Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Герменевтический и феноменологический подходы к пониманию и интерпретации 14
1.1. Проблема понимания Другого в истории философской мысли 14
1.2. Декартовская парадигма и её трансформация в аналитической философии, герменевтике и феноменологии 18
1.3.Понимание Другого как самопонимание в русской религиозно- философской традиции 41
Глава 2. Проблема понимания Другого 51
2.1. Основные характеристики внутреннего мира коммуникантов .51
2.2.Проблема данности Другого .- 58
2.3.Язык как выражение человеческого сознания 67
Глава 3. Акты разговорной речи как инобытие обыденной Рефлексии 82
3.1. Онтогенез обыденной рефлексии 82
3.2. Рефлективное отражение «Я» как Другого 88
3.3. Смыслообразование как переживаемый процесс 92
Заключение 103
Список литературы 108
- Проблема понимания Другого в истории философской мысли
- Декартовская парадигма и её трансформация в аналитической философии, герменевтике и феноменологии
- Основные характеристики внутреннего мира коммуникантов
- Онтогенез обыденной рефлексии
Введение к работе
Актуальность темы исследования
В диссертационном исследовании рассматриваются языковые аспекты процесса понимания, одного из самых сложных и наиболее интересных элементов мышления человека.
Понимание, его внутреннее устройство, механизмы и проявления издавна привлекают внимание исследователей из самых разных областей науки. Важные мысли об устройстве человеческого понимания (в частности, понимания речи и текстов) содержатся в работах специалистов по философии, логике, искусственному интеллекту, прикладной лингвистике, лингвистике текста, когнитивной лингвистике, психолингвистике. Эти работы различаются представлениями о том, что лежит в основе понимания и как протекает этот сложный процесс, а также выделением различных типов понимания. Впрочем, следует учитывать, что, по утверждению психологов, нет психологического процесса более важного и в то же время более трудного для понимания, чем понимание, и нигде научная психология не разочаровала в большей степени тех, кто обращался к ней за помощью. Настоящая работа не претендует на описание явления понимания как такового, а имеет целью исследование представлений о нем, содержащихся в языковой картине мира.
Проблема понимания оказалась в центре философской мысли современности. Интересен сам по себе вопрос, почему это произошло, чем определяется актуальность этой проблемы сегодня? Несомненно, в основании подобного поворота мысли к данной проблеме лежит общее развитие наук - гуманитарных, логических, общественных, естественных, - всего массива знания, - развитие, поведшее к тому, что указанная проблема оказалась в фокусе внимания целого ряда отраслей знания: психологии, лингвистики, истории, искусствоведения,
этнографии, семиотики, социологии и др. В результате отчетливо обозначился универсальный характер категории «понимание», что стимулировало интерес к ней философской мысли.
Не претендуя на полноту, можно назвать следующие действительные научные и прикладные проблемы, связанные с пониманием, которыми занимаются различные области современной науки: понимание языкового текста (естественных и формализованных языков); понимание произведений искусства (что можно рассматривать как понимание языка художественных образов и символов); взаимопонимание людей в процессе общения; понимание другой индивидуальности; понимание иной культуры; понимание иных исторических эпох; взаимопонимание различных социальных систем; «понимание» в общении с искусственным интеллектом; проблемы понимания, возникающие в процессе становления и развития научного знания.
Понимание является важнейшей, ключевой проблемой в герменевтике. Исторически герменевтика была тесно связана с развитием гуманитарных наук и, прежде всего филологии, разрабатывавшей приемы понимания и интерпретации текстов. В философской герменевтике категория «понимание» трактуется предельно широко. Герменевтика как течение современной философии пытается через проблему «понимания» дать обоснование методологии всего гуманитарного познания и, больше того, решить общую онтологическую проблему бытия человека в мире.
Всякое понимание есть понимание определенного смысла. Понятия «понимание» и «смысл» поэтому нерасторжимо связаны, а проблема понимания поднимает вопрос о бытии смысла и способах его передачи. Соотношение понимания и смысла проясняется в поисках
ответа на вопрос, что чему предшествует: понимание - смыслу, или наоборот.
