Содержание к диссертации
Введение
Часть I Предпосылки всеобщей теории отбора в истории философии 16
Глава 1 Прообразы универсальных концепций отбора: от философии Античности до немецкой классической философии 16
1 В философии Античности и Средних веков 16
2 В философии Возрождения и Нового времени 36
З В немецкой классической философии 62
Глава 2 Представления о всеобщем механизме отбора в русской философии и зарубежной «неклассической» философии ХІХ-ХХ в.в 72
1 В русской философии второй половины XIX - начала XX в 72
2 В рационалистических концепциях «неклассической» философии 86
З В иррационалистических концепциях «неклассической» философии..94
Часть II Современная форма научной философии об отборе как всеобщем механизме развития 114
Глава 1 Конкретно-всеобщая закономерность отбора: общие положения 114
1 Мировой процесс и интерпретации развития 114
2 Отбор как всеобщий механизм взаимодействия высшего и низшего .. 136
3 Взаимосвязь универсальных сторон реальности и место отбора в системе философских категорий 153
Глава 2 Развитие отбора в природе 175
1 Отбор как механизм эволюции физической материи 175
2 Отбор как механизм эволюции химической материи 198
3 Биологический естественный отбор 216
Глава 3 Отбор в обществе - вершина эволюции селективного процесса 244
1 Природные основы отбора в обществе 244
2 Отбор как сторона материального производства 273
3 Постпозитивизм и научная философия о когнитивном отборе 309
Заключение 343
Список литературы 357
- В философии Античности и Средних веков
- В философии Возрождения и Нового времени
- Мировой процесс и интерпретации развития
- Отбор как всеобщий механизм взаимодействия высшего и низшего
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Современный уровень изучения развития в природе и обществе настоятельно требует от философии перехода к конкретно-всеобщей диалектике. Эта новая форма диалектики, помимо традиционной, абстрактно-всеобщей диалектической концепции, должна включать и представления об особенном, о конкретных этапах мирового процесса. Система, состоящая их трех известных абстрактно-всеобщих законов, имеет основополагающее значение, и по-своему полна - она достаточно подробно характеризует важнейшие аспекты «развития вообще» . Однако, сам этот уровень интерпретации развития, в целом уже исчерпанный в рамках философского исследования, не является достаточным. Действительно, абстрактно-всеобщие законы не схватывают различающиеся по сложности особенные этапы мирового процесса, и как ни парадоксально это звучит, не являются законами развития, если его понимать в качестве необходимого ряда каких-то конкретных результатов. В свете этого, очевидно, что диалектическая теория нуждается в дальнейшем развитии - в корректном, научно обоснованном «включении» представлений об особенном. Такая конкретно-всеобщая теория могла бы сделать гораздо больше как для решения фундаментальных проблем частных наук, так и для решения актуальных проблем общественно-исторической практики, придать новый импульс развитию онтологии и гносеологии.
Положительный опыт создания конкретно-всеобщей теории имеется у современной формы научной философии. Используя совокупный материал фундаментальных естественных и общественных наук XX - начала XXI в., современная научная философия основывается на принципах материализма и классической абстрактно-всеобщей диалектики, и, вместе с тем, существенно уг-
1 См.: Основные категории и законы материалистической диалектики. - М.: Изд-во МГУ, 1962; Материалистическая диалектика как общая теория развития: Философские основы теории развития. - М.: Наука, 1982.
5 лубляет традиционное понимание развития. Развернутая версия современной формы научной философии была разработана авторским коллективом Пермской философской школы под руководством В.В. Орлова (Т.С. Васильева, Н.Б. Оконская, А.Н. Коблов, О.А. Барг, И.С. Утробин, СВ. Орлов, Л.А. Мусаелян, Н.И. Вереснева и другие). С этих позиций, конкретно-всеобщая теория представляет реализацию программы, в первичной форме предложенной в немецкой классической философии, но не получившей глубокой разработки ни в зарубежной, ни в отечественной философской науке1. Г.В.Ф. Гегель выдвинул программу перехода от абстрактно-всеобщих теоретических понятий, логики и смысла к конкретно-всеобщим понятиям, логике и смыслу, к пониманию всеобщего как включающего в себя особенное. Немецкий философ дал первоначальную трактовку этого «включения», которое, однако, потребовало переосмысления на новой философской основе.
Непосредственным выражением современной конкретно-всеобщей теории развития является стержневая идея единого закономерного мирового процесса. Данная теория основывается не на абстрактных понятиях материи, развития «вообще», а, включая абстрактно-всеобщую теорию, рассматривает конкретные этапы мирового процесса, основные формы материи, из бесконечной последовательности которых в настоящее время известны четыре: физическая, химическая, биологическая и социальная. Особый интерес представляет то, что конкретно-всеобщая теория развития вскрывает целый «пласт» новых диалектических закономерностей, которые в отечественной и зарубежной философии ранее практически не исследовались.
На протяжении последних полутора веков из всех фундаментальных и
См., например: Орлов В.В. Психофизиологическая проблема. Философский очерк. - Пермь: Изд-во Перм, унта, 1966; Он же. Материя, развитие, человек. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1974; Он же. Основы философии. Общая философия. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 2006. Вып. 1,2; Оконская Н.Б. Диалектика социального и биологического в историческом процессе. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1975; Коблов А.Н. Диалектико-материалистическая концепция развития и современная физика. - Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1987; Васильева Т.С. Химическая форма материи и закономерный мировой процесс. - Красноярск: Изд-во Краен, ун-та, 1984; Она же. Сущность и смысл истории. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1996; Барг О.А. Живое в едином мировом процессе. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 1993; Он же. Философские проблемы химии: конкретно-всеобщий подход. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 2006; Утробин И.С. Сложность, развитие научно-технический прогресс. -Иркутск: Изд-во Иркут. ун-та, 1991; Вереснева Н.И. Язык и реальность. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 2004; Мусаелян Л.А. Научная теория исторического процесса: становление и сущность. - Пермь: Изд-во Перм, ун-та, 2005.
