Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общие теоретико-методологические предпосылки исследования этнополитического конфликта и переговорного процесса . 15
1.1. Эволюция феномена конфликта в социально-политической мысли 15
1.2. Особенности этнополитического конфликта, как самостоятельной области изучения 3 6
Глава 2. Фактор посредничества в переговорном процессе по урегулированию этнополитического конфликта 59
2.1. Основные теоретико-методологические подходы к изучению переговорного процесса: понятия, функции, структура 59
2.2. Институт посредничества в переговорном процессе в решении социальных, экономических и этнополитических конфликтов. Статус посредника 80
Глава 3. Особенности моделей переговорного процесса и позиции его участников на различных этапах конфликта в Нагорном Карабахе . 100
3.1. От «железноводского коммюнике» к «минскому процессу»: достижения и ошибки 100
3.2. Процесс ведения переговоров и их результаты на современном этапе 124
Заключение 140
Список литературы
- Особенности этнополитического конфликта, как самостоятельной области изучения
- Основные теоретико-методологические подходы к изучению переговорного процесса: понятия, функции, структура
- Институт посредничества в переговорном процессе в решении социальных, экономических и этнополитических конфликтов. Статус посредника
- Процесс ведения переговоров и их результаты на современном этапе
Введение к работе
I. Актуальность темы исследования.
Сегодня в современном мире существует около пяти тысяч этнических групп, более двухсот пятидесяти этносов имеют численность более чем по одному миллиону человек, 90% наций и народностей входят в состав многонациональных государств, более ста стран в мире имеют 291 этническое меньшинство с «фактором риска». Сложившаяся ситуация не может не ставить под сомнение стабильность во всем мировом сообществе, и требует постоянного внимания не только со стороны внутригосударственных и международных структур безопасности, но и прогрессивных научных институтов.
В то же время, продолжается тенденция роста числа войн с участием регулярных войск. Если в пятидесятые годы прошлого века в среднем за год можно было насчитать девять подобных конфликтов, в семидесятые - ежегодный показатель возрос до четырнадцати, а к 1992 году количество войн достигло двухсот. На этом фоне отмечается рост количества внутриполитических военных конфликтов, который так же становится мировой тенденцией. Так, из 111 вооруженных конфликтов, произошедших в мире в 1988 году, 63 были внутренними.
Данная статистика говорит о необходимости выработки устойчивых моделей и стратегий осуществления перехода конфликта из стадии открытого военного противостояния в стадию переговоров, что позволит изменить качественную природу социального конфликта, откроет новые перспективы для его успешного разрешения.
Есть основания основания полагать, что этнический конфликт является модельным для современной мирового сообщества, который, обладая особым деструктивным потенциалом, в реальной политической практике определяет собой архитектуру нового миропорядка, политическую картину завтрашнего дня. Конфликтная направленность политизированной этничности в Европе бросает серьезный вызов безопасности в геостратегическом, региональном и локальном измерениях.
Актуальность темы исследования подтверждается так же тем, что эти процессы нашли свое отражение и в ситуации конфликта вокруг Нагорного Карабаха. На сегодняшний день это один из наиболее известных региональных конфликтов, который интенсивно обсуждается в международных организациях, описывается в средствах массовой информации и от успешного урегулирования которого зависит стабильность не только в геополитически взрывоопасном Кавказском регионе, но и на куда более обширном пространстве. Наиболее красноречивым подтверждением этих слов являются недавние события в Южной Осетии.
История карабахского конфликта - это в то же время история многочисленных попыток его урегулирования. Она вобрала в себя как мировой и региональный опыт, так и традиционные методы разрешения конфликта, основанные на инициативах самих конфликтующих сторон. С момента вступления конфликта в фазу открытого противостояния количество официальных и неофициальных встреч за столом переговоров не уступает и куда
более длительным региональным конфликтам. Переговорный процесс в рамках карабахской проблемы приобрел перманентный характер, что актуализирует внимание к нему как способу решения. Тем не менее, на протяжении более двадцати лет переговорный процесс не может стать эффективным способом найти компромисс.
На данный момент, когда существующая международная система безопасности, возможно, достигла предела своих возможностей, современная действительность обнаружила острую необходимость в постоянной актуализации теоретической базы, как общеконфликтологического знания в целом, так и переговорного процесса, в частности, а так же в поиске новых и более совершенных методов и приемов управления конфликтами.
Степень научной разработанности темы.
Тематика переговорного процесса в рамках этнополитических конфликтов до последнего времени оставалась малоизученной в отечественной политологии. В идеологизированой советской науке существовало мнение, что в СССР не существует проблем в сфере межэтнических отношений. Тем не менее, и сегодня большинство современных отечественных исследований в области переговорного процесса осуществляются в рамках концепций, принадлежащих зарубежным политологическим и социологическим школам.
