Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы 14
1.1. Серийные сексуальные преступления и серийные сексуальные преступники: явление, определения, классификации 15
1.2. Клинико-криминалистические сопоставления 18-
1.3. Предиспозиция к серийной опасной сексуальной агрессии 20
1.4. Научение и импринтинг 24
1.5. Фантазии в картине психических расстройств при серийном агрессивном сексуальном опасном поведении 28
1.6. Клиника психических расстройств у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 30
1.6.1 Проявления патологически нарушенного поведения у лиц, совершающих агрессивные сексуальные опасные действия, включая серийные 31
1.6.2 Динамика патологически нарушенного поведения у лиц, совершающих агрессивные сексуальные опасные действия, включая серийные 42
1.7. Мозг и сексуальная агрессия 46
Глава 2. Цель, задачи, методы исследования, общая характеристика материала 51
2.1 Цель и задачи исследования 51
2.2 Методы исследования 52
2.3 Общая характеристика материала 54
Глава 3. Особенности предиспозиции к психическим расстройствам у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 76
3.1. Наследственная отягощенность 76
3.2. Особенности беременности и перинатального периода 84
3.3. Характеристика микросоциального окружения и влияния 88
3.3.1. Семья 88
3.3.1.1. Структура семьи 89
3.3.1.2. Психологический климат в семье 89
3.3.2. Система воспитания 92
3.3.3. Отношения со сверстниками 98
3.4. Хобби 102
Глава 4. Клинико-динамические особенности психических расстройств у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 109
4.1. Клинические особенности парафилий, диагностированных у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 114
4.1.1. Особенности проявления парафилий в эпизодах сексуальной агрессии лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 116
4.1.2. Особенности проявления парафилий вне эпизодов сексуальной агрессии лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 149
4.2. Особенности проявления психических расстройств, связанных с употреблением алкоголя, у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 152
4.2.1. Особенности проявления психических расстройств, связанных с потреблением алкоголя, в эпизодах сексуальной агрессии лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 155
4.2.2. Особенности проявления психических расстройств, связанных с потреблением алкоголя, вне эпизодов сексуальной агрессии лиц с серийными агрессивными сексуальными
опасными действиями 160
Глава 5. Нейровизуализационные характеристики состояния головного мозга, черепа и кранио-вертебральной области у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями 162
5.1. Результаты визуального анализа МРТ-грамм 172
5.1.1. Нейровизуализационные характеристики больших
полушарий мозга 172
5.1.1.1. Нейровизуализационные характеристики субарахноидальных пространств 173
5.1.1.2. Нейровизуализационные характеристики вещества мозга больших полушарий 176
5.1.2. Нейровизуализационные характеристики желудочковой системы 177
5.1.2.1. Нейровизуализационные характеристики боковых желудочков 177
5.1.2.2. Нейровизуализационные характеристики третьего желудочка 179
5.1.3. Нейровизуализационные характеристики глубоких структур мозга 179
5.1.4. Нейровизуализационные характеристики черепа и кранио-вертебральной области 181
5.2. Результаты количественного анализа МРТ-грамм 186
Заключение 205
Выводы 231
Практические рекомендации 234
Указатель литературы
- Клинико-криминалистические сопоставления
- Особенности беременности и перинатального периода
- Особенности проявления парафилий в эпизодах сексуальной агрессии лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями
- Нейровизуализационные характеристики субарахноидальных пространств
Введение к работе
АКТУАЛЬНОСТЬ ИССЛЕДОВАНИЯ. Рост преступности, особенно тяжкой, отмечен в большинстве стран мира. Среди тяжких преступлений против личности особое место занимают преступления против половой неприкосновенности. В структуре сексуального насилия обнаружены возрастание агрессивности, жестокости, цинизма преступников, рост числа наиболее тяжких изнасилований (Аргунова Ю.Н., 1997; Барденштейн Л.М., 2000), многоэпизодной (серийной) сексуальной агрессии (Антонян Ю.М. с соавт., 1999; Исаенко В.Н., 2001). Последняя отличается особой опасностью, большим числом жертв, жестокостью, значительными социальными и экономическими последствиями (Бухановский А.О., 1998; Hickey E.W., 1991). Несомненный научный и практический интерес к проблемам сексуальной агрессии объясняется отсутствием общепринятого и достаточно полного объяснения ее многообразных проявлений и происхождения, что требует неформального, недогматического подхода к осмыслению их сути и значения (Беляев В.