Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Проблема внутренних детерминант стрессоустоичивости личности: под ходы и теоретические концепции 7
1.1. Проблема стресса в компьютеризированной деятельности: эмпирические факты и направления исследований 7
1.2. Неконтролируемость событий и ситуаций как стрессогенный фактор при компьютеризации деятельности 14
1.3. Роль личностных особенностей в устойчивости человека к стрессу 24
1.4. Теория метакогнитивного контроля за действием Ю. Куля... 30
1.4.1. Два модуса контроля за деятельностью: акциональная и ситуацион ная ориентация 31
1.4.2. Селективное внимание, переработка информации и память у лиц с разным модусом контроля за деятельностью 35
1.4.3. Устойчивость к стрессу у АО- и СО-лиц 37
ГЛАВА 2. Субъективные трудности начинающих пользователей ЭВМ, их связь с условиями труда и личностными особенностями 48
2.1. Профессиографический анализ трудовой деятельности и рабочей нагрузки пользователей ЭВМ 49
2.2. Методы исследования 53
2.3. Общие данные о субъективных трудностях испытуемых и их отношении к использованию компьютера 55
2.3.1. Зрительное утомление 56
2.3.2. Мышечное утомление 57
2.3.3. Умственное утомление 58
2.3.4. Отношение к работе на компьютере 59
2.4. Оценка личностных особенностей у лиц, испытывающих и не испытывающих трудности при работе на компьютере 62
ГЛАВА 3. Взаимосвязь работоспособности, устойчивости к стрессу (постоянному неуспеху) и особенностей личности у лиц с различным модусом контроля за деятельностью 69
3.1. Испытуемые, методы исследования и процедура эксперимента 69
3.1.1. Методика оценки работоспособности 69
3.1.2. Методики исследования личностных особенностей испытуе мых. 71
3.1.3. Методы исследования психических состояний испытуемых 75
3.1.4. Процедура эксперимента 77
3.2. Работоспособность и психическое состояние АО- и СО-испытуемых в нормальных условиях деятельности 79
3.2.1. Критерий продуктивности деятельности в тесте "корректурная проба" 79
3.2.2. Разделение испытуемых на группы 85
3.2.3. Работоспособность АО- и СО-испытуемых в нормальных условиях деятельности 88
3.2.4. Изменение психического состояния АО- и СО-испытуемых при вы полнении теста "корректурная проба" в нормальных условиях дея тельности 93
3.3. Работоспособность и психическое состояние АО- и СО-испытуемых в ситуации постоянного неуспеха 106
3.3.1. Изменение работоспособности АО- и СО-испытуемых в ситуации постоянного неуспеха 106
3.3.2. Изменение психического состояния АО- и СО-испытуемых при выполнении теста "корректурная проба" в ситуации постоянного неуспеха 112
ГЛАВА 4. Особенности личности и мотивационно-волевой сферы у лиц с акционально и ситуационно ориентированным модусом контроля за деятель ностью 125
Общее обсуждение 130
Закючение 147
Выводы 149
Литература 151
- Роль личностных особенностей в устойчивости человека к стрессу
- Профессиографический анализ трудовой деятельности и рабочей нагрузки пользователей ЭВМ
- Критерий продуктивности деятельности в тесте "корректурная проба"
- Изменение работоспособности АО- и СО-испытуемых в ситуации постоянного неуспеха
Введение к работе
Актуальность темы. В большинстве современных видов деятельности работающий человек постоянно сталкивается с необходимостью брать на себя ответственность и принимать решения в условиях неполноты или, наоборот, избытка информации, осваивать непрерывно изменяющиеся виды техники и т.д. Эти факторы если и не обусловливают экстремальность этой деятельности, то все же делают ее напряженной и требуют специальной к ней адаптации. В связи с изменением характера труда многих профессий, обусловленным внедрением современных техник и технологий, "благополучные" виды деятельности в известной степени приобретают свойства стрессогенности, а порой и экстремальности.
