Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Обзор литературы 6
Глава II. Общая характеристика материала и методы исследования 42
Глава III. Психопатология и типология юношеских депрессий с симптомокомплексом «метафизической интоксикации»
3.1 Общая характеристика 56
3.2 Типология
3.2.1. «Экзистенциальныйневроз» 69
3.2.2. «Собственно метафизическая интоксикация» 70
3.2.3. «Духовная ипохондрия» 72
Глава IV. Нозологическая оценка юношеских депрессий с симптомокомплексом «метафизической интоксикации»
4.1. Пубертатная декомпенсация психопатии 77
4.2. Аффективное заболевание юношеского возраста 88
4.3. Юношеская малопрогредиентная шизофрения 96
4.3.1. Атипичный пубертатный приступ 99
4.3.2. Юношеская вялотекущая шизофрения 112
Глава V. Психологические особенности больных юношескими депрессиями с симптомокомплексом «метафизической интоксикации» по данным экспериментально-психологического исследования и психодиагностических методик
5.1. Результаты психодиагностических методик 03KO,DCS-R,TCI-125,SPQ-74) 124
5.2. Экспериментально-психологические данные 151
Глава VI. Особенности терапии и социо-реабилитационной тактики 163
Заключение 176
Выводы ...191
Список литературы
- Общая характеристика
- «Экзистенциальныйневроз»
- Пубертатная декомпенсация психопатии
- Результаты психодиагностических методик 03KO,DCS-R,TCI-125,SPQ-74)
Введение к работе
Экзистенциальные поиски (размышления о смерти, поиски смысла жизни, самоидентификация) свойственны пубертатному возрасту и являются составной частью этого периода в норме, что значительно затрудняет распознавание специфических юношеских депрессий с симптомокомплексом «метафизической интоксикации». Как было установлено Л.Б. Дубницким (1977), в этих случаях речь идет об аффективном варианте так называемого «метафизического симптомокомплекса» (T.G. Ziehen, 1924), в структуре которого преобладает интенсивная аффективная насьпценность состояния, а идеаторные разработки абстрактного содержания и вся деятельность больных полностью концентрируются на размышлениях о бессмысленности собственного и/или человеческого существования в целом.
Существуют разные точки зрения на нозологическую природу этих состояний. Одна группа авторов рассматривает данный феномен как проявление расстройства шизофренического спектра (М. Брезовский, 1909; В.П. Осипов, 1931; A. Scarinci, 1962; Р.А. Наджаров 1964, 1972; М.Ш. Вроно, 1971; Г.П. Пантелеева, 1973; Д.А. Пожарицкая, 1993). Вторая группа авторов считает, что расстройства, подобные симптомокомплексу «метафизической интоксикации», могут развиваться в рамках пубертатных кризовых состояний (Н. Maudsley, 1871; Jaensch E.R., 1923; М. Tramer, 1964; M.S. MHnek et al, 1998; Й. Пурич-Пейакович, Д. Дуньич, 2000) и чаще у лиц со специфическими конститупдональными особенностями (П.Б. Гашгушкин, 1907, 1933; Е. Kretchmer, 1930; К. Conrad, 1941; РХ. Hewett et al., 1997; D. Donaldson et al 2000; J.T. Webb, 2003 и др.). И, наконец, третья группа исследователей придерживается мнения, что данная симптоматика является преимущественно отражением лежащей в основе состояния аффективной патологии (М. Pappenheim, К. Grosz, 1914; Е. Storring, 1933; Н. Hafner, 1954; V. Frank!, 1963; Т.В. Владимирова, 1987; L. Wichstrom, 1999; М. S. Gould, R.A. Kramer, 2001).
2 До настоящего времени большинство авторов, изучавших аффективные
расстройства пубертатного периода, не выделяли метафизические депрессии в
качестве отдельного их варианта, хотя, по данным Т.В. Владимировой (1987),
М.Я. Цуцульковской с соавт. (2000), их частота в общей популяции больных
юношескими депрессиями достаточно высока: от 11,7% до 18%.