Г., 1998; Edwards C.N., 2002). В последнее время акцент исследований серийной сексуальной агрессии сместился на личность серийного сексуального преступника. На первый план вышло стремление описать проявления, выявить предрасполагающие условия и факторы, понять природу и сложные механизмы возникновения, закрепления и трансформации повторяющихся опасных сексуальных агрессивных действий (Михайлова О.Ю., 2001; ; Hazelwood R. et al., 1989; Ressler R.K. et al., 2001; Edwards C.N., 2002). Актуальность исследования диктуется и противоречивостью классификаций психических расстройств этих лиц (Dietz Р.Е., 1986; Rehder U., 1996; Turvey B., 2001), недостаточной изученностью клинико-динамических особенностей их развития и связи с криминальным поведением (Brittain R.P., 1970; Shwab et al., 1976; Schnabl S., 1976; Dietz P. et al., 1996), необходимостью исследования многочисленных, но малоизученных проявлений предиспозиции, в т.ч. состояния мозговых структур (Clemente C.D. et al., 1973; Bain J. et al., 1988; Langevin R., 1990; Reeves R. et al., 2003; Silva J.A. et al., 2003; Maldonado E. et al., 2003). Комплексное исследование серийного агрессивного сексуального поведения открывает возможность для решения такой важной практической задачи как разработка мер по раннему выявлению и предупреждению опасного сексуального поведения.
ЦЕЛЬ РАБОТЫ: создание структурно-динамической модели развития психических расстройств у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями, изучение биологических и социальных факторов предиспозиции к ним и взаимосвязи с криминальным поведением, а также разработка на основе клинико-динамического анализа диагностических и превентивных рекомендаций.
-
Выявление клинических проявлений психических расстройств у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями.
-
Анализ структурно-динамических закономерностей развития психических расстройств у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями.
-
Исследование факторов предиспозиции, в том числе структур головного мозга, черепа и краниовертебральной области, к возникновению психических расстройств у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями.
-
Выявление связи психических расстройств и криминального поведения у лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями.
НАУЧНАЯ НОВИЗНА. Выполнен структурно-динамический клинический анализ проявлений и развития садизма и алкоголизма у лиц с серийным агрессивным сексуальным опасным поведением (ЛАСП), описаны особенности психических нарушений как внутри, так и вне эпизодов сексуальной агрессии, показаны прогредиентные и непрогредиентные варианты садизма. Впервые получены данные о вариантах возникновения этих расстройств по типу импринтинга и научения. Выделены факторы предиспозиции, показана их роль в возникновении психических расстройств. Впервые выявлены и детально проанализированы нейровизуализационные характеристики мозга, черепа и кранио-вертебральной области у лиц с агрессивным сексуальным поведением. Показано дизонтогенетическое происхождение выявленных мозговых аномалий. Проведен клинико-криминалистический анализ психопатологических особенностей психических расстройств лиц с серийным агрессивным сексуальным поведением.
Практическая значимость работы и внедрение результатов исследования
Полученные данные о различных вариантах, условиях и механизмах возникновения психических расстройств у лиц с агрессивными сексуальными действиями определяют возможность совершенствования и индивидуализации их диагностики и прогноза, раннего выявления лиц высокого риска аномального поведения и осуществления мер первичной профилактики, а также выявления пациентов на ранних этапах становления болезни и проведения мер вторичной профилактики. Знание структурно-динамических закономерностей развития этих расстройств может стать основой для создания диагностических стандартов, индивидуализации прогнозирования, лечения, реадаптации, реабилитации и формирования экспертных заключений. Результаты исследования могут быть использованы при подготовке новой редакции классификации психических расстройств.
Работа является фрагментом исследования, выполняемого кафедрой психиатрии РостГМУ по теме: «Разработка мер по диагностике, систематике и оказанию психиатрической и медико-психологической помощи совершающим опасные действия лицам с признаками зависимого поведения, жертвам терроризма и техногенных катастроф» в курируемой ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П. Сербского отраслевой программе по психиатрии «Определение путей оптимизации и охраны психического здоровья на основе полипрофессиональных форм помощи» на период 2001 – 2005 гг. (научные руководители темы – доктор медицинских наук, академик РАМН Т.Б. Дмитриева и доктор медицинских наук, профессор Ю.А. Александровский). Материалы диссертации стали фрагментом пособия для врачей1, утвержденного Министерством здравоохранения РФ в 2001 году.
