Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Неопозитивистская концепция объяснения исторических событий 11
1.1. Специфика исторического познания и концепция «унифицированной науки» в неопозитивизме 11
1.2. Проблема уникального в зарубежной философии истории и поиска путей ее решения 43
Глава 2. Теоретическое воспроизведение исторического процесса в системе знания 66
2.1. Соотношение исторических закономерностей и фактов: оценка концепций К. Гемпеля-Поппера и У. Дрея 66
2.2. Взаимосвязь объяснения и закона в историческом познании 93
2.3. Пути развития методологии исторического познания 107
Заключение 133
Литература 139
- Специфика исторического познания и концепция «унифицированной науки» в неопозитивизме
- Проблема уникального в зарубежной философии истории и поиска путей ее решения
- Соотношение исторических закономерностей и фактов: оценка концепций К. Гемпеля-Поппера и У. Дрея
- Взаимосвязь объяснения и закона в историческом познании
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования. В переломные эпохи человечества, особенно в периоды социальных трансформаций, потрясений, сопровождавшихся ломкой традиций, прежних социокультурных ценностей, значительно возрастает интерес к историческому прошлому, в котором стремятся найти объяснение настоящему и предвидеть будущее.
Воспроизведение картины исторического процесса - задача сложная и предполагает разработку методологических и теоретических принципов освоения накопленного эмпирического материала. Сегодня все еще не разработано системное описание социокультурного механизма генезиса, функционирования и развития исторического знания. В гносеологии методологии науки все еще недостаточно разработаны теоретико-познавательные подходы, способствующие воспроизведению исторических событий, а в целом и исторического процесса.
В связи с этим возникает потребность пересмотра
гносеологических и методологических подходов исторического
исследования, выработки нового взгляда на применение логико-
гносеологического анализа в историческом познании. Это приведет к
возрастанию эффективности и результативности исторического
исследования, определяющихся уровнем разработанности
философских основ исторического познания. Такая разработка актуально как в связи с необходимостью обновления и усовершенствования классической парадигмы исторического познания, так и с осмыслением новой динамичной парадигмы, нуждающейся в обосновании своих содержательных моментов в языке современной науки.
Степень научной разработанности. Одним из первых научных подходов к исследованию исторического познания является позитивистский подход, основанный на принципах классической рациональности, который в своей совокупности дается в работах О. Конта, Г. Спенсера, М. Вебера и др.1 Логические проблемы исторического познания в контексте позитивисткого подхода рассматриваются У. Дреем, К. Гемпелем, Э. Нагелем и др.
Противоположные подходы, связанные с критикой позитивистской и номотетической методологии в историческом познании, представлены в исследованиях В. Дильтея, Г. Зиммеля, В. Виндельбанда, Г. Риккерта, Р.Ю. Виппера, Э. Трельча, Н.А. Бердяева, А.П. Карсавина и др.2
В работах Г.А. Антипова, А.Н. Елсукова, Г.М. Иванова, Ю.В Петрова, И.С. Кона, A.M. Коршунова, Э.Н. Лооне, А.А. Ракитова, А.И. Уварова и др. последовательно проводится мысль о том, что написание истории, воссоздание ее во всем многообразии ее характеристик возможно посредством марксистской диалектики, опоры на материалистическое понимание истории и методологию исторического познания . В рамках неклассической рациональности работают так же
Конт О. Позитивная философия. - М.,1998; Спенсер Герберт. Синтетическая философия. - К.: Ника-Центр, 1997; Вебер Макс. «Объективность» познания в области социальных наук и социальной политики // Культурология. XX век / Пер. с нем. М.И. Левиной. - М.: Брист, 1995.
Дильтей В. Введение в науки о духе. Опыт полагания основ для изучения общества и истории // Соб. соч.: В 6 т. - М., 2000. Т. 1.; Виндельбанд В. История философии. - Киев, 1997; Риккерт Г. Философия жизни. - К.: Ника-Центр, 1998; Виппер Р.Ю. Очерки теории исторического познания. -М., 1911; Трельч Э. Историзм и его проблемы / Пер. с нем. - М.: Юрист, 1994; Бердяев Н.А Смысл истории. - М., 1990 и др.
Антипов Г.А. Историческое прошлое и пути его познания. -
отчественные гносеологии и методологии науки И. Гобозов, А. Гурвич, А. Ивин, В. Коломийцев, М. Мамардашвили, Б. Могильницкий, К. Хвостова и др .
