Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретические предпосылки изучения проблемы формирования политического мифа 13
1.1. Политическая мифология: основные феномены и понятия 13
1.2. Сущностные характеристики политического мифа как психологического феномена 29
1.3. Мифологические основания современной политической культуры России 40
Глава 2. Социальные и психологические предпосылки трансформации политических мифов 55
2.1. Социальные основания возникновения и изменения политических мифов 55
2.2. Мифологизированность сознания как инструмент формирования политического мифа 73
2.3. Алгоритм и факторы формирования политического мифа 86
Глава 3. Эмпирические исследование особенностей функциони рования и формирования политических мифов 98
3.1. Диагностические инструменты исследования формирования политических мифов 98
3.2. Анализ эмпирических особенностей функционирования и формирования мифов в политическом пространстве современного российского социума 110
Заключение 137
Литература 147
Приложения 160
- Сущностные характеристики политического мифа как психологического феномена
- Мифологические основания современной политической культуры России
- Мифологизированность сознания как инструмент формирования политического мифа
- Анализ эмпирических особенностей функционирования и формирования мифов в политическом пространстве современного российского социума
Введение к работе
Актуальность темы исследования
Одной из важных проблем современной психологической науки является проблема самоидентификации личности, особенно остро встающей всякий раз, когда общество находится в социокультурном кризисе. Наиболее характерной особенностью массового сознания в этот период является обращение в сферу иррационального и постоянными попытками с ее помощью не только понять происходящее, но и попытаться спрогнозировать будущее. Объяснение этого интереса стоит искать в мифологических основаниях культуры, в обычных условиях скрытых под ее рациональными элементами. Интенсивность мифологизации сознания и конфликтный потенциал мифологического сознания усиливается за счет специфического отношения к моральным нормам и предписаниям, которые рассматриваются как действующие только в рамках нашего реального смыслового пространства, где в борьбе с врагами, населяющими чужое пространство, морально оправданы любые методы борьбы.
Таким образом, актуальность данного исследования обусловлена острой востребованностью анализа процессов мифологизации сознания как основания культуры в целом и, прежде всего, политической культуры современного общества, где явление социокультурного кризиса можно рассматривать в форме идентификационного кризиса личности. Кризис идентичности является результатом постепенного разрушения представлений, лежащих в основе идентификации личности: о собственном целостном, устойчивом "я" (утрата самотождественности, начинающаяся нередко с исчезновения "признания" со стороны окружающих); о непрерывности своего существования во времени и пространстве ввиду исчезновения четких представлений о том и о другом (сужение пространства и времени); а также разрушения системы личностных смыслов (потеря смысла жизни).
Социокультурный кризис ломает господствующую в обществе систему ценностей и мифов, не предлагая адекватной замены. На личностном уровне это приводит к потере оснований для оценки происходящих событий, проявляющейся в ощущении невозможности субъективного контроля над ними. В социально-психологическом плане такая ситуация воспринимается личностью как распад ролевой структуры привычной социальной среды, ведущий к разрушению оснований для самоидентификации, своеобразной потере собственного "я". Состояние разработанности проблемы
Сегодня исследований, посвященных изучению именно политических мифов, практически нет, и тема эта остается чрезвычайно слабо раскрытой, в первую очередь это связанно с тем, что миф является межпредметным понятием, однако направленность мифа на сознание человека обусловливает интерес к нему с точки зрения психологии. Вместе с тем исследования направлений мифологизации политической культуры лишь намечают возможности мифологического сознания как базы для формирования политических мифов. Для возникновения мифа, кроме объективных мифологических оснований, необходима целенаправленная деятельность идеологизированных групп, которые посвящают себя активному формированию и распространению конкретных политических мифов, имитирующих конкретное политическое поведение.
Избранный ракурс анализа относится к сферам социальной и политической психологии. В ее рамках политическая психология как междисциплинарная наука является в нашей стране сравнительно молодой. Ввиду этого, многие ее перспективные направления только обозначены, но тщательно не изучены. Поэтому перед учеными сегодня открыто большое предметное поле научных изысканий, которые пока затруднены ввиду отсутствия глубокого теоретического анализа проблем и развитого методического инструментария, адекватных реалиям российской политической жизни. Однако методологические основания для ответа на поставленные вопросы в психологической, политической, философской литературе не существуют.
