Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основания исследования региональных политических процессов 13
1.1 . Методология исследования этнического фактора в политическом процессе 13
1.2.Политический процесс национального самоопределения как социокультурный феномен 38
Глава 2. Локальная специфика воспроизводства Курдского вопроса в современных политических процессах Среднего и Ближнего Востока 57
2.1. Состояние и динамика Курдского вопроса в Турецкой республике 57
2.2. Курдский вопрос в Ираке и Иране 76
Глава 3. Механизмы реализации курдского национального самоопределения в современных условиях 98
3.1. Практические аспекты решения курдского вопроса в Турции 98
3.2. Механизмы разрешения политических проблем в Ираке и Иране 119
Заключение 137
Литература 142
- Методология исследования этнического фактора в политическом процессе
- Состояние и динамика Курдского вопроса в Турецкой республике
- Курдский вопрос в Ираке и Иране
- Механизмы разрешения политических проблем в Ираке и Иране
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Революционные события на Ближнем и Среднем Востоке (Египет, Йемен, Ливия, Сирия, Тунис и т.д.) в последние время выявили высокую политическую напряженность региона. Не последнюю роль в этой напряженности играет политический фактор. Сегодня регион Ближнего и Среднего Востока выделяется особым динамизмом разнообразных политических процессов, коренная причина которых кроется в поликультурном, поликонфессионально и полиэтническом составе региона, нелинейной динамике регионального развития, сложно структурированным геополитическим пространством региона с взаимоотношениями целого ряда этносов и центральных властей государств региона. Немаловажным фактором является также включенность Ближнего и Среднего Востока в систему межрегиональных политических отношений.
Динамика политических процессов на Ближнем и Среднем Востоке (в первую очередь, арабо-израильская проблема, «курдский вопрос») оказывает комплексное воздействие не только на региональную политическую обстановку, но и на мировые политические процессы. По этой причине она приобретает повышенную актуальность и требует специального и всестороннего исследования. За годы первого десятилетия XXI века, в частности, в политической сфере ближневосточных государств произошли значительные перемены по сравнению с 90-ми годами XX века. Например, в Ираке в период правления С. Хусейна доминирующее положение в общественно-политической жизни страны занимали арабы-сунниты. В настоящее время сунниты существенно утратили политическое влияние на республиканскую власть. С момента падения режима С.Хусейна механизмы обеспечения этнического представительства существенно изменились, став более пропорциональными.
Однако данные изменения не привели к деполитизации этничности и использования данного феномена в культурно-языковой сфере общества. В последние годы отмечается новая волна политизации этничности на Ближнем и Среднем Востоке. К примеру, усилился этнический фактор в общественно-политической жизни Турции, несмотря на относительную демократизацию турецкой политики по отношению к курдам по требованию Евросоюза. Более того, в некоторых аспектах произошло его многократное усиление, что представляет реальную угрозу целостности турецкого общества.
Наблюдается обострение курдского вопроса и в Иране, где религиозный режим, сформировавшийся при Хомейни, с одной стороны, объединяет граждан, а, с другой стороны, выдвигает на привилегированные позиции персов-шиитов. Современные межэтнические разногласия на Ближнем и Среднем Востоке проявляются в форме борьбы за места в структуре исполнительной и представительной власти, руководстве учебных заведений, территориальной структуре государств и требуют всестороннего анализа. В многонациональном регионе Ближнего и Среднего Востока любая социально-экономическая проблема может способствовать росту напряжения и стать основой для развертывания регионального или локального дисбаланса. Наиболее острое противостояние происходит в рамках территориальных разногласий, в которых этническая принадлежность противоборствующих сторон выступает основной доминантой противостояния. Как правило, именно в этничности, которая представляется как защита ущемляемых прав и свобод различных этнических групп, ищут они опору и обоснование своего национального самоопределения.
Проблемы возрастающей нехватки территорий при стабильных темпах роста населения и миграционного давления на развитые районы Ирака, Ирана и Турции, свидетельствуют о том, что регион Ближнего и Среднего Востока переживает сегодня серьезный политический кризис. Анализ изменения модели политических разногласий на Ближнем и Среднем Востоке помогает изучить динамично меняющуюся природу и содержание данных противостояний и разработать эффективные технологии по их урегулированию и разрешению, что делает тему диссертационного исследования актуальной и востребованной.
Степень научной разработанности проблемы. Феномен политических отношений является сложным по определению. Здесь переплетаются аспекты различных сфер общественной жизни. В связи с этим, в частности, изучением политических процессов в целом и в регионе Ближнего и Среднего Востока занимаются представители целого ряда гуманитарных и социальных наук: этнологи, философы, политологи, социологи, юристы и др. За последние годы защищен ряд диссертаций, предметом которых являются различные аспекты тех или иных политических процессов. Однако современные и региональные особенности политических отношений на Ближнем и Среднем Востоке в преломлении к «курдскому вопросу» настойчиво требуют специального рассмотрения данной проблемы. Среди классических исследований проблемы политических разногласий можно выделить, в первую очередь, труды американских и европейских исследователей, таких как П. Ван ден Берге, Э. Геллнер, Т. Гурр, А. Манштейн,
Д. Хоровиц и др. Именно они впервые обозначили данную область предметом научного анализа. Значительная часть политологии, в своем прикладном срезе, уделяет особое внимание технологиям урегулирования и миротворчества. В этой нише заметно преуспели Д. Беккер, Дж. Бертон, Д. Зенгхаас, X. Майалл, Т. Паффенхольц, К. Райманн, М. Фишер и многие другие.
Вместе с тем, ощущается дефицит российских разработок в этой области, хотя, безусловно, на постсоветском пространстве накоплен богатый опыт практики урегулирования политических разногласий.