В значительной мере это положение относится к компьютеризации, которая, сделав труд менее рутинным, упростив и ускорив многие операции, обеспечив доступ к огромному объему информации и т.д., вместе с тем повлекла за собой ряд негативных моментов, заставивших исследователей говорить о проблеме так называемого "компьютерного стресса". Вопреки оптимистичным ожиданиям прошлых лет, что с развитием компьютерной техники и более совершенного программного обеспечения большинство проблем будут решены [120, 233, 248], на самом деле этого не произошло. Причиной тому — чрезмерный, а потому и неверный акцент в подходе к компьютерному стрессу на внешних факторах рабочей нагрузки и игнорирование внутренних факторов развития стресса. Более того, даже при анализе внешних факторов развития стресса при компьютеризации деятельности они понимаются весьма упрощенно, как некая абсолютная величина, определяющая реакции и поведение пользователя независимо от его индивидуальных и личностных качеств. Особенно бросается в глаза диссонанс между достаточно
разработанными в настоящее время теориями стресса и отсутствием психологических исследований с этих позиций стресса, вызванного компьютеризацией профессиональной деятельности. Если в общей теории стресса в последнее время основной акцент делается на индивидуальной оценке человеком стрессогенных событий [177, 202, 203, 207, 224, 275], то стрессогенные факторы в исследованиях компьютеризированной деятельности выступают исключительно как некие объективные данности, оказывающие якобы примерно одинаковый эффект на пользователей ЭВМ. Именно поэтому особенно актуальной становится проблема выявления внутренних детерминант, определяющих устойчивость человека к стрессу в процессе его адаптации к работе с компьютером. Несмотря на ее важность, и отечественными, и зарубежными учеными целенаправленные и глубокие исследования этого вопроса до сих пор не проводились. Имеющиеся в настоящее время редкие сообщения [16, 37, 149, 154] носят, скорее, поверхностный, описательно-констатирующий, а порой и умозрительный характер.
Актуальность изучения детерминант стрессоустойчивости в компьютеризированной деятельности наряду с теоретический стороной определяется также прикладным характером этой проблемы. Ее практическая сторона — выявление личностных факторов стрессоустойчивости, способствующих успешной адаптации и эффективной деятельности человека в компьютеризированном окружении — связана с задачей определения профессионально важных качеств пользователей ЭВМ для прогнозирования успешности их деятельности.
Цель исследования состояла в экспериментальном изучении влияния акциональной и ситуационной ориентации на устойчивость человека к стрессу в ситуациях реальной утраты контроля над деятельностью: в процессе освоения ЭВМ при компьютеризации деятельности
и при моделировании постоянного неуспеха за счет негативной обратной связи.
Теоретический анализ проблемы позволил выдвинуть следующую гипотезу: устойчивость человека к стрессу при изменении привычных видов деятельности определяется взаимодействием объективных (новизна, неосвоенность) и субъективных (модус контроля над деятельностью) факторов, способных привести к утрате контроля над деятельностью. В этой ситуации акциональная ориентация может препятствовать дезорганизации поведения, ситуационная — напротив, ее усиливать.
Методологической основой исследования являются положения о детерминации психики в аспекте ее развития и функционирования [1, 15, 53, 64, 80], положения системного подхода [32, 43, 47, 56], разработанные в отечественной психологии принципы целостности личности [1, 5, 6, 13], личностного подхода к субъекту деятельности [55, 80], единства сознания и деятельности [22, 46] и положение об "активном субъекте" [15, 47, 64]. Теоретическими основаниями работы стали представления о мотивационно-волевой направленности личности [16, 72, 76, 189], положения о единстве динамической и содержательной сторон личности [7], разработанные в отечественной психологии концепции о механизмах эмоциональной, волевой и мотивационной регуляции [14, 17, 27, 35, 54, 73], а также современные теории стресса [112, 182, 263, 287].
В соответствии с указанной выше целью необходимо было решить следующие задачи:
1) выделить на основе литературных данных факторы, влияющие на продуктивность деятельности и психическое состояние начинающих пользователей ЭВМ.
2) определить роль факторов рабочей нагрузки в развитии стресса у начинающих пользователей ЭВМ.
3) исследовать влияние фактора неконтролируемости событий на развитие состояния стресса.
4) оценить влияние модуса контроля над деятельностью (акцио-нальной или ситуационной ориентации) на устойчивость человека к стрессу.
