Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Китай в эпоху Тан (618-907)
1. Основные историко-политические события эпохи Тан 12
2. Особенности официальной идеологии имперского Китая и религиозной политики властей Тан 16
3. Отношение властей Тан к зороастризму и манихейству 26
Глава II. Проблемы проникновения и начального этапа существования в Китае христианства
1. «Стела Светлого учения» и история ее изучения 33
2. Степень достоверности сведений «Стелы Светлого учения» о появлении несторианства в Китае 42
3. Степень популярности и географический ареал несторианства в эпоху Тан 46
4. Этническая принадлежность членов несторианской общины и сферы их деятельности 60
5. Попытки адаптации несторианства к религиозно-культурным традициям Китая 77
6. Другие гипотезы проникновения христианства в Китай 84
Глава III. Проблемы проникновения и начального этапа существования в Китае ислама .
1. Традиционные и научные версии времени проникновения ислама в Китай 89
2. Пути проникновения ислама в Китай и социально-культурные параметры мусульманской общины при Тан 103
3. Легенды о первых исламских святилищах 115
4. Особенности восприятия ислама в Китае 119
5. Проблема «мусульман в голубых шапках» 132
Заключение 137
Библиография 141
- Основные историко-политические события эпохи Тан
- Особенности официальной идеологии имперского Китая и религиозной политики властей Тан
- «Стела Светлого учения» и история ее изучения
- Традиционные и научные версии времени проникновения ислама в Китай
Введение к работе
Обоснование темы исследования
Предлагаемая работа посвящена анализу взглядов китайских ученых XX - начала XXI в. на проблемы проникновения и начального этапа бытия в Китае христианства и ислама. Важность изучения данных проблем обусловлена следующими основными факторами. Во-первых, исследование процесса проникновения в Китай обоих мировых религий добавляет серьезные нюансы в понимание истории развития мировых религий и возникновения их региональных традиций. Во-вторых, является необходимым условием для воссоздания и осмысления эволюции и типологических особенностей традиционной культуры самого Китая. В-третьих, без знания всех деталей указанных процессов невозможно выявить исходный характер отношения китайцев к христианству и исламу, что, в свою очередь, помогает лучше понять роль и место в духовной, религиозной и общественно-политической жизни современного Китая и предсказать их дальнейшую судьбу соответствующих конфессий. Как на сегодняшний день относится большинство населения КНР и руководство страны к этим мировым религиям? Как они будут относиться к ним в ближайшем будущем, и как сложиться судьба местных христианской и мусульманской общин? Какое влияние эти общины будут оказывать на культурно-религиозную и общественно жизнь национального общества и какое место они займут в христианском и мусульманском мире? Все эти вопросы приобретают очевидную злободневность в условиях современной геополитической ситуации. Особое значение они имеют непосредственно для России, учитывая все возрастающие связи между нею и КНР. Могут ли православные традиции России повлиять на характер взаимоотношений между двумя странами?
Какие контакты могут установиться между приезжими китайцами, исповедующими христианство и ислам, с православным и мусульманским населением России?
Таким образом, изучение истории проникновения христианства и ислама в Китай является насущно необходимым как для исследований в области традиционной китайской культуры, так и для понимания современной культурно-религиозной жизни китайского общества и характера взаимоотношений КНР с другими странами мира и непосредственно с Российской Федерацией.
Актуальность темы исследования. Различные вопросы, связанные с изучением христианства и ислама в Китае, изначально находились в центре внимания российских китаеведов. Первые работы на эту тему появились еще в середине XIX в. Это, например, работы Спасского Г.И. «Описание древнего христианского памятника, открытого в Китае 1625 году», которая была опубликована еще в 1826г.1; о. Палладия Кафарова «Старинные следы христианство в Китае по китайским источникам» (1872г.)2 и «О магометанах в Китае» , и т. д. Исследования в этом направлении активно продолжались в российском востоковедении до конца 90-х гг. прошлого века. В 1996 г. был опубликовано итоговое для него исследование по истории ислама в Китае - монография В. С. Кузнецова «Ислам в политической истории Китая»4. В 2000 г. - монография Ломанова Д. В. «Христианство и китайская культура» . Однако в последние годы такого рода исследования практически приостановились. Даже в центральных научных периодических изданиях - «Восток», «Дальний Восток», за последние 10 лет не было опубликовано ни одной статьи, посвященной данной теме. Между тем, в науке КНР, в указанные годы напротив, наблюдается особый подъем интереса к проблемам, связанным с распространением мировых религий в Китае. Китайскими учеными были разработаны общие схемы истории христианства и ислама в Китае, выяснены многие существенные детали процесса их проникновения на Дальний Восток и особенностей их восприятия китайцами. Результаты этих исследований остаются, к сожалению, фактически неизвестными российской науке, даже представителям китаеведения, не говоря уже о других гуманитарных дисциплинах.
Таким образом, актуальность предлагаемого исследования обусловлена отсутствием на сегодняшний день в российской науке информации о достижениях современных китайских ученых в изучении начального этапа истории христианства и ислама в Китае.
Объект исследования. Объектом предлагаемого исследования являются работы китайских ученых, созданных на протяжении XX в.-начала XXI.
