Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Истоки и предпосылки идеалистического реалистического прагматизма 14-70
1.1 Особенности реалистического и идеалистического определения прагматизма как постметафизической методологии 14-30
1.2 Критика картезианского принципа обоснования: эпистемологический контекст натурализма 30-53
1.3 Кантовская идея апперцепции в дискуссиях между реалистами и идеалистами 53-70
Глава II. Проблема обоснования теории познания современном прагматизме: от религии через эпистемологию к языку науки 71-151
2.1. Переход от идеи метафизики к идеям языка: критика трансцен дентальной логики И. Канта и семиотика Ч.-С.Пирса 71-98
2.2. Символические и герменевтические мотивы в неопрагматизме 98-126
2.3. Социально ориентированное расширение трансцендентальной прагматики языка 126-151
Заключение 152-155
Список использованной литературы 156-173
- Особенности реалистического и идеалистического определения прагматизма как постметафизической методологии
- Критика картезианского принципа обоснования: эпистемологический контекст натурализма
- Переход от идеи метафизики к идеям языка: критика трансцен дентальной логики И. Канта и семиотика Ч.-С.Пирса
- Символические и герменевтические мотивы в неопрагматизме
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. Обращение к исследованию проблемы статуса языка в трансцендентальной прагматике диктуется самим характером постметафизической ситуации, сложившейся в современной философии. Требование философско-методологического анализа вытекает из незавершенности постметафизических процессов, которые оставляют открытым вопрос о статусе языка в условиях критики языка и проблематизации метафизического мышления. Анализ осложняется также и продолжающимся поиском идентичности современной философии и современной науки, внутренним кризисом самого трансцендентализма. Необходимость постановки вопроса о поиске новых оснований языка науки в неопрагматизме, который рассматривается в данном контексте в качестве программы постметафизической методологии, вытекает из характера современной трансцендентальной прагматики, в которой прежние положения метафизики (онтологии) трансформируются в логику языка и семиотику знака, определяя логически новые основания в понимании традиционного объекта научного познания.
В широком смысле под трансцендентальной прагматикой следует понимать определенный опыт философской аналитики сегодняшней ситуации в современной постметафизической философии, радикально представленной критической оценкой существующих дискуссий вокруг традиционных проблем языка в теории познания. Важным методологическим ориентиром при этом определяется возможный опыт изыскания и выработки общей философской теории познания, способной к интеграции результатов частных наук. Особым методическим условием возможного опыта в трансцендентальной прагматике следует определить многообразие способов анализа языка, требующих к себе применения трансцендентальной критики и рефлексии.
Сегодня уже стало очевидным, что семиотический, лингвистический, а позже прагматический «повороты» выявили новую тенденцию в развитии фи-
лософии и науки. Язык в контексте существующей аналитической и герменевтической традиции предстает неким прагматическим посредником познавательного действа, который на уровне текста и коммуникации оформляется особым приемом, актуализированным прагматикой, методическим способом теоретической философии. При этом язык и коммуникация продолжают рассматриваться как интерсубъективные факторы, которые конституируют единство философии сознания и самосознания. Подобные сдвиги, однако, продолжают парадигмы критики сознания и критики языка, завершая более общую тенденцию критики познания, сохраняя, правда, при этом основную установку классического кантовского трансцендентализма: определение формы чистого познания a priori предшествует определению предмета познания.
Современное введение трансцендентальной установки помогает переосмысливать классическое понятие о познающем субъекте. С точки зрения трансцендентальной прагматики, участие субъекта в процессе, обусловливающем возможность познания и понимания, т. е. возможность трансцендентальной языковой игры, предшествует любому интенциональному действию сознания и коммуникативной интерсубъективности. Язык в трансцендентальной прагматике является априорным условием идеального и реального образа действия, потому что язык стремится к выражению предмета в словах, являясь одновременно инструментом, т. е. герменевтическим языком интерпретатора, способного стать и объектом эмпирического исследования. При этом сама трансцендентальная прагматика преследует цель - осуществить поиск универсальной истины, полагая в качестве основания познания синтез теоретической и практической философии. Основным моментом критики языковых средств являются универсальность языка и его одновременное стремление к многообразию.
Следует отметить тот факт, что проблема языка в качестве частного (идеального или реального) аспекта феномена сознания рассматривается спекулятивными философскими науками, пытающимися открыть языковые аспекты своего предмета (феноменологическая философия языка и герменевтика). Однако это не способствует в полной мере адекватному философскому определе-
нию языка и доказывает, что только трансцендентальная философия, а не частные науки, способна дать трансцендентально-прагматическое прояснение языка. Трансцендентальная философия рассматривает язык как априорное основание образования научных понятий и теорий, а также высказываний самой философии, а следовательно, и формулировки проблем познания вообще. Стремительное развитие философско-методологической составляющей современной науки заставляет искать новые формы самоопределения языка, единое, философское определение его роли в поиске научной истины и познания.
Критический анализ со стороны представителей американского прагматизма представляется нам чрезвычайно актуальным, поскольку разрыв с классической европейской парадигмой спекулятивной критики языка теории познания высвечивает оригинальность и значимость современной трансцендентальной прагматики. При этом все же следует отметить, что ни основатели классического прагматизма, ни представители современного неопрагматизма и трансцендентальной прагматики так и не смогли определить общую перспективу трансцендентальной философии языка в контексте обсуждения проблем теории познания.
