Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Основные теоретические посылки описания становления системы грамматических времен в испанском языке 14
1.1. Определение понятий «язык», «культура» и «норма» в отечественной и зарубежной лингвистике 14
1.2. Грамматическая синонимия временных форм глагола в староиспанском языке как одна из особенностей формирования нормы в процессе становления глагольной системы 30
1.3. К понятию функциональных стилей. Литературная и стилистическая нормы как фактор признания нормативности языкового явления 41
ГЛАВА II. Формирование и употребление аналитической конструкции habia+Participio pasado и формы на -га, выражающих значение плюск вамперфекта индикатива, в староиспанском языке 53
2.1. Видовая оппозиция «перфектность - имперфектность» 53
2.2. Историко-лингвистические предпосылки формирования аналитической формы плюсквамперфекта индикатива применительно к процессу языковой нормализации и кодификации 59
2.3. Форма на -ram в латинском языке. Употребление формы на -га в сфере модальной ирреальности в староиспанском языке 63
ГЛАВА III. Конкуренция аналитической конструкции habia + Participio pasado и формы на-га, выражающих значение плюсквамперфекта индикатива, на примере староиспанских текстов конца XI - первой половины XV века 73
3.1. Национально - культурные особенности становления испанского языка XI -XV веков 73
3.2. Функционирование форм выражения плюсквамперфекта индикатива на примере юридических документов конца XI век и «Песни о моем Сиде» 81
3.3. Функционирование форм выражения плюсквамперфекта индикатива в художественных произведениях испанских авторов XIII века 90
3.4. Функционирование форм выражения плюсквамперфектаиндикатива в художественных произведениях испанских авторов XIV века 107
3.5. Функционирование форм выражения плюсквамперфекта индикатива в прозе и поэзии Испании первой половины XV века 119
Заключение 138
Библиография 142
Приложения 165
- Грамматическая синонимия временных форм глагола в староиспанском языке как одна из особенностей формирования нормы в процессе становления глагольной системы
- Историко-лингвистические предпосылки формирования аналитической формы плюсквамперфекта индикатива применительно к процессу языковой нормализации и кодификации
- Форма на -ram в латинском языке. Употребление формы на -га в сфере модальной ирреальности в староиспанском языке
- Функционирование форм выражения плюсквамперфекта индикатива в художественных произведениях испанских авторов XIII века
Введение к работе
Специфика всякой системы состоит в том, что каждый элемент системы имеет свое функциональное значение; он существует как таковой только в соотношении и противопоставлении всем остальным элементам системы. Анализ конкретной языковой ситуации и изучение истории языка позволяет глубже понять его современное состояние, проследить развитие грамматических форм от зарождения до настоящего времени.
В современном языкознании вопросам влияния лингвистических и социолингвистических факторов на развитие и функционирование языка уделяется особое внимание. Это обусловлено тем, что проблема становления конкретного национального языка включает в себя много аспектов, которые в своей совокупности говорят о сложном характере данного явления, связанного как с лингвистическими, так и экстралингвистическими факторами. К их числу относится становление нормы письменного литературного языка, увеличение / уменьшение численности носителей языка, расширение их социального состава и пр. Тем самым современное языкознание различает внутренние факторы развития языка, связанные с особенностями его системы, и внешние социальные факторы, которые оказывают влияние и на развитие, и на характер функционирования языка. Исследование комплекса проблем, связанных с социальной обусловленностью языка, с влиянием экстралингвистических факторов на языковое развитие, а также с особенностями коммуникативной направленности языка в различных типах лингвосоциумов является одним из актуальных направлений современной лингвистики.
В период, когда национальный, общенародный язык (общезначимая норма) только еще формируется, наиболее характерным является не отсутствие единой языковой нормы, как это кажется на первый взгляд, а существование многих вариантов норм, которые "соперничают" между собой. В формах языка, в его фонологии, морфологии, синтаксисе, лексике и семантике отражается в определенной мере глубинная психология народа. «Это отражение может иметь двоякий характер: статический и динамический» [Гак 2000, 54]. По статическим аспектом традиционно понимается аспект, заключенный в значениях слов, грамматических форм и конструкций; динамический аспект — в их употреблении в высказывании. Современная лингвистика, в связи с сопоставительным изучением языков, основное внимание уделяет статическому аспекту. Но не меньшее значение имеет отбор языковых элементов, т.к. в каждом языке обнаруживается своя тенденция в отборе таких признаков, в связи с чем даже одинаковые по смыслу слова или грамматические формы по-разному употребляются в речи. Названная тенденция может быть детерминирована экстралингвистическими факторами, но она может представлять собой и произвольный выбор, который постепенно закрепляется в норме языка. Мы полностью поддерживаем точку зрения Г.П.Нешименко в том, что «язык реализуется в виде множества форм его существования, которые могут использоваться в сфере культуры как автономно, так и в комбинации их выразительных средств друг с другом» [Нещименко 2000, 38]. Несомненно, наибольшую функциональную нагрузку здесь несет литературный язык.