5) выявить эмоциональные и личностные характеристики, типичные для лиц с АО- и СО-модусом контроля над деятельностью.
Предметом исследования явилось взаимодействие мотивационно-волевых свойств личности со стрессогенными факторами. В качестве личностных детерминант рассматривались различия в модусе контроля над деятельностью (ориентация на деятельность или на ситуацию), в качестве стрессогенных факторов деятельности — неуспех и связанная с ним (объективная) утрата контроля.
Положения, выносимые на защиту:
1. Трудности начинающих пользователей ЭВМ и их отношение к работе на компьютере определяются не столько спецификой профессиональной деятельности и факторами рабочей нагрузки, сколько свойствами личности, обусловливающими их адаптацию к процессу компьютеризации деятельности.
2. Основным стрессогенным фактором при переходе к работе на компьютере является не увеличение, как принято считать, рабочих нагрузок, а неконтролируемость ситуации.
3. Восприятие неконтролируемой ситуации как стрессогенной определяется прежде всего мотивационно-волевой диспозицией человека (а именно модусом контроля над деятельностью) и связанными с нею личностными особенностями. Влияние модуса контроля особенно проявляется в ситуациях неуспеха.
Научная новизна исследования:
— показано, что роль факторов рабочей нагрузки в развитии компьютерного стресса не является определяющей; в качестве основного стрессогенного фактора при компьютеризации деятельности выделен фактор неконтролируемости ситуации;
— получены новые данные о взаимосвязи модуса контроля над деятельностью, личностной тревожности и мотивации достижения в детерминации психического состояния и успешности выполнения деятельности;
— показано, что в стрессогенной ситуации АО-модус контроля над деятельностью может не только препятствовать развитию стресса, но и вести к повышению работоспособности за счет мобилизации внутренних ресурсов человека;
— выявлены различия в динамике работоспособности у лиц с АО-и СО-модусом контроля над деятельностью, а также отличия динамики работоспособности тех и других от классической кривой работоспособности, известной в литературе.
Практическая значимость исследования:
— показано, что акциональная и ситуационная ориентация представляет собой важную для ряда профессий мотивационно-волевую диспозицию личности, которую необходимо учитывать при прогнозировании успешности деятельности и в профессиональном отборе специалистов, работающих в условиях постоянного нервно-эмоционального напряжения;
— разработан русскоязычный вариант теста НАКЕМР, предназначенного для оценки особенностей волевого контроля человека за своей деятельностью; тест может использоваться при индивидуальном обучении пользователей ЭВМ и лиц, осваивающих новые профессии;
— разработана методика, моделирующая различные условия деятельности (реальная обратная связь о результатах, ситуация постоянно го неуспеха) и позволяющая оперативно и адекватно оценить эффективность деятельности при работе человека в нормальных условиях и в ситуации стресса.
Апробация работы. Основные положения работы обсуждены и одобрены на заседании лаборатории психологии труда Института психологии РАН. Диссертация апробирована на расширенном заседании лаборатории психологии труда ИП РАН (Москва, 1998).
Публикации. По материалам диссертации опубликовано 8 печатных работ.
Внедрение результатов. Полученные в работе данные были использованы при разработке "Временных санитарных правил и норм при работе с компьютером" (1986) и "Временных санитарных норм и правил для работников вычислительных центров" (1988).
Компьютеризированный вариант методики "корректурная проба" используется в практикуме по экспериментальной психологии на факультете психологии МГУ для экспериментального изучения волевых процессов.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения и выводов. Работа изложена на 175 страницах, содержит 33 рисунка и 12 таблиц. Список литературы включает в себя 307 работ, из них 223 на иностранных языках.
