Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Обзор литературы 18
1.1. Основные понятия, виды и формы проявления агрессии. Распространенность, возрастные и тендерные особенности агрессивного поведения детей и подростков 18
1.2. Возрастная динамика и клинические варианты агрессивного поведения детей и подростков 23
1.3. Факторы риска агрессивного поведения детей и подростков 27
1.4. Коррекционная и реабилитационная работа с агрессивными детьми и подростками 45
ГЛАВА 2 . Общая характеристика обследованных детей и подростков. методы исследования 49
2.1. Общая характеристика обследованного контингента 49
2.2. Методы исследования. Статистические процедуры. Математическое
описание способа определения симметризованного расстояния Кульбака-
Лейблера 56
ГЛАВА 3 . Клинико-психопатологические особенности агрессии несовершеннолетних осужденных 66
3.1. Клинические показатели риска криминального поведения несовершеннолетних осужденных 66
3.2. Непатологическая и патологическая агрессия несовершеннолетних осужденных 70
3.3. Криминальная агрессия в структуре правонарушений несовершеннолетних осужденных 77
3.4. Взаимосвязь докриминальной и криминальной агрессии несовершеннолетних осужденных 82
ГЛАВА 4 . Клинико-психопатологические аспекты межличностного насилия и виктимизации подростков в местах лишения свободы 96
4.1. Групповая стратификация («тюремная иерархия») как причина насилия и виктимизации в местах лишения свободы несовершеннолетних осужденных. Предикторы социального доминирования и виктимизации (анализ множественной регрессии)
4.2. Исследование связи между содержанием гормонов тестостерона и кортизола, групповой стратификацией и агрессивно-виктимным поведением заключенных подростков (кластерный анализ) 106
4.3. Личностные особенности заключенных подростков с различным статусом в тюремной иерархии (при исследовании тестом ММИЛ) 116
4.4. Синдром «посттравматического (стрессового) регресса» как следствие межличностного насилия и виктимизации в местах лишения свободы несовершеннолетних осужденных 120
ГЛАВА 5. Агрессивное поведение несовершеннолетних на докриминальном этапе 136
5.1. Распространенность, возрастная динамика и гендерные особенности агрессивного поведения несовершеннолетних в общей популяции 137
5.2. Девиантная и делинквентная агрессия несовершеннолетних в общей популяции 165
5.3. Факторы риска агрессивного поведения несовершеннолетних в общей популяции 186
Заключение 203
Выводы 231
Практические рекомендации 236
Библиографический указатель 239
Приложение 1. Опросник для матерей детей в возрасте 3-11 лет (общая
популяция) 294
- Основные понятия, виды и формы проявления агрессии. Распространенность, возрастные и тендерные особенности агрессивного поведения детей и подростков
- Общая характеристика обследованного контингента
- Клинические показатели риска криминального поведения несовершеннолетних осужденных
- Исследование связи между содержанием гормонов тестостерона и кортизола, групповой стратификацией и агрессивно-виктимным поведением заключенных подростков (кластерный анализ)
Введение к работе
В XXI век человечество вступило с грузом многих нерешенных проблем. Одной из наиболее злободневных является продолжающийся во многих странах катастрофический рост несовершеннолетней преступности, связанной с насилием и жестокостью. Об этом пишут многие отечественные и зарубежные исследователи (Вострокнутов Н.В., 1997; Дмитриева Т.Б., 1999; Джонгман Э., Бейли С, 2000; Grausz Н.М., Pelucio М.Т., 1999; Cohall A., Cohall R., Bannister H., 1998; Pratt H.D., Greydanus D.E., 2000). H. Steiner, E. Cauffman (1998) отмечают рост юношеской делинквентности в США на 25% в период с 1989 по 1993 годы. И хотя боїьшую часть составляют преступления против собственности, диспропорционально (на 52%) выросло количество преступлений против личности. Авторы приводят данные о том, что число заключенных несовершеннолетних в штате Калифорния удвоилось за последние 10 лет, и почти две трети всех насильственных преступлений совершаются несовершеннолетними с 4 и более арестами. В последующем около 75% подростков подвергаются повторному аресту в течение 4,5 лет после освобождения. По данным G.M. Kelton, J.С. Shank (1998), использование огнестрельного оружия занимает второе место среди причин заболеваемости и смертности у подростков в США. A. Conseur, F.P. Rivara, I. Emanuel (1997) отмечают, что травматические повреждения в 2,7 раза выше среди юношей и в 1,6 раза выше среди девушек с делинквентным поведением, чем в общей популяции подростков. В России в 1997 году доставлено в ОВД за совершение правонарушений 1 183 192 несовершеннолетних, в том числе почти одна треть -лица до 13 лет. При этом в структуре подростковой преступности возрастает доля тяжких преступлений агрессивно-насильственного характера. Так, темпы прироста за 5 лет "умышленных убийств", совершенных несовершеннолетними, составили 177,8%, "тяжких телесных повреждений" -120,8%, "разбоев" - 139,0% (Дмитриева Т.Б., 1999). Отмечается рост подростковой преступности и на периферии России. По данным МВД
6 Республики Башкортостан (РБ), в Башкортостане в 1999 году несовершеннолетними и с их участием совершено 3615 преступлений, что на 12,7% больше, чем в 1998 году. Причем число особо тяжких преступлений выросло на 8,2%, преступления в составе группы - на 13,6% и на 24,7% увеличилось число повторно условно осужденных несовершеннолетних. В этот же период на треть увеличилось количество правонарушений, совершенных подростками с наркотической зависимостью и в 3 раза - совершенных в состоянии алкогольного опьянения.
