Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Конститутивная онтология сознания и смысловая данность мира 16
1.1. Зрение и видение, мир как явление и мир как феномен 16
1.2. Рефлексия и усмотрение* видимость и очевидность 38
1 3. Трансценденция как онтологическая возможность сознания: экстатическое видение 59
Глава 2. Архитектоника видения как методологическая проблема конститутивной онтологии сознания 80
2.1 Видение как поле различения: особенности определения горизонта видения 80
2.2 Феноменальный горизонт видения основания вопроса отношения сознания и тела 99
2.3. Образ и сознание: герменевтика визуального 119
Заключение 140
Список литера туры 144
- Зрение и видение, мир как явление и мир как феномен
- Рефлексия и усмотрение* видимость и очевидность
- Видение как поле различения: особенности определения горизонта видения
- Феноменальный горизонт видения основания вопроса отношения сознания и тела
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
Начиная с первой половины XX века, проблематика, связанная с определением оснований онтологического исследования сознания, подвергается радикальному и методичному переосмыслению. Ориентация философской мысли к целостности и холистическим методам приводит к тому, что в современной философии прослеживаются тенденции преодоления метафизического дуализма бытия и сознания, материи и идеи, объекта и субъекта. Это находит выражение в выявлении общего фундамента, на основании которого возможна попытка целостного осмысления сознания. Основание комплексного подхода к проблеме сознания, объединяющего такие различные области знания, как гносеология, социальная философия, аксиология, антропология, а также классический, неклассический и постнеклассический типы рациональности, диссертант выявляет в понятии «видение». Необходимость исследования сознания через неклассические способы описания механизмов конституирования предметности, где решающим становится концепт «видение», определяется тем, что «видение» обогащает сознание жизненной ценностью и рассматривается как фундаментальный принцип в исследовании человека, природы и самих онтологических структур.
Актуальность темы исследования обусловлена необходимостью представить видение не только в ракурсе оптических метафор, которые характерны для раскрытия проблем познания, начиная с Античности, но как интегральную характеристику сознания. Это приводит к тому, что видение в настоящем исследовании рассматривается как общее основание, объединяющее в феноменальном горизонте как умозрительный, так и телесный опыт человека. Наиболее предпочтительным, с точки зрения диссертанта, является такой способ постановки проблемы видения, который определяется конститутивным аспектом онтологии сознания. Видение
понимается не только как взгляд вовне и не как «физико-оптическая» связь с миром, но определяется как многообразие различения/схватывания в подвижной целостности опыта сознания Таким образом, точечные ощущения, слепые соприкосновения, разрозненные впечатления могут быть увидены в целостности, что приводит к необходимости выявления онтологического смысла видения Актуальным является исследование структур сознания, проясняющих их отношение не к физическому пространству, а к пространству опыта и понимания, связанному с понятиями «присутствия» как способа человеческого существования и «видения» как способности сознания к различению и схватыванию. На этом основании данное исследование претендует на попытку целостного осмысления проблемы видения в конститутивной онтологии сознания
Диссертант убежден, что переосмысление классических установок онтологии сознания посредством корреляции феноменологического и экзистенцильно-онтологического методов позволит выявить основания для осуществления дальнейшего исследования сознания. Проблематика видения раскрывается в ракурсе феноменолого-экзистенциального понимания сознания, исходящего из опыта реальности, которым первоначально характеризуется сознание, в силу чего вопрос о способах познания мира ставится в контекст того, как сознание «схватывает» предмет, то есть согласуется с сущностью вещи. Следовательно, смысловая пропасть между сознанием и реальностью может рассматриваться не как пропасть между некой «реальностью в себе» и «сознанием в себе», но способами данности вещи и самого сознания в мире. Основополагающим в понимании сознания становится его исследование как целостности, поля сил, открытого бытия, в силу того, что оно принципиально незавершенно и описывается исходя из способов встречи с сущим.
Степень разработанности проблемы.
В рамках классической философии сложился определенный подход и способ рассмотрения анализируемой в исследовании проблемы видения. Проблема видения непосредственно связана со сложившимся в истории европейской философии оптическим подходом к вопросам познания. Со времен Античности слова «увидеть» и «познать» применяются как синонимы. Для Платона, Аристотеля характерна мысль о преобладании зрительного восприятия над всеми другими чувствами В представлении о видимом космосе проявлялась гармония видящего и видимого, наблюдателя и природы Для последующих веков значимой является метафора глаза как самого интеллектуального органа чувств. У И. Гете мыслительная деятельность и умозрительные понятия объединяются вокруг видящего глаза как центра. Начиная с Р. Декарта, сложился иной подход к проблеме видения, в сознании происходит не отражение действительности, но исследование сущности. Человек становится субъектом, репрезентантом, исследующим картину мира. Для диалектики Г. Гегеля характерно то, что она представляет собой саморефлектирующее «отсвечивание», т.е зеркальное отражение, и созерцание как постижение противоположного в единстве.
