Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Коронационный костюм XVIII в 23
1. Коронация императрицы Екатерины I 29
2. Коронация императора Петра II 62
3. Коронация императрицы Анны Иоанновны 68
4. Коронация императрицы Елизаветы Петровны 74
5. Коронация императрицы Екатерины II 82
6. Коронация императора Павла I и императрицы Марии Федоровны 90
7. Придворные мастера-портные 112
3. Глава II. Орденский костюм 119
1. Церемониальный костюм ордена св. Андрея Первозванного 130
2. Церемониальный костюм ордена св. Екатерины 137
3. Церемониальный костюм ордена св. Александра Невского 142
4. Церемониальный костюм ордена св. Анны 145
5. Церемониальный костюм ордена св. Георгия Победоносца 146
6. Церемониальный костюм ордена св. Иоанна Иерусалимского 148
7. Гардероб Капитула российских орденов 149
4. Глава III. Коронационный костюм XIX в 158
1. Коронация императора Александра I и императрицы Елизаветы Алексеевны 165
2. Коронация императора Николая I и императрицы Александры Федоровны 172
3. Коронация императора Александра II и императрицы Марии Александровны 180
4. Коронация императора Александра III и императрицы Марии Федоровны 184
5. Коронация императора Николая II и императрицы Александры Федоровны 190
5. Выводы 209
6. Приложение (Таблица) 214
7. Список неопубликованных письменных источников 221
8. Список опубликованных письменных источников 228
9. Библиография 231
- Коронация императрицы Екатерины II
- Церемониальный костюм ордена св. Александра Невского
- Коронация императора Александра II и императрицы Марии Александровны
Введение к работе
Пристальное внимание к памятникам материальной культуры отражает стремление современного гуманитарного знания путем исторического синтеза воссоздать прошлое в его целостности. В культуре все имеет глубокий смысл. Серьезными идеями пронизаны не только великие произведения искусства, но и предметы быта, в том числе костюм, который, являясь неотъемлемым компонентом жизни общества, испытывает на себе воздействие всех историко-культурных процессов и обладает способностью широко и мгновенно реагировать на них. В костюме находят отражение не только общие идеи, характерные для времени, но и мировоззренческая позиция отдельных личностей, что позволяет в итоге через этот феномен глубже понять менталитет эпохи.
Костюм как эмблема времени во многих аспектах до сих пор остается недостаточно исследованным явлением. Прежде всего, это касается придворных церемониальных облачений, изучение которых как памятников материальной культуры в сочетании с их местом в становлении и эволюции европейских монархий в настоящее время составляет одну из актуальных проблем зарубежной историографии.1 Интерес к данной проблематике, впервые проявившийся в России на рубеже XIX-XX вв.,2 в силу объективных исторических причин после революции не получил дальнейшего развития. В последние годы эта тема вновь стала привлекать внимание отечественных специалистов, благодаря исследованиям которых наиболее подробно изученными представляются такие разновидности церемониального костюма в России XVIII-XIX вв.
' Campbell U. Robes of the Realm. 300 Years of Ceremonial Dress. London, 1989; Johansen K. Royal Gowns. Copenhagen, 1990; Halls Z., Holmes M.R. Coronation costume and accessories. 1685-1953. London, 1973; Harvey A., Mortimer R. The Funeral Effigies of Westminster Abbey. Woodbridge, 1994; Dahlberg A.M. Royal Splendour in the Royal Armoury. Stockholm, 1996; Marshner J., Arch N. Splendour at Court. Dressing for Royal Ocasions since 1700. London, 1987.
2 Волков H.E. Двор русских императоров в его прошлом и настоящем. СПб., 1900; Трутовский В.К. Коронационное платье Екатерины 1 // Художественные сокровища России. СПб., 1903. Т. 3, № 2-3. С. 70.
как мундиры и мундирные платья придворных чинов. При этом за рамками специального комплексного исследования до сих пор оставались две наиболее древние, пришедшие в Россию из глубины веков, преодолевшие границы исторических эпох и национальных культур, разновидности придворного церемониального костюма - коронационные и орденские облачения.
Актуальность избранной темы обусловлена, прежде всего, необходимостью восполнения существующего пробела в изучении уникального комплекса придворных церемониальных облачений XVIII-XIX веков, хранящегося в собрании Музеев Московского Кремля. Данный костюмный комплекс, являющийся предметом настоящего исследования, состоит из двух коллекций, по своему характеру не имеющих себе равных в нашей стране, а по хронологическим рамкам и целостности - за рубежом. Речь идет о полной коллекции коронационных облачений российских императоров и императриц, целенаправленно формировавшейся в течение двух столетий в составе Оружейной палаты, и так называемом «Гардеробе Капитула российских орденов», поступившем в музей в эпоху Февральской революции 1917 г.
Целью работы является исследование эволюции формы и символики коронационного и орденского костюма при Российском императорском дворе в период XVIII-XIX вв. В соответствии с поставленной целью необходимо решить следующие задачи:
Проследить историю формирования коллекций коронационных и орденских облачений из собрания Музеев Московского Кремля;
Провести атрибуцию отдельных памятников: уточнить время и выяснить место их исполнения, установить авторство, а в ряде случаев -принадлежность;
3. Осуществить комплексный синхронный и диахронный анализ
1 Шепелев Л.Е. Придворные мундиры в I трети XIX в. // На рубеже двух эпох. Тезисы докладов 2-й Царскосельской научной конференции. СПб., 1996. С. 67-69; Титулы, мундиры, ордена. Л., 1991; Реформа придворных мундиров в 1855-1856 гг. // Александр II и его эпоха. Тезисы докладов конференции. СПб., 1995. С. 31-34; Коршунова Т.Т. Костюм в России XVIII - начала XX в. из собрания Эрмитажа. Каталог выставки. Л., 1974; Костюм в России XVIII - нач. XX вв. М., 1979; Костюм серебряного века в России. 1890-1914. Каталог выставки из фондов Государсвенного Эрмитажа. СПб., 1993; Пажуева С. «Мундирное» платье фрейлины // Уральский следопыт. 1995. №11-12 (8-12). С. 94-96.
коронационных и орденских костюмов в России XVIII-XIX вв. как культурно-исторического явления: их кроя, колористического и декоративного решения;
4. Установить степень влияния европейской и национальной традиций на церемониальный костюм Российского императорского двора в связи с официальной идеологией российского абсолютизма на различных этапах его развития.
Хронологические рамки исследования охватывают 2 столетия - XVIII и XIX. Нижняя хронологическая граница обусловлена введением в 1701 г. в законодательном порядке для всего городского населения России (в первую очередь при государевом дворе) костюма западноевропейского образца, что имело впоследствии принципиальное значение при формировании особого типа имперского придворного церемониального костюма, а также основанием в 1698-99 гг. первого из российских орденов - ордена св. Андрея Первозванного. Верхняя хронологическая граница исследования приходится на 1896 г. и совпадает с последней в истории империи коронацией (орденский костюм к этому времени был уже давно изъят из употребления).
Проблема культурологического изучения эволюции коронационного и орденского костюма при Российском императорском дворе многоаспектна. Заявленная тема исследования и поставленные автором задачи предполагают обращение к нескольким направлениям как отечественной, так и зарубежной историографии, которая восходит, прежде всего, к истории костюма, рассматриваемого под разными ракурсами.
Популярное в зарубежной специальной литературе1 с сер. XX в. изучение истории костюма в контексте эволюции декоративно-прикладного искусства в России впервые ярко проявилось в работе Н.М. Тарабукина,2 написанной в 1939 г., но опубликованной лишь полвека спустя. В 70-90-х гг. XX в. данное направление получило развитие в целом
1 Richardson I. Three centuries of woman's dress Fashion. California, 1940; Laver J. Style in costume.
Boston, 1969; Bigelow M.S. Fashion in history. Minneapolis, 1970; Кибалова Л., Гербенова О.,
Ламарова М. Иллюстрированная энциклопедия моды. Прага, 1986.