Постмодернистские способы описания истории начинаются с идей Ф. Анкерсмита, Р. Барта, Ж.Ф. Лиотара, П. Рикера, М. Фуко, X. Уайта и др. зарубежных исследователей. Эта тенденция у отечественных философов связана с отходом в постсоветский период от материалистической диалектики и материалистического понимания истории. Вопросы исторической реальности научной и моральной ответственности истории ставятся по новому, что подтверждается в монографии «Проблемы исторического познания», в которой широко
Новосибирск: Наука, 1987; Елсуков А.Н. Проблема объяснения в социально-историческом исследовании // Философия, методология, наука. - М., 1972; Кон И.С. К спорам о логике исторического объяснения // Философские проблемы исторической науки. - М., 1969; Иванов Г.М., Коршунов A.M., Петров Ю.В. Методологические проблемы исторического познания. - М., 1961;. Ракитов А.И. К вопросу о структуре исторического исследования // Там же; Он же. Историческое познание: системно-гносеологический подход. - М.: Политиздат, 1982; Уваров А.И. Гносеологический анализ теории в исторической науке. - Калинин, 1973.
1 Гобозов И.А. Введение в философию истории. - М.: ТЕИС, 1999; Гуревич
А.Я. О кризисе современной исторической науки // Вопросы истории. -
1991. - № 2-3; Ивин А.А. Философия истории. - М.: Гардарики, 2000;
Коломийцев В.Ф. Методология истории. - М.: РОССПЭН, 2001;
Мамардашвили М.К. Стрела познания (набросок естественно-
исторической гносеологии). - М.: Школа «Языка русский культуры», 1997;
Могильницкий Б.Г. Введение в методологию истории. - М.: Высшая
школа, 1989; Рикер П. История и истина. - СПб.: Алейтея, 2002; Хвостова
К.В. История: проблемы познания // Вопросы философии. - 1997. - № 4.
2 Анкерсмит Ф.Р. История и тропология: взлет и падение метафоры. - М.:
Прогресс-Традиция, 2003; Барта Р. Мифологии. - М.: Изд-во им.
Сабашникова, 1996; Лиотар Жан-Франсуа. Состояние потсмодерна /
Перевод с франц. Н.А. Шматко. - М.-СПб.: Инт-т эксперемент. соц-и,
АЛЕЙТЕЯ, 1998; Рикер П. История и истина. - СПб.: Алейтея, 2002; Фуко
М. Слово и вещи. Археология гуманитарных наук. - СПб., 1994 и др.
применен цивилизованный подход к истории, историческому познанию и моралистическому объяснению исторического прошлого, раскрываются особенности познания в различные эпохи развития человечества. И здесь необходимо отметить И.А. Гобозова, А.Я. Гуревича, В.Н. Кудрявцева, В.М. Метлова, Н.И. Смоленского, Н.С. Розова, М.А. Юсим, В.И. Уколовой, И.Г. Яковенко и др., стремящихся в своих работах обновить и усовершенствовать гносеологию и методологию исторического исследования1.
Объектом диссертационного исследования является
историческое познание как специфический способ познавательной деятельности исследователя.
Предметом диссертации являются изучение взаимосвязи общих и особенных закономерностей исторического познания.
Цель диссертационного исследования - обосновать необходимость разработки философско-методологических и логико-гносеологических основ исторического познания в связи с критикой англо-американской философии истории, сводящей историческую науку к описательной эмпирической дисциплине. Для реализации данной цели решаются следующие взаимосвязанные задачи:
Гобозов И.А. Плюралистичность интерпретаций в историческом познании // Проблемы исторического познания. - М.: Наука, 1999; Гуревич А.Я. Двоякая ответственность историка // Там же; Кудрявцев В.Н. Об особенностях методологии социальных и гуманитарных наук // Там же; Метлов В.М. К вопросу об эволюции предмета исторического познания // Там же; Смоленского Н.И. Проблемы теоретического плюрализма // Там же; Розов Н.С. Теоретическая история как исследовательская программа: фундаментальные понятия и принципы / Там же; Юсим М.А. Очевидное и истинное в историческом познании // Там же; Уколова В.И. Исторические судьбы познания истории // Там же; Яковенко И.Г. Цивилизационный анализ: проблема метода // Там же.
- уточнить специфику исторического познания и раскрыть
концепцию «унифицированной науки» в неопозитивизме;
- проанализировать проблему уникального в зарубежной
философии истории и определить пути ее решения;
- выявить соотношение исторических закономерностей и фактов
на примере анализа концепций К. Гемпеля-Поппера и У. Дрея;
- эксплицировать взаимосвязь категорий «объяснения» и
«закона» в историческом познании;
- выявить пути развития методологии исторического познания.