Предметом изучения в диссертации является динамика развития аналитической конструкции habia + Participio pasado (аналитическая конструкция, выражающая значение плюсквамперфекта индикатива, в испанском языке) и формы на -га (флективная форма плюсквамперфекта индикатива в латинском и староиспанском языках)1. В исследовании представлен сопоставительный анализ в диахроническом аспекте с точки зрения внутренней семантики; частотности употребления указанных форм; влияния стилистики жанров; конкретных причин, обуславливающих выбор той или иной формы.
Также принимается во внимание морфологическая синонимия временных форм глагола и их взаимоотношение с другими глагольными категориями в историческом контексте формирующейся системы, структуры и норм испанского языка.
1 В лингвистической литературе форма на -га известна как индикативное -га (термин Г.В.Степанова 1963, 168).
Актуальность темы исследования определяется тем, что ряд вопросов не получил широкого освещения в лингвистической литературе и они являются на данный момент недостаточно глубоко изученными. Несмотря на существующие отечественные и зарубежные исследования, посвященные анализу формы на -га, где рассмотрение данной формы в большинстве случаев носит фрагментарный или описательный характер ее развития от латинского языка к испанскому, вопрос о грамматической синонимии и сравнительно -сопоставительном изучении двух сосуществующих форм на материале староиспанского языка XI - XV веков на данный момент остается наименее изученным. К примеру, почему в глагольной системе староиспанского языка было два элемента (аналитическая конструкция и флективная форма), которые выражали значение плюсквамперфекта индикатива, когда в родственных итальянском и французском языках употребляется только аналитическая конструкция? В данном случае для нас особый интерес представляет сосуществование в староиспанской грамматической системе двух способов грамматического выражения значения плюсквамперфекта индикатива. А именно: в языке имеет место конкуренция между флективной формой, восходящей к классической латыни (amaveram — amara) и аналитической конструкцией, восходящей к поздней, вульгарной латыни (habebam dictum —» habia dicho).
Общеизвестно, что из всех грамматических форм латинского языка наиболее радикальные изменения при переходе в романские языки претерпела форма латинского Plusquamperfectum indicativi actTvi, выражавшая значение предпрошедшего в прошлом. На протяжении исследуемого нами периода времени в глагольной системе староиспанского языка было две формы (аналитическая конструкция и форма на -га) со значением плюсквамперфекта индикатива. Связан ли этот факт с разницей во времени романизации? Можно ли определить данные формы как синонимичные? Почему в современном испанском языке из двух конкурирующих форм именно аналитическая конструкция habia + Participio pasado закрепила за собой значение плюсквамперфекта индикатива? Связано ли это с многозначностью флективной формы, либо с тем, что глагольная форма «amaveram» была элементом системы классической латыни, а синонимичная конструкция «avie dicho» — это элемент сие-темы вульгарной латыни?
В староиспанском языке норма, которая была более широкой, "свободной", чем в современном испанском языке, не препятствовала образованию многочисленных словообразовательных дублетов по действующим в языке моделям, связанных с культурой, традицией и историей народа. В работе мы определяем «норму» как складывающийся в языке в определенный период его развития механизм социальной оценки и выбора синтагматически не обусловленных вариантов языковых единиц (ЯЕ), отвечающий социальным потребностям общества [ЛЭС 1990, 337]. Норма староиспанского языка допускала более свободную, широкую реализацию возможностей системы. Сосуществование взаимозаменяющих друг друга словообразовательных синонимов в староиспанском языке было обычным явлением. Таким образом, правильно ли объяснять обилие и разнообразие форм, встречающихся в староиспанском языке, "произволом" говорящих и пишущих? Правомерно ли утверждать это относительно употребления в современном испанском языке формы имперфекта субхунтива на.-га в качестве эквивалента прошедших времен с точки зрения норм грамматики и стилистики?
Другая сторона проблемы связана с тем, что богатство средств выражения языковой системы сочетается с их внутренней компактностью, возможностью насыщения имеющихся знаковых единиц максимально емким содержанием. Это становится возможным, в частности, благодаря явлению, описанному С.Карцевским как «асимметрический дуализм языкового знака» [Каг-cevskij 1964]. Наше внимание к староиспанскому языку конца XI - первой половины XV века" обусловлено развитием именно в данный период системы
1 В дальнейшем для краткости изложения конец XI - первая половина XV века обозначается как XI - XV века. времен и, в частности, двойственностью форм плюсквамперфекта индикатива в выражении значения предпрошедшего времени.