Проблемы проникновения в Китай христианства и ислама и их адаптации к местной культуре неизменно обсуждались китайскими учеными на всем протяжении XX в. Их зачинателями стала целая плеяда выдающихся ученых. Это, во-первых, Чэнь Юань( 1880-1971) - автор серии фундаментальных работ по истории ислама и христианства в Китае, в том числе: «Краткая история проникновения ислама в Китай», «Краткая история проникновения христианства в Китай». Все они вошли в сборники его работ, которые дважды издавались на протяжении последних 20 лет6. Во-вторых, Фэн Чэнцзюнь( 1885-1946) - исследователь истории изучения христианства в Китае, в монофафии которого «Исследование несторианской стелы» дается подробный анализ взглядов на ранний этап истории христианства в Китае, высказанных европейскими миссионерами и учеными, а также китайскими филологами и историками на протяжении XVII-XIX вв. Из ученых последующего поколения назовем Цэнь Чжунмяня (1886-1961), историка и текстолога, занимавшегося исследованием древнейших христианских о текстов ; историка и религиоведа Ван Чжисиня (1881-1968), автора «Очерков по истории религий и идеологии Китая»9, где тоже рассматриваются проблемы проникновения в Китай христианства и ислама. Непосредственно изучению истории ислама в Китае были посвящены работы: «История китайских мусульман» и «Исследование истории китайского ислама» Бай Шоуи (1909-2000)10; «Исследование истории китайского ислама» Цзин Цзитана, впервые опубликованная в 1935 г.11; «Проблемы истории китайского ислама» (1941 г.) Ма Июя (1900-1961)12; «История китайского ислама» (1940 1 \ г. ) Фу Тунсяня , «Мусульмане и диахронические власти Китая» (1936 г.) и «Время проникновения ислама в Китай»(1937 г. ) Лю Фэнъу ; «Изложение разных версией о проникновении ислама в Китай» (1939 г. ) Сунь Миня15 и т.д. Примечательно, что исследования в данной области не прекращались даже в годы «Культурной революции». Пример - книга «Китайское несторианство» Чжу Цяньчжи (1899-1972)16, которая была написана еще в 1968 г. Впервые ее смогли опубликовать в 1972 г., и затем она дважды (1993, 1998 гг.) переиздавалась в Пекине.
О новом всплеске интересе к указанной проблематике в заключительных десятилетиях прошлого века и в начале этого века свидетельствует как массовое переиздание созданных ранее исследований, так и появление новых трудов. В общей сложности было опубликовано более 100 статей и монографий. Из исследований в области истории христианства отдельного упоминания заслуживают книга религиоведа Линь Ушу «Повторное исследование несторианства при династии Тан», статьи Жун Синьцзяна «Персидская несторианская семья, служащая в правительстве династии Тан»17, Дуань Цин 18 и Гун Фанчжэнь19, Гэ Чэнъюна20. Из исламоведческих работ назовем статьи Ма Цичэна «Краткое описание раннего этапа распространения ислама в Китае» 2I и Ма Цзюаня «Исследование кварталов чужеземцев при династиях Тан и Сун» 22 . Перечисленные работы знаменуют собой относительно новый этап китайских исследований, когда ученые переходят к детальному рассмотрению отдельных фактов и эпизодов начальной истории христианства и ислама в Китае, что позволяет им значительно уточнить или пересмотреть прежние точки зрения и выявить новые аспекты и проблемы.
Большинство из перечисленных работ, даже созданных в первой половине XX в., остались вне поля зрения российских ученых. Кроме того, ни в российской, ни в китайской науке до сих пор не появилось исследований, в которых бы давался сводный критический анализ взглядов китайских ученых на проблемы процесса проникновения и начального этапа существования христианства и ислама в Китае, и предпринималась попытка систематизации имеющихся на сегодняшний день научных результатов. Предлагаемая диссертация направлена на восполнение указанной лакуны.
Кроме китайских исследований нами широко привлекались работы российских и европейских ученых, посвященные, во-первых, изучению конкретных оригинальных письменных источников (в первую очередь, китайско-христианской «Стеле о Светлом учении»); во-вторых, истории духовной жизни и непосредственно религий Китая; и, в-третьих, социально-политической истории Китая.
Цели и задачи исследования. Основной целью предлагаемого исследования является проведение критического анализа и систематизация взглядов современных китайских ученых на проблемы процесса проникновения и начального этапа существования христианства и ислама в Китае. Данная цель предполагала решение следующих задач:
- проанализировать и систематизировать точки зрения китайских ученых на время и историко-культурные факторы проникновения в Китай христианства и ислама.
- выделить основной круг оригинальных письменных источников по начальному этапу существования в Китае христианства и ислама и проанализировать их интерпретации, предложенные китайскими учеными.
- определить основной круг проблем, касающихся начального периода истории ислама и христианства, которые ставятся китайскими учеными, и выяснить их подходы к этим проблемам.
Методологическая основа исследования. Диссертация совмещает в себе историко-культурологический, религиоведческий и философско-компаративисткий методы исследования с использованием методик герменевтического и текстолого-семантического анализа. Комплексное использование данных методов и методик позволило автору выработать общий, культуролого-религиоведческий подход к исследованиям китайских ученых, применение которого позволило ей дать четкую классификацию центральной для этих исследований проблематики и критический анализ содержащихся в них теоретических выводов.
