Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. ЛЕГИТИМАЦИЯ ВЛАСТИ: ТЕОРЕТИКО-МЕТОДОЛОГИЧЕСКИЕ АСПЕКТЫ 16
1. Легитимация власти: понятие, сущность, типология 16
2. Формы легитимации политической власти в россии 34
ГЛАВА II. ЛЕГИТИМАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ В ПЕРЕХОДНЫЙ ПЕРИОД В РОССИИ 46
1. Особенности легитимации власти в процессе трансформации политической системы 46
2. Асимметрия федерации в россии как следствие актуализации этнополитической легитимации 74
ГЛАВА III. ЛЕГИТИМАЦИЯ ПОЛИТИЧЕСКОЙ ВЛАСТИ В СОВРЕМЕННЫХ УСЛОВИЯХ РАЗВИТИЯ ФЕДЕРАЛИЗМА 96
1. Специфика становления федеративных отношений в России 96
2. Легитимация президентских инициатив в контексте становления и развития федеративных отношений 125
Закл юч ен и е 148
Библиография 153
- Легитимация власти: понятие, сущность, типология
- Особенности легитимации власти в процессе трансформации политической системы
- Специфика становления федеративных отношений в России
Введение к работе
Легитимация — один из важнейших аспектов системы политической власти. Власть утверждает себя только силой (диктатура) сравнительно редко и не надолго. Поэтому властители всегда старались создать ей более или менее прочную и жизненную добровольную основу, поддержку, социальную базу. Даже Н.Макиавелли, который считал, что народ должен быть пассивной массой, заклинал правителей не навлекать на себя антипатии подданных: «Презрение и ненависть подданных — это то самое, чего государь должен более всего бояться». Его задача — завоевывать расположение народа. Один из способов — вызвать любовь к государю. Платон большое значение придавал распространению среди населения «благородного вымысла» о том, что бог при рождении правителей примешал им золото. «Носитель законной власти,— писал К. Ясперс,— может править безбоязненно, опираясь на согласие народа. Властитель, не опирающийся на законность, испытывает страх перед народом; осуществляемое им насилие порождает насилие других, от страха он вынужден прибегать ко всевозрастающему террору, а это, в свою очередь, ведет к тому, что страх становится преобладающим чувством в данном обществе. Легитимность подобна кудеснику, беспрестанно создающему необходимый порядок с помощью доверия, нелегитимность — это насилие, которое повсеместно порождает насилие, основанное на недоверии и страхе».1
К. Ясперс сказал достаточно ясно и ёмко. Легитимность не является чертой любой системы власти. Китайские легисты, отвергая нравственные её основания, настаивали на том, что государственное управление должно основываться на жестких законах. А Конфуций, развивавший патриархальную модель государства, отстаивал противоположную точку зрения: «Если руководить народом посредством законов и поддерживать порядок при помощи наказаний, народ будет стремиться уклониться от наказаний и не будет испытывать страх. Если же руководить народом посредством добродетели и поддерживать порядок при помощи ритуала,
1 Ясперс К. Смысл и назначение истории. М, 1992, с. 172.
4 народ будет знать стыд и он исправится».1 Коммунисты считают, что в коммунистическом обществе все нормы общежития будут соблюдаться сознательно и добровольно, т.е. политическая власть станет абсолютно легитимна и ... отомрёт.
Что же, содержание понятия «легитимность» все более проясняется, однако до полной ясности далеко. Одни авторы определяют её «низовую», «глубинную» составляющую. Так, Г. Экштейн определяет легитимность как «степень, в которой члены политической системы воспринимают её как достойную своей поддержки».2 Т.е. здесь народ дает независимую оценку власти, подходит ли она ему или нет. Другие дают «вершинное» определение. С. Липсет: «Легитимность означает способность системы порождать и поддерживать веру народа в то, что её политические институты в наибольшей степени отвечают интересам общества».3 Получается, что в этой ситуации народ вроде бы и не очень самостоятелен, что ему, по сути, внушают «веру».
Подходов к определению легитимности много, поэтому необходимо остановиться на кратком обзоре основных концепций. Тем более, что «вопрос о легитимности российской власти ... по сути еще серьёзно не поставлен как политическая проблема».4 «Для нашего общества, в котором, с одной стороны, о легитимности любят рассуждать очень много, но, с другой стороны, мало кто имеет ясное представление о том, что включает в себя это понятие, такого рода экскурс не является излишним».5
В переходном обществе процесс легитимации власти сильно усложняется, обостряется, его возможности крайне ограничиваются. Порою кажется, что власть совсем не легитимна. Один парадокс следует за другим. Например, более 70% населения СССР голосуют за сохранение СССР, а
1 История политических и правовых учений., М, 1996, с.28-29.
2 Eckstein Н. Support for regimes. Theories and Tists. New Jork, 1979, p.50.
3 Lipset S. Political man. New Jork, 1960, p.77.
4 Салмин A.M. О некоторых проблемах самоопределения и взаимодействия
исполнительной и законодательной власти в Российской Федерации // Полис,
1996,№1,с.8.
5 Ачкасов В.А. и др. Легитимность власти в постсоциалистическом
российском обществе. М, 1996, с.5.
5 элита принимает решение о его роспуске. Б.І I. Ельцин на танке так напомнил В. Ленина на броневике, а народ проголосовал на выборах в Госдуму за В. Жириновского. Президент отдает распоряжение о роспуске парламента, потом расстреливает его. Народ выбирал парламент, почему же он не защищает его?
К числу факторов, сильно осложняющих решение проблемы легитимации власти, относится этнический фактор, так называемое «национальное возрождение». Легитимация политической власти «сильно зависит от восприятия населением политической системы как отражающей его этническую и культурную идентичность. Действительно, в ситуации крайнего выбора большинство людей предпочтут плохое правление своих собратьев по этносу, чем хорошее правление чужаков, оккупантов или колонизаторов (хотя, конечно же, они надеются избежать такой дилеммы и верят, что представители их собственного народа будут хорошо ими править). В самом деле, правление этнических чужаков воспринимается даже хуже, чем угнетение, оно воспринимается как деградация этноса».