Степень научной разработанности проблемы. Исследование работ современных российских, европейских философов и представителей неопрагматизма показывает, что языковая проблематика перекликается со многими теоретико-познавательными аспектами, включая спор об истине, сознании и познании. Данный интерес исторически был обусловлен кризисом герменевтических, аналитических и прагматических программ в середине прошлого века. Сложившаяся ситуация потребовала усложнения, обогащения методологического аппарата и пересмотра неприязненного отношения к метафизике пропозитиви-стски настроенных представителей этих философских течений. В наше время обновленный интерес к теории познания начинается с поиска разнообразных схем, которые могли бы определить единый процесс познания в условиях постметафизического мышления в философии и науке. «Критика чистого разума» И. Канта становится тем полем дискуссии аналитических философов, в том
числе и представителей неопрагматизма, в контексте которого они работают, переосмысливая на новый лад доктрину трансцендентального идеализма И. Канта.
Отдельные аспекты прагматизма рассматривались в ряде работ отечественных философов: Д. Башкова А. Бобровой, Е. Виноградова, А. Грязнова, А. Зотова, В. Кирющенко, И. Красненковой, Ю. Мельвиля, Р. Ну-гаева, Г. Рузавина, И. Сидорова, С. Хлудневой, В. Яковлева и др.
П. Стросон первым попытался построить метафизику познания, основывающуюся на ресурсах лингвистической философии. Последователями и критиками П. Стросона являются Г. Аллисон, П. Гайер, Р. Ханна и др. В отечественной философии данную проблему исследуют Н. Ильина, В. Чалый.
Новый взгляд на трансцендентальную философию И. Канта был предложен К.-О. Апелем, разработавшим новую концепцию, названную им «трансцендентальный прагматизм». Он один из первых немецких философов, который обратился к американскому прагматизму, его синтезу с герменевтикой и трансцендентальной философией. К.-О. Апель представляет философию языка в качестве теории чистого разума, трансформировавшейся из классической онтологии и получившей статус трансцендентальной науки, задачу которой он определяет поиском единого Apriori всего человеческого познания. Язык при этом рассматривается как трансцендентальная величина чистого разума в кан-товском смысле. Проблема языка в концепции К.-О. Апеля рассматривается российскими исследователями Т. Кузнецовой, А. Назарчуком, М. Соболевой, Л. Тетюевым.
Кроме того, следует заметить, что само философское содержание и метод американского прагматизма формируются из исторически объективных, аналитических методов экспериментальных наук, что задает общую тональность последующего поиска «окончательного» обоснования языка теории познания в условиях плюрализма и общей прагматической динамики. Социальные и политические аспекты прагматизма вышли у философов, и особенно у Дж. Дьюи, на передний план, благодаря чему американский прагматизм стал некоей формой
философской методологии, имеющей практическую направленность, т. е. настоящим американским социальным институтом. Со смертью Дж. Дьюи, однако, потерял свое влияние и классический прагматизм. В последнее время, правда, отмечается усиление интереса к классической форме прагматизма. С. Бадик, Р. Бернстейн, П. Вейс, Дж. Диггинс, М. Дикстейн, С. Кейвел, Дж. Клоппенберг, Б. Саутгейт, Л. Хикман и др. работают в данном направлении.
Новое возрождение критики языка как критики познания, разумеется, порождает острые дискуссии в среде прагматистов. Приверженцы классического прагматизма критикуют представителей «аналитического прагматизма» за сужение и ограничение проблематики. Этика, политика, эстетика, религия, социальная философия, прежде стоявшие в центре внимания классиков, не рассматриваются нынешними американскими аналитиками. Однако было бы несправедливо не отметить тот вклад в американский прагматизм, который внесли философы-аналитики К. Гирц, Д. Деннет, Д.Дэвидсон, П. Кроссер, У. Куайн, С. Моргенбессер, X. Патнэм, Р. Рорти, У. Селларс, Ч. Тейлор, У. Труитт, Дж. Фодор и др. Наиболее яркими представителями современного неопрагматизма являются X. Патнэм и Р. Рорти, ведущие яростные споры о своей приверженности к подлинной традиции прагматизма. Ключевым моментом их дебатов является вопрос о степени влияния кантовой трансцендентальной философии на классиков прагматизма - Ч. Пирса, У. Джеймса и Дж. Дьюи. Р. Рорти, отождествляя свою теорию, с прагматическим наследием последних, подвергает резкой критике «прагматический реализм» X. Патнэма, являющийся продолжением реализма Ч. Пирса, для которого путь в философию начался с размышлений над И. Кантом. В отечественной литературе взглядам Р. Рорти посвятили свои работы И. Джохадзе, М. Рыклин, Н. Юлина.
В отечественной науке аналитическая философия языка хорошо изучена и представлена именами В. Бабушкина, А. Бегиашвили, Е. Беляева, А. Грязнова, А. Зотова, П. Копнина, М. Козловой, В. Лекторского, С. Мартыновича, А. Никифирова, В. Петрова, М. Соболевой, 3. Сокулер. Вышеназванные языковые аспекты также подвергаются анализу в философии естественно-
научного и гуманитарного познания Н. Автономовой, Б. Грязновым, Л. Микешиной, Н. Мотрошиловой, В. Смирновым и др.
Следует отметить, что всякая наука со своим специфическим культурным контекстом, развиваясь, стремится перешагнуть границы собственной автономии, претендуя стать универсальной парадигмой единой мировой культуры. То же самое случилось с американским прагматизмом. Он давно перешагнул границы своей страны, оказав огромное влияние на таких европейских мыслителей, как К.-О. Апель, Э. Тугендхат и Ю. Хабермас, доказав еще раз, что идея сообщества ученых не может иметь национальных или культурных границ.
