью
(незавершенным настоящим)» (Бахтин 19756, с.451).
Традиционно сопоставление жанрового объекта повести и романа, восходящее к статьям В.Г.Белинского: «Повесть есть тот же роман, только в меньшем объеме, который условливается сущностью и объемом самого содержания» (Белинский 1954,с.42). Называя повесть средней эпической формой, исследователи делают акцент на «меньшем составе действующих лиц и меньшем объеме сюжета» (Поспелов 1972, с.205) по сравнению с романом. Повесть охватывает «определенный период», этап человеческой жизни, в центре стоит «один развернутый характер, а остальные показаны лишь попутно» (Тимофеев 1966, с.344). Предметом повести является «то или иное общественное явление, раскрытие которого требует ряда эпизодов» (Абрамович 1975, с.232). Следовательно, жанровый объект повести - отражение нравственного, социального, экономического состояния среды и историю взаимоотношений между личностью, данным во всем своем развитии характером героя, и средой (см. об
u этом: Утехин 1982, с. 138). Повествователь в структуре повести играет активную и зримую роль. Своеобразие художественного воплощения времени и пространства в повести определяется ее неторопливой, спокойной интонацией, отсутствием напряженного и законченного сюжетного узла («широкое, как бы не ограниченное заранее поставленными рамками изображение мира»). Отмечено, что центр тяжести в повествовании переносится нередко на статические компоненты произведения - положения, душевные состояния, пейзажи, описания (См. об этом: Есин 1998, с. 48). Композиционная целостность произведения достигается «единством повествовательного тона или часто голосом или образом рассказчика» (Краткая литературная энциклопедия 1968, с.352). Эпизоды повести могут присоединяться друг к другу по мере развития во времени и пространстве, следуют друг за другом по принципу хроники (см. об этом: Утехин 1982, с.ПО).
По наблюдению исследователей, на стыке романа и повести возникла хроника, вобрав в себя черты жизнеописания, художественной автобиографии, мемуарности. Исследователи рассматривают жанр хроники в связи с «распадом жанров», в частности, жанра романа: роман переходит в хронику, биографию из-за преобладания тенденции к «непосредственному», достоверному изображению действительности и ослабления в связи с этим сюжетной структуры произведения (см. об этом: Утехин 1982, с. 114). Хроника - «специфический вид творчества». Ее предмет - «история - время - род; длящийся поток истории, вбирающий в свое движение все малые и большие величины» (Дулова 1996, с.44). В рамках нашего исследования нам необходимо понятие семейной хроники; своеобразие отражения ее жанрового объекта - изображение бытового течения жизни нескольких поколений данного рода (Грачева 1982, с.65). Субъектная организация повествования определяется своеобразием позиции автора - современника, свидетеля событий, который
стремится к объективности взгляда (Долгополое 1985, с.25), или рассказчика - обычно члена семьи, интонация которого часто личностно окрашена, субъективна (см об этом: Грачева 1982). Организующей силой сюжета хроники является «необратимый и всеподчиняюший ход времени, которому подвластны действия и судьбы отдельных персонажей и групп... Структура хроники отражает темп, длительность, порядок и ритм изображаемых событий, за точку отсчета которых, как правило, принимаются моменты реально-исторического времени» (Краткая литературная энциклопедия 1975, с.334). Для хроники обычен экстенсивный сюжет, образуемый чередованием сцен, фрагментов, картин изменяющейся действительности. Изложение событий в хронологическом порядке (Тимофеев 1963, с.ЗЗЗ) - основной композиционный принцип жанра хроники, которая лишена единого конфликта (зачинающего и завершающего сюжет), эпизоды не связаны между собой причинными связями (см. об этом: Поспелов 1972, с.206).
Выделяются два типа хроник. В хрониках первого типа запечатлен процесс формирования новой личности на фоне истории с очень мошной струей автобиографического начала. Хроники второго типа изображают жизнь разных сословий, выявляя степень самостоятельности того или иного социального круга. Оба типа хроники отражают общее стремление реалистической литературы конца XIX -начала XX века, определенное Л.АХмирновой как стремление «проникнуть в глубинный смысл быстротекущей жизни» (Смирнова 1993, с.36).
Параграф 2. Диахронический и синхронический планы изучения автобиографической тетралогии.
Предмет нашего диссертационного исследования - автобиографическая тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского(«Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры») - относится к хроникам пер-
вого типа, запечатлевающим процесс формирования новой личности на фоне истории с очень мошной струей автобиографического начала.
Характеризуя автобиографизм основных произведений этого писателя, В.И.Кулешов отметил, что «Михайловский на может творить только по воображению, он пишет о лично виденном н выстраданном, имеющем, по его понятиям, жизненное значение для всех» (Кулешов 1983, с. 296). Эта традиция автобиографического повествования имеет в русской литературе богатую историю. В свете традиции автобиографического повествования и может рассматриваться тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского, т.е. в диахроническом плане.
Элементы автобиографизма были отмечены еще в древнерусской литературе - во второй половине XVII века (стихи Симеона Полоцкого, справщика Савватия) (См. об этом: Лихачев 1973, с. 146), многие деятели того времени составляли автобиографии (Епифаний и Аввакум, игумен Полоцкого монастыря Игнатий Иевлевич). Особенность этих произведений в том, что «каждый автор стал стремиться к самовыявлению, иногда к самооправданию, начал писать со своей сугубо личной точки зрения» (Лихачев 1973, с. 145). Однако уже первое автобиографическое произведение - «Житие протопопа Аввакума» - начинает традицию, развитую затем последующими поколениями: «Интерес Аввакума к своему прошлому и настоящему не «исторический» и не автобиографический, а «философский»... Он погружен в мир своих страданий, но думает он о них и пишет о них не для того, чтобы создать «историю своих мучений», а чтобы и самому подумать о своем будущем, и других заставить подумать о себе» (Лихачев 1979, с.297). Таким образом, уже первое автобиографическое произведение оказывается включенным в общефилософский
контекст осмысления бытия, поисков смысла жизни, обращения к нравственному идеалу.
Но становление жанра автобиографии исследователи связывают с развитием литературы в XVIII веке, отмечая проявление элементов автобиографизма в художественных произведениях других жанров: «поучение» у Владимира Мономаха, «моление» у Даниила Заточника, «житие» у Аввакума. Переходный характер эпохи XVIII века выдвинул требование не «высоких», а гораздо более гибких, емких, демократических жанров, потому «в литературе русской с классицизмом связан если не расцвет, то становление таких жанров, как мемуары и автобиографии» (Елизаветина 1982, с.241).
Как особенность жанра отмечается «наличие определенной концепции рассказа о своей жизни». Отобранные события «призваны подтвердить взгляд на самого себя и выявить главную «идею жизни» автора, которого Г.Г.Елизаветина называет мемуаристом, что, на наш взгляд, знаменательно, так как, по наблюдению другого исследователя, О.Г.Чайковской, слово «пока еще схватывало поступки человека или некоторые черты, уже могло бегло нарисовать иронический портрет, но лирического, глубокого еще не могло» (Чайковская 1990, с.241).Расцвет личного, интимного начала - это путь, объединяющий «Своеручные записки» княгини Н.Б.Долгоруковой, «Записки Михаила Васильевича Данилова, артиллерии майора, написанные им в 1771 году». В автобиографии и мемуарах начинает разрабатываться тема детства. Сначала еще очень лаконично, и прежде всего как тема воспитания.
В XVIII веке заложена и еще одна традиция автобиографического повествования - употребление третьего лица, которое «как бы придавало значительность рассказываемому, видимость объективности, затеняя автора и выдвигая на первый план то, о чем он сооб-
щает» (Елизаветина 1982, с. 239). Эта традиция будет развита впоследствии Н.Г.Гариным-Михайдовским и Б.К.Зайцевым.