К современным тенденциям в подростковом насилии относятся: рост удельного веса тяжких преступлений против личности, совершенных детьми 10-14 лет; опережающий рост преступности среди девочек и среди подростков из сельской области; рост правонарушений, совершенных с применением огнестрельного оружия; увеличение случаев использования оружия на территории школы; увеличение числа подростковых банд (Page R.M., Hammermeister J., 1997; Hien D., Hien N.M., 1998). Все чаще поднимается вопрос о неэффективности судебной системы, необходимости альтернативных способов наказания и перевоспитания несовершеннолетних преступников, а также о необходимости большего участия здравоохранения в профилактике подросткового насилия (Henggeler S.W., Melton G.B., Brondino M.J. et al., 1997; Haggerd U., 1998). Множество публикаций посвящено факторам риска насильственного поведения подростков. Обобщая данные по этой проблеме, Комитет превентивной психиатрии выделил биологические, психологические, и социокультурные факторы, связанные с насилием. К ним относятся: низкий социально-экономический статус, «трудный» характер, хроническая болезнь, психиатрическая коморбидная и родительская психопатология. Доступ к огнестрельному оружию представляет особенно серьезный риск. Напротив, защитные факторы включают гармоничную структуру семьи, просоциальные группы сверстников и поддержку общества. Авторы указывают на недостаточную роль детских и подростковых психиатров в профилактике
7 насилия среди молодежи (Heide К.М., 1997; Dahlberg L.L., 1998; Committee on Preventive Psychiatry, 1999).
Многие клиницисты подчеркивают тот факт, что расстройства поведения в детском возрасте, подростковая преступность и склонность к насилию тесно связаны с психической патологией (Гурьева В.А., Гиндикин В.Я., 1980; Ковалев В.В., 1981, 1995; Личко А.Е., 1983, 1985; Буторина Н.Е., 1987; Кондратенко В.Т., 1988; Королев В.В., 1992; Дмитриева Т.Н., 1996; Вострокнутов Н.В., 1997, 1999; Вострокнутов Н.В., Василевкий В.Г., 2000; Anderson М., 1997; Ellickson P., Saner Н., McGuigan К.А., 1997; Kemph J.P., Braley R.O., Ciotola P.V., 1997; Asnis G.M., Kaplan M.L., Hundorfean G. et al., 1997; Kumpulainen K., Rasanen E., Henttonen I. et al., 1998). Так, по некоторым данным, от 60 до 80 % несовершеннолетней преступности приходится на подростков, имеющих психические аномалии (цит. по Шевченко Ю.С., 1998). При этом, как отмечает Т.Б. Дмитриева (1999), чем младше несовершеннолетний правонарушитель, тем чаще у него отмечаются нарушения развития, психические расстройства и социально значимые болезни. Частота встречаемости психической патологии в отдельных возрастных группах несовершеннолетних правонарушителей составляет: до 14 лет - 80,2%, 14-15 лет - 53,7%, 16-17 лет - 38,6%. Растет число заключенных, страдающих психическими расстройствами в местах лишения свободы (Kemph J.P., Braley R.O., Ciotola P.V., 1997). Например, по данным М. Dolan, J. Holloway, S. Bailey et al. (1999), 19% несовершеннолетних заключенных имели значительные нарушения здоровья, 42% - злоупотребляли психоактивными веществами и 7% - нуждались в лечении у психиатра. М. Wierson, R.L. Forehand, C.L. Frame (1992), проанализировав свыше 75 эпидемиологических исследований, пришли к выводу, что почти 40% заключенных подростков имеют диагностические критерии аффективных расстройств, 50% - злоупотребления психоактивными веществами, 68% - имели суицидальные идеи или попытки в предшествующем году. Вместе с тем, причины и виды кри Финальной агрессии крайне разнообразны. Преступления несовершеннолетиич - кульминация множества факторов, включая историю
8 насилия в детстве и психопатологию (Kashani JH; Darby PJ; Allan WD et al., 1997). При этом в большинстве случаев тяжкие правонарушения, совершенные детьми и подростками, не являются "изолированными случаями", включая разнообразные формы физического насилия и длительный опыт совершения общественно опасных действий (Бейли С, 1999). Отечественные авторы указывают на то, что существует широкий спектр «докриминальной» подростковой агрессии, которая проявляется в семье, школе, среди сверстников. Такая агрессия может быть этапом формирования "криминальной" агрессии (Барденштейн Л.М., Можгинский Ю.Б., 2000). Помимо роста тяжких агрессивно-насильственных деликтов, у детей и подростков все чаще наблюдаются и другие формы агрессии - вандализм, зоосадизм, умышленные самоповрежден ля, поведение, связанное с риском для жизни, граффити деструктивного характера, агрессивный спортивный фанатизм (Евменова Е.В., 1991; Митьков А., 2000; Repo Е., Virkkunen М., Rawlings R., 1997). Известно, что мелкие формы агрессии, получая положительное подкрепление, влекут за собой более крупные (Goldstein А., 1996). Этим обстоятельством объясняется повышенный интерес специалистов к ранним и относительно негрубым, «мягким» формам агрессии у детей и подростков. Именно эти симптомы должны становиться объектами раннего вмешательства с целью предупреждения их перехода в более грубые, антисоциальные формы нарушенного поведения в будущем. Однако этому препятствуют определенные трудности в клинической оценке психических расстройств детского и подросткового возраста. Так, спорными остаются многие вопросы, связанные с систематизацией расстройств поведения в детском возрасте, соотношением их клинических и социальных критериев, возрастной динамикой, клиническим «весом» и прогностической значимостью отдельных симптомов, различием в «патогенетических» механизмах и путях формирования, а также тендерными особенностями. Несмотря на очевидный рост детско-подросткового насилия, отсутствуют данные по современной распространенности различных, в том числе ранних и «мягких» форм агрессии среди несовершеннолетних общей
9 популяции. В отечественной исследованиях практически не представлены вопросы, касающиеся психических расстройств, возникающих у несовершеннолетних осужденных в связи с межличностным насилием и виктимизацией в местах лишения свободы. Отсутствует психиатрическая оценка внутригрупповой стратификации (тюремной иерархии) несовершеннолетних осужденных в условиях социальной изоляции, ее структуры, предикторах, связи с межличностным насилием и роли в генезе психогенных психических расстройств. Недостаточно изучены вопросы, касающиеся взаимосвязи докриминальной агрессивности подростков, насильственным характером правонарушений (криминальной агрессией) и проявлений агрессии в условиях заключения.