прикладных отраслей знания приходили «сигналы», свидетельствующие, что к числу важных, хотя и нетрадиционных для философского дискурса универсальных закономерностей, относится закономерность, выражающая действие отбора -универсального эволюционного механизма, действующего особым образом в рамках каждой конкретной области действительности. Несмотря на острые мировоззренческие дискуссии, касающиеся места отбора в развитии природы и общества, представления о селективных процессах на протяжении XX - начала XXI в. приобрели статус общесистемного, общенаучного методологического принципа, который применяется «от астрономии до психологии»1. В этой связи можно говорить о «второй дарвиновской революции», связанной с бурной «экспансией» понятия отбор во все новые области науки и практики2. Однако отсутствие адекватной философской базы превращает эту экспансию в рискованное предприятие, чреватое серьезными теоретическими и методологическими ошибками и одновременно делает разработку конкретно-всеобщей теории отбора как никогда актуальной.
Состояние разработанности темы. В качестве ответа на «запрос» со стороны частных наук и человеческой практики, за последние полтора века делались неоднократные попытки построить универсальную концепцию отбора. Так, Г. Спенсер еще во второй половине XIX века рассматривал отбор в качестве важного эволюционного механизма, действующего в неживой и живой природе, а также в обществе. В начале следующего века А.А. Богданов разрабатывал всеобщую организационную науку - тектологию, согласно положениям которой «регулирующий механизм отбора» является неотъемлемой стороной мирового организационного процесса. Во второй половине XX века А.А. Малиновский и А.Л. Тахтаджян углубили тектологическую концепцию, а У. Эшби, Ю.А. Урманцев, И. Пригожий, Г. Хакен, Н.Н. Моисеев, В.П. Бранский, Е.Н. Князева и другие включили принцип отбора в систему представлений кибернетики, общей теории систем, синергетики и глобального эволюционизма. Со
1 Малиновский А.А. Системная логика дарвинизма // Тектология. Теория систем. Теоретическая биология. - М.:
Эдиториал УРСС, 2000. С. 296.
2 Cziko G. Without Miracles. Universal Selection Theory and the Second Darwinian Revolution II
7 своей стороны философы-позитивисты, постпозитивисты и близкие к ним представители натуралистического направления, несмотря на негативное отношение к философским обобщениям, на протяжении полутора веков обращались к принципу отбора как принципу общего значения; в их числе нельзя не выделить Р. Авенариуса, Э. Маха, К. Поппера, Д. Кэмпбелла, Г. Зико. Если же перечислять ученых, использовавших селективный принцип для теоретического воспроизведения развития в отдельных областях действительности, то даже за исключением биологов их список будет включать сотни имен.
Однако проведенные исследования, на наш взгляд, не решают вопрос о статусе отбора как всеобщей закономерности развития и не раскрывают ее действительное содержание. Во-первых, явно недостаточно исследован круг проблем, связанных с выявлением философских предпосылок и прообразов современных «универсальных» концепций отбора. Лучше обстоит дело с исследованием конкретно-научных и философских предпосылок дарвиновской теории биологического отбора . Однако отбор в отношении живых существ - далеко не единственное его проявление. Во-вторых, существующие «универсальные» концепции отбора игнорируют связь этого эволюционного механизма с всеобщим процессом прогрессивно направленного развития. Обычно отбор характеризуется как «конечный», «локальный» процесс, который лишь «приспосабливает» естественные и искусственные формы к окружающей среде, и не способен реализовать сколько-нибудь существенную и значимую долю возможностей огромного мира. Соответственно, развитие понимается как абсолютно случайный, хаотический процесс, который с каждым актом отбора может «повернуть» куда угодно. Однако, чем такая интерпретация отбора лучше концепции «Разумного Начала», творящего Вселенную по своей воле, понять затруднительно. Следует признать, что сторонники креационизма и телеологии отчасти правы, когда критикуют конкретно-научные концепции отбора за абсолюти-
1 См.: Воронцов Н.Н. Развитие эволюционных идей в биологии. - М.: КМК, 2004; Галл Я.М. Становление эволюционной теории Чарлза Дарвина. - СПб.: Наука, 1993; Мозелов А.П. Философские проблемы теории естественного отбора. - Л.: Наука, 1983; Рубайлова Н.Г. Формирование и развитие теории естественного отбора. - М.: Наука, 1981; Zirkle С. Natural selection before the "Origin of species" II Proceedings of the American Philosophical Society. 1941. № 1.
8 зацию роли случая, за недооценку всеобщих, «сквозных» закономерностей развития1. В-третьих, авторы концепций отбора, претендующих на универсальность, отвлекаются от богатства особенного, от качественной специфики материальных субстратов и способов развития тех областей реальности, в рамках которых отбор действует. Соответственно, исследуемая закономерность предстает как общность, схватывающая лишь наличие черт, одинаковых для всех форм отбора, неспособная зафиксировать качественные различия этих форм. Не проработанность вопроса о философских принципах, из которых должно исходить применение понятия «отбор» в отношении различных отраслей знания, нередко приводит и к прямолинейной подмене всеобщего особенным - например, при возведении в общенаучный статус теории изученного лучше биологического отбора. Но такая подмена с научной точки зрения чревата редукционизмом, а с позиций этических - аморализмом, как то и получается при рассмотрении общественных явлений в качестве «естественных», биологических в работах социал-дарвинистов, некоторых сторонников евгеники и со-циобиологии.
Таким образом, несмотря на многочисленные догадки о всеобщем характере селективного процесса и попытки создания междисциплинарных универсальных концепций отбора, так и не было создано фундаментальной общей теории отбора, исходящей из адекватных научно-философских принципов.
Цель диссертации состоит в разработке научно-философской концепции отбора как всеобщего механизма развития, выявлении его всеобщих черт и особенных форм, связанных с основными ступенями мирового процесса.
Для достижения поставленной цели необходимо решить следующие задачи:
- выявить предпосылки и «прообразы» современных концепций отбора в философии античности, средневековья, Возрождения, Нового времени, немецкой классической и русской философии конца XIX - начала XX в., а
1 См., например: Истоки. Наука высших измерений. - М.: Бхактиведанта Бук Траст, 1994; Denton М. Evolution: A Theory in Crisis. - Bethesda, MD: Adler & Adler, 1986.