Среди российских исследователей весомый вклад в изучение социальных, в том числе и этнических вопросов, внесли В.А. Авксентьев, А.Я. Анпупов, А.В. Баранов, А.В. Дмитриев, Ю.Г. Запрудский, А.Г. Здра-вомыслов, В.Н. Коновалов, А.В. Лубский, В.Н. Рябцев, М.В. Савва, Е.И. Степанов, В.А. Тишков, И.П. Чернобровкин, А И. Шипилов, В.М. Юрченко и др. Этими авторами были предложены различные модели вызревания конфликта и его развития.
Изучением феномена этноса и этничности в российской науке занимались С.А. Арутюнов, Ю.В. Бромлей, М.Н. Губогло, Л.М. Дробижева, А.Г. Здравомыслов, В.И. Козлов, СВ. Лурье, А.А. Соколов, Г.У. Солдато-ва и многие другие. Авторами были проанализированы концепции этничности, разработанные преимущественно американскими и европейскими специалистами. Проблемы этнического фактора социально-политических отношений рассматриваются с точки зрения примордиалистского, конструктивистского и инструменталистского подходов. Современные политические напряженности характеризуются тем, что их глобальная проблематика трансформирована на локальный уровень организации общественной жизни. Первые попытки подробного анализа локальных политических процессов встречаются в работах российских авторов, таких как В.А. Авксентьев, Г.Д. Гриценко, А.Г. Гусейнов, А.В. Дмитриев, С.Н. Епифанцев, В.А. Харченко, Л.Л. Хоперская, В.В. Черноус и др.
Многие известные российские ученые в области этнополитологии перешли к изучению локальных политических разногласий в формате «case study», т.е. анализу конкретных ситуаций. Это связано с тем, что локальные столкновения в последние годы стали наиболее опасным видом противоречий. По мнению В.А. Харченко и Л.Л. Хоперской, это объясняется рядом причин: резким изменением этнического состава населения отдельных районов; массовой вынужденной миграцией из зон открытых столкновений; доминированием силовых подходов к разрешению противоречивых ситуаций.
В целом, несмотря на значительный массив научной литературы по различным аспектам изучаемого феномена, проблематика политической напряженности в регионе Ближнего и Среднего Востока в разрезе вопроса о курдском национальном самоопределении еще не становилась предметом научного исследования, а прежние работы утратили свою актуальность в связи с быстрыми изменениями самой природы политических противостояний в регионе. Данная диссертационная работа призвана осветить современные особенности протекания и урегулирования политических разногласий на Ближнем и Среднем Востоке в их преломлении к курдскому вопросу.
Эмпирическая база исследования. Исследование осуществлено на базе целого ряда источников, составивших эмпирическую основу диссертационной работы, которые можно разделить на следующие типы: официальные документы высших органов государственной власти республик Ирак, Иран и Турция; документы национальных движений и организаций; интервью, статьи и тексты выступлений курдских политических деятелей; информационно-аналитические материалы, заключения экспертных групп; статистические данные; сообщения средств массовой информации.
Объектом диссертационного исследования являются политические процессы в регионе Ближнего и Среднего Востока.
Предметом исследования является курдская проблематика в формировании политических процессов региона.
Целью диссертационного исследования является выявление причин и факторов актуализации курдского вопроса в политических процессах Ближнего и Среднего Востока, анализ особенностей их протекания, практики механизмов их разрешения в современных условиях.
Достижение поставленной цели основывается на решении следующих задач:
проанализировать основные концепции политического процесса и дать адекватное цели исследования определение политического процесса;
определить социокультурные предпосылки политического процесса;
разработать модель анализа политического процесса в разрезе современного «курдского вопроса»;
- оценить потенциал политизации «курдского вопроса» в Ираке,
Иране и Турции;
обобщить накопленный опыт в решении «курдского вопроса»;
проанализировать деятельность республиканских органов власти Ирака, Ирана и Турции, направленных на поддержание и укрепление эт-
нического согласия, и сформулировать рекомендации по разрешению разногласий в этих государствах.
Теоретико-методологическую основу исследования составляют концепции американских и европейских исследователей: «этнического процесса» Д. Хоровица, «сообщественной демократии в многосоставных обществах» А. Лейпхарта, а также разработки российских ученых в области этно-политологии В. А. Авксентьева, В. А. Тишкова, И.П. Чернобровкина и др.
В работе используется широкий спектр общенаучных и прикладных методов современного гуманитарного знания: системный подход, структурно-функциональный, компаративистский, процессуальный методы, а также включенное наблюдение и контент-анализ текстов, использованных при подготовке диссертации.
Политические процессы рассматриваются с точки зрения примор-диалистского и инструменталистского подходов. Согласно этим концепциям этничности и политических процессов локальные этнические сообщества (объективно существующие общности) могут быть втянуты в социально-политические противостояния, как по объективным причинам, так и при помощи манипулятивной деятельности политических акторов. В качестве основного применяется метод «case study», используемый в контексте анализа общей политической обстановки в Ираке, Иране и Турции. Изучение предмета диссертационной работы представляется адекватным в рамках подхода «case study» т.е. методом анализа «курдского вопроса» в каждой конкретной напряженности, так как универсализм в условиях современного Ближнего и Среднего Востока неприемлем.
