Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Политическая элита в традиционном социальном контексте 15
1.1. Механизмы формирования элит в политическом пространстве традиционного типа 15
1.2. Клановая элита как институт традиционного общества 29
Глава 2. Политические элиты в процессе институциональных преобразований 43
2.1. Традиционные региональные элиты и вызовы модернизации 43
2.2. Проблема конгруэнтности традиционных и демократических институтов на постсоветском пространстве и адекватность местных элит 65
2.3. Качество региональных политических элит как фактор социальной рискогенности преобразований 77
Глава 3. Основные тенденции институциональных процессов в регионах и динамика трансформации местных элит 93
3.1. Региональные элиты во взаимодействии с федеральной властью 93
3.2. Региональные политические элиты и развитие местного самоуправления 111
Заключение 128
Литература 1
- Механизмы формирования элит в политическом пространстве традиционного типа
- Традиционные региональные элиты и вызовы модернизации
- Региональные элиты во взаимодействии с федеральной властью
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вызовы и задачи политической модернизации российского общества делают необходимым обращение к исследованию проблем, связанных с состоянием политической элиты, ее качеством и характером ее деятельности. Преобразование общества, его базовых систем и институтов требует адекватных изменений элиты с тем, чтобы ее деятельность в политическом поле не приводила к деформациям в функционировании новых институтов власти и управления.
Процесс трансформации политических элит тем самым составляет необходимое звено единого процесса радикальных социально-политических преобразований. Будучи вписанным в общий контекст политической модернизации, этот процесс имеет безусловную направленность перехода от характеристик элит традиционного типа к качествам и характеристикам, востребованным временем, соответствующим параметрам и требованиям политического пространства современного типа.
Именно этот аспект является основным источником трудностей. Российское общество и в частности его политическая система обладают высокой инертностью, подспудной очень прочной приверженностью к традиционным формам политической жизни и методам управления. Несмотря на то, что российское общество за свою историю прошло несколько фаз модернизации, традиционные стереотипы деятельности политической элиты и взаимоотношений государства и народа, соотношения законодательной и исполнительной ветвей власти имеют тенденцию к постоянному воспроизводству. Это обстоятельство заставляет рассматривать российское общество как традиционное в своих глубинных основах, несмотря на то,
что политические формы и структуры его в настоящее время соответствуют демократической модели. Модернизация политических институтов в России - это в значительной мере рецепция западных институциональных форм, не затронувшая реальных тенденций и качеств российской политической жизни. Во многом это связано с неразвитостью гражданского общества, политической индифферентностью населения, низким уровнем политической культуры как широких слоев общества, так и самой правящей элиты.
Сложности процесса усугубляются тем, что полиэтничное российское общество включает в себя анклавы с архаичными политическими структурами, укорененными в традиционной культуре, связанными с базовыми ценностями традиционного менталитета. На уровне регионов остро стоит проблема: возможно ли органичное и продуктивное включение таких традиционных структур и традиционных элит в демократический политический процесс?
Наконец, еще одна группа трудностей связана с инициированным Президентом РФ процессом укрепления властной вертикали, который при всех его позитивных сторонах, несомненно, влечет за собой изменения политической системы, объективно ограничивающие демократию и перспективы гражданского самоуправления. Эти перемены мотивируются стремлением продуктивно использовать отечественные политические традиции, что, по сути, оборачивается риском демодернизации во властных отношениях, в процессе формирования российской политической элиты, в ее управленческих практиках.
Негативные, хотя и традиционные для России особенности политической практики, - жесткий приоритет государства и исполнительной власти по отношению к интересам народа и каждой отдельной личности, отчуждение правящей элиты от населения и ответное безразличие народа к нарушению его неотъемлемых прав, ограничение реального суверенитета
народа включением административного ресурса управления - обретают новые возможности воспроизводства в пореформенной России, закрепления в новом модусе в ее демократизированном политическом пространстве. Здесь большую роль играют правящие элиты и кланы, их интересы: политическая демодернизация предоставляет им шанс сохранения и укрепления собственной власти на основе использования административного ресурса, нейтрализовав и сведя к формальной процедуре реальный демократический процесс.