Все вышеизложенное определило тему настоящей диссертационной работы «Клинико-психопатологические особенности агрессии несовершеннолетних на криминальном и докриминальном этапах».
Актуальность темы
Актуальность исследования факторов риска различных форм детской и подростковой агрессии определяется их высокой распространенностью в общей популяции, постепенным нарастанием антисоциальных тенденций, что в дальнейшем приводит к серьезным социальным или медицинским последствиям. В научной литературе недостаточно разработаны методологические подходы к изучению детской и подростковой агрессии, отсутствуют стандартизированные критерии в ее оценках, а результаты исследований зачастую имеют противоречивый характер. Актуальность темы обуславливается исключительной сложностью взаимодействия биопсихосоциальных факторов, участвующих в генезе агрессивного поведения.
Важность исследования предикторов и клинико-психопатологических особенностей агрессии, социального доминирования и виктимного поведения заключенных подростков определяется высоким уровнем межличностного
10 насилия в местах лишения свободы, что углубляет социальную и психическую дезадаптацию несовершеннолетних правонарушителей, препятствует процессу их перевоспитания и реабилитации.
Системный подход к изучению агрессивного поведения подростков, включающий популяционные исследования с полным возрастным и тендерным охватом обследуемых, с рассмотрением взаимосвязи и динамики докриминальных и криминальных форм агрессии, разнообразные методы эмпирического исследования (психопатологические, биохимические, психологические, социально-психологические), обеспечивающих различные уровни анализа данного феномена, в совокупности с использованием методов пубокого математического анализа позволит создать концептуальную модель формирования агрессивного поведения несовершеннолетних на докриминальном, криминальном и «посткриминальном» (в условиях лишения свободы) этапах, для разработки системы социально-психологической и медицинской реабилитации.
Цель и задачи исследования
Цель работы заключалась в создании концептуальной модели формирования агрессивного поведения несовершеннолетних на разных этапах (докриминальном, криминальном и в местах лишения свободы) для обоснования принципов социально-психологической и медицинской реабилитации. В связи с этим были поставлены следующие задачи:
Изучить клинико-психопатологические особенности агрессии несовершеннолетних осужденных;
Исслеловать клинико-психопатологические аспекты насилия, виктимизации и групповой стратификации среди несовершеннолетних в местах лишения свободы;
Установить клинико-биохимические корреляции между склонностью к агрессии и рядом гормональных и индивидуально-психологических параметров у заключенных подростков;
Оценить распространенность, половозрастную специфику и прогностическую значимость различных форм агрессии среди несовершеннолетних общей популяции;
Уточнить роль и соотношение медико-биологических, индивидуально-средовых и общих средоьых факторов в генезе детско-подростковой агрессии.
Научная новизна исследования
Впервые проведено комплексное изучение агрессии несовершеннолетних на криминальном и докриминальном этапах, выполненное на большом фактическом материале - 623 несовершеннолетних (< ужденных и 3004 детей и подростков общей популяции. Использован синтетический и многоуровневый подход к изучению феномена детской и подростковой агрессии. Установлено, что патологическая афессия в структуре докриминального девиантного поведения подростков-правонарушителей обусловлена пограничной психической патологией, преимущественно резидуально-органического генеза, с клиническими проявлениями в виде аффективной возбудимости и импульсивно-эпилептоидного психопатоподобного синдрома. При этом «проактивная» (предумышленная) афессия наблюдается как вариант непатологической микросоциально-обусловленной агрессии, в то время как «реактивная» (импульсивная) афессия обусловлена патологической аффективной неустойчивостью и враждебными установками сверхценного типа. Обнаружено, что систематическая физическая агрессия у подростков является значимым предиктором совершения противоправных действий, однако не предсказывает их насильственного характера.
С использованием кластерного анализа проведен структурный психолого- психиатрический анализ групповой стратификации осужденных («тюремной иерархии»). Впервые описано транзиторное психическое расстройство,наблюдавшееся у 14% заключенных подростков. Выделеныэтиопатогенетические, провоцирующие, предрасполагающие и патопластические факторы, участвующие в генезе данного расстройства. Клиническое своеобразие его заключалось в нарушении пищевого поведения (булимия) на фоне тоскливо-тревожного аффекта, с частыми истероформными (диссоциативными) включениями как психотического, так и невротического регистров. Психогенный характер данного расстройства был связан со снижением социального статуса в «тюремной иерархии», что влекло за собой угрозу физического, сексуального, психологического насилия. Предложено и обосновано название выделенного расстройства - «синдром посттравматического (стрессового) регресса», отражающее принадлежность к классу психических расстройств, связанных с нарушением адаптации (F 43).
При помощи регрессионного анализа было установлено, что высокий уровень тестостерона является одним из наиболее значимых предикторов социального доминирования среди несовершеннолетних мужского пола в местах лишения свободы. Высокий уровень тестостерона ассоциируется с «проактивной» (предумышленной) агрессией, в то время как низкий уровень тестостерона - с «реактивной» (импульсивной) агрессией. Высокий уровень кортизола коррелировал с проявлениями хронического дистресса у виктимизированных подростков.
В работе представлены новые данные по современной распространенности различных форм агрессии среди несовершеннолетних общей популяции, с учетом их половозрастной специфики. Выделены специфические паттерны соотношения и взаимодействия факторов риска (общих, индивидуально-средовых, патобиологических, индивидуально-психологических), участвующих в генезе детско-подростковой агрессии в разные возрастные периоды. Проведены разграничение и сравнительный
13 анализ девиантной и делинквентной форм агрессии; установлены их предикторы, клинико-психопатологические особенности и прогностическая значимость. Проведен сравнительный анализ агрессивных расстройств поведения, впервые возникших в детском (до 10 лет) и подростковом периодах; установлены факторы, способствующие «хронизации» детской агрессии и трансформации ее в антисоциальное поведение в подростковом возрасте.
