Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Становление и развитие взглядов на проблему одиночества в истории европейской педагогической мысли
Методологические проблемы исследования одиночества в истории педагогической мысли XIX- XX веков: подходы к определению понятия, принципы и методы
Формирование представлений об одиночестве в истории педагогической мысли периода античности, Средневековья и эпохи Возрождения: от наказания к самовоспитанию
Глава 2. Развитие взглядов на феномен одиночества в трудах европейских педагогов и мыслителей XVI — первой половины XIX вв.: роль специально созданных условий в формировании личности Концептуальные подходы к проблеме одиночества в европейской педагогике XX века.
2.1. Иррационалистическая направленность концепции «творческого одиночества ребенка» Я. Корчака
2.2. Социальное одиночество и пути его преодоления в концепции «защитного воспитания» В.А. Сухомлинского
2.3. Педагогическая проекция идеи «автономности личности» и подходы к ее реализации в современной немецкой «науке о воспитании»
Заключение
Литература
Приложения
- Методологические проблемы исследования одиночества в истории педагогической мысли XIX- XX веков: подходы к определению понятия, принципы и методы
- Иррационалистическая направленность концепции «творческого одиночества ребенка» Я. Корчака
- Социальное одиночество и пути его преодоления в концепции «защитного воспитания» В.А. Сухомлинского
Введение к работе
Актуальность темы. Современные условия развития нашего общества предполагают переоценку многих аспектов мировоззренческого и теоретико-познавательного рассмотрения < проблем формирования человека, организации его жизненного пространства, переживаний, связанных с экзистенциальной проблематикой. Кардинально изменилось направление вектора, задающего траекторию оценки общественных приоритетов и ценностей, в сторону признания самоценности личности; ее способности к свободному выбору путей и способов своего развития.
Методологические проблемы исследования одиночества в истории педагогической мысли XIX- XX веков: подходы к определению понятия, принципы и методы
К интерпретации; понятия «одиночество» многократно обращались философы, социологи, психологи, литераторы, педагоги. Обращает на себя внимание тот факт, что особенности интерпретации сути данного понятия зависит от имеющихся у отдельных авторов представлений о системе мироздания, о предназначении человека, о факторах формирующего воздействия, определивших место человека в социуме, степени и направленности его активности.
Тот факт, что определение понятия «одиночество» до настоящего времени не является завершенным и устойчивым, заметен по разнородности терминов, его выражающих, множеству трактовок, отражающих особенности переживаний этого феномена. За рубежом средства массовой информации часто называют одиночество одним из самых больных вопросов современного западного общества, но в то же время в энциклопедических и справочных изданиях данный феномен не рассматривается. В какой-то мере сложившуюся ситуацию объясняет обманчивая ясность феномена одиночества, который при попытке более глубокого рассмотрения как бы ускользает.
Слово одиночьство появилось в древнерусском книжном языке XI -XII вв. под влиянием старославянских моделей1 и встречается уже в XII веке в «Поучении князя Вл. Мономаха детям» (149).
По мнению лингвистов (41) оно находится в коренной связи с такими прилагательными как одинокъ -одинокий («стоящий отдельно, особняком»; ср. инокъ), и с глаголом одиночити («быть заодно, быть в союзе; одиночество - согласие, союз»). Во французском языке слово «одиночество» - Solitude до XVII века относилось к редко употреблявшимся, а немецкое Einsamkeit впервые появляется в словарях XV века. В словарях Академии Российской было помещено слово «одиночество» в значении «состояние одинокого, бессемейного, удаленного от общества человека. Жить в одиначестве. Человек не рожден к одиначеству»2. Только в словаре 1847 г. нашли отражение стилистические изменения в судьбе этих слов, произошедшие в конце 18 - начале 19 века. Слово «одиначество» уже понимается в двух значениях: 1) «единомыслие»; 2) «взаимное соглашение, замысел», «заединщина» и квалифицируется как старинное. Позже слово «одиночество» истолковывается как «состояние одинокого». В слове одинокий выделяется два основных значения: а) «живущий без товарищей, совершенно один»; б) «бессемейный». Одиночка определяется как: 1) «живущий или живущая в одиночестве»; 2) «один работник в крестьянском семействе, пригодный в рекруты» (41).