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо однозначно установить, что сам по себе текст, вне контакта с субъектом, его порождающим или воспринимающим, никакого смысла не содержит. В тексте как таковом нет идеального содержания, оно может быть лишь в голове читающего. Обладателем смысла является не текст, а субъект. Как подчеркивал философ А.А.Потебня, посредством слова нельзя передать другому свою мысль, а можно только пробудить в нем его собственную.
Сказанное означает, что понимание предшествует смыслу, что смысл как таковой не существует вне акта понимания. С другой стороны, когда мы воспринимаем какой-либо текст и стремимся проникнуть в мысли и чувства автора, его создавшего, то мы заведомо знаем, что смысл существует. Можно бы сказать, что смысл существует потенциально, тогда как актуально он возникает лишь в актах понимания.
Понимание как выявление смысла имеет место в коммуникативной деятельности человека. Причем субъектами коммуникации могут быть как отдельные индивиды, так и сообщества людей, а средства коммуникации могут иметь как языковую, так и неязыковую природу. Рассматривая коммуникацию как передачу идеальных смыслов, можно констатировать, что весь предметный мир культуры выполняет коммуникативную функцию. Но, разумеется, особая роль в осуществлении этой функции принадлежит языковым средствам. Именно в актах коммуникации и только в этих актах текст становится носителем смысла.
Степень разработанности проблемы. Многообразие точек зрения на природу «понимания», существующих в нашей философской
литературе, можно разделить на два направления по следующему признаку: понимание рассматривается как такой акт, который имеет смысл в рамках коммуникативной деятельности человека и не выходит за ее пределы,.либо понимание трактуется как феномен более широкого и фундаментального значения, не замыкающегося рамками коммуникативной деятельности. Конечно, подобная дихотомия несколько огрубляет широкую палитру подходов к проблеме понимания, тем не менее указанное деление является существенным и принципиальным.
Указанное различие является важным, в частности, потому, что с ним связано отличие взглядов на отношение «понимания» к научно-познавательной деятельности. Если понимание мыслится только в актах коммуникации, то оно замыкается рамками субъект-субъектных отношений. В этом случае научно-познавательная деятельность, направленная на постижение объекта, либо вполне отделяется от «понимания», что и провозгласила герменевтика, либо познание включается в «понимание» лишь отдельными своими моментами, оставляющими нас внутри процесса развития знания и не выводящими к объекту. В качестве таких моментов научно-познавательной деятельности рассматривают, например, понимание научного текста (что безусловно верно), понимание как овладение научными понятиями и схемами научного объяснения (что тоже верно, однако реализуется в процессе обучения, а не собственно научно-познавательной деятельности), понимание как переосмысление прежнего знания в свете новой научной концепции (парадигмы) и другие аспекты познания.
Другой, более широкий взгляд на природу понимания, включает в схему понимания не только субъект-субъектные, но и субъект-объектные отношения. При подобном подходе в свете «понимания»
трактуется сама сущность научно-познавательной деятельности, направленной на постижение объекта.
Понимание другой индивидуальности - вопрос, которому в данном исследовании и уделено внимание. К решению проблемы понимания Другого пыталось найти подход огромное количество людей, среди которых Э. Левинас, европейский мыслитель, постоянно подчеркивавший центральное место темы «Других», или «Другого» в своей философии. Пожалуй, правы исследователи, считающие, что особое внимание к этой теме вообще отличает современную философию от тенденций предшествовавшего периода. М. Тойниссен посвятил целую книгу теме «Других» в философии Гуссерля, Сартра, Хайдеггера и Бубера, представляющих главные направления современной континентальной философии.
Исследованием проблемы понимания занимались многие мыслители, но лишь творчество некоторых из них посвящено лингвистическим аспектам проблемы понимания Другого. Здесь следует перечислить следующие имена: Бабушкин В.У., Бахтин М.М., Бибихин В.В., Бодалёв А.А., Брудный А.А., Бубер М.Я., Гадамер Г.-Г., Горло Е.А., Знаков В.В., Каган М.С., Ковалевская О.В., Малисова И.Ю., Никифоров А.Л., Нишанов А.К.