Научная новизна работы. Научная новизна предлагаемой диссертации определяется, в первую очередь, тем, что оно является первым на русском языке исследованием, посвященным взглядам современной китайских ученых на историю проникновения и начальный этап бытия в Китае христианства и ислама. В ходе реализации задач исследования были достигнуты следующие принципиально новые результаты:
- выявлены и систематизированы господствующие на сегодняшний день в китайской науке точки зрения на время и историко-культурные факторы проникновения в Китай христианства и ислама.
-впервые на русском языке дан сопоставительных анализ трактовок главного христианско-китайского письменного памятника - несторианской стелы, предложенные в современной науке КНР.
- изложены в системном виде выводы, сделанные китайскими учеными по поводу степени популярности, географического ареала несторианства в Китае в эпоху Тан, а также этнического состава и сфер деятельности несторианской общины.
- проведен сопоставительный анализ различных версий времени и маршрутов проникновения ислама в Китай, высказанных в традиционных документах и в современных исследованиях
- впервые в российской академической науке рассмотрен ряд письменных источников по истории ислама в Китае и точки зрения на них современных китайских ученых.
- высказаны авторские соображения по поводу особенностей восприятия в имперском Китае ислама.
Положения, вынесенные на защиту.
Вопросы процессов проникновения и начального этапа существования в Китае христианства и ислама на всем протяжении XX в. находились в центре внимания китайских ученых. В настоящее время наблюдается качественно новый этап китайский исследований в данной области, который характеризуется, с одной стороны, тщательностью и скрупулезностью анализа с повышенным вниманием к мельчайшим нюансам указанных процессов. А, с другой, тенденцией к постановке и рассмотрению фундаментальных проблем, связанных с определением типологических особенностей бытия чужеземных вероучений в условиях китайской имперской государственности.
- Приход христианства (несторианства) и ислама в Китай состоялись в момент наивысшего расцвета национальной имперской государственности, когда в китайской культуре уже полностью сложились модели взаимодействия различных идеологических форм, а также религиозно-философских систем со светскими властями. Поэтому бытие любого нового для Китая вероучение определялось, в первую очередь, его способностью снискать себе покровительство правящего режима и адаптироваться к местной религиозно-культурной среде. Кроме того, в условиях китайского имперского общества любое вероучение находилось в жесткой зависимости от каждодневных историко-политических реалий и духовных потребностей государства.
-Традиционные сведения о характере бытия христианской (несторианской) общины на первом этапе истории христианства в Китае оказываются сильно преувеличенными. На самом деле, этой общине, несмотря на все усилия ее членов, не удалось привлечь к себе подлинного внимания светских властей и адаптироваться к местной религиозно-культурной среде в той степени, которая была необходима для внедрения христианства в эту среду. Оно так и осталось на положении периферийного и «варварского» для местного населения вероучения.
Практическая ценность результатов исследования. Содержащиеся в диссертации теоретические выводы и фактические материалы намного обогащают и расширяют представления, имеющиеся в российской науке, об истории развития христианства и ислама как мировых религий и о процессе возникновения их региональных традиций. Они также вносят существенный вклад в изучение истории культуры и религий непосредственно Китая. Полученные результаты могут быть продуктивно использованы при проведении дальнейших религиоведческих, культурологических, философских и непосредственно китаеведческих исследований и при подготовке программ различных курсов для специальностей «религиоведение», «культурология», «философия» и «регионоведение (Китая)». Материалы исследования позволяют создать лекционные и семинарские спецкурсы по истории христианства и ислама и истории религий Дальневосточного региона. Результаты работы представляют интерес для создания энциклопедических и справочных изданий религиоведческого и философского характера.
Апробация исследования. Основные проблемы предлагаемой диссертации представлены в серии публикаций, изданных и подготовленных к печати, в «Вестник Санкт-Петербургского государственного университета» (серия 6, Вып. 3. 2006г.), и «Письменные памятники Востока» (№6 , 2006). И в докладах, прочитанных на ежегодной сессии СПб Ф ИВ РАН (2006 г.) и конференциях «Третьи Торчиновские чтения» (СПб ГУ, 2006г.), «IX конференции молодых востоковедов: Путь Востока - культура, религия, политика» (СПб ГУ, 2006г.).
Данная работа была выполнена на кафедре философии и культурологи Востока факультета философии и политологии СПб Государственного Университета и рекомендована к защите на заседании кафедры 12 сентября 2006г.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения и библиографического списка привлеченной к исследованию литературы. Объем диссертации 155 стр., библиографический список включает в себя наименований источников на русском, европейских (английском, французском) и китайском языках.