Взаимоотношения латинского в его письменной и устной форме и мест ных романских языков неоднократно были предметом исследования многих исследователей [Соболевский 1939; Тройский 1953; Реферовская 1966; Гуры-чева 1959; Корлэтяну 1977; Сергиевский 1946; 1970; Широкова 1995; Эр-ну 1950; Дынников 1975; Alonso М. 1962 и др.]. И хотя многие аспекты этой проблемы являются объектами острой дискуссии, тем не менее, стало ясно, что совокупность разнородных и разнонаправленных изменений компонентов, составляющих историческую систему испанского языка, и являлась подлинной причиной многих особенностей строя уже современного испанского язы Данные изменения предопределили особенности трактовки временных форм глагола, если принять во внимание многообразие факторов, воздействовавших на языковую реализацию временных отношений в начальный период развития языка.
Цель исследования состояла в выявлении динамики развития и становления временной формы плюсквамперфекта индикатива в системе испанского языка, учитывая взаимодействие системы и нормы языка как источника языкового варьирования. Нами также затрагивался вопрос о способах выражения временных отношений глагола в языке староиспанских текстов XI -XV веков и проблема влияния стилистики литературных жанров на выраже-ние этих отношении.
Поставленная цель исследования предполагает решение следующих задач:
1) описание историко-лингвистических предпосылок формирования видо-временной формы глагола, выражающей предшествование в прошлом [habia + Participio pasado);
2) анализ процессов нормализации и кодификации видо-временной формы глагола, выражающей предшествование в прошлом (habia Participio pasado);
3) определение взаимоотношений форм плюсквамперфекта индикатива с формами других временных категорий;
4) выявление противопоставлений, в которые вступает флективная форма плюсквамперфекта индикатива (форма на -га) в рамках глагольной системы.
Научная новизна диссертационной работы заключается в том, что рассмотрение интересующего нас явления именно в указанный период времени дает возможность наиболее ярко представить количественные и качественные изменения в языке, многообразие и динамику развития сосуществующих и конкурирующих между собой форм, зарождение новых явлений в развивающейся системе языка. Нами предлагается грамматико -стилистический анализ особенностей функционирования двух форм выражения плюсквамперфекта индикатива (аналитической конструкции habia + Participio pasado и формы на -га) в староиспанском языке XI - XV веков. В работе затрагивается аспект связи языка и культуры и вопрос влияния стилистических специфик языка в прозе и поэзии; учитываются особенности взаимодействия системы и нормы языка как источника языкового варьирования. Для выявления возможного влияния жанров и их стилистики на употребление временных форм глагола нами проведено дополнительное исследование синтаксических отношений в испанской фразе в литературных памятниках XI - XV веков, а именно: порядка слов, словосочетаний различного типа; глагольных конструкций с предлогами, конструкций со вспомогательным глаголом и т.п., что позволяет получить достаточно объективные критерии для оценки всего своеобразия использованных видо-временных форм в староиспанском языке XI - XV веков. t
Рассмотрение временных форм ведется как в семасиологическом плане от формы к содержанию, так и в ономасиологическом — от значения к форме.
Материалами для исследования послужили тексты различных функциональных стилей: художественной литературы (анализировались испанские прозаические, поэтические и драматургические тексты XII - XV веков) и официально-деловых документов XI — XII веков. В диссертации объем генеральной выборки, представленной 120 частными выборками по 2000 словоформ сплошного текста каждый из случайным образом отобранных страниц, составил 200 тысяч словоупотреблений в поэтических произведениях и 740 тысяч словоупотреблений - в прозаических произведениях. В результате статистического анализа было зарегистрировано 3692 случая употребления плюсквамперфекта индикатива, частота использования которого колеблется в интервале от 15% до 58%.
Решение поставленных в диссертационном исследовании задач позволило прийти к конкретным результатам и выводам, которые могут быть сформулированы в виде положений, выдвигаемых на защиту:
1. Развитие грамматического строя испанского языка в XI - XV веках шло в сторону формирования аналитизма.
2. Становление аналитической формы habia + Participio pasado есть достаточно длительный процесс, который завершается, когда количество (длительное употребление будущего вспомогательного глагола (haber) с именной формой смыслового глагола (причастием) — в собственном значении) - переходит в новое качество.
3. Конкуренция временных форм в системе языка приводит к эволюции нормы. При этом при сосуществовании аналитической и флективной форм, выражающих значение плюсквамперфекта индикатива, наблюдалась следующая общая тенденция устранения грамматических синонимов: семантическое размежевание аналитической Теоретическая значимость работы заключается в том, что проведенный в ней комплексный анализ функционирования двух глагольных форм плюсквамперфекта индикатива (аналитической конструкции habta + Participio pasado и формы на -га) вносит определенный вклад в дальнейшую разработку исследований по теоретической грамматике испанского языка в рамках исторического развития и становления испанского языка, а также в изучение проблем влияния внутренних и внешних факторов на формирование системы и нормы языка.