Теоретико-методологической базой исследования является как
общефилософские принципы и приемы, посредством которых осуществляется познавательный процесс, приобретается новое знание, формируется культура познания. К их числу относятся как дедуктивные, так и индуктивные методы, лежащие в основе логико-гносеологического анализа исторического познания. Специфика исторического познания предполагает применения не только естественнонаучной методологии, но и методов выработанных в социально-гуманитарных науках. Комплементарность данных типов методологий, с нашей точки зрения, является важнейшей технологией, способной дать позитивные результаты в осуществлении исторического познания.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
осуществлено уточнение специфики исторического познания, представляющего собой осмысление единства объективного и субъективного в интерпретации исторических фактов, познания прошлого;
раскрыта концепция «унифицированной науки» в современном неопозитивизме, основанной на априорных объяснительных схемах,
так называемой модели «охватывающего закона», выводящего теории и факты не из реальной действительности, а из мышления;
- проанализирована проблема уникального в зарубежной
философии истории и определены пути ее решения;
- выявлено соотношение исторических закономерностей и фактов
на примере анализа концепций К. Гемпеля-Поппера и У. Дрея,
- эксплицирована взаимосвязь категорий «объяснения» и
«закона» в историческом познании;
- выявлены пути развития методологии исторического познания.
На защиту выносятся следующие положения:
Уточнение специфики исторического познания позволяет выявить единство объективных и субъективных аспектов в историческом познании и раскрыть концепцию «унифицированной науки» в современном неопозитивизме.
Если теоретики неопозитивизма мыслят только двумя категориями: общее и единичное, не учитывая особенности исторического познания в логике своих рассуждений, то в концепции Дрея и его сторонников научное внимание акцентрируется на категории единичного. Справедливо подметив тот факт, что гемпелевские «охватывающие законы» как бы «отсекают, убивают» индивидуальное, Дрей придает большое значение относительным признакам исторических явлений, которые сторонники теории «охватывающего закона» подчиняют догмам всеобщности, одинаковым для всех разнообразных явлений.
3. Описание фактов и их объяснения в истории по своим задачам
задачам и средствам столь специфичны, что могут быть представлены
как самостоятельные части исторического исследования -
фактографическая и интерпретационная. Фактографическая часть
более стабильна, устойчива, интерпретационная же более подвижна, изменчива, более текуча.
4. Предметов исторической науки и конечным звеном исторического объяснения являются не факты, понимаемые как наблюдаемые, чувственно-воспринимаемые «фрагменты», а факты, просвеченные и объясненные с помощью теоретического аппарата науки, воспроизводящие историческую реальность в ее закономерных, необходимых связях. Они не отбрасываются после построения исторической теории, а являются неотъемлемой ее частью. Процесс исторического объяснения и процесс создания исторической теории -это не два отдельны процесса, а единый целостный процесс углубления познания.
Теоретическая и практическая значимость исследования состоит в том, что осуществленный анализ позволяет расширить и углубить теоретико-гносеологические закономерности познания исторических процессов. Результаты исследования могут быть использованы в ходе чтений лекций по общему курсу философии, а также для чтения спецкурсов аспирантам и соискателям по философии науки.
Апробация исследования. Диссертация обсуждалась на заседаниях кафедры философии Чеченского государственного университета, на внутривузовских конференциях. Основное содержание диссертации изложено в 3 научных статьях и брошюре соискателя общим объемом 2,5 п.л.
Структура и объем. Диссертация состоит из введения, двух глав, содержащих пяти параграфов, заключения и библиографического списка использованной литературы, насчитывающих 159
наименования, в том числе 13 на иностранных языках. Общий объем диссертации 149 страниц машинописного текста.
Специфика исторического познания и концепция «унифицированной науки» в неопозитивизме
Методология истории как и философско-методологические вопросы естествознания является относительно самостоятельной областью философской науки, исследующая проблемы логико-методологических аспектов к объяснению исторического процесса. Задачей методологии истории является выяснение причин и движущих сил общественно-исторического процесса, его закономерностей. Для объяснения исторического процесса, отдельных исторических событий требуется применение всего богатства средств диалектики, цивилизованного подхода к пониманию истории. Методология истории формируется на базе применения к истории общих философских логико-методологических средств.
Исторические исследования давно стали объектом философско-теоретического познания в первую очередь в связи с широким распространением марксизма и утверждением материалистического понимания истории, принуждавшего ученых искать движущие силы общественно-исторического процесса. Свою роль в этом сыграли революции первой половины XX века, обнаружившие подлинные причины общественного развития, они показала важную роль народных масс и личности в истории. Такой же научный резонанс имеют бурные перемены и глобализационные процессы второй половины и конца XX столетия.
