Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Свобода творчества как научная проблема 14
1.1 Свобода творчества: научный дискурс 14
1.2 Философское понимание креативной свободы 28
Глава II. Грани свободы научного творчества в гуманитарном знании 39
2.1. Гуманитаристика, её специфика и общекультурная значимость 39
2.2. Ценностная детерминация гуманитарного познания 55
2.3. Социокультурная обусловленность креативной свободы 68
Глава III. Культурно-исторический контекст свободы научного творчества 96
3.1. Феномен академической свободы, её специфика в гуманитарных науках 96
3.2. Научное творчество: свобода и ответственность 128
Заключение 146
Литература 149
- Свобода творчества: научный дискурс
- Философское понимание креативной свободы
- Гуманитаристика, её специфика и общекультурная значимость
- Феномен академической свободы, её специфика в гуманитарных науках
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В современном обществе проблемы, связанные с познавательным процессом, получили особую значимость. Наука как социально-когнитивный институт является особой структурой, играющей важнейшую роль в развитии общества. Однако, начиная с середины XX века, становится очевидным, что практические результаты процесса познания крайне неоднозначны. Обладая достаточным креативным потенциалом, наука стала рассматриваться в качестве носителя определенной власти, оказывающей влияние на социальные и культурные процессы развития общества. В связи с этим актуализировался вопрос, касающийся свободы научного творчества, её факторов и детерминант. Данная проблема разносторонне исследуется в рамках отечественной и зарубежной философии науки, главным образом, на материале естественных и технических наук, что обусловлено двумя основными причинами. Во-первых, это является своеобразной данью традиции, сложившейся в науковедении в результате длительного доминирования естественнонаучной парадигмы мышления. Во-вторых, произошла актуализация важнейшей проблемы современности, определяемой неоднозначностью применения научного знания в связи с результатами деятельности именно естественных и технических наук: негативное влияние, оказываемое на окружающую среду, создание атомного, химического, бактериологического оружия и т.д.
В настоящее время всё отчетливее осознается проблема, связанная с необходимостью нового осмысления общей эпистемической картины, основанной не на иерархических, а на диалектических отношениях естественнонаучных и гуманитарных познавательных областей. Для этого необходимо рассмотреть специфику современной гуманитаристики, ее методологические особенности и практическую значимость. Изучение креативной свободы в гуманитарной области позволяет, с одной стороны, глубже выявить её ключевые моменты, а с другой - исследовать сферу
применения гуманитарного знания, которая может иметь негативные последствия: манипулирование человеческим сознанием, имиджевые технологии, использование неиролингвистического программирования против человека и т.д.
Помимо своей актуальности в рамках общенаучных и эпистемологических вопросов, свобода научного творчества является культурфилософской проблемой, определяющей характер взаимоотношений науки и общества, науки и государства, науки и властных структур. Для России в настоящее время этот вопрос стоит чрезвычайно остро, поскольку данная проблема представляет собой один из важнейших компонентов, необходимых для построения новых стратегий в области государственной политики, проводимой в отношении к науке и образованию. В таком контексте особое значение приобретает исследование свободы в области гуманитарных наук, поскольку в современном обществе сложился определенный стереотип, благодаря которому эти науки часто рассматриваются как «слуги» властных структур. Изучение действительных взаимосвязей, существующих между гуманитаристикой и обществом, властью, доминирующей идеологией, исследование её роли в становлении того образа науки, который принято понимать под академической свободой, позволяют разрушить данный стереотип и показать её значимость для развития культуры современного общества.
Степень научной разработанности проблемы. Теоретическими вопросами, касающимися проблем научного творчества: рассмотрением его специфических особенностей, связанных с внутренней динамикой познавательного процесса, выделением общих закономерностей - занимались отечественные и западные исследователи: В.И. Вернадский, А.Ф. Зотов, И.Т. Касавин, Л.М. Косарева, А.С. Майданов, Е.А. Мамчур, Л.А. Микешина, Н.В. Мотрошилова, СВ. Никитин, Н.Ф. Овчинников, А.П. Огурцов, М.А. Слемнев, И.Т. Фролов, Ю.А. Шрейдер, А.В. Юревич, F. D'Agostino, D. Baltimor, G. Bernal, L. Graham, R.K. Merton, D. Nelkid, G. Sarton. Этой теме посвящены
многие коллективные монографии: Научное творчество (М., 1966), Наука и научное творчество (Ростов н/Д., 1981), Наука о науке (М., 1966), Природа научного открытия (М., 1986), Проблемы научного творчества в современной психологии (М., 1971), Рациональность на перепутье (М., 1999), Творчество в научном познании (Минск, 1976), Critical problems in the history of science (Madison, 1959), Limits of scientific inquiry (N.Y., 1979), Regulation of scientific inquiry: Social concerns with research (Bolder, 1979).