Таким образом, традиционное и современное в деятельности и качестве политических элит - актуальная проблема, требующая серьезного политологического исследования. Именно здесь проходит водораздел между реальной и формальной демократией в России на федеральном и региональном уровне, и именно от успеха трансформации элит зависят перспективы социальной и политической модернизации.
Этим в конечном счете и определяется актуальность темы данной диссертации.
Степень научной разработанности темы. Основные принципы теории элит были разработаны классиками западной политической науки -Г. Алмоном, С. Вербой, Р. Далем, X. Зиглером, Г. Лассуэлом, Ч.Р. Мил-лсом, В. Парето, Дж. Сартори.
Институциональные аспекты функционирования в обществе властных структур исследовались Д. Нортом, П. Бергером, Т. Лукманом. Некоторые результаты этих исследований послужили методологическими ориентирами в нашей работе в изучении институционализации политических элит.
Общетеоретические вопросы, связанные с российской элитой, ее составом, механизмами формирования и эффективностью нашли освещение в работах М.Н. Афанасьева, Г.К. Ашина, О.В. Гаман-Голутвиной,
С.А. Кислицына, O.B. Крыштановской, А.К. Магомедова, Е.В. Охотского, А.В. Понеделкова, A.M. Старостина, М.Х. Фарукшина, В.В. Черноуса.
Проблема генезиса политической элиты в связи с процессом трансформации российского общества рассматривается в работах И.Е. Дискина, Т.Н. Заславской, М.В. Ильина, Б.И. Краснова, О.В. Крыштановской, А.С. Панарина, Ж.Т. Тощенко и др.1
Влияние модернизации на социально-политическую сферу российского общества изучают А.Г. Вишневский, В.Л. Иноземцев, М.Л. Куняв-ский, Н.Ф. Наумова, И.М. Попова, В.А. Ядов и др.
Проблема взаимодействия региональных политических элит и федерального центра изучается в работах М.Н. Афанасьева, А. Безрукова, В.Я. Гельмана, И.В. Куколева, В.Н. Лысенко, А.К. Магомедова, Г.В. Марченко, Е.В. Охотского, А.В. Понеделкова, А.И. Селиванова, Г.И. Смирновой, С. Солника, М.Х. Фарукшина.
Сложный процесс взаимодействия российской политической элиты со структурами гражданского общества в России исследуются А.А. Галки-
См.: Заславская Т.И. Современное российское общество: Социальный механизм трансформации. М., 2004; Трансформация социальной структуры и стратификация российского общества / Отв. ред. З.Т. Голенкова. М, 1998; Россия: трансформирующееся общество / Институт социологии РАН. М., 2001; Горшков М.К. Российское общество в условиях трансформации: (социологический анализ). М., 2000; Россия регионов: трансформация политических режимов / Общ. ред. В. Гельман и др. М., 2000; Социальные трансформации: экономические установки населения и массовое политическое сознание (1988-1999 гг.). - Н.Новгород, 1999; Рукавишников В., Халман Л., Эстер П. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М., 1998; Российское общество и радикальные реформы / Общ. ред. В.КЛевашов. М., 2001; Ядов В.А. Теоретическое осмысление трансформаций «посткоммунистических» стран в приложении к России // Социология и современная Россия / Под ред. А.Б. Гофмана. М.. 2003; Яницкий О.Н. Социология риска. М., 2003; и др.
ным, В.Я. Гельманом, Г.В. Голосовой, АЛО. Зудиным, СП. Перегудовым, И.С. Семененко, Л.Ф. Шевцовой, О.Н. Яницким.
Проблемы гражданского общества и местного самоуправления затрагиваются в работах таких авторов, как Г.В. Барабашев, З.Т. Голенкова, Л.С. Мамут, С.Л. Серебряков, С.Л. Соловьев. Формирование гражданского общества в региональном аспекте изучают О.В. Гаман-Голутвина, С. Ры-женков, Н. Винник, С.А. Кислицын. Взаимодействие структур гражданского общества с административно-государственными рассматривают А.Г. Володин, Г.Г. Дилигенский, М.В. Ильин, О.Э. Лейст, И.Ф. Мачин, Ю.М. Резник.