Роль личностных особенностей в устойчивости человека к стрессу
Для описания и объяснения стабильных во времени межиндивидуальных различий в реакциях стресса используются такие понятия, как толерантность, или резистентность к стрессу, подверженность стрессу, стрессоустойчивость. Рассматривая индивидуальные различия в восприимчивости к стрессу, многие исследователи непосредственно связывают их с проблемой самооценки. Так, в частности, Лазарус [45] полагает, что стрессоустойчивость обусловлена прежде всего представлениями человека о мире и о себе, а также о своих способностях влиять на последствия жизненных трудностей. Например, неуверенность в своих силах всегда увеличивает восприимчивость к стрессу. И наоборот, ресурсы устойчивости, к которым относятся в том числе знания и умения, снижают уровень стресса, облегчая управление потенциальными стрессовыми ситуациями. В экспериментальной работе Кэмпбелла и сотр. [110] была обнаружена негативная связь самооценки и представлений о сложности личности с частотой изменения настроения, которая, по мнению того же Лазаруса [45], и является показателем стрессоустойчивости. Испытуемые с низкой самооценкой оценивали события обыденной жизни как более негативные и более значимые для своей личности. В аналогичном исследовании, проведенном Цуккерманом [307], было показано, что наиболее типичными реакциями на стресс у лиц с низкой самооценкой и неуверенностью в себе (то есть чертами, свойственными невротической личности) были депрессия, тревожность, избегание и гнев. Кроме того были выявлены половые различия в дисфункциональных реакциях на стресе, которые автор связывает с различиями у мужчин и женщин в самовосприятии и самооценке. Если же стрессогенные события препятствуют подтверждению ригидных и неадекватных представлений о собственной ценности у невротических лиц с завышенной самооценкой, то они реагируют на это резким возрастанием депрессивной симптоматики [199].
Особое внимание в самых разных исследованиях уделяется особенностям эмоционального реагирования лиц с разными типами поведения — А и В по Фридману и Розенману [141] — в стрессогенной ситуации и взаимосвязи эмоционального реагирования с присущими этим типам личностными характеристиками. Шалон и Штрубе [267] экспериментально доказали, что независимо от успеха или неудачи в ситуации неопределенности лица с поведением типа А испытывали большую тревогу, нежели лица с поведением типа В. В качестве теоретического объяснения этого факта авторы исходят из того, что люди с поведением типа А стремятся к точной оценке своих способностей и в ситуации неопределенности основной их эмоциональной реакцией является тревожность. В другой работе, также проведенной в рамках модели самооценки, было показано, что оценки принятия собственной личности у лиц с поведением типа В выше, чем у лиц с поведением типа А [185]. В исследовании, проведенном Кремером [121], были выявлены положительные корреляции поведения типа А с показателями нейротизма, психологического дистресса, экстраверсией и наличием соматических симптомов.
Если прогнозирование стрессоустойчивости по показателям интра-и экстраверсии оказалось все же малоэффективным [181, 239, 268], то благодаря многочисленным исследованиям считается установленным фактом, что высокая устойчивость к стрессу обратно пропорционально связана с выраженностью нейротизма [127, 231, 284]. Для объяснения влияния нейротизма на восприимчивость к стрессу Галлахер [143] проверял гипотезу Лазаруса [206], что оценка события зависит от оценки индивидом объема наличных ресурсов, позволяющих справиться с этим событием. Если ресурсы оцениваются как неадекватные, то событие воспринимается как угроза, если же как адекватные, то как вызов. Им было показано, что у лиц с высоким уровнем нейротизма оценка собственных ресурсов подвергается значительному искажению: чаще всего они оцениваются как неадекватные, что приводит к восприятию такими людьми стрессогенных ситуаций как угрожающих. И наоборот, эмоционально устойчивые индивиды воспринимают стрессо-генные события как вызов. Рассматривая вслед за Ларсеном и Кетеларом [202] нейротизм как чувствительность к наказанию, а экстраверсию — как чувствительность к подкреплению, автор приходит к выводу, что экстраверты расценивают стрессогенные события как изменения, поскольку для них эта ситуация выступает как возможность подкрепления, а не наказания.
В значительной степени эта идея согласуется с представлениями Грэя [150] о существовании эмоционально детерминированных нейронных систем поведенческой и когнитивной регуляции, которые определяют различную чувствительность индивида к поощрению и наказанию. Грэй полагает, что чувствительность к поощрению создается мотивационнои системой со стимулами положительной модальности, которая проявляется в активации поведения благодаря склонности субъекта к переживанию позитивного аффекта. И наоборот, чувствительность к наказанию создается мотивационнои системой со стимулами отрицательной модальности. Преобладание последней системы над первой приводит к сдерживанию, подавлению поведения из-за склонности субъекта к переживанию преимущественно негативного аффекта. По мнению автора, эти особенности когнитивной регуляции мотивационными системами и определяют устойчивость и восприимчивость человека к стрессу. Аналогичные взгляды высказывают также Додонов и особенно Файвишевский [70], который рассматривает тревожность как результат подавления систем отрицательной мотивации, то есть удовлетворение парадоксальной потребности в отрицательных эмоциях.