9 также в современной «неклассической» философии;
сопоставить эвристический потенциал известных концепций мирового процесса, как элементов фундамента современной научно-философской теории отбора;
установить наиболее широкие теоретические основания решения проблемы новых диалектических закономерностей;
определить общие принципы конкретно-всеобщей теории отбора, характеризующие роль и статус отбора, его место в структуре единого закономерного мирового процесса;
исследовать специфику отбора как развивающегося механизма эволюции в неживой и живой природе;
изучить особенности действия отбора в обществе, включая его природные основы, проявления производственного и когнитивного отбора.
Теоретической и методологической основой исследования служит современный материализм и диалектика, которые интерпретируются в качестве конкретно-всеобщей теории, современной формы научной философии - теоретической системы, открытой для научных достижений всех направлений мировой философской мысли. Наиболее адекватной основой современной конкретно-всеобщей теории представляется концепция единого закономерного мирового процесса. Мировой процесс понимается в качестве интегрального прогресса - т. е. как бесконечное восхождение от простого к сложному, включающее все многообразие отдельных изменений, и структурированное на ступени, магистральное и подчиненные направления. По-видимому, эта концепция в наибольшей степени способна аккумулировать эмпирический и теоретический материал частных наук, воспринять опыт попыток создания конкретно-всеобщей теории, предпринятых в русле немецкой классической философии, диалектического материализма, русского космизма, а также обобщить рациональное содержание современной «неклассической» философии, для некоторых направлений которой тема отбора стала одной из ключевых. Подчеркнем, что эвристический потенциал данной концепции отчетливо проявился именно в открытии и иссле-
10 довании целого «пласта» ранее не изучавшихся диалектических закономерностей (аккумуляции, конвергенции, универсализации, соотношения высшего и низшего). Материалом для исследования послужили труды представителей ряда крупнейших направлений мировой философии, система фактов и теорий современного естествознания, общественных наук, а также общенаучных и междисциплинарных подходов (тектологии, общей теории систем, кибернетики, синергетики, глобального эволюционизма).
Научная новизна исследования. В диссертации впервые предложена развернутая концепция отбора как всеобщего и развивающегося механизма интегрального прогресса. Показано, что отбор выступает как механизм движения и разрешения фундаментального противоречия между возможным и действительным. Он направлен на реализацию всего ряда общих возможностей, соответствующих последовательности основных ступеней единого закономерного мирового процесса, и является, в итоге, «отбором на универсальность, всеобщность». На каждой ступени отбор обеспечивает формирование все более сложных и универсальных объектов, становление необходимых для этого условий и закономерный переход к следующей ступени. При этом происходит «эволюция отбора» - развивается его содержание, предметы, факторы и критерии, действующие в рамках систем отбора. Усложняясь, эти системы становятся все более концентрированным выражением активности материальной субстанции. Благодаря этому, системы отбора уходят от проявлений внешнего, консервативного «отбора-сита» в отношении уже сформированных пассивных объектов, развивается эффективный, творческий отбор возможностей все большей степени общности; системы отбора демонстрируют тенденцию к самодетерминации, к превращению в субъекты активного выбора. Насколько известно автору, онтологические, гносеологические, методологические и историко-философские аспекты так понимаемой закономерности отбора до сих пор не исследовались в комплексе ни в отечественной, ни в зарубежной литературе.
Определена проблематика разрабатываемой философской теории отбора и показано, что крупнейшие мыслители хотя бы в неявной форме обращались к
ней, к ряду категорий, имеющих ключевое значение для этой теории. Выявлены сильные стороны и, вместе с тем, ограниченность рассмотренных предпосылок и «прообразов» универсальной концепции отбора. Установлено отсутствие содержательного всеобщего определения отбора, которое бы отражало его связь с развитием-усложнением, и недооценка в известных общих концепциях отбора специфики его основных форм. Показано, что адекватной теоретико-методологической основой такой интерпретации отбора выступает современная конкретно-всеобщая форма научной философии, включающая концепцию единого закономерного мирового процесса. В дополнение к системе традиционных философских категорий, эта форма научной философии отражает закономерности, непосредственно определяющие содержание и поведение особенного. Анализ представлений об отборе через призму этих закономерностей позволяет довести интерпретацию механизма развития до уровня новой конкретно-всеобщей закономерности.
В рамках такой интерпретации раскрыта диалектическая связь формы отбора (избирательной элиминации и торможения) и содержания отбора (взаимодействия сходных и различающихся по сложности предметов отбора). Показано, как в ходе функционирования селективного механизма формируется структура единого закономерного мирового процесса: «магистраль» и обусловливающие ее направления развития включенного низшего («теневые системы») и невключенного низшего (комплексные формы материи). Дано представление об элементарном акте отбора, который снимает неопределенность случайных по форме изменений предметов отбора, разделяет их на более простые и более сложные, распределяя по направлениям развития. Установлена специфика критериев отбора на магистральном и подчиненных направлениях, раскрыто содержание всеобщего процесса отбора как «самоотбора» субстанции, генерирующей условия собственного усложнения. Выявлено содержание отбора как механизма случайной по форме, но необходимой по содержанию избирательной реализации возможностей, которые организованы в иерархию,
12 чем и задают прогрессивную направленность действию отбора. Дано определение отбора как всеобщего механизма интегрального прогресса.
