Содержание к диссертации
Введение
Раздел 1. Парадигмальные рамки изучения политического конфликта, насилия и терроризма. 16
Раздел 2. Терроризм: определение понятия, типологизация, способы и средства реализации. 41
Раздел 3. Террористическое движение: группы и организации. 75
Раздел 4. Причины возникновения терроризма и методы борьбы с ним. 115
Заключение 155
Список литературы 162
Приложение 182
- Парадигмальные рамки изучения политического конфликта, насилия и терроризма.
- Терроризм: определение понятия, типологизация, способы и средства реализации.
- Террористическое движение: группы и организации.
- Причины возникновения терроризма и методы борьбы с ним.
Введение к работе
Актуальность проблемы исследования. Истоки политического терроризма теряются в глубине веков, но только в наше время он стал феноменом глобального масштаба. Конфликтогенный потенциал терроризма особенно возрос с 60-х годов XX века, когда целые регионы мира стали очагами террористической деятельности. В настоящий момент в мире насчитывается около 500 нелегальных террористических организаций, «с 1968 по 1980 гг. стали известны около 6700 террористический актов. В указанный период террористами было убито 3668 и ранено 7474 человека» (172, с. 440) (также см. график № 1). В современных условиях наблюдается эскалация террористической деятельности экстремистски настроенных лиц, групп и организаций, усложняется ее характер, возрастает изощренность и антигуманность террористических актов. Озабоченность мирового сообщества ростом террористической активности связана как с многочисленностью жертв деятельности террористов, так и с тем, что благодаря развитию новейших технологий, имеющих двойное предназначение (используемых как в мирных, так и в военных целях одновременно), деятельности средств массовой информации и глобальных компьютерных сетей (Интернет) появляется возможность для любого желающего получить, а затем и использовать информацию о создании самых изощренных средств уничтожения. В качестве примера можно упомянуть о попытке отравления водопроводной системы в Чикаго (США) в 1972 г., об угрозе применения террористами горчичного газа и бациллы сибирской язвы в ФРГ, попытке распыления радиоактивных веществ в поездах Австрии, раскрытие подпольной лаборатории по производству палочки ботулинуса в Париже, токсин которого является самым сильным из известных ядов, его 200 граммов достаточно для уничтожения всего живого на Земле (140, с. 90-91),
недавнее использование отравляющего газа в токийском метрополитене и т. д. и т. п. Да и взрыв в торговом центре Нью-Йорка, когда стоило только террористам предварительно начинить взорванную бомбу кобальтом-60 или йодом-131, который есть в любой медицинской лаборатории США, как это могло бы привести к уничтожению населения целого городского района, - все это лишний раз подтверждает опасность превращения терроризма в глобальный катастрофогенный фактор.
Терроризм вошел в политическую жизнь и российского общества: похищение людей, взятие заложников, случаи угона самолетов (70 попыток захвата воздушных судов за период 1991 - 1992 гг.), взрывы бомб на железных дорогах, в общественных местах, во время народных праздников и гуляний, акты насилия в этно-конфессиональных конфликтах, прямые угрозы и их реализация в ходе политической борьбы, покушения на представителей различных ветвей власти и т. д. и т. п., все это уже не редкость.
В этой обстановке возникла необходимость в пересмотре прежних взглядов на терроризм в целом. Существующие проблемы не могут быть решены без интеграции науки и практики, опережающих теоретических исследований и выработки научно обоснованных рекомендаций. При этом следует иметь в виду прямую зависимость эффективности практических мер от решения принципиальных теоретических вопросов, достаточно высокую «наукоемкость» проблемы.
В настоящее время представляется крайне необходимым создание межгосударственного механизма борьбы с терроризмом в России и других странах СНГ. Прежде всего он должен основываться на результатах научных исследований в области социологии, политологии, истории, международных отношений, права, а также на результатах анализа антитеррористической политики других государств и, в первую очередь, США, Израиля и стран Западной Европы, более других страдающих от актов терроризма. Только такой подход позволит создать целостную
систему борьбы с «безликой войной» и избежать повторения имевших место в прошлом нарушений прав человека под флагом борьбы с террористической деятельностью (33, л. 5).
Разработанность темы. Феномен терроризма имеет много аспектов, в связи с этим возможны различные подходы к его исследованию. Это и проблема юридической квалификации данного явления, и определение его социально-деструктивных функций, и социолого-политологический анализ, и социально-психологическая оценка его причин и следствий, и выявление исторических корней.
В настоящее время в зарубежной литературе существует большой пласт исследований, посвященных проблеме терроризма. И хотя эти исследования не избежали определенной политизированности, связанной с противостоянием в недавнем прошлом двух сверхдержав, мы можем говорить о большой степени изученности данной проблемы.
Термин «терроризм» как обозначение состава интернационального (i.e. международного) преступления впервые был использован в 1930 г. на II Международной конференции по унификации уголовного законодательства, проходившей в Брюсселе. Его использовали для характеристики действий, способных породить общую опасность.
