Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Статус и функции молодежной культуры 19
1.1. Становление молодежной культуры 19
1.2. Молодежная культура: антропологический аспект 38
1.3. Молодежная культура: институциональный аспект 51
Глава 2. Культурно-информационные сообщества молодежи в пост советской России 67
2.1. Пост советская Россия: культурно-антропологические аспекты 67
2.2. Особенности становления молодежной культуры: культурно-информационные сообщества 81
2.3. Молодежь 1990-х - начала 2000-х: пути самоутверждения 92
Заключение 124
Литература 130
- Становление молодежной культуры
- Молодежная культура: антропологический аспект
- Пост советская Россия: культурно-антропологические аспекты
- Особенности становления молодежной культуры: культурно-информационные сообщества
Введение к работе
Актуальность исследования.
Роль культуры в формировании внутреннего мира человека становится особенно актуальной в период социокультурных трансформаций. Молодежь постсоветской России как основной стратегический ресурс модернизации культуры и общества, переживает не только общенациональный кризис, но и кризис личностного становления, характерный для молодого человека вне зависимости от места и времени проживания. В этих условиях молодежная культура служит формированию ценностных и культурных ориентации, способствующих адаптации в изменчивом мире и выработке собственной жизненной стратегии. Таким образом, становление духовной культуры российской молодежи имеет решающее значение не только для молодого поколения, но и для всего общества в целом.
Рассмотрение проблем социокультурного развития постсоветской России сквозь призму молодежной культуры сопряжено с рядом традиционных трудностей, но вместе с тем открывает перед исследователем новые горизонты осмысления данной темы.
Действительно, молодежная культура позиционируется в рамках традиционного философско-культурного дискурса как субкультура в составе "большой" или "высокой" культуры. Культура в данном случае понимается как «некая целостная система с присущей ей внутренней определенностью ценностно-иерархических взаимоотношений». При этом «в любой культуре существует ценностная доминанта, или ядро культуры, а рядом с ним ряд субкультурных образований».1 Под молодежной субкультурой понимается «форма организации молодежи как автономного целостного образования внутри господствующей культуры». Иногда,
1 Оганов А.Л., Хангельдиева И.Г. Теория культуры: Учебное пособие для вузов. - М.:ФАИР-ПРЕССД001.
- С.245.
2 Васильева Н.А. Молодежная культура как переоценка ценностей.// Философия: Учебник для вузов./ Под
ред. ВЛ. Обухова, Г.В. Стельмашука. - СПб.:ЛГОУ,1999. - С.345. Там же: «Сочетание слов "молодежная
впрочем, «нормы, ценности и образ жизни в субкультуре приходят в
ощутимое противоречие с нормами, ценностями и стилем жизни всего общества, образуя контркультуру».1
Приведенные модели культурного поведения реализуемы, как видно из определения, лишь при наличии упомянутой выше "большой" культуры, которая является объединительной надстройкой совокупности субкультур и в противодействии с которой утверждает свои ценности контркультура.
Во время кризиса "большой" культуры, когда базовые ценности и нормы оказываются смещенными или разрушенными, именно на основе ценностей субкультур происходит актуальное культурное развитие. В результате их последующей институционализации вновь восстанавливается более или менее устойчивая культурная иерархия, способствующая возникновению новых субкультур маргинализированных и лишенных культурного и общественного влияния групп. Впоследствии ценности, выработанные в рамках этих субкультур, становятся основой новой культурной иерархии.
Все вышеперечисленное мы могли наблюдать в нашей стране, начиная с конца 1980-х годов. Молодежь, совсем недавно казавшаяся предсказуемой и конформной, становится «проблемой» - для педагогов, родителей, окружающих. Резко возрастает преступность, алкоголизм, употребление наркотических веществ среди тех слоев молодежи, кто по своему воспитанию и социальному положению, казалось, не склонен к асоциальному поведению. Параллельно с этими процессами
культура" невольно вызываете..>противоречивое отношение к себе. Это связано с тем, что категория "культура" несет в себе прежде всего заряд устойчивой связи с прошлым, уже накопленным материальным и духовным опытом человечества, а потому сочетание слов "молодежь и культура" подобно взрывной смеси, сметающей все то, что традиционно, классически выверено и овеяно авторитетом предшествующих поколений».
1 Волков Ю.Г., Добренькое В.И., Нечипуренко В.Н., Попов А.В. Социология: УчебникЛІод ред. проф. Ю.Г. Волкова. - М.:Гардарики,2002. - С. 108. Подобные воззрения на организацию культуры восходят к культурологическому направлению в социологии (А. Шюц, П. Бергер, Т. Лукман), рассматривающего явления молодежной культуры под углом зрения феноменологии человеческой культуры, которая понимается «как степень усвоения социальных норм, сумма духовных богатств, способ человеческой деятельности». См.: Социология молодежи: УчебникЛІод ред. проф. В.Т. Лисовского. - СПб.:Изд-во С.-Петербургского университета, 1996. - С.39; Berger P., Luckmann Th. Die gesellschafffiche Konstruktion der Wirklichkeit. - Frankfurt/Main, 1966. (Рус. пер.: Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания./ Пер. Е.Руткевич. - М.:Медиум,1995).
активизируются и культуротворческие процессы в среде молодежи,
которая в поисках самореализации и самовыражения создает свою собственную культуру, выражающуюся в различных формах восприятия и переработки образов культуры — как отечественной, так и ставшей доступной западной. На протяжении 1990-х годов эта инновационная деятельность молодежной культуры принимала различные формы и в значительной степени коррелировала с происходившими в стране событиями.
Тем самым молодежная культура постсоветской России выполняла не только функции сферы самовыражения и самоутверждения нового поколения россиян, но и оказывала существенное влияние на формирование новой социокультурной реальности: как на антропологическом (формирование новой культурной идентичности постсоветского человека), так и на институциональном (формирование новых культурных и общественных институтов) уровне. Таким образом, с помощью молодежной культуры решается проблема преемственности, которая является «наиболее общей закономерностью культуры, свойственной культурно-историческому процессу на протяжении всей истории человечества».1 Молодежная культура в условиях постсоветской России является сферой инновации, отражая в своем развитии не только интересы молодежи как наиболее восприимчивой и открытой экспериментам социальной общности, но и связанные с ней ожидания настроенной на обновление части общества. Иначе говоря, молодежная культура в данный период предстает как особое место и способ бытования философии и культуры с сохранением особенностей, присущих ей как субкультуре.