Важное значение для понимания исследуемых феноменов имеют идеи таких мыслителей, как Г.Гегель, И.Кант, Т.Гоббс, Н.Макиавелли и др.
К настоящему времени большинство фундаментальных работ в области политической психологии было выполнено западными исследователями: Г.Тард, Г.Лебон, С.Московичи, Ш.Сигеле, Ф.Барлет, К.Ховланд, Х.Лассуэл, Т.Адорно, П.Сорокин, Т.Парсонс и др.
Много принципиально нового и оригинального в понимание массовых социальных явлений внесли такие ученые, как В.Вундт, З.Фрейд, К.Юнг, Э.Фромм, Я.Морено, К.Леви-Стросс, Г.Тард и др., анализировавшие взаимозависимость личностного и социального бытия на разных психологических уровнях. Значительный вклад в понимание политической психологии внесли отечественные такие ученые как Н.Б.Биккенин, Н.М.Кейзеров, Л.Н.Коган, А.К.Уледов и многие другие.
Особое место занимают исследования, посвященные анализу формирования и трансформации мифа как особой формы мыслительной деятельности, а также проблемам формирования смысла. Здесь стоит отметить работы А.Ф.Лосева, Э.Б.Тейлора, К.В.Чистова, Н.О.Лосского, А.И.Клибанова, А.С.Ахиезера, Д.А.Леонтьева и др.
Анализ имеющихся теоретических источников показал, что, несмотря на проведенные теоретические и методологические исследования в области социальной и политической психологии, феномен политического мифа в условиях современной России изучен явно недостаточно. В связи с этим глубинное понимание сути этого феномена, а также условий и факторов его проявления и конструктивной трансформации представляют в современной ситуации особенную значимость.
Цель исследования: изучить социально-психологические и культурологические особенности политических мифов в России, а также выявить условия и механизмы их формирования на уровне массового сознания.
Объект исследования: процесс мифологизации массового сознания в условиях социокультурного кризиса.
Предмет исследования: психологический аспект трансформации российских политических мифов и политического мифотворчества.
Задачи исследования 1. Изучить теоретические и методологические подходы к определению и объяснению процессов мифологизации массового сознания, появлению и трансформации политического мифа. 2. Выявить формы политических мифов в условиях социокультурного кризиса в России и условия их дифференцирования.
3. Проанализировать в психологическом плане процесс мифологизации массового сознания и его влияние на формирование политических мифов.
4. Выявить и оценить степень и критерии успешности формирования политических мифов.
5. Разработать алгоритм оценки процессов политического мифотворчества.
Гипотезы исследования: Гипотеза 1. Процесс мифологизации массового сознания России связан с наличием социокультурного кризиса в обществе.
Гипотеза 2. Мифологизированное сознание является предпосылкой появления и трансформации политических мифов.
Гипотеза 3. В основе эффективности психологического воздействия политического мифа лежит действенный механизм (алгоритм).
Теоретико-методологическую основу исследования составили положения и принципы, содержащиеся в работах отечественных и зарубежных ученых по научной методологии, социальной и политической психологии, политологии и социологии, а также других социальных дисциплин, обращенных к анализу явлений общественно-политической жизни.
Общетеоретическое и методологическое направление диссертационной работы выстроено на положениях, сформулированных такими учеными, как Д.Кэмпебл, А.Уайтхед, К.Поппер и другие представители методологии науки.
В работе использованы теоретические и методологические идеи социальных наук, содержащиеся в работах М.Вебера, К.А. Абульхановой, А.В.Брушлинского, Б.С.Братуся, Г.Г.Дилигенского, Н.М.Лебедевой, Б.Ф.Ломова, А.А.Деркача, Лаптева Л.Г., Б.Д.Парыгина, Б.Ф.Поршнева, и других видных отечественных ученых.
Эмпирическая база
Эмпирическую основу данного исследования составили результаты исследований, проведенных автором в 5 регионах России. Общее число рассматриваемых и анализируемых в исследовании эпизодов составило 29. В них участвовало в целом 1782 респондентов. Возраст респондентов составил от 18 до 55 лет. Условия равномерности выборки по половозрастному и социально-демографическому признаку были соблюдены.
