Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. «Диалог о языке» Хуана де Вальдеса и теория языка в Испании XVI века 14
I. Предпосылки формирования европейской грамматической традиции Нового времени 14
II. Народный язык и грамматическая мысль в Испании 15-16 веков. От Антонио де Небрихи к Хуану де Вальдесу 19
III. «Диалог о языке»: общая характеристика 30
1. История текста 30
2. Структура «Диалога о языке» 33
3. Жанровое своеобразие «Диалога о языке» в лингвопрагматическом аспекте: собеседники в коммуникативной ситуации 35
4. Диалог как особая форма выражения в культуре Возрождения 39
IV. Теоретические проблемы языка в «Диалоге о языке» 42
1. Понятие языка. Родной и иностранный язык 43
2. Эволюция языка. Диалекты 46
3. Истоки кастильского языка 52
4. Языковая норма 56
a. Узус Двора (речевой обиход придворных) 57
b. Народная речь (узус простолюдинов) 61
c. Язык классической литературы 71
d. Языковая компетентность говорящего .83
Выводы к первой главе 88
Глава 2. Вопросы практики языка, обсуждаемые в «Диалоге о языке» 91.
Вопросы грамматики 91
1. Морфология. Части речи 95
a. Артикль 95
b. Существительное 97
c. Местоимение 99
d. Глагол 101
2. Вопросы синтаксиса 103
II. Вопросы графики и орфографии 107
1. Алфавит 108
2. Диакритики 112
3. Некоторые вопросы написания гласных 114
4. Некоторые вопросы написания согласных 128
III. Вопросы лексикологии 141
1. Лексический состав кастильского языка 142
a. Слова латинского происхождения 142
b. Слова арабского происхождения 144
c. Слова [древне]греческого происхождения 146
d. Слова итальянского происхождения 146
e. Слова [древне]еврейского происхождения 147
f. Собственно кастильские слова 147
g. Заимствования 148
h. Архаизмы 151
2. Проблема полисемии 157
IV. Вопросы стиля и перевода 159
1. Стиль и лингвопрагматика 159
a. Понятие и свойства стиля 159
b. Употребление дискурсивных слов 165
2. Проблема перевода 167
V. Проблемы лингводидактики 168
1. «Диалог о языке» – пособие по кастильскому как иностранному .168
2. Экземплификация в «Диалоге о языке» 170
Выводы ко второй главе 174
Заключение 180
Библиография 185
- Народный язык и грамматическая мысль в Испании 15-16 веков. От Антонио де Небрихи к Хуану де Вальдесу
- Истоки кастильского языка
- Существительное
- Слова [древне]греческого происхождения
Народный язык и грамматическая мысль в Испании 15-16 веков. От Антонио де Небрихи к Хуану де Вальдесу
Теоретическую основу работы составляют источники и исследования, несущие информацию, необходимую для решения ранее перечисленных задач. Это работы (отечественных и, преимущественно, зарубежных авторов) фундаментального и прикладного характера, посвященные языкознанию и испанской лингвистической мысли XVI в. и теории лингвистики (В. М. Алпатов, В. С. Виноградов, Ю. Л. Оболенская, Б. А. Ольховиков, О. А. Сапрыкина, Л. Н. Степанова, Н. Г. Сулимова, Э. Бурсье, Й. Кабатек, Е. Косериу, П. Кох, В. Остеррейхер, Кейт В. Персиваль, Д. Пэдли), первым грамматикам испанского и романских языков (М. Э. Кистерева, М. А. Косарик, М. М. Раевская, Г. Боссонг, Х. Гомес Асенсио, Р. Лапеса, М. Менендес-и-Пелайо, Р. Менендес Пидаль, Р. Пенни, А. Рамахо Каньо, М. А. Эспарса-Торрес), работы о жизни и воззрениях Вальдеса (Э. И. Левинтова, К. Анипа, Е. Асенсио, К. Барболани, Э. Бёмер, Б. Виффен, Д. Крюз, Д. Лонгхёрст, Х. М. Лопе Бланч, В. Отто, Х. Месегер Фернандес, М. Фирпо, Х. Фицпатрик, Д. Хип, К. Хосе Ньето, Е.Чоне, Р. Гамильтон, Б. Войгт; Х. Морено Вилья), работы, посвящённые испанскому диалогу в XVI в. (М. Бобс Навес, Х. Гомес, Д. Марш, А. Ральо Грусс, Ж. Феррерас).
Вследствие малого количества отечественных трудов, посвященных объекту исследования, в основном мы использовали зарубежные материалы по данному хронологическому периоду в процессе работы в библиотеках Испании, Германии и Бельгии.