Таким образом, вырисовывается очень важный аспект становления новой власти,— зависимость стабилизации отечественной демократии от этнических процессов и межнациональных отношений, и поиск оптимальных (в российских условиях) форм легитимации этой власти. Анализ этой связи «тем более необходим, что для либерально-западнического фланга российского политического спектра, т.е. для сил, сделавших наиболее четкий ценностный выбор в пользу демократии, как раз в высшей степени характерно невнимание к этнополитической проблематике как таковой. Как сказал С. Кириенко, «Все наши национальные проблемы — оттого, что мы ими занимаемся. Не будем заниматься — не будет и проблем». Конечно, доля истины в высказываниях С. Кириенко есть, но от сути проблемы они очень далеки. Гораздо дальше, чем С. Кириенко оказался по отношению к национальной проблеме, когда он, смещенный с поста премьер-министра,
1 Rothschild J. Ethnopolitics: A Conceptual Framework. New Jork, 1982, p. 14-15.
2 Абдулатипов P. Как можно жить и зарабатывать на крови? — «Коммерсант-
daily» 6, X, 1998.
впоследствии был направлен в Приволжский округ чтобы вплотную «заняться» этой проблемой.1
«Социальные реформы не могут быть эффективными и успешными, если в обществе отсутствуют ценности, объединяющие большинство его граждан, ценности, на которые может опереться политический режим. Любой тип легитимности предполагает наличие минимального социального консенсуса относительно тех ценностей, которые приемлет большинство членов общества».2
Ценностный базис общества его политической «надстройки» даже в благополучных цивилизованных странах не является неким монолитом. В Англии, где возник один из первых парламентов мира, являющейся образцом современной демократии, до сих пор очень почитаем (и, следовательно, легитимен) институт монархии. В апреле 2002 года сотни тысяч англичан прощались с умершей королевой-матерью, прощание длилось около полумесяца. В.В. Путин, который говорит о России, что «мы — часть западно-европейской культуры»3, одобряет сохранение музыки старого, советского, «коммунистического» гимна. Это говорит об исключительной важности учета социокультурного субстрата и его «конституции» в процессе государственного строительства и проведения легитимации политической власти в переходный период.
Обострение российской проблемы межкультурного синтеза (традиции и современности, Востока и Запада) как основы легитимации власти на переломе истории совпало с актуализацией этой проблемы в мировом масштабе. Многие пишут об этом в ключе концепции С. Хантингтона о «межцивилизационном конфликте» (вместо конфликта капитализма и социализма, и 2-х сверхдержав). Так, В. Иноземцев и Е. Кузнецова пишут.
1 Кстати, даже В.В. Путин, который в целом придерживается хорошо
сбалансированной позиции в вопросе о соотношении традиционных
ценностей и современности, что символизирует в частности «новый» гимн
России, на наш взгляд, делает ошибку, когда заявляет, что наша
национальная идея сводится к «западной цивилизации».
2 Ачкасов В.А. и др. Легитимность власти в постсоциалистическом
российском обществе. М, 1996, с.88.
От первого лица. Разговоры с Владимиром Путиным. М, 2001.
7 «Мы убеждены, что несмотря на все попытки Запада распространить присущие ему формы социальных и политических отношений в планетарном масштабе, в обозримом будущем в странах периферии не появится ничего похожего на Западные демократические режимы ... многие традиционные общества без труда изменили внешний облик, не изменив при этом своим базовым принципам, отвергающим индивидуализм и не признающим принципов гражданственности».1
3. Бжезинский пишет, что «вместо нового мирового порядка», построенного на консенсусе и гармонии, явления, которые, казалось бы, принадлежали прошлому, внезапно стали будущим». Вновь бродит призрак — «призрак национализма», 3 ставшего «самой мощной идейной силой
современности».
Проблема легитимации политической власти является особенно актуальной и важной на этапе создания правового государства и становления гражданского общества. Последние исследования российских учёных показывают, что легитимация политической власти непосредственно связана с процессами рекрутирования элит; стабилизации экономики; создания действенных механизмов, гарантирующих безопасность общественных процессов от дезинтеграционных тенденций; преодоления противоречий межкультурного синтеза (национальные традиции и требования культуры современной цивилизации; ценностные ориентации Востока и Запада, Севера и Юга и т.д.); осознания населением общественной солидарности как социально значимой ценности и эффективного способа снятия проблем в вопросах консенсуса традиций и демократии в российском обществе, распространения сепаратизма и сецессии, имеющих место в отдельных
1 Иноземцев В.М. и др. Глобальный конфликт XXI века. Размышления об
истоках и перспективах межцивилизационных противоречий // Полис, 2001,
№3, с.134-135.
2 Бжезинский 3. Великая шахматная доска. Господство Америки, его
геостратегические измерения. М, 1998, с.251.
3 Ян Э. Демократия и национализм: единство или противоречие? // Полис,
1996,№1,с.ЗЗ.
4 Дробижева Л.М. Демократизация и образы национализма в Российской
Федерации 90х годов. М, 1996, с.49.
субъектах Федерации.
Остро ставшая перед наукой проблема переосмысления значения и места политической власти в новых экономических и организационно-правовых условиях обусловила необходимость решения задач активизации деятельности политических институтов, формирования инновационного политического ресурса, поиска результативного механизма взаимодействия субъекта и объекта политики.
В обозначенном выше контексте вырисовывается весь комплекс проблем, касающихся специфики легитимации политической власти в России в условиях становления и развития инновационных федеративных отношений, часть из которых выделена и исследована в диссертации.
