Содержание к диссертации
Введение
Гл.1 Парадигмы понимания метафоры. голографическая модель метафоры
1.1. Традиционная модель метафоры. Метафора в риторике и истории философии ее. 18-40
1.2. Нетрадиционная модель метафоры. Теории метафоры XX века. Гносеологическое значение и онтологические основания метафоры ее. 40-81
1.3. Голографическая модель метафоры как синтез традиционной и нетрадиционной
парадигм ее. 81-96
Гл.2. Метафора как средство философского познания
2.1 Метафора и природа философии. Особенности философских метафор . 97 - 136
2.2 Подходы к изучению философских метафор. Исторический, тематический и персональный способы исследования метафор в философии ее. 136 - 207
2.3 Системно-иерархический подход к изучению философских метафор. Базисные метафоры философии ее. 207 - 239
Гл. З Метафора как средство научного познания
3.1 Метафора и природа науки. Эвристическая роль научной метафоры ее. 240- 269
3.2. Конституирующая роль научной метафоры ее. 269 - 304
3.3. Критерии отбора и функции научных метафор...ее. 304 - 325
Заключение ее. 326-330
Библиография ее. 331 - 346
- Традиционная модель метафоры. Метафора в риторике и истории философии
- Нетрадиционная модель метафоры. Теории метафоры XX века. Гносеологическое значение и онтологические основания метафоры
- Метафора и природа философии. Особенности философских метафор
- Метафора и природа науки. Эвристическая роль научной метафоры
Введение к работе
Актуальность темы исследования связана, во-первых, с необходимостью объяснения возникшей в современной философии ситуации, состоящей во влиятельности постмодернистских мотивов и настроений. Метафора может рассматриваться как ключ к философии постмодернизма с её специфической формой мироощущения, известной под названием постмодернистской чувствительности, которая в значительной мере опирается на сформулированный М.Хайдеггером принцип «поэтического мышления». Известно, что согласно данному принципу, наиболее предпочтительным способом раскрытия изначальных смыслов вещей является не логическая аргументация, но путь поэтических ассоциаций и метафор. Постмодернистская чувствительность, поэтому, проявляется в особой манере мысли и письма, которую с полным правом можно назвать метафорической эссеистикой. В связи с этим изучение метафоры, являющейся важнейшим концептуальным средством и центром своеобразной организации постмодернистских текстов, может способствовать более глубокому постижению смысла современной философии.
Во-вторых, исследование метафоры является весьма актуальным в свете положения постмодернизма о неизбежной художественности, поэтичности всякого мышления, в том числе философского и даже естественнонаучного. Постмодернистская идея сближения философии с литературой и стремление рассматривать философию как особый литературный жанр, основанная на принципе изначальной метафорической природы языка и первичности фигурального значения, должна подвергнуться максимально беспристрастному изучению. Исследование метафоры является весьма актуальным в связи с
принципом постмодернизма, провозглашающим отказ от традиционного противопоставления «серьёзной» литературы (философии, науки) и заведомо «несерьёзной», основанной на вымысле художественной литературы. Объективное исследование роли метафоры в философии и науке может, поэтому, способствовать разрешению данной проблемы, сформулированной современной философией.
В-третьих, актуальность настоящей темы обусловлена тем, что при её исследовании появляется возможность представить новое видение ряда важных философских проблем: об отношении языка и сознания к реальности, о соотношении познающего и познаваемого, о связи рациональной и иррациональной сторон в процессе познания и других. Метафора является в этом смысле звеном в цепи фундаментальных философских проблем, от освещения которого, в той или иной степени, зависит решение всех последующих вопросов.
В-четвёртых, актуальность настоящей темы связана с необходимостью осмысления и обобщения данных, полученных в лингвистике, психологии, антропологии и даже нейрофизиологии, в последнее время активно занимающихся проблемой метафоры и поиском её оснований. Философское рассмотрение проблемы предполагает сведение воедино результатов частных наук и их осмысление с точки зрения общей картины реальности и положения человека в универсуме.
Степень разработанности проблемы: Проблема метафоры и её когнитивных возможностей в последние десятилетия XX века являлась одной из важнейших тем современной западной (в особенности англоязычной) лингвистической философии. В результате проведённых исследований была пересмотрена традиционная позиция, согласно которой метафора считалась чисто языковым явлением, связанным со
словом, а не с мыслью. Современное изучение метафоры философами и лингвистами привело к доминированию представлений о метафоре как о процессе, прежде всего имеющем основание в мышлении, а уже потом как языковом явлении.
Современные исследователи, в связи с этим, заняты поиском наиболее оптимального определения метафоры. Можно назвать целый ряд таких определений, между которыми, вместе с тем, наблюдается некоторое сходство. Так, в различных теориях метафора определяется либо как сходство между областями «темы» и «носителя» (А.Ортони (318), А.Тверски (336)), либо как взаимодействие между данными областями (М.Блэк (28), Р.Стернберг (330)), либо как атрибуция черт из области носителя в область темы (Д.Гентнер (280), Д.Лакофф и М.Джонсон (117)), либо как утверждение включённости в некоторый класс ( С.Глаксберг (283)). Следует также заметить, что основное число определений метафоры является семантическим по своему характеру в противовес прагматическим определениям, лишающим её всякого когнитивного значения и считающим метафорическое значение или бессмыслицей, или заменой прямого значения в прагматических целях (Д.Дэвидсон (273)). Кроме того, существуют также теории, объединившие результаты семантического и прагматического изучения метафоры, к числу которых следует отнести концепцию Ф.Киттей (303).
