Содержание к диссертации
Введение
Глава I. А. Блок и немецкий романтизм (Новалис, Гофман, Гейне и др.) « 13 -32
Глава II. Гофмановские образы и мотивы в произведениях Блока. Формы двойничества у Блока и Гофмана .
1. Тема двойничества и двойников в западной и русской литературе ХІХв 33 -34
2. Двойник как персонаж в сюжете произведения. 34- 84
3. Ролевые двойники: Арлекин, Пьеро и Дон Жуан. А. Образы Арлекина и Пьеро. Б. Образ Дон Жуана . 97 -109
4. Двойники возлюбленной: образ куклы. 109-134
Глава III. Художник и стиль в произведениях Блока и Гофмана
1 . Искусство и художник в творческом сознании Блока и Гофмана . 135-166
2. Черты гофмановского стиля у Блока. Романтическая ирония. Романтический гротеск . 166-189
Заключение 190-196
Библиография 197-233
- Тема двойничества и двойников в западной и русской литературе ХІХв
- Ролевые двойники: Арлекин, Пьеро и Дон Жуан. А. Образы Арлекина и Пьеро. Б. Образ Дон Жуана
- Искусство и художник в творческом сознании Блока и Гофмана
- Черты гофмановского стиля у Блока. Романтическая ирония. Романтический гротеск
Введение к работе
Постановка проблемы
Проблема взаимосвязей между литературами разных стран остается одной из наиболее актуальных в литературоведении. Изучение символизма в широком общеевропейском контексте позволяет глубже осмыслить общие тенденции времени и искусства конца XIX - начала XX века. Александр Блок (1880-1921) - поэт-символист и Э.Т.А. Гофман (1776-1822) - писатель-романтик - крупнейшие представители своих литературных направлений в русской и немецкой литературах.
Тяготение Блока к Гофману не случайно. Многое в его творческом сознании совпадало с художественным опытом немецкого романтика, отзывалось на него. Благодаря Гофману Блоку удалось осмыслить и выразить в своих произведениях многие внутренние противоречия, исследовать темные глубины своей души.
А. Н. Веселовский тонко заметил, что восприятие одним художником литературного опыта другого «предполагает в воспринимающем не пустое место, а встречные течения, сходное направление мышления, аналогические образы фантазии»1.
Творчество каждого из писателей складывается из многочисленных факторов: национальных, общественно-исторических, принадлежности к определенной литературной традиции и направлению, личности и биографии автора. Для понимания их творчества необходимо принимать во внимание все эти обстоятельства.
Немецкий филолог А. Флакер обращает внимание на то, что история национальной литературы только в том случае обладает всей необходимой полнотой, если она основывается на признании
Веселовский, А. Н. Разыскания в области русского духовного стиха. Вып. 5. / А.Н. Веселовский.- СПб., 1889. - С. 115.
«диалектического единства национальных и межнациональных историко-литературных процессов, если она учитывает общие литературно-исторические закономерности и в то же время выясняет специфические закономерности соответствующей национальной литературы, исходя при этом из специфики отдельных писателей и произведений»2.
Исследователь темы «Гофман и русская литература» А.Б. Ботникова определяет сравнительное изучение литературных явлений как «один из наиболее продуктивных методов литературоведческого исследования. Он способствует более глубокому пониманию каждого отдельного факта и внутренних законов литературного, а в более широком смысле -общеэстетического развития»3.
Взаимодействие культур может идти различными путями. Во-первых, корреляцией на уровне общих тем, мотивов, сюжетов. Во-вторых, это путь литературной традиции (влияние, например, идей немецких романтиков на эстетику русского романтизма). Кроме того, возможно взаимодействие в рамках индивидуальных художественных систем (как в случае с Блоком и Гофманом).
Прежде, чем непосредственно начать говорить о точках пересечения творчества Блока и прозы Гофмана, обозначим в общих чертах проблему традиций романтизма в русской литературе.
Говоря о романтизме нельзя не вспомнить работу В.М. Жирмунского, который считал, что романтизм - это не просто литературное направление, а явление в литературе, отличающееся устойчивым набором характеристик, свойственных произведениям искусства в разные времена. Он утверждал, что романтизм никогда не исчезал, а лишь временами
Флакер, А. История национальной литературы. / А. Флакер.- Берлин, 1964.- С.66. 3Ботникова, А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская литература. / А.Б. Ботникова. - Воронеж, 1977. С. 5
затухал, и потом снова разгорался . Но собственно романтическое направление оформилось в Германии на рубеже XVIII - XIX веков. В России романтизм складывается позднее и, естественно, вбирает в себя художественные и теоретические достижения западного романтизма. Среди наиболее влиятельных немецких романтиков был Гофман.
Связи русской литературы с Гофманом стали предметом изучения в трудах целого ряда отечественных литературоведов5. Так, отмечено влияние Гофмана на творчество Н.В. Гоголя, Ф.М. Достоевского, В.Ф. Одоевского, А. Погорельского, А.К. Толстого и др. Исследователи
обращали внимание на сходные сюжетные ситуации, аналогичные образы
б и мотивы .
4 Жирмунский В. М. О поэзии классической и романтической. / В.М. Жирмунский. //
Теория литературы: Поэтика. Стилистика. - Ленинград: Наука, 1977. - С. 134-137.
