Введение к работе
Актуальность темы исследования. Природа возложила на женщину огромную ответственность, связанную с репродуктивной функцией – рождением и воспитанием детей, воспроизводством личности. Эта эволюционная константа по праву признается как самый ценный вид социального творчества. Но в современном мире произошел резкий сдвиг в направлении личностной и экономической независимости и самостоятельности женщин, что изменило отношение к репродуктивной функции. Под влиянием глобализации современная женщина активно включается во все виды социально-организационных отношений, что позволяет говорить о «революции женского поведения».
Женщины XX- начала XXI века стоят перед непростым выбором между карьерой и семьей. Пытаясь совместить и то, и другое, они испытывают постоянные физические и ментально-психические перегрузки. Их полоролевые обязанности и отведенные им социальные роли чреваты конфликтами и порождают многочисленные комплексы самоидентификации. В этих условиях, очевидно, что исследование, направленное на изучение исторических и социокультурных трансформаций женской субъектности, актуально и своевременно.
Используя понятие «женская субъектность», мы тем самым указываем на необходимость учитывать тот факт, что человек вообще не существует. Есть мужчины и женщины. Это, во-первых. Во-вторых, современный мир демонстрирует односложность многовековой традиции господства андроцентризма. Становится очевидным, что в современном мире невозможно решать проблемы выбора стратегии социокультурного развития без учета роли женщины как субъектов активных социальных действий. А это означает, что назрела настоятельная необходимость переосмысления проблемы субъектности с учетом ее гендерной составляющей.
Актуальность диссертационного исследования заключается не только в «академической реабилитации» специфики и «инаковости» женского опыта, демистификации представлений о роли женщин в истории, но и в расширении горизонтов академической философской рефлексии. При этом следует особо отметить, что ученые-гуманитарии, придерживающиеся традиции андроцентризма в культуре, признающие ее маскулинный характер, критически и даже негативно воспринимают саму постановку данного вопроса. Состояние ментальности этих ученых в отношении фемининной проблематики может быть идентифицировано как тревожное. Проблематика, осмысливающая специфику фемининного начала, испытывала на себе весь гнет «геттоизации», исключающей ее из ниши достойных научных исследований, и сейчас она только на пороге включения ее в «большое научное сообщество», обретения достойного легитимного статуса. Особо подчеркнем, что профессионально направленное, выполненное в философско- антропологическом ключе исследование исторических и социокультурных трансформаций женской субъектности, в корне отлично от феминизма всех мастей и разновидностей.
Хотя в российском общественном мнении «заговор молчания» относительно женского бытия и прерван, трудно заключить, что данная проблема озарена ясным светом критической рефлексии, и что степень ее философско-теоретического осмысления достигла нужной шкалы. В условиях современных глобализационных процессов потребность в анализе, сопряженном с более настойчивым артикулированием роли женской субъектности, обусловлена вызовами настоящего времени. Такой анализ востребован всеми, кто желает понять душу женщины: сестры, жены, матери, дочери, любимой. Тем более, что в контексте общецивилизационных отношений за женщинами прочно закрепилась их миротворческая миссия. Социальный эффект исследований, постигающих трансформации женской субъектности в эпоху глобальных изменений, велик, так как успех социальных преобразований в российском обществе зависит от правильной оценки роли женщины и ее продуктивной включенности в этот процесс.
Степень разработки проблемы. К проблеме, связанной с постижением сущности и природы женского начала, смысла бытия женщин в культуре, их социального статуса, обращались на протяжении всей истории философской мысли. Вместе с тем это обращение имело ряд существенных особенностей. Во-первых, анализ отталкивался от устоявшихся стандартов логико-универсалистского и андроцентристского подходов, отождествляющих понятие «человек» с понятием «мужчина». Ярко выраженная асимметрия, указывающая на доминирование маскулинности, порождала недооценку роли и миссии женщины в культуре и социуме. Во-вторых, исследование фемининной проблематики в истории философии, представленной именами великих мыслителей, имело во многом фрагментарный характер, и не отличалось цельностью.