В качестве методологической базы работы были использованы исследования отечественных и зарубежных ученых по истории лингвистических учений, общей теории языка, теории грамматики, лингвокультурологии, истории гуманистической мысли, истории общего языкознания, социолингвистике, грамматической стилистике. Согласно целям, задачам и методу исследования работа имеет следующую структуру: введение, две главы с выводами по каждой главе, заключение, список использованной литературы и два приложения.
Во введении формулируются объект и предмет исследования, основные цели и задачи, метод, актуальность и теоретическая основа работы.
В первой главе диссертационного исследования рассматривается общий исторический контекст формирования европейской, и испанской, грамматической традиции XV-XVI вв., а также предпосылки создания «Диалога о языке», его место в лингвистической традиции (в частности, по отношению к А. де Небрихе).
Подробно анализируются теоретические вопросы о языке, затрагиваемые Вальдесом в тексте «Диалога», отображающие взгляды автора на язык и его онтологию: понимание гуманистом родного и иностранного языка, эволюция языка, диалектов, истоки кастильского языка, различение устной и письменной речи, языковая норма.
Вторая глава посвящена вопросам прикладного характера, в противоположность теоретическим воззрениям Вальдеса, которые проанализированы в предыдущей главе. По содержательному принципу эти вопросы были разделены на грамматические (морфологические и синтаксические), орфографические, лексикологические, стилистические. Здесь же обобщаются взгляды Вальдеса на кастильский язык как иностранный и лингводидактическая прагматика сочинения.
В заключении формулируются основные выводы диссертации и выделяются закономерности, которые могут быть полезны при изучении сочинений о языке других авторов эпохи Ренессанса, а также в сравнительно-исторических исследованиях, посвященных развитию испанского языка и истории формирования дисциплины «испанский язык как иностранный». Список использованной литературы включает, во-первых, первоисточники, среди которых различные издания «Диалога о языке», с которыми нам удалось ознакомиться в зарубежных библиотеках (см. библиографию), а также работы некоторых других авторов эпохи Возрождения, к текстам которых мы обращались в процессе исследования. Во-вторых, это работы справочного, фундаментально-теоретического и критического характера, посвященные изучаемой области исследования.
Полученные выводы, обозначившие особенности лингвистического учения Хуана де Вальдеса, его языкового сознания, а также место «Диалога о языке» в лингвистической традиции Испании первой половины XVI в., делают возможным взглянуть более глубоко на наследие Хуана де Вальдеса и, соответственно, развитие испанской лингвистической мысли XVI в. Воззрения гуманиста на родной язык, его онтологию, бытование, преподавание и описание проясняют некоторые типичные для эпохи Возрождения идеи о языке, наравне с чем проявляются индивидуальные черты мировоззрения (и видения языка) Хуана де Вальдеса, свойственные лишь немногим его современникам или только лишь представителям последующей грамматической традиции, вплоть до современности. Полученные сведения полезны для исследований Ренессанса как эпохи, определяющей пути развития лингвистической традиции Испании и Европы в целом, а кроме того, современной истории лингвистических учений как продолжения традиции Ренессанса, что составляет теоретическую ценность нашей работы.
Материалы и выводы проведенного исследования применимы к использованию на практике в университетских курсах для студентов и аспирантов по истории лингвистической мысли Испании, испанскому языкознанию и литературе XVI в., истории лингвистики в Европе, истории преподавания иностранного (в частности, кастильского) языка в Европе, а также особенностям ренессансных диалогов как определенного феномена эпохи.
Истоки кастильского языка
В качестве достойных образцов и прецедентов употребления и функционирования языка в Западной Европе, прежде всего, рассматривалась классическая литература (там, где список ее представителей уже сформировался как таковой). Как отмечает О. А. Сапрыкина, в Европе своеобразие языков двух типов художественной словесности (языка художественной литературы и языка фольклора), связанное с формой их реализации, характером авторства, отношением к слову как средству выражения, определило особое развитие каждой из двух традиций, письменной и устной150.
Испанская нация находилась в XVI в. на подъеме и ее писатели, не забывая «Поэтику» Аристотеля, стремились к созданию новых собственных, национальных, а, следовательно, новых неклассицистических форм. Обращение испанских прозаиков, поэтов и драматургов к народному творчеству оказалось не только этико-политической, но также и эстетической необходимостью151.
Схожее мнение высказывает и А. Алонсо, такие ориентиры по норме и правильности у Вальдеса обнаруживают его обращение к разговорной, устной речи из-за того, что он не находит пока в Испании идеалов письменной речи (литературы) и ищет их в пословицах, поговорках и собственном сознании152.