Русская автобиографическая повесть как жанр восходит к незаконченному произведению Н.М.Карамзина «Рыцарь нашего времени». И хотя в основе глав о детстве лежит идея воспитания, дидактизм не исчерпывает содержания всего произведения.
Нравственный облик Леона, героя неоконченной повести Н.М.Карамзина, характеризуют «натура, судьба и романы», то есть круг чтения. Уже в этом произведении берет свое начало характерная черта жанра - соединение с темой детства темы родины, первых впечатлений от ее природы и красоты. Традиционным является также и восприятие первых лет жизни как «счастливого времени», лишь ноту сомнения в праве на категоричность подобного рассуждения может услышать читатель, однако автор «Рыцаря нашего времени» не останавливается на возможных теневых сторонах детства. Можно отметить также отсутствие интереса к детальному рассмотрению внутреннего мира героя-ребенка, Эта сторона жанра автобиографической повести получила свое развитие почти через полвека.
Свой первый подъем автобиографическое повествование переживает в 40-50-х годах XIX века, времени своеобразной «всеобщей исповеди», как определяет его Ф.М.Достоевский в фельетоне «Петербургской летописи» от 1 июня 1846 года (Цит. по: Чуприна 1961, с.34). Именно в эти десятилетия одной из наиболее устойчиво разрабатывающихся в литературе стала тема детства. Повести Л.Н.Толстого «Детство», «Отрочество», «Юность», С.Т.Аксакова «Детские годы Багрова-внука», с одной стороны, вошли в круг произведений того времени, встав в один ряд с книгами о детях ДВ.Григоровича («Деревня» \1846\), АЯ.Панаевой («Семейство Тальниковых» \1847\), И.С.Тургенева («Бежин луг» \1851\), ИАХончарова
16 («Сон Обломова»\1849\), а с другой стороны, повести Л.Н.Толстого и
С.Т.Аксакова развили и углубили традицию автобиографической прозы, продолженную, в свою очередь, К.Н.Леонтьевым в романе «Подлипки», Н.Г.Гариным-Михайловским в его тетралогии, М. Горьким в его трилогии.
Тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского, включенная в этот историко-литературный ряд, вобрала в себя характерные особенности жанра автобиографии, который, как любой жанр, по определению М.М.Бахтина, является «памятью искусства» (Цит. по: Теория литературы 1964, с.25), хранящей в себе опыт предшествующего творчества. Повествование о Теме Карташеве продолжает историю молодого человека в России XIX столетия. Стремясь проникнуть в большой и сложный мир человека, каждый писатель по-своему ставит на обсуждение самые важные вопросы современной ему действительности. И если в центре внимания Л.Н.Толстого, С.Т.Аксакова, К.Н.Леонтьева психологический портрет, нравственные качества дворянина середины / XIX века, то Н.Г.Гарин-Михаиловский прослеживает историю формирования и развития личности и судьбы поколения интеллигенции конца XIX века. Можно говорить о расширении рамок семейной хроники, что определяется логикой литературной традиции, когда «растет понимание художественных достижений прошлого, не стесняющего и не ограничивающего степеней свободы, а расширяющего ее, умножающего возможности творческого выбора» (Лихачев 1984, с.216). Н.Г.Гарин-Михайловский наследует способ художественной типизации, сложившийся уже в первой автобиографической повести Л.Н.Толстого, который отмечал в «Воспоминаниях»: «... замысел мои был описать историю не свою, а моих приятелей детства»(Толстой 1983, с.381).По наблюдениям В.М.Колоса, «сам Гарин свидетельствует
о том, что он писал отнюдь не автобиографию, а ставил задачу создания типического образа» (Колос 1970, с.57).
Н.Г.Гарин-Михайловский избирает традиционного для русской литературы героя: как Николенька Иртеньев (трилогия Л.Н.Толстого), Сережа Багров («Детские годы Багрова-внука» С.Т.Аксакова), Владимир Ладнев («Подлипки» К.Н.Леонтьева), Тема Карташев растет в дворянской семье. Писатель не только, подобно своим предшественникам, не идеализирует детство, не показывает его безоблачным и бездумным, но продолжает линию критического изображения воспитания детей в дворянских семьях, отразившуюся в рассказах АП.Чехова «Детвора»,«Событие»(1886). Такой подход (критичность в изображении воспитания) в меньшей степени характерен для Л.Н.Толстого, не характерен для С.Т.Аксакова, К.Н.Леонтьева.
Следуя традиции автобиографической повести, Гарин рисует процесс духовного становления своего героя, отбирая этапные, «кризисные» эпизоды. Однако только в повести «Детство Темы» можно увидеть, что, подобно герою Л.Н.Толстого, Тема меняется в результате неожиданного духовного кризиса, своего рода нравственного откровения. Во второй и третьей частях тетралогии нет нравственной эволюции героя. Автор показывает недостаточность лишь нравственных усилий для изменения духовного облика человека. «Разве трудно понять, к какой части общества относится «эгоизм наших дней» и чем именно деморализовано это общество: одному вечное проклятие, другому вечная слава. И Вильгельм Мейстер великого Гете и Карташев ничтожного Гарина они и гибнут, и находят свое обновление, конечно же, не на луне и не вне общества» (письмо Н.Г.Гарина-Михайловского Иванчину-Писареву от 1 сентября 1895 года) (Цит. по: Колос 1970, с.59). Это сопоставление героев делается писателем не случайно: в «Вильгельме Мейстере» широко поставле-
на проблема формирования человека в результате воздействия на него окружающей среды, проблема взаимоотношения человека и общества. Комментируя это письмо, В.М.Колос акцентирует внимание на творческой цели, сходной у обоих авторов: «изобразить молодого человека, утверждающегося в мысли, что человек должен быть активен, что для каждого счастье и радость - здесь, на земле, в труде, вместе с другими людьми» (Колос 1970, с.59).
Н.Г.Гарин-Михайловский опирается на художественное открытие Л.Н.Толстого - глубокий психологический анализ, позволяющий проследить диалектику становления личности. Однако наряду с «диалектикой души» способом раскрытия характера героя можно назвать «диалектику действия», «диалектику деяния». (Теория литературы 1964, с. 169).
Написанная в 1892-1906 годах, автобиографическая тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского, корнями своими уходящая в литературу XVII - XIX веков, соотносится и с художественными произведениями рубежа веков, предвосхищает некоторые литературные открытия века двадцатого.
Проблема формирования личности, «исследование характера современного интеллигента в его возможности понять жизнь и изменить свое существование» (Гордович 1984, с.48) - центральная проблема тетралогии - органично вплетается в многообразие ведущих проблем литературы рубежа веков. Исследователи отмечают как центральные темы деревни, труда и капитала, быта, поисков миропонимания и широких жизненных путей (см. об этом: Иезуитова 1983, с. 293). Именно тема пути позволяет объединить имена, столь несхожие между собой по направлению творческих поисков: «Если в произведениях прозаиков реалистического направления проблема пути получила объективированное разрешение через создание типических ха-
рактеров (см., например, хроники и жизнеописания Н.Гарина-Михайловского, Короленко, Горького, Бунина, Зайцева, Куприна), то в поэзии выдвинулся лирический аспект, благодаря чему в оформлении проблемы пути и проблемы судьбы решающую роль стал играть личный, субъективный жизненный опыт (Блок, Брюсов, АБелый, Вяч. Иванов)» (Долгополое 1985, с.26). Думается, что применительно к автобиографическим произведениям нельзя отказываться от учета роли «личного, субъективного опыта», что свидетельствует о продолжении традиции «семейной хроники» XIX века и взаимопроникновении эпического и лирического начала в литературе рубежа веков.
Творчество Н.Г.Гарина-Михайловского, его тетралогия и художественные искания разных его современников могут быть соотнесены между собой по тематическому принципу, по способу отражения действительности, проявлению авторского взгляда, эстетическим поискам.