В целом современные исследования политической элиты обеспечили необходимую теоретическую базу для данной работы. Тем не менее, значимость трансформации политических элит в процессе перехода от традиционного общества к современному требует специального исследования этой проблемы, что и продиктовало необходимость написания нашей диссертации.
Объектом данного диссертационного исследования выступают современные российские политические элиты федерального, регионального и местного уровня.
Предмет исследования составляют специфика и закономерности трансформации политических элит в процессе перехода от традиционного общества к современному.
Цель исследования заключается в анализе специфических характеристик процесса трансформации политических элит в контексте перехода от традиционного общества к современному.
Поставленная цель обусловливает постановку и решение конкретизирующих ее промежуточных исследовательских задач:
выявить и проанализировать механизмы формирования элит в политическом пространстве традиционного типа;
исследовать политическую и социокультурную специфику клановой элиты как института традиционного общества и выявить ее институциональные характеристики;
рассмотреть традиционные региональные элиты сквозь призму вызовов политической модернизации;
оценить адекватность качества и характера функционирования местных элит в контексте проблемы конгруэнтности традиционных и демократических институтов;
исследовать качество региональных политических элит как фактор социальной рискогенности преобразований;
проанализировать динамику взаимодействия региональных элит с федеральной властью;
проследить динамику трансформации региональных элит в корреляции с процессом развития местного самоуправления.
Теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составляют труды крупнейших современных социологов и политологов, прежде всего работающих в области теории социальных изменений и теории элит.
При анализе специфики политических элит традиционных обществ автор исходил из понимания российского общества как общества «недо-модернизированного» (А.Н. Олейник), работая в рамках институционального подхода.
В исследовании моделей поведения политических элит использован метод аксиологического анализа, позволяющий не только выявить системы ценностей политических элит современного российского общества, но и показать специфику межкультурных и политических взаимодействий; ис-
пользовались также элементы парадигмы неоинституционализма - при анализе клановых элит и проблемы конгруэнтности традиционных и демократических институтов на постсоветском пространстве.
Обратившись к исследованию социоэтнокультурных особенностей политических элит «традиционных» российских регионов, мы придерживались в качестве основного методологического ориентира цивилизациоп-ного подхода. Он позволяет, с одной стороны, соотносить развитие и смену элит традиционных обществ с особенностями их исторического развития, политического управления, традициями, ментальными и ценностными установками. С другой стороны, не переносить схемы и наработки западной элитологии автоматически на политическое пространство традиционного типа.
В связи с раскрытием перспектив формирования в России политической элиты, адекватной требованиям гражданского общества, использовались теоретико-методологические подходы, развиваемые в области изучения гражданского общества и социального самоуправления В. Нерсесян-цем, 3. Голенковой, Л. Мамутом и другими авторами.
Рассмотрение более частных вопросов осуществлялось с опорой на работы российских исследователей, занимающихся анализом политических и социокультурных процессов, идущих в пореформенном российском обществе, и так или иначе влияющих на характер и качество функционирования политической элиты: М. Афанасьева, О. Гаман-Голутвиной, Т. Заславской, О. Крыштановской и др.
Среди общенаучных методов, использованных в диссертации, следует указать сравнительно-исторический метод и системный подход. На основе первого осуществлялся сравнительный анализ особенностей формирования традиционной и современной российской политических элит. На основе второго анализировалась рискогенность деятельности российской элиты.
