Содержание к диссертации
Введение
Глава 1 Теоретические и методологические основания исследования проблемы 20
1 Историко-философские и историко-научные предпосылки исследования проблемы неопределённости 20
2 Концептуально-теоретические аспекты исследования проблемы неопределённости в науке: случайность, вероятность, детерминация 36
3 Этимологический и категориальный анализ неопределённости 57
Глава 2 Этосы неопределённости 73
1 Онтологическая неопределённость и проблема хаоса 73
2 Структура гносеологической неопределённости 95
3 Неопределённость в бытии человека 121
Заключение 146
Список использованной литературы
- Историко-философские и историко-научные предпосылки исследования проблемы неопределённости
- Концептуально-теоретические аспекты исследования проблемы неопределённости в науке: случайность, вероятность, детерминация
- Онтологическая неопределённость и проблема хаоса
- Структура гносеологической неопределённости
Введение к работе
Актуальность проблемы. Актуальность проблемы, поставленной в заглавие данной работы, следует из самой ситуации современности. Неопределённость - одно из наиболее часто употребляемых на сегодняшний день слов не только в обыденной, но и в научной и философской речи. Это связано, в первую очередь, с изменением взгляда на объект познания и познавательный процесс. Достаточно долгое время считалось, что в ходе познания возможно чёткое определение объекта вне зависимости от воздействия, оказываемого на него субъектом. Однако сформулированный в 1927 г. В. Гейзенбергом принцип неопределённости квантовой механики разрушает данное представление. С этого времени актуальность получает проблема новой интерпретации, перестановки акцентов в отношениях субъекта и объекта познания. Корпускулярно-волновой дуализм физики микромира стирает чёткую грань между понятиями вещества и излучения, что ещё в большей степени утверждает за неопределённостью статус актуальной научной и философской проблемы.
Кроме того, в современной философии, начиная с Хайдеггера, получает актуальность рассмотрение не определённого предметного сущего, но того неопределённого «фона», который позволяет сущее видеть. «Увидев что-либо умственным зрением, мы спешим схватить предмет и упускаем из виду свет, в котором увидели»1 - отмечает В. В, Бибихин. Такое положение создаёт необходимость философского исследования проблемы «света», «фона», «среды», в которых сущее становится определённым, но которые сами по себе ускользают, не поддаются определению. Это делает актуальным онтологический аспект проблемы.
Актуальность неопределённости в бытии человека становится ещё более рельефной и ясной, если заметить её экзистенциальную составляющую. Положение человека, само его существование во многом является неопределённым, открытым, нерешённым и незавершённым. Экзистенция -это, собственно то, что своей процессуальностью, всегда-не-завершенностью,
трансцендированием за собственные пределы вносит неопределённость в список первостепенных философских проблем. Стоит отметить, что понятие неопределённости присуще и современным представлениям об обществе. Так, Ж. Бодрийяр называет современные общества с их ценностями основанными на «принципе неопределённости». В такой ситуации, которую Ю. Хабермас называет «постметафизическим плюрализмом», формирование любых моральных и этических ценностей затрудняется. Отсюда становится ясной актуальность аксиологического аспекта неопределённости.
Проблема неопределённости, кроме того, раскрывается через связь с такими актуальными направлениями человеческого познания, как предсказание и прогностика. Неопределенность ярчайшим образом обнаруживает себя в вероятностном будущем, открытость которого зачастую порождает состояние экзистенциального ужаса, «футурошока» (Э. Тоффлер). Кроме того, по мнению многих именно сейчас многие культуры и цивилизации находятся в кризисном состоянии, вблизи от критических точек развития. Неопределённость в таких точках становится максимальной, что придаёт проблеме особую актуальность. Кроме того, особым образом можно выделить взаимосвязь неопределённости с феноменом маргинальное™, так как неоднозначное бытийное положение человека во многом является следствием данного явления.
И, наконец, одной из наиболее актуальных является проблема соотношения в человеческом бытии неопределённости со свободой и необходимостью. Ведь именно способность определять собственное бытие является первейшим показателем свободы. Неопределённость же, возникающая в процессе реализации бытийных возможностей, играет весьма неоднозначную роль. С одной стороны, она существенным образом способна исказить сам образ бытия, а с другой, не будь неопределённости, проявляющейся в бытии человека в виде вероятности, «веера» возможных путей, из которых осуществляется выбор, не было бы и свободы.
Степень научной разработанности проблемы. Слова «неопределённость» и «определённость» сами по себе являются не более чем пустыми абстракциями, которые могут быть применены для обозначения или характерне
тики огромного круга явлений. Безусловно важным поэтому для прояснения смысла неопределённости является изучение этимологических корней слова и его взаимосвязи с близкими по смыслу и коррелятивными терминами. Словарь В. И. Даля1 даёт первичные определения для раскрытия смысла терминов. Фундаментальную же базу для анализа этимологии предоставляет П. А. Флоренский , сформулировавший в работе «У водоразделов мысли» положения
0 природе языка. Кроме того, именно П. А. Флоренскому принадлежит анализ связанного с понятиями «неопределённость» и «определённость» слова «термин», выявляющий единый корень в их составе и связывающий неопределённость с проблемой онтологически обусловленных границ бытия человека.
Исследование этимологии позволяет установить, что наиболее явным является гносеологический аспект понятий «неопределённость» и «определённость», а потому и наиболее обширным является пласт литературы, рассматривающей гносеологические аспекты проблемы. Особенно остро проблема гносеологической неопределённости проявила себя в XX столетии, когда такие идеалы классической науки, как объективность и универсальность, были поставлены под сомнение новой научной парадигмой во главе с квантовой физикой. Анализ проблематики, тесно связанной с прояснением смысла неопределённости в квантовой механике, а также её преломление в философской рефлексии, представлен обширным кругом работ отечественных и зарубежных авторов. Прежде всего, это создатель принципа соотношения неопределённостей в квантовой физике В. Гейзенберг3, его коллеги и оппоненты М. Борн4, Д. Бом5, Э. Шрёдингер6, создатели формулировки ЭПР-парадокса. Из отечественных исследователей, развивающих научно-философский аспект проблематики, следует выделить В. П. Бранского, обращающегося к проблеме
о
синтеза квантовых и релятивистских принципов, А. И. Панченко, работы
которого связаны с проблемами гносеологии в квантовой физике. Ряд статей, посвященных философскому рассмотрению проблемы квантовой неопределённости, содержит сборник «Физическая теория и реальность».1 Нетривиальный путь осмысления проблем современной науки предлагает Ф. Капра,2 проводящий сравнение и выявляющий инварианты основоположений древневосточной мистики и новой физики.
