Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Понятие односторонних актов государств в международном праве
1.1 Односторонние акты в судебной практике, практике государств, доктрине международного права и повестке дня Комиссии международного права ООН 17
1.1.1 Односторонние акты государств в судебной практике и практике государств 17
1.1.2 Односторонние акты государств в доктрине международного права 22
1.1.3 Проблема односторонних актов государств в повестке дня Комиссии международного права ООН 25
1.2 Правовое регулирование односторонних актов государств 28
1.2.1 Понятие одностороннего юридического акта 30
1.2.1.1 Одностороннее волеизъявление государства как юридический акт 30
1.2.1.2. Определение односторонних актов государств в международном праве 39
1.2.1.3. Иные подходы к определению односторонних актов государств 44
1.3 Условия действительности односторонних актов государств 51
1.3.1 Компетенция субъектов совершать односторонние акты от имени государства 51
1.3.2 Основания недействительности односторонних актов государств 54
1.4. Проблемы, связанные с толкованием односторонних актов государств 61
1.5 Обоснование обязательной правовой силы односторонних актов государств 71
Глава II. Классификация и виды односторонних актов государств в международном праве 76
2.1 Классификация односторонних актов государств 76
2.2 Отдельные виды односторонних актов государств 83
2.2.1 Акт одностороннего обещания 83
2.2.2 Признание как односторонний акт государства 92
2.2.3 Протест в международном праве 103
2.2.4 Международно-правовой акт отказа 112
2.3 Нотификация и декларация о признании юрисдикции Международного суда ООН 123
2.3.1 Нотификация 123
2.3.2 Декларация о признании юрисдикции Международного суда ООН 126
Глава III. Односторонние акты государств и «унилатерализм» в современном международном праве 134
3.1 Понятие «унилатерализма» в международном праве 134
3.2 Роль «унилатерализма» в международно-правовой охране окружающей среды 137
3.3 «Вторая волна унилатерализма» и концепция «гегемонии» в международном праве 156
Заключение 168
Библиография
- Односторонние акты государств в доктрине международного права
- Условия действительности односторонних актов государств
- Акт одностороннего обещания
- Роль «унилатерализма» в международно-правовой охране окружающей среды
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Международно-правовые обязательства для суверенных государств могут возникать не только на основании заключенных ими международных договоров, но и в результате совершения ими односторонних актов. В период деятельности Лиги Наций в некоторых судебных решениях Постоянной палаты международного правосудия1 за отдельными односторонними актами суверенных государств была признана обязательная юридическая сила. При этом каких-либо критериев того, какие односторонние акты суверенных государств могут порождать международно-правовые последствия, ни на уровне доктрины международного права, ни в рамках международного нормотворчества выработано не было. Более того, большинство ученых не признавали односторонние акты государств юридически обязательными. Как следствие отсутствия единого концептуального подхода и одновременно ограниченной судебной практики, данный вопрос еще долгое время не находил должного внимания в доктрине международного права. Лишь в результате решения Международного суда ООН по делу о ядерных испытаниях в атмосфере в 1974 году2 вопрос международно-правовой квалификации односторонних актов суверенных государств стал актуальным предметом исследования науки международного права.
В современных условиях развития международных отношений односторонние акты все чаще являются тем инструментом, к которому прибегают суверенные государства в процессе международного общения для выражения своей позиции по тому или иному вопросу. В результате совершения таких актов, согласно господствующему в настоящее время в
' См.: Legal status of Eastern Greenland (Denmark v. Norway), Judgment of 5 April 1933 II PCU, Series A/B, 1933. URL: ; The Mavrommatis Jerusalem Concessions case (Greece v. England), Judgment of 26 March 1925 II PCU, Serie A, 1925. URL: ; Case concerning certain German interests in Polish Upper Silesia (Germany v. Poland), The Merits, Judgment of 25 May 1926 II PCU, Serie A, No. 7,1926. URL: .
2 См.: Nuclear Tests case (Australia v. France), Judgment of 20 December 1974 II ICJ Reports 1974. URL: ; Nuclear Tests case (New Zealand vs. France), Judgment of 20 December 1974 II ICJ Reports 1974. URL: .
доктрине международного права мнению, у суверенных государств могут возникать новые или изменяться, приостанавливаться и прекращаться прежние права и обязательства. Среди ученых-международников, однако, по-прежнему не существует единства в отношении многих аспектов, связанных с односторонними актами государств, в частности, определения понятия и сущности одностороннего акта. Также нет какого-либо международно-правового документа, определяющего данное понятие. Вместе с тем для науки и практики международного права большое значение имеет разработка вопроса о том, при каких условиях односторонние акты суверенных государств порождают международно-правовые последствия и какое место такие акты занимают среди источников современного международного права. В связи с этим необходимо определить, как отделить односторонние акты, в результате которых суверенное государство принимает на себя международно-правовое обязательство, от деклараций о намерениях, не порождающих каких-либо юридических последствий.
Актуальность темы настоящего диссертационного исследования обусловлена также интенсивным изучением в западной доктрине международного права нового явления, получившего название «второй волны унилатерализма» или концепции «гегемонии» («Concept of Hegemony», «Hegemonic International Law»), обусловленного применением государствами института односторонних актов без соблюдения при этом существующих норм международного права. Изучение данного явления призвано ответить на следующий важный вопрос: вправе ли государства действовать в одностороннем порядке при решении проблем международного значения, если существуют международно-правовые механизмы для их разрешения? Ответ на данный вопрос способствует пониманию того, какие пагубные последствия для системы коллективной безопасности, закрепленной в Уставе ООН, влечет за собой однополярная политика отдельных государств. К сожалению, в отечественной доктрине
международного права указанное явление (т.е. «гегемония») не нашло должной международно-правовой оценки.