Изучение архетипического образа женщины заставило сконцентрировать внимание на обсуждении понятия «матриархат» - это работы И.Я. Баховена, Л.Г. Моргана, Ф. Энгельса, а также современных исследователей Х.М. Думанова и А.И. Першица, Семенова Ю.И., Скрипник Т.А., Максименко В.Е., А. В. Бородиной и Д. Ю. Бородина, С.П. Толстова, американской исследовательницы Пегги Р. Сэндей (Sanday P. R.) и др.
Историко-философская ретроспектива показала, что уже у Аристотеля обнаруживаются истоки биоцентристского толкования женского начала, которое сводилось к репродуктивной функции. Платон вошел в историю философии как создатель прецедента, допускающего возможность своеобразного равенства мужчин и женщин. Анализ философского наследия, обращенного к данной тематике, сопровождается комментариями Гесиода, Гомера, Перикла, Плутарха, Цицерона, а также современными комментариями Г.А. Брандт, И. Богина, Хильды Хайн, Сюзан Шервин, Женевьев Ллойд и др.
В средневековой философии в силу андроцентристского характера христианства феминная проблема обсуждаема редко и, как правило, фрагментарно. Следы проблематики, касающейся специфики фемининности, обнаруживаются в разрозненном виде в философии средневековья у Б. Августина, Тертуллиана, Фомы Аквинского. Философы Нового времени Р. Декарт, И. Кант, Г.В.Ф. Гегель так же придерживались установки на господство андроцентризма, а потому в серьез не обсуждали проблематики, связанной с изучением роли женщины в культуре и обществе. Она исследуется Ф. Ницше, осмысляется Ж.-Ж. Руссо, Ш.Фурье, затрагивается А. Шопенгауэром. Среди позитивистов, данную проблему поднимал Дж. Ст. Миль совместно с Х. Тэйлор (работа «О подчинении женщин»), особо значимой представляется позиция Г. Зиммеля.
Акцент на важности процесса производства самого человека и первичном разделении труда, фиксирующем историческое различие женщин и мужчин, присутствует в наследии К. Маркса, Ф. Энгельса, В. Ленина.
Русская философия богата идеями, согласно которым женственность предстает как «космическое начало» (Вл. Соловьев, П.Флоренский), проявляется в антагонизме семейно-родового и личностного начала (Н. Бердяев, В. Розанов). И. Ильин расценивает силу любви как смысл бытия женщины, идеал женственности осмысляется П. Чаадаевым, С. Франком, С. Булгаков характеризует женское как пассивное проявление властных отношений, размышлениями относительно социального положения женщин занят М. Бакунин и др.
При анализе социокультурного контекста имеет значение исследование Г. Лихта, воспроизводящее с опорой на древнегреческие источники реальное положение женщин. История половой нравственности представлена в трехтомном труде Э. Фукса.
Социокультурная рефлексия, отражающая специфику фемининности, присутствует в работах многих исследователей, среди них: Г.А. Брандт, Л. Иванов, Дж. Келли, Т.Г. Киселева, Ю.М. Лотман, П.П. Гайденко, Т.Б. Рябова, В.И. Успенская и др. В отечественной философии видное место в изучении данной проблематики занимают исследования И. Жеребкиной, О.А. Ворониной, Н.С. Юлиной и др. Значимые выводы присутствуют в трудах Э.М. Викторова, Т.Л Гавришиной, Б.Г.Андреевой, В.Н. Кардапольцевой, а также И.П. Ильина, Т. Клименковой, А. Костиковой, Т.А. Ладыкиной, в работах В. Д. Подороги, Ю. С. Степанова и др.
В западной философии важные идеи для анализа трансформаций фемининности содержится в работах П. Бурдье, Дж. Дьюи, Э. Дюркгейма, К. Манхейма, Г. Маркузе, М. Шелера, О. Шпенглера, М. Хайдеггера, а также у Т. Парсонса, в работах Т. Мареза и М. Элиаде. Интересны теоретические разработки постмодернистов: Ж. Деррида, Ж. Лакана. В трудах М. Фуко утверждается зависимость дискурса и субъективности от властных отношений.