Рассмотрение всего многообразия концепций понимания с точки зрения такого критерия как характер объектов понимания, также позволяет выделить два подхода. Сторонники одного из них, который может быть назван универсальным, исходят из представления, что в качестве объекта понимания выступают все без исключения фрагменты мира, в котором живет человек, в том числе и материальные. С этой точки зрения объектом понимания может быть феномен природы, фрагмент культуры, текст, поведение отдельного представителя коллектива, чужое «Я» или собственные переживания понимающего
субъекта.
Другой подход - его можно назвать семиотическим - опирается на тезис, согласно которому понимание - это рассматриваемая со своей содержательной стороны информационно-потребительская
деятельность представляющая переход от непонятного к понятному, от менее понятного к более понятному (своего род коридор понимания, через который надо пройти вместе с объектом понимания).
Результатом этого процесса является ощущение внутренней связанности, организованности рассматриваемых явлений. Подробный анализ взглядов Шлейермахера, Дильтея и других представителей герменевтики, содержится в работах А.И. Ракитова, П.П. Гайденко, В.У. Бабушкина, Г. И. Рузавина, А.Л. Никифорова, Ю.В. Комоедова и
др.
Приведенный перечень свидетельствует о достаточно устойчивом интересе ученых к проблеме данного исследования. Нужно добавить, однако, что интерес этот носил, как правило, сопутствующий характер и выявлялся в процессе решения иных исследовательских задач. Тем не менее работа, проделанная в этом направлении, весьма существенна и представляет собой весомую основу для дальнейшего изучения проблемы.
Цель и задачи исследования. Диссертант исходил из очевидного факта наличия в языке философии сферы, не достаточно охваченной предшествующими исследованиями. Феномен проблемы понимания Другого на основе языковых представлений с полным основанием можно отнести именно к этой сфере, не имеющей четких функциональных параметров. Проделанная работа имела целью логико-методологический анализ лингвистических аспектов проблемы понимания Другого. Данная цель реализуется в процессе решения следующих задач:
1.Проанализировать подходы и теоретические концепции в исследованиях проблемы понимания и вопроса интерпретации в истории философской мысли.
2.Передать особенности внутреннего мира коммуникантов в процессе диалога.
3.Выявить особенность построения текста на основе обыденной рефлексией.
4.0босновать принцип рефлективного присутствия Другого в каждом индивиде и исследовать феномен осознания вины с точки зрения понимания Другого.
5.Изучить проблему переживания смыслов с целью выявления понимания.
Объект исследования - процесс понимания другой индивидуальности.
Предмет исследования - логико-методологические и лингвистические аспекты проблемы понимания Другого. ч
Методологическая основа исследования. Важнейшей методологической опорой исследования послужили труды Гадамера Г.-Г. с помощью которых выстраивалась логическая основа диссертации. В главе, посвященной рассмотрению герменевтических теорий в истории философии использовался метод логико-исторической реконструкции. Поскольку одно из исторических проявлений философии в обществе состоит в том, что она, по сути дела, является лоном зарождения наук (как естественных, так и гуманитарных), то логично предположить, что в философии по-прежнему имеются универсальные элементы, свойственные и естественным, и гуманитарным наукам. Таким образом, предложенное философское исследование включает в себя исторически последовательное применение достижений формальной логики, гносеологии, онтологии и
диалектики, методически объединенных в единую развивающуюся систему.
Научная новизна диссертации состоит в последовательной реализации аналитического подхода к базовым предпосылкам философских теорий, затрагивающих проблему понимания. Обосновано, что термин «понимание Другого», вопреки смыслу этого словосочетания, получаемого из соединения значений отдельных слов, может иметь научное значение только в том случае, если он используется для обозначения процесса понимания именно другой индивидуальности. Дан тщательный анализ понятию «смысла» в процессе понимания, сделан акцент на чувстве осознания вины как «понимающей вещи».