Встреча двух систем знания -исторического и философского - с необходимостью порождает методологические проблемы. Методологическая проблематика, как известно, становится центром философских дискуссий особенно в кризисные периоды развития наук. Такое положение имело место во времена кризиса в естествознании (начало XX века); аналогичную картину мы наблюдаем в современной западной историографии, переживающей серьезный теоретико-методологический кризис, продолжающийся уже несколько десятилетий .
Факт отставания и кризиса исторической науки (теоретического, логического, методологического), который достаточно давно констатировался западными учеными всех направлений, потребовал коренной ее переориентировки. Историческая наука, по мнению некоторых западных философов, находится в состоянии чуть ли не донаучного уровня познания. Кризис оснований традиционной описательной, фактографической школы в историографии, например, относится в США к 40—50 годам XX века. Потребность в преодолении господствующей в историческом познании описательности способствовал переходу многих представителей западной философии истории к оперированию обобщениями. Сводя историю к хронологии, современные сторонники ее обновления пытаются найти выход из тупика, в который зашла «описательная» история. Они обращаются к универсальным суждениям «номотетических», «обобщающих» наук и внесения в нее таким образом «квазинаучного метода». То есть наблюдается попытка приблизить историю к естественным, точным наукам.
Энгельс, анализируя аналогичную ситуацию в естествознании во второй половине XIX века, указывал, что «неустранимая необходимость» упорядочить «необъятную массу положительного материала» систематически и сообразно его «внутренней связи» влечет за собой обращение к теории. «Занявшись этим (то есть упорядочением фактического материала) естествознание вступает в теоретическую область, а здесь эмпирические методы оказываются бессильными, здесь может оказать помощь только теоретическое мышление» . Но так называемые «номотетические», «генерализующие» науки в число которых, кроме наук о природе, входят и некоторые общественные науки (например, социология), то они, как будет показано в дальнейшем, оказываются бессильными научно обобщить собранные историей факты.
Все чаще в сферу истории вторгаются новейшие методы исследования. Например, Г. Барнес, западногерманский социолог, отмечал, что «задача философии по отношению к истории является чисто номотетической» . Часто историки отвергали установки дискредитировавшей себя идеографической философии истории и сделали попытку перейти от простого описания явлений к исследованию существующих между связей, закономерностей. Тем не менее многие из них по-прежнему считают, что задачи и цели исторической науки принципиально отличны от задач и целей социологии и других наук, стремящиеся найти законы и повторяемость явлений.
Современная западная социология, впитавшая в себя методологические установки логического позитивизма и пытающаяся продемонстрировать универсальность своего метода социального познания, вторглась и в область конкретно-исторических исследований. Как известно возникновение и развитие логического позитивизма (1910—1930 гг.) совпали с подъемом интереса к исторической проблематике. Сторонники этого учения не замедлили принять участие во многих дискуссионных проблемах, касающихся философии истории, — в частности, по вопросам исторического объяснения. В связи с этим, в послевоенное время логические позитивисты пытаются ставить проблему объяснения не в общенаучном плане, а в применении ее к процедуре исторического исследования. К. Гемпелем была опубликована статья под названием «Функция законов в историческом объяснении»1, ставшая основополагающей для логических позитивистов, занятых поисками логично-философских оснований жизни. Создание философских основ истории — задача, которую ставят и пытаются решить представители западной философии. Они пытаются разрабатывать априорные объяснительные схемы, ставшие предметом дискуссии, призванной помочь решению поставленной задачи.
Начало дискуссии по этой проблеме приписывают К. Гемпелю и К. Попперу, автора так называемой «модели охватывающего закона», которая была разработана ими независимо друг от друга. Процедура исторического объяснения, по их мнению, является одинаковой во всех науках — как в общественных, так и в естественных. Различие типов исследования, применяемых в естественных и общественных науках, которое было зафиксировано и абсолютизировано в различных философско-исторических концепциях, в разное время господствовавших в философии истории, не признается ими. Как известно, Риккерт и некоторые другие философы считали, что естественно-научные исследования фиксируют новое знание в системе научных законов изучаемых объектов, в то время как исторические исследования дают лишь систему описаний индивидуальных событий и состояний. Констатируя это высказывание мы остановимся на высказывании Г. Риккерта: «...история, поскольку конечной целью ее является изображение объекта во всей его целостности ( Totalital), не может пользоваться генерализирующим методом, ибо последний игнорируя единичное, как таковое и отвлекаясь от всего индивидуального ведет к прямой логической противоположности того, к чему стремится история»1. В этом высказывании имеет место отрицание возможности применения логично-методологичеких философских средств, являющиеся итеративными, применение которых «оказывает» индивидуальное единичное и особенные свойства описываемых исторических фактов, событий. В русле неопозитивизма возникает прямо противоположная тенденция — тенденция к распространению приемов логического анализа на область исторического исследования. В современной англо-американской философии истории мы обнаруживаем множество самых разнообразных точек зрения, являющихся «наследниками» более ранних историко-философских концепций.