Научная новизна диссертационного исследования заключается в следующем:
проанализированы основные концепции политического противостояния и дано адекватное цели исследования авторское определение политического процесса как этнической борьбы за повышение статуса и соблюдение интересов той или иной этнической группы. Кроме того, выделены факторы актуализации таких процессов, среди которых особое место занимает отсутствие адекватного коммуникативного пространства в этнической среде;
определены социокультурные предпосылки (этническая пассио-нарность, разновекторность этнических архетипов, консервация этнокультурных стереотипов и др.) политического процесса в рамках «традиционной» социокультурной модели данного феномена в регионе Ближнего и Среднего Востока;
- разработана постмодернистская модель анализа политического
процесса как имманентно присущего свойства «традиционных» обществ
(вне привязки к причине и следствиям этнического противостояния) в раз
резе современного «курдского вопроса»;
дан анализ формирования управленческих систем в сфере национальных отношений деятельности республиканских органов власти Ирака, Ирана и Турции, направленных на поддержание и укрепление политического согласия, сформулированы рекомендации по разрешению разногласий в этих государствах;
рассмотрены основные пути по преодолению политической напряженности в регионе. Выдвигаются доводы о необходимости поиска альтернативных путей выхода из сложившейся ситуации, к которым относится приобретение статуса культурной автономии;
проведен анализ работ западных и турецких авторов, в результате которого делается вывод о возможности одного из двух вариантов исхода противостояния, соответствующих двум научным концепциям - разрешения и трансформации.
Положения, выносимые на защиту:
Территориальные разногласия - самый распространенный вид современного политического разногласия доминирующего в регионе Среднего и Ближнего Востока. Эти разногласия могут проявляться в различных формах: от политических заявлений, требований, митингов, самозахватов территорий - до массовых открытых столкновений. Данные разногласия способны политизироваться на основе этнической мобилизации, признаками чего служат как массовость участия этнически организованных групп, так и выдвигаемые ими требования повышения статуса группы на территории ее проживания.
Политическая напряженность - возможный, но далеко не обязательный итог проявления этносом индивидуальных или коллективных адаптивных способностей, выход из которой заключается в поиске постоянных и переменных социальных, политических и культурных величин, определяющих динамику политических разногласий, что позволяет провести адекватный анализ в зависимости от места, времени и ряда других слагаемых политического противостояния.
Анализ вопроса о курдском национальном самоопределении должен базироваться на мониторинге общественно-политической ситуации по целому набору индикаторов (ресурсы, среда, демография, миграция; политическая власть, общество, государство, политика, экономика, социальная сфера, культура и др.), которые отражают обстановку в различных
сферах общественной жизни. Данный мониторинг позволит выявить наиболее проблемные сферы в обществе и тем самым понять специфику политических разногласий.
«Курдский вопрос» на современном этапе характеризуется тем, что в коллективных представлениях курдов политическая сфера диверсифицирована в области социальных и межличностных отношений, в связи с этим этническая принадлежность играет ведущий характер не только в сфере религии, но и проецируется на политический компонент курдов. Поэтому в регионе Ближнего и Среднего Востока наблюдается эффективное взаимодействие государственно-светской и традиционно-религиозной правовых систем, из которых последняя выступает как дополняющая.
Анализ макродинамики «курдского вопроса», структур повседневности курдов дает возможность детально просчитать процессы становления и развития различных социальных объектов этнических образований, политических мифов, традиций, обычаев курдского народа в повседневной жизни и влиянии этой группы факторов на социально-политическое поведение в заявленный нами период межнациональных столкновений.
Миротворческая практика в Ираке, Иране и Турции, основанная на институтах народной дипломатии, не способна разрешать этническую борьбу, и направлена в первую очередь на недопущение насилия и открытых столкновений. Для окончательного разрешения современных политических процессов в регионе Среднего и Ближнего Востока недостаточно использовать только институты народной дипломатии, так как ими руководствуется, как правило, лишь одна сторона противостояний - этническая группа, а другие участники (различные государственные структуры, администрации муниципалитетов) руководствуются современным законодательством.
Научно-практическая значимость исследования. Результаты диссертационного исследования могут быть использованы в практической деятельности органов государственной власти, в сфере национального развития, управления межэтническими отношениями и упрочения национально-государственного единства.
Идеи и выводы работы расширяют проблемное поле целого ряда гуманитарных дисциплин (в первую очередь, таких как политология, этно-политология, политическая конфликтология) и могут быть использованы при чтении соответствующих курсов и спецкурсов,
Апробация работы. Основные выводы и положения данного диссертационного исследования докладывались и обсуждались на международных, всероссийских и региональных научных конференциях. Отдель-
ные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры конфликтологи.
Результаты исследования изложены в 8 публикациях автора общим объемом 2,7 п.л., 2 из них в журналах, рекомендованных ВАК Министерства образования и науки РФ для публикаций материалов кандидатских диссертаций.
Структура диссертационной работы обусловлена целью и задачами исследования, а также избранной автором логикой их раскрытия и включает в себя введение, три главы, состоящие из шести параграфов, заключение и список литературы. Общий объем диссертации составляет 154 страницы.
Методология исследования этнического фактора в политическом процессе
Политическая история и развитие многих стран мира в значительной степени определяются взаимоотношениями населяющих их народов. Нередкое несовпадение государственных границ с этническими, наличие крупных групп эмигрантов могут приводить к осложнениям отношений между государствами, иногда перерастающим в международные конфликты. В связи с этим большое значение имеет изучение этнических аспектов, состава и размещения населения на Земном шаре и в отдельных странах.
Этнополитический процесс - наиболее распространенный тип этнических процессов в современном мире, а политические процессы, развивающиеся в полиэтничных обществах, часто приобретают этнический компонент. Поэтому представляется с научной точки зрения приемлемым рассматривать этнополитический процесс как тип политического и этнического противостояния, хотя четкой границы между ними не существует. В первом случае речь идет о политическом по содержанию процессе, в котором этничность выступает как форма, оболочка, во втором -этнический аспект является ключевым элементом противостояния, которое приобретает политическое оформление. «Этнополитическое противостояние потому так и именуется, что в нем происходит соединение двух важнейших сфер общественной жизни - политической и этнической. Они могут накладываться друг на друга: политический процесс, связанный с борьбой за власть, представляет собой питательную среду для развития этнических процессов, и наоборот» .