Цель диссертационного исследования. Целью данного диссертационного исследования является философско-методологический анализ особенностей определения языка в неопрагматизме как постметафизической методологии в контексте проблем обоснования теории познания в философии и в науке.
Объект исследования. Объектом данного исследования является идея языка в трансцендентальной прагматике как составного неотъемлемого компонента современной теоретической философии.
Предмет исследования. Предметом исследования в диссертации выступает единство многообразных составляющих современной трансцендентальной прагматики языка, представленное в опыте дискуссии между классическим прагматизмом и неопрагматизмом, трансцендентальной прагматикой языка и коммуникативного действия.
Реализация указанной цели предполагает постановку и решение следующих задач:
критический анализ особенностей реалистического и идеалистического определения неопрагматизма как постметафизической методологии;
историко-философская реконструкция истоков и предпосылок методологии классического и современного прагматизма на основе обращения к фундаментализму Р. Декарта и кантовской идее трансцендентальной апперцепции;
выявление и изучение методологических предпосылок трансформации трансцендентальной логики И. Канта в семиотику Ч. Пирса, явившуюся источником «трансцендентального прагматизма» К.-О. Апеля;
раскрытие основных символических и герменевтических мотивов в неопрагматизме;
определение статуса языка в социально ориентированном и этическом расширении трансцендентальной прагматики.
Методологические и теоретические основы диссертационного исследования. Методологическими идеями при работе над диссертацией служили фундаментальные философские положения о преемственности теоретико-познавательного и историко-философских процессов. В исследовании автор опирается на принципы аргументации, теоретическую и источниковую базу современной немецкой, американской и отечественной философии. В целом процессу формирования теоретической основы исследования способствовали идеи и положения трансцендентальной философии И. Канта, которые в работе развиваются в контексте сравнительного и критического анализа идей Аристотеля, Р. Декарта, Ч. Пирса. Теоретическими источниками для современного понимания трансцендентальной прагматики являются работы представителей неопрагматизма (Р. Рорти, X. Патнэм) и немецкой прагматики языка (Ю. Хабермас, К.-О. Апель). Анализ данных позиций осуществляется на методологическом и трансцендентально-критическом уровнях.
Научная новизна диссертации. В диссертации получены следующие конкретные научные результаты, обладающие новизной и теоретической значимостью:
1. Предпринят сравнительный историко-философский анализ истоков и предпосылок реалистической и идеалистической методологии классического прагматизма. Выявлены попытки представителей американской философской школы решить вопрос поиска достоверного языка познания в контексте выработки общей теории познания в условиях развития постметафизической методологии науки и научного метода.
Изучена критика картезианского принципа обоснования представителями неопрагматизма. Определены основные моменты этой критики и резкого неприятия неопрагматистами метафизических постулатов Р. Декарта в контексте идей натурализма. В работе критически проанализированы контекстуальные аспекты обращения прагматистов к идее И. Канта о трансцендентальной апперцепции.
Обосновывается авторская позиция в отношении семиотических идей Ч. Пирса, сформулированных им в контексте трансформации трансцендентальной логики И. Канта. Выявлены и критически переосмыслены основные трансцендентально-логические принципы, оказавшие влияние на формирование семиотической доктрины.
Проанализирована значимость современной дискуссии вокруг альтернативных философско-методологических ориентации герменевтики и прагматизма, а также исследована методологическая взаимосвязь аспектов языковой проблематики вышеназванных течений с трансцендентальной прагматикой языка и действия.
Проведен критический анализ основных моментов концепции К.-О. Апеля и указана возможность самой постановки вопроса о прагматике языка в трансцендентальной философии. Выявлены особенности опыта постметафизического мышления (К.-О. Апель, Ю. Хабермас) по разрешению дискуссионного спора о языке, истине и познании трансцендентально-прагматическим путем. Критически рассмотрена значимость дискуссии для современной философии и науки в целом.
Положения, выносимые на защиту:
1. Эмпирический характер философии на современном этапе свидетельствует о прагматическом сдвиге познавательной проблематики в сторону непосредственного значения методологии науки и научного метода. Неопрагматизм в качестве постметафизической методологии находится в данном контексте в двойственном положении, определяясь как идеалистической, так и реалистической методологией. На фоне схоластических дебатов о номинализме и
реализме, которые присутствуют сегодня в неопрагматизме, ставится под сомнение само его притязание на научный методологизм. Открыто признается отказ от поисков обоснования, который ведет к провозглашению прагматизма без онтологии, высвечивая, таким образом, пограничное положение данного философского течения, занимаемое им между натурализмом и методологией анализа научного языка.
Критика метафизического рационализма Р. Декарта как формы фундаментализма в неопрагматизме обосновывается методологией классического прагматизма, полагающего, что наука и рациональность являются главными методами и инструментами познания человека и освоения им природы. В связи с этим одним из спорных вопросов, разделивших прагматистов на два противоборствующих лагеря, являются априорные положения трансцендентальной философии И. Канта. По характеру методологической значимости в неопрагматизме выделяются две принципиальные позиции: трансцендентализм и антитрансцендентализм. Представители трансцендентального реализма (X. Патнэм и др.) отстаивают тезис о том, что И. Кант придерживался «внутренне реалистической» точки зрения. Обосновывается правомерность идеи И. Канта о том, что к природе и обществу, как разным сферам познания, должны применяться разные методологии изучения. Антитрансценденталисты в лице Р. Рорти в данном споре придерживаются критической позиции. Дискуссия вокруг кантовской идеи трансцендентальной апперцепции вновь возрождает постановку вопроса классического прагматизма о «заинтересованном субъекте» познания и действия.