Грамматическая синонимия временных форм глагола в староиспанском языке как одна из особенностей формирования нормы в процессе становления глагольной системы
В общем языкознании ядро языковой системы образуют предельные единицы языка и связывающие их отношения. Как известно, ядро языковой системы составляют наиболее употребительные формы в грамматике и продуктивные пласты словообразования, что образует центр системы языка. Периферию системы языка образуют, соответственно, вышедшие из употребления словообразования и грамматические категории- Под системой языка нами понимается единое целое, доминирующее над своими частями и состоящее из элементов и связывающих их отношений. В этой связи именно система и структура определяют элемент как принадлежность данной системы. Однако система и структура не предопределяют происхождения элементов как отдельных объективных явлений действительности. Это объясняется тем, что в системе языка важную роль играют нежестко детерминированные, вероятностные отношения. В силу этого системная историческая реконструкция может восстановить прошлую систему языка, но нередко оказывается не в состоянии определить ни материальной формы, ни происхождения элементов. Как правило, исторический язык не исчерпывается одной системой и одной нормой, что зависит от культурных, социальных и исторических условий. Вслед за Г.В.Степановым мы считаем, что основные и главные причины языковых изменений находятся среди факторов, определяющих социальное и культурное различие языковой общности. Это обусловлено тем, что именно названные факторы могут укрепить или, наоборот, ослабить действие нормы и традиции в использовании языковых коммуникативных систем и подсистем, создавать новые или упразднять старые различительные единицы [Степанов Г.В. 1976, 79].
Анализируя и обобщая взгляды В.А.Звегинцева [Звегинцев 1963], Г.В.Степанова [Степанов Г.В. 1976], Ю.С.Степанова [Степанов Ю.С. 1995] и то, что многое в характеристиках литературных норм зависит от того, каким является исторический путь формирования литературного языка. В своих работах Н.Н.Семенюк часто подчеркивает, что «нормализация включает, с одной стороны, спонтанные, возникающие при коммуникации процессы, ведущие к известной регламентации строевых элементов и употребления языка. С другой стороны, сюда относится целенаправленная и осознаваемая носителями языка деятельность общества в лице его определенных культурных и социальных слоев и групп, ведущая к описанию и закреплению литературных норм» [Семенюк 1996, 23].
Та же идея излагается в исследовании типов языковых состояний и ситуаций в странах романской речи Г.В.Степановым: «Выбор на уровне нормы речи проявляется, во-первых, в преимущественном употреблении одного из вариантов допускаемых нормой языка, во-вторых, в использовании одного из синонимичных средств для обозначения одного и того же фрагмента действительности» [Степанов Г.В. 1976,66].
Для характеристики первого аспекта в норме речи мы могли бы указать на предпочтение в использовании формы на -га в значении плюсквамперфекта индикатива в латиноамериканских национальных вариантах современного испанского языка, в отличие от пиренейского варианта испанского языка, в котором более привычно употребление аналитической конструкции habia + Participio pasado. На наш взгляд, основная проблема заключается в принципиальной конфликтности норм, проистекающей из противопоставленности одного культурного кода другому: то, что является нормативным в рамках определенного корпуса текстов, вполне может не восприниматься таковым в иной культурной среде. других ведущих отечественных и зарубежных лингвистов, можно сделать вывод, что инновации в системе и норме языка могут представлять собой: в первых, искажение традиционной модели; во-вторых, выбор одного из изо-функциональных вариантов и элементов, существующих в языке; в-третьих, системное образование или изобретение формы в соответствии с возможностями системы и, наконец, заимствования из другого языка, которые могут быть полными или частичными.
Возможность обобщения, доходящего до сознания абстрактной идеализированной модели языка, очень хорошо осознали и четко сформулировали датские структуралисты. В своей концепции о языке В.Брендаль писал: «Совокупность обычаев какого-либо народа всегда отмечена особым стилем. Обычаи образуют системы. Я убежден, что эти системы не существуют в неограниченном количестве и что человеческие общества, подобно отдельным людям, никогда не создают чего-либо абсолютно нового, но лишь составляют некоторые комбинации из идеального набора возможностей, который можно исчислить» [Brandal 1943, 96].
Идея нежесткой детерминированности, статического характера языкового развития получила дельнейшее развитие. У Ю.С.Степанова мы можем отчетливо различить ту же идею, что и у В.Брендаля: «Общее устройство языка не предсказывает, как именно должен измениться элемент, но совершенно определенно предсказывает, как он не может измениться» [Степанов Ю.С. 1995, 13 - 14]. На наш взгляд, это мотивируется тем, что для изменения в предоставленных языком возможностях необходимо еще нечто — некий внешний толчок, обусловленный, в конечном счете, социальным функционированием языка в конкретной исторической обстановке.