Внедрение результатов работы в практику
Полученные результаты исследования были представлены в докладах на международных, всероссийских и республиканских конференциях: «XVI International Conference on Personality Disorders in Forensic Psychiatric and Psychological Expert Opinions» (Польша, апрель 1999), VIII Всероссийском совещании по судебной психиатрии (Уфа, май 1999), «Aggression and Violence -Mental Norm and Pathology» (Литва, октябрь 1999), Республиканской научно-практической конференции (Уфа, июнь 2000), Всероссийской научно-практической конференции «Подросток и закон» (Королев, июнь 2000), XIII съезде психиатров России (Москва, октябрь 2000), «Cornell Seminars in Salzburg "Psychiatry"» (Австрия, октябрь-ноябрь 2000), Российской научно-практической конференции «Перспективы и проблемы развития социально-психологической службы» (Уфа, декабрь 2000), «Sexualities in Transition» (Хорватия, июнь 2001), XV Всемирном Конгрессе Международного общества по изучению агрессии (ISRA) (Монреаль, Канада, июль 2002). Основные выводы и предложения включены в план мероприятий Республиканского центра социально-психологической помощи семье, детям, молодежи (Уфа); на их основе разработано пособие «Агрессия несовершеннолетних правонарушителей» (Уфа, 2000) для психиатров, психологов, воспитателей и педагогов воспитательных колоний, опубликована монография. Разработанный автором проект «Организация помощи жертвам насилия в воспитательной колонии» стал одним из победителей всероссийского конкурса проектов «Жизнь без
14 насилия и жестокости» Программы «Гражданское общество» (грант ИОО № CAF119, 2001) и был реализован в 2001-2002 гг. на базе Стерлитамакской воспитательной колонии № 1.
Апробация работы
Основные положения докладывались на международных, всероссийских и республиканских научных и научно-практических конференциях и семинарах. Аннотация диссертации обсуждалась на заседании Проблемного совета по клинической и социальной психиатрии ГНЦ социальной и судебной психиатрии им. В.П.Сербского 23 ноября 2000 г. Предварительная экспертиза диссертации проведена на совместном заседании кафедр психиатрии и наркологии с курсом ИПО, неврологии с курсами нейрохирургии и медицинской генетики и курса неврологии и нейрохирургии ИПО Башкирского государственного медицинского университета.
По теме диссертации опубликована 21 научная работа. Положения, выносимые на защиту:
1. В структуре докриминального девиантного поведения подростков-правонарушителей мужского пола присутствуют как непатологические, так и патологические типы агрессии. Непатологическая агрессия (ситуационная или микросоциально-обусловленная) чаще наблюдается в поведенческих девиациях подростков с низким уровнем агрессии. Психическая патология, преимущественно пограничного характера, в виде эмоционально-волевых нарушений и расстройств влечений, играет роль самостоятельного патогенетического и патопластического фактора, который обусловливает преимущественно агрессивную направленность поведенческих девиаций (патологическую агрессию). Патологически-аффективная агрессия наиболее часто обусловлена формирующимися пс чопатиями, резидуально-органическим поражением головного мозга, стенической и дисфорической
15 формами легкой умственной отсталости, состоянием наркотического (гашишного) и атипичного алкогольного опьянения, опийной абстиненцией. Патологически-сверхценный вариант агрессии характерен для подростков с патохарактерологическим формированием личности, в условиях затяжной или хронической психотравмирующей ситуации. Патологически-садистическая агрессия свойственна подросткам с резидуально-органическим поражением головного мозга, олигофренией, формирующейся психопатией эпилептоидного или шизоидного типа.
Криминальное поведение несовершеннолетних характеризуется высоким уровнем (свыше 70%) поведенческой физической агрессии на докриминальном этапе, которая, однако, не предопределяет насильственного характера совершаемых правонарушений.
В условиях социальной изоляции популяция несовершеннолетних осужденных мужского пола «расслаивается» на группы, имеющие внутреннее сходство по своему статусу в тюремной иерархии, индивидуально-психологическим, клиническим, биохимическим и поведенческим характеристикам. При этом социальное доминирование в тюремной иерархии высоко коррелирует с уровнем сывороточного тестостерона. Существование среди заключенных подростков «фупп риска» по развитию адаптационных, психогенных психических расстройств требует дифференцированного подхода к профилактическим и реабилитационным мероприятиям.
Существующая в отечественных пенитенциарных учреждениях для несовершеннолетних правонарушителей внутрифупповая стратификация обусловливает высокий уровень межличностного насилия и виктимизации, участвующих в генезе специфических психогенных психических расстройств, возникающих у заключенных с низким статусом в тюремной иерархии. Одной из форм является синдромокомплекс «посттравматического (стрессового) рефесса», относящийся к классу психогенных расстройств в виде расстройства адаптации (F43.2). В генезе данного заболевания ифают роль
16 этиопатогенетические, провоцирующие, предрасполагающие и патопластические факторы. Этиопатогенетическим фактором является хроническая психотравматизация, обусловленная тюремной внутригрупповой стратификацией и виктимизацией. Провоцирующим фактором является острая психическая травма, которая также связана со спецификой межличностных отношений осужденных. Предрасполагающим фактором служат определенные личностные характеристики (психический инфантилизм, низкий интеллект, астенические черты характера), а также предшествующая социальная запущенность. Патопластическим фактором выступает соматический дискомфорт, обусловленный недоеданием и интенсивными физическими нагрузками. Облигатными признаками расстройства являются нарушение пищевого поведения (булимия) на фоне затяжной депрессивной реакции (тоскливо-тревожный аффект). Факультативными признаками расстройства, свидетельствующими о более глубоком психическом и поведенческом регрессе, являются утрата высших морально-этических потребностей личности в виде потери чувства брезливости, утраты самоконтроля за внешним видом, а также истероформные психогенные реакции психотического уровня.