Методы и методики исследования
В процессе исследовательской работы использовался теоретический анализ процессов формирования политических мифов и их оптимизации, накопленный практический опыт мифотворчества в процессе многочисленных избирательных компаний. Сбор первичной информации производился с помощью методов наблюдения, структурированного выборочного интервью, экспертных опросов, социологических массовых опросов, а также методом анализа документов. Для обработки и научного анализа полученных данных были применены метод контент-анализа и методы статистического анализа: общая статистика, корреляционный анализ, факторный анализ, а также специальные статистические критерии.
Достоверность и обоснованность полученных результатов обеспечивается методологической базой исследования, апробированными и надежными методиками исследования, репрезентативностью выборки и проверкой полученных данных на практике.
Основные научные результаты, полученные лично соискателем, и их научная новизна
Доказательно представлено, что чем глубже и сильнее социокультурный кризис, тем интенсивнее происходит процесс мифологизации сознания.
Определено, что мифологизация массового сознания детерминирует процессы возникновения и распространения политических мифов.
Показано, что процесс мифологизации массового сознания и политического мифотворчества имеет как стихийно-объективный, так и субъективно-целеноправленный характер и может быть использован либо в позитивных, либо в негативных целях.
Выявлены и обоснованы причины этому способствующие:
- личностный идентификационный кризис
- социальный идентификационный кризис
- воспроизводство архаичных структур социума
- персонификация причинности кризисных явлений;
Раскрыто содержание мифа, как разноуровневой ментальной репрезентации: внутриличностное, межличностное, социальное;
Через анализ структуры политического мифа: ценностную, мотивационно-потребностную и коммуникативно-смысловую, выявлены факторы, способствующие появлению политического мифа, а именно:
- неопределенности
- социальной зависимости-независимости
- смысловой ясности
- социальной адекватности;
Рассмотрены способы психологического воздействия политических мифов и разработан алгоритм этого воздействия, способствующий изменению мотивационно-поведенческих структур личности по средством психологических механизмов: убеждения, заражения, внушения, подражания;
Установлена основа процесса формирования политического мифа и выявлены условия его передачи, через искусственное согласование идентификаторов политической ситуации, через единство персонального, концептуального и символического полей.
Выявлена степень и установлены критерии успешности формирования политического мифа включающая в себя следующие составляющие:
— Классификация исходных данных (объективные и субъективные условия проведения избирательной кампании).
— Обоснование выбора методов психологического воздействия в зависимости от условий и задач проведения предвыборной кампании.
— Обоснование использования ИСИПС и способов его формирования.
— Создание критериев эффективности использования психологического воздействия в политическом мифе в зависимости от методов и целей.
Доказательно представлено, что психологические воздействия, применяемые в политическом мифе, можно рассматривать в трех аспектах
— через методы воздействия; через каналы, по которым передается целенаправленная информация; через содержание психологического воздействия.
Обоснована возможность в условиях мифологизации массового сознания и политического мифотворчества создание и применение манипулятивных технологий.
Практическая значимость исследования:
Изложенные в работе идеи и основанный на них конкретный методико-инструментарный аппарат расширяют методологическую и методическую основу политической психологии и палитру прикладных социальных технологий. Они могут быть использованы управленческим персоналом, политическими партиями и движениями при изучении, формировании, прогнозировании общественного мнения, оптимизации социальных и духовных процессов в политической сфере.
С практической точки зрения углубляется понимание роли компетентных специалистов-технологов, являющихся организаторами процессов целенаправленного влияния на ход формирования политических мифов. Это позволит переосмыслить технологии политических процессов и участие в них различных социальных общностей. Кроме этого, становится возможным разработка специализированных процедур, позволяющих существенно повысить эффективность избирательных кампаний, что является для сегодняшней России одной из наиболее актуальных политико-технологических задач. Отдельной практической темой может явиться программа подготовки специалистов в области политического и макросоциального консалтинга.
Внедрение и апробация результатов исследования
Работа обсуждалась на кафедре акмеологии и психологии профессиональной деятельности Российской академии государственной службы и в институте психологии имени Л.С. Выготского Российского государственного гуманитарного университета. Различные аспекты содержания диссертации, выводы были изложены на научных конференциях, путем подготовки и публикации тезисов, статей.