Можно говорить о том, что в современной философии, в основном, выделены (сконструированы) возможные подходы к метафоре, в числе которых, кроме уже обозначенных семантического и прагматического, следует назвать также интуитивный (основанный на интуитивном восприятии метафоры), эмотивный ( основывающийся на сведении смысла метафоры к её эмоциональному воздействию), формальный (предполагающий создание особой формулы метафоры),
интенсиональный (признающий ведущим коннотативное значение слова при блокировании денотативного), контекстуальный (исходящий из решающей роли контекста в понимании метафоры), а также конвенциональный (трактующий метафору в зависимости от некоторого соглашения) подходы. Последний из перечисленных подходов обозначился в ряде современных работ, в которых существенным моментом идентификации метафоры видится не соотнесение её с какими-либо процессами сознания, но неконвенциональность задаваемого ею отождествления. Так, А.Гоутли разделяет сходства на конвенциапьные, на основе которых возникают общепринятые обобщения, и на неконвенциальные, то есть не признанные всеми, и определяет метафору как "неконвенциальный акт референции, основанный на сходстве" (286,16).
Вместе с тем для современной лингвистической философии
остаётся весьма актуальной проблема различения метафорических и
буквальных выражений. Так, А.Гоутли формулирует различия между
метафорой и буквальными выражениями в виде ряда пунктов, считая
характерными особенностями буквальных выражений приблизительное
сходство, конвенциальность, наличие обозначения,
непротиворечивость, точность, в то время как в числе присущих метафоре черт им называются удалённое сходство, неконвенциальность, отсутствие обозначения, противоречивость, неточность.
В основе современного изучения метафоры, кроме того, лежит гипотеза, выдвинутая американскими исследователями ДЛакоффом и М.Джонсоном, согласно которой метафора, рассматриваемая как осмысление одного явления в терминологии, присущей другим явлениям, является важнейшим способом создания языковой картины мира (117). Понимаемые таким образом метафоры, которые получили
название концептуальных, рассматриваются в качестве глубинных оснований, формирующих представления человека о действительности. Современное исследование метафоры включает в себя ряд направлений, среди которых следует назвать следующие: изучение роли метафоры в процессе мышления, где метафора понимается в качестве одного из средств выражения и понимания сложных значений (В.Бензон и Д.Хейс (259)); изучение взаимоотношений метафорического мышления с метафорой как лингвистическим явлением, показывающее, что метафорические выражения в языке являются производными от концептуальных метафор (Д.Аллбригтон (256)); исследование отличительных особенностей метафор в связи с проблемой истинности, предполагающее, что ложность одного и того же выражения в буквальном понимании может означать его истинность в метафорическом смысле (А.Ортони (318), Р.Герриг и А.Хили (281); изучение метафор, использующихся как концептуальные карты в какой-либо предметной области, обнаруживающее их способность определять те или иные картины реальности (Д.Аллбриттон (257)); изучение вопроса о детерминированности метафор социокультурным контекстом, показывающее, что носители языка могут устанавливать специфичные ассоциации между различными явлениями и предметами (Р.Гиббс (282)); исследование метафор как каналов в области коммуникации, являющихся своеобразными фильтрами в информационных потоках (М.Блэк (261), Ф.Барлетт, М.Редди (322)); изучение метафоры как способа систематизации какой-либо информации и запроса об этой информации, где метафора трактуется как средство, определяющее порядок запроса информации (Дж.Боуер, М.Тернер (263)); рассмотрение метафор как средств, обеспечивающих связь различных информационных блоков в памяти (Д.Маккун, Р.Ратклифф, К.Сиферт (310)).
В результате новейших исследований, посвященных метафоре, были описаны её важнейшие функции, среди которых следует назвать: функцию создания сходства между двумя различными областями объектов (С.Глаксберг (284)), функцию обеспечения способа понимания новой малоизученной области ( Г.Родигер (323)), а также функцию формирования особых межличностных отношений между говорящим и слушающим (Т.Коэн (272)).
Последний этап исследования метафоры, начавшийся в последние 20-30 лет XX века, является междисциплинарным: он характеризуется рассмотрением метафоры не только с точки зрения лингвистики и философии, но также психолингвистики, когнитивной лингвистики, нейропсихологии и других наук. Следует отметить, что практически все исследователи (лингвисты, философы, психологи) сходятся в том, что метафора представляет особые когнитивные схемы, которые раньше считались присущими только поэтическому языку, и которые являются центральными для функционирования языка и речи.
Для изучения метафоры и её познавательной ценности важную
роль играет привлечение данных психологии. В психологических
исследованиях метафора рассматривается как отличительная
особенность человеческого интеллекта в сравнении с искусственным
(Б.Бек (271)); во многих направлениях современной психологии
экспериментально подтверждается высокий когнитивный статус
метафоры. Психологи также осуществляют поиск
нейрофизиологического субстрата метафорического мышления. Существуют, по крайней мере, две позиции, рассматривающие в качестве основы метафоры один из видов памяти, долговременную или краткосрочную. Так, по мнению С.Глаксберга и Б.Кейсара (285), метафора связана с кратковременной рабочей памятью, и в её основе лежит категориальная сетка, сформированная для данного случая.