Степень разработанности проблемы. Различные аспекты диссертационного исследования затрагиваются в политологической, социологической, культурологической, социально-психологической, этнологической и другой научной литературе. Все публикации, так или иначе затрагивающие проблему легитимации, мы условно систематизировали по конкретному основанию и выделили пять основных групп.
В первую группу входят труды, авторы которых исследовали социокультурный контекст трансформации современного российского общества, его обусловленность традиционными и динамичными компонентами ценностной системы. В эту группу включены и те изыскания, где российские условия рассматриваются как некий специфический феномен.1
1 Бойко В.Н. Ценности и технология устойчивого социального развития. Новосибирск, 1994; Дилигенский Г.Г. Социально-политическая психология. М, Новая школа, 1996; Карасев В.И. Общество, государство, цивилизация. М, 2000; Карасев В.И. Россия: уникальное и общее в контексте мирового развития. М, 1999; Назаров ММ. Политические ценности и политический протест. М, 1995; Ценности в проблемном мире: философские основания и социальные приложения конструктивной аксиологии. Новосибирск, 1998; Рукавишников В.О. Политические культуры и социальные изменения. Международные сравнения. М, вып.2, 2000; Левада Ю.А. «Человек советский» десять лет спустя: 1989-1999 (предварительные итоги сравнительного исследования) // Мониторинг общественного мнения. 1999, №3, с.7-15; Лапкин В.В. Изменение ценностных ориентации россиян //
Вторую группу, составляют многочисленные работы по проблемам содержательной сущности легитимации власти, её источников и механизмов самоутверждения, особенно в условиях становления и развития российского общества.
К третьей группе относятся исследования, в которых проведен анализ феномена национальной идентичности (этнонационального самосознания), причин оживления национализма, межнациональных противоречий и конфликтов, в том числе среди властвующей элиты.2
Полис, 2000, №1, с.84-85; Лапин Н.И. Проблема социокультурной трансформации // Вопросы философии. 2000, №6, с.2-17; Заславская Т.И. Социокультурный аспект трансформации российского общества // МЭМО, 1999, №4, с.60-67; Ахиезер А. Ценности общества и возможности реформ в России // ОНС, 1994, №1, с. 17-27; Зуева Л.А. Ценность в политике // Вестник МГУ. Сер. 12. Политические науки, 2000, №1, с.3-12; Гаврилюк В.В. и др. Динамика ценностных ориентации в период социальной трансформации // Социс,2002,№1,с.96-105.
1 Чиркин Е. Легализация и легитимизация государственной власти //
Государство и право, 1994; Шпакова Р.П. Легитимность и демократия (уроки
М. Вебера) // Полис, 1994, №2; Рябов А.В. Легальность и легитимность
власти // Полис, 1994, №2; Демидов А.И. Ценностные измерения власти //
Полис, 1995, №3; Философия власти, М, 1993; Авторханов А. Психология
власти. М, 1991; М. Вебер Избранные произведения. М, 1990; Зубок В.М.
Источники делегитимизации советского режима // Полис, 1994, №2;
Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта
// Полис, 2001; Башкирова Е.И. и др. Президент: феномен общественной
поддержки // Социс, 2001, №9.
2 Абдулатипов Р.Г. Парадоксы суверенитета. М, 1995; Геллнер Э. Нации и
национализм. М, 1991; Арутюнян Ю.В. и др. Этносоциология. М, 1998;
Александренков Э.Г. «Этническое самосознание» или этническая
идентичность? // ЭО, 1996, №3, с. 13-22; Болтенков В.Х., Кумочков A.M.
Феномен нации. М, 1998; Здравомыслов А.Т. Межнациональные конфликты
в постсоветском пространстве. М, 1997; Ильин В.И. Миграция и
национальные отношения // многопартийность и демократия. М, 1990; Ильин
В.И. Историческое самосознание и национальное возрождение // История -
философия - культура. Липецк, 1994; Корюшкин А.И. Национальная идентичность и демократическая легитимность // Вестник С-П. ун-та, 1995, сер.6, вып.2, с.33-36; Кудрявцев И.Е. Национальное «Я» и политический национализм // Полис, 1997, №2; Конфликтная этничность и этнические конфликты. М, 1994; Мациев А.А. Этнополитические конфликты: природа, типология и пути урегулирования // Социально-политический журнал, 1996, №6; Национальные отношения и этнические конфликты. М, 1993 и др.
К четвертой группе причислены работы, в которых осуществлён анализ проблемы становления гражданского общества и в связи с этим новой политической культуры в России, а также вопросов взаимосвязи гражданской идентичности («гражданская нация») и этнической идентичности («этнонация»).1
К пятой группе принадлежат труды, затрагивающие отдельные институциональные аспекты легитимности в контексте становления и развития федерализма как формы государственного устройства России и как фактора противостояния дезинтегративным тенденциям.2
Следует отметить, что отдельные вопросы легитимации власти некоторые ученые связывают с проблемами политической и этнополитической мобильности, ресурсов и оснований власти, властных полномочий и отношений, а также с вопросами анализа общественного
1 Авцинова Г. Гражданское общество в России: проблемы и перспективы //
Власть, 2001, №2; Тенденции формирования национально-государственной
идеологии современной России // Социально-гуманитарные знания, 2001,
№4; Тихонова II.Е. Личность, общество, власть в российской
социокультурной модели // ОНС, 2001, №5; Вызов Д.Г. Первые контуры
«постпереходной эпохи» // Социс, 2001, №4; Цыганков А.П. Между
либеральной демократией и сползанием в авторитаризм: предварительные
итоги политического развития России // Социально-политический журнал,
1997, №1 и др.
2 Амелин В. Вызовы мобилизованной этничности. Конфликты в истории
советской и постсоветской государственности. М, 1997; Бурсамов В.А.