На данный момент существует уже около 100 определений термина «терроризм». Среди наиболее интересных можно отметить определения Б. Дженкинса (212), У. Лакера (214), Б. Нетаньяху (221), М. Креншоу (195), и других исследователей (191; 192; 196; 207; 220; 227; 232; 236;246).
На Западе возникла специальная дисциплина, которую обозначают термином «террология», появляются первые учебные пособия по изучаемому вопросу (248). Исследование проблем ведется на уровне государственных и общественных организаций, научных институтов, секретных служб, военных ведомств и органов охраны общественного порядка (144, л. 12).
В настоящий момент большинство западных исследователей обращают особое внимание на причины возникновения терроризма, которые, по их мнению, лежат в общественном развитии:
Р. Рубинштейн (230) и К. Хьюит (210) главную причину возникновения терроризма видят в наличии экономических проблем общества, таких как бедность и нищета;
А. Ли (215), Р. Коррадо и Р. Эванс (194) полагают, что главная проблема возникновения терроризма кроется в отсутствии политической возможности выражать свою неудовлетворенность;
Ф. Нельсон (220), Дж. ван дер Деннен и В. Фальгер (197) указывают на социобиологические причины, утверждая, что корни насилия и агрессии обусловлены генами, так как повышают шанс выживания.
Целый ряд зарубежных исследователей, таких как М. Вольфганг и Е. Ферракути (251), Ф. Вестие (247), А. Пинкни (225), С. Болл-Рокеч (187), X. Эрлангер (201), Дж. О'Коннор и А. Лизотт (223) полагают, что проявление насилия в виде терроризма напрямую связано с современной западной культурой, вознаграждающей людей за проявление агрессии.
Дж. Вандер Занден (244) утверждает, что проявление насилия и терроризм возможны в том случае, если есть люди, которые содействуют такому поведению. Известный бихевиорист А. Бандура (188) полагает, что особое влияние оказывает первый институт социализации - семья, так как родители невольно показывают своим детям пример насилия, наказывая их за что-либо.
Дж. Ван Эвра (245), В. Джозефсон (213), А. Хастон и др. (211), пришли к заключению, что культ насилия утверждается СМИ и, в первую очередь, телевидением.
Большая масса зарубежных работ посвящена перспективам развития терроризма в XXI веке. Так, например, М. Дж. Цетрон и О. Дэвис (193) утверждают, что в скором времени терроризм превратится в мощный катастрофогенный фактор.
Немалое внимание в этой литературе уделяется вопросам практической борьбы с терроризмом, разработке концепций реагирования органов власти на террористическую деятельность.
Тем не менее, основная масса зарубежных работ написана, как правило, историками, юристами или журналистами, которые, не затрагивая теоретических основ явления и понятия терроризма, показывают фактологически лишь деятельность тех или иных террористических организаций (144, л. 12).
Анализируя отечественную историографию по проблеме терроризма, можно выделить два подхода: исторический и юридический. Это связано, в первую очередь, с тем, что терроризм в СССР объявлялся феноменом исключительно капиталистического общества и был невозможен на территории нашей страны. Поэтому, говоря о терроризме, советские исследователи изучали либо юридический аспект борьбы с международным терроризмом, что могло иметь определенную практическую ценность, либо историю терроризма в России.
История терроризма в России не относится к числу достаточно исследованных тем, хотя имеет обширную историографию, начало которой было положено изучением организации «Народная воля». Так, в работах отечественных историков-марксистов терроризм рассматривался как результат неверия в возможность революции. Поэтому, некоторые исследователи полагали, что заговор, не связанных с народом, интеллигентских групп, взявших на свое вооружение террористические методы, является своеобразной «альтернативой по настоящему организованных действий», т. е. революции (С. Волк (19). Другие историки подчеркивали умозрительность подобной альтернативности (Н. Троицкий (155; 156; 157), считая, что уровень политического развития общества в целом и крестьянства в особенности не давал возможности говорить о перспективах революционных событий в России и поэтому терроризм, по их мнению, являлся единственным способом противодействия
существующему режиму. В либеральных концепциях (В. Богучарского (7) отрицается какая-либо социальная обусловленность терроризма в Российской империи. Его истоки авторы видят в политических условиях, деспотизме власти. Подчеркивается «вина» правительства в усилении террористической борьбы. По всей видимости, определенную роль в формировании данной концепции сыграли работы Ф. Энгельса (176; 177), в которых политический терроризм в России признается единственным средством для защиты от «неслыханно деспотического режима» (176, с. 158).
В современной историографии выделяют революционный терроризм и правительственный террор как проявление духа насилия, царящего в российском обществе в конце XIX - начале XX вв. (53, с. 165-167.) В последние годы появился ряд статей (50; 51; J75; 82; 101), вышел сборник документов (54), были опубликованы монографии иностранных (25) и отечественных (35; 78; 83) исследователей, посвященных истории терроризма и террора в России, в которых предпринимаются попытки на основе архивных материалов исследовать причины и значение эскалации политического насилия во второй половине XIX - начале XX веков, появления террористов нового типа, являющихся сторонниками использования систематического неразборчивого насилия, открываются новые, ранее неизвестные страницы отечественной истории.