Напротив, по мнению Д.Лакоффа, М.Джонсона (117) и Р.Гиббса, метафора связана с долговременной памятью, где она является результатом взаимодействия различных областей мозга, аффективной и сенсомоторной. Представляет большой интерес позиция Л.Марка и М.Борнстайна (271), рассматривающих в качестве основы метафоры явление синестезии, под которым понимается врождённая способность к пересечению потоков информации, получаемой человеком от различных органов чувств (умение "слышать цвета", "видеть звуки"). Более того, метафоры в психологии начинают рассматриваться как отражение связей нейронных структур, сформировавшихся у целых поколений человеческого общества (Э.Р.Маккормак (309)), что позволяет соотнести их с архетипической основой психики, в своё время открытой КГ.Юнгом. Важным моментом исследования метафор является также установление их связи с работой преимущественно правого полушария (Р.Е.Гаскел (271)). В психологии изучение метафор проводится также в соотношении с областью бессознательного и в связи с лечением психически больных (Р.Х.Браун, Р.М.Биллоу, Дж.Россман(271)).
В связи с признанием высокого когнитивного статуса метафоры были осуществлены исследования, в результате которых была достаточно полно освещена её роль в области познания, и, в основном, в сфере науки. Современные философы, среди которых большинство англоязычных, изучают функционирование метафор практически во всех фундаментальных и прикладных науках: математике (Р.Джонс), физике элементарных частиц (М.Хэссе (294), Р.Хоффман (297)), биологии (Грубер (290)), психологии (Д.Брунер, Д.Грудин, Э.Кохран (268)), социологии (Р.Браун (265)), историографии (Уайт), палеонтологии (С.Гоулд (288)).
Результатом изучения научных метафор было выделение их важнейших функций (Р.Хоффман (296)), описание соотношения метафор с моделями и аналогиями (Р.Харре (291)), утверждение значительных эвристических возможностей метафоры в ситуации научного поиска (Г.Кулиев (112)), а также конституирующей роли метафоры по отношению к научным теориям ( Г.Гентнер (279,280).
Последнее десятилетие ознаменовалось появлением своего рода итоговых работ, рассматривающих феномен метафоры максимально полно, от освещения общего механизма её действия до анализа конкретного её использования в текстах различной природы (научных, художественных, политических). Здесь следует назвать прежде всего труды А.Гоутли "Язык метафоры" (286) и Р.Гиббса "Поэтика Сознания" (282).
Исследование роли метафор в философии осуществлялось, к сожалению, гораздо в меньшей степени. Здесь следует указать на работу С.Пеппера «Гипотезы о мире» (320), в которой метафоры рассматривались в качестве фундаментальных основ метафизических систем, задающих определённые философские картины мира. Следует назвать также труды Х.Блюменберга, осуществившего описание истории мышления и истории философии через выявление важнейших для той или иной эпохи метафор, и утверждающего, что именно благодаря метафорам в философии достигалось осмысленное представление о мире как о связном целом. Метафорам в философии были посвящены также отдельные работы П.Рикёра (173), указавшего на метафорическую природу важнейших философских понятий, а также Х.Ортеги-и-Гассета, описавшего важнейшие метафоры гносеологии (158).
Следует отметить, что параллельно с научным (лингвистическим, нейропсихологическим) анализом метафоры и опирающимися на него
исследованиями лингвистической философии происходило освоение метафоры представителями философии постмодернизма. В соответствии с тезисом о неизбежной поэтичности всякого мышления постмодернизм отстаивает идею о сущностной метафоричности любого, в том числе и философского и даже научного языка. В рамках постмодернистской традиции, например, в работе «Философские маргиналии» Ж.Деррида, были предприняты попытки представить философию как особый литературный жанр и описать её метафоры (274).
Вместе с тем, следует сказать, что в отечественной философской литературе (как академической, так и постмодернистской) метафора изучалась явно недостаточно. Отечественные исследования метафоры были во многом вторичными, они проводились в рамках теоретических положений, сформулированных англоязычными авторами, среди которых наибольшее значение имели теория взаимодействия Ричардса - Блэка и теория Лакоффа и Джонсона о способности метафор структурировать образ реальности. Кроме того, в работах отечественных авторов, среди которых необходимо назвать прежде всего труды Арутюновой Н.Д. (9,10), Гака В.В. (49), Телия В.Н. (194), преобладал интерес не столько к концептуальной, сколько к языковой метафоре. В качестве оригинальных работ, посвященных метафоре, следует назвать, прежде всего, исследования Лотмана Ю.М. (130), который рассматривал метафору и другие тропы в связи с целостной природой творческого мышления. Некоторые исследователи, например, Петров В.В.(164), Гусев С.С. (74), Кулиев Г.Г. (112), внесли свой вклад в изучение функционирования метафор в науке, который состоял в исследовании ими важнейших функций научных метафор, а также освещении роли метафор в формировании научной терминологии и в ситуации совершения научных открытий. К сожалению, в
отечественной литературе почти не было сколько-нибудь значительных исследований, посвященных роли метафор в философии.
Кроме того, в отечественной литературе до сих пор фактически нет работ, представляющих междисциплинарное исследование метафоры и интегрирующих в себе результаты различных наук. Здесь можно назвать лишь труды Налимова В.В.(148), рассматривающего присутствие метафор в науке как требование сформулированного Н.Бором принципа дополнительности. Одной из немногочисленных попыток привлечь для осмысления природы метафоры результаты современной науки является работа «Введение в лингвосинергетику» Герман И.А. и Пищальниковой В.А. (56), в которой предлагается понимание метафоры с привлечением понятийного аппарата теории самоорганизации сложных систем. Кроме того, большинство теорий метафоры, разрабатываемых отечественными философами, строится без всякой связи с рассмотрением фундаментальных философских проблем.