В современной науке существует множество определений понятия, противостояний, в том числе: «конфликт». Ученые насчитывают не менее двухсот определений понятия конфликт,2 но, несмотря на данное многообразие, неизменным остается суть данного явления. Конфликт (от лат. conflicts - столкновение) - способ взаимодействия людей, при котором преобладает тенденция противоборства, вражды, разрушения достигнутого единства, согласия и сотрудничества .
Изначально конфликты, как политические процессы, воспринимались обществом как исключительно негативные явления. Однако постепенно анализ различных социальных и политических отношений привел ученых к выводу, что в противостояниях все же есть конструктивное начало, способное преобразить общество, социальные связи и отношения между индивидами, группами, нациями, государствами. В противостояниях скрыты потенциальные факторы оздоровления общества, способные вывести его на качественно новый уровень развития.
Изучаемые нами процессы противостояния в общетеоретическом смысле являются разновидностью политических противостояний, под которыми понимают любой вид противоборства между группами людей, социальными силами, преследующими какие-либо общественно значимые цели.
Социальный процесс противостояния в сущности своей - явление общественной жизни, либо - способ взаимодействия различных субъектов -лидеров, групп и других факторов. Явление социального политического процесса мы воспринимаем через определенные действия субъектов, поэтому, данный процесс рассматривается нами как некая совокупность действий и их последствий. Последовательность действий - это процесс, поэтому каждое политическое противостояние целесообразно рассматривать как самостоятельный процесс, протекающий в общественно-политической жизни социума.
Центром любого социального противостояния является человек в системе отношений с другими людьми, то есть человек как социальная категория. Отдельный человек может и не быть участником конкретного разногласия но, являясь потенциальным субъектом соответствующих взаимоотношений (например, этнических, политических) он может стать заинтересованной стороной.
Социальный процесс противостояния в его процессуальном измерении есть совокупность осознаваемых действий, поэтому и противоборствующая сторона имеет возможность саморегулирования. К тому же нередко появляется третья сторона, не участвующая в противостоянии непосредственно, но имеющая возможность изменить его течение, например, государство.
Изучаемый нами вид социального противоборства, который мы условились называть этнополитическим, имеет сложную общественно-политическую и социально-экономическую природу. Обусловлено это тем, что данная разновидность социального противостояния затрагивает разные сферы человеческой жизнедеятельности. В связи с этим политический процесс рассматривается нами как сложносоставной, в котором проявляются взаимовлияние и взаимопроникновение одних противостояний на другие. Сложносоставные противостояния характеризуются тем, что источники (причины) и особенности одних противоречий «запускают» или актуализируют другие.
Характеризуя специфику сложносоставного процесса противоборства Л. И. Новикова - автор концепта сложносоставного противоречия, пишет: «Ряд регионов имеет очень сложную специфику именно в наше трансформационное время, так как одновременно существуют элементы традиционного общества, индустриального общества и информационного общества. Их сосуществование образует феномен гибридного общества. Здесь возникают сложные управленческие проблемы, потому что такая многоуровневость социального объекта порождает очень непростые явления, противоречия и проблемы, которые заставляют нас обращаться к модели сложносоставного политического процесса в регионе»4. Поскольку в сложносоставном противоборстве задействованы и пересекаются многие виды социальных противоречий, то для всестороннего изучения и управления этим процессом должна установиться определенная гибкость социальной системы, которая позволит лучше «слышать» и пропускать сигналы возможных точек напряжения, свидетельствующих о накопившихся противоречиях5.
В изучении феномена политического противостояния необходимо прежде осмыслить политические и этнические противостояния в «чистом виде» (хотя таковых в жизни общества можно отметить очень мало). В теоретическом плане, данный анализ необходим для выведения понятия политического процесса.
Политическая наука изучает политические процессы через призму властных отношений и политических интересов противоборствующих сторон. Российский конфликтолог А. Г. Здравомыслов предлагает рассматривать политический конфликт как синоним борьбы за власть. Центральной категорией политической науки является понятие власти. Власть и влияние являются вечными ценностями в человеческом обществе, и за эти ценности неизбежно происходят противостояние в политической сфере. Политическое противостояние - есть постоянно действующая форма борьбы за власть, при этом сама власть представляет собой институционально оформленную возможность определять и контролировать массовые формы социального поведения других людей6. Власть представляет собой совокупность социальных позиций, позволяющих одной группе распоряжаться деятельностью других групп людей. В связи с этим власть обладает притягательной силой для людей.
Несколько другой точки зрения придерживается А. В. Глухова, рассматривающая политическое противоборство, как имманентный атрибут политического процесса.
Несколько иное представление о сути политического процесса у Д. М. Фельдмана. В работе «Политология конфликта», автор пишет, что конфликты присущи всем сферам общественных отношений, и почти каждый из них может иметь политическое значение7. Их причинные основы могут быть, например, в социально-экономической сфере, а эскалация в этнической и политической сферах. Политическим составляющим социальных противостояний Д. М. Фельдман видит затрагивание отношений господства и подчинения в социальной среде протекания процесса противостояния.
Опираясь на выше приведенные разработки ученых, мы рассматриваем политическое противостояние, как явление политической сферы, что характеризуется мобилизацией наибольшей численности в поддержку как одной, так и другой противоборствующей стороны, а также публичностью протекания. Анализ политических процессов невозможен без учета общего политического контекста.