Нельзя сказать, что в нашей стране нет работ по терроризму XX века, однако большинство из них до последнего времени отличались односторонней направленностью, подчас уводящей от сути проблемы. Отечественные исследователи посвящали свои труды обоснованию возникновения терроризма вообще и «левого» терроризма в частности в ответ на эксплуатацию, неравенство и политическое насилие со стороны государства в капиталистическом обществе. Среди таких работ можно назвать совместную работу В. В. Витюка и С. А. Эфирова «Левый» терроризм на Западе» (16). По их убеждению, «левый» терроризм
g камуфлирует свою сущность, используя «марксистские» лозунги и уводит рабочий класс от реальной (то есть революционной) борьбы за свои права. Вообще, отличительной чертой отечественной историографии является достаточно серьезная разработанность проблемы «левацкого» терроризма.
Некоторые авторы посвятили свои работы разоблачению связей террористов со стоящими за их спиной реакционными силами: А. И. Асеевский (3; 4), А. А. Веселицкий (15), Э. Ковалев и И. Седых (67), Ф. М. Сергеев (135) и др. (31; 46^60; 62; 65; 66; 92; 93; 128; 153; 173). Эти работы, бесспорно, содержат ценный фактологический материал, но, в то же время, страдают известной прямолинейностью. Целью исследований этих ученых является доказательство причастности американских спецслужб к террористическим актам во всем мире. Узость данного подхода не способствует строго научному осмыслению феномена терроризма.
После 1985 г. в трудах отечественных исследователей произошло изменение подходов к изучению проблемы терроризма. Данный феномен теперь представляется не только «достижением» западного общества, а глобальной проблемой современности характерной и для нашей страны. В последнее десятилетие в отечественной литературе появились статьи, в которых отражаются отдельные аспекты терроризма, наиболее интересны среди них публикации В. В. Витюка (18), И. В. Дементьева (37), А. Н. Казакова (55), Н. Я. Лазарева (80) и др. (5; 40; й>; 87; 95; 99; Ш; 134).
С начала 1990-х гг. XX в. в нашей стране были предприняты попытки анализа ценностно-мотивационных, исторических, психологических, международно-правовых, катастрофогенных аспектов терроризма (140), прошли «круглые столы» (125; 152) и конференции по проблеме (51), появились диссертационные исследования. Так, в 1992 г. вышла в свет социологическая работа А. Ф. Стародуб (144), посвященная политическому терроризму на Апеннинах, в которой на основе большого круга зарубежных источников рассматриваются социальная природа, причины появления терроризма, идеология и практика субъектов террористических
организаций и движений в Италии 1960-1980-х гг. В 1995 г. появилось историческое исследование С. И. Грачева (33) посвященное международному терроризму в 1970-х - первую половину 1990-х гг. В нем автор анализирует сущность и содержание международного терроризма, эволюцию его форм и видов, анализирует опыт создания государственной системы борьбы с терроризмом в США и возможности его практического применения в России и странах СНГ.
В качестве положительных сторон данных работ следует отметить отсутствие жестких идеологических схем и привлечение большого круга малоизвестных ранее иностранных источников и литературы, что дало возможность авторам провести углубленный научный анализ отдельных аспектов терроризма. Однако, подобное детальное изучение отдельных сторон данной темы до сих пор не позволило отечественным авторам проанализировать проблему в целом, в связи с чем до настоящего времени в отечественной историографии терроризма отсутствуют работы обобщающего характера.
Как отмечалось ранее, другим направлением изучения терроризма в нашей стране было юридическое. Юридическое исследование данной проблемы началось с первых нормативных документов Советского государства 1917-1922 гг. В УК СССР 1926 г. было дано определение терроризма, однако оно носило исключительно политический характер, так как использовалось для борьбы с контрреволюционной деятельностью. Данный подход нашел отражение в целом ряде работ, где в качестве террористической рассматривалась любая деятельность (в том числе экономического или идеологического характера), идущая вразрез с постановлениями советской власти: Н. Соловьев «Кулаки-террористы» (139); Ф. Нахимсон, Б. Загорье «Классовая борьба в деревне и террористический акт» (104); А. Мундер «Террористический акт бывших реваншистов» (100). Политическая направленность статей УК посвященных терроризму сохранилась в нашей стране вплоть до июля 1994 г.