Цель и задачи работы: Основной целью диссертации является исследование метафоры как особой формы мышления и её роли в научном и философском познании. Достижение этой цели предполагает решение следующих задач:
выявление связи метафоры с доминирующими философскими представлениями и построение основных парадигм её понимания;
выявление гносеологического значения и онтологических основ метафоры как особой формы языка и мысли;
построение модели метафоры, объясняющей её важнейшие характеристики (мгновенность действия, образность, эффективность, информативность) и включающей в себя
наиболее значительные результаты её предшествующего изучения в лингвистике и философии;
обоснование значимости метафоры для философии как особого типа знания, являющегося соединением интуитивного и дискурсивного познания;
конструирование понятия собственно философской метафоры;
разработка методологии исследования роли метафоры в философии, предполагающей выделение основных подходов к изучению философских метафор;
выделение различных уровней философских метафор, выполняющих разные функции в системе философии, а также изучение важнейших особенностей метафор каждого уровня;
обоснование значимости метафор для науки в связи с феноменом научного открытия;
рассмотрение конституирующей роли научной метафоры, означающую её способность являться фундаментом целостных систем научного знания;
выявление критериев отбора и функций научных метафор.
Теоретическая и методологическая основа исследования.
Теоретической основой диссертационной работы являются результаты предшествующего исследования метафоры, содержащиеся в трудах видных зарубежных и отечественных теоретиков философии, психологии и лингвистики. Методологической основой работы является сочетание структуралистского и системно-исторического подходов. Методология структуралистского подхода используется при анализе метафор науки, рассматривающихся как проявление изоморфизма на всех уровнях материального мира, в то время как системно-исторический подход, представляющий собой сочетание
исторического и системного методов, применяется при анализе метафор в философских текстах. Диссертация имеет также эмпирическую основу, которой в данном случае является многообразие оригинальных философских и научных текстов, из которых черпались конкретные примеры использования метафор в науке и философии.
Научная новизна исследования состоит в обосновании значительной роли метафоры в научном и философском познании. Более конкретно научную новизну диссертации можно сформулировать в следующих положениях:
1. Выделены две парадигмы в понимании метафоры: традиционная, трактующая метафору как фигуру языка, с которой связывается его образность и красота, и нетрадиционная, рассматривающая метафору как форму мысли, как взаимодействие идей, а также показана их связь с господствующими философскими представлениями. Показана также связь смены данных парадигм с осуществившимся в XX веке «лингвистическим поворотом» в философии;
2.Продемонстрировано философское значение метафоры, состоящее в наличии у метафоры гносеологического статуса и онтологических оснований. Показано, что гносеологическое значение метафоры, состоящее в способности задавать способ понимания какой-либо предметной области, обусловлено её связью с символико-архетипической основой сознания. Доказано, что онтологическим основанием метафоры является реальность, представляющая собой изначальное тождество вещей, предшествующая разделению мира на субъект и объект («жизнь» в философии В.Дильтея, «жизненный мир» Э.Гуссерля).
3. Разработана оригинальная концепция метафоры как
голограммы, объединяющая возможности двух парадигм:
традиционной и нетрадиционной. К достоинствам данной модели
относится её возможность включить в себя все важнейшие результаты
предшествующих теорий, а также объяснить эффективность
воздействия метафоры, соединение в ней смысла и образа.
4. Доказана значимость метафоры для философии как особого
типа знания. Показывается, что метафора представляет в философии
«интуитивный» полюс, который отражает изначальное субъектно-
объектное единство мира. Данный полюс рассматривается как
противостоящий логико-понятийному началу философии и
дополняющий его;
5.Выработано понятие собственно философской метафоры, представляющей собой соединение, с одной стороны, «вечных» тем и абстрактных смыслов, с другой стороны — культурно обусловленных «оболочек» и конкретного содержания. Показана диалектика метафорического и буквального в философии, состоящая в выделении метафор первичных (непосредственно связанных с архетипами и существующих до формирования понятий) и вторичных (разрушающих устоявшиеся буквальные смыслы);
б.Разработана методология анализа роли метафоры в философии. Выделены три основных этапа в исследовании философских метафор: а) «количественный», рассматривающий частоту использования метафор в зависимости от тяготения философских систем к логическому или интуитивному полюсу; б) «качественный», анализирующий содержание философских метафор в связи с историческим контекстом, проблематикой, особенностями творческой индивидуальности философа; в) системно-иерархический,
исследующий метафоры в зависимости от их статуса в целостной системе философского знания;
7.Показано, что всё многообразие философских метафор следует рассматривать как систему с выделением базисных и производных метафор. Выделено три уровня метафор в системе философского знания, каждый из которых выполняет специфические функции: а) базисные метафоры-голограммы, определяющие способ рассмотрения универсума; б) метафоры среднего уровня; в) метафоры-иллюстрации.
8. Показана роль метафор для научного познания в связи с
свершением научных открытий, основанная на построении модели
научного знания, включающей в себя два измерения («логическое» и
«творческое»).
9. Показана конституирующая роль научных метафор, состоящая
в их способности определять картину какой-либо предметной области,
основанная на идеях теории фракталов, рассматривающей универсум
как самоподобную структуру. Доказано, что в силу принципа
структурного единства мира все метафоры частных наук потенциально
являются общенаучными.
10. Проанализированы критерии отбора научных метафор и их
отличие от метафор поэтических и философских. Выделены и
исследованы важнейшие функции научных метафор.
Теоретическая и практическая значимость исследования.
