Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Психологическое знание и критерии научности
1.1. Кризисное состояние психологического знания: основания оценки 12
1.2. Состояние психологического знания: основания его оценки как методологического кризиса 36
Глава 2. Психология между естественнонаучным и гуманитарным эталонами познания .
2.1. Специфика гуманитарного эталона познания 61
2.2. Гуманитарный эталон познания как гносеологический ориентир развития психологии 87
Глава 3. Парадигмы в составе психологического знания .
3.1. Понятие парадигмы как основание анализа психологического знания .. 106
3.2. Парадигма психоанализа и его гносеологический статус 127
Заключение 157
Библиография 161
- Кризисное состояние психологического знания: основания оценки
- Состояние психологического знания: основания его оценки как методологического кризиса
- Специфика гуманитарного эталона познания
- Понятие парадигмы как основание анализа психологического знания
Введение к работе
Общая характеристика работы.
В работе рассматривается процесс становления и современное состояние психологического знания с точки зрения ключевых ориентиров познания. Понятие «ориентиры познания» используется в данном случае не в строго категориальном смысле, а как обобщающее наименование для совокупности феноменов, которые в познании играют организующую роль, могут выступать как цели, на которые направлены процессы оформления знания, и как основания идентификации форм знания. Это критерии научности, эталоны (идеалы) и нормы познания, парадигмы, исследовательские программы и традиции. В совокупности они образуют «карту» познавательной сферы, соотнесение с которой позволяет лучше понять статус конкретной концепции или области знания.
Актуальность темы исследования определяется в первую очередь потребностями психологического знания, развитие которого в настоящее время достигло точки бифуркации. Перед психологией появилась возможность освобождения от сдерживающей ориентации на естественнонаучный эталон познания и самоопределения в системе наук на основе синтеза естественнонаучного и гуманитарного подходов к изучению человека и общества. Реализация этой задачи, на наш взгляд, может вывести психологическое знание на новый уровень развития. Для философии это реализация ее методологической функции по отношению к частнонаучному знанию и науке в целом.
Актуальность темы исследования в теоретическом отношении обусловлена также потребностями гносеологии как философской теории познания, заинтересованной в притоке фактического материала, разработке и, возможно, уточнении некоторых характеристик познания, определяемых исходя из общей логики ее развития. Проблема критериев научности, эталонов и других ориентиров развития науки, на наш взгляд, может и должна рассматриваться в философии более конкретно, на основе анализа исторического опыта развития отдельных наук.
Значимость темы исследования в практическом отношении связана с постоянным расширением сферы приложения научных знаний, что приводит к сложности их взаимодействия с вне- и паранаучными подходами. В полной мере это проявляется в развитии психологического знания, вокруг которого существует целый спектр околонаучных концепций. Между тем последствия применения научных достижений играют все более важную роль в функционировании общества. Темпы изменения научных представлений о мире постоянно возрастают (количество научной информации удваивается каждые пять лет). Наука на рубеже третьего тысячелетия, обладая мощной инфраструктурой, оказывает все возрастающее влияние на образ жизни современного человека. Авторитет, который в обществе имеет наука, автоматически распространяется на любые формы знания, оцениваемые как научные. С другой стороны, массовые ожидания, обращенные к науке, порой неоправданно высоки. Таким образом, необходимыми становятся уточнение понимания сущности и параметров научного знания, а также четкая идентификация достоверного и обоснованного научного и вненаучного знания. Сложившаяся в науке и обществе ситуация ставит задачу определения неких относительно инвариантных структур, присущих научной деятельности и позволяющих четко идентифицировать научное знание.
Психология как сфера человеческой деятельности приобретает все большую значимость в современном мире. Повышение уровня жизни, образования, культуры определяет обращение все большего количества людей к рефлексии над собственным внутренним миром, а глобальные проблемы социальной реальности заставляют искать новые способы взаимодействия между людьми и сообществами. И поэтому, наряду с интересом к традиционным духовным практикам, в обществе нарастает потребность в научном инструменте познания «человеческой души», обеспечивающем точность исследования, адекватность реальности и воспроизводимость полученных результатов. И для определения того, является ли психология подобным инструментом, оказывается необходимым сопоставление психологической науки с гносеологическими ориентирами.
Степень изученности проблемы. В философской литературе сложилось несколько направлений исследования, затрагивающих проблематику данной работы. В первую очередь это работы, посвященные феноменам, обозначенным как гносеологические ориентиры. К вопросу о природе критериев научности и об эталонах познания в разное время в своих произведениях обращались: Дж. Беркли, Н. Бор, М. Борн, В. И. Вернадский, Л. Витгенштейн, Г.Галилей, В. Гейзенберг, П. Дюгем, В.В. Ильин, В.А. Калинина, А.Т. Калинкин, И. Кант, Р. Карнап, А.В. Кезин, О. Конт, А.Н. Кочергин, Г. Лейбниц, В.И. Ленин, Е.А. Мамчур, Нейрат, И. Ньютон, В.А. Окладной, В.Г. Пыхтин, М. Планк, Платон, А. Пуанкаре, Д. Сомервилл, И. Фихте, М. Шлик, А. Эйнштейн, Д. Юм и др. В этих работах рассматриваются и систематизируются конкретные критерии научности, а также демонстрируется их неоднозначность и историческая изменчивость, ограниченность их универсализма, возможность неполной реализации в конкретных познавательных актах.