Трансцендентальная логика И. Канта способствовала возникновению и развитию семиотических идей Ч. Пирса. Критическое отношение к идее трансцендентальной дедукции рассматривается как основание для оформления семиотики в качестве программы индуктивного метода. В гносеологическом отношении это определяется тем, что трансцендентальная рефлексия не дает различия «внешнего» и «внутреннего» опыта, являющегося основным априорным допущением для различения знака и значения. Знак, по Ч. Пирсу, априори
привязывается к вещи и является равнозначным эквивалентом мысли, что роднит данную концепцию с идеями трансцендентальной философии И. Канта.
Анализ современной дискуссии в философии между герменевтическим и прагматическим направлениями показывает, что символическую герменевтику можно рассматривать в качестве априорного основания последующего развития идей в современном неопрагматизме. Природа «герменевтического поворота», выраженная в развитии логических и семиотических идей, способствует дальнейшей радикальной трансформации положений метафизики в логику языка и семиотику знака. Однако подобное усиление герменевтико-прагматического мотива ведет к детрансцендентализации философии. Развитие неопрагматизма на фоне критики трансцендентализма усиливает постметафизический мотив герменевтико-прагматического поворота в современной философии, что влечет за собой кризис философского типа рациональности. Это в некоторой степени способствует разрушению классической идеи теории познания.
Трансцендентальная прагматика задает языку статус объединяющего метода проверки достоверности получаемого знания. Он рефлективным образом связывается с вопросом об условиях возможности разнообразного опыта познания мира, а также с его априорной способностью включать в себя этический «отпечаток субъективности». Кантовская идея трансцендентального априоризма в прагматике языка оказывает принципиальное методологическое влияние на выбор формы научной рациональности и в качестве эпистемологического фактора задает предметную область этической рефлексии. Хотя трансцендентальный прагматизм К.-О. Апеля пытается решить вопросы, связанные с языком, истиной и познанием в современной философии семиотическим путем, однако основополагающая проблематика априорного мышления не может целиком полагаться на прагматику языка, что позволяет сделать вывод о необходимости продолжения поиска новых составляющих философской аналитики языка в науке.
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования. Результаты диссертационного исследования имеют методологическое зна-
чение для дальнейшего развития в отечественной теоретической философии идеи трансцендентально-философской прагматики языка. Ключевые идеи диссертации могут быть использованы как критические установки для изучения проблемного поля американского и немецкого прагматизма, современной трансцендентальной философии и современной теории познания.
Материалы и выводы, содержащиеся в работе, могут представлять интерес для специалистов при подготовке и изложении спецкурсов по проблемам современной философии и теоретической лингвистики, в работе методических семинаров, в исследованиях, связанных с разработкой теоретико-познавательных проблем философии языка и текста, коммуникативной онтологии и современной теории познания, с процессом обучения иностранным языкам и переводу.
Апробация диссертационного исследования. Результаты данного исследования были представлены в сообщениях и докладах на Международной научно-практической конференции «Современные коммуникативные практики» (Саратов, март 2004 г.), Межвузовской научно-практической конференции «Междисциплинарные связи при изучении литературы» (Саратов, октябрь
г.), Республиканской научно-практической конференции «Общество риска и человек в XXI веке: альтернативы и сценарии развития» (Саратов, март
г.), Межвузовском философском научно-практическом семинаре «И. Кант и актуальные проблемы гуманитарных наук» (Саратов, апрель 2006 г.) Основные положения диссертации обсуждались на заседаниях кафедры философии и социально-экономических наук ПИ СГУ.
Результаты работы отражены в четырех научных публикациях, общим объемом 5,1 п. л.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих по три параграфа. В заключение диссертации представлены основные итоги работы, указано ее теоретическое и практическое значение. Список использованной литературы включает 221 наименование работ отечественных и зарубежных авторов.
Особенности реалистического и идеалистического определения прагматизма как постметафизической методологии
Возникнув, как теория истины, прагматизм прошел в своем развитии несколько стадий: от попыток революционных преобразований в философии в конце XIX — начале XX века, до почти полного забвения в середине прошлого столетия. Хотя многие исследователи ( Р. Бернстейн, Р. Рорти, X. Патнэм и другие ) утверждают, что прагматическая традиция в Америке не прерывалась и «мыслители — прагматисты далеко опередили свое время» , а само философское течение, перешагнув границы, оказало большое влияние на некоторых континентальных философов в Германии (К.-О. Апеля, Ю. Хабермаса, Э. Тугендхата и др.), нам кажется правомерным попытаться рассмотреть прагматизм не как самобытную американскую философскую школу, какой, впрочем, она и является, а как «росток» от европейской философии вообще, и кантианской в частности, пересаженный на американскую почву. Какие плоды принесло это «древо мысли», взращенное в традициях народа Америки, воспитанного на основных догмах сурового кальвинизма пуритан, считающих главными ценностями в жизни «индивидуальную свободу, опору на самого себя и счастье, понимаемое как достижение материального благополучия, богатство»? Не эти ли принципы заставили прагматистов исследовать сугубо узко методологические вопросы, не интересные никому, кроме профессиональных философов?
Попробуем найти ответ на поставленные вопросы далее в нашем исследовании, но прежде обратимся к самым истокам и предпосылкам методологии классического прагматизма. Реконструируя их, необходимо выяснить, какую позицию занимают представители прагматизма в продолжающемся споре об универсалиях, начатом в Средние века: кто следует в решении этого вопроса за существующей традицией, считая себя реалистом, а кто критикует такую установку.