5 Янушкевич, А.С. Гофман в России. В.Г. Белинский о Гофмане./ А.С. Янушкевич. //
Ученые записки Томского Университета.- 1973.- №83.- С. 38-49.; Удодов, Б. Судьба
Гофмана в России./ Б.Удодов. // Подъем.- 1978.- № 4.- С.154-157; Родзевич, С. К истории
русского романтизма (Э. Т. А. Гофман и 30—40 гг. в нашей литературе). / С. Родзевич. //
Русский филологический вестник. - 1917. - Т. 77.- № 1-2. П-г.- С. 195, 222;
Петровский, М.А. О влиянии Гофмана на русскую литературу. / М.А. Петровский. //
Беседы. Сборник общества истории литературы в Москве.- М., 1915; Морозов, П.
Э. Т. А. Гофман в России. / П. Морозов. // Э. Т. А. Гофман Избр. Соч.- М., П-г., 1923.-
Т.1.-С.39-50.
6 Игнатов, С.С. Погорельский и Гофман / С.С. Игнатов // Русский филологический
вестник. - Варшава, 1914. - Т. 72. - № 3-4; Кирпичников, А. И. Былые знаменитости
русской литературы. Антоний Погорельский (А.А. Перовский) / А. И. Кирпичников //
Исторический вестник. - 1890 октябрь. - Т.42; Серапионова, 3. Гофмановские мотивы в .
Петербургских повестях Гоголя / 3. Серапионова // Литературная учеба - 1939 сентябрь. -
№8; Израилевич, Л. К вопросу о влиянии Гофмана на Гоголя / Л. Израилевич // Ученые
записки Ленинградского университета. - 1939 №33, Сер филолог, наук, вып. 2, Гроссман
Л. Гофман, Бальзак, Достоевский - София, 1914, № 5., Родзевич С. К истории русского
романтизма (З.Т.А. Гофман и 30-40 гг. в нашей литературе). - Русский филологический
вестник, 1917, т.77, № 1-2., с.224-230, Ботникова, А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская
литература. / А.Б. Ботникова.- Воронеж, 1977.- С.5
Однако, по мнению А.Б. Ботниковой, «литературная связь между русскими писателями и Гофманом рассматривалась, в сущности, узко и односторонне. Не учитывались пути и формы восприятия гофмановской традиции. Выделяемые моменты сходства приводили исследователей к выводу либо о подражании немецкому художнику, либо о его влиянии, между тем как процесс литературной взаимосвязи значительно сложнее. Чужеземная традиция не только вбирается иноязычной литературой, но и претерпевает в ней дальнейшее развитие» .
Начало изучению роли Гофмана в русской литературе положил немецкий исследователь его творчества Артур Закхейм. Этому вопросу он посвятил специальную главу своей монографии. В ней он говорит о влиянии немецкого романтика почти на всех без исключения русских прозаиков XIX в. - от Пушкина до Чехова 8.
С.К. Родзевич в своей работе анализирует тематическое сходство и отдельные сюжетные параллели с гофмановскими произведениями у Полевого, Гоголя и Достоевского. Он считает восприятие немецкого романтика в русской литературе 30-х гг. XIX в. чисто «внешним», и лишь в творчестве Достоевского он отмечает «влияние», находившее «почву в конгениальности обоих писателей»9. Вообще, к сопоставлению творчества Гофмана с Гоголем и Достоевским обращались многие отечественные исследователи 10.
Ботникова, А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская литература. / А.Б. Ботникова.- Воронеж, 1977.-С.5.
Закхейм, Артур. Э.Т.А. Гофмана. Этюды о его личности и его произведениях. / Артур Закхейм.- Лейпциг, 1908.-С.63, 65.
9 Родзевич, С. К. истории русского романтизма (Э. Т. А. Гофман и 30—40 гг. в нашей литературе)./ С. Родзевич. // Русский филологический вестник. - 1917.- Т. 77.- № 1-2., П-г.- С. 195,222.
Серапионова, 3. Гофмановские мотивы в Петербургских повестях Гоголя./ 3. Серапионова. // Литературная учеба.- сентябрь 1939.- № 8.; Израилевич, Л. К вопросу о влиянии Гофмана на Гоголя. / Л. Израилевич. / Учен. Записки Ленинградского
Эта проблема поднималась также зарубежными учеными. А. Стендер-Петерсен, например, говоря о «глубоком и существенном влиянии» Гофмана на Гоголя, склонен считать, что фантастическое - «чуждый элемент» в творчестве Гоголя и является началом, пришедшим извне - от немецких романтиков .
Работы М. Горлина утверждают мысль о «религиозном» характере русской литературы, которую привлекала в гофмановском наследии в первую очередь шеллингианская метафизика, связанная с признанием внутренней тайны бытия .
Американский литературовед Ч. Песседж в своих работах «Русские гофманисты» и «Достоевский - приспосабливатель», посвященных проблеме восприятия Гофмана русской литературой, собрал довольно много фактов этих связей1 .
Наибольший вклад в исследование судьбы творчества Гофмана в России XIX-XX веков внесла А.Б. Ботникова. В своих работах она указала на связи Гофмана со многими русскими писателями и поэтами, в число которых попадает и Блок14.