Необходимо отметить, что в философии возникают новые способы рассмотрения проблемы видения. Подвергаются анализу исторически сложившиеся взаимосвязь познания и оптической метафоры и теории познания как репрезентации. Критическая позиция нашла свое выражение в представлениях Ф. Ницше о том, что сознание находит в вещах лишь то, что оно само вложило в них, истина предстает как «род заблуждения». Для Л. Витгенштейна визуальная метафора, как и многие другие языковые выражения, является «ловушкой» нашего языка Р. Рорти полагал, что теория познания, основанная на «оптической метафоре», «узаконенной» Р. Декартом, является неблагополучным наследием.
Однако видение актуализируется не только с критических позиций Признание видения как фундаментального принципа в исследовании человека, природы и самих онтологических структур в экзистенциальной и феноменологической традициях приводит к тому, что такие мыслители, как П А Флоренский, М. Мамардашвили, М Бахтин, Э Гуссерль, М. Хайдеггер, М. Мерло-Понти, Ж П. Сартр и др, переосмысливают проблемы зеркальной конституции человека и зеркальных отражений действительности в сознании. Исследования центральных составляющих проблемы видения в конститутивной онтологии сознания необходимо предполагает раскрытие и установление связи видения и таких понятий, как смысл, смыслообразование, понимание, интерпретация, что характерно для целого ряда философских направлений. В современной философии, прежде всего, это феноменологическое движение.
Феноменология Э. Гуссерля направлена на выявления смысла самого по себе, в качестве чистого феномена сознания. Выделение имманентной (феноменальной) перспективы мысли не распространяется на саму мыслящую сторону сознания, то есть на трансцендентальное Я, и не меняет радикально базовой предметной интенциональности сознания. Анализируя механизм становления смысла, Э. Гуссерль показал, что смысл по природе своей ситуативен, его становление является актом интенционального синтеза сознания. Смысл определяется как результат конститутивной деятельности сознания. Идея актуального существования, событийности смысла развивалась также в феноменологических интерпретациях Г.Г. Шпета, Н. Гартмана, Р. Ингардена, А.Ф. Лосева, М Мамардашвили и в экзистенциализме Н. Бердяева и К. Ясперса. В аналитической традиции эта идея позволила Г. Фреге развести понятие значение и смысл, Л. Витгенштейну и М. Даммиту - подчеркнуть динамический характер смысла, его операциональность.
Тематика, связанная с проблемой видения, находит свое выражение в отечественной философии, в рамках которой разработана «отражательная» парадигма сознания Понимание сознания как отражения объективной реальности, данное в субъективном образе и зависимое от внутренних условий отражения и внешнего мира было развито в работах С.Л. Рубинштейна, М Н. Руткевича, А Г. Спиркина и др Важный вклад в разработку этой проблематики внесли П.В. Алексеев, Э.В. Ильенков, А М. Коршунов, В.П. Кохановский, Л.А. Микешина, Н.Ф. Овчинников, А.П. Огурцов, В.А. Окладной, А.В Панин, А И. Ракитов, Г И. Рузавин, B.C. Степин, Г.Л. Тульчинский, С Л. Франк, Э.Г Юдин и др. В теории идеального Э.В. Ильенков отождествляет идеальное с общественным сознанием, в отличие от А.Г. Спиркина, В.П. Тугаринова и др., для которых основополагающим является отнесение идеального к сфере субъективной реальности. Отражение, рассматриваемое как свойство самодвижения и сомоорганизации развивающихся систем, представлено в работах В И. Кашперского. Идея синтетической концепции идеального развита в работах Д В. Пивоварова. Представители деятельностного подхода, например, М.С. Коган, В С. Швырев, Э.Г Юдин, В.Н. Сагатовский и др., при всем многообразии определений, рассматривают сознание и, соответственно, мышление как функцию предметной деятельности. Характерным, например, для А.Н Леонтьева и В.В. Орлова является определение сознания как способности высокоорганизованной материи (мозга) отражать внешнее бытие в форме чувственных и умственных образов, а для Д И Дубровского, В.А Скоробогатова - в форме психической саморегуляции человека.
Тематика, связанная с проблемой видения, находит свое выражение в работах таких современных философов, как М. Ямпольский, В. По дорога, В. Руднев, Е.Г Трубина, С.А. Азаренко, В.И Жуковский, Д.В. Пивоваров, П П. Гайденко, А. Панарин, Ф И. Гиренок, Б В. Марков, Ю.А. Шичалин, В П. Зинченко, В.М. Мунипов, В М. Гордон, В.М. Розин, Р.В. Маслов, А.В.