В ходе исследования были получены определенные результаты, содержащие следующие элементы научной новизны:
- показано, что для политического пространства традиционного типа
характерны трайбально-клановые механизмы формирования и воспроизводства политической элиты, обладающие высоким потенциалом консервации и обусловленные этносоциокультурными стереотипами;
- выявлены и проанализированы основные институциональные чер-
ты элиты кланового типа, показано, что ее социокультурной и нормативно-ценностной базой является апелляция к традиции и обычному праву;
установлено, что процесс модернизации традиционных обществ, протекающий на уровне институциональной рецепции, лишь в незначительной степени сопряжен с трансформацией политической элиты, сохраняющей и воспроизводящей в своей практике клановые институциональные и функциональные параметры;
выяснено, что адекватность политических элит при переходе от традиционного общества к современному обусловлена эффективностью новых институтов, их конгруэнтностью конфигурации традиционных институциональных форм, и связана с эволюционными сроками развития;
обосновано, что качество региональных элит выступает фактором
риска для политической модернизации и поддержания национальной безопасности России;
- показано, что динамика изменений в характере деятельности ре
гиональных элит в настоящее время обусловлена институциональ
ными изменениями в структуре власти и укреплением властной
вертикали;
- аргументировано, что перспектива преодоления клановых политических практик и демократизации деятельности региональных элит связана с развитием структур местного самоуправления.
Новизна исследования конкретизируется в следующих положениях, выносимых па защиту:
Традиционное политическое пространство характеризуется трай-бально-клановым механизмом формирования и воспроизводства правящих элит, отражающим доминирование родоплеменных отношений и отсутствие или слабость государства как фактора элитогенеза. Историческая дол-говременность трайбального механизма элитообразования связей, его непреходящая мотивированность, укорененная в этнической культуре, способствуют его сохранению в процессе трансформации общества и вплетению в контекст модернизированных политических структур. Пореформенная социальная маргинализация и обострение межэтнических и межрелигиозных конфликтов также являются факторами укрепления трайбального начала в формировании национальных элит и общей регрессивной тради-ционализации политического пространства.
С политическим пространством традиционного типа коррелирует клановый тип правящей элиты, к институциональным характеристикам которого относятся закрытость вертикальной мобильности, отсутствие ответственности и социальной подконтрольности, идентификация интересов и целей рода и этноса с интересами и целями правящего клана, широкое использование ресурса принуждения. Использование в качестве мотивации клановой политической власти мессианистских паттернов и конфессиональных стереотипов, в том числе и «образа этнического врага-иноверца», в целом апелляция к традиции и обычному праву составляет социокультурную и нормативную базу кланового правления.
Обусловленные вызовом времени модернизационные процессы в традиционных обществах при отсутствии структур и культуры гражданского самоуправления способствуют реактивной актуализации традиционных стереотипов политической практики и протекают на уровне рецепции демократических институциональных форм практически без качественной трансформации правящих элит, в своем кадровом составе, управленческих методах и стратегиях остающихся «традиционными», то есть закрытыми для обновления и контроля снизу, пользующимися мобилизационными стратегиями, руководствующимися клановыми интересами и в целом сохраняющими клановый характер деятельности и воспроизводства, что в регионах усугубляется высокой значимостью влияния неформальных традиционных элит.
Эффективность модернизации политической системы традиционных обществ зависит от степени конгруэнтности конфигураций новых, демократических, и старых, традиционных институтов. Инертность и глубокие социокультурные корни традиционных институциональных норм и практик обусловливают их консервацию на неформальном уровне, что при недостаточной конгруэнтности институтов ведет к отторжению новых форм. Трансформация политической элиты как часть институциональной модернизации может быть эффективной в контексте эволюционного развития при условии достаточной конгруэнтности институциональных конфигураций и длительного нормального функционирования модернизированных политических институтов.
В настоящее время качество региональных элит, низкий уровень их политико-правовой культуры, преобладание традиционно-клановых стереотипов кратического поведения, неэффективность демократических механизмов инкорпорации, значительность влияния теневых, неформальных элит, коррупция и сращение с криминальными структурами высту-
пают фактором риска как для национальной безопасности, так и для успеха политической модернизации российского общества как целостности.