В более широком плане для нашей темы важен круг работ, посвященных исследованиям соотношения различных форм познания, в первую очередь научной и вненаучной. Наибольший интерес представляют работы, в которых демаркация науки и вненаучного знания не носит выраженного оценочного характера, а связывается с выявлением собственных характеристик каждого из типов знания: О.С. Анисимова, В.П. Бранского, Г.Х. Вригта, П.П. Гайденко, В.Л. Гинзбурга, Д.П. Горского, С.Ф. Денисова, В. Динзе, Л.М. Дмитриевой, А.С. Кармина, В.В. Казютинского, И.Т. Касавина, В. И. Кашперского, У.В.О. Куайна, А. Койре, Т. Куна, И. Лакатоса, Л. Лаудана, В.А. Лекторского, Н.И. Мартишиной, Р. Мертона, А.Л. Никифорова, М. Полани, К. Поппера, С. Тулмина, X. Патнэма, И. Пригожина, В.Н. Поруса, И. Стенгерс, B.C. Степина, К. Хюбнера, B.C. Швырева, Г.П. Щедровицкого, Я. С. Яскевич.
Не менее важным представляется и направление исследований, связанное с выявлением специфики гуманитарного познания: Н.Т. Абрамовой, Т. Адорно, И.А. Акчурина, Г. Альберта, Х.-М. Баумгартнера,
М.М. Бахтина, А. Бергсона, В.Г. Буданова, И. Вайса, Дж. Вико, В. Виндельбанда, М. Вебера, Г.-Г. Гадамера, Х.С. Гафарова, Ю.Ю. Гафаровой, Г.Д. Гачева, В. Дильтея, Г.Б. Жданова, Г. Зиммеля, Э. Кассирера, Р.Дж. Коллингвуда, И.А. Майзеля, М. Мерло-Понти, Л.А. Микешиной, Н. Моисеева, А.В. Назарчука, Л.А. Орнатской, Е.П. Прохорова, П. Рикера, Г. Риккерта, В.М. Розина, М.А. Розова, А.Е. Рыбаса, В.Н. Сагатовского, Ю.В. Сачкова, К.Ф. Самохвалова, В.В. Селиванова, П.Д. Тищенко, В.Г. Кузнецова, М. Фуко, Ю. Хабермаса, Ф. Шлейермахера. В этих работах была поставлена проблема разграничения естественнонаучного и гуманитарного эталонов познания, выявлялись и обосновывались специфические черты, присущие гуманитарному знанию.
Важную часть источников составляют методологические работы по психологии, в которых осуществляется общее осмысление процессов развития и функционирования психологического знания: Г.Ю. Айзенка, Б.Г. Ананьева, В.М. Аллахвердова, Л. Бинсвангера, В.М. Бехтерева, Б.С. Братуся, А.В. Брушлинского, Ф.Е. Василюка, М. Вертгеймера, И.П. Волкова, Хр. Вольфа, В. Вундта, Л.С. Выготского, П.Я. Гальперина, У. Джемса, М. Дессуара, В.Н. Дружинина, А.Н. Ждана, Ю.М. Забродина, Е.И. Исаева, Г.А. Ковалева, К.Н. Корнилова, Н.Н. Ланге, К. Левина, А.Н. Леонтьева, Б.Ф. Ломова, X. Мюнстерберга, Э. Титченера, А.В. Осницкого, И.П. Павлова, А.В. Петровского, Ж. Пиаже, С.Л. Рубинштейна, В.М. Сеченова, В.И. Слободчикова, O.K. Тихомирова, Дж.Уотсона, Г. Фехнера, 3. Фрейда, П. Фресса, Г.И. Челпанова, Г.Г. Шпета, Д. Шульц, С. Шульц, Г. Эббингауза, В.А. Якунина, М.Г. Ярошевского. В 1996 - 1998 гг. на страницах журнала «Вопросы философии» состоялась дискуссия о статусе психологии, в которой принимали участие А.П. Огурцов, А.А. Пузырей, А.А. Голов, Н.И. Кузнецова, М.А. Розов, О.И. Генисаретский, В.М. Розин. В круглом столе «Перспективы научной рациональности в XXI веке», прошедшем в редакции «Независимой газеты», участвовали В.М. Розин, Л.Г. Ионин, Г.Г. Копылов, Б.И. Кудрин, М.В. Рац, А.Г. Ваганов.