О близости Блока Гофману писали также В.М. Жирмунский, П. Медведев, З.Г. Минц, М. Безродный и др.15.
ун-та. 1939.- №33; Гроссман, Л. Гофман, Бальзак и Достоевский./ Л. Гроссман. - София, 1914.- №5.-С92.; Родзсвич, С. К истории русского романтизма (Э.Т.А. Гофман и 30—40 гг. в нашей литературе). / С. Родзсвич. // Русский филологический вестник.- 1917.- т. 77.-№ 1-2., П-гидр.
11 Стендер - Петерсон, А. Гоголь и немецкая романтика./ А. Стендер - Петерсон. // Эйфорион. Журнал по истории литературы.-1922.-Т. 3.- № 3.- С. 641, 632.
Горлип, М. Гофман в России - В литературно-историческом этюде Михаила Горлина./ М. Горлин.- Париж, 1957.- С. 190 -191. 13 Песседж, Ч. Русские гофманисты. / Ч. Песседж. - Гаага, 1963.;
Ботникова, А.Б. Э.Т.А. Гофман и русская литература./ А.Б. Ботникова. - Воронеж, 1977. 15 Минц, З.Г. Поэтика Александра Блока. / З.Г. Минц.- СПб.: Искусство-СПБ, 1999. - 726с. Жирмунский, В.М. Поэзия А. Блока. / В.М. Жирмунский.- М., 1922.; Безродный, М.
Таким образом, проблема соотнесения поэтики Блока с романтической поэтикой Гофмана была поставлена в современном литературоведении уже давно и имеет все основания для пристального изучения. Однако специальной работы, посвященной этой теме, до сих пор не было. Этим обусловлены актуальность и новизна исследования. Творчество Блока и Гофмана рассматривается в сопоставительном аспекте с учетом не только совпадений, но, прежде всего, отличий, проявившихся в видоизменении и известном преодолении традиций немецкого романтика.
В нашей работе мы предлагаем сопоставление основных мировоззренческих идей и художественных особенностей, унаследованных русским поэтом-символистом на разных этапах его творчества от немецкого писателя. Также впервые предлагается комплексное изучение тем, образов и художественных приемов Блока, восходящих к Гофману, в частности двойничества, темы куклы-автомата, романтической иронии, гротеска и т.д.
Материалом исследования является литературно-художественное, теоретическое, философско-эстетическое, эпистолярное наследие А. Блока и Э.Т.А. Гофмана, а также их «текст жизни». Преимущественное внимание в соответствии с темой исследования уделяется той части блоковского творчества, в которой в большей степени отразились гофмановские образы и мотивы. У Блока - это лирика, в том числе поэмы «Ночная фиалка» (1906), «Возмездие» (1919), «Двенадцать» (1918), большая часть его драматургического наследия: «Балаганчик» (1906), «Незнакомка» (1906), «Король на площади» (1906), «Роза и Крест» (1912). Среди прозаических произведений: статьи «Девушка розовой калитки и
Серпантини — кто она?/ М. Безродный. // Блоковский сборник V.- Тарту, 1985.; Безродный, М. (1989) Из комментария к драме Блока «Незнакомка»./ М.Безродный. // Блоковский сборник IX. - Тарту, 1989.; Дьендьеши, М. Л. Блок и немецкая культура./ М. Дьендьеши.- Франкфурт на Майне, 2004.; Медведев, П. Драмы и поэмы Блока. / П. Медведев.-J1., 1928.
муравьиный царь» (1906), «Ирония» (1908), «Вопросы, вопросы и вопросы» (1908), «О современном состоянии символизма»(1910), «О романтизме» (1919), а также отчасти статьи «Крушение гуманизма» (1919), «О назначении поэта» (1921), «Молнии искусства» (1909-1918), «Стихия и культура» (1908) и др. В лирике Блока мы особенно обращаем внимание на тот материал, который связан с развитием образа двойника и иронией.
У Гофмана материалом исследования являются новеллы: «Принцесса Брамбилла» (1820), «Состязание певцов» (1817), «Двойники» (1815), «Дон Жуан» (1812), «Золотой горшок» (1814), «Крошка Цахес» (1918), «Песочный человек» (1915), «Повелитель блох» (1820), «Угловое окно» (1922), «Дож и догресса», «Приключение в ночь под Новый год» (1815), «Кавалер Глюк» (1808), «Магнетизер» (1813), «Артурова зала» (1915) и др., а также романы «Эликсиры дьявола» (1814-1816), «Житейские воззрения кота Мурра» (1819-1821), пьеса «Принцесса Бландина» (1814) и др. В поле внимания включены также письма, дневники и другие дополнительные материалы Гофмана.
Цель диссертационного исследования состоит в выявлении и изучении образов и мотивов в творчестве Блока, воспринятых им от Гофмана или перекликающихся с художественным миром немецкого романтика, а также в анализе видоизменения и частичного преодоления этой традиции.