Немаловажным с точки зрения эпистемологии является анализ неопределённости во взаимосвязи со случайностью и вероятностью. Математическую базу такого анализа представляет аппарат теории вероятностей, основы которого представлены работами П. Лапласа3, Р. Мизеса,4 Е. С. Вентцель,5 В. Купцова, современные проблемы теории вероятностей освещены в работах Л. В. Смирнова,7 А. С. Кравец.8
Роль случайности и вероятности в физических процессах, их взаимосвязь с основополагающими принципами современной науки, в том числе с антропным принципом, выявляющим неразрывность между глобальными свойствами Вселенной и появлением человека, подробно рассматриваются в научном сборнике «Астрономия и современная картина мира».9 Рефлексию антропного принципа и его связи со случайностью и вероятностью в эволюционном процессе демонстрируют также работы таких авторов, как Г.В. Гивишвили10, В.В. Казютинский,11 А.В. Нестерук.12
Аспекты неопределённости в детерминизме, научные и философские построения, включающие неопределённость в диалектическое описание
процессов развития, демонстрируют исследования А. С. Борщова1 и В. А. Гречановой. Осмыслению понятия «хаос» в нелинейной динамике, квантовой механике и синергетике, а также попытка построения метафизической модели, отражающей современные научные представления о хаосе, посвящена работа В. В. Афанасьевой.3
Огромное значение придаёт проблеме неопределённости синергетика и теория диссипативных систем. В рамках этих дисциплин неопределённость мыслиться как одна из основных характеристик точек бифуркаций в процессах самоорганизации, к которым относятся и многие процессы, происходящие в мире человека. Теоретическую базу синергетики и теории диссипативных систем представляют работы Г. Хакена4, И. Пригожина и И. Стенгерс.5 При этом необходимо отметить и тот факт, что теория диссипативных систем И. Пригожина во многом возникает благодаря критическому развитию идей «философии жизни» А, Бергсона. В центре этой философской системы лежит положение о внесении жизнью в косную материю неопределённости как условия свободного творческого акта. Данное положение подробно разработано А. Бергсоном в работе «Творческая эволюция».6
Идея синергетики о том, что неопределённость и неустойчивость являются фундаментальными свойствами жизни, а значит, и бытия человека, имеют многочисленных сторонников в стане современных учёных и философов. Синерге-тическое видение научных процессов демонстрируют работы Е.Н. Князевой,7 В.И. Аршиновач В.Г. Буданова. Синергетическое рассмотрение эволюционных процессов Вселенной представляют В.Н. Дубровский и Ю.Б. Молчанов.10 И.А.
Евин применяет синергетические построения непосредственно для анализа процессов, связанных с человеком. В книге И.А. Евина1 теория самоорганизации, разработанная в рамках синергетики, применяется для рассмотрения закономерностей функционирования человеческого мозга. Одна из них -появление неопределённости в виде неоднозначности, дивергенции смыслов в процессе восприятия и осмысления произведений искусства.
Немаловажное значение имеет пласт литературы, относящийся к истокам философской аналитики проблемы неопределённости в онтологическом ракурсе. Один из таких истоков лежит в мифологии. Источниковой базой для анализа мифологического Хаоса и его аналогов является блок литературы, содержащей изложения мифов различных культур и народов. Понимание и современную интерпретацию мифологического Хаоса, его сопоставление с пониманием и интерпретацией хаоса в рамках философии и науки, содержат работы А.Ф. Лосева,3 М. Элиаде,4 В. Б. Пойзнера.5
Богатейший материал для осмысления онтологического статуса неопределённости содержится в источниковой базе, представляющей основные положения философских учений и мистики Древнего Востока. Среди источников немалое значение имеют «Дао Дэ Цзин»6, каноническая книга даосской философии, а также «Тибетская книга мёртвых»7 - одно из центральных сочинений Тибетского буддизма. Наиболее интересные исследования по данному вопросу представляют в своих работах такие авторы, как уже упомянутый Ф. Капра, а
• также М. Томпсон8, проводящие аналогии между восточной и западной
традицией философской мысли.
Первая непосредственная философская рефлексия проблемы неопределён \ ности принадлежит античной Греции. Именно в античной философии впервые
наиболее рельефно вырисовывается взаимосвязь гносеологического и онтоло
гического аспектов неопределённости. Уже в «апейроне» Анаксимандра -изначальной, порождающей бытие неопределённой субстанции, эта взаимосвязь находит своё выражение. Этот факт не раз констатировался философами, чей образ мысли близок античному, например, П. А. Флоренским1 в работе «О символах бесконечности» и С. Н« Булгаковым в книге «Свет невечерний»2.
Обширнейший материал для осмысления онтологического и гносеологического аспекта неопределённости и их взаимосвязи содержит философия Платона , в диалогах которого огромное место уделяется осмыслению терминов, связанных с выражением идеи неопределённого, таких как «хора», «меон», «укон». У Аристотеля4 мы находим развитие темы в рамках его концепции «энтелехии» — предельно выраженной онтологической, гносеологической и телеологической определённости, всегда уже включающей в себя неопределённое начало - «гиле»-материю как низшую из возможных строительных форм бытия. Меонтологические идеи Платона, связывающие неопределённость с небытием как «природой иного», развиваются в рамках неоплатонических учений, основное место среди которых занимает философская система Плотина.5 Необходимо отметить, что многие из идей Платона и Плотина находят живейший отклик в «перевёрнутом платонизме» постмодерна, для коего идея неопределённости имеет едва ли не главную роль в построении концепции вероятностного, плюралистического бытия-игры. Так, Ж. Деррида,6 например, обращается к исследованию понятия «хора», а Ж. Делёз7, выстраивая концепцию симуляк-ра, тщательно исследует роль понятий «меон» и «укон».