Проблема креативной свободы ученого сложна и многогранна, поэтому в настоящее время стал общепринятым анализ вопроса с точки зрения отдельных аспектов и детерминант. При этом в рамках исследования научного творчества становится важным аксиологический фактор. Рассмотрением роли в познавательном процессе ценностей вообще и этических, в частности, занимаются такие исследователи, как А.Н. Антонов, В.М. Артемов, В.А. Белов, В.И. Вернадский, В.А. Яковлев, М.С. Каган, Л.А. Микешина, И.Т. Фролов, Б.Г. Юдин, J.B. Donnet, G.T. Edsoll, L. Graham, R. Lust, M. Steenbeck, J. Weizenbaum и др. Данная проблема освещалась в ряде сборников: Наука в социальных, гносеологических и ценностных аспектах (М., 1980), Наука и ценности (Новосибирск, 1987), Наука и ценности: Проблема интеграции естественнонаучного и социогуманитарного знания (Л., 1990). В последнее время всё чаще возникает вопрос о влиянии эстетических ценностей, оказываемом на познавательный процесс и креативную свободу ученого. Эту проблему затрагивают В.В. Бычков, М. В. Волькштейн, А.В. Гулыга, М.С. Каган, Д.С. Лихачев, Н.Б. Маньковская, М.А. Слемнев, И.Т. Фролов.
Наука является важнейшим социально-когнитивным институтом, играющим значительную роль в современном обществе и культуре, поэтому научная свобода рассматривается в рамках культурной и социальной обусловленности науки. Данному аспекту посвящены работы П.П. Гайденко, Л.М. Косаревой, А.С. Майданова, М.Е. Мамчур, Л.А. Микешиной, Н.В. Мотрошиловой, А.П. Огурцова, Т.Б. Романовской, М.А. Слемнева, В.П. Филатова, И.Т. Фролова, J. Bernal, Ch. Gillispie, L. Graham, R. Merton, а также
сборники: Наука. Организация и управление. (Новосибирск, 1979), Наука в России: Современное состояние и стратегии возрождения (М., 2004), Наука в социальных, гносеологических и ценностных аспектах (М., 1980), Наука как социальное явление (Воронеж, 1992), Социальная природа познания: Теоретические предпосылки и проблемы (М., 1979), Социально-психологические проблемы науки (М., 1973). Значимость этих исследований заключается в стремлении выявить всю сложность взаимоотношений, которые позволяют науке развиваться и функционировать в рамках общества, вписывая её в определённый социокультурный контекст.
Отдельно изучаемой проблемой, вызывающей повышенный интерес у современных мыслителей и касающейся взаимоотношений науки и властных структур, науки и идеологии, занимаются М.Д. Ахундов, Л. Березовчук, С. Г. Кара-Мурза, А.А. Касьян, З.А. Сокулер, А.В. Юревич, R. Debray, К. Flad, М. Foucault, Ch. Gillispie, L. Graham, D. Joravsky, J. Haberer, G. Thill, M. Walker. Работы данных исследователей во многом раскрывают многоуровневые связи, возникающие между научной и политической идеологиями, а также показывают, как их взаимоотношения, облекающиеся в формы то противостояния, то взаимодействия, влияют на развитие социума.
Взаимоотношения власти и науки рассматриваются в рамках целого ряда вопросов, связанных с пониманием академической свободы, с её особенностями, возможностями и функционированием. Несмотря на то что в российском законодательстве используется данное понятие, до сих пор не выработана определенность в вопросе природы этого феномена. Наиболее детально академическая свобода исследовалась на Западе, что подтверждаю^ публикации следующих авторов: W.V. Alstyne, G. Court, E.D. Genovese, W.P. Metzger, G.R. Searl и др. В настоящее время в отечественной мысли к этому явлению возрастает интерес, что подтверждается статьями О.А. Замулина, Б.Г. Капустина «Трансформация университетов: Американские академические свободы и российские теснины» («Высшее образование сегодня», 2004, №11);
СВ. Хлудневой «Джон Дьюи и Артур Лавджой: Борьба за академические свободы» («Вопросы философии», 2004, №12).
Со второй половины XX столетия началось изучение креативной свободы ученого в связи с развитием средств массовой информации. При этом сама наука рассматривается с точки зрения манипулятивных возможностей. На этом акцентируют внимание в своих работах Л. Березовчук, С.Н. Бледный, С.Г. Кара-Мурза, B.C. Свечников, В.П. Филатов, А.В. Юревич, N. Chomsky, R. Debray, М. Foucault, М. Parenti.
Следует подчеркнуть: творческий процесс и проблемы его свободы в области науки, достаточно широко изучаются благодаря установившейся традиции в рамках естественнонаучной парадигмы познания. Что же касается гуманитаристики, то креативная свобода здесь является малоизученной, как правило, рассматривается попутно с другими вопросами и зачастую сводится к проблеме взаимоотношений науки и властных структур. С этой точки зрения значимы работы М.Д. Ахундова, М.М. Бахтина, А.В. Гулыги, В.В. Ильина, М.С. Кагана, И.Т. Касавина, Д.С. Лихачева, Л.А. Микешиной, В.Г. Федотовой. Современные диссертационные исследования направлены на изучение онтологических и гносеологических особенностей гуманитаристики, при этом проблемы креативного процесса и его свободы в данной области познания, остаются малоразработанными.