Необходимость специального изучения данного типа депрессий, помимо
трудностей их распознавания, также обусловлена высоким суицидальным
риском этих состояний, так как доминирующие в сознании больных
абстрактные размышления о смерти обуславливают высокую частоту и
серьезность сущшдальных попыток этих больных.
В связи с этим требуют своего дальнейшего исследования следующие гфинципиально важные вопросы, касающиеся психопатологических особенностей и клинической структуры этих состояний: разработка типологии, установление четких диагностических и прогностических критерии юношеских метафизических депрессий, определение закономерностей их динамики и исходов, также актуальной представляется проблема лечения этих больных с использованием психофармакологического метода, психотерапевтических стратегий и социо-реабилитационных тактик.
Целью настоящего исследования явилось определение клинических особенностей, характера течения и исходов юношеских депрессий с симіггомокомшіексом «метафизической интоксикации» и установление диагностических и прогностических критериев их оценки.
Для достижения поставленной цели исследования необходимо было решить следующие задачи:
> описание клинических и психопатологические проявлений депрессий с симптомокомплексом «метафизической интоксикации» и построение их клинической типологии;
^ уточнение синдромальной и нозологической сущности и установление дифференциально-диагностических критериев метафизических депрессий;
^ определение особенностей патогенеза этих состояний с использованием клинико-психопатологических методов, патопсихологических и психодиагностических подходов;
установление клинических, конституционально-генетических и социально-трудовых критериев прогноза заболеваний, дебютирующих в юношеском возрасте депрессиями с симптомокомплексом «метафизической интоксикации»;
разработка специфических для данных состояний терапевтических подходов, социо-реабилитационных и психокоррекционных тактик.
Материал исследования составили данные изучения 127 больных мужского пола, из них 53 больных, поступившие в клинику центра в 2000-2004 гг. были обследованы первично и 74 больных, наблюдавшихся в 1974 - 1995 гг. в отделении юношеских эндогенных расстройств Института психиатрии АМН СССР (позднее НІЩЗ РАМН), были обследованы клинико-катамнестическим методом по миновании юношеского возраста (длительность катамнеза была свыше 7 лет).
Методы: клинико-психопатологический, клинико-катамнестический, экспериментально-психологический и психодиагностический (СЖО, DSC-R, ТСІ -125, SPQ-74) (последний использовался совместно с сотрудниками отдела клинической психологии НЦПЗ РАМН, руководитель: к.п.н. С.Н. Ениколопов) методы, оценка степени выраженности депрессии проводилась с использованием шкалы Hamilton. Технологически программы психодиагностических методик были выполнены на языке программирования Visual Basic 6,0. Статистическая обработка материала производилась в пакете компьютерных программ Statistica 5,0.
4 Научная новизна. В результате проведенной работы впервые предложена
оригинальная типология юношеских метафизических депрессий на основе
выявленной их клинической неоднородности, касающейся, прежде всего,
структуры сверхценных построений, характера аффекта, и в определенной
степени коморбидных психопатологических проявлений; выделены три
основные типа юношеских метафизических депрессий: «экзистенциальный
невроз» (V. Frankl, 1963), «собственно метафизическая интоксикация» (Th.
Ziehen, 1924) и «духовная ипохондрия» (J. Falret, 1866), встречающихся с
разной частотой при эндогенных заболеваниях. В работе впервые представлены
результаты клинико-катамнестического обследования значительного числа
больных, у которых в юношеском возрасте наблюдались депрессии с
симптомокомплексом «метафизической интоксикации», что позволило оценить
отдаленные исходы заболеваний, манифестировавших подобными
состояниями, выработать и верифицировать критерии их нозологической
диагностики и прогноза. На основе проведенного в динамике комплексного
психопатологического и клинико-патопсихологического исследования с
использованием современных методов патопсихологического и
психодиагностического изучения больных с данной патологией впервые
обосновано положение об особенностях патогенеза этих состояний,
специфичных для юношеского возраста, в частности о патопластической и
патогенетической роли возрастного фактора и участии определенных
конституционально-личностньїх особенностей больных в их формировании;
выделены специальные для данных состояний терапевтические и социо-
реабилитационные тактики.