2 Тарабукин Н.М. Очерки по истории костюма. М., 1994.
ряде публикаций российских специалистов, при этом наибольший вклад в его разработку внесли, как представляется, труды Т.Т. Коршуновой, которая на высокохудожественных образцах собрания Государственного Эрмитажа прослеживает эволюцию форм костюма в России, ее взаимодействие со стилистическими изменениями в искусстве. Необходимо отметить, что в ряде работ данного автора уже получили отражение некоторые аспекты, связанные с темой данного диссертационного исследования, в частности, отдельные этапы существования при императорском дворе «русских» платьев как особой разновидности церемониального костюма.2
В последние годы определенный интерес у историков, этнографов и искусствоведов вызывают вопросы влияния национальной культуры на эволюцию светского костюма в государствах Западной Европы в XVHI-XX вв. Среди публикаций зарубежных авторов, затрагивающих данную тему, особого внимания заслуживает работа шведского исследователя L.Rangstrom,3 в которой подробно анализируется национальная реформа придворного костюма, проведенная в Швеции королем Густавом Шві 778 г. Большой интерес представляет также монография французского исследователя M.Delpierre,4 в которой рассматриваются причины и степень влияния национального костюма ряда восточноевропейских государств на светский костюм во Франции в XVIII в. Из отечественных авторов к теме использования национальных элементов в светском костюме обращались в той или иной мере Т.Т. Коршунова, P.M. Кирсанова, СЮ. Самонин, Л.Е. Шепелев и др.
1 Степанова К.А. Костюм и эпоха. М., 1978; Пармон Ф.М. Европейский костюм: стили и мода. М.,
1982; Ванькович СМ. Стилистические особенности формирования европейского костюма в период
наполеоновских войн // Ампир в России. Краткое содержание докладов 3-ей Царскосельской
научной конференции. СПб., 1997. С. 81-84; Пантыкин А.С. О некоторых особенностях
формообразования стиля рококо // Проблемы изучения памятников духовной и материальной
культуры. Материалы научной концеренции 2000 г. в Музеях Московского Кремля. М., 2001. Вып.
IV. С. 128-130.
2 Коршунова Т.Т. Указ. соч.
J Rangstr6m L. Hovets drokter. Stokholm, 1994.
4 Delpierre M. Dress in France in the XVIII century. Yale University, 1997.
Кирсанова P.M. Уроки русского народного костюма// Декоративное искусство СССР. М., 1986. № 7. С. 6-Ю; Офранцуженный сарафан // Родина. М., 1997. № 7. С. 33-37; Соснина Н., Шангина И. Русский традиционный костюм. Иллюстрированная энциклопедия. СПб., 1998; Самонин СЮ. Военный костюм в России XVIII - начало XX в. // Костюм в России XV - начало XX в. Из собрания ГИМ. М., 2000. С. 173-227; Шепелев Л.Е. Чиновный мир России XVIII - нач. XX в. СПб., 1999.
Еще одним направлением в костюмологии, которое за последние 30 лет получило особое развитие, является изучение технологии кроя и шитья исторического костюма. Все имеющиеся на сегодняшний день зарубежные публикации по данной проблематике в основном базируются на выдающихся коллекциях крупных музеев декоративно-прикладного искусства.1 В отечественной историографии эволюция кроя исторического костюма, эта «сокровищница корпоративной конструкторской мысли», еще не стала достоянием широкого круга специалистов, хотя отдельные аспекты этой проблемы затрагивались в ряде работ Е.Ю. Моисеенко.2
Особым направлением в изучении истории костюма и непосредственно связанного с ним художественного текстиля является исследование важнейших центров производства, их специализации, а также сословия ткачей, закройщиков, портных, вышивальщиц, кружевниц, башмачников, ленточников, которые до сер. XLX в. представляли собой одну из самых безвестных категорий мастеров. В зарубежной литературе в последние годы этой проблеме уделялось значительное внимание, однако, специальных работ, имеющих непосредственное отношение к теме данного диссертационного исследования, насчитываются единицы. Так, в публикации шведского автора E.Gudrun3 на основе изучения документов, хранящихся в королевском архиве, выявлены имена портных, работавших над созданием ряда коронационных облачений шведских монархов XVIII в. В монографии N.Waugh4 впервые уделено внимание сословию мастеров, специализировавшихся на изготовлении корсетов и фижм во Франции и Англии в XVIII-XIX вв. В уже упоминавшейся работе французского исследователя M.Delpierre одна из глав посвящена истории крупнейших текстильных центров Франции - Тура и Лиона, другая -
1 Leloir М.М. Histoire du Costume de l'antiquite 'a 1914. Paris, 1938; Arnold J. Patterns of Fashion. The
cut and construction of clothes for men and women. In 3 books. London, 1977, 1985; Waugh N. The cut of
Men's Dress (1660-1940). London, 1964; Waugh N. The cut of Women's Dress (1640-1940). London,
1968; Hart A., North S. Historical fashion in detail. The 17 and 18 centuries. London, 1998.
2 Моисеенко Е.Ю. Камзолы из гардероба Петра I с вышивкой стеганьем // Сообщения ГЭ. № 42. Л.,
1977. С. 21-24; Платье рубежа XVII и XVIII веков из "Гардероба Петра I" // Культура и искусство
России XVIII в. Новые материалы и исследования. Л., 1981. С. 59-73; Опись гардероба А.Д.
Меншикова. К истории мужского костюма I четв. XVIII в. // Культура и искусство Петровского
времени. Л., 1977. С. 88-110; Парадные костюмы из коллекции "Гардероб Петра I" // Страницы
истории русской художественной культуры. Сб. научных трудов ГЭ. СПб., 1997. С. 74-84.
3 Gudrun Е. Kronings drokter і Sverige. Stockholm, 1991.
4 Waugh N. Corsets and crinolines. N-Y., 1998.
гильдиям парижских мастеров, трудившихся над созданием костюмов и аксессуаров.
В работах отечественных историков и искусствоведов в XX в. наблюдался устойчивый интерес к проблеме изучения художественного текстиля, в результате чего на сегодняшний день наиболее подробно освещенной представляется тема шелкоткацкого производства в России
XVIII в.1 На 1960-80 -х гг. пришелся пик публикаций, посвященных
изучению старинной вышивки и кружева, благодаря которым в научный
оборот были введены сведения о важнейших западноевропейских и
российских центрах вышивального мастерства и кружевоплетения XVII-
XIX вв. Что касается сословия придворных мастеров-портных в России и
центров их подготовки, то впервые эта тема стала предметом
специального исследования в 1974 г. в статье Е.Ю. Моисеенко «Мастера-
портные «немецкого платья» в России и их работы».3 В данной
публикации автор справедливо отмечал, что в исторической и мемуарной
литературе сведения о деятельности портных в России конца XVII -
начала XVIII вв. встречаются крайне редко. Поэтому, основными
источниками при изучении заявленной темы послужили архивные
материалы, которые дали возможность выявить целый ряд имен мастеров,
трудившихся над шитьем различных предметов одежды
западноевропейского покроя для русского двора. Хорошо знакомые с
европейскими фасонами мастера Немецкой Слободы шили наиболее
парадные одежды, мало отличавшиеся от работ западноевропейских
мастеров, а портные Государевой Мастерской Палаты работали над
повседневным платьем. Значительный вклад в изучение фирм, работавших
1 Грязное А.Ф. Ярославская Большая мануфактура за время с 1722 по 1856 г. М., 1910; Любомиров
П.Г. Шелкоткацкая промышленность в России в сер. XVIII в. // Ученые записки Саратовского
Государственного университета. Саратов., 1929. С. 117-148; Коган И.И. Московские шелковые
фабрики I пол. XVIII в. // Старая Москва. Статьи по истории Москвы в XVII-XIX вв. М., 1929. Сб.