Выводы и результаты работы имеют значение для постановки и решения ряда важных теоретических проблем философии, таких как вопросы о природе и средствах познания, о соотношении языка и познания. Результаты диссертации имеют значение для методологии философии, так как они связаны с проблемой обоснования специфики
философского знания и могут использоваться в качестве аргументов для дискуссии с постмодернизмом о сводимости или, напротив, несводимости философии к литературе. Диссертация может представлять интерес и для историков философии, так как она представляет нетрадиционную модель описания историко-философского процесса. Результаты диссертации могут применяться в курсах лекций при рассмотрении философских тем, связанных с вопросами о средствах познания, о природе философии, а также при изучении проблематики постмодернистской философии.
Традиционная модель метафоры. Метафора в риторике и истории философии
Представления о метафоре имеют длительную историю. Выделим наиболее значительные утверждения, касающиеся понимания метафоры в риторике и истории философии, для того, чтобы в полной мере осмыслить её сущность и представить в результате такое понимание метафоры, которое не являлось бы односторонним, но в полной мере отражало бы её природу и важнейшие итоги всех её исследований.
Термин "метафора" является древнегреческим по происхождению. Он произведён от глагола "(іЕТССфєрсо" ("переносить") и означает в переводе "перенесённое слово", "слово в переносном значении". По мнению профессора Оксфордского университета У.Стэндфорда, автора фундаментального труда, посвященного метафоре в древнегреческой культуре, термин "метафора" был введён в состав словаря риторики и философии одним из учеников софистов Горгия и Продика - Исократом (436-338 до н.э.), известным афинским оратором, публицистом и учителем красноречия (328). Исократ говорил о метафоре как одном из способов украшения речи поэтами, ставя её в один ряд со словами иностранного происхождения, заимствованными из других языков, и неологизмами.
Первая философская трактовка метафоры была предложена Аристотелем (384 - 322 до н.э.). Понимание Аристотеля, самого авторитетного философа древности, оказало наибольшее влияние на представления о метафоре в течение всех последующих веков и существенным образом определило отношение к ней философов. Отметим, что понимание метафоры Аристотелем тесно связано с основными положениями его философского учения. Так, Аристотель осуществил жесткое разделение риторики и логики, слитые ещё у софистов, которые нередко пользовались в процессе логических доказательств чисто риторическими приёмами, играя на многозначности слов, на неопределённости значений. Для Аристотеля же логика и поэтика представляют собой абсолютно различные сферы. Так, в работе "О софистических опровержениях" Аристотель отделяет истинные, то есть логические, умозаключения от мнимых, основанных на словах, показывая, что между ними существует такая же разница, как между подлинной и кажущейся добродетельностью, действительной или искусственной красотой. Аристотель описал важнейшие принципы логики и правила человеческого мышления в "Метафизике" и трудах, составивших его "Органон". Метафора же была отнесена Аристотелем исключительно к сфере риторики и поэтики. В своей работе "Поэтика" Аристотель даёт определение метафоре, где трактует её как феномен своеобразной замены слов, как обмен, осуществляющийся на уровне лексики. Для Аристотеля "метафора - это несвойственное имя, перенесённое с рода на вид, с вида на род, или с вида на вид или по аналогии" (7,т.4, 669). С метафорой, согласно Аристотелю, мы имеем дело, если вещи придаётся имя ей не принадлежащее, а перенесённое от какой-либо другой вещи. (Поэтика 1457 в).
Аристотель заложил основу и для другой важнейшей черты в понимании метафоры, пронесённой через всю историю риторики и философии и состоящей в том, что основой метафоры признаётся принцип сходства или подобия. Аристотель считал, что основанием для возможного переноса слов из одной области в другую является сходство между предметами. По Аристотелю "придумывать хорошие метафоры - это значит хорошо подмечать сходства" (7,4,672). Согласно Аристотелю перенос возможен в том случае, если между предметами существует сходство в каком-либо из отношений. Так, по Аристотелю, "чаша так относится к Дионису, как меч к Аресу, поэтому можно назвать чашу "щитом Диониса", а щит - "чашей Ареса; или, например, старость так относится к жизни, как вечер к дню, поэтому можно назвать вечер "старостью дня", а старость — "вечером жизни" или "закатом жизни" (7,4,669). На основании приведённых примеров видим, что метафора для Аристотеля действительно представляет собой перенос, замену слов, своего рода движение, осуществляющееся на уровне лексики, феномен метафоры касается только слов и не затрагивает способ мышления о предмете. Метафора, согласно Аристотелю, связана с "АхВД", но не с "5iocvoia", она принадлежит сфере речи, но не мысли.
Понимание метафоры как лексического феномена представляет, по нашему мнению, первый и наиболее поверхностный уровень осмысления её природы. Но такое понимание метафоры было во многом оправданным. Оно было связано с определённым представлением о мышлении, принципы которого были разработаны Аристотелем. Действительно, мышление, подчинённое правилам формальной логики, стоящее на мощном фундаменте принципов тождества, запрещения противоречия и исключенного третьего, не могло иметь ничего общего с метафорой, представляющей собой иррациональный акт, в рамках которого свершается отождествление различного, которая осуществляет подстановку, замену имен различных, пусть даже в чём-то сходных вещей. Метафора для Аристотеля представляла собой явление внелогическое, и поэтому она была вынесена им за пределы сферы человеческого познания, представляющей наибольший интерес для философов.
Влияние Аристотеля на последующее развитие философской мысли, идущее от него понимание мышления, преимущественно как формально-логического, явилось основанием и для трактовки метафоры в истории философии, которое осуществлялось в духе принципов аристотелевской теории. Разделение Аристотелем риторики и логики, " tq" и "5iavoia", слов и мысли обусловило и возникновение двух линий по отношению к метафоре. Мы назовём их "риторической" и "логической" позициями.