Основные историко-политические события эпохи Тан
Эпоха Тан - время существования одноименной империи23, которая возникла после длительного периода территориально-административной раздробленности страны 24 . Первое объединение Китая и воссоздание централизованного государства было осуществлено династией Суй (581-618). Однако эта династия просуществовала очень недолго и во многом по причине чрезвычайно жесткого правления ее государей . Против правящего дома прокатилась волна восстаний и мятежей. Один из таких мятежей возглавил сановник Ли Юань Щ566-635), которому удалось свергнуть династию Суй и основать собственный правящий режим (танский император Гао-цзу Ш, 618-626). Ли Юань был низложен своим сыном - Ли Шиминем 1й (танский Тай-цзун Сж, 627-649), который оказался выдающимся монархом. В годы его царствования были завершены все хозяйственно-экономические, социально-политические и законодательные преобразования, которые позволили превратиться Тан в могущественное и процветающее государство26. Расцвет Тан продолжался вплоть до середины VIII в. В 755-756 гг. в империи разразился мятеж, поднятый военным губернатором Ань Лушанем Ш (?-757), который был недоволен царствованием тогдашнего императора Сюань-цзуна " ж (713-756). Престарелый к тому времени монарх забросил дела управления государством, передав их в руки родственников своей фаворитки (Ян-гуйфэй ШШ№, 719-756). Войска Ань Лушаня заняли два важнейших города империи («две столицы») - Лоян (провинция Хэнань) и Чанъань (на месте современного г. Сиань, провинция Шэньси)27. Двор во главе с императором бежал из столицы на юго-запад страны (в Сычуань). Там Сюань-цзун и умер. Его преемнику - императору Су-цзунуЙ (756-762), стоило большого труда подавить мятеж. Но позиции царствующего дома оказались необратимо подорваны. Вторая половина VIII в и все последующее столетие прошли под знаком непрерывного ухудшения экономической и политической ситуации в стране. Заключительным аккордом истории Тан стало восстание Хуан ЧаойЖ (?-884), продлившееся с 875 по 884 гг. и спровоцировавшее новую вспышку междоусобных войн, которые и привели к гибели Тан.
Одной из главной историко-политической особенностей эпохи Тан справедливо считается ее внешняя политика, благодаря которой Китай намного расширил свои границы. В 629-630 гг. 100-тысячная армия, посланная на северо-запад, разгромила Восточный каганат - государственное образование, основанное тюркскими народностями в VI в. Оно занимало гигантскую территорию, простиравшуюся от Маньчжурии до Керченского пролива и от верховьев Енисея до верховьев Амударьи. Победа позволила империи присоединить к себе часть Южной Монголии (земли к югу от пустыни Гоби). В 640 г. пало государство Гаочан, находившееся в Турфанской низменности, по которой проходил стратегически важный участок Великого шелкового пути. За 640-657 гг. китайские армии разбили Западный каганат и вышли в Центральную Азию и дошли почти до Бухары. В 60-е гг. того же века были завоеваны корейские государства Когурё и Пэкчэ и северная часть существовавшего тогда вьетнамского государства. Параллельно в границы империи окончательно вошли большая часть ранее соседних с ней крайних юго-восточных и южных земель (территорий современных провинций Гуандун и Юньнань).
Однако главные усилия внешней политики Тан были направлены, все же, не на агрессивные внешние войны, а на установление как можно более обширных дипломатических и торговых отношений с самыми разными государствами и народами. Такие отношения были установлены с ближайшими соседями империи, включая Тибет, с Японией, с Индией и другими государствами Юго-Восточной и Южной Азии (Камбоджа, Суматра, Ява). В Китай постоянно прибывали дипломатические и торговые миссии из Персии (Сасанидский Иран), Аравии, Византии, Арабского халифата и т.д.28. В результате в империи Тан поселились огромное число чужеземцев, вместе с которыми в Китай проникли различные культурно-идеологические традиции.. Местное население и, главное, центральная администрация империи относились к чужеземным обычаям и нравам с большой терпимостью, в чем заключается еще одна важная особенность эпохи Тан. Подобная терпимость была продиктована, в первую очередь, практическими соображениями. Во-первых, она создавала благоприятные условия для развития внешних торговых связей и привлечения в Китай чужеземцев, деятельность которых способствовала развитию внутреннего рынка и ремесел. Во-вторых, заняв лидирующие геополитические позиции не только на Дальнем Востоке, но и в Центральной Азии, верховные власти Тан стремились укрепить свой авторитет с помощью культурно-идеологических мер: показать, что они с равным уважением относятся ко всем народностям . Основы такой политики сформулировал лично Тай-цзун, заявивший: «с древности всегда дорожили чжунхуа - китайцами, и презирали иди - варваров. Я же буду любить их как членов одной семьи» . Следует пояснить, что понятие «варвары» (иди) возникло в Китае в глубокой древности. Китайцы считали, что в мире есть только три вида живых существ: они сами (хуася), варвары и животные. Причем, эта периодизация строилась, исходя из принципа цивилизованности. Самыми цивилизованными существами в мире китайцы полагали себя, далее следовали варвары, и затем - животные. Т.е. отличие между «человеком» и «варваром» заключалось не в национальной принадлежности, а в степени цивилизованности 31 . Поэтому отношение к чужеземным народностям, сформулированное Тай-цзуном, было в определенном смысле революционным для китайского образа мышления и геополитических представлений.