1. С. 127-144; Заозерская Е.И. Развитие легкой промышленности в Москве в I четв. XVIII в. М.,
1953; Пажитнов К.А. Очерки истории текстильной промышленности дореволюционной России. М.,
1955; Якунина Л.И. Узорные ткани // Русское декоративное искусство. Т. 2. М., 1963. С. 641-667;
Индова Е.И. Дворцовое хозяйство в России I пол. XVIII в. Текстильные предприятия. М., 1964;
Арсеньева Е.В. Старинные узорные ткани России XVI - начала XX в. М., 1999.
2 Верховская А.Р. Западноевропейская вышивка XII-XIX вв. Л., 1961; Бирюкова Н.Ю.
Западноевропейское кружево. XVI-XIX вв. Л., 1967; Моисеенко Е.Ю. Русская вышивка XVII - нач.
XX вв. Из собрания ГЭ. Л., 1978; Декоративная вышивка Франции XVII-XVIII вв. Л., 1981.
3 Моисеенко Е.Ю. Мастера-портные «немецкого платья» в России и их работы // Труды
Государственного Эрмитажа. Л., 1974. Т. 15. С. 142-150.
над созданием костюмов для императорского двора в XIX - начале XX вв. внесла Т.Т. Коршунова, опубликовав именные указатели, обобщившие огромный документальный материал, введенный автором в научный оборот в процессе многолетнего изучения собрания костюмов Государственного Эрмитажа.
Характерной особенностью современного подхода к изучению костюма является осмысление его в контексте исторической эпохи. Таким образом, работа над избранной темой невозможна без углубленного анализа обширного круга литературы, посвященной истории царствований и жизнеописанию царствующих особ в России ХУШ-ХГХ вв. Из дореволюционных историков к этой теме обращались: В.О. Ключевский, А.Брикнер, К.Валишевский, И.А. Галактионов, Н.Устрялов, СМ. Соловьев, Н.К. Шильдер, Е.С. Шумигорский и др.1 Большую роль в освещении данной темы сыграли труды современных отечественных и зарубежных исследователей: Н.Я. Эйдельмана, Е.В. Анисимова, А.Н. Боханова, А.Труайя, В.И. Сергеева, А.В. Кургатникова, А.Б. Каменского и
Тема диссертационного исследования предполагает также знакомство с целым кругом работ, посвященных истории и эволюции церемониалов коронаций в различных государствах, чтобы в итоге составить целостное представление о них как историко-культурных, политических и идеологических явлениях применительно к русской истории и конкретным ее периодам. Пик интереса к данной проблематике пришелся на последнюю четверть XIX в. Наиболее значительный вклад в ее разработку внесли В.И. Жмакин, Е.П. Карнович, И. Крылов, Г.П. Георгиевский,
1 Ключевский В.О. Исторические портреты. М., 1990; Брикнер А. История Екатерины II. М, 1991.
Т. 1-2; Валишевский К. Сын великой Екатерины. Император Павел І. М, 1990; Дочь Петра
Великого. Ростов н/Д., 1998; Галактионов И.А. Император Александр I и его царствование. СПб.,
1877-1879. Т. 1-2.; Устрялов Н. История царствования Петра Великого. СПб., 1858. Т. 1-3.;
Соловьев СМ. Император Александр I. Политика. Дипломатия. М., 1995; Соловьев СМ. История
России с древнейших времен. М., 1993. Т. 17, 18.; Шильдер Н.К. Император Александр Первый, его
жизнь и царствование. Т. 1-4. СПб., 1904-1905; Шильдер Н.К. Император Павел Первый. М., 1996.
2 Эйдельман Н.Я. Грань веков. М., 1982; Анисимов Е.В. Россия без Петра. СПб., 1994; Россия в
середине XVIII века. Борьба за наследие Петра. М., 1986; Время Петровских реформ. Л., 1989;
Женщины на российском престоле. СПб., 1997; Боханов А.Н. Николай II. М., 1997; Труайя А.
Александр I, или северный сфинкс. М., 1997; Сергеев В.И. Павел I. Ростов н/Д, 1999; Никифоров
Л.А. Россия в системе европейских держав в первой четверти XVIII века // Россия в период реформ
Петра I. М., 1973. С. 9-39; Некрасов Г.А. Международное признание российского великодержавия в
XVIII в. // Феодальная Россия во всемирно-историческом процессе. М., 1972. С. 381-388.
Н.Ильинский и др. Из новейших публикаций в данной области особого внимания заслуживает монография американского историка Р.С. Уортмана, посвященная символике придворных церемониалов при российском императорском дворе. Автор рассматривает сложную систему знаков, использовавшуюся для создания и поддержания мифов, определявших образ российского монарха в XVIII-XIX вв. Фактически данная работа является первым опытом комплексного изучения этой проблемы, хотя отдельные ее аспекты уже затрагивались ранее в трудах ряда современных отечественных исследователей.3
При написании диссертации автор обращался также к трудам отечественных ученых, посвященных истории российских орденов и связанных с ними придворных церемониалов. Из дореволюционных публикаций особый интерес представляют труды П.Винклера, Е.Е. Замысловского и И.И. Петрова, Е.Карновича.4 В XX в. важный вклад в разработку данной проблематики внесли И.Г. Спасский, Г.В. Вилинбахов, В.И. Дуров, М.Ю. Медведев, О.О. Лихачева.5
Тема диссертационного исследования находится также в русле традиций изучения культурной жизни и быта России и государств Западной Европы XVIII-XIX в. Литература, посвященная данной проблематике, достаточно обширна, поэтому перечислим лишь те работы, которые непосредственно связаны с темой исследования. Из
1 Жмакин В.И. Коронации русских императоров и императриц. 1724-1856 // Русская старина. СПб.,
1883. Т. 37. Стб. 499-538; Карнович Е.П. Коронование государей // Исторический вестник. СПб.,
1883. С. 249-290. Т. 12, № 5.; Крылов И. Историческое описание всех коронаций великих князей и
царей российских. М., 1856; Георгиевский Г.П. Коронование русских государей. Исторический
очерк. М, 1896; Ильинский Н. Венчание и коронование русских государей на царство. Краткий
исторический очерк. М., 1882.
2 Уортман Р.С. Сценарии власти. Мифы и церемонии русской монархии. М., 2002.
3 Андреева Л.А. Религия и власть в России. М., 2001; Гребенюк В.П. Публичные зрелища
петровского времени и их связь с театром // Новые черты в русской литературе и искусстве. XVII -
начало XVIII в. М„ 1976. С. 133-145.
4 Винклер П. Очерки истории орденов и знаков отличия в России от Петра Великого до наших дней.
СПб., 1899; Исторический очерк российских орденов и сборник основных орденских статутов. Под
ред. Замысловского Е.Е., Петрова И.И. СПб., 1892; Карнович Е. Служебные, должностные и
сословные знаки отличий в России // Исторический вестник. СПб., 1885. Т. XXII. С. 235-257; 1886.
Т. XXIII. С. 563-587.
5 Спасский И.Г. Иностранные и русские ордена до 1917 г. Л., 1963; Кальницкая Е., Петров М.
Мальтийский орден в России. СПб., 1998; Дуров В.И. Первый российский орден // Советский музей.
М., 1989. № 2. С. 70-73; За труды и Отечество // Советский музей. М., 1989. № 3. С. 60-63; За
службу и храбрость // Советский музей. М., 1989. № 4. С. 56-59; Польза, честь и слава// Советский
музей. М., 1990. № 3. С. 62-65; Медведев М.Ю. Державный орден при Павле I и его преемниках.