Для дальнейшего рассмотрения одиночества как педагогически значимого феномена необходимо отметить разноплановость и мозаичность его проявлений, вследствие чего мы сочли необходимым предложить обобщенную психолого-педагогическую трактовку понятия «одиночество», адекватно очерчивающую круг охватываемых феноменов, обосновать содержание и количество признаков, входящих в это определение. Первым шагом послужило обращение к энциклопедическим изданиям психологической, педагогической, философской и социологической направленности с целью исследования представленности тематики одиночества. При анализе содержания изучаемых первоисточников мы использовали метод индукции - от фактов к обобщениям. Расширение выборки обусловлено в первую очередь отсутствием резких границ между вышеназванными отраслями науки. Для обработки данных нами был использован вариант статистического метода контент-анализ - «сленговый метод», суть которого состоит в оперировании ключевыми словами, значением термина, оценкой частоты встречаемости изучаемого понятия в изданиях. Основным критерием отнесения к интересующей нас тематике мы считали наличие термина в издании и контекстные синонимические ряды, относящиеся к понятию «одиночество».
Первым шагом в решении поставленных1 задач явилось обращение к русскоязычным энциклопедическим изданиям. 1889 - 2001 г.г. вып. с целью определения синонимического ряда, а также набора критериев, очерчивающих круг феноменов, относимых к понятию «одиночество». Следующим шагом явился подсчет частоты использования выделенных признаков и группировка критериев на основе контекста трактуемого понятия, а также поиск средства, позволяющего осуществить отбор критериев, необходимых и достаточных для конструирования определения одиночества._ Обращает на себя внимание тот факт, что данное понятие употреблялось чаще в синонимическом ряду, и отождествлялось с такими определениями как:
- «изоляция», «отдаленность», «отчужденность», «уединенность»,
«изолированность» (59; 139; 198);
- «отчуждение» (25; 43; 136; 152; 209; 207; 222);
- «уединение» (59; 139; 229);
- «депривация» (222; 25; 115).
Иррационалистическая направленность концепции «творческого одиночества ребенка» Я. Корчака
Для определения особенностей концептуальной позиции Я. Корчака, позволившей ему составить представление о феномене одиночества ребенка, обратимся к содержанию его программной работы «Одиночество ребенка» и проанализируем ее с точки зрения приемов, использованных автором для изложения хода своих мыслей по рассматриваемой проблеме. Вышеупомянутая работа избрана нами для анализа не только в силу того, что исследуемая нами проблематика отражена автором в ее названии, но и потому, что она представляет собой совокупность положений его педагогической позиции, изложенной в свойственной ему жанровой манере. Обращает на себя внимание, что автор избрал эссеистический стиль изложения, который адекватно отражает сложный и многовалентный характер самого феномена одиночества, а также наличие различных модусов его оценки участниками педагогического процесса. Необходимо отметить, что рассматриваемая нами работа «Одиночество ребенка» занимает особое место в педагогическом творчестве Я. Корчака,.так как отражает развитие системы его воззрений на феноменологию жизни ребенка. Нельзя не согласиться с автором в том, что данный феномен может быть рассмотрен на различных уровнях его бытования и адресности. Поэтому мы считаем необходимым определить особенности понимания Я. ГСорчаком педагогической проекции данного феномена относительно тех адресатов, к которым он обращается.
Исследование такой формы представленности педагогического знания, как эссе, требует разграничения уровней нашего анализа. Автор высказывает ряд тезисов в явной, однозначной форме. Вместе с тем, работа имеет широкий контекстный пласт, который содержит многочисленные рецепции, позволяющие более четко определить его позицию. Действительно, как подчеркнуто О.Д. Федотовой (204), реконструкция смыслового содержания педагогической концепции связано с проблемой понимания в ее философской интерпретации, которая позволяет раскрыть содержание опредмеченных в тексте позиций автора.