Полученные результаты дифференцированного подхода к обследованию и диагностике психических расстройств у лиц с агрессивным сексуальным поведением используются в лечебно-диагностической, экспертной, учебной работе Ставропольской краевой психиатрической больницы №1, Краснодарской краевой психиатрической больницы №1, кафедры психиатрии Ростовского государственного медицинского университета, Егорлыкской психиатрической больницы, Волгодонского психоневрологического диспансера, лечебно-реабилитационного научного центра «Феникс» (г. Ростов-на-Дону).
Клинико-криминалистические сопоставления
В 70-х годах внимание специалистов США привлекли 49 случаев повторных (многоэпизодных) убийств, совершенных в период с 1971 по 1988 гг. Жертвами каждого стали 10 и более человек, отчего они получили название «чрезвычайные» (Jenkins Р., 1989). Расследуя дело Д. Берковица («Сына Сэма») специальный агент ФБР полковник Роберт К. Ресслер (Ressler R.K. et al., 1992) предложил термин «серийный убийца» («serial killer», «serial murderer» «serial homicider»), который прочно вошел в литературу (De Burger et al., 1988). Некоторое время сексуальные и несексуальные серии убийств существенно не различали (Egger S.A., 1984; Holmes R.M. et al, 1985; Ressler R.K., 1988). Позже необходимость их дифференциации отметили многие (Dietz Р.Е., 1986; Geberth V.J., 1986; Fox J.A. et al, 1998; Turvey В., 2001).
Первое исследование серийных, сексуальных преступников стартовало в 1984 г в США в Национальном Центре анализа насильственных преступлений ФБР (NCAVC). (Hazelwood R. et al, 1987). Несмотря на то, что многие из обследованных произвели впечатление относительно нормальных людей, уже тогда авторы усмотрели наличие у них «патологии...».
S.A. Egger (1984) определил серийные убийства как случаи, при которых «... один или несколько человек совершают два и более убийств, когда убийца и его жертва незнакомы, когда убийства совершаются в различное время, когда между последующими и предыдущими убийствами нельзя обнаружить никакой связи». P. Jenkins (1985) считал, что для этого надо иметь «... не менее четырех жертв», a V.J. Geberth (1986) - два дня как минимальный промежутоквремени между отдельными эпизодами, что представляется весьма спорным.
Первые классификации сексуальных, в том числе серийных, преступлений были криминалистическими (Лаговский А.Ю. с соавт, 1997а; Prentky R.A. et al, 1985; Holmes R.M. et al, 1985; Keppel R, 1989; Prentky R.A, 1989; Godwin G.M, 2000), например, на организованные и дезорганизованные серийные сексуальные преступления (Ressler R.K. et al., 1986), по географическому принципу и связи с определенной территорией (Holmes R.M. et al., 1985), пр. Как один из подходов к пониманию серийных преступлений подобный подход существует до последнего времени (Побегайло Э.Ф., с соавт., 1994; Новик В.В., 1994; Конышева Л.П., 1996; Петров СВ., 1998).
В Российском уголовном законодательстве отсутствует однозначное определение терминов «серийное преступление» и «серийный преступник». Этимологически под серией (series латынь - ряд) понимается последовательный ряд, группа неких сходных, обладающих общим признаком, объединенных одним названием событий (Ожегов СИ., 1985). С позиции УК РФ серийные преступления включают такие квалифицирующие признаки, как множественность, неоднократность, тождественность, однородность (ст. 16), совокупность (ст. 17) и рецидив (ст. 18) (Егорова Н.А., 1998).
Ю.М. Антонян с соавт. (2000) обратили внимание на то, что серийные, сексуальные убийцы намного более агрессивны и обходятся «большей кровью», чем серийные, сексуальные насильники. Для них харакізрньї особые формы агрессии, жестокости, мучений, нередкое сочетание с корыстными деяниями (Анисимов А.А. с соавт., 1998), что позволило говорить о «садизме» (Shwab et al., 1976), «криминальном сексуальном садизме» (Dietz P. et al., 1995), «сексуальном садистском серийном убийце» (Dietz P. et al., 1996), о психопатологии и психических расстройствах (Shwab et al., 1976).