Одной из первых попыток создать из разрозненных подходов общую теорию конфликта была осуществлена западными учеными в XIX - XX веках. В этот период конфликтология сформировалась как самостоятельная научная дисциплина. Основы теории социального и политического конфликтов разрабатывались в работах таких известных ученых, как К. Боул-динг, М. Вебер, Р. Дарендорф, Э. Дюркгейм, Г. Зиммель, Л. Козер, Т. Пар-сонс, П. Сорокин и др.
В последние годы, в связи с коренным изменением в отечественной науке взглядов на проблему социальных конфликтов, эта отрасль знания стала развиваться усиленными темпами. Появились работы, посвященные общетеоретическим проблемам конфликтов. Среди них можно отметить научные публикации А. Я. Анцупова, А. В. Дмитриева, А. Г. Здравомыслова, Д. П. Зеркина, и др.
Существенно активизировались в отечественной науке и исследования, посвященные анализу сущности и специфики политических конфликтов, актуальность которых неуклонно возрастает. Среди авторов, занимающихся методологическим и теоретическим осмыслением вышеозначенной проблемы, необходимо назвать А. С. Анискевича, А. В. Глухову, М. С. Джунусова, М. М. Лебедеву, Л.Н. Тимофееву, Д. Н. Фельдмана и др.
В XX веке в зарубежной науке предпринимаются попытки анализа категорий этноса, этничности, наций, национализма и связанных с ним проблем. Эти вопросы нашли отражение в трудах У. Альтеррмата, Б. Андерсона, Э. Геллнера, Ф. Дж. Ротшильда, Э. Смита, Э. Хобсбаума, Э. Яна и др.
В советской и российской научной литературе проблемами этноса, наций, этнорасовых отношений занимались Р. Г Абдулатипов, С. А. Арутю-
нов, Ю. В. Бромлей, Л. Н. Гумилев, А. Г. Здравомыслов, С. В. Лурье, В. А. Тишков и др.
С обострением межэтнических отношений, которое наблюдается в последние годы, появилась необходимость в теоретическом осмыслении этно-политических процессов и конфликтов. Эта вопросы рассмотрены в работах
B. А. Авксентьева, А. В. Дмитриева, Г. И. Марченко, Э. И. Ожиганова и др.
Проблематика структуры, типологии и динамики этнополитических конфликтов широко представлена в работах А. Р. Аклаева, Л. М. Дробиже-вой, А. Г. Здравомыслова, Э. А. Паина и др.
Создание теории переговоров тесно связано с развитием теории игр в социальных науках. Позднее, переговорный процесс стал предметом научного анализа в рамках конфликтологии, основоположниками которого стали У. Мастенбрук, Д. Шеленберг и У. Хоккер. Однако создание первой успешной модели переговоров принадлежит Р. Фишеру и У. Юри, сформулированную в рамках Гарвардской программы в работах: «Путь к согласию, или переговоры без поражения (1990) и «Преодолевая «нет», или переговоры с трудными людьми» (1993).
Благодаря трудам М. М. Дмитриевой, О. А. Митрошенкова, А. Н. Чу-микова, теория переговоров продолжает оставаться в сфере внимания отечественной конфликтологии.
Богатый фактологический материал, касающийся истории и этнополи-тологии Кавказа, содержится в трудах советских, российских исследователей, специалистов из государств Закавказья. Среди них необходимо выделить исследования А. К. Алекперова, 3. В. Анчабадзе, С. С. Восканяна, М. М. Блиева, В. Н. Гамрекели, С. А. Мамедова, и др.
Рост межэтнических противоречий и развертывание полномасштабных конфликтов на Южном Кавказе в конце 80-х - начале 90-х гг. XX века способствовали активизации исследований, посвященных генезису, развитию и урегулированию этнополитических конфликтов в закавказском регионе. Данная проблематика нашла отражения в работах В. Г. Ардзинба, В. О. Казимирова, Б. Когшитерс, Г. П. Лежава, Д. Б. Малышевой, А. С. Панарина,
C. Золяна, В. А. Тишкова, Э. В. Чирикба и др.
Современные аспекты государственно-политического, социально-экономического, геополитического, этнокультурного развития государств Закавказья детально освещены в исследованиях российских, азербайджанских, армянских, грузинских ученых. Среди них можно выделить К. С. Гад-жиева, Н. Б. Гнатовскую, М. И. Катаняна, А. А. Язькову и др.