Состояние и динамика Курдского вопроса в Турецкой республике
Несмотря на свою многочисленность, курды никогда не имели своей государственности. В настоящее время этот народ является самым многочисленным этносом в мире, лишенным национальных прав и разделенным границами нескольких государств. Точных статистических данных о численности курдов нет, так как в странах проживания они намеренно искажаются в политических целях. Острее всего курдская проблема стоит в Турции. Курды составляют большинство населения в Восточной Анатолии, которая в свою очередь занимает до 30 % территории Турции. Кроме того, часть курдов проживает в районах Центральной и Западной Анатолии, куда они были насильственно переселены в 30-х годах XX века.
В последние годы проблема курдской автономии, обретения этим народом национальной независимости приобрела на Среднем Востоке наибольшую остроту и служит одним из основных факторов нестабильности в регионе. Сюда же накладываются и другие проблемы курдов (нехватка земли, ущемление прав и свобод и т.д.), которые составляют основу политического процесса на Среднем и Ближнем Востоке.
Острее всего курдская проблема стоит в Турции. Курды составляют большинство населения в Восточной Анатолии, которая в свою очередь занимает до 30 % территории Турции. Курды преобладают по численности населения в вилайетах (илах, провинциях, областях) Агры, Адыяман, Бингель, Битлис, Ван, Газиантеп, Диярбакыр, Каре, Малатья, Мардин, Муш, Сиирт, Урфа, Хаккяри, Элязыг, Эрдзинджан, Эрзурум. Кроме того, часть курдов проживает в районах Центральной и Западной Анатолии, куда они были насильственно переселены в 30-х годах XX века. Ситуация в Курдистане осталась такая же, как возникла из-за разделения Курдистана между двумя империями персидского и османского в 1639 г. до конца первой мировой войны. Союзники (Великобритания - Франция Россия) во время войны подписали Конвенцию, (саикис-бико) в мае 1916 г. в Которая гласила о разделении Османского империи, в том числе Курдистана. Британская зона (красная) включила в основном Ирак из района Ханакина в Южном Курдистане до граница Кувейта на юге, а французская зона (синий) в основном включал области, которые в настоящее время называют Сирия, Ливан и южная части Турции, а Царская Россия имела права забрать і) собственной области Армении и полностью север Курдистана и южные части Курдистана.73
Поражение в первой мировой войне и распад Османской империи способствовали подъему курдского национально-освободительного 0 движения. Согласно Сиврскому договору 1920 г., оформившему раздел Турции странами Антанты, курдам было предоставлено право на независимость. Однако после победы в Турции национально-демократической революции под руководством Мустафы Кемаля Ататюрка план создания независимого курдского государства был сорван. Руководство Турецкой Республики и сам президент М. К. Ататюрк с самого начала заняли шовинистическую позицию по отношении к национальным меньшинствам, на что в феврале 1925 г. курды ответили восстанием под руководством шейха Сайда, которое охватило 14 восточных вилайетов страны. Численность повстанцев достигала примерно 40 тысяч, однако хорошо вооруженная турецкая армия в апреле 1925 г. разгромила главные силы повстанцев, руководители восстания были казнены.74
История разрешения курдской проблемы свидетельствует о приверженности турецких официальных властей к силовым методам. Как и восстание 1925 года, в крови были потоплены выступления курдов в 1929 и 1937 годах. Преследование и физическое уничтожение курдского населения стало официальной государственной политикой турецкого правительства. Курдам запретили официальное использование курдского языка. Книги на курдском языке были конфискованы и сожжены. Слова «курд» и «Курдистан» были изъяты из всех учебников. Сами курды были объявлены «горными турками». В 1934 г. Великое национальное собрание Турции приняло закон, согласно которому министр внутренних дел получил право изменять местожительство различных народностей страны в зависимости от того, насколько они адаптировались к турецкой культуре (иными словами, насколько они были «отуречены»), В результате тысячи курдов были переселены из восточных вилайетов в западные.
Открывая заседание меджлиса в 1936 г., президент Турции М. К. Ататюрк отметил, что из всех проблем, стоящих перед страной, едва ли не самой важной является курдская, и призвал «покончить с ней раз и навсегда».75 После двух лет репрессивных действий в отношении курдского населения министр внутренних дел Турции Д. Баяр заявил, что подобная проблема в стране перестала существовать.
Новый подъем курдского национального движения относится к 60-м годам, когда курды Турции поддержали иракских курдов, начавших вооруженную борьбу под руководством Мустафа Барзани. В 1960 г. около 1700 вооруженных турецких курдов приняли непосредственное участие в боевых действиях на стороне иракских курдов. Правительство Турции блокировало границу с Ираком. В Восточной Анатолии был проведен ряд карательных операций, в ходе которых курдские группировки были частично уничтожены или рассеяны. В 1968 г. произошли вооруженные столкновения курдов с жандармскими войсками в вилайете Урфа.