Степень научной разработанности темы исследования. Несмотря на то, что односторонние акты широко применяются в практике суверенных государств, в течение долгого времени в доктрине международного права этому вопросу не уделялось должного внимания. Лишь в первой половине прошлого столетия стали появляться научные работы3, затрагивающие отдельные аспекты данной проблематики. Одной из первых монографий, отличающихся фундаментальным подходом к теме односторонних актов суверенных государств, является труд проф. Э. Суя, в котором основное внимание сосредоточено на изучении роли односторонних актов государств в процессе формирования норм обычного международного права .
Вопрос односторонних актов государств затрагивался в работах известных ученых-международников Д. Анцилотти и А. Фердросса. Согласно мнению проф. Д. Анцилотти, одностороннего волеизъявления государства самого по себе недостаточно для того, чтобы оно породило международно-правовое последствие. Для этого необходимы воля и действия других государств (подчинение или принятие). Таким образом, согласно мнению ученого, одностороннее волеизъявление государства является лишь конститутивным элементом соглашения, от которого зависят юридические последствия5. Проф. А. Фердросс рассматривает в своей работе «односторонние сделки» в разделе «источники международного права». В качестве примера таких «сделок», признанных общим международным правом, называется нотификация, признание,
3 См.: Garner J.W. The International Binding Force of Unilateral Oral Declarations II American journal of
international law - 1933 - Vol. 27; Brtiel E. La protestation en droit international II Acta Scandinavia juris
gentium - 1932 - No. 3; Pfluger F. Die einseitigen Rechtsgeschafte im VOlkerrecht IF. Pfluger. - Zurich, 1936;
Hoch F. Die vulkerrechtliche Verpflichtung der Staaten durch Regierungsakte, 1947; Biscottrni G. Contributo
alia teoria degli atti unilaterali nel diritto intemazionale I ed. R. Ago, G. Balladore Pallieri I! Studi di Diritto
intemarionale - Milan: A. Giuffre, 1951.
4 См.: Suy E. Les actes juridiques unilateraux en droit international public IE. Suy. - Paris, 1962. - 290 p.
5 См.: Анцилотти Д. Курс международного права. Т. 1 / Под ред. и с предисл. Д.Б. Левина. - М.: Изд.
иностранной литературы, 1961. С. 301 -302.
протест, отказ и обещание. Согласно его точке зрения, «односторонние сделки» нуждаются в принятии со стороны других государств, но не в их акцепте6.
Позднее появились труды В. Фидлера, К. Земанека, К. Скубишевски, В.Д. Дегана и других. В своей работе проф. В. Фидлер концентрирует внимание исключительно на одностороннем акте обещания, анализируя соответствующую судебную практику и практику государств с целью определения понятия, принципов толкования, требований к форме и действия во времени таких актов . Определенную ценность в рамках исследования представляет работа проф. К. Земанека, в которой ученый выявляет значение односторонних юридических актов государств в процессе формирования норм международного обычая, раскрывает
источники юридической обязательности таких актов . Проф. К. Скубишевски предлагает классификацию односторонних юридических актов, дает краткую международно-правовую характеристику односторонним актам признания, протеста, обещания, отказа, отдельно затрагивает вопрос действительности односторонних актов государств9. В работе проф. В.Д. Дегана односторонние акты государств рассматриваются в качестве источника международного права. По его мнению, к источникам международного права следует относить, прежде всего, односторонние акты обещания и отказа, так как в результате этих актов у государства-автора возникают новые международно-правовые обязательства или прекращаются международные права. Наибольшее внимание ученый уделяет «самостоятельным» односторонним
См.: Фердросс А. Международное право / Под ред. и с предисл. Г.И. Тункина. - М.: Изд-во иностранной литературы, 1959. С. 170.
7CM.:RedlerW.ZurVerttndlichkeilansatigerVersprechenimV6lkerrecht//GYIL-1976-Vol.19. "См.: Zemanek К. Unilateral legal acts revisited I ed. K. Wellens// International law: theory and practice -The Netherlands MartinusNijhoff Publishers, 1998.
9 См.: Skubiszewski K. Unilateral acts of states I ed. M. Bedjaoui II International law: Achievements and prospects - Dordrecht, Boston, London: MartinusNijhoff Publishers, 1991.
юридическим актам, не зависящим от уже существующих норм международного права - актам обещания, признания, протеста и отказа10.
В отечественной доктрине международного права единственной монографией, посвященной теме односторонних актов государств, является работа проф. Р.А. Каламкаряна". В ней ученый затрагивает вопросы правового содержания таких актов, квалифицирует односторонние акты государств в качестве юридических актов, а также выявляет их роль в формировании норм международного обычая.
Отдельные аспекты исследуемой темы затрагивались в работах Н.А. Ушакова12, СВ. Черниченко13, В.М. Шуршалова14, И.И. Лукашука15, В.Л. Толстых16, И.В. Рачкова17. Среди названных авторов необходимо выделить работу проф. В.М. Шуршалова, в которой выделяются и анализируются несколько групп односторонних актов государств. Проф. В.М. Шуршалов относит к односторонним актам государств нотификацию, декларации и международные правонарушения18.