Приоритетным является акцент на выявление и рассмотрение возможных влияний Гофмана на Блока и сходства поэтики исследуемых художников, но вместе с тем отмечаются и сущностные различия их художественных систем. Отсюда вытекают частные задачи исследования:
определить общий, характерный для символистов и романтиков тип мироощущения художников, общие аспекты и специфику их творческого сознания;
выявить и проанализировать формы двойничества в творчестве Блока, восходящие к Гофману;
исследовать специфику синкретической природы творчества Блока и Гофмана;
выявить корреляции мифопоэтических сюжетов и образов в поэзии и драматургии Блока и прозе Гофмана;
исследовать общие черты в постановке и решении проблемы человек и художник у Блока и Гофмана;
проследить черты гофмановской созидательной иронии в творчестве Блока.
Положения, выносимые на защиту:
1) типологическое сходство элементов поэтики в творчестве Блока и
Гофмана определяется сходством типов романтического и
символистского художественного мышления;
многие переходящие из лирики в драму мотивы, образы, сюжеты Блока (мотив двойничества, образ зеркала, глаз, образ куклы, образы Розы и Креста и др.) восходят к творчеству Гофмана;
двойничество является одновременно темой и приемом и занимает устойчивое положение в творчестве А. Блока. Многочисленные формы двойничества во многом восходят к творческому наследию Гофмана, переосмысливая которое Блок создает свою разветвленную систему двойников;
восприятие Блоком отдельных культурных и литературных образов (Дон Жуан, Арлекин, Пьеро) опирается именно на их гофмановское звучание в литературе;
5) сходными у Блока и Гофмана являются и двойники возлюбленной,
одним из которых становится образ куклы;
6) размышления Блока о проблеме человек и художник имеют свои корни и в творчестве Гофмана. Отношение немецкого романтика к этой проблеме повлияло на мировоззрение Блока и способствовало созданию им своего мифа о поэте;
7) важным свойством и одновременно темой творчества Блока является ирония, которая отчасти восходит к романтической иронии гофмановского типа.
Методология исследования основана на сочетании историко-литературного, структурного и сравнительно-типологического методов анализа. Выявление синкретизма поэтики Блока и Гофмана, восходящей к разным видам искусства, прежде всего музыки, рисунка, живописи, ведется через сравнительный анализ творчества двух художников на уровне сюжетов, образов, категорий стиля и поэтики.
Теоретическую базу исследования составили идеи и труды таких отечественных и зарубежных литературоведов и культурологов, как А.Н. Веселовский, В.М. Жирмунский, М.М. Бахтин, Л.Я. Гинзбург, IO.M. Лотман, М.Л. Гаспаров, Ю.Н. Тынянов, Е.М. Мелетинский, К.Г. Юнг и др. При анализе творчества А.Блока и Гофмана привлекается обширный исследовательский материал как отечественных, так и зарубежных специалистов (П.П. Громов, В.М. Жирмунский, Д.М. Магомедова, Д.Е.Максимов, З.Г. Минц, И.С. Приходько, А. Пайман, А. Ханзен-Леве, Д.М. Поцепня; И.В. Миримский, Ю.В. Манн, С. Ванслов, Е.А. Маймин, А.Б. Ботникова, Н.Я. Берковский, Д.Л. Чавчанидзе, Ф.П. Федоров, М. Дьендьеши и
др.).
Научно-практическое значение исследования заключается в том, что полученные результаты могут быть использованы для дальнейшего изучения проблемы влияния романтического наследия на поэтику А. Блока и других русских символистов, а также в разработке теоретико- и историко-литературных учебных курсов по отдельным проблемам романтизма и символизма.
Апробация диссертации. Диссертация обсуждалась на заседании кафедры теории литературы и русской литературы XX века Ивановского государственного университета. Положения диссертации были представлены в виде научных докладов на конференциях и семинарах,
проходивших в Москве (МГГУ), Шахматово (Музей-заповедник А. Блока), Владимире (ВГПУ), Иваново (ИвГУ). Основное содержание работы отражено в указанных ниже публикациях.
Структура работы определяется поставленными задачами и исследуемым материалом. Диссертационное исследование состоит из Введения, трех глав, Заключения и библиографии.
Тема двойничества и двойников в западной и русской литературе ХІХв
Феномен двойничества - ощущение расколотости сознания, внутреннего несогласия с самим собою - выражает реальное мироощущение художника и имеет свое основание в литературной традиции, наиболее полно разработанной немецкими романтиками. В философском плане двойничество восходит к учению Платона, неоплатоников и дуализму средневековья. Психологические предпосылки двойничества уходят своими корнями в далекое прошлое. «Первоначально двойник был страховкой от гибели Я, «религиозным опровержением власти смерти», и, вероятно, бессмертная душа была первым Двойником тела» .
О двойниках и двойничестве в русской и зарубежной литературе Нового времени написано немало . Д.Е. Максимов, например, считает, что «важнейшими вехами в развитии темы двойничества в Западной Европе и в Америке явились произведения таких авторов, как Ахим фон Арним («Изабелла Египетская»), Шамиссо («Петер Шлемиль»), в особенности Гофман (в первую очередь «Эликсиры Дьявола»), Гейне («Двойник», всемирно прославленный в музыкальном истолковании Шуберта), Эдгар По («Вильям
Вильсон»), Стивенсон («Странная история доктора Джекиля и мистера Хайда»)» . Он упоминает и произведения, отклонившиеся от этой традиции, но все же производные от нее, например, новеллу Мопассана «Орля» и «Портрет Дориана Грея» О.Уайльда.