Книги Гарина, как и произведения М.Горького, раскрывают эпический образ времени, которое, с одной стороны, создает героя-деятеля, а с другой - разрушает активное начало в человеке. Спорным представляется высказывание В.И.Кулешова, что Н.Г.Гарин-Михайловский вывел «образ отщепенца». Однако сопоставление автобиографического героя Н.Гарина с другим героем такого типа - Климом Самгиным, образ которого создан МХорьким много позже, позволяет проследить один из возможных путей развития характера такого типа, увидеть своеобразие мировоззрения Гарина-Михайловского, отметить проявление одной из тенденций реализма конца XIX - начала XX века: взаимодействие психологической и социальной типизации (Кулешов 1983, с.300).
Две первые части тетралогии - «Детство Темы» и «Гимназисты» - имели широкое общественное звучание, так как осмысляли первые
гимназические впечатления и потрясения ребенка как рубеж в его духовном развитии, в его судьбе. Этой проблеме посвящены мемуарные произведения В.Вересаева, В.Фигнер, А.Белого и повесть «На переломе» А.И.Куприна. Как отмечается исследователями, Гарин давал разноплановую, объективную картину, рисуя психологию ребенка и пытаясь, представить, что стояло за действиями учителей и наставников. Еще одна особенность в решении темы воспитания автором «Детства Темы» и «Гимназистов» - не просто изображение разных направлений воздействия на ребенка, но и кропотливое исследование взаимосвязи домашнего и гимназического воспитания, их переплетения, взаимоотражения и, в какой-то мере, взаимоотталкивания. Однако главный герой тетралогии рассматривается исследователями прежде всего как «объект воспитания» (Гордович 19846, с.46), что, на наш взгляд, существенно обедняет образ, так как не учитывается активность личности, ее внутренний потенциал. Необходимо поэтому акцентировать внимание на оппозициях, раскрывающих триаду «обстоятельства - характер - среда».
Художественно воплощенная в первых частях тетралогии мысль об утрате молодым поколением самостоятельности в жизни как о результате воздействия гимназического воспитания и образования созвучна размышлениям одного из великих педагогов XIX века К.Д.Ушинского; «Не уметь хорошо выражать свои мысли - недостаток; но не иметь самостоятельных мыслей - еще гораздо больший; самостоятельные же мысли вытекают только из самостоятельно же приобретенных знаний» (Ушинский 1912, с.ХХН). Включение первых частей тетралогии в контекст педагогической мысли эпохи позволяет увидеть автора как педагога-философа и педагога-деятеля.
Повесть «Студенты» отражает характерную особенность литературы рубежа веков - углубление психологизма,«повышенный интерес к
подчеркнуто «биологическим» (на грани биологии и психоло-пш),частньш и - одновременно коренным ситуациям человеческого бытия» (Гречнев 1987, с.136). Автор рисует духовную деградацию своего героя, тайную и темную жизнь его души. Отмечено, что обращение к этой тайне в литературе - «утонченный вариант открытий новейшей психологии» (Смирнова 1993, с. 12). Одно из таких открытий - АБергсона - изучение «интуитивных «жизненных порывов»: «Извечно человек подчинен несвязным, беспорядочным, смутным переживаниям, что предопределяет его несовершенный опыт и драматичную судьбу» (Смирнова 1993, с. 12). Можно сказать, что художественному осмыслению этих «интуитивных «жизненных порывов» посвящена и тетралогия Н.Гарина-Михайловского.
Герой Гарина действует и мечтает, совершает ошибки, скатывается все ниже и ниже, но автор избегает прямолинейных оценок, окончательных выводов. Его цель - показать возможности, потенциал своего героя, найти и раскрыть источник, дающий силы для сопротивления среде. В такой постановке вопроса писатель следует традиции АП.Чехова, с которым сближает его сходное отношение к современной интеллигенции: духовность интересов, понимание ответственности за происходящее в окружающей действительности - именно эти качества являются важными критериями оценки героев (Гордович 1984а, с. 103-105). В них заложено движение к возрождению, перерождению.
Оптимистический характер неоконченной части тетралогии -«Инженеры» - в контексте литературы рубежа веков есть своеобразное отражение сложившейся тенденции: «При сохранении пиетета к прошлому настоящее все-таки отделено от него положительным знаком, тогда как именно в одухотворенных, поэтических истоках «авторитарных» жанров легко просматривается влечение к оптими-
стическим традициям русской классики» (Смирнова 1993, с.15). Та же тенденция обусловила и творческие искания В.Г.Короленко, лейтмотив его произведений - стремление к свету, к тем огонькам, которые, светя во тьме, зовут к действию, движению, настоящей жизни.
Таким образом, в диахроническом плане автобиографическая тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского соотнесена с произведениями, близкими по жанровой структуре, а в синхроническом плане гарин-ское повествование «из семейной хроники» включено в контекст современных ему произведений разных жанров.
Соединение диахронического и синхронического планов продуктивно при изучении жанровой структуры произведения, так как «жанровые границы выявляются только в жанровом контексте, в системе, в соотнесении с другими, особенно смежными жанрами. Сопоставление с такими жанрами - лишь одна сторона дела. Другая, не менее важная - это сцепление по исторической вертикали» (Кузьмичев 1983, с.45).
Параграф 3. Обзор исследовательской и критической литературы, посвященной изучению автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского.
Русская реалистическая литература рубежа ХГХ - XX веков, как отмечают исследователи, - большой и неоднородный пласт русской словесности. Признавая важную роль каждого из участников литературного процесса, нельзя не согласиться с тем, что в развитие искусства они внесли отнюдь не равнозначный вклад, Н.Гарина-Михайловского, В.Вересаева иногда называют писателями «второго плана», не умаляя их таланта, значимости в развитии литературы, но признавая ведущую роль за художниками иного масштаба:
И.Буниным, А.Куприным, М.Горьким ,Л.Андреевым. Каждый из писателей устанавливает свои собственные отношения к коренным проблемам человеческого бытия, можно сказать, что каждый носил в душе свой образ мира. «Многообразие этих «космосов» - едва ли не главное свидетельство той особой миросозидательной роли личности, которая была характерна для русской культуры» (Русская художественная культура 1991, с.5).
Слова Г.Ю.Стернина о миросозидательной роли творческой личности с полным правом могут быть отнесены к писателю «второго плана» Н.Г.Гарину-Михайловскому. Он виделся своим современником «человеком необыкновенно широкой души, красивого, свободного таланта и редкого изящества» (Куприн 1973, с.43-45). Инженер и писатель, пылкий мечтатель, он поражал своей «необузданной, кипящей мыслью» (Куприн 1973, с.45), удивительной созидательной энергией. Активность, деятельность натуры отразилась и в его художественных произведениях. По словам М.Горького, «общий тон его книг - легкий, праздничный, Н.Г.Гарин улыбался людям, видел себя работником, нужным миру, и обладал бодрой, подкупающей самоуверенностью человека, который знает, что добьется всего, чего хочет» (Горький 1952, с.76).
Книги его стали отражением практического опыта. Так, циклы очерков «Несколько лет в деревне» (1892) и «В сутолоке провинциальной жизни» (1900) имеют в своей основе историю хозяйствования автобиографического героя. В очерках Гарин-Михайловский делает попытку осмыслить причину неудач своей преобразовательской работы в деревне, ищет «общие причины» плачевного состояния деревенской жизни, задумывается об источниках и возможностях перемен к лучшему. Социальные взгляды писателя оказались созвучными позиции АП.Чехова, неслучайно циклы очерков Гарина-
Михайловского и повесть А.П.Чехова «В овраге» (1901) были признаны современниками «яркими итоговыми произведениями рубежа веков» (Иезуитова 1983, с.273).