Со временем в качестве оснований для классификации серийных, сексуальных преступлений начали использовать психологические и психиатрические характеристики убийц, в том числе серийных (Герберт В.Д., 1994; Гилевич Б.А., 1998; Китаев Н.Н. с соавт., 2002; Старович 3., 1991; Abrahamsen D., 1960; Gebhard Р.Н., 1965; Brownmiller S., 1975; Gibbens T.C.N, et al., 1977; Rada R., 1978; Groth A.N., 1979; Dietz P.E., 1986; Yaris R.M., 1991; Turvey B.E., 2002b;).
Выделив три категории сексуальных преступлений, A.N.Groth (1979) одну из них назвал «сексуальное насилие как проявление власти», а вторую 17
«садистским изнасилованием», чем разделил садизм на непатологический и патологический. R.A. Knight et al., (1990) среди «сексуально мотивированных» типов преступников выделили варианты «с проявлением открытого садизма» (тип 4) и «со скрытыми проявлениями садизма» (тип 5).
Е. Schorsch et al. (1985) среди пяти групп, в том числе связанных с характером психических нарушений, выделил «депрессивных преступников» с низкой самооценкой, подавленностью, соответствующими переживаниями. Их сексуальные деликты - попытки компенсации, улучшения своего безрадостного психического состояния, преодоления собственной беспомощности, чувства неполноценности, униженности, «никчемности». Близко к клинической классификации подошел U. Render (1996а, Ь), который за основу классификации взял объект преступления - деликты в отношение взрослых женщин (группа А) и в отношение детей (группа Б). Ростовские исследователи, определяя серийные, сексуальные преступления предприняли попытку объединить криминалистические и клинические признаки, в частности признаки зависимого поведения: «Серийные сексуальные преступления - частный вариант многоэпизодного криминального насилия, направленного против морали, свободы, жизни, здоровья и половой неприкосновенности граждан, осуществляемого, как правило, в условиях неочевидности. Как правило, серийные, сексуальные преступления совершаются преступником-одиночкой, личность которого дисгармонична, причем в такой степени, которая закономерно ведет его к психосоциальной дезадаптации. Последняя выступает непременным и одним из основных условий развития психолого-психиатрической детерминации повторяемых, стереотипных эпизодов абнормального криминального поведения, которое приобретает характер зависимого и диктуется потребностью в восстановлении психофизического комфорта и иллюзорной компенсации» (Бухановский А.О., 1998; Бухановский А.О. с соавт., 1996; Bukhanovsky А.О., 1999).
Не вызывает сомнений, что связь деяний, совершаемых по «законам» серии, обеспечивается особенностями психики преступника (Густов Г.А., 1984; Китаев Н.Н. с соавт., 1992; Афанасьев С.А. с соавт., 1993; Turvey В.Е., 2002а). Поэтому природа этих преступлений может быть понята не через диспозиции УК РФ, а путем исследования психических расстройств у лиц, совершающих эти преступления, и их связи с криминальным поведением (Анисимов А.А. с соавт., 1998; Johnson B.R. et al., 1997). Этот аспект проблемы пока не нашел должного отражения в криминологической и психиатрической литературе и требует самостоятельного рассмотрения
Особенности беременности и перинатального периода
В первой группе двое сообщили о том, что не могут трудоустроиться в связи имеющимися у них судимостями. В группу «операторов, аппаратчиков, ...» (водители автомобилей, оператор автозаправочной станции) вошли 3 человека (14.3%). Один из них занимался частным извозом. К специалистам относились 2 испытуемых (9.5%) - один из которых имел высшую квалификацию (специалист по финансам и кредиту в частной аудиторской фирме), а другой - среднего уровня (торгово-коммерческий агент). В группе «работников сферы обслуживания .. 5ххх» было двое (9.5% ): сотрудник вневедомственной охраны УВД и работник по ремонту квартир. Служащим был один человек (4.8% ), он работал в сфере учета, приема и выдачи товаров на складе в частной фирме. Ни одного в числе «руководителей учреждений..» (lxxx), «квалифицированных работников..» (бххх); «квалифицированных рабочих..» (7ххх), «неквалифицированных рабочих» (9ххх) не зафиксировано.