Несмотря на то, что карабахская проблема, с момента ее обострения в конце 80-х годов XX в., не была обделена вниманием аналитиков, исследователей, ученых, не получила, на наш взгляд, достаточного объективного отражения в научной литературе. По понятным причинам, большинство материалов о конфликте вокруг Нагорного Карабаха носят очевидно ангажированный характер. Тем не менее, исследования С. Б. Лавренова, В. Н. Баренца, Ю. С. Пампеева, И. М. Мурадяна, М. Алиева легли в основу комплексного анализа данной проблемы. Особую ценность представляют: мо-
нография Томаса Де Вааля «Черный сад: Армения и Азербайджан между войной и миром», фундаментальная работа Сурена Золяна «Нагорный Карабах: проблема и конфликт», известная книга Давида Карабекяна «Хронология и анализ переговоров по урегулированию азербайджано-карабахского (нагорно-карабахского) конфликта под эгидой Минской группы ОБСЕ».
Особую ценность для данного исследования имеют многочисленные публикации в периодических изданиях, различных дайджестах и сборниках. А так же, статьи и интервью политиков, политологов, государственных деятелей, имеющих как опосредованное, так и непосредственное отношение к рассматриваемому конфликту.
Актуальность проблемы исследования и состояние ее научной разработанности оказали влияние на выбор темы диссертации, определи ее цель и задачи.
Цель исследования: на примере конфликта в Нагорном Карабахе определить эффективность переговорного процесса в этнополитическом конфликте.
Для реализации данной цели нами были поставлены следующие задачи:
Проследить эволюцию феномена конфликта в социально-политической мысли.
Определить особенности этнополитического конфликта, как самостоятельной области изучения.
Рассмотреть основные теоретико-методологические подходы к изучению переговорного процесса: понятия, функции, структуры.
Проанализировать особенности функционирования института посредничества в переговорном процессе в решении социальных, экономических и этнополитических конфликтов. Рассмотреть проблему определения статуса посредника.
На основе моделей переговорного процесса выявить достижения и ошибки сторон и посредников в ходе первых официальных переговоров («Железноводского коммюнике» и «Минского процесса»).
Проанализировать процесс ведения переговоров и их результаты на современном этапе.
Объект исследования: этнополитический конфликт в Нагорном Карабахе.
Предмет исследования: особенности организации и ведения переговоров в процессе конфликта в Нагорном Карабахе.
Научная новизна работы определена тем, что этнополитический конфликт в Нагорном Карабахе не изучен в полной мере, а также тем, что сохраняющаяся динамика этого конфликта, в рамках столкновения интересов и требований в переговорном процессе, постоянно продуцирует новые феномены, требующие адекватного и систематического научного анализа. В содержательном аспекте научная новизна диссертационного исследования состоит в следующем:
в Обоснован тезис о том, что подавляющее большинство этнических конфликтов имеют политическую составляющую, т. е. в большей или меньшей степени они являются этнополитическими.
Выявлено, что переговорный процесс, как элемент общеконфликтологического знания не имеет универсального теоретического обоснования.
На основе анализа переговорного процесса на всех этапах конфликта в Нагорном Карабахе определены основные ошибки осуществления посреднической деятельности.
Проведен комплексный анализ итоговых документов, сформировавшихся в ходе переговоров по карабахской проблеме с 1988 по май 2009 г.
Найдена оптимачьная стратегия организации переговорного процесса в этнополитическом конфликте.
Методологическая основа диссертации. Работа является комплексным исследованием: определяющим в ней является междисциплинарный подход.
Все переговорные процессы в рамках разрешения конфликта в Нагорном Карабахе рассматриваются в системной взаимосвязи, что позволяет исследовать всю совокупность процессов и явлений, способствует их многомерному анализу и прогнозированию дальнейшего развития. Теоретические основы исследования включают также теорию игр и теорию драмы.
Положения, выносимые на защиту:
Основываясь на одном из ключевых постулатов общеконфликтологической парадигмы о конфликте, как о функционально продуктивном состоянии системы, понятие «разрешение конфликта» теряет свою ва-лидность.
Низкая эффективность переговорного процесса в решении карабахской проблемы обусловлена отсутствием разработанной теории переговоров в области урегулирования макро-конфликтов (региональных).
На результаты переговоров, в первую очередь, влияет политическая и военно-стратегическая конъюнктура, сложившаяся в регионах - участниках конфликта.
Успешность переговоров встает под угрозу в случае использования посредниками переговорного процесса в собственных, не связанных с урегулированием конфликта, интересах.
Перспективы переговоров во многом зависят от уровня развитости политической системы государств - участников конфликта, уровня прогрессивности демократических институтов.