Таким образом, выявление характера и направления развития молодежной культуры в 1990-е - 2000-е годы позволяет не только выявить
1 Громов И.А., Стелъмашук Г.В. Культура как предмет социально-философского познания. — СПб.-ЛГУ,2004.-С.5.
ценностные ориентации и культурные предпочтения российской молодежи, но и способствует формированию более четкого представления о социокультурных процессах в постсоветской России.
* * *
Степень разработанности проблемы
Говоря о степени изученности темы молодежной культуры, следует иметь в виду то, что ее исследования стали возможны лишь с выделением молодежи в особый социальный слой и признанием присущих ей особенностей в психологической, трудовой и культурной сфере.
Социологическое изучение молодежи началось в 1920-1930-х годах в рамках исследований Чикагской школы и было продолжено в 1940-1950-х годах последователями структурно-функционального подхода (Р. Мертон, Т. Парсонс, Ш. Эйзенштадт), теории символического интеракционизма (Ч. Кули, Дж. Мид), а затем и в рамках теории конфликта (Р. Дарендорф, Т. Рощак, М. Брейк).
В СССР изучение молодежи возобновилось (после исследований А. Изгоева в начале века1) в 1960-х годах в связи с созданием при ЦК ВЛКСМ социологической группы. Социологи были первыми, кто увидели в молодежи как социальной группе специфические черты, культурные интересы и нормы поведения. За эти годы (с 1960-х по конец 1980-х) отечественными учеными был рассмотрен ряд важных проблем, касающихся молодежи, образующие две группы, соответствующие направлению исследований: Специфически молодежные проблемы: роль и место молодежи в обществе,
изучение интересов и способов деятельности молодежи, социализация и ее
специфика.
См., например: Изгоев А.С. Об интеллигентной молодежи (Заметки о ее быте и настроениях) // Вехи. Сборник статей о русской интеллигенции./ Сост. и предисловие М.О. Гершензона. (1909). - Репр. изд. -М.: Новое время,1990.
7 Общесоциологические проблемы, касающиеся молодежи — брак и семья, образование, трудовая деятельность, политическое воспитание, культурное развитие. При этом, как отмечает В.Н. Боряз,2 ведущие позиции в изучении молодежи занимали исследования проблем труда, коммунистического воспитания и образования, то есть молодежь рассматривалась лишь как потенциальный субъект воспроизводства существующих культурных и общественных институтов. При этом всякая культурная активность вне установленных границ объяснялась «разлагающим влиянием Запада» и явно или неявно преследовалась.
Действительно, за молодежью признавали ее особенности в социальной, психологической и трудовой сферах, но не признавали права на собственную культуру и культуротворчество.
«Если кто-то и интересовался профессионально "стилягами", "штатниками" и "битниками", то это не социологи и психологи, а сотрудники МВД и КГБ, в архивах которых сохранилось, возможно, немало любопытных сведений на этот счет»4. Помимо этого, в рамках социологии молодежи само понятие «молодежная культура» подвергалось критике как идеологическая конструкция (в качестве примера приводились нигилистические ценности молодежной культуры 1960-х годов):
1 См.: Социология молодежи: Учебник./ Под ред. проф. В.Т. Лисовского. - СПб.:Изд-во С.-
Петербургского университета, 1996. - С.35. Среди исследований по упомянутым проблемам можно
отметить: Громов И.А., Иконникова С.Н., Лисовский В.Т. Молодежь в обществе.// Человек и общество.
Социальные проблемы молодежи. Ученые Записки ЛГУ. - 1969. - Вып.VI; Иконникова С.Н. Молодежь.
Социологический и социально-психологический анализ. -Л.: Изд-во ЛГУ, 1974; Лисовский В.Т. ,
Дмитриев А.В. Личность студента. - Л., 1976; Шубкин В.Н. Молодежь и образование. - М., 1977;
Лисовский В.Т., Иконникова С.Н. Молодежь вступает в жизнь. - Л.,1969; Кон И.С. Социология личности.
- М.,1967; Иконникова С.Н, Кон И.С. Молодежь как социальная категория. - М.,1970; Кон И.С. Юность
как социальная проблема.// Бой идет за человека. - Л.:Наука, 1965. - С.3-25.
2 См.: Боряз В.Н. Молодежь. Методологические проблемы исследования. - Л.: НаукаД973. - С.44-45.
3 См. характерные в этом отношении работы Ю.Н. Давыдова: Давыдов Ю.Н., Роднянская И.Б.
Социология контркультуры. (Инфантилизм как тип мировосприятия и социальная болезнь). - М.:
Наука,1980; Давыдов Ю.Н. Эстетика нигилизма (Искусство и «новые левые»). - М.:Искусство,1975 и ряд
других.
4 Исламишина Т.Г., Максимова О.А., Салагаев А.Л., Сергеев С.А., Хамзина Г.Р., Цейтлин Р.С.
Молодежные субкультуры./ Под ред. д-ра со-циол. наук, проф. Т.Г. Исламишиной и д-ра ист. наук, проф.
Р.С. Цейтлина. - Казань: Изд-во Казанского гос. технол. ун-та,1997. - С.38-39.
«Избегая идеологических оценок, концепция "контркультуры"
стремится поставить себя над всякой идеологией. Однако в
действительности это ведет лишь к прямому или косвенному
протаскиванию буржуазной идеологии. Нет культуры вне
идеологических позиций (курсив мой - А.К.), все утверждаемые ею цели
и ценности неизбежно связаны либо с коммунистической, либо с
буржуазной идеологией. Третьего не дано. <...> Сводя "молодежную
культуру" к феноменам популярной культуры, буржуазия пытается
оторвать молодежь от рабочего класса, нарушить преемственность в
формах революционного движения».1
Действительно, одной из характерных особенностей изучения
молодежной культуры в СССР было признание ее интегрированности в
социалистическое общество и культуру,2 а формирование личности и
внутреннего мира молодого человека было распределено между
общественно-политическими и культурными институтами. Таким образом,
в исследованиях советских ученых речь скорее шла о культуре молодежи,
нежели о молодежной культуре.