По мнению известного отечественного юриста-международника СВ. Черниченко, односторонние волеизъявления государств носят характер юридического факта, но не юридического акта, так как юридические акты в сфере международного права должны выражать согласие участников межгосударственных отношений. По его утверждению, односторонние
10 См.: Degan V.D. Unilateral act as a source of particular international law II Finnish yearbook of international law -1994.
" См.: Каламкарян Р.А. Международно-правовое значение односторонних юридических актов государств /Отв. ред. В.И. Менжинский. -М.: Наука, 1984. - 136 с.
12 См.: Ушаков Н.А. Международное право: Учебник / Н.А. Ушаков, Инс-т госуд. и права РАН. - М.:
Юрисгь, 2000.-304 с.
13 См.: Черниченко СВ. Теория международного права. Т. 1: Современные теоретические проблемы /
СВ. Черниченко. - М.: НИМП, 1999. - 336 с.
14 См.: Шуршалов В.М. Международные правоотношения / В.М. Шуршалов. - М.: Международные
отношения, 1971. - 240 с.
15 См.: Лукашук И.И. Международное право. Общая часть: учебник / И.И. Лукашук, Рос. акад. наук, Инс-
т госуд. и права, Академ, правовой ун-т. - М.: Волтерс Клувер, 2008. - 432 с.
16 См.: Толстых В.Л. Курс международного права: учебник / В.Л. Толстых. - М.: Волтерс Клувер, 2009. -
1056 с.
17 См.: Рачков И.В. Односторонние акты государств: некоторые правовые вопросы // Государство и право
-2001-№8.
18 См.: Шуршалов В.М. Международные правоотношения / В.М. Шуршалов. - М.: Международные
отношения, 1971. С. 184 - 204.
волеизъявления государств не могут быть причислены к источникам международного права .
Тема односторонних актов государств с 1997 по 2006 год находилась на рассмотрении Комиссии международного права ООН (КМП). Материалы КМП обширны, в них среди прочего отражены позиции государств по различным аспектам проблематики, так как в ходе работы над темой государствам рассылались вопросники, и в процессе дискуссий у представителей государств имелась возможность выразить свое мнение по обсуждаемым вопросам. Большую ценность для всестороннего изучения темы представляют также отчеты специального докладчика Рабочей группы КМП В. Родригез-Седеньо. Вместе с тем процесс кодификации данной темы в КМП столкнулся с большим количеством сложностей. В результате КМП был принят документ, касающийся лишь формальных заявлений государств, сделанных с намерением создать международно-правовые последствия. Тем самым иные односторонние акты остались за рамками итогового документа КМП.
При изучении темы исследования также использовались работы зарубежных ученых, таких как Р. Билдер, Л. де Шазорне, Д. Бодански, Ф. Сандс, Э. Бенвенисти, Р. Мюллерсон, П. Миннероп, Д.М. Малоне, И.Ф. Кхонг и других.
Несмотря на наличие вышеперечисленных фундаментальных работ, по данной проблематике по-прежнему существует острый недостаток концептуальных и теоретических основ: в доктрине международного права отсутствует единое мнение относительно того, что понимается под односторонними актами суверенных государств; при каких условиях эти акты порождают для государства-автора международно-правовые последствия; каковы их виды и категории; какое место такие акты занимают среди источников международного права и др. Комплексное и всестороннее изучение этих вопросов обуславливает актуальность
" См.: Черниченко СВ. Теория международного права. Т. 1: Современные теоретические проблемы / СВ. Черниченко. - М.: НИМИ, 1999. С. 89.
настоящего исследования для науки и практики современного международного права.
Объектом исследования являются отношения, возникающие между основными субъектами международного права в результате совершения ими односторонних актов.
Предметом исследования являются международно-правовые аспекты, связанные с совершением односторонних актов суверенными государствами, а также теоретические вопросы, характеризующие правовое содержание односторонних актов.
Целью исследования является выявление концептуальных аспектов, связанных с институтом односторонних актов суверенных государств (прежде всего, понятия, условий действительности, толкования, действия во времени односторонних актов государств, определение правовой природы таких актов), их анализ в свете основных подходов в современной доктрине международного права, а также установление их значения для развития науки и практики современного международного права.
Поставленная цель исследования предполагает теоретическое осмысление явления «унилатерализма», включая его крайнее проявление, заключающееся в явлении «гегемонии». Для достижения поставленной цели решались следующие научные задачи:
- проведение анализа судебной практики и практики государств,
материалов КМП с целью выявления основных существующих подходов к
определению понятия «односторонних актов государств»;
установление единообразной терминологии для обозначения односторонних волеизъявлений государств в виде односторонних актов;
рассмотрение основных международно-правовых подходов к определению правовой природы односторонних актов суверенных государств, определение их места в системе источников современного международного права в свете дискуссий по данному вопросу в доктрине международного права;
исследование основных подходов в доктрине международного права с целью выработки универсальных критериев для квалификации соответствующей практики государств в качестве «односторонних актов»;
всестороннее изучение условий действительности и толкования односторонних актов;
- изучение существующих в доктрине международного права
подходов к классификации односторонних актов суверенных государств и
выработка оптимальной модели классификации;
- установление прогрессивной роли односторонних актов
суверенных государств в укреплении системы современного
международного права;
- выявление и оценка тенденций в практике суверенных государств
в отношении односторонних актов;
- раскрытие содержания концепции «гегемонии» и понятия
«гегемонического международного права», а также определение степени
их негативного влияния на эффективность современного международного
права;
Методологическую основу исследования составили общенаучные методы: анализ, синтез, индукция, дедукция, логический метод, обобщение, моделирование, а также специально-юридический метод, историко-правовои метод, сравнительно-правовой метод и метод толкования права.
