Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ПОНЯТИЕ «МОРСКИЕ ПРИРОДНЫЕ РЕСУРСЫ» В МЕЖДУНАРОДНОМ ПРАВЕ 32
1. Юридическое значение термина «морские природные ресурсы» 32
2. К толкованию понятия «морские живые ресурсы» 40
3. Международно-правовое значение терминов «неживые природные
ресурсы», «минеральные ресурсы», «полезные ископаемые» .....t* 42
4. Морские природные ресурсы как объект международных
правоотношений 52
ГЛАВА II. ФОРМИРОВАНИЕ ПРАВОВЫХ ПОЛОЖЕНИИ О МОРСКИХ ПРИРОДНЫХ РЕСУРСАХ 60
1. Первые нормы о сохранении и использовании рыбы и иных водных биоресурсов 60
2. Природные ресурсы и гроцианская концепция морского права 66
3. Формирование норм о правах государств на ресурсы и пространства прибрежных морских вод 70
4. Преференциальные права на морские живые ресурсы 81
5. Концепция рыболовной зоны и "сидячие" континентального шельфа 84
6. Понятие "сохранение морских живых ресурсов" 92
7. Конвенция о рыболовстве и сохранении живых ресурсов открытого моря 96
8. Формирование понятия "управление морскими ресурсами" в международном праве 98
9. Вопросы природных ресурсов на третьей Конференции ООН по морскому праву 104
ГЛАВА III. РЕЖИМ МОРСКИХ МИНЕРАЛЬНЫХ РЕСУРСОВ 110
1 Характеристика применимых источников международного права 110
2. Конвенционный режим природных неживых ресурсов в морских районах под суверенитетом государств 117
3 . Режим природных неживых ресурсов в районах исключительной экономической зоны и континентального шельфа 121
4. Минеральные ресурсы морского дна и его недр за пределами национальной юрисдикции - «общее наследие человечества» 129
5. Международно-правовое измерение глубины морских недр 142
ГЛАВА IV. УПРАВЛЕНИЕ МОРСКИМИ ЖИВЫМИ РЕСУРСАМИ 161
1. Морские живые ресурсы в районах под суверенитетом прибрежного государства 161
2. Живые природные ресурсы в исключительной экономической зоне.... 163
3. Запасы анадромных видов 172
4. Режим "сидячих видов" 178
5. Соглашение об осуществлении положений Конвенции ООН по морскому праву 1982 года, которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих
рыб и управления ими 182
6. Соглашение о содействии соблюдению рыболовными судами в открытом море международных мер сохранения ресурсов и
управления ими 197
7. Кодекс ведения ответственного рыболовства 200
Глава V. РЕГИОНАЛЬНЫЕ ПРАВОВЫЕ ПРОБЛЕМЫ МОРСКОЙ ПРИРОДОРЕСУРСНОЙ ДЕЯТЕЛЬНОСТИ ГОСУДАРСТВ 208
1. Природоресурсная деятельность государств в анклавах открытого моря 208
2. Договор о Шпицбергене и морские природные ресурсы 226
3. Международно-правовое обоснование природ оресурсных прав России в Каспийском регионе 239
ГЛАВА VI. ВЗАИМОДЕЙСТВИЕ ПРАВОВЫХ РЕЖИМОВ ПРИРОДОПОЛЬЗОВАНИЯ В МИРОВОМ ОКЕАНЕ 254
1. Режим морских научных исследований и природоресурсная деятельность государств 255
2. Международно-правовые основы сохранения биоразнообразия морской среды 268
З.Управление морскими экосистемами 290
4. Осторожный подход 294
5. Концепция комплексного (интегрированного)
прибрежного управления 299
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 312
СПИСОК ИСПОЛЬЗОВАННОЙ ЛИТЕРАТУРЫ 325
- Юридическое значение термина «морские природные ресурсы»
- Первые нормы о сохранении и использовании рыбы и иных водных биоресурсов
- Характеристика применимых источников международного права
Введение к работе
Правопритязания государств, основных субъектов международного права, на естественные ресурсы Мирового океана становятся все более многообразными, масштабными, четко выраженными. В большинстве случаев международного правотворчества и правоосуществления разные международные договоры регулируют отношения между государствами, возникающие по поводу природопользования в Мировом океане. Вместе с тем, все более проявляется тенденция к взаимодействию таких договорных режимов, к комплексному регулированию обозначенных отношений. Их объект (например, скопления кораллов) одними правовыми актами, как будет ниже показано, относится к живым природным ресурсам, другими — к неживым. Общеизвестным примером комплексного регулирования является то, которое осуществляется согласно Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. (далее - Конвенция 1982 г.)1. Менее известна - и ниже будет рассмотрена - практика гармонизации морских приро-доресурсных интересов государств-членов Европейского Союза путем создания «модельной» правовой основы комплексного прибрежного управления.
В книге Л.Ч. Чена «Введение в международное право. Перспектива, ориентированная на политику», изданной Иельским университетом, все притязания (claims) субъектов международного права в Мировом океане подразделены на три группы. «Первая группа - притязания на доступ (access) к использованию океанских пространств. Вторая - притязания на юрисдикцию в отношении деятельности в океанах (regarding activities on the oceans)». Третья группа - «притязания на ресурсы (claims to resources)» . При всей дискуссионности такой классификации "морских притязаний" нельзя не согласиться с Л. Ч. Ченом в том, что именно права государств на природные ресурсы Мирового океана, в отличие от прав на пространства, от суверенитета и юрисдикции государств в море, меньше всего исследованы правоведами. Между тем, нефть, газ, руды, в том числе золотосодержащие, иные минеральные ресурсы, рыба, другие морские и наземные животные, флора нашей планеты -это ценности, международно-правовое значение которых для государств воз-растает в нынешнюю «эпоху глобализации» . Поскольку перспективы обнаружения новых природных невозобновимых ресурсов и их практического вовлечения в экономический оборот достаточно неопределенны4, а многие виды морских возобновимых ресурсов чрезмерно эксплуатируются,5 теория неотвратимости «природоресурсного голода» и конфликтов из-за природных ресурсов находит все больше сторонников в науке.