Наконец, при выполнении диссертационного исследования
использовалась психологическая литература, а также работы, посвященные анализу отдельных психологических концепций: Н.С. Автономовой, В. Абабкова, А.И. Белкина, М. Боса, Н. Вересова, Л. Гараи, А. Грюнбаума, К.Х. Делокарова, Э.Джонса, Г.В. Залевского, Б.Ф. Зейгарник, В.П. Зинченко, М. Игла, М. Кечке, Н.Н. Лебедевой, В.М. Лейбина, В.А. Мазилова, Р. Майера, Р.В. Манекина, Е.Б. Масловой, Т. Нагеля, М.С. Роговина, A.M. Руткевича, В.Ф. Петренко, Н. Смита, В.В. Старовойтова, И. Стенгерс, Л. Шерток, Г. Элленбергера, А.В. Юревича, В.А. Янчука.
Таким образом, существует достаточно обширная литература по проблематике данного исследования. Тем не менее, затронутые в дискуссии проблемы определения гносеологического статуса психологии и параметров, исходя из которых этот статус должен оцениваться, остаются не до конца решенными. По крайней мере отчасти это определяется сохраняющимся разрывом между конкретно-психологическим и философско-гносеологическим их видением: философские концепции, как правило, идут от гносеологии и лишь иллюстративно используют конкретный психологический материал; психологические концепции, избавившись от давления диалектического материализма, в основном игнорируют достижения философии науки. В диссертации предпринята попытка преодолеть этот разрыв.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы дать оценку современного состояния психологического знания с точки зрения тех нормативов, на которые может ориентироваться знание и в соответствии с которыми оно может быть квалифицировано в качестве одной из гносеологических форм. Для достижения данной цели в работе поставлены следующие задачи:
исследовать объективные характеристики психологического знания, делающие проблематичным его квалификацию как научного знания;
определить круг критериев научности, на которые должна быть ориентирована психология;
выявить наиболее существенные различия естественнонаучного и гуманитарного эталонов познания и показать их значение для оценки статуса психологии;
исследовать закономерности и особенности функционирования парадигм в психологии;
оценить соотношение научного и вненаучного, естественнонаучного и гуманитарного знания на примере психоанализа и соотнести эту оценку с эффективностью психологического знания.
Основные результаты исследования, определяющие его научную новизну, состоят в следующем:
Среди объективных характеристик психологического знания, проблематизирующих его гносеологический статус, выделены наиболее значимые: существенные разногласия в оценке исторических этапов развития психологии; отсутствие общепринятых концептуальных оснований, инвариантных по отношению к конкретным концепциям; отсутствие общепризнанных методологических оснований, включая принципиальную проблему соотношения эмпирии и теории; присутствие в психологическом знании иррациональных элементов, влияние которых периодически усиливается; распространенность околонаучных концепций в психологии; сложность и неоднозначность вычленения объекта и предмета психологического знания, а также идентификации исследователя; неоднородность языка психологии.
Показано, что основной тенденцией в развитии философского осмысления критериев научности является переход от попыток задать универсальный список критериев к поиску ключевого признака, не описывающего полностью характеристики научного знания, но позволяющего различать научные и ненаучные концепции. Обосновано значение фальсифицируемости как наиболее актуального на современном этапе критерия научности.
Систематизированы специфические черты гуманитарного знания (человекосоразмерность, ценностная размерность, процессуальность,
индивидуализирующая методология, субъектность, осознание особой роли понимания, преобладание качественного аспекта исследований над количественным, языковая чувствительность) и обоснован вывод о том, что сомнения в статусе психологии во многом обусловлены явным или неявным применением естественнонаучных стандартов для оценки гуманитарной области знания.
Обобщены основные результаты развития понятия «парадигма» и обоснована оценка современного психологического знания как мультипарадигмального.
Выявлены компоненты различных видов знания в составе психоанализа и показана эффективность оценки психоанализа в рамках гуманитарного эталона познания, а также потенциальная эффективность вненаучного знания в психологии.
Положения, выносимые на защиту, состоят в следующем:
1. Единым основанием всех характеристик психологического знания,
обусловливающих воспроизводящуюся оценку его состояния как кризисного,
выступает низкий уровень интеграции психологического знания при явной
недостаточности оснований такой интеграции. Но, с точки зрения
современной методологии познания, многовариантность знания в
определенной области сама по себе не означает его вненаучности или
недостоверности. Таким образом, представляется возможным говорить не
столько о кризисной ситуации, сколько о своеобразной устойчивой
особенности психологического знания.
Психологию следует рассматривать как мультипарадигмальную область знания, где функцию парадигмы выполняет отдельная теория. При этом каждая теория-парадигма выполняет неполный набор парадигмальных функций и оказывается неспособной интегрировать все психологическое знание.