Вопрос познания всегда являлся одним из центральных в философии. Современные же дискуссии в постметафизической ситуации вокруг теории познания сосредоточены в основном на специфике научной философии, которая трактуется тождественной учению истинного убеждения, необходимо подтверждаемого всякий раз теоретическим образом. Однако философский интерес к человеческому знанию значительно более широк, поскольку спектр познавательных проблем практически начинается определяться не только условиями логического и теоретического становления научного познания, но формами чувственного, эстетического созерцания природы и мира в целом. Современные тенденции в философии и науке показывают, что в этих фундаментальных вопросах существуют две противоположные и борющиеся друг с другом фило-софско-методологические ориентации: сциентизм и антисциентизм.
Антисциентизм критически относится к современным достижениям науки, пытаясь найти опору в классических ценностях античности (М. Хайдеггер) или классической немецкой философии (марксизм и неомарксизм). Сциентизм последовательно отстаивает тезис о том, что наука способна решить все жизненные проблемы. Однако при рассмотрении взглядов представителей прагматизма становится ясно, что в решении многих вопросов, связанных с ролью науки в познании, нет единого мнения, и философы, порой, занимают диаметрально противоположные позиции. Основой данных дискуссий является спор об универсалиях, приведший в Средние века к формированию номинализма, ставшего поворотным пунктом в истории европейской мысли.
Но истоки зарождения воззрений номиналистической школы следует искать в философии бытия и мышления Аристотеля. В XI веке в Европе именно сочинения Аристотеля стали основанием полемики, которая продолжается до сих пор: о реализме и номинализме. Важность обращения к древнегреческому классику является очевидной, и, как подчеркивает Дэвид Смит, только переосмысление основных онтологических понятий помогает нам «понять структуру мира в целом и структуру сознания в особенности» .
Возвращаясь к истории возникновения прагматизма в Америке, следует отметить, что некоторые американские философы (Ч. У. Моррис) считают, что номинализм как течение возникло благодаря тому престижу, которым пользовалась наука в середине XIX в., влиянию эмпиризма в то время, принятием идей Ч. Дарвина и идеалов американской демократии. Идеи основателя данной философской школы Чарльза Сандерса Пирса рассматриваются Ч. У. Моррисом лишь как заимствование у науки метода «фиксации», а сам философ развивал свою теорию совсем не как теорию истины, «просто как технику решения научных и философских проблем»4. Не соглашаясь с данной точкой зрения, У. Г. Труитт утверждает, что целью Пирса было «установить метод для обеспечения истинности мнений»5. Другие исследователи (Л. Менанд) считают, что Ч. Пирс позаимствовал термин «прагматизм» у И. Канта, но «больше у Канта не взяли ничего»6. С такой точкой зрения категорически не согласен один из ведущих современных прагматистов Хилари Патнэм, считая, что путь Ч.-С. Пирса в философию начался с размышлений над И. Кантом. Подобной точки зрения придерживается и российский исследователь А. Грязнов, полагающий, что сам основатель прагматизма свою философскую деятельность рассматривал, как «развитие кантовского учения о категориях и научном методе»7. А. Назарчук характеризует раннюю теорию американского философа как «нерефлексивную трансцендентальную философию интерсубъективности», продолжая «нерефлексивную трансцендентальную философию субъективности» И. Канта8. Такая точка зрения кажется нам не столь очевидной, и мы попытаемся проверить ее далее в нашем исследовании.
Обратимся теперь к рассмотрению позиций представителей прагматизма в вопросах, обозначенных выше. Кто из американских философов придерживается платоновско-аристотелевской концепции - реализма, а кто считает себя продолжателем номиналистических идей? Нам кажется правомерным начать такое исследование в хронологическом порядке, обратившись, прежде всего к взглядам классиков американской философской школы: Чарльза Сандерса Пирса, Уильяма Джеймса и Джона Дьюи.
Чарльз Пирс, чьи интересы были ближе к естественнонаучной сфере, не только разрабатывал вопросы символической логики, семиотики и методологии экспериментальных наук, но «строил свою оригинальную метафизическую систему»9. Американский философ считал себя реалистом в средневековом смысле слова и высоко ценил роль общих идей, полагая, что человеческие действия должны вести к общим идеям, а не к непосредственным практическим результатам, как полагал другой классик прагматизма Уильям Джеймс. Ч. Пирс, по мнению одного из ведущих современных прагматистов Ричарда Бернстейна, считал себя логиком, естествоиспытателем-экспериментатором и исследователем оснований математики. Он был глубоко заинтересован схоластическими дебатами об универсалиях, о реализме и номинализме, в то время как У. Джеймс, полагает Р. Бернстейн, был типичным номиналистом. Индивидуалистическая трактовка понятия истины и методологии прагматизма У. Джеймсом являлась также спорным вопросом между классиками прагматизма.
Сравним обе позиции. Как реалист, Ч. Пирс понимает истинность как соответствие реальности. В своей статье «Как сделать наши идеи ясными» (1878 г.) философ пишет: «Мнение, с которым, в конечном счете, суждено согласиться всем, кто исследует, и есть то, что мы понимаем под истиной, а объект, представленный в этом мнении, есть объект реальный... реальность должна по необходимости быть независимой не от мышления вообще, а только от того, что я или любое конечное число людей можем думать о ней... Реальность реального зависит только от реального факта: исследования в конечном итоге с необходимостью ведут к верованию»10.