Методики предлагаемые в диссертации использовались при подготовке и проведении 20 избирательных кампаний.
Положения, выносимые на защиту:
1. Чем глубже социокультурный кризис, переживаемый в России, тем интенсивнее разворачиваются процессы мифологизации массового сознания.
2. Мифологизация, массового сознания детерминирует процессы возникновения и распространения политических мифов.
3. Процесс мифологизации массового сознания и политического мифотворчества имеет как стихийно-объективный, так и субъективно-целенаправленный характер, и может быть использован либо в позитивных, либо негативных целях.
4. Основа процесса формирования политического мифа может быть передана через искусственное согласование идентификаторов политической ситуации (ИСИПС) как единства персонального, концептуального, символического полей.
5. В условиях мифологизации массового сознания и политического мифотворчества возникает опасность применения манипулятивных технологий.
Структура диссертационной работы:
Данная работа состоит из введения, трех разделов, заключения, списка литературы и приложений.
Сущностные характеристики политического мифа как психологического феномена
Многие зарубежные и отечественные авторы, например, Б.Д.Парыгин, Ю.А.Шерковин, выделяют следующие функции психологического воздействия: воспитательные, пропагандистские, управленческие, психотерапевтические [см. 7, 13, 46, 61 и др.]. Рассматриваемый аспект психологического воздействия выполняет ту часть пропагандистской и формирующей функции в обществе, которая необходима, в частности, для сохранения демократического политического строя. Одновременно психологическое воздействие, применяемое в политическом мифе, используется для управления политическими процессами, в совокупности образующими целостный механизм общественно-политической системы. Все четыре вида психологического воздействия (внушение, убеждение, подражание, заражение) применяются политическим мифом, отражая или воплощая механизмы групповой или межличностной идентификации социальных индивидов [см. 50, 97, 106 и др].
Прежде чем кризисные явления, нарастающие в обществе, осознаются политическими элитами, они становятся предметом непо средственного переживания, проявляясь на массовом уровне в подчас неосознаваемых людьми настроениях. Социально-психологическая природа массовых настроений состоит в том, что они возникают при расхождении притязаний, ожиданий массового сознания с реальными возможностями их достижения. В этих условиях в обществе формируются массовые настроения, выражающиеся в ощущении неудовлетворенности существующим положением вещей.
Настроения такого рода особенно легко распространяются в обществе, лишенном четкой социальной структуры, с разрушающимися старыми и еще не сформированными новыми связями, что затрудняет личности процесс идентификации с общностью, к которой она принадлежит. В таком обществе массовые настроения становятся основным фактором, определяющим поведение людей. С.Московичи назвал это процессом "иррационализации масс" [108, 109]. "Она проявляет себя в разгерметизации эмоциональных сил, которые в подземелье ожидают случая вырваться с вулканической силой. Эти силы, вовсе не побежденные, выжидают благоприятного момента, чтобы снова вернуть свое господство. Он (этот момент — Д.П.) наступает, когда люди, раздраженные каким-то кризисом, собираются вместе. Тогда совесть индивидов теряет свою действенную силу и не может больше сдерживать их импульсов. Эти неосознанные эмоции — настоящие кроты в историческом пространстве, они используют его, чтобы оккупировать незанятую сферу. То, что поднимается на поверхность, не ново, оно существовало, не обнаруживая себя, в спрессованном виде, эти подспудные силы, более или менее сконцентрированные и подавленные, сформированные и готовые к вступлению в действие" [108, с. 64].
На этом этапе главной функцией массовых настроении в обществе является, как правило, формирование и эмоциональное обоснование социально-политических действий достаточно больших общностей людей за счет объединения их в массу на основе совместных переживаний.
Нарастание кризисных явлений порождает также специфическое психологическое состояние, которое можно определить как пограничное. Оно возникает как своеобразное предчувствие кризиса и ощущается личностью как распад привычной "картины мира", куда входят представления о социально-культурной среде и о своем собственном месте в ней. "Переживания и их метафоры особенно интересны в те редкие моменты, когда жизнь многих меняется сразу и резко, потому что силы шторма переламывают ее повседневную непрерывность. Тогда у людей пропадает привычка жить" [189, с.5]. В этом описании социокультурного кризиса конца XIX — начала XX в., данного А.Эткиндом, привлекает внимание последнее предложение, точно отражающее состояние человека, находящегося в пограничном состоянии.