Среди произведений русской классической литературы Д.Максимов называет повести Гоголя «Нос», Достоевского «Двойник» и Чехова «Черный монах».
Двойничество в русской литературе получило большое распространение в эпоху романтизма, затем продолжило свое развитие в реализме (Гоголь, Достоевский, А.К. Толстой и др.), у писателей «натуральной школы» «Двойник» В.Даля, «Двойник» А.Чернова, «Двойник» А.К. Толстого и в модернизме (А. Блок, А. Белый, Ф. Сологуб, М. Кузмин, Г. Чулков, С. Городецкий и др.).
Двойничество - не только тема, как принято думать, но и художественный прием. В осознанном совмещении содержательной и технической сторон этой категории и состояло открытие романтизма. Именно так воспринимают и используют его символисты, и прежде всего - А. Блок и А. Белый.
2. Двойник как персонаж в сюжете произведения у Блока и Гофмана.
Появление темы двойников в творчестве Блока было естественным и закономерным, поскольку его сознанию было присуще двоение. Это свойство психологии поэта тревожило и мучило его, о чем свидетельствуют его ранние дневниковые записи за 1901-1902 годы: «Я раздвоился. И вот жду, сознающий, на опушке; а другой - совершаю в далеких полях заветное дело. И - ужасный сон! - непостижно начинаю я, ожидающий, тосковать о том, совершающем дело, и о совершенном деле» (7: 19). А значительно позднее, в записке к Е.М. Тагер, он писал, что «в каждом человеке несколько людей, и все они между собой борются» (6: 293).
Д.Е. Максимов связывает двойничество с темой пути в творчестве Блока: «двойничество - явление пути, неизбежный феномен развития поэта. Оно, оставаясь во всех случаях нарушением цельности личности, принимало у Блока разные формы и сопровождало его поэзию на всем ее протяжении» . При этом двойники возникали не только из глубины лирического «Я» Блока или его лирического героя как реализация внутренних противоречий, но и «насылались» на него чужой жизнью, у позднего Блока - «страшным миром», проникающим внутрь личности. Чаще всего то и другое совмещалось.
Опору своим переживаниям двойничества Блок нашел в философских, религиозных и литературных традициях, которые позволили ему осмыслить собственные личностные противоречия и отразить их с помощью символических образов в своем творчестве. Одним из главных источников двойничества Блока стала литература немецкого романтизма, в которой трагедия внутренней раздвоенности человека, несовпадения в нем реального и идеального была ведущей.
Романтики обратились к анализу богатого внутреннего мира человека, к тайнам его психологии, что породило в литературе интерес к двойничеству. Предпосылки этого интереса встречаем у Гёте. Устами своего любимого героя Вертера он сказал: «Я углубляюсь в себя самого и нахожу там целый мир»86. В дальнейшем тема двойничества разрабатывалась А. фон Арнимом, Шамиссо, Э. По и другими писателями-романтиками. Но самый значительный вклад в разработку этой темы внес Гофман. Вот что он пишет в письме от 12 декабря 1794 своему другу Т.Г. фон Гиппелю: «Итак, теперь я постигаю искусство находить все в себе самом и надеюсь также со временем отыскать в себе нечто полезное для себя»87.
Гофман сам переживал раздвоение как личностную проблему. Об этом свидетельствуют записи в его дневниках. Еще в ранний период своей жизни в Полоцке в январе 1804 года он записывает: «Невероятное напряжение вечера. - Все нервы расшатаны пряным вином. - Приступ смертельных предчувствий - Двойник». И через 5 лет в Бамберге: «Странная идея на балу (...) Представляю себе свое «Я» как бы сквозь граненый кристалл - все фигуры, которые движутся вокруг меня, - это я сам, и меня раздражает их поведение...»88.
3. Фрейд, исследуя феномен двойничества у Гофмана пишет: «...герои произведения плутают в своем Я или перемещают чужое Я на место собственного, т.е. происходит удвоение Я, разделение Я, подмена Я и, наконец, постоянное возвращение одного и того же, повторение одних тех же самых черт лица, характера, судеб...» .
Мотив двойничества звучит то как внутреннее раздвоение личности, то как ее абсолютная идентичность с внешней стороны. Увлечение Гофмана двойниками, многообразие форм двойничества у Гофмана породило в мировой литературе своеобразную моду на двойников.
Блок стал одним из наследников гофмановской традиции в создании образа двойника. Усвоение этой традиции осуществлялось поэтом как через творчество самого немецкого романтика, так и через произведения его последователей, среди которых следует назвать имена Гейне, Гоголя, Достоевского, А. Толстого. Итогом творческих исканий Блока стало создание целой галереи образов двойников в его поэзии и прозе.
Ролевые двойники: Арлекин, Пьеро и Дон Жуан. А. Образы Арлекина и Пьеро. Б. Образ Дон Жуана
Другим важным образом-мифом, восходящим к романтизму и к Гофману, в частности, стал образ Дон Жуана.
В 1812 году Э.Т.А. Гофман создал новеллу «Дон Жуан», в которой проявил себя не только как талантливый писатель, но и как музыкальный критик. В уста главного героя он вложил свои суждения об одноименной опере Моцарта, написанной на либретто итальянского драматурга Лоренцо да Понте.