Так, "риторики", теоретики речи, исследовали метафору с точки зрения её роли для языка и понимали её как языковой феномен, осуществляющий в языке ряд значительных функций. "Логики" же, в свою очередь, описывали метафору с позиций мышления, поэтому с их точки зрения метафора оценивалась резко отрицательно, как средство, не имеющее отношения к истинному познанию мира и способное только искажать верную картину рациональных построений.
Нетрадиционная модель метафоры. Теории метафоры XX века. Гносеологическое значение и онтологические основания метафоры
Осуществившиеся в XX веке изменения в философии, состоящие в отступлении от линии классического рационализма и появлении ряда иррационалистических учений (философия жизни, экзистенциализм), исходящие из признания в качестве основы мира начал, неподвластных логике, привели к существенному изменению представлений о метафоре. Такое появление новых, нетрадиционных взглядов на метафору является, по нашему мнению, прямым следствием изменения фундаментальных философских представлений. Изменение отношения к метафоре во многом связано также и с «лингвистическим поворотом», означающим, что, в отличие от классической философии, где язык не представлял особой философской проблемы, а понимался только как оболочка, в которой воплощается чистое мышление, философия XX века обратилась к языку как таковому. Язык вышел в центр философского анализа, он предстал неотделимым от человеческого сознания и опыта. В XX веке, поэтому, изменилось и соотношение позиций по отношению к метафоре: доминирующая линия «риториков» - «логиков», задающая отношение к метафоре на протяжении всей истории философии и идущая ещё от Аристотеля, стала вторичной, и, наоборот, позиция, являющаяся менее влиятельной, связанная с именами Вико, Руссо и Ницще, стала определять новое понимание метафоры. Следует, правда, отметить, что в XX веке наряду с новыми воззрениями были достаточно сильны и взгляды позитивизма, продолжающего традицию «логиков», и новое, нетрадиционное понимание метафоры длительное время сосуществовало наряду с традиционной, позитивистской моделью. Вплоть до 50-х годов XX столетия были весьма влиятельными модели метафоры, созданные под влиянием позитивистских настроений.
В нетрадиционных теориях метафоры, которые стали преобладать во второй половине XX века, был совершён выход к новому уровню понимания метафорического процесса. Ими был сделан серьёзный шаг от изучения феномена языковой метафоры к рассмотрению стоящих за ней более глубоких процессов сознания. Метафора стала рассматриваться в тесной связи с процессом сознания, и, более того, в отношении к постановке гносеологических и даже метафизических проблем. Такое новое открытие метафоры осуществилось, прежде всего, в англоязычной философской литературе и было тесно связано с именами А.Ричардса, М.Блэка, М.Бирдсли, Дж.Лакоффа, М.Джонсона и других теоретиков, а также с именем глубокого французского философа П.Рикёра.
Наиболее важными достижениями современных теорий метафоры в философском отношении являются, по нашему мнению, следующие:
I) Указание на метафорический характер мышления. Согласно сторонникам новых воззрений, метафора является не просто языковым явлением, как традиционно предполагалось прежде, но она представляет собой форму мышления. В современных теориях утверждается, что метафоры языка являются производными от более глубоких процессов, происходящих в мышлении.
Так, А.Ричардс (1898 - 1979) пишет: "метафорична сама мысль, она развивается через сравнение, и отсюда возникают метафоры в языке" (176,46)
Представители нетрадиционной позиции, в результате, понимают под метафорой не столько внешнюю форму языка, сколько стоящие за ней глубинные структуры мысли. Фигуры, обороты языка рассматриваются ими как внешнее проявление фундаментальных смысловых процессов.
Рассмотрение метафоры как формы мысли стало возможным, по нашему мнению, с появлением более широких воззрений на мышление, которое стало пониматься не только как формально-логическое, но и как обладающее творческим характером. С другой стороны, понимание метафоры как мыслительной формы в немалой степени способствовало изменению привычных взглядов на сознание, разрушению сложившихся стереотипов.
II.) К первому пункту нетрадиционной программы примыкает также идея о том, что метафора представляет собой особую форму мысли, которая не сводима к рациональным характеристикам. Представители новой программы отвергли традиционное воззрение, согласно которому метафора может быть заменена безо всякой потери содержания буквальными выражениями. По их мнению, теория, допускающая подобную подстановку (обычно называемая субституциональной), скорее скрывает, чем показывает подлинный смысл метафоры. Согласно утверждению виднейшего представителя нетрадиционной программы М.Блэка (р. 1909), метафора принципиально не сводима к буквально трактуемым высказываниям и, поэтому, являет собой особую, внерациональную форму мысли. В рамках новой модели метафора преимущественно понимается как взаимодействие идей. Приведём здесь характерные цитаты: "Метафора - есть взаимодействие внутри одного слова двух мыслей о двух различных вещах" (А.Ричардс) (176, 46) Тайна метафоры кроется в соединении, во взаимодействии двух мыслей, бьющих в одну точку. Значение метафоры - результат такого взаимодействия" (М.Блэк) (28,163).
Метафора и природа философии. Особенности философских метафор
Важнейшим для нашего исследования является проблема взаимных отношений метафоры и философии. В связи с этим мы должны найти ответы на вопросы: способна ли метафора выразить специфику философского отношения к миру, является ли она средством, отвечающим собственной природе философствования. Мы должны выяснить, является ли метафорическая форма необходимой для философских построений, или же, напротив, столь часто встречающиеся в философских текстах метафорические выражения являются безразличными к их глубинному содержанию и могут рассматриваться лишь в качестве иллюстраций для философских рассуждений. Нам необходимо ответить на вопрос принципиального характера: возможна ли философия как таковая, может ли быть создан какой-либо философский текст без использования метафор? В связи с этим необходимо выяснить роль метафоры в философии и показать, какая именно сторона (грань) философствования требует для своего выражения метафорической формы.