В целом, историю курдского движения в Турецкой Республике можно условно разделить на три этапа. Первый - с 1923 г. по конец 60-х годов, характеризовался стихийной борьбой, периодически выливавшейся в вооруженные, но слабо организованные и подготовленные восстания, которые жестоко подавлялись турецкой армией. Второй этап - с конца 60-х годов до 1984 г., отличался от предыдущего тем, что на место существовавших до этого разрозненных и немногочисленных политических организаций про курдского толка пришли массовые и достаточно организованные политические партии, отражающие идеологию курдского национального движения. При этом спектр партий был широк: от марксистских - Социалистической партии Турецкого Курдистана и Авангардной рабочей партии Курдистана - до клерикальной Партии ислама (все эти партии практически вскоре после официального начала своей tf деятельности запрещались турецкими властями). И, наконец, третий этап начался в августе 1984 г., когда Рабочая партия Курдистана (РПК) объявила войну официальным властям Турции, и продолжается по настоящее время. РПК была основана Абдуллахом Оджаланом 27 ноября 1979 г. Своей идеологической платформой она объявила марксистско-ленинскую теорию, однако, наряду с коммунистическими лозунгами, выдвинула требования, близкие и понятные основной массе курдского населения, а именно: предоставления культурной автономии, сохранения национальной самобытности, практического уравнивания курдов в правах со всеми tf турками, открытия национальных школ и телевидения - и радиовещания на курдском языке. Кроме того, РПК выступила и с самым радикальным требованием - предоставления Турецкому Курдистану политической автономии с последующим отделением от Турции.78
Вооруженные формирования действующей в подполье РПК в настоящее время объединены в Народную армию освобождения Курдистана (НАОК), численность которой оценивается турецкими военными в 20-25 тысяч человек. Свои ряды НАОК пополняет за счет курдской молодежи юго Я восточных вилайетов. По мнению анкарской газеты «Теркиш дейли ньюс», «члены военных отрядов РПК осознают, что в военном плане они не могут одержать верх. Но, по их мнению, речь идет, прежде всего, о борьбе психологического свойства».79 Штаб-квартира руководителя РПК А.Оджалана до недавнего времени располагалась на севере долины Бекаа (в Ливане), однако вследствие давления турецкого правительства на сирийское руководство, которое контролирует северную часть Ливана, находящиеся здесь лагеря РПК были официально ликвидированы.
Лагеря РПК имеются также на территории Сирии, Ирана, Ирака и в труднодоступных горных районах самой Турции. В последнее время в турецкой прессе появились утверждения о наличии баз РПК на территории Армении. В своей деятельности партия получает финансовую поддержку со стороны миллиона курдов, проживающих в Европе. Кроме того, по мнению турецких властей, значительная часть денег поступает от контрабанды товарами и наркотиками. На эти средства закупаются вооружения, в числе которых легкое стрелковое оружие, гранатометы, минометы, боеприпасы, взрывчатка и т.п.
Курдский вопрос в Ираке и Иране
Проблема самоопределения курдов - ровесница иракского государства, которое образовалось в начале 20-х годов на обломках Османской империи. Как один из угнетенных народов империи, курды политико-дипломатическими каналами и посредством вооруженной борьбы упорно добивались национального освобождения. Так, национальное движение в Южном Курдистане во главе с Махмудом Барзинджи с переменным успехом продолжалось с 1919-го до начала 30-х годов.111 И хотя это движение в силу ряда внутренних и внешних причин потерпело поражение, оно не прошло бесследно и играло свою роль в окончательном решении судьбы Южного Курдистана (бывшего Мосульского вилайета).
Политико-дипломатическое и военное противоборство между кемалистской Турцией (добивавшейся возвращения Мосульского вилайета в состав Турции), с одной стороны, и Великобританией с подконтрольным ей Ираком, с другой, кончилось тем, что Совет Лиги Наций решил оставить Мосульский вилайет в составе новообразованного Иракского государства. Однако решение о включении Мосульского вилайета в состав Ирака оговаривалось условием о том, что в этом государстве должны быть созданы условия уважения национальных прав курдов. В 1926 году иракский премьер-министр заявил в парламенте страны: «Мы обязаны признать национальные права курдов».112 Далее было распространено предписание о выполнении этого требования Совета Лиги Наций всеми министерствами Ирака.
В дальнейшем лидеры курдского национально-освободительного движения не раз обращались в Лигу Наций с жалобами на нарушение прав курдов в Ираке. В 1943 году в результате восстания курдов, возглавляемого Мустафой Барзани, правительство заключило соглашение с курдами о внутреннем самоуправлении.113 Однако оно также не было выполнено, а послужило всего лишь фактором для передышки с целью подавления движения курдов силой оружия. История повторилась, когда декларация 11 марта 1970 года об условиях курдской автономии была урезана настолько, что это привело к новому вооруженному столкновению, во время которого правительству удалось подавить курдское движение.
Итак, во-первых Южный Курдистан был включен в состав Иракского государства не безоговорочно, а с условием, что будут уважаться национальные права курдов. Во-вторых, в процессе вооруженной национально-освободительной борьбы в Ираке курды фактически признавались как субъект в имевших место переговорах с правительством об я удовлетворении их требований.
Несмотря на то, что 11 марта 1970 года иракское правительство официально признало право курдов на автономию, сам закон об автономии, принятый четыре года спустя без какого-либо согласования с курдами, на практике не оправдывал себя и постоянно нарушался. По мнению курдов, политика, проводимая Багдадом, всегда была направлена на то, чтобы максимально сохранить контроль над Курдистаном, причем все действия в отношении курдского народа носили отчетливый тоталитарный характер.114 К тому же багдадский режим взял на вооружение все основные приёмы геноцида: насильственная «арабизация» курдских земель, этнические чистки, массовое физическое уничтожение населения (с применением химического оружия). Символом этой «политики по уничтожению курдского народа» стала химическая атака города Халабджи в марте 1988 года.115
После событий 1991 г. положение курдов заметно улучшилось. Введение санкций против Ирака, создание бесполётных зон привели к тому, что власть над территориями Южного Курдистана ускользнула из рук Саддама Хусейна, и эти территории, таким образом, стали фактически независимыми и управляемыми самими курдами. Уже в 1992 году были проведены выборы в парламент Свободного Курдистана и сформировано правительство. Впервые судьба курдов оказалась в их собственных руках.116
Однако, столкнувшись с тем, что нужно было достаточно быстро переориентироваться из «вождей» вооруженных повстанческих группировок в подлинных государственных деятелей, лидеры Демократической партии Курдистана (ДНК) Масуд Баразани и Патриотического союза Курдистана (ПСК) Джалаль Талабани не сумели сразу и с полной эффективностью использовать открывшиеся возможности. На практике Курдистан был й поделён на две зоны: зону, подконтрольную ДПК (провинции Эрбиль и Дохук) и зону, подконтрольную ПСК (провинция Сулеймания).117 Тем не менее, с течением временем курдское руководство стало более опытным в плане государственного управления, что стало особенно заметно в последние годы. Мирный процесс между основными курдскими партиями резко ускорился. Сейчас идут разговоры о формировании общих государственных структур и подготовке новых выборов. Однако нельзя не отметить, что даже в период противостояния между ДПК и ПСК позиции этих организаций в отношении будущего устройства Ирака были идентичны.