Теоретическую основу исследования составляют труды отечественных и зарубежных ученых. Среди них труды А. X. Абашидзе, К.А. Бекяшева, А.Н. Вылегжанина, СВ. Глотовой, А.С. Исполинова, Р.А. Каламкаряна, А.Я. Капустина, Ю.М. Колосова, Г.И. Курдюкова, П.В. Саваськова, А.Н. Талалаева, О.И. Тиунова, Г.И. Тункина, Н.А. Ушакова, СВ. Черниченко, Г.Г. Шинкарецкой, В.М. Шуршалова, Д. Анцилотти, Э. Бенвенисти, Р. Билдера, Д. Бодански, Д. Вагтса, А. Вайнгерла, К. Гудман, В.Д. Дегана, Дж. Гарнера, В. Филлера, К. Земанека, X. Лаутерпахта, С.
Мурасе, Р. Мюллерсона, Ф. Пфлюгера, А. Рубина, Дж. Руда, Ф. Сандса, К. Скубишевски, Э. Суя, А. Фердросса, С. Хобе, К. Чинкин, Л. де Шазорне и других. В работах данных авторов рассматриваются отдельные международно-правовые аспекты института односторонних актов государств.
В качестве нормативной базы исследования использовались международные договоры, прежде всего, Устав ООН, акты главных органов ООН, других международных межправительственных организаций, в частности, резолюции Совета Безопасности ООН, а также судебные решения различных международных судебных учреждений, прежде всего, Международного суда ООН. Важной основой теоретико-прикладного характера послужили материалы КМП, отражающие работу над данной тематикой в течение почти десятилетия.
Научная новизна диссертационного исследования обусловлена тем, что впервые в российской науке международного права в рамках диссертационного исследования проводится всеобъемлющий систематический и комплексный анализ нормативного содержания международно-правового института односторонних актов суверенных государств, выявляется их значение и роль в системе современного международного права. В рамках диссертационного исследования в понятие односторонних актов государств впервые в доктрине международного права включаются не только юридические односторонние акты - обещание, признание, протест, отказ, но и иные односторонние акты, совершаемые в отсутствие или в нарушение норм международного права. Автором анализируются существующие в доктрине международного права варианты классификации односторонних актов, и научно обосновывается собственный подход для классификации таких актов. В рамках анализа одностороннего поведения государств в настоящей диссертации впервые теоретически осмысливается явление «унилатерализма» в целом, его влияние на прогрессивное развитие
международного права на примере международно-правовой охраны окружающей среды. В научный оборот впервые в российской доктрине международного права вводится и критически осмысливается понятие «гегемонического международного права».
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Односторонние акты суверенных государств могут порождать
международно-правовые обязательства для государства-автора, однако их
не следует относить к источникам международного права, так как
отсутствует необходимый для этого элемент согласования воль государств.
2. В доктрине международного права односторонние акты
государств рассматриваются в узком смысле, опираясь на критерии
правомерности и формализованности таких актов, что не отражает
реальную картину развития международного права. В понятие
односторонних актов суверенных государств следует включать не только
т.н. «классические» односторонние юридические акты, такие как
обещание, протест, признание и отказ, но и иные односторонние акты, а
именно, совершенные в отсутствие или в нарушение норм
международного права.
-
Попытки ученых полностью распространить действие положений Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года в части толкования на односторонние юридические акты государств по аналогии следует признать несостоятельными. Односторонние акты имеют свою специфику. В случае односторонних актов речь идет о международно-правовом обязательстве, которое государство берет на себя в одностороннем порядке, не ожидая ответных действий со стороны других государств. Учитывая это обстоятельство, к ним следует применять лишь метод ограничительного толкования.
-
Анализ применения института односторонних актов суверенных государств в области международно-правовой охраны окружающей среды позволяет сделать вывод о том, что в настоящее время односторонние акты
государств оказывают прогрессивное влияние на формирование норм международного права.
5. Существует необходимость кодификации института
односторонних юридических актов и, прежде всего, односторонних
юридических актов обещания и отказа. Данный тезис обусловлен тем
фактом, что квалификация этих односторонних актов сопряжена с
большим количеством сложностей, и тем обстоятельством, что
посредством таких актов государство-автор принимает на себя новое
международное обязательство или отказывается от своих международных
прав, что требует тщательного научного осмысления. Необходимо
выработать универсальные положения, устанавливающие требования к
содержанию таких актов, их толкованию, возможности отзыва и т.д.
6. Подход большинства ученых, рассматривающих явление
«унилатерализма», частью которого являются односторонние юридические
акты, с однозначно негативной точки зрения, не имеет под собой научных
оснований. Явление «унилатерализма» может способствовать
установлению единых международных стандартов, международно-
правовых режимов, скорейшему заключению международных договоров.