Проблема реформ и расколов // Император Павел Первый и Орден Св. Иоанна Иерусалимского в
России. СПб., 1995. С. 40-66; Лихачева О.О. Российские праздники в истории культуры Петербурга
дореволюционных публикаций особенно полезными оказались труды А.О. Корниловича, И. Божерянова, М.И. Пыляева, С.Н. Шубинского.' Из современных отечественных и зарубежных авторов наибольший интерес представляют труды Ю.М. Лотмана, Л.Н. Семеновой, P.M. Кирсановой, Ф. Арьеса, Э. Фукса.2
Первые попытки подхода к изучению собственно коронационного и орденского костюма при Российском императорском дворе были предприняты в I пол. XIX в. При всей важности данного события нельзя не отметить, что они касались исключительно вопросов атрибуции отдельных памятников и были не всегда удачны. При этом ряд заблуждений дореволюционных авторов существуют в литературе до настоящего времени, переходя из издания в издание. Так, в путеводителе по Оружейной палате утверждалось, что император Петр II использовал в 1727 г. в качестве коронационного костюма офицерский мундир Преображенского полка, хотя традиция коронования в военной форме сложилась при российском императорском дворе гораздо позже - в конце XVIII - начале XIX вв. О коронационном платье императрицы Екатерины I говорилось, без указания источника информации, что оно выполнено в Париже за 4000 рублей. В процессе работы над диссертацией удалось выявить этот источник, который, как оказалось, при очевидной своей недостоверности был еще и неправильно переведен (данный вопрос будет разобран в I главе настоящего исследования).
Что касается истории введения при императорском дворе орденского костюма, то в XIX в. отдельные аспекты этой темы затрагивалась в ряде работ, посвященных изучению истории орденской системы Российской империи. В 1885 г. Е.П. Карнович в серии статьей, посвященных
I четв. XIX века. Автореферат диссертации. СПб., 1977.
1 Божерянов И. Культурно-исторический очерк жизни Санкт-Петербурга за 2 века, XVIJI-XIX.
СПб., 1903; Пыляев М.И. Старый Петербург. Рассказы из былой жизни столицы. М, 1997; Пыляев
М.И. Эпоха рыцарских каруселей и аллегорических маскарадов в России // Исторический вестник.
СПб., 1885. Т. XXI. С. 309-339; Шубинский С.Н. Императрица Анна Иоанновна, придворный быт и
забавы //Русская старина. СПб., 1873. Т. VII. С. 336-353.
2 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало
XIX века). СПб., 1994; Семенова Л.Н. Очерки истории, быта и культурной жизни России. I
половина XVIII века. Л., 1982; Кирсанова P.M. Русский костюм и быт XVIII-XIX веков. М., 2002;
Арьес Ф. Ребенок и семейная жизнь при старом порядке. Екатеринбург, 1999; Фукс Э.
Иллюстрированная история нравов. Галантный век. М., 1996.
3 Вельтман А. Московская Оружейная палата. М., 1844.
служебным, должностным и сословным знакам отличий в России, высказал мнение о том, что «присвоенное некоторым русским орденам особое одеяние» напоминало «своим покроем средневековую одежду». Хотелось бы отметить, что данное положение, отчасти верное в отношении орденского костюма, узаконенного Статутом 1797 г., для более раннего периода представляется ошибочным (о чем пойдет речь во 2 главе настоящего исследования). В «Историческом очерке российских орденов», опубликованном в 1887 г., впервые отмечалось, что в XVIII в. «особые одеяния, присвоенные некоторым орденам их статутами» одевались кавалерами этих орденов не только «на праздновании орденских дней», но и «в те дни, когда Высочайше повелено будет». В данном издании впервые упоминалось о наличии в составе Капитула российских орденов комплекса старинных орденских облачений,2 который впоследствии был передан в Оружейную палату и является предметом настоящего диссертационного исследования.
Первая попытка комплексного изучения одного из памятников кремлевской коллекции коронационных облачений, хранившегося в музее в течение целого столетия с ошибочной атрибуцией, была предпринята в 1925 г. в статье М.М. Левинсон-Нечаевой.3 Сравнительный анализ кроя и декора самого памятника с выявленными изобразительными и письменными источниками дал автору возможность определить его истинное назначение и доказать, что он является одной из двух драгоценных кружевных мантий, которые российские государыни в XVIII в. надевали для особых аудиенций, сопровождавших коронационные торжества.
Важные подходы к заявленной теме исследования были намечены в ряде статей, опубликованных сотрудниками Музеев Московского Кремля во 2 пол. XX в. Так, в 1956 г. в сборнике «Художественные памятники
1 іСарнович Е. Служебные, должностные и сословные знаки отличий в России // Исторический
вестник. СПб., 1885. Т. XXII. С. 250.
2 Исторический очерк российских орденов и сборник основных орденских статутов. Сост.
ЗаМысловский Е.Е., Петров И.И. СПб., 1892. С. 70.
3 jleBHHCOH-Нечаева М.М. Серебряная кружевная мантия XVIII в. // Сборник Оружейной палаты.
М., 1925. С. 133-135.
Московского Кремля» отмечалось, что в состав дамских коронационных облачений 1801 и 1826 гг. входит верхнее безрукавное одеяние, к плечам которого пришиты длинные полосы - «ложные» рукава. Однако, эта первая попытка анализа кроя коронационных платьев, принципиально важная для уточнения временных границ существования при российском императорском дворе «русского» платья как особой разновидности церемониального костюма, до сих пор оставалась вне поля зрения исследователей. В статье Э.П. Чернухи, опубликованной в 1990 г. в альбоме «Государственная Оружейной палата»,2 содержится ряд ценных наблюдений, касающихся конструктивных особенностей коронационных облачений XVIII в. Однако утверждение автора о том, что все без исключения коронационные платья российских императриц были выполнены «на пике европейской моды», представляется, как показали проведенные исследования, достаточно спорным.
В конце XX в. рядом отечественных авторов3 в научный оборот был введен значительный пласт ранее неизвестных вещественных, документальных и изобразительных источников, позволивших на новом уровне подойти к осмыслению динамики эволюции орденского костюма при Российском императорском дворе. Этот материал был систематизирован в работах А.Э. Жабревой, обратившей внимание на то, что орденский костюм изменялся в течение XVIII в. под влиянием моды.
В целом анализ имеющихся работ по теме диссертационного исследования показал, что они содержат либо краткие замечания и отдельные наблюдения, касающиеся коронационного и орденского костюма, либо, опираясь на узкий круг опубликованных источников, охватывают одни и те же локальные периоды. Как представляется, до сих пор исследователи не ставили перед собой задачи воссоздать цельную
1 Художественные памятники Московского Кремля. М, 1956. С. 128-130.
2 Государственная Оружейной палата. М., 1990. С. 336-341.
3 Вилинбахов Г.В. К истории учреждения ордена Андрея Первозванного и эволюция этого знака //
Культура и искусство петровского времени. Л., 1977. С. 144-158; Дуров В.И. За любовь и Отечество
// Советский музей. М., 1990. № 4. С. 76-79; Вершинина Н.М. Костюмы императрицы Марии
Федоровны из собрания ГМЗ «Павловск» // Императрица Мария Федоровна. Личность. События.
Коллекции. Краткое содержние докладов IV научной конференции «Павловские чтения». СПб.,
1999. С. 9-15.
4 Жабрева А.Э. Из истории орденского костюма // Вече. Альманах русской философии и культуры.
М., 1997. № 8. С. 101-121; Жабрева А.Э. Мантия для кавалеров // Родина. М., 2001. № 3. С. 96-100.
картину, отражающую все этапы становления и эволюции данных разновидностей придворного церемониального костюма при Российском императорском дворе, выявить их смысловое и символическое содержание, установить степень их значимости в политической жизни государства. Нет также пока и синтетических исследований, рассматривающих коронационный и орденский костюм через призму политических, идеологических, этических, эстетических взглядов, менталитета эпохи в целом. Давно назрела необходимость специального исследования, посвященного комплексному изучению данной проблемы как социально-культурного явления в жизни российского общества XVIII-XIX вв.