Критика картезианского принципа обоснования: эпистемологический контекст натурализма
Вопрос обоснования познания, как отмечалось выше, был и остается одним из центральных в философии. Дискуссии вокруг эпистемологии велись практически на всем протяжении существования философской мысли, сконцентрировавшись в настоящее время в основном на специфике научного познания, выдвигая на передний план и новые темы: аналитическую философию значения и смысла, проблематику логической семантики и языковой прагматики. О трансформации теории познания в философию языка речь будет идти далее в нашем исследовании, а пока хочется отметить, что дебаты между философскими течениями и внутри философских школ, в частности в американском прагматизме, идут вокруг трансцендентальной философии познания - теории познания Р. Декарта и теории познания И. Канта. Одни ученые заявляют о кризисе европейской рациональности и отказываются от картезианской программы (Р. Рорти), другие предлагают свои собственные исследовательские программы («натурализованная эпистемология» У. Куайна). Некоторые представители прагматизма строят версию «внутреннего реализма», основываясь на картезианской картине перцепции (X. Патнэм).
Жаркие споры по данному вопросу лишний раз доказывают важность и значимость проблемы познания в современной философии. Разница позиций и подходов в оценке теории Р. Декарта на проблему реализма в отечественной континентальной и прагматической философии будет рассмотрена в нашем исследовании. Мы попытаемся выяснить причину столь резкого неприятия картезианской программы некоторыми представителями американской философской школы, проанализируем, за что критикуется Р. Декарт, выявим различие между аристотелевским и декартовским взглядом на теорию перцепции. Думается, что ответы помогут нам лучше прояснить вопрос, почему метафизические проблемы отбрасываются прагматистами.
В настоящее время в современной философии различают два типа теории познания: классический и неклассический. Первый тип восходит к софистам, Платону и Аристотелю, которые исследовали знание в онтологической тематике, развиваясь далее в западной философии XVII в. и получив наиважнейшее значение, так как ни одна философская проблематика в то время не рассматривалась без решения вопросов теории познания. Само понятие «теория познания» возникает как философская дисциплина в XIX в., продолжая занимать центральное место в западной философии вплоть до начала XX в. Именно в это время возникает неклассический тип теории познания, пытавшийся переосмыслить способы постановки ее проблемы и способы решения. Одновременно начинают разрабатываться философские концепции, которые либо умаляют значимость проблематики теории познания, либо радикально отказываются от философской теории познания, которая сложилась в новоевропейской философии в традиции классического немецкого трансцендентализма. Подобная постановка вопроса наиболее ярко выражена в аналитической философии и прагматизме, о чем мы будем говорить несколько ниже.
Итак, кратко определим два основных типа, и, соответственно две формы теории познания: классическая и неклассическая. К классическому типу традиционно относят критицизм, субъектоцентризм, наукоцентризм и фундаментализм. К неклассическому - посткритицизм, отказ от субъекто центризма, наукоцентризма и фундаментализма соответственно. В целях нашего диссертационного исследования остановимся более подробно на так называемом «фундаментализме» Р. Декарта и выявим основные принципы антифундаментализма представителей прагматизма.
Рассматривая критицизм как одну из особенностей классической теории познания, следует отметить, что проблемы соотношения иллюзии и реальности, мнения и знания были исходными для теории познания. Впервые она формулируется Платоном в диалоге «Теэтет», в котором древнегреческий философ делает вывод о том, что знание не только предполагает соответствие содержания высказывания и реальности, но и его обоснованность. Данная проблема обоснованности знания становится центральной в западноевропейской философии, и именно она является одной из причин так называемого «эпистемологического поворота», ибо теперь философы ставят вопрос: «А что именно можно считать достаточным обоснованием знания?». Теория познания выступает таким образом как критика установившихся метафизических систем. Так Ф. Бэкон и Р. Декарт критиковали схоластическую метафизику, Д. Беркли - материализм, И. Кант обосновывает невозможность традиционной онтологии и некоторых рациональных дисциплин.
Субъектоцентризм предполагает сам факт существования субъекта, как несомненную основу, на которой строится система знания. Р. Декарт вообще считал данный факт единственно достоверным, ибо можно усомниться во всем остальном. Знание о внешних вещах для эмпириков опосредовано ощущениями, для рационалистов - априорными формами сознания субъекта. Так возникает следующий вопрос: «Как возможно знание внешнего мира и сознания других людей?». Р. Декарт не различает эмпирического и трансцендентального субъектов, для И. Канта это различие является несомненным -«предметы, данные мне в опыте, существуют независимо от меня как эмпирического индивида. Однако сам этот опыт сконструирован трансценден тальным субъектом. Трансцендентальное единство апперцепции этого субъекта является даже гарантом объективности опыта» .
С возникновением и развитием науки Нового времени теория познания начинает характеризоваться наукоцентризмом. Большая часть философов сходилась во мнении, что высшим типом знания является только научное знание в том виде, как оно было представлено в математическом естествознании. Реальность существования предметов рассматривается с точки зрения классической физики. Теория познания И. Канта выступает обоснованием классической ньютоновской механики. Для неокантианцев теория науки была единственно возможной, а логические позитивисты анализ языка науки, а не обыденного языка считали основной задачей философии.
Неклассическая теория познания возникла в последнее десятилетие XX века, явившись результатом переосмысления познания и знания, а также отношения наук о человеке и культуре к теории познания. Пост-критицизм предполагает вхождение познающего индивида в одну из традиций, а не полный отказ от философского критицизма. Установка доверия приходит на смену установке недоверия, т. е. всякая критика имеет в своей основе принятие чего-либо. Данную точку зрения выдвинул Л. Витгенштейн в своих поздних работах.