В социально-психологическом плане пограничная ситуация воспринимается личностью как распад ролевой структуры привычной социальной среды, ведущий к разрушению оснований для самоидентификации, своеобразной потере собственного "я". Отсюда особый, почти болезненный интерес каждой кризисной культуры к вопросам пола как последней опоре собственной идентичности и одновременно постоянно возрождающаяся тема бисексуальности и изменения пола, заставляющая вспомнить об архетипе "анима" К.Юнга, определяемом Е.Мелетинским как "часть души, скрывающая противоположный пол в индивиде" [96, с.76].
Пограничное состояние нестабильно, оно требует обязательной компенсации, без которой может наступить распад, деградация личности. Наиболее доступной формой компенсации оказывается активизация архетипических структур сознания, связанных с замещением в нем рациональных и традиционных представлений о собственной идентичности, причинах происходящих в обществе изменений, времени и пространстве, архетипическими представлениями, тяготеющими к архаической модели мира. "Архетип, — по определению К.Юнга, — есть своего рода готовность снова и снова репродуцировать те же самые или сходные мифические представления" [192, с. 110]. Поэтому пограничная ситуация способствует активному процессу мифотворчества во всех областях культуры, включая политическую. Мифология будущего, одновременно являющегося прошлым, попытка изменить реальность, "переиграть" жизнь порождает желание радикально перестроить социокультурную и политическую реальность на основе модели, кажущейся субъективно привлекательной.
Мифологические основания современной политической культуры России
Политическая культура современной России отличается обостренным интересом к прошлому, постоянно повторяющимися попытками с его помощью не только понять происходящее сегодня, но и смоделировать будущее развитие. Этот интерес, представляющийся необъяснимым и нелогичным авторам многих современных политических теорий модернизации, может быть понят и объяснен, если рассматривать его с точки зрения иной, мифологической по своей природе, логики, доминирующей в политическом сознании и поведении в условиях социокультурного кризиса, когда выходят на поверхность и начинают играть активную роль мифологические основания политической культуры, ранее скрытые под его рациональными элементами [см. 41, 55,102 и др.].
Социокультурный кризис ломает не только господствующую в обществе структуру рациональных (или представляющихся таковыми) ценностей и норм, но и сложившуюся в нем систему традиционных символов и стереотипов. Одновременно в массовом и индивидуальном сознании активизируются архаические элементы, складывающиеся впоследствии в новые исторические и политические мифы, сформированные на основе процессов мифологизации массового сознания.
Реализация мифологических оснований свойственна каждой культуре в условиях кризисного развития, и не только в них. Она может проявляться в фундаменталистских ценностях и установках, направленных против нарастающих сложностей в процессе обновления жизни, усилении зтносепаратистских и тоталитарных настроений, развитии нетрадиционных культов, эскапистских субкультурных сообществ, подъеме радикально-националистических движений и групп, активизации авторитарно-харизматического типа сознания.
В основе исследования процесса реализации мифологических оснований политической культуры современного общества, в том числе России, лежит идея о проявлении социокультурного кризиса, проявляющего себя в форме идентификационного кризиса личности через конфликт ценностей. Кризис идентичности является результатом постепенного разрушения представлений, лежащих в основе идентификации личности: о собственном целостном, устойчивом "я" (утрата, потеря самотождественности), о социальной идентификации (утрата принадлежности к какой-либо социальной группе и признания с ее стороны), а также разрушения системы личностных смыслов (потеря смысла жизни) [например, 9,13, 88, 131,146 и др].
Самоидентификация личности в советский период основывалась на сложившейся в течение длительного времени системе социокультурных и политических мифов, определяющих представления личности как об окружающей ее природной и социальной реальности, так и своем собственном месте в ней. "Картина мира" советского человека, будучи мифологической по своей природе, тем не менее стабилизировала, причем достаточно успешно, его сознание и поведение.
Разрушение этой "картины мира", начатое в годы перестройки и особенно активно происходившее после 1991 года, привело к расшатыванию всей системы представлений значительной части общества.