Проблема уникального в зарубежной философии истории и поиска путей ее решения
Теория «охватывающего закона» пользуется меньшей популярностью и подвергается критике как со стороны историков, так и со стороны философов. Проблематика философии истории, имеющая длительную научную традицию, опиравшаяся на «теорию» охватывающего закона, сведена к модели причинно-следственного объяснения в истории разработками К. Гемпеля, К. Поппера и их единомышленников. Возможность же выведения дедуктивным путем неповторимых, уникальных явлений из общих законов, которые, на деле, являются лишь обобщениями на уровне отдельных конкретных чувственно-воспринимаемых фактов, подвергается сомнению (или вовсе отрицается) многими представителями всех направлений современной американской исторической и философской мысли.
Теория «рационального объяснения» канадского философа и историка В. Дрея, созданная в противовес неопозитивистской трактовке истории и, в частности, схеме Поппера-Гемпеля, является, по существу, также одной из попыток проверить на «эффективность» модель «охватывающего закона», с помощью конкретного исторического материала. Представители логического позитивизма, в свою очередь, пытаются так откорректировать теорию «охватывающего закона», чтобы приблизить ее к практике исторического исследования. Что касается историков, то огромное большинство их продолжали отстаивать индивидуализирующий метод описательной истории и в период господства «социологизирующего» подхода к истории (1950—60 годы), и позже, в 1970-е годы, когда логико-позитивистская точка зрения на историю уже перестала быть доминирующей. Прослеживая тот путь, которым прошли философы и социологи, использующие схему Поппера-Гемпеля для объяснения исторического, они со своей точки зрения, вскрывают пороки их метода. Оставшиеся на традиционно-описательных позициях, историки также внесли свой посильный вклад в развенчание теории «охватывающего закона».
Следует констатировать тот факт, что влияние модели Поппера-Гемпеля, как основы для исторического познания, ослабляется в связи со сложностью применения ее к историческому материалу. Дискуссии по поводу схемы «охватывающего закона», имевшим место в 1970-е годы касались попыток применения ее к реальной практике исторического исследования. Предложенная неопозитивистами модель исторического объяснения обнаружила свою неэффективность. Ограниченность этой модели признается многими ее сторонниками, в частности М. Мандельбаумом, С. Биром, П. Гардинером, Дж. Уисдомом, Дж. Фетцером. Существование расхождений между неопозитивистским пониманием научного объяснения в его чисто логическом аспекте и применением его толкнуло многих философов и историков на дальнейшие поиски в этом направлении. В данном параграфе рассматриваются некоторые пути этих поисков под критическим углом зрения.
С. Бир, критикую теорию «охватывающего закона», подверг критике ее сторонников за попытку подчинить исторический анализ догмам всеобщности, характерным для самых разнообразных явлений1. По мнению Уисдома история, которая рассматривается только с точки зрения схемы Поппера-Гемпеля, «выглядит незаполненной, полупустой». Он ставил цель доказать, что объяснение в истории должно быть направлено на «достижение единичного»1. Историк П. Кригер, сторонник В. Дрея, заявлял, что он желает видеть объясненным не любое, а именно историческое действие . Неопозитивист признает замечание историков о том, что теория «охватывающего закона» игнорирует специфику индивидуальных событий и такие события являются единственными в своем классе3. На сложность попыток применения объяснительной схемы к конкретно-историческому материалу указывали также А. Донаган, П. Ноуэлл-Смит и другие философы и историки4.