Особенности официальной идеологии имперского Китая и религиозной политики властей Тан
Уже в предельно древние времена (предположительно, в эпоху неолита, V-IV тысячелетия до н.э.) в Китае начал складываться институт верховной власти и сопутствующий ему комплекс верований, культов и практик32. Во время существования первого китайского централизованного государства (династия Шан-Инь, XVII-XI вв. до н.э.) этот комплекс превратился в относительно стройную религиозную систему, которую можно обозначить как «государственная идеология» . Особенности китайской государственной идеологии проистекают из особенностей местного института верховной власти. Его определяющей чертой, которая тоже ярко проявилась уже при Шан-Инь, является совмещение государем (для древности - царь-ван) функций светского лидера и духовного иерарха страны. Именно государь, а также члены царствующего дома и сановники (т.е. светские лица) исполняли жреческие акции: организовывали и проводили различные обряды, разрабатывали религиозно-идеологическую платформу национальной государственности. Поэтому китайские власти исходно считали себя вправе контролировать духовную жизнь страны и использовать любые идеологические формы в собственных интересах: для поддержания сакрального могущества династии и обеспечения ей покровительства свыше. А так как на территории Китая изначально обитало множество разных народностей, то предки китайцев, войдя с ними в контакт, нередко заимствовали их верования и культы. Процесс формирования государственной идеологии продолжался в течение многих веков, вступив в свою заключительную стадию при первых китайских империях - Цинь (221-207 гг. до н.э.) и Хань (206 г. до н.э.-220 г. н. э.). Государственная идеология имперского Китая являет собой сложное образование, состоящее из постоянного идейно-обрядового ядра, морально-этического элемента (таковым стало конфуцианство) и переменных элементов. Это ядро образовывали идущие от древности культы (культы Неба, Земли, предков, плодородия) и продиктованные ими ритуальные акции. В качестве переменных величин могли функционировать в принципе любые верования и культы, а также оформленные идеологические системы - даосизм и буддизм. Буддизм, будучи чужеземным вероучением, появился в Китае приблизительно в I н.э. и за III-VI вв. стал органической частью духовной жизни китайского общества.
На протяжении указанных столетий оба вероучения неоднократно использовались в качестве элементов государственной идеологии34. Тогда же проявились и закономерности отношения к ним светских властей. Они обращались к даосизму и буддизму, если считали, что они могут быть полезными правящему режиму. Если же нужда в них отпадала, то даосские школы и буддийская церковь могли лишиться поддержки государства и даже подвергнуться гонениям.
То же самое мы наблюдаем и при Тан. Первые государи Тан отдавали откровенное предпочтение даосизму35, что объясняется несколькими причинами. Во-первых, их род имел такой же фамильный знак - Ли, что и легендарный основоположник даосизма - Лао-цзы. Лао-цзы - «Старый учитель» - псевдоним этого мыслителя. Его настоящим именем считается Ли Дань (Ли Эр) . Поэтому императоры Тан считали себя прямыми потомками Лао-цзы. Существует даже легенда, что Лао-цзы лично (к этому времени он уже осмыслялся в качестве не древнего философа, а могущественного божества, могущего являться в мир людей) известил будущего основателя Тан об их родстве. «В мае третьего года под девизом правления Удэ (620г.) Цзи Шань увидел у горы Янцзяо старца, едущего на белой лошади и имевшего необычный облик... Старец приказал ему: "Передай танскому императору, что я ваш родоначальник". Гао-цзу был изумлен и приказал, чтобы построили храм на этой горе»37.
Во-вторых, буддизм был тесно связан в глазах танских монархов со свергнутой ими династией Суй, при которой он достиг положения официального вероучения . В первые годы правления Суй было построено около пяти тысяч буддийских храмов и монастырей, монашеский обет приняли до 30 тысяч человек . Кроме того, основатель этой империи (Ян Цзянь) был лично тесно связан с буддизмом. Его ребенком отдали на воспитание в женский буддийский монастырь, в котором он прожил тринадцать лет. Впоследствии (574 г.) настоятельница этого монастыря предсказала ему, что он станет императором и что в его царствование «расцветет путь Будды»40
Сказанное не означает, что в начале Тан буддизм подвергся уничижениям и гонениям. Отношение нового правящего режима к обоим вероучениям лучше всего сформулировал сам Тай-цзун в беседе с руководством монастыря Хунфусы, который он посетил в мае 641г. «Император сказал: "Лао-цзы мой предок. Уважение предков является основной моралью Человечества. Поэтому я ставлю даосизм на первое место. Естественно, вы будете меня ненавидеть!" Главный наставник ответил: «Ваше величество, Вы считаете уважение предков высочайшей моралью. Как же мы можем Вас за это ненавидеть?!" Император продолжил: "С тех пор, как основана наша династия, разве были построены новые даосские монастыри? Когда нужно накопить духовные заслуги (гун дэ), мы всегда обращаемся к буддизму, [и поэтому строили в основном буддийские храмы]. Когда шла война внутри страны, все без исключения посвятили себя Будде. Теперь наступил мир и большинство построенных монастырей - буддийские. Я уважаю Будду, и большинство людей исповедуют буддизм. Вы должны меня полностью понять! Даосы - ученики моего предка, поэтому их надо поддержать. Сейчас дом Ли управляет страной, Ли-лао (Лао-цзы) стоит выше. Если дом Ши (китайский вариант передачи прозвания Будды - Шакьямуни - Ш. Ш.) будет управлять и воспитывать народ, то выше встанет буддизм!"» 4 . Из приведенного фрагмента очевидно, что Тай-цзун питал искреннее уважение к буддизму, старался сохранять хорошие отношения с буддийскими иерархами и признавал право каждого отдельного человека иметь буддийское вероисповедание. Но считал, что в данный конкретный исторический момент для государства и правящего дома важнее даосизм.