В основе обоих произведений лежит средневековая легенда о дерзком нарушителе моральных и религиозных норм, искателе наслаждений. Она сложилась вокруг исторического лица, придворного кастильского короля Педро Шестого (ХІУвек) - Дон Жуана Тенорио, упоминавшегося в хрониках и списке рыцарей ордена Подвязки. По преданию, Дон Жуан, долго распутничавший безнаказанно, убил однажды командора ордена, защищавшего честь дочери; тогда монахи-францисканцы заманили его в монастырский сад и убили, распространив слух, что Дон Жуан был низвергнут в ад оскорблённой им статуей командора 61.
Образ феодала, посвятившего жизнь обольщению женщин и поединкам, оказался типичным для эпохи и получил широкое распространение в европейской литературе.
В одной из первых литературных обработок легенды - пьесе испанского драматурга Тирсо де Молина «Севильский озорник, или Каменный гость» герой из озорства приглашает статую убитого им отца Анны на ужин, и только пожатие каменной руки внушает ему ужас и раскаяние; преступивший этические нормы Дон Жуан проваливается в преисподнюю.
Сложившийся на грани эпохи Возрождения образ Дон Жуана был порождён гуманистическим протестом против церковных догм, утверждавших греховность всего земного. В этом плане Дон Жуан выглядит вольнодумцем, разрывающим путы средневековой морали.
В 1665 году вышла в свет комедия Мольера «Дон Жуан, или Каменный пир», где Дон Жуан - и вольнодумец, и развращенный аристократ. XVII века.
Следующей важной вехой в мифологизации этого образа была опера В.А. Моцарта «Дон Жуан». Моцарт стал новатором в истолковании образа Дон Жуана, поскольку подчеркнул его гуманистические черты, а характерный для предыдущих интерпретаций конфликт (личность - общество) заменил трагическим конфликтом обречённости «субъективистского» произвола перед лицом объективной необходимости и смерти. Моцартовское понимание Дон Жуана вело к представлению о нём как об одиночке-бунтаре, обречённом искателе идеала вечной женственности.
Именно эту трактовку подхватили романтики, результатом чего стали многочисленные интерпретации образа Дон Жуана: драма «Дон Жуан и Фауст» Х.Д. Грабе, поэма «Намуна» А. Мюссе, драма-поэма «Дон Жуан» И. Ленау, поэма «Дон Жуан» Байрона и, конечно, новелла Гофмана «Дон Жуан».
Э.Т.А. Гофман в своей новелле не просто дает подробный анализ оперы Моцарта, но и выражает свое видение образа Дон Жуана, во многом отличное от моцартовского. Е.М. Браудо отмечает, что «поэтический комментарий Гофмана к опере Моцарта совершенно произволен; он даже до известной степени противоречит замыслам композитора. Но гофмановский «Дон Жуан» - демоническое дополнение к моцартовскому образу, мрачный, потрясающий пафос музыкальных звуков, перенесенный в область поэтического слова. Это выражение эротической гениальности, единственным выразителем которой все же может быть только стихия звуков» .
Для Гофмана Дон Жуан - трагический герой, страдающий от разлада между идеалом и жизнью. Он - романтическая натура, которая мечтает обрести свой идеал в любви. Однако его поиски не приводят к ожидаемому результату, постоянная жажда чувственных утех становится бегством от самого себя.
Гофман в образе Дон Жуана поднимает важную проблему своего творчества- разлад внутреннего и внешнего в душе человека. Дон Жуан наделен от природы идеальной внешностью и тонкой душой: «... он был рожден победителем и властелином. Мощное, прекрасное тело, образ, в котором светится искра божья,... душа, умеющая глубоко чувствовать, живой, восприимчивый ум» (1: 90). Г. Сафрански отмечает, что Гофман, не обладающий привлекательной внешностью, но мечтавший о таковой, создает в образе Дон Жуана свой идеал мужской красоты. Об этом свидетельствует «странная игра надбровных мускулов», присущая Гофману, которыми он наделяет своего героя163. Но эта идеальная красота не приносит счастья Дон Жуану, он лишен внутренней гармонии. По мысли Гофмана, недостаток и избыток являются двумя крайностями, которые препятствуют человеческому счастью.
Искусство и художник в творческом сознании Блока и Гофмана
Блока и Гофмана сближает особый интерес к теме художника, его отношения к искусству и к жизни.
Искусство романтиками расценивалось как творческая деятельность, которая, по словам С. Ванслова, «создает особую реальность, сочетающую воспроизведение сущего с воплощением идеала»203. Утверждение творческой природы искусства связано у романтиков с тем, что «только в этой области они видели возможность свободного проявления духовных сил человека, творчества по призванию, осуществления красоты» . Поэтому искусство становилось для них олицетворением творческой деятельности как таковой.
Мировоззрение Гофмана оформилось в русле немецкого романтизма и связано с эстетикой братьев Шлегелей, Вакенродера, Новалиса, Тика. Гофману удалось воплотить то, что у других романтиков часто оставалось замыслом, концепцией, но не получало полного художественного выражения. Самые смелые теоретические построения романтизма именно у Гофмана были воплощены в художественных текстах. Поэтому гофмановская традиция сильнее всего сказалась в последующей литературе и была особенно значимой для Блока и его современников.