5. В общей популяции несовершеннолетних с возрастом возрастает количество и усложняется качество взаимоотношений биопсихосоциальных факторов, участвующих в формировании агрессивного поведения детей и подростков. Медико-биологические и негативные средовые факторы в равной степени обусловливаеют развитие детской и подростковой агрессии. Агрессивное поведение детей 3-11 лет предсказывается возбудимым темпераментом, родительской агрессией и принадлежностью к мужскому полу. При этом агрессия дошкольников сильнее связана с перинатальной энцефалопатией и ранней эмоциональной депривацией со стороны матери, а агрессия младших школьников - с негативной ролью отца и агрессивными хобби. Для подростков общими показателями риска агрессии являются употребление психоактивных веществ и агрессивные увлечения. При этом агрессивное поведение мальчиков предсказывается ранним резидуально-
17 органическим поражением головного мозга в виде повышенной возбудимости, агрессивности и гиперактивности детского возраста, влиянием криминальной субкультуры и делинквентных сверстников, а агрессия девочек -психопатическими чертами характера возбудимого круга.
Основные понятия, виды и формы проявления агрессии. Распространенность, возрастные и тендерные особенности агрессивного поведения детей и подростков
По мнению ведущих отечественных специалистов в области судебной психиатрии и криминологии (Дмитриева Т.Б., Антонян Ю.М., Горинов В.В. и др., 1999) агрессивность следует понимать как «свойственную личности черту характера, особенность нрава субъекта, обусловленную биологически-конституциональными особенностями и имеющую во многом важное эволюционное значение для выживания вида». Агрессия, по определению авторов, «базируется на агрессивности и направлена на причинение физического, морального или иного ущерба людям или другим объектам окружающего мира». Враждебность, в отличие от агрессии и гнева, как поведенческого и эмоционального феномена, имеет в основе когнитивный компонент и представляет собой «длительное и устойчивое негативное отношение или систему оценок, применяемую к окружающим людям, предметам и явлениям» (Ениколопов С.Н., 2000). Детская агрессивность - это «биопсихосоциальный феномен, который в зависимости от уровня возрастного психического развития проявляется определенным стереотипом реакций или устойчивого поведения с совершением детьми и подростками осознанных и произвольных насильственных действий, причиняющих вред или ущерб окружающим, живым существам или предметам, включенным в конфликтные взаимоотношения ребенка с окружающим его миром» (Вострокнутов Н.В., Василевский В.Г., 2000). Авторы выделяют девиантную, делинквентную и криминальную формы агрессивного поведения. Другие авторы разграничивают агрессивный и делинквентный синдром у детей и подростков (Stanger С, Achenbach T.M., Verhulst F.C., 1997). В зарубежной литературе широко используются термины internalizing behavior (социальная изоляция, соматизация, тревога/депрессия) и externalizing behavior (агрессивность, гиперактивность, делинквентность) (Achenbach Т.М., Edelbrock C.S., 1991). Считается, что симптомы первой группы более характерны для девочек, а симптомы второй группы - для мальчиков (Dopfner М, Pluck J., Berner W. et al., 1997). Используется термин деструктивного поведения (disruptive behavior), к которому относятся оппозиционно-вызывающее расстройство и расстройство социального поведения (Vitaro F., Gendreau P.L., Tremblay R.E. et al., 1998). В отечественной литературе традиционно принято выделять патологические и непатологические формы нарушенного поведения (Ковалев В.В., 1981, 1995; Личко А.Е., 1985). Так, А.Н. Стаценко (1988) выделял ситуационно-обусловленную и микросоциально-обусловленную формы непатологической агрессии, а также аффективный, сверхценный и садистический варианты патологической агрессии у мальчиков-подростков.
Проявления агрессии у детей и подростков крайне разнообразны - от оппозиционно-вызывающего поведения до физического насилия и крайних проявлений жестокости и садизма, наблюдающихся у детей и подростков при психической патологии (Фурманов И.А., 1996; Galen B.R., Underwood М.К., 1997; Lehmkuhl G., Pluck J., Dopfner M., 1998). Систематическая физическая агрессия у подростков с расстройством поведения в большинстве случаев сочетается с другими видами агрессии - вербальной, разрушением собственности, самоповреждениями (Connor D.F., Melloni R.H., Harrison R. J., 1998), зоосадизмом, вандализмом у мальчиков и агрессивным фантазированием у девочек (Масагутов P.M., 1998; Marongiu S., Ekehammar В., 1998). В зарубежных исследованиях широко пользуются терминами косвенной (relational) и открытой (overt) агрессии (Crick N.R., Casas J.F., Mosher М., 1997; Tomada G., Schneider B.H., 1997). К.А. Dodge, J.D. Coie (1987) провели разфаничение между реактивной ("импульсивной-враждебной-аффективной") и проактивной ("контролируемой-инструментальной-хищнической") афессией детей и подростков, что нашло свой отклик у многих авторов (Malone R.P., Luebbert J.F., Delaney М.А. et al., 1997; Vitiello В., Stoff D.M., 1997; Waschbusch D.A., Willoughby M.T., Pelham W.E., 1998; Barratt E.S., Stanford M.S., Dowdy L. et al., 1999; Poulin F., Boivin M, 2000; Smithmyer СМ., Hubbard J.A., Simons R.F., 2000). В то же время идея разделять эти два вида агрессивного поведения не нова. Так, E.S. Barrat, A. Felthous, Т. Kent et al. (2000) отмечают, что реактивная агрессия близка к понятию «импульсивной», а проактивная - к «преднамеренной» агрессии. Реактивная агрессия у детей и подростков обычно провоцируется другими и часто коррелирует с низким статусом среди сверстников и виктимизацией с их стороны. Проактивная агрессия - попытка доступа к ресурсам (объекту, привилегиям, территории). Она связана с деструктивным поведением, однако при этом положительно коррелирует с лидерством и наличием чувства юмора. В то же время у некоторых детей могут встречаться оба типа агрессии (Poulin F., Boivin М., 2000). Проактивная агрессия у мальчиков предсказывает в будущем делинквентность, употребление психоактивных веществ, оппозиционно-вызывающее расстройство и расстройство поведения (Pulkkinen L., 1996; Vitaro F., Gendreau P.L., Tremblay R.E. et al., 1998). Реактивная агрессия также представляет определенный риск для негативных последствий, поскольку ассоциируется с изоляцией, отвержением сверстниками, импульсивной природой и коморбидностью с синдромом гиперактивности и дефицита внимания. Вполне вероятно, что проактивная и реактивная агрессия могут представлять различные пути формирования антисоциального поведения (Dodge К.А., Lochman J.E., Harnish J.D. et al., 1997). В целом выделение различных форм агрессии у детей и подростков оправдано не только клиническими особенностями, но и их взаимосвязанностью с определенными психическими нарушениями, а также их прогностической значимостью.