Существенной тенденцией исторического развития психологии выступает постепенная ее переориентация с естественнонаучного на гуманитарный эталон познания. Одним из оснований преодоления ситуации,
воспринимаемой как кризис психологии, является осознание необходимости ее построения и оценки как гуманитарной области знания, с соответствующей модификацией критериев научности. В частности, многие особенности психоанализа, традиционно оцениваемые как проявления его недостаточной научности, могут быть рассмотрены как необходимые характеристики гуманитарного знания.
4. Одним из проявлений мультипарадигмальности психологии является присутствие в ней вненаучного знания, которое ситуативно оказывается эвристически значимым.
Теоретико-методологическая основа исследования. Существенную роль в работе играет эмпирическое обобщение, поскольку автор стремился к выведению закономерностей функционирования психологического знания из анализа конкретных психологических концепций и его оценок, высказываемых выдающимися психологами. Универсальной методологией исследования является диалектика, так как построение работы ориентировано на последовательное выявление противоречий в определении статуса психологии и разрешение их путем синтеза.
Научно-практическая значимость работы. Положения и выводы, полученные в ходе диссертационного исследования, могут быть использованы для оценки гносеологического статуса конкретных психологических концепций и для решения возникающих в связи с этим теоретических, методологических и организационных проблем. Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в развитии психологического образования и практики, а также в преподавании психологии, философии, науковедения.
Апробация работы. Основные положения диссертации обсуждались на кафедре философии и социальных коммуникаций Омского государственного технического университета, на методологическом семинаре аспирантов, на научных конференциях: «Профессиональное сознание специалиста: методологические, идеологические, психолого-педагогические факторы формирования» (Минск, 2004 г.), «Международные юридические чтения»
(Омск, 2003, 2004) и др., представлены в публикациях автора. Результаты
ф исследовательской работы автор использовал в преподавании курса
философии в ОмГТУ и Институте радиоэлектроники сервиса и диагностики, курсов «Методы активного социально-психологического обучения» и «Основы саморазвития личности», спецкурсов «Мультимодальная российская психотерапия», «Метафоры в психотерапии» на факультете психологии и педагогики Омского государственного педагогического университета, а также в работе психолога-практика Городского Дворца творчества детей и юношества.
*
*
Кризисное состояние психологического знания: основания оценки
Вопрос о когнитивном статусе психологии до настоящего времени остается дискуссионным, и разные исследователи предлагают противоречивые оценки степени научности психологии.
С момента официального возникновения психологии в 1879г. (создание в Лейпциге Вильгельмом Вундтом первой психологической лаборатории) и до настоящего времени, то есть на протяжении уже 125 лет, большинство исследователей описывают ситуацию, сложившуюся в психологии, как кризисную. Лишь небольшая часть психологов (например, Г.И.Челпанов) считала, что психология развивается нормально, но их мнение никогда не было общепринятым. Так, авторы одного из учебников по истории психологии в первой же главе выдвигают следующий тезис: «Психология была внутренне противоречива с момента своего возникновения».
Психологи, признающие наличие кризиса, по-разному оценивают его характер. Представленные в литературе точки зрения можно сгруппировать следующим образом.
Часть психологов рассматривает кризис как явление, вызванное субъективными причинами, прежде всего, по их мнению, необоснованным непринятием конкретной теории. Для представителей этой группы психология делится на два лагеря, и граница проходит между «моей» концепцией и всем остальным миром. Для Дж. Уотсона, как и для В.М. Бехтерева, есть две психологии: правильная (его) и неправильная. Показательны утверждения основателя структурализма Э. Титченера о том, что его школа является «единственной системой в психологии, достойной упоминания», и представителя функционализма Г. Кэрра о незаслуженном влиянии других направлений в психологии, не способных «ничего добавить к всеобъемлющей функциональной психологии»1. Такая позиция, возможно, эффективна в отношении отдельных теорий психологии, но практически бесполезна для рассмотрения сущности кризиса во всей психологии.
Другие исследователи (Г. Олпорт) пытаются рассмотреть кризис объективно-эмпирически. Они описывают борьбу школ и подсчитывают их число. Но без выяснения качественных взаимосвязей между школами это приводит к антиисторическому и антиметодологическому подходу, стирающему грань между кризисом в психологии и любой другой науке.
Третья группа исследователей видит причину кризиса в противоборстве противоположных тенденций. К.Н. Корнилов описывает кризис как борьбу рефлексологии и эмпирической психологии , Ю.В. Франкфурт указывает на наличие противоборствующих тенденций внутри и рефлексологии, и эмпирической психологии, а Н.Н. Ланге видит кризис в смене прежнего ассоцианизма новой психологической теорией3. При этом Н.Н. Ланге отсчитывает кризис от имени Ф.Брентано, который в 1874 г. выдвинул требование, чтобы вместо многих психологии была создана одна. Таким образом, первые упоминания о кризисе встречаются до общепринятого оформления психологии в науку.