Ценности и нормы, определявшие процесс самоидентификации личности, неожиданно изменили свое значение, а общепринятые цели оказались лишенными смысла. Разрушение самоидентификации личности в качестве "советского человека" при отсутствии адекватной компенсации лежит в основе формирования кризиса идентичности.
Реакцией личности на это состояние может стать как пассивное приспособление к ситуации, периодически сменяющееся немотивированной агрессией,, направленной на окружающих или на самого себя, и приводящее в итоге к полной деградации личности, так и активные поиски новой идентичности.
В.Ядов выделяет два основных направления, по которым происходит процесс этого поиска [195, с. 164]. Первое представляет собой отчуждение от социума, ориентацию на семью, бытовые проблемы, жизнь "одним днем". Многие исследователи отмечают, что для значительной части формирования общества основной целью деятельности стало не стремление к самовыражению, к постижению смысла, а простое выживание. В этих условиях на первое место выходят потребности личности, связанные с необходимостью это выживание обеспечить, т.е. материальные, и потребность в безопасности.
Личность, не способная (как по объективным, так и по субъективным причинам) удовлетворить указанные потребности собственными силами, активно ищет объект, на который она смогла бы переложить эту задачу. Для значительной части населения таким объектом традиционно является государство. Не случайно именно у государства, персонифицированного в образе президента или правительства, требуют выплаты зарплаты работники не только бюджетных организаций, но и акционерных обществ, труд которых должен оплачиваться из иных источников. Понимание этого противоречия приводит, например, бастующих шахтеров, не к смене объекта обращения, а к требованию национализации шахт.
Не будучи в состоянии не только контролировать, но в ряде случаев просто понять смысл происходящих событий, личность как бы снимает с себя ответственность за их результаты. Добровольно передавая государству все свои права, она одновременно считает его ответственным даже за те проблемы, которые возникли в результате собственных действий личности. Типичными в этом смысле являются выступления так называемых обманутых вкладчиков.
Если государство воспринимается как неспособное обеспечить базовые потребности личности, последняя в силу объективной необходимости ищет иные структуры, появляющиеся в рамках социокультурных или территориальных общностей. При этом правовые основания существования данных структур для большинства значения не имеют. В массовом сознании складывается готовность пожертвовать правами и свободами ради безопасности и выживания. Сегодняшний герой — это не всегда герой-спаситель, воплощенный в образах харизматических вождей, а скорее "хозяин", способный обеспечить гарантии существования если не для "всех", то хотя бы для "нас", если не в масштабах всего государства, то, по крайней мере, в конкретном городе или регионе [см. 60, 61, 181, 198 иДР].
Мифологизированность сознания как инструмент формирования политического мифа
Исследования направлений мифологизации политической культуры лишь намечают возможности мифологического сознания как базы для формирования политических мифов. Именно через специфическое - мифологичное (мифологизированное, мифическое - здесь мы употребляем данные термины как слова синонимы) - сознание возможна такая трансформация реальности как мифологизация культуры.
Для возникновения политического мифа, кроме объективных мифологических оснований, необходима целенаправленная деятельность идеологизированных групп, состоящих, как правило, из представителей интеллигенции, которые посвящают себя активному формированию и распространению конкретных политических мифов, выступая при этом от имени мистического "народа". Деятельность этих групп, возможно не всегда осознаваемая всеми их представителями, активизирует процесс мифологизации политической культуры, поляризации ее на основе модели "мы — они", наполняет конкретным содержанием понятия "свой — чужой", "добро — зло", "герой — враг", мотивирует конкретное политическое поведение.
Еще Л.Леви-Брюль отмечал, что в архаическом сознании пространство анизотропно, т.е. архаическому человеку не все равно (в духовном смысле), куда идти. В его сознании выделяются сакрализованные и десакрализованные направления движения, определенные рубежи между "своим" и "чужим" пространством и т.п.