11 С 1970-х гг. в связи с всплеском террористической активности в большинстве регионов мира, в СССР начинается разработка данной проблемы в международно-юридическом аспекте. Именно как проблема международного характера терроризм изучался в нашей стране до начала 1990-х гг. В качестве примера можно привести следующие работы: И. И. Карпец «Преступления международного характера» (59); Е. Г. Ляхов «Проблемы сотрудничества государств в борьбе с международным терроризмом» (85) и др. (84; 86); И. П. Блищенко, Н. В. Жданов «Сотрудничество государств в борьбе против террористических актов международного характера» (6); Р. М. Валеев «Выдача преступников в современном международном праве: некоторые вопросы теории и практики» (13); Ю. Решетов «Международный терроризм: правовые аспекты» (129); Л. А. Моджорян «К вопросу о сотрудничестве государств в борьбе с международным терроризмом» (96); М. Л. Энтин, Ю. Л. Атливанников «Международная борьба с терроризмом (Правовые аспекты): Научно-аналитический обзор» (179); У. Р. Латыпов «К вопросу об определении международного терроризма» (81); О. А. Супатаева «Проблемы борьбы с международным терроризмом» (146) и др.
Только в 1990-е гг., после политических изменений и с распространением терроризма на территории бывшего СССР, происходит факт признания его существования в нашей стране. В связи с этим начинается разработка юридического определения терроризма (Ю. С. Горбунов «К вопросу о классификации терроризма» (28). На повестку дня встает вопрос о совершенствовании уголовного законодательства и пересмотре статей УК РФ, предусматривающих ответственность за терроризм (М. П. Киреев «Проблемы правового регулирования борьбы с терроризмом» (63; а так же 64); В. Мальцев «Ответственность за терроризм» (88; а так же 89); Г. М. Миньковский, В. П. Ревин «Характеристика терроризма и некоторые направления повышения эффективности борьбы с ним» (94); А. К. Мустафин «Некоторые вопросы
совершенствования уголовного законодательства по борьбе с терроризмом» (102) и др.).
С признанием наличия терроризма в нашей стране новое содержание получил и международный аспект проблемы. Так, для пресечения возможных контактов отечественных и зарубежных террористов большое внимание обращается на изучение международно-правовых нормативных актов, деятельность Интерпола. К работам на данную тему можно отнести исследования Т. Ю. Орешкиной «Современный терроризм и борьба с ним» (111); И. М. Кормушкиной «О соотношении понятий международного и государственного терроризма» (74); К. С. Родионова «Интерпол: вчера, сегодня, завтра» (130); Л. А. Моджорян «К вопросу о сотрудничестве государств в борьбе с международным терроризмом» (96). В работах Л. А. Моджорян (97; 98) также рассматривается соотношение понятий «международный терроризм» и «национально-освободительное движение».
Попытка соединения исторического, психологического и правового аспектов была предпринята в работе Ю. М. Антоняна «Терроризм. Криминологическое и уголовно-правовое исследование» (2). В этой монографии автор отмечает слабую разработанность проблемы терроризма, отсутствие криминологического понятия терроризма и его типологии в отечественной науке.
В целом, можно констатировать, что в российской науке современному политическому терроризму, и прежде всего отечественному, уделено меньше внимания, чем того требует социальная значимость и опасность этого явления. Социально-политические аспекты терроризма еще не стали предметом комплексного научного анализа. Имеющиеся исследования чаще всего рассматривают отдельные вопросы данной проблемы. Реалии настоящего указывают на необходимость их общего осмысления, что должно способствовать активному противостоянию терроризму.
Проблема исследования, таким образом, состоит в том, что в настоящее время в политической социологии отсутствуют адекватные теоретические средства для анализа такого сложного феномена как современный политический терроризм.
Целью данной работы является осуществление на основе современных методологических средств теоретико-социологического анализа феномена современного политического терроризма.
Для достижения данной цели необходимо решение следующих задач:
- определить наиболее адекватный методологический подход к
исследованию терроризма;
- выявить соотношение понятий «конфликт», «насилие», «терроризм»
и «террор»;
- на основе анализа существующих определений и типологий
терроризма, дать собственные определение и типологизацию данного
феномена;
дать классификацию террористических групп и проанализировать региональную специфику форм и методов их деятельности;
определить основные методы борьбы с терроризмом в современном обществе на уровне мирового сообщества, региональных организаций и отдельных стран.
Методологические и теоретические основы исследования включают различение социологических парадигм Дж. Ритцера, идеи о конфликтной природе общества, высказанные К. Марксом и развитые в дальнейшем в трудах Р. Дарендорфа, а также определения и типологии терроризма Б. Дженкинса, У. Лакера, Б. Нетаньяху, М. Креншоу и др.
Эмпирические источники и методы исследования. В качестве эмпирической базы для изучения современного отечественного терроризма были использованы материалы периодической печати, которые проанализированы методом кейс-стади (case study) (изучение отдельного случая).
Новизна работы состоит в том, что в ней:
- осуществлена систематизация существующих в отечественной и
западной литературе определений терроризма;
проведена типологизация данного явления;
сконструировано собственное определение терроризма;
выделены способы, средства и методы террористической деятельности;
- дан поуровневый анализ методов борьбы с терроризмом;
- введен в научный оборот значительный пласт литературы ранее
неизвестный отечественным социологам и политологам.