Рассмотрение истории исключительно с точки зрения «охватывающего закона» все меньше и меньше удовлетворяет американских ученых, как социологов, так и историков. Дискуссии по проблематике исторического объяснения, проходят под знаком дальнейших поисков, направленных на приспособление «теории охватывающего» закона к исследованию неповторимых исторических явлений. Преодолеть этот свойственный неопозитивистскому толкованию истории недостаток пытался английский ученый Дж. Уисдом. В своем исследовании «общее объяснение в истории», стремиться продемонстрировать, каким образом «множество пробелов» («пустот») характерных для истории, рассматриваемой с точки зрения модели «охватывающего закона», могут быть, по его мнению, «заполнены». Анализ названной работы Уисдома не оставляет сомнений, что по своей исходной позиции он принадлежит к неопозитивистскому направлению. Доказательством этого служат, к примеру, его многочисленные аналогии между историческим и естественнонаучным познанием. Одновременно он понимает и неудовлетворительность социологизирующего подхода к истории, полемизируя в частности, с ГТоппером по вопросу о характере исторических законов. Как известно, Поппер говорил об их тривиальном характере. Уисдом решительно не согласен с такой точкой зрения. «Заблуждение» Поппера по этому поводу он объясняет тем, что тот в качестве своей модели выбрал обычную политическую историю1. Одновременно Уисдом предложил другие типы обобщений. Он утверждал, что модель «охватывающего закона» должна как бы «потесниться», чтобы «освободить место для других типов обобщений»2. Вместе с тем, Уисдом подменивает причинно-следственную связь функциональной.
При определенных условиях установление функциональной зависимости означает, что вскрыта и причинно-следственная связь. Но одновременно известно, что функциональная связь и причинно-следственная совпадают далеко не всегда. Кроме того, нельзя анализировать данную функциональную связь изолированно от всей совокупности связей изучаемого феномена с другими феноменами. Если проанализировать пример, приводимый Уисдомом относительно функций первобытных табу в обществе, то этот феномен невозможно исследовать вне его связей с такими формами общественного сознания, как религия, мораль, искусство и т. д. Ставя вопрос: «Из какой системной потребности может быть объяснено табу?», Уисдом практически ничего не говорит о том, о какой исторической разновидности общества идет речь. Объяснение табу кровосмешения посредством функционального метода он лишь намекает, что на этот вопрос возможен ряд ответов «согласно типу общества, о котором задается вопрос»1. Он также замечает:-«Однако если мы допускаем, что вопрос имеет в виду пользу от запрета этих отношений внутри семьи, мы делаем предположение о том, что общество, по крайней мере с его собственной точки зрения, каким-то образом пострадает, если табу соблюдаться не будет» .
Уисдом сформулировал самое общее объяснение табу, не учитывающее исторический тип развития общества. Известно, например, что в классовых и бесклассовых обществах табу выполняет существенно различные функции. Иными словами, у Уисдома структурно-функциональный анализ подменил собой не только анализ с точки зрения причинно-следственных связей, но и социально-исторический анализ. На самом же деле сам по себе функциональный анализ не может предшествовать социально-философскому анализу, тем более не может заменять собой анализ данной конкретной области знания. В результате ответ на вопрос: «Какую системную потребность выполняет табу?» найдет самый общий, обезличивающий: табу необходимо, так как невыполнение его опасно.
Соотношение исторических закономерностей и фактов: оценка концепций К. Гемпеля-Поппера и У. Дрея
Научное воспроизведение исторических явлений предполагает их объективного точного выражения, что с точки зрения позитивистов может быть осуществлено с различных философско-методологических позиций. При этом допускаются различия в понимании исторических фактов. Представители современной англо-американской философии истории полагают, что историк-исследователь оперирует не с действительными историческими фактами, которые имели место в истории, а лишь с историческими документами, источниками, в которых зафиксированы факты исторического прошлого. Эти источники составлены на основе источников различных взглядов на фиксируемые исторические факты.
В исторических источниках, как утверждают неопозитивисты, воспроизводятся взгляды их составителей на характер описываемых событий. В соответствии с этим авторы исторических источников подбирали и интерпретировали факты. Вот почему об одних и тех же фактах исторические источники дают различные сведения. Поэтому современные исследователи-историки могут создавать различные исторические картины минувших эпох. Следовательно, прошлое предстает перед взором современного исследователя не в его истинном виде, как оно было на самом деле, а так как оно было «дано» восприятию автором соответствующего исторического источника зависимости от его установок, идеалов, в целом мышления.