В конце 1980-х годов, когда обнаружилось, что культурная активность молодежи и ее духовные потребности не исчерпываются сферой потребления и воспроизводства советских культурных образцов,
1 Иконникова СИ. Критика буржуазных концепций «молодежной культуры». - М.: Знание, 1976. - С.29,
35. Характерно и то, что тот же автор и в той же серии издательства «Знание» «В помощь лектору», но
уже в 1989 году придерживается несколько других взглядов на молодежную культуру: «В сознании
молодежи обнаруживается как черты обособления, отличия от детства, так и взаимное уподобление,
стандартизация, конформизм, что создает психологическую основу для распространения в молодежной
среде повальных увлечений, одинаковых вкусов, подражания моде. В связи с этим говорят о
специфической молодежной культуре, своеобразной мини-культуре, ориентированной на молодежные
вкусы, интересы, развлечения». Одновременно утверждается и инновационный характер деятельности
молодежи: «Главное предназначение молодежи состоит в изменении прежних условий, преобразовании
реальности в соответствии с новыми задачами. Это требование активности, умения преодолевать
отжившие нормы и стереотипы, создавать новое». См.: Иконникова СИ. Молодежь и культура. — М:
Знание,1989.-С11,10.
2 «Молодежь представляет собой поколение, специфическую часть совокупности людей любого
общества, застающую определенный уровень развития производительных сил и соответствующую
структуру производственных отношений и совершающих процесс своего общественного становления от
объекта наличных материальных условий общественного бытия через первое проявление в качестве
элемента производительных сил и носителя производственных отношений до состояния полного
выражения этих общественных качеств в своем лице». См.: Боряз В.Н. Молодежь. Методологические
проблемы исследования. - Л.: Наука, 1973. - С.117-118.
специалистами предпринимаются попытки расширить методологический и
понятийный аппарат в исследованиях молодежи и молодежной культуры.
Это происходит как за счет освоения методов зарубежных исследователей молодежной культуры (М. Брейк, С. Холл, Т. Рошак, Д. Хебдидж и др.), так и путем переосмысления явлений молодежной культуры на Западе и в СССР.1 Одним из ключевых событий в этой связи можно считать «круглый стол», состоявшийся в 1990 году в журнале «Вопросы философии». Это событие, в котором принимали участие специалисты как в области социологии молодежи (И.С. Кон, Д.И. Фельдштейн), так и в области массовой (Т. Чередниченко, Ю.Н. Давыдов) и собственно молодежной культуры (В.Ф. Левичева, М.И. Новинская), способствовало расширению круга исследовательских проблем, связанных с молодежной культурой. В частности, отмечалась инновативная функция молодежной культуры, подчеркивалась ее роль в развитии и изменении культуры как внеинституционального средства представления общественных интересов.
В последующие годы резко возрастает количество публикаций, посвященных молодежной культуре. С конца 1980-х годов распространяется термин НОМ - «неформальные объединения молодежи», призванный заменить западный термин «субкультура». Несмотря на множество работ, описывающих НОМ,3 в 1990-е годы этот термин
Выходят, например, многочисленные реферативные сборники, подготовленные сотрудниками ИНИОН АН СССР. См.: Оборонке В.И. Западные молодежные субкультуры 80-х годов. Научно-аналитический обзор./ Отв. ред. - канд. филос. наук. Н.Л. Полякова. - М.:ИНИОН АН СССР, 1990; Контркультура и социальные трансформации (Сб. тезисов советских философов). - М/.ИНИОН АН СССР,1988; Новые социальные движения и социокультурные эксперименты. Реферативный сборник./ Под ред. М.Я. Бергера, О.А. Власовой, Л.Ф. Вольфсона (отв. ред.) - Вып.1. - М.:ИНИОН AH СССР.1989.
2 Молодежь в современном мире: проблемы и суждения. (Материалы «круглого стола»).// Вопросы
философии. - 1990. - №5. Имел место и другой «круглый стол», имевший, впрочем, меньший
общественный и научный резонанс: Молодежь в условиях радикальных перемен современного общества.
(Материалы «круглого стола» аспирантов и мол. ученых ВКШ при ЦК ВЛКСМ)./ Отв. ред. к.ф.н. А.С.
Панкратов. - М.:ВКШ при ЦК ВЛКСМ, 1990.
3 См, например: Левичева В.Ф. Молодежный Вавилон: Размышления о неформальном движении. - М.:
Молодая гвардия, 1989; Файн А.П. Специфика неформальных подростковых объединений в крупных
городах.// Психологические проблемы изучения неформальных молодежных объединений. Сб. научных
трудов./ Отв. ред. Д.И. Фельдштейн, Л.А. Радзиховский. - М.:АПН СССР.1988. - С.23-43; Неформальная
волна: Сб. научных трудов./ Отв.ред. В.Ф. Левичева. - М.:ВКШ при ЦК ВЖСМД990.
используется мало, вытесненный имеющей более четкое значение
«субкультурой».'
Вместе с тем, к началу 2000-х, несмотря на достаточное количество теоретического и эмпирического материала, отсутствуют работы, обобщающие культурный опыт молодежи постсоветской России и объясняющие особенности функционирования молодежной культуры в эпоху социокультурной нестабильности. Тем не менее, нельзя не отметить исследования, внесшие значительный вклад в разработку тех или иных аспектов вышеуказанной проблематики.
Так, весьма продуктивной на протяжении последних лет была деятельность Е.Л. Омельченко, перу которой принадлежат работы, адаптирующие западные методы и подходы к российской социологической и культурологической проблематике. Помимо этого, нужно отметить коллективный труд казанских ученых, предпринимающих попытку проследить эволюцию молодежных субкультур в нашей стране с 1950-х до середины 1990-х, а также сборник «Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга»,4 где рассматриваются некоторые субкультурные явления первой половины 1990-х годов. Все эти работы отличает социологическая направленность, что выражается, в частности, в том, что молодежные культуры рассматриваются в квазиэтнологической перспективе: подробно описываются ритуалы той или иной группы
1 Одно из немногих исключений (впрочем и в данной работе логический объем понятия НОМ совпадает с «субкультурой»): Кутъипа А.А., Луке Г.А., Матвеева А.А. Неформальные объединения молодежи на рубеже тысячелетий./ Под общей редакцией Г.А. Луке, О.Г. Фурсова. - Самара: Самарский университет,2002.