Во второй группе преобладали (37.0%) лица, относящиеся к квалифицированным рабочим (слесари санитарно-технического оборудования, слесари-сборщики, рабочий по добыче полезных ископаемых, электросварщик, монтер узла связи, электрик, столяр реставрационной мастерской). Восемь человек (25.9%) нигде не работали и не учились. Шесть из них ранее были судимыми (от 2 до 6 судимостей), а трое - признаны «особо опасными рецидивистом». Двое из шести безработных очередные криминальные деяния совершили во время отбывания наказания. Один из безработных добровольно обратился за медицинской помощью через 3 недели после возвращения из мест заключения. При этом все три недели он не выходил из квартиры, испытывая страх совершения очередного преступления. Неквалифицированным трудом (грузчик, сторож, скотник) занимались 4 человека (14.8%). Специалистом высшего уровня квалификации (преподаватель музыкальной школы) являлся 1 обследованный (3.7%). Учебу в среднем специальном учебном заведении продолжал один (3.7%). Еще один (3.7%) относился к «операторам..» (8ххх). На все три группы зафиксирован только один бизнесмен (вторая группа) -учредитель частной строительной компании («руководитель малой строительной организации»). Ни одного лица из второй группы среди групп «служащие..» (4ххх), «работники сферы обслуживания..» (5ххх), «квалифицированные работники..» (бххх) не отмечено.
В третьей группе первое место (4 лица, 44.44%) заняли квалифицированные рабочие, к которым отнесены следующие категории занятий: монтажник, слесарь, рабочий по обслуживанию и ремонту а втомототранспортных средств, электромеханик по ремонту лифтов. 3 человека (33.3%) нигде не работали и не учились. Среди безработных один (лицо «цыганской национальности») вел праздный образ жизни, второй - имел 6 судимостей и был признан «опасным рецидивистом», а третий - не удерживался ни на одном рабочем месте более 2-3 месяцев и отличался чертами диссоциального характера. Неквалифицированным трудом занимались 2 обследованных (22.2%) (рабочие по управлению транспортных средств на тяговой силе). Ни одного обследованного, который относился бы к «руководителям..» (lxxx), «специалистам..» (2ххх, Зххх), «служащим..» (4ххх), «работникам сферы обслуживания..» (5ххх), «квалифицированным работникам..» (бххх), «операторам..» (8ххх), не зафиксировано.
Таким образом, все три группы существенно различаются по показателю «социальный уровень». Среди «парафиликов» ведущие позиции занимают лица с более престижным уровнем социализации, тогда как среди лиц без признаков парафилии значимо преобладал более низкий социальный уровень (р 0.05). В третьей группе наивысшим уровнем социального положения стали квалифицированные рабочие (44.4%). Наибольшее число (33.3%) среди безработных также пришлось на лиц без признаков парафилии по сравнению с 23,8%о в первой группе и 25.9% - во второй. С показателями образования коррелирует факт о том, что специалисты и высшего, и среднего уровня квалификации встречаются исключительно среди лиц с парафилиями. В когорте лиц, продолжающих заниматься в учебных заведениях, первая группа также заняла лидирующее положение (38.09%) по отношению как ко второй группе (3.7%), так и к третьей, в которой обучающихся вообще не обнаружено. Внимание привлекло и то, что лишь среди «пграфиликов» обнаружены лица, работающие в качестве учредителей и руководителей частного (негосударственного) бизнеса. Однако и здесь соотношение первая/вторая группы оказалось в пользу первой -3:1.
Полученные результаты так же, как и данные об уровне образованности могут отражать стремление к позитивной, конструктивной компенсации, попытке самоутвердиться, повысить свою самооценку. Мы предполагаем, что этот результат отражает кажущееся расхождение (несоответствие) объективной (внешней, социальной) оценки и ее внутренней (интрапсихической) самооценки при объективно наблюдаемой кажущейся достаточно полноценной адаптации, именно интрапсихические переживания, фрустрации, дистресс и дезадаптация способны взять на себя роль двигающей силы в эмпирическом поиске форм реадаптации. Однако, при расхождении сфер, в которых развиваются интрапсихические переживания (например, в сфере самооценки собственной маскулинности и сексуальности) и приложения попыток реадаптации (в учебной и профессиональной сферах), компенсаторные усилия окажутся непродолжительными и несовершенными. Их несостоятельность может стать одним из условий последующего формирования садизма и повторного криминального сексуального насилия.