И, наконец, позиция, наиболее близкая современным представлениям о причинах кризиса, восходит к Г. Эббингаузу. С его точки зрения, сущность кризиса - в отсутствии у психологов единого мнения относительно почти всех наиболее общих вопросов психологии, тогда как в других науках есть единодушие касательно всех последних принципов, которые должны быть положены в основу исследования. Почти дословно формулирует данную особенность психологии как ее допарадигмальность Томас Кун.
Является предметом дискуссий, что также характеризует незавершенность самоопределения психологии, и вопрос о ее возрасте. Попытка проследить генезис психологии приводит к парадоксу - «это одна из самых древних наук и одновременно одна из самых молодых. Нас всегда занимало собственное поведение, а размышления о человеческой природе составляют тысячи и тысячи философских и теологических работ» . Большинство исследователей разрешают эту проблему, различая в истории психологии два больших периода5: период формирования психологии и период ее спецификации в качестве самостоятельной области знания. Первый период начинается в VI веке до нашей эры с первых философских попыток рассмотрения психики: уже в классической греческой философии появляются исследования, посвященные этой тематике, например, трактат Аристотеля «О душе». В середине XIX века с момента оформления психологии как самостоятельной научной дисциплины начинается второй период, который продолжается до настоящего времени. Это позволило Г.
Эббингаузу сказать, что психология имеет долгое прошлое, но очень краткую историю .
Существуют разногласия и относительно возникновения традиции употребления самого термина «психология», введенного Гоклениусом в 1590 г. в Марбурге. В.А. Якунин утверждает, что термин «психология» становится общеупотребительным начиная с работ Хр. Вольфа «Эмпирическая психология» (1732 г.) и «Рациональная психология» (1734г.) , тогда как Л.С. Выготский настаивает, что имя это было принято уже учеником Гоклениуса Касманом в 1594 г., а не Хр. Вольфом (1730-е гг.) и «не впервые у Меланхтона, как ошибочно принято думать» . Приписывание Меланхтону этого термина основывается на предисловии издателя к XIII тому его сочинений, в котором на него неверно указывается как на первого автора термина.
Состояние психологического знания: основания его оценки как методологического кризиса
С гносеологической точки зрения, вопрос о том, насколько научной является та или иная область знания, должен решаться не эмпирически, например, через критику недостатков этой области, а концептуально, на основе ее сопоставления с теоретически введенными и обоснованными классификаторами знания, то есть критериями научности. Иными словами, для гносеологического анализа стоящей перед нами проблемы необходимо рассмотреть инструментарий, выработанный в рамках философии познания для решения вопроса демаркации научного и вненаучного знания.
Начиная с О.Конта, общепринятым является определение статуса научности теории, концепции, дисциплины в целом через соотнесение ее структуры и содержания с некоторой системой критериев научности. Некоторые философские направления (экзистенциализм, интуитивизм, иррационализм и философия жизни) отрицают особый статус науки в жизни общества, поэтому вопрос о критериях научности ими игнорируется или признается малозначащим, но в силу ограниченности объема диссертационного исследования данные позиции нами рассматриваться не будут.
Для реализации целей данного исследования представляется важным рассмотреть основные подходы к решению проблемы критериев научности с историко-генетической точки зрения. Система критериев научности в таком случае представляет собой регулярно повторяющиеся попытки очертить границы науки, определить способы демаркации науки и ненауки. Накопление научных знаний приводит к попыткам обосновать самостоятельность научного дискурса и его независимость от других типов дискурса. Одним из способов экспликации специфики научного дискурса является определение критериев, позволяющих в идеале достаточно быстро определить научность теории или концепции. В реальной истории науки периодически формулировались определенные методологические программы, задающие систему критериев научности, которым, как представлялось их создателям, должно соответствовать развитие науки хотя бы на определенном историческом этапе (например, программа позитивизма). Однако наличная практика научно-исследовательской деятельности с завидным постоянством вскрывает недостаточность сформулированных критериев научности, что приводит к их переформулированию с учетом изменившейся научной практики, и цикл повторяется.
Долгое время гносеологические представления явно или неявно находились в зависимом отношении от принимаемых онтологических постулатов. Определенное представление о реальности (для классического естествознания характерно признание внешней по отношению к познающему субъекту реальности) задавало во многом ключевые особенности научного знания как результата стремящегося к истинности познания данной более или менее определенной реальности. Так, описание Платоном в качестве истинного бытия мира идей предполагает в качестве истинного знания неисторические всеобщие и необходимые понятия.
Исторически первые попытки выявить основания, позволяющие отделить научное от ненаучного (знание от мнения), встречаются уже в античности. Главным критерием истинности знания считалось совпадение мысли с реальностью, что бы под оной не подразумевалось. Платон, опираясь на вышеупомянутое разделение чувственно данного нам физического мира и мира умопостигаемого, критериями знания, отличающего его от мнения, считал истинность - точное воспроизведение объекта, имперсональность - независимость знания от индивида, устойчивость - знание с быстротою «летучего» мнения не обращается в ложь45. Подобные характеристики знания, с одной стороны, определяли действия ученого для получения знания и, с другой, играли роль своеобразных критериев научности.