К числу исследований, задающих анализ социополового измерения, относятся эпохальная работа Симоны до Бовуар «Второй пол» (1949), а также «Мистика женственности» Б. Фридан, (1963), «Диалектика пола» С. Файерстоун (1970), труды Дж. Батлер, К. Гиллиган, Э. Джаггар, Л. Иригарэ, Г. Постл, Ю. Кристевой, а также К. Уитбек, Э. Фергюсон, С. Беем, М. Крамп-Канабе, Ю. Эвола и др. Представляет интерес работа О. Вейненгера «Пол и характер».
Формы и основания субъектности изучены в работах отечественных философов Л.П. Буевой, А.С. Колесникова и С.Н. Ставцева, а также А.С.Ахиезера, А. В. Бездидько, З.Н. Галича, Э.Ю. Калинина и В.В. Агаджанова, Р.Г. Линидина, А.В. Бояринцевой, Е.М.Петровой, Д.Б Чернышова; философские способы выражения субъектности даны в работах Ф.И. Гиренок, И.А. Мальковской, И.А. Новоселовой, А.Ф. Управителева, И.М. Чудиновой; субъектность в рамках психологии исследуют Е.Н.Волкова, А. А. Митькина и др.; антропологическое измерение субъектности женщин рассматривал А.Б. Когтев.
Значимы труды В.А. Геодакяна, Б.Г. Ананьева, М.Л. Бутовской, М.Б.Теплова, Т. В. Виноградова, Л.Н. Кулькиня, Д. Кимура и др. Объяснение типов женского поведения на основе психоанализа представлено в работах З. Фрейда, К. Юнга, Дж. Митчелл, К. Хорни, Ш. Берна, М. Менегетти, К. Клеман, Н. Чодороу, А. Адлера, Э. Эриксона и др.
Анализу гендерных теорий субъекта в рамках психоанализа и постмодернизма посвящены работы И. А. Жеребкиной. Этический и психологический контексты женской субъектности представлен в работах Р.Г. Апресяна, О.В.Артемьевой, Т.В. Бендас, Д.М. Воронцова, В.А. Лабунской и др. Историко-этнографическое направление феминной проблематики содержится в исследованиях М. Мид и др.
Особое место в определении социального портрета женщины занимают труды Г. Силласте, Ж. Липовецкого, О.М. Здравомысловой, О.В. Рябовой, Н.Л.Пушкаревой, М.М.Проскуриной, И.В. Бестужева-Лада, О.В.Захаровой, В.Н.Константиновой, а также О.П. Безруковой, С.И. Голода, Е.В.Груздевой, Н. Жидковой, Л. Лузнецовой, Е. Новиковой, Н.М. Римашевской, Т.П. Сидоровой, А.Г. Харчева, Э.С. Чертюхиной и др.
Трансформации в самоидентификации женщины в условиях постиндустриального общества анализируются Н.М. Ершовой, Л.А. Мясниковой, Г. Турецкой;
Проблема институционализации женских исследований рассматриваются Е. Здравомысловой, А.Темкиной; фактор Интернеттехнологий исследуется В.А. Суковатой, популяризаторский подход в исследовании феминности представлен А.Пиз, Б.Пиз и др. Исследованиями маскулинного начала в культуре занимается И. Кон и др.
В конце XX века активно изучается экономический аспект женского бытия, (см.: Ф. Верб, Д. Фролов, М. Никитина, И.В. Савенкова), в частности указывающий, что женщина-домохозяйка участвует в производстве прибавочной стоимости косвенным образом, посредством того, что обеспечивает условия своему мужу для восстановления его рабочей силы.
В ростовской философской школе данной и близкой к ней проблематикой занимались Т.П. Матяш, И.В. Мостовая, В.И. Курбатов, Л.В. Жаров, В.А. Рамих, Л.А. Савченко, Е.П. Агапов, Д.М. Воронцов, Т.И. Ерошенко, Л.Н.Надолинская и др. Большое количество исследовательских работ посвящено правовому аспекту данной фемининной проблемы, среди них исследования С.Г.Айвазовой, С.В. Полениной и др.