Практическая значимость работы. Полученные данные способствуют
решению сложных диагностических задач, возникающих при распознавании и
клинической квалификации юношеских депрессий с симптомокомплексом
«метафизической интоксикации». Установленная клиническая типология этих
состояний и ряд характерных для них конституционально-генетических
5 параметров способствуют четкому клиническому и нозологическому
разграничению юношеских метафизических депрессий, важных для их
прогностической оценки. Разработаны рекомендации по дифференцированной
терапии метафизических депрессий в зависимости от их клинико-
психопатологической структуры и нозологической принадлежности,
включающие как современные психофармакологическую и
психотерапевтическую тактики, так и основные подходы к организации и
проведению психокоррекционной и социально-реабилитационной помощи для
этого контингента больных.
Полученные результаты исследования нашли применения в
практической работе психоневрологических диспансеров №13 и №21 г.
Москвы, медико-педагогического лечебно-реабилитационного подросткового
центра ПБ №15 и городской специализированной поликлиники (городского
молодежного центра №156) г. Москвы, а также постоянно действующего
семинара: «Современные аспекты клинической, экспертной и социальной
проблем подростково-юношеской психиатрии», проводимого в НЦПЗ РАМН.
Использование полученных результатов поможет в практике работы
психиатров и врачей учреждений общего профиля, обслуживающих
молодежный контингент больных, что послужит обеспечению более ранней
диагностики, решению экспертных (военная, трудовая, учебная экспертиза),
прогностических и социально-реабилитационных задач, своевременному
адекватному лечению, особенно важных для больных пубертатного возраста.
Общая характеристика
При изучении клиники и психопатологии состояний с явлениями «метафизической интоксикации» было выявлено доминирование сверхценных построений абстрактного характера, в структуре которых преобладала интенсивная аффективная насьпценность состояния и вся деятельность больных полностью концентрировались на размьпплениях о бессмысленности собственного и/или человеческого существования в целом. Таким образом, в данном случае речь идет о выделенном Л.Б. Дубницким (1977) аффективном варианте так называемого «метафизического симптомокомплекса» (T.G. Ziehen, 1924 г.).
На передний план в клинической картине изученных нами состояний выступали усиленная рефлексия с фиксацией на своем «духовном Я» и поиском философских истин, созданием мировоззренческих систем, не достигающих при этом бредового уровня, с ослаблением прежних интересов, побуждений при незначительной выраженности других проявлений болезни (обсессивно-фобических, дереализационных и деперсонализационных расстройств, сверхценных идей дисморфофобического содержания, сенситивных идей отношения и пр.). Важной особенностью рассматриваемых состояний являлось то, что у изучаемых пациентов размышления сводились в основном к ощущению неудовлетворенности собственной жизни с чувством обреченности, «крушению идеалов», познанию нового «трагического смысла жизни». Как правило, больные не считали свое состояние болезненным, а оценивали его как проявление «слабости и несовершенства человеческой натуры», стыдились и скрывали его.
Наличие доминирующих пессимистических размышлений свидетельствовало о депрессивном генезе таких состояний, а более детальное клиническое обследование позволило обнаружить и основные компоненты депрессивного синдрома, к которым относились: наличие в клинической картине депрессивной триады, проявляющейся тимическим, идеаторным и моторными компонентами, расстройства сна, суточные колебания состояния, соматовегетативные проявления, идеи малоценности и суицидальные мысли.
При чем проявления депрессивных компонентов имели свои специфические особенности, что было обусловлено влиянием возрастного фактора. На этом мы остановимся подробнее.
В качестве доминирующего в клинической картине феномена, выступал содержательный комплекс депрессии, определявшийся в период развернутых психопатологических проявлений сверхценными построениями, касающимися ценностно-смысловой сферы, в виде идей бессмысленности собственного и/или человеческого существования в целом и тесно связанными с этими концепциями размышлениями о сущности смерти и правомочности самоубийства, приобретающими при данном типе состояний характер депрессивного мировоззрения.