7. В отличие от явления «унилатерализма», его крайнее проявление, «гегемоническое международное право», следует рассматривать в качестве исключительно негативного явления, ставящего под угрозу систему международного права. Появление «гегемонического международного права» в западной доктрине международного права отражает тенденцию, согласно которой отдельные государства стремятся в одностороннем порядке решать вопросы, имеющие международную значимость, полностью игнорируя существующие международно-правовые механизмы согласования воли государств. В российской доктрине международного права существует пробел в отношении данного явления, всестороннее исследование которого необходимо для предотвращения попыток снизить
роль и значение современного международного права в деле укрепления международного правопорядка.
Теоретическая значимость диссертационного исследования
заключается в том, что предпринятый в настоящей работе анализ и сделанные на его основе выводы отличаются фундаментальным подходом к исследованию международно-правового института односторонних актов государств, теоретически осмыслены и научно оценены существующие тенденции, относящиеся к односторонней практике государств.
Практическое значение диссертационного исследования состоит в возможности применения выработанных в ходе исследования предложений и выводов должностными лицами высших органов государственной власти Российской Федерации в их деятельности в области международных отношений.
Полученные в ходе исследования выводы могут использоваться при написании соответствующих глав учебников и пособий по международному праву, при преподавании учебных курсов по международному праву, в частности, в разделе источников международного права, а также в научно-исследовательской работе.
Апробация результатов исследования. Основные положения, выработанные в ходе исследования, нашли отражение в двух научных публикациях автора (1,3 п.л.), опубликованных в научных журналах, входящих в перечень Высшей аттестационной комиссии Министерства образования и науки Российской Федерации.
Выводы, выносимые на защиту, содержались в научных докладах, представленных автором на конференции по актуальным проблемам современного международного права, посвященной памяти проф. И.П. Блищенко (г. Москва, Россия, 7-9 апреля 2010 г.), на конференции по актуальным проблемам современного международного права, посвященной памяти проф. И.П. Блищенко (г. Москва, Россия, 8-9 апреля 2011г.).
Материалы диссертационного исследования использовались при подготовке практических занятий (семинары) по предмету международного публичного права для студентов III года обучения на факультетах МЖ, МО и МП МГИМО (У) МИД России.
Струю-ура диссертации определена целями и научными задачами исследования. Диссертация состоит из введения, трех глав, разделенных на 11 параграфов, заключения и библиографического списка.
Односторонние акты государств в доктрине международного права
Постоянную палату международного правосудия после того как 10 июня 1931 года Норвегия опубликовала прокламацию, согласно которой она обладала суверенными правами в отношении территории Eirik Randes Land на восточном побережье острова. В качестве одного из аргументов в пORRQftJKK V PROPW позиции Дания ссылалась на заявление Министра иностранных дел Норвегии М. Илена, сделанное 22 июля 1922 года. Постоянная палата международного правосудия подробно изучила обстоятельства, при которых было сделано вышеупомянутое заявление. Постоянная палата пришла к заключению что данное заявление не могло рассматриваться в качестве определенного признания Норвегией суверенитета Дании над всем островом но могло представлять собой одностороннее обещание, обязывающее Норвегию воздерживаться от оккупации какой-либо части Гренландии25. Постоянная палата при этом указала, что подобное заявление, сделанное министром иностранных дел от имени своего правительства в ответ на запрос дипломатического представителя иностранного государства касательно вопроса, входящего в его компетенцию, носит обязательный государства, министром которого является лицо, сделавшее такое заявление26. Таким образом, при рассмотрении данного дела суд впервые признал за односторонним заявлением обязательную юридическую силу. Аналогичными примерами из судебной практики являются решения в дЄЛЄ о КОНЇЇЄСРИЯ"Х Мавромматиса {Mavrommatis Concessions Case) 1925 года и об интересах Германии в польской Верхней Силезии {German Interests in Polish Upper Silesia Case) 1926 года. В обоих случаях рассматривались заявления государств о воздержании от определенных действий, за которыми суд признал характер обязательства27.
В качестве в одностороннем порядке взятого на себя обещания рассматриваются заявления-гарантии, сделанные немецким правительством в период с 1935 по 1938 год. Речь идет о гарантиях неприкосновенности нейтралитетов Австрии, Нидерландов, Чехословакии и Бельгии28. Вместе с тем заявлениям различных государств, сделанным после окончания Первой мировой войны и гарантирующим защиту национальных меньшинств на соответствующей территории, приписывают договорный характер29. Данные гарантии немецкого правительства, сделанные в отношении меньшинств на своей территории, рассматривались в единстве с положением ст. 6 Статута Международного военного трибунала (Нюрнбергский трибунал), согласно которому преступлением против мира является не только война в нарушение международных договоров, но также нарушение данных государством гарантий в отношении меньшинств на своей территории30.
К односторонним актам также относят заявление премьер-министра Н. Чемберлена о гарантиях Великобритании в отношении Румынии и Греции от 13 апреля 1939 года31. Согласно этому заявлению, Великобритания обязалась в случае явной угрозы независимости Румынии или Греции оказать им всю возможную поддержку32. На наш взгляд, к этой же группе следует отнести аналогичное заявление премьер-министра Франции Э. Даладье о предоставлении гарантий Греции и Румынии от 13 апреля 1939 года33.