В заключении отметим: в настоящее время неизменно растёт интерес к гуманитарным наукам не только с точки зрения их гносеологических особенностей, но также в деятельностном аспекте, что подтверждается многочисленными публикациями мемуарного характера, в которых ученые анализируют и оценивают своё творчество.
Объект исследования - гуманитаристика как специфическая область познания1. Предмет исследования - проблема свободы творчества в гуманитарных науках: специфика её понимания, наличие особых детерминант, функционирование в рамках различных граней бытия науки (система знаний, деятельность и социальный институт).
Цель исследования: выявление и изучение особенностей свободы научного творчества в сфере гуманитарного знания.
Для достижения поставленной цели решались следующие задачи:
1.) рассмотреть творческий процесс как комплексную проблему,
проанализировать креативную свободу с точки зрения основных
подходов к творчеству: собственно научного и философского;
выявить характерные особенности креативной свободы в рамках
художественного и научного творчества;
2.) рассмотреть современное состояние гуманитаристики, основные
черты, обусловливающие её специфику как отдельной области
познания, проанализировать различные понимания
познавательной свободы и результаты их воздействия на
гуманитарные науки;
3.) исследовать формы реализации креативной свободы ученого с
точки зрения науки как системы знаний, выделить её внутренние
детерминанты, составляющие специфику гуманитарных наук;
4.) исследовать свободу научного творчества с точки зрения
деятельностного аспекта науки, проанализировав её в рамках
политико-идеологической и социально-экономической
обусловленности;
1 В настоящее время достаточно остро стоит проблема понимания гуманитарное, вызывающая полемику среди исследователей данного вопроса. Ситуация усугубляется появлением других терминов для обозначения исследуемых нами наук: социогуманитарные, социально-гуманитарные, - которые, по нашему мнению, являются родственными термину «науки о культуре» (Г. Риккерт). Их появление обусловлено различным пониманием целей и задач данной области познания, её роли в культурных процессах. Следует подчеркнуть, что науки о человеке как существе, обладающем надбиологическими особенностями, сталкиваются с проблемами своего обозначения неслучайно. Терминологически определить многоуровневое бытие человека крайне сложно. В данном диссертационном исследовании под гуманитарностью понимается надбиологическая сущность человека.
5.) исследовать креативную свободу ученого с точки зрения бытия
науки как социального института, рассмотреть становление
феномена академической свободы в России, исследовать роль
гуманитаристики в данном процессе;
6.) проанализировать свободу научного творчества в рамках
регуляционных систем, сопоставить различные представления об ответственности, существующие в собственно научном мире и обществе, проанализировать и подчеркнуть необходимость понятия ответственности как главного регулятивного компонента научной свободы в гуманитаристике. В качестве методологической основы исследования были использованы системный, деятельностный, исторический, культурологический подходы и диалектические принципы субъект - объектных отношений.
Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что одна из важнейших проблем науковедения и философии культуры, связанная с креативной свободой и изучаемая, согласно устоявшейся традиции, на материале естественных и технических наук, была рассмотрена в данной работе в гуманитарной области познания. Её исследование производилось с точки зрения трёх граней бытия науки: система знаний, деятельность, институт. В рамках первого аспекта науки были выделены основные детерминанты научной свободы, обусловленные спецификой гуманитарной области познания. Исследование с точки зрения деятельностного аспекта показало, что на развитие современной гуманитаристики по двум основным траекториям, условно обозначаемым нами как традиционное и нетрадиционное (гуманопластическое), во многом повлияло наличие нескольких различных представлений о креативной свободе. В ходе работы эти направления анализировались и сопоставлялись друг с другом, что позволило выявить их характерные черты. С точки зрения институциональной грани науки рассматривался феномен академической свободы, в понимании которого были выявлены различные аспекты (исторический,
культурологический, политико-идеологический, социальный). Феномен академической свободы в отечественной науке исследовался в социокультурном контексте, что позволило выделить основные этапы и показать роль гуманитарных наук в её становлении и развитии.
На защиту выносятся следующие положения:
1.) Изменения, связанные с процессом осознания специфики гуманитарных наук, их роли и значимости для общей эпистемической картины и культурного развития, повлекли за собой появление нескольких вариантов понимания креативной свободы. В результате этого единая познавательная область гуманитаристики разделилась на два основных направления -традиционное и гуманопластическое, - существенно разнящихся в своих методологических основаниях.
2.) Исходным пунктом формирования различных пониманий креативной свободы является вопрос об оправданности наличия ценности в познавательном процессе. Классическая эпистемология отрицает необходимость ценности, неклассическая - оправдывает, связывая с ней специфику гуманитаристики. Формирующаяся постнеклассическая ситуация своеобразно интегрирует эти противоположные подходы, в результате чего традиционное направление продолжает развивать неклассическое понимание ценности, а гуманопластика есть своеобразная попытка создания «внеморальной» науки о человеке, осуществляемая под воздействием классических принципов.