См., например: Омельченко Е.Л. Современная молодежь в контексте трансформации российского общества // Инновации в социальных науках: будущее исследований и преподавания. Тезисы. - Казань: Терра-Консалтинг, 2001. - С.97-99; Омельченко Е. Субкультуры и культурные стратегии на молодежной сцене конца XX века: кто кого?// Неприкосновенный запас. - 2004. - №4(36) (); Омельченко Е. Молодежные культуры и субкультуры. - М.: Институт социологии РАН,2000. последняя работа представляет своего рода «теретический конструктор», где помимо обзора концепций молодежной культуры, читателям-студентам предложена обширная хрестоматия классических работ в данной области.
3 См.: Исламишина Т.Г., Максимова О.А., Салагаев АЛ., Сергеев С.А., Хамзина Г.Р., Цейтлин Р.С.
Молодежные субкультуры./ Под ред. д-ра со-циол. наук, проф. Т.Г. Исламишиной и д-ра ист. наук, проф.
Р.С. Цейтлина. - Казань: Изд-во Казанского гос. технол. ун-та, 1997.
4 См.: Молодежные движения и субкультуры Санкт-Петербурга: социологический и антропологический
анализ./ Под ред. В. Костюшева. - СПб.: Норма,1999.
молодежи, язык (сленг), особенности внешнего вида. Тем самым, молодежная культура уподобляется культуре некоего архаического племени, разрешающего в своих ритуалах и праздниках какие-то свои особые (отличные от проблем остального общества) проблемы.1
Другой крайностью является сведение молодежной культуры к области моды и массовой культуры, отмечая при этом ее разлагающее влияние на молодежь.2
Между тем, молодежную культуру правомерно рассматривать и в качестве специфического культурного института, способствующего инновационным процессам в культуре и обществе. Подобный подход (на примере молодежной культуры США) представлен, например, в работах СИ. Левиковой и А. Керви, демонстрирующих соответственно внешнюю и внутреннюю перспективы рассмотрения явлений молодежной культуры.3
Таким образом, молодежная культура в своем изучении требует междисциплинарного подхода на стыке культурной антропологии, философии культуры и социологии с привлечением результатов исследования сферы массовой культуры, моды и новых форм коммуникации.4 Предпринятый анализ литературы свидетельствует о недостаточном уровне изученности общих механизмов и форм взаимодействия различных течений молодежной культуры постсоветской
1 Подобная перспектива изложения хороша отражена в строке «здравствуй, темя молодое, незнакомое».
2 См.: Сергеев В.К. Молодежная культура и СМИ. - М.:РИЦ ИСПИ РАН.2002. Схожие воззрения
декларируются и авторами учебника «Социология молодежи»: «Авангардистское искусство и мода,
пропагандируемые СМИ, не несут, в отличие от классики и народного искусства, истины, добра,
красоты, гуманизма, трагического». См.: Социология молодежи: Учебник./ Под ред. проф. В.Т.
Лисовского. - СПб.:Изд-во С.-Петербургского университета, 1996. - С.342.
3 См.: Левикова СИ. Молодежная культура. - М.:Вузовская книга, 2002; Керви А. Молодежные
субкультуры США и Великобритании с конца 40-х и по наши дни (1996).//
.
4 Подобный подход применительно к отдельным проявлениям молодежной культуры постсоветского
периода можно обнаружить, например, у следующих авторов: Юрчак А. Ночные танцы с ангелом
истории. Критические культурные исследования пост-социализма.// . berkelev.eduangels
pdf; Пензин А. Индустрия ночи.// Критическая масса. - 2004. - №2. - С.88-93. См. также недавно
вышедший сборник работ западных исследователей, демонстрирующих возможности
междисциплинарного подхода применительно к явлениям массовой культуры: Массовая культура:
современные западные исследования./ Пер. англ. Отв. ред. и предисл. В.В. Зверевой. Послесл. В.А.
Подороги. - М.:Фонд научных исследований «Прагматика культуры»,2005.
России. Помимо этого, отсутствует общая картина развития молодежной
культуры в зависимости от изменяющихся социокультурных условий.
Круг рассматриваемых вопросов, таким образом, вращается вокруг проблемы места человека в культуре (институциональный аспект) и с другой стороны - места культуры в формировании внутреннего мира человека (антропологический аспект). Применительно к конкретному периоду (постсоветская Россия на фоне становления постиндустриального общества) и области культуры (молодежная культура) речь идет о роли и статусе молодежной культуры как месте реализации жизненных и культурных стратегий молодежи в меняющихся общественно-культурных условиях, а также как пути обретения ею идентичности и онтологической уверенности в течение жизненного цикла.
В свете вышесказанного рассматриваемые в исследовании проблемы можно разделить на несколько групп:
Культурологические аспекты функционирования новых ценностных установок и философских теорий в пространстве современного духовного мира Запада и России: появление и распространение новых культурных тенденций, их философско-кулътурный смысл и место в развитии культуры
Культурно-антропологические аспекты духовного развития постсоветской России, связанные с формированием новой культурной идентичности и развитием новых моделей культурного поведения человека в условиях распространения антропологических моделей и спектра ценностей, отвечающих особенностям постиндустриального общества.
Проблема отражения указанных процессов в области генерационных (межпоколенных и внутрипоколенных) отношений и в сфере культурного воспроизводства.
Вопросы институционального статуса молодежной культуры на Западе и в постсоветской России и выбора стратегий ориентации в условиях нестабильности социально-культурной среды.
Проблема взаимовлияния молодежной культуры и общества на
институциональном и антропологическом уровнях.
* * *
Цель и задачи исследования
Основная цель данного исследования заключается в том, чтобы на основе анализа ценностных ориентации и культурных концепций, имеющих распространение в молодежной среде выявить закономерности и особенности развития молодежной культуры постсоветской России как сферы социокультурных инноваций.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач:
Выявить статус и функции молодежи и молодежной культуры в постсоветской России.
Определить круг проблем, решаемых молодым человеком с помощью молодежной культуры.