В качестве одностороннего акта следует также привести заявление-гарантию Южной Африки, сделанное 9 апреля 1946 года перед Генеральной Ассамблеей ООН относительно продолжения своего мандата в Юго-Западной Африке34. Далее, следует упомянуть заявления Египта, сделанные 24 апреля 1957 года по поводу своих обязательств в отношении Суэцкого канала. Данное заявление было зарегистрировано в соответствии со статьей 102 Устава ООН35.
Одним из наиболее часто упоминаемых в доктрине международного права является решение Международного суда ООН в деле о ядерных испытаниях в атмосфере между Новой Зеландией, Австралией и Францией {Nuclear Tests cases) 197 4 года. Согласно позиции Новой Зеландии, ядерные испытания Франции на территории французской Полинезии, проводимые в период с 1966 по 1972 годы, вызвали выброс радиоактивных осадков на территории Новой Зеландии, что является нарушением ее прав. Международный Суд ООН рассматривал заявления Франции, сделанные ею в этой связи в 1974 году, в качестве обязательств, взятых на себя Францией в одностороннем порядке, более не проводить испытаний ядерного оружия в атмосфере в районе южной части Тихого океана36. Несмотря на то, что решение Суда подверглось критике37, оно послужило поводом для более глубокого изучения вопроса о месте односторонних актов государств в международном праве (и их юридической силе)38. В этом решении Суда была подтверждена формула, согласно которой общепризнанным является тот факт что в результате заявлений, сделанных в одностороннем порядке, касающихся правовых или фактических ситуаций, могут возникать международно-правовые обязательства39. Помимо этого, решение Суда имеет большое значение в вопросе толкования односторонних актов государств, а также требований к форме таких актов.
Следует подчеркнуть, что вышеуказанные примеры односторонних актов государств трудно привести к общему знаменателю и выделить общие для всех признаки. В каждом случае во внимание были приняты конкретные сопутствующие обстоятельства, при которых был совершен односторонний акт, так как одного лишь содержания того или иного одностороннего заявления недостаточно, чтобы определить имеет ли оно обязательную правовую силу При этом международная судебная практика, касающаяся данной проблематики, невелика, а ее анализ зачастую приводит к неоднозначным часто противоречивым, выводам.
Условия действительности односторонних актов государств
В данном случае не совсем ясным представляется, какое содержание автор вкладывает в понятия «принятие» и «акцепт» и в чем их отличие друг от друга. Остается также неясным, может ли молчание рассматриваться в этой связи в качестве принятия или такой акт должен быть формализован и совершен в ясно выраженной форме. Можно, однако, предположить, что под необходимостью принятия ученый подразумевает то, что соответствующий акт должен быть принят государством-адресатом к сведению и будет иметь правовые последствия уже с того момента, как «дойдет» до государства-адресата.
На данной проблематике остановился в своем VII докладе и специальный докладчик В. Родригез-Седеньо. Он указал на то, что на протяжении длительного периода времени (несмотря на наличие работ по рассматриваемой теме, например, работа Э. Суя254) в доктрине международного права отмечалось колебание относительно того, чтобы признать за односторонними обещаниями обязательную правовую силу без необходимости его принятия государством-адресатом или включения его в формальное соглашение255.
Этот подход подтверждается и судебной практикой. В 1889 году при рассмотрении спора между Германией и Великобританией арбитраж установил, что одностороннее обещание должно представлять собой единство воль, о котором свидетельствует ясно выраженное обещание одной стороны, которое сопровождается его принятием другой стороной256.
Таким образом, согласно указанной позиции такое обещание может быть отозвано до того момента, пока оно не было принято его адресатом. Лишь в момент принятия его адресатом такое обещание получает характер правового обязательства, так как между сторонами возникает «соглашение».
По нашему убеждению, такое понимание односторонних обещаний противоречит установившейся судебной практике, нашедшей выражение, прежде всего, в деле о ядерных испытаниях в атмосфере в 1974 году257, а также позиции, наиболее представленной на настоящий момент в доктрине международного права, согласно которой односторонние обещания не требуют принятия или какой-либо реакции государств-адресатов в целом. Достаточно того, что они доведены до сведения государств, интересы которых такое обещание затрагивает, или до сведения международного сообщества, в противном случае такое требование будет противоречить строго односторонней природе такого обещания258.
Наше убеждение основывается среди прочего на особом мнении судьи Ф. Джессопа в деле о Юго-Западной Африке. Судья указывает на то, что общепризнанным является факт существования односторонних «соглашений», возникающих на основе одностороннего акта и в которых лишь одна сторона несет правовое обязательство. При этом согласия стороны, получающей корреспондирующее право, не требуется259.
По общему правилу односторонние обещания начинают действовать с момента, когда были сформулированы и не требуют принятия со стороны государства-адресата260: государство-автор вправе самостоятельно определить момент, с которого такое обещание начнет действие. Например, в 1982 году, в случае, когда СССР принял на себя обязательство не применять первым ядерное оружие, было указано, что данное обязательство вступает в силу немедленно в момент обнародования с трибуны Генеральной Ассамблеи ООН.
Односторонние обещания могут быть срочными, когда государство принимает на себя обязательство в течение какого-либо срока придерживаться определенного обещания. Примером такого обещания может служить одностороннее обязательство СССР не проводить ядерные испытания, которое каждый раз принималось на определенный срок (с 1985 года продлевалось). Однако большинство односторонних обещаний не содержат какого-либо ограничения действия по времени.