Существующий массив литературы по истории феминизма, представленный концепциями второй, третьей волны и получивший название постфеминизма, имеющий собственную специфику, не стал основным источником данного исследования. Литература по гендерным исследованиям, как и психология половых различий в аспекте задач настоящего исследования является лишь предпосылочной базой и играет вспомогательную роль.
Несмотря на обилие подходов и разнообразия позиций существует известный дефицит в целостном философско-антропологическом исследовании женской субъектности и ее трансформаций в европейской культуре. На основе признания значимости женского участия и женского опыта фиксируется острая потребность в интегральной теории, направленной на осмысление исторических и социокультурных трансформаций женской субъектности, объединяющей историко-философскую традицию, современную антропологическую и философско-культуральную ее проработку.
Цель исследования – провести целостный философско-антропологический анализ исторических и социокультурных трансформаций женской субъектности в европейской культурной традиции.
Реализация поставленной цели предполагает решение следующих задач:
- проанализировать исходные историко-культурные значения понятия «материнского архе»;
- провести концептуальную реконструкцию историко-философских теоретических и методических ресурсов осмысления фемининности;
- сопоставить семантическую нагрузку концептов «женская субъектность» и «субъективность», а так же выявить векторы их реализации в культуре;
- выявить уровни топологии - пространства женской субъектности;
- рассмотреть специфику работы механизма скрытой целесообразности эмоций и проанализировать сущность феномена «эмоциональнальной саморасточительности» женщин;
- провести анализ трансформаций системы смыслов, поведенческих программ и стратегий женщин, привносимых глобализацией;
- показать специфику фемининного с учетом современного научного и эпистемологического подходов;
- выявить архетипы фемининных характеристик на материале сказок;
- обосновать необходимость репрезентации категории «женского» с собственными коннотациями и ценностно-целевыми установками.
Объектом диссертационного исследования является феномен фемининности в контексте заданного природой диморфизма.
Предметом диссертационного исследования является трансформация женской субъектности в контексте социокультурной и философско-антропологической параметризации.
Теоретические и методологические основы исследования. В методологическом инструментарии проведенного исследования важное место принадлежит диалектического подхода, а именно принципам объективности, всесторонности рассмотрения, взаимосвязи и развития. Исследование опирается на историко-философскую традицию, принцип социокультурной детерминации. Использует логический прием дедукции, индукции и систематизации рассмотрения «в чистом виде». Метод исторического и сравнительно-критического анализа позволил эксплицировать основные смыслы феминности при изучении трансформаций ее образа в культуре. Компаративистский подход показал свою эффективность при исследовании историко-философских концепций, в которых анализируется женское начало.
Большое значение в исследовании приобретают метод системного анализа, исследовательские технологии, опирающиеся на феноменологический анализ, дискурсивные практики и важнейшие концепты, сформированные в отечественной и зарубежной философии. В диссертационном исследовании используется процедура экспликации ключевых понятий, текстуально-интерпретационный подход, герменевтический метод, прием коннотаций и учет контекстных значений. Важное значение в исследовании придается социогендерному методу. Привлекается метод моделирования, социального конструирования. Помимо теоретических источников базой диссертационного исследования выступают данные эмпирических и материалы этнографических исследований, а так же используется метод сравнения, наблюдения и прием типологизации.
Исследование учитывает складывающуюся институциализацию женских исследований в ряде западных университетов и осуществляется с опорой на возможности методологического инструментария, указывающего на значение компенсаторной (восполняющей), комплиментарной (дополняющей), реэвалюрующей (переоценивающей) функций. Особое значение имеют ресурсы междисциплинарного подхода, использующего выводы и теоретический потенциал различных дисциплин. Ведущей установкой выступают принципы синергетического подхода, идеи исходного многообразия и эвристический потенциал принципа плюрализма. Анализ глобализационных трансформаций фемининности проводится с учетом представления о принципиальной «открытости» будущего.
Научная новизна диссертационного исследования
- обоснована инновационность подхода, состоящая в использовании философской антропологии при анализе гендерно-маркированных параметров субъектности с учетом трансформаций ее фемининной составляющей как универсального кросскультурного явления;
- выявлена парадоксальность материнского «архее», связанная с доминированием (управлением, наставничеством, контролем) и реализующая матрицу маскулинного типа отношений, показана полисемантичная связь материнского архэ с современным употреблением концепта «матриархат» в качестве метафоры;
- раскрыта направленность социокультурных трансформаций: от идеи предикативности женского начала, (выраженной в социальном осознании зависимости, подчиненности, вторичности) до парадигмального сдвига, предполагающего теоретико-рефлексивное и фактуальное признание потенциала женского начала, идеи скрытого доминирования женщин, специфики фемининного концепта культуры;
- выявлены отличия женской «субъектности» и «субъективности», показано, что если ХХв. характеризуется поворотом к проблематике субъективности, то начало ХХI в. ознаменовано постановкой проблемы женской субъектности, понимаемой как Я-деятельностное, как качество быть актором с ярко выраженной направленностью на действие. Обозначены исторически традиционные векторы реализации женской субъектности в сферу этики заботы, в сегмент «домашне очаговости» и пространство телесности;
- показано, что в числе трансформаций, привносимых глобализацией на фоне унификации «экономоцентричности» современной эпохи, «утончения» жизнеосмысляющего слоя культуры, фиксируются: индетерминированный тип фемининности и паттерн «деловой женщины», направленные на самореализацию вне сферы дома. Глобализационные процессы нарушают преемственность социокода, отвечающего за транслирование фамилиоцентричных программ, предполагающих обретение личностного удовлетворения и самоутверждения в семье;
-обосновано создание проекта антропологической онтологии с центральной идеей перераспределения отношений доминирования на основе потенциала переговорного процесса и новых договоренностей по изменению устоявшихся социальных правил, сопровождаемых правовым обеспечением и трансформацией социального кода ожиданий аудитории.
Тезисы, выносимые на защиту
1. Анализ коннотаций понятия «матриархат» позволяет связать с «arche» не столько власть, сколько значимость материнского начала. При этом, если фемининность характеризуют как пассивность и мягкость, то материнское архе облачено функциями активности, доминирования, контроля и управления, что позволяет зафиксировать некий парадокс оборотничества, когда власть матерей повсеместно реализует собой не феминный, а маскулинный тип отношений. В современной мировоззренческой практике при осмыслении особенности индустриального общества понятие «матриархат» может быть использовано как метафора, дискурсивное обозначение социально-онтологической конструкции иного миропорядка.
2. Источниковедческий анализ античной литературы показывает, что на фоне закрепления социокультурного статуса домена, культивируется особая ценность женщины - быть незаметной, свидетельствующая, что эпоха не использовала социальный потенциал женщин. Вопрос об исторической субъектности указывает на предикативность женщин, означающую, что женщины адресовали свое мастерство и таланты мужчинам, выступая как нечто необходимо сопутствующее. Формируется организмическая парадигма, отождествляющая женщину с репродуктивной функцией и рассматривающая «репродуктивное соитие» как необходимое условие порядка продолжения жизни, а так же существуют свидетельства о наличии нормативно-унифицирующего подхода. Вместе с этим триадность женского архетипа: женщина - мать, жена, невеста встречались с весомой трансформацией, где женщина - гетера представляла матрицу поведения, ориентирующуюся и на автономию, и на доминирование. Встречается многообразие женских типов, к которым отнесены не только женщины – супруги, женщины – матери, но и женщины – куртизанки, наложницы, гетеры, жрицы. Помимо свидетельств о выдающихся женщин существует тип антиидеальных женщин, что подчеркивает биполярность семантики фемининного. Доминирующая репрезентация женской субъектности связана с приватной сферой. Социокультурные трансформации дополняли архитипические образы женщины: мать-жена-невеста другими ее ипостасями: богиня-мадонна-ведьма.