6. Динамика характера деятельности российских региональных элит в их взаимоотношениях с федеральной властью в настоящее время обусловлена не изменением качества самой элиты и механизмов ее формирования, а преобразованием институциональных условий ее функционирования в направлении укрепления властной вертикали и ограничения фактических полномочий региональных представительных структур, то есть сворачивания демократии и самоуправления. В то же время развитие местного самоуправления, составляя необходимое условие демократизации, способно выступить реальным фактором контроля и ограничения клановых политических практик и определяет положительную динамику преобразования элит в процессе политической модернизации, однако требует эволюционных сроков для качественного изменения политической культуры населения, поскольку связано с радикальной сменой стереотипов.
Научно-практическая значимость исследования определяется тем, что полученные в ходе его результаты способствуют углублению имеющихся теоретических представлений о трансформации политических элит в процессе перехода от традиционного общества к современному, социокультурной специфике политического пространства традиционного типа, состоянии и перспективах политического развития современного российского общества.
Материалы диссертации и полученные в ходе исследования выводы могут быть использованы в преподавании общих и специальных курсов по политологии, социологии политики, политической антропологии.
Апробация работы осуществлена посредством изложения ее основных положений в брошюре и двух научных статьях автора.
Кроме того, основные результаты, полученные в ходе исследования, обсуждались на научных конференциях: «Конфликты на Северном Кавказе и пути их разрешения» (Ростов н/Д., 2003), «Актуальные проблемы и ресурсы реформирования государственного и муниципального управления в России» (Ростов н/Д., 2005), а также на ряде ведомственных семинаров и совещаний в г. Грозном в 2004-2005 гг.
Структура диссертации обусловлена ее исследовательскими задачами и состоит из введения, трех глав, содержащих семь параграфов, заключения, списка использованной литературы. Общий объем работы 149 страниц.
Механизмы формирования элит в политическом пространстве традиционного типа
Развитие обществ и политических систем на огромном постсоветском пространстве находятся сегодня в фокусе внимания многих ученых и политиков. Это пространство по сути представляет собой своеобразную лабораторию, в которой апробируются различные экономические, социально-политические, культурно-цивилизационные модели. Некоторые из них представляют собой сочетание традиционных и модерных элементов.
Всеобъемлющий процесс трансформации включает в себя одновременно демократизацию общественной и политической жизни, создание рыночной экономики, рост национального самосознания и укрепление суверенитета государств, возрождение исламской культуры, создание национальных и региональных систем безопасности, участие в международном разделении труда и международном политико-правовом процессе. Если принять во внимание фактор исторической памяти (т.е. роль досоветской и советской истории) и менталитета, а также особенности традиционного образа жизни различных народов, то можно представить всю сложность разворачивающейся здесь трансформации.
Демократические преобразования являются лишь частью и, возможно, наиболее важной частью, этого сложного и многогранного процесса трансформации. Более того, демократизация и рыночные преобразования 16 две наиболее упоминаемые ее грани - не только взаимно обусловливают друг друга, но и находятся во взаимосвязи с другими направлениями преобразований.
В то же время, мировой демократический опыт и сама теория демократии вовсе не дают оснований для утверждений об одномоментности перехода к ней от традиционных, (а также тоталитарных систем), как и для утверждений об однотипности демократического устройства и единственности форм перехода к демократии.
Анализ политических процессов в национальных республиках современной России усложняется еще и тем, что в нем мы должны учесть существование целого ряда неопределенностей, связанных с самим переходным периодом.
Прежде всего, следует понимать сущность формационного перехода. Это переход от чего к чему? От социализма к капитализму, от традиционного общества к современному, или наоборот? Это вовсе не риторические вопросы, поскольку в этих республиках одновременно действуют местные традиции, законы натурального хозяйства, капиталистической системы и родовых отношений.
Поэтому нынешний контекст демократической эволюции в политическом пространстве традиционного типа во многом уникален и требует, прежде всего, всестороннего учета всех факторов.
Период, в котором пребывают после 1991 года республики бывшего Советского Союза вряд ли можно рассматривать как некий модерн, применительно к которому подходили бы модернистские политологические концепции, выработанные в мировом сообществе для благополучных государств.