Однако наука по мере своего развития наука становилась все более сложным, комплексным и трансформирующимся феноменом, требующим постоянной рефлексии над своими основаниями и критериями оценки научности добываемого ею знания. В ходе этой рефлексии происходило постепенное «размывание» первоначально очевидных критериев научности. Таким образом, поиск критериев сопутствует всей истории научной мысли.
Первым сформулировал проблему критериев научности в современной ее трактовке Огюст Конт. Свои взгляды он изложил в программе первого позитивизма. О. Конт, заставший революционные перемены во Франции и проработавший некоторое время секретарем Сен-Симона, считал науку средством изменения общества. Рассматривая развитие человечества в целом в свете открытого им (метафизического, а не позитивного) закона трех стадий. Конт утверждал, что мировая история уже прошла теологическую и метафизическую стадии и настало время «торжества» научной стадии. В конце жизни Конт придал этой идее религиозный оттенок, что впервые продемонстрировало черты сходства научного и религиозного мировоззрения, хотя этот оттенок и был опущен большинством последователей Конта.
О. Конт положительно оценивает естествознание и его технологические возможности. Расценивая механику Ньютона как позитивное знание, он считает необходимым создать и своеобразную социальную физику - социологию, ибо «научная социология должна стать единственным прочным фундаментом для реорганизации общества и преодоления социальных и политических кризисов, переживаемых долгое время нациями» .
О. Конт выделяет следующие характеристики позитивного (то есть научного) знания: реальное в противоположность химерическому; полезное в противоположность бесполезному, негодному; достоверное в противоположность сомнительному; точное в противоположность смутному; положительное в противоположность отрицательному . «Знание, обладающее этими признаками, является научным; не обладающее, в конечном счете, вообще не является знанием» . Данное разделение исключает из науки поиск сущностей и метафизических причин.
Дальнейшее развитие идеи Конта получили в рамках неопозитивизма, представленного философами, входившими в состав Венского кружка (М. Шлик, О. Нейрат, Р. Карнап, К. Гедель, Ф. Вайсман, Г. Хан, Г. Фейгль и др.). Участники Венского кружка выдвинули программу создания новой научной философии на основе идей Маха и «Логико-философского трактата» Л. Витгенштейна. Характер метафизики представителями неопозитивизма оценивался следующим образом. Во-первых, теоретические системы метафизического порядка не содержат ни ложных, ни истинных предложений — к системам такого рода, следовательно, неприложимы стандартные критерии проверяемости; во-вторых, существенным, значимым компонентом метафизики являются выступающие результатом процессов воспитания и соответствующих жизненных обстоятельств смысложизненные поведенческие установки, не подлежащие рациональному обоснованию. Следовательно, метафизика позитивным знанием не является.
Специфика гуманитарного эталона познания
Как мы стремились показать выше, значительная часть дискуссий о статусе научности психологии связана с обсуждением не столько вопроса о том, является ли психология наукой, сколько вопроса, на какой эталон (естественнонаучный или гуманитарный) ей следует ориентироваться (а значит, и каким критериям научности соответствовать). По нашему мнению, дискуссионность статуса психологии связана с попытками соотнести гуманитарную по форме и содержанию дисциплину с естественнонаучными критериями.
Для обоснования этого тезиса необходимо рассмотреть проблему различий между естественнонаучным и гуманитарным знанием в свете специфики психологического исследования.
Первые попытки осознания философами различия естественнонаучного и гуманитарного знания можно найти уже в античности. По мнению Аристотеля, в зависимости от сферы применения знание делится на три группы: теоретическое, где познание ведется ради него самого; практическое, которое руководит поведением человека; творческое, где познание осуществляется для достижения чего-либо прекрасного.
В период формирования классической науки Ф. Бэкон в соответствии с познавательными способностями человека (память, рассудок и воображение) разделил науки на три группы: история как описание фактов; теоретические науки, или «философия» в широком смысле слова, и поэзия, литература, искусство вообще.
Таким образом, уже на заре формирования науки история и антропология (то есть науки о специфически человеческих проявлениях, хотя и в различной степени) отделяются от естествознания, изучающего, в первую очередь, закономерности природы. Гегель наряду с логикой (диалектикой и теорией познания) и философией природы выделяет философию духа.
Классификацией наук, закрепившей превосходство естественнонаучного знания, явилась классификация основоположника позитивизма О. Конта. Конт расположил основные науки по принципу возрастания сложности: математика (включая механику), астрономия, физика, химия, физиология (включая психологию), социология. Фактически в классификации Конта психология занимает промежуточное положение между физиологией и социологией. Конт сформулировал программу естественнонаучного построения социологии, в ходе реализации которой были выявлены принципиальные ограничения естественнонаучного подхода в изучении социальных процессов.