Особое развитие тема неопределённости получает в рамках христианского богословия и философии, немаловажным для формирования которого было
влияние греко-античной философской традиции. Здесь тема гносеологической неопределённости выступает двояко: с одной стороны, как характеристика бо-гопознания, ведущая к полюсу апофатики в богословии, с другой - как результат грехопадения, «бытийного расщепления» человеческой природы, которое может быть преодолено лишь посредством онтологического преобразования, трансцензуса. Проблема апофатической неопределимости Абсолюта представлена наиболее полно у Дионисия Ареопагита.1 Богатый материал для осмысления богословского аспекта проблемы предоставляет сборник «Добротолюбие» , вобравший в себя основные тексты Святых Отцов, а также работа Г. Флоровского3, посвященная изложению и анализу святоотеческих учений. Интереснейший и философски плодотворный анализ восточно-христианской антропологии, а также её практико-аскетической части, «исихазма», во взаимосвязи с проблемой богопознания и «синергии», даёт в ряде работ С. С. Хоружий.4 Из западных христианских мистиков, для которых проблема неопределённости в богопознании и роль её в бытии человека являлась одной из основных, следует выделить Н. Кузанского5 и Я. Бёме6.
Несомненно, огромное значение придаётся проблеме неопределённости в новоевропейской философии. Здесь, однако, стоит отметить, неопределённость рассматривается более в аспекте гносеологическом, нежели в аспекте онтологическом. Мир признаётся практически столь же энтелехийно, сущностно замкнутым, как и у Аристотеля, а проблемой становятся возможности его познания. Огромное значение придаёт проблеме познания Д. Юм,7 который при о
ходит к выводу о невозможности объективного знания, а Дж. Беркли та же проблема приводит к солипсическому утверждению имматериальное™ и иллюзорности воспринимаемого мира.
Логико-гносеологический аспект проблемы неопределённости как результата онтологической ограниченности человеческой природы, а, следовательно, и знания, представляет трансцендентальная философия И. Канта,1 во многом предопределившая не только развитие немецкого классического идеализма, но и всей последующей европейской философии.
Своеобразным и весьма плодотворным для осмысления гносеологической роли неопределённости является подход, развитый представителями русской философии - такими, как, например, B.C. Соловьёв , П.А. Флоренский, В. Эрн,4 Н.А. Бердяев,5 С.Л. Франк,6 Н.О. Лосский.7 Общность между столь разными по характеру и проблематике представителями русской философии, прежде всего, появляется именно там, где речь идёт о проблеме неопределённости в познании. Любая неясность, неопределённость, для традиции логоса вообще, и для русской традиции философии, в частности, является предметом пристального анализа, причём этот анализ происходит всегда в неразрывности с критикой традиции европейского рационализма. Традиция русской философии, в силу присущей ей изначальной установки на рассмотрение Истины как фундирующего начала бытия, имеет эвристическую ценность в нахождении возможности для выявления онтологических оснований различных аспектов неопределённости.
Осмысление проблемы неопределённости, выявляющей себя как незаконченность, неоформленность, онтологическая ущербность, лишённость бытием
о
части основных предикатов, содержится в работах В.Ф. Носова и С.С. Хору-жего,9 посвященных виртуалистике. Так, С.С. Хоружий закладывает основы такого онтологического костяка, в рамках которого неопределённость может быть рассматриваема как виртуальность, недород бытия.
Огромное значение для осмысления проблемы неопределённости в той специфике, которую имеет бытие человека, играют концептуальные разработки таких мыслителей XX века, как представители экзистенциализма и близкого ему по духу персонализма Ж.-ГЪ Сартр,1 А. Камю,2 Э. Мунье,3 и особенно автор фундаментальной онтологии М. Хайдеггер,4 чье определение человека как понимающего себя из своих возможностей бытия, является одним из отправных для данной работы.
Роль неопределённости в коммуникации и теории управления подробно демонстрируют работы основателя кибернетики Н. Винера.5 Для рассмотрения 1 ч неопределённости в пространстве языка, несомненно, необходимой является
база семиотических исследований. Здесь основополагающими для решения поставленной проблемы можно считать работы таких представителей семиотики и семасиологии, как У. Эко6 и Ю.М. Лотман.7
Огромную важность играет поставленная проблема для постмодернистской культуры, которая по-своему интерпретирует понятие «принцип неопределённости», делая его одним из фундаментальных для деструкции онтологии принципов. Философией постмодернизма провозглашается метод медитации над хаосом как прием понимания семиотической сферы культуры, процесс познания описывается как фрактальное блуждание, а в социальной философии понятия «фрактальность» и «неопределённость» приобретают огромное значение для описания современного общества. Постструктуралистская и , деконструктивистская интерпретация роли неопределённости в онтологии и
культуре представлена работами Ж. Деррида,8 Ж. Делёза,9 Ж.-Ф. Лиотара.10 Постмодернистский подход к рассмотрению социальных процессов
демонстрирует Ж. Бодрийяр/ который называет современное общество находящимся на стадии «фрактальных ценностей», в связи с чем, основным принципом его существования оказывается непостоянство и неопределённость. Большое значение для анализа процессов, происходящих в современном обществе, играют также работы Э. Тоффлера. Именно Э. Тоффлер сформулировал важное для понимания роли неопределённости в бытии человека положение о так называемом «футурошоке», или шоке будущего. Шок будущего является неотъемлемой чертой жизни современного общества. Он появляется благодаря нестабильности и ускоряющейся изменчивости социальных и культурных процессов, в результате которых будущее общественных систем становится открытым и неопределённым.
Несмотря на то, что осмысление неопределённости производилось в разных философских системах, исследование показало его незавершенность, наличие лакун и «белых пятен» в рассмотрении некоторых аспектов проблемы. Так, до сих пор недостаточным образом артикулировано тождество и различие неопределённости и хаоса, не прояснён онтологический статус неопределённости, взаимосвязь и корреляция гносеологической и онтологической неопределённости.
С другой стороны, сам смысл понятия «неопределённость» и по сей день остаётся до конца не прояснённым, непонятым и/или непонятным. Несмотря на всестороннее включение понятия «неопределённость» в глоссарий современной
. V ., науки и философии, его статус редко выходит за рамки сигнификации, указания
на разнообразные и зачастую противоположные по смыслу ситуации в рамках гносеологии и методологии науки. Неопределённость понятия
jK, «неопределённость» становиться тем большей, если учесть тот факт, что
зачастую оно используется в качестве синонима понятию «хаос», приобретая, таким образом, онтологическую окраску.