Тимический компонент, хотя и обнаруживался у всех больных, но был выражен рудиментарно и проявлялся не «витальной тоской», столь характерной, согласно К. Schneider (1959), для эндогенных депрессий, а подавленностью, угнетенностью, унынием, скукой с ощущением тягостного дискомфорта, сходного с диффузным витальным состоянием напряжения, наблюдающимися при скрытых эндогенных депрессиях у лиц зрелого возраста (А.К. Ануфриев, 1978). В целом изученные нами депрессии отличались нестабильностью аффективного компонента. Нередко отмечалось одновременное сосуществование различных депрессивных аффектов: дисфории и тоскливого настроения, тревожных (боязнь потерпеть неудачу, не выдержать удара) опасений с безразличием и ощущением, что «все это ни к чему». У одного и того же больного в зависимости от ситуации, времени суток мог преобладать тот или иной вид аффекта.
Идеаторный компонент депрессивной триады ограничивался, в основном, рассеянностью, трудностями сосредоточения и осмысления материала при внешне обычном темпе и богатстве речи. Выраженные замедление темпа речи, обеднение ассоциаций, свидетельствующие о значительном идеаторном торможении, отмечались лишь у 15 (11,8%) больных, что подтверждает мнение ряда исследователей (К. Jaspers, 1910; М. Rosenfeld, 1929; V.E. Gebsattel, 1937; В.Н. Краснов, 1980 и др.), считавших, что возможность самонаблюдения и размышления в условиях выраженного психомоторного торможения становятся неосуществимы.
При анализе особенностей двигательной сферы больных также обращала на себя внимание редкость выраженной двигательной заторможенности. В то же время отмечалась некоторая вялость движений, пониженная двигательная активность, которую обычно лучше фиксировали родные, описывая наблюдавшиеся у больных перемены. Сами больные жаловались на появившуюся у них моторную неловкость, «неуклюжесть», медлительность. У 22 (17,3 %) больных отсутствовали какие-либо признаки двигательной заторможенности. Лишь у 11 (8,7 %) больных была отмечена значительная степень моторной заторможенности, проявлявшаяся в замедленности темпа движений, бедности мимики и моторики, застывшем, скорбном или безучастном выражении лица.
«Экзистенциальныйневроз»
Юношеские атипичные депрессии, протекающие по типу «экзистенциального невроза». Этот вариант встречался наиболее часто и наблюдался у 51 больного (40,2%), Подобные клинические проявления данного типа депрессии описывали в своих работах Hafher Н.Н.. (1954), Frankl V. (1963), Boss М (1979), Maddi S (1979).
Клиническая картина этих состояний характеризовалась доминированием сверхценных пессимистических построений абстрактного содержания с навязчивым «страхом пустоты» и тревогой по поводу «человеческого существования» (т.н. «экзистенциальная тревога»), с ощущением утраты смысла жизни и постоянно повторяющимися мыслями о собственной бесперспективности, доходящими в отдельных случаях до уровня депрессивных руминаций.
Тимический компонент депрессивной триады в основном был представлен тревожным или - реже - тревожно-тоскливым аффектом с дисфорическим оттенком настроения и проявлялся пессимистическими оценкой своего будущего, настоящего и прошлого. На высоте болезненного состояния больные испытывали мучительное чувство одиночества, отчаяния, безнадежности. Нередко данные явления сопровождались ощущениями тяжести за грудиной, «боли в душе».
Больные считали себя «неудачниками», «бездарными», «не оправдавшими надежды», утверждали, что их жизнь не состоялась, что по существу являлось проявлением идей малоценности и самоуничижения. Как правило, чтобы отвлечься от пессимистических размышлений, пациенты специально выискивали для себя различного рода занятия, чтобы затем погрузиться в них «с головой». Не успев закончить одно дело, они тут же переключались на другое, но и тут, не добившись результата, вновь погружались в тягостное состояние «одиночества и потерянности» с болезненными размьпплениями о бессмысленности существования.
Имело место идеаторное торможение в виде снижения концентрации внимания и затруднения переработки новой информации. Моторная заторможенность была представлена в основном вялостью, пассивностью. Больные становились инертными, говорили о безрадостности, бесперспективности своей деятельности, предъявляли жалобы на снижение общего тонуса, периодически возникающее ощущение вялости в мышцах, нежелание выходить из дома.