И. Кант одним из первых среди западноевропейских философов продемонстрировал ограниченность естествознания. Он разграничил сферу применения естествознания и метафизики в таких вопросах, как существование души, Бога, считая их прерогативой веры (в этом положении проявилось влияние протестантистских убеждений Канта). Рассматривая антиномии, Кант показал равнодоказуемость противоположных положений о конечности пространства и существовании Бога с помощью гносеологических средств, доступных естествознанию, что указывает на невозможность решения подобных проблем с помощью разума.
В.И. Вернадский классифицировал науки в зависимости от характера изучаемых объектов: во-первых, науки, объекты и законы которых охватывают всю реальность — как нашу планету и ее биосферу, так и космические просторы; во-вторых, науки, объекты и законы которых свойственны и характерны только для нашей Земли. В соответствии с таким пониманием объектов разных наук и «учитывая такое состояние наших знаний, мы можем различать в ноосфере (сфере разума) проявление влияния на ее строение двух областей человеческого ума: наук, общих для всей реальности (физика, астрономия, химия, математика), и наук о Земле (науки биологические, геологические и гуманитарные)»90.
В современных классификациях наук принято различать науки о природе — естествознание, об обществе — обществознание (гуманитарные, социальные науки) и о самом познании, мышлении (логика, гносеология, эпистемология и др.). Отдельную группу составляют технические науки. Но это лишь базовая схема, на основе которой строятся более сложные варианты. Так, М.С. Каган выделяет пять групп наук. Исходя из «четырех основных формы бытия: его исходная и всепроникающая форма — природа; возникшая на определенной ступени развития природы сверхприродная форма бытия — человеческое общество, которое живет и развивается по законам, которых не знает природа; третья форма бытия — сам человек, поскольку он объединяет в своем существовании природные и социальные свойства и закономерности; наконец, четвертая форма бытия — культура, являющаяся изобретением и плодом деятельности человека, превращающая его двусторонне биосоциальное существование в трехстороннее— био-социо-культурное. ... Соответственно различаются пять групп научных дисциплин: науки о природе — естествознание; науки об обществе — обществознание (или социальные науки); науки о человеке:— человекознание (или гуманитарные науки); науки о культуре — культурология; наконец, науки, отвлекающиеся от особенностей разных форм бытия и обращенные к познанию его общих свойств — сущностно-качественных, изучаемых философией, и количественно-структурных, изучаемых математикой»91.
С точки зрения нашего исследования, основной тенденцией в процессе исторического развития науки является постоянное увеличение доли гуманитарного компонента. Естественнонаучное и гуманитарное познание взаимосвязаны и невозможны друг без друга (особенно в психологии). При этом гуманитарное познание в конечном счете оказывается более широким понятием, чем естественнонаучное.
Фактически к появлению комплекса гуманитарного знания привела неспособность естествознания ассимилировать изучение истории, человека и общества: «натурализм в методологии обществознания являлся продуктом исторически обусловленной апелляции к природе. Исторически первым таким образцом была механика... Натурализм в методологии социальных наук XX в. связан с развитием всех разновидностей позитивизма, а также со структурно-функциональным подходом... Кризис натуралистического подхода в конце XIX — начале XX в. был связан с осознанием различий природы и культуры»9 .
Наиболее разработанными в эпистемологическом смысле с момента возникновения научной деятельности (в новоевропейское время) являлись науки математические и естественные, ставившие своей целью изучение закономерного и сущностного, независящего от субъекта познания (внимание к общим понятиям явилось наследием средневекового реализма).
Понятие парадигмы как основание анализа психологического знания
Многочисленные описания кризиса в психологии опираются на неявное постулирование возможности некризисного, кумулятивного «нормального» развития психологии как некоторого идеала, которому психология на современном этапе не соответствует, в отличие от естественных наук. Экспликация данной предпосылки, то есть рассмотрение вопроса о кризисах и периодах «нормальной науки» в современной эпистемологии немыслимо без обращения к концепции парадигм Т. Куна. Соотнося историю развития науки с существующими концепциями критериев научности, приходится констатировать, что наличие революционных разрывов в еще большей степени усложняет формулирование общезначимых критериев научности. Вопрос об историчности научных парадигм стимулируется идеей К. Поппера о необходимости рассмотрения научности ряда теорий, а не научности одной отдельной теории.