Особенности проявления парафилий в эпизодах сексуальной агрессии лиц с серийными агрессивными сексуальными опасными действиями
Действия, совершенные в период предшествовавший действиям сексуального характера имели двоякий характер и смысл. С одной стороны, с их помощью нападавший принуждал жертву к насильственному сексуальному контакту, подавлял возможное сопротивление, приводил ее в безвольное, иногда в беспомощное состояние, с другой - добивался максимально возможной покорности, подчинения, что позволяет отнести их к садистским. Выявлены следующие формы и способы физической агрессии и их особенности: причинение побоев, как правило, единичных или с небольшим числом ударов - 54 эпизода (34,4%). Побои наносились руками, ногами, подручными средствами - случайными (камень, кирпич, бутылка и т.п.), заранее припасенными (металлический прут, труба, обух топора и т.п.), ударами о стену или пол. Удары адресованные, прежде всего, в область головы, являлись порой весьма тяжелыми, приводили к выключению сознания, переломам черепа, особенно в тех случаях, когда причинялись металлическими или иными твердыми предметами или когда жертва захватывалась за волосы и билась головой о стену или пол; несмертельные придушення с помощью специфического захвата рукой за горло сзади, перекрытия отверстий дыхательных путей (нос, рот) ладонью или поіручньїми средствами (подушка, юь.п, трава), пережатия шеи петлей-удавкой ил подручными средствами, например, собственными вещами жертвы (бюстгалтером, колготками и т.п.) - 33 эпизода (21.0%); сочетание побоев с придушеннями - 44 эпизод (28.0%); нанесение колото-резаных ран, чаще единичных, неглубоких, реально не угрожавших жизни, в область грудной клетки и шеи - 23 эпизодов (14.6%). Они причинялись ножом, штыком, иными колюще-режущими орудиями. В 11-ти эпизодах колото-резаные раны сочетались с побоями; причинение рубленых повреждений - 2 эпизода (1.3%), один из которых завершился смертью жертвы в самом начале сексуальных действий. Данный вид повреждение наносился топором, штыком лопаты и пр. «охота» - своеобразная форма поведения на подготовительном этапе была (отмечена у 13 человек) в виде выискивания, выслеживания жертвы, часто длительного, иногда многочасового, тайное ее преследование и/или завлечение на место происшествия. Иногда сопровождается признаками суженного сознания. При прогредиентном садизме вероятность «охоты» выше. Скорее всего, охота отражает психическую зависимость аномального поведения -обсессивное влечение и состояние психического комфорта в патосексуальной ситуации , так как она знаменует, что человек уже вышел на «тропу» поиска жертвы. Со второй группой первая фактических различий не имеет, за исключением этапа охоты, который почти в три раза менее вероятен, чем в первой; обнажения жертв (34 случая, 61.8%) - частичное или полное. Частичное обнажение включало оголение половых органов и, реже, грудных желез (21 случай, 61.8% от общего числа «обнажения»). Полное обнажение жертв произошло в 12 сериях (35.3%). Частичное обнажение характерно для третьей группы (8 серий или 88.9%), что отражает установку на секс и функциональную доступность для этого лишь половых органов. Полное чаще встречалось при садизме (существенных различий первой и второй групп по этому признаку не обнаружено). Обнажение осуществлялось следующим образом: (а) принуждение жертвы к самостоятельному обнажению - 14 случаев (41.2%); (б) насильственное обнажение жертвы вопреки ее воле без грубого повреждения вещей (вещи опускались, поднимались, расстегивались, снимались) - 8 случаев (23.5%); (в) насильственное обнажение жертвы с грубым повреждением ее вещей - 12 случаев (35.3%). Этот вариант обнажение осуществлялся даже в тех случаях, когда жертва в испуге изъявляла готовность раздеться самостоятельно (3 наблюдения). При этом вещи срывались, рвались, разрезались ножом, порой специфически. Например, в одном из наблюдений во всех эпизодах зафиксировано вырезание больших отверстий в области ластовицы черных колготок, в которые были одеты все жертвы. Именно по этому признаку серия и получила оперативно-розыскное название «Черноколготочник». Подобный вариант обнажения отражает такое сущностное свойство садизма, как потребность во власти, господстве.
Агрессия в период совершения действий сексуального характера.