Такую же идеологическую политику проводил и третий монарх Тан (сын Тай-цзуна) - Гао-цзун (650-683). Для поднятия авторитета даосизма он повелел (666 г.) почтить Лао Цзы титулом «Наивысший повелитель непостижимого»42. В 674 г. древние даосские канонические сочинения («Дао дэ цзин» и «Чжуан-цзы») были включены в список книг, обязательных для изучения при подготовке к государственным экзаменам. В 683г. было приказано воздвигнуть даосские храмы по всей стране: в большом городе (шанчжоу±.Щ) построить по три святилища, в среднем (чжунчжоу ФДО) - по два, в маленьком (сячжоу ТЩ) - по одному . Даосские иерархи были провозглашены членами августейшей фамилии, даосские храмы было приказано называть «дворцы»44.
«Стела Светлого учения» и история ее изучения
«Стела Светлого учении», полное название - «Стела, посвященная распространению Светлого учения из Дацинь в Китае» (дацинь цзинцзяо люсин чжунго) была найдена (выкопана из земли) в 1623 -1625 гг. в городе Сианьфу (Сиань, в западной части провинции Шэньси), находившемся на месте расположения столицы империи Тан - Чанъань76. Надпись на стеле была выполнена на китайском и сирийском языках и посвящена событиям, начиная с 635г. (9 года под девизом правления Чжэнгуань танского императора Тай-цзуна). Указывались также дата исполнения стелы - 781 г., и имя автора текста - Цзин Цзин Ж ft (его сирийское имя в надписи на стеле - Адам)
Текст стелы оказался чрезвычайно неоднородным в лексическом и терминологическом плане. В нем присутствовали, во-первых, большое число цитат из древнекитайских конфуцианских сочинений . Во-вторых, специфическая буддийская терминология (подробно см. далее). В результате местные власти сочли ее буддийской по содержанию и относившейся к какому-то из столичных буддийских святилищ78. Немалую трудность для понимания смысла текста представляли (и в определенной степени продолжают представлять) и базовые термины, вынесенные в название стелы - «Светлое учение» и «страна Дацинь». Первое нигде больше не встречается в документах танского времени, а потому из него было понятно только, что речь идет о каком-то учении (цзяо). «Дацинь» («Великая Цинь») - топоним, который появился в китайском языке в первых веках нашей эры. В начале он использовался для обозначения Римской империи, сведения о существовании которой дошли до Китая по маршруту Великого шелкового пути. Затем же так стали именовать Сирию и Византию79. Т.е. географическая принадлежность Светлого учения из текста стелы также оставалась не ясной.
Среди лиц, обследовавших стелу, находился ученый Чжан Гэнъюй ШШ Ш (XVIIB.) который был лично знаком с прославленным католическим миссионером Маттео Риччи (Matteo Ricci, 1554-1610)81. Он обратил внимание на то, что текст стелы, содержит идеи, совпадающие с христианским учением в том виде, в котором оно излагалось в проповедях Маттео Риччи. Поэтому он снял с текста копию и послал ее Ли Чжицзао (1565 - 1630) 2.Щ, близкому другу и ученику покойного к тому времени итальянского миссионера . Ли Чжицзао принадлежит первое исследование стелы - трактат «Запись после чтения стелы цзинцзяо» . Он утверждал, что идеи и обряды, описанные в ее тексте, совпадают с учением, которое проповедовал Маттео Риччи . Так стела была признана христианским памятникам и послужила основанием для утверждения о проникновении христианства в Китай в начале Тан.
На протяжении последующих столетий стела привлекала все большее внимание христианских (католических) миссионеров, а затем и европейских ученых84. Видимо, осознавая, что идеи, изложенные в тексте стелы, заметно отличаются от католицизма, миссионеры либо полагали, что это - результат искажений, допущенных при первом опыте изложения христианства в Китае. Либо же, они намеренно умалчивали подобные противоречия, не желая посвящать китайцев в расколы христианства, что могло бы повредить распространению на Дальнем Востоке католицизма85. Поэтому они настаивали на том, что Светлое учение является своего рода первым этапом распространения в Китае католической веры, постоянно цитировали текст стелы в своих работах и даже назвали себя последователями Светлого учения (цзинцзяо хосюэ ЖШ)а ) . Все это позволяло им доказывать древность католических традиций в Китае87. Только в конце Х1Х-начале XX вв. европейская наука окончательно пришла к выводу, что стела относится не к католической традиции, а к несторианству88. И, следовательно, следует говорить о проникновении в Китай именно этого христианского течения, которое еще в 431 г. (на Третьем Вселенском соборе) было признано в Европе ересью.