Очерки «По Корее, Манчжурии и Ляодунскому полуострову» (1899) и «Вокруг света» (1902) стали результатом путешествий писателя. Деятельность инженера-изыскателя, строителя железных дорог нашла свое отражение в раннем очерке «Вариант» (1888) и в оставшейся незаконченной книге «Инженеры» - заключительной части автобиографической тетралогии - самого значительного произведения Н.Г.Гарина-Михайловского.
Творчество Н.Г.Гарина-Михайловского нуждается в новом уровне осмысления. Процесс переосмысления закономерен, его необходимость имеет психологическое обоснование, справедливое для творчества любого художника слова: «Мы по собственному опыту знаем, что давно известного поэта вдруг открываешь заново. Это происходит тогда, когда в своем развитии наше сознание взбирается на новую ступень, с высоты которой мы неожиданно начинаем слышать нечто новое в его словах, все с самого начала уже было заложено в его произведении, но осталось потаенным символом, прочесть который нам позволяет лишь обновление духа времени» (Юнг 1992, с. 111).
Нельзя назвать всеобъемлющей, исчерпывающей исследовательскую и критическую литературу, посвященную творчеству Н.Гарина-Михайловского.
Яркая личность писателя предстает перед нами в литературных портретах М.Горького (Горький 1952), АКуприна (Куприн 1973), ІСЧуковского (Чуковский 1960), в коллективных сборниках воспоминаний близких ему людей (Н.Г. Гарин-Михайловский 1983), (Гарин-Михайловский 1988); эмоционально переосмысленные, эти книги, а
также письма, автобиографические произведения Н.Гарина легли в основу биографической повести В.Чивилихина «Дорога» (Чивилихин 1989). Отдельные публикации рассказывают об инженерном таланте НХ.Михайловского, его вкладе в развитие экономики России (Зензинов 1978, Никульков 1988).
Монографические работы о Н.Г.Гарине-Михайловском написаны в 50-60 годы и раскрывают, в основном, «деятельную», «созидательную» сторону творчества писателя, органично объединяя рассказ о биографии и достаточно глубокий идейно-художественный анализ произведений (Миронов 1965; Юдина 1969).
Изучение произведений Н.Г.Гарина-Михайловского в 70-80-е годы носит многоаспектный, проблемный характер: анализ творческих взаимоотношений с писателями - современниками (Иокар 1966; Колос 1971;Гордович 1984а), вопросы концептуального характера, типологии характеров героев (Колос 1970; Гордович 19846).
Несомненный интерес представляет статья Н.АНиколиной, посвященная анализу композиционно-стилистического своеобразия повести Н.Г.Гарина-Михайловского «Детство Темы». Это новый аспект в изучении творчества писателя: углубление в поэтику, определение своеобразия его стиля (Николина 1997).
Диссертационные исследования 50-60-х годов на соискание ученой степени кандидата филологических наук посвящены осмыслению всего творческого пути писателя. Л.А.Туманян в работе «Н.ГХарин-Михайловский» (Жизнь и творчество) /Л.,1952/, поставила перед собой задачу определить место писателя в истории русской литературы, обрисовать его личность. Н.Д.Курышева в исследовании «Творческий путь Н.Г.Гарина-Михайловского» /М.,1955/ кратко освещает общественно-политические условия, в которых происходило формирование Гарина-Михайловского как писателя, и на анализе произведений по-
называет, что Гарин отразил в своем творчестве русскую действительность ва рубеже XIX - XX веков, автором исследования намечена основная линия творчества писателя. Л.В.Краснова в диссертации «Н.Г.Гарин-Михайловский - видный представитель критического реализма в русской литературе конца XIX - начала XX века» /Львов, 1958/ воссоздает и характеризует жизненный и творческий путь писателя, анализирует творческий метод, изучает мастерство художника, специфические особенности его художественного почерка, рассматривает как литературные, так и личные связи Н.Гарина с МХорьким. В исследовании В.М.Колоса «Н.Г.Гарин-Михайловский. Проблемы художественного творчества» /Киев, 1967/ выделены важнейшие идейно-тематические узлы, ведущие проблемы творчества, предпринята попытка классификации произведений по этому принципу.
Диссертационное исследование на соискание ученой степени доктора филологических наук К.Д.Гордович «Н.Г.Гарин-Михайловский и русская проза конца XIX - начала XX века» /Петропавловск-Камчатский, 1984/ раскрывает творческое своеобразие Гарина-писателя, поэтику его очерковых произведений, автобиографических повестей. Автор исследования ставит цель преодолеть инерцию восприятия «недоработанности» художественной формы, отсутст-вия «литературных задач» в творчестве Н.Г.Гарина-Михайловского, а также соотнести художественные поиски писателя с литературой его времени.
Обращение в диссертационных исследованиях ко всему творчеству Н.Г.Гарина-Михайловского позволяет авторам выделять лишь некоторые аспекты изучения автобиографической тетралогии. Так, например, В.М.Колос рассматривает оценку в критике историко-литературного значения тетралогии, особенности художественного ав-
тобиографгома и раскрытия темы детства, центральным для исследования является вопрос о концепции героя в тетралогии.
Предмет исследования в диссертации К.Д.Гордович - литературные и педагогические задачи, решаемые в автобиографическом повествовании, проблема формирования личности интеллигента и определение своеобразия автобиографизма в произведении.
Автор единственного диссертационного исследования, посвященного непосредственно автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского ставит своей целью «проследить историю формирования личности, а следовательно, целого поколения интеллигенции под влиянием общественной среды и обстоятельств» (Прокопьев 1964, С.70). Прослеживая процесс становления характера главного героя, В.В.Прокопьев рассматривает основные темы творчества писателя, поставленные в других его произведениях, но полнее освещенные в тетралогии. В названии диссертационного исследования не обозначен ракурс изучения художественного произведения (Прокопьев В.В. «Тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского»), однако все рассматриваемые вопросы так или иначе связаны с проблемой героя: образы детей и проблемы воспитания, вопрос о положительном герое и типическом представителе своего времени, определение роли труда в эволюции главного героя, размышление о влиянии других героев (матери, сестры) на становление характера Артемия Карташева, определение особенностей портрета и речевой характеристики героя. Таким образом, целостного анализа автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского в отдельном исследовании на новом уровне осмысления ее художественного мира в современном литературоведении еще нет.
Изучение работ, посвященных этому, самому значительному произведению писателя, высвечивает ряд дискуссионных проблем.
Спорным остается традиционный для литературоведения вопрос о жанре тетралогии. В монографии И.М.Юдиной встречается три формулировки: «своеобразный роман о воспитании человека, возникший на автобиографической основе» (Юдина 1969, с.83), (здесь и далее подчеркнуто мной. - М.К.), «цикл биографических повестей, объединенный образом Артемия Карташева и впитавший в себя «проблематику русского прогрессивного романа 80-90 годов» (Юдина 1969, с.80), а также восходящее к М.Горькому определения произведения как «целой эпопеи» (Юдина 1969, с.233), которое приводит и Г.М.Миронов (Миронов 1965, с. 133).
Неоднозначно также определение роли автобиографического элемента в тетралогии. С одной стороны, его наличие констатируется: «Автобиографичны «Детство Темы» Гарина-Михайловского, «История моего современника» Короленко и «Детство» Горького» (Елизаветина 1985, с. 130). С другой стороны, высказываются и крайние суждения: «Нет никакого сомнения, что в своем «Детстве Темы» он изобразил себя. В Теме та же бурнопламенность и страстность» (Чуковский 1960, с.425). И.М.Юдина, однако, указывает на то, что современная писателю критика «даже не упоминала об автобиографической основе повестей»(Юдина 1969, с.80).