Появление новых лидеров, создание новых общих символов и традиций даст толчок для возникновения возможности преобразования конфликта в менее деструктивную форму.
Карабахскую проблему необходимо рассматривать не только на региональном уровне, но и в контексте общемировой безопасности.
Включение Нагорного Карабаха в переговорный процесс в качестве равноправного участника является определяющим фактором в урегулировании конфликта.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что в работе проведен комплексный анализ основных научных концепций в области политико-конфликтологического знания. Рассмотрена специфика социального и этнополитического конфликта, выявлены «пробелы» в изучении теории переговорного процесса и посредничества.
Практическая значимость исследования состоит в том, что в условиях отсутствия общей теории переговоров и «единой теории конфликта» обоснованные в работе основные положения и выводы обладают необходимым прикладным потенциалом. Полученные результаты могут быть использованы для решения задач по урегулированию локальных этнополитических конфликтов, повышению эффективности по организации и ведению переговорного процесса, налаживанию продуктивного диалога между различными этнокультурными группами, проживающими в районе конфликта, а так же в разрешении других этнополитических конфликтов, в практике межнациональных отношений в целом. Материалы исследования могут быть использованы в специальном курсе преподавания по проблемам этно-политической конфликтологии.
Апробация исследования: основные положения и выводы диссертации были представлены на научной конференции «Проблемы глобальной политики и безопасности в современной России» (Санкт-Петербург, 28-29 мая 2009); на ежегодных научно-практических конференциях Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена «Герценов-ские чтения»; а также на заседаниях кафедры политологии Российского государственного педагогического университета им. А.И. Герцена и в 3 публикациях.
Структура диссертации. Поставленные автором цель и задачи исследования определили структуру диссертации. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы (170 источников), общим объемом 160 страниц.
Особенности этнополитического конфликта, как самостоятельной области изучения
К началу XX в. интерес ученых, прежде всего социологов, политологов и психологов, к исследованию конфликтов определился со всей отчетливостью. Конфликт признавался нормальным социальным явлением. Указывалось на ряд биологических, психологических, социальных и других факторов, которые с неизбежностью порождают конфликты.
С другой стороны, конфликтологическая мысль в разных странах развивалась в рамках нескольких парадигм: социально-биологической, социально-психологической; классовой; структурно-функциональной, диалектно-созидательной.
Условное разделение этих парадигм можно выявить через признание ими двух крайних подходов в теории общества - «общества порядка» и «общества конфликта»
Первая теория - это признание общества как стабильной социальной системы, которая развивается от порядка к интеграции, вторая — это признание общества как изменяющейся социальной системы, которая невозможна без конфликтов, насилия и дезинтеграции.
Различия между парадигмами в основном можно выявить через выявление основных характеристик, выраженных в нескольких ключевых понятиях. Так, например, А.К. Зайцев выделяет основные из них - это парадигма, ситуация, управление конфликтом, формы конфликтирования, насилие-ненасилие, агрессия, культура и энергия. Теоретическая мысль может рассматривать конфликт с точки зрения разных парадигм и различных теорий. Непременно одно, что соотношение насилия и ненасилия является не только предметом теоретической мысли, оно должно быть контролируемо в обществе и общественный контроль в практике управления должен быть направлен на формирование новых культурных образцов взаимодействия конфликтующих сторон в рамках нормативного правового поля.
С точки зрения управления социальными процессами в разных конфликтных ситуациях могут быть использованы разные формы и структуры конфликтирования. В одних - по логике социально-психологического подхода, в других - по схеме классового конфликта, в третьих - в соответствии со структурно-функциональным подходом. В этом плане парадигмы, как теоретические конструкты, сами по себе не являются взаимоисключающими. Их необходимо рассматривать с точки зрения применимости к разным типам и видам конфликтных ситуаций. Необходимо отметить, что тема конфликта относится именно к тому типу научных проблем, «в истории которых в полной мере отражаются культурные, социальные, идеологические ценности и предрассудки своего времени»47, что серьезно усложняет процесс построения единой универсальной теории конфликта.
В западной политологии сложилась одна из главных парадигм -парадигма конфликта, наряду с парадигмами согласия и плюрализма. Эта парадигма, с одной стороны, «ориентирует мысль исследователя на выявление и объяснение противоречий, конфликтов в системе общественных отношений», а с другой - конфликт рассматривается лишь в рамках «достижения и обеспечения согласия и исключается из сферы взаимоотношений больших социальных групп, прежде всего классов»48.