Профессиографический анализ трудовой деятельности и рабочей нагрузки пользователей ЭВМ
Натурное исследование, о котором пойдет речь в данной главе, являлось составной частью комплексного исследования, проведенного НИИ гигиены труда и профзаболеваний в агентстве ИТАР-ТАСС, цель которого заключалась в разработке режимов труда и отдыха для пользователей ЭВМ различных профессий, а именно переводчиков, редакторов и корректоров, составляющих основную часть профессионального состава агентства. В данном комплексном исследовании изучались санитарно-гигиенические условия труда пользователей ЭВМ, изменение функционального состояния (общего и зрительной системы) у представителей разных профессий. При этом предполагалось, что эти профессии различаются как по производственной нагрузке в целом, так и по времени использования компьютера в работе. Исследование проводилось в период перехода работников ИТАР-ТАСС к использованию компьютеров в своей деятельности. На основании изучения должностных инструкций, бесед с работниками и хронометражных наблюдений был проведен профессиогра-фический анализ деятельности всех трех категорий пользователей ЭВМ — переводчиков, редакторов и корректоров.
В зависимости от редакции, в которой работали переводчики, их работа заключалась в переводе поступающих сообщений с русского языка на иностранный, либо наоборот, с иностранного на русский. Они формировали текст на экране и исправляли его. Интенсивность труда мотивировалась сдельной заработной платой, качество — высокой материальной и моральной ответственностью за ошибки.
Редакторы распределяли с помощью ЭВМ поступающие сообщения между переводчиками, затем на принтере распечатывали переводы, редактировали их на бумаге (исправляли стилистические погрешности и отчасти орфографические ошибки) и вносили исправления на компьютере. Кроме того, они регистрировали в журнале все входящие и выходящие из редакции сообщения. Загруженность редакторов определялась скоростью работы переводчиков, оплата труда была повременной. Несколько раз в день переводчики и редакторы просматривали информацию, поступавшую в редакцию по телетайпу. Периодически они связывались по местному телефону с другими подразделениями агентства, чтобы сверить наименования и даты в передаваемых сообщениях, а также обращались к имевшимся в редакции словарям и справочникам.
Основным содержанием работы корректоров являлась проверка и исправление орфографических ошибок в текстах, переведенных на русский язык переводчиками, и сообщениях собственных корреспондентов ТАСС. Эти тексты корректоры получали уже после редакторской правки, когда большая часть ошибок была устранена. Объем работы в группе переводчиков составлял примерно 5-6 страниц в день, то есть 8-10 тыс. знаков, у редакторов — 20-30 страниц (33-50 тыс. знаков) и у корректоров — 35-57 страниц (или 58-95 тыс. знаков).
Рабочий день во всех трех группах при пятидневной рабочей неделе составлял 8 часов 12 минут с 30-минутным перерывом на обед. При анализе рабочей нагрузки производительное время смены было условно поделено на три категории: работа на дисплее, работа без дисплея и подготовительно-заключительные работы (куда включена и вспомогательная деятельность). Непроизводительные затраты времени разделены на три категории: технические простои, личное время и микропаузы. В режиме дня сотрудников был предусмотрен 30-минутный перерыв на обед. Кроме того, пользователям ЭВМ предоставлялись 5-10-минутные перерывы на отдых каждый час, однако вследствие самой технологии производства регулярно использовать их сотрудникам ТАСС не удавалось.