В одном из фундаментальных исследований правового режима природ-ных ресурсов, изданном в США, отмечено, что «национальная безопасность страны зависит от устойчивого снабжения природными ресурсами», более того, «поскольку природные ресурсы должны распределяться между обороной, потреблением их в гражданской экономике и сохранением на будущее, постольку национальная безопасность становится экологическим вопросом» и уже «трудно оценить вероятность войны за природные ресурсы»6. Другие правоведы определенно прогнозируют, что «будущий международный кризис наступит из-за притязаний на водные ресурсы», ссылаясь при этом на мнение Б. Бутрос-Гали, бывшего генерального секретаря ООН, и позицию Мирового банка . В изданном в Париже исследовании под названием «Мотив и планета, или ставка на природные ресурсы» сказано, что мир ждет растущий разрыв между спросом и предложением на некоторые природные ресурсы, прежде всего такие, как пресная вода; почва, пригодная к культивации; рыба и другие море о продукты . Ученые полагают, что в значительно больших, чем сейчас, темпах возрастет в период между 2000 и 2050 годами потребление нефти, однако после 2100 г. эти темпы замедлятся9. Данный экономический прогноз, оговаривается авторами исследования, сделан при ряде допущений: во-первых, что не будет «серьезных геополитических конфликтов»; во-вторых, что прогнозные данные не потребуют «фундаментальной переоценки вследствие экологических рисков»10. Как отмечено в отечественной научной литературе, в «начале рыночных реформ в России на некоторое время государство выпустило из рук стратегическое управление природно-ресурсным комплексом. Это обернулось застоем национального природно-ресурсного потенциала, развалом формировавшейся в течение многих десятилетий геологической отрасли, рядом других негативных последствий»; система «государственного регулирования и поддержки ресурсопотребления и ресурсосбережения» должна включать в себя, в частности, подсистему «правового обеспечения» .
Морские природные ресурсы являются одним из приоритетных объектов работы, осуществляемой в рамках Федеральной целевой программы ФЦП «Мировой океан»12, в т. ч. таких ее подпрограммы, как «Международно правовые вопросы и их политический аспект» . Аналогичная океанская целевая программа США - «Обращаясь лицом к морю: океанское будущее Америки» - была представлена вице-президентом США в сентябре 1999 г. На обеспечение природоресурсных интересов США направлена значительная часть из полутора сотен мероприятий, поддерживаемых США в рамках этой целевой программы14. В своем обращении 27 февраля 2001 г. к Конгрессу США Президент Буш-младший поддержал морских разработчиков нефти и газа, заявив, что США должны стать «энергетическими независимыми (energetically independent), и мы такими станем»1 .
На объективный рост востребованности природных ресурсов Мирового океана международное морское право адекватно реагирует в ходе своего развития. В этом развитии, однако, не исчезают бесследно даже самые древние нормы права, которое по выражению, цитируемому Гуго Гроцием, есть «самая святая и божественная природа», вторая «после познания и почитания бога»16. Например, выдвинутая еще в 16 веке русским царем Федором Ивановичем мысль о невозможности «перенять, унять или затворить» океан - море, «Божию доро-гу» воплощена в известном принципе свободы открытого моря, включающей свободу рыболовства. Но содержание этого принципа сущностно менялось во времени и пространстве, как менялись и меняются научные представления о возрасте того или иного вида деятельности человека в море, в том числе приро-доресурсной18.
Испытывают постоянно проверку на соответствие современному уровню развития, потребностям государств и отношений между ними всякие сложившиеся международно-правовые правила поведения. Не является в этом смысле исключением и международное морское право. При создании его новых норм, при его дифференциации на подотрасли, институты учитывается, что с ростом взаимозависимостей в мировом сообществе усложняется предмет регулирования (международные морские отношения); что с развитием цивилизации растет число объектов международных морских правоотношений: например к пространствам континентального шельфа и морской водной толщи добавляется океаническая земная кора; все новые виды морских природных ресурсов.
Правоотношения государств возникают уже не только по поводу промысла рыбы и иных морских биоресурсов; добычи на континентальном шельфе нефти, газа; разведки и разработки минеральных ресурсов за пределами континентального шельфа; но и, прежде всего, по поводу единообразного управления природными ресурсами Мирового океана в районах, имеющих различный правовой статус; предупреждения и урегулирования конфликтов не только между разными государствами, но и между различными видами морепользования; по поводу защиты биоразнообразия морской среды, сохранения морских экосистем, океанической земной коры, Мирового океана в целом. Изменяется, соответственно, морская политика государств, как и международные отношения, обусловленные ее реализацией.
Экономическое значение пространств и ресурсов Мирового океана, как это ни странно, не обозначено в объемистой книге группы американских и английских юристов, специально посвященной экономическому «измерению» в международном праве . Между тем, стоимость благ, «генерируемых» морехо 20 зяиственными отраслями экономики, возрастает из года в год .
Морские живые ресурсы, как следует из приведенных данных, в стоимостном выражении уступают в настоящее время морским неживым ресурсам, прежде всего шельфовым ресурсам нефти и газа; тем не менее, в перспективном плане специалисты прогнозируют опережающий рост значимости фауны и флоры Мирового океана не только в шкале приоритетов морской политики государств, но и в системе обыденных представлений большинства людей о цен-ностях мира . В числе обоснований такого прогноза - во-первых, известный тезис об исчерпаемости минеральных ресурсов и о возобновимости биоресурсов. Во-вторых, как отмечено в цитируемом исследовании: «Еще не открытые живые ресурсы в океанах в перспективном плане представляют для человеческого общества большую ценность, чем нефть и другие минеральные ресурсы, поскольку первые могут дать новые формы жизни, перспективные лекарства и генетические материалы» .
Это - весомые доводы, особенно в современном контексте ухудшения качества окружающей среды, наступления эпидемий, в том числе СПИД, опасности глобального природоресурсного голода, сокращения биоразнообразия нашей планеты и соответствующей эволюции международного правосознания. Природные ресурсы Мирового океана обретают, таким образом, качество едва ли не последнего, пока не задействованного полностью, резерва жизнеобеспечения на Земле. В отечественной международно-правовой доктрине и ранее отмечалось, что глобальная «проблема рационального использования ресурсов Мирового океана» затрагивает «интересы всех стран»23.
Межгосударственные конфликты по поводу природных ресурсов Мирового океана являются не новой реальностью. Наиболее «громкими» из них были известные «тресковые войны» между Великобританией и Исландией в 1970-х годах, когда имел место разрыв дипломатических отношений между этими государствами, а обе стороны применили военно-морские силы. Более 20 лет спустя канадское военное судно применило оружие, военные высадились на борт испанского судна «Истей (Estai)», ведущего промысел в открытом море, на расстоянии 28 миль от канадской 200-мильной экономической зоны, в районе действия Конвенции о будущем многостороннем сотрудничестве в области рыболовства в северо-западной части Атлантического океана. Оба спора рассматривались Международным Судом ООН, и выводы Суда, как будет ниже показано, важны для уяснения норм международного права о морских природных ресурсах. К этим конфликтным ситуациям следует добавить многие дру гие, возникшие в связи с конкурентными правами на биологические ресурсы в центральной части Берингова моря, окруженной исключительными экономическими зонами России и США; на такие ресурсы в центральном районе Охотского моря, окруженном 200-мильной экономической зоной России; на ресурсы в других анклавах открытого моря - в Норвежском, Гренландском морях, в Баренцевом море, а также на ресурсы в районе действия Договора о Шпицбергене.
Юридическим характеристикам пространств Мирового океана посвящены сотни книг, что вполне обоснованно, с учетом отмеченной динамики развития международного морского права. Настоящее исследование - первое в отечественной международно-правовой науке, специально посвященное правовому режиму природопользования в Мировом океане. Хотя на режим морских природных ресурсов сущностно оказывает влияние международно-правовой режим соответствующего морского пространства, автоматически первый не определяется всегда и везде вторым.