Кроме того, до конца неясной остаётся и роль неопределённости непосредственно в бытии человека. Здесь на передний план, кроме уже
перечисленных, выходят вопросы этики. Как отмечает А.С. Борщов, сфера этики вся насквозь релятивна и исторична, пронизана неопределённостью.1 Это делает необходимым обращение к аксиологическому аспекту проблемы, без анализа которого невозможно сделать полноценных выводов о роли неопределённости в бытии человека.
Данная диссертационная работа представляет собой попытку внести ясность в понимание тех проблем, которые связаны с различными аспектами неопределённости.
Объект и предмет диссертационного исследования Объектом данного исследования является феномен неопределённости. Предметом исследования являются онтологический, гносеологический, антропологический,
аксиологический, телеологический и культурно-исторический аспекты неопределённости в их взаимосвязи и корреляции.
Цель и задачи диссертационного исследования. Цель данного диссертационного исследования - анализ проблемы неопределённости, позволяющий прояснить её место и значение в бытии мира и человека в мире. Для реализации установленной цели необходимым представляется решить следующие задачи:
1. Провести анализ философских подходов, обращающихся к различным аспектам проблемы неопределённости. На основе существующих подходов выработать методологию рассмотрения проблемы.
2. Основываясь на выработанной методологии, произвести рассмотрение различных проявлений неопределённости в бытии, классифицировать неопределённости по принадлежности к различным горизонтам бытия.
3. Провести анализ онтологической и гносеологической неопределённости, выявить их взаимосвязь.
4. Сопоставить неопределённость с понятием хаоса, провести анализ их корреляции.
5. Сопоставить понятие неопределённости с категориями вероятности, случайности, возможности, выявить их необходимость для понимания феномена неопределённости.
6. На основе выяснения роли неопределённости в обосновании синтетического видения человека как синергетико-синергийного феномена, раскрыть связь неопределённости с ключевыми моментами бытия человека.
Методологическая и теоретическая основы диссертационного исследования. Методологической базой данной работы является концептуально-теоретическая база различных подходов и принципов отечественной и мировой философской мысли, открывающая разнообразные возможности, направленные на исследование поставленной проблемы.
Среди них можно выделить онтологическое направление, основывающееся на теоретических достижениях в науке (детерминизм, синергетика, холистическое направление) и философии (от объективного идеализма до фундаментальной онтологии Хайдеггера); языковое направление (символизм, семиотика, структурализм, постмодернизм). В работе используются методологические принципы:
1. Принцип дополнительности и взаимосвязи концептуально-понятийных ракурсов рассмотрения феномена;
2. Принцип целостности в анализе онтологических горизонтов, раскрывающих сущность феномена;
3. Принцип системности, заложенный в основание установок, через призму которых рассматривается феномен, где каждая часть (установка) является неповторимой, завершенной и самоценной в общей структуре представленного ракурса.
Новизна диссертационного исследования:
1. Произведен анализ философских подходов, оказавшихся наиболее сущностными для раскрытия поставленной проблемы, заложены основы методологии рассмотрения различных проявлений неопределённости.
2. Методом, отражающим различные случаи проявления неопределённости, выбран метод, выявляющий топологическую структуру бытия: топос
Абсолютного, или Апофатического, топос Относительного, топос Виртуального. Обозначена корреляция и взаимосвязь между понятиями неопределённости и виртуальности в онтологическом и гносеологическом ракурсе. Выявлена связь понятий виртуальности и симуляции. 3. Произведено сопоставление онтологической и гносеологической неопределённости в антитезе к онтологической и гносеологической определённости, установлены их отличительные черты, а также пути их корреляции и взаимопроникновения. Выявлены онтологические основания, являющиеся
, конститутивными для феномена гносеологической неопределённости.
1 4. Сопоставлены понятия неопределённости и хаоса, на основе выделенной
специфики проведён анализ их корреляции.
5. На основе современных научно-философских концепций (аксиоматическая теория вероятностей, детерминизм, синергетика) установлена взаимосвязь объективной неопределённости с категориями вероятности, случайности и возможности.
6. На основе синтетического видения человека как синергетико-синергийного феномена и построенной топики бытия осуществлено рассмотрение роли неопределённости на различных уровнях бытия человека, выступающего в качестве антропологического, культурного, социального феномена, и феномена личностного бытия.
Положения, выносимые на защиту:
,у; 1. Анализ сущностных для проблемы неопределённости философских
подходов (синергетика, детерминизм, фундаментальная онтология, синер-гийная антропология) выявляет их инвариантную по отношению к неопре / f деленности составляющую, что позволяет исследовать различные стороны
(тотальность, всеобщность) и аспекты (онтологический, гносеологический, антропологический) неопределённости в их взаимосвязи и корреляции. Становится возможным рассмотрение специфики неопределённости в многообразии её проявлений, что является необходимым условием правильного её понимания и интерпретации роли в бытии.
2. Существуют следующие топологически связанные горизонты бытия: абсолютное, относительное, виртуальное, актуальное. Отсюда создаются предпосылки к построению картографии неопределённости в бытии. Можно выделить следующие топосы бытия, связанные с неопределённостью: 1) топос Абсолютного, или Апофатического; 2) топос Относительного; 3) топос Виртуального. Каждый из выделенных топосов соответствует своей
у
разновидности онтологической, гносеологической и антропологической
неопределённости.
3. В общем виде неопределённость есть категория, отражающая отсутствие любой (материальной или идеальной) упорядоченности. Онтологически неопределённость есть отсутствие или размытость границ сущего. В топосе Абсолютного это сверх-определённость, превосхождение любых границ. В топосе Относительного - характеристика континуальной размытости объектов, противоречивости процессов развития, беспорядка в структуре. В топосе Относительного неопределённость не существует в отрыве от определённости. В топосе Виртуального неопределённость онтологически характеризует недовоплощённость, недород бытия, бытие симулякра. Гносеологически неопределённость - неясность, сокрытость, сомнительность. В отношении к Абсолютному гносеологическая неопределённость выступает как апофатика. В топосе Относительного гносеологическая неопределённость выявляется как характеристика «фона», благодаря которому возможно любое определение, и
\\\ вместе с тем - как результат ошибочности или как следствие вторичного сокрытия. Причём вторичное сокрытие - это то, что может приводить к виртуализации знания. В топосе Виртуального гносеологическая
/ неопределённость появляется в неидентичности, ложности симулякра.