В рамках данного исследования мы различаем микроконтекст, понимаемый как ближайшее окружение текста, смысловой, а также диалогический контекст - контекст нового опыта, в рамках которого текст как форма объективации авторского смысла развивается и оценивается. Текст живет в двух контекстах — авторском и контексте адресата. Как отмечено О.Д. Федотовой, такие диалогические отношения крайне своеобразны и не сводятся ни к логическим, ни к лингвистическим, ни к психологическим отношениям. «Это - своеобразный тип смысловых отношений, членами которого могут быть только целые высказывания, за которыми стоят субъекты. Всякий текст рождается к жизни как определенный ответ на другие тексты: он опирается на них, уточняет, дополняет, возражает, обосновывает. Лишь в определенном диалогическом контексте происходит и ограничение его смыслового потенциала (из сложной совокупности возможных вариантов осмысления). Рассмотрение текста в диалогическом контексте выводит понимание на новый -эвристический - уровень. Так преодолевается ограниченность конечных форм его истолкования, связанных с авторским замыслом ...» (203, с. 211.). Необходимо отметить, что в данном случае происходит перемещение акцента с интерпретации текста в его собственных параметрах («текст в себе») на оценку его значения для обогащения смыслового потенциала читателя («текст для нас») . И, следовательно, для эвристического понимания уже недостаточно только эмпирической опоры на текст, оно предполагает овладение теми аспектами смысла, которые возникают в результате презентации текста в новом контексте. Текст выдает различную информацию в зависимости от диалогического контекста, а также от развитости субъекта интерпретации. Исходный уровень понимания текста как продукта педагогического творчества связан с адекватным воспроизведением авторского контекста, целостного смысла его подлинной позиции, включая глубинные контекстуальные пласты (тайное, скрытое, замаскированное автором). В результате подобное истолкование рождается в диалоге с исходным смыслом как отрицание отрицания.
Социальное одиночество и пути его преодоления в концепции «защитного воспитания» В.А. Сухомлинского
Все же представляется, что пессимистический вывод, завершающий педагогическое эссе Я. Корчака, является в большей степени данью требованиям публицистического жанра, предполагающего наличие парадоксального вывода. Вместе с тем, столь неординарный вывод, вложенный автором в уста ребенка, акцентирует внимание читателя на поднятой тематике и стимулирует его дальнейшие размышления.
Специальный цикл педагогического наследия Януша Корчака (1878 -1942) посвящен проблемам одиночества, рассмотренным в экзистенциальном ракурсе. Произведения Я: Корчака, озаглавленные «Одиночество ребенка», «Право ребенка на уважение» (104), «Взрослые и мы - дети» (105), написанные в эссеистическои манере, дают полное представление о нетривиальном подходе автора к рассматриваемой проблематике.
Взгляды Я. Корчака на проблему одиночества можно оценить как парадоксальные. Прежде всего, автор утверждает, что «нет одиночества. Есть только разные одинокие люди, есть разные часы одиночества» (102, с. 32).
Отрицая существование одиночества, он, тем не менее, дает его характеристику, приводя самые существенные черты, присущие описываемому им далее явлению; «нет одиночества пустоты и безмолвия» (102, с. 32). Таким образом, педагог нарушает логические правила определения понятий, что, тем не менее, помогает автору фиксировать такие его характеристики, как неоднозначность, неуловимость, и, в конечном итоге, неопред еляемость.
Парадоксальное отношение к феномену одиночества, проявляется также в попытке предложить несколько классификаций данного экзистенциального состояния. Первая из них построена на критерии выделения человеческих качеств, метафорически переадресованных абстрактному понятию. Сохраняя модус парадоксальности, Я. Корчак различает «доброе одиночество», «тихое одиночество», «ласковое одиночество», «черствое одиночество», «жестокое одиночество» (102, с. 32). Обращает на себя внимание тот факт, что в данной классификации автор одномоментно фиксирует границы своего собственного понимания данного феномена, предоставляя читателю возможность соотнести предложенные им формы одиночества в виде разнонаправленных эмоциональных состояний, с индивидуальным субъективным переживанием человека, обратившегося к тексту.
Вторая классификация совмещает два критерия. - протяженность во времени и регулярность переживания данного состояния: «Вот снова ты один и дальше все один или все еще один» (102, с. 32). Последовательность элементов, составляющих данную классификацию, свидетельствует об оптимистичной оценке Я. Корчаком рассматриваемого состояния, а также указывает на присутствие его в жизни любого человека.
Высшей степенью метафоричности характеризуется третья представленная в работе «Одиночество ребенка» классификация, имеющая пессимистический вектор. Януш Корчак полагает, что в равной степени имеет место «одиночество халупы, башни, дворца, руин» (102, с.32). Полисемантичность данной терминологии оставляет широкий простор для индивидуальных интерпретаций, которые позволяют читателю простроить индивидуальный ассоциативный ряд и соотнести предлагаемые образы с личностными смыслами.