Этнонациональная политика в борьбе за власть: стратегия и тактика в период
общенациональной смуты. М, 1997; Васютин Ю.С. Регион как субъект
политической власти. М, 2003; Валиев Дж. Национальный суверенитет и
национальное возрождение. Уфа, 1994; Ермаков В.Г. Федерация как форма
государственного устройства России. М, 1999; Иванов В.Н., Яровой Д.А.
Российский федерализм: становление и развитие. М, 2000; Карапетян Л.М.
Федеративное государство и правовой статус народов М, 1996; Коротеева
В.В. Теории национализма в зарубежных социальных науках. М, 1999; Линц
X. и др. «Государственность», национализм и демократизация // Полис, 1997,
№5, с.9-30; Огнё'ва В.В. Основы федеративных отношений и региональной
политики в Российской Федерации, Орёл, 2002; Столяров М.В. Федерализм и
державность. Российский вариант. М, 2001. Макуев Р.Х. Личность и
российский федерализм: противоречия и решения. Орёл-Москва, 2003;
Придворов Н.А. Общая теория государства и права. М, 2001; Комаровский
B.C. Политология М, 2002.
мнения, обоснования взаимосвязи морали, религии и политики.1
В зарубежной литературе особое внимание уделяется изучению общих аспектов легитимации власти в посткоммунистических обществах. Это позволило автору использовать накопленный учёными опыт в выработке методологии анализа данного феномена в конкретных условиях становления и развития новых федеративных отношений России.
Несмотря на то, что в каждом из представленных выше направлений исследования легитимации политической власти в переходный период общества достигнуты определённые фундаментальные (прикладные) результаты, однако специфика системы легитимации политической власти в России в кризисном состоянии всех сфер жизнедеятельности общества до сих пор не изучена.
Объектом диссертационного исследования является политическая власть.
Предмет исследования. Легитимация политической власти в условиях становления и развития федеративных отношений в России.
Цель и задачи исследования. Основная цель диссертационной работы заключается в изучении особенностей легитимации политической власти в России с учетом социально-политических противоречий, выявлении её своеобразия и динамики, обоснования органической взаимосвязи и взаимовлияния процессов, с одной стороны, узаконения современной российской власти, с другой — становления и развития нормативно-правовой
1 Башкирова Е.И. и др. Президент: феномен общественной поддержки //
Социс, 2001, №9; М. Доган Легитимность режимов и кризис доверия //
Социс, 1993, №11; Ланцов С.А. Легитимность власти в России: история и
современные проблемы // Вестник С-Пет. ун-та, вып.4, сер.6. Философия,
политика, социология 1995.
2 Даль Р. Демократия и ее критики // Россия XXI, 1998, №4; Алмонд Г., Верба
С. Гражданская культура и стабильность демократии // Полис, 1992, №4;
Дарендорф Р. Дорога к свободе: демократизация и ее проблемы в Восточной
Европе // Вопросы философии, 1990, №9; Майер Г. Демократическая
легитимность в посткоммунистических обществах: тенденции и проблемы //
Вестник СпбГУ, сер.6, 1995, вып.2; Пфайлер В. Самобытность политической
культуры России // Россия и современный мир. 1995, №2; Almond G.A.,
12 формы федеративных отношений.
Достижение обозначенной цели предполагает решение следующих исследовательских задач:
систематизировать концептуальные подходы к легитимации политической власти в обществе;
определить на основании анализа теоретических источников сущность понятия «легитимация», выявить типологию легитимации политической власти, уточнить её место и роль в процессе формирования политических отношений;
раскрыть институциональные факторы легитимации политической власти в контексте кардинальных трансформаций политической системы современной России;
определить тенденции процесса легитимации в России;
изучить процесс становления и развития федеративных отношений на современном этапе преодоления кризиса политической власти, обозначить проблемы и направления институционализации механизма её легитимации;
выявить легитимность президентских инициатив в системе политически значимых факторов становления и развития Российской Федерации.
Теоретико-методологическая база исследования. В основе диссертационного исследования лежат концептуальные положения российских и зарубежных ученых, специализирующихся на изучении проблем власти и механизмов её легитимации, что позволяет рассматривать политическую легитимацию как политический институт и определять его специфические особенности.
В качестве методологической основы исследования использованы
системный, структурно-функциональный, политологический,
социокультурный, личностный и деятельностный подходы.
Легитимация политической власти рассматривается нами в рамках
Verba S. The Civil. Culture Attitudes and Democracy in Five Nation. Princeton, 1963 и др.
13 системно-деятельностного подхода, что позволяет проследить процесс властных отношений во взаимосвязи его структурных и функциональных изменений, социально значимых личностных качеств и объективных факторов функционирования политической власти. В диссертационной работе применялись методы сравнительного и качественного анализа, традиционные для политологии институциональные и конфликтологические, а также методы типологизации социальных процессов.
Эмпирическую базу диссертационной работы составили конституционно-правовые и другие нормативно-законодательные акты Российской Федерации и зарубежных стран; официальные документы; материалы с экспертными оценками ученых и политиков; данные научных конференций и симпозиумов; источники исследовательского и монографического плана, статистические данные.
Научная новизна. Диссертация представляет собой системно-комплексное исследование легитимации власти в России, её сущности, типологии, форм и специфики в контексте становления и развития федеративных отношений, что нашло отражение в положениях, выносимых на защиту.
1. Па основе обобщения концептуальных подходов уточнено понятие легитимации политической власти как ключевого понятия политической науки. Легитимация политической власти представляет собой элемент политической системы, специфическую технологию, с помощью которой обеспечивается сознательное признание обществом права лидеров и институтов политической власти на принятие управленческих решений, политических поступков и действий, а также права предписывать нормы социального коллективного (индивидуального) поведения, опираясь на властное принуждение.
Легитимация призвана располагать к доверию политической власти, способствовать общественному согласию, укреплять авторитет руководителей и органов государственной власти. Легитимация — явление динамичное, постоянно меняющееся, руководящая элита поставлена перед необходимостью больше внимания уделять механизму сохранения
легитимности, способам и формам достижения популярности, апеллируя к признанным обществом ценностям и интересам людей.