Переход от идеи метафизики к идеям языка: критика трансцен дентальной логики И. Канта и семиотика Ч.-С.Пирса
Пытаясь реконструировать истоки и предпосылки идеалистического и реалистического прагматизма, мы проследили развитие концепции теоретического познания, зародившейся в работах Аристотеля, видоизменившейся в концепциях Р. Декарта и И. Канта и претерпевающую трансформацию в исследованиях американских прагматистов. И если во времена господства классической модели познание считалось истинным, так как вещи существуют «такими, какие они есть», соответствуя идее, заложенной в них Божественным Умом, а кенигсбергский философ трансцендентальную форму сознания полагал в качестве условия возникновения предметности, признавая субъективность человеческого существа, то философы XX века видят свою задачу в постижении способа выражения познания, которым является язык.
Лингвистический вектор «от эпистемологии к герменевтике языка», традиционно именуемый в современной философии XX века как прагматический поворот, поставил серьезную проблему как внутри самой науки, так и в философии. Смещение философского интереса в сторону языка и проблематики прагматизма, действительно, становится более значимым уже в конце XX века. Считается, что оценка и понимание «прагматического поворота» связывается с самой радикализацией научного и философского познания: отход от догматической метафизики Нового времени породил не только многочисленные «критики», но и явился толчком к образованию многих программ научно-методологического основания.
В послевоенное время особенно европейские философы столкнулись с подобной «постметафизической ситуацией» (Ю. Хабермас). Особенность современного постметафизического определения связывают с особым неметафизическим и внеметафизическим отношением к современности. Как заме чает Л.И. Тетюев, несмотря на наличие множества вариантов подобного терминологического определения в современной философии, все они вращаются вокруг «метафизации» и проблематизации метафизического мышления. «Со временная ситуация поиска идентичной философии есть, по существу, по пытки осмысления исторических парадигм, философского их развертывания на основе существующих перспективных направлений философии» .
Классический прагматизм и современный неопрагматизм находятся сегодня по отношению друг к другу парадигмальным образом, как исключающий и дополняющий подобный постметафизический мотив. Колебание между стремлением возвысить культуру на эпистемологический уровень познания естественных наук одновременно выражается стремлением понизить «эпистемологический уровень естественных наук до уровня искусства, религии и политики»102. Прагматизм стремится разрушить существующие при вычные «перегородки» между философией и другими науками, а также между наукой, литературой, политикой и иными сферами человеческой деятельности. Неопрагматизм утверждает равноценность различных парадигм и «реабилитирует» те из них, которые «оттеснялись на периферию культуры и которым в условиях доминанты метафизических и «строго научных» способов освоения мира было отказано в легитимности»103. В отличие от классического прагматизма, сейчас на первый план выходит идея о практически-преобразовательном опыте, имеющем корневые сходства с опытом герменевтического «переописания» и порождения «новой терминологии». Отождествление познания с практическими целями и действиями порождает внутреннюю диспозицию: прагматизм приобретает лингвофилософские основания, поскольку язык понимается уже не просто как средство коммуникации и познания, но как «инструмент», определяемый знания, но как «инструмент», определяемый для решения определенных задач.
Так, например. Р. Рорти, исходя из неопрагматической идеи науки, утверждает «новый поворот» в прагматизме, понимая философию как технику литературной интерпретации. Как считает Жан-Клод Вольф, современный неопрагматизм является прагматизмом без реализма и метода. «Прагматизм без метода ставит нас перед лицом альтернативных описаний. Но то, какое из этих описаний следует нам предпочесть, не может быть оправдано никаким методическим или контролируемым способом... Из критики метафизики Дьюи вытекает лишь умеренный перспективизм, в соответствии с которым лучшие перспективы являются и наиболее полезными; антифундаментализм, однако, не исключает того, что сопоставления степени полезности следуют методическим и поддающимся контролю принципам»104.
Как видим, так называемый «вульгарный прагматизм» ведет к следующей дилемме: либо самокритике и готовности учиться, либо к инструмен-тальному контексту задаваемых правил . Как пишет Р. Рорти, идеал совершенного познания есть «симпатическое познание состояния духа другого человека» и реалистическая теория познания поэтому выглядит в виде «обреченных попыток перенести этот род познания на наше познание»105.
Сближение прагматизма с континентальной философией определяется отходом от метафизики в сторону поиска языка достоверного познания. Таким образом ясно прослеживается путь, проделанный прагматизмом за эти годы, основными вехами которого были онтотеология Аристотеля и Декар та, познавательная проблематика в трансцендентальной философии И. Канта и «лингвистический поворот» в философии прошлого века.
Мыслителем, совершившим «языковой поворот», считается немецкий логик, математик и философ Готлоб Фреге, утверждавший, что самый правильный метод для анализа мысли является анализ языка. Семантическая связь значения и смысла языковых выражений выдвигается им в качестве основы критики языка, а теория познания, таким образом, трансформируется в философию языка. В этом смысле жесткое разграничение между семантикой и прагматикой породило не только внутренние тенденции разрушения, но создало внешние полюсы размежевания. Круг вопросов, который возник в этой связи, не только проясняет свершившиеся мотивационные изменения, но и требует переосмысления классических схем восприятия. Поэтому риторический вопрос «А как все эти процессы сказались на развитии прагматизма?» имеет глубокое философско-методологическое значение.