Постоянно испытываемые тревога и тоска с чувством собственной бесперспективности при возникновении неудач в общении с окружающими или неуспехов в учебе воспринимались пациентами трагически и служили поводом для совершения суицидальной попытки. Причем в дальнейшем нередко это становилось «привычным» ответом на конфликтную ситуацию.
Коморбидные психопатологические проявления возникали на высоте состояния и были представлены обсессивно-фобическими расстройствами в виде суицидофобии, социофобии, навязчивых сомнений и воспоминаний.
Клинической иллюстрацией данного варианта служит наблюдение № 1 (в приложении-1).
В эту группу вошли 44 больных (34,6%), у которых в клинической картине доминировали сверхценные построения в виде рационалистических размышлений о неизбежности смерти и бесцельности жизни в целом с формированием депрессивного мировоззрения. Близкие к этим состояния описывала Г.ПЛантелеева (1965) под названием «рационалистические депрессии». Происходящая перестройка взглядов и «переоценка ценностей» у этих больных находились в противоречии с их прежними личностными установками. В данном случае можно говорить о своеобразном депрессивном моноидеизме, обозначенном исследователями как «экнойя» (Th. Ziehen, 1926) или «сверхценный аффект» (П.Б. Ганнушкин, 1933), когда происходило «замещение» идеи соответствующим аффектом.
Тимический компонент в этих случаях был представлен, как правило, апатическим и дисфорическим аффектами. При преобладании первого больные жаловались на вялость, безразличие, скуку, нежелание продолжать учебу, при этом выявлялось равнодушие к событиям окружающей действительности и ослабление прежних интересов, при доминировании второго - преобладал угрюмый фон настроения с недовольством окружающими, раздражительностью по отношению к близким родственникам, с выраженной конфликтностью.
Идеаторный компонент был выражен незначительно и проявлялся небольшим снижением концентрации внимания. Моторный компонент депрессивной триады проявлялся диспластичностью и утратой тонких моторных движений.
Больные с отчаянием говорили, что разочаровались в жизни, наскучившей им своим однообразием, они наперед знают все что произойдет, «рассудком понимают» бессмысленность всего, что их окружает, живут с ощущением предрешенности своей судьбы. Больные часто «переносили» свое настроение на искусство, окружающий мир и социальную среду. Одни из них увлекались мрачными концепциями философии идеализма, экзистенциализма, пытаясь «осознать сущность бытия», становясь приверженцами А.Шопенгауэра, Ж.П.Сартра; другие обращались к религии, ища выход из охватившей их «мировой скорби», или меняли свою профессиональную деятельность, поступая на богословские или философские факультеты; у третьих развивался своего рода «нигилизм», при котором возникала склонность дискредитировать деятельность, имеющую смысл для окружающих.
Пубертатная декомпенсация психопатии
Данную нозологическую группу составили 38 больных, в том числе 22 человека с катамнестйческим обследованием (таб.1). Как видно из таб. 2, чаще всего начало заболевания здесь относилось к возрасту 14-16 лет. Возраст больных к началу этапа манифестных проявлений, чаще всего совпадающего со временем первого стационирования, в большинстве случаев (79,0%) составлял 17-19 лет (таб.З).
При оценке генетического фона больных в этой нозологической группе (таб.4,7), наследственная отягощенность была выявлена с учетом родственников I степени у 60,5% больных, а с учетом П степени родства у 42,1% больных. При этом среди психической патологии у родственников I степени родства явно преобладала психопатия - 62,1% (таб.З). Среди родственников П степени родства (таб.8) наиболее часто встречающимися оказались алкоголизм (27,4%) и психопатии (24,2%), а также отмечалась более высокая частота случаев шизофренией (12,1% по сравнению с 6,9% у родственников I степени родства).