Достаточно единодушно определение центральной проблемы тетралогии, наиболее емко выраженное в статье Г.А.Бялого: «Вопрос О том, как маленький человек, инстинктивно деятельный, великодушный и потенциально героичный, превращается в результате дурных общественных влияний в дряблого, неустойчивого, слабохарактерного обывателя» (Бялый 1954, с. 521). Однако возможна как более «политическая» постановка вопроса («Центральная проблема этого цикла - проблема интеллигенции в ее отношении к народу, ее судеб, роли и места в освободительном движении») (Юдина 1969, с.80), так
и более личностная, «психологическая» («Между тем в культурной среде писатель наблюдал ... расточение духовной энергии») (Смирнова 1993, с.38). Именно с позиций не психологического, а общественного интереса, который рассматривался современной Н.Гарину-Михайловскому критикой как «выгодное отличие» (Миронов 1965, с.32), и анализируется чаще всего автобиографическая тетралогия, хотя уже намечен отказ от нее: «До 1960-х годов главный герой тетралогии Карташев чаще всего характеризовался литературоведами как герой, «подлеющий» под воздействием современного ему общества. Сейчас эта точка зрения пересмотрена, - пишет Л.А.Иезуитова, подтверждая свои слова выдержкой из статьи А.Б.Тагера «Проблемы реализма и натурализма»: - Поиски героя, его трудный и сложный путь к неясному еще идеалу - вот что составляет стержень всех частей тетралогии. Уяснение содержания этих поисков, смысла и направленности пути героя чрезвычайно важны для понимания внутренней сути всего гаринского творчества» (Иезуитова 1983, с.238). Л.А.Смирнова подчеркивает общечеловеческое значение тетралогии, в которой залог будущего успеха, по ее словам, видится автору в подлинных знаниях, культуре мышления и отношений, нравственно-интеллектуальном росте личности и ее служении прогрессу (Смирнова 1993, с.39).
Чаще всего в центре внимания исследователей стоит вопрос о развитии образа главного героя. У них нет сомнений в определении нисходящей линии в развитии Артемия Карташева: «Открывая в Карташеве все новые и новые душевные качества и противоречия, Гарин неизменно представляет их как «подавленную героику». Он показывает, как окружающая среда (семья и школа) с настойчивой последовательностью вытравливает из Карташева самостоятельность мысли, независимость суждений, чувство собственного достоинства,» -
зо читаєм мы в монографии И.М.Юдиной (Юдина 1969, с.92). Однако
исследователи не пришли к единой точке зрения на смысл возрождения и возможный дальнейший путь героя. И.М.Юдина уверена, что «в будущем Карташев, как и его сестра Маня, станет на путь служения народу» (Юдина 1969, с.92), причем сравнение с сестрой, революционеркой-народницей, подчеркивает именно революционное служение, правда, не на народнической идеологии. Эту точку зрения поддерживает и Л.А.Иезуитова: «Карташев отверг правду народницы Мани, но не остановился на этом. Он продолжает искать. Гарин нарисовал действенный характер, рожденный новой эпохой» (Иезуитова 1983, с.239).
Эти суждения противопоставляются высказанному
Г.М.Мироновым мнению о незавершенности процесса переформирования в характере Карташева: «Верный жизненной правде, писатель показывает, насколько - даже в своем возрождении - его герой далек от революционеров, насколько чужды ему их порывы и цели. Он не ищет теперь, как прежде, сближения с героями подполья, самое большее, на что он способен, это платонически сочувствовать их борьбе, давать на нее деньги» (Миронов 1965, с.136).
Г.АБялый отказывает герою автобиографической тетралогии в возможности возрождения: «...в предшествующих частях романа ясно и убедительно показано, что люди, подобные Карташеву, к перерождению не способны» (Бялый 1954, с.522). Исключительным случаем, чудесным перевоплощением называет перерождение героя К.Чуковский. Но, думается, нельзя буквально понимать его слова: «Внезапно, в какой-нибудь час, эта утлая и верткая ладья, швыряемая в разные стороны по прихоти каждого ветра, превратилась в отличный корабль и устремилась на всех парусах к маяку» (Чуковский 1960, с.487). Не волшебство, а созидательный труд, возвышающая и
облагораживающая любовь и убеждения сестры-народницы изменяют взгляд героя на себя и на свою роль в мире. Такой вывод делают В.В.Прокопьев, Г.М.Миронов.
Но необходимо отметить что в исследованиях недостаточно внимания уделено внутренним, психологическим факторам и потенциям изменений главного героя. Например, в монографии И.М.Юдиной отмечены психологические особенности характера главного героя, но не рассмотрены источники их возникновения: «Развенчивая Карташева, писатель все время сохраняет к нему симпатии, указывает на такие черты его характера (честность, искренность, неудовлетворенность окружающим и пустотой и бесцельностью своей жизни, способность понимать прекрасное, порывы вдаль, страстная тоска по иному миру),... которые служили залогом будущего возрождения» (Юдина 1969, с. 102).
Не рассматривается в исследованиях и еще одна, характерная для эпохи рубежа веков, сторона нравственных исканий личности -обращение к религиозным ценностям. Отвергаемые Карташевым-подростком, они воздействовали на Тему-ребенка, слушающего рассказы о Христе от матери. Возможно, воздействие идеологии советского периода не позволило обратить внимание на эту сторону воспитательного воздействия матери, в уста которой писатель «вложил многие из своих заветных мыслей о воспитании» (Юдина 1969, с.8б).
Наименее изученной стороной автобиографической тетралогии остается ее поэтика. В монографии И.М.Юдиной обращается внимание на отказ от подробного изложения событий жизни главного героя, избирательность в описании эпизодов, повествование в двух планах (Карташев дома и «в официальной обстановке» в гимназии, в университете, на работе). Г.М.Мироновым рассматривается эволюция
темы мечты и особая роль концовок повестей. В очерке К.Чуковского главной заслугой автора называется поэтизация труда.
В целом же анализ поэтики соединялся у исследователей с утверждением пафоса обличения. Простота, безыскусственность языка вызвала даже такое суждение литературного критика: «Форма его импровизаций никогда не занимала его как художника. Вся сила в душевной тревоге. ... Волнуешься так, что даже забываешь подумать, какими литературными средствами достигается это волнение. И невольно прощаешь небрежный язык, рутинные приемы письма, которых ни за что не простил бы другому» (Чуковский 1960, с.477).
Наиболее ярко изобразительно-выразительные средства используются при описании природы, традиционной для автобиографической литературы темы («Неразрывная связь, неосознанная, но могущественная, которая существует между внутренним миром человека и явлениями природы, часто ослаблена у взрослого, но неотразима для ребенка», - подчеркивает Г.Г.Елизаветина (Елизаветина 1985, с. 135)). Неожиданным, очень спорным представляется суждение о восприятии природы в статье Г.А.Бялого: «Чувство «святости жизни» потеряно Карташевым в раннем возрасте. Это очень ярко сказывается в его восприятии природы. Подобно книгам, природа также ощущается как нечто обманчивое, фантастическое, вселяющее туманные, несбыточные надежды. Цельного переживания природы у Карташева уже нет; для его ущербного мировосприятия в огромном мире природы оказывается доступным лишь красота отдельных «мгновений», бликов, разрозненных впечатлений, не соединяющихся в общую картину» (Бялый 1954,с.522).
Однако упоминание И.МЮдиной об обвинении в современной Гарину критике автора «Студентов» в «импрессионизме и оригинальничаний» (Юдина 1969, с. 104) заставляет задать себе вопрос:
особое восприятие главным героем природы - беда Темы, его «ущербность» или отражение писателем характернейшей черты эпохи, отмеченной Л.А.Смирновой: «Русский реализм начала века, несомненно, воспринял (предвосхитил - тоже) и преобразил в своих целях разнонаправленную поэтику, близкую романтизму, импрессионизму, символизму экспрессионизму. «Измы» не помешали органичности возникшего с словесном искусстве сплава» (Смирнова 1993, с.15).