На защиту выносятся следующие тезисы:
1. Бытие Другого, т.е. не тождественного нам, но существующего по тем же законам субъекта, мы переживаем с необходимостью во внутренне очевидном опыте, в то время как данность Другого всегда случайна и не очевидна. Она не следует ни из какого содержания сознания и представляет существенное затруднение при каждой попытке превратить внутреннее убеждение в мотив реального действия. Таким образом, любой человек является, в известной мере, Другим для себя самого.
2.Описательные результаты теоретической и прикладной лингвистики могут осмысляться как правила умозаключения от высказывания говорящего к гипотетическому суждению о его внутреннем мире.
3. Наряду с рефлексией научно-теоретической выделена другая ее разновидность - рефлексия обыденная, которая выступает как «понимающая рефлексия», т.е. когда организованность рефлексии дает
понимание коллоквиального или художественного произведения речи (текста).
4.Принцип рефлективного присутствия Другого в каждом индивиде полностыо обоснован, на основе чего сделан вывод о феномене осознания вины с точки зрения понимания Другого.
5.Понимание другой индивидуальности основывается на процессе смыслообразования, причём с учётом психологических переживаний.
Теоретическая значимость исследования заключается в определении специфики проблемы понимания Другого в языке философии. В таком качестве данный феномен рассматривается впервые. Теоретический акцент работы составил значительную часть ее научной новизны. В процессе исследования:
-была внимательно прослежена история развития теорий проблемы понимания Другого;
-показана философская природа феномена «Другой»;
-выявлена внутренняя логика лингвистического аспекта проблемы понимания;
-тщательно изучен механизм функционирования понятия «Другой» в философских текстах;
-указана продуктивность контактов языка философии с языком обыденной речи;
-проанализирована процедура трансформации значений естественно-языковых выражений, попадающих в сферу языка философии;
-выявлены причины обращения к некоторым языковым выражениям как к инструменту понимания других объектов;
-разработаны принципы использования инструментария в обыденном языке и языке философии.
Научно-практическая значимость исследовании состоит в том, рассмотрение лингвистических аспектов проблемы понимания Другого как одной из важнейших сторон функционирования общественных отношений, развивающихся по мере прогресса общества, позволяет объяснить существование разных подходов к ее пониманию и наличие разной общественной практики в зависимости от исторического состояния общества.
Кроме того, результаты настоящего исследования могут быть использованы:
а) в качестве описания комплексного научного исследования лингвистических аспектов понимания других личностей - при выработке стратегических приоритетов России в данной сфере деятельности;
б) в качестве учебного пособия, при переподготовке научных и управленческих кадров, деятельность которых связанна с человеческим фактором;
в) в качестве .источника информации о состоянии философских исследований проблемы понимания Другого;
кроме того,
г) материалы настоящей работы могут использоваться в качестве философско-методической разработки, совмещенной с пособием по ее применению на примере исследования проблемы понимания других индивидуальностей.
Результаты диссертационного работы могут быть использованы для совершенствования процедур интерпретации философских текстов. Кроме того, материалы исследования могут быть применены в процессе подготовки специалистов в области философии, социологии, культурологии и языкознания.
Апробация работы. Основные результаты, полученные в процессе исследовательской работы, обсуждались на следующих научно-практических конференциях: «IV Межрегиональная научно-практическая конференция. Пушкинские чтения» /Краснодар, 2001 /, «Мир человека и человек в мире» / Краснодар, 2002 /,«Философия в реформируемом обществе» / Краснодар, 2002 /, «Юг России в перекрёстке напряжений - 2. Южнорусский регион: потенциал и перспективы» /Сочи, 2004 /, «Проблемы морально-нравственного развития личности и общества» / Кемерово, 2004/, «Гуманитарная методология в контексте модернизации российского образования», / Ростов-на-Дону, 2004/. Материалы диссертации использовались также при разработке лекционных курсов и соответствующих им семинарских занятий по культурологии в КГАУ.