При оценке конституционально-личностных особенностей больных (таб.9) выраженность личностных аномалий у всех соответствовала психопатическому уровню. При этом было выявлено (таб.10), что эмоционально-неустойчивый тип личности составил 2,6%, мозаичные шизоиды - 5,3%, истерический тип - 10,5%, сенсетивные шизоиды - 13,2%, стеничные шизоиды - 15,8%, а наиболее преобладающим оказался тип истерошизоидов (47,3%). У личностей данного типа с раннего детства отмечался повышенный интерес к искусству, литературе, явное интеллектуальное опережение сверстников, склонность к фантазированию, которое принимало форму «раннего творчества». Сюжетные линии прочитанных книг, как правило, дополнялись собственными литературными вымыслами, а их сложные экспрессивные игры «с воображаемым объектом» (A.Walton, 1967) отличались оригинальностью, склонностью к импровизации, но ограничивались привлечением 1-2-х партнеров. Несмотря на стремление привлечь внимание к своим «постановкам», «разыгрывание спектакля» проводилось лишь среди близких родственников, с одним из которых (в основном с матерью) нередко были симбиотические отношения. Причем необходимо отметить, что данному типу личности с детства были свойственны черты высокомерия, превосходства над окружаюпщми, жажда славы и удачи, что во многом определяло их сходство с «нарциссическим расстройством личности», однако богатство воображения, тонкая наблюдательность, дифференцированность эмоциональных проявлений отличало их от последних. В детских коллективах они, как правило, адаптировались с трудом, так как в отношениях со сверстниками отличались крайним субъективизмом, непоследовательностью, капризностью, нередко были на положении «белых ворон». Несмотря на это, они имели нескольких друзей, в основном младше их по возрасту. Отношения с ними характеризовались сильной эмоционально насыщенной привязанностью, которая в случае, если люди поступали вопреки их требованиям или не соответствовали критериям «идеальной дружбы», заканчивалась обидой и глубоким разочарованием. С родителями, как правило, они были послушными, в то же время несколько бездушными и нередко использовали их как «инструмент достижения своих эгоистических целей». В школе с одноклассниками у них складывались в основном конфликтные отношения, которые усугублялись тем, что у учителей, благодаря действительно высоко развитыми интеллектуальными способностями и широкой эрудиции, они были на положении «любимчиков». С учебой они, как правило, справлялись легко, достигая при этом высоких результатов, что во многом было обусловлено повышенной амбициозностью и «перфекционистской самопрезентацией» (Pi. Hewitt, G.L. Flett, 1989), то есть постоянной потребностью казаться совершенными с активным избеганием ситуаций, где бы они ими не казались. Одновременно они посещали множество различных кружков чаще эстетического направления (художественных, музыкальных, литературных), которым нередко придавали большее значение, чем «скучным» школьным предметам. Если они посещали спортивные секции, то занятия в основном были направлены не на укрепление мускулатуры или развитие силы, а на совершенствование фигуры (плавание, гимнастика, танцы).
В детские кризовые периоды здесь наиболее часто выявлялись различные по силе истероформные реакции (вплоть до «моторной бури»). Фобические расстройства проявлялись немотивированным страхом темноты, мелких насекомых (пауки, гусеницы). В период усиления конфликтных ситуаций со сверстниками или после неудачных выступлений у доски, они легко давали реакции по типу «школьных фобий», носящих конверсионных характер (онемение конечностей, «ком» в горле, тошнота перед походом в школу), которые при разрешении ситуации легко и бесследно проходили.
В картине раннего онтогенеза (таб.11) у больных этой группы своевременное развитие наблюдалось в 39,5%, признаки ускоренного варианта дизонтогенеза отмечены у 31,6%, искаженного у 26,3 %, задержанный встретился лишь в 2,6% случаях. В детские кризовые периоды у большинства больных усиливалось фантазирование, постепенно начиналось формирование первых избирательных интересов.
Результаты психодиагностических методик 03KO,DCS-R,TCI-125,SPQ-74)
Учитывая сложности разграничения юношеских депрессий с симптомокомлексом «метафизической интоксикации» от подобных специфических возрастных проявлений в этом периоде, установления их нозологической принадлежности и выявление наиболее значимых клинико-психопатологических отличий их разновидностей, в нашем исследовании использовались психодиагностические методики (СЖО, DCS-R TCI-125, SPQ-74), целью которых было подтверждение и уточнение результатов, полученных клиническим методом, а также определение личностных маркеров данного вида депрессий, значимых не только для диагностической и прогностической оценок, но и для построения коррекционных, реабилитационных и психотерапевтических программ.