Установлено, что каждой ступени мирового процесса соответствует конкретная форма отбора. Сформулирован тезис об «эволюции отбора» - усложнении содержания, факторов и критериев самого отбора с появлением более сложных этапов развития. Показано, что благодаря аккумуляции, «обобщению» содержания этих этапов, системы отбора концентрируют элементы механизма развития во все меньших пространственно-временных масштабах. Раскрыто значение научно-философской теории отбора для решения фундаментальных проблем естествознания и общественных наук, связанных с пониманием сущности и с номологическим объяснением эволюции каждой из основных форм материи. Высказано и обосновано предположение, что физический и химический отбор являются необходимыми, но сравнительно пассивными механизмами, которые действуют в отношении уже сформированных объектов, и потому лишь «фиксируют» результаты развития, предопределенного направленностью физического и химического синтеза. Показано, что биологический отбор является гораздо более активным фактором и, в качестве активного выбора, действует на более глубокие уровни иерархии возможностей, благодаря чему начинает непосредственно определять развитие биосистем. Выявлен ряд реализуемых с необходимостью общих возможностей основных «природных» форм материи. Даны определения физического, химического, биологического отбора.
Показано, что тенденция к усложнению отбора, к превращению его в активный и свободный выбор, уже не ограниченный приспособлением, достигает высшего выражения у человека, который практически овладевает всеобщей связью вещей, и идеально, теоретически - общими возможностями производства собственной универсальной сущности и условий общественной жизни. Выявлено содержание, установлены критерии, факторы и тенденции развития производственного и когнитивного отбора, даны определения этих форм отбора. Показано, что в той мере, в какой объективные законы, общие возможности развития познаются, и это знание используется на практике в интересах каждо-
13 го члена общества, люди выходят за пределы антагонистического «квазиприродного» производственного отбора, и выступают в качестве активных субъектов целесообразного свободного выбора, реализующего потенциал каждого индивида. Установлено, что объективным основанием для такого перехода является развитие всеобщего (научного) труда. Раскрыта диалектика планомерной реализации общих возможностей общественного развития и рыночного «спонтанного порядка». Показано, что мышление человека можно уподобить «идеальному концентрату» объективного мирового процесса. Материальный отбор на всеобщность в его существенных чертах получает «непосредственное» выражение в идеальной форме выбора возможностей, когнитивного отбора. Способствуя адекватному отражению объективной реальности, этот отбор воспроизводит «ветвящуюся» структуру мирового процесса.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Предложенная концепция отбора вносит существенный вклад в разработку современной онтологии, гносеологии, диалектики, в многоаспектный философский анализ ряда новых понятий и закономерностей развития, а также в углубление интерпретации ряда уже известных. Разработанные положения теории отбора послужат дальнейшему углублению концепции единого закономерного мирового процесса и конкретно-всеобщего подхода, реализации эвристического потенциала современной формы научной философии. Исследование имеет большое значение и для фундаментальных частных наук, поскольку способствует решению крупных теоретических и методологических проблем естествознания и обществоведения. Результаты исследования должны сыграть значимую роль в процессе познания сущности и способов развития всех «природных» форм материи, внести большой вклад в номологическое объяснение их эволюции. Велика роль современной научно-философской концепции отбора и в решении актуальных проблем общественного развития, в первую очередь, проблем, связанных с выявлением диалектики сознательного регулирования, целенаправленного выбора и «спонтанного порядка» в развитии общества, с изучением специфики «неоэкономики» и перехода к постиндустриальному (информаци-
14 онному) обществу России и других стран. Значимость результатов исследования определяется и тем вкладом, который делается в научно-философскую интерпретацию развития познания, также связанного с селективным процессом -когнитивным отбором. В целом, результаты диссертационного исследования имеют большое мировоззренческое и культурное значение в силу междисциплинарного, общенаучного, «парадигмального» характера проблематики научно-философской теории отбора. В этой связи они могут широко использоваться в учебных курсах - общей и социальной философии, философских проблем естествознания, истории и философии науки, концепций современного естествознания, курсах естественных и общественных наук, в ряде спецкурсов.
Апробация исследования. Основные идеи диссертации изложены в докладах и выступлениях на конференциях различного уровня:
Втором, Третьем и Четвертом Российских философских конгрессах (Екатеринбург, июнь 1999; Ростов-на-Дону, сентябрь 2002; Москва, май 2005);
Международной научной конференции «Тектология в XXI веке» (Москва, май 2000), Международной научной конференции «Организационная динамика человеческой деятельности: экономика, философия, культура» (Москва, октябрь 2003), Международной научной конференции «Человеческий потенциал модернизации России» (Москва, апрель 2006);
Всероссийской теоретической конференции «Научная философия в XXI веке: итоги и перспективы» (Пермь, апрель 2000), Всероссийской теоретической конференции «Современная научная философия и интеллектуальный потенциал общества» (Пермь апрель, 2001), Всероссийской теоретической конференции «Эвристические функции научной философии» (Пермь, апрель 2002), Общероссийской научной конференции «Актуальные проблемы научной философии» (Пермь, апрель 2003), Общероссийской научной конференции «Философия в современной России» (Пермь, апрель 2004), Международной научной конференции «Актуальные проблемы научной философии» (Пермь, апрель 2005), Общероссийской научной конференции «Актуальные проблемы научной философии» (Пермь, апрель 2006);
- Международной научно-практической конференции «Тенденции развития мировой торговли в XXI веке» (Пермь, апрель, 2005), Всероссийской научно-практической конференции «Современные социально-политические технологии: проблемы теории и общественной практики» (Ижевск, апрель 2005), Всероссийской научно-практической конференции «Актуальные проблемы науки в России» (Кузнецк, май 2005), Всероссийской научно-практической конференции «Современная торговля: теория, практика, инновации» (Пермь, апрель 2006) и др.
Результаты работы изложены в 48 научных публикациях (из них одна в соавторстве), в том числе в монографии. Основные научные результаты диссертации отражены в 5 статьях, опубликованных в журналах, входящих в определенный ВАК РФ Перечень ведущих рецензируемых научных журналов: 3 статьи в журналах «Личность. Культура. Общество» и «Философия и общество» (Перечень 2006), а также 2 статьи в журнале «Вестник Российского государственного торгово-экономического университета» (Перечень 2001 - 2005).
Научные результаты диссертационного исследования также используются автором при чтении спецкурса «Отбор как всеобщий механизм развития» студентам специальности «Философия» философско-социологического факультета, и курса «Концепции современного естествознания» студентам других факультетов Пермского государственного университета. Положения этих курсов, связанные с проблематикой научно-философской теории отбора, получили отражение в 6 методических работах общим объемом 9 п.л.