О Тем не менее, курдская проблема всё ещё остается нерешенной. Курдские лидеры прекрасно знают, что нынешняя ситуация, которая продолжается уже более десяти лет, не может оставаться в таком виде всегда, и что судьба Курдистана будет решаться в Багдаде. Что же касается политической системы Ирака, то она, по мнению курдских лидеров, была і) основана, прежде всего, на жёсткой централизации власти меньшинства, и единственный выход здесь - смещение Саддама с поста главы государства. Однако лидеры ДПК и ПСК понимали, что они не в силах в одиночку изменить существующий иракский режим, и что в стране нет никакой И реальной оппозиционной силы, в союзе с которой можно было бы решить эту задачу. В идеале курды видели себя в качестве членов равноправной арабско-курдской федерации в демократическом Ираке. При этом свободное национальное развитие курского народа, по их мнению, абсолютно невозможно в рамках автономии, по той простой причине, что любая автономия, зависимая от центра, станет лишь ширмой для авторитарного багдадского режима.
Проблема иракских курдов давно, вышла за пределы Ирака. Курды никогда не верили в возможность диалога с Саддамом Хусейном. По словам Гасана аль-Атия, известного иракского политолога и публициста, главного редактора издаваемого в Лондоне информационного бюллетеня «Иракский файл», «никто не знает цену обещаниям Саддама Хусейна лучше, чем курды. Они в течение длительного времени подвергались жестокому подавлению, следовательно, они нуждаются в международных гарантиях своей безопасности. Но Саддам не желал принять это, ссылаясь на «суверенитет и невмешательство во внутренние дела государства».118
Для курдского населения Ирака смещение Саддама Хусейна с поста главы государства стало в какой-то степени гарантом того, что «скоро придет конец ... этому кошмару для всего иракского народа».119 Как справедливо заметил академик РАН, директор Центра курдских исследований Шакро Мгои, «то, что курды были заинтересованы в свержении этого режима, совершенно очевидно. Это исходит не от курдов, а от самого режима, который причинил курдам неисчислимые бедствия от геноцида, применения химического оружия».120
Лидеры крупнейших курдских партий Ирака - Джаляль Талабани (ПСК) и Масуд Барзани (ДНК) имели серьёзные опасения, что, если Саддам Хусейн будет свергнут и, вполне вероятно, ему на смену придет новая диктатура, которая устроит Запад, то в этом случае курды потеряют всё. Поэтому были весьма осторожны и избирательны в своих высказываниях по поводу предполагаемого американского вторжения в Ирак. С одной стороны, они выступали на стороне США, выражая обеспокоенность по поводу наличия ОМУ у Багдада и настаивая на том, что режим Саддама Хусейна не несёт иракскому народу ничего, кроме мучений и геноцида, а силы мирового сообщества во главе с США должны помочь стране выйти из-под власти Саддама. С другой стороны, курды утверждали, что в том случае, если война всё-таки состоится, на сцену должна будет выйти именно иракская в оппозиция, которая будет в состоянии управлять страной в переходный период и предотвратит анархию; в противном же случае (т.е. если США решат сменить власть в Ираке, не прибегая к помощи оппозиции) региону обеспечено длительное кровопролитие и грандиозная гуманитарная катастрофа, жестокая партизанская война и миллионы беженцев, и, что особенно страшно, будет неслыханный взлет экстремизма и терроризма по всему миру. Как сказал Бархам Салех (представитель ПСК), «мы не можем й позволить, чтобы будущее страны решалось без нашего непосредственного участия, ведь только наша активная позиция в вопросах государственного строительства может гарантировать, что будущий Ирак станет отличаться от ужасного прошлого. И эти наши желания абсолютно совместимы с принципом сохранения территориальной целостности Ирака, который мы однозначно разделяем. Иракские курды становятся ключевыми игроками в иракской и региональной политике...».121 Следовательно, «пока нет ни одного сценария об устройстве Ирака после Саддама и мы не хотим опять остаться ни с чем... Для нас главное - место иракской оппозиции в будущем Ираке», - заявлял курдский представитель ДПК X. Зебари.122
Механизмы разрешения политических проблем в Ираке и Иране
Политические проблемы в Иране и Ираке между курдами, с одной стороны, и арабами и персами, с другой, как некое столкновение этнических интересов всегда носили насильственный характер. Эти разногласия принято относить к локальным внутренним этническим вооруженным процессам в регионах одного государства, в которых, как правило, принимают участие регулярные вооруженные силы, иррегулярные партизанские формирования, и меньшие по территориальному размаху вооруженные столкновения. Основными характеристиками этнических внутригосударственных вооруженных процессов в Ираке и Иране являлись борьба с использованием средств военного насилия. С одной, и с другой стороны; географически локализованный масштаб ведения боевых действий; ограниченное (как правило) использование сил и средств военного насилия; относительная ограниченность частных, регионально-ситуативных целей; относительная управляемость процесса развития противоречивых отношении.