Параграф 4. Постановка цели и задач исследования. Структура работы.
Материалом нашего диссертационного исследования служит автобиографическая тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского («Детство Темы»,«Гимназисты», «Студенты», «Инженеры»).
Особенностью автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского является ее незавершенность. Закончить последнюю часть - «Инженеры» - помешала смерть писателя, который считал завершение «Инженеров» делом своей жизни. Многие авторы, рассматривавшие вопрос о завершенности\незавершенности литературного произведения, приходили к заключению, что произведение, даже не имея формальной завершенности, может быть реально и эстетически завершенным, если «с точки зрения автора его замысел получил исчерпывающее выражение» (Гальперин 1981, с.131). И хотя стремление автора дописать четвертую часть тетралогии не дает нам основания судить о полной реализации замысла, но мы можем принять структуру автобиографической тетралогии как содержательную целостность - то «духовное содержание», которое «пронизывает» все произведение насквозь, от его самых глубинных пластов до внешних ... элементов, организуя все в единое эстетическое целое и делая худо-
жественно значимыми мельчайшие детали» (Поляков 1986, с.6). Поэтому формальная незаконченность этого произведения не приводит к разрушению его единства, ведь художественные произведения (в частности литературные) создаются на основе единого творческого замысла ... и апеллируют к их постижению как некоего единства (смыслового и эстетического), а потому обладают завершенностью (курсив автора. - М.К.) (или, по крайней мере, к ней устремлены) (Хализев 1999, с. 148). Имеющая хроникальный сюжет и композицию, тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского близка к произведениям эпо-пейного характера, которым свойственна незавершимость, так как, отражая народную жизнь во всех ее проявлениях, они могут быть продолжены или остановлены на какой-либо точке развития повествования. К тому же автобиографический герой по природе своей незавершим, это убедительно показал М.М.Бахтин (См. об этом: Бахтин 1979а, с.20-21). Так как содержанием четырех книг Н.Г.Гарина-Михайловского является рассказ о судьбе автобиографического героя в контексте жизни России второй половины XIX века, то формальная незавершенность четвертой части не отрицает возможность исследования всего произведения как содержательного и эстетического целого.
Цель диссертационного исследования заключается в выявлении своеобразия жанровой поэтики автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского («Детство Темы», «Гимназисты», «Студенты», «Инженеры»).
Для реализации поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
обозначить место автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского в литературном контексте эпохи;
раскрыть сущность субъектной организации автобиографической тетралогии;
выявить особенность пространственно-временной организации повествования;
определить специфичность композиционной структуры тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского;
охарактеризовать жанровую отнесенность каждой из частей тетралогии и принцип их соединения в целое - цикл, выявить жанровые особенности тетралогии как автобиографического произведения.
Научная новизна исследования заключается в изучении своеобразия художественного мышления Н.Г.Гарина-Михайловского путем многостороннего анализа поэтики его автобиографической тетралогии, в развитии методов анализа художественного произведения в аспектах пространственно-временной организации повествования и функционирования архетипнческнх образов. Такой ракурс определяет актуальность диссертационного исследования, так как формируется новый взгляд на центральное произведение известного русского писателя Н.Г.Гарина-Михайловского. Думается, избранная тема активно содействует реализации повсеместно ныне признанного исследователями устремления - создать целостную картину литературы XX века, обнаружить духовные стимулы его развития, преодолеть прежние порочные, исходящие от советской идеологии социологические подходы к искусству слова. Отказ от социологического подхода к раскрытию мировоззрения Н.Г.Гарина-Михайловского сопровождается выявлением философии практического деяния, направленного на преобразование родной страны.
Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения и списка использованной литературы. Построение дне-
сертации имеет проблемный характер, каждая из глав дает ответ на один концептуальный вопрос. В первой главе рассматривается особенность охвата и своеобразие отражения жанрового объекта автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского, специфика субъектной организации повествования. Если «каждый жанр способен овладеть лишь определенными сторонами действительности, ему принадлежат определенные принципы отбора, определенные нормы видения и понимания этой действительности, определенные степени широты охвата и глубины проникновения» (Медведев 1993, с. 146), то определение особенностей отражения действительности в автобиографической тетралогии позволит осветить один из ракурсов проблемы жанра произведения.
Вторая глава посвящена вопросу о своеобразии пространственно-временной организации повествования, характеризует хронотоп как один из ведущих признаков жанра. Именно пространственно-временная организация повествования обеспечивает целостность художественного мира произведения, «хронотопическое начало литературных произведений способно придавать им философский характер, «выводить» словесную ткань на образ бытия как целого, на картину мира - даже если герой и повествователь не склонны к философствованию» (Хализев 1999, с.214).
Третья глава раскрывает особенность композиционной организации повествования как частей тетралогии, так и всего произведения -цикла; с точки зрения композиционной структуры рассматривается и реализация сюжета-архетипа, соотношение архетипических образов. Так как «композиция текста и структура мира оказываются единством противоположностей, переходящих друг в друга», то в заключении третьей главы сделана попытка воссоздать по тексту тетралогии модель мира у Н.Г.Гарина-Михайловского. В заключении объединены
наблюдения предыдущих глав, выявлена жанровая природа частей и тетралогии в целом.
В процессе анализа применяются методы изучения художественного произведения, связанные с использованием системно-целостного подхода к произведению, историко-типологического и сравнительно-исторического способов изучения литературы. Использован структурно-семантический подход, который предполагает через изучение средств художественной изобразительности прийти к пониманию своеобразия художественного мышления Гарина-Михайловского. Теоретической основой нашего диссертационного исследования являются труды М.М.Бахтина, Ю.Лотмана, ЛХинзбург, Н.В.Драгомирецкой, В.Кожинова, И.К.Кузьмичева, Д.С.Лихачева, НСЛейдермана, Н.Т.Рымаря, Б. А. Успенского, АЯ.Эсалнек.
Практическая значимость проведенного исследования определяется возможностью использовать его материалы при подготовке лекционных курсов обзорного характера об особенностях литературного процесса на рубеже XIX - XX веков, при проведении спецкурсов, посвященных русской реалистической прозе Серебряного века, творчеству так называемых писателей второго плана.
Апробация работы проведена на научных конференциях профессорско-преподавательского состава Нижегородского государственного педагогического университета (1996, 1997, 1998 гг.), на методологических семинарах кафедры русской литературы этого вуза, на Международной конференции «Семья и мир в новых социально-экономических условиях» (Нижний Новгород,1998), Международной научной конференции «Художественный текст и культура» (Владимир, 1999), на Региональной научно-практической конференции «Философия и история образования - учебный предмет в системе подготовки будущего учителя» (Нижний Новгород, 1999), на VII Межвузовской научной конференции -
VII Рождественских православно-философских чтениях «Православие и воспитание юношества» (Нижний Новгород, 1999), на IV Нижегородской сессии молодых ученых (гуманитарные науки) (Нижний Новгород, 1999), в статьях, опубликованных в межвузовских и внутривузовских сборниках научных трудов.