По словам А. Аникста, «никто из романтиков не поднялся на такие высоты фантазии, как Гофман. И вместе с тем среди них не было равного ему в изображении современной действительности. Гофман и возвысился над реальностью, и сумел создать исключительно точную картину ее» . Писателю удалось в своем творчестве сочетать не только идеальное и реальное, но также трагическое и комическое.
Искусство и художник - постоянная тема творчества Гофмана. Все герои-художники у Гофмана - это люди не от мира сего. Они живут в реальном мире, но мечтою устремлены в сказку. Таким образом, пребывая своим сознанием в идеальном мире, они ведут себя так, как если бы они действительно там были. В реальности же они живут среди филистеров, которые не понимают их высоких устремлений, поэтому смеются над ними, иногда безобидно, а иногда и жестоко.
В творчестве Блока, вслед за романтической традицией, принципиально важен мотив противостояния поэта толпе. Особенно ярко эта оппозиция проявлена в первых лирических циклах. Герой Блока в этой оппозиции ближе к гофмановскому типу, чем к байроновскому. Он - не бунтарь, а скорее созерцатель, он не проявляет активного протеста. Но за его личными переживаниями стоят размышления о сущности бытия. Поэт свою поэтическую миссию видит в служении идеалу.
В цикле «Стихи о Прекрасной Даме» таким идеалом становится «Она», Прекрасная Дама, в разных образных воплощениях - Девы, Зари, Купины, Царевны и т.др. Однако лирическая героиня у Блока в отличие от романтиков имеет двойственную природу, поэтому его отношение к Ней противоречиво.
Черты романтической эстетики в этом цикле проявляются, в частности, в неприятии мира земного и двойственном образе поэта, который знает о небе, стремится к Божественной Женственности, но не может с ней соединиться. Его служение приобретает двойной смысл: он служит Ей как рыцарь и как
Ощущая себя земным и связанным с землей, он устремляет свои мысли и мечты к Ней, горней, воплощающей Божественную Женственность. Это двоемирие проходит через весь цикл и отличается от романтического тем, что здесь нет непереходимой черты между мирами здешним и нездешним. Она, нездешняя, хоть и «строга», благоволит герою. Он, хотя и земной по плоти, «в пыли, в уничиженье», стучит в ее ворота, стоит на страже и «поет ее». Поэт часто сравнивает себя с рыцарем и создает культ служения Вечной Женственности. Идеализация средневековых образов восходит также к романтикам, которые пытались найти в этой эпохе черты своего идеала, хотели опереться в своей оппозиции обществу на отдельные стороны культуры прошлых веков. Для Блока сам романтизм начинается со средневековья.
Романтики противопоставляли средневековое прошлое, построенное на чести и достоинстве, современной действительности, погрязшей в пороках и меркантильности. Средневековое рыцарство представляется романтикам глубоко содержательным и исполненным благородства, поэзии и любви. Подобную идеализацию рыцарства мы находим у Гофмана в новелле «Состязание певцов». Рыцарство Гофману казалось полным отваги, ярких проявлений индивидуальности, пылких страстей, возвышенной любви -качеств, утраченных прозаической современностью. Однако отношение Гофмана к средневековью противоречиво. Так, например, в романе «Житейские воззрения кота Мурра» писатель иронически высмеивает мир феодалов.
В цикле Блока «Распутья» в душе поэта появляются сомнения в истинности своего служения, постепенно он отходит от своих мечтаний и включается в мир реальной действительности.
У Гофмана романтический герой также вынужденно сталкивается с реальностью, от которой он часто страдает. Но разница в том, что у Блока поэт не в состоянии бороться с пошлостью жизни и пытается найти забвение в кабаках, залить вином душевные раны. У Гофмана романтический герой так до конца и остается не от мира сего, его чаще всего признают чудаком или сумасшедшим.
Романтики рассматривали безумие не как разрушающее начало, а, напротив, как прорыв к более высокому существованию, к его творческой стадии. По мнению С. Ванслова, «душевное заболевание, сумасшествие впервые в романтическом искусстве приобрело художественно выразительную функцию» . Эта функция была двоякой.
С одной стороны, душевная болезнь выступала как выражение критического начала, неприятия действительности. Она изображалась как результат беспредельного страдания человека от зла жизни, раздвоения, расщепления ее на несовместимые части. Таково, например, сумасшествие Медарда из романа Гофмана «Эликсиры дьявола» или Натанаэля из рассказа «Песочный человек».
С другой стороны, душевная болезнь иногда изображалась как блаженство, уводящее от земных мучений, подменяющее действительный, реальный мир идеальным, духовным. Такая психическая ненормальность у Гофмана присуща людям гениальным, каким, например, является Иоганн Крейслер. Он - музыкант, романтик и идеалист, живущий только искусством и для искусства. Он вообразил себя божественным избранником «чистого искусства». Но Гофман заранее предрекает неудачу его поискам, так как общество, окружающее Художника, погрязнув в прозе жизни, не способно понять его возвышенных устремлений. В этом непонимании - трагедия Крейслера. Художник уподобляется пророку, который не принят окружающим миром и потому становится изгоем.