Рассмотреть различные формы самовыражения молодежи в рамках молодежной культуры.
Описать культурную ситуацию и изменение институциональной и антропологической доминанты в российской культуре по сравнению с советскими временами.
Выявить роль молодежной культуры в этих изменениях и наоборот — их влияние на форму и содержание самореализации молодежи в меняющихся условиях.
Дать систематическое описание и задать понятийные рамки многообразию молодежных субкультур в современной России (выявить аналоги в молодежной культуре Запада и особенности местного
характера).
* * *
Объект и предмет исследования
Объектом исследования является молодежная культура как самостоятельный культурный институт, способствующий формированию
культурной идентичности молодого человека и, как следствие, влияющий
на инновационные процессы в культуре и обществе.
В качестве предмета диссертационного исследования рассматриваются характерные черты и особенности становления молодежной культуры, ее взаимосвязь с областью массовой культуры и социокультурными процессами постсоветской России, ее современное состояние и основные тенденции развития.
* * *
Теоретические источники и методологическая основа исследования
Научные методы исследования определялись, в свою очередь, своеобразием его предмета и предполагали стремление к наиболее точному воссозданию духовной обстановки молодежной культуры России 1990-х годов, наиболее полному постижению данного феномена во всех его взаимосвязях.
Прежде всего, следует отметить использование категориального аппарата, разработанного в рамках философской антропологии и социологии культуры (понятия культурного института, культурной динамики и воспроизводства, индивидуальной, коллективной и культурной идентичности и связанного с ними комплекса проблем). Автор использовал метод сравнительного и контент-анализа для выявления общего и различного в молодежной культуре различных стран и периодов, а также методы системного анализа и гипотетико-дедуктивный, дополненные использованием описательного метода.
Помимо этого методы исследования определялись своеобразием источниковой базы, включающей несколько групп источников.
К основным теретическим источникам исследования следует отнести следующие группы информационных материалов:
Данные и сведения из монографий, журнальных статей, научных докладов и материалов научных конференций и семинаров различного уровня, реферативных сборников и обзоров по затрагиваемой тематике.
Статистические данные из материалов и отчетов органов федеральной, региональной и ведомственной статистики, сведения маркетинговых и социологических исследований.
Официальные документы в виде кодексов законов, законодательных и других нормативных актов, касающиеся молодежи и молодежной политики.
Эмпирические источники: газетные и журнальные статьи о молодежных субкультурах и культурных явлениях, распространенных в среде молодежи; интервью с представителями молодежной культуры; беседы и наблюдения автора.
Отдельную группу источников составляют материалы интернет-конференций, переписка и воспоминания участников некоторых молодежных движений в сети интернет.
Соответственно, формами исследования была работа с текстами, их анализ; участие в интернет-конференциях по проблемам молодежной
культуры; опросы и интервью с заинтересованными лицами.
* * *
Научная новизна исследования состоит в попытке обобщения и выявления с помощью методов и подходов философии культуры и философской антропологии генетической связи между явлениями, рассматривавшимися ранее изолированно и зачастую с позиций «специальных» наук. Молодежная культура - с точки зрения психологии, ювентологии, социологии молодежи; культурные трансформации -социологии культуры, культурологии; проблемы групп и субъекта (их самореализации и самоутверждения) — психологии, теории личности.
Предложенный подход позволяет исследовать не отдельные составляющие духовной и социальной жизни, а некий культурный
универсум, одной из пульсирующих смысловых точек которого и является молодежная культура.
Помимо этого, новизна результатов прослеживается в следующих направлениях работы:
Рассмотрение молодежной культуры как полноправного феномена духовной культуры общества, как культурной подсистемы, способствующей формированию ценностей будущего.
Определение молодежной культуры как культурного института при ее институциональной специфичности.
Рассмотрение механизмов ассимиляции ценностей молодежной культуры массовой.
Выявление взаимосвязи направления развития молодежной культуры 1990-х - начала 2000-х годов и социокультурных изменений в России.
Рассмотрение молодежной культуры как совокупности культурно-информационных сообществ, обеспечивающих культурную коммуникацию в молодежной среде и способствующих выработке новых тенденций
общественного и культурного развития.
* * *
Теоретическая и практическая значимость исследования
Теоретическая значимость исследования заключается, прежде всего, в том, что обобщения, положения и выводы диссертации могут быть использованы в качестве основы для дальнейших исследований феномена молодежной культуры.
Помимо этого, немаловажную роль результаты исследования могут сыграть в формировании адекватного представления о явлениях молодежной культуры в обществе, что может помочь избежать обострения крайних форм асоциальности и экстремизма.
Практическая значимость исследования определяется
возможностью использования результатов работы в ходе педагогической и административной работы, в частности, при подготовке общих курсов по культурологии, философской антропологии и философии культуры, а
17 также при чтении специальных курсов: «Молодежная культура в современной России», «Человек и культура на пороге XXI века», «Культура
постсоветской России: институционально-антропологические аспекты».
* * *
Апробация результатов исследования
Отдельные положения диссертации обсуждались в ходе конференций и семинаров с участием автора: на международной научно-практической конференции «Вузовская наука как основа развития образования и экономики России» (VI Вишняковские чтения, ЛГУ, СПб.; Бокситогорск, 20 марта 2003 г.), на III ежегодной конференции «Философская антропология: традиции, проблемы, перспективы» (Дни Петербургской философии, СПбГУ, СПб., 13-15 ноября 2003 г.); на международной научно-практической конференции (VIII Царскосельские чтения, ЛГУ, СПб.; Пушкин, 21-22 апреля 2004 г.), а также в процессе обсуждения основных проблем в дискуссиях, беседах и интервью с участниками молодежных групп, в ходе участия в интернет-форумах и интернет-конференциях.
Кроме того, часть материалов диссертации нашла отражение в опубликованных автором статьях и тезисах в различных сборниках:
«В поисках идентичности: к проблеме культурной ориентации молодежи в постсоветских условиях» (2003);
«Проблема человека в философии и эстетике постмодернизма» (2003);
«Феномен "виртуального" сознания в современной молодежной культуре» (2003);
«Левая идея сегодня: культурно-антропологические аспекты» (2004);
«Рефлексия и протест. К вопросу о мировоззренческой корреляции
критической философии и молодежной культуры» (2004).