Внутренний вооруженный процесс в Иране и Ираке можно было бы определить как острую фазу развития противоречий между государством и военизированными формированиями политических движений и организаций, причем фазу, характеризующуюся относительно управляемым столкновением интересов противостоящих сторон, в котором последние используют ограниченные военные средства (при отсутствии между ними общего состояния войны) для достижения своих регионально-ситуативных целей.
По нашему мнению, в соответствии с международным правом, правомерно разделить политические процессы на международные вооруженные процессы и вооруженные процессы немеждународного характера. В соответствии с дополнительным протоколом к Женевским конвенциям, под политическим международным вооруженным процессом правомерно понимать «...вооруженные процессы, в которых народы ведут борьбу против колониального господства и иностранной оккупации и против расистских режимов в осуществлении своего права на самоопределение, закрепленное в Уставе ООН и в Декларации о принципах международного права».
В соответствии со вторым дополнительным протоколом к Женевским конвенциям, под политическим международным вооруженным процессом немеждународного характера правомерно понимать происходящий на территории какого-либо одного государства вооруженный процесс «между ее вооруженными силами и антиправительственными вооруженными силами или другими организованными вооруженными группами, которые, находясь под ответственным командованием, осуществляют такой контроль над й частью ее территории, который позволяет им осуществлять непрерывные и согласованные военные действия и применять настоящий Протокол».
В связи с подобным разграничением возникает ряд вопросов, связанных с политическими международными вооруженными процессами. В том числе: какие политические процессы охватываются этим понятием; каков круг лиц, защищаемых нормами права в данных процессах и как это отражается на тактике переговоров; в чем специфика форм, критериев и показателей урегулирования, в том числе политических переговоров; каковы критерии или где грань, за которой политический международный вооруженный процесс переходит в политическое противостояние?
Ответы на эти вопросы и особенно последний, наиболее актуальный, предполагают их специальный анализ. В связи со сказанным, следует подчеркнуть, что на практике нередко наблюдается интернационализация политических процессов международного характера. Эта проблема также заслуживает самостоятельного углубленного исследования. Однако в нашем случае стоит подчеркнуть, что политические процессы в Иране и Ираке носили, скорее всего, международный характер, поскольку в непосредственную орбиту процесса входили третьи страны и международные факторы особенно в Ираке как в 1991 и 2003 г.США и его союзники подержали курдов против режима С.Хусейна.
Кроме того, в данных процессах наблюдалась асимметричная политическая борьба, связанная с сепаратистской деятельностью радикальных этнических (национальных) организаций и противодействием ей со стороны государства других политических субъектов. Этнический сепаратизм курдов, по мнению американского исследователя Д. Гивена, представлял собой на определенном этапе «стремление к изменению формы государственного устройства, созданию самостоятельного государства или достижению частичных изменений в положении соответствующих этнических образований».184 По определению исследователя Д. Т. Жовтуна, «курдский сепаратизм появился как мотивированное насилие, осуществляемое данной этнической группой ради достижения конкретно поставленной цели, чаще всего политического характера, и в таком случае сепаратизмы претендуют на представительство больших масс - социальных слоев, религиозных и этнических образований». Этнический сепаратизм курдов был часто используемым средством курдских этнических сепаратистских движений, он нередко практиковался и при решении проблем разделения власти между курдами и арабами, курдами и персами в одном политико-территориальном сообществе (регионе, стране), в борьбе за политико-территориальное или национально-государственное размежевание народов.
По мнению арабских исследователей, формами курдского этнического сепаратизма выступают с применением обычных средств поражения, психологический сепаратизм с применением методов этнического шантажа, давления, угроз.
В качестве особой разновидности курдского сепаратизма, как инструмента достижения национальных целей, но в отличие от курдских сепаратизма арабы всегда выделяют терроризма, использующий тактику О захвата заложников и выдвижения ультимативных требований к государственному центру: о выводе армии и сил правопорядка, признании незаконных вооруженных формирований субъектом политических переговоров, а, следовательно, национально-освободительным движением, обеспечении международного посредничества и переговоров воюющих сторон, заключении договоренностей, соглашений или договоров о перемирии или мире, а также признании независимости де-факто или де-юре (захваты заложников в Тегеране и Багдаде).187
В таких условиях урегулирование этих этнических процессах осложнено. Критерием же урегулирования данных политических столкновений, таким образом, служит реализация соответствующих мер не только в их завершающей фазе (фазе разрешения), но и во всех остальных фазах развития - фазах формирования столкновения, подготовки столкновения, столкновения сторон. Урегулирование политических процессов в Иране и Ираке есть, с одной стороны, цель предпринимаемых мер и действий по их предупреждению и управлению в целом, с другой стороны, процесс, разворачиваемый на любой стадии развития данных столкновений.
Вместе с тем, наряду с понятийно-категориальным толкованием тождественности урегулирования и разрешения, с известной долей условности, можно говорить и о возможности несовпадения формального урегулирования политического процесса в данных странах и реального разрешения его противоречий. Классическим примером формального урегулирования, закрепленного политическими и экономическим соглашениями, а также беспрецедентным договором о мире, является, на наш взгляд, так называемое «прекращение войны и установление мира» в Иране в 2006 г., принятое с удовлетворением большинством граждан Ирана и поддержанного международным сообществом.
Другим критерием урегулирования политического процесса в данных странах является, на наш взгляд, характер его окончания. Значительное большинство политических столкновений в Иране и Ираке представляют собой конфликты низкой интенсивности, сопровождающиеся сепаратистской активностью националистических организаций, в большей или меньшей степени поддерживаемых этническими группами (в нашем случае курдами).189