Серьезный теоретико-методологический недостаток такой концепции современный англо-американской философии, на наш взгляд, заключается в том, что она, по-существу, проповедует агностицизм в историческом познании, отрицает объективную истину в истории, пропагандирует плюрализм в постижении истины. Неопозитивизм направляет мышление только на восстановление и согласование извлеченных из исторических документов фактов, в то время как оно должно быть направлено на ненаблюдаемые, не воспринимаемые органами чувств связи и отношения, которые лежат в основе развития системы фактов. Отношения между вещами не воспринимаются посредством органов чувств. Отношения и связи воспроизводится теоретическим мышлением. Теоретическое мышление ориентирует на анализ экономического основания исследуемых исторических эпох, выяснение социально-классовой структуры общества и на этой основе дает научную критику источников, способствуя выявлению их действительно объективного содержания. Цель исторического познания - восстановление исторической правды, объективной истины, посредством воспроизведения главных существенных связей и отношений между историческими событиями и фактами. Теория позволяет осуществлять согласование, взаимосвязь фактов и объяснять их.
В этом контексте представляют научный интерес рассмотрение конструкции прошлого канадским историком и философом В. Дреем и некоторыми его единомышленниками, а также оппонентами К. Гемпеля. У. Дрей так же как и К. Гемпель ставил задачу опровергнуть точку зрения необходимости использования законов в историческом объяснении. В своей главной работе «Законы и проблемы объяснения в истории» он стремится доказать, что условием правильности объяснения факта не является его подведение под закон. Однако, как будет показано в данной главе, несмотря на более чем тридцатилетнюю дискуссию между представителями «гемпельянства» и «описательной» школы в подходе к историческому познанию, оба эти направления имеют «точки соприкосновения» и, по сути, приходят к практически аналогичным выводам.
У. Дрей отмечает уже неоднократно констатировавшийся до него факт, о том, что существует значительный разрыв между относительно хорошо изученной процедурой логического объяснения и действительным процессом объяснения в истории. Он пытается выяснить, что значит «объяснять с помощью теории»1. По его мнению, Поппер, Гемпель, Гардинер, Оппенгейм и их сторонники ошибаются, считая условием правильности объяснения факта подведение его под закон. «Объясняющая сила закона, - пишет он, - ...не распространяется на единичные и уникальные случаи»2. Закон, который теоретики логического позитивизма рассматривают как обязательное условие для адекватного объяснения, является, с точки зрения Дрея, «слишком общим» и именно потому «методологического интереса не вызывает».
Стремясь обосновать свою позицию, он в качестве примера пробует найти объяснение «охватывающего закона» для следующего умозаключения о конкретном историческом явлении: «Король Людовик XIV умер непопулярным, так как проводил политику, вредную для национальных интересов французской нации». Дрей пытается представить себе, в полном соответствии с логикой схемы Поппера и Гемпеля, какой «охватывающий закон» предложили бы они в качестве объясняющего. Очевидно, такой закон, полагает он, должен звучать следующим образом: «Властители, которые игнорируют интересы своих подданных, становятся непопулярными»3.
Понятно, что такой закон ни в коем случае не может удовлетворить историка, так как в своей практике он сталкивается с массой противоречащих ему случаев. Кроме того, он потребует конкретизации этого обобщения для того, чтобы реально на исторических фактах объяснить причину непопулярности Людовика XIV. Конкретизация закона, как считает Дрей, очевидно, потребует обращения к конкретным историческим событиям «века Людовика XIV». Вместо первоначального предложенного слишком общего и в силу этого не имеющего никакого методологического значения «закона», Дрей предлагает другие, как бы более «приближенные» к исторической реальности формулировки «законов», например: «Властители, которые вовлекают свои государства в войны, преследуют религиозные меньшинства и содержат паразитические дворы, становятся непопулярными»1.
Но, очевидно, можно сколь угодно долго перечислять конкретные исторические «приметы» той эпохи, как и «список преступлений» Людовика XIV, и, следовательно, до бесконечности «наполнять» «закон». Подобная «конкретизация» «охватывающего закона» с такой точки зрения является бесконечным процессом, что не может не признать и сам Дрей. Постепенно уточняя «закон», продолжает Дрей свои рассуждения, мы приходим к следующей его формулировке: «Каждый властитель, проводящий в точно таких же условиях, как Людовик XIV, точно такую же политику, становится непопулярным»2.
Взаимосвязь объяснения и закона в историческом познании
Сущность объяснения как специфической познавательной процедуры -центральный вопрос эпистемологии вообще, исторической в особенности1. Объяснение - эта процедура, позволяющая фиксировать причины и способ образования события или процесса. Историческое же объяснение должно отвечать критериям рациональности. Познание исторических законов - это познание целенаправленной социальной деятельности людей независимо от их воли и сознания.