Михайлов, СВ. Чебанов, В И Алексахин, В.Л Каганский, Л Ф Чертов и др Несмотря на целый ряд идей, которые касаются оптического мышления и визуальной культуры, в данных концепциях привлечение концепта «видение» имеет, как правило, «подчиненный» характер, что делает актуальной задачу осуществления данного исследования.
Работы мыслителей экзистенциально-феноменологической традиции являются наиболее близкими к излагаемому диссертантом пониманию проблемы видения. Актуализируются идея М. Бахтина о том, что метафора видения предполагает понимание рациональности, не сводимое к картезианскому абстрактно-логическому познанию, но требующее обращения к античному пониманию видения как образного, и идея М Мерло-Понти о том, что видение - это не просто один из модусов мышления, но данная человеку способность быть вне самого себя. Основополагающим является тезис, который играл важную роль в философских системах А. Шопенгауэра, Э. Маха, Л. Витгенштейна, Ж Батая, М. Мерло-Понти: взгляд ускользает от себя самого; видящий глаз не видит себя. Происходит обращение к пониманию видения как того, что образует отношение Я-Другой. Это характерно для М. Мерло-Понти, Э. Левинаса, М. Бахтина, Ж П Сартра, Ж Делеза, М. Фуко, М Мамардашвили и др. Обращение к феноменальности смысла приводит к раскрытию «феноменальности» человека посредством «телесного аспекта», что близко к позициям А. Кожева, Э Левинаса, М. Мерло-Понти и др. В философии Г. Башляра развивается идея о том, что мир хочет видеть себя Изначальная телесность человеческого существа позволяет X. Ортега-и-Гассету утверждать, что «мое» тело превращает в тела все прочие предметы и весь мир. С точки зрения Д.В. Михеля, тело - это то, в чем индивид обретает мир, и то, в чем мир обретает индивида.
Анализ философской литературы показывает, что тема видения в той или иной степени является актуальной для отечественных и зарубежных
исследователей Однако остаются проблемы, которые требуют дальнейшего философского осмысления Это задачи определения особенностей концепта видение на основе корреляции феноменологического и экзистенциально-онтологического подходов и выявления способов видения сознанием предметности на основании исследования феноменальности смысла и процесса смыслообразования.
Объектом исследования является феноменальная структура смыслообразования, лежащая в основе конститутивной онтологии сознания
В качестве предмета исследования выступает видение как многообразие различения/схватывания смысла в подвижной целостности конститутивного опыта сознания.
Цель исследования заключается в осмыслении конститутивного аспекта онтологии сознания, концептуализируемого в понятии «видение».
Задачи исследования:
определить сущностные основы конститутивной онтологии сознания;
раскрыть конститутивное содержание концепта «видение»;
выявить основные методологические принципы архитектоники видения;
проанализировать структуры феноменологического созерцания;
5 раскрыть основания многомерности конститутивной онтологии сознания в различении;
6. подвергнуть феноменологическому анализу основания и перспективы решения проблемы «сознание-тело».
Теоретико-методологические основания исследования.
Теоретическое основание исследования составляют классические и современные философские тексты, в которых находят свое воплощение проблемы видения и сознания. Обращение к текстам Аристотеля, Платона, Плотина, Августина и таких представителей классической трансцендентальной философии, как Р. Декарт, И. Кант, Г. Гегель, дает диссертанту возможность обратиться не только классической постановки
сознания, но и найти основания для раскрытия оптического аспекта видения и определения видения как различения/схватывания. И Кант опыт различения определяет как то, что возникает раньше синтезирующих и идентифицирующих актов сознания, то есть как первичный опыт сознания. Видение есть различение предметности, осуществляемое на основании имеющейся в сознании картины мира, определяющей организацию различия/схватывания в сознании. Процедура различения /схватывания основывается на понимании мира как наиболее общего феномена, отражающего тотальный субъективный опыт. Этот опыт основан на интеграции представлений о воспринимаемом, осмысляемом и осознаваемом мире.
Следует отметить, что в диссертационном исследовании значимыми являются результаты, полученные ведущими представителями западной и отечественной философской мысли, связанные с раскрытием сущностных оснований феномена видения не просто как одного из модусов мышления, но как данной человеку способности быть вне самого себя. Это определяет обращение к классическим и современным текстам феноменологического, экзистенциально-онтологического направлений, философской герменевтики - Э. Гуссерля, М Хайдеггера, М. Мерло-Понти, Ж.П. Сартра, Х.-Г. Гадамера, П. Рикера, Ф. Ницше, М. Мамардашвили, В Подороги, и др.
Методологическим основанием диссертационного исследования является корреляция феноменологического и экзистенциально-онтологического подходов, на основании которой осуществляется постановка и раскрытие проблемы видения. Это позволяет, с одной стороны, определить видение как то, посредством чего в мире возникает сам смысл, с другой стороны, через экзистенциально-онтологическое понимание мира выявить и систематизировать основные характеристики вводимого концепта «видение», такие, как событийность, диалогизм и интерсубъективность.