Актуальность диссертационного исследования проявляется и в предложенном системном подходе к выявлению современных международно-правовых основ морского природопользования. Развитие международного права, особенно после Конференций по окружающей среде в Стокгольме (1972 г.) и в Рио-де-Жанейро (1992 г.), подтверждает целесообразность целостной экспертизы действующего режима сохранения и использования морских природных ресурсов, органических и неживых. О такой целесообразности свидетельствует и подъем до уровня современного международного правосознания научных знаний о Земле, новаторских для своего времени естественно-научных концепций: о живых организмах как функции биосферы; о том, что органогенна по природе значительная часть неживых ресурсов на поверхности нашей планеты, в т. ч. фосфатов, карбонатов, кремнистых, галоидных, сенокислых, битуминозных и других пород; о вовлечении абиотической (неживой) среды в биогенные миграции; о биогенном воздействии на неживую природу, в т. ч. в Мировом океане, сопоставимую с геологическими процессами; о тенденции к расширению границ биосферы на суше и в море . Такое взаимодействие естественно-научной и международно-правовой мысли - не единственное, конечно. Так же в свое время осторожные выводы Комиссии международного права ООН в 1951 - 1953 гг., приводившие к формулированию международно-правовой нормы об управлении живыми природными ресурсами моря, были содержательно обогащены Международной технической конференцией о сохранении морских биологических ресурсов 1955 г.
Изложенное, свидетельствуя в пользу системного подхода к выявлению правового режима природопользования в Мировом океане, не отрицает, вместе с тем, целесообразность учета особенного в отдельных составляющих такого режима. Нормы международного права о неживых природных ресурсах континентального шельфа отличаются от норм о биологических ресурсах - обитающих на поверхности шельфа, к примеру, и в водной толще над ним. Такое отличие обосновано и с позиций естественно-научных знаний. Но первые из упомянутых международно-правовых норм не могут быть корректно истолкованы и применены без их соотнесения со вторыми, с третьими, с иными современными нормами международного морского права о природных ресурсах, в т. ч. об экосистемном управлении, о сохранении биоразнообразия, об осторожном подходе.
Диссертация содержит сущностное ограничение: вне рамок исследования оставлен международно-правовой режим защиты морской среды. Хотя такой режим оказывает регулятивное воздействие на деятельность государств по сохранению и использованию природных ресурсов Мирового океана, а предусмотренное нормами международного морского права управление природными ресурсами непосредственно связано с мерами защиты морской среды, обозначенное ограничение оправдано. Во-первых, защите морской среды, окружающей среды посвящены солидные исследования отечественных специалистов по международному праву25. Во-вторых, исследование даже только новых вопросов защиты морской среды повлекло бы значительное увеличение объема диссертации, за пределы принятого (речь идет о следующих вопросах, например: о месте комплекса международно-правовых норм о защите морской среды - в международном морском праве или же в праве окружающей среды; о соотношении терминов «международное экологическое право» и «международное право окружающей среды»; о международно-правовом содержании главы 17 документа «Повестка дня на XXI век», принятого Международной конферен-цией ООН по окружающей среде и развитию и т. д.).
В ходе исследования учитывались: интенсификация процесса создания норм международного права о природных ресурсах Мирового океана; возрос шая роль в этом процессе решений Международного Суда ООН, международно-правовой доктрины, документов международных организаций; тот факт, что история формирования правовых норм о морских природных ресурсах начинается с правовых установлений античных цивилизаций о рыбе; такие относительно новые международно-правовые проблемы, как сохранение биоразнообразия морской среды; подземный предел действия суверенитета и суверенных прав государств на морские недра и международно-правовое значение этого понятия; юридическое содержание принципа осторожного подхода в природо-ресурсной деятельности государств; внедрение в договорно-правовую практику экосистемного управления природными ресурсами Мирового океана; разное значение термина «природные ресурсы» по международному праву и по российскому законодательству. В значительной степени учет таких факторов предопределил цель диссертационной работы и ее основные задачи.
Цель работы: выявить современные международно-правовые основы морской природоресурсной деятельности государств, с учетом взаимосвязи юридических правил о морских пространствах и ресурсах, специфики и взаимодействия правовых режимов живых и неживых природных ресурсов Мирового океана, развивающихся международно-правовых механизмов управления ими, соответствующей практики государств; в контексте современных морских интересов России разработать концептуальные основы совершенствования таких правовых механизмов и практики и, соответственно, кодификации и развития международного морского права.
Основные задачи работы:
Осуществить целевой обзор истории международного морского права для выявления этапов формирования юридических норм о морских природных ресурсах и тенденций соответствующего кодификационного процесса.
Установить юридическое содержание понятия морских природных ресурсов, использованного в договорных нормах международного права; проана лизировать вопрос о различных значениях, придаваемых терминам «природные ресурсы», «минеральные ресурсы», «полезные ископаемые», «естественные богатства» во вспомогательных международно-правовых источниках; научно оценить роль морских природных ресурсов как объекта разнообразных международных правоотношений.
Установить общее и особенное в международно-правовом режиме морских неживых и биологических природных ресурсов в районах под суверенитетом и юрисдикцией прибрежного государства; дать анализ содержания изменений в режиме минеральных ресурсов за пределами действия национальной юрисдикции, произошедших после выступления в силу Конвенции 1982 г.
Показать совокупное воздействие норм Конвенции 1982 года и «при-родоресурсных» многосторонних договоров, прежде всего, Соглашения ООН (1994 г.) об осуществлении Части XI указанной Конвенции и Соглашения (1995 г.) об осуществлении положений этой Конвенции, которые касаются сохранения трансграничных рыбных запасов и запасов далеко мигрирующих рыб и управления ими; исследовать возможные толкования таких норм, а также практику их применения.
Проанализировать современные конфликтные ситуации, возникающие в связи с природоресурсной деятельностью государств в Мировом океане, опыт их международно-правового урегулирования, включая позиции по вопросам такой деятельности, занимаемые Международным Судом ООН в конкретных спорах между государствами.
Исследовать возможные международно-правовые пределы реализации в океанической земной коре суверенитета и суверенных прав прибрежного государства на природные ресурсы, а также прав государств на минеральные ресурсы морского дна за пределами национальной юрисдикции; предложить решение вопроса о международно-правовом измерении глубины морских недр.
Выявить международно-правовые начала сохранения биологического разнообразия морской среды; управления морскими экосистемами; содержания и реализации принципа осторожного подхода; дать научный анализ современного юридического содержания концепции прибрежного управления.
На основе полученных результатов исследования оценить место и роль в современном международном морском праве комплекса юридических норм о природных ресурсах. Выявить влияние этих норм на развитие морской деятельности государств, определить их роль в решении насущных морехозяй-ственных задач России, перспектив реализации ее морской политики.