Известно, что наиболее ярким проявлением открытой физической агрессии у детей и подростков являются драки. В Швеции из 4516 подростков от 13,5 до 17,5 лет 22% мальчиков и 5% девочек в возрасте 13,5 лет сообщили о 3 и более случаях участия в драках в течение года. С возрастом частота участия в актах физической агрессии уменьшалась (Grufman М., Berg К.К., 1997). Агрессивные фантазии, жестокие игры и увлечения, уродование кукол, жестокое отношение и убийство животных, встречающиеся в детском возрасте, могут быть проявлением патологических влечений с частичной или символической реализацией (Морозова И.Г., 1998). Весьма специфична для детского и подросткового возраста такая форма агрессии, как жестокое отношение к животным (Provost М.А., 1988; Luk E.S., Staiger Р.К., Wong L. et al., 1999). При этом некоторые авторы отрицают существование значимой связи между зоосадизмом и антисоциальным поведением (Miller K.S., Knutson J.F., 1997).
Общая характеристика обследованного контингента
Исследование проводилось в 3 этапа. На первом этапе были проанкетированы матери 1383 детей, посещавших детские дошкольные учреждения и 1-6 классы общеобразовательных средних школ из разных районов (Орджоникидзевского, Калининского, Советского, Октябрьского) г. Уфы. На втором этапе были проанкетированы 1621 учащихся 7-11 классов вышеупомянутых школ. На третьем этапе было проведено углубленное обследование 623 подростков мужского пола 14-18 лет, отбывавших уголовное наказание в воспитательных колониях № 1, 2 в г. Стерлитамаке (Республика Башкортостан). Общее количество обследованных детей и подростков составило 3627 человек.
Все матери, их дети и учащиеся общеобразовательных школ проживали в г. Уфе. Заключенные подростки проживали в Республике Башкортостан (свыше 80%), а также в соседних областях и республиках. Все участники исследования владели русским языком.
На проведение исследований в воспитательных колониях было получено письменное разрешение от начальника Главного Управления исполнения наказаний МЮ РФ по РБ В.В. Шалыгина. Все матери, учащиеся средних школ, заключенные подростки были поставлены в известность о цели и процедурах исследования. Все обследованные были заверены в том, что полученные материалы не будут доступны кому-либо, кроме исследователей и не повлияют на их статус. К исследованию были допущены лишь те, кто выразил устное согласие с предложенной процедурой исследования. Кроме того, все потенциальные участники исследования были проинформированы об их праве отказаться от участия в обследовании, и что отказ не повлияет на их статус.
Процедура обследования заключалась в следующем. Матери детей дошкольного и младшего школьного возраста заполняли опросники в домашних условиях, самостоятельно, анонимно. Учащиеся 7-11 классов заполняли опросники в классных комнатах в течение одного урока, анонимно, под нашим наблюдением. Непонятные вопросы разъяснялись школьным преподавателем или участниками обследования. Сбор информации в выборке детей и подростков общей популяции носил однократный характер.
Исследовательская работа в воспитательных колониях велась на протяжении двух лет, поэтапно, сессиями по 3-4 дня. Длительность наблюдения заключенных подростков составила от 1 до 2 лет. Заключенные подростки заполняли опросники в классных комнатах, под нашим наблюдением, с указанием фамилии, имени, отчества. Анонимный характер исследования исключался вследствие необходимости в дальнейшем сопоставлять результаты биохимических исследований, психологического тестирования, характеристик персонала колоний, материалов уголовных дел. Демографические показатели обследованного контингента представлены в таблице По данным таблицы, соотношение мальчиков и девочек 3-11 лет в общей популяции было 1:1,2, а в возрастной категории 12-17 лет- 1:1,4. Соотношение русских, татар, башкир и других национальностей в общей популяции соответствовало национальному составу города Уфы (Юлдашев В.Л., 1997). Иной этнический состав в популяции заключенных подростков связан пребыванием в воспитательных колониях подростков из прилегающих областей и республик.
По данным таблицы, осужденные в 4,5 раза чаще, чем подростки общей популяции, отмечали финансовое неблагополучие семей, в которых они воспитывались. Лишь немногим более половины (55%) подростков-правонарушителей проживали в полных семьях. Этот показатель также был значительно ниже (р 0,01), чем в общей популяции подростков. Одна треть
В литературе давно показана связь дисгармоничной семьи с противоправным поведением детей, в то время как обнищание семей, как показывают исследования российских социологов, является сравнительно новой формой «разложения» семьи (Забрянский Г.И., 2000). По данным зарубежных авторов, бедность является также демографическим коррелятом психиатрических диагнозов, включая расстройство поведения и оппозиционно-вызывающее расстройство (Costello E.J., Angold A., Bums B.J. et al., 1996).