Вопрос об изученности автобиографического повествования как особой жанровой формы. Автор и герой в автобиографическом произведении
Три из четырех частей тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского имеют подзаголовок «Из семейной хроники». Так автор определяет основное содержание книги - «показ соотношения человека как части целого (семьи, рода) и истории» (Грачева 1982, с.65). Как уже было отмечено во введении, вопрос о прямой соотнесенности тетралогии и жизни Н.Г.Гарина-Михайловского остается спорным. Воспоминания жены писателя, Н.В.Михайловской («В «Инженерах» он выводит себя под именем Карташева, а меня под именем Аделаиды Борисовны» (Гарин 1983, с.52).), материалы биографической повести В.Чивилихина «Дорога» определяют тесную связь книги и жизненных реалий. Отмечают автобиографический характер повествования и исследователи («Известно, что ряд эпизодов авторской биографии лег в основу сюжета (учеба на юридическом факультете университета, переход в Институт инженеров путей сообщения, попытки заняться литературным трудом...» (Миронов 1965, с.69).). Однако необходимо согласиться с Г.М.Мироновым в том, что задачей писателя было создать «собирательный образ своего современника» (Миронов 1965, с.69). Справедливо, поэтому, на наш взгляд, снять вопрос о «внешней» автобиографичности и перенести акцент на автопсихологический характер тетралогии. На наш взгляд, универсальными являются слова С.Франка о поэзии А.С.Пушкива:«Поэзия Пушкина, конечно, не есть безукоризненно точный и достаточный источник для внешней (курсив автора. - М.К.) биографии поэта... Но она вместе с тем есть почти автентичное свидетельство содержания его духовной жизни» (Франк 1990, C.3S3). Именно представление о духовной жизни писателя является главным для исследователя художественного автобиографического произведения, а вопрос о «внешней» автобиографичности вторичен. В современных литературоведческих исследованиях отмечено, что «в XX веке в связи с возросшим интересом к личности, к «я» поднялся и интерес к автору, причем не только в интуитивистском, но и социологическом литературоведении. Заговорили о свободе творчества, о мировоззрении художника, определилась тема автора как самостоятельная про-блема>>(Кузьмнчев 1999, с.137).
Понятие «автобиографии» функционирует в литературоведении и как определение особого жанрового образования: «В русской классической литературе видное место занимает жанр художественной автобиографии... Автобиография стала фактом большого искусства. Писатель стремился осмыслить свою жизнь как часть общенародной жизни. Естественно, что произведения этого жанра отличались не только «материалом», но также характером й глубиной его осмысления, принципами художественной типизации, своеобразием композиции, изобразительных средств, языка (Машинский 1960,с. 128). Понятие «автобиография», несомненно, связано с близостью художественного произведения к фактам из жизни автора. (Так, в хрониках запечатлен процесс формирования новой личности на фоне истории с очень мощной струей автобиографического начала.) С другой стороны, автобиография - «промежуточный» жанр (Литературный энциклопедический словарь 19S7, с. 12), наделенный своим набором жанровых признаков. Литературный энциклопедический словарь, определяя автобиографию как литературный прозаический жанр, подчеркивает один из важнейших жанровых признаков - своеобразие хронотопа («Автобиография - это всегда акт преодоления уходящего времени, попытка вернуться в собственной детство, юность, воскресить значительные и памятные отрезки жизни - как бы прожить жизнь сначала» (Гинзбург 1977, с. 133).). В этом определении сделан акцент на своеобразие жанрового объекта - «значительные и памятные отрезки жизни» - а также активность образа автора: акт преодоления, «попытка... прожить жизнь сначала».
Исследователь генезиса этого жанра, Г.Г.Елизаветина, определяет его своеобразие в литературе XVIII века: «...рассказ не столько об исторических событиях, сколько о собственном жизненном пути. Центром произведения становится здесь личность самого автора» (Ёлизаветина 1982, с.243). Главным признаком жанра, по мнению исследователя, является особая субъектная организация повествования -«наличие определенной концепции рассказа о своей жизни» (Ёлизаветина 1982,с.243).
При анализе автобиографических произведений исследователи избирают разные подходы в определении их жанрового своеобразия. Так, в центре внимания М.Б.Храпченко особенность субъектной организации произведения - совмещение двух точек зрения на происходящие события: «Толстой отделяет видение мира, свойственное герою повести «раньше», в детские и юношеские годы, от его взглядов «теперь», по истечении ряда лет после этих событий, когда он воспринимает действительность как зрелый человек, обладающий большим жизненным опытом». «Свободный и смелый» способ повествования в трилогии «Детство», «Отрочество», «Юность» позволяет Толстому, по мнению исследователя, решить две художественные задачи: «выразительно охарактеризовать развитие главного героя, его представлений о жизни» и «взглянуть на людей с более глубокой точки зрения» (Хралченко 1978, с. 13).
Жанровый объект автобиографической тетралогии
Жанровый объект художественной автобиографии - данный в развитии жизненный путь главного героя. Автобиографическое повествование берет свое начало, по наблюдениям М.М.Бахтина, в античных формах автобиографии, когда сложился «новый тип биографического времени и новый специфически построенный образ человека, проходящего свой эеизненный путь» (курсив автора. - М.К.) (Бахтин 1975, с.280-281).
Автобиографическая тетралогия Н.Г.Гарина-Михайловского подобна, по терминологии М.М.Бахтина, биографическому типу романа становления человека, потому что в ней «создается судьба человека, создается вместе с нею и он сам, его характер» (Бахтин 19796, с.201-202). Становление героя является результатом всей совокупности меняющихся жизненных условий и событий, деятельности и работы. Развитие личности происходит в постоянном столкновении ее «правды», жизненной философии, с фактами действительности и с иными «правдами». Человек осмысляет подвижную и противоречивую действительность, проверяя, насколько оправдано его отношение к ней, его концепция мира.
Преобладание эпической, а не лирической интонации, более характерной для автобиографического повествования, объясняется установкой Н.Г.Гарина-Михайловского на отбор фактов реальной действительности: «... лучше всего не в себе, а в общих условиях жизни искать, чем, какими обстоятельствами и отношениями порождены и поддерживаются пороки» (Гарин-Михайловский 1954, с.435; здесь и далее ссылки на это издание с указанием тома и страницы). В.М.Колос выделяет в качестве основной задачу писателя создать типический, а не автобиографический образ: «В одном из писем А.И.Иванчину-Писареву Гарин сказал, что поначалу в его план входило взять в качестве прототипа главного героя хроники его, Иванчина-Писарева, одного из активных деятелей освободительного движения 70-х годов ... Однако потом он решил создать образ «на более широкой почве» и поэтому от него взял только крупинку» (Колос 1970, с.57). Но это не противоречит сложившейся традиции автобиографического повествования, вытекающей из специфики реалистического типа художестаєнного мышления. Справедливы наблюдения Л.Н.Михеевой о гармоническом сочетании типического и индивидуального начала: «Художник не может творить лишь «из себя», то есть из фактов собственной биографии, он пытается создать биографию своего поколения, пропуская через свою душу многие жизни, лирически осваивая мир» (Михеева 1993, с.90). Однако, характеризуя жанровый объект, необходимо сделать акцент на именно автобиографической основе произведения. В Примечаниях к Собранию сочинений НХ.Гарина-Мнхайловского отмечено, что в первой части тетралогии нашли от-ражение многие подлинные факты и обстановка его детства: «прототипами для Темы и его родителей послужили он сам и его родители, Глафира Николаевна (урожденная Цветинович) и Георгий Антонович Михайловские. «В «Детстве Темы» вы прочтете много интересного из моей жизни. Там нет и тени вымысла, я все рассказал без утайки ... и без рисовки!»- говорил Гарин литератору и биографу П.Быкову» (1, 508). Учеба в Рншельевской гимназии в Одессе, свой круг чтения (Писарев, Шелгунов, Добролюбов, Дарвин, Бокль), очарование Черного моря и южных степей нашли отражение во второй части - «Гимназистах». В «Студентах» Карташев повторяет путь Н.Г.Михаловского: год проучившись на юридическом факультете Петербургского университета, он тоже перешел в Институт инженеров путей сообщения. Автобиографичен и рассказ о первом неудачном писательском опыте.
Обоснование ракурса исследования
Вопрос об организации пространственно-временных отношений в повествовании является одним из главных при определении особенностей жанра художественного произведения. «Хронотоп в литературе имеет жанровое (разрядка автора-М.К.) значение. Можно сказать, что жанр и жанровые разновидности определяются именно хронотопом, причем ведущим началом в хронотопе является время» (Бахтин 1975,с.235).