Сведения о ней удалось получить по 221-го эпизоду из 263. При переходе в период непосредственного сексуального насилия характер физической агрессии, по сравнению с отмеченной в предыдущем периоде, преобразовывался в безжалостные истязания, порой напоминавшие пытки (Bailey R.K., 203) и причинявшие особые страдания, муки, особую физическую боль: преобладающими становились колото-резаные раны, характер которых изменялся. Их локализация смещалась в область жизненно важных органов (грудной клетки, живота, головы). Будучи причиненными прижизненно, они приобретали значительно большую тяжесть, чаще несли угрозу жизни и завершались смертью. Одной из их характеристик становилась кучность, множественность (до 50-72 колотых ран), стереотипность, нередко с наличием единого раневого канала за счет последовательного вонзания клинка без его полного извлечения из тела жертвы; изменялся и характер побоев, способов их причинения, резко нарастали множественность, тяжесть, усугублялись последствия, проявлявшиеся в множественных переломах ребер (до 18-ти), черепа, иногда сочетавшихся с повреждением вещества мозга, разрывами внутренних органов. Так, 28-летний №14 глубокой ночью на улице одного из городов внезапно напал на 46-летнюю М., ударом кулака в голову сбил ее на землю, сорвал одежду и трусы и принудил к половому акту. При этом сексуальные действия перемежались с ударами по телу и голове сидевшей на земле жертвы, которые он наносил ногой с разбегу и всего размаху (удар футболиста). Свидетели (сведения получены из приговора), проживавшие в многоэтажном доме вблизи от места происшествия, показали, что видели это. и слышали как жертва громко просила о пощаде и кричала: «не надо, я согласна» (л.д. 11);
Нейровизуализационные характеристики субарахноидальных пространств
А. Смещением прозрачной перегородки, порой весьма значительное (до 9 мм) - в 7 случаях (12.5% от общего числа наблюдений или 38.9% от числа наблюдений йатологии глубоких структур мозга или 46.7% от числа наблюдений патологии региона прозрачной перегородки). В 6 случаях смещение происходило влево (85.7% от всех случаев смещения) и лишь в одном - вправо (14.3%) - см. рис. 5, 8.
Б. Кистами прозрачной перегородки - у 8 пациентов (33:3% от общего числа наблюдений или 44.4% от числа наблюдений патологии глубоких структур мозга или 53.3% от числа наблюдений патологии региона прозрачной перегородки). Форма кист варьировала: треугольными они были у 3-х пациентов, овальными - у 3-х, щелевидными - у одного. Размеры 7 кист колебались от 8 5 4 мм до 28x19x30 мм. Форма еще одной кисты (полость Vergae или пятый желудочек) не может быть описана - в связи со своими значительными размерами (40x15x13 мм) - см. рис. 2, 3, 6. Она значительно раздвигала передние рога и тела БЖ.
У пациентов контроля 1 врожденные кисты в регионе прозрачной перегородки зафиксированы в 2 случаях (8.0% от всей контрольной группы). Они были представлены: щелевидной кистой размером 3.5x0.5x0.4 см и кистой супраселлярной области размеров 7x1x3 мм.
МРТ-признаки врожденной патологии (дисгенезии) мозолистого тела (МТ) выявлены на Тгвзвешеннх саггитальных и коронарных срезах у 10 обследованных (41.7%). от общего числа наблюдений или 55.6% от числа наблюдений патологии глубоких структур мозга). Во всех случаях это было локально-ограниченное уменьшение размеров МТ (гипоплазия, гипогенезия) в задних (регион валика МТ) - 5 случаев или 20.8% от общего числа наблюдений или 25.0% от числа наблюдений патологии глубоких структур мозга или 50.0% от числа случаев патологии МТ), задне-средних - 3 наблюдения (15.0%) от общего числа наблюдений или 16.7% от числа наблюдений патологии глубоких структур мозга или 30.0% от числа случаев патологии МТ) и задних отделов ствола - 2 (8.3% от общего числа наблюдений или 11.1% от числа наблюдений патологии глубоких структур мозга или 20.0% от числа случаев патологии МТ). В одном наблюдении МТ имело неровные контуры, что сочеталось с его частичной гипоплазией (см. рис. 4, 9).
Сочетание дисгенезии мозолистого тела с патологией прозрачной перегородки зафиксировано в 8 случаях. В пяти это были сочетания кисты прозрачной перегородки, в т.ч. полости Vergae, с частичной гипоплазией МТ.
У пациентов контроля 1- патология МТ выявлена в 1 случае (4.0%) в- виде частичной гипогенезии МТ в области его утолщения, что у него же сочеталось с воронкообразной задней черепной ямой, укорочением и гипоплазией ската.