3.) В рамках традиционного направления гуманитаристики ценность следует рассматривать в двух её аспектах: онтологическом и гносеологическом. С точки зрения первого, ценность является одним из необходимых элементов, составляющих надприродный мир человека, что обусловливает в процессе гуманитарного познания размытость субъектно-объектных отношений. В рамках второго подхода ценность можно определить
как своеобразный познавательный инструмент, благодаря которому изучение человеческой природы становиться возможным. При этом исходным методологическим принципом является общезначимость, посредством которой анализ исследуемого предмета и сопоставление с другими происходит на основе доминирующих и аксиоматически воспринимаемых в той или иной культуре ценностей. Таким образом, креативная свобода ученого ими детерминируется.
4.) Гуманопластика также использует ценность в качестве своего основного познавательного инструмента, при этом игнорируя её онтологический аспект, благодаря чему осуществляется одно из основных классических требований касательно четкого разделения субъекта и объекта исследования, и ученый-гуманитарий выводит себя за рамки познавательного процесса. Данное направление основывается на методологическом принципе относительной значимости, что существенно расширяет границы креативной свободы, которые зависят от общественных потребностей, в результате чего развиваются манипулятивные, имиджевые технологии, технологии, связанные с разного рода позиционированием и т.д.
5.) Креативная свобода ученого получает значительное развитие в рамках феномена академической свободы. Возникнув в России позднее, чем в других европейских странах, академическая свобода не стала их простой копией, она выработала своё национально-культурное содержание, которое формировалось во многом благодаря становлению и развитию отечественной гуманитарной науки.
6.) Часто встречающееся пренебрежительное отношение к гуманитаристике, сформированное классической эпистемологией, приводит к недооценке тех проблем, которые появляются в связи с развитием данной области познания. В результате этого стали возможными многочисленные технологии, применяемые к человеку. Соответственно, вопрос, касающийся ответственности ученого как одного из этических регуляторов научной
деятельности и традиционно рассматриваемый в сфере естественнонаучного познания, становится актуальнейшим и для гуманитаристики.
Теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость работы определяется актуальностью анализа проблемы креативной свободы в области гуманитарных наук. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в качестве теоретической базы для дальнейшего изучения как общей проблемы креативной свободы в науке, так и более частных вопросов, связанных с рассмотрением динамики современной гуманитаристики, её специфики, а также феномена академической свободы. Практическая значимость диссертационного исследования заключается в возможности использования его материалов в преподавании истории и философии науки.
Апробация диссертационного исследования. Основные положения диссертации изложены в публикациях, апробация материалов диссертации осуществлена в ходе обсуждений на заседаниях кафедр философии и культурологии Нижегородского государственного педагогического университета, в ходе докладов и выступлений на конференциях, круглых столах, симпозиумах: Международная научно-методическая конференция преподавателей вузов, ученых и специалистов «Высокие технологии в педагогическом процессе» (Нижний Новгород, 2003); Региональная научно-практическая конференция «Подготовка педагога в условиях модернизации образования» (Нижний Новгород, 2003); VIII нижегородская сессия молодых ученых (Нижний Новгород, 2003); Всероссийская научная конференция «Жизнь провинции как феномен русской духовности» (Нижний Новгород, 2003); Всероссийская научная конференция «Россия в современном мире» (Нижний Новгород, 2004); Международная конференция «Жизнь провинции как феномен русской духовности» (Нижний Новгород, 2004); Теоретическая конференция «Новые идеи в философии» (Пермь, 2004); IV Российский философский конгресс «Философия и будущее цивилизации (Москва, 2005).
Диссертантом опубликовано 7 работ по теме данного исследования. Общий объём диссертации составляет 170 страниц, список литературы - 18 страниц (включает 237 наименований).
Структура диссертации: введение, три главы, заключение, список литературы.
Свобода творчества: научный дискурс
Прежде чем приступить к исследованию креативной свободы в области социогуманитарного знания, рассмотрим основные тенденции, существующие в отечественной науке и связанные с изучением творческого процесса.