Теоретическую основу исследования составили фундаментальные труды отечественных специалистов по международному публичному праву. Это, прежде всего, научные произведения Ю. Г. Барсегова, А. С. Бахова, В. С. Вереще-тина, В. В. Голицына, В. Э. Грабаря, Г. П. Жукова, Г. В. Игнатенко, Б. М. Клименко, А. А. Ковалева, Н. Н. Коркунова, Ф. И. Кожевникова, О. С. Колбасова, А. Л. Колодкина, Ю. М. Колосова, В. М. Корецкого, С. Б. Крылова, Е. А. Коровина, В. И. Кузнецова, М. И. Лазарева, Д. Б. Левина, И.И. Лукашука, П. И. Лукина, Е. Г. Ляхова, Ф. Мартенса, А. П. Мовчана, Ю. М. Рыбакова, О. И. Тиуно-ва, Г. И. Тункина, С. В. Молодцова, А.Т. Уусталя, Н. А. Ушакова, Д. И. Фельдмана, О. Н. Хлестова, С. В. Черниченко. Тема диссертации обусловила необходимость анализа работ известных отечественных специалистов по специальным и общетеоретическим проблемам международного права (А. X. Абашидзе, Р.А. Каламкаряна, А. Я. Капустина, М. Н. Кузнецова, Ю.Н. Малеева, Н. И. Нешатае-вой, А. Н. Николаева, Г.А. Осницкой, В. И. Сапожникова, В. А. Соколова, А. Н. Талалаева, В. Н. Федорова, В. Г. Храбскова, М. Л. Энтина), по международному морскому праву и праву окружающей среды: К.А. Бекяшева, А. Ф. Высоцкого, СП. Головатого, С. А. Гуреева, В. Н. Гуцуляка, Р. В. Деканозова, Л. А. Ивана-щенко, Г.М. Мелкова, В. Ф. Мешеры, Г.Г. Шинкарецкой, П. В. Саваськова, Л. В. Сперанской, Т.М. Старжиной, И. Е. Тарханова, А.С. Тимошенко, В.Ф. Царева, В. А. Чичварина, И.И. Яковлева и др.
Критически использованы зарубежные изложения международного права (главным образом в части, касающейся международно-правового режима морских пространств и природных ресурсов): Л. Александера, Э. Аречаги, М. Баумана, У. Берка, П. Бирни, Я. Блюма, А. Бойла, Е. Брауна, Я. Броунли, Ф. Вали, Л. Грина, Е. Гринберга, Г. Гроция, Г. Жиделя, Д. Кето, Д. Коломбоса, М. Кру-икшанка, X. Линдена, А. Матин-Дафтари, С. Найдана, Л. Оппенгейма, Т. Орто-лана, С. Романо, Ш. Руссо, Д. Фристоуна, Ч. Хайда, Чена Л. Ч., М. Шау, Р. Якемчука и др. Привлечен обширный материал, содержащийся в решениях Международного Суда ООН по морским спорам. Использован Комментарий к Конвенции ООН по морскому праву 1982 г. в пяти томах, подготовленный коллективом западных юристов-международников: «United Nations Convention on the Law of the Sea 1982. A Commentary. Martinus Nijhoff Publishers. Volume I (Ed. M. Nordquist, 1985); Volume II (Eds. S. Nandan and S. Rosenne, 1993); Volume III (Eds. S. N. Nandan and S. Rosenne 1995); Volume IV (Eds. M. Nordquist, S. Rosenne, A. Yankov, 1991); Volume V (Eds. M. Nordquist, S. Rosenne and L. B. Sohn, 1989), а также официальное толкование текстов Конвенции 1982 г. и Соглашения 1994 г. об осуществлении ее части XI, которое издано Госдепартаментом США в связи с представлением Президентом США 7 октября 1994 г. этих документов в Конгресс для ратификации (Message from the President of the United States of October 7, 1994. U. S. Government Printing Office. Washington: 1994). Вместе с тем, по ряду вопросов в диссертации представлена полемика с авторами этих фундаментальных комментариев. Учтены также основательные трактаты зарубежных специалистов по национальному природоресурсному законодательству: Р. Хилдретха, Р. Джонсона, С. Кэмпбелл - Мон, М. Клаусона и др.
Методы исследования: в основе научных способов решения поставленных задач исследования лежат такие методы как системно-структурный, исто-рико-правовой, логический, сравнительный.
Научная новизна работы состоит в том, что она является первым в отечественной науке международного права комплексным исследованием современного режима деятельности государств по управлению природными ресурсами Мирового океана. При отмеченной выше актуальности, проблемы морского природопользования недостаточно разработаны в международно-правовой науке. Некоторые их аспекты исследовались в работах, посвященных правовому режиму морских пространств, защиты морской среды, а также конкретных областей морепользования (рыболовства, морской разработки минеральных ресурсов), написанных к тому же до вступления в силу Конвенции 1982 г. Однако накопление и разветвление международно-правовых норм о природных ресурсах Мирового океана достигло того критического уровня, когда требуется их целостное научное осмысление. Оно востребовано не только в связи с возросшим договорным массивом (Конвенция 1982 г., природоресурсные Соглашения 1994 и 1995 гг., Конвенция о биологическом разнообразии 1992 г., другие глобальные, а также региональные, двусторонние договоры, формирующие международно-правовой каркас природопользования в Мировом океане), но и все усложняющейся практикой морского природопользования.
Новизна работы проявляется также в постановке диссертантом ряда международно-правовых вопросов и предложенном их решении: о юридической сущности предусмотренных в Конвенции 1982 г. прав и обязательств государств об управлении морскими ресурсами; о взаимодействии глобального и регионального режимов сохранения и использования морских природных ресурсов в анклавах открытого моря; о допустимых с точки зрения международного права пределах действия прав государств в океанической земной коре и ниже ее; о содержании международно-правового принципа осторожного под хода и его применении субъектами международного права; о международно-правовой перспективности концепции комплексного прибрежного управления.
Диссертационные положения, выносимые на защиту: л «/и/ • 1. Для достижения целей устойчивого развития государств, при котором і не наносится вред способности будущих поколений к жизнеподдержанию, I включая обеспечение природными ресурсами, для целей предотвращения при- родоресурсного голода на планете и предупреждения войн за природные ресурсы роль международного права является определяющей. С распространением регулятивной функции международного права на все новые международные отношения, с качественной детализацией международно-правового регулирования морского природопользования растет совокупность объектов международных правоотношений. Государства объективируют правопритязания не только на используемые в настоящее время морские природные ресурсы, но и на потенциальные блага, «генерируемые» Мировым океаном. В ряду послед- них: компоненты природы, которые в будущем могут быть социально и экономически востребованы, например, не обозначенные Частью XI Конвенции 1982 года неживые природные ресурсы глубоководных районов морского дна, связанные с глубинными тепловыми и иными естественными процессами геосфер; сама океаническая кора как ключевой фактор образования морских природных ресурсов, поддержания жизни в Мировом океане.