Практическая значимость исследования заключается в том, что оно дает возможность использовать проанализированные и обобщенные материалы для выработки подходов к созданию общегосударственной концепции противодействия терроризму в России. Кроме того, приведенные автором материалы могут быть применены непосредственно в образовательном процессе в высших учебных заведениях в курсах политологии, политической социологии и конфликтологии.
Апробация исследования. Основные положения диссертации были изложены на международной конференции (Казань, 1998 г.), межрегиональной (Казань, 1997 г.) и региональной конференциях (Казань, 1998 г.) и опубликованы в виде тезисов выступлений.
Структура данной работы состоит из введения, четырех разделов и заключения. Первый раздел посвящен проблеме определения парадигмальных рамок исследования, места политического терроризма в социологии. Во втором разделе дается анализ существующих определений и типологий терроризма, и на основании этого анализа предлагается свое определение данного политического феномена, его типологизация, классификация по целям, преследуемым той или иной террористической организацией, способам и средствам деятельности. Третий раздел посвящен изучению существующих террористических движений в региональном
аспекте, анализу их структуры и организации. В последнем разделе рассматриваются различные точки зрения на причины политического терроризма, возможности их устранения и основные направления борьбы с данным явлением. В заключении излагаются выводы автора диссертации, а также рекомендации по совершенствованию системы мер противодействия терроризму.
Парадигмальные рамки изучения политического конфликта, насилия и терроризма.
Понятия «политика» и «конфликт» на протяжении всей истории человеческого общества существуют неразрывно. Конфликт выступает в качестве фундаментальной характеристики политического процесса. Являясь одним из видов взаимодействия различных интересов и убеждений в политике, конфликт возникает внутри политических сообществ или между ними, принимая разнообразные конкретные формы. Конфликты возникают между двумя или несколькими индивидами, группами, организациями, государствами или целыми системами государств, отражая несводимость или коренные противоречия политических, экономических и социальных интересов. В последнем случае конфликт приобретает международные масштабы, включая столкновение между целыми политическими сообществами и социально-экономическими формациями, становясь реальностью внешнеполитического процесса. Примерами подобного рода конфликтов изобилует история международных отношений с самых древних времен. На уровне индивидов и отдельных групп (например, семей) подчас довольно сложно выделить в чистом виде собственно политические интересы и мотивы разногласий, которые более явственно можно наблюдать на общественном и государственном уровне. Вместе с тем политическая вражда или согласие между отдельными людьми не обязательно предполагают наличие взаимных симпатий или антипатий эмоционального характера. Политические противники могут быть личными друзьями, а политические союзники - врагами в личных отношениях. Природа любого политического конфликта лежит в различии интересов социальных групп, которые (интересы) требуют реализации целенаправленными и организованными усилиями последних. При этом каждая группа необходимо вступает в конфликт с другими, чтобы утвердить и (или) навязать собственные интересы. Таким образом, политический конфликт - это столкновение противоположных интересов, взглядов, ценностей и приоритетов, в процессе взаимодействия между различными субъектами политического действия. При этом в число последних входят отдельные личности, социальные и этнические группы, политические партии и движения, элиты, классы (или сословия) и государства. Поэтому, наличие в политическом процессе политического конфликта означает, что борьба различных интересов стала непримиримой.
Эта борьба может носить скрытый или открытый, мирный или насильственный характер, осуществляться посредством переговоров и согласований или путем открытого столкновения. Естественно, что внутренние конфликты являются источником нестабильности политической системы и могут привести, в конечном счете, к разрушению политического сообщества. Как показывает исторический опыт, для этого необязательно преобладание агрессивных или исключительно насильственных форм. Внешние конфликты также способны привести к деструктивным изменениям политической системы или даже к полному ее разрушению, особенно если они выливаются в конфликт с использованием оружия или в полномасштабную войну. Важным аспектом анализа политических конфликтов является определение их интенсивности. Одни конфликты протекают в бурной форме, выливаясь в активные формы политического поведения и участия большого числа людей, другие внешне не заметны и не влекут за собой изменений общественной обстановки. Существует два противоположных подхода к пониманию конфликта. Согласно одному конфликт - это норма в функционировании общества; в соответствии с другим - патология. Основоположником первого подхода является К. Маркс, второй восходит к О. Конту, Э. Дюркгейму и М. Веберу. Различия в социологических взглядах на природу и функции конфликта, получили развитие в так называемых парадигмах, которые будут в дальнейшем выступать определенными методологическими рамками в нашем исследовании, поскольку, на наш взгляд, вне этих рамок невозможно осуществить анализ политического конфликта и, в том числе, терроризма.
