Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Обзор литературы 14
ГЛАВА 2. Характеристика материала и методы исследования 31
2.1. Методики исследования и критерии отбора 31
2.2. Общая характеристика материала 32
2.3. Методы исследования 36
ГЛАВА 3. Общая характеристика и клинико-типологическая дифференциация психотических приступов юношеского возраста с ипохондрическим бредом 38
3.1. Клинико-психопатологическая характеристика приступов 38
3.2. Клинико-типологическая дифференциация юношеских эндогенных приступов с ипохондрическими идеями бредового уровня 40
3.2.1. Психотические приступы юношеского возраста с ипохондрическим бредом с интерпретативным механизмом бредообразования (I тип) 41
3.2.2. Психотические приступы юношеского возраста с ипохондрическим бредом со смешанным механизмом бредообразования (II тип) 48
ГЛАВА 4. Особенности течения и исходов юношеских эндогенных психозов с ипохондрическими бредовыми идеями 56
4.1. Общие характеристики течения и исхода юношеского эндогенного приступообразного психоза с ипохондрическим бредом 56
4.2. Особенности течения и исхода заболевания при различных типах приступов 71
4.2.1.1 тип приступов (с интерпретативным мехаизмом бредообразования) 71
4.2.2. II тип приступов (со смешанным механизмом бредообразования) 81
ГЛАВА 5. Структура и динамика нарушений когнитивных процессов у больных с ипохондрическим бредом в структуре приступа 92
ГЛАВА 6. Особенности терапевтической и социально-реабилитационной тактики 100
Заключение 113
Выводы 138
Практические рекомендации и перспективы дальнейшей разработки темы 142
Список литературы
- Общая характеристика материала
- Клинико-типологическая дифференциация юношеских эндогенных приступов с ипохондрическими идеями бредового уровня
- Психотические приступы юношеского возраста с ипохондрическим бредом со смешанным механизмом бредообразования (II тип)
- Особенности течения и исхода заболевания при различных типах приступов
Общая характеристика материала
Несмотря на то, что история ипохондрии насчитывает приблизительно около двух тысяч лет, по настоящее время нет единого мнения относительно границ ее психопатологической структуры и систематики. Вопросы нозологии остаются спорными, трактовки этого психопатологического феномена - противоречивыми. Предметом дискуссий между исследователями являются валидность и независимость этой диагностической категории, правомерность различных определений термина «ипохондрия», включая те, что приняты в современных диагностических системах. Пожалуй, не вызывает разногласий только факт широкого разнообразия проявлений ипохондрии.
В зарубежной литературе до XVIII века, в отечественной - до середины XIX века ипохондрия не считалась психической патологией, ее изучением и описанием занимались соматологи. О.П. Богородицкий (1821) в диссертации «Об ипохондрии» сформулировал понятие о ней как о состоянии, характеризующемся «чрезмерной заботой о здоровье, склонностью читать медицинские книги и приписывать себе различные болезни, скрупулезным выполнением предписаний врача, преувеличением в рассказах о своих симптомах» [цит. по Жалюнене Е.В. [33], стр. 8]. Таким образом, постепенно начинало формироваться представление об ипохондрии как о психическом заболевании, становясь, в дальнейшем, все более дифференцированным. С.С. Корсаков [56] характеризует ипохондрию как болезнь, которая характеризуется чрезмерным страхом за свое здоровье со склонностью концентрировать внимание на ощущениях и представлениях о собственном здоровье, тенденцией приписывать себе болезни, которых в реальности нет. Необходимо отметить, что сформулированная С.С. Корсаковым дефиниция ипохондрии в определенном смысле обозначили ее основные диагностические критерии в отечественной психиатрии (Осипов В.П. [86]; Озерецковский Д.С. [82]). О «понижении порога сознания для ощущений со стороны внутренних органов» при ипохондрии пишет и В.П. Сербский [106].