ЧАСТЬ I
ПРЕДПОСЫЛКИ ВСЕОБЩЕЙ ТЕОРИИ ОТБОРА
В философии Античности и Средних веков
Как известно, понятие «отбор» вошло в научный обиход только в середине XIX века благодаря работам Ч. Дарвина и А. Уоллеса. И лишь несколько десятилетий спустя, появились первые признаки того, что дарвиновская концепция может, в определенном смысле характеризоваться как общенаучная парадигма, поскольку механизм отбора является универсальным эволюционным механизмом. Однако, как будет показано ниже, в неявной форме человеческий интеллект издавна обращался к проблематике, связанной с отбором - например, изучая человеческий выбор, соотношение возможного и действительного, случайного и необходимого, и т. д. В этой связи, на наш взгляд, можно говорить о предпосылках, прообразах современных универсальных концепций отбора, начиная с античной философии, и даже предфилософии.
В этой связи необходимо предварительно определить основания выбора концепций для рассмотрения в историко-философской части нашей работы, а также дать основы классификации концепций отбора, сторонники которых, как можно предположить, акцентируют внимание на различных сторонах действия селективного механизма. Попробуем использовать метод антиномий, отталкиваясь от разработанной А.А. Богдановым концепции необходимых и достаточных элементов «системы отбора». Богданов включал в нее: «объект» или предмет отбора («что ему подвергается»), «деятеля» или фактор отбора («что действует на объект, сохраняя или разрушая его»), «базис» или критерий отбора («сторона объекта, от которой зависит его сохранение или устранение») . По-видимому, предметом отбора могут выступать как 1а) уже сформированные объекты действительности (материальные вещи), так и 16) возможности (например, возможности изменения материальных систем, возможности поведения, мышления человека). Фактор отбора может быть как 2а) внешним для системы отбора, так и 26) внутренним. Критерием отбора является либо За) устойчивость предмета отбора, соответствие данным локальным условиям («отбор на единичность») либо 36) его сложность, универсальность, определяющая способность существовать и развиваться в разных условиях («отбор на всеобщность»). По характеру селективного процесса можно выделить 4а) ти-хогенетический отбор, основанный на «апостериорной» направленности и 46) номогенетический отбор, основанный на существенно «априорной» направленности развития, а также 5а) отбор, основанный на антагонистических взаимодействиях его предметов (предварительно обозначим его как «соревнование», «конкуренцию») и 56) отбор, основанный на их гармоничных взаимодействиях (назовем его предварительно «подбором»).
Если принять эту систему антиномий, то придется признать возможность существования множества возможных концепций отбора, возникающих благодаря комбинациям различных вариантов. Вместе с тем, будут вырисовываться две основные концепции. Первая концепция интегрирует варианты 1а, 2а, За, 4а, 5а; она может быть названа моделью «отбора-сита», т. е. внешнего отбора уже сформированных объектов. Вторая концепция интегрирует варианты 16, 26, 36, 46, 56; она может быть названа моделью творческого «отбора-выбора» - т. е. внутреннего отбора возможностей развития. Можно предположить, что необходимым элементом научно-философской теории отбора будет диалектический синтез этих концепций.
Поэтому, во-первых, при изучении философского наследия на предмет выявления предпосылок научно-философской теории отбора, наше внимание должен привлекать способ интерпретации ряда категорий, таких, как действительное и возможное, случайное и необходимое, прогресс и регресс и др. Во-вторых, для историко-философского этапа нашего исследования важны представления мыслителей разных эпох о процессах природной и социальной дифференциации, как спонтанной, так и сознательной, происходящей по определенным критериям, в том числе о сознательном выборе человека. Показательно, что исторически первая (дарвиновская) теория отбора формировалась «в неком общем контексте... тесном взаимодействии социальной и биологической мысли» . Аналогии с общественной конкуренцией и искусственным (сознательным) отбором послужили важными непосредственными источниками теории биологического отбора в XIX веке. А затем дарвиновское понимание биологического отбора (со всеми его достоинствами и недостатками) в значительной мере определило облик концепций химического, физического отбора и представлений об отборе как универсальном эволюционном механизме. В-третьих, очевидна и важна для научно-философской теории отбора интерпретация связи селективных процессов с избирательностью взаимодействий, с избирательной элиминацией (от лат. elimino удаляю) части предметов отбора, с запретом на их развитие. В-четвертых, интерес представляет интерпретация зависимости селективного процесса от типа взаимодействия предметов отбора - от того, в какой степени они являются случайными или необходимыми, антагонистическими или гармоничными.
Исходя из этого плана, в первом параграфе мы рассмотрим, как природные и социальные проявления универсального селективного процесса интерпретировались в античной и средневековой философии.
Как известно, первые древнегреческие философы в первую очередь ставили вопрос о первооснове, сущности мира, и решали его, исходя из реалистической парадигмы мышления. Для нас интересно то обстоятельство, что в их учениях можно найти элементы представлений об отборе материальных элементов и их комбинаций - объектов действительности. Начнем с представлений Эмпе-докла, которого многие исследователи считают античным предтечей современной теории отбора. По мнению Эмпедокла, первооснову мира составляют четыре «корня всякого бытия»: «огонь», «воздух», «земля», «вода». Сами по себе эти элементы пассивны, однако они взаимодействуют благодаря двум движущим мировой процесс силам - «Любви» и «Вражде». «Любовь» соединяет, делает из многого одно; напротив, «Вражда» разделяет, делает из одного многое. В соответствии с идеей круговорота, господство в мире одной силы сменяется господством другой . Согласно Эмпедоклу, современный мир сформировался благодаря избирательному сохранению возникавших случайным образом различных комбинаций материальных элементов. При этом «подобное стремилось к подобному». Неустойчивые комбинации естественным образом разрушались; устойчивые в данных условиях сохранялись. Таким образом, Эмпедокл говорил о процессе, который с позиций нашей классификации назвать внешним «отбором-ситом» в отношении возникающих вариантов живых существ; вследствие нецелесообразного строения «монстры» (существа «двуликие и дву-грудые») погибали . Именно эти идеи, дали некоторым авторам повод считать Эмпедокла предшественником дарвиновской теории естественного отбора.