С учётом теоретических, институциональных и логических методов определены место и роль политической легитимации в системе политических отношений как фактора оптимизации человеческого потенциала политической системы в соответствии с целями социального взаимодействия.
С помощью методов качественного анализа, используемых в политологии, предпринята попытка уточнить критерии типов легитимации власти в современной России, опирающуюся на специфику национально-культурного развития населения, с учётом характера политической организации общества, политических традиций взаимодействия в исторически сложившихся социокультурных условиях; принципов идентификации.
В результате сравнительно-политологического анализа легитимации политической власти в России, раскрыты особенности институциональных факторов её организационных форм в контексте кардинальных трансформаций политической системы общества; установлены принципы функционирования и взаимодействия политических институтов, политических партий и общественных организаций, их доминирующие приоритеты, являющиеся предпосылками формирования структурных, функциональных, политических аспектов асимметрии федеративных отношений.
Характеризуются этапы трансформации социально-политических и общественно-экономических преобразований, объективно обусловленных переходом от прежней централизованной системы управления обществом и государством к становлению федеративных отношений, обосновывается специфика их формирования, очерчиваются в связи с этим функции власти, обозначаются проблемы и тенденции институционализации механизма её легитимации, включая легитимность президентских инициатив в системе политически значимых факторов развития Российской Федерации.
Научная и практическая значимость работы. Проведённое в
диссертации исследование специфики легитимации политической власти в условиях становления и развития федеративных отношений даёт возможность теоретически осмыслить понятие, сущность, место и роль феномена «легитимация» в политической системе российского общества и взаимодействия социальных групп, что позволяет:
расширить основу для дальнейшей теоретической разработки социально-политических проблем, касающихся организации и повышения эффективности легитимации государственной и политической власти как комплекса принципов, способов, приемов и методов достижения социально значимой цели, непосредственным образом влияющей на становление федеративных отношений в России;
обобщить практический опыт применения законодательно-правовой легитимации в процессах становления новой политической системы России;
обогатить новым теоретическим и эмпирическим материалом учебные курсы и спецкурсы, читаемые в высших учебных заведениях по общей и прикладной политологии.
Апробация материалов исследования. Результаты диссертационного исследования апробированы в следующих формах: изложены в ряде статей; представлены в виде докладов и тезисов на региональных и международных конференциях в ЕГУ им. И.А. Бунина, ЛГПУ, НІІГУ им. Н.И. Лобачевского, БелГУ; обсуждены на кафедре философии и политологии ЕГУ им. И.А. Бунина; использованы при разработке лекционных и практических занятий по учебным курсам — «Политология», и «Социология культуры», читаемых автором в ЕГУ им. И.А. Бунина. По теме диссертации подготовлено свыше 10 авторских публикаций общим объёмом 3,6 п.л.
Диссертация обсуждена и рекомендована к защите на заседании кафедры политологии, государственного и муниципального управления
ОРАГС.
Структура диссертационной работы определяется целью и задачами исследования, состоит из введения, трех глав, шести параграфов, заключения, списка использованных источников и литературы.
Легитимация власти: понятие, сущность, типология
Переход от тоталитарной политической системы к новым отношениям «как и всякий период социальных изменений связан с кризисом легитимности власти».1
Чтобы выдержать трудности переходного времени «власть должна обладать достаточно прочной поддержкой населения, т.е. высокой степенью легитимности». У нас «о легитимности любят рассуждать очень многие, но с другой стороны, мало кто имеет ясное представление о том, что включает в себя это понятие».
Удивительно, но на той же странице авторы сами демонстрируют нечеткость в трактовке этого понятия, когда они говорят, что авторитаризм в России был бы признаком невозможности решения задач легитимными средствами. Дело в том, что и авторитарный, и даже тоталитарный режим может быть легитимным. Поэтому, видимо, имеет смысл, прежде чем переходить к конкретному рассмотрению проблемы, определиться с соответствующим категориальным аппаратом, естественно, в том аспекте, который выходит на нашу проблему.
Словарь иностранных слов под редакцией И.В. Лехина и Ф.Н. Петрова объясняет, что «легитимация» — «признание или подтверждение законности какого-либо права или полномочия». Разумеется, здесь, признание — некий процесс, способный протекать с той или иной скоростью. Процесс принятия и некоторого спокойства от этого самого принятия.
В словаре иностранных слов под редакцией СМ. Локшиной «легитимация» также «признание или подтверждение законности какого-либо права или полномочия».
Современный словарь иностранных слов под редакцией ЛЛ I. Комаровой объясняет «легитимацию» как признание или подтверждение законности каких-либо прав, полномочий организаций.
Таким образом определяется этимологически-достаточное тождество, позволяющее ясно видеть перед собой значение понятия легитимация — ключевого понятия диссертационного исследования. Термин «легитимность власти» впервые был использован в начале XIX века (К. Меттерних и др.) в контексте постановки вопроса о восстановлении монархического правления и сохранении династического господства Бурбонов в противовес революционному принципу узурпации власти, обосновывавшему законность новой власти ссылкой на «народный суверенит». Термин «легитимность» первоначально выражал убеждение, что власть, полученная по принципу престолонаследия королем, в отличие от власти узурпатора является единственно правомерной. Сам термин «легитимность» (legitimite) можно перевести с французского языка как законность. В то же время легитимизм был определен во внешнем измерении как признание данной государственной власти на установленной территории этого государства международным сообществом. Таким образом, требование легитимности было реакцией против насильственного захвата власти и такой же перекройки границ государства и выражало осознание предпочтительности общепризнанной власти и порядка над захватом власти силой, произволом, завоеванием.