3. Западноевропейский Ренессанс обозначил и активировал слагаемые новой программы отношения к женщине, фиксирующие ее статус как предмета роскоши, признание социокультурной ценности ее физической красоты, которая стала символом реальной власти женщины, вбирающей в себя функции доминирования. Сильнейшее воздействие информации эстетического порядка производит переориентацию, отрыв от прежних целей – быть назаметной и принятие иных, т. е. позиционирование себя посредством красоты. Визуальный язык красоты становится эффективным определяющим фактором социальных отношений, именуемым «эстетическим приданным». В рамках ренессансной и новоевропейской культуры недостаточность этого «эстетического приданного» заключается в том, что на полюсе состоятельности наличие красоты увеличивает стартовые возможности, на полюсе бедности – означает дополнительные социальные и экзистенциальные риски. В Новое время постулируется специфическая узость женского ума и устанавливаются его пределы рамками вкуса, чувства прекрасного, практичности и чувственности. В символической (конструктивистской) модели признана расщепленная, гетерогенная структура субъектности с подвижными параметрами феминности и маскулинности. Здесь фемининность - не столько биологическая детерминанта, сколько символическая характеристика. Визуальный образ имплантируется в субъективность и оказывает влияние в «политике репрезентаций».
Русский Ренессанс, представленный философией конца 19-начала 20 века, актуализировал проблемы онтологичности и космичности женского начала, приписав феминности мистичность (П. Флоренский, Вл. Соловьев), нелогическую «неличную» мудрость (С. Булгаков), что бесспорно ослабило в русской культуре оседлость идей маскулинности, позволив рассуждать о русской душе и русском дискурсе в терминах женственности (В. Розанов, Н. Бердяев), а так же обосновать идею континуальности феминного и маскулинного как в культуре, так и в каждой личности (В. Розанов).
4. Семантическая нагрузка понятий «субъектность» и «субъективность» различная. «субъектность» указывает на актор действия, «субъективность» - на специфичность мироощущения. Субъектность маркирует «Я-деятельностное», субъективность отражает целостный процесс идентификации. Женщина как субъектность в состоянии управлять своими конфликтами, женщина как субъективность растворена в ментальности своего Я. Специфика женской субъектности в том, что женщины ориентированы на постепенный процесс позитивного реформирования, а не на глобальное переустройство мира. В габитус значимых элементов женской субъектности помимо ориентации на семейные ценности входят: инициативность, образованность, деятельные усилия по репрезентации сексапильно-эстетических характеристик, экономические предпочтения. XX век рассматривают в связи с его поворотом к проблематике субъективности, то начало XXI века ознаменовано с постановкой проблемы женской субъектности. В современных условиях экзистенциал «женственности» как характеристика, укорененная в реальном бытии фемининного, выступает как некий артефакт и нуждается в постоянной культивации с учетом ценностно-целевых регуляций.
5. К специфическим уровням женской топологии относят домен (направляющий женскую энергию во внутреннее пространство приватной сферы), этику заботы, «домашнеочаговость» и женское тело. При этом вектор самопроявлений женщины, направленный «вовнутрь», конфликтует со стремлением современной женщины «выйти в большой мир», что вынуждает ее существовать в напряженном режиме постоянной смены ролей и функций.
К первому уровню женской субъектности относится этика заботы, рожденная в условиях основополагающего отношения «мать-дитя», проявляет себя в заботе о других. Матрица материнства формирует особый способ мироотношения, основанный на принципах соучастия и сопереживания.
Ко второму уровню женской субъектности относится феномен «домаочаговости» Энергия женщины растрачивается на обустройство домашнего очага, не оставляя ее для собственной самореализации. В приватной сфере женские социальные параметры не могут считаться доминирующими, во внутреннем же пространстве существуют благоприятные условия для проявления кратических функций женщины. Так же показательно влияние женщин в пространстве салона, сформированного женщинами социального института, который дает возможность демонстрировать их лидерство и авторитет.
К третьему уровню женской субъектности относится топология телесности. Двойственность телесной репрезентации предполагает необходимость проявления ее «для себя» и «для другого», где многообразные формы репрезентации тела заданы в границах историко-культурного пространства. Специфика современной ситуации «коммерциализации телесности» состоит в том, что тело подвергается дисциплинирующим манипуляциям, но при этом выставляется как природно-эталонное. Ответственность за собственное тело выступает как дополнительный вид ответственности, которую социальность взваливает на плечи современной женщины.