Трактовка парадигмы конфликта отразила два противоположных подхода в изучении конфликтов. Один подход - это подход с точки зрения структурного функционализма и теории «человеческих отношений». Согласно ему конфликты в общественной системе встречаются, но они носят временный характер и скорее вписываются не в функции системы, а представляют дисфункцию, патологию. Стало быть, природа их не объективна, а субъективна. При другом подходе конфликт рассматривается как явление естественное, закономерное для общества.
Нормальное состояние общества - не гармония, равновесие, а конфликт. Природа конфликта объясняется по-разному: социально-психологическими факторами или же особенностями социальной структуры. Сторонники первого подхода сосредотачиваются на разработке концепции индивидуализации и распыления конфликта. А сторонники второго направления, в конечном счете исходящего из марксизма, рассматривают конфликт как конфронтацию социальных групп, в том числе классов, занимаются изучением макросоциологических изменений, анализируют фундаментальные противоречия и совпадение интересов социальных групп, масштабные процессы изменений в обществе, преобразования общественных систем.
Всплеск интереса российских исследователей к феномену социального конфликта был спровоцирован реформационными изменениями в обществе на исходе XX века. Именно в этот период «возникла общественная потребность в знании того, что есть конфликт и как им управлять»49. Обобщая многообразие дефиниций конфликта, встречающихся в литературе, можно предложить такое его определение. Конфликт (от лат. conflictus столкновение) - это противоборство общественных субъектов с целью реализации их противоречивых интересов, позиций, ценностей и взглядов. Конфликт всегда связан с осознанием людьми противоречий своих интересов как членов тех или иных социальных групп с интересами других субъектов. Обостренные противоречия порождают открытые или закрытые конфликты.
Основные теоретико-методологические подходы к изучению переговорного процесса: понятия, функции, структура
Привлечение посредника, чаще всего, является вынужденной мерой при длительном противостоянии или в случае отказа конфликтующих сторон признать друг друга. Дополнением к этому могут стать серьёзные различия в культуре, идеологии или религии, которые создают дополнительные коммуникационные барьеры.
Одной из основополагающих функций посредничества является «формирование ориентации сторон, находящихся в конфликте, на поиск совместного решения проблемы, как на уровне лидеров, так и на уровне общественного сознания»85. На данном этапе предполагается переход от односторонних действий к совместным, и именно этот момент является критическим в урегулировании конфликта или кризиса мирными средствами. Выполняя функцию формирования ориентации на поиск взаимоприемлемого решения, посредник должен учитывать, что внутри политической элиты каждой из сторон, как правило, существуют два полюса: те, кто согласен на поиск мирного решения и те, кто - против. Забегая вперед, можно отметить, что, несмотря на, казалось бы, общий отказ от силового решения карабахской проблемы, в Азербайджане еще возникают мнения о необходимости военного столкновения.
Посредничество включает в себя создание условий для обмена информацией и точками зрения между участниками конфликта (эту функцию называют коммуникативной). Часто сторонам необходима помощь в формировании интересов и целей. Участники конфликта обмениваются информацией через посредника, после происходит обсуждение проблемы участниками конфликта в присутствии посредника. Это повышает оперативность и снижает вероятность искажения информации. Далее, после установления доверия между сторонами, дальнейшие коммуникации могут проходить без непосредственного участия посредника. Как уже говорилось выше — посредник может предоставить свою территорию для проведения переговоров.
Не менее важной является диагностическая функция, которая заключается в оказании помощи в анализе ситуации и поиске взаимоприемлемых решений. В этом случае посредник содействует участникам в интерпретации информации, оценке предложений, выявлении возможных вариантов решений и соглашений; помогает сторонам улучшить их переговорные навыки и умения. Важно подчеркнуть, что посредник способствует успешному поиску выхода из конфликта, стимулирует их к мирному его завершению, но не решает проблему за них.
В рамках нашей темы особенно важна способность посредника помочь участникам конфликта «сохранить своё лицо», чтобы мирное разрешение конфликта ни для одной из сторон не выглядело как поражение или проявление слабости. Посредник может «выступить инициатором мирного соглашения, предложить формулировку итогового документа»8 .
На разработку правил взаимодействия сторон, включая процедурные вопросы, а также на обеспечение выполнения достигнутых договоренностей направлена функция контроля.
Необходимо заметить, что процесс осуществления посредничества вовсе не предполагает обязательной реализации всех перечисленных функций. Возможно точечное оказание помощи в проблемах коммуникации, контроля или иных направлениях деятельности посредника.
Кроме того, задачи, которые решает посредник, находятся в постоянной корреляции друг с другом. В частности, улучшение коммуникации между сторонами позволяет точнее оценить ситуацию, а формирование ориентации участников конфликта на совместный поиск выхода из конфликтной ситуации побуждает их к установлению каналов коммуникации.