Однако следует особо подчеркнуть, что интерес Вальдеса к народному началу в языке – это проявление его любви к фольклорному началу и культурному наследию.
С молодых лет Хуан де Вальдес отличался тонким своеобразным чувством юмора и проявлял его по отношению как к близким друзьям, так и всему окружающему миру (например, на страницах личной переписки высмеивал церковников).
Для Хуана де Вальдеса простонародный язык стоит на особом месте, это показатель традиционной преемственности языка и хранилище культурной традиции народа, наполненное юмором и часто самоиронией.
Этот факт наиболее ярко подтверждается тем, что всю молодость Вальдес провел в придворных кругах, а позднее служил у императора Карла V, но не исключил из своего обихода и сознания фольклорный элемент, который, прежде всего, ассоциируется с узусом простолюдинов и носителей языка, далеких от куртуазного идеала.
Вальдес отзывается о кастильском языке как более «разговорном» (vulgar), нежели итальянский, однако это свойство – одна из характерных акциденций именно родного языка гуманиста (вспомним высказывание Вальдеса о различии языков и наличии у каждого языка характерных особенностей, propiedades).
Кроме того, такая приверженность к народной составляющей языка перекликается с взглядами Эразма Роттердамского, столь почитаемого Вальдесом (как и наоборот).
Таким образом, для Вальдеса не такое уж и больше расстояние между придворным языком и народным наследием. А фольклорные жанры и народный разговорный язык – это не только хранилище языковой традиции, но и отображение народной мудрости и культурной ментальности .
Интересно отметить, что Гонсало Корреас в своем грамматическом труде “Trilingve de tres artes de las tres lengvas Castellana, Latina, I Griega, todas en Romanze” (1627) предпочитает черпать примеры не из лучших образцов прозы, а именно из «естественной и обыденной речи людей», и обыденный народный узус определяет грамматические нормы154.
Речь Вальдеса полнится фольклорными элементами.
Вальдес как гуманист, как носитель кастильского языка, как любитель словесности и, что особо важно, как любитель народного начала в языке, знает огромное количество пословиц, поговорок, а также примеров народной поэзии (coplas, romances, villancicos) и постоянно ссылается на эти образцы для
Это обращение к народным истокам языка тесно связано с оформлением языкового национализма в Европе, когда фольклор наравне с еще «молодой» классической литературой служит доказательством национального превосходства, идентичности и неповторимости:
Вальдес. – Это пословицы, поговорки и крылатые выражения (Ibid. P. 15). Как мы видим из приведенной цитаты (3), сам Вальдес объединяет под понятием «рефран» различные устойчивые выражения, сентенции и паремии, которые характеризуются в большей или меньшей степени афористичностью,
По мнению Р. Лапесы, Вальдес в этой фразе отсылает к самому древнему известному сборнику пословиц и поговорок М. де Сантильяны: “Refranes que dizen las viejas tras el fuego”. дидактичностью, сжатостью, образностью, ритмичностью, логической и синтаксической законченностью. Для него актуальна возможность использования их как примеров для иллюстрации.
Пословицы и поговорки к XVI в. уже не имели лишь устную форму бытования. Встречаясь еще в сочинении «Песни о моем Сиде», уже при Альфонсе X Мудром “refranes” становятся объектом экзегезы, встречаются в составе письменных памятников (“El libro del caballero Zifar”156, используются Альфонсом X Мудрым как концовки документов). Так они становятся (параллельно с устным бытованием) литературным приемом. Поэтому в «Диалоге» пословицы и поговорки – представители как письменных, так и устных жанров (паремии, народная поэзия, либо кастильские «классические» авторы)157.
Вальдес. – Пусть будет четкий, если вам заблагорассудится, но лично я никогда не буду писать и произносить иначе, чем делал это до сих пор. И если хотите посмотреть, как хорошо кастильский язык ладит с буквой h, вспомните: я уже дважды сказал, что почти во всех латинских словах, которые в нем есть, если они начинаются на f, то f превращается в h, и говорится вместо ferrum hierro, когда речь идет о металле, как в этой пословице: A fuera de villano, hierro en medio [Не хочешь по-хорошему – будет
Существительное
Того же правила следует придерживаться и в случае с формой he/ e. . добавлять неэтимологический h при сочетании двойного гласного е – прихоть арагонцев: leher, veher, а кастильский язык этого не приемлет. многие опускают на письме h там, где ему пристало быть, и пишут ostigar, inojos, urfano, usped, ueste вместо hostigar, hinojos, uhurfano, huesped, hueste. Здесь Вальдес имеет в виду этимологический h (вышедший из латинского f), который замолкнул в речи Кастилии, но сохранился в толедской норме, приверженцем которой выступает сам гуманист.