Примечательно, что многие представители китайских образованных еще в XIX в. начали сомневаться в принадлежности стелы к католицизму. Так, в сочинении Тао Баолянь Щ&Ш (1862-1938) «Запись о поездке в год синъмао, в которой сопровождал [отца]» ( «Синьмао ши син цзи» (1891 г.) есть такой фрагмент: «По своему содержанию текст стелы Светлого учения относится не к буддизму, не к зороастризму и не к манихейству. Ли Чжицзао полагает, что он относится к католицизму. Но так ли это?» . Некоторые ученые того времени считали, что текст стелы относится к зороастризму (например, Хан Шицзюнь ШШШ, 1696-1773), либо к исламу (Чжу Исинь, -f,1846-1894)90.
Первым китайским ученым, кто безоговорочно признал Светлое учение несторианством, был Хун Цзюнь (1839 -1893). В 1887 - 1890 гг. он последовательно назначался послом в европейские государства: Германию, Австрию и Голландию, а также в Россию. Во время пребывания в России он ознакомился в устных переводах91 с некоторыми арабскими и персидскими источниками, в частности с трудом Рашид-ад-Дина и книгой Д1 Оссона «История монголов». И еще находясь на дипломатической службе, приступил к написанию собственного исследования, получившего затем название «Переводы, дополняющие историю Юань» («Юань ши ивэнь чжэн бу» 7С # TJE Ь )- В нем есть глава (29 гпава-цзюань) полностью посвященная несторианству - «Исследование несторианства» («Цзинцзяо као» ЛШ%), в которой Хун Цзюнь пишет об этом течении христианства и о китайской стеле: «Первый этап проникновения католицизма в Китай предполагается при династии Тан. Согласно западным древним источникам, при династии Восточная Цзинь (317-375гг.) Нестор (лат. Несториус) был священником Восточного Рима, который писал книги, основал свое учение и прославился в то время. Патриарх за его добродетели назначил его епископом Константинополя. Он первый предположил, что Иисус был святым проповедником, а не сыном божьим. Он не поддерживал общепринятое мнение. За это он подвергся нападкам. Патриарх собрал епископов, книги Нестора были сожжены, а он сам сослан в Армению, где и умер. Его последователи тоже были изгнаны и ушли на Восток. Они называли себя несториане и начали пропагандировать свое учение на Востоке, от Каспийского моря до Китая. Западные ученые, изучая сирийский текст стелы, предположили, что несториане жили в Сирии, освоили сирийский язык, написали текст на стеле по-сирийски. Это справедливо» .
Следует особо отметить, что Хун Цзюнь в целом совершенно верно излагает историю несторианства и его содержательные особенности. Его основоположником был константинопольский патриарх Несторий, выдвинувший догмат о «самостоятельно существующей человеческой природе Христа», что означает непризнание его «богочеловеком». III Вселенский собор в Эфесе (431 г.) предал Нестория анафеме, лишил сана и сослан в Египет, где он и умер. Его последователи бежали в Персию, и там создали независимую от Греко-римской церкви организацию. Из Персии несторианство распространилось в Среднюю Азию. Исходным же ареалом формирования этого течения считается Сирия, бывшая в то время провинцией Восточно-Римской империи (Византии).
Традиционные и научные версии времени проникновения ислама в Китай
В танских источниках какие-либо сведения об исламе и истории его проникновения в Китай отсутствуют. Это выглядит тем более странным, что китайцы хорошо знали о существовании арабского мира и Халифата. История связей Китая с арабским миром восходят еще к I в. н.э. В источниках сообщается, что 97 г. (9 году под девизом правления Юнъюань) сановник Гань Ин был назначен послом на запад, и что он прибыл в Тяочжи &%. Тяочжи, по мнению ученых, есть сокращенная транскрипция названия города Антиохия. Поскольку Антиохия и Ближний Восток были связаны с арабским миром, то можно говорить о том, что за пятьсот лет до возникновения ислама между Китаем и арабским миром уже были определенные отношения . Непосредственно Халифат стал обозначаться в китайском языке как Даши ; :#. Данный топоним впервые был употреблен в тексте «Описание чужеземцев» («Шуи цзи» ЙІ#ІЙ), созданном в V-VI вв. Видимо, он являлся транскрипцией персидского слова Tazi, которое китайцы узнали от персов. Это название сохранилось в китайском языке до династии Юань (до XII в.) . Употребление указанного топонима служит еще одним подтверждением того, что первые сведения о Халифате китайцы могли получить от персов, бежавших в Китай после арабо-мусульманского завоевания Сасанидского Ирана (642-652 гг. ). Кроме того, известно, что в еще в начале танской эпохи в Китай прибыло немало торговцев из региона Персидского залива, среди которых могли быть и арабы231.
Китайцы находились и в курсе всех событий, происходивших на Ближнем Востоке в VII в. Последний шах Персии - Йездигерд III (в китайской транскрипции - Исыхоу, &ШШ) неоднократно обращался за военной помощью к властям Тан. В 638 г. после оккупации Кадесии арабами, он отправил специального посланника в Китай. В «Старой истории Тан» приводится текст указа императора Тай-цзуна от 647 г., в котором излагается мнение китайского императора по поводу просьб шаха Персии о военной помощи: «В принципе государи должны оказывать помощь друг другу. Со слов вашего посла, я узнал о том, кто такие народ Ялабо (арабы), какие у них обычаи и традиции, какое у них вероисповедовании, и какая добродетель у правителя их народ. Если этот народ столь преданный, а их правитель столь талантлив, то как они могли не победить?! Вы сами должны усердно совершенствовать свою добродетель и быть осмотрительным, чтобы вызвать к себе их расположение».