Подобно творчеству Л.Н.Толстого (см. об этом: Бахтин 1975, с.398), основной хронотоп в автобиографической тетралогии Н.Г.Гарина-Михайловского - биографическое время героя, протекаюшее в узнаваемых конкретно-исторических второй половины XIX века. В первой части тетралогии - «Детстве Темы» - автор в примечании задает достаточно четкую временную закрепленность происходящих событий: «Прошу читателя иметь в виду, что речь идет о гимназии в отдаленное время, т.е. 20 лет тому назад» (1, 100). Таким образом, перед читателями разворачиваются события, отнесенные автором к концу 60-х - 80-м годам XIX века. Исследователи отмечают особый характер повествования: «... не исповедальный, лирический, а эпически объективное повествование о мире», в центре повествования - «образ эпического времени» (Колос 1970, с.61). Определение своеобразия в развитии этого образа позволит нам сделать выводы о жанровых особенностях частей тетралогии (о преобладании доминант повести или романа), о художественной природе хроники-цикла как автобиографического повествования.
Особенность соединения частей тетралогии в цикл может быть выявлена при анализе организации пространственных отношений в повествовании. Мы соглашаемся с предложенным Ю.М.Лотманом расширительным толкованием проблемы пространства в художественном произведении («Самые общие социальные, религиозные, политические, нравственные модели мира, при помощи которых человек на разных этапах своей духовной истории осмысляет окружающую действительность, оказываются непременно наделенными пространственными отношениями» (Лотман 1970, с.267).
Е.Б.Тагер справедливо соединяет раскрытие эволюции главного героя автобиографических произведений с логикой творчества автора: «Уяснение содержания смысла и направленности пути героя чрезвычайно важно для понимания внутренней сути всего гаринского творчества» (Тагер 1968, с.155). Думается, что словами, определяющими мировоззрение, жизненную позицию Н.Г.Гарина-Михайловского, можно считать его слова из письма к А.И.Иванчину-Писареву от 10 ноября 1894 года: «Разве в том дело, чтобы пройти по жизни так, чтобы никого не задеть? Не в этом счастье. Задеть, сломать, ломать, чтоб жизнь кипела ... Ах, мы, русские, так боимся всего нового во всем; и в политической жизни, и в экономической, и в наших мировоззрениях, хотя и знаем хорошо законы смертности и новой нарождаемое» (Литературный архив 1960, с.38). Эти мысли были высказаны в то время, когда уже вышли из-под пера писателя «Детство Темы» (1892), «Гимназисты» (1893), велась работа над повестью «Студенты» (1895). На наш взгляд, ключевыми здесь являются слова, обозначающие активное действие, причем направленное на преодоление определенных преград, препятствий, границ. В художественном воплощении эти мысли не могли не отразиться в уже написанных частях автобиографического повествования.
Если «художественное пространство представляет собой модель мира данного автора, выраженную на языке его пространственных представлений» (Лотман 1988, с.252-253), то автобиографическая тетралогия, раскрывая модель мира с точки зрения Н.Г.Гарина-Михайловского и роль человека, ребенка в нем, позволяет увидеть своеобразие художественных и мировоззренческих позиций писателя, традиционное и новаторское в его творчестве. «Преобразование действительности связано с идеей произведения, с теми задачами, которые художник ставит перед собой, - справедливо отмечено Д.С.Лихачевым. - Мир художественного произведения - явление не пассивного восприятия действительности, а активного ее преобразования, иногда большего, иногда меньшего» (Лихачев 1979, с.335).
Теоретические основы выбранного ракурса исследования
Осмысляя произведение, мы размышляем над миром, его единство и цельность каждый раз воспринимаются нами в новом, индивидуальном, неповторимом человеческом выражении. Художественный мир произведения, таким образом, - «созданная словами из отраженных, переосмысленных и обработанных творческой фантазией писателя наблюдений над реальностью пластическая, жизнеподобная система деталей, обстоятельств, характеров, мыслительных процессов, событий» (Борев 1988, с.49). Исследователями отмечены особенности художественного мира в реалистическом искусстве: чувственная достоверность, материальная насыщенность, утверждение личности, погруженной в культурную традицию и ответственной «за мир, за народ, за человечество» (Борев 1988, с.47). Художественный мир произведения традиционно воспринимается как концептуальное выражение авторского понимания и оценки действительности (См. об этом, например: Гиршман 1991, с.9; Рымарь 1989, с.229; Тамарченко 1985,с.179).
Этот концептуальный взгляд на мир несет в себе жанровая структура произведения: «Смысл жанровой структуры в целом, как установлено исследователями по генезису жанров, состоит в создании некоей образной «модели» мира, в которой все сущее обретало бы свою цель и свой порядок, сливалось бы в завершенную картину бытия, совершающегося в соответствии с неким общим законом жизни.
Она,эта модель,и есть ядро (разрядка автора. -М.К.) жанра, которое сохраняется в течение многовековой жизни жанра под слоем всяческих новообразований» (Лейдерман 1982, с. 18). Н.Лейдерман выделяет несколько основных принципов художественного миросозида-ния: «непосредственное запечатление», «иллюзия всемирности», метафорический, (иди, -символический метонимический, -ассоциативный (Лейдерман 1985", с:2в)гНа наш взгляд, в тетралогии, ЛХХарина-Михайловского реализован принцип «непосредственного запечатле-ния», так как автобиографическое произведение в наибольшей степени и с максимальной свободой дает возможность автору фиксировать свои разнообразные наблюдения, говорить о собственных идейных исканиях. Повествуя от третьего лица, Гарин соединяет художественные зарисовки с теоретическими обобщениями. Сплетение многих сюжетных линий в один композиционный узел, соотнесение эпизодов из личной жизни с переломными историческими событиями дает возможность перекрестной многосторонней характеристики персонажей и, в то же время, отражает сложность того конкретного материала, которым оперирует автор. Писатель, рисуя художественные образы, на основе личных наблюдений, типизирует явления и воспроизводит эпоху, исторические события, показывает глубокие сдвиги, происходящие в жизни.
Такой подход к изображению действительности характерец для жанра семейной хроники в целом. По наблюдению В.М.Колоса, у писателей различных эпох в каждой из автобиографических повестей мы видим различные стадии отражения общественно-исторического развития и общественного сознания и, таким образом, постигаем подлинное значение каждой повести для объективного изучения истории молодого человека, важной закономерностью в поступательном развитии этого жанра от произведения к произведению является то, что «постепенно раздвигались рамки семейной хроники, все заметнее включался в нее развернутый показ общественной жизни» (Колос 1971, с.56).
Если жанр представляет собой «целостную систему особенностей сюжета, композиции, художественной речи, ритма повествования» (Кожинов 1963, с.121-122), то именно композиция придает жанру законченность, в ней преломляются особенности жанрового объекта, субъектной организации, по-особому выстраивается хронотоп.
Анализ и изучение композиции помогают глубже проникнуть в содержание произведения, прийти к пониманию особенностей его жанровой структуры, позволяют определить и мировоззренческую позицию писателя, то есть воссоздать в произведении картину мира в восприятии автора. Это становится возможным, так как «глубинная структура жизни переходит в произведении в композиционную организацию художественного текста, так что композиция становится важнейшей характеристикой содержательной формы художественного целого» (Гиршман 1991, с.69).
Традиционно композицией произведения называют «сложную организацию художественного произведения, его построение» (Тимофеев 1971, с.162). В различных исследованиях это понятие наполняется тем или иным конкретным содержанием. Композиция может рассматриваться как «способ» создания формы произведения, «это отношения между элементами формы, их расположение во времени-пространстве произведения» (Левитан 1990, с.9). Некоторые исследователи толкуют это понятие, применяя его ко всем уровням произведения.