2. Предусматривая права государств, налагая на них обязательства в части сохранения природных ресурсов Мирового океана, управления ими, защиты морской среды от загрязнения, международное право по - разному определяет содержание понятия «природные ресурсы» (англ.: «natural resources», фр. - «les resources naturelles»). Поскольку его универсального договорного определения не существует, а разброс доктринальных трактовок данного понятия велик, практически значимы стержневые составляющие его международно-правового содержания: природные ресурсы - это прежде всего часть природы, а не нечто, VF произведенное государствами, образовавшееся исключительно в результате их целенаправленной деятельности; это востребованный государствами компонент природы; это реальные блага, предоставляющие ценность для субъектов международного права, и на сохранение таких благ и пользование ими направлены субъективные права государств и корреспондирующие юридические обязанности.
Хотя в договорных нормах современного международного морского права используется множество терминов («неживые ресурсы», «минеральные ресурсы», «ресурсы», «полиметаллические конкреции», «живые ресурсы», «анадромные», «катадромные», «энергетические ресурсы» и т. д.) родовым для обозначения естественных ресурсов Мирового океана следует считать термин «морские прир даые_ресурсы». МорскиеЦресурсы являются объектом публично-правовых отношений, в отличие от продуктов морской деятельности, изъятых из естественной среды обитания («улов») или залегания («полезные ископаемые»): последние могут стать и на практике становятся объектом гражданско-правовых отношений, вещного права собственности. 9 В процессе развития международного морского права прослеживаются качественно отличающиеся уровни реіулированиямеждународньїх отношений по поводу морских природных ресурсов: а) когда вопрос о природоресурсных правопритязаниях государств рассматривался в рамках проблемы ширины территориального моря; б) природоресурсные интересы государств вышли за пределы территориального моря, а вопрос обрел самостоятельное юридическое значение; в) выкристаллизовались концепции природоресурсных преференциальных прав, рыболовной и исключительной экономической зоны; г) сложилось и стало применяться международно-правовое понятие «управление морскими природными ресурсами».
Содержание понятий «управление морскими ресурсами», «управление минеральными ресурсами», «управление живыми ресурсами», используемых в Конвенции 1982 г., четко в ней не определено. Проведенный анализ соответствующих международно-правовых источников позволяет выявить по меньшей мере следующие слагаемые управления морскими живыми ресурсами: а) экологический компонент (т. е. учет естественных изменений состояния морской среды под влиянием антропогенных факторов); б) оценка состояния запасов морских биологических ресурсов, их мониторинг; в) определение объемов максимального устойчивого вылова и общего допустимого вылова; г) содействие цели оптимального использования живых ресурсов, в т. ч. посредством анализа экономических показателей; д) регулирование промысла для обеспечения, прежде всего, неистощительности биоресурсов (включая лицензирование; определение сезонов и районов промысла; видов, разрешенных для промысла и т. д.); г) создание адекватных институциональных структур. Современной тенденцией является практика целостного применения прибрежным государством конвенционных положений о природных ресурсах для достижения единообразного управления ими - в морских районах, находящихся под его суверенитетом и юрисдикцией.
6. Режим минеральных ресурсов морского дна за пределами действия национальной юрисдикции (ресурсов Района), зафиксированный в Конвенции 1982 г., ее приложениях, заключительном акте третьей Конференции по морскому праву, прилагаемых к нему резолюциях I и II, претерпел сущностные изменения по мере согласования многосторонних договоренностей государств, неодинаковых по субъектному составу, юридической силе, времени действия (договоренности 1984 г., Арушское и Нью-Йоркское понимания 1986 г., Соглашения и договоренности путем обмена нотами 1987 г., Соглашение об обязательствах первоначальных вкладчиков 1990 г. и др.). Кроме того, декларированное в заключительном акте третьей Конференции по морскому праву «неразрывное целое» Конвенции 1982 г. и названных резолюций, прилагаемых к заключительному акту, не означает, что резолюции относятся к Конвенции как часть к целому. Принятие в таких «мозаичных» правовых условиях Соглашения 1994 г. об осуществлении Части XI Конвенции 1982 г. (четко установившего его преимущественную силу над нормами Конвенции) придало определенность указанному режиму.
Сопоставление а) предусмотренного Конвенцией 1982 г. права прибрежного государства распространить суверенные природоресурсные права на континентальный шельф за пределы 200 морских миль от исходных линий; б) сопутствующих такому праву конвенционных обязательств; в) полномочий Комиссии по границам континентального шельфа; г) соответствующих материалов третьей морской Конференции ООН - позволяет сделать вывод о том, что и после конвенционно определенного 10-летнего срока прибрежное государство не лишается обозначенного права. Напротив, для государства, поспешно установившего в течение этого срока внешнюю границу континентального шельфа, наступают определенные последствия: изменить по своему усмотрению установленную по конвенционной процедуре такую границу оно уже не вправе. _
Глубина морских недр, в соответствии с современным международным правом, не безгранична. Международно-правовое измерение глубины морских недр может варьировать; например, правовое измерение недр дна внутренних морских вод, территориального моря может отличаться от легитимной протяженности недр континентального шельфа и морского дна за пределами действия национальной юрисдикции. Непосредственные природоресурсные интересы, будучи главным мотивом создания государствами правовых норм о недрах, на данном этапе развития цивилизации не простираются ниже границы между земной корой, в т.ч. океанической, и мантией. Сообразно с этим, ниже этой границы не простираются недра континентального шельфа, морского дна за пределами действия национальной юрисдикции и предусмотренные Конвенцией 1982 г. соответствующие права государств.
9. Хотя Конвенцией 1982 г. прибрежному государству предоставлены широкие полномочия определять, как оптимально использовать живые ресурсы в его исключительной экономической зоне, установление им заведомо завышенного допустимого улова, чрезмерная эксплуатация биологических ресурсов в исключительной экономической зоне, превращение ее в безжизненные воды квалифицировалось бы как международное правонарушение: конвенционное раво_ресурсной разработки балансируется конвенционными обязательствами сохранять природные ресурсы и управлять ими. Такие обязательства прибрежного государства, по смыслу Конвенции 1982 г., имеют императивный характер. Вместе с тем, международное право не обязывает прибрежное государство поднимать устанавливаемый им «допустимый улов» до уровня «максимального устойчивого вылова». Лл1» rv Ю.Положения Конвенции 1982 г. об анализе наиболее достоверных науч-ъ l? у ных данных, об установлении общего допустимого улова de facto применяются некоторыми прибрежными государствами в их практике управления ресурсами крабов, иных «сидячих» видов, однако конвенционного обязательства так поступать у прибрежных государств нет. Нет и обязательства предоставлять дру гим государствам доступ к остатку допустимого улова, даже если состояние ресурсов «сидячих» видов это позволяет.
11. Соглашением 1995 г. о запасах трансграничных и далеко мигрирующих видов рыб усилен, по сравнению с Конвенцией 1982 г., глобальный режим сохранения живых ресурсов Мирового океана. Это достигнуто, главным образом: а) созданием обязательств для третьих государств сохранять морские ресурсы (в частности, приданием мерам сохранения, принятым участниками регионального соглашения, юридически обязательной силы для государства, не О являющегося его участником, но использующего в данном регионе запасы, являющиеся объектом указанного соглашения); б) установлением международно-согласованных правил о применении национальных мер сохранения природных ресурсов наряду с мерами международными; об учете, при согласовании последних, мер национальных; об их применении, если такое согласование не достигнуто; в) определением содержания принципа осторожного подхода.