Поскольку параллельно возникают новые перспективы для анализа -исследование влияний самих установок и принципов прагматизма на современные тенденции в существующей постметафизической философии. Практические следствия указывают не только на действенное преобразование самого прагматизма, но и выявляют некоторые новейшие основания трансформации языка науки и философии. В этом смысле трансцендентальная прагматика языка выступает не только конструктивным и концептуальным условием определения статуса языка, но и целой исследовательской программой, имеющей дело с критикой и «доработкой» философии языка. Именно это обстоятельство рождает исследовательский дух обратиться к истокам зарождения прагматической мотивации философии, поскольку именно философия языка стала «первой философией» XX века - prima philosophia. Критика языка уже потому и обязана быть трансцендентальной, что она является наследием критического анализа познания.
Символические и герменевтические мотивы в неопрагматизме
Рассмотрев логические и семиотические идеи в прагматизме, позволяющие трансформировать метафизические положения в логику языка и семиотику знака, следует, на наш взгляд, попытаться выявить в неопрагматизме неявно присутствующие скрытые мотивы герменевтического поворота в современной философии XX века, которые позволяют выдвинуть тезис, что символическая герменевтика может быть рассмотрена в качестве скрытого основания современного неопрагматизма.
Задачей диссертационного исследования данного параграфа будет сравнительный анализ двух противоположных на первый взгляд философских школ. Речь идет об идеях прагматической герменевтики, развиваемых в Германии Ю. Хабермасом, который основывает свои идеи на прагматике языка и концепциях неопрагматистов, строящих свои теории на критике Ю.Хабермаса. К ним, в первую очередь, относится Р. Рорти, чья концепция является наиболее влиятельной в современном прагматизме, X. Патнэм, Р. Бернстейн и другие представители неопрагматизма. Учитывая, что обособленно в современной философии стоит трансцендентальная прагматика языка К. - О. Апеля, то анализу его идей мы посвящаем отдельный параграф.
Сравнительный анализ двух взглядов на прагматику языка, как у Р. Рорти, так и у Ю. Хабермаса заслуживает особого методологического подхода. В частности, мы будем опираться на идею Л.И. Тетюева о том, что кризис трансцендентализма в XX веке породил условия зарождения общего и масштабного усиления герменевтики и прагматики, который выразился в герменевтико-прагматическом повороте. «Европейская философия нового тысячелетия перемещается между двумя концептуальными полюсами. Значимое конституирование осуществляется, с одной стороны, в лоне проблем, задаваемых трансцендентальной феноменологией сознания, с другой — тематика общефилософских идей образуется философскими основаниями гер-меневтико-прагматического анализа языка. В конце XX века смещение философского интереса в сторону философии языка и проблематики прагматического действия становится более значимым. Причины подобных претензий постметафизической философии объясняются в философской среде двумя застаревшими лейтмотивами: антиметафизической и антифеноменологической направленностью современной философии и дискредитацией самой фи лософии как беспредпосылочной науки. В данном случае критика традиционной гуссерлианской трансцендентальной философии сознания, или трансцендентализма вообще, исходит одновременно и от поствитгенштеиновского анализа языка и от герменевтики» .
Однако предварительно сделаем небольшой экскурс в саму постановку проблемы. Прежде всего отметим, что логика и лингвистическая философия помогли философам XX века разбудить интерес к языку. Теперь в философии ему придают самостоятельное значение. Язык рассматривается в ней как символ нашей жизни и сама наша жизнь. Невозможно без языка и мышление, то есть понимание человеком действительности и себя в ней. Язык, по мнению Мартина Хайдеггера, есть дом бытия, в котором он обретает границы, превращаясь в свой собственный смысл.
Став общей проблемой почти всех философских школ, язык становится «главным поставщиком очевидности», обнаруживая вместе с тем «некий не-редуцируемый остаток», который выполняет роль «трансцендентального условия» (Кирющенко В.В.). Язык выступает и предметом исследования и инструментом этого исследования, то есть вместо простого описания уже существующего «факта» или ситуации, язык служит для обозначения «конструкции» данной ситуации: он ограничивает сами наши мысли, перцепцию, интерпретацию, опыт. Язык является социальным институтом, который подчиняется нормам и правилам, сложившимся в процессе исторического развития культуры народа. Таким образом, при исследовании языка принимается во внимание «психологический и антропологический фактор того, кто использует язык» (Э.Тугендхат).
Герменевтика и прагматика языка относятся к противоположным течениям современной философии. Однако, как мы далее покажем в нашем исследовании, несмотря на то, что оба подхода имеют противоположные ориентации, у них есть некоторые общие черты и сходства. Оба направления со временной философии одним из полей своей деятельности выбрали язык. Но, говоря о подходе к языку, следует отметить, что представители прагматизма и философской герменевтики по-разному его рассматривают. В прагматике язык видится как структура, прагматисты поиск истины и желание понять природу мышления ставили во главу угла. А в герменевтике язык представляется некой системой, в которой слово или предложение является его элементом.
Несмотря на разницу подходов к языку, единым для двух направлений выступает, прежде всего, общий мотив стремления осуществить трансцендентально-философский анализ языка, являющегося, безусловно, важнейшим средством философской рефлексии 4.
Прагматика языка изучает содержащиеся в высказываниях ценностные установки личности, а также как на основе анализа предложений с прагматическим смыслом лучше понимать сами эти смыслы. Герменевтика же занимается анализом понимания, толкования, то есть на первый план выходит интерпретация. Язык в трансцендентальной герменевтике, поэтому после М. Хайдеггера становится теорией экзистенциального понимания и толкования.
Прежде чем приступить к анализу подходов понимания герменевтики как трансцендентально-эмпирической основы неопрагматизма, следует, на наш взгляд, коснуться проблемы символа в семиотике, ибо всякий язык, как система знаков, включает в себя это понятие.
Похожие диссертации на Статус языка в трансцендентальной прагматике