Как научная проблема творчество стало рассматриваться, начиная с конца XIX - начала XX веков. Многочисленные вопросы, связанные с креативностью, наиболее глубоко и детально рассматриваются в рамках психологии творчества. Данная область оформилась в единый знаниевый пласт, включающий в себя, помимо собственно психологических1, ещё и философские, социологические, логические, этические, эстетические, физиологические, педагогические и т.д. идеи. Её фундаментом стали разнообразные исследования, проводившиеся с целью разработки особой теории творчества3, которую можно считать протопсихологией креативности. Е.А. Мамчур, Н.Ф. Овчинников, А.П. Огурцов подчеркивают не только собственно научную, но и общекультурную значимость подобных исследований, благодаря которым сформировался особый образ науки в советской культуре - «персоналистский», предполагающий «обращение к личности творца, ...к уяснению условий творчества, его этапов и основных характеристик».4 Наряду с теорией креативности существенный вклад в разработку психологии творчества внесли такие области собственно психологического знания как ассоциативная психология и гештальтпсихология, занимающиеся изучением творческого мышления в рамках более общих проблем. Следует отметить, что вопрос, касающийся креативной свободы, можно рассматривать как один из отправных пунктов развития сначала теории, а затем и психологии творчества, опровергающий в своем основании такое понимание креативности, при котором творческий процесс объяснялся свободой «проявления человеческого духа, не связанной с объективными законами и не поддающейся научному анализу»1. Уже в самом своем начале психология творчества предполагала наличие специфических детерминант, обусловливающих креативный процесс, причем их поиску способствовала определенная прикладная цель: четкое определение творческого механизма позволило бы воспроизводить его любым человеком при необходимости. В настоящее время подобный принцип можно охарактеризовать словами одного из ведущих американских психологов следующим образом: «Общество ожидает от человека мышления творческого. Вопрос только в том, как скоро задача овладения навыками творческого мышления станет такой же обыденной, как задача овладения навыками чтения» . Появление такого принципа неслучайно, поскольку с конца XIX столетия возникает возможность реализации креативного процесса в рамках особого социально-когнитивного института, для которого характерна потребность «в систематическом, сознательном, преднамеренном управлении творческой деятельностью ... выращивать творческих работников, отбирать кадры, мотивировать творческую деятельность...»3.
В начале прошлого века психология творчества, пытаясь найти жесткие детерминанты креативности, выносила понятие свободы за рамки своих исследований и уделяла большее внимание каузальности в творческом процессе. Поиск детерминант происходил под сильным влиянием физиологии, что обусловило появление отдельного направления, рассматривающего творчество как совокупность рефлексологических процессов2. Именно в его рамках впервые прозвучала идея о возможности креативной реализации каждого человека: «Если эти неизвестные в настоящее время соматические импульсы творческого процесса будут когда-нибудь выявлены - откроется возможность, вызывая эти импульсы, воспроизводить творческий процесс с такой же закономерностью, с какой ныне вызывается обыкновенный рефлекс»3. Собственно, взаимодействие физиологии и психологии в исследовании проблем, связанных с креативностью, позднее оформилось в отдельную область - эвристику, предполагающую своим объектом изучения творческое мышление4.
Внимание, уделенное нами рефлексологическим исследованиям, не было случайным: именно подход физиологов, их попытки найти некие объективные детерминанты, заключенные в человеческом организме, дали толчок для дальнейших исследований в области психологии творчества, посвященных поиску особых генов, обусловливающих креативные способности. Было сформировано особое направление, эволюционно-эпистемологическое, для выяснения роли генов в формировании и функционировании когнитивных способностей, среди которых особо выделяется креативность. Однако, если влияние генного фактора,, скажем, на гормональную систему определено достаточно четко, то при анализе природы сложных высокоуровневых форм поведения и мышления, которые не имеют очевидного генетического происхождения, возникают сложности.
Философское понимание креативной свободы
Вопрос свободы творчества в рамках философии, так или иначе, возникает при рассмотрении соотношения бытия человека и смысла его деятельности. Осмысление данной проблемы начинается ещё в древности, причем некоторые из её аспектов были заложены в рамках мифологического сознания, одним из которых является выделение трагичности в креативном процессе. В греческой мифологии такое понимание особенно отчетливо представлено в период позднего героизма, в котором креативные способности человека воспринимались как своеобразная противодействующая сила богам1, что может вызвать гнев жителей Олимпа и, тем самым, принести несчастья. Позднее возможность творческого осмысления действительности стала рассматриваться в связи со свободой, чему ярким примером служит образ гомеровского Одиссея, который, благодаря своему нестандартному мышлению, смог бороться с предопределением. Элемент трагизма при анализе творческого процесса актуален и в современной философии. Л.В. Яценко, отмечает, что традиционно сложившееся мнение о творчестве определяет его как процесс, позволяющий человеку почувствовать себя свободным и счастливым, в то время как на самом деле креативная личность, испытав краткий момент счастья, вынуждена ощущать враждебную действительность значительно сильнее, чем это чувствует стандартно мыслящий человек1. Кроме того, уже в греческой мифологии намечается вопрос о свободе креативной личности в связи с властью, примером этого служит миф о Дедале. Следует отметить, что хотя данные аспекты творческой свободы и затрагивались в мифологии, креативность как комплексная проблема подверглась серьёзному осмыслению в рамках философии.
В процессе развития понимания творчества, выделения его новых аспектов, трансформировалось и понятие креативной свободы, причем с течением времени возрастала и её значимость. Так в античности креативности не придавалось особенного значения, поскольку сохранялся приоритет созерцания, а не деятельности. Считалось, что человеческое творчество является только отдельной ступенью в достижении этого высшего состояния. Размышляя о художественном творчестве, Платон, например, объяснял его природу влиянием божественного наития, а потребность человека в такой деятельности - эротической одержимостью души. Что же касается креативной свободы, то можно сказать, что этот вопрос также пока не вызывал особого интереса. Вместе с тем, следует подчеркнуть, что это имело свои причины. Главная из них заключалась в том, что творческая свобода не рассматривалась в её субъективном преломлении, что, в сущности, было своеобразным результатом доминирования в древнем обществе так называемой родовой свободы .