Логично было бы предположить, что посреднические функции осуществляются в определенной логической последовательности, которую можно представить в виде нескольких этапов: 1) Инициация поиска согласия; 2) Налаживание переговорного процесса; 3) Участие в переговорном процессе; 4) Контроль за выполнением соглашений. Посредничество может закончиться на любом из перечисленных этапов, тогда как его результатом будут либо дальнейшие совместные действия сторон, предпринимаемые самостоятельно, либо возврат участников конфликта к односторонним шагам. Механизм осуществления посредничества должен быть достаточно гибким, что достигается за счет многообразия видов посредничества, а также их сочетаний.
Предлагаемое посредничество подразумевает, что инициатива в оказании посреднических услуг исходит от посредника. В отличие от предлагаемого испрашиваемое посредничество подразумевает, что инициатива исходит от конфликтующих сторон. Они сами обращаются за помощью к стране, организации для разрешения спора.
Проводя различие между предлагаемым и испрашиваемым видами посредничества, следует подчеркнуть, что их выделение является всё-таки условным. Во многих конфликтных ситуациях, прежде чем официально предложить посреднические услуги или запросить их, участники конфликта и потенциальные посредники проводят предварительные консультации. Следует различать также договорное и фактическое посредничество в зависимости от формы его осуществления. В первом случае оно предусматривается специальными соглашениями между посредником и участником конфликта, во втором такие соглашения отсутствуют. Формальное посредничество предполагает, что за посредником закреплён статус посредника, который признают все стороны, участвующие в переговорах, в то время как неформальный посредник такого статуса не имеет. Лишь формальное посредничество может по определению считаться посредничеством.
Однако на практике придание тому или иному лицу посреднических функций не всегда бывает желательным или даже возможным для участников конфликта. В некоторых случаях лицо или группа лиц (это могут быть государства и организации) выполняют посреднические функции, не имея на то формального статуса посредника.
В последние годы неформальное посредничество получает большое распространение, что обусловлено двумя причинами: во-первых, развитием практики многосторонних переговоров, на которых почти всегда требуется неформальный посредник для улаживания разногласий и выработки окончательных решений; во-вторых, достаточной гибкостью неформального посредничества. Оно не связывает стороны какими-либо обязательствами. В случае неуспеха одного из неформальных посредников его задачи может попытаться решить другой. Всё это открывает широкие возможности использования неформального посредничества. Однако есть у него и свои минусы. Отсутствие статуса посредника ограничивает его возможность влияния на ситуацию и выполнения всего комплекса посреднических функций.
Следует отличать официальное и неофициальное посредничество. Официальное посредничество подразумевает, что в роли посредника выступают государства или межправительственные организации. При неофициальном посредничестве эти функции выполняют общественные организации, движения, частные лица. «Важной характеристикой деятельности неофициального посредника, позволяющей ему в ряде случаев
Институт посредничества в переговорном процессе в решении социальных, экономических и этнополитических конфликтов. Статус посредника
Говоря об эффективности или неэффективности переговоров в межэтнических конфликтах, необходимо четко представлять не только хронологию от зарождения до эскалации и превращения в прямое вооруженное противостояние, но и политические и социально-экономические условия, в которых они осуществляются. Нельзя так же не учитывать интересов посредников, преследующих свои цели, решающих собственные внутриполитические или военно-стратегические проблемы. Все эти факторы, к которым можно добавить крайне сложную этнопсихологическую обстановку превращают переговорный процесс в уникальное явление со множеством вариантов, как положительного, так и отрицательного исходов.
Напомним, что истоки конфликта лежат в начале XX века. После русских революций 1917 года в течение недолгого времени существовала Закавказская Федерация - ведущие политические группировки (грузинские меньшевики, азербайджанская партия мусаватистов и армянские дашнаки) договорились образовать в Закавказье, которое стало сначала фактически независимым от России, а 22 апреля 1918 года и формально провозгласило свою независимость, федеративное государство. Однако примирение трёх южнокавказских народов оказалось делом слишком трудным и Закавказская Федерация вскоре распалась. Могут быть разные точки зрения о причинах армяно-азербайджанских столкновений, но нельзя не согласиться с утверждением Тадеуша Свентоховского, что «массовые взрывы насилия в форме межобщинной резни начались с русской революции 1905 года и повторялись всякий раз, как только Российское государство оказывалось в условиях кризиса или переустройства - как в ходе Гражданской войны в 1918 году, так и в ходе начавшейся в 1988 году перестройки».