В 651г. Йездигерд был убит под Мервом. Его сын Перуз бежал в Тукхару (или Тушару, сегодняшний Афганистан) и тоже направил посланника в Китай, чтобы попытаться добиться военной помощи. Император Гао-цзун дипломатично ответил, что не может отправить войска из-за слишком далекого пути. В это время арабы временно отступили, и Перуз вступил на престол, затем вернулся в Хорасан и отвоевал часть прежней территории Персии. В 661 г., отчаявшись своими силами остановить новое наступление арабов, он вновь обратился к Тан за военной помощью. На этот раз Гао-цзун направил эмиссара по специальным поручениям Ван Минюанья в западные земли, чтобы образовать там округа и уезды. Ван Минюань прибыл в ДилинЗШ ( сегодняшний иранский г. Заболь - Ш. Ш.), где создал «округ Персия» (Босы дудуфу) и назначал Перуза его главою (дуду ШЩ). После того, как Персия окончательно была захвачена арабами, в 673 г. Перуз приехал в Чанъань, там Гао-цзун пожаловал ему титул генерала правой дворцовой стражи, и в 677 г. он умер в Чанъань .
В династийных историях содержится также краткое описание «страны Даши» (Халифата). В «Старой истории Тан» сообщается: « Государство Даши, находится на западе от Персии. Во втором году под девизом правления Юнхуэй (652 г.) первый раз присылало посла. Его фамилия Даши, а имя - Даньмимомони Ш Ж -Ш, он говорил, что его государство было основано уже двадцать четыре года, и за это время правили три государя. Их мужчины с темной кожей и плотной бородой, у них нос большой и длинный. Их женщины белолицые. У них тоже есть своя письменность, и они поклоняются небесному богу. Их земли покрыты песком и камнями, и на них трудно заниматься земледелием. В начале годов под девизом правления Луншо (661 г.), они завоевали Персию и позднее - Фулинь (Византию), с этого момента у них появились вассалы, обеспечивающие им продовольствие (мимянь чжишу /КШ2.ЯІ). Потом Даши напали на юге на страну Брахманов, и завоевали остальные северные чужеземные государства ()»234.
В «Новой истории Тан» читаем: «Даши, бывшая территория Персии. У мужчин высокий нос, темные кожи и плотные бороды; их женщины все белолицые, и они выходят на улицу с закрытым лицом. Пять раз в день кланяются перед Небом. Они носят серебряные пояса и кинжалы. Не пьют вина. У них есть большой ритуальный зал на несколько сотен людей. Земли у них твёрдые, невозможно заниматься земледелием, и они занимаются охотой и едят мясо. Только завоевав Персию и Фулинь, они обеспечили себя продовольствием. Потом они завоевали на юге страну Брахманов, и другие государства - Кан, Ши, все они стали их вассалами»235.
В «Старой истории Тан (главы «Описание Даши» и «Описание некитайских народностей») есть также краткое жизнеописание Мухаммада, в котором время его жизни соотносится с «серединой годов правления под девизом Кайхуан» . Речь идет о предшественнице империи Тан - династии Суй, а «годы правления под девизом Кайхуан» приходятся на 581-600 гг.
Однако при изложении всех этих событий, происходивших в арабском мире и на Ближнем Востоке, и при описании страны Даши о самом исламе не говорится. О нем не упоминается и в приведенном указе Тай-цзуна, хотя император и утверждает, что ему известно об обычаях и вероисповедании арабов.
Версия о проникновении ислама в Китай возникла и утвердилась уже в XIV-XV вв., в эпоху Мин (1368-1644). Долгое время главным письменным источником по начальному периоду истории ислама в Китае считалась еще одна стела - стела «Основание мечети». Она сохранилась на территории мечети Дундасы («Восточная большая мечеть»), находящейся в переулке Хуацзюэ в современном г. Сиань (на месте столицы танской империи -Чанъань)237. В надписи на ней, подобно тексту на «стеле Светлого учения», приводится точная дата появления ислама в Китае. Надпись завершается сообщением о времени сооружения стелы: «В Западном крае238 есть совершенный мудрец Моханьмодэ, родившийся после Учителя Куна (Конфуция -Ш.Ш.). Он жил в стране Тяньфан... В середине годов правления под девизом Кайхуан дома Суй его учение постепенно проникло в Китай и распространилось в Поднебесной. При нашей династии император Тяньбао...приказал инспектору министерства общественных работ Ло Тяньцзюэ, управлявшему строителями и мастерами, построить [исламский] храм, чтобы последователям этого учения можно было там собираться. Главным наставником в их учении был Байдуэрди... Работы начались в марте первого года под девизом правления Тяньбао (742 г.), а закончилась в августе того же года. Байдуэрди и другие боялись, что со временем об этих событиях забудут, поэтому, чтобы сохранить память о них, решили воздвигнуть эту памятную. Что и было сделано осенью первого года под девизом правления Тяньбао»239.
Похожие диссертации на Проблемы проникновения и начального этапа существования в Китае христианства и ислама в китайской науке XX в.