6. Феномен скрытой целесообразности эмоций женщины, как существа с ярко выраженной эмоциональностью, используют в качестве дополнительного средства оценки ситуации и установления межличностного взаимодействия. Эмоции, сигнализируя об удовлетворении или неудовлетворении потребностей, указывают на «конкретно субъективную форму опыта» и уровень энергетической активности женщины как личности. Они формируют модальный план ее бытия и обладают аттрактивной силой. Женская эмоциональность компенсирует недостающие женщине в реальной жизни кратические функции, может рассматриваться как знак протеста против мужского доминирования, но в то же время представляет собой доступный канал манипулирования женской субъектностью. Парадокс феномена «эмоциональной саморасточительности» женщины проявляется в том, что рутинная повседневная работа задает «масштаб мелочей» и препятствует развитию в направлении горизонта «больших целей».
7. Процессы глобализации характеризующиеся экономоцентричностью и тенденцией к унификации, трансформировали системы смыслов, программ и стратегий поведения женщин, что ведет к появлению «новой феминности».. Коммерциализация тиражирует идеал «модельки», выгодный тренажерной, шопинговой, косметологической и рекламной индустрии. Унифицирующее требование «knowledge-workers» - работников со знанием новейших технологий, с установками на успех и конкурентоспособность, плохо согласуется с традиционными ролями женщин (быть матерью; хранительницей домашнего очага), вызывает их девальвацию и неуместность ожиданий карьерного роста. Мегатенденция, проявляющаяся в стремлении к профессиональной самоотдаче, сопровождается переоценкой женщиной своих профессиональных возможностей, что ведет к одиночеству как экзистенциальному следствию. Глобализация оформляет стереотип стремящейся к успеху «ассертивной женщины», предлагая новый социокультурный конструкт «квазиженственности». Глобализационные трансформации свидетельствуют о полноценном участии женщин в виртуальных мирах интернет-коммуникации и способствуют культурной легитимизации фемининных исследований
8. Для анализа феномена феминности необходимо привлечение ресурсов естественных и социальных наук. Научная составляющая осмысления фемининности в рамках когнитивных представлений приводит к рассмотрению биоцентристской парадигмы, которая основывается на половом диморфизме и содержит в себе эволюционные аргументы в пользу скрытого доминирования женских особей, так называемый сексуальный двойной стандарт: в течение беременности женщина превышает свои родительские инвестиции, чем мужчина, женский мозг изначально запрограммирован на поиск надежного и долгосрочного партнера и отца ее детей. .Биоцентристская парадигма включает биогенетическую и биокультурную модели. В первой – значима аргументация от генотипа, генетических факторов, гормональных различий; во второй - центром являются представительские роли жены и матери, т. е. биокультурные параметры. В контексте социологической модели, выводится понятие женского потенциала, который указывает на специфику субъектности, обозначая возможности успешно выполнять свои функции, приобретая компенсаторную функцию не реализованного потенциала, составляющими которого является материнство, воспитание, супружество, забота о передаче навыков деятельности, а так же профессиональная сфера и производство материальных благ; другой стороной понятия потенциала является формирование матрицы поведения, основанной на необходимости эмоционально поддерживать и морально укреплять мужчину. В компетенции социологической объяснительной модели сильна позиция, трактующая женщину как социоисторический конструкт. Современные количественные показатели свидетельствуют в пользу «маскулинизации фемины». При этом адаптационное позиционирование женщин принимает маскулинократию как навязанную данность, культивируя рациональный выбор скрытого доминирования. Фемининность с ее многоликостью и незавершенностью типологического многообразия сталкивается с проблемой модальности и релевантности.
Феминистская критика науки постулирует идею включенности женского контингента как познающих субъектов и активных участников познавательного процесса. Феминистская эпистемология выступает против игнорирования женского опыта в науке и в допуске фемининной точки зрения.
9. Репрезентация женского в культуре обнаруживает тот факт, что современные женщины стремятся реализовывать мужские сценарии, представ как проекция мужских достижений. Между тем, в культуре существует острая потребность в репрезентации женского с собственными коннотациями и ценностно-целевыми установками, что порождает идею новой культурфилософской объективности, в которой усиление потенциала женского начала связывается с идеей поддержки, а не с лидерством. Стремление противопоставить в качестве истинного порядок, прямо противоположный мужской доминации, означает сохранение асимметрии, при котором меняются местами компоненты сложившегося бинаризма, но репрессивный характер асимметрии остается. Процесс переговоров и новых договоренностей выступает как ресурс перераспределения отношений доминирования для создания женщинам таких обстоятельств в контурах грядущего общества, которые бы в полной мере давали возможность учитывать потенциал женской субъектности.