В теории правового позитивизма понятие «легитимность» отождествлялось с его легальностью, законностью. Вопрос о легальности господства трактовался как вопрос о том, согласуется ли оно с существующими законами позитивного права и в особенности, с существующей конституцией. В дальнейшем теория легитимности нашла развитие в трудах
М. Вебера, многих других авторов; в 90-х годах XX века эта тема привлекла внимание и отечественных ученых.
Легитимность власти — это признание ее права предписывать нормы поведения, опираясь на насилие. Это социокультурная в своей основе характеристика власти, она может оцениваться, с известной степенью точности измеряться, но полной формализации не поддается.
Также, легитимность власти — это социально-психологическое явление. Легитимность существует в сознании граждан в виде положительной установки на политические институты данной власти.
Легитимность — своего рода установка на власть, она имеет эмоционально-чувственное, когнитивное и практическое измерение. Весьма богата его «феноменология»: вера, надежда (например, на «светлое будущее» — может оправдать многие даже злодеяния: «дорога в ад вымощена благими намерениями...»), любовь! Восхищение, привычка, законопослушание, обожествление, героепочитание, внимание, уважение, готовность сотрудничать — в случае легитимности в ее экспрессивном выражении. Делегитимизация выражается через сопоставимый антинонимический ряд: ненависть, недоверие, отчуждение и т.д. Поведенческие ряды доверия могут проявляться в голосовании «за» правительство, «за» — на референдуме, в демонстрациях поддержки, митингах, оказании финансовой помощи, давлении на противников власти, заключении общественных договоров. Соответственно делегитимизация — вотумы недоверия в парламенте, попытки государственных переворотов, саботаж, восстание, угрозы.
Первый классический вариант концепции легитимации разработал М. Вебер. Развивая свою основополагающую концепцию социального поведения (регулярность социальных поступков, типы их обусловленности обычаями, условностью, правом, «легитимный порядок» и соответствующие 4 вида мотивации), М. Вебер вводит два понятия: Macht и Herrschaft, «власть» и «господство». «Власть» обусловлена наличием шанса навязать свою волю другому даже против его воли, «господство» же основано на признании приказа теми, кто подчиняется господину, шанс встретить повиновение приказу и соответствующие ожидания. Основываясь на типичных мотивах повиновения, М. Вебер определяет легитимные типы господства. Рационально-легальный тип господства заключает в себе два момента: первый — «рациональный» — господство обусловлено и мотивировано интересами, рациональными соображениями относительно баланса преимуществ и потерь. Второй — «легальность», — индивиды ориентированы подчиняться не личности, а закону. Рациональное господство предполагает бюрократию, — «господство посредством знания», в чем также специфика его рационального характера (хотя на вершине — политики, политический лидер).
Второй тип господства — традиционный — обусловлен привычкой к определенному поведению и верой в священность издавна существующих порядков и власти. Существует, по М. Веберу, в патриархальной и сословной форме. Здесь роль формального права незначительна, преобладает личностный характер отношений. Личная преданность ценится выше компетентности и знания, служит главным основанием карьеры. В современном мире такой тип господства носит остаточно-символический характер.
Особенности легитимации власти в процессе трансформации политической системы
Посттоталитарная трансформация сопровождается глубоким кризисом всей общественной жизни. Так называемый «синдром модернизации» включает в себя кризис идентичности, кризис легитимности, кризис участия, кризис проникновения, кризис распределения. Важно обратить внимание на взаимосвязь всех этих форм кризиса и выход их на легитимацию политической власти. Так, кризис участия проявляется и в ограниченности участия, и в его стихийности, неравномерности, и в преобладании протестных форм, неадекватной организации (скажем, наличии нескольких сот «партий»), отсутствии опыта и частых ошибках, разочарованиях, чрезмерной активности групп интересов, оттесняющих партии, опасности вторжения маргиналов — носителей традиционных ценностей, тормозящих реформы, соответствие социальной базы политических партий линиям социальной дифференциации. Ясно, что во многих случаях это подрывает легитимность власти.
Кризис идентичности возникает в условиях потери обществом своей структурной определенности и аномии. Тогда значение некоторых из более укорененных общностей гипертрофируется и они сталкиваются с общенациональной, общегосударственной идентичностью. К числу подобных конкурирующих форм идентичности относится прежде всего национальная.
Этническая идентичность. В современном словаре иностранных слов под редакцией Л.Н. Комаровой «этнос» — исторически сложившаяся устойчивая социальная группировка людей — племя, народность, нация. Разумеется, рассматривая этническую идентичность необходимо некоторое тождество в определении «этноса» как такового. Хотя, у исследователей, занимавшейся этой проблемой, расходятся представления об этносе, причем значительно. Н.Бердяев писал: «Нация рационально неопределима. В этом идея нации имеет аналогию с идеей церкви.» У Л. Гумилева: «Этносы — это замкнутые системы дискретного типа со своим мироощущением.» В своем исследовании мы будем ориентироваться на достаточно твердое определение «этнического» вообще, т.е. «связанного с принадлежностью к какому-либо народу, относящегося к нему».1 «Всякая нация стремится образовать свое государство, укрепить и усилить его», — писал Н. Бердяев. По мнению автора, в социуме, проблемы этноса всегда приобретают политический оттенок, следовательно есть смысл выделить их этнополитический аспекте. В контексте исследования этнополитическая легитимация — процесс формирования политической элиты, властных структур на волне подъема национальных движений — на этническом основании.
Этнополитическая легитимация — сертификат доверия политическому режиму на этническом режиме на этнической основе. В узком смысле — процесс кооптации местных этнических лидеров и референтных групп в состав политической элиты государства. Технологически — это целенаправленная политика федерального центра на поддержание постоянного уровня доверия со стороны местных этнических и территориальных групп населения и их элит.