Значимость творчества и креативной свободы в её зарождающемся субъективном аспекте стала возрастать позднее. Хотя человеку в творческом процессе всё ещё отводилась незначительная роль, а креативная личность принуждалась к анонимности (благодаря распространённому убеждению об ограниченности, греховности человека и несопоставимости его деятельности с божественным творением), понятие креативной свободы в эпоху Средневековья рассматривалось. Сферой её существования определялся исторический процесс. Именно здесь человеку давалась возможность участия в осуществлении замысла божьего в мире. В результате того, что воля и волевой акт веры, а не разум, как в античности, оказывалась связующим звеном человека с богом, становились значимыми личное деяние, индивидуальное решение, рассматривавшиеся как форма соучастия в творении мира. Таким образом, понятие креативной свободы в Средневековье развивалось внутри исторической и религиозной областей и требовало нравственного и духовного обоснования. Что же касается художественного и научного творчества, то оно определялось второстепенным.
Значительный вклад в развитие понимания как творчества, так и креативной свободы внесло Возрождение. Именно тогда человек начал осознавать себя творцом, в результате чего возник интерес не только к природе и сущности креативности, но и к творческой личности, стал складываться культ гения. Одним из главных достижений данной эпохи является то, что в это время творчество стало рассматриваться как субъективный процесс, происходящий в душе человека, что послужило началом разработки личностного аспекта креативной свободы. Философия Нового времени внесла свою лепту в определении данного понятия, выделив в рамках креативной свободы элемент казуальности, благодаря которому творчество получило возможность интерпретироваться как удачная, но в значительной мере случайная комбинация уже существующих элементов.
На протяжении длительного времени креативная свобода исследовалась в одном каком-либо своем аспекте. Своеобразной попыткой преодолеть это стала концепция И. Канта, который соединил в себе и деятельностный, и созерцательный аспекты творчества. Данный философ подверг креативность специальному рассмотрению, назвав её продуктивной способностью воображения, которая определялась как соединительное звено между многообразием чувственных впечатлений и единством понятий рассудка благодаря тому, что она обладает одновременно наглядностью впечатлений и синтезирующей, объединяющей силой понятия. Трансцедентальное воображение, таким образом, понималось своеобразным тождеством созерцания и деятельности. С этой точки зрения рассматривалась и креативная свобода, которая связывалась с произвольностью как коррелятом изобретательства и необходимостью (созерцанием), благодаря которой творческое воображение оказывалось соединенным с идеями разума и нравственным миром.
Гуманитаристика, её специфика и общекультурная значимость
В своем развитии и функционировании в современном обществе гуманитаристика сталкивается с множеством проблем, обусловленных спорностью научного статуса, не до конца выясненной спецификой, неопределенностью в сфере практического применения. При этом довольно часто присутствует негативная оценка со стороны исследователей, занимающихся общими науковедческими проблемами, в результате чего гуманитарные науки долгое время считались второстепенными и до конца не сформированными. Определяя их современное состояние, Б.В. Сазонов отмечает ряд проблемных вопросов, связанных с отсутствием достаточного профессионализма в этой сфере познания и обслуживанием властных структур, подчеркивая при этом необходимость всесторонней критики гуманитарных наук и трансформации их методологии1. Л.В. Максимов настаивает на внепознавательном характере гуманитаристики и выделяет две основные причины, в результате которых происходит отрицание её научного статуса: «гуманитарное знание либо «не дотягивает» (по определенным эпистемологическим критериям) до уровня науки, либо - в силу своей специфики - образует особую, вполне самостоятельную область вненаучного знания»2. По его мнению, гуманитаристика представляет собой отдельную область, в которой присутствуют научно-познавательные и ценностно-нормативные разделы3, поэтому борьба за научный статус является излишней.
Несмотря на многочисленную критику, сами ученые, работающие в области гуманитарного познания, отстаивают его научный статус, указывая при этом на различные специфические особенности её методологии, изучение которых - достаточно сложная, но, одновременно с этим, острая и актуальная задача. При этом они отмечают, что если о естественных науках могут судить люди, непосредственно с ними связанные, то о гуманитарных науках может высказываться всякий, даже отдалённо представляя себе сущность предмета. На это указывает В. Кобрин: «Именно поэтому сегодня важнее, чем когда бы то ни было, оказался вопрос о научном качестве нашей продукции, о ремесле ученого-историка, о ...правилах научной игры... Вопрос этот стоит тем острее, чем рост интереса к истории в обществе плодит множество дилетантов, пробующих силы в писании работ по истории, которые нередко оказываются опубликованными. Здесь и математики, и физики, и инженеры, которым кажется, что, прочитав Карамзина, Соловьева и Ключевского, они уже стали историками, да к тому же независимыми... Всех их подводит одно убеждение: знание фактов и начитанность в общей литературе они считают вполне достаточным условием для исследовательской работы в области истории. Между тем важнее другое, что дается только напряженным трудом, серьезной школой, - овладение методикой научного исследования»1.