Историко-лингвистические предпосылки формирования аналитической формы плюсквамперфекта индикатива применительно к процессу языковой нормализации и кодификации
Всякое грамматическое описание языка, синхронное или диахронное, будет односторонним и неполным, если оно ограничит себя, следуя классическому латинскому образцу, флективными формами. Только полный и широкий учет всех грамматикализованных сложных форм, существующих в языке в исследуемый период его развития, может дать правильное и исчерпывающее понятие о системе языка как о явлении, по своей природе динамическом. В ходе развития от латинского языка к испанскому языку основная функция в выражении грамматических категорий существительного перешла от флексии к артиклю и предлогам, а в системе глагола важное место заняли временные формы, образуемые при помощи вспомогательных глаголов. Расшатывание системы глагольных форм в позднелатинский период привело к разнообразным изменениям по аналогии: возникали вариантные формы, аналогичные другим формам данной глагольной парадигмы или отдельным формам глаголов одного структурного типа, что усиливало вариативность в языке. Чтобы лучше представить динамику развития и причины употребления конкурирующих форм, выражающих значение плюсквамперфекта индикатива, в староиспанском языке XI - XV веков, обратимся вначале к вопросу становления аналитической конструкции habia + Participio pasado в латинском языке и проследим развитие данной формы от латыни к староиспанскому. от факт, что романские языки произошли не от нормированного литераого латинского языка, а от так называемой «народной (вульгарной) латыловами, выражены с помощью морфем, входящих в состав самого слова Форма слова не только передает его лексические значения, но и указывает н характер грамматических соотношений его с другими словами. В свою очередь, италийские языки "упорядочили" глагольное спряжение, развернув его вокруг двух основ, дифференцирующих два глагольных вида. Эти виды еще Варрон определил как verba infecta и verba perfecta, глаголы «незавершенные» и «завершенные». Если инфект и по значению, и по форме является продолжением древнего презенса, то в перфекте сведены воедино аорист и «перфект» (результативный вид). Перфект имеет, таким образом, значение не только временного действия, но и того продолжающегося состояния, которое явилось результатом этого действия. В своем исследовании латинского языка И.М.Тронский указывает на то, что «на базе двух основ, инфектной и перфектной, латинский язык симметрично развивает в обоих видах систему наклонений и времен. Поскольку в форме латинского перфекта совпали две единицы плана содержания - собственно перфект и аорист, в случае необходимости их нормального разграничения функцию аориста берет на себя плюсквамперфект» [Тройский 1953, 108].
Таким образом, очевидно, что видовые различия уступают место существенным для латинской системы временным противопоставлениям форм. Видовая оппозиция устанавливается и сохраняется вплоть до романских языков только у форм перфекта и имперфекта. Ведущей функцией простых форм, образованных от основы перфекта активного залога, оказалось предшествование во времени (ретроспективность), для подчеркивания конечной фазы действия существовал результативный оборот habeo (habebam) + Participium Perfecti Passivi L
Многие исследователи (Criado de Val 1955; Арутюнова 1970; Катагощи-на, Вольф 1968) совпадают в том, что эволюция глагольных форм в классической и народной латыни обусловила морфологические характеристики глагола во всех романских языках. Испанский язык, в силу особой интенсивности межъязыковых связей и разнообразия субстратных "примесей", представляет собой продукт самых разнообразных перекрещивающихся процессов. Для эпохи первоначального становления грамматического строя особое значение имели процесс словосложения с сопутствующей ему способностью отдельных частей сложного комплекса терять свое лексическое значение и приобретать грамматическую функцию и процесс переосмысления синонимики, особенно той, которая создавалась в результате межплеменного общения. Преобладающее развитие в романских языках получили перифрастические конструкции с новыми временными значениями. В испанском языке XI - XVIII веков формы глагола haber использовались по-разному: одни из них употреблялись самостоятельно, сохраняя свое лексическое значение; другие, грамматикализовав-шись, стали употребляться в составе инфинитивных конструкций или глагольного времени плана прошедшего. Особый интерес представляет сочетание предложного и беспредложного инфинитива с habeo. Оно засвидетельствовано со времен Цицерона с глаголами, обозначающими акт речи, и имеет значение быть в состоянии , быть способным , мочь (habeopolliceri - могу обещать ). Е.А.Реферовская считает, что позднее в этом сочетании возник оттенок долженствования. Одна из линий этой конструкции даст впоследствии романский футурум. В сочетаниях с именами существительными и прилагательными имеет место соперничество нескольких конструкций, как это уже отчасти намечалось в классическую пору [Реферовская 1966]. Распространенность конструкций с глаголом habere предполагала не только использование его в новой функции вспомогательного глагола для образования одного времени, но и для создания новых временных форм (проявление тенденции к образованию по аналогии) [Григорьев 1985]. Развитие системы прошедших времен из конструкции «cantatum habere» в лингвистике связывают с развитием новой системы будущего времени. Латинская описательная конструкция «canare habeo» была аналитической структурой, а развившиеся на этой основе формы будущего времени в испанском языке представляют собой синтетиче И.М.Тронского, «инъюнктивное происхождение» [Тройский 1953, ПО]. Очень рано происходит стяжение данной формы из amaveram в amaram. Как пиш А.Эрну, «такие стяжения формы были весьма употребительны в латинском языке, и во времена Цицерона употреблялись одинаково как полные, так и стяженные формы. В императорскую эпоху применялись только стяженные формы» [Эрну 1950,248].