* * *
Структура диссертационной работы обусловлена логикой исследования содержания темы и последовательностью решения поставленных задач. Работа состоит из введения, двух глав, заключения и библиографии.
Во введении разъясняется актуальность исследования, определяются
его цели и соответствующие задачи, формулируется концепция исследования, описываются его теоретические и методологические основы, а также информационная база, научная новизна и практическая значимость диссертации, приводятся сведения о ее апробации и данные о ее структуре.
Первая глава «Статус и функции молодежной культуры» представляет собой анализ различных концепций и подходов рассмотрения молодежной культуры и ее механизмов в трудах отечественных и зарубежных исследователей. Затрагиваются проблемы формирования культурной идентичности, генерационных отношений и инновационного характера молодежной культуры в сфере функционирования культурных и общественных институтов.
Вторая глава «Культурно-информационные сообщества молодежи в постсоветской России» посвящена изменениям на институциональном и антропологическом уровнях, затронувших культуру и общество постсоветской России. Выявляются изменения в статусе молодежной культуры и формах самоутверждения постсоветской молодежи. Исследуется культурное содержание и определяется направление развития молодежной культуры: от неприятия общества и его проблем до возникновения интереса к формам культурного сопротивления. Выявляются причины подобного перехода во взаимосвязи с тенденциями общероссийского и мирового социокультурного развития.
В заключении делается вывод о выполнении целей и задач исследования, обобщаются заключения, сделанные на различных этапах исследования, делается попытка подвести некоторые итоги развития и эволюции молодежной культуры в постсоветской России (начало 1990-х — середина 2000-х годов).
Становление молодежной культуры
Выделение молодежи в особый социальный слой со своей специфической и достаточно замкнутой субкультурой - явление, характерное для зрелого индустриального и постиндустриального обществ. «Традиционные и раннеиндустриальные общества знали молодых людей, но не молодежь. Для традиционной культуры был характерен непосредственный переход от детства к взрослости.1 Рост продолжительности жизни, акселерация, удлинение сроков обучения, повлекшие за собой увеличение переходного периода от детства к взрослости, - все это вместе взятое увеличило дистанцию между верхней и нижней границами молодости и обусловило конституирование молодежи как социально-демографической группы». Одной из форм подобного признания молодежи и выделения ей особого места в общественном производстве может служить, например, тематическая статья в «Большой советской энциклопедии», где говорится: «Молодежь - социально-демографическая группа, выделяемая на основе совокупности возрастных характеристик, особенностей социального положения и обусловленных тем и другим социально-психологических свойств. Молодость как определенная фаза, этап биологического цикла биологически универсальна, но ее конкретные возрастные рамки, связанный с ней социальный статус и социально-психологические особенности имеют социально-историческую природу и зависят от общественного строя, культуры и свойственных данному обществу закономерностей социализации».1 Истоки изменения отношения к молодежи в обществе, следует искать в области генерационных отношений, которые подвергаются значительным изменениям в периоды общественных и культурных кризисов и потрясений. При этом всякий раз заново переопределяется и понятие молодежи, приобретая при этом новые и теряя старые характеристики. Как было сказано выше, понятие молодости является достаточно изменчивым и зависит от целого ряда внешних обстоятельств. Поэтому столь изменчиво и употребление эпитета «молодежный» по отношению к тому или иному явлению. Неизменным остается лишь факт смены одного поколения другим. Действительно, первичным опытом социализации являются внутрисемейные отношения. Поэтому самоутверждение молодежи происходит, прежде всего, путем противопоставления себя как нового, молодого поколения поколению «старших», «отцов». Таким образом, стремление выяснить причины изменения статуса молодежи неизбежно приводит нас к проблеме поколений, которая до 1960-х годов упоминалась в связи с «потерянным поколением» 1920-х, а также в контексте социологических изысканий Карла Манхейма. При этом генерационные отношения как наиболее устойчивая форма социальной связи считались мало подверженными какой-либо существенной трансформации, ибо, как писали в работе 1846 года «Немецкая идеология» (опубликована в 1932 году) К. Маркс и Ф. Энгельс, «История есть не что иное, как последовательная смена поколений, каждое из которых использует материалы, капиталы, производительные силы, переданные ему всеми предшествующими поколениями; в силу этого данное поколение, с одной стороны, продолжает унаследованную деятельность при совершенно изменившихся условиях, а с другой - видоизменяет старые условия посредством совершенно измененной деятельности».1 Поэтому любые конфликты поколений вписываются в схему, предложенную немецкими мыслителями и являются неким инвариантом мировой истории. В рамках структурно-функционалистского направления сходные взгляды развивал Ш. Эйзенштадт в своей работе «От поколения к поколению» (1956). Задачами фазы молодости является переход к взрослой жизни, овладение навыками полноправного члена общества с целью дальнейшей социализации. Для решения этих задач в условиях, когда семейные связи и кровнородственные отношения теряют свою доминирующую роль, возникают так называемые однородные (одновозрастные) группы. Эти группы выполняют функцию посредников между семьей и обществом, «изымая» детей из семьи и подготавливая их к функционированию в более широкой системе - предоставляя возможность с помощью манипулирования знаками и образами массовой (становящейся в этом случае «молодежной») культуры проявить свою зрелость, выделиться из массы сверстников и тем самым адаптироваться к миру взрослых, вырабатывая в себе способность управлять и брать на себя ответственность. «В обществе существует возрастная асимметрия в принятии и исполнении ролей, которая выражается в том, у взрослых больше авторитета и власти, чем у молодых. Именно эта асимметрия, которая может быть закреплена как формально (законодательно) в виде прав и обязанностей, так и существовать неформально в виде признаваемых норм и отношений, и лежит в основе всех противоречий между возрастными группами в обществе, в основе "конфликта поколений"».1 Тем не менее, это не объясняет инноваций в социокультурной сфере, привносимых молодежью и молодежной культурой. Ш. Эйзенштадт, как и Т Парсонс, исходил из конформности молодежи, предполагая лишь поверхностный, внешний (выражающийся в вызывающих способах поведения и манере одеваться) характер «извечного» спора «отцов» и «детей». Однако, когда на «рядовой» генерационный кризис накладывается кризис цивилизационный (или, по меньшей мере, системный социокультурный кризис в рамках одного общества ), разрыв получается более глубоким и выходит далеко за рамки семьи и профессиональных сообществ, приобретая черты культурного феномена. Французский исследователь П. Нора, в частности, замечает:
Молодежная культура: антропологический аспект
Понятие идентичности2 стало в последнее время едва ли не центральным в исследованиях, посвященных становлению и развитию человека, общества, культуры. Говорят, в частности, о «кризисе идентичности», об «утрате идентичности» и о ее «парадоксальности». «Термин "идентичность" основательно потеснил, а кое-где и вытеснил привычные термины вроде "самосознания" и "самоопределения". Об идентичности - "национальной", "этнической", "этнонациональной", "культурной" "этнокультурной" и т.д. говорят так много и так охотно, что невольно начинаешь верить - те, кто эти слова произносит, твердо знают, что они на самом деле означают. Между тем при ближайшем рассмотрении оказывается, что смысл употребляемых понятий не всегда ясен самому говорящему и весьма разнится в зависимости от того, кто говорит».1 Если же все-таки задаться вопросом о том, почему философское понятие «Identitat» или «Identity» в работах культурно-антропологической направленности 1970-1990-х переводится не как «тождество», а как «идентичность», то обнаружится лишь стремление отделить эти понятия по времени их употребления исследователями. Дело в том, что в конце 1980-х - начале 1990-х культурно-философским сообществом было воспринято и частично апроприировано большое количество недоступных ранее теорий и методов, что привело к необходимости подобного теоретического разграничения, констатирующего изменения в понимании и роли данного понятия в последней трети XX века по сравнению с предшествующей философской традицией. Помимо этого, необходимо учитывать, в связи с растущей интеграцией наук о человеке, различие между философским употреблением термина и областью социальной психологии, в рамках которой понятие «идентичность» используется с 1920-1930-х годов (работы Дж. Мида и Ч. Кули). Поэтому используемое в данном разделе понятие «культурной идентичности» необходимо рассматривать в контексте формирования личности сквозь призму социокультурных связей в условиях социальной нестабильности, во время переходных фаз жизненного пути и на фоне социокультурных изменений, вызванных переходом постиндустриальному обществу. «Для того чтобы выжить в мире и удовлетворить законные запросы своего разума, человек должен, помимо последовательности, достичь состояния соответствия. Сознание должно верно отражать внешний мир (в котором особое место занимает тело человека), других субъектов (которые не должны всецело подчиняться внешнему миру) и собственное «я» человека. Ясно, что отношение к самому себе особенно важно для достижения личностной идентичности».1 «Идентичность» есть то, что сохраняется, благодаря памяти, несмотря на изменения, происходящие в окружающем мире,2 и является результатом процесса идентификации и выражается в формуле «Я — это...». Приняв структуру «различие - синтез - идентификация (отождествление)» за основу опыта сознания, мы сможем частично реконструировать опыт человека, живущего «во времена перемен». Итак, согласно традиционным представлениям, мы имеем некую личностную доминанту, которая, соотносится с объектами внешнего мира и остается неизменной (А=А). В своей работе «Закон тождества» (1957) Мартин Хаидеггер отмечает, что первичным опытом сознания является не самотождественность, а различие. «Чтобы сказать А=А нужно сначала предположить, что имеется различие между первым А и вторым А, и затем сделать утверждение, что они подобны. Хаидеггер таким образом понимает принцип идентичности - как А с А, что позволяет ему говорить о том что различие есть предшествующее любому единству или сходству. В сердце идентичности, другими словами, имеется различие». Необходимо отметить, что структура «различие - синтез - идентификация» не является трехчленной структурой с независимыми самодостаточными элементами. В реальном опыте сознания идентификация встроена в синтез и всегда предполагает его; синтез, в свою очередь, встроен в различие и предполагает его. Речь идет не о понятиях различия, синтеза и тождества, которые нужно соотносить по содержанию и объему, речь идет об опыте, и уже любой опыт зрительного распознавания показывает в рефлексии, что из исходных различий формируются, то есть синтезируются контуры, по которым затем идентифицируется предмет.
Пост советская Россия: культурно-антропологические аспекты
Требование yvcodi aavov или «узнай себя», конституирующее с давних времен область исследований, называемую ныне философской антропологией, порождает круг проблем, требующих решения hie et nunc каждым человеком, каждой культурой, каждым обществом на всем протяжении своего существования. Центральной проблемой здесь является вопрос идентичности или самотождественности, самоопределения, самоидентификации. Как человек, стремящийся выяснить и определить для себя (и других) свою собственную сущность (вопросы «кто я?», «кто я для других?»), так и «любое существовавшее до сих пор общество пыталось дать ответ на несколько фундаментальных вопросов: кто мы есть как коллектив? чем мы являемся друг для друга? где мы, чего мы хотим, к чему стремимся и чего нам недостает? Общество должно определить свою "идентичность", свою структуру, окружающий мир, свое отношение к нему и содержащимся в нем объектам, свои потребности и свои желания. Без этих "определений" невозможно существование человеческого мира, общества и культуры - поскольку все в таком случае осталось бы неразличенным хаосом».1 Когда мы говорим о «вопросах», «ответах» и «определениях» в отношении человека, общества и культуры, то мы говорим метафорически. «Эти вопросы не поставлены явным и очевидным образом, а определения не даны на языке слов. И вопросы не всегда опережают ответы. Общество формируется, вызывая к жизни фактические ответы на вопросы, поставленные своим бытием и своей деятельностью. Именно в деятельности каждого коллектива проявляется - как воплощенный смысл - ответ, а социальное действие мы можем понять лишь как отклик на вопрос, который оно же само имплицитно ставит».1 Впрочем, универсальность вопросов отнюдь не подразумевает универсальности ответов. Еще раз убедиться в этом заставили события в России конца 1980-х — начала 1990-х годов, когда «вслед за радикальными изменениями в идеологии, общественном сознании, политической и государственной организации начались глубинные изменения в отношениях собственности и социальной структуре».2 Изменения, имевшие место на рубеже 1980-1990-х, в публицистической и политической риторике (в зависимости от политических предпочтений автора) идентифицировались в широком диапазоне от «кризиса», «переходного периода», до «коренных изменений», «победы демократии» и т.