Помимо того у 6 лиц контроля 1 обнаружены МРТ-признаки патологии в регионе гипофиза, которые мы не встретили ни в одном случае основной группы. Ими стали: «пустое» турецкое седло (или формирующееся «пустое» турецкое седло) - 4 случая; микроаденома гипофиза, не сочетавшаяся ни с какой иной патологией глубоких структур мозга - 1 наблюдение; арахноидальная киста супраселлярной области - 1 наблюдение. 5.1.3.3. В двух случаях основной группы (8.3%) обнаружена патология мозжечка. В обоих случаях это проявлялось значительной (1 случай) или умеренной (1 случай) равномерной его атрофией в виде значительного расширения субарахноидальных борозд полушарий мозжечка и его червя. В одном из них эта атрофия сочеталась с расширением цистерны мозжечка.
В контроле 1 атрофия мозжечка выявлена у четверых (16.0%). В трех из них этот признак сочетался с расширением мозжечковых цистерн.
При анализе МРТ-грамм анатомо-патологические признаки черепа и кранио-вертебральной области были обнаружены у 20 человек (83.33% от общего числа наблюдений). В контроле патологические МРТ признаки черепа и кранио-вертебральной области выявлены в 13 случаях (52.0%).
У пациентов основной группы обнаруженная МРТ-патология относилась к воздухоносным пазухам, черепным ямам, основной кости, кливо-аксиальному углу и выглядела следующим образом:
Аномально-патологические МРТ-признаки воздухоносных пазух черепа были найдены у 14 человек (58.3% от общего числа наблюдений или 70.0% от числа наблюдений патологии черепа и кранио-вертебральной области). Трижды это была верхнечелюстная пазуха, по одному разу - лобная и клиновидная. У 9 пациентов расширение пазух было сочетанным в виде вариантов: клиновидная и основная пазухи - 3 случая, решетчатая и лобная - 3 (рис. 8, 9), основная и верхнечелюстная - 3. Таким образом, аномалии воздухоносных пазух выявлены 23 раза, в т.ч. основной и верхнечелюстной -по 6 раз (26.1%) и клиновидной - по 4 раза (17.4%), решетчатой - 3 раза (13.0%).
Эти отклонения заключались преимущественно (22 случая из 23, 95.6%) в расширении пазух с увеличением их полостей, а в решетчатой кости - в увеличении размеров ее ячеек, их воздухоносности, пневматизированности. Лишь в одном случае (4.4%) клиновидная кость и ее пазуха были гипоплазированы.
По степени выраженности увеличение пазух косило значительный (7 случаев из 22) или умеренный (15 наблюдений из 22) характер. У двух человек эти отклонения были асимметричны. При этом асимметрия касалась 3 пазух: дважды - верхнечелюстной и один раз - лобной. В одном из этих наблюдений отклонение имело частичный характер - расширенным был нижний отдел верхнечелюстной пазухи справа, что сочеталось с расположенной в ней кистой 18x16x14 мм. В другом имело место сочетание расширения левой верхнечелюстной пазухи с расширением правой лобной решетчатой пазухи.
Аномально-патологические МРТ-признаки воздухоносных пазух в контроле 1 обнаружены лишь у одного человека (4.0%) - расширение ячеек решетчатой кости, увеличение ее воздухоносности, пневматизированности, увеличение числа ячеек. — 183 В основной группе в 9 случаях (37.5% от общего числа наблюдений или 45.0% от числа наблюдений патологии черепа и кранио-вертебральной области) в пазухах были обнаружены МРТ-признаки патологических процессов и иные образования. Это были: синуиты в виде воспалительных изменений слизистой - ее отечности, неравномерного утолщения, неровных контуров, порой с признаками фиброзных изменений - 6 случаев (этмоидит - 4, гайморит - 1, острый-сфеноидит-1); киста размером 18x16x14 мм в гайморовой пазухе справа; полипы диаметром 16-18 мм в гайморовой пазухе слева. В одном наблюдении обнаружена гипоплазия клиновидной пазухи, что сочеталось у этого пациента с МРТ-признаками острого сфеноидита - отеком слизистой, выраженным ее утолщением, резко снижающим воздухоносность.
В контроле МРТ-признаки патологических процессов в пазухах выявлены в 12 случаях (48.0% от общего числа наблюдений или 60.0% от числа наблюдений патологии черепа и кранио-вертебральной области). Во всех наблюдениях это были признаки воспалительного процесса. Из этого числа лишь в одном воспалительный процесс был изолированным и относился к одной (гайморовой) пазухе с наличием в ней же полипов. В остальных случаях (11 или 91.7% от группы с патологией пазух) МРТ выявила полисинуиты, в т.ч. 9-ти - хронических с фибринозными наложениями.