Методологической основой настоящей работы является анализ
культурно-исторических явлений на основе междисциплинарного подхода
к материалу. В ракурсе этой методологии значительный по объему корпус
памятников рассматривается одновременно на историко-
источниковедческом, культурологическом, технологическом и искусствоведческом уровнях.
Исследование исходило из принятой в современной культурологии
концепции органичной взаимосвязи явлений культуры. На современном
этапе развития костюмологии как самостоятельной дисциплины
сложилось устойчивое представление о том, что отнесение костюма
исключительно к сфере материальной культуры весьма условно, поскольку
«каждое движение ножниц определено и предписано вечно
действующими влияниями, которые ... не могут оставаться невидимыми и необъяснимыми».1 Поэтому методологической базой изучения проблемы стал принцип комплексного исследования костюма как феномена материальной и духовной культуры общества.
Общие подходы к изучению культуры и ее роли в жизни общества, на которых базируется настоящее исследование, представлены в работах Ю.М. Лотмана, который предлагал рассматривать «область культуры» как «область символизма». «Культура, - писал он, - подразумевает сохранение
1 Карлейль Т. Sartor Resartus. Жизнь и мысли герр Тейфельсдрейка. М., 1904. С. 37.
предшествующего опыта, непрерывность нравственной, интеллектуальной и духовной жизни человечества. Поэтому культура - это всегда определенное количество унаследованных текстов и символов. В каждую историческую эпоху вырабатывались свои отличительные знаки и символы, которые постепенно видоизменяли свое значение, но, не теряя при этом памяти и о своих предшествующих смыслах, передавались будущим состояниям культуры».1 В отечественной науке первые попытки выявления символической функции костюма, осмысления его как социокультурного феномена были предприняты в работах Н.М. Тарабукина и Т.В. Козловой. Благодаря этим авторам сформировалось представление о том, что костюм, воспринимаемый как знак, обладающий определенным смыслом, открывает широкие горизонты исторического и философского порядка,2 а выявление ценностной значимости символов и их сочетаний, умение распознавать образы в костюме является одной из центральных проблем костюмологии.3
Системный подход к вещественным, документальным и изобразительным источникам, при исследовании исторического костюма впервые примененный в указанной работе М.М. Левинсон-Нечаевой, получил дальнейшее развитие в трудах Е.Ю. Моисеенко.4 В настоящее время применение данной методики при изучении костюма является не только общепризнанным, но и наиболее продуктивным.
При изучении истории костюма необходима критика всех типов первоисточников, прежде всего, самих костюмов, поскольку осязаемых свидетельств прошлого, дошедших до нас в первозданном виде, без переделок и реставрации осталось крайне мало. Многое из того, что дает нам изобразительное искусство, также «подлежит критическому пересмотру, поскольку художники зачастую изображали костюмы не натуралистически, а подчиняя их своим композиционным целям».5
1 Лотман Ю.М. Беседы о русской культуре. Быт и традиции русского дворянства (XVIII - начало
XIX века). СПб., 1994. С. 8; Очерки симеотики культуры и искусства. СПб., 2002.
2 Тарабукин Н.М. Указ. соч. С. 148.
3 Козлова Т.В. Костюм как знаковая система. Конспект лекций. М., 1980. С. 5.
4 Моисеенко Е.Ю. Указ. соч.; Становление европейских форм мужского костюма в России в кон.
XVII - перв. четв. XVIII в. Автореферат диссертации. Л., 1990.
5 Тарабукин Н.М. Указ. соч. С. 148.
«Влияние искусства на костюм и костюма на искусство - это продолжающийся процесс и поэтому не всегда можно сказать, было ли платье реальностью или выдумкой художника, который для создания более драматичного образа, рассчитанного на века, а не на ежедневно меняющуюся моду, изображал портретируемых скорее в фантазийном костюме, чем в реальном».1
В целом в работе использованы:
компаративный метод — сравнительно-исторический анализ различных этапов развития светского костюма в Европе в XVI-XIX вв., позволяющий выявить основные тенденции эволюции церемониальных облачений при Российском императорском дворе ХУШ-ХІХ вв., определить их место и значение в русской культуре; аксиологический метод - исследование ценностных ориентации общества, составляющих основу придворной культуры, важной составляющей которой являлись строго канонизированные церемониальные облачения, иерархию которых венчал коронационый костюм монарха;
традиционные методы источниковедческого анализа и совокупность выработанных приемов работы с различными видами источников. В работе использованы три типа источников. Прежде всего, это памятники материальной культуры, которые в науке о костюме всегда рассматривались как наиболее ценный и достоверный вид источников. Ярким явлением в мировой культуре является серия комплексов придворных церемониальных облачений, хранящихся в целом ряде отечественных и зарубежных музеев. Сравнительный анализ этих коллекций и отдельных памятников объективно создает большие возможности для реконструкции, компаративного анализа и диахронных исследований в области костюмологии, а также для решения вопросов о характере и причинах взаимовлияний в области придворного костюма в европейском обществе XVIH-XIX вв.
Традиционно основным видом источников по истории костюма
1 Stevenson S., Bennett Н. Van Dyck in Check Trousers. Fancy Dress in art and Life. 1700-1900. Edinburgh, 1978. P. 38.
являлись произведения изобразительного искусства. Именно их скрупулезный анализ и систематизация были положены в основу большинства классических зарубежных энциклопедий и обзоров, посвященных истории костюма. Широкий круг российских читателей смог познакомиться с этими изданиями лишь в XX в., благодаря работам Ф.Ф. Коммиссаржевского, Т.В. Козловой, Е.В. Киреевой, К.А. Степановой, Ф.М. Пармона, М.Н. Мерцаловой1 и ряда других авторов, взявших на себя непростой труд по их выявлению, переводу и суммированию. В настоящее время эти работы представляют собой базу для новых теоретических обобщений. Кроме того, работа предполагает знакомство с многочисленными альбомами и каталогами выставок и музейных собраний, как отечественных, так и зарубежных. Использование в работе художественно-изобразительных источников (живопись, графика, медали), большая часть которых опубликована, а некоторые - впервые вводятся в научный оборот, позволит не только составить представление о давно утраченных оригиналах некогда многочисленных придворных церемониальных костюмов, но и детально реконструировать первоначальный облик тех уникальных облачений, которые дошли до наших дней в собрании Музеев Московского Кремля.
В процессе работы над диссертацией был выявлен большой корпус письменных источников, имеющих непосредственное отношение к теме исследования и памятникам кремлевского комплекса придворных церемониальных костюмов. Обширный круг неопубликованных документальных источников рассредоточен в четырех архивах (30 архивных фондах) Москвы и Санкт-Петербурга: Российском Государственном архиве древних актов, Государственном архиве Российской Федерации, Российском Государственном историческом архиве, Отделе рукописных, печатных и графических фондов Музеев Московского Кремля.
Процесс создания коронационных мантий, а в ряде случаев и костюмов
1 Коммиссаржевский Ф.Ф. История костюма. Минск, 1998; Козлова Т.В. Обувь и костюм. М., 1967; Киреева Е.В. История костюма. М., 1970; Киреева Е.В. Европейский костюм от античности до XX в. М., 1976; Степанова К.А. Костюм и эпоха. М., 1978; Мерцалова М.Н. История костюма. М., 1972; Мерцалова М.Н. Костюм разных времен и народов. М., 1993, 1996, 2001. Т. 1-4.