Поэтому, защищая придыхательный h в начале слова, Вальдес обвиняет противников: они неправы вдвойне, опуская h на письме: во-первых, отнимают у слова полагающуюся ему букву, а во-вторых, едва ли могут произнести слово сами согласно тому, что хотят (Valds, J. de. Dilogo de la lengua, 1946. P. 79.).
В латинских корнях почти всегда начальный h является наследием согласного f: hierro, hava вместо ferrum, fava, как в следующих пословицах: A fuera de villano, hierro en medio и Da Dios havas a quien no tiene quixadas (Ibid.) Также пишется на месте латинского g: hermano вместо germano: Medio hermano, remiendo de mal pao (Ibid.).
В греческих же словах (error) h не пишется, что обусловлено другим характером звука и соответствующим наличием греческого y: Quien yerra y s enmienda, a Dios se encomienda (Ibid.).
3) Написание латинского cien / cient После долгих раздумий Вальдес выбирает более короткий вариант, который совпадает с общей тенденцией в языке: Valds. – Muchas vezes he estado en dubda qul tomara por mejor, y al fin heme determinado en escrivir sin t, y dezir: Un padre para cien hijos, y no cien hijos para un padre. Вальдес. – Я неоднократно мучился сомнением, какое лучше, и, в конце концов, выбрал вариант написания с t: Un padre para cien hijos, y no cien hijos para un padre [Мать кормит детей — сохнет, а они по ней и не охнут.] (Valds, J. de. Dilogo de la lengua, 1946. P. 87).
В парах quige-quigera / quise-quisiera, vigitar / visitar, rgase / ryase оба варианта встречаются в придворном узусе, утверждают собеседники. Вальдес предпочитает вариант с согласным s (т.е. более «молодой» вариант), приписывая его образованным людям, выросшим в королевстве Толедо: Valds. – Yo por muy mejor tengo la s y creo que la g no la avis oido usar a muchas 274 Lapesa R. Op. cit. P. 244. 132 personas discretas, nacidas y criadas en el reino de Toledo o en la corte, si ya no fuesse por descuido. Вальдес. – Для меня намного лучше s, и я полагаю, что написание g вы встречали не у многих образованных людей, рожденных и выросших в королевстве Толедо или при дворе, если только это было не по невнимательности (Valds, J. de. Dilogo de la lengua, 1946. P. 77).
В первой половине XVI в. в Испании было распространено смешение передненебных g, j, x с согласным s. Например, А. де Небриха в своей «Орфографии» 1517 г. отмечает существующую путаницу в написании местоимения ge в дательном падеже: “Otrаs vezes escrevimos s y pronunciamos g; y por el contrario, escrevimos g y pronunciamos s, como io gelo dixe, por se lo dixe”275.
Случай с написанием rgase / ryase Вальдес никак не может объяснить, кроме как на примере паремии: Valds. – la g yo no s por qu se ha enxerido all. Siempre dir: Ande yo caliente y ryase la gente. Вальдес. – я не знаю, откуда здесь появилось g. Я всегда скажу: Ande yo caliente y ryase la gente [Оставаться себе на уме] (Valds, J. de. Dilogo de la lengua, 1946. P. 785). В парах cascar / caxcar, cscara / cxcara, cascavel / caxcavel, ensalmo / enxalmo, sastre / xastre, srcia / xarcia, siringa / xiringa, tasbique / taxbique Вальдес употребляет s в словах латинского происхождения (sastre, ensalmar, siringa). В арабских, по его мнению, словах – x (caxcavel, cxcara, taxbique), так как этот звук характерен для арабского языка276.
В латинских excelencia, experiencia Вальдес заменяет латинский x на органичный для кастильского s, руководствуясь своим произношением. 5) Написание esfera / esphera / espera Вальдес следует не греческому написанию лексемы, а собственному произношению, отображая его соответствующей графемой f: Но возможно также выделить случаи написания, в которых Вальдес предпочитает устаревший, латинский, или устаревающий, вариант написания, либо колеблется, используя оба дублета. Другими словами, случаи, где этимологический принцип написания может поспорить с фонетическим: 1) c / g в корне слова (rescate / resgate) Возникновение этого вопроса о выборе того или другого варианта написания свидетельсвует о наличии во времена Вальдеса обоих дублетов. Гуманист отдает предпочтение варианту с неозвонченным с, т. е. более латинизированному:
Слова [древне]греческого происхождения
Вальдес выступает за соответствие устной и письменной речи, которое заключается в том, чтобы письменная речь (будь то проза или поэзия) походила на устную и воспринималась так же легко и просто, то есть обладала таким же «правильным» стилем.