Исследование феномена видение осуществляется диссертантом на основании описания системы различия/схватывания в сознании Мир понимается не как то, что находится перед сознанием, как представление, но как то, в чем сознание, конституируя предметность, рождается в вещах и возвращается к себе из видимого. Это обусловливает применение концептов «присутствие» и «событие» как основания структуры сознания Опыт овременивания и опространствливания в видении определяется тем, что сознание способно конституировать себя в пространстве своего присутствия Однако конституирование предметности имеет чисто интенциональный смысл и не означает, что вещи «возникают» лишь в этих актах. «Конституировать» не означает «производить» в смысле «делать», «изготавливать». Конституирование понимается, вслед за М. Хайдеггером, как позволение видеть сущее в его предметности.
Онтологическая система, которая наделена энергией потенциального изменения перспектив в различении/схватывании, «метастабильна». Сознание воплощается как подвижный центр пластических сил, интерпретирующих наличное бытие, которое не дано в качестве некоторого набора точечных фактов, но проявляется в различных перспективных проекциях Это определяет ракурс раскрытия проблемы видения в контексте конститутивной онтологии сознания.
Исследование сознания в его событийности основывается на экзистенциальном понимании события как совмесшого бытия, со-бытия. Подход к осознанию как к событию, конституирующему мышление, язык, формы культуры в качестве сферы своего выражения, отражается в образе сознания, складывающегося в организованное системное целое, образующее внутреннее феноменально-смысловое пространство со специфической структурой взаимодействия сторон холистической самореференции -рефлексивной обращенности сознания на себя как целостность. В связи с этим субъект-субъектная феноменальная структура осознания
рассматривается как основа раскрытия сознания как в его трансцендентности, так и имманентности.
Сознание характеризует способ существования субъективности, благодаря которому возможен не только анализ отношений наших знаний к действительности, но и обозначение точек опоры, обеспечивающих видению направленность на постижение целостности явлений бытия.
Научная новизна исследования состоит в корреляции феноменологической и экзистенциальной методологии для систематизации феноменов сознания и концепта «видение» как основания конститутивной онтологии сознания Это дает основание для раскрытия видения как интегральной характеристики сознания.
Актуализирование перспективного характера видения приводит к обозначению движения взгляда, проникающего через границу сущего, которая становится разомкнутой, прозрачной. Но эта прозрачность не абсолютна, она не позволяет сознанию, с одной стороны, «раствориться» в мире, с другой стороны, - стать застывшей конструкцией.
Исследование феноменального горизонта в структуре сознания позволяет диссертанту определить видение не как отражение того, что непосредственно воспринято и приобрело некий смысл, но как то, посредством чего в мире возникает сам смысл Видение раскрывается как основание для экзистенциально-онтологического понимания мира, где Другой оказывается возможным в силу того, что он является видимым, различенным Полагание сознанием Другого, тела Другого, как и собственного, приводит к тому, что Я и Другой предстают не как объекты, но как центры инициативы и действия.
Архитектоника видения определяется как поле
различения/схватывания. Во-первых, это позволяет показать, что рефлексия объективирует точки зрения и перспективы. Таким образом, сознание входит в «пространство» очевидности видимого, очевидности подступа к
бытию и размыкания сущего Это приводит к тому, что феномен сознания
получает воплощение не в качестве «мышления», но как особое бытие Во-
вторых, позволяет, обозначая трансценденцию как фундаментальное
определение онтологической структуры сознания, выявить
трансцендентность сознания в видении.
Теоретическое и практическое значение диссертации. В осуществленном диссертантом исследовании разработаны и обоснованы теоретические положения, совокупность которых предполагает выявление основных принципов и способов многоуровневого структурирования видения. Это позволяет более широко понять и применить феноменологические и экзистенциальные принципы для постановки вопросов, относящихся к онтологии сознания, так и приводит к одному из возможных разрешений центральной проблемы современной философии сознания - отношение «сознание-тело» Положения и выводы работы могут быть использованы как теоретический материал для дальнейших исследований проблемы видения и при разработке методологии комплексных исследований по онтологии и теории познания, а также при преподавании общего курса философии
Апробация работы.
Основные положения исследования были апробированы в выступлениях на международных («Памяти М.М. Бахтина», Екатеринбург, 2000; «Молодая мысль на пороге нового века», Екатеринбург, 2000, 2001, «Смыслы человеческой свободы», Екатеринбург, 2000; «Логика толерантности и права», Екатеринбург, 24-25 декабря 2001; «Аристотель и средневековая метафизика», СПб., 2002; «Вызовы современности и философия», Бишкек, 2004), всероссийских («Загадки жизни и парадоксы познания», Тюмень, 2003; «Антропологические конфигурации современной философии», Москва, 3-4 декабря 2004 года; «Вл. Соловьев как религиозный мыслитель», Иваново, 2004) и региональных («Смыслы человеческой
свободы», Екатеринбург, 2000; «Глобализация: реальность, противоречия, перспективы», Екатеринбург, 2002, «Язык - дискурс - текст», Екатеринбург, 2004; «Философский плюрализм», Екатеринбург, 2005) конференциях. Текст кандидатской диссертации обсуждался на кафедре онтологии и теории познания УрГУ им. A.M. Горького.