Как уже указывалось выше, существуют различные формулировки определения ипохондрии. Как чрезмерную озабоченность реальным или предполагаемым физическим или психическим расстройством, со значительным несоответствием между уровнем озабоченности и основой, субстратом для которой она послужила, характеризует ипохондрию R.D. Gillepsie [176], при этом данные состояния отличаются аффективной заряженностью с ярко выраженным тревожным компонентом, с всепоглощающем увлечением вопросами здоровья, индифферентностью к мнению окружающих, включая невосприимчивость к убеждениям в том, что болезни нет. Н.Р. Laughlin [197] определяет ипохондрию как состояние навязчивого волнения с физическими симптомами, которые сопровождаются развитием различных, часто изменчивых соматических жалоб. О безосновательном страхе страдания от мнимого заболевания пишут A. Stenback et al. [233]. I. Pilowsky [219] указывает на персистирующую озабоченность мнимым заболеванием, несмотря на отрицательные результаты медицинских обследований, A.J. Barsky [151] говорит о чрезмерной озабоченности в наличии болезни и обеспокоенности здоровьем.
А.В. Снежневский [123] определяет ипохондрию как «чрезмерную утрированную озабоченность или убежденность в несуществующем заболевании», что также совпадает с точкой зрения С.С. Корсакова [56].
Представление об ипохондрии как о клинически неоднородной патологии формировалось постепенно. При этом ипохондрия рассматривалась либо как самостоятельное заболевание (Краснушкин Е.К. [62]; Пащенков С.З. [90]), получая при этом разные названия - соматофрения (Бехтерев В.М. [9]), ипохондрический психоз (Рабинович Е.С.[94]), либо как психопатологический феномен, не имеющий нозологической независимости, сосуществующий с другими психопатологическими образованиями (Ротштейн Г.А. [95]; Ануфриев А.К. [3]; Струковская М.В. [127]; Рыбальский A.M. [100]; Крепелин Э. [63]; Bleuler Е. [156]). Подробно исследовавший ипохондрический синдром R. Wollenberg [242] считал, что ипохондрия не имеет определенной этиологии, являясь либо формой психоза, либо относится к конституциональной психопатии или неврастении. К. Ясперс [146], W. Jahrreiss [186] так же рассматривали ипохондрию в рамках других психопатологических расстройств, причем W. Jahrreiss [186] выделял навязчивую, сверхценную, бредовую ипохондрию. Наряду с этим некоторые исследователи считали, что ипохондрия преимущественно относится к сверхценным образованиям. (Sicco А. [226]; Lemke R. [199]). Обращаясь более подробно к работам отечественных исследователей, отметим, что и А.В. Снежневский [123] придерживался точки зрения о том, что ипохондрия не является самостоятельным заболеванием, а входит в структуру навязчивого, депрессивного, паранойяльного, параноидного синдромов. В.А. Жмуров [36] ранжирует ипохондрию на навязчивую, сверхценную и бредовую, в рамках обсессивно-фобического, депрессивно ипохондрического, паранойяльного и бредового синдромов.
В настоящее время признано, что ипохондрический синдром состоит из «патологических ощущений, патологических идей и расстройств настроения» (цит. по Ротштейну Г.А. [95], стр.7). Г.А. Ротштейн [95] в своей монографии отмечает, что эти симптомы долгое время рассматривались отдельно, без взаимосвязи друг с другом, из-за чего «симптоматология ипохондрии значительно опередила ее синдромологию». Исследователи обращают внимание на то, что в структуре ипохондрического синдрома часто возникают деперсонализационные расстройства (Момот Г.Н. [75]; Mayer-Gross W. [208]). Ведущую роль в формировании ипохондрических расстройств некоторые авторы отводят сенестопатиям [Гиляровский В.А. [23]; Ротштейн Г.А. [95]; Ануфриев А.К. [3]; Гутенева Т.С. [28]; Weitbrecht Н. [240]; Benassi Р. [154]; Hallen О. [180]; Feldman Н. [169]; Munro А. [213, 214]; Fuchs Т. [175]; Jenkins G. et al. [187]; Maeda T. et al. [206]. K. Leonhard [200] выделял «сенсоипохондрию», где ведущая роль в формировании особенностей клинической картины также отводится телесным сенсациям. К.А. Скворцов [113] проводит параллель между сенестопатиями и сенсорными психическими автоматизмами. Над дифференциацией сенестопатий работали В.М.Бехтерев [9] (выделял психоанестезии, психогиперестезии, психоалгии), W. Jahrreiss [186] (термические, парестезии, патологические ощущения бурления крови, натяжения и спазмов, болей в сердце, общее неприятные ощущения, вычурные, необычные ощущения). Подробные классификация сенестопатических расстройств представлены в работах С. И. Консторума и соавт. [51, 52], И.Р. Эглитиса [143]. Отмечено так же, что при шизофрении сенестопатий, как правило, усложняются, проделывая динамику от простых к сложным (Эглитис И.Р. [142]; Басов A.M. [6]; Рыбальский A.M. [100]; Jahrreiss W. [186]).
Клинико-типологическая дифференциация юношеских эндогенных приступов с ипохондрическими идеями бредового уровня
В процессе проведенного исследования было установлено, что у 47 % (53 больных) приступы развивались аутохтонно, что меньше, чем данные, полученных в результате других исследований, проведенных на контингенте больных юношеского возраста, в которых доля приступов, развившихся аутохтонно, составляет в среднем 70 % (Бархатова А.Н. [4]; Каледа В.Г. [43]; Омельченко М.А. [85]). Относительно высокой оказалась доля психотических приступов, возникших после различного рода соматогений (острые и хронические соматические заболевания, острые вирусные инфекции с гипертермией) - 21,2 % (24 наблюдения) что, по-видимому, объясняется спецификой изучаемой группы больных, т.к. идеаторная переработка имеющихся соматогенных расстройств в данном случае играет одну из основных ролей в формировании ипохондрической бредовой фабулы в приступе.
Употребление алкоголя и наркотических веществ в качестве экзогенной провокации составило 18,6 % (21 наблюдение), что связано с уязвимостью нейробиохимических процессов в изучаемом возрастном периоде; при этом сомато-вегетативные расстройства и реакции, возникшие в результате употребления ПАВ служили подкреплением формирующейся бредовой ипохондрической фабулы, впоследствии часто оценивались ретроспективно («причиной разжижения мозга послужило курение каннабиоидов» и пр.). На психогении (прежде всего смерть или тяжелая болезнь в близком окружении пациентов) пришлось 9,7 % (11 больных). В качестве прочих экзогенных вредностей (3,5 %) выступали переезд на новое место жительства, смена учебного заведения, подготовка к экзаменам.
По результатам проведенного исследования были установлены общие психопатологические особенности приступов с ипохондрическим бредом в юношеском возрасте: значительная степень участия экзогенных провокаций (особенно соматогений); феноменологическая гетерогенность ипохондрических бредовых расстройств с наличием различных механизмов бредообразования (интерпретативный, чувственный, смешанный); выраженность депрессивного аффекта в приступах; отсутствие приступов без участия аффективных расстройств; полиморфизм, незавершенность и фрагментарность представленных психопатологических симптомов; высокая степень соучастия соматовегетативных расстройств в бредообразовании; представленные широким спектром проявлений сенестопатические расстройства, возникающие в большинстве случаев задолго до манифестации приступа. 3.2. Клинико-типологическая дифференциация юношеских эндогенных приступов с ипохондрическими идеями бредового уровня
При типологической дифференциации юношеских эндогенных психотических приступов с ипохондрическими идеями бредового уровня на основании различий в механизмах бредообразования были выделены следующие психопатологические типы приступов: с интерпретативным и смешанным (интерпретативным и чувственным) механизмом бредообразования.
Приступы с интерпретативным механизмом (I тип) подразделились на два подтипа по ведущему признаку (наличию сопутствующей депрессивной или сенестопатической симптоматики), имевшему наибольшее значение для идеаторной разработки ипохондрической бредовой фабулы при ее формировании: депрессивно-ипохондрический (1 подтип), сенесто-ипохондрический (2 подтип). При данном типе приступов отмечалось преобладание соматогенных и психогенных провоцирующих факторов над аутохтонными механизмами возникновения приступов. Ипохондрическая бредовая фабула была неразрывно связана с сенестопатическими расстройствами, которые возникали задолго до манифестации психоза, имели отличия при выделенных подтипах приступов. Сенестопатии отличались большой вариабельностью: могли быть локализованными и генерализованными, элементарными и истинными (по И.Р. Эглитису [143]).
Приступы со смешанным механизмом бредообразования (II тип) также подразделяются на два подтипа: с доминированием синдрома Кандинского-Клерамбо (3 подтип) и полиморфный (4 подтип). У данных подтипов ипохондрическая бредовая фабула была преимущественно связана не с сенестопатическими расстройствами, а с бредом физического воздействия и заражения в структуре синдрома Кандинского-Клерамбо или с полиморфным аффективно-кататоно-галлюцинаторно-бредовым симптомокомлексом. 1 подтип Депрессивно-ипохондрический (34 больных-30,1%) тип приступов (с интерпретативным механизмом бредообразования)
Продромальный этап приступов с ипохондрическим бредом с интерпретативным механизмом бредообразования характеризовался депрессивным полюсом аффекта, с ярко выраженным тревожным радикалом, астеническими расстройствами с формированием предбредового настроения (Huber G. [185]). Больные фиксировали внимание как на обычных физиологических, так и на возникших патологических ощущениях (сенесталгии, сенестопатии). Предполагая у себя наличие того или иного заболевания, обследовались у соматологов, подозревая их в том, что они скрывают от них настоящий диагноз, либо недостаточно компетентны для того, чтобы обнаружить патологию. Ипохондрические расстройства на этом этапе носили сверхценный характер. В дальнейшем происходило формирование бредовых ощущений и бредового представления (Schneider К. L. [225]), когда возникали или усиливались сенесталгии и сенестопатии, спектр проявления которых отличался значительным разнообразием. Ретроспективно, получая бредовую трактовку, оценивались события прошлого (употребление ПАВ, алкоголя, имевшие место в прошлом соматические заболевания). Наряду с уверенностью в наличии соматической патологии нарастала аффективная напряженность (углублялись имеющиеся депрессивные расстройства). Ипохондрические идеи характеризовались относительно малой разработанностью.
На этапе психотических расстройств имело место возникновение бреда, когда ипохондрические идеи получали более детальную идеаторную разработку, в результате чего формировался монотематический ипохондрический бред. Бредовая система получала расширения за счет бредовой ретроспекции: больные анализировали предшествующие визиты к врачам, по-новому переоценивали любое сказанное им на консультации слово, многократно перечитывали выданные им медицинские заключения, активно искали в интернете, медицинской литературе информацию о своем «заболевании». Достаточно высокой была бредовая мотивационная активность: учащались, по сравнению с этапом предбредового настроения, визиты к соматологам, изобретались собственные, часто весьма нелепые, методы лечения. Нередко отмечались явления дереализации и деперсонализации, отличавшиеся значительной вариабельностью, наряду с чем могла усиливаться интенсивность сенестопатий (Рыбальский A.M. [100]). Больные наивно, часто вычурно объясняли причины возникновения заболевания («в результате ревматизма из организма вымываются соли, что является причиной выкручивающих и сверлящих болей в костях, хруста суставов при движении»). На фоне ипохондрических бредовых идей нередко возникали дисморфофобические расстройства как сверхценного, так и бредового уровня: например, «заметная» окружающим щель между зубами -результат давления кисты головного мозга на кости черепа и т.д. Дезактуализация ипохондрических бредовых идей происходила постепенно -с редукции депрессивного аффекта и сенестопатий.
Психотические приступы юношеского возраста с ипохондрическим бредом со смешанным механизмом бредообразования (II тип)
Имеющиеся расстройства мышления включались в бредовую фабулу, ретроспективно служили подкреплением и «оправданием» ипохондрической фабулы бреда. Возникающие на высоте состояния сенестопатии носили характер «сделанных», часто причудливых. Возникнув, сенестопатии практически сразу становились стойкими, как правило, проделывали динамику в сторону усиления. Так, один из больных на высоте психоза ощущал «воздействие со стороны Бога» в виде тягостных, усиливающихся, достаточно интенсивных, локализованных в области грудной клетки сенестопатии, воспринимал это как «плату за грехи», считая данные ощущения «божественной сердечной болезнью».
У данных больных отмечалась высокая бредовая мотивационная активность: с целью защиты от «вредных, специально направленных на них, вызывающих болезнь излучений» больные каждую ночь спали в разных комнатах, не ложились на кровать, конструировали «защитные приспособления», обшивали стены квартиры и потолок алюминиевыми листами, досаждали соседям угрозами и звонками, обращались в правоохранительные органы с жалобами на «преследователей», тайно от родных уезжали в другие города, пытались уйти в монастырь. В целом, что касается характера аффекта, преобладал субдепрессивный фон настроения с явлениями угрюмости, недовольства окружающими, эпизодами дисфории, отчетливым снижением интереса ко всему, что не касалось борьбы с «преследователями» и «болезни». Отметим, что данные больные не стремились к соматическим обследованиям, отказывались посещать врачей любых специальностей. Выход из психоза был постепенным (2,3-3 мес): вначале выравнивался аффективный фон, затем в большинстве случаев редуцировались сенестопатии, при этом длительно сохранялись резидуальные бредовые идеи ипохондрического содержания и воздействия. Критика в большинстве случаев отсутствовала. Полиморфные приступы (4 подтип) отмечались в 16,8% наблюдений (19 больных) и характеризовались присутствием широкого спектра психопатологических компонентов и их динамичностью. У 11 больных данные приступы были первыми, у 8 - повторными. У больных с повторными приступами предшествующие приступы имели различную психопатологическую структуру при отсутствии ипохондрического бреда. Средняя продолжительность приступа: 3 - 4,5 мес. Продромальный этап продолжался от 3 нед. до 1,5 мес, характеризовался общесоматическими расстройствами (головные боли, субфебрилитет, затруднение дыхания), циклотимоподобными колебаниями настроения. К началу манифестации психоза возникала немотивированная тревога, диффузная подозрительность. Манифестация психоза происходила остро, с формирования бредовых идей преследования, воздействия, в дальнейшем отмечалось присоединение всех видов психических автоматизмов. Обманы восприятия были нестойкими, характеризовались сосуществованием вербальных истинных и псевдогаллюцинаций комментирующего и императивного характера с фантастической фабулой. На высоте состояния отмечались кататонические расстройства (реже в сочетании с онейроидным состоянием), в виде ступора с неполным мутизмом, стереотипиями, явлениями восковой гибкости, манерностью, нелепыми поступками. Имели место бредовые идеи положительного воздействия на окружающих, а также мегаломанические идеи фантастического характера. Ипохондрический бред возникал по типу «озарения». Доминирующим психопатологическим симптомокомплексом становилось бредовое убеждение в оказываемом воздействии извне, осуществляемого с целью причинения вреда здоровью, оно же становилось основанием для формирования ипохондрической фабулы на высоте психоза. Острый чувственный бред был представлен идеями особого значения, ложными узнаваниями, инсценировкой, растерянностью, реже отмечались вербальные иллюзии. Происходящим вокруг событиям придавался особый смысл, они приобретали особое содержание, активно участвуя в том числе в формировании бредовой ипохондрической фабулы (просмотр фильма на медицинскую тематику, случайно услышанный разговор о некой болезни или соматической патологии, реклама лекарственных средств). В целом фон настроения отличался лабильностью, аффективные колебания тяготели к полюсу гипертимии, формировались антагонистический бред, бредовые идеи особого предназначения, особых способностей, мессианства. Маниакальный аффект сопровождался психомоторным возбуждением. В случаях, когда аффективный компонент был депрессивным, преобладающим становился тревожный радикал, что в ряде случае приводило к совершению импульсивных суицидальных попыток.
Бредовое поведение быстро приобретало нелепый характер (защитное поведение, изобретение магических способов защиты, обряды расколдовывания, снятия порчи, защиты от космических лучей, инопланетян). Поведение больных отличалось дурашливостью, нелепой эйфорией. Ипохондрический бред был политематическим малосистематизированным: отличался быстрым расширением, всесторонней охваченностью, носил диффузный характер, и тематически переплетался с идеями воздействия, овладения, преследования. Псевдогаллюцинации также были связаны с ипохондрическим бредом. Так, в одном из наблюдений, «голоса» сообщили больному, что причиной неприятных ощущений в правом подреберье являются занесенные в его печень из Космоса паразиты. Описываемые телесные сенсации приобретали свойства тактильных и висцеральных галлюцинаций, отличалась нелепым, вычурным содержанием (вытекает мозг, «мясорубка» в груди, ощущения наличия червей, паразитов во внутренних органах, головеt уменьшение в размерах половых органов и утрата их функции).
Особенности течения и исхода заболевания при различных типах приступов
Проведенные ранее сравнительные исследования особенностей нейропсихологической синдромологии нарушений высших психических функций при различной психопатологической структуре приступов (аффективно-бредовых, галлюцинаторно-бредовых, кататонических) юношеского эндогенного приступообразного психоза (Сидорова М.А. и соавт. [ПО]; Каледа В.Г. и соавт. [40], с одной стороны доказали на экспериментальном уровне правомерность типологизации психотических приступов, а с другой, позволили выдвинуть гипотезы о церебральных патогенетических механизмах того или иного варианта. В этой связи, продолжение нейрокогнитивных исследований с привлечением методологии нейропсихологического анализа А.Р. Лурия юношеского эндогенного психоза, протекающего с приступами иной психопатологической структуры представляется перспективным.
Задачей данного фрагмента исследования стало изучение особенностей закономерных сочетаний нейропсихологических симптомов у лиц, перенесших юношеский эндогенный психоз с ипохондрическими идеями бредового уровня в структуре приступа с целью выявления возможных церебральных механизмов патогенеза данных психопатологических состояний.
С помощью клинико-нейропсихологического метода на этапе становления ремиссии после купирования острой психотической симптоматкики были обследованы больные юношеским эндогенным приступообразным психозом, вошедшие в клиническую группу (57 человек). Здоровые испытуемые (53 человека) были соспостовимы с больными клинической группы по полу, возрасту, уровню образования.
Нейропсихологическое обследование испытуемых проводилось по схеме А.Р. Лурия совместно со ст. н.с, к.п.н. И.В. Плужниковым с использованием специально разработанной качественно-количественной шкалы. С помощью 43 нейропсихологических проб (как классических, так и современных) исследовались такие высшие психические функции как внимание, память в различных модальностях (непосредственное и отсроченное воспроизведение, произвольное и непроизвольное запоминание, структурированный и неструктурированный по смыслу материал), зрительный, оптико-пространственный, слуховой и тактильный гнозис, произвольные движения и действия (праксис), интеллектуальные процессы. С помощью специальной процедуры (см. Плужников И.В. и соавт. [93]) выделялись индексы функционирования нейропсихологических факторов: произвольности, кинетический, кинестетический, тактильный, акустический (вербальный и невербальный), пространственный, зрительный, модально-неспецифический, энергетический, межполушарного взаимодействия. Также использовались специальные нейропсихологические пробы, направленные на оценку состояния тактильной сферы (Пархоменко Д.В. [89]). Для оценки сенсорного уровня тактильной сферы (кожной чувствительности) использовались методики «Локализация прикосновения» (одна точка и две точки в прикосновении; для ведущей и неведущей руки), «Дерматолексия». Для оценки перцептивного уровня тактильной сферы использовались методики «Доска Сегена», опознание трудновербализуемой фигуры, методики на изучение особенностей восприятия веса, размера, текстуры, а также методика «Стереогноз» (опознание бытовых предметов с закрытыми глазами).