нашел отражение в документации одиннадцати Коронационных комиссий,1 дела которых сформированы в основном по тематическому принципу и посвящены рассмотрению комплекса конкретных вопросов. Это приходно-расходные книги по закупке товаров, изготовлению регалий и уборов, протоколы заседаний комиссий, тетради записные издержанным деньгам, разнообразные проекты и предложения, счета мастеров и фирм, списки награжденных. Данные о передаче костюмов в Оружейную палату, их временной или постоянной выдаче ко двору, экспонировании и реставрации содержатся в Журналах и протоколах заседаний2 и описях палаты XVIII в.,3 а также в делопроизводственных документах музея XIX в. - списках, ведомостях и переписке по конкретным вопросам.4
Среди впервые привлекаемых источников особого внимания заслуживают документы Капитула российских орденов. Это проекты орденских статутов,5 журналы заседаний, книги прихода и расхода денежных сумм и вещей Капитула, дела и описи гардероба орденской канцелярии,6 позволяющие проследить не только процесс разработки церемониальных костюмов для кавалеров шести российских орденов, но и создания сохранившихся до наших дней облачений, предназначавшихся для конкретных официальных лиц орденской администрации.
Новые данные, расширяющие представление о шелкоткацких мануфактурах в России XVIII в. выявлены в документах, относящихся к деятельности Мануфактур-коллегии - ведомостях, доношениях и письмах.7 Сведения, необходимые для воссоздания истории персоналий, выяснения квалификационных характеристик мастеров костюма, работавших при императорском дворе в XVIII в., почерпнуты нами в нормативной и делопроизводственной документации: именных указах и
1 РГАДА. Ф- 2. Д. 59; Ф. 156. Оп. 1. Д. 65-67; Ф. 248. Оп. 22. Д. 1516-1517; Оп. 90. Д. 7467, 7468,
7471; Оп. ПО. Д. 320; Ф. 1239. Оп. 3. Д. 34739-34741, 34746, 35046; РГИА. Ф. 468. Оп. 8. Д. 155,
194-197, 248; Ф. 472. Оп. 64. Д. 3, 25, 83; Оп. 65. Д. 28, 40; Ф. 482. Оп. 10. Д. 77.
2 РГАДА- Ф. 396. Оп. 2. Д. 1348, 1354, 1358, 1360, 1362, 1372, 1373, 1391, 1413.
3 РГАДА- Ф. 396. Оп. 2. Ч. 4. Д. 613, 1229, 1459; РГИА. Ф. 468. Оп. 1. Д. 4009 в.
4 РГАДА- Ф- 2. Оп. 1. Д. 23; Ф. 396. Оп. 2. Ч. 4. Д. 1230, 1348, 1354, 1358, 1360, 1362, 1372, 1373,
1391, 1413, 1461-1463, 1493; Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 37. Д. 24407; Ч. 81. Д. 41433; ОРПГФ Музеев
Московского Кремля. Ф. 1. Д. 90; Ф. 2. Д. 162; Ф. 20. Д. 1, 14, 22, 23, 32, 206, 209, 341.
5 РГИА. Ф. 496. Оп. 3. Д. 1.
6 Там же. Оп. 2. Д. 4, 8, 12, 26, 27, 66, 144. 2955, 2956.
7 РГАДА- Ф. 9. Ч. 2. Кн. 69; Ф. 19. Д. 386, 440.
высочайших повелениях Придворной конторе, делах Камер-цалмейстерской и Гоф-интендатской контор, придворных штатах, счетах мастеров,4 приходно-расходных книгах «Собственной Е.И.В. казенной» (кладовой),5 реестрах портных.6 Вместе с тем ценная информация, отражающая личностное отношение монархов к их церемониальным облачениям, почерпнута из дневников членов императорской фамилии и придворных чинов,7 присутствовавших на коронационных торжествах.
В работе использован также значительный объем опубликованных письменных источников. Прежде всего, это законодательные акты -манифесты о восшествии на престол, указы о нововведениях в области придворного костюма, назначении придворных поставщиков, привилегии владельцам мануфактур и т.п. Уникальным источником, позволяющим точно установить даты введения и упразднения, а также этапы бытования конкретных разновидностей придворных церемониальных костюмов, являются походные, церемониальные-банкетные, придворные и камер-фурьерские журналы, которые систематически велись при дворе с конца XVII в.8
Уточнить атрибуцию ряда коронационных облачений российских монархов, реконструировать облик орденских облачений и «русских» придворных платьев на различных этапах их эволюции позволяют сведения, содержащиеся в опубликованной переписке иностранных послов, дневниках и описаниях, составленных путешественниками-иностранцами, а также обширной мемуарной литературе.
Научная новизна работы определяется тем, что в ней впервые комплексно на основе междисциплинарного подхода к материалу представлен уникальный комплекс церемониальных облачений Российского императорского двора, дана панорама эволюции на
1 РГИА. Ф. 466. Оп. 1. Д. 6, 7, 9, 10, 12, 58, 59, 104, 106.
2 Там же. Д. 11,21,50,53,63.
3 РГАДА. Ф. 14. Д. 29, 144; РГИА. Ф. 466. Оп. 1. Д. 21, 50, 53, 63.
4 РГАДА. Ф. 14. Д. 88; Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 109. Д. 53716, 53783.
5 РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. Ч. 81. Д. 52362, 52365, 52368, 52369.
6 РГАДА-Ф- И. Д. 192.
7ГАРФ. Ф. 601. Оп. 1. Д. 218, 225; Ф. 660. Оп. 1. Д. 42, 43; Ф. 1463. Оп. 1. Д. 1П5. 8 Журнал придворной конторы на знатные при дворе Е.И.В. оказии 1736 г. СПб., б.г.; Журналы походные и церемониальные-банкетные 1744 г. СПб., б.г.; Журналы камер-фурьерские 1752, 1755, 1756, 1760, 1762-63 гг. СПб., б.г.; Камер-фурьерские журналы 1770 г. СПб., 1856.
протяжении XVni-XIX вв. двух важнейших разновидностей придворного костюма - коронационного и орденского, обоснована идеология смены их формы и символики в связи с разработкой новых представлений об императорской власти и складывавшейся историко-культурной ситуацией. В ходе исследования удалось проследить динамику придворного церемониального костюма в таких координатах, как западноевропейский костюм - с одной стороны, и русский традиционный - с другой. Впервые комплексно и всеобъемлюще исследована и представлена придворная мастерская XVIII в., специализировавшаяся на создании костюмов лично для правящего монарха, как структурное подразделение дворцового ведомства, источники ее комплектования, сословный состав, персоналии.
Практическая значимость работы состоит, прежде всего, во введении в научный оборот значительного объема памятников материальной культуры, а также уникальных архивных материалов, важных для изучения истории российской государственности и культуры. В ходе исследования удалось выявить и скорректировать некоторые ошибочные представления, возникшие на основе некорректного атрибутирования. Материалы и выводы исследования будут в дальнейшем использованы в целях каталогизации и популяризации музейных коллекций. Комплексная реконструкция коронационных и орденских облачений будет содействовать корректному оформлению соответствующих экспозиций, осуществляемых музеем на российских и зарубежных выставках. Материалы исследования могут быть также использованы в учебном процессе, а также востребованы в ходе работы театральных и кинохудожников и костюмеров.
Кроме непосредственно практического, результаты исследования имеют и теоретическое значение для различных областей гуманитарного знания. Всесторонний анализ источников, введение извлеченных из них сведений в научный оборот позволит составить целостное представление о коронации как историко-культурном, политическом и идеологическом явлении, а также привлечь внимание исследователей к целому ряду недостаточно изученных вопросов истории российской орденской системы. Проведенный анализ костюмных комплексов позволяет
историкам в ряде случаев по-новому трактовать отраженные в них культурные процессы и политические события, яснее становятся некоторые малоизученные факты истории. Теоретическое обобщение материала даст возможность выдвинуть новые концепции, относящиеся как к вопросам изучения государственной символики, так и к проблеме взаимодействий российской культуры с художественным опытом других стран.