Подобные легенды оказали двоякое воздействие на российскую политическую мифологию. Во-первых, большое значение имело само направление мышления, которое трактовало исторический ход как перемещения в другие, "лучшие" края. Мысль о теплых морях как цели странствий бытует не только у "простого народа", но и у политиков. Стремление закрепиться на черноморских проливах, проникнуть в Среднюю Азию, а еще лучше в Иран и Индию (к чему Павел I уже готовился) пронизывает российскую историю ХУШ-ХХ вв. Даже сейчас реальные и возможные потери на юге и востоке (Крым и четыре Курильских острова) ощущаются народом острее, чем крайне болезненные потери на северо-западе, связанные с утратой большей части Прибалтики. В то же время "последний бросок на юг" В.В.Жириновского может рассматриваться как точно рассчитанный политический ход, обращенный к подсознанию народа, воспроизводящий определенный миф.
Во-вторых, миф о скрытой обители благочестия, скрывающей остатки некогда многочисленного воинства борцов за народную правду, послужил основой для восприятия народом в положительном контексте образов революционного подполья и революционной партии, столь важных для политической истории России конца Х1Х-ХХ вв. (а отчасти и для само восприятия революционеров). В русском сказочном фольклоре есть один персонаж, очень точно соответствующий роли, которую играла такая обитель или подполье, — это Голова, останки прежде непобедимого воина, дарующая Герою полезный совет, необходимый для победы. Надо сказать, что положительное восприятие крестьянами в начале XX века революционеров, когда фотографии М.Спиридоновой висели на месте икон, а за ее здравие крестьяне служили молебны, не было случайно78. Революционное подполье народники создавали, исходя из идеалов крестьянской жизни, и во многом оно напоминает общину или скит. Постепенно образ жизни подпольщиков оформился в особый миф сформировавшийся в 80-е годы XIX в. В этот особый мир идут молодые, умные, смелые и решительные люди, готовые на все ради своего дела. Окружающую их действительность они оценивают, руководствуясь интересами последнего, ему приносят в жертву свои чувства и личные отношения. Люди при этом рассматриваются как капитал, который надо экономно тратить [103, с.75]. Индивид находится под строгим контролем коллектива. Все средства направляются на дело революции. Члены организации равны в своей бедности [103, с. 80].
Этот миф просто и ясно наложился на народный стереотип страны праведников, глубоко укоренившийся в сознании большинства масс населения. Партия большевиков более или менее соответствовала ему в условиях партмаксимума и в годы Великой Отечественной войны, когда быть коммунистом действительно было трудно и опасно. Но расширение партийных рядов (праведников не может быть много) и материальные выгоды от пребывания в партии ("партийные у нас все на должностях") пошатнули этот образ. Последний всплеск веры в "партийное дело" наблюдался в 60-е годы и был связан с революционным романтизмом, который пытались противопоставить системе сталинского террора.
Конечно, описанные мифы и мифологемы — лишь небольшая часть из функционирующих в российской политической культуре, но они наиболее ярко показывают универсальность политического мифа, пронизывающего представления, способы их реализации и многие другие аспекты общественной жизни. Являясь практически неподвластным времени, политический миф вносит в нашу жизнь сюжеты из очень древних исторических пластов и более поздние, "растворенные" в нем исторические реликты. Анализ мифов необходим для того, чтобы знать, с чем имеешь дело в политической практике, насколько глубоко укоренены в народном сознании соответствующие идеи.
Коммуникативное пространство в социальном мифе структурировано первичными и вторичными коммуникативными процессами. Первичные процессы есть собственно непосредственная передача информации или коммуникация. Вторичные (или послекоммуникативные) процессы связаны с обсуждением и распространением информации, впервые полученной по первичному процессу. Только тот первичный коммуникативный процесс имеет успех, если он затем продолжается во вторичных процессах.
Политический миф, являясь глубоко бессознательным отражением окружающего мира, ограничен в доступности к осмыслению. Но этот факт не мешает нам (людям) делать попытки к осмыслению, пониманию присутствующих мифических форм, в которых представлены в свернутом, символическом виде жизненные смыслы. Осмысление, как по сути когнитивный процесс, переводит политический миф в рациональные, доступные вербализации формы, которые переплетаются друг с другом подчиняясь своей внутренней логике, не всегда доступной пониманию.