Ключевое понятие своей теории, парадигму, Т.Кун определяет как «научные завоевания, повсеместно принятые, из которых складывается, пусть на какое-то время, модель проблем и решений, устраивающая тех, кто занимается исследованиями в данной области» . Но это определение уязвимо для критики. Дело в том, что, определяя понятие парадигмы через научное сообщество, Т. Кун считает парадигму средством объединения разрозненных ученых в научное сообщество. Данная особенность позволила некоторым философам критиковать концепцию Куна за наличие в его теоретических построениях логического круга. По нашему мнению, это не недостаток его концепции, а указание на проблему, для которой еще не разработан соответствующий концептуальный аппарат. Понимание данной трудности возможно с точки зрения автореферентности (критерии научности уже должны быть научными).
Эвристичность парадигмы как «модели» и «образца» состоит в том, что «подобно принятому судом решению в рамках общего закона, она представляет собой объект для дальнейшей разработки и конкретизации в новых или более трудных условиях» . Парадигмальные достижения излагаются в книгах, подобных «Физике» Аристотеля, «Альмагесте» Птолемея, «Началах» Ньютона, «Электричеству» Франклина, «Химии» Лавуазье и «Геологии» Лайеля. К сожалению, сложно продолжить данный список столь же признанной психологической работой.
Научные теории приобретают свой статус парадигмы потому, что их использование приводит к успеху скорее, чем применение конкурирующих с ними способов решения некоторых проблем, которые исследовательская группа признает в качестве наиболее значимых. При этом успех не должен носить абсолютного характера: «Успех парадигмы... вначале представляет собой в основном открывающуюся перспективу успеха в решении ряда проблем особого рода» . Например, в космологии теория божественного происхождения мира менее перспективна, чем представление о дисбалансе частиц и анти-частиц.
В рамках психологии представляется проблематичным достижение однозначной перспективности исследования. Многообразие трудно сопоставимых между собой теоретических подходов не позволяет адекватно сравнить дедуцируемые из них следствия и отдать предпочтение одному из сравниваемых подходов, что служит иллюстрацией к тезису Т. Куна о несоизмеримости парадигм.
В естественных науках (на материале которых была разработана концепция Куна) после установления парадигмы начинается собственно «нормальная наука». По отношению к данному периоду и были сформулированы традиционные концепции критериев научности. После принятия парадигмы научное сообщество получает критерий для выбора принципиально разрешимых проблем, благодаря чему кажется, что наука стремительно развивается. Именно в данном пункте большинство исследователей видит корень проблем психологии: отсутствие единой парадигмы приводит к предельно размытому фронту исследований, «распылению» усилий ученых и получению разрозненных результатов, несводимых в целостную картину.
Признание ученым парадигмы является условием возможности его вступления в научное сообщество. Парадигма того или иного научного сообщества раскрывается, в частности, в учебниках, лекциях и практических занятиях. Ученые исходят в своей работе из моделей, усвоенных в процессе обучения, часто не осознавая, какие характеристики придали этим моделям статус парадигмы. Исследователь, не согласный с общепринятой парадигмой, встречается с рядом трудностей в процессе своей учебной и профессиональной деятельности.
Сходство познавательных эталонов (рассмотренных в первой главе) и парадигм, как ориентиров исследовательской деятельности ученых, ставит вопрос о причинах данного сходства. В качестве перспективы для дальнейших исследований представляется эвристичным рассмотреть параллели между непрекращающимися попытками найти эталонное знание, парадигму и развитием человеческой психики. Феномены импринта (запечатления), подражания, идентификации (как осознаваемой, так и неосознаваемой) являются мощнейшими способами обучения и трансляции культурных достижений, задающими когнитивные и поведенческие модели для индивидуумов и сообществ. Наличие эталонной науки дает возможность транслировать лучшие достижения научной мысли последующим поколениям ученых. Она становится неким идеалом, которому подражают или противостоят сообщества или отдельные ученые. Значимость «неявного знания» (М. Полани) в процессе усвоения студентами способов научной деятельности определяется во многом данной группой феноменов.
Цели исследования в период «нормальной науки» не требуют от ученого предсказания новых видов явлений; более того, «явления, которые не вмещаются в эту коробку, часто, в сущности, вообще упускаются из виду. Ученые в русле нормальной науки не ставят себе цели создания новых теорий, обычно к тому же они нетерпимы и к созданию таких теорий другими»178. Исследование в нормальной науке направлено на разработку явлений и теорий, существование которых парадигма заведомо предполагает. Данный тезис позволил Дж. Уоткинсу сравнить научное сообщество Т. Куна с религиозной сектой, а вовсе не со свободной республикой ученых Ф. Бэкона, а К. Попперу утверждать «порочность воспитания» нормального куновского ученого179.
Исследователи, идентифицирующие себя с той или иной относительно общепринятой теорией в психологии, работают в ее рамках, как в традиционной парадигме, игнорируя факты других теорий (наиболее ярко это явление демонстрирует противостояние бихевиоризма и, условно говоря, психологии сознания). При этом исследования в рамках определенной теории могут носить вполне эзотерический и углубленный характер (достаточно вспомнить проведенные еще в начале века эксперименты К. Левина и Л.С. Выготского).