В современной социологической науке существует несколько подходов к формулированию методологических рамок, что в первую очередь связано с различными социальными позициями самих исследователей, обращающихся к изучению тех или иных проблем. Не останавливаясь на их перечислении, скажем, что существует по меньшей мере три попытки типологизации социологических парадигм (Дж. Ритцер, А. Шиманский и Дж. Кинлоч). Американский социолог Дж. Кинлоч (G. Kinloch) прослеживает эволюцию трех основных парадигм в социологии: Подход Альберта Шиманского (A. Schimansky) (171) основывается на выделении трех парадигм, исходя из авторских концепций Т. Парсонса, Р. Мертона и К. Маркса и, на наш взгляд, не может быть использован для полноценного анализа проблемы политического терроризма. Наиболее интересный анализ, на наш взгляд, дал американский исследователь Джордж Ритцер (G. Ritzer). Согласно его точке зрения социологическая теория включает в себя множество парадигм, относящихся к социетальной реальности, и используемых для объяснения структуры общества и его внутренних социальных процессов (131). По мнению Дж. Ритцера, в современной западной социологии существует три основные парадигмы: 1. Фактуалистская (структурный функционализм; концепция социального конфликта). 2. Дефиниционистская (символический интеракционизм; феноменология; этнометодология).
Терроризм: определение понятия, типологизация, способы и средства реализации.
Определение терроризма относится к числу проблем, решение которых имеет исключительное практическое значение. Это в достаточной степени осознается большинством исследователей данного политического феномена: социологами, политологами, историками, юристами и работниками правоохранительных органов различных государств, независимо от политического, общественного и экономического устройства последних.
Не осталась в стороне от этого процесса и Организация Объединенных Наций, в рамках которой интенсивная разработка определения терроризма началась с 1972 г., с момента учреждения Генеральной Ассамблеей ООН специального комитета по международному терроризму. К сожалению, деятельность данного органа так и не увенчалась выработкой общеприемлемого определения. Та же участь постигла усилия, предпринимавшиеся Ассоциацией международного права. В настоящее время не существует универсального определения понятия терроризм и производных от него видов. И это несмотря на то, что учеными-террологами, правительственными и неправительственными организациями было предложено более ста вариантов определения.
Термин «терроризм» достаточно трудно определить, поскольку он несет в себе разнообразную смысловую нагрузку. Более того, он обычно эмоционально окрашен, что добавляет сложности при его определении. Большинство исследователей-теоретиков, занимавшихся данной проблемой, выработали собственные рабочие формулировки, которые удовлетворяли их целям и задачам. Противоречивость в подходах наблюдается и среди практиков, так некоторые аналитики из органов правопорядка уверены, что терроризм должен рассматриваться как военная проблема, в то время как многие военные видят в ней проблему уголовной юстиции. Ряд юристов призывают к правовому определению терроризма, так как правосудие противостоит терроризму используя уголовные кодексы. Политики, журналисты и писатели выбирают из этих определений то, что отвечает их собственным взглядам и убеждениям. Таким образом, каждый, кто предпринимает попытку изучения терроризма, убеждается, что имеется почти столько же его определений, сколько мнений на этот счет.
Терроризм также трудно определить из-за его частого использования. Любой человек становится политически и социально неполноценен, когда ему приклеивают ярлык террориста, тоже самое происходит, когда какую-либо организацию называют «террористической группой». Обычные преступления приобретают больший общественный резонанс, когда они квалифицируются как результат терроризма, а политическим движениям может быть нанесен серьезный урон, когда их последователей причисляют к террористам.
С другой стороны, правительства могут присвоить себе дополнительные полномочия, когда могут обвинить своих оппонентов в терроризме, поскольку граждане зачастую готовы согласиться с злоупотреблением властью на государственном уровне, когда речь идет об «антитеррористической кампании». Аресты в обход конституционных норм, пытки, а иногда и убийства, в глазах общества являются приемлемыми методами борьбы с террористами. В этом случае последствия навешивания ярлыков являются просто смертельными для дальнейшей политической жизни того или иного лица или организации. Все это делает задачу определения терроризма еще более сложной.
Если рассматривать данную проблему исторически, то ситуация еще более осложняется тем, что происходит постоянное смешение понятий «террора» и «терроризма». Они (понятия) всегда употребляются исключительно многопланово, что открывает простор для их произвольного использования.
Термин «террор» употреблялся уже в Древнем Риме и в переводе с латинского означает «страх», «ужас». Этот дословный перевод раскрывает не все понятие, а лишь его прямое следствие на эмоциональном уровне. В целом же в понятие «террор» со временем стали вкладывать не столько значение прямого следствия насилия, сколько сам процесс, который вызывал «страх» и «ужас». В таком понимании термин дошел до наших дней и определить, когда понятие «террор» стало означать не результат насилия, а сам его факт и весь комплекс связанных с ним причин и следствий, по-видимому, уже не представляется возможным.