В философии Возрождения и Нового времени
Эпоха Ренессанса знаменовала собой возрождение человеческого духа, которое понималось гуманистами этого периода как возрождение античной культуры, античной науки, в том числе в философии. Однако возвращение к античности осуществляется на новом уровне - развивается антропоцентрическое мировоззрение, в рамках которого человек рассматривается как познающий и свободно выбирающий свой жизненный путь индивид.
Крупнейшим представителем философии XV века был Николай Кузан-ский, который выступал как сторонник мистического пантеизма - по его мнению, «всякое творение есть неким образом бог»1. Знаменитым стало диалектическое учение Кузанца о совпадении противоположностей в бесконечности (в едином, абсолютном, или Боге). «В едином боге свернуто все, поскольку все в нем; и он развертывает все, поскольку он во всем»; так он «поднимается бесконечно выше любого противоположения». В этой связи Николай Кузанский склоняется к неортодоксальной, апофатической теологии, описывая Бога через элиминацию несоответствующих ему представлений: «отрицания в теологии истинны, а утверждения недостаточны»; причем «отрицания, отстраняющие от совершеннейшего что-нибудь менее совершенное, истиннее других» .
В числе прочих противоположностей, в абсолютном совпадают возможное и действительное, хотя в единичных вещах такого совпадения нет1. Таким образом, Николай Кузанский уже не рассматривал материю лишь в качестве пассивной возможности, «почти небытия», абсолютно противопоставленной активной форме. В последних диалогах Кузанец прямо утверждал, что абсолютное есть чистая возможность. «Вершина созерцания есть... возможность всякой возможности», поскольку «бытие ничего не прибавляет к возможности быть» . Эта предельно общая возможность «раскрывает себя в разных общих и частных модусах бытия», разворачиваясь в родовидовую иерархию. Показательно, что предельно общая возможность рассматривалась Николаем Кузан-ским как возможность совершенствования, прогресса - порочные вещи не являются ее непосредственными проявлениями и в этом смысле лишены бытий-ности3. Диалектически связывая возможное и действительное, характеризуя Бога как предельно общую возможность, Кузанец по существу отказывался от идеи креационизма.
Замечательны мысли Кузанца относительно антагонистических и гармоничных взаимодействий объектах действительности в их сходстве и различиях. Как и все противоположности, различное и тождественное совпадают в абсолютном4. В конкретных вещах такого совпадения нет: они стремятся к одному и тому же, т. е. к абсолютному, но достигнуть абсолютного не могут в силу собственной ограниченности. Соответственно, вещи, обладающие сходным способом и направленностью развития, вступают в соревнование, что приводит к разрушению части из них и становлению разнообразия. Сам Кузанец пишет об этом так: «сущее соревнуется в уподоблении тому же путем отождествления себя с самим собой и, значит, резкого расподобления с каждым другим, так что бесконечность... развертывается в максимально доступной... яркости этого расподобления... приобщение к одной и той же сущности развивает... противонаправленность сил». Не способные непосредственно выйти на уровень абсолютного, всеобщего, единого, объекты действительности стремятся отождествить с собой другие вещи: «горячее стремится горячить, холодное охлаждать... возникает борьба и с ней становление, разрушение и всякая подобная временность, текучесть... разнообразие движений»1. С возникновением разнообразия, во Вселенной возникает также «порядок, то есть причастность к тому же в разнообразии; отсюда гармония, разное воспроизведение того же. Все, как ни полно различий, созвучно и согласно тому же, и в этом созвучном возглашении - уподобление» . Возникающие в результате высшие и низшие ступени обусловливают друг друга и единство Вселенной - «одна ступень не смогла бы существовать без другой». Исключительным в этом смысле является место человека - занимающая в мире срединное место, «человеческая природа... свертывает в себе и разумную и чувственную природы, сочетает внутри себя все в мире и... справедливо именуется микрокосмом» .
Натуралистический пантеизм со значительно более выраженным материалистическим содержанием развивал Джордано Бруно. Бруно также подчеркивал момент свертывания, совпадения противоположностей в едином начале и их развертывания в действительном мире. Так, «всякая возможность и действительность, которая в начале как бы свернута, объединена и едина, в других вещах развернута, рассеяна и умножена». Соответственно, каждая единичная вещь «не является всем тем, чем может быть»; вещи стремятся быть тем, чем могут, но «не имея возможности быть сразу и одновременно столькими вещами, они теряют одно бытие, чтобы обладать другим». Так материя, в качестве «Божественной вещи» и «Породительницы», реализует собственные возможности, посредством уничтожение некоторых объектов действительности -«материя отбрасывает... форму, чтобы принять другую» . Получается, что она сама является «источником действительности»1, поскольку содержит и возможности, и средства их реализации.
Как мы отмечали, мировоззрение Ренессанса антропоцентрично. Человек рассматривался гуманистами Возрождения как активное, деятельное существо, как «микрокосм». Такое существо фактически богоподобно, ибо свободно выбирает свой путь, само управляет своей судьбой. Так, известный гуманист Пико делла Мирандола, утверждал, что человек, в отличие от всех других творений, онтологически определенных быть тем, что они есть, сам создает свой образ, свободно выбирая из множества возможностей. «Я тебя не создал ни небесным, ни земным существом, ни смертным, ни бессмертным... чтобы ты - по своей воле и к своей чести - сделался своим собственным... творцом... у тебя одного есть развитие, рост по свободной воле, в тебе кроется зародыш разно-образной жизни» - так, по мнению Пико, мог бы обратиться к человеку Бог . Впрочем, достаточно скоро выяснилось, что свободный выбор не имеет никакого осознаваемого критерия, кроме успеха в достижении поставленных индивидами целей - причем в условиях формирующихся капиталистических отношений эти цели далеко не всегда соответствуют интересам общества. Таким образом, идеология Ренессанса не только освобождала человека от средневековых цеховых, сословных, церковных пут. Она также способствовала развитию индивидуализма, который становился определяющей тенденцией в условиях конкуренции частных собственников, ведомых материальным интересом. Политический аспект этой конкуренции получил отражение у Никколо Макиавелли. В работах Макиавелли можно увидеть прообраз идеи объективного «социального отбора» по критерию успешности практической деятельности в данных условиях: «сохраняют свое благополучие те, чей образ действий отвечает особенностям времени, и утрачивают благополучие те, чей образ действий не отвечает своему времени».