Это объясняется рядом причин, в частности — исключительной силой подъема чувств, которая по своей мощи может вывести претензии на мировое господство, не говоря уже о независимости, суверенитете. Национальная идентичность по своему характеру идеократична, связана с ценностными различиями, которые нередко становятся причиной наиболее
Современный словарь иностранных слов,. труднопреодолимых конфликтов. Национальная идентичность включает в себя и статусный момент, который обладает большей степенью самостоятельности, как отмечал Б. Шоу: «... если вы подорвете ... национальное достоинство, нация не будет думать ни о чем другом, кроме того, чтобы восстановить его. Она не станет слушать никаких реформаторов, никаких проповедников, пока не будут удовлетворены требования националистов. Она не будет заниматься никакими делами, сколь неотложными бы они ни были...»1 Кризис регулирования конфликтов: их становится гораздо больше, чем раньше. У государства не хватает ни опыта, ни ресурсов для контроля над ними. Это дискредитирует государство, снижает его легитимность, так как разрешение конфликтов — одна из его атрибутивных функций. Особой ожесточенностью, длительностью и трудностью контроля отличаются национальные конфликты, которые прямо влияют на делегитимацию власти. Здесь надо учитывать также еще одно обстоятельство: если другие конфликты выполняют и различные положительные функции, то «к национальным конфликтам это мало применимо», т.е. они усугубляют легитимность и по критерию результативности деятельности государства.
Одна из достаточно распространенных иллюзий состояла в том, что предполагалось, будто демократизация автоматически решает вопрос о легитимности власти в переходный период, в том числе в ее этническом измерении.
«Когда мы рассуждаем о переходном периоде к демократии, возникает тенденция предполагать, что то, чему бросается вызов,— это недемократический режим и что с установлением демократии устанавливается и новая, легитимная система. Однако, во многих странах кризис недемократического режима оказывается сопряженным с глубокими
1 Энциклопедия афоризмов. М, 2001, с.297-298. Солдатова Т.У. Психология межэтнической напряженности. М, 1998, с. 10-11. различиями во взглядах на то, что именно должно составлять «государство» в действительности. Некоторые политические активисты одновременно бросают вызов и старому недемократическому режиму и существующему на определенной территории государству. Можно сказать, что проблема «государственности» возникает там и тогда, где и когда значительная часть населения не признает границы территориального государства (построенного демократическим образом или нет) как легитимной политической единицы, которой они должны подчиняться. Игнорирование в литературе вопроса легитимации политической власти в государстве — досадное явление, потому что эта переменная, хотя и не всегда является важной для недемократических государств, приобретает фундаментальное теоретическое и политическое значение для демократии. Па самом деле соглашения о государственности предшествуют соглашениям о демократии. Такие соглашения отнюдь не обязательно предшествуют в недемократической системе. Недемократическая система может оказаться в состоянии навязать послушание и смирение большим группам людей в течение довольно длительного периода времени, не подвергая при этом угрозе территориальную целостность государства. В недемократических системах тот факт, что центральная власть не обладает авторитетом, производным и поддерживаемым свободными и состязательными выборами, означает, что сепаратистские или ирредентистские устремления и чаяния не признаются частью нормального политического процесса и могут быть подавлены. В резком контрасте к такому типу, само определение демократии предполагает наличие согласия граждан определенной территории, как бы она ни определялась, по процедурам создания такого правительства, которое могло бы предъявлять легитимные требования (притязания) на послушание граждан. Поэтому, если значительная группа людей не рассматривает такие притязания государства на их послушание как легитимные, по причине того, что эта группа людей не хочет быть частью такой политической единицы, каким бы путем она не была создана, воссоздана или пересоздана, это представляет собой серьезную проблему на этапе перехода к демократии и еще более серьезной она становится для консолидации демократии. Следует заметить, что мы не считаем, что такие «чувства» о его соответствии территории не являются неизменностью. Более того, такие чувства в значительной степени социально и политически конструируются. Элементы самого политического процесса — такие как способы, при помощи которых отвечают или игнорируют страхи и опасения меньшинств, могут оказаться решающими».1
Специфика становления федеративных отношений в России
Определение общих исходных принципов легитимации политической власти само по себе недостаточно для решения конкретных проблем, в нашем случае — поиска формулы сочетания разнородных, в чем-то даже противоположных видов легитимации власти. Тем более когда традиционалистский и этнополитические виды легитимации (в случае России) находятся примерно на одинаковом уровне укорененности в массовом сознании.
Известно, что большинство российских специалистов по проблемам национально-государственного устройства считают, что России больше подходит федеративное устройство. При этом в качестве основы для такого вывода берутся разнообразные критерии геополитики, сохранения целостности государства и т.д. Многие отмечают также, что «федерализм является наиболее демократической формой государственного политико-территориального устройства».1 Поскольку критерий легитимности власти обычно не рассматривается, а если и затрагивается, то скорее косвенно, а, на наш взгляд он является важнейшим, проанализируем аргументы сторонников и противников федерализма под углом зрения критерия легитимности.
Во-первых, сторонники унитарного устройства отмечают, что подавляющее большинство государств в современном мире — унитарные.
1 Карапетян Л.М. Федеральное устройство Российского государства. М, 2001, с. 186; «Унитаризм для России — это диктатура, тоталитаризм, конфедерация — это развал, а федерация — демократическое государство». - Абдулатипов Р.Г. Федерация, которую обустраивает Россия. - Вторая международная конференция по федерализму. Москва 16-17 декабря 1997г. Труды конференции. М, 1999, с. 12. (Т.е. примерно 225 из 250 или 90%). Надо добавить еще, что почти все они — полиэтнические (этносов в мире насчитывается 3-4 тысячи). И хотя, конечно, сам по себе один только этот аргумент не обладает большой доказательной силой, однако и игнорировать его нельзя, он может навести на размышления, тем более во взаимосвязи с другими аргументами. Вместе с тем объективности ради надо отметить, что хотя 25 федеративных государств и составляют лишь около 10% числа всех государств в современном мире, однако их население составляет 1/3 населения Земли. Федеративные государства имеются как среди развитых, так и среди развивающихся государств, на всех континентах и среди народов разнообразных культур: индуистской (Индия), исламской (Объединенные Арабские Эмираты), латиноамериканской (Бразилия, Мексика и др.), африканской (Нигерия), европейской (США, Канада, Бельгия). Во-вторых, отмечают, что из 25 существующих федераций немало проблемных, то есть таких, которые либо не являются стабильными (Индия, Нигерия, Танзания, Эфиопия; например, сегодня никто не гарантирует сохранение Квебека в составе Канады)1, или вовсе не являются образцами демократии (Пакистан, Нигерия и др.), или просто распались (Бирма— 1962, Чехословакия (1993), Объединенная республика Камерун (1972), Мали, Югославия, СССР).