12. В развитии международного морского права обозначилась тенденция на региональном уровне к ужесточению норм о сохранении анадромных видов как одного из самых востребованных биологических ресурсов Мирового океана. То, чего государствам происхождения запасов анадромных видов не удалось добиться на глобальном уровне третьей Конференции по морскому праву (именно, запрета промысла таких видов в открытом море), достигнуто этими государствами посредством региональных договоров (Конвенция о сохранении лосося в северной части Атлантического океана, Конвенция о сохранении запасов анадромных видов в северной части Тихого океана). -5 vt\ Z.
ІЗ.Природоресурсньїе проблемы в анклавах открытого моря государствами решаются по-разному: на основе двустороннего договора прибрежного государства с каждым заинтересованным другим государством (опыт Новой Зеландии); путем согласования и исполнения многостороннего договора усилиями, прежде всего, двух прибрежных государств (опыт СССР/России и США в беринговоморском анклаве). Такой опыт выявил некоторые общие слагаемые международно-правового урегулирования природоресурсных проблем анклавов открытого моря: А). Подтверждается, что водная толща в них имеет статус открытого моря, а на районы шельфа, образующие дно анклава, распространяются суверенные права соответствующих прибрежных государств или одного прибрежного государства (в случае с охотоморским или новозеландским анклавами); Б). Квалифицируется как противоречащее современному международ-ному праву такое изъятие ресурсов в районе анклава, которое не регулируется на международном или национальном уровне с участием прибрежных государств (государства); В). Мораторий на природоресурсную деятельность в анклаве признается рациональной мерой.
14. Современные правопритязания Норвегии на морские природные ресурсы в районе архипелага Шпицберген, оспариваемые Исландией и некоторыми другими участниками Договора о Шпицбергене, частично обосновываются этим договором. С учетом этого, в противовес некоторым положениям Парижского договора 1920 г. (о применении мер сохранения фауны и флоры к гражданам всех сторон договора «на одинаковых основаниях»; о незыблемых координатах района действия договора), Норвегия создает альтернативную до-говорно-правовую базу сохранения природных живых ресурсов и управления "" ими в Баренцевом море. При реализации морской политики России в регионе надо учитывать, что иное развитие событий вело бы к усугублению противоречий между нормами национального природоресурсного законодательства Нор вегии, практикой обеспечения выполнения таких норм, с одной стороны, и, с другой, современным международным правом. \
15.Вопреки утверждениям зарубежных правоведов (С. Романо, Р. Гайсан и др.), права России на пространства и ресурсы Каспийского моря не были полностью утрачены в связи с заключением российско-персидского договора 1921 г., хотя им эти права были ограничены в пользу Персии (до договора 1921 г. Каспийское море было подчинено «русской юрисдикции» - Хиггинс и Коломбос, 1951 г.; «Каспийское море все принадлежит России» - Н. Коркунов, 1881 г.). В обоснование тезиса о неурегулированности международно-правового режима природных ресурсов Каспийского моря зарубежными правоведами: А). Подменяется субъектный состав участников договора 1921 г. (стороной договора называют СССР, а не Россию, хотя в 1921 г. СССР еще не было); Б). Игнорируется связь между Договором 1921 г. и договорами Российской Империи с Персией, заключенными в 18-19 веках; В). Отождествляются Договор 1921 г. и Договор 1940 г.; Г). Не учитывается международно-правовая практика применения принципа uti possidetis juris. Перспективно в этом контексте обеспечение прав России по Договору 1921 г. при сочетающем исполнении международно-правовых норм о защите окружающей среды, устойчивом развитии, сохранении биоразнообразия; такое совокупное правоприменение позволяет России принять национальные меры по сохранению запасов каспийских осетровых, предотвращению дальнейшего загрязнения морской среды Каспия вследствие нефтегазоразработок. »
16.Целесообразность введения российским законодателем понятия «MOJ ские ресурсные исследования» требует экспертизы с позиций международного права. Согласно федеральным законам («О континентальной шельфе Российской Федерации», «Об исключительной экономической зоне Российской Федерации» и др.), «морские ресурсные исследования» - это не вид «морских научных исследований». Согласно же Конвенции 1982 г., исследования, которые имеют «непосредственное отношение к разведке и разработке природных ресурсов» - это один из видов «морских научных исследований». С учетом резолюции ГА ООН от 30 октября 2000 г., содержащей, в частности, призыв к государствам «гармонизировать их национальное законодательство» на основе Конвенции 1982 г., представляется целесообразной работа по внесению соот-ветствующих поправок в упомянутые российские законы. » J" 17.Отнесение, на уровне вспомогательных источников международного права, морского побережья к невозобновимым природным ресурсам; принятие прибрежными государствами законов о комплексном прибрежном управлении; разработка по инициативе Совета Европы текста модельного закона об устойчивом управлении прибрежными зонами; рекомендации о создании институциональных структур прибрежного управления в связи с глобальным потеплением - позволяют прогнозировать развитие в международном праве концепции прибрежного управления. При выявлении юридического содержания понятий «прибрежная зона», «прибрежное управление» следует учитывать, что: а) прибрежная зона включает в себя литтораль, но ею не ограничивается; не является эквивалентом понятия «прилежащая зона», морская часть прибрежной зоны может простираться до внешней границы исключительной экономической зоны; ее наземная часть как правило охватывает территории лишь приморских административных районов (местных территориально-административных образований) прибрежного государства; б) основное правовое предназначение механизма прибрежного управления состоит в гармонизации конфликтных интересов природопользователей в прибрежной зоне; фокусировании международных и национальных усилий по предупреждению негативных последствий морской стихии; регламентации правовыми средствами предпринимательской деятельности в целях обеспечения природоресурсной устойчивости в прибрежной зоне.
18.В течение веков признаваемые государствами две основные функции Мирового океана - как средства коммуникации и как источника природных морских ресурсов - меняют традиционный порядок приоритетности. В современном международном праве выдвигается на первый план, в качестве планетарной ценности, природоресурсное и биосферное качество Мирового океана. Все более предметно международное право регламентирует морскую деятельность государств, объектом международных морских правоотношений становятся не только морские биоресурсы, но и иные морские организмы, взаимодействующие с первыми в среде их обитания. В международно-правовых источниках, особенно вспомогательных, последовательно отражается отказ от оценки компонентов морской природы лишь по критерию их востребованности человеком на данное время. Современное международное праворегулирование направлено на устойчивое жизнеподдержание всего морского растительного и животного мира в его естественном функционировании и взаимодействии с неживой природой Мирового океана.
19. Сохранение биоразнообразия морской среды достигается на международно-правовом уровне исполнением как рамочных положений Конвенции о биоразнообразии 1992 г., так и норм международного морского права, прежде всего о защите морской среды и о сохранении морских живых ресурсов. Конвенция 1992 г. не является единственным и главным международно-правовым источником норм, регламентирующих международные отношения, возникающие в связи с сохранением биоразнообразия морской среды; эта Конвенция действует наряду с источниками международного морского права, нормы которого могут применяться как lex speciales по отношению к ее нормам.
Договорно-правовое оформление в 1995 г. осторожного подхода как принципа международного морского права востребовало правовой прогноз последствий реализации этого принципа. Его совокупное воздействие наряду с другими положениями Соглашения 1995 г. (о запасах трансграничных и далеко мигрирующих видов), а также положениями Конвенции 1982 г., в т.ч. об урегулировании споров, создает качественно новый международно-правовой режим сохранения морских живых ресурсов и биоразнообразия морской среды. Можно предвидеть, что международные организации, созданные на основе многосторонних конвенций о морских биоресурсах, будут все более предметно применять осторожный подход в отношении конвенционных районов, конкретных видов морских живых ресурсов.
Обособляются в качестве самостоятельного предмета международного морского права международные отношения, возникающие в связи с принимаемыми государствами мерами по управлению морскими природными ресурсами, поддержанию устойчивости биосферы, биоразнообразия морской среды, естественного взаимовлияния живой и неживой природы Мирового океана. Сформировалось и развивается в качестве подотрасли международное морское при-родоресурсное право. Растущее значение его предмета регулирования (международных отношений по поводу сохранения, рационального использования природных ресурсов Мирового океана); увеличивающаяся роль в жизнеобеспечении планеты такого специального объекта международных правоотношений, как морские природные ресурсы; единство, многообразие и целостность среды их обитания или залегания — Мирового океана - позволяют прогнозировать развитие этой подотрасли международного морского права.
Апробация научной работы. Основные выводы по результатам диссертационного исследования получили отражение в практических разработках автора, выполненных в рамках Федеральной целевой программы «Мировой океан» (1997-2001 гг.), в т. ч. при подготовке проекта концепции ФЦП «Мировой океан», проекта этой программы, реализации программных мероприятий, включая подпрограмму «Международно-правовые условия и их политический аспект». Отдельные разделы исследования были представлены: на международном симпозиуме по управлению ресурсами минтая (Анкоридж, США, ноябрь 1988 г.); международном симпозиуме по морскому праву (г. Москва, декабрь 1988 г.); научной конференции Научно-производственного объединения по рыболовству Минрыбхоза СССР (г. Москва, март 1989 г.); «Третьей рыбохо-зяйственной конференции по Тихому океану: развитие бизнеса в информационный век» (Пекин, КНР, март 1994 г.); 18-ой ежегодной международной конференции по продовольствию (Анкоридж, ноябрь США, 1995 г.); международной конференции «Международные отношения: управление рыбными ресурсами, уловы, реструктуризация и рынок» (Тронхейм, Норвегия, август 1996 г.); международной научной конференции «Состояние и развитие добычи полезных ископаемых в рыночной экономике» (Варна, Болгария, июнь 1998 г.); международной конференции «Международно-правовые проблемы Мирового океана» (г. Москва, ноябрь 1998 г.); международной конференции «Влияние народонаселения и рынков на устойчивость Тихого океана и его прибрежных ресурсов» (Сиэтл, США, июнь 1999 г.); международном научно-исследовательском семинаре «Каспийской море: поиск безопасности окружающей среды» (Венеция, Италия, март 1999 г.); международной конференции по актуальным проблемам международного морского права (г. Москва, 6-8 сентября 2000 г.); методологическом семинаре и конференции Всероссийского на учно-исследовательского института внешнеэкономических связей при Минэкономики России «Высокие гуманитарные технологии - XXI» (г. Москва, декабрь 1999 г.); международной конференции «Комплексное управление прибрежны- • ми зонами и его интеграция с морскими науками» (С-Петербург, 25-30 сентября 2000 г.);
Юридическое значение термина «морские природные ресурсы»
Термин «природные ресурсы» употребляется, как будет ниже показано, в многочисленных источниках международного и национального права. В науке подчеркивается, во-первых, что такие ресурсы - это часть природы, а не нечто, созданное человеком; во-вторых, что не всякий компонент природы является природным ресурсом, а лишь тот, который общественно востребован; в-третьих, что эти критерии надо применять гибко. Так, в шестом издании юридической энциклопедии Г.К. Блэка говорится: «Природные ресурсы - это любое вещество в его первозданном состоянии, которое имеет экономическую стоимость после изъятия...; термин означает не только лес, газ, нефть, уголь..., но также то, что востребовано людьми, что вносит вклад в поддержание здоровья и благосостояния, что приносит выгоду обществу, что существенно для его благополучия (essential to the well-being thereof)»1 В упоминавшемся французском фундаментальном исследовании о природных ресурсах сказано: «Природные ресурсы (les ressources naturelles) - это находящиеся в естественной среде средства, которыми пользуется человек»2. И хотя «в строгом смысле (au sens strict) природные ресурсы существуют только в первозданной среде, сохранившейся до всякого в нее вмешательства (jusqiTa toute intervention), здравый смысл диктует необходимость проявить некоторую гибкость. Соответственно, природными ресурсами являются не только целина, нетронутое месторождение..., но и обрабатываемая почва, разрабатываемое месторождение...» . В развитие такого подхода добавим, что морскими природными ресурсами являются, например, всякие обитающие в море популяции анадромных, в т. ч. и особи, выпущенные рыбоводным заводом.
Директор Международного института морского права (International Maritime Law Institute) Патрициа В. Бирни и профессор Лондонского университета (University of London) А. Е. Бойл пишут, что «термину "ресурсы" придается особенно широкое значение (a particularly broad meaning) для того, чтобы охватить все компоненты естественной биосферы, которые международное право в целом защищает от чрезмерной эксплуатации»4.
Кроме термина «природные ресурсы» в международно-правовой литературе, как и в ряде резолюций ООН, использовано словосочетание «природные богатства». В. И. Сапожников пишет о «принципе суверенитета над природными богатствами и ресурсами», о правомочиях государств «в отношении своих природных богатств и ресурсов», не указывая при этом, чем же «природные богатства» отличаются от «природных ресурсов» . В тексте автореферата своей диссертации он уже не добавляет к термину «природные богатства» термин «природные ресурсы», а о значении первого из терминов пишет: «природные богатства - земля, ее недра, воды, составляя органические элементы государственной территории, вместе с тем представляют важнейшие вещественные условия производства, которые являются объектом права собственности.»6 Ниже мы остановимся на критике попыток применять право собственности, иные вещные права к отношениям, регулируемым международным публичным правом
Первые нормы о сохранении и использовании рыбы и иных водных биоресурсов
Памятники античных цивилизаций представляют занимательные примеры обычаев, религиозных, этических, законодательных и договорных норм, которые регламентировали отношения в связи с добычей, потреблением рыбы и иных живых организмов водоемов, как морских, так и пресных.