Мировой процесс и интерпретации развития
На историко-философском материале мы выяснили, что способ интерпретации отбора, как всеобщего эволюционного механизма, во многом определяется подходом к определению развития. Различие основных концепций развития, во-первых, основывается на решении вопроса о соотношении движения и развития и, во-вторых, на понимании соотношения прогресса и регресса.
Останавливаясь на первом вопросе, многие авторы полагают, что развитие (появление качественно нового, никогда ранее не существовавшего, в конечном счете, более сложного) выступает лишь как частный случай, модус движения (изменения вообще). Факты естественных и гуманитарных наук, действительно, свидетельствует, что случаи движения в мировой системе распространены гораздо больше, нежели случаи развития. Последние с полным правом можно интерпретировать как уникальные события. Достаточно сказать, что по современным представлениям 99,866 % вещества нашей звездной системы (если не учитывать космическую пыль) находится в Солнце, где оно находится в состоянии раскаленной плазмы, исключающем не только развитие жизни, но и сколько-нибудь серьезные проявления химической эволюции (критической для химизма является температура 5000 - 10000 К). Фактически, оставаясь на Солнце физической, материя главным образом претерпевает именно изменения - согласно расчетам, лишь один протон из 100 миллионов имеет достаточную кинетическую энергию для того, чтобы посредством участия в термоядерном синтезе «развиться» в дейтрон . Исходя из такого рода фактов, СТ. Мелюхин подчеркивал, что развитие от низшего к высшему возможно «лишь в тех физико-химических условиях, которые допускают возникновение и эволюцию живого», что исключает такое развитие применительно ко всему миру (основной части вещества). А из признания развития частным случаем движения, который реализуется лишь в силу уникального, случайного стечения обстоятельств, неизбежно следует далеко идущий теоретический вывод: «фактически мы живем в вероятностной Вселенной»2. С ним солидарны и другие авторы, отрицающие всеобщий характер развития, как прогрессивно направленного процесса; например, М.Н. Руткевич полагает, что прогресс в неживой природе возникает лишь «в некоторых особых условиях», существуя «почти всегда только в возможности»3. Речь идет о множестве равновозможных «изменений вообще», среди которых исключительно «редкое» развитие как движение от низшего к высшему не имеет никакого «преимущества реализации» - таков неизбежный вывод в рамках «частотного» подхода к проблеме. Близкой интерпретации мирового процесса придерживались и постпозитивисты - например К. Поппер4.
Таким образом, на этом первом, наиболее абстрактном уровне философского исследования соотношение движения и развития выглядит как соотношение рода и вида, общего и особенного. Однако представление о развитии, как «модусе» движения, приводит к серьезным логическим и теоретическим трудностям, противоречит фактам частных наук1. Во-первых, будет ли логичным предположить, что развитие, как более сложный процесс, возникает, развивается из движения? Во-вторых, насколько известно, общее (в данном случае движение) не может порождать особенное (развитие). Получается, что развитие не выводимо из движения и потому оказывается либо сотворенным, либо предстает как совершенно случайная, локальная флуктуация. Тезис о сотворенном характере развития, а зачастую и движения, обычен для взглядов не только религиозных философов, сторонников объективного идеализма, но и многих материалистов, например, для материалистов XVII - XVIII веков, многие из которых были сторонниками деизма и концепции «двойственной истины»2. Однако утверждение о пассивности материи, из которого и следуют предположение о «божественном первотолчке», противоречит фактам самоорганизации живых и неживых систем, получившим широкую известность во второй половине XX века в связи со становлением синергетики и, кроме того, наталкивается на рационально неразрешимый парадокс «неподвижного перводвигателя» («всесо-вершенства субстанции»)3.
Рассмотрим теперь возможность понимания развития как случайного процесса, никак не «укорененного» в массе движения, не обладающего никакой интегрирующей направленностью. Обратившись к фактам частных наук, мы должны будем признать, что известная нам Вселенная (Метагалактика) претерпевает грандиозный процесс развития - усложнения по крайней мере в течение 13-20 млрд. лет, причем условия для возникновения и существования все более сложных структур создаются самой Вселенной, в первую очередь, благодаря ее расширению4. Представляется, что такой процесс невозможно объяснить чистой случайностью, хотя следует признать, что в части наиболее важных переходов он представляет собой цепь исключительно редких событий. При одностороннем индуктивном подходе с позиций «логики частот», такие события как возникновение жизни и человека будут характеризоваться абсурдно малыми вероятностями, но это, как свидетельствуют факты, не мешает им в крупных пространственно-временных масштабах совершаться с «железной необходимостью»1. Очевидно, что такие уникальные события просто не охватываются теорией вероятностей в ее современном виде. Последняя, по-видимому, в принципе не может «схватить» развитие как содержательную всеобщую тенденцию, тяготеет к пониманию материи как «аморфного» начала, лишенного определенности в реализации возможностей, направленности собственных измене-ний . Показательно впрочем, что под давлением фактов в науке XX века проявилась тенденция к переходу от частотной интерпретации вероятности к дис-позиционной, которая представляет собой попытку объяснить вероятностно-статистические законы тенденциями самих материальных систем - например в работах В.А. Фока, Д.И. Блохинцева, М. Бунге, К. Поппера и других ученых3.
Разумеется, остается возможность предположения о развитии-флуктуации в масштабах Метагалактики, и об отсутствии направленного развития в масштабах всего бесконечного материального мира4. Можно также предположить, что даже если некий всеобщий процесс имеет место, то на основе своего конечного опыта человек не может знать о его действительном содержании и направленности.