«В качестве рефлективной дисциплины ранга метанауки сверхзадачи философии истории покрывается: аналитикой истории как объективной теории - доктринация порождающих процедур, способов тематизации предметной сферы; аналитикой истории как позитивного процесса доктринация совокупности общечеловеческого опыта жизневоспроизводства, технологий пролонгации существования»2. Сказанное подтверждает, что в настоящее время история становится предметом пристального критического анализа, как в историографическом, так и в философском аспектах. Очевидно, в этом и состоит развитие науки, которая, с одной стороны, стремится заново переосмыслить ранее накопленный эмпирический материал, а с другой — усовершенствовать логические приемы исследования.
Последнее имеет особо важное значение, так как наметился определенный разрыв между задачами, стоящими в современных условиях перед исторической наукой, и теми познавательными приемами, которыми она располагает. М.А. Барг отмечал, что «историки платят ныне тяжелую цену за их длительное равнодушие к логико-теоретическим проблемам своей науки. Обладая передовой, подлинно научной методологией, историки-марксисты не заметили своевременно, что при этом остается почти совершенно неразработанной соответствующая ей логика исторического мышления».
Когда заходит речь о необходимости разработки методологических основ истории, на передний план выдвигаются вопросы логики исторического исследования, такие, например, как проблема структуры исторической теории, специфики исторического факта и закона, сущности исторического описания и предсказания и т. д.
Значительный научный интерес представляет такая познавательная операция, как объяснение. Эта понятие является центральным моментом исторического познания. Именно в нем кульминируется сила научного познания. Основной функцией объяснения является раскрытие сущности исследуемых явлений.
Онтологической основой данной познавательной операции является объективная связь и обусловленность явлений материального мира. Выявление этой связи и позволяет раскрыть сущность изучаемых явлений. Объяснение - это логическая операция, в ходе которой расчленяются объекты на составные части, а затем они синтезируются, чтобы образовывали целостную систему взаимосвязанных элементов.
Из данной гносеологической характеристики объяснения вытекает его основной логический признак — наличие двух логически связанных частей: объясняемого явления (его описания) и объясняющих положений, которые соответственно определяются терминами «экспланандум» и «эксплананс».
В зависимости от того, какую сторону объективной действительности призвано раскрыть то или иное объяснение, какие средства при этом используются, различают четыре гносеологических типа объяснения: причинное, генетическое, структурное и функциональное (два последних часто объединяются в единый тип — структурно-функциональное). Причем эти типы объяснения используются как на эмпирическом, так и теоретическом уровнях исследования.
В научном же исследовании ученый имеет дело главным образом лишь с наблюдаемыми следствиями, для объяснения которых необходимо установить начальные условия и подобрать (или заново сформулировать) общие закономерности. Поиск объясняющих положений в этих случаях сопряжен с большими трудностями, и построение объяснения представляет сложную теоретическую проблему.
Индуктивное объяснение строится на основе ряда частных посылок, которые обосновывают или объясняют какое-то общее положение . Существенное различие между этими разновидностями объяснения состоит в том, что в общих случаях при объяснении мы опираемся на общие теоретические положения, а в других — строим его па основе эмпирических данных.
Авторы теории «охватывающего закона» (К. Гемпель, К. Поппер, Э. Нагель), подчеркивая универсальный характер дедуктивного объяснения, попытались распространить его каноны и на область социального познания, что вызвало справедливые в ряде случаев упреки со стороны противников этой теории.
Констатируя факт определенного родства между естественнонаучным и историческим объяснением, нельзя не видеть существенного различия между ними. Именно поэтому анализ социально-исторического объяснения предполагает выявление как общенаучных, так и специфических его черт. История, как и любая другая эмпирическая паука, стремится ие только описывать и систематизировать отдельные исторические факты, по, кроме того, формулирует общие гипотезы общественного развития, на основе которых достигается истолкование или объяснение этих фактов. Описание фактов и их объяснение в истории по своим задачам и средствам столь специфичны, что могут быть представлены как самостоятельные части исторического исследования — фактографическая и интерпретационная. Фактографическая часть более стабильна, устойчива, интерпретационная же более подвижна, изменчива, более текуча.
Наряду с изменчивостью следует выделить и такой важный признак исторических явлений, как их сложность и многоплановость. Они также накладывают отпечаток на характер исторического объяснения. Историки, как правило, имеют дело с явлениями материальными и идеальными, простыми и сложными, частными и общими и т. д. Понятно, что при рассмотрении какого-то отдельного типа объяснения приходится сталкиваться с различными его разновидностями, специфика которых будет определяться спецификой самих объясняемых явлений. Отсюда вытекает необходимость как-то разграничить исторические явления, выделить наиболее характерные типы исторических фактов, которые наиболее часто встречаются в практике исторического исследования.