Общие сведения о рабочей нагрузке переводчиков, редакторов и корректоров представлены в табл. 1. По данным хронометражных исследований, производительная деятельность у переводчиков составляла 91%, то есть почти семь с половиной часов при 8-часовом рабочем дне. При этом в среднем 70% от времени работы, или 5 час. 45 мин., они проводили за компьютером. Производственная нагрузка редакторов составила 76% всего рабочего времени, или б часов 5 минут при 8-часовом рабочем дне. Из них только чуть больше двух часов они работали на компьютере. И, наконец, корректоры были заняты непосредственной работой примерно б час. 39 мин. в день, из них 5 час. 45 мин. — на компьютере.
Данные профессиографического анализа свидетельствуют о высокой нагрузке на функцию зрения у переводчиков и корректоров и менее значительной — у редакторов. Для всех групп характерна малоподвижная поза сидя.
Разумеется, сама по себе загруженность в течение рабочего дня и количество проводимого за компьютером времени и с этим связанная нагрузка на зрительный аппарат еще не отражают сложность работы. Труд переводчиков прежде всего и отчасти редакторов носит творческий характер, у корректоров — стереотипный. Первые производят смысловую обработку информации, последние же заняты обнаружением допущенных ошибок. У первых наиболее задействована функция мышления, у последних — внимание и т.д. Расчет интегральной оценки напряженности труда работников данных групп по методике, изложенной в методических рекомендациях "Принципы комплексной оценки напряженности труда и рабочего напряжения" [59] показал, что в соответствии с "Гигиенической классификации труда" [23] работу переводчиков и редакторов можно отнести к третьему, а корректоров — ко второму классу сложности (работа была проведена сотрудницей НИИ ГТ и ПЗ АМН СССР М. Е. Ланцбург [44]). Далее нас интересовал вопрос: какова частота жалоб на зрительное, мышечное и умственное утомление, на которые чаще всего указывают исследователи компьютеризированной деятельности, соотносятся ли эти субъективные жалобы с напряженностью труда (включая интенсивность работы на компьютере) и с отношением пользователей ЭВМ к использованию компьютеров в своей работе, а также в какой мере эти жалобы и это отношение определяются личностными особенностями пользователей?
Критерий продуктивности деятельности в тесте "корректурная проба"
Для оценки результатов выполнения теста нами прежде всего использовались характеристики темпа и точности выполнения задания. Показателем скорости являлось количество проработанных символов за одну минуту, показателем точности — общее число допущенных ошибок (пропусков или ошибочных «вычеркиваний» лишних букв) в пяти таблицах. Результаты исследования приведены в таблице 2. Следует, однако, отметить, что по отдельности показатели скорости и точности продуктивность деятельности все же не отражают: испытуемый мог безошибочно работать, но с крайне низкой скоростью или наоборот, с высокой скоростью, но допуская много ошибок. Из-за этого оценить результаты испытуемых и сравнить их между собой, оперируя лишь непосредственно показателями скорости и точности выполнения задания, не представляется возможным. Непонятно также, улучшился или ухудшился результат испытуемого, если, например, он стал работать с несколько большей скоростью, но при этом стал допускать и больше ошибок. Поэтому перед нами встала задача оценить результаты испытуемых не по отдельным показателям, а на основании общего, интегра-тивного показателя. Однако, этот сложный для подсчета индекс оказывается совершенно непригодным в качестве интегративного показателя успешности или неуспешности выполнения задания, попросту не выдерживая эмпирической проверки. Предположим, что выполняя тест на компьютере, испытуемый просто будет пробегать курсором по корректурной матрице, игнорируя стимульные буквы. Тогда при максимально возможной скорости (1800 зн./мин.) и максимальном количестве ошибок (1200 — по 240 в каждой таблице) показатель концентрации его внимания составил бы 1,69. Уже здесь мы сталкиваемся с первой проблемой: совершенно неясно, высокий этот показатель или низкий, как он соотносится со средними значениями и т.д. Сам по себе он нам пока ни о чем еще не говорит. Но если сопоставить его с данными, полученными нами, становится очевидным, что этот показатель крайне высок, хотя о концентрации внимания в этом гипотетическом случае, разумеется, не может быть и речи.
В нашем эксперименте наивысший темп работы при нормальных условиях (без негативной обратной связи) оказался равным 237 зн./мин. Чтобы при такой скорости прохождения матриц достичь аналогичного показателя концентрации внимания, испытуемый должен был бы допустить не более 20 ошибок. Такой точности выполнения задания ни один из испытуемых достичь не сумел несмотря на все свои старания.