Сразу же оговоримся, что понятия "современное" и "традиционное" общества достаточно условны, то есть любое "современное" общество претерпевает постоянно процессы архаизации, а иногда радикальной архаизации, почти тотальной.
С другой стороны, любое "традиционное" общество непрерывно модернизируется, то есть оно воспринимает от западного общества отдельные институты, технологии, способы делать вещи, способы мышления и т.д., но это ассимилируется в рамках основного культурного генотипа "традиционного" общества.
В целом предполагается, что в традиционном обществе социальные отношения обладают такими признаками, как латентность, эмоциональность, коллективность, безальтернативность, ориентированность на прошлое. Как нам представляется, происходящее сегодня укрепление и усиление элементов традиционного общества на постсоветском пространстве является одним из условий сохранения власти тех сил, которые овладели ей как в процессе трансформации Советского Союза, так ив период становления российской государственности.
В традиционном обществе становление специфической партийной системы способствует консервации сложившихся отношений между населением и властью. Этому способствуют, на наш взгляд, такие факторы, как этнизация политических элит и усиление религиозного фактора в политике.
Важным фактором политических отношений остаются связи общинного характера: семейно-родовые, родо-племенные, клановые и т.д. Эти связи порождают патронально-клиентальный способ, тип организации власти. Разделение происходит не по социально-экономическому, а родо-племенному признаку, что, безусловно, препятствует формированию партий по западному образцу.
В некоторых регионах России вообще нельзя говорить о каких-либо серьезных трансформациях местных политических элит. Изменения там носят в первую очередь формальный характер и связаны с преобразованием прежней системы организации управления, формированием новых центров власти. При этом состав местной власти не претерпевает существенных изменений, и неформальная структура прежней правящей элиты полностью воспроизводится преимущественно в рамках должностной иерархии исполнительной вертикали власти в регионе.
Такая ситуация характерна в первую очередь для национальных республик в составе РФ, где идея национального государства в сочетании с особыми механизмами легитимизации власти позволяет местным политическим элитам адаптироваться к новым политическим реалиям.
В изучении механизмов формирования элит в политическом пространстве традиционного типа мы будем опираться на понятие трайбализма, которому многие исследователи придают доминирующее положение, прежде всего, при описании процесса рекрутирования политической элиты.
Так, одни авторы трайбализм рассматривают как использование ро-доплеменных институтов в политических интересах. Другие считают, что трайбализм - это механизм рекрутирования политической элиты по клановому признаку, который ярко проявляется в ходе избирательных кампаний. При этом клановость рассматривается как внутренняя расчлененность государственного аппарата на организованные группы влияния. Проводится следующая классификация: родовая, посткоммунистическо-партийная и финансово-промышленная1.
Традиционные региональные элиты и вызовы модернизации
Модернизация представляет собой особую форму приспособления традиционных обществ к вызовам глобализирующейся цивилизации. Суть модернизации заключается в стремлении сохранить культурные корни и соединить их с элементами современной западной цивилизации. Уникальность такой трансформации в России заключается в одновременном протекании трех процессов: в переходе от тоталитарного политического режима к демократическому, от централизованно планируемой экономики к рыночной и от бывшей советской империи к формированию федерального демократического государства.
Многие историки полагают, что, при достаточно глубоком усвоении западноевропейских модернизационных моделей, Россия всегда сохраняла нетронутыми базовые структуры традиционного общества, которые во многом блокировали ее самостоятельное развитие.
Наиболее явно противоречие между современными и традиционными чертами проявилось в тоталитарном советском обществе, которое, участвуя на равных с современными демократическими обществами в технической революции, восстановило при этом самые архаичные основы с элементами сакрализации сознания и восточного деспотизма. Демонтаж этих структур лишь изменил формы всепроникающего противоречия между архаикой и модерном, проявляющегося в многочисленных контрастах пост советской действительности. Переплетение старого и нового, традиций и новаций здесь столь многообразно и сложно, что затрудняет применение стандартных модернизационных концепций к России, в том числе к северокавказскому социуму.