4. Неопределённость может выступать как качественная или количественная категория. Качественная неопределённость - неотъемлемая характеристика хаоса в том случае, если под хаосом подразумевается любая неупорядоченность в структуре и динамике процессов относительного. При этом неопределённость по смыслу шире хаоса, если хаос не выступает как субстанция. Следует различать гносеологическую неопределённость и не
определённость онтологическую, не обусловленную ограниченностью процесса познания, но объективную. Объективная неопределённость в данном случае и выступает как неотъемлемая характеристика хаоса, а в определённых случаях может заменять это понятие. Количественная неопределённость является характеристикой бесконечного, безграничного, не имеющего пределов.
5. Неопределённость тесно связана с такими явлениями как случайность, вероятность, возможность. В каждом из данных случаев необходимо проведение различия между субъективным и объективным аспектами неопределённости. Вероятность может выступать как выражением отсутствия точного знания, так и выражением объективно существующей неопределённости. При этом неопределённость тесно связана с возможностью появления случайных событий, характеризующихся тем или иным распределением вероятностей. Неопределённость, таким образом, представляет собой потенциальную (возможную) случайность, а случайность - свершившуюся (снятую) неопределённость.
6. Неопределённость является неэлиминируемой процессуальной компонентой бытия человека как антропологического, культурного, социального феномена, характеризующей его сущность и существование в Универсуме. В различных ситуациях неопределённость может характеризовать условие, повод, причину, цель или содержание человеческого бытия. При этом неопределённость может оказывать позитивное, негативное, детерминирующее, индифферентное воздействие на человека в контексте взаимосвязи прошлого, настоящего и будущего.
Теоретическая и практическая значимость работы. Исследование открывает возможности к рассмотрению роли неопределённости в бытии человека, закладывает базу для различения её онтологического и гносеологического аспектов. На основе проведённого анализа становится возможным не только учёт указанных различий, но и экспликация их позитивной и негативной роли в бытии человека. Рассмотрение неопределённости сквозь призму различных философских подходов закладывает основы для её дальнейшего изучения, регулирует процесс создания новых способов и методов исследования. Полу
ченные в ходе исследования результаты могут стать фундаментальной основой для теоретической разработки проблемы антропологических стратегий и стратегий познания, учитывающих различные вскрытые в ходе анализа свойства неопределённости. Кроме того, проведенное исследование может быть использовано для рассмотрения проблем, связанных с предвидением и прогнозированием, что особенно актуально для современных обществ, в которых одним из определяющих факторов процесса развития является фактор риска, тесно связанный с неопределённостью. Основные материалы и выводы работы могут быть использованы в формировании курсов по философии, культурологии, концепциям современного естествознания, в спецкурсах по проблемам философской антропологии и философии языка.
Апробация диссертационного исследования. Всероссийские Аскинские чтения: «Культура и человек в современной картине мира» (Саратов, 2000); Межвузовская научная конференция: «Разум. Истина. Человек» (Саратов, 2001); Всероссийская научная конференция: «Синергетика культуры» (Саратов, 2001); Третий Российский Философский Конгресс: «Рационализм и культура на пороге третьего тысячелетия» (Ростов-на-Дону, 2002); Региональная научная конференция: «Актуальные проблемы социального и производственного менеджмента» (Саратов, 2003).
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав (первая глава включает три параграфа, вторая глава включает три параграфа), заключения и списка использованной литературы.
Историко-философские и историко-научные предпосылки исследования проблемы неопределённости
Современная история даёт массу предпосылок для исследования проблемы неопределённости. Используя метафору, можно сказать, что неопределённостью пропитан сам дух современности, говоря же философски, неопределённость присуща сложившейся культурной и исторической бытийной ситуации, имманентным образом входит в основания наблюдаемой нами реальности.
Тому, что неизбежно возникает положение, в котором неопределённость претендует на столь исключительную роль, способствует, вообще говоря, огромное количество взаимодействующих между собой факторов, даже простое перечисление которых потребовало бы чересчур много места, а уж их описание и аналитику и вовсе не вместила бы ни одна библиотека, кроме той, что Борхес назвал Ваьилонской. При этом представляется вполне возможным выделить из этого списка те факторы, которые являются наиболее значимыми, или, говоря языком современной синергетической парадигмы, представляют собой параметры порядка.
Пожалуй, одним из основных в этом списке является проникновение неопределённости в научные описания. Неопределённость парадоксальным образом обнаружила себя в науке благодаря успехам физики начала-середины XX столетия. Квантовая механика, с одной стороны, и релятивистская физика А. Эйнштейна, с другой, разрушили прежние научные представления о вселенной как об идеальной машине, управляемой универсальными, пронизывающими все уровни бытия, законами, в которой всё поддаётся измерению. В истории философии и науки вплоть до XX века образ неопределённости возникал только в тех случаях, когда речь шла о живой, и, как правило, сознательной природе, то есть о человеке, как было у Лейбница в притче об Адаме или в теории вероят-; ностей Лапласа. Причём такая неопределённость признавалась, как правило, свойством процесса познания, и не более чем. Философия же и наука XX столетия вывели проблему на новый уровень. Принцип неопределённостей В. Гей-зенберга распространил неопределённость на неживую природу и заставил многих сомневаться в её самоочевидной субъективности. Утверждению проблемы неопределённости в стане фундаментальной науки способствовало и открытие корпускулярно-волновой природы микромира, две противоположных стороны проявления которого попытался примирить в своём принципе допол нительности Н. Бор. Оба этих принципа стали не только фундаментальными
для квантовой механики, но, впоследствии, приобрели и самое широкое философское звучание. Так, можно сказать, что в расширительной трактовке прин цип неопределённостей справедлив и для макрообъектов, ибо возрастание точ ности, определённости одних параметров возможно лишь за счёт неточности, неопределённости других.1 Принцип дополнительности также зачастую используется расширительно. В частности, именно благодаря принципу дополнительности в современной физике считается, что материя и энергия равнозначны, а «волна» и «частица» - понятия двух несводимых, но не опровергающих друг друга языков, описывающих разные стороны одной и той же реальности. В частности, И. Пригожий, опираясь на боровский принцип, делает вывод о взаимодополнительности любых существующих научных описаний.