В ходе сравнительного анализа все обследованные дети и подростки общей популяции разделялись на группы с агрессивным и неагрессивным поведением, с учетом пола и возраста. В возрастной группе дошкольников и младших школьников в подгруппу «агрессивных» включались дети, которые часто инициировали драки, что вызывало обеспокоенность со стороны воспитателей, педагогов и родителей ребенка.
Из 197 детей 3-6 лет систематическую агрессию проявляли 16 (8,12%). Остальные дети 3-6 лет (N=178) составили контрольную группу (в трех опросниках ответов получено не было). Средний возраст дошкольников с агрессивным поведением составил 4,75 лет (SD=0,93); в контрольной группе средний возраст дошкольников составил 4,43 лет (SD=1,12). Различий между средними не наблюдалось (р 0,05).
Из 1080 детей 7-11 лет агрессивных детей было 68 (6,30%). В контрольную группу вошли остальные 990 детей (в 22-х опросниках ответов на этот вопрос получено не было). Средний возраст младших школьников с агрессивным поведением составил 9,26 лет (SD=1,29), а с неагрессивным поведением - 9,18 лет (SD=1,32) (р 0,05).
В возрастной группе 12-17 лет (общая популяция) в подгруппу «агрессивных» входили подростки, проявлявшие систематическую физическую агрессию (участие в драках 1-2 раз в месяц и чаще). Среди мальчиков таковых было 139 из 673 (20, 65%), а среди девочек - 65 из 891 (7, 3%). Контрольную группу составили подростки, никогда не участвовавшие в драках или принимавшие эпизодическое (от 1-2 раз в жизни до 1-2 раз в год) участие в драках.
Заключенные подростки мужского пола (N=623) разделялись на группы по показателям докриминальнои агрессии, насильственного характера правонарушений, агрессивного поведения в местах лишения свободы, статуса в тюремной иерархии, виктимного поведения.
53 Из 623 заключенных подростков 576 (92,46%) ответили на поставленные вопросы, касающиеся правонарушений. Из них наиболее часто встречались осужденные за кражи - 364 (63,19%), в том числе 74 (20,33%) были осуждены одновременно и по другим статьям (хулиганство, грабеж, разбой и пр.). Полученные результаты согласуются с современными литературными данными по структуре несовершеннолетней преступности. Так, по данным Г.И. Забрянского (2000), свыше 60% осужденных несовершеннолетних осуждаются за кражи, а свыше 80% - за совершение трех видов преступлений (кража, грабеж и хулиганство).
Второй по частоте уголовной статьей был грабеж. Из 576 юношей его совершили 109 (18,92%). Далее, от 10% и менее юношей были осуждены за разбой (10,24%), хулиганство (8,33%), вымогательство (5,56%), незаконное завладение транспортным средством (5,21%), умышленное причинение тяжкого вреда здоровью (4,86%), изнасилование (4,51%), насильственные действия сексуального характера (3,3%) и убийство (3,13%). В группу «другие» (5,21%) вошли умышленное уничтожение или повреждение имущества (2,08%), незаконные изготовление, приобретение, хранение, перевозка, пересылка либо сбыт наркотических средств или психотропных веществ (1,74%), умышленное причинение средней тяжести вреда здоровью (0,9%), применение насилия в отношении представителя власти (0,35%), нарушение неприкосновенности жилища (0,17%). На рисунке 1 представлена структура правонарушений, совершенных заключенными подростками.
Клинические показатели риска криминального поведения несовершеннолетних осужденных
Сравнительный анализ выявил статистически значимые (р 0,05) различия по ряду показателей нервно-психического здоровья правонарушителей и подростков общей популяции (группы сопоставлены по полу и возрасту). Так, отцы осужденных подростков в 2 раза чаще (30%), а матери - в 15 раз чаще (32%), чем в общей популяции (14% и 2% соответственно), злоупотребляли алкоголем. Достоверно чаще отцы (22%) и матери (13%) правонарушителей имели судимость (в общей популяции - 0%). Родители осужденных подвергали их в детстве психологическому (13%) и физическому (37%) насилию (в общей популяции - 1% и 2% соответственно). У заключенных подростков значительно чаще отмечались признаки резидуально-органического поражения головного мозга, такие как заикание (17%), снохождение (38%), судорожные проявления (10-17%), энурез (17%). У них значительно чаще наблюдалась неврозоподобная симптоматика - ночные страхи - 24%, беспокойный, поверхностный сон - 24%, частые кошмарные сновидения - 16%, астено-депрессивные состояния - 20-28%, навязчивые страхи и действия - 8-12%. У 14% заключенных подростков в анамнезе отмечались тяжолые черепно-мозговые травмы с нарушением сознания (в общей популяции - 4%). Школьная неуспеваемость отмечалась у абсолютного большинства правонарушителей. При этом 35% их дублировали классы, 7% - переводились во вспомогательную школу. Распространенность психических отклонений среди правонарушителей обусловливала высокую обращаемость к психиатрам (26%) и невропатологам (14%). Несовершеннолетние осужденные значительно чаще страдали расстройством поведения в раннем детском возрасте. Так, 24% впервые употребили алкоголь в 10-11 лет, 17% - употребляли спиртные напитки ежемесячно, 23% - 1-2 раза в неделю, 5% - находились на учете у нарколога по поводу раннего алкоголизма. Достоверно чаще заключенные подростки злоупотребляли и другими психоактивными веществами, такими как препараты конопли (70%), кустарного опия (32%), героин (12%), снотворные и седативные препараты (23%), ингалянты (43%). Одновременный прием нескольких наркотических средств практиковали 10% осужденных. Акты физической агрессии подростков (до заключения) значительно чаще совершались в состоянии алкогольного (61%) и гашишного опьянения (9%). Наконец, среди правонарушителей 22% совершали суицидальные попытки (в общей популяции мальчиков-подростков - 5%).