Научно-практическая значимость исследования обусловлена принятием социокультурного статуса женщин в качестве влиятельного фактора современности. Полномасшабная реализация программ перспективного развития общества невозможна без участия в ней второй половины человечества. Изучение данной проблемы необходимо в целях дальносрочных социально-прогностических перспектив в условиях трансформаций глобализирующегося мира. Практическая значимость исследования сказывается и в том, что оно позволяет сформулировать набор социально полезных установок, которые регулируют ценностное отношение к женщине. На современной философской антропологии лежит ответственность за правильное понимание человека. Исследование трансформаций образа женщины и выявление современных тенденций позволит скорректировать знание о реальном потенциале участников современных преобразований, оно имеет общечеловеческую и гуманитарную значимость.
Проведенное исследование имеет междисциплинарное значение, оно распространяется не только на область философской антропологии, теории культуры и культурологии, но и на область этики, социальной философии, педагогики, психологии. Оно может способствовать выработки правильной педагогической стратегии воспитания и формирования жизненной позиции.
Практическая значимость исследования связана с тем, что изучение исторических и социокультурных трансформаций женской субъектности имеет свое эффективное применение в реальной коммуникации, в практике делового общения, в системе управления. Основные результаты проведенного исследования могут способствовать институционализации нового гуманитарного направления.
Материалы проведенного исследования могут быть использованы в преподавании учебных курсов по культурологии, философской антропологии, теории межкультурной коммуникации, а также применены при введении новых спецкурсов по социальной и гуманитарной проблематике; в системе переподготовки кадров; в широкой лекционно-просветительской деятельности. Полученные выводы могут быть востребованы при разработке учебных и методических пособий, могут послужить основной дальнейших исследований.
Апробация работы. Основные положения диссертационного исследования отражены в публикациях автора общим объемом до 20 печатных листов. Положения диссертационного исследования докладывались на: Всероссийской научно – практической конференции «Семиотика культуры и искусства» г. Краснодар (2006, 2007); Международной конференции «Межкультурный и межрелигиозный диалог в целях устойчивого развития» Российская академия государственной службы при Президенте Российской Федерации 13 – 16 сентября 2007 г., Москва; Международном симпозиуме «Идеи М.К.Петрова и политико-гуманитарная концептология». Ростов-на-Дону, Южный федеральный университет, 20-24 сентября 2007; Международной конференции «Человек и природа. Проблемы экологии юга России» 14-17 мая 2007 г., Анапа – Краснодар, Международной научно – практической конференции «Актуальные проблемы языкового образования» 16 мая 2007 г., Майкоп, V Всероссийской конференции «Культура и власть», декабрь 2007 г., Пенза, IV международной научно – практической конференции «Феномен развития в науках о человеке», март 2008 г., Пенза, Всероссийской научно – практической конференция «Гуманитарные науки и образование: новые пути интеграции» 6 – 7 февраля 2008 г., Орел; на пятых гендерных чтениях «Социология гендера: методы исследования в различных социальных мирах», март 2008, ЮФУ, г. Ростов-н/Дону; на Втором Российском культурологическом конгрессе «Культурное многообразие: от прошлого к будущему», СПб., ноябрь 2008. Данные, полученные автором, отражены в процессе чтения лекционных курсов «Теория и методология культуры», «История мировой культуры», «Культурная антропология». Диссертация обсуждалась на заседании отдела социальных и гуманитарных наук СКНЦ ВШ ЮФУ г. Ростов-на-Дону, ноябрь 2008г., февраль 2009г.
Структура диссертации. Диссертационное исследование состоит из введения, шести глав, 20 параграфов, заключения и списка использованной литературы, включающей 456 наименований. Общий объем диссертационного исследования стр.