В целом односторонние обещания, если в них не содержались соответствующие положения, не могут быть произвольно отменены или изменены государством-автором. Это положение связано с тем, что одностороннее обещание, как источник международно-правового обязательства государства-автора, представляет собой юридический акт, путем которого государство-автор предоставляет иным субъектам международного права корреспондирующие субъективные права, которых те не могут быть лишены без их на то согласия. Этого же требует и принцип добросовестности, согласно которому государства, интересы которых такой акт затрагивает, вправе принять его во внимание и полагаться на него в своих действиях.
Одностороннее обещание, не содержащее специальных условий отмены, все же может быть при определенных обстоятельствах отозвано. Согласно Руководящим принципам, принятым КМП в 2006 году, при принятии решения о возможности отмены одностороннего заявления необходимо принимать во внимание степень того, насколько адресаты такого одностороннего обязательства на него полагаются, а также степень коренного изменения обстоятельств {rebus sic stantibus)26 . Положение о коренном изменении обстоятельств закреплено в ст. 62 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 года.
Акт одностороннего обещания
В доктрине международного права нет однозначного мнения относительно того, представляют ли собой такие декларации односторонний акт государства.
Согласно одной точке зрения, такие декларации являются источником международно-правовых обязательств государства-автора в отношении иных государств, сделавших такие же декларации. Таким образом, государство, инициировавшее рассмотрение спора в суде, является бенефициаром такого одностороннего обещания. Как указывает проф. Ш. Розеин, целью такой декларации, представляющей собой односторонний акт, является определение границ, в которых государство принимает обязательную юрисдикцию суда; и юрисдикция суда будет существовать в отношении данного государства лишь в обозначенном им объеме387. Будучи односторонним актом государства, декларация о признании юрисдикции Международного суда ООН подчиняется общему режиму односторонних актов в той части, которая касается оговорок и условий, которые государство вправе предусматривать в них, а также в отношении их отмены и толкования388.
Согласно другому мнению, наиболее представленному в доктрине международного права, такие декларации являются лишь предложением в процессе заключения соглашения между государствами. Оно становится обязательным для государства только после принятия его другой стороной спора, представившей такую же декларацию и инициировавшей рассмотрение в суде389. Таким образом, она может быть отозвана или изменена до принятия ее заинтересованным государством. Такие декларации, являющиеся по форме односторонними актами, представляют собой серию двусторонних обязательств с иными государствами, принявшими на себя такое же обязательство390. Обязательный характер таких деклараций основан на принципе pacta sunt servanda, в целом они регулируются правом международных договоров, так как являются частью международного соглашения.
Проф. Г. Фитцморис указывает на то, что такая декларация является односторонней по форме, однако носит договорный характер, так как связана с действием другого государства на основе quid pro quo. В таком случае возникает ситуация «соглашения», в которой соответствующие документы должны интерпретироваться в соответствии с общими нормами, касающимися толкования международных договоров391.
Судебная практика относительно толкования рассматриваемых деклараций также не является единообразной. В решении от 14 июня 1938 года в деле о фосфатах в Марокко Постоянная палата международного правосудия указала на то, что декларация, предоставленная правительством Франции 25 апреля 1931 года на хранение, является односторонним актом, посредством которого правительство приняло обязательную юрисдикцию Палаты392. Так же Международный суд ООН высказался в отношении толкования декларации Ирана в решении от 22 июля 1952 года по делу об англо-иранской нефтяной компании. Суд указал на то, что данная декларация не может толковаться как договор. Согласно решению Суда, текст декларации Ирана не является текстом договора, возникшего в результате переговоров между двумя или более государствами, но результатом одностороннего составления правительством тот Ирана, в процессе которого была проявлена особая степень осторожности . В уже упоминавшемся выше деле о Барселонской компании Международный суд ООН сделал различие между принятием его обязательной юрисдикции в форме договора и путем односторонней декларации, подчеркнув, что односторонняя декларация является механизмом иной категории, нежели договор394. Вместе с тем в ряде других решений Суд признал за такими декларациями договорный характер.
В решении от 4 апреля 1939 года по делу об электрической компании Постоянная палата рассмотрела данные декларации участников спора лишь в качестве акта присоединения к договорным отношениям395.
Также в более позднем решении от 26 ноября 1957 по делу о праве прохода Международный суд ООН подчеркнул договорную сущность деклараций о признании юрисдикции Международного суда ООН. Как указал Суд, с передачей декларации Генеральному секретарю ООН государство входит в систему, установленную в ст. 36 пункте 2 Статута Международного суда ООН, наряду с иными признавшими юрисдикцию Суда государствами. Договорные отношения между сторонами, а также обязательная юрисдикция Суда, вытекающие отсюда, устанавливаются ipso facto и не требуют специального соглашения 96.
Наиболее емко по этому вопросу Международный суд ООН высказался в решении от 26 ноября 1984 года по делу о военной и полувоенной деятельности в Никарагуа. Согласно материалам дела, США признали юрисдикцию суда в декларации от 14 августа 1946 года. Согласно данному документу, США признавали юрисдикцию суда на период в пять лет и после этого в течение 6 месяцев после уведомления об окончании действия данной декларации. За три дня до подачи иска Никарагуа в отношении США последние передали 6 апреля 1984 года Генеральному секретарю ООН уведомление, согласно которому декларация 1946 года не должна применяться к спорам с каким-либо государством Центральной Америки. В нем также указывалось, что данное положение должно немедленно вступить в силу и действовать в течение двух лет397. США ссылались при этом на то, что декларации по ст. 36 п. 2 Статута не носят характер договора и не регулируются правом международных договоров. Государства имеют суверенное право самостоятельно квалифицировать признание обязательной юрисдикции суда, что отражено и в практике государств398.