Многое для выявления в универсуме проблематики, связанной с неопределённостью, сделала и релятивистская теория А. Эйнштейна. Отметим, что смысл неопределённости в одной из существующих дефиниций раскрывается через полагание отсутствия чётких границ между объектами. Появление такой трактовки диктуется не только этимологическими корнями, но также тесно связано с введением в представления об универсуме четырёхмерного континуума пространства-времени, в котором становятся неразрывны объекты в пространстве и процессы во времени. При подобном взгляде на Вселенную то, что ранее воспринималось как границы между объектами, и различия между материей и пустым пространством, сменяется чем-то иным. На место Вселенной, которая рассматривалась в рамках классической механики Ньютона как совокупность объектов, приходит Вселенная как единое поле переменной плотности.1 Именно такой взгляд приводит Д. Бома к формулировке новой концепции универсума, согласно которой реальность представляет собой нерушимое, когерентное, целое, вовлечённое в бесконечный процесс изменения, называемого холодвижением. Холодвижение, согласно Бому, лежит в основе любой ре-альности. Изменение перестаёт быть порождением объектов, становясь порождающей их основой. Отсюда вытекает тот немаловажный факт, что границы объектов перестают восприниматься как резко очерченные, все объекты и структуры вселенной превращаются в абстракции. «Мы можем прилагать любые усилия, описывая объекты, сущности или события, но в конечном итоге должны признать, что все они происходят от неопределяемого и непознаваемого целого»3 — отмечает С. Гроф.
Представления о целостном универсуме, в котором отсутствуют чёткие разграничения между объектами в пространстве и процессами во времени, радикальным образом изменяют и представления о жизни и сознании. Так, если включительно до Бергсона в философской мысли противопоставлялись живая и неживая природа, материя и сознание, то философским выражением синергетики и теории диссипативных структур можно считать тезис о том, что природа стремиться к созиданию жизни, и это стремление заложено не в «жизненном порыве», материи противостоящем, но имманентно самой материи. Кроме того, синергетика выдвигает проблему неопределённости в ранг первостепенных ещё и потому, что описания процессуального мира в точках бифуркаций тесно связаны с неопределённостью, обусловлены ею.
Концептуально-теоретические аспекты исследования проблемы неопределённости в науке: случайность, вероятность, детерминация
Проблемная составляющая феномена неопределённости рельефно представлена наукой и связана с одним из её крупнейших внутренних противоречий. Речь идёт о том, что полезность, предписываемая науке, начиная с Нового Времени, не может не основываться на ясном и определённом видении своего предмета в качестве объекта познания, так как имеет своей глобальной целью полное овладение им. Однако при этом практически на всех этапах любая научная деятельность сопряжена с неопределённостью. План действия науки очевиден. Начиная с неопределённого образа, она должна заканчивать полной его определённостью. Начиная с интуиции гениев, улавливающей нечто в его непосредственности, но индивидуально и не общедоступно, она должна заканчивать унификацией и общепринятостью. Тенденция эта свойственна как естественным наукам, так и «наукам о духе». Естественно, что, стремясь к полной определенности и ясности в овладении своей предметной областью, наука долгое время объявляет любую неопределённость несовершенством человеческого разума и познавательных способностей, которые, впрочем, не являются чем-то абсолютно непреодолимым. Однако события XX века радикальным образом влияют на самосознание науки, вследствие чего она пересматривает проблему неопределенности, объявляя объективной и внося в список неотъемлемых характеристик объекта познания.
С тем, чтобы ясно представить себе, что имеется в виду под понятием «объективной неопределённости», проанализируем эволюцию, которую прошла наука в понимании проблемы. Понятия неопределённости и определённости тесно связаны с рядом категорий, использующихся в науке -таких, как вероятность, случайность, детерминация, эмерджентность, бифуркация, хаос. При этом осмысление данных категорий в различных научных концепциях и в разные исторические эпохи варьируется в зависимости от внутренних тенденций науки. В первую очередь, осмысление неопределённости в науке тесно связано с категориями вероятности и случайности. При этом наиболее обширный пласт интерпретаций вероятности и случайности представлен концепциями детерминизма. В зависимости от того, какое содержание вкладывается в понятие детерминизма, формируется и соответственное понимание понятий вероятности, неопределённости и определённости. «В науке Нового времени — классической науке — господствовал жестко детерминистический стиль мышления, - отмечает Е. Н. Князева. - Идеалами научного знания служили простота, линейность, полное исключение неопределенности (случайности). Существовало стремление установить всюду однозначные динамические законы, которым подчинялись бы явления действительности. Эта жестко детерминистическая картина мира так называемый лапласовский детерминизм — осознается с современной точки зрения как чрезмерно упрощенная теоретическая схема, в которой из рассмотрения исключается ряд важных параметров, и в первую очередь время и случайность».1
В рамках лапласовского детерминизма отношения детерминации признавались абсолютными. Причём детерминация отождествлялась с причинно-следственным отношением, которое считалось всеобщим и универсальным. Если же учесть, что детерминизм определялся как учение о всеобщей закономерной связи и причинной обусловленности, то становится ясным тот факт, что неопределённость считалась эпифеноменом процесса познания: любое явление в мире закономерно, а значит, объективно определено. Вселенная представляет собой механизм, поведение которого может быть однозначно предсказано, и любое состояние вселенной является следствием её предыдущего состояния и причиной последующего. Подход, развиваемый в рамках теории вероятностей Лапласом, трактовал неопределенность как «мнимую причину», или, точнее, как скрытость причины. Неопределённость также как, например, в философии Юма, считалась чисто субъективной.1 Согласно теории Лапласа для любого события существует фатальная причина, которая может быть доподлинно неизвестна, но которую можно установить с определенной вероятностью, как в случае с игральной костью. Поэтому и вся Вселенная представляет собой механизм, в котором отсутствуют какие-либо проявления случайности и неопределённости.
Если для философских воззрений Лапласа необходимость того или иного результата существовала изначально, но была абсолютно скрыта, неопределённа для наблюдателя, современные подходы расценивают ситуацию совершенно иным образом. Так, считается, что неопределённость объективна и связана с наличием множества возможностей, которые являются равновероятными. Поэтому роль категории вероятности в данных подходах заключается не в выражении субъективной неопределённости, но в отражении объективной взаимосвязи возможности и случайности. Вероятность выражает меру определенности объективного основания какой-либо одной возможности и меру объективной неопределённости как увеличение вероятности при превращении возможности в действительность.2 Поэтому вероятность может рассматриваться в данном контексте как мера необходимости случайности.3
Введение в основы теории вероятностей понятие объективно неопределённой ситуации, то есть случайного процесса, принадлежит Р. Мизесу.4 Частотная теория вероятностей Мизеса впервые выдвигает требования необходимости в основании и формализме теории вероятностей области её приложения — массового случайного процесса. Частотная теория вероятности предложила свое определение вероятности, широко применяемое на практике. Это определение тесно связано с массовыми случайными явлениями: массовые случайные явления обладают относительно устойчивой колеблющейся частотой наступления в них определенного события. Та константа, вокруг которой колеблются частоты этих событий, называется вероятностью. Таким образом, статистическая вероятность отображает структуру массового явления и характеризует относительную устойчивость появляющегося в нём определенного случайного признака, а также выражает зависимость структуры от условий его протекания.