С конца XVIII и в течение двух третей XIX вв. понятием «террор», обозначались и открыто насильственная форма государственной диктатуры, и практика разовых политических покушений. Позже, это понятие применяли также по отношению к репрессиям, осуществляемым в ходе войн, и к самим войнам. Понятие «терроризм» использовалось как равнозначное террору, но в некоторых случаях у них имелись определенные различия: терроризм считался осуществлением террора. До сих пор данный подход имеет значительное число сторонников, логические построения которых выглядят следующим образом.
Террористическое движение: группы и организации.
В мире существует более 500 террористических групп и организаций, которые преследуют разнообразные цели и используют различные средства для их достижения. Удельный вес перечисленных средств и способов террористической деятельности неодинаков в различных странах и в разные периоды истории, что связано с идеологиями, традициями, культурой, географическими факторами и т. д., именно это и создает ярко выраженные региональные отличия современного политического терроризма. На наш взгляд необходимо остановиться на регионах, отличающихся по данным зарубежных источников наибольшей террористической активностью. Как свидетельствует график № 2, в конце 1980-х гг. около половины всех террористических актов происходило на Ближнем Востоке, по 20 % приходилось на Латинскую Америку и Западную Европу и всего 13 % делили между собой Азия, Африка, Северная Америка и Восточная Европа. Ближневосточный терроризм. Корни ближневосточного терроризма лежат в национальном и религиозном противостоянии государства Израиль и целого ряда арабских исламских государств, провозгласивших одним из основных направлений своей внешней политики полное уничтожение еврейского государства. Терроризм в этом регионе имеет особые исторические традиции. Так, по мнению ряда зарубежных исследователей сам феномен терроризма берет свое начало с возникновения секты иудеев сикариев (от sika - короткий меч), уничтожающих евреев, ставших на службу Древнеримской империи после захвата Палестины во I в. до н. э.
Очередной всплеск терроризма наблюдался в данном районе в годы II Мировой войны, в ходе которой евреи боролись и с фашизмом в рядах войск антигитлеровской коалиции и, одновременно, с английским присутствием на Ближнем Востоке, мешавшем репатриации евреев из фашистской Европы и созданию собственного государства. Еврейская община в Палестине вышла из сложной ситуации, когда было необходимо выбирать с кем и против кого предстоит сражаться приняв соломоново решение: «Воевать с англичанами против немцев как будто нет «Белой книги» (документа, препятствовавшего репатриации евреев) и, одновременно, бороться против англичан и их запретов как будто нет войны с фашизмом». Целый ряд подпольных боевых групп («Лехи», «Иргун Цваи Леуми», «Эцел» и др.), ведущих борьбу за независимость своей земли использовали активизировали террористические методы в ходе борьбы с англичанами в период с 1944 по 1948 гг. Даже Менахем Бегин, президент Израиля, был участником одной из таких террористических групп, совершающих нападения на английские патрули и склады с оружием и боеприпасами (110).
С момента возникновения государства Израиль (апрель-май 1948 г.) террористические действия были перенесены в сферу отношений между арабами и израильтянами и превратились в своеобразную «латентную войну» или вооруженный конфликт низкой интенсивности (вооруженное противостояние по политическим причинам между борющимися государствам ниже того уровня, который принято считать войной (1000 смертей в год) и выше того, что считается серьезными разногласиями и политической напряженностью), который особенно обострился после захвата Израилем (1967 г.) территории ряда арабских государств и земель, на которых по решению ООН должно было быть образовано государство палестинцев. В тот период под контролем Организации освобождения Палестины (движения за освобождение Палестины от израильского контроля, созданного в 1964 г.) возникло большинство ныне действующих арабских террористических организаций, таких как Аль-Фатах, Черный Сентябрь, Палестинский Фронт Освобождения, Народный Демократический Фронт Освобождения Палестины, Народный Фронт Освобождения Палестины, Арабский Фронт Освобождения, Аль-Интифада, Народный Фронт Борьбы, Черный Июнь. Если после подписания Кэмп-дэвидских соглашений между Израилем и Египтом, а особенно после прекращения противостояния между СССР и США, усилия по мирному урегулированию арабо-израильских противоречий вступили в новую стадию и большинство арабских государств и сам Израиль берут курс на реальное политическое урегулирование, то большинство террористических групп продолжают вести тайную войну на нагнетание обстановки насилия и страха в регионе. Исключением является Организация Освобождения Палестины, которая сумела освободиться от ярлыка террористической организации и стала во главе арабской политики мирного урегулирования палестинской проблемы. Это привело к расколу в мире исламского ближневосточного терроризма и появлению новых, более непримиримых групп, выделившихся из более или менее умеренных организаций (127). Латиноамериканский терроризм. Латинская Америка представляет собой своеобразный вариант развития терроризма, понимание которого вряд ли возможно без учета культуры, традиций и специфики региона. К ним, на наш взгляд, также можно отнести следующие проблемы: 1. Проблему бедности, которая заключается в наличии такой классовой структуры общества, при которой большая часть населения региона находится в крайней нищете, что создает революционную ситуацию, согласно точке зрения У. Ле Фебра (W. LeFeber) (216). 2. Проблему множества культур, так как Латинская Америка представляет собой переплетение различных культурных моделей: иберийского наследия и культур различных местных индейских групп (200). 3. Неоколониализм, заключающийся в постоянной готовности США вмешаться в дела региона, исходя из собственных политических и экономических интересов. Поддержка могущественным «северным соседом» любых режимов, выступающих с антикоммунистической идеологией, независимо от их внутренней политики.