Следует заметить, что в бланковом варианте теста "корректурная проба" подобный способ определения уровня концентрации внимания может привести к еще большему искажению результатов, поскольку в отличие от компьютеризированного варианта методики испытуемый имеет здесь возможность произвольно перескакивать со строчки на строчку, тем самым еще более увеличивая скорость прохождения матрицы.
Определение уровня концентрации внимания по индексу точности имеет также и два других существенных недостатка, каждого из которых вполне достаточно, чтобы отказаться от данного показателя для оценки результатов тестирования. Это зависимость индекса точности от объема стимульного материала (числа матриц или времени, отведенного на выполнение задания) и невозможность его определения при безошибочной работе испытуемого.
Таким образом, с нашей точки зрения индекс точности (кстати, и само его название является не совсем верным) не может использоваться в качестве интегративного показателя успешности выполнения задания испытуемым. Более приемлемой представляется формула для определения продуктивности деятельности, предложенная в "Практикуме по психологии" [58]: E-S- -, 2+0 где Е — показатель продуктивности, S — число всех просмотренных знаков, е — число правильно зачеркнутых знаков и О — число ошибок.
Однако и в ней показатель продуктивности зависит от объема стимульного материала и сам по себе не позволяет сказать, является он высоким или низким без сравнения с данными других испытуемых. Кроме того, использование этой формулы для оценки продуктивности деятельности в нашем варианте корректурной пробы предполагает разделение ошибок на пропуски и неверные "вычеркивания", что затрудняет обработку результатов. Поэтому мы попытались вывести иной интегра-тивный показатель, который был бы лишен указанных недостатков и более наглядно отражал результаты испытуемых. Прежде всего необходимо было решить вопрос о точке отсчета. Наиболее наглядно результаты тестирования выглядели бы в том случае, если бы отрицательные значения соответствовали низкой продуктивности деятельности, положительные — высокой, а значения в области нулевой отметки — средней. Эта задача решалась бы довольно просто, если бы значения скорости и точности выполнения задания по своим абсолютным величинам были примерно одинаковы. Тогда разность абсолютных величин используемых нами показателей и отражала бы продуктивность деятельности испытуемого. Однако при сопоставлении числовых показателей скорости прохождения корректурных матриц и показателей точности оказалось, что первые в целом примерно в 1,56 раза превышали последние (165,7 — средняя скорость и 105,9 — среднее количество ошибок в пяти таблицах). Фактически это означает, что если в какой-либо из серий испытуемый допустил, например, 100 ошибок, то чтобы его продуктивность была не ниже средней, он должен был проходить матрицы со скоростью не менее 156 зн./мин. Кроме того, этот коэффициент позволяет также определить, возросла или нет продуктивность деятельности в целом при улучшении одного показателя и ухудшении другого. Если, например, испытуемый во второй серии допустил на 20 ошибок больше, чем в первой, то для того, чтобы продуктивность его деятельности не снизилась, он должен был увеличить скорость прохождения матриц на 31 зн./мин.
С учетом этой поправки максимальная разность показателей темпа и точности выполнения задания в нашем эксперименте составила -407 при неуспешном выполнении задания и +160 — при успешном. Чтобы избежать больших чисел при существенном преобладании значений одного из показателей, разность значений темпа и точности выполнения задания было предложено делить на 100.
Изменение работоспособности АО- и СО-испытуемых в ситуации постоянного неуспеха
Как известно, в инженерной психологии и психологии труда уже давно утвердилось мнение, что знание человеком результатов текущей деятельности, благодаря которому он получает возможность контролировать правильность своих действий, в целом положительно сказывается на ее эффективности [81, 90, 96, 108]. При оценке эффективности разных видов обратной связи отмечается, что негативное подкрепление (информация о неуспешных действиях), как правило, дает положительный эффект, который, по мнению одних авторов, равен по величине эффекту позитивного подкрепления [108, 165], по мнению других — превосходит его или ему уступает в зависимости от особенностей и условий деятельности [53]. Следует, однако, заметить, что в этих исследованиях эффект негативной и позитивной обратной связи рассматривается в основном в аспекте условий и особенностей ее предъявления, внешних характеристик обратной связи и т.д.