В латинском языке форма на -ram относилась к системе перфекта, в котором были связаны воедино аорист и перфект. Таким образом, «перфект имел значение не только завершенного действия, но и того продолжающегося состояния, которое явилось результатом этого действия» [Тройский 1953, 107]. Упомянутая двойственность видовременной характеристики системы перфекта отразилась и на форме на -ram, которая в классическом латинском языке функционировала как Plusquamperfectum Indicatlvi Activi и употреблялась, как правило, в придаточных предложениях для выражения действия, предшествовавшего другому прошедшему действию. Это был первый тип плюсквамперфекта, заменявший собой Perfectum Historicum, который употреблялся бы на его месте в независимом предложении: Themistocles fecit idem quod viginti annis ante fecerat Coriolanus I Фемистокл сделал то же, что двадцатью годами раньше сделал Кориолан . Плюсквамперфект второго типа заменял собой perfectum praesens и употреблялся преимущественно в главных предложениях. Он указывал на состояние, одновременное упоминаемому или подразумеваемому прошедшему факту и являющееся следствием действия: Pyrrhi temporibus iam Apollo versus facere desierat / во времена Пирра дельфийский оракул уже перестал отвечать стихами .
Форма на -ram в латинском языке. Употребление формы на -га в сфере модальной ирреальности в староиспанском языке
Р.Менендес Пидаль определяет национальный характер поэзии этого периода, тогда как в прозе, берущей за основу произведения латинских и арабских авторов, по его мнению, проявляются черты научности [Menendez Pidal 1978, 14]. Равно как и эпос других европейских народов раннего средневековья, испанский эпос (героические поэмы Испании) прошел несколько ступеней развития. Памятником испанской эпической поэзии является «Cantar de mio id», возникновение которого Р.Менендес Пидаль относит к середине XII века.
Развитие кастильского языка особенно наглядно отражается в прозе. Значительный интерес представляют собой динамические аспекты организации прозы, раскрывающие принципы упорядочения структуры произведения, связей между отдельными частями текста. В прозе XIII века мы обнаруживаем как относительно простые, так и более усложненные формы организации теклитературе видное место, но она отнюдь не составляла всего его содержал и, наряду с религиозными сюжетами, мы встречаем здесь довольно разн разную дидактику и даже светскую лирику. В Кастилии с самого начала фольклорному, «хугларскому искусству» (mester de juglaria), долгое время существовавшему в устной форме, противостояла письменная литература, получившая название «ученого искусства» (mester de clerecia). В ней существовали элементы клерикальной и рыцарской литературы, а на поздних этапах (XIV век) - и черты городской литературы. Наряду со старыми жанрами клерикальной письменной литературы, формируются новые жанры: роман, аллегорическая поэма, любовная и политическая лирика, драма, новелла. З.И.Плавскин пишет, что в указанный период разрабатываются новые метрические формы, отнюдь не сводящиеся к «куадерна виа»1, обогащается стилистика, шлифуется язык [Плавскин 1986, 51].
К еще более позднему периоду относятся легенды эпического характера, распространяемые бродячими артистами, и харджа, существующие с VIII века и в дальнейшем пользовавшиеся популярностью у образованных слоев общества. В работе В.П.Григорьева «История испанского языка» автор дает следующее определение: «Харджа - это конечные строки небольшой поэмы (му-вашшаха), которые определяют тональность, размер и рифму всей поэмы» [Григорьев 1985,51]. \
Как известно, развитие и своеобразие литературы в Испании в значительной мере было обусловлено также арабским влиянием, которое особенно усилилось после великих завоеваний Кастилии и Арагона, когда христианский мир наиболее тесно соприкоснулся с культурой и литературой мавров. Распространение получило такое явление, как компиляция, свойственное произведениям антологического типа, таким, как мувашшаха (moaxaja). Это были ста. Так, например, повествование выстраивается в виде линейного ряда эпизодов, посредством которых реализуется целевая установка: дать легендарное жизнеописание конкретного исторического лица. Тексты XIII века сохранили многие качества, свойственные устной речи того периода времени - произведения Альфонса X Мудрого и его школы, написанные на «правильном кастильском языке» («castellano derecho») [Lapesa 1959, 103-133], отражают норму языка Бургоса, Толедо и Леона.