Причины возникновения терроризма и методы борьбы с ним.
Среди ученых террологов существует множество точек зрения на причины возникновения терроризма. Приводятся самые различные объяснения, строятся предположения и догадки. Действительно, для действенного противостояния терроризму необходимо прежде всего выяснить, чем вызван данный вид насилия. На этот счет исследователи терроризма высказывают различные мнения. Некоторые считают, что источником насилия является целый ряд факторов - социально-политических, психологических и, возможно, даже биологических. Одну из первых попыток классификации различных точек зрения на данную проблему в отечественной науке предпринял А. С. Грачев. В виде тезисов его классификацию можно представить следующим образом: 1. Терроризм вечен как мир. По мнению леворадикального западногерманского социолога, публициста и поэта Г.-М. Энценсбергера, экстремизм и терроризм - ровесники любой формы власти, ибо всякая власть, являясь «присвоением права на пролитие крови», порождает ответную экстремальную и столь же «кровавую» террористическую традицию. Экстремизм, таким образом, вписывается в схему «древних и сумрачных отношений между убийством и политикой». 2. Терроризм - новый общественный феномен, не имеющий аналогов в истории. Корни экстремистских форм социального протеста, по утверждению X. Арендт, лежат в особенностях современного «индустриального» общества, в его «анонимном» характере. Распространение экстремистских настроений объясняется тем, что «терроризм разгоняет благополучную скуку общества изобилия, а то и просто представляет собой атрибут очередной моды». 3. Причины широкого распространения экстремистских и террористических течений связаны с повышенной уязвимостью современных сложных хозяйственных механизмов.
Это, по мнению сторонников «технологической» школы террологов предоставляет беспрецедентные возможности для шантажа значительных масс населения со стороны безответственных фанатиков. 4. Террористические акции молодых экстремистов - это проявление стихийного протеста против «общества потребления», которое, по мнению некоторых леворадикальных идеологов, является основной формой классовой борьбы и революционной деятельности в современную эпоху. 5. Политический экстремизм в современном капиталистическом обществе связан с «новыми социально-экономическими и политическими структурами, генерирующими насилие». 6. Синдром терроризма и вооруженного насилия явился, по высказыванию итальянского социолога Л. Феррайоли, результатом стабилизации и политической интеграции социальных конфликтов, характерных для позднего капитализма, и представляет собой разновидность невроза. К вариантам «невротического» обоснования природы политического экстремизма можно также отнести сформулированное еще в прошлом веке утверждение Ч. Ломброзо о том, что «терроризм - это косвенная форма самоубийства». Английский социолог К. Уилсон также считает современное насилие своеобразной формой «невротического протеста личности» против различного рода давящих на нее стрессовых факторов и иррациональных условий жизни, к которым ей часто бывает трудно адаптироваться (29, с. 4- 6). К вышеперечисленным подходам, на наш взгляд, необходимо добавить социобиологическую точку зрения, согласно которой причины насилия заложены в самой человеческой природе.
По мнению Дж. ван дер Деннена, В. Фальгера, Ф. Нельсона и ряда других исследователей существует множество параллелей между человеческим и животным поведением и генетический состав человека играет важную роль в формировании человеческого социального поведения (197; 222). Общественные тенденции в поведении животных и людей включают агрессивность, эгоизм, территориальность и формирование основных иерархий. Социобиологи утверждают, что эти тенденции являются общими для некоторых видов, так как обусловлены генами. Данные разнообразные черты существуют, потому, что повышают шанс выживания видов. Принятая нами фактуалистская парадигма позволяет расследовать различные причины терроризма социально-политического характера, к коим можно отнести бедность, политическое угнетение, расовый, национальный, культурный, идеологический гнет. Вместе с тем представляет интерес психологическая сторона формирования культуры насилия и роль СМИ. По мнению американского исследователя Т. Салливана (Т. Sullivan) все причины могут быть объединены в три большие группы: - структура общества и ее отдельные характеристики, которые служат предпосылками насилия; - неудовлетворенность в чем либо, которая формирует эти предпосылки в людях и подталкивают их к насилию; - опосредованные факторы, которые увеличивают возможность того, что люди будут резко реагировать на неудовлетворенность (237, р. 517-527). На наш взгляд, содержание данной схемы можно рассмотреть на трех уровнях социальной организации общества: на уровне общества в целом; на уровне социальных институтов (СМИ); на уровне групп и индивидов. На уровне общества в целом.