Структура диссертации. Необходимость логичного структурирования излагаемого материала обусловила целесообразность его разбивки по трём главам. В первой главе предпринимается попытка историко-философского анализа герменевтического
феноменологического подходов в процессе понимания. Во второй главе диссертационного исследования излагается сущность проблемы понимания Другого, формулируются правила, позволяющие достичь понимания одним человеком другого. В третьей - показана специфика обыденной и научной рефлексии в понимании других индивидуальностей и эффективность использования
смыслополагающих структур в практике философского дискурса. Первую главу предваряет введение. Завершается диссертация заключением и систематизированным списком литературы по соответствующей проблеме.
Проблема понимания Другого в истории философской мысли
Герменевтика как теория, практика и искусство интерпретации зародилась в античности и рассматривалась как явление, дающее человеку понимание явлений природы и общества.
В Древней Греции интерпретация представлена не только толкованием текстов, она была истолкованием мира в целом. Это связано с тем, что в античном сознании были сильно развиты рациональные и мифологические аспекты видения мира. Мифологическое восприятие мира рассматривает человека в контексте природы. В дальнейшем мифологические черты трансформируются в сознании человека в философские и религиозные представления. Человек теряет былую слитость с природой, он сам как бы разделяется на тело и душу.
В переводе с латыни понятие «интерпретация» означает «объяснение, истолкование». Синонимом этого понятия на греческом языке является термин «герменевтика» . - искусство изложения, систематическое учение об истолковании философских сочинений, юридических документов и произведений искусства, любая смыслосозидательная деятельность человека. Но в Древней Греции и Древнем Риме интерпретация понималась по-разному. Она рассматривалась как определенного вида традиция заменять имена чужих богов именами своих. Предпосылкой этому было совпадение в значительной мере функций соответствующих божеств. Так, греки использовали имя Зевса для обозначения египетского Лмона, Афродиты - для Астарты и Исиды.
Широко подобная практика была распространена в эллинистический период античной истории. Походы Александра Македонского, а также многих римских императоров расширили пределы средиземноморской, греко-римской территории, включили в состав сначала империи Македонского, а затем и Римской империи, народы Востока. Потребность в эффективном государственном управлении, социокультурных и экономических отношениях в рамках обширной империи сделала важными унификацию и идентификацию богов и мифов, культов и ритуалов. Именно процедура интерпретации выступила основой для таких историко-культурных явлений поздней античной истории, как синкретизм и гностицизм.
Итак, интерпретация в античности имеет религиозно-мистический характер. Наряду с таким пониманием существовало и другое, рационально-логическое, направленное не на постижение некой тайны, а на познание мира таким, каким на он является, на выявление его сущности. Эта традиция имеет основание в философии Платона и Аристотеля. Кроме этого, широкое применение в Древней Греции имели не только мировоззренческие формы интерпретации, но и практические, связанные с повседневными заботами. Одним из таких проявлений являлась юридическая интерпретация, истолкование писем, правовых источников, применение их юристами при изучении разбираемого судебного дела. К этому виду относится и литературная интерпретация. В то же время появляется необходимость истолкования древних текстов, в частности поэм Гомера. Язык автора «Одиссеи» становится непонятным для его потомков. Литературное истолкование было, скорее, искусством, эмпирическим навыком (герменевтикой), чем наукой, представляя собой совокупность филологических методов, способствующих нахождению ошибок в грамматах и исправлению их, умению читать, истолковывать и оценивать рукописи с литературной, художественной и эстетической точек зрения. [106, С. 3]
Таким образом, как видно из приведенных примеров, интерпретация в различных ее проявлениях - широко распространенное явление в культуре Древней Греции и Рима, вплетенное в жизнедеятельность античного общества.
В средневековье герменевтика приобрела совершенно иной вид -толкования Священного Писания и труды святых отцов церкви. Огромное влияние на формирование интерпретации Библии оказал Аврелий Августин,- который видел в интерпретации правило для нахождения подлинного смысла Библии и способ правильной передачи его верующим. Определение понимания как фундаментальной герменевтической категории можно встретить уже у Аврелия Августина: он определил понимание как переход от знака к его значению, при котором познание значения осуществляется путем запечатления в душе представления о воздействующем на нее знаке. Однако дефиниция ..понимания в качестве категории еще не влечет перевода вопроса о достижении понимания из разряда технических в разряд философских. Для средних веков характерен культ книги, в первую очередь, Библии. Мир, в том числе и природа, вторичен по отношению к слову Божьему. Природа - это символическое бытие, форма выражения божественного откровения, его воли и творческой мощи.