Тем не менее, осознание того, что гуманитарные науки обладают определенной спецификой, не решает множества проблем именно методологического характера. Современная гуманитаристика вырабатывает новые подходы и познавательные стратегии, учитывающие изначальные особенности данной области познания и, в то же время, являющиеся попыткой разрешения ряда методологических проблем . В качестве одного из возможных вариантов западными учеными (А. Лавджой, Д. Боас)3 была предложена история идей, развитие которой концентрируется в трех основных сферах: история, литература и философия. В настоящее время данное направление получило распространение и в отечественной науке4, закрепляя за собой статус «мягкой методологии», направленной «не на разделение, а на объединение гуманитариев, изучающих традиции и тенденции интеллектуальных процессов»1.
Необходимо указать на то, что выявление специфики исследуемой нами области познания происходит по уже сложившейся траектории, благодаря чему одним из наиболее распространенных подходов становится сравнение гуманитарных и естественных наук, что влечет за собой определенные трудности. М.А. Розов подчеркивает, что «гуманитарные науки сталкивались и сталкиваются сейчас с очень специфическими методологическими проблемами, которые затрудняют их прямое сопоставление с естественными»2.
В качестве основания, выделения специфических черт гуманитаристики, а также сопоставить её с естественнонаучной областью, исследователями предлагаются субъектно-объектные отношения3: «Истинный исходный пункт для методологической дифференциации наук лежит, по нашему мнению, ... - в различиях между объектом и субъектом в предмете познания... Почему бы, спрашивается, субъект и субъективное не должны стать предметом познания наряду со всей объективной реальностью?»4. В.В. Ильин рассматривает субъективность как важнейшую характерологическую особенность гуманитарной области познания: «... предмет гуманитарного знания образует вещь, так сказать самонетождественная, превосходящая свои физические пространственно- временные пределы... Вещь... берётся не в форме объекта, а субъективно, что позволяет выделить в ней специфические человеческие знания и предназначения, квалифицировать её как гуманитарный объект»5. В результате подобных утверждений возникает целый ряд вопросов, связанных, в том числе, с проблемами истинности. Изначальным идеалом науки, сформированным классической эпистемологией, является объективное знание, а как воспринимать гуманитаристику? Признание субъективности в исследуемой нами области приводит к распространённому мнению, отрицающему её научный статус. Д. С. Лихачев, рассматривая литературоведение, приходит к такому пониманию критерия истинности в рамках гуманитарных наук: «Где проходит граница вполне объективной истины, и возможна ли она вообще в научном исследовании и в тех результатах научных исследований, в которых неизбежно примешивается доля личности творца, читателя, дух эпохи, включая для читателя тот «литературный опыт», который накопился за время, отделяющее произведение как несомненную достоверную единицу литературы в целом от читателя? Несомненно, что эта граница подвижна. Её положение, более близкое предмету изучения и более отдаленное, зависит от той суммы фактов, которой исследователь обладает, которую он накопил»1. М.М. Бахтин решает данную проблему следующим образом: «Вопрос здесь задаётся не самому себе и не третьему в присутствии мёртвой вещи, а самому познаваемому. Критерий здесь не точность познания, а глубина проникновения» . Возникает справедливый вопрос: как измерить эту глубину, зависит ли она только от количества фактов? На наш взгляд, наиболее важной становится процедура понимания, неотрывно связанная с эмпатическим механизмом. В предыдущей главе мы говорили о необходимости вчувствования в творческом процессе. Теперь же следует это рассмотреть отдельно в гуманитарных науках. Как подчеркивают некоторые исследователи, «интуиция, интеллект, равно как наблюдение, количественные методы, правомерно и с успехом используются в культурологических науках, будь то филология, языкознание, история... Но их явно мало. Нужны ещё вчувствование, эмпатия, личный опыт»3.
Феномен академической свободы, её специфика в гуманитарных науках
Академическая свобода1 - сложное и многогранное явление, оказавшее влияние не только на науку (в особенности на её институциональное бытие), но и на культурное и общественное развитие в России. Она прошла довольно трудный путь, начиная со своего зарождения в качестве конкретной модели и заканчивая её трансформацией в особый образ науки2. Академическая свобода основана на понимании творчества, учитывающем не только собственно креативный процесс, в результате которого вырабатывается новое знание, ко и его предпосылки, т.е. формирование особого рода мышления, необходимого для развития личности ученого. Данный феномен объединил научную и образовательную деятельности. В настоящее время в России академическая свобода нашла себе отражение на законодательном уровне, где она определяется как «свобода педагогического работника излагать учебный предмет по своему усмотрению, выбирать темы для научных исследований и проводить их своими методами и свобода студента получать знания согласно своим склонностям и потребностям»3.