Основные положения и выводы диссертации изложены в ряде статей, опубликованных в выставочных каталогах и периодических изданиях. Ключевые вопросы разработки темы с 1991 по 2002 гг. отражены в серии докладов на научных конференциях в Музеях Московского Кремля, Администрации Президента РФ, зарубежных конференциях Международного совета музеев (ИКОМ).
Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, приложения, списков неопубликованных, опубликованных письменных источников, литературы (т. 1) и альбома иллюстраций (т. 2).
Коронация императрицы Екатерины II
Преемника Елизаветы Петровны на российском престоле, императора Петра Ш современники и историки обвиняли в пренебрежении к русской православной церкви и ко всем ее обрядам, в частности к обряду церковного коронования, которому он, якобы, не придавал серьезного политического и государственного значения.3 Однако, документы (в частности указ, данный им 31 марта 1762 г. Соляной конторе) свидетельствуют о том, что император готовился к коронации: «Повелеваем оной конторе отпустить в нашу Придворную контору на строение к нашей коронации штатс-ливрей для выписывания из чужих краев сукон желтых и черных, також бархатов, позументов и прочего денег 60 тысяч рублей и отдать кому от оной нашей Придворной конторы принять определено будет и о том оной Соляной конторе учинить по сему нашему указу».4Известно, что в начале 1762 г. мысль о короновании как средстве упрочить себя на престоле подавали Петру III не только его немногочисленные приверженцы в России, но даже прусский король Фридрих II, который писал ему: «Я сильно желал бы, чтобы Ваше Императорское Величество короновали бы уже себя. Эта церемония заставляет народ благоговеть, а он привык уже видеть своих государей коронованными». Петр III отвечал своему кумиру: «Так как война почти начата, то я не вижу возможности прежде короноваться именно по отношению к народу. Коронация должна быть великолепна по обычаю, а я не могу сделать великолепной коронации, не имея возможности ничего в скорости здесь найти».1 Таким образом, причиной роковой ошибки Петра III явилось скорее уважение к российским традициям, нежели пренебрежение к православной вере. Это становится особенно очевидным, если принять во внимание тот факт, что в России со времен Петра I к коронационным торжествам готовились долго и обстоятельно - не менее полугода. Одновременно выдерживался положенный срок траура по усопшему монарху.
Напротив, Екатерина II в отчаянной борьбе за власть, поставила личные интересы выше всех приличий и обычаев и опубликовала дату своей спешной коронации в один день с сообщением о скоропостижной смерти мужа. В изданном в тот день манифесте императрица заявляла, что вступает на престол по «явному и нелицемерному желанию всех своих подданных». Однако, судя по торопливости, с которой была назначена дата коронации, Екатерина вовсе не была уверена в прочности своих позиций. Австрийский посол граф Мерси-Аржанто писал императрице Марии-Терезии по этому поводу следующее: «Русский народ считает акт коронования священнейшим и непоколебимейшим подтверждением высочайшего значения и верховной власти своих государей. Посредством этого акта нынешняя государыня ... постаралась немедля утвердить престол, на который недавно вступила ... дабы как можно скорее устранить господствовавшее доселе среди простого народа едоумение, как он должен смотреть на нынешнее правительство». Коронационной комиссии, которую возглавил князь Н.Ю. Трубецкой, было отпущено 50 тысяч рублей и всего два с половиной месяца сроку. В результате комиссия была вынуждена принять решение о повторном использовании ряда предметов, хранившихся после коронации императрицы Елизаветы Петровны в Оружейной палате, в частности балдахинов и настольников под регалии. Императрица также рассчитывала использовать коронационную мантию Елизаветы Петровны, однако, увидев ее, приказала делать новую, а старую — реставрировать.2
14 сентября 1762 г. Екатерина II соизволила указать, чтобы «дамские персоны, которые ко Двору приезд имеют», присутствовали на коронации в «роброндах цветных».3 На их фоне особенно впечатляющим должно было выглядеть коронационноей платье самой императрицы, выполненное из гладкой серебряной парчи. (Рис. 43) Анализ приходно-расходных книг Собственной Ее Императорского Величества Казенной (кладовой) позволяет утверждать, что в период подготовки коронационных торжеств из гладкой серебряной парчи для Екатерины II была выполнена лишь одна придворная роба. Ткани для нее были взяты из кладовой 18 августа 1762 г. - 31 аршин 4 вершка «белой с серебром парчи»4 на «раброн и юбку» и 7 аршин «тафты белой одинакой» - «на подкладку лифа и на подпушку юбки к тому раброну».
Сохранившееся в Оружейной палате коронационное платье Екатерины II представляет собой традиционную придворную робу, состоящую из четырех частей: корсажа, обшитого по краю декольте и рукавам узким льняным кружевом, названным в изданиях конца XIX в.
«брабантским», (Рис. 44) юбки, рассчитанной на огромные фижмы, шлейфа и укороченной нижней юбки, украшенной фалбалой из «претентая» (парчи, вырезанной фестонами и дырочками). (Рис. 45) Согласно Описи 1808 г. к платью прилагалась также «юбка фижменная белая тафтяная с вырезкой городами той же тафты», однако в более поздних описях она не упоминалась и до наших дней не сохранилась. Платье украшено аппликативными, шитыми цветными шелками, блестками и золотными нитями гербами Российской империи. На корсаже нашито 8 гербов, на юбке - 80, на шлейфе — 84, итого - 172 герба. Документы свидетельствуют о том, что 380 гербов на мантию и платье Екатерины П были выполнены золотошвейным мастером Фридрихом Фербером, имя которого встречается еще документах 1741 г., согласно которым этот «штикер» (вышивальщик) в составе «команды Конюшенного двара» изготовлял седла. Гербы для коронационного облачения императрицы он вышивал с 10 по 31 августа 1762 г., за что ему было заплачено по 4 руб. за каждый, итого 1520 рублей.
Церемониальный костюм ордена св. Александра Невского
День ордена св. Александра Невского «всегда отмечался при Дворе 30 августа очень торжественно не только потому, что был учрежден Петром I, а еще и потому, что в тот же день подписан был славный для России Ништадтский мир со Швецией».4 Официальное празднование орденского дня впервые состоялось в 1728 г.: «30 августа, в праздник св. Александра, царь дал обед всем кавалерам этого ордена и св. Андрея».5 Согласно воспоминаниям К.Р. Берка кавалеры ордена впервые облачились в особое платье, «очень богато украшенное золотом», в 1735 г.: «сюртук был избледно-голубого сукна с круглыми польскими обшлагами, его рукава прорезаны сбоку на прусский манер. Обшлага, а также подкладка и жилет были из красного gros de Naples (гроденапль); панталоны суконные; красные шелковые чулки и красное перо на шляпе».1 Однако в Журнале придворной конторы зафиксировано, что это событие произошло в 1736 г.: «30 августа в Летнем доме Ее Императорского Величества имелся банкет для торжества кавалеров ордена св. Александра Невского, которые тогда были все в новом, для того дня нарочно сделанном платье».2
Согласно воспоминаниям Екатерины II, в 1748 г. орденский костюм выглядел следующим образом - белый с отделкой из серебряного галуна, с подкладкой, камзолом и отворотами «огненного» цвета,3 а в 1752 г. в Камер-фурьерском журнале упоминалось о том, что камзол был «выложен серебряным прорезным позументом».4 Сохранились документы об изготовлении в 1757-1758 гг. орденского костюма для Великого князя Петра Федоровича. Бархатная пунцовая мантия для него была «подбита трипом белым. На бархате вышиты герб и того ордена вензели золотые».5 Камзол и подкладка кафтана были выполнены из «пунцового гродетура, под камзол с рукавами поставлена саржа белая, пуговицы серебряные, плюмаж на шляпу пунцовый с позументом себеряным с битью широкий гренадерский».6 Императрица Елизавета Петровна, начиная с 1754 г., появлялась на орденском празднике в «дамской кавалерской униформе» Начальницы ордена.7
Самое раннее изображение орденского костюма удалось обнаружить в Придворном месяцеслове на 1779 г. Изящно выполненная, раскрашенная акварелью гравюра дает возможность рассмотреть в деталях все составные части костюма
красно-серебряных полос, а подкладка выполнена из алой ткани. Белые кюлоты украшены розетками, а поверх алого, выложенного серебрянным кружевом, камзола одета глазетовая (либо обшитая серебряным галуном) портупея. Красная мантия с глазетовым воротником и серебряными кистями подложена белой тканью. Черная шляпа с отвернутым передним краем украшена стоячими бело-красными перьями и белой розеткой, в центре которой помещен александровский крест. Костюм дополняют красные чулки и черные башмаки на красных каблуках, с белыми лентами.