Декартовская парадигма и её трансформация в аналитической философии, герменевтике и феноменологии
Философские идеи Рене Декарта оказали влияние на развитие всей последующей научной мысли. Так одним из философских учений, определивших методы и мотивы размышлений о рациональности и понимании, была феноменология Э.Гуссерля, так как именно в ней принципы Декарта, были доведены до кульминации. Эволюция феноменологии - от "неокартезианства" Э.Гуссерля до многочисленных представителей широчайшего феноменологического движения - это история метода и принципов картезианства.
Философия Р. Декарта становится поворотным пунктом в истории философии, так как в ней изменяются и принцип, и задачи философии: вопрос о возможности и условиях познания предшествует вопросу о познаваемости сущности вещей. Основным в философском процессе становится субъект познания.
Основные идеи Декарта стали попыткой исключить из познания мнение, и отработать свой собственный путь размышлений, основанный на факте cogito. На этом тезисе Декарт создал систему достоверного знания. Фундаментом его философии становится чистое сознание, освобожденное от чувств, доступ к которому обеспечивается с помощью процедуры сомнения. Доказывая свои положения, Декарт ссылается на чувственный опыт мира, в котором разум не находит ничего достоверного. Все утверждения не имеют гарантий их истинности, потому что обман чувств приводит к расхождению между нашими мыслями и предметами мыслей. Декарт рассматривает в качестве несомненного только состояние сознания познающего субъекта, признавая предметом своего исследования источник любых сомнений - саму способность мыслить.
Все критерии истины Декарт берёт из субъективных переживаний очевидности. Открытие фундаментального основания истины оказало влияние на всю последующую философию, определив значение субъекта для человека Нового времени.
Феноменолого-герменевтическая традиция является продолжением классической философии, но если в последней просто создавались техники понимания, то здесь основной философской проблемой является само понимание, его механизмы. Взгляды мыслителей, традиционно причисляемых к феноменолого-герменевтическому направлению, отличаются между собой, что создаёт ощущение наличия теоретического многообразия выработанных подходов к этому вопросу. Постараемся показать, что за всем многообразием этих подходов стоит определённое число стратегий решения проблемы понимания, связанных между собой.
Позже своё развитие герменевтика получила в начале XIX века. Основателем «теории» интерпретации выступил немецкий философ и теолог, филолог Фридрих Шлейермахер, для которого интерпретация -это искусство понимания чужой речи. Предметом герменевтики являются тексты, отличающиеся культурной, языковой, исторической и временной основой. Шлейермахер доказывал, что основная цель герменевтического метода заключается в понимании автора и его труда лучше, чем его понимал он сам. Им также были выявлены основные принципы и методы герменевтического анализа: диалогичности мышления; единства грамматической и психологической интерпретаций; зависимости понимания от знания внутренней и внешней жизни автора текста; связи автора и интерпретатора; перевода интерпретатором бессознательной структуры из жизни автора; метод построения интерпретирующих гипотез, основывающихся на предварительном понимании. Шлейермахер предлагает требование «индивидуальной нравственности»: «Каждый человек должен по-своему представлять человеческое, его основная мысль в области морали состоит в том, что нравственность реализуется не в единичном добром деянии, а в творческом осуществлении, в неуспокаивающейся деятельности Я, в самоутверждении и саморазвитии разумного существасвоеобразно смешивая открываемые им в себе компоненты» [199, С. 183]. Каждый должен уподобиться божественному творчеству и развивать свою оригинальность, «ценить и использовать его высочайшее преимущество» [199, С. 183].