Весьма часто встречается тезис о нейтральности федерализма (и унитаризма) по отношению к демократии. «Мировой опыт государствообразования наглядно показывает, что унитарные демократические страны зачастую более эффективно решают все проблемы, чем многие современные федерации. Это свидетельствует лишь об одном — в государстве главным является не форма его устройства, а политический режим, который выражается в средствах и способах властвования (они могут
Еременко Е.О. Федерализм и национальный вопрос в Канаде. — Вопросы федеративных и национальных отношений. М, 2000, с. 150. быть либо демократическими, либо антидемократическими).» «История исовременность знает немало унитарных, даже монархических, демократий, и федеративных, даже республиканских «деспотий». Конечно, эти аргументы также солидны и вполне убедительны. Ряд атакующих аргументов нацелен на доказательство нежизнеспособности федерации, построенной по этническому основанию: «Большинство национальных государств не являются федеральными и большинство федераций строится не на этническом принципе. Этническая федерация — это чисто социалистическое изобретение». Кажется, данный аргумент не вполне адекватен реальности, т.к. в ряде несоциалистических федераций границы между субъектами совпадает с этническими (Нигерия, Бельгия, Йемен).4
«Национально-территориальный принцип государственности жестко связывает нации с Землей, что при реальном смешении этносов ... неизбежно приводит к ранжированию народов, делению их на хозяев и гостей. Хозяин — это тот народ, чьим именем названа территория. Гости — все остальные. А поскольку гости живут бок о бок с хозяевами десятилетиями, а то и века, поскольку все грани более или менее условны — острые распри между народами внутри таких национально-территориальных образований неотвратимы. Ускоренное перемешивание народов — очень болезненный процесс и мирно он может протекать только под жестким контролем».5
Надо признать, что доля истины в этом аргументе есть и здесь описана одна из возможных издержек национально-территориального устройства государства. Хотя здесь же можно отметить и ряд «смягчающих обстоятельств». Если народ действительно «привязан» к своей земле и по боевому настроен защищать свои интересы, то заявлять претензии на эти территории и выдавливать с них «гостей» он будет и без национально-территориальных границ. А тот факт, что выдавливать они будут тех, с кем границы «более или менее условны», кто проживал на этих территориях «сотни лет» и чей вклад в развитие этих территорий уж по крайней мере не меньше (см. их бюджет), чем «коренных» как раз и подчеркивает, что глубинная причина этих конфликтов не просто в смешении населения и наличии национально-территориальных границ. И, наконец, на территориях республик России в большинстве случаев перемешивание населения произошло давно и не было ускоренным.
А.Б.Зубов говорит, что в 1995-98гг. Россия превратилась в договорную федерацию, вместо одной автократии появилось 89. «В России, никогда в обозримом прошлом не являвшейся союзом земель, территориальная симметричная федерация приводит к воспроизводству авторитарной традиции в регионах, к феодализации страны, к местным деспотиям и крайнему ослаблению общественной власти».1
Что касается первой части рассуждения, то ее можно принять лишь частично. Многие авторы находят, что в истории России были все же элементы федерализма. В частности, Р.Г. Абдулатипов утверждает, что в СССР переплелись черты унитарного, федеративного и конфедеративного устройства: унитаризм проявлялся в строгой централизации, федерализм — Зубов А.Б. Унитаризм или федерализм. К вопросу о будущей организации государственного пространства в России // Полис, 2000, №5, с.46-47. О тенденции феодализации России, проявляющейся в разнообразных формах, пишут сегодня многие авторы. См. В.А. Ачкасов. Россия как разрушающееся традиционное общество // Полис, 2001, №3, с.86 100 наличии договорной основы государства, конфедеративное начало — в
суверенитете республик и праве выхода из состава СССР.
А. Зубов спрашивает: почему же национальные лидеры «цепляются за территориально-государственное устройство?» «Ответ прост: при переходе от государственной собственности к частной, тот, кто обладает властью, обладает и собственностью. Чем в большей степени автономна национальная республика от Москвы, тем более свободно могут распоряжаться ее природными и созданными богатствами те, кто в этой республике властвует». Из этого высказывания совершенно ясно, что автор считает главной причиной напряженности между Федерацией и республиканскими элитами и заинтересованности последних в сохранении национальной государственности — передел собственности. Но из такого «простого ответа» однозначно следует вывод: как только передел кончится, так все и успокоится?
«При советской власти мы жили друг с другом только потому, что нам не давали враждовать. И если мы будем и впредь сохранять территориальный принцип организации межнациональных отношений, нам, ради межэтнического мира, скорее всего потребуется отказаться от демократии и вновь перейти к деспотии». Опять же — с первой частью высказывания можно согласиться, но не полностью, так как мирно жили далеко не только потому, что «не давали враждовать». С 1985г прошло уже почти 20 лет, однако не передрались,— если не считать Чечни. Однако Чечня — особый случай (ведь даже в очень благополучной и цивилизованной Канаде есть Квебек). И к тому же — разве в предпочитаемом унитарном государстве проблема Чечни не возникла бы? Ссылка же на отсутствие в истории России опыта федерализма как исторического критерия оценки его необходимости сегодня может быть подвергнута сомнению по ряду причин:
