Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Национальная безопасность как политико-правовой феномен (теоретико-методологический анализ) 12
1. Понятие государственно-правовой безопасности: основные концептуальные подходы 12
2. Угрозы государственно-правовой безопасности: типологические признаки 35
3. Антитеррористическая правовая политика: российский и зарубежный опыт 59
Глава II. Юридические технологии защиты национальных интересов в ходе трансформации современной российской государственности 80
1. Правовые институты системы национальной безопасности: федеральные и региональные аспекты их становления 80
2. Политико-правовые технологии борьбы с современным терроризмом на Юге России 102
3. Формирование альтернативных государственно-правовых стратегий обеспечения национальной безопасности 121
Заключение 145
Литература 152
- Понятие государственно-правовой безопасности: основные концептуальные подходы
- Антитеррористическая правовая политика: российский и зарубежный опыт
- Правовые институты системы национальной безопасности: федеральные и региональные аспекты их становления
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Глобализирующийся мировой порядок в его постбиполярном состоянии не стал безопаснее, его политико-правовая институционализация происходит в условиях острых, порождающих насилие, столкновений различных глобальных и региональных цивилизационных систем.
Современная Россия была поставлена перед необходимостью идентифицировать свой статус в изменившейся геополитической обстановке, оценить главные направления грядущих сдвигов на мировой арене, определить наиболее оптимальные пути встраивания в новый политико-правовой контекст.
Очевидно, что для России синтез императивов модернизации с императивами выживания в рамках национально-культурной самобытности составляет ключевую проблему обеспечения безопасности государства, общества и личности.
Поэтому модернизация и государственная целостность, соотнесенные с категорией национальной безопасности, выступают одновременно как цели и средства ее обеспечения. Иными словами, государственное будущее России в конечном итоге будет определяться успехом решения задачи баланса модер-низационного и «вертикально-властного» фактора, что невозможно без эффективного использования многомерных «сетей взаимозависимости», формирующихся под влиянием динамичного и агрессивного процесса глобализации.
В таком контексте проблемы национальной и государственно-правовой безопасности необходимо рассматривать, акцентируя внимание на роли ин-ституционализованных структур в ее обеспечении. В этом смысле функциональная и технологическая трансформация подобных структур отражает наиболее предсказуемые тенденции в конвенциональном согласовании противо речивых интересов субъектов международных отношений, в том числе и России.
В теоретическом плане представлено множество технологий укрепления безопасности во всех значимых смыслах этого понятия. Вместе с тем конкуренция между различными политико-правовыми и теоретико-методологическими представлениями о безопасности Российской Федерации столь высока, что на роль единой парадигмы не может претендовать ни одна точка зрения. В этой связи политико-правовая систематизация накопленного опыта рассмотрения технологического обеспечения государственно-правовой безопасности вполне востребована и отличается исследовательской перспективой.
Степень научной разработанности проблемы.
Несмотря на большое количество работ по проблемам национальной безопасности, система понятий, которыми концептуализируется стратегия и политика безопасности Российской Федерации, еще находится на этапе формирования.
Такая ситуация - закономерное следствие слабой теоретической разработанности политико-правовых категорий национальной безопасности в советский период развития государства, поскольку безопасность страны в условиях директивного руководства экономикой была основной целью его существования.
Отсутствие научно обоснованной концепции безопасности общества, государства и личности привело к тому, что со сломом механизма централизованного государственного управления производством и распределения ресурсов система обеспечения государственной безопасности распалась.
К сожалению, в годы перестройки в угоду идеологическим интересам общепринятый научный термин «государственная безопасность» практически вышел из употребления. Вместо него появилось множество дискретных терминов, так или иначе включающих слово «безопасность» - экологическая
безопасность, экономическая безопасность, информационная безопасность, ядерная безопасность, военная безопасность и т.д. Для этого ряда понятий общим является то, что все они характеризуют состояние угроз национальной безопасности различного происхождения. Их исследованию посвящены труды А.Г. Арбатова, В.В. Барабина, О.А. Белькова, И.С. Даниленко, А.П. Дмитриева, П.Н. Белова, И.В. Мухина и др.
Массовые террористические акты на территории современной России, их повышенная опасность привели к выделению проблем государственно-правовых технологий противодействия терроризма в отдельную группу в системе форм обеспечения национальной безопасности, которая требует сегодня всестороннего изучения с учетом практики применения новейшего законодательства о борьбе с терроризмом. Исследованию международных, юридических, институционально-политических и силовых аспектов противодействия терроризму посвящены труды В.В. Мальцева, В.В. Устинова, А.А. Меньших, В.П. Емельянова, В.В. Лунева и др.
Однако терроризм как глобальная проблема требует постоянного внимания и изучения, что составляет широкое предметное поле для исследований с последующим практическим применением их рекомендаций. В рамках научной дискуссии, представленной в монографиях М. Мунтяна, B.C. Ковал-кина, А.И. Позднякова, В.И. Попенкова находятся «пространственные модели» безопасности: международная безопасность, региональная безопасность, коллективная безопасность, национальная безопасность.
Геополитические аспекты обеспечения национальной безопасности представлены в трудах А.Г. Дугина, Э.А. Познякова, К. Гаджиева и др.
В отраслевых моделях безопасности организующим началом выступает объект усилий, направленных на ее обеспечение: безопасность личности, общества, государства, безопасность полетов, плавания и т.д. Отраслевые аспекты государственно-правовой безопасности исследованы СЕ. Начиновым, В.Л. Маниловым, В.М. Чугуновым, П.Н. Никулиным и др.
Системные различия в понимании ключевых научных понятий технологического обеспечения безопасности в доктринах развитых государств стали предметом исследований зарубежных и отечественных мыслителей: Ф.М. Бурлацкого, А.А. Галкина, О.Н. Новикова, 3. Бжезинского, Д.Г. Евстафьева, Б.М. Каневского, М. Дойла, К. Дойча, Р. Кохейна, Л. Миллера, Г. Моргентау, Дж. Ная, Дж. Розенау, Ф. Фукуямы, П. Кеннеди, С. Хантингтона и др.
В целом предметное поле исследования детерминируется тем фактом, что понятийный аппарат технологического обеспечения государственно-правовой безопасности отличается фрагментарностью и в ряде случаев противоречив, не имеет общепризнанных и научных категорий, которые раскрывали бы целеполагание стратегии политико-правового обеспечения национальных интересов.
Объектом исследования является национальная безопасность как политико-правовой феномен.
Предмет исследования - система государственно-правовых технологий обеспечения национальной безопасности современной России.
Целью диссертационного исследования выступают теоретико-методологический и институционально-правовой анализ технологического обеспечения национальной безопасности Российской Федерации.
Реализация поставленной цели осуществляется решением следующих задач:
Выделить и проанализировать основные концептуальные подходы к определению ключевых понятий: «национальная безопасность», «государственно-правовая безопасность», выяснить их соотношение.
Дифференцировать и классифицировать угрозы государственно-правовой безопасности, выявить их типологические признаки.
Дать индикаторно-правовую оценку политике обеспечения национальной безопасности в контексте террористических угроз с привлечением российского и зарубежного опыта.
Систематизировать юридические технологии защиты национальных интересов в ходе трансформации современной российской государственности.
Обосновать политико-правовые технологии борьбы с современным терроризмом на Юге России.
Разработать рекомендации по формированию альтернативных государственно-правовых стратегий обеспечения национальной безопасности.
Научная новизна исследования состоит в следующем:
предложена авторская интерпретация соотношения понятий «национальная безопасность», «государственно-правовая безопасность»;
осуществлена типологизация правовых и политических оснований угроз государственно-правовой безопасности;
обозначены перспективные формы российской антитеррористической правовой политики в контексте обеспечения национальной безопасности;
дан критический анализ правовых институтов обеспечения системы национальной безопасности на различных уровнях их становления и функционирования;
систематизированы юридические технологии защиты национальных интересов в ходе трансформации российской государственности;
предложены практические рекомендации по обеспечения национальной безопасности в контексте альтернативных государственно-правовых стратегий.
На защиту выносятся следующие основные положения: 1. Национальная безопасность Российской Федерации представляет собой динамичное состояние устойчивости ее государственно-правового и политического развития, достигаемое в ходе использования имеющихся в распоряжении органов государственной власти экономических, военных, поли тических и правовых средств для защиты национальных интересов с учетом геополитических реалий.
Государственно-правовая безопасность характеризует уровень защищенности интересов общества, личности и верховной власти, влияющий на соотношение стратегических целей государства, его экономических, военных, политико-дипломатических и других возможностей с реальным воздействием на процессы обеспечения национального суверенитета и территориальной целостности в условиях глобализации.
2. Высшей формой политико-правового обеспечения национальной безопасности выступает сбалансированность как внутренних общественных интересов, так и национальных интересов в межгосударственных отношениях, нарушение которой ведет к появлению политических, социальных, национальных, производственных, финансово-экономических, межтерриториальных, конфессиональных конфликтов, потере исторически обусловленной статусной роли страны в иерархии системы международных отношений.
Государственно-правовая безопасность в рамках рыночной экономики ограничена возможностями единовременного централизованного подключения необходимых для ее обеспечения ресурсов, что требует обязательной юридической экспертизы долгосрочной программы развития экономики, направленной на повышение не только экономического, но и политического статуса России.
3. Государственно-правовые технологии обеспечения национальной безопасности России ориентированы на три основных уровня: а) систему универсальной всеобщей безопасности, начало ее функционирования было положено принятием Устава ООН в 1945 году, в рамках которой современная Россия имеет особый привилегированный статус великой державы, обладает правом вето в Совете Безопасности ООН и таким путем контролирует любые политико-правовые процессы, происходящие в рамках этой системы; б) систему региональной безопасности, создание которой было предусмотре но Договором о коллективной безопасности в рамках СНГ от 1992 г.; в) систему собственной безопасности, предусматривающей защиту территориальной целостности и национального суверенитета.
4. В условиях современной глобализации происходит определенное размывание принципа территориального суверенитета и нерушимости границ государств, что оказывает существенное влияние на специфику политико-правовых технологий обеспечения национальной и государственно- правовой безопасности. Процедуры «гуманитарной интервенции», «миротворчества», вынесения приговоров национальным политическим деятелям международным судом в Гааге закладывают основы нового мирового правопорядка, которые создают реальную угрозу национальной безопасности России. В этом же контексте следует оценивать американскую политику силового решения конфликтных проблем, касающихся легитимации сепаратистских движений в различных странах мира (к примеру, Палестина, Тайвань, Кавказ) и ведения с ними международно-правового диалога. Выражением этой же тенденции являются и так называемые «повстанческие войны», которые ведутся негосударственными акторами с целью изменения легитимности национальных государств.
Особое место в системе угроз национальной безопасности России занимает терроризм, который на российской территории приобрел специфические черты, что нашло свое выражение в преднамеренных, мотивированных этнополитически и этноконфессионально, насильственных действиях против национальных интересов России, предпринятых субнациональными группами и международными террористическими организациями под предлогом сецессии Чечни.
5. Региональный уровень обеспечения государственно-правовой безопасности России пока еще не имеет четкой концептуально-юридической оформлешюсти в отношении бывших советских республик. Наиболее распространенными являются малопродуктивные проекты их насильственной
реинтеграции, восприятие южных республик СНГ в качестве «цивилизаци-онного балласта» или неоправданные ожидания того, что эти государства в исторической перспективе «обречены» на новый союз с Россией.
В связи с этим юридические технологии защиты национальных интересов в ходе трансформации российской государственности актуализируют процесс реализации альтернативных государственно-правовых стратегий обеспечения национальной безопасности страны.
6. Российская правовая политика в сфере обеспечения национальной безопасности легализует технологии «защиты жизненных интересов», применение которых предусматривает государственно-правовые меры по:
расширению военных баз, обеспечению постоянного военного присутствия на основе договоров о базировании российских войск на территории республик бывшего СССР;
гибкой трактовке уже достигнутых соглашений по выводу военного контингента с целью повышения эффективности «стратегии сдерживания»;
развитию систем совместной безопасности, включая принятие планов по расширению системы коллективной безопасности СНГ и совместного освоения «военно-стратегического пространства», совместной обороны границ, совместных операций по поддержанию мира, формирование сил быстрого развертывания СНГ, сотрудничество в производстве вооружений; интенсификации объединительных переговоров и интеграционных процессов с естественными союзниками России, прежде всего с Белоруссией; укреплению лидерства России в СНГ, недопущению расширения существующих враждебных альянсов и формирования новых, несущих угрозу национальной безопасности.
Теоретико-методологической и нормативной основой исследования стали классические и современные политико-правовые доктрины интерпретации национальных интересов (Военная доктрина Российской Федерации; Государственная стратегия экономической безопасности Российской Федерации;
Доктрина информационной безопасности); концепции по обеспечению безопасности в целом (Концепция национальной безопасности Российской Федерации; Концепция внешней политики Российской Федерации), международно-правовые документы, посвященные нейтрализации угроз коллективной и региональной безопасности. В работе были использованы положения геополитических, геостратегических теорий, акцентирующие значение «жизненного пространства» в выборе стратегии государственно-правовой безопасности.
При анализе оптимальных форм и технологий обеспечения национальной безопасности были использованы принципы диалектического детерминизма и политико-правового моделирования, цивилизационный и феноменологический подходы. В работе также были применены институциональные, сравнительно-правовые, аксиологические и конфликтологические методы.
Научно-теоретическая и практическая значимость диссертационного исследования состоит в том, что его результаты могут быть использованы в современных исследованиях технологического арсенала правового обеспечения национальной безопасности Российской Федерации. Кроме того, методологическая и содержательная основы исследования могут быть освоены в ходе преподавания ряда правовых и политических дисциплин: теории государства и права, политологии, теории государственной власти, юридической конфликтологии, правовой геополитике.
Апробация результатов диссертационного исследования.
Основные положения работы представлены диссертантом в выступлениях на пяти международных и всероссийских научных конференциях. Диссертация обсуждалась на кафедре государственно-правовых и политико-философских дисциплин Ростовского юридического института МВД России.
Структура диссертационного исследования. Диссертация состоит из введения, двух глав, объединяющих шесть параграфов, заключения и списка литературы.
Основные положения диссертационной работы изложены в трех публикациях автора общим объемом 1,2 п.л.
Понятие государственно-правовой безопасности: основные концептуальные подходы
Многомерность областей, в которых возникают опасности, существенные различия в причинах, их порождающих и в самом характере их проявления вызывают необходимость рассмотрения очень разных по своему содержанию концептуальных подходов, позволяющих вырабатывать соответствующие меры безопасности.
Мировая история и практика показывают, что некоторые из этих подходов имеют многовековую историю, другие были сформированы в XVIII-XIX веках, третьи кристаллизуются в XX - начале XXI века.
Так, в Античную эпоху понимание безопасности человеком не выходило за рамки обыденного представления и трактовалось им как отсутствие для него опасности. В таком житейском значении термин «безопасность» употреблялся, например, древнегреческим философом Платоном .
В то же время в Средние века под безопасностью уже понимали спокойное состояние духа человека, считавшего себя защищенным от любой опасности. Однако в этом значении данный термин не вошел прочно в лексику народов Европы и до XVII в. использовался редко.
Широкое же распространение в научных и политических кругах западноевропейских государств понятие «безопасность» приобретает благодаря философским концепциям Т. Гоббса, Д. Локка, Ж.-Ж. Руссо, Б. Спинозы и других мыслителей XVII-XVIII вв., означая состояние, ситуацию спокойствия, появляющуюся в результате отсутствия реальной опасности, как физической, так и моральной2.
Именно в этот период учеными предпринимались первые попытки теоретической разработки данного понятия. Наиболее интересной представляется версия, предложенная Зонненфельсом, считавшим, что безопасность - это такое состояние, при котором никому нечего опасаться . Для конкретного человека такое положение означало частную, личную безопасность, а состояние государства, при котором нечего опасаться, составляло общественную безопасность.
По мере развития понятийного аппарата теории безопасности совершенствуется и содержание наук, занимающихся проблемой обеспечения безопасности как человека, так и общества, и государства.
В условиях постоянного присутствия каких-либо опасностей, исходящих от других личностей, иностранных государств или стихийных сил природы безопасность выступает в качестве целевой установки, определяющей всю деятельность государства.
В российской научной литературе термин «государственная безопасность» появился в работах ученых лишь в XIX в. Интересно отметить, что в России как до, так и после революции, в силу особенностей исторического развития общества и власти, термин «государственная безопасность» понимался гораздо шире - как безопасность общества.
Так, в частности, русский ученый И. Тарасов разделил опасность на общую и частную. Однако такое различие не заключает столь резкого обособляющего признака, на основании которого можно было бы правильно разграничить и сгруппировать меры борьбы с обоими этими видами опасности .
В этот период понятие «государственная безопасность» по своему содержанию совпадало с такими понятиями, как «безопасность Российской империи», «безопасность государства» и др.
Во времена СССР термин «государственная безопасность» был введен в нашей стране в 1934 г. при образовании в составе НКВД Главного управления государственной безопасности, которому были переданы функции ОГПУ при ликвидации последнего.
При этом следует отметить, что термин «государственная безопасность» в известной мере отражал официальную точку зрения военно-политического руководства страны о приоритете интересов государства диктатуры пролетариата перед интересами общества в целом и интересами личности.
В 1936 г. термин «государственная безопасность» уже был официально включен в текст Конституции СССР (пункт «и», статьи 14, главы 2) и начал употребляться в документах и актах органов советского государства, в советской правовой литературе . На протяжении длительного времени этим термином в СССР пользовались без какого-либо разъяснения его значения. И только в 50-е годы в юридической и специальной литературе отмечаются попытки глубокого анализа указанной проблемы.
Если проследить историю раскрытия содержания понятия «государственная безопасность» в научных и государственных документах за период с начала 50-х до конца 80-х гг., то можно сделать вывод о существовании в СССР нескольких подходов к определению этого понятия.
Часть авторов рассматривает государственную безопасность как состояние прочности и незыблемости государственного и общественного строя государства, нерушимости его территориальной целостности и независимости в определении внешней и внутренней политики6.
Есть авторы, которые рассматривают государственную безопасность в качестве состояния защищенности от подрывной деятельности противника. При этом государственная безопасность СССР в их понимании есть защищенность основ общественного и государственного строя советского государства от посягательств со стороны враждебных социалистическому строю сил, осуществляющих подрывную деятельность7.
В этом ключе понятие государственной безопасности раскрывается через систему общественных отношений, обеспечивающих независимость государственного и общественного строя.
Кроме того, выделяется группа авторов, которые настаивают на том, что государственная безопасность не что иное, как способность советского государства противостоять враждебным силам и защищать интересы народа. Безопасность советского государства, по их мнению, есть состояние, которое характеризуется способностью государства противостоять посягающим на него враждебным силам и защищать интересы трудящихся или всего общества в условиях общенародного государства .
Антитеррористическая правовая политика: российский и зарубежный опыт
В научной литературе сейчас господствует точка зрения о том, что беспрецедентные террористические акты, совершенные в США 11 сентября 2001 г. в Нью-Йорке и Вашингтоне, стали своеобразной точкой отсчета нового столетия, когда по сути своей была подведена специфическая черта под «холодной» войной между капитализмом и социализмом, между западом и востоком и началась «горячая» война между богатым Севером и бедным Югом (варианты: между исламом и христианством, между цивилизациями и т.д.) .
Однако терроризм и до этого события в России (взрывы домов в Москве и других городах) и в США (первый взрыв Центра международной торговли в Нью-Йорке, который преследовал цель аналогичного разрушения башен-близнецов и гибель десятков тысяч людей) был также опасен. И это было видно по тенденциям развития терроризма в конце прошлого столетия .
Каковы же эти тенденции? Основная-интенсивное изменение терроризма в направлении повышения его общественной опасности:
а) по темпам роста и прироста;
б) по уровню организованности;
в) по материально-техническому и финансовому обеспечению;
г) по национальным и транснациональным масштабам террористической деятельности;
д) по степени тяжести наступивших последствий;
є) по числу человеческих жертв (теракты 11 сентября 2001 г. превзошли по числу жертв все последствия предыдущей истории терроризма);
ж) по характеру и объему целей;
з) по расширению его социальной базы47.
За последние три десятка лет в мире было совершено более 10 тыс. террористических актов только широко известных и нашедших отражение в мировых СМИ. В нашей стране фактический терроризм особенно интенсивно возрастал в процессе и после распада СССР. Достаточно вспомнить кровавые события в Узбекистане, Таджикистане, Азербайджане, Грузии, Армении, в Прибалтике и Чечне. Как преступление он впервые был введен в УК в 1994 г. В 2001 году было зарегистрировано 327 случаев терроризма, а в 2004 г. уже было учтено 512 случаев .
По уровню организованности терроризм в истекшее столетие развивался от террористов одиночек до создания террористических групп, крупных организаций, политических террористических формирований левого, ультраправого, националистического и религиозного толка до транснациональных террористических объединений типа «Аль-Каида» (Основа).
По материально-техническому и финансовому обеспечению развитие идет экспоненциально, приближаясь к угрозе ядерного терроризма и применения средств массового поражения (химических, биологических, ядерных) при помощи мировых центров финансирования террористических акций.
По национальным и транснациональным масштабам террористической деятельности. В этом плане терроризм «движется» от единичного места преступления - места совершения террористического акта до охвата целых городов, стран, регионов организованной и систематической террористической деятельностью.
По степени тяжести наступивших последствий и числу человеческих жертв тенденция устрашающая. Темпы прироста человеческих жертв в среднем на порядок опережают темпы прироста самих террористических актов. Тенденция такова: от убийств отдельных ненавистных террористам лиц и в чем-то, по их мнению, виновных перед ними, до уничтожения тысяч и десятков тысяч ни в чем не повинных людей. Уже не говоря о колоссальных материальных разрушениях.
По характеру и объему целей тренд вполне определенен: от убийства отдельных лиц до свержения легитимных властей, разрушения государств и фактического уничтожения целых народов.
Социальная база террористов, к великому сожалению, постоянно растет и расширяется. Под знамена террористов становятся не только отдельные организации, политические, националистические и религиозные объединения, а целые народы (нередко обманутые) или его значительные слои.
Все эти тенденции свидетельствуют о становлении терроризма фактором глобального значения, с которым приходится считаться любому правительству в своей внутренней и внешней политике и мировому сообществу в целом .
Причин такого трагического развития террористической деятельности называется много: политические, идеологические, националистические, религиозные, психологические, территориальные, социальные, экономические и т.д. Все они, видимо, могут иметь место. Но основными, на наш взгляд, остаются социально-экономические причины, выраженные в величайшей социальной несправедливости, на которую потом наслаиваются многие другие обстоятельства и социально-экономические причины окрашиваются в тот или иной политический, идеологический, национальный или религиозный цвет, что еще более упрочняет террористическую направленность отдельных групп, слоев, народов.
Поэтому современный терроризм в широком понимании данного понятия - это, видимо, не столкновение религий, наций, цивилизаций, а антагонизм между страшной бедностью нередко потенциально богатых регионов и беспредельным богатством развитых стран. И здесь движущей силой выступает не столько сама бедность, сколько величайшая социальная несправедливость в мире, удерживаемая с помощью серьезного прямого и косвенного давления и насилия одних слоев общества над другими, одних стран над другими, одних народов над другими.
Тенденция глобализации мира, интенсивно проталкиваемая транснациональными монстрами, США и другими развитыми странами, которая становится доминирующей, усугубляет развитие мирового терроризма и в целом организованную транснациональную преступность. Назовем только три криминологически значимых обстоятельства, связанных с глобализацией:
- резкое снижение уровня занятости (концепция 20 : 80 - 20 % населения необходимо, а 80 % - излишне) особенно в развивающихся и слабо развитых странах;
- снижение суверенитета стран перед наднациональными образованиями и другими сильными мира сего;
- дезинтеграция и распад стран. В текущем столетии ожидается образование до 500 стран.