д. Постепенно в общественном мнении внутри страны утверждается понимание тех событий как революции: демократической - в представлении либерал-патриотов, контрреволюции (по сравнению с завоеваниями 1917 года) - в глазах коммунистической элиты, или догоняющей революции {nachhollende Revolution, по выражению Ю. Хабермаса, являющейся частью догоняющей модернизации) - в рассуждениях прозападнически настроенной части интеллигенции. Если же обратиться к проблемам постсоветского человека, то он сталкивается со значительными переменами в привычном окружении. «После распада Советского Союза в Восточной Европе наблюдается смена систем в таком масштабе, которого до сих пор еще не знали — перемена одновременно политического, правового и экономического порядка. Эта перемена, затрагивая почти все области жизни, заставляет людей заново осмыслить их основную ориентацию, вообще их обыденные и знакомые ориентиры и нормы мышления».1 Привычные механизмы культурной и социальной идентификации перестали быть эффективными, способствуя развитию кризисных явлений в области социокультурных и межчеловеческих отношений. Для подобных ситуаций «характерен дефицит ценностей, особебнно таких, которые конституируют частную, индивидуальную, субъективную повседневную жизнь. Этот дефицит остро переживается как кризис идентичности культуры, ее внутренние разрывы, беспочвенность культурной элиты, компенсируемая утопиями либо нового общества и человека (страны, квалифицируемой в качестве "молодой", "новой", "небывалой", "страны-подростка"), либо возвращением к "традиции" -национальным возрождением, консервативной защитой отечества, веры, морали».3 В очередной раз, оказавшись на историко-культурном перепутье, российское общество все настойчивее задавало вопросы, способные определить настоящее, переопределить для его нужд прошлое и тем самым частично прояснить будущее. Иными словами, именно на рубеже 1980-х - 1990-х годов актуальной становится проблема самоопределения человека, общества, культуры в стремительно меняющихся условиях существования. В этой связи представляется возможным утверждать, что в условиях полного или частичного распада советского общества, советской культуры, в условиях всеобъемлющего кризиса культурных и общественных институтов, личность человека остается тем атомом, основой, нерасщепляемой частицей, которая принимает на себя всю тяжесть сложившегося положения.2 Структуры повседневного существования и смыслообразования, становясь неадекватными в новых условиях, все настойчивее ставят вопрос о выработке новых антропологических моделей, соответствующих новым социокультурным реалиям.
Особенности становления молодежной культуры: культурно-информационные сообщества
Возвращаясь к теме молодежи в постсоветской России, мы встречаемся, таким образом, сразу с тремя разномасштабными кризисами идентичности: цивилизационным (переход к информационному обществу), национальным (распад Советского Союза) и индивидуальным, связанным с периодом взросления и изменением социального статуса. В начале 1990-х годов, в связи с увеличением возможностей и вариантов самоутверждения,1 перед молодежью с особой актуальностью встает вопрос «Кем быть?» Изменение социальной, экономической и культурной систем создает множество перспектив, выборных ситуаций, жизненных стилей. Человек вовлекается в пространство постоянного выбора, где он сам должен решать, кто он, где и с кем. «Ослабление внешних детерминант социальных связей принуждает индивида самому искать решения в поворотные моменты своей жизни, не полагаясь на уже установленные связи: с родителями, воспитателями, коллегами. Становление идентичности заключается в процессе тяжелого выбора между легко приобретаемым Я - заимствованным, скопированным, принудительно приобретенным и Я, которое получают собственными усилиями и стараниями, в результате приспособления внутреннего мира к разбегающейся вселенной внешнего мира».2 Молодежь постсоветской России с одной стороны стремится к обретению социального статуса и достаточного уровня признания среди ближайшего окружения, а с другой сталкивается с возросшей «ценой» подобного признания.3 Поэтому среди молодого поколения, которое ориентируется на институционально одобряемые образцы поведения, наблюдается рост притязаний с целью достижения приемлемой социальной идентичности. «В результате происшедших сдвигов второе жилище (дача) и индивидуальный автомобиль стали универсальными притязаниями молодых людей. Это свидетельствует о "революции притязаний", совершившейся за последние пять лет (1985-1990/1991) под влиянием радикальных культурно-идеологических преобразований, снятия информационных барьеров между нашей страной и развитыми капиталистическими странами, снятие многих существовавших прежде "табу" ... Именно революция в притязаниях, целях и запросах молодых людей является необходимой предпосылкой для изменения в будущем их реального поведения и образа жизни».1 При этом среди такой молодежи, ориентированной на «готовую» идентичность (антропологическую модель), отмечается стремление к меньшим затратам в достижении поставленных целей, а также наблюдается тенденция к снижению достаточного уровня образования. Рост жизненных притязаний в первую очередь в материальной сфере, а также схематично и нечетко осознанная модель идентичности может привести, в случае неудачи, к фрустрации и агрессивности, а порой и к девиантному поведению.2 В этих условиях участие в формировании молодежной культуры способствуют адаптации к социокультурным изменениям и выработке смысложизненных ценностей и культурных ориентиров. Таким образом, встает вопрос о механизмах возникновения и каналах распространения информации о молодежной культуре, а также о ее связи со сферой массовой культуры. Итак, в результате разрушения советских общественных и культурных институтов, обеспечивавших воспроизводство и преемственность советской культуры (и советского человека как продукта этой культуры) возникает своеобразный институциональный вакуум. Тем не менее, формируется потребность в трансляции новых ценностей и формирования культурной идентичности уже постсоветского человека. Происходит, таким образом, частичная компенсация при распределении функций разрушенных институтов, что в конечном итоге привело к возникновению новых (альтернативных) - пусть неполноценных, порой принимающих необычные формы - но действующих.1 Одним из таких институтов (общественных явлений), служивших делу культурной консолидации граждан был литературный «толстый» журнал («Новый мир», «Знамя», «Звезда»), каждая публикация в котором являлась предметом обсуждения и причиной формирования тех или иных вкусовых сообществ. Однако подобный статус эти журналы утратили (вместе с высокими тиражами) вскоре после окончательного падения СССР как носителя подвергаемых критике свойств и на фоне возобновившегося «интереса к повседневности».