В результате сравнения нейропсихологических индексов и параметров, полученных при обследовании больных, с данными здоровых испытуемых, были выявлены значимые различия (р 0,05), на основании которых, при учете качественной специфики тех или иных когнитивных нарушений, были выделены три варианта нейропсихологических симптомокомплексов, типичных для различных психопатологических вариантов бредовой ипохондрии: неспецифический нейропсихологический мета-синдром, нейропсихологический синдром нарушений высших тактильных функций, диффузный нейропсихологический симптомокомплекс.
Неспецифический нейропсихологический мета-синдром с разной степенью выраженности его компонентов наблюдался у всех исследованных больных. Картина нарушений высших психических функций складывалась из трех составляющих (закономерное сочетание трех нейропсихологических синдромов). Во-первых, это «лобный» нейропсихологический синдром, в основе которого лежит функциональное нарушение фактора произвольной регуляции психической деятельности. На первый план выходили симптомы нарушения произвольных движений и действий (включая феномены системных персевераций, характерных для регуляторной апраксии), инертность психических процессов, импульсивность, дефицит функций планирования и контроля в перцептивной, мнестической и интеллектуальной сферах. Структура данного синдрома имела ряд отличительных особенностей, характерных для рассматриваемой группы пациентов, и в первую очередь, неполную представленность всех компонентов «классического» нейропсихологического синдрома поражения лобных долей мозга (так, например, практически во всех случаях у больных отсутствовали симптомы динамической афазии при наличии других симптомов, свидетельствующих о нарушении функционирования левой гемисферы). Для большинства больных была характерна в большей степени дисфункция как левой, так и правой лобной доли (префронтальные и премоторные отделы), однако в большинстве случаев степень выраженности нейропсихологической симптоматики указывала на большую заинтересованность левого полушария. Во-вторых, это нейропсихологический синдром функционального нарушения верхних уровней подкорковых структур мозга, связанный с дисфункцией модально-неспецифического фактора. На первый план выходили симптомы нарушения памяти, связанные с сужением объема воспроизведения модально-неспецифического материала (вербального и невербального -зрительного, зрительно-пространственного) под влиянием интерферирующих воздействий. В-третьих, это нейропсихологический синдром нарушения функций задней третичной теменно-затылочной зоны (преимущественно правого полушария), связанные с дисфункцией фактора пространственного анализа и синтеза. При относительной сохранности способности к построению и высказыванию сложных логико-грамматических речевых конструкций, на первый план выходили оптико-пространственные расстройства в виде метрических, координатных и топологических ошибок в пробах на рисование и копирование сложных геометрических фигур.
Данный нейрокогнитивный профиль был описан ранее (Корсакова Н.К. и соавт. [57]) как «нейропсихологический синдром дезадаптации» и связан с дисфункциональным состоянием «конституционально-уязвимой оси» -фронто-таламо-париетальных связей головного мозга. Другими словами, у исследованных больных наблюдалась функциональная недостаточность третичных и вторичных зон передних отделов больших полушарий (больше слева), гипоталамо-гипофизарных структур и «заднего ассоциативного комплекса» (больше справа).
![Клинико-социальные аспекты распространенности суицидов в период радикальных преобразований в России (1990 - 2003 гг.) [Электронный ресурс]](/i/i/4490/182194.png "Клинико-социальные аспекты распространенности суицидов в период радикальных преобразований в России (1990 - 2003 гг.) [Электронный ресурс] Гладышев Михаил Владимирович")