В подростковой психиатрии при оценках девиантного поведения разграничивают его патологические и непатологические формы (Ковалев В.В., 1979, 1981; Личко А.Е., 1983). Если непатологические формы девиантного поведения определяются ситуационными (характерологическими) реакциями, особенностями (акцентуациями) характера, микросоциально-педагогической запущенностью, то его патологические формы связаны с проявлениями психической патологии, преимущественно пограничного характера, главным образом с патологией личности и личностного реагирования. Исходя из такого подхода к оценке девиантного поведения были изучены клинико-психологические характеристики несовершеннолетних осужденных, которые либо характеризовались систематическим агрессивным поведением до заключения (группа ОАП - осужденные с агрессивным поведением), либо нет (группа ОНАП - осужденные с неагрессивным поведением). Полученные данные представлены в таблице 2, где в скобках указаны подрубрики МКБ-10, наиболее соответствующие обнаруженным психопатологическим синдромам.
Девиантное поведение подростков из группы неагрессивных осужденных (ОНАП, N=192) характеризовалось преимущественно дисциплинарными нарушениями и антисоциальными проступками В группе осужденных с докриминальным агрессивно-делинквентным поведением (N=410) процентное соотношение непатологических и патологических форм девиантного поведения составило 20,98% и 79,02%. Таким образом, агрессия, как одно из проявлений девиантного поведения, может быть как следствием микросоциальной запущенности, так и проявлением психической патологии. В то же время выявленное соотношение указывает, что патологический тип девиантного поведения значительно чаще включает более грубые его формы в виде противоправного поведения со склонностью к враждебно-агрессивному, насильственному способу реагирования. Следовательно, психическая патология, связанная с аномалиями темперамента, сферы инстинктов и влечений, элементарной эффективности, играет роль самостоятельного патогенетического и патопластического фактора, облегчающего возникновение и утяжеляющего течение поведенческих девиаций, способствующего их трансформации в тяжелые, антисоциальные формы.
Исследование связи между содержанием гормонов тестостерона и кортизола, групповой стратификацией и агрессивно-виктимным поведением заключенных подростков (кластерный анализ)
В настоящее время предположение о возможном участии тестостерона и кортизола в генезе расстройств поведения с агрессией является спорным (Бэрон Р., Ричардсон Д., 1997; van Goozen S.H., Cohen Kettenis P.T., Gooren L.J. et al., 1995; Tricker R., Casaburi R., Storer T.W. et al., 1996; Dabbs J.M., Hargrove M.F., 1997; Finkelstein J.W., Susman E.J., Chinchilh V.M. et al., 1997; Lindman R.E., Aromaki A.S., Eriksson C.J., 1997; Schulz K.P., Halperin J.M., Newcorn J.H. et al., 1997; McBurnett K., Lahey B.B., Rathouz P.J. et al., 2000). Отчасти существующие противоречия в литературных данных можно объяснить многообразием форм агрессии (Benton D., 1992). Так, например, социальное господство и лидерство ассоциируются с «проактивной» (инструментальной) агрессией, а отвержение и виктимизация сверстниками - с «реактивной» (аффективной, враждебной) агрессией (Poulin F., Boivin М., 2000).
Для того, чтобы изучить корреляции между групповой стратификацией, уровнями и типами агрессии, а также некоторыми гормональными показателями, было проведено углубленное обследование 91 воспитанника. Возраст обследованных колебался от 15 до 18 лет (средний возраст М= 17,08 лет; SD=0,93). Совершенные ими правонарушения составляли широкий спектр - от краж до убийств.
Для статистической обработки сложных клинико-биохимических корреляций была использована описательная статистика; корреляция Спирмена (р) как измерение направления и силы связи между показателями и двухступенчатая статистическая процедура.
Первая ступень заключалась в проведении кластерного анализа для идентификации естественно встречающихся, гомогенных групп подростков со схожими паттернами адаптации, поведения и статуса в иерархии заключенных.
Выбор количества кластеров опирался на рабочую гипотезу о существовании минимум трех позиций статуса в иерархии заключенных. Показатель статуса варьировался от 1 до 3 баллов и определялся на основании суммарной характеристики, полученной в ходе опроса персонала и «активистов» колонии, а также других заключенных.
Низшую ступень (1 балл) занимали подростки, которые не имели авторитета среди других заключенных и наиболее часто становились жертвами физического, психологического и сексуального насилия. Высшую ступень (3 балла) занимали подростки, которые являлись формальными или неформальными лидерами. Наконец, остальные подростки занимали «промежуточную» ступень - 2 балла. Кроме статуса, в кластерный анализ вовлекались еще 10 показателей (вариант) - уровни тестостерона, кортизола и показатели агрессии по тестам Басса-Дарки и теста Руки.
Вторая ступень заключалась в проведении однофакторного дисперсионного анализа (ANOVA) для выявления статистической значимости главного эффекта различия средних в образованных кластерах и использовании t - критерия для независимых выборок в целях попарного сравнения средних в полученных кластерах.
Полученные результаты показали, что ни один из показателей не имел достоверную корреляцию с уровнем кортизола и суммарным индексом агрессии AOS ("Acting Out Score") по тесту Руки (табл. 12). Статус в иерархии заключенных коррелировал с уровнем тестостерона (р=0,46), физической агрессией (р=0,24) и общей агрессией (р=0,22) по тесту Басса-Дарки. Уровень тестостерона отрицательно коррелировал с непрямой (косвенной) агрессией (р=-0,22) и враждебностью (р=-0,21).
Физическая агрессия коррелировала с раздражительностью (р=0,32), вербальной агрессией (р=0,25) и негативно коррелировала с чувством вины (р=-0,22). Баллы общей агрессии включали в себя баллы физической, непрямой и вербальной агрессии, вследствие чего между ними наблюдалась сильная прямая корреляция. Непрямая агрессия коррелировала с раздражительностью (р=0,22). Раздражительность коррелировала с общей агрессией (р=0,36) и враждебностью (р=0,33). Все указанные корреляции статистически достоверны.