Ответы на данные вопросы мы можем получить, осуществив сопоставление важнейших черт философского знания, с одной стороны, и природы метафоры — с другой. В случае, если мы сможем показать, что философское отношение к миру в принципе не может быть выражено без помощи метафоры, может считаться выполненной основная задача данной главы — доказать, что метафора в философии не случайна, но является формой, выражающей существенные черты философского отношения к миру.
Вопрос о природе, об особенностях философского знания — древнейший философский вопрос. Осмыслением сущности философии были заняты в своё время Платон и Аристотель, Аврелий Августин и Фома Аквинский, Монтень и Гоббс. Этот вопрос постоянно ставился на протяжении всей историко-философской традиции, он сопровождал развитие философии со времени её возникновения и являлся рефлексией философии по поводу себя самой. И, несмотря на то, что подобное самопознание философии окончательно не завершено и, вероятно, завершённым быть не может, мы можем говорить о результатах, имеющихся в осмыслении специфики философии на сегодняшний день.
Философия, возникнув в лоне мифа, вобрала в себя существенные черты мифологического мышления, и, в первую очередь, целостное видение сущего, представление об изначальном единстве человека и мира. Но, вместе с тем, первичное осознание философией себя самой связано с утверждением её инобытия в отношении к мифу, которое было обусловлено, в первую очередь, наличием в структуре философии элементов знания, рациональных моментов. Философия, собственно, и начинается с борьбы против мифа.
Остались в глубине веков также споры о соотношении философии и религии, а также философии и теологии. Философия, не став служанкой богословия, доказала своё право на самостоятельное существование, на свой особый способ постижения мира. И, несмотря на то, что философия и религия имели очень много общего, устремляясь к последним, предельным вопросам о бытии и человеческом существовании, у каждой из этих форм был свой путь. Философия осознала себя как деятельность, опирающуюся не на откровение, а на естественный свет человеческого разума. "Ratio", рациональная составляющая — вот в чём философия увидела своё отличие от религии. Но здесь ей грозила новая опасность.
Начиная с Нового времени философия начинает рассматриваться как наука ( либо в ряду других наук, либо как наука по преимуществу). Собственный лик философии, её нацеленность на постижение сути и смысла мироздания были заменены идеей единства человеческого разума, целостности науки, универсальности научного метода. Собственно философское начало было поглощено, задавлено, растворено наукой, объективный характер рационального мышления во многом остудил стремление мыслителей к поиску человеческого смысла Универсума. Большинство философов не могли (или не хотели) видеть в философии что-либо отличное от науки. Так, можно было, например, говорить о "философии, особенно физике и геометрии" (Т.Гоббс) (58, т.1, 21). Философия до такой степени отождествлялась с наукой, что при выделении из её лона частных дисциплин в XIX в. возникло опасение утраты предмета философии и, в силу этого, философии как самостоятельной сферы знания. Показателен здесь применяемый для описания ситуации глубокого упадка философии образ короля Лира, раздавшего дочерям всё своё состояние и за ненадобностью выброшенного на улицу. (В.Виндельбанд ) ( 43, 15-16).
Но философия преодолела и эту опасность. Осознавая себя инобытием в отношении к научному знанию в своём стремлении к живой, человеческой мудрости, она возродилась в нерационалистических учениях волюнтаризма, философии жизни, экзистенциализма, где явила целостный образ мира, неотделимый от коренных вопросов человеческого существования. Философия не смогла оставаться просто наукой, её более глубокая сущность, отражающая связанность, взаимообусловленность человека и мира, потребовала своей реализации. Мир потрясли произведения Шопенгауэра и Ницще, человечество открыло для себя прозрения Кьеркегора и Шестова, Ясперса и Хайдеггера, Бердяева и Сартра. Это была, несомненно, философия, но уже не вмещающаяся в узкие рамки представлений о науке. Философия обнаружила своё "профетическое" начало, вновь продемонстрировала своё сходство с религией, мифом, поэзией. Философия явилась как форма жизни духа, открытая для предельных вопросов человеческого бытия.
Метафора и природа науки. Эвристическая роль научной метафоры
Важной областью приложения метафоры является наука, и от рассмотрения значимости метафор для философии мы обратимся к исследованию их действия в научной области. Известно, что отношения науки и метафоры долгое время были сложными, и многие учёные, следуя традиции, заложенной ещё Т.Гоббсом и Дж.Локком, говорили о несовместимости научных определений и теорий с метафорой. Так, выражая данную позицию, М.Бунге писал в "Философии физики": "Поэты, теологи и специалисты магии используют метафоры и аналогии, с помощью которых они рассуждают о предметах, ускользающих от непосредственного описания или возможно даже от рационального понимания. Но наука не поэзия, не теодицея и не чёрная магия. Предполагать, что научное объяснение метафорично - значит путать научную теорию с библейскими притчами" ( 37,177). Согласно М.Бунге, метафоры могут быть присущи протонауке или псевдонаукам, но появление их в научных теориях крайне нежелательно и может только привести к путанице.