Одним из наиболее очевидных достоинств теории вероятностей, безусловно, можно считать математически обоснованную ей связь между понятиями неопределённости и такими понятиями, как вероятность, случайность и возможность. Вероятность и случайность, являясь характеристиками возможного, включают в себя неразрывные взаимопроникающие неопределённость и определённость. Причём посредством вероятности даётся математическое выражение неопределённости и определённости, содержащихся в возможности.
Онтологическая неопределённость и проблема хаоса
Как уже отмечалось, в онтологическом ракурсе неопределённость может мыслиться как бесформенность, беспорядок, отсутствие чётких границ между нагроможденным как попало — то, что очень часто называется «хаосом», которому в русском языке, кстати, в смысле беспорядка соответствует просторечная форма слова «хавоз». В философской литературе тесная связь неопределённости и хаоса подчёркивается достаточно часто, однако, как правило, полностью они не отождествляются, так как в отношении «порядок -хаос» акцент делается на структурный момент (понятие «хаос», таким образом, отражает неопределённость структуры), категориальная же форма выражает соотношение «неопределённость — определённость» предельно общим образом.1 Кроме неупорядоченности в структуре, понятие хаоса зачастую связывается с неупорядоченностью движения. Так, например, даётся следующая дефиниция: хаос - беспорядочное, непредсказуемое движение (состояние) системы или ансамбля объектов, как правило, предшествующее появлению упорядоченных состояний или движений. Таким образом, в хаосе наряду со структурным аспектом выделяется также аспект динамический. Кроме того, особо следует отметить и то, что данное определение ставит хаос по временной шкале ранее порядка, и, вместе с тем, имплицирует суждение о том, что хаос является необходимым, хотя и не достаточным, для возникновения порядка.
Онтологический смысл хаоса, однако, не исчерпывается вышеуказанными дефинициями, основанными на естественнонаучных концепциях, равно как и онтологический ракурс рассмотрения неопределённости и определённости не исчерпывается сопоставлением с хаосом. Стоит отметить, что данный ракурс осмысления проблемы имеет долгую и богатую историю. Первые обращения к отысканию смысла неопределённости в структуре бытия появляются уже в архаических мифологиях человечества. Поэтому для наиболее полного раскрытия содержания понятий необходимо оборачивание к историко-философскому пласту проблематики, вскрытие изначальных обращений к теме. Оппозиция Хаос - Космос стара как мир, однако, как понимание её внутренних составляющих, так и сам смысл оппозиции, варьировались в разных философских традициях.
Первое обращение к осмыслению хаоса — достояние мифологических картин мира. Наряду с общераспространённым значением слова «хаос» (беспорядок, путаница), Словарь Русского Языка С. И. Ожегова указывает другое, связанное с древнегреческой мифологией: хаос - стихия, якобы существовавшая до возникновения мира, земли с её жизнью.1 Это определение даёт некоторое представление о специфике мифологического хаоса, но вместе с тем никоим образом не говорит о том, что это за стихия. Если же принять за верное, что хаос - беспорядок, то утверждение «в древнегреческой мифологии считалось, что до возникновения мира существовал беспорядок» будет не совсем верным. Это, в первую очередь связано с характером мифов. Одной из специфических черт любой мифологии является то, что характер мифа является предельно конкретным, личностным, а содержание - буквальным. Миф всегда повествует о действиях конкретного лица, бога, героя или чудовища, причём понимает его буквально, а не в аллегорическом, абстрактном или переносном смысле. На эту черту мифологии существует огромное число указаний у Ф.В. Шеллинга, С.Н. Булгакова, П.А. Флоренского, А.Ф. Лосева. Так, например, А.Ф. Лосев отмечает, что мифическое сознание оперирует только с реальными объектами, с максимально конкретными и сущностными явлениями. Содержание мифа всегда конкретно, речь ведётся не о боге вообще или человеке вообще, но об определённой форме или случае определённого богоявления. Поэтому подлежащее мифа, его субъект, может быть обозначен только «собственным», а не «нарицательным», родовым именем.3 Таким образом, миф носит личностно-героический характер. В качестве подтверждения тезиса можно привести тот факт, что отвлечённые идеи обожествляются в мифологии крайне редко. Например, в мифах Египта Древнего царства есть всего несколько богов, олицетворявших отвлечённые идеи, как Маат - бог правды.1 Но даже и отвлечённые идеи в мифах предстают конкретными личностями. Там же, где речь идёт о первичных принципах и мировых стихиях, сами эти стихии персонифицируются. В космогонических же и эсхатологических мифах героем становится сам мир или его основные стихии. Поэтому хаос мифа - это хаос-герой, живая и действующая персона, имеющая вполне определённый характер. Это облегчает описательную сторону анализа образов хаоса в мифологических картинах, но осложняет его содержательную часть. Стоит отметить хотя бы то, что, с одной стороны, под именем Хаоса зачастую скрываются сильно разнящееся герои-первостихии, с другой - существует множество мифических образов, которые не называются Хаосом, что аутентично для античной традиции, но являются коррелятивными.
Поскольку слово «хаос» греческого происхождения, обратимся к культуре Древней Греции. А. Ф. Лосев, исследуя этимологию, пишет, что «хаос» происходит от корня cha-, откуда глаголы chaino, chasc5, что значит «зеваю», «разеваю». Хаос поэтому означает, прежде всего, «зев», «зевание», «зияние», «разверстое пространство», «пустое протяжение». Несмотря на то, что в дальнейшем этот исходный момент усложняется почти до полной неузнаваемости, первоначальное значение термина сохраняется до конца античности.