Структура работы.
Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка используемой литературы, 206 наименований. Работа выполнена на 161 страницах машинописного текста.
ПОЛОЖЕНИЯ, ВЫНОСИМЫЕ НА ЗАЩИТУ:
1. Корреляция феноменологического и экзистенциально-
онтологического подходов позволяет актуализировать вводимый концепт
«видение» как интегральную характеристику сознания. На основании
исследования концепта «видение» обозначается возможность дальнейшей
разработки конститутивной онтологии сознания. Введение феноменального
горизонта в структуру сознания позволяет определить видение не как
отражение того, что непосредственно воспринято и приобрело некий смысл,
но как то, посредством чего в мире возникает сам смысл.
2. Определены и охарактеризованы особенности рассмотрения
событийной структуры сознания, что позволяет раскрыть возможность
адекватной конкретизации специфического предмета феноменологического
внимания - смысла и выделить имманентные самому сознанию структуры
смыслового складывания, конституирования, в которых раскрывается его
имманентная смысловая явленность
3 Исследование феноменальности смысла и процесса смыслообразования приводит к тому, что выявление способов видения сознанием предметности осуществляется через описание, с одной стороны, рефлексии как различения в структуре сознания, с другой, трансценденции
как фундаментальной структуры бытия-в-мире, как онтологической возможности сознания.
4. Онтологический смысл архитектоники видения раскрывается в том,
что видение присуще бытию-в-мире как таковому. Архитектоника видения
определена как культурно-функциональная композиция, в которой
составные элементы и связи между ними раскрываются на основании
видения как многообразия различения/схватывания смысла в подвижной
целостности смыслополагающей деятельности сознания. Это позволяет
исследовать многомерность сознания.
Раскрытие интерсубъективного характера видения позволяет произвести эвристически значимую систематизацию типов мышления (классический, неклассический и постнекласиический) как различных моделей смыслообразования в целостно-смысловом пространстве осознания.
Выявление того, что в феноменальном горизонте структуры сознания видение вовлекает человека в мир в его телесности, позволяет определить событийный характер осознания как основание самостно-экстатической раскрытое человеческой субъектности Рассмотрение феноменальной структуры осознания позволило сформулировать одно из возможных решений проблемы «сознание-тело», представленное в контексте исследования тела как точки взгляда, где тело предстает как точка рождения смысла.
Зрение и видение, мир как явление и мир как феномен
Проблема видения непосредственно связана со сложившимся в истории европейской философии оптическим подходом к вопросам познания. В Античности складывается представление о преобладании зрительного восприятия над всеми другими чувствами М. Хайдеггер1 связывает это с тем, что грек - это «человек зрения», он воспринимал бытие сущего как присутствие и постоянство. Само бытие понималось как идея, «видность, присутствование как выглядение». Однако греческий человек сам находится «под взглядом сущего», «. .сущее глядит на человека, раскрывая себя и собирая его для пребывания в себе» , человек должен «взглянуть в глаза всему его зияющему хаосу», чтобы собрать все раскрывающееся ему
«Видение» как любой другой концепт, введенный в философский язык, нуждается в обосновании. Для того, чтобы избежать всей двусмысленности, которая возникает в отношении этого понятия, необходимо обозначить то, что в истории философии оно возникло в связи с некоторым преимуществом использования слова «видение», которое, в частности, отмечали Аристотель и Платон.
Для Аристотеля осязание является фундаментом всякого чувства, однако зрение он рассматривал как развитое осязание и отмечал, что именно зрению отдается предпочтение в процессе познания: «...видение мы предпочитаем всем остальным восприятиям, не только ради того, чтобы действовать, но и тогда, когда мы не собираемся что-либо делать зрение больше других чувств содействует нашему познанию и обнаруживает много различий [в вещах]»3.
В платоновской интерпретации познание так же понимается как род видения. Усмотрение смысла, идеи вещи, предполагает, что душа устремляется туда, где сияют истина и бытие, она воспринимает их и познает, что, по Платону4, показывает ее разумность, когда же она уклоняется в область смешения с мраком, возникновения и уничтожения, она становится подверженной мнениям, меняет их так и этак, и кажется, что она лишилась ума. Следовательно, необходимо то, что придает познаваемым вещам истинность, а человека наделяет способностью познавать, эту функцию выполняет идея блага Если принять во внимание, что «идеи составляют особую область и относятся лишь к самим себе, и точно также образы, находящиеся у нас, относятся только к самим себе»5, то именно факт неизменного пребывания является определением бытия у Платона. Идея становится фактом бытия, а реальность объекта признается постольку, поскольку объект приобщен к идее, объект не может стать тем, что можно назвать Бытие, так как объект есть небытие (меон) и его существование -это только мгновение между возникновением и уничтожением.