В фундаментальном исследовании члена Морской академии Франции А. Томази "История рыболовства. От каменного века до наших дней" отмечено, что первые примеры такого рода демонстрирует цивилизация Древнего Египта. Как свидетельствует Плутарх, властью фараона определялся один раз в году день, когда египтяне должны были потреблять жареную рыбу возле двери сво-его жилища, а египетские жрецы должны демонстрировать свое отвращение к употреблению человеком рыбы - путем ее обжигания на перистиле храма1. По египетскому обычаю некоторые виды рыб были отнесены к священным и за-прещены к потреблению .
Ассирийцы известны не только тем, что они соорудили за две тысячи лет до нашей эры бассейны для хранения живой рыбы. Еще больший интерес представляет введение ассирийцами прообраза института рыболовных инспекторов - должностных лиц, в обязанности которых входит контроль за соблюдением установленных правил лова и продажи рыбы, а также сбор соответствующих » податей. По установленному в Ассирии порядку, право рыболовства вблизи берега бесплатно предоставлялось только жителям, проживающим на нем. Остальные рыбаки должны были вносить соответствующую плату за право лова3.
Ассирийские источники знакомят с древнейшим контрактом о рыболовстве, заключенным за пять столетий до нашей эры. Согласно контракту, пять рыбаков, действуя как один участник контракта, приняли обязательство в течение двадцати дней выловить для другого участника контракта пять сотен рыб "хорошего качества" (ассортимент не указан), а второй участник контракта обязался предоставить пяти рыбакам орудия лова4.
Близкие к современным механизмы регулирования сохранения и использования рыбных ресурсов обнаруживаются в китайских законах, принятых в период правления императорской династии Шу (более чем за тысячу лет до нашей эры). По законам Шу, действовавшим в течение нескольких столетий, запрещался лов рыбы в период с 1 апреля до 1 октября каждого года, поскольку по наблюдениям того времени в этот период происходил нерест и нагул молоди большинства промысловых видов. Законы Шу запрещали в этот период даже сбор водорослей и иных водных растений. Предусмотрено было и создание надзорного персонала в целях обеспечения повсеместного выполнения положений законов .
Характеристика применимых источников международного права
Всякие неживые природные ресурсы, находящиеся в данное время в морских районах под суверенитетом прибрежного государства (т. е. во внутренних морских водах, в т.ч. исторических, территориальном море, архипелажных водах) или его юрисдикцией (на его континентальном шельфе или в водной толще исключительной экономической зоны) - это объекты не только национальных правоотношений, но и международных. Универсальным источником международного права, предусматривающим нормы о таких ресурсах, является Конвенция ООН по морскому праву 1982 г. Толкование таких норм вызывает некоторые вопросы, в т. ч. мало исследованные, и ниже они будут рассмотрены - отдельно для морских районов под суверенитетом прибрежного государства и для районов исключительной экономической зоны и континентального шельфа. Сущностно новым является вопрос о пределе действия в глубину морских недр суверенитета и суверенных прав прибрежного государства, также рассматриваемый ниже.
Минеральные ресурсы морского дна за пределами национальной юрисдикции (Района) являются объектом отношений, урегулированных, прежде всего, Конвенцией ООН по морскому праву 1982 г. (Конвенция 1982 г.) и Соглашением об осуществлении Части XI этой Конвенции (Соглашение 1994 г.). Кроме этих Соглашения и Конвенции наличествуют и иные источники международного права, задействованные в весьма мозаичном регулировании сохранения и использования таких минеральных ресурсов: принятые Третьей Конференцией ООН по морскому праву Резолюции I и II, Понимание об урегулировании конфликтов от 31 августа 1984 г.; Понимание от 7 февраля 1986 г.; Нью-Йоркское понимание от 5 сентября 1986 г.; Соглашение о практических проблемах глубоководной добычи от 14 августа 1987 г.; Соглашение об обязательствах первоначальных вкладчиков от 30 августа 1990 г. и другие. Это сложный для толкования и применения блок международно-правовых предписаний о минеральных ресурсах Мирового океана, неодинаковых по субъектному составу, по юридической силе, по времени действия.
Как сказано в Заключительном акте Третьей Конференцией ООН по морскому праву, Конференция разработала Конвенцию ООН по морскому праву; «Резолюцию I об учреждении Подготовительной комиссии для Международного органа по морскому праву, Резолюцию II, регулирующую предварительные капиталовложения в первоначальную деятельность, связанную с полиметаллическими конкрециями...», при этом Конвенция 1982 г. вместе с резолюциями, в т.ч. упомянутыми, образуют «неразрывное целое». Эти формулировки могут создать впечатление о юридической целостности Конвенции 1982 г., ее приложений, заключительного акта, прилагаемых к нему резолюций I и И.
Заключительный акт договором не является. Не являются договором и приложения к Заключительному акту, в т.ч. и указанные Резолюции I и П. Приложения к Конвенции 1982 г. (I- IX), напротив, «составляют неотъемлемую часть» ее (ст. 318).
Конвенция вместе с Приложениями к ней подлежит ратификации (ст. 306 Конвенции; п.42 Заключительного акта); Резолюции, в т.ч. I и И, не подлежат ратификации. Конвенционные положения о минеральных ресурсах Района применяются не с даты принятия Конвенции третьей конференцией, а с даты вступления Конвенции в силу (ст. 308); Резолюция II, напротив, «действует до вступления Конвенции в силу» (п. 14 Резолюции И). Иначе говоря, деклариро- » ванное в заключительном акте «неразрывное целое» Конвенции 1982 г. и Резо- люций не означает, что Резолюции относятся к Конвенции как часть к целому. Содержание Резолюций I и II обстоятельно исследовано в доктрине, и сводится оно, если говорить о природоресурсном аспекте, к созданию правовых условий первоначальной деятельности в Районе1. Не исследованным остался вопрос о многочисленных «пониманиях» по вопросам режима минеральных ресурсов, достигнутых уже после принятия Конвенции 1982 г. августа 1984 г. между тремя государствами, подписавшими Конвенцию 1982 г. (Нидерланды, Франция, Япония) и пятью, на тот период не подписавшими ее (Бельгия, Германия, Италия, Великобритания и США) была достигнута Временная договоренность относительно вопросов глубоководного морского дна (Provisional Understanding Regarding Deep Seabed Matters). Согласно этому документу, его участники обязались не выдавать лицензии на морские горные разработки в тех районах морского дна, которые налагаются на районы, лицензии на разработки в которых уже выданы.
31 августа 1984 г. между четырьмя государствами - первоначальными вкладчиками - Индией, СССР, Францией и Японией (п. 1а I Резолюции II) была достигнута договоренность об урегулировании конфликтов между заявителями на регистрацию в качестве первоначальных вкладчиков. (Agreement on an Understanding on Resolution of Conflicts Among Applicants for Registration as Pioneer Investors). В этом документе предусматривались процедуры для урегулирования конфликтов между первой группой заявителей, принятие правил регистрации первоначальных вкладчиков3.