Основные характеристики внутреннего мира коммуникантов
То, что основные черты внутреннего мира человека проявляются в его речевом поведении, является общим местом коммуникативно-прагматического подхода к анализу речевых произведений. Здесь пункте научное сознание совпадает с обыденным. Народная мудрость гласит: «Хочешь узнать человека, вслушайся в его речь. Как научные, так и наивные представления о связи между речью и внутренним миром говорящего отмечают, что связь эта не является однозначной. Обратим внимание на такую пословицу, как «Человек спрятан за своими словами». Значит, заключения аналитика о внутреннем мире говорящего, выводимые из речи последнего, с необходимостью имеют статус гипотез, которые могут либо обретать все большую достоверность, либо опровергаться в ходе дальнейших наблюдений.
Многие описательные результаты теоретической и прикладной лингвистики могут, осмысляться как правила умозаключения от высказывания говорящего к гипотетическому суждению о его внутреннем мире. Например, анализ позволяет построить на основе высказывания говорящего гипотезу о его знаниях; учение об условиях успешности речевых актов позволяет извлечь из факта речевого действия гипотезы о разных сторонах психики говорящего - мнениях, эмоциях, воле и др. Учение о структуре диалога позволяет делать предположения о внутреннем мире коммуникантов, когда наблюдаются нарушения норм развертывания диалога. Средством проникновения во внутренний мир говорящего являются выводы, которые делаются из слов говорящего в предположении о соблюдении им принципов коммуникативного сотрудничества. Мы не говорим уже о том, что суждение о внутреннем мире говорящего может быть результатом интерпретации пропозиционального содержания высказывания, описывающего мысли, чувства, цели и т.д. говорящего. Однако богатые возможности, предоставляемые лингвистической семантикой и прагматикой для целей реконструкций внутреннего мира субъекта по данным его речевого поведения, пока не реализованы в виде единой модели анализа, что объясняется прежде всего недостаточностью имеющихся знаний о структуре внутреннего мира человека.
Несмотря на это мы предприняли попытку наметить хотя бы контуры «анализатора внутреннего мира коммуниканта по данным диалогического текста», исходя при этом из общего представления о структуре внутреннего мира личности, которое является опытом обобщения ряда идей, извлеченных из работ по лингвистической семантике и прагматике языкового общения и по психологии личности. Сами же эти идеи имеют в качестве источников жизненный опыт исследователей, или «наивную психологию личности», а также анализ слов естественного языка, обозначающих явления и объекты внутреннего мира.
В моделях общения, разрабатываемых с разных теоретических позиций, мы находим аналоги понятия «внутренний мир личности». Такими аналогами являются понятия «модель участника общения», сознание коммуниканта и др. В моделях общения, создаваемых в рамках компьютерной лингвистики, модель коммуниканта часто трактуется как автомат с определенным внутренним устройством. Помимо модели коммуниканта в моделях общения выделяют еще минимум два компонента языкового взаимодействия: 1) модель окружающего мира (модель среды взаимодействия, обстоятельства коммуникативного акта и т.п.); 2) текст - диалогический или коммуникативный.
В качестве одной из центральных проблем построения адекватной модели общения выдвигается выявление корреляций между внешними и внутренними сторонами языкового взаимодействия. Внешние, доступные непосредственному наблюдению стороны языкового взаимодействия - это диалогический текст и окружающий мир, то есть физическая и социальная среда взаимодействия, модель участника общения, то есть его внутренний мир, духовная организация, выступает в качестве внутренней стороны языкового взаимодействия, так как для исследователя коммуниканты являются «черными ящиками», о строении и внутреннем функционировании которых можно судить только по внешним сторонам языкового взаимодействия - диалогическому тексту в паре со средой, в которой он создавался.
Таким образом, деятельность исследователя, выявляющего модель участника конкретного диалога на основе анализа текста с учетом обстоятельств его создания, аналогична повседневной практике любого человека, делающего свои выводы о внутреннем мире собеседника, исходя из его слов, а также практике литературоведа, выводящего характеристику персонажа из его реплик. Различие состоит в том, что в первом случае исследователь обязан отчитаться за каждый шаг своего вывода, а в двух других цепочка рассуждений, приводящих к окончательному вердикту, обычно не осознается.