Глобализация объективна. Ее не избежать, но минимизировать можно и необходимо ее криминогенные следствия. И как показывает недавний форум в США, такое понимание постепенно приходит3 .
Правовые институты системы национальной безопасности: федеральные и региональные аспекты их становления
В последние годы в нашей стране проходит многопрофильная реформа, включающая создание и адаптацию Концепции национальной безопасности, Военной доктрины, Доктрины информационной безопасности, а также Концепции государственной национальной политики.
Эта реформа определила общие приоритеты и задачи в сфере обеспечения безопасности государства вообще и противодействия экстремизму и терроризму в частности. Концепцией национальной безопасности защита личности, общества и государства от терроризма, в том числе международного, названа важнейшей составляющей национальных интересов России. Вместе с тем специфика данного явления и соответствующее ей стратегическое обеспечение в рамках общих параметров системы национальной безопасности России Концепцией не сформулированы.
После теракта (октябрь 2002 г.) в Театральном центре на Дубровке в Москве Президент России В.В. Путин на совещании с министрами силового блока обсудил отдельные аспекты национальной безопасности, касающиеся борьбы с международным терроризмом. По результатам совещания министру обороны России СБ. Иванову было поручено подготовить новый вариант Концепции национальной безопасности, который был бы адекватен совре менным террористическим угрозам с учетом военной составляющей антитеррористической стратегии.
Террористические акты в России и за рубежом наглядно свидетельствуют: проблема сегодняшней ситуации заключается в том, что ни на внутригосударственном, ни на международном уровнях нет согласия в понимании того, что же представляют собой борьба с терроризмом, ее долговременная стратегия и тактика.
На данный момент различными ветвями власти (и, прежде всего, законодательной) не выработан комплексный ответ ни на терроризм как различные формы преступной деятельности (собственно терроризм, иные преступления террористического характера, а также преступную деятельность, сопутствующую терроризму), ни на терроризм как социально-политическое явление.
Конкретные принципы государственной политики по отношению к терроризму не сформулированы. Все это препятствует выработке антитерро-ристистических стратегии и тактики непосредственно на местах, а также затрудняет объективную оценку (в том числе международную) антитеррористической деятельности Российского государства в целом. Действующее российское законодательство не предусматривает всей совокупности соответствующих форм, методов и тактик, их целей, соотношения и координации.
В этой связи представляется исключительно важной разработка общефедеральной антитеррористической стратегии в контексте не только криминологической специфики борьбы с данным видом преступлений, но и своеобразия комплекса мер противодействия терроризму как одной из основных угроз национальной безопасности Российской Федерации. Анализ объектов и методов терроризма показывает, что, посягая на различные стороны внутренней и внешней безопасности страны, он главным образом угрожает ее конституционному строю.
Поэтому, как было сформулировано Президентом РФ В.В. Путиным, «борьба с терроризмом и экстремизмом - это борьба за сохранение российской государственности» .
Практика последних лет свидетельствует о тесной взаимосвязи различных насильственных посягательств на конституционный строй (терроризма, массовых беспорядков, вооруженных выступлений против законной власти и т.д.), зачастую использующих в своем арсенале террористическую тактику.
С учетом этого обстоятельства в последние годы существенно изменился сам подход к антитеррористической деятельности российских органов власти - со смещением акцентов в борьбе с терроризмом (а также иными формами идеологически мотивированного насилия) с уголовной репрессии на весь спектр антитеррористических мер и переводом терроризма из числа одномерных (сугубо криминальных) явлений в многомерное, требующее соответственно многофункционального подхода.
Проявление указанных тенденций требует выработки общего концептуального решения по вопросу государственной стратегии противодействия терроризму и вообще экстремизму.
В настоящее время очевидная взаимосвязь антитеррористической и антиэкстремистской деятельности законодательством закреплена весьма нечетко. Так, согласно Федеральному закону «О противодействии экстремистской деятельности» от 25 июля 2002 г. как экстремизм квалифицирована деятельность общественных и религиозных объединений, либо иных организаций, либо средств массовой информации, либо физических лиц по планированию, организации, подготовке и совершению действий, направленных, в том числе, на осуществление террористической деятельности.