Отечественная академическая свобода возникла по образцу западной модели и прошла в своем развитии два основных этапа, вступив в настоящее время в третий:
1 этап. XIX - начало XX веков. В это время академическая свобода существовала как модель, непосредственно связанная с университетской наукой и созданная по европейскому (немецкому) образцу. Главная задача, которая решалась на протяжении всего этого периода, - выработка её социокультурной специфики. Здесь особую роль играли именно гуманитарные науки.
2 этап занимает всю советскую эпоху. В этот период происходит деформация академической свободы как модели, поскольку для желаемой трансформации общества стала внедряться новая - в своем основании имеющая приоритетные идеологические предпосылки. Это вовсе не означает исчезновения академической свободы, поскольку к этому времени она прочно вписалась в социокультурный контекст и сформировала определенную традицию, по которой шло развитие науки. Существуя уже в качестве отдельного и не единственно возможного образа1, она стала развиваться и в рамках научно-исследовательских институтов, т.к. университетская система, в связи с идеологическими корректировками образования, подвергалась существенным изменениям. Следует отметить, что на Западе, как правило, связывают академическую свободу с развитием демократического общества, противопоставляя науке, существующей в тоталитарных государствах. Причем западными исследователями в качестве основания используется предпосылка о монополизации только одной модели науки в обществе. Соответственно, они приходят к выводу о полном отсутствии академической свободы в советском государстве. Ещё раз подчеркнём, что она существует в рамках отдельного образа и продолжает влиять на развитие науки.
3 этап начинается в постперестроечный период и продолжается в настоящий момент. Очевидно, этот этап не является последним и академическая свобода будет вырабатывать новые модусы, поскольку для этого созданы реальные условия. С одной стороны произошла её легализация и закрепление на законодательном уровне, а с другой - реформирование образовательной и научной областей, предполагающее поиск новых научных и образовательных моделей. При этом вновь возрастает значимость гуманитаристики, поскольку для полноценного функционирования данных моделей в современном обществе, необходима их социально-культурная адаптация. Кроме того, при создании новых моделей следует учитывать те изменения, которые происходят в современной эпистемологии, уделяющей достаточное внимание гуманитарной области познания. При этом необходимо отметить: такое положение не достигается простым насыщением учебного процесса гуманитарными предметами, что обычно упрощенно воспринимается как гуманитаризация образования, необходима выработка принципиально нового гуманитарного университета1.
В постсоветский период академическая свобода вновь вызывает интерес в качестве конкретной модели. К сожалению, при этом не учитывается тот опыт, который был накоплен в России, и обращение к модели академической свободы происходит через очередное рассмотрение западных образцов. Ю. А. Шрейдер в качестве возможного ориентира для дальнейшего развития отечественной науки приводит модель академической свободы, существующую в США .
При изучении академической свободы как сложного и многогранного явления необходимо учитывать следующие аспекты:
Исторический аспект: любое рассмотрение данного понятия, как правило, начинается с его основополагающей модели, появившейся в Германии во второй половине XIX века3, которую зачастую принимают за идеальный образец.
Культурологический аспект: академическая свобода традиционно рассматривается через систему наука - образование1, причем в первую очередь важна связь науки и университета (только в Америке академическая свобода понимается очень широко и рассматривается в ракурсе общего преподавания на всех образовательных ступенях). В России связь науки и университетского образования актуализировалась в середине XIX столетия, после чего возникла дискуссия, посвященная проблемам университета и тому, каким он должен быть в отечественных условиях. Эти вопросы активно обсуждались и в научной, и в околонаучной среде и получили отражение в публицистике того времени, в журналах «Современник», «Русский вестник», «Современная летопись»2. Университетский устав 1863 года подчеркивает эту связь: «Наука в университете читается для науки... Университетское преподавание может принести истинную пользу тем, которые ищут в храме науки только науку, т.е. знание, а не идут туда движимые материальными, спекулятивными побуждениями»3.
Политико-идеологический аспект: академическую свободу исследователи рассматривают в непосредственной связи с определённым политическим устройством. В настоящее время существует устоявшееся мнение, наиболее распространённое на Западе, что академическая свобода возможна только при таком политическом устройстве как демократия: «Ограничивающая идеология, которая присутствует в аудиториях в виде политических или социальных предубеждений, мешает демократическому обществу»4. Западные исследователи подчеркивают, что в коммунистических государствах, рассматриваемых как вариант авторитарного режима, академической свободы быть не может5.
Социальный аспект: понятие академической свободы оформилось в общественный институт. В США появился в начале прошлого столетия и существует до сих пор ряд организаций по защите академических свобод -Американская ассоциация университетских профессоров, Национальная образовательная ассоциация, Американский союз свобод. Следует отметить, что в дореволюционной России некоторое время действовал академический союз (в период с 1902 по 1906 год). Результатом его деятельности стали три делегатских съезда профессоров, посвященных острейшим проблемам существования и функционирования университетской системы и модели академической свободы как таковой.