На страницах «Диалога о языке» Вальдес фактически противопоставляет просторечие и язык образованных кругов (которые, очевидно, Вальдес ассоциирует с придворными кругами) с точки зрения стиля.
Показатели хорошего стиля – это правильное использование лексических, стилистических и других средств выразительности языка, которое Вальдес ограничивает прагматически и эстетически: понятность, краткость и простота в изложении, раскрывающие, тем не менее, богатство и полноту языка.
В критических замечаниях Вальдеса обрисовано и его понимание «неправильного стиля», главными характеристиками которого выступают излишняя латинизированность, перегруженность, безответственность автора по отношению к изображаемому.
Несмотря на то, что применительно к некоторым языковым категориям идеи Вальдеса несут в себе зерно «универсализма», Х. де Вальдес считает важным, что каждый язык располагает набором присущих лишь ему характерных черт (“propiedades”), которые определяются географией, культурным и политическим климатом на территории его распространения.
Этот факт, в частности, делает невозможным, по мнению гуманиста, перевод с одного языка на другой без некоторых уступок. Задача переводчика сводится к переносу содержания из одного языка в другой без привнесения лишних оттенков в соответствующей языку-приемнику форме.
Основной объект разговора в диалоге – кастильский язык как иностранный, что определяет фокус его «изображения» в сочинении и дидактическую окрашенность общего дискурса. Это ставит «Диалог о языке» Х. де Вальдеса в один ряд с работами, посвященными кастильскому языку как иностранному (пятая книга «Грамматики» А. де Небрихи, анонимные грамматики кастильского языка для иностранцев 1550 г. и 1555 г., изданные в Нидерландах332).
Текст сочинения, как было сказано выше, – это запись диалога, который представляет собой обсуждение, пояснение и комментирование неких топиков и вопросов о языке, что напоминает современные коммуникативные методы преподавания языка, основа которых – непосредственное коммуникативное взаимодействие учителя и ученика в процессе обучения. «Диалог о языке» фактически оформлен в форме вопроса-ответа, что отсылает читателя к средневековой традиции катехизиса.
Кроме того, из характера сочинения следует, что самый действенный для Вальдеса способ изучения иностранного языка (в данном случае обсуждаемого кастильского) – это прямое общение с носителями этого языка.
Анализ текста диалога показал, что основной инструмент объяснения и иллюстрации Вальдеса – пример (словесная иллюстрация авторского положения, приводимая в тексте «Диалога»), который наделен, в частности, иллюстративной и стилистической функциями.
В качестве примеров Вальдес использует различные по объему и характеру образования: отдельные бесконтекстные слова или формы слов, словосочетания и фразы, отдельные синтаксические отрывки, представляющие собой полные паремии, строки или строфы из песенных стихотворных жанров или цитаты из прозаических произведений.
Большинство словесных иллюстраций – это единицы фольклорного происхождения, а именно пословицы и поговорки, а также немного менее частотные коплы и баллады. В этом прослеживается ориентировка Вальдеса на языковой авторитет этих единиц, а также на облегчение устного восприятия собеседниками примера как такового.
Согласно объекту иллюстрации примеры были разделены нами на собственно грамматические (частеречные, синтаксические), орфографические, и лексикологические (лексические, стилистические).
С одной стороны, примеры в «Диалоге о языке» дополняют теорию «живым» материалом. С другой стороны, имея в виду именно смысловую наполненность разговора, можно рассматривать «Диалог» как непосредственно корпус примеров к определенному числу языковых явлений, расширенный некоторым количеством комментариев-связок и пояснений к использованию данных конкретных примеров-иллюстраций.
Кроме того, возможно говорить о «Диалоге о языке» как о своде правил по определенным языковым вопросам, а также классифицировать «Диалог» как первое в своем роде учебное пособие по кастильскому языку для иностранцев, если не считать за таковое пятую главу «Грамматики кастильского языка» Антонио де Небрихи).
Таким образом, Вальдес смог в своем сочинении обозначить некоторые аспекты теории языка и его преподавания (коммуникативная парадигма, практический подход), ставшие лишь спустя длительное время частью филологических исследований и использующиеся в сфере преподавания языка вплоть до сегодняшнего дня.