Если исходить из заданного Платоном контекста истолкования идей, то идеи предстают не как спонтанная функции мозга, или души, воспроизводящей вещи, их сущность. Рассмотрение идей реализуется на основании принятия того, что бытие идей реализуется в конструкциях, создаваемых человеком. То есть идеи являются одной из важнейших составляющих этого бытия, а не выступают как предусловие человеческого бытия Но остается вопрос, как в самой идее человеческое сознание может видеть бытийное постоянство и неизменность и «небытийную» изменчивость преходящих вещей Это противопоставление М.Б Туровский связывает с категориями сущность-явление, при этом отмечает, что «. .противопоставленности нет и быть не может, потому что сознание есть не особенность некоей субстанциальной сущности (или души), но функция существования человека, или его бытия В таком качестве сознание выступает не как эпифеномен (видимость) реальности человека, но как его бытийная принадлежность»6
Традиция понимать видение как обладающего преимуществом перед другими способами познания, нашла свое отражение и в теории познания Августина, который весь чувственный опыт обозначает как «похоть очей», потому что другие чувства тоже из-за известного подобия присваивают себе работу зрения, если дело касается познания, в каковой работе глаза обладают преимуществом. Мы употребляем слово «видеть» также для других чувств, мы не говорим «слушай, как это мерцает, или понюхай, как это блестит, или попробуй, как это светится, или пощупай, как это сияет», но мы говорим «посмотри»: «смотри, как это светится, что можно воспринять одними глазами, смотри, как это звенит, смотри, как оно пахнет, смотри, как вкусно, смотри, какое твердое». Мы говорим, что все это видно.
Рефлексия и усмотрение видимость и очевидность
Обращение к теме рефлексии (лат. reflexio означает «изгиб в обратную сторону»), которая понимается как изменение естественного направления познания, как направление только на предмет познания, необходимо, поскольку в процессе познания субъект не только знает о том, что он познает, но и о том, в чем состоит процесс познания как таковой, познание становится предметом исследования. Однако познание раскрывается в контексте оптической метафоры, что привносит в понимание рефлексии функцию отражения и находит свое выражение в определении, например, Дж Локка рефлексии как «наблюдении ума над своей собственной деятельностью». Это позволяет утверждать то, что предметом исследования может являться не абстрактное сознание, но определенным образом понятое сознание. Это понимание сознания определяет способ осуществления рефлексии, однако оно само может быть выявлено только в рефлексии.
Рефлексия как тип философского мышления, направленный на осмысление и обоснование собственных предпосылок, требующий обращения сознания на себя и усмотрения смысла, начиная с Р. Декарта, приобретает статус основного методологического принципа философии. Это приводит к тому, что человек освобождается от непосредственной привязанности к сущему и становится автономным субъектом мышления, вокруг которого конституируется окружающий мир. Рефлексивное сознание заставляет нас искать скрытый план действий и вещей, их внутренний смысл. Тем самым мир распадается на две составляющие: внешнюю (физическую) и внутреннюю (феноменологическую) О существовании внутреннего мира мы знаем лишь через посредство рефлексии, причем топос абсолютной субъективности (трансцендентальный субъект) оказывается смыслообразующим, а рефлексия - «содержательным иновидением» (термин Н.Н. Ивановой) Рефлексия имеет двойную полярность: с одной стороны, это - возвращение к себе, с другой, -выхождение из себя, она предстает как разрушительно-производительный акт, как радикальная негация и сущностная новация
С точки зрения Н. Гартмана, усмотрение сущностей в качестве единственной и последней инстанции своей достоверности имеет «очевидность» самого видения , оно не может опереться ни на что другое, в чем могла бы иметь место проверка его самого. Полагание сущности или сущностного положения дел, данных в сущностном видении, то есть в рефлексии, принадлежит «материи полагания», смыслу в его способе данности В таком случае, полагание обладает специфическим характером «усматривающего» видения. Это ведет за собой различение между модусами сознания на модусы положительности (в «воспринимающем», «видящем» акте) и модусы квазиположительности (модусы сознания «как бы», действительности «как бы»), чему соответствуют модусы очевидности и видимости полагаемых в них предметов
Для раскрытия проблемы видения существенными являются способы видимости не только как иллюзии, того, что Парменид обозначает как противоположное бытию, но как высвечивания, проявления Это наследует трактовке способов видимости, предложенных М. Хайдеггером22: 1 видимость как блеск и сияние; 2. видимость и свечение как явление, высвечивание чего-либо; 3. видимость как кажимость, впечатление, которое кто-то производит. Данное понимание находится в определенной смысловой близости с концептом «видимость», предложенным Д В. Пивоваровым,23 который раскрывает эту категорию посредством обращения к философской системе Г. Гегеля и отмечает, что видимость - это философская категория, означающая просвечивание (нем Schein) абсолютного через относительное, бесконечного через конечное, сущности через явление, «иного» через «свое» и т. п. В «Науке логики» Г. Гегеля эта категория сближается с понятием взаимоотражения противоположностей («рефлексне») и становится одним из аналогов «отражения».