Структура гносеологической неопределённости
На гносеологическом уровне неопределённость проявляется весьма разнообразно. В первую очередь она характеризует первичное состояние любого познавательного процесса, который начинается с констатации знания о незнании. Данное положение наиболее точно демонстрирует известный афоризм Сократа «Я знаю, что ничего не знаю». В процессе познания предполагается преодоление этого незнания, которое, как показывает практика, не всегда оказывается возможным. Приведём примеры из различных областей и способов познания. Процесс измерения в квантовой механике наталкивается на непреодолимые трудности: при попытке с максимальной точностью измерить координату частицы, неопределённость в определении импульса возрастает до бесконечности, и наоборот. С другой стороны, теология и богословие, начиная с констатации факта существования Бога, заканчивают неопределённостью в отношении его сущности. Так, например, по словам Св. Кирилла Иерусалимского: «В отношении к Богу высокое для нас ведение признаться в своем неведении».1 Подобные же высказывания можно найти у многих глубоких, не только христианских, мистиков. И, наконец, удачная метафора в поэзии не только не имеет четко определённого смысла, но напротив, должна порождать богатство интерпретаций. «Поэзия, искусство в целом намеренно и целенаправленно создают неоднозначности.. .»2 - отмечает в своём исследовании И.А. Евин.
Во всех описанных случаях неопределённость может быть и чисто субъективной, и появляющейся в результате процесса познания, субъектно объектной, и объективной. Первые две разновидности неопределённости в рамках европейской философии впервые получают разработку в философии И. Канта, которую некоторые исследователи называют также онто-гносеологией, «і или метафизикой познания. По Канту неведение есть или незнание вещей, или незнание назначения и границ познания. Если неведение случайно, то оно побуждает в случае незнания вещей к догматическому их исследованию, а в случае незнания границ познания - к критическому исследованию этих границ, В том же случае, когда неведение безусловно необходимо и потому освобождает от всякого дальнейшего исследования, это можно установить не эмпирически, путем наблюдения, а только критически, путем отыскания первоисточников нашего познания. Такое неведение - принципиально ограничивающее любое познание - это уже не просто неопределённость, но неопределимость, постулирующая нечто как принадлежащее области антиномий. Такая неопределённость у Канта существенно ограничивает область познания, замыкая его трансцендентальными структурами, и, объявляя всё прочее областью непознаваемых «вещей в себе», о которых не может быть сказано вообще ничего непротиворечивого. Таким образом, у Канта мы находим двоякую интерпретацию гносеологической неопределённости: это либо преодолимое неведение, устраняющееся критическим установлением границ познания, либо — непреодолимое, безусловно необходимое неведение, выявление которого и устанавливает эти самые границы.
Догматическое исследование связано с субъективной неопределённостью. Говоря же об антиномиях, Кант констатирует онтологическую ограниченность познавательного процесса. Сознание устроено таком образом, что речи о познании фундаментальных оснований бытия не может и быть — попадая в эту область, можно ограничиться лишь противоречивым высказыванием. Антиномия является предельной ситуацией, из которой нет выхода, замыкает природу человека в неопределённости, порождённой исключительно объективными факторами его (человека) бытия, но не проистекает из объекта познания. Кант, таким образом, отрывает субъект от объекта, и неопределённость становится в большей степени субъективной.
Нетривиальное описание антиномической природы разума, установленной Кантом, делает П. А. Флоренский. Предельным образом сформулированная антиномия у Флоренского не является показателем необходимости абсолютного воздержания от суждений, но напротив, представляет собой отражение в разуме объективной Истины, сверх-логическая природа которой может выражаться в сознании человека только и исключительно в ряде антиномий. Неопределённость как неясность в процессе познания не может не возникать, здесь имеет место столкновение конечного, ограниченного и бесконечного, границ не имеющего. В предельном же случае такого столкновения и возникает ситуация противоречия, ведущая Канта к процедуре воздержания от суждений, являющейся выражением абсолютной неопределённости - эпохе. Двудомное эпохе Пиррона, описываемое Флоренским, представляет собой «абсолютное сомнение», ситуацию максимальной логико-гносеологической неопределённости, присущую кантовским антиномиям.1 Сама ситуация при этом в корне отлична от имеющей место в кантовской гносеологии. Антиномичность объясняется не только ограниченностью человеческого бытия, но и объективной сверх-логичностью познаваемого. П. А. Флоренский смещает акценты в сторону объективных факторов возникновения гносеологической неопределённости, возникающей в познании абсолютного.
Чёткую логическую модель, описывающую динамику и соотношение неопределённости и определённости в процессе познания, даёт С. А. Франк. Выделяя в логике два вида суждений, тетические и синтетические, он отмечает, что первая разновидность есть выделение единичного предмета из неопределённости, когда актом познания для него устанавливается определенное содержание, что соответствует логической схеме «х есть А». Все тетические суждения означают выделение первой определённости из неопределённого нечто, и имеют схему «я: есть А».2 Вторая же разновидность суждений, синтетические, является производной от суждений тетических, и, действуя практически по той же схеме, являются, в отличие от них сложными и содержат переход от одной определённости к другой. Схему для синтетических суждений Франк обозначает как «А есть В», что равнозначно «Ах есть В», так как А равносильно Ах9 ибо единичность А есть первая определённость, взятая вместе с неопределённым х. При окончательном раскрытии смысла данной схемы получается сс, которое есть А, есть вместе с тем В».
По Франку предмет, означенный в указанных схемах символом х, соединяет в себе совершенную неопределённость с «абсолютной, идеально законченной» определённостью. Понятие же «определённый» обладает двояким смыслом, в зависимости от того, имеется ли в виду его грамматическая форма как глагольного причастия, говорится ли о том, что само по себе и в себе определено, или о том, что определено в процессе познания, что представляет собой итог определения. В первом смысле предмет знания всегда и с самого начала мыслится абсолютно определённым, самим идеалом всесторонней определённости. То есть, предмет не сам по себе, а лишь для нас, для нашего знания о нём есть неизвестное, неопределённое, хаос, сам же по себе он есть полная определённость: «Под предметом, следовательно, мы разумеем неопределенную для нас и подлежащую определению полноту определенности».1 О такой же по сути определенности пишет и П. А. Флоренский, рассматривая учение о множествах Г. Кантора. Подчёркивая, что речь идёт о логической определённости, но не о практической определимости, Флоренский пишет, что в сущности элемента уже предопределено, что он либо подойдёт под определение данной группы, либо нет, но сомнений на этот счет, или неопределённости, быть не может. Неопределённость же здесь - результат несовершенства методов и средств, которыми мы располагаем.2