Онтогенез обыденной рефлексии
Если оставить в стороне психозы, аффективные состояния и сновидения, то человек рефлективен, то есть склонен действовать (мыследействовать), основываясь на свой опыт. Понятие «рефлексия» -родовое по отношению к понятию «понимание».Значит, сначала человек использует рефлексивность, и только затем сознаёт. То есть суть вопроса задана с самого начала - человек, благодаря языку, сознает не осознавая это. А почти все языки, мира сейчас находятся под наблюдением лингвистического сообщества. Это факт самих условий мыслимости человеческого языка. Любой другой гипотетический язык животных будет отличаться от человеческого тем, что, как, например, у пчел, на нем можно передать сообщение о местоположении цветка, но нельзя передать сообщение о самом сообщении. Именно эта метаязыковая способность, фундаментальная рефлексивность языка уникальна и специфична для человека. Другими словами, «Нет ничего в сознании, чего бы раньше не было в языке». Подчеркиваем — в сознании. Сказанное относится и к продукции и рецепции разговорной речи, шире - к коммуникации на субъязыке разговорной речи. Некодифицированность речевого акта на субъязыке разговорной речи нельзя отождествлять с импульсивностью или случайностью этого речевого акта. Нетрудно показать, что рефлективно и понимание перевыражаемой ситуации продуцентом коллоквиального речевого акта, и понимание этого речевого акта реципиентом. Разумеется, легче всего представить некодифицированное речевое общение как стихию импульсов, порывов, стимулов и реакций и т.п., но .возникает вопрос: почему носитель языка как бы «знает», когда следует пользоваться некодифицированной речью, а когда - речью кодифицированных жанров. Кроме того, носитель языка как бы «знает» некие «правила» некодифицированной речи - речи как бы «без правил». Ниже мы объясним это наше «как бы»... А пока обратим внимание на подобие «действования по правилам»: ведь если Ю.М. Скребнев в своем «Введении в коллоквиалистику» смог перечислить это подобие правил, а носители языка (при этом - носители многих языков) как бы «действуют по правилам», то нет другого объяснения этому способу действования, кроме объяснения в терминах рефлексии, рефлектирования, рефлективности. Например, Ю.М. Скребнев в упомянутой книге обратил внимание на «отклоняющийся повтор» [158, С. 179) такого рода: - Дак мы же вроде решили пожениться. Мы с Федей. -Пожениться, пожениться... А где жить? Или уже жить" не надо, если пожениться? - Почему это не надо? Тоже надо, ну... - Так чё ну? - А вот же вам всем «где жить?», «где жить?», «где жить?», как кукушка... Участники этого неприятного разговора иронизируют друг над другом так, как описано в книге Ю.М. Скребнева. Старший иронизирует над беззаботностью влюбленных, младший - над осмотрительностью старшего. Ни тот, ни другой не стали бы так поступать в присутствии уважаемого человека - неродственника, поскольку все «знают», что не принято выставлять перед широкой публикой способность иронизировать между собой в семье. При этом это «знание» является международным: Ю.М. Скребнев показал, что такой способ разговора возможен на многих языках и при этом разговор сохранит главный метасмысл - ироничность, взаимную ироничность старшего и младшего поколений. Приведенный диалог сохраняет этот метасмысл при почти буквальном переводе на многие языки мира... Так что же «знают» участники коллоквиального речевого акта, когда действуют «как бы по правилам»? Разумеется, «знания» в собственном смысле термина здесь просто нет, но есть другое -обыденная рефлексия как особое явление, отчасти рожденное коллоквиальным рече- и мыследействованием, отчасти давшее жизнь разговорной речи как особому речевому жанру, а затем - и субъязыку, и стилю, а далее - воспроизведению этого жанра и стиля средствами литературного искусства. В последнем в течение столетий сформировалась тенденция к сближению способов организации действования реципиента текста художественного и «текста разговорного» (коллоквиального речевого произведения). Кроме научной рефлексии есть ирефлексия обыденнуя, далеко не всегда осознаваемая субъектом. Иногда рефлексия выступает как «понимающая», т.е. когда организованность рефлексии дает понимание коллоквиального или художественного произведения речи (текста).