Видение как поле различения: особенности определения горизонта видения
Исследование архитектоники видения как культурно-функциональной композиции, которая раскрывает составные элементы и связи между ними, связано с пониманием мира не как того, что находится перед сознанием как представление, но исходит из того, что сознание является в вещах и возвращается к себе из видимого.
Мир очерчивает себя, в первую очередь, пространственно. Это определяет обращение к концепту видение, с одной стороны, как оптической метафоре, с другой, как способности сознания к различению и схватыванию. Однако здесь не утверждается оптикоцентризм как единственно-возможный вариант отношения сознания к миру Развертывание данностей предметов в горизонте мира, принадлежащих к актуальности потока переживаний, предстает как «точка различения», поскольку указывает на некий поворот внимания в горизонте видения Понятие горизонта в современной онтологии определяется как нечто движущее и открывающее, это не застывшая граница. Горизонт раскрывается как кругозор субъекта и как панорама субъекта. В пределе в качестве горизонта может выступать «мир» как универсальное основание, онтологическая реконструкция его может продолжаться до бесконечности
Видение предполагает различение - объект становится «чем-то» благодаря различению и «от того, как сознание понимает себя, каково многообразие его первичного опыта различий, зависит способ понимания того, что не является сознанием». Различение нельзя трактовать исключительно пространственно. Пространственность определяется не как система измерений метрического пространства, в смысле пространства геометрии, но как модус присутствия, в направлении которого раскрывается сущее, поскольку оно всегда на что-то ориентировано и определяется понимающем видением, размыкающим связи значений в горизонте различения/схватывания.
Сознание интенционально намечает горизонт новой реальности. Так или иначе, человек стремится разорвать свои естественные границы, поставить под сомнения «объективную реальность», преступить свою онтологическую границу. Под онтологическим пределом здесь понимается бытийное «состояние» человека, сталкивающегося в своем бытийствовании с собственной конечностью-пределом, выражающейся в границе его онтологической возможности как человека. Точнее, предел человека - он сам, то есть, человек находит свой предел в себе самом, и, в то же время, предел есть предел возможности человека быть.
Мир перестает быть тождественным самому себе, устойчивым и независимым от сознания, объективное и субъективное содержания в нем тесно переплетены. Вариативное содержание потенциальной модели приобретает эту подвижность за счет того, что для осмысления реальности важны не столько факты или объективное содержание, сколько то, что целостность этой модели удерживается смыслополагающей деятельностью субъекта Такой поворот в феноменологических исследованиях связывается нами с понятием, введенным Э. Гуссерлем, «горизонтной интенциональности», которая сопутствует всякому отдельному переживанию сознания как неизбежный фон еще не наполненных пустых интенций По словам Э. Гуссерля65, в этой всегда окружающей любую актуальность горизонтной потенциальности возникает феноменологический смысл опыта.
Возможное, таким образом, являет собой принцип самовоспроизводящейся множественности, есть то, что невозможно обнаружить непосредственным наблюдением оно существует, но для него нет заранее предуготовленного места в объективной структуре мира Иными словами, каждое актуальное переживание сопровождается комплексом возникающих в таком процессе новых интенций, образующих возможный смысловой горизонт. Это утверждение можно развернуть в двух аспектах. Первый аспект, как выделяет Д Разеев66, касается того, что сами пустые интенции являются в некотором роде познанием, поскольку уже подразумевают некоторую предметность, пусть и в ее неопределенности или, говоря словами Э. Гуссерля, в «горизонте неопределенной определенности». Второй аспект касается того факта, что возможное не всегда получает свое созерцательное подтверждение, оно сопутствует познанию, но не исчерпывают его полностью. Идеал познания, как его видит феноменология, означает, что его непременным условием является приведение данного и подразумеваемого (возможного) к очевидному, или, выражаясь более корректно, его условием является «очевидность как переживание самоданности вещи»68.
В принципе, уже Аристотель в «Метафизике» подчеркивал несводимость реальности к чувственному опыту, но только в XX веке эта идея стала проводиться гораздо более последовательно. В первую очередь, это связано с тем, что наблюдаемое больше не отождествляется с реальностью и не интерпретируется как «реальная часть реальности».