Если бы мы анализировали влияние негативной обратной связи на продуктивность деятельности нашей выборки испытуемых в целом, без учета их личностных диспозиций, то мы бы тоже пришли к аналогичному выводу: средние значения показателей скорости, точности и продуктивности деятельности при введении негативной обратной связи у наших испытуемых возросли (см. табл. 9). Однако при разделении испытуемых на лиц с АО и лиц с СО, становится очевидным, что эффект негативной обратной связи у АО- и СО-испытуемых был совершенно противоположным. Если у АО-испытуемых КПД в теста "корректурная проба" вырос с 0,30 до 1,07, то у СО-испытуемых он наоборот снизился с -0,40 до -0,80. Поэтому однозначно говорить о позитивном влиянии отрицательной обратной связи на продуктивность деятельности для всех испытуемых совершенно неправомерно.
Эти данные согласуются с результатами, полученными в работах других исследователей, в которых поднимается вопрос о различной чувствительности людей к поощрению и наказанию и эти различия объясняются в первую очередь личностными особенностями человека — в частности, выраженностью экстра- или интроверсии [158, 202] и уровнем нейро-тизма [201]. По всей видимости, такое согласование результатов объясняется общим свойством, присущим лицам с высоким уровнем нейротизма, интровертам и людям с СО-модусом контроля над деятельностью, а именно повышенной чувствительностью к отрицательным стимулам, которая, согласно Грэю [149, 150], лежит в основе ориентации субъекта в своем поведении на стимулы отрицательной модальности.
Еще более ясную информацию о влиянии постоянной негативной обратной связи на продуктивности деятельности АО- и СО-испытуемых дает изучение динамики их работоспособности в течение "рабочего" дня, представленной в 110
Как мы видим, в ситуации постоянного неуспеха различия в продуктивности деятельности у АО- и СО-испытуемых становятся особенно отчетливыми. Введение негативной обратной связи вызвало значительное повышение КПД у АО-испытуемых. Подстегиваемые индикацией "низкий темп работы", они резко повысили скорость прохождения корректурных таблиц, сократив при этом — что еще более важно — число допускаемых ошибок, учитывая тем самым и индикацию "много ошибок". В результате возрос также и КПД, высокие показатели которого сохранялись на протяжении всего дня. Даже в последних сериях, когда вследствие утомления продуктивность деятельности несколько снизились, они все же превышали максимальные значения КПД на предыдущем этапе исследования.
У СО-испытуемых скорость прохождения матриц также существенно возросла, однако из-за увеличения числа ошибок КПД не только не повысился, но даже, особенно в первых двух сериях, наоборот снизился. Наиболее показательной в этом отношении является все же 1-я серия. Впервые столкнувшись с информацией о "низком" темпе работы, СО-испытуемые настолько увеличили скорость, что добились по этому показателю абсолютно лучшего своего результата, "догнав" даже АО-испытуемых, которые справлялись с предложенной задачей в целом быстрее.
В отличие от АО-испытуемых, у которых не было отмечено существенных колебаний в значениях КПД, у СО-испытуемых можно выделить три стадии в динамике работоспособности: 1) резкое снижение значений КПД в начале эксперимента (1-2-я серии), связанное, как это будет показано в дальнейшем, с потерей контроля над ситуацией из-за стресса, вызванного постоянной негативной обратной связью; 2) повышение КПД до значений чуть ниже средних в середине эксперимента, связанное, по-видимому, с изменением отношения к ситуации стресса, вызванного негативной обратной связью; 3) вновь понижение значений КПД, вызванное развитием утомления. Разумеется, и у АО- и у СО-испытуемых кривые изменения работоспособности далеки от классической кривой, о которой говорилось выше. Тем более удивительно, что, если рассматривать выборку испытуемых в целом, независимо от их личностных диспозиций, то оказывается, что в динамике изменения продуктивности деятельности (см. рис. 21) можно четко вычленить четыре стадии: врабатывания (1-3-я серии), плато (3-5-я серии), утомления (6-7-я серии) и конечного порыва (8-я серия).