Анализ эмпирических особенностей функционирования и формирования мифов в политическом пространстве современного российского социума
Изучая механизмы формирования политического мифа, всегда необходимо оценивать их эффективность. Опираясь на работы таких ученых как В.В.Боико, Л.В.Маркин, М.В.Поздняков, а также собственные исследования, был сделан вывод, что условия эффективности в политическом мифе зависят от четырех основных групп обстоятельств: 1. Содержания психологических воздействий (соответствие его как особенностям субъекта воздействия, так и запросам аудитории, образовательному уровню избирателей, их политическим предпочтениям, национальным, возрастным, религиозным, профессиональным особенностям). 2. Формы воздействий (выбор канала поступления информации, обоснованности метода воздействия). 3. Особенностей источника воздействий (психологическая приемлемость его для избирателей). 4. Особенностей стороны, на которую направлены воздействия (влияние социально-экономической, политической ситуации, особенности национального характера, исторических традиций и т.д.). На основе имеющихся методов расчета эффективности социального воздействия, предложенных различными авторами, учитывая специфику политического мифа, мы предлагаем свои варианты формул измерений эффективности психологических воздействий в политическом мифе, которые позволяют учитывать как количественные, так и качественные изменения в настроениях избирателей в ходе трансформации-эксплуатации политического мифа (учет изменений избирательных предпочтений среди активной и пассивной групп электората, выявление динамики знакомства с кандидатом, отношения к нему и др.). Выявление наличия сведений о субъекте политического мифа в средствах массовой информации производится в первую очередь, методом опроса избирателей, а также методами изучения письменных документов, контент-анализа, методами статистической обработки информации. Уровень осведомленности избирателей о кандидате определяется с помощью социологических опросов, эксперимента, фокус-групп, интервью, бесед. В процессе диссертационного исследования был разработан алгоритм применения психологических воздействий в политическом мифе, который базируется на основных принципах алгоритмизации и результатах изучения особенностей психологических воздействий. Схема общего алгоритма психологического воздействия в политическом мифе включает в себя следующие составляющие: 1) Классификация исходных данных (объективные и субъективные условия проведения избирательной кампании). 2)
Обоснование выбора методов психологического воздействия в зависимости от условий и задач проведения предвыборной кампании. 3) Обоснование использования ИСИПС и способов его формирования. 4) Создание критериев эффективности использования психологического воздействия в политическом мифе в зависимости от методов и целей. При использовании данного алгоритма в практических целях последовательность действий следующая: 1) Отнесение имеющихся исходных данных к одной из групп в предложенной классификации. 2) Выбор методов психологических воздействий. 3) Создание ИСИПС, исходя из особенностей субъекта и объекта политического мифа. 4) Практическое применение в избирательной кампании системы предложенных психологических воздействий и ИСИПС. 5) Проверка эффективности их использования с помощью имеющейся критериальной системы. Прежде чем выстраивать систему оптимизации психологических воздействий на избирателей, необходимо иметь исходную модель классификации возможных ситуаций, позволяющую соотнести имеющиеся исходные данные с тем или иным вариантом действий (выбор оптимального сочетания видов психологических воздействий). В основе нашей классификации лежит целый ряд факторов -социально-экономическое положение, культурно-исторические традиции избирателей, личные данные и программные документы субъекта (заказчика) политического мифа. Все эти факторы влияют на то, как будет воспринята электоратом предвыборная агитация.
Без их учета пропаганда может оказаться безадресной, не привлекающей к себе внимания, и даже наоборот - отталкивающей избирателей. Согласно результатам теоретического анализа и эмпирического исследования, каждый вид психологического воздействия в политическом мифе имеет свой алгоритм наиболее эффективного использования. Содержание алгоритма убеждения следующее: А) Прежде всего, решается вопрос о том, где, и в каких формах будет применяться убеждение. Для этого следует построить карту-схему убеждения в процессе конкретной избирательной кампании. Весь охватываемый политической рекламой регион, делится по какому-то признаку на отдельные составляющие, в данном случае по географическому признаку. Возможны деления по социальным стратам, возрастным категориям и т.д. Тот признак, который берется в качестве основного разделительного критерия, определяется, исходя из местных особенностей. Мы предлагаем использовать географический (или региональный) критерий в силу того, что, как показывают итоги прошедших в течение одного года (1995 -1999) трех "волн" избирательных кампаний -парламентской, президентской и выборов в местные органы власти, существуют устойчивые различия как между различными регионами России. Поэтому, изначальный подбор аргументации (при сохранении идейного и программного единства) должен происходить с учетом этих особенностей.