Клерикальная литература развивалась на основе латыни и, будучи в течение долгого времени единственной письменной литературой, носила многофункциональный характер. Латинская литература ввела в обиход множество сюжетов, религиозных и светских, которые позднее не раз разрабатывались средневековыми авторами. В ней сформировались важные для последующего развития литературы жанры, выработались навыки профессионального литературного творчества. Все эти черты получают воплощение в творчестве профессиональных литераторов, писавших уже на «романсе»1.
Испанская народная поэзия раннего средневековья в своем первоначальном виде до нас не дошла, поскольку духовенство, обладавшее монополией на грамотность, по меньшей мере до середины XIII века, не считало произведения народной поэзии заслуживающими записи. Тем не менее, мы можем составить некоторое представление о данной поэзии на основании упоминаний о ней в документах эпохи, использования ее форм и мотивов в поэзии позднего Средневековья, анализа восходящих к ней поздних форм испанского фольклора XIX века [Смирнов 1969, 38].
Испанский героический эпос относится к mester de juglaria — «хугларскому искусству», наряду с которым, начиная с XII века, развивается так называемое mester de сіегесіа - «ученое искусство». Клерикальная литература создавалась духовными лицами и, естественно, что религиозная тематика занимала в этой сборники кратких изречений известных личностей, в основном, писателе предшествующих эпох.
Испанская кастильская проза, появившаяся к концу XIII века, в XIV веке, совершенствуется в произведениях Х.Мануэля, эрудита и стилиста, и пополняется новыми стилистическими средствами в поэзии Х.Руиса. Испанская литература оказалась очень восприимчивой к народному творчеству, и одну из важнейших ролей в развитии литературы сыграли именно те люди, которым были адресованы эти произведения. Церковь оказала разностороннее влияние на развитие литературы, т.к. являлась одновременно хранителем и распространителем литературы. Она же была наставницей народа. Однако вышесказанное отразилось только на местных наречиях, что объясняется, на наш взгляд, тем, что различные явления и понятия нужно было излагать простым языком, понятным всем прихожанам. Основное внимание церковь уделяла дидактике содержания, что впоследствии повлияло не только на развитие искусства проповеди и научного толкования Евангелия, но и на развитие исследований в литературе.
Жизнь придворных проходила при королевском дворе. Сам факт принадлежности к Королевскому Двору был честью, но в то же время требовал соблюдения определенного этикета. Язык рыцарства оказал глубокое влияние на развитие прозы. В дальнейшем указанные нормы изысканной вежливости распространились по всей Европе, повлияв не только на устои социальной жизни, но и на язык кансьонеро и рыцарских романов1. Письменная поэзия XIII века использовала в целом стилистически выразительные элементы устной испанской поэзии.
Функционирование форм выражения плюсквамперфекта индикатива в художественных произведениях испанских авторов XIII века
Прослеживая динамику развития и конкуренции аналитической конструкции и формы на -га (выражающей значение плюсквамперфекта индикатива), представляется важным отметить факт зависимости способов выражения временных отношений, а также конкретных причин, обуславливающих выбор той или иной формы в языке испанской поэзии и прозы XIII века, от жанра произведения и его стилистической направленности. Г.Парис утверждал: «Языки в своем примитивном периоде направляются и управляются инстинктивными силами. Но творческая сила и регулярность изменений покидают их с того момента, когда они пришли к состоянию литературного языка» [Paris 1862,5]. Изучая язык художественных произведений XIII века, мы опирались в качестве конкретного языкового материала как на прозаические тексты «Хроник», так и на произведения «ученой поэзии», руководствуясь тем, что представленный материал средневековых жанров вмещает в себя различные язы-овые и литературные традиции, где практически в равной мере отражаются особенности устной романской речи (народная эпическая традиция) и ее письменной формы (ученая традиция)1.