Международный суд ООН указал, что декларации о признании обязательной юрисдикции Международного суда действительно носят характер факультативного одностороннего акта государства, так как государства вправе свободно решать вопрос о том, подавать данный документ или нет. При этом государства вправе самостоятельно решать, в каком объеме и при каких условиях они признают обязательную юрисдикцию Суда. То есть государства вправе определять содержание декларации по своему усмотрению. Однако, как подчеркнул Суд, односторонний характер декларации не означает, что государство-автор вправе свободно изменять объем и содержание своего обязателъства
Роль «унилатерализма» в международно-правовой охране окружающей среды
Указанные ученые приводят в обоснование своего подхода некоторые примеры из истории своей страны. В частности, в XIX столетии британское правительство в одностороннем порядке систематически и добровольно применяло силу британских военно-морских сил для того, чтобы уничтожить международную работорговлю. Данная деятельность, наряду с другими фактами, внесла большой вклад в уничтожение рабства и начало формирования современного движения за права чeловека459. С таким обоснованием нельзя согласиться. Современная система международного права характеризуется наличием методов формирования норм, которые вполне отвечают необходимости обеспечения международной стабильности и равной защиты участников международного общения. Именно уважение принципа консенсуса в формировании норм международного права является основой для международного правопорядка, отвечающего соображениям справедливости. Кроме того, государства, предпочитающие односторонние акты заключению международного соглашения, далеко не всегда действуют в интересах достижения справедливости. Часто подобное поведение оправдывается правом суверенного государства защищать свои интересы независимо от других государств. Как указывает проф. Л. де Шазорне, таким правом на деле часто обладают ведущие с экономической и политической точек зрения державы460. Это утверждение вполне соответствует формуле, согласно которой основными факторами, от которых государства отталкиваются при решении совершить односторонний акт, являются суверенитет, сила и соображения национальных интересов461. К сожалению, фактор правомерности такого акта, его соответствие нормам международного права, остается в данном случае за скобками. Более того, само понятие морали не является правовой категорией. им нельзя оперировать в дискуссиях о правомерности того или иного поведения государства в межгосударственных отношениях. Целью правового регулирования является, прежде всего, установление ясности в отношении дозволенного поведения государства, а значит, стабильности в международных отношениях.
Другим обоснованием для практики «унилатерализма» в форме «гегемонии» служат соображения защиты «общих интересов»462. Согласно этой формуле, государство действует в одностороннем порядке, выходя за пределы международного права, в интересах международного сообщества в целом. По мнению А. Ватсона, практика «гегемонии», особенно если она коллективная (осуществляется группой государств) и основана на компромиссах, обладает большей гибкостью, нежели международное право или многосторонний процесс принятия решений, и вводит полезную дозу международного правопорядка там, где иначе будет господствовать свободное усмотрение каждого463. Однако, признавая за группой государств право действовать таким образом, можно не заметить, когда «общие интересы» вскоре превратятся в интересы только данной группы государств. Международное право опирается на соглашение государств именно потому, что только сообща можно определить, что собой представляет «общий интерес». Несомненно, факт того, что в процессе принятия норм международного права участвует большое количество государств, является его слабой стороной, так как требуется значительное количество времени, и желаемый результат достигается не всегда. Однако одновременно это является и его сильной стороной - основой международного правопорядка, при котором никто не вправе навязывать свою волю равноправным субъектам международного права. Односторонние акты, «унилатерализм» в целом, как указывалось выше, могут играть положительную роль в случаях, когда соответствующий вопрос невозможно решить путем заключения международного соглашения, так как выбор в таком случае стоит между односторонним актом и бездействием. В тех же случаях, когда государство намеренно уклоняется от возможности согласовать свою позицию с мнением иных участников международного общения, его поведение, как указывалось выше, противоречит принципу сотрудничества.
Возврашаясь к проблеме «гегемонического международного права», следует рассмотреть, прежде всего, соответствуюшую практику США. Чаще всего в международно-правовой литературе обвинения в излишне одностороннем поведении встречаются в отношении этой страны . США часто предпочитают оставлять за собой свободу действий, не участвуя в важных международных соглашениях, несмотря на то, что вклад этого государства имеет для решения глобальных проблем порой решающее значение. В частности, США среди прочего не ратифицировали Конвенцию о биологическом разнообразии от 5 июня 1992 года. Киотский протокол к Рамочной Конвенции ООН об изменении климата, Статут Международного уголовного суда от 17 июля 1998 года. При этом США активно участвуют в процессе выработки важных международных договоров. Необходимо отметить, что отказ государства, активно участвующего в выработке международного договора, впоследствии ратифицировать такой договор, в доктрине международного права465 обозначается в качестве пассивного одностороннего акта. Такое поведение дает некоторым ученым основание заключить, что США хотят установить для других участников международного общения строгие правовые рамки, но для себя резервируют право быть как бы «над» этими рамками