Для решения указанных вопросов все изученные нами больные, с одной стороны, были разделены на группы по нозологической принадлежности, а с другой - в соответствии с выделенными типологическими вариантами метафизической депрессии. При чем для выявления психологических особенностей больных по методикам СЖО и DCS-R мы исследовали клиническую группу (53 чел.) дважды: в период выраженных клинических проявлений и после проведенного курса психофармакотерапии, а для анализа результатов по методикам TCI-125 и SPQ-74 исследовали всю выборку (127 чел.) однократно. Работа осуществлялась совместно с сотрудниками отдела клинической психологии (рук. к.п.н. С.Н. Ениколопов)7. В соответствии с данными методами все использованные пжалы заполнялись самими испытуемыми.
Учитывая, что количество больных, принявших участия во всех видах тестирования, превышало 50, то статистический анализ всех эмпирических ВЫборОК ПРОВОДИЛСЯ С ПОМОЩЬЮ ПОДСЧета Критерия КоЛМОГОрОВа-СмирНОВа Хзма и последующим его сравнением с критическими значениями 1 для вероятности р=0,05 и р=0,01 соответственно. Критические значения Х , соответствующие принятым уровням значимости, составляли: 0,05=1,36,
Результаты изучения особенностей мировоззрения больных с помощью методики «Смысложизненные ориентации» (СЖО). Данная методика является адаптированной версией теста «Цель в жизни» (Purpose-in-life Test, PEL), созданного Crambaugh J.S. и Maholick L.T. (1964), которая была разработана авторами на основе теории стремления к смыслу и логотерапии V. Frank! (1963) и преследовала цель эмпирической валидизапии ряда 8 126 представлений из этой теории, в частности, представлений об экзистенциальном вакууме и ноогенных неврозах. В 1992 году Д.А. Леонтьевым, М.О. Калашниковым и О.О. Калашниковой было проведено специальное исследование, которое было направлено на выявление факторной структуры русскоязычной версии данного теста. В процессе проведенного авторами анализа полученных результатов было выделено 6 факторов, пять из которых (за исключением второго) хорошо интерпретировались и значимо коррелировали с общим показателем «осмысленность жизни». Результаты, полученные при факторизации, позволили авторам утверждать, что «осмысленность жизни» личностью не является внутренне однородной структурой. Полученные факторы (за исключением второго) рассматриваются ими как составляющие смысла жизни личности. При этом авторы разделили их на две группы. В первую вошли собственно смысложизненные ориентации: цели в жизни, насыщенность жизни и удовлетворенность самореализацией, которые соответственно связаны с целью (будущим), процессом (настоящим) и результатом (прошлым). Два оставшихся фактора характеризуют внутренний локус контроля, с которым осмысленность жизни тесно связана, причем первый из них характеризует общее мировоззренческое убеждение в том, что контроль возможен, а второй отражает веру в собственную способность осуществлять такой контроль (образ Я). На основании этих факторов тест «Цель в жизни» (PIL) был преобразован в тест «смысложизненные ориентации» (СЖО), состоящий из 20 вопросов и включающий наряду с общим показателем осмысленности жизни (ОЖ), пять субшкал, отражающих три конкретных смысложизненные ориентации и два аспекта локуса контроля9. В результате проведенного авторами исследования 127 на выборке 200 человек в возрасте от 18 до 29 лет, были получены средние значения и стандартные отклонения нормативных показателей отдельно для мужчин и женщин. Результаты.
Нами были проанализированы результаты исследования по методике СЖО всей клинической группы больных (табЛ) депрессиями с симптомокомплексом ««метафизической интоксикации»» и их подгрупп, различающихся по вариантам этого симптомокомплекса. Оценка значимости этих показателей была проведена по сравнению с нормативной выборкой (N=200 см. таб.) для мужчин.