Изображения александровских кавалеров в орденском облачении являются крайней редкостью. Нам известен лишь портрет Великого князя Константина Павловича, судя по которому костюм данного ордена к концу царствования Екатерины П претерпел ряд изменений, хотя принципиальное художественное решение его было сохранено. (Рис. 86)
Известно, что Екатерина Псі 762 г. появлялась во время праздников в кавалерской мантии и орденском «уборе»,1 который с 1775 г. стали именовать Гроссмейстерским. Павел I, став Верховным начальником ордена, появлялся в церемониальные дни ордена в особой мантии, сшитой для него в апреле 1798 г. из красного бархата с подкладкой и воротником из горностаевого меха.2
При Павле I от прежней кавалерской униформы были сохранены лишь мантия и шляпа, а поверх «цветного платья» полагалось теперь одевать серебряный глазетовый далматик с крестом из золотого галуна. (Рис. 105) В последний раз кавалеры облачались в орденский костюм в 1799 г.3 При этом орденский праздник продолжали отмечать в течение всего правления Александра I, вероятнее всего потому, что он совпадал с днем Тезоименитства государя. Как известно, родившийся в 1777 г. внук Екатерины II был наречен Александром в честь св. Александра Невского. В письме Гримму императрица писала: «Вы говорите, что ему предстоит выбрать, кому подражать: герою (Александру Македонскому) или святому (Александру Невскому). Вы, по-видимому, не знаете, что наш святой был героем. Он был мужественным воином, твердым правителем и ловким политиком и превосходил всех остальных своих современников».
Коронация императора Александра II и императрицы Марии Александровны
Ровно за год до коронации императрице Марии Александровне был предложен для рассмотрения новый вариант коронационного костюма, разработанный управляющим Гербовым отделением Департамента герольдии надворным советником бароном Б.В. Кене. Занимаясь «всей исторической и археологической частью коронации и осмотрев на месте в Москве все регалии, балдахины и все места, где совершаются торжества коронования», он представил Коронационной комиссии 25 ученых рапортов с приложением к ним 65 рисунков, помещенных в 2-х альбомах.1 Б соответствии с его предложениями коронационной наряд императрицы должен был состоять из серебряного парчевого кафтана с украшениями голубого цвета, принадлежащими ордену св. Андрея Первозванного, барм и обуви из золотой парчи «с рассыпанными по ней орлами, с бахромой по цветам империи».2 Судя по всему, этот архаичный и эклектичный вариант коронационного облачения не получил Высочайшего одобрения. Императрица Мария Александровна присутствовала на коронации в «русском» платье, что свидетельствует о сознательном стремлении продолжить сложившуюся традицию.
Переданное в Оружейную палату 17 сентября 1856 г.3 и сохранившееся до наших дней, это платье выполнено из гладкой серебряной парчи и украшено вышивкой серебром и блестками. Как свидетельствуют документальные источники, рельефная вышивка в виде цветочной и лиственной гирлянды была выполнена в золотошвейной мастерской «А.Ломан» в Санкт-Петербурге.4 Платье состоит из корсажа с пришитым к нему шлейфом (длиной 3 м) и юбки. (Рис. 221) Корсаж с глубоким овальным декольте, обшитым блондами, спереди имеет шнуровку, которая должна была прикрываться декоративной планкой с пуговицами (ныне утраченной).5 Рассматриваемый памятник дает возможность говорить о том, что к 1856 г. крой «русского» придворного платья подвергся принципиальному изменению: верхняя съемная распашная часть перестала существовать, но была заменена имитацией.
Для императора Александра II Б.В. Кене рекомендовал «русский исторический наряд», который должен был состоять из золотого парчевого далматика с поясом, поддевки из серебряной парчи с поручами, штанов из серебряной парчи, перчаток «старинной русской формы с вышитым золотом государственным орлом» и красных сапог, «сделанных по образцу сапогов царя Алексея Михайловича, с вышитым золотом государственным орлом и золотыми шпорами». Пояс и поручи предлагалось украсить драгоценными камнями, взятыми из Оружейной палаты.
Для шествия императора в Успенский собор Кене рекомендовал особое облачение - «мантию ордена св. Андрея и шапку ордена, украшенную горностаем или величественный шлем Александра Невского, украшенный перьями цветов империи, или шапку Мономаха».1 Однако 26 августа 1856 г. император Александр II предпочел появиться перед подданными облаченным в военную форму и с каской, которую он нес в руке. Описывая Российский императорский двор того времени, Т. Готье констатировал следующий факт: «Простота современных нравов завоевывает все, вплоть до жилищ монархов. Парадные одежды, костюмы для церемоний сегодня лишь маскарадный костюм, который поспешно снимается после церемонии. За исключением дня коронации, император, например, никогда не носит своей короны. На голове у него, как и у всех остальных, либо военный, либо гражданский головной убор».2
Коронационная военная форма императора, переданная в Оружейную палату 17 сентября 1856 г., сохранилась до наших дней в полном объеме и состоит из 8 предметов. Двубортный суконный темнозеленый общегенеральский мундир с красным воротником и обшлагами застегивается на 6 золоченых пуговиц и имеет золотную вышивку по воротнику, обшлагам и клапанам. На плечах мундира пристегнуты эполеты с вензелем императора Николая I и аксельбант с серебряными наконечниками. На груди мундира приколоты два ордена - св. Андрея Первозванного и св. Владимира. (Рис. 222)
В 1850-х гг. изменилась гражданская мода. Фраки сменились сюртуками, что нашло отражение в военной одежде. Через 3 месяца после воцарения Александр II начал проводить мундирную реформу, в результате чего, в соответствии с законом от 20 февраля 1856 г. «О новой форме одежды придворных чинов», гвардейские мундиры, сохранив присущие им декоративные элементы, получили новый покрой: «французские» кафтаны фрачного типа были заменены двубортными мундирами, получившими название «полукафтан». В одном из официальных изданий объяснялось, что «упрощение и удобство - суть главные предметы изменений» форменной одежды в это время.1 Однако, присвоенное новому типу мундиров древнерусское название, сохранившееся после петровских реформ лишь в мужской народной одежде, позволяет говорить о том, что реформа проводилась в русле политики «официальной народности» и носила национальный характер.
Помимо мундира в состав коронационной формы императора Александра II входят суконные алые брюки (носившиеся поверх сапог) с золотыми лампасами и кожаными штрипками2 (Рис. 223), шарф-пояс (объем талии - 85,5 см) из серебряной полосатой парчи, каска3 из черной лакировой кожи с 2 козырьками (спереди и сзади), бронзовыми золочеными накладками и султаном из петушиных перьев4 (Рис. 224), сапоги из черной лакированной кожи с короткими голенищами и медными высеребренными шпорами, привинченными к каблуку шурупами5 (Рис. 225) и белые лайковые перчатки.
Похожие диссертации на Культурно-историческая эволюция формы и символики церемониальных костюмов при Российском императорском дворе XVIII - ХIХ вв.