Историки не без основания рассматривают модернизацию в качестве главного вектора развития России на протяжении последних веков, включая советский и постсоветский периоды. В широкой временной перспективе такой взгляд представляется достаточно обоснованным, хотя и в этом случае приходится отмечать особый характер российской модернизации. Не случайно для ее обозначения ученые используют такие понятия, как консервативная, рецедивирующая, запаздывающая или модернизация вдогонку1. При этом очевидные отклонения российских процессов от классических моделей модернизации объясняют национальной и исторической спецификой, как правило, не ставя вопроса о том, насколько научный аппарат данной теории применим к российской реальности.
По мнению В.А. Ядова, модернизация - это сейчас наиболее употребляемое понятие, обозначающее социально-экономические и социокуль-турные процессы, происходящие в российском обществе . Причем это понятие трактуется в контексте либо завершения перехода от традиционного общества к современному, либо начала перехода от современного к постсовременному обществу.
Обобщая всю динамику трансформационного процесса в понятии модернизация, мы будем придерживаться определения, данного Хантингтоном и Нельсоном, согласно которому модернизация - это "всеобъемлющий процесс социальных, экономических, интеллектуальных, политических и культурных изменений, которые сопровождаются движением обществ от относительно бедных, сельских, аграрных условий к относительно богатым, городским, индустриальным условиям"1.
В процессе модернизации не только растут города, расширятся и укрепляется индустрия, развивается наука, улучшается благосостояние людей и т.п., но и возникают новые социальные роли, меняется образ жизни социумов. В этом процессе сосуществуют одновременно традиционные, даже архаичные, социальные типы и новые. При этом, в частности, модернизирующиеся страны, как заметил Д. Аптер, часто сталкиваются с тем, "что представительные институты могут не работать и поэтому быть дис-кредитированными" .
Не случайно, практически во многих странах СНГ демократическая форма политий оказалась вовсе не демократической по содержанию. Дискредитация принципа разделения властей и преследования оппозиции в Казахстане, усиление авторитарной составляющей государственной системы и дискредитация избирательного права граждан в Киргизии, несовместимость войны и демократии в Таджикистане (согласно принципа "демократии не воюют"), культ личности, фактически однопартийная система и не состоявшийся парламентаризм в Туркменистане, кризис партийной системы и независимых СМИ в Узбекистане - лишь некоторые свидетельства того, что демократию нельзя понимать прямолинейно: демократические нормы и процедуры, закрепленные де-юре, могут не действовать де-факто.
В этой связи, представляется важным рассмотреть проблему соотношения явлений модернизации и традиционализма, а также способы и формы их сосуществования в этих странах. "Желание модернизировать без потери традиции, - пишет Аптер, - делает необходимым поиск нового морального синтеза, в котором индивид может быть связан с властью".1 Именно в формуле синтеза, видимо, следует искать контуры той модели демократического общественного устройства, которая будет формироваться в рассматриваемых странах. Другими словами, именно через этот синтез, если угодно, будет и должен создаваться тот самый особый "социальный контракт", который, по утверждению классиков, является основой демократического социально-политического порядка.
Региональные элиты во взаимодействии с федеральной властью
Проблема централизации управления страной, которую решает Путин на протяжении всего своего правления, восходит к знаменитому провокационному призыву президента Ельцина «Берите столько суверенитета, сколько сможете проглотить». Региональные лидеры восприняли его как сигнал к созданию своих собственных феодальных владений. Эти лидеры вышли из подчинения Москвы, ввели множество новых местных правил, а также сократили и перераспределили в свою пользу федеральные налоговые поступления.
Избирательная политика в регионах оказалась безнадежно коррумпированной по мере того, как местная мафия и бизнес постепенно стали играть главенствующую роль при выдвижении кандидатов в губернаторы и проведении их предвыборных кампаний. Именно им стало принадлежать последнее слово на выборах, а не местному населению или даже Москве.