Из произведений «ученой поэзии» ("mester de clerecia") на первое место, на наш взгляд, следует поставить произведения Г. де Берсео - самого раннего из средневековых испанских авторов. Понятие «mester de clerecia» употреблялось в средние века в сравнительно узком значении, охватывая только повествовательную и дидактическую литературу, для которой была признана обязательной одна определенная метрическая форма - «cuaderna via» («четвертная дорога»): произведение состояло из серии строф, содержащих по четыре александрийских (12 - сложных) стиха на одну рифму с цезурой1 посредине стиха, причем после конечного ударного слога в стихе, так же, как и после последнего перед цезурой, мог добавляться еще один неударный слог, вследствие чего общее число слогов в стихе могло достигать четырнадцати.2
Для произведений Г.де Берсео была характерной фольклорная трактовка религиозных сюжетов, написанная простонародным языком [Biblioteca de autores espanoles desde la formacion del lenguaje hasta nuestros dias 1864, 5]\ В начале своего «Мученичества св. Лаврентия» Г.де Берсео заявляет: «Я хочу описать мученичество святого Лаврентия на романском языке, чтобы все могли это понять». Несколько иначе он сказал об этом в первых строках «Жития св. Доминика» («Vida de Santo Domingo de Silos»): "Quiero fer una prosa en roman paladino / En qual suele el pueblo fablar a su vecino, / Ca non so tan letrado por fer olro latino, / Bien valdra, commo creo, un vaso de bon vino". / «Я хочу сложить стих на простом романском языке, на котором говорят между собой люди из народа, так как я недостаточно образован, чтобы сочинить латыни»1.
Обращаясь к истории испанского языка и литературы средних веков, мы не можем не обратить внимания на одно из первых крупных прозаических произведений на кастильском языке - «Первую Всеобщую Хронику» Альфонсо X Мудрого, которая имеет особое значение как для культурного наследия страны, так и для становления национального языка Испании.
Конец XIII века - новый период истории Испании и начало её национального объединения. В этот период происходило становление кастильского языка, сменяющего собой леонский диалект и его широкое распространение на территории Испании. Развитие и своеобразие литературы в Испании в значительной мере было обусловлено арабским влиянием, которое особенно усилилось после великих завоеваний Кастилии и Арагона, когда христианский мир наиболее тесно соприкоснулся с литературой, образованностью и учёностью мавров. Эти исторические события послужили предпосылкой для быстрого расцвета в Испании литературы, что выразилось в создании целого ряда новых жанров, расширении ее кругозора и углублении содержания. Первые памятники литературы на местных испанских романсе — это надписи, различного рода документация юридического характера, глоссы, первые попытки перевода латинских летописей — аналогов (Первая Толедская Хроника), арабских произведений (Вторая Толедская Хроника), судебных уложений (романизированная версия «Форум Юдикум»). Это все, или почти все, что нам известно в испанской литературе ко времени появления «Первой Всеобщей Хроники» Альфонсо X Мудрого, тексты которой мы используем для нашего исследования.
Как результат составления её при двух королях (1270 — 1289 годы), «Первая Всеобщая Хроника» делится на две части, где можно обнаружить как относительно простые, так и более усложненные формы организации текста.
Переводя различные источники, на основании которых составлялось названное произведение, его авторы несколько изменяли их синтаксис, и эти изменения прослеживались на протяжении всей «Первой Всеобщей Хроники», в какой-то мере являясь характерными чертами так называемой «prosa alfonsi». Р.Менендес Пидаль неоднократно подчеркивал, что «Первая Всеобщая Хроника» - это «произведение двух поколений, где представлен богатый и унаследованный от предков язык, не изобилующий латинизмами и иностранными словами: «La Cronica, obra de dos generaciones, presenta un vocabulario rico у de abolengo, росо perturbado рог latinismos у extranjerismos» [Menendez Pidal 1968,
Справедливо отметить, что «Первая Всеобщая Хроника» является первым прозаическим произведением, написанным на народном языке. Если прежде испанский язык использовался для малозначительных произведений или лишенных оригинальности переводов, то с королем Альфонсо X Мудрым, благодаря подготовке и созданию первого крупного произведения на кастильском языке, происходит выработка формы литературного языка и берет свое начало кастильская историческая проза, которая явилась первым образцом испанской литературной прозы на Пиренейском полуострове. «Модернизация лексического наполнения кастельяно в ту эпоху была очень глубокой, что отчетливо было видно уже в юридических глоссариях и, в дальнейшем, проявилось в произведениях Альфонсо X Мудрого», — писал в своей статье X. Р. Ло-дарес [Lodares 1995, 47 — 51]. М.Алонсо подчеркивал, что, благодаря Альфонсо X Мудрому, кастильская проза, сводившаяся до этого к неуклюжим переводам и судебным документам, продвинулась к связному синтаксису: «Gracias a su preocupacion рог el lenguaje, la prosa castellana, reducida a traducciones desgraciadas у documentos notariales avanzo hacia una sintaxis conjugada. Su sintaxis, desde Iuego, es arabizante; pero busca el castellano derecho, que no admite la apocope extranjenzante у responde mas bien al gusto de Burgos, con algunas concesiones al lenguaje de Toledo у Le6n» [Alonso M. 1962, 151].