У Блока тема поэта также связана с понятиями гениальность -сумасшествие, которые войдут в его поэтический мир уже с первых стихотворений, наряду с другими романтическими чертами.
В цикле «Распутья» Блок по-разному воспринимает утрату идеала: в одних стихотворениях он иронизирует над поэтом, называет его служение идеалу безумным, бессмысленным, как в стихотворении «Поэт», а в других -сумасшествие становится результатом утраты этого идеала.
Черты гофмановского стиля у Блока. Романтическая ирония. Романтический гротеск
Иронию Блока исследователи связывают с немецким романтизмом 241, различая позитивную, созидательную иронию, восходящую к романтической иронии, теоретически разработанной и творчески освоенной братьями Шлегелями, Зольгером, Новалисом и др., и разрушительную иронию, переходящую в злой сарказм, восходящую к Г. Гейне242. Произведения Гофмана как источник иронии занимают особое место в творчестве Блока.
Иронию гейневского типа поэт называл «болезнью века» и признавал ее неизлечимость: «Самые чуткие дети нашего века поражены болезнью, незнакомой телесным и духовным врачам. Эта болезнь - сродни душевным недугам и может быть названа «иронией» (5:345).
Созидательную романтическую иронию Блок считал необходимостью, лекарством от злой иронии. В моменты полного отчаяния и разочарования, по его мнению, только она способна была прийти на помощь и дать поэту новые силы для творчества.
Изменения в ироническом отношении к действительности Блока на разных этапах творчества были подмечены М. Бекетовой: «В живом, настоящем Блоке было много светлого юмора и самой непосредственной веселости». «Юмор Блока приобретает после 30 лет более глубокий и менее добродушный характер. Он часто переходит в сарказм»243.
Блок во многом воспринял свою созидательную иронию, а также приемы гротеска от Гофмана, в творчестве которого ирония и гротеск были не только яркими выразительными средствами, но несли содержательную нагрузку.
Впервые понятие романтической иронии сформулировал Фридрих Шлегель. Он дал ей такое определение: «Ирония есть ясное сознание вечной оживленности, хаоса в бесконечном его богатстве» . Как синоним к термину романтическая ирония Ф. Шлегель в «Критических фрагментах» употребляет слова произвол, трансцендентальная буффонада245, означающие свободную игру творческой фантазии вокруг всех жизненных проблем и противоречий. Творчество Гофмана, можно сказать, пронизано иронией. Крайней формой проявления иронии у Гофмана стал романтический гротеск. Его черты наметились уже у Шамиссо, Брентано, Арнима и Тика. Но только в произведениях Гофмана романтический гротеск достиг наивысшего своего проявления.
По словам Н.Я. Берковского, «гротеском стали с конца XV века называть орнаментику, обнаруженную при раскопках Рима, в ней переплетались звериные мотивы с растительными, реальности с образами небывалого, осмысленное с бессмысленным, с немыслимым и невозможным. ...Критерий правдоподобия и вероятности не имел никакой силы в гротеске, он нарушался в соотношениях одних его мотивов с другими, форм с формами»246.
Шлегель считал, что в основе гротеска лежат три принципа: нелепое смешение, причудливое переплетение, трагикомедия. В нем он видел черты парадокса и карикатуры. В результате гротеск порождает двойственное восприятие предметов путем искажения зрительно воспринимаемых образов.
«Мир романтического гротеска, - пишет М. М. Бахтин, - это в той или иной степени страшный и чуждый человеку мир. Все привычное, обычное, обыденное, обжитое, общепризнанное оказывается вдруг бессмысленным, сомнительным, чуждым и враждебным человеку. Свой мир вдруг превращается в чужой мир. В обычном и нестрашном вдруг раскрывается страшное. Такова тенденция романтического гротеска (в наиболее крайних и резких его формах). Примирение с миром, если оно происходит, совершается в субъективно-лирическом или даже мистическом плане» .
Романтический гротеск усиливает контрасты реального мира путем заострения, укрупнения явлений. Введение невероятного искажает формы действительности, подчеркивает скрытую сущность реального.
Гротеск - неотъемлемое свойство прозы Гофмана, его сознания и видения. Образцом гротескного искусства он считает творчество французского графика Жака Калло, который создавал карикатуры в гротескном стиле. Гофман пытается в искусстве слова воплотить зрительные образы художника. Не случайно, подзаголовком своей первой книги автор выбирает название «Фантазии в манере Калло» (1814). Калло привлекал Гофмана не только элементами фантастики и гротеска, а особой субъективной манерой видения мира, под которой Гофман подразумевает оригинальность, смелость образов.
Гофман берет манеру Калло за основу в изображении своих героев и таким образом рождается неповторимый мир гофмановских произведений, в которых действительность и фантастика неожиданно переплетаются, так, что их невозможно разделить: «Ирония, сталкивающая человеческое с животным и тем выставляющая на посмеяние всю ничтожность суеты людской,— такая ирония свойственна лишь глубоким умам, и для серьезного, проникновенного созерцателя в гротескных созданиях Калло, этих частию людях, частию животных, обнаруживаются все те потаенные связи, что сокрыты под маскою скоморошества» (1:31).