Собственно говоря, "самостийность" региональных властей и произвол "естественных монополий" в 1990-е годы были лишь продолжением на новый лад традиций местничества и ведомственности советского периода.
Действительно, политическая реальность после 1991г. характеризуется активными процессами регионализации и передачи, а, в некоторых случаях, и захвата властных прерогатив регионами, что дало повод поставить под вопрос существование России как монолитного политического образования. Даже короткого взгляда на внутриполитическое развитие на региональном уровне достаточно, чтобы увидеть значительную диверсификацию политических траекторий.
Как подметил Жоэль Мозес, «слабое центральное правительство России с 1991 года обеспечило и стимулы, и возможности для руководства регионов действовать по-своему и развивать собственную политическую идентичность и оригинальную комбинацию политических моделей»1.
По мнению американского политолога Р. Саквы, в России имперское и советское наследие обусловило множество отличительных черт федерализма, наиболее важные из которых, во-первых, этнический характер федерализма, во-вторых, слабость традиций автономной рациональной администрации и гражданских ассоциаций в регионах.2 Более того, региональные различия в России проявляются не только в разнообразии политических режимов, но и в отсутствии единой государственно-политической структуры. Иными словами, различны не только типы политических режимов, но и формы правления.
Так, например, Удмуртия до 2000 года была парламентской республикой, Самарская область, по мнению Р. Саквы, «полностью сформировавшаяся президентская республика», а Москва - «копия суперпрезиденской республики», существующей в Российской Федерации.
Помимо политического здесь необходимо выделить и ряд экономических аспектов. В частности, асимметричность федеративных отношений в России проявляется и в бюджетной сфере, в этой связи было даже введено понятие «регион-донор», хотя критерии и параметры, применявшиеся для определения таких регионов, весьма смутны.
Так, к маю 1999 года лишь 13 российских регионов были признаны «донорами», однако это не означало, что все остальные субъекты федерации являлись реципиентами - около трети регионов вообще не получали вообще никаких финансовых «вливаний» из центра . Кроме этого, были заключены многочисленные двусторонние договоры между субъектами федерации и центром, согласно которым были установлены различные объёмы отчислений в федеральный бюджет от сумм налоговых платежей, собираемых на их территории, от 50 % в Татарстане до 75 % в подавляющем большинстве других субъектов федерации.
Также нужно выделить тот факт, что после августовского 1998 года финансового кризиса «экономизация» политики регионов значительно усилилась. По мнению Р. Саквы, субъекты федерации, вынужденные рассчитывать только на собственные ресурсы в деле преодоления последствий кризиса, всё больше рассматривали себя как автономные экономические субъекты, а не часть единого национального рынка3.
Таким образом, в процессе постсоветской трансформации, политическое пространство России в региональном аспекте обрело сложную составную структуру, основой которой стал асимметричный федерализм, экономическое неравенство регионов и значительная степень автономии, обретённая субъектами федерации в 1990-е годы.
Это, во многом, обусловило процесс политической диверсификации в регионах и оказало непосредственное влияние на формирование региональных политических режимов в диапазоне от демократии, подразумевающей значительную степень политической конкуренции, до жёсткого авторитаризма, стремящегося свести эту конкуренцию до минимума.
В 90-е годы прошлого века существовал ряд факторов, способствовавших усилению значимости региональных политических элит. Так, укреплению позиций местных элит во многом способствовал экономический, социальный и духовный кризис российского общества; ставшая очевидной неспособность федерального центра своевременно решать надвигающиеся проблемы; недовольство значительной части населения своим материальным положением, вина за которое возлагалась, как правило, на федеральный центр.
В этих условиях местные политические элиты дистанцировались от центра и стремились показать себя способными решать насущные проблемы жизни населения регионов, создать себе имидж единственных защитников его интересов.
К сказанному следует добавить, что в республиках в составе Российской Федерации существенную роль в повышении веса региональных политических элит сыграл повсеместный рост этнического самосознания, выразившийся в требовании большей независимости от центра, создания подлинной национальной государственности и обеспечения государственного суверенитета этих республик.