Однако напряжённость сохранялась в течение всего советского периода, и конфликт тлел, иногда спорадически выходя наружу. Все попытки выступлений за объединение Карабаха и Армении объявлялись реакционной националистической пропагандой и подавлялись. После наступления периода «гласности», когда выражать требования в новой, более открытой атмосфере, установившейся в Советском Союзе, стало безопаснее, ситуация изменилась. С 1987 года московские власти стали получать одно за другим письма с требованием объединения Карабаха и Армении. 20 февраля 1988 года областной совет принял резолюцию, содержавшую обращение к Верховным Советам Армении, Азербайджана и СССР передать ИКАО под контроль Армянской ССР. Несмотря на то, что именно это событие считают отправной точкой эскалации конфликта в Нагорном Карабахе, ему предшествовал ряд мелких инцидентов, усиливавших напряжение между армянами и азербайджанцами.
Многие историки и политологи сходятся на том, что на данном этапе уже явного открытого противостояния (хотя пока и без крупных столкновений) была возможность предотвратить последовавшие события в Сумгаите. Сложившаяся к февралю 1988 г. ситуация отражает как универсальные черты (конфликт между союзной республикой и автономией), так и специфические, определяемые предшествующей ситуацией 1918-1921 гг. и общей напряженностью армяно-азербайджанских отношений. Однако в рамках этой системы решением не могла стать инициация переговоров. Вот что пишет по этому поводу Сурен Золян: «Политическая реальность того времени не оставляла никаких других возможностей, кроме как революционного кардинального решения сверху... Эволюционный путь был невозможен, ибо он с неизбежностью был бы классифицирован как антисоветский. Он не решал никаких проблем, но создавал новые, поскольку влек за собой обвинения в антигосударственной и антисоветской деятельности. Так, борьба за расширение прав и полномочий автономии сразу же порождало конфликт уже не с руководством Азербайджана, а со всей существовавшей системой. Революционный же - воссоединение с Арменией - в масштабах СССР вовсе не рассматривался как антисистемный» . В контексте сложившейся ситуации разрешение конфликта моделировалось только в рамках принятия радикального политического решения в пользу одной из сторон. То есть возможность переговоров не рассматривалась вообще.
Если вернуться к теории Р. Фишера и С. Брауна, то о рациональности, понимании, достоверности и других благоприятных факторах достаточных в качестве трамплина для успешного начала переговоров не могло быть и речи. Все действия, начиная от элитарной верхушки до рядового населения, носили спонтанный, форсированный и стихийный характер. События в селе Чардагла, где местное население, состоявшее в основном из армян, отказалось признать главой совхоза азербайджанца, и за этим последовала довольно жесткая реакция местных партийных властей, быстро докатились до Еревана. В столице Армении уже шли митинги, однако, вовсе не политического характера. Митингующие требовали закрыть, загрязняющие окружающую среду производства, но мгновенно переориентировались. Небольшие стычки, демонстрации с ирридентистскими требованиями, вытеснения и преследования азербайджанцев на территории Нагорного Карабаха и Армении стали носить массовый характер.
Конфликт вспыхнул с удвоенной силой 26 февраля 1988 года, когда слухи об армянских насилиях в Степанакерте, приведших к смерти одного азербайджанца, достигли Агдама - азербайджанского города, расположенного в нескольких километрах от восточной границы Карабаха. Произошла стычка между агдамскими азербайджанцами и армянами из соседнего Аскерана. Заместитель генерального прокурора Катушев, выступая по азербайджанскому радио, известил о «гибели двух жителей Агдамского района, ставших жертвами убийц» - и назвал их мусульманские имена. Результатом стало ответное насилие в Сумгаите, где всего за несколько дней или недель до этого расселилось большое количество озлобленных беженцев-азербайджанцев. Значение Сумгаита заключалось в том, что для армян это событие сделало процесс эскалации конфликта необратимым. После Сумгаита стало ясно, что пути назад уже нет, тем более, что советские власти проявляли крайнюю нерешительность и колебания. Для армян Сумгаит стал напоминанием о резне в годы первой мировой войны, а азербайджанцы в их сознании отождествлялись с оттоманскими войсками. И до Сумгаита армяне изгоняли азербайджанцев из Армении, но теперь они стали изгонять их систематически и целенаправленно, в том числе и из районов Арарата и Зангезура, где азербайджанцы жили компактной группой.
Процесс ведения переговоров и их результаты на современном этапе
Безусловно, никакое международное признание авансом в случае с НКР недопустимо. Развитие демократических институтов в республике должно тщательно отслеживаться всеми заинтересованными сторонами. И только если будет достигнута постепенная этнодемократическая консолидации режима, вопрос о международной легитимации Нагорного Карабаха можно будет ставить в повестку дня.