Феноменальный горизонт видения основания вопроса отношения сознания и тела
На основе выявления феноменальной структуры осознания, решение проблемы «сознание-тело» представлено в контексте исследования тела как точки взгляда, узрения (рождения смысла). При этом точка взгляда осмысляется посредством раскрытия понятия субъектность, которое не отсылает к субъект-объектному отношению. Субъектность, в отличие от классической интерпретации «субъективности» в контексте гносеологических оценок, понимается как особое отношение индивида к самому себе, являющееся единством личности и индивидуального, а также результатом интеграции ценностно-смысловой сферы человека
В таком случае, концепт {{совместность» вносит в построение архитектоники видения контекст не просто рядоположения «мест». Акцент смещается на вмещение Я - Другого и Другим - Я, где Я становится возможным (со-возможным) в совмещении «мест». Таким образом, «место» является не просто пространственной характеристикой с определенной метрикой, но тем, что может быть обозначено как открытый горизонт, предполагающий удвоение, где наблюдатель одновременно помещен и внутри и вне поля наблюдения, выступает как собирание Я-Другой.
Понимание видения, основанное на признании Другого, в неклассической философии связано прежде всего с тем, что Другой - это понятие, играющее роль персонально-субъектной артикуляции феномена, того, что в классической традиции обозначается, например, Г Гегелем как «свое иное» Коммуникативный поворот, произошедший в философии XX столетия, приводит к оформлению стратегии, которая осуществляется на основе синтеза идей диалогизма, постулируемых в рамках неклассической экзистенциальной философии, философской антропологии, философской герменевтики и др. Прежде всего, это «бытие-с» М. Хайдеггера, «со-бытие с Другим» Ж П. Сартра, отношение Я-Ты вместо Я-Оно у М. Бубера, диалогизм М Бахтина Актуальным становится тезис: Я нужен Другой, чтобы целостно постичь все структуры своего бытия. Для-себя отсылает к для-другого Способ бытия Я - быть увиденным Другим.
Другой явлен нам как способ нашего присутствия в мире, как горизонт желаний и тела и только через Другого мы можем открыть, как играет нами легкий переизбыток мира (Ж. Батай). Есть лишь некое бытие: имя, идентичность, историчность ничего не меняют. Он - некое бытие, я - то же самое «Он и я, и тот, и другой - без имени, и тот, и другой вышли из ... чего-то безымянного ... и тот, и другой не что иное, как две песчинки в бескрайней пустыне или, скорее, две волны, что исчезают в море»90 Присутствие Другого - это то, что дает нам возможность осуществиться, сбыться, выразится, возможность обрести тело, ибо я должен иметь тело, поскольку во мне есть тьма (Г В. Лейбниц).
Поэтому совершенно абсурдно предположить существование нейтрального взгляда, ибо взгляд - это единственный фундамент и основание бытия, так как именно взгляд Другого определяет и формирует нас (У. Эко) - здесь становится возможным начало этики, этики Другого, которая является основой любой совместности, любого творения и возможности. И это начало не предполагает какого-то твердого основания, поскольку «начало - в пустоте, оно подвешено в пустоте» . Пустота пространства не означает отсутствие, пустота означает, что нет никаких ограничений пространства, может быть определено как готическое пространство, которое, по существу, бесконечно и нематериально, это эстетически утонченная хаотичность, не восприятия, но представления, тяготеющее к дематериализации и хаосу. Следовательно пустота - это отсутствие, промежуточность, допускающее создание мест. И опыт Другого, опыт его тела и своего тела, предполагает открытость, то есть такое пространство, которое можно назвать местом, поскольку тело - это место существования. Это утверждение исходит из понимания тела, телесности, плоти, которое возникло с развитием в XX веке «философии Другого», и раскрывается в контексте исследования базовых модальностей его существования: «присутствия-в-мире», «обладания собой», «интенциональности» (направленности на мир). Постулируется то, чтобы понять непостижимую тайну человеческого бытия, необходимо двигаться от тела к сознанию, а не наоборот, что было характерным для предшествующей философской традиции, метафизически пренебрегающей биологической стороной человеческого существа
Уже в рамках философской антропологии X. Плеснера тело не просто пребывает в пространстве, а имеет местопребывание, феноменологически утверждая его, что отличает его от физических тел, только заполняющих пространство. Тело не просто находится в пространстве, а утверждает собой само это пространство, связывая внутреннее и внешнее, данное и трансцендентное. По X Плеснеру, человек должен быть понят в единстве -и как природное, и как культурное существо, занимающее центральное и исключительное положение в мире, создавая порядок, ориентированный на него самого Таким образом, сущностные и ценностные порядки творятся человеком, а не обнаруживаются, как у М. Шелера. Постулируется историчность бытия человека, что находит свое основание в философии В. Дильтея, центральным понятием которой является «жизнь» как способ бытия человека в культурно-исторической реальности.