В 50-60-х годах XX века вместе с общим изменением отношения к метафоре, о котором мы уже писали в первой главе, и, вместе с тем пересмотром традиционного образа науки, изменилась и оценка роли метафор в научной сфере. Такая переоценка произошла, во многом, потому, что неопозитивистская программа исключения из языка науки всех недостаточно определённых, «метафизических» выражений и терминов встретилась с серьёзными препятствиями. Выяснилось, что, хотя создание логически безупречных языков вполне возможно, они оказываются пригодными для решения достаточно тривиальных задач в весьма узкой области, т.к. достижение искомого идеала точности и однозначности терминов и выражений влечёт в конечном итоге омертвление научного языка, резкое снижение его гносеологических и эвристических возможностей. Объяснить причины подобной ситуации нам помогут слова Л.Витгенштейна: "В стремлении к идеальному языку мы оказываемся на скользкой поверхности льда, где нет никакого трения и условия в известном смысле слова идеальны, но именно поэтому мы не можем двигаться. Мы хотим ходить: тогда нам необходимо трение. Назад на грубую почву!" (45, т.1, 126). Стало понятным, что метафоры и другие нестрогие выражения необходимы для науки, что они выполняют в ней какую-то весьма важную роль, что, отказываясь от использования метафоры и всячески ограничивая себя в вербальных ресурсах, наука не сможет осуществить свою масштабную цель, состоящую в познании всей реальности.
Вопрос о правомерности использования метафор в науке тесно связан с вопросом о статусе самой науки, определении меры её соответствия традиционным канонам научности (объективность, точность, рациональность, логичность, системность). Как известно, в философии науки уже чётко обозначилась тенденция смягчения исходных установок, и было обнаружено существенное расхождение идеального образа науки с реальной ситуацией. Действительно, как свидетельствуют авторы сборника "Психология науки"(169), написанного с привлечением многообразного материала из реальной научной практики, наука не является логически безупречной системой. Формальной логике в науке отводится довольно скромная роль, её правила осознаются лишь post factum, они играют роль не в самом процессе мышления, но лишь при обработке его результатов. Многими исследователями, например американским психологом М.Махони, было показано, что в реальной практике науки нередко происходит нарушение законов и правил логики, таких как modus ponens и др. М.Махони показывает также, что учёные отдают значительное предпочтение логически ошибочной верифицирующей стратегии, используя её в несколько раз чаще, чем фальсифицирующую, логически правильную. Кроме того, по его мнению, учёные нередко совершают другую логическую ошибку, состоящую в абсолютизации выводов неполной индукции и слишком поспешном переходе от эмпирических данных к общим выводам. Но подобные нарушения являются во многом оправданными, так как конечная задача науки состоит в получении нового знания о реальности, и для достижения данной цели наука может пожертвовать даже логичностью. Действительно, по мнению А.Пуанкаре, "чистая логика никогда не может привести нас ни к чему, кроме тавтологии. Она не может создать ничего нового" (цит. по 316, 4-5). М.Вертгеймер в работе "Продуктивное мышление" (7) показывает, что если бы Г.Галилей и А.Эйнштейн мыслили в пределах формальной логики, то их открытия не были бы совершены.
Далее, обращение от попыток построения искусственного однозначного и формализованного языка к изучению реального языка науки сделало бесспорным факт наличия в нём значительного массива метафорических по своему содержанию и происхождению терминов и выражений.
Следует отметить, что первоначально к изучению метафор науки обратились англоязычные авторы, среди которых нужно назвать Р.Хоффмана, Д.Гентнера, М.Хессе, Р.Харре и других философов науки. Среди отечественных философов, исследовавших феномен научной метафоры, можно выделить В.В.Налимова, В.В.Петрова, С.С.Гусева и Г.Г. Кулиева. Благодаря их исследованиям, на сегодняшний день факт наличия в науке огромного числа метафор не вызывает никаких сомнений. Как утверждает в данной связи, например, В.Налимов, "метафоры в науке присутствуют на каждом шагу, и мы даже не замечаем их" (148, 96). Более того, метафора рассматривается как неотъемлемая часть научных построений. Так, по мнению того же В.Налимова, "Быть научным — значит быть метафоричным, способным создавать плодотворные метафоры, возбуждающие воображение и тем самым расширяющие наше взаимодействие с миром. С развитием науки увеличивается степень метафоричности её гипотез" (148,21).
Современные философы науки изучают метафоры различных научных дисциплин, практически всех фундаментальных и прикладных наук. В изучении научных метафор осуществлено также выявление их важнейших функций (Р.Хоффман, В.В.Петров). Кроме того, плодотворно исследуются эвристические возможности метафоры (Г.Кулиев), а также прослеживаются метафорические истоки многих научных терминов и категорий. Многие авторы, кроме того, рассматривают конституирующую роль метафоры по отношению к научным теориям, осуществляя, тем самым, подтверждение идеи Дж.Лакоффа и М.Джонсона о способности метафоры определять структуру реальности.
Таким образом, можно констатировать, что значимость метафоры для науки является уже признанным фактом. В настоящее время сложнее встретить противников, а не сторонников позиции, согласно которой метафора является важнейшим средством научного познания. Вместе с тем, следует отметить, что значительная часть исследований научных метафор остаётся на описательном уровне. Основной акцент делается на выявлении метафор в различных областях науки и описании их функций. Мы же полагаем, что недостаточно просто продемонстрировать присутствие метафоры во всех областях научного знания, но необходимо, прежде всего, показать причины столь широкого использования метафоры в науке и обосновать значимость метафоры для научного познания. Мы полагаем, что данная задача может быть осуществлена при помощи построения модели научного знания, отражающей подлинную природу науки.