Следующий немаловажный момент - это геополитическое значение процесса решения карабахской проблемы, а также какое воздействие он будет иметь на действия глобальных и региональных игроков.
Последние события в зоне грузино-юго-осетинского и грузино-абхазского конфликтов создали совершенно новую ситуацию в закавказском регионе. Основным результатом произошедших событий стало открытое противостоянии Запада и России. Дело в геополитической важности Южного Кавказа в мировой геополитики.
Южный Кавказ является стратегически важнейшим регионом. Через него можно выйти к Центральной Азии в обход России и Ирана. Кроме того, посредством Южного Кавказа можно оказывать довольно серьезное влияние и на сопредельные территории. А посредством Центральной Азии можно оказывать решающее влияние на всю Евразию, а, следовательно, на мировую политику.
На сегодня идет достаточно интенсивная политика в отношении Азербайджана. Понятно, что значение территории Азербайджана на порядок возрасло. Баку сейчас пытается проводить разновекторную политику, хотя во многом это результат того, что там пока не знают какую внешнеполитическую ориентацию им выбрать. Разновекторную политику проводит и Республика Армения. Наиболее наглядным проявлением этого является активизация взаимоотношений с Турцией.
Все эти процессы показывают, что процессы на Южном Кавказе затрагивают стратегически важнейшие интересы как глобальных, так и региональных игроков. Что же в таком случае ожидать в нагорно карабахском урегулировании? Армяно-карабахско-азербайджанский конфликт сам по себе можно причислить, как мы уже отмечали, к разряду самых трудноразрешимых конфликтов. После геополитических трансформаций в регионе и, можно сказать, в мире, процесс его разрешения еще более затруднится. В какой-то степени это зависит от неопределенного геополитического будущего и хода развития событий на Южном Кавказе. Карабахский конфликт столь сложен, что любое неправильное действие может привести к непредсказуемым геополитическим последствиям, причем выходящим далеко за пределы региона. Наиболее вероятным представляется вступление процесса разрешения Карабахского вопроса в пассивную стадию на фоне активизации противостояния глобальных и региональных геополитических игроков. Это вовсе не означает, что «переговорный процесс и челночная дипломатия стран-посредников прекратится. Напротив все это продолжится, но будет носить характер сверки «геополитических» часов»
С другой стороны, новая экономическая реальность может изменить негативный сценарий развития армяно-азербайджанских отношений. «Мировой кризис» имеет все шансы заставить стороны конфликта пересмотреть свои позиции.
Можно утверждать, что попытки избежать кровопролития, войны предпринимались с самого начала конфликта. Но верно и то, что «разворот к мирному разрешению территориального спора, обремененного негативом исторического прошлого и неспособностью советской государства поставить процесс на конституционные рельсы» , не состоялся ввиду отсутствия достаточного политического опыта у сторон и изначального замысла сепаратистов, ориентированных на силовой вариант. В условиях распада государственности и общей национальной экзальтации, подогреваемой пришедшими к власти национал-демократами, ориентация на военное решение проблемы стала доминирующей. На позиции сторон после достижения перемирия накладывали свой отпечаток итоги войны, позволившие Армении де-факто произвести сецессию НК и провозгласить образование независимой НКР. Этим определяются подходы сторон к мирным инициативам посредников - сначала России, а затем и Минской группы ОБСЕ.
В общей сложности Армения чаще отвергала мирные предложения, Азербайджан более активен в выработке миротворческих инициатив. Позиция Армении базируется на необходимости признания военно-политических реалий, Азербайджан апеллирует к международному праву, незадействованность которого в то же время оставляет за ним возможность восстановления суверенитета над всей своей территорией с помощью силы. Длительность перемирия - 15 лет - является не столько осознанным, сколько вынужденным выбором сторон, которые не могут не учитывать объективные перемены широкого геополитического порядка, вовлеченность мировых сил в кавказские дела, обострение между ними борьбы за сферы влияния, энергоресурсы и т.д. Следствием этого явилась активизация миротворческого процесса, когда конфликтующие стороны фактически принуждены идти на переговоры и диалоги различного формата, так или иначе рассматривать проекты мирного урегулирования, предложенные посредниками. Они практически охватывают весь набор способов и средств, аккумулированный международным сообществом в деле разрешения аналогичных споров, что способствовало большей информированности общественности о сути конфликта, путях преодоления его, исходя из имеющегося опыта. Тем не менее, достаточно широкого понимания безальтернативности политических решений не произошло.