Отбор как всеобщий механизм взаимодействия высшего и низшего
«Отбор - преобразователь мира. Звездные системы, минералы, органические формы, общественные формации, болезни и мнения подчинены этому принципу» . Система научных фактов, к которой мы будем обращаться постоянно, определено свидетельствует, что отбор является всеобщим механизмом развития. Эта идея имеет и глубокие философские корни, о которых уже говорилось. Отталкиваясь от историко-философского аспекта нашего исследования, а также исходя из принятого определения развития как интегрального прогресса, сформулируем проблему отбора как всеобщего механизма развития. В свете концепции единого закономерного мирового процесса эта проблема естественным образом подразделяется на два вопроса. Во-первых, как отбор связан с бесконечным, всеобщим развитием - интегральным прогрессом, подразумевающим возникновение высшего из низшего и их взаимодействие? Во-вторых, как отбор связан с конкретными этапами этого развития?
На наш взгляд, существующие универсальные концепции отбора не дают содержательного ответа на эти вопросы. Например, известные универсальные определения отбора, свойственные ряду философских и общенаучных подходов - тектологии, кибернетике, общей теории систем, глобальному эволюционизму - представляются односторонними. В известном смысле, отбор действительно представляет собой дифференцированное сохранение устойчивых и элиминацию неустойчивых форм, ведущие к их уравновешиванию со средой (философы-атомисты, А.А. Богданов, А.Л. Тахтаджян, А.Д. Арманд, Ю.А. Урманцев, Д. Кэмпбелл, Г. Зико); поиск устойчивости в ходе взаимодействия внутренних и внешних факторов (В.П. Бранский); устранение ошибок (К. Поппер); запрет, ограничение разнообразия, накладываемое на определенные объекты и процессы (У. Эшби, В.А. Марков); выделение из множества возможных состояний некоторого количества допустимых (Н.Н. Моисеев) . Однако, во-первых, в рамках подобных определений остается открытым вопрос о связи отбора с развитием - закономерным интегральным прогрессом, о месте в этом процессе «отбора-сита» объектов действительности и «отбора-выбора» возможностей. В рамках означенных подходов отбор понимается в отрыве от прогрессивной направленности развития, выступает в качестве «конечного», «местного» процесса, в принципе неспособного реализовать сколько-нибудь существенную и значимую долю возможностей бесконечного мира. Соответственно, развитие понимается как случайное, в связи с каждым актом отбора способное «повернуть» куда угодно. Это затрудняет понимание развития как в целом закономерного усложнения, а отбора - как подлинно всеобщего эволюционного механизма, действие которого приводит к появлению высшего из низшего в ходе реализации определенных возможностей.
Во-вторых, выделяя черты отбора «вообще», мы отвлекаемся от богатства особенного, от качественной специфики материальных субстратов и способов развития тех областей объективной реальности, в рамках которой действует эта закономерность. При таком абстрактном подходе «схватывается» лишь наличие одних и тех же черт, характерных для любого отбора. Например, как мы уже отмечали, А.А. Богданов дал представление о необходимых и достаточных элементах «системы отбора»: предмете отбора (т. е. о единице, которая подвергается отбору), факторе отбора (о том, что действует на предмет, сохраняя или разрушая его), базисе отбора (или критерии отбора - той стороне предмета, от которой прямо зависит его сохранение или разрушение). В свою очередь, В.П. Бранский выделяет в структуре единого процесса отбора тезаурус (множество вариантов для отбора), детектор (взаимодействие элементов системы, в которой происходит отбор), селектор, селекционный фильтр (правило, на основании которого делается выбор - закон устойчивости)1. Разумеется, что без подобных общих определений философская теория отбора немыслима и в этом смысле данный подход оправдан. Однако если ограничиться ими, то исследуемая закономерность предстанет как общность, «схватывающая» лишь наличие черт, одинаковых для любой формы отбора, и потому принципиально неспособная зафиксировать специфику отбора в неживой, живой природе и в обществе.
Неудивительно, что в условиях отсутствия адекватной интерпретации отбора как всеобщего эволюционного механизма сформировалась тенденция к «экспансии» дарвиновских представлений об отборе на все новые области знания. Многие исследователи склонны возводить в общенаучный статус теорию биологического отбора, как наиболее глубоко разработанную к настоящему времени теорию селективных процессов. Например, К. Поппер интерпретиро-вал дарвинизм в качестве «метафизической исследовательской программы» . Можно согласиться, что теория дарвиновская теория отбора в известной мере адекватно, хотя и не исчерпывающим образом, отражает существенные черты развития второй по сложности (после социальной) формы материи. Поэтому данная теория должна содержать элементы, которые могут характеризовать, по крайней мере, некоторые моменты любого «естественного» {природного) от- бора - постольку, поскольку в ходе развития происходило диалектическое «снятие» содержания низших законов высшими1. Однако, такой подход имеет и очевидные недостатки - ведь он связан с подменой всеобщего особенным. Поэтому он неизбежно приводит к игнорированию специфики более простых (до-биологических) форм материи и отбора с одной стороны, и к редукционизму в понимании общества и социального отбора с другой стороны. Следует согласиться, что «действительная задача исследования закона естественного отбора заключена не в распространении его на все формы движения материи, а в воспроизведении качественно особенных механизмов и движущих сил развития»2. Кроме того, классический дарвинизм, как и современная его форма (СТЭ), в силу своей «замкнутости» на особенное (на «биологический этап» мирового процесса), до сих пор не сумели номологически объяснить факт интегрального прогресса жизни.
Таким образом, чтобы решить двуединую проблему отбора, научная философия должна решить две фундаментальные задачи. Во-первых, предстоит выявить всеобщие черты отбора, характерные для любой сферы материального и духовного мира, позволяющие ему эффективно «преодолевать» бесконечность области возможного в ходе прогрессивно направленного мирового процесса -процесса закономерной реализации высшего. Во-вторых, следует раскрыть особенные черты отбора, связанные со специфической сущностью и способом развития каждой из основных форм материи.